Внимание!
Автор: AscarD200
Рейтинг: R
Персонажи: Труп Абараи, Капитаны, Рукия, Ичиго.
Жанр: Adult H, het Lime AU (в моей версии нет Хогёку).
Время 1 августа 2005 года.
Примечание автора: я поставил для синигами среднюю человеческую продолжительность жизни. На момент начала рассказа Ичиго – 15 лет, Бьякуя – 29.
Дисклеймер: Блич (с) Кубо Тайто
Реклама фанфика: от создателя мемов "бабушка Хитцугайи" и "Хисана управляла кланом Кучики".
читать дальшеОставив позади труп Абараи, Бьякуя явился на холм Сокёку.
Секундная стрелка присоединилась к двум остальным, подтверждая наступление полудня, и тут же сделала новый шаг, говоря что уже больше двенадцати.
Пусть на секунду, но больше.
Казнь Рукии началась.
Почти сразу явился спаситель: рыжий придурок с покосившимися мозгами, не знающий о понятиях «честь» и «гордость» ровным счётом ничего.
Бьякуя обратился к генералу.
– Со-тайчо, позвольте?
Ямамото вздохнул и отдал приказ приостановить казнь, а всем капитанам покинуть Сокёку.
Куросаки, тем временем, встал на вершину эшафота.
Бьякуя рванулся вперёд и подставил свой меч под удар рёко.
Так они и стояли, сцепившись в клинче и баллансируя на узкой перекладине. Рукия безвольно висела буквально под мышкой у рёко.
Бьякуя первым нарушил молчание: – Уронишь Рукию - я тебя убью.
– А не ты ли собрался казнить её?
– Я. Но если ты её уронишь, казню и тебя. И вообще, что ты делаешь?
– Я же сказал, я разрушу эту плаху!
– Ты оскверняешь наши святыни! Поднимаешь меч на наши традиции!
– Плевать я хотел на такие традиции! В казни беззащитной девчонки нет ничего достойного!
– Беззащитной? Это ты пошутил. Весь клан Кучики выступит на её защиту в любой момент.
– А что же вы раньше не выступили?
– Ты, верно, шутишь. Я защищаю её.
– От кого же?
– От тебя!
Ичиго чуть усмехнулся. – Вот как? Ясно. Один вопрос: почему другие капитаны ушли?
– Я их попросил. Я сказал, что сам тебя убью. Вот что, давай мы сейчас спустимся на землю, и поставим Рукию на ноги. Я не хочу, чтобы она погибла случайно.
– А какая разница, как она погибнет, случайно или на этой плахе?
– Разница есть.
Бьякуя отошёл на шаг и спустился на холм.
Ичиго последовал его примеру и поставил Рукию на землю. Она тут же подбежала к брату и обняла его. – Прошу, не убивай Ичиго!
– Успокойся. Лучше, повернись к нему лицом и посмотри в его глаза. Ты видишь этот взгляд в последний раз.
Ичиго поднял меч. – Нет, Кучики Бьякуя. Умрёшь ты! Покажи мне свой банкай, и сразись со мной!
– А что я увижу взамен, Куросаки Ичиго? Ты покажешь мне свой банкай?
Лицо рыжего психа впервые подёрнулось трещиной сомнения, но тут же вновь стало монолитом.
– Откуда ты знаешь?
– Это мне сказал Ханаторо перед своей смертью.
– Что? Ханаторо мёртв?
Рукия отошла от него на шаг. – Брат? Ханаторо… мёртв?
– Наказание за измену – всегда одно.
– Со-тайчо обещал мне, что никто не пострадает!
Бьякуя схватил Рукию за плечо и прижал к себе. – Наказание за измену – всегда одно. Ямада предал нас. Так вот, Куросаки Ичиго. Ханаторо рассказал мне, что ты – Пустой. Ты пользуешься занпакто, и это единственное, что позволяет тебе внешне походить на синигами. Но по сути своей – ты Пустой. Перед своей смертью, Ханаторо просил меня только об одном.
Видя, что Бьякуя замолчал, Ичиго спросил:
– О чём же?
– Он просил, чтобы я спас тебя.
– Что это значит?
– Он сказал «Убейте его, прежде чем он станет чудовищем».
– Ханаторо не мог так сказать!
– Но он так сказал. Однако я не намерен так поступать. Ведь я обещал Рукии, что не буду убивать тебя. Я поступлю иначе. Куросаки Ичиго, насколько я знаю, у тебя есть две сестры?
– Ну и что с того?
– Их зовут Юзу и Карин. Я прав?
Ичиго явно надоел этот разговор.
– Причём тут они? Сражайся со мной!
– Хорошо. Выйди на уровень банкай и стань Пустым.
– Если Ханаторо просил, чтобы я не становился чудовищем, то я им не стану. Банкай!
Понаблюдав перевоплощение и прочие красивые вспышечки, Бьякуя терпеливо выслушал всё, что сказал ему Ичиго, и принялся объяснять:
– Куросаки, ты меня не дослушал. Так вот. Твоих сестёр зовут Карин и Юзу. Я не буду тебя убивать. Я оттащу тебя в Каракуру, и отравлю твоих сестёр. А тебе дам ампулу с противоядием и посмотрю, как ты мучаешься выбирая, кому сделать спасительный укол. Карин, или Юзу?
Лицу Ичиго окрасило бешенство. Он вскинул меч и угрожающе прокричал:
– Рыбья морда!
– Я повторяю свой вопрос: Карин, или Юзу?
Этого хватило. Ичиго, что называется, поплыл. Его глаза стали чёрными по всей склере, а на лице появилась маска.
Перед Бьякуей предстал первородный инстинкт.
Кучики сравнительно быстро понял, что сикая и кидо тут явно не хватит, и полностью высвободил занпакто.
Но и всей мощи банкая князя Кучики оказалось недостаточно для того, чтобы нанести сколь-нибудь существенный вред такому противнику.
Рукия смотрела во все глаза на происходящее.
Видя, что её друг впал в безумие и ничего не говорит, кроме этого противного смеха, она обратилась к Бьякуе.
– Брат… почему Ичиго стал… таким?
– Запомни, смерть – это не поражение, это всего лишь конец пути. Если мы отказываемся умирать, то заходим слишком далеко.
– Брат, я готова умереть….
– Рукия, я никогда, ни на секунду не сомневался в тебе. Мне, правда, жаль, что Сиба-доно пал. Ты ни в чём не виновата. Но закон потребовал твоей смерти. Наш закон. Твой и мой. Тот, который мы клялись защищать. У гроба жены… прости, я, кажется, начинаю заговариваться. – Ичиго оказался зажат очередным связывающим кидо прямо перед Кучики. – Кстати, ты заметила, что все атаки этого монстра направлены на тебя?
Рукия изогнула шею, чтобы посмотреть на лицо Бьякуи.
– Брат?
– Куросаки Ичиго стал Пустым. Всё, что нам остаётся, это убить его. Но раз уж он стал Пустым, то и голод теперь терзает его. Он не успокоится, пока не съест тебя, а после – сестёр. Но и тогда ему лишь на время станет легче.
В этот самый момент Куросаки перестал дёргаться.
Левой рукой он схватил маску и стал стаскивать её с себя, при этом раздался такой звук, какой обычно бывает, когда кузнец опускает раскалённую сталь в воду.
После минутной борьбы рёко удалось освободиться от маски, и перед Кучики вновь стоял Куросаки Ичиго.
– Бьякуя?! То, что ты сказал… это правда?
– А ты как думаешь?
Ичиго задрожал настолько ощутимо, что меч затрясся.
– Рукия… я не хотел тебя убивать!
– Это лишь потому, что я защищал её. Я сразу сказал, что защищаю её от тебя. Быть казнённой или съеденной Пустым - не одно и то же.
Ичиго упал на колени перед Рукией. – Я пришёл сюда, я старался получить силу, только для твоего спасения! Я не думал тебя убивать!
И снова ему ответил Бьякуя. – Дурак. В тебе всё это время говорил Пустой, у которого отняли добычу. Вот и всё.
Ичиго посмотрел на капитана. – Это не так!
– Куросаки, ты знаешь, что такое Пустой?
– Душа умершего…
– В первую очередь – это оголённые инстинкты. Ичиго, ты знаешь, что позволяет синигами оставаться синигами, а не становиться Пустыми?
– Что?
– Наши традиции. Всё то, что мы считаем нашей гордостью. Не важно, победил ты или погиб, если ты дрался достойно - ты не проиграл. Ичиго, пытаясь предотвратить казнь, ты не спасал Рукию. Нет, ты спасал её жизнь. Я с самого начала защищал её честь. В каждом бою наступает момент, когда необходимо выбрать – потерять жизнь, или потерять честь. Ты настолько презираешь Рукию что считаешь, что жизнь для неё - ценность?
Бьякуя перестал держать руки на плечах сестры.
– Иди, обними его, ему сейчас тяжело.
Рукия быстро преодолела разделяющие их полтора метра, и они обнялись.
– Глупый, глупый Ичиго. Зачем ты всё это сделал?
– Ты спасла мою сестру… и дала мне силы бороться с врагами…
Ичиго помолчал немного, и посмотрел на Бьякую.
– Тогда что мне теперь делать?
– Спасти честь Рукии. Но для начала, ты должен понять и принять, что смерть – это не катастрофа. Это вершина жизненного пути. Достойное завершение оного.
Бьякуя помолчал и добавил:
– Место, на котором мы сейчас находимся – священно. Здесь казнят только капитанов. Но не всяких, а лишь тех, кто согрешил достойно. Я упросил совет 46 казнить Рукию именно здесь. И все капитаны, что пришли на казнь, они пришли, чтобы отдать последний долг достойному воину. Это - уважение. Это то, что не даёт нам скатиться на уровень Пустых.
Бьякуя замолчал, давая им время обдумать его слова.
Ичиго закрыл глаза и просто обнимал Рукию, вдыхал запах её аромата.
Но вот молчание стало затягиваться, и Рукия сказала:
– Ичиго, прошу тебя. Спаси мою честь. Убей меня.
Этого Бьякуя уже не выдержал.
– Что?! Почему он?!
– Прости, брат, но я благодарна Куросаки за всё, что он для меня сделал. Позволь мне выразить эту благодарность.
Бьякуя отвернулся.
Рукия отошла от Ичиго.
– Брат, пожалуйста, дай мне нож.
Капитан Кучики резко повернулся к ней лицом. Из его глаз катились слёзы.
– Он не сможет отрубить голову одним ударом!
Рукия встала на середине расстояния между Кучики и Куросаки и опустилась на колени.
– Брат. Ичиго. Я люблю вас одинаково. Пожалуйста, позаботьтесь обо мне.
Бьякуя сунул руку за пазуху и вытащил короткий меч в красивых ножнах. Князь кинул клинок перед сестрой и отвернулся.
Раздался шорох обнажаемого меча. Рукия заговорила.
– По ночам мне часто снится, что я бегу по цветущему полю к реке, а на том берегу возвышается дом из красного кирпича с водяной мельницей, и листья ивы кружатся на ветру, падая в воду. Я хочу жить в этом доме. Я верю, что после смерти я попаду туда. Брат, скажи что-нибудь.
Бьякуя ответил ей стихами.
отпели дожди
И падает снег.
Ичиго лишь неопределённо сглотнул.
Секунду спустя Рукия сдавленно охнула, и Бьякуя отчётливо представил, как клинок подходит к животу…
Сознание отказалось рисовать продолжение.
Свист меча.
Дисклеймер: Блич (с) Кубо Тайто
читать дальше
Для работы всё надо держать в голове.
А хочется с мужем встречать рассветы
Душа!!! Разорвись на две!
Вообще, Кубо-с-ками-сама виляет в фактах, что твой косинус. Возьмём первую главу. Рукия говорит, что она старше Ичиго в 10 раз.
Допустим, Ичиго 14 лет. 14*10=140
Допустим, Ичиго 16 лет. 16*10=160
Легко и просто возраст Рукии скачет на двадцать лет.
Рукия не знала, сколько лет Куросаки, когда говорила так. Она просто примерно оценивала. А ещё маниакально улыбалась, осуществляя психологический прессинг.
Что мы с этого имеем?
Рукия давила и сознательно преувеличивала «Обычно я таких людей убиваю, но законы запрещают без приказа». Думаю, разница в возрасте в 10 раз тоже преувеличение. Это к вопросу о достоверности фактов манги.
Часть первая. Свист высокохудожественный.
Итак, есть три факта манги, опровергающие один другой.
Факт первый.
Глава семьдесят шесть. Все новоприбывшие, даже если они умерли с кем-то вместе, получают билеты в разные районы. Что сие значит?
Только то, что Хисана и Рукия ну никак не могли оказаться вместе в одном районе.
Факт второй.
Глава 179. Бьякуя говорит: «Хисана сказала мне, что после смерти вместе с родной сестрой попала в один район». Она не могла так сказать см главу 76.
Интересен ответ Бьякуи. Самый очевидный звучит примерно так: «Ты что свистишь, вас бы по разным районам раскидали».
Сказал ли князь так?
Думаю, это уже не имеет значения, очевидно, он уже привык к высокохудожественному свисту своей драгоценной.
Ведь, даже умирая, Хисана просила его самому лгать, да ещё весь клан заставлять. Ложь для Хисаны давно стала инструментом к выживанию, как для других Банкай, Сенбонсакура!
Факт третий. Дети рождаются только в Сейрейтее.
Рукия никак не могла быть дочерью Хисаны и родиться в Руконгае. Но и сестрой быть не могла. Тогда кто же Рукия? Чтобы не идти против бритвы товарища Окама, сделаю единственно возможный вывод.
Рукия родилась в Сейрейтее.
Урахара.
Он спрятал Хогёку в Рукию. Вопрос в том, когда? Или в первой глава манги (вместе с гигаем) или ранее. В главе 179 Айдзен подчеркивает, что Хогёку прятали в Рукии Кучики. Это весьма логично… но Рукия должна была затеряться в Мире Живых, следовательно, расчёта на защиту клана нет. На секундочку. Цель – спрятать. Рукию в гигае – прятали.
Кого проще спрятать, бродяжку из Руконгая, или сестру князя? Кого искать будут меньше? Смысл прятать Хогёку в Рукии, уже ставшей Кучики?
Очевидно, прятали в Руконгайской бродяжке. Я предполагаю, что после изгнания, но до ухода. В Маятнике об этом подробнее, но я хочу остановиться только на первой арке и только том, что есть там.
Итак, по каким-то, пока ещё не известным причинам, Урахару изгоняют. Сразу после этого он прячет Хогёку.
Куда?
В Рукию.
И тут самый главный вопрос: почему в неё? Почему сразу не в Хисану? Тогда, более 50 лет назад, Рукия была лишь младенцем.
Смысл прятать в младенце?
Моё предположение: Хисана забеременела, и в процессе беременности в неё был добавлен Хогёку.
Рукия такой уже родилась. В Сейрейтее. Три факта манги сошлись. Всё это есть в первой арке. Кубо уже придумал историю Хисаны на тот момент, слова Бьякуи «она мне так сказала» подтверждают мою гипотезу. Его слова это не факт, а личное мнение. С тем же успехом Бьякуя мог сказать «Она сказала мне, что Луна из сыра».
Хисана лгала всем и всегда, даже на смертном одре.
Часть вторая. Смерть.
Самое распространённое мнение, что болезнь Хисаны была связана с половой жизнью. То винят беременность, то оргазмы Бьякуи, во время которых он раз за разом осыпал своих голых подружек лепестками Сенбосакуры, а потом сломя голову мчался в 4 отряд… версий много, все они идиотские по сути своей.
Теории о том, что Бьякуя в момент оргазма может причинить партнеру вред, так же смешны. Способность контролировать ряцу – обязательное умение, предполагать, что у Кучики Бьякуи до Хисаны никого не было – вообще сюр. То есть, предполагается, что он даже не онанировал?
Итак, в манге говорится, что родственники Бьякуи были против свадьбы.
Я уточню. Здесь следует понимать, что в качестве жены были кандидатуры получше. Первое, что должна делать жена – рожать наследников. Второе – династический союз и всякие плюшки, из него выходящие.
Бьякуя приводит бродяжку с улицы. Плюшки династического брака отпадают. Думаю, родственники были против именно этого.
Первое, что должна делать жена – рожать наследников.
Так что будущую жену внимательно осмотрели.
Я представляю себе это так:
Бьякуя и Хисана вошли в просторный зал, где собралась вся семья, это человек 20 ближайших родственников подходящего возраста.
Далее (Спасибо Таэлле за формулировку) Бьякуе предложили сходить погулять. Где-нибудь в районе Зараки.
Когда Бьякуя ушел, Хисане вежливо приказали раздеться, и внимательно осмотрели с позиции наличия болезней и вообще способности выполнить задачу жены номер один: родить от мужа здорового ребёнка.
Так что половые проблемы как источник болезни – отменяются.
Но вернёмся в то просторное помещение, где будущую жену Бьякуи осматривали ближайшие родственники.
Во-первых, Бьякуя был уверен, что Хисана осмотр пройдёт, иначе свадьбу играли бы где-нибудь в районе Зараки.
Во-вторых, Хисана этот осмотр прошла.
А первый ли это был смотр в её жизни?
До этого её, как объект хранения Хогёку, выбрал Урахара по своим критериям.
Я не верю, что к выбору не приложила свою лапку Ёруичи. Со своими критериями.
Хисана прошла все эти осмотры. Она получила доверие Урахары, Ёруичи, Бьякуи, его родственников.
Не слабо, да?
Но мы опять возвращаемся в то светлое помещение с мягкими стенами сёдзи.
Есть такое понятие: социально значимые связи, их всего семь плюс-минус два. У хороших людей – девять, у плохих – пять. Ближайшие, самые важные люди, чьё мнение бывает дороже собственного.
Допустим, у нас есть молодой парень, будущий глава клана, хули. Ему родственники выберут любовниц и секретаршу, что уж говорить о такой мелочи, как жена? (Это сарказм).
Тут дело в том, что и любовница, и секретарша (потенциальная любовница) это всё социально значимые связи. Те, у кого человек будет искать совета по управлению своим кланом. И для клана жизненно необходимо посадить на эти места тех, кто может дать компетентный совет. Иначе клан – умрёт.
Для клана критично, чтобы с князем была умная баба. Если бы Хисана не была такой, или клан посчитал, что она не такова, то было бы следующее: Хисана пойдёт на ручей стирать бельё, и случайно порежет себе шею от уха до уха. Два раза. Родственники будут горько плакать…
Хисана прошла эту проверку. Доказала, что может родить и может управлять.
Остаётся вопрос: почему молодая здоровая женщина заболела и умерла? Хисана – жена главы клана, в Сейрейтее отличная медицина, почему её не вылечили? Болезнь убер-сложная?
Думаю, дело в следующем.
Хисана познакомилась с Сихоин Ёруичи. Та гарантировала ей сносное существование в Руконгае. И тут бах! и Ёруичи изгоняется из Сообщества. Поток денег от Сихоин к Хисане прервался, обрекая последнюю на бродяжничество и отказ от дочери.
Став женой Бьякуи, Хисана принялась мстить клану Сихоин. Тем, кто поднялся на отравлениях. Хисану отравили, но так, чтобы подстроить под болезнь. Медленную, чтоб помучалась. И следов было поменьше. Естественно, у Хисаны был лечащий врач. Очевидно, кто-то из 4 отряда. Или капитан, или в худшем случае лейтенант.
Куда там брат Ханаторо делся? (Это сарказм).
Часть третья. Рукия.
Хисана лгала всем и всегда, это был способ выживания.
Факт манги – срок обучения в Академии – шесть лет. Хисана прожила с Бьякуя пять лет. Через год после её смерти Бьякуя нашёл Рукию в Академии. На тот момент Рензи сдавал экзамены. Т.е. или Рензи выпускался досрочно… или прошло шесть лет после их вступления в академию.
Хисана, такая идиотка, не могла предположить, что Рукия уже поступила в Готей-13 и успела умереть на задании? или продолжает службу? Или вот прямо сейчас учится в академии?
Думаю, Хисана это проверила.
И узнала, что Рукия учится в академии.
И пять лет свистела Бьякуе, что ищет Рукию.
Подозревал ли князь? Думаю, догадывался.
Тут самое время сказать, что в русском фандоме (не знаю, как в других) распространён вопрос: если Хисана рожала (или была проститукой(или просто уже имела опыт)) то почему Бьякуя этого не заметил?
Честное слово, более идиотского вопроса представить сложно.
Самое простое, что лезет в голову – саке, ночь любви, а утром Бьякуя видит на кровати пятно крови, а тут в комнату входит Хисана и говорит, что на завтрак будет курица. Которую только сегодня утром зарезали. (Я намекаю, что на кровати куриная кровь).
Но повторюсь, это самое простое, что лезет в голову
А в действительности все было гораздо сложнее.
Бьякуя всё отлично понял. Он – простил.
Если смотреть на Блич в целом, основная идея Блича – защита. Не важно кого кем, тут как в сексе – главное процесс, а не результат.
Из всех персонажей Блича из общей схемы выбивается Орихиме, которая «не рождена для войны» и Юзу, которая вообще не вылезает с кухни.
Но даже эти девочки в страшном комаре не представят того, что они кого-то отказались защищать. Иноуэ «тоже будет сражаться».
Хисана отказалась защищать сестру (не официально – дочь).
Это – предательство.
Бьякуя – простил. Худший грех.
Все рассуждения на тему того, что Бьякуя просто не понял, что у Хисаны уже кто-то был, полный бред. Те, кто так думают, идите пить ряженку.
Князь сам сказал, что жизнь в Инзури была не сахар. Он знал, что Хисана или воровка, или проститука. И платье с плеч ползёт само. А на плече горит – клеймо… ой, простите, не та книжка.
Иными словами всякий раз, когда Хисана прокручивала очередную интригу, встречалась тайно с капитанами и аристократами, Бьякуя верил, что она просто ищет сестру. И вопрос «Бьякуя в это время что, погулять вышел» просто смешон.
Однако если поисков не было, то что было? Рукия училась в Академии. Души в Руконгае живут 60 лет, не больше. Если даже предположить, что Рукии 150 лет, и в Академию она попала 55 лет назад, то получается что ей около 90, что противоречит фактам манги. В моей теории, где она рождается после изгнания Урахары, ей максимум 41 год (цифры из мятника, но тут, думаю, уместно сделать исключение).
Теперь нужно рассказать о четырёхчастном делении общества. Не вдаваясь в подробности, скажу, что классов строго четыре: духовенство, аристократия, торговцы, крестьяне.
Все руконгайцы суть крестьяне. Они выходят из общей массы и становятся аристократами, поступив в Академию синигами.
Внимание, факт: Хисана не поступала в Академию. Она не аристократ, не воин.
Следовательно ей, уже вышедшей из крестьянства, остаются два пути:
Духовенство.
Торговля.
Допустим, в Рукогае она занималась проституцией т.е. торговлей своим телом. Или воровством, что заставляет ей торговать краденным. Она не потенциальный аристократ, как Рензи и Рукия, значит, воровать исключительно еду для выживания не станет.
С этого мы имеем очень простой вывод: Хисана боялась Рукию. Зная, что та учится в Академии, видела в ней аристократа.
Любой аристократ мечтает о ручном торговце, который будет приносить деньги для военных кампаний.
Любой торговец мечтает о ручном аристократе, который станет защищать бизнес.
В паре аристократ-торговец один обязательно будет подчинённым, а другой – лидером. И в большинстве случаев лидером оказывается аристократ как более энергичный, готовый прессовать и сопротивляться прессингу, готовый налаживать отношения, а не рассматривать их как придаток к делу.
Хисана могла управлять аристократами дома Кучики ровно до тех пор, пока не стеснялась в средствах. У мужа можно просить всё, что угодно, он любит, пользуясь статусом жены князя прессовать любого вассала.
На Рукию рычагов влияния нет! Это Хисана должна Рукии, а не наоборот. Хисана знала, что Рукия в Академии. И старательно запутывала поиски, уводя их в Руконгай. Она, правда, хотела, чтобы сестру приняли в клан. Но ни в коем случае не говорили о родстве (глава 179 там она и просит «так много» и «ничем не может отплатить»… типичный торговец, всё через деньги, через баланс, сразу чувствуется полосатая шляпа).
Бета: Eternal
Рейтинг: R
Пэйринг: Мюри/Хисана, Тосиро/Хисана
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: Маюри, Акон, Тосиро, Ханатаро, Хисана.
Жанр: Adult H, het Lime AU
Размер: 15 страниц 14 шрифтом.
Примечание автора: я поставил для синигами среднюю человеческую продолжительность жизни. На момент начала рассказа Тосиро – 12 лет. Маюри – 40, Ханатаро 15, Хисана – 25. Время – 20.12.2003 год.
Дисклеймер: Блич (с) Кубо Тайто
читать дальше
В них так далеко до весны.
В них даже вьюга не вьюга
А злого мороза супруга.
В очередной раз барахлил датчик регистрации духовных погребений.
Включился на стадии «вхождение в Сообщество» и выдал координаты перерождения.
Причём не где-нибудь, а в западном руконе.
Там, где плескалось единственное в Сообществе море.
И координаты прибора выходили за прибрежную кромку.
Отметка «высота» показывала отрицательное значение.
Дежурный офицер закурил сигарету. Датчик предлагал ему поверить в то, что душа переродилась на дне моря.
На эту ересь прибора никто бы не обратил внимания, но в диспетчерской отыскался новичок, который имел достаточно мозгов, чтобы прочесть показания приборов, но недостаточно, чтобы сделать вид, что он ничего не видел.
Обернувшись к дежурившему офицеру, новичок крикнул: – Там в воде человек! Ему надо помочь!
Офицер положил сигарету на край пепельницы и схватил новичка за отворот рубашки. – Ты что несёшь? Даже если на секунду допустить, что это не грубая ошибка прибора и какая-то душа без идентификатора самостоятельно прошла духовное погребение, то на дне моря этот неудачник протянет секунд двадцать! Забудь об этом!
Новичок кинул взгляд на показания прибора. Судя по ним, шансы всплыть успешно, то есть живым, у души были. Маленькие, правда, но новичка это не пугало.
– Я немедленно туда отправлюсь и спасу эту душу!
Офицер отвесил ему подзатыльник, и в этот момент задумался сам: а если, это действительно правда?
Медленно в нём разгоралось любопытство.
– И как ты туда доберёшься?
Новичок посмотрел на него, и сложил руки в просящем жесте.
– Ладно, полезай мне на плечи, домчу тебя в сюнпо.
Офицер затушил сигарету и подхватил мальчишку.
Ровно, через 140 секунд, они были на берегу.
Душа барахталась в ледяной зимней воде, изо всех сил гребя к берегу. Ветер поднял очередную волну, и душу выбросило на землю.
Ставя новичка на ноги, офицер, мельком отметил, что этой душе сказочно повезло: ветер дул к берегу.
Новичок, совсем недавно пришедший на работу в лабораторный комплекс из госпиталя, где он был практикующим хирургом, кинулся оказывать помощь душе.
Офицер же стал изучать объект.
На вид это был мальчик лет десяти-двенадцати без физических повреждений тела, если не считать явных признаков обморожения.
Психологический шок, наверное, так же присутствует.
Гораздо интереснее было другое: идентификатора, действительно не было.
Вообще, каждый раз, когда кто-то из богов смерти проводит духовное погребение и отправляет душу умершего на тот свет, то есть в Сообщество душ, на саму душу ставится так же отметка о том, кто именно провёл погребение. Эта отметка и называется идентификатором.
При желании и достаточных навыках её можно стереть.
Можно, но смысл?
И какой смысл вышвыривать душу прямо на дно моря?
Офицер достал сигарету, закурил и продолжил осмотр.
Из внешности первым в глаза бросались волосы мальчика: совершенно седые. Это была не какая-то себорея, нет. Он поседел от ужаса.
Но что видел этот мальчик в последние секунды жизни?
Как правило, все шокирующие воспоминания стираются из памяти.
Новичок, между тем, закончил оказывать мальчику первую помощь, закутал в собственную рубашку и поднял на руки.
Обратившись к офицеру, он сказал: – Акон-семпай, мы должны отнести его в четвёртый отряд и…
Акон отвесил новичку ещё один подзатыльник. – Парень, ты в отряде вторую неделю, а я уже тебя ненавижу. Эту аномалию нужно доставить в двенадцатый, на исследования!
– Но это же не аномалия, это маленький мальчик!
Акон склонился и прошептал новичку в лицо: – Ямада, не зли меня. Маюри, - сама ждёт образцов для исследований. Ты ведь не собираешься выступить против Маюри-сама?
Требование проявить лояльность срабатывает. Ямада склоняет голову.
– Акон-семпай, я сам отнесу этого мальчика…
Акон делает недовольное лицо, от которого Ямада моментально затыкается, и обращается к «мальчику»: – Как твоё имя?
– Я не помню.
– Тогда будешь объект номер восемьсот девять.
Ямада вскрикивает: – Нет! Так нельзя! Ему нужно дать нормальное имя!
Акон вздыхает. – Давай, только быстро.
Ямада смотрит на объект. – Ты… ты будешь Хицугая Тосиро. А меня зовут Ямада Ханаторо.
Словно почувствовав, что больше ничего интересного не будет, объект засыпает.
* * *
Первое, что он почувствовал, когда очнулся, было тепло рук, гладящих его по голове.
– Мама…
Сознание затопил другой голос: высокий и влажный:
– Нет, я не твоя мама. Но, раз уж ты проснулся, вставай и одевайся.
Он открыл глаза.
Комната совсем не понравилась ему: низкий потолок, стены без окон, единственная дверь, закрытая железной решёткой…И резкий противный запах.
На кровати рядом с ним сидела женщина: низкая, можно даже сказать, миниатюрная, но с приятным лицом на котором светилась лёгкая улыбка.
Увидев, что он открыл глаза, женщина встала и подошла к решётке. Он вылез из-под одеяла и нашёл на стуле одежду: чёрное кимоно его размера, широкий пояс и сандалии.
Женщина стояла к нему спиной и терпеливо ждала пока он не оденется. Завязав пояс и поняв, что пауза затягивается, он подошёл к ней и положил руку на её спину.
– Простите…
– Никогда не извиняйся за то, что сделал.
Она резко повернулась, но на её лице снова появилась улыбка.
– Лучше сделать и жалеть о том, что сделал, чем не сделать и жалеть о том, чего не сделал. Как твоё имя?
– Тосиро. Хицугая Тосиро.
– Ну а я:жена князя Кучики, моё имя - Хисана.
– А…я хочу есть.
Она размахнулась и дала ему звонкую пощёчину.
– Никогда не унижайся, прося еды! Храни свою гордость!
– Простите…
Вторая пощёчина, уже по другой щеке.
– Ты вообще слушаешь, что я тебе говорю?
Он сел на пол, обняв колени руками и заплакал.
Хисана ушла.
Вскоре появился Ямада. Он принёс поднос с едой, что-то говорил без умолку, пытался шутить, и то и дело строил рожицы.
Тосиро ел, но еда торчала комком в горле, спроси его,что было на этот завтрак или какое там было время суток и он бы честно ответил: не помню.
Ну а когда все тарелки, не без помощи Ханаторо, оказались пустыми, Хицугая решительно отодвинул поднос и обратился к своему собеседнику.
– Ямада-семпай,я хочу ещё раз поговорить с Хисаной-доно.
– Боюсь, это не получится. Ты не смог её заинтересовать. Значит, тебя ждёт Куротсучи-тайчо.
– А это кто?
– Тайчо двенадцатого отряда. Он…поставит на тебе пару опытов, а после убьёт.
– Что? Меня…что?
– Прости, мне, правда, жаль, но я ничего не могу сделать. Я и так подвёл брата.– Видя, что Тосиро ничего не понимает, Ямада пустился в объяснения.
– Поскольку тебя ждала незавидная участь ,я попросил брата помочь тебе. Как-то повлиять на Куротсучи-тайчо. А брат в свою очередь рассказал твою историю Кучики-доно. Он её лечащий врач. Тосиро взял в руки уже остывший чай, сделал небольшой глоток.
– Я хочу к маме.
– Прости, малыш, твоей мамы здесь нет. Она ещё жива. Ты умер для них, а они - для тебя.
Решётка темницы отъехала в сторону.
На пороге стоял…
Тосиро почувствовал, что недавно съеденная еда просится наружу.
Вероятно, это был человек.Ну, когда-то был.
Сохранив антропоморфные очертания тела, он имел бледную кожу, скрывающую лицо, маску и непонятные штуки вместо ушей. Незнакомец был вооружён: на поясе, прямо за узлом висел меч в ножнах.
Голос у незнакомца был под стать внешности: скрипучий, как плохо смазанная дверь.– Рад тебя видеть, малыш Хицугая! Уверен, мы подружимся! Меня зовут Куротсучи Маюри, я возглавляю двенадцатый отряд и бюро технологических разработок. Мне нужна твоя помощь в исследованиях!
Тосиро сидел и не мог сказать ни слова, а кружка чая в его руках ощутимо тряслась.
– Вставай, время дорого. Ну, поднимайся, пойдём! Все только тебя и ждут!
– Меня?
– Тебя, тебя. Ты нам нужен!
Тосиро поставил кружку на стол, поднялся с кровати и посмотрел на Ханаторо.
Ямада сидел к нему в пол-оборота, почти отвернул своё лицо, а его плечи вздрагивали.
Тосиро медленно, словно в забытье, пошёл к Куротсучи, но с каждым шагом к нему возвращалась уверенность в себе. Он сможет. Обязательно сможет. Дойдя до тайчо, он резко развернулся и побежал по коридору влево.
Почему именно влево? Он запомнил, что Хисана-доно ушла в ту сторону. Или ему показалось, что в ту.
В любом случае, этому тайчо придётся побегать, чтобы его догнать.
Тосиро успел сделать прыжков двадцать, когда на его плечо легла чья-то ладонь.
Кто это был? Тайчо? Исключено, тот даже не бежал за ним.
Может, он просто кого-то не заметил?
Тоже не вариант, в коридоре попросту никого не было.
Оглянувшись, Тосиро понял, насколько ошибся.
Куротсучи и не думал бежать за ним, но вот его рука…
Удлинившись на несколько локтей, рука тайчо дотянулась до него и сжала предплечье.– Куда собрался, парень? Я же сказал, ты мне нужен! Рука вернулась в исходное состояние.– Иди к папочке, я дам тебе конфетку!
Тосиро сглотнул и побежал опять.
Но в этот раз случилось нечто, удивившее его гораздо больше, чем всё остальное.
Коридор вокруг него…изменился, словно поплыл. Ряды окон и дверей промчались мимо, сливаясь в одну бесконечную чехарду.
Остановившись, Тосиро упёр руки в колени и принялся тяжело дышать. И ему очень захотелось есть. Почему-то, арбуза.
Куротсучи оказался рядом с ним, словно только что возник прямо из воздуха.
– Сюнпо? Ты только что использовал против меня сюнпо?– Он взял Тосиро за ухо и стал выворачивать ушную раковину.– Кто тебя обучил? Признавайся, негодник!
Корчась от боли, вторым ухом Тосиро всё внимательно слушал и поэтому, сразу заметил другой голос, отвечающий Куротсучи.
– Неужели непонятно, что его никто не учил? Он ведь просто освоил эту технику по желанию. Захотел бежать и побежал.
Это был голос Хисаны-доно.
– Отпусти его, Маюри, я поменяла своё мнение.
Рискуя остаться без уха, Тосиро вырвался и побежал к ней. Прижался всем телом и с благодарностью ощутил как она обнимает его обеими руками.
– Маюри, ты меня знаешь, моё слово – камень. В воду кинь – утонет.
Куротсучи облизнул губы.– Я увеличиваю цену вдвое.
Хисана чуть улыбнулась:– Деньги, связи, влияние…у меня всё это есть. И всё это будет твоим, если ты будешь на меня работать.
Куротсучи повернулся и ушёл в одну из боковых дверей.
Хисана отошла на шаг, подняла ему рукой подборок и поглядела в его глаза.
– Ты говорил, ты хочешь есть? Что именно?
– Арбузы. Большие и круглые.
– Хм…в Мире Духов не растут арбузы…ладно, я что-нибудь придумаю. Она опустилась на колени перед ним.– Скажи, тебе было страшно?
Тосиро пару секунд не двигался, а потом трижды слабо кивнул. Хисана улыбнулась.– Давай договоримся. Ты будешь защищать меня, а я буду защищать тебя. Хорошо?
– Да.
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
Следующие шесть месяцев Тосиро не видел её. Он поступил в академию и прилежно учился, осваивая одну за другой дисциплины, которые должны знать синигами. Он был слаб в рукопашном бою, владении мечом и сотворении кидо, однако с лихвой компенсировал отсутствие опыта и знаний своей огромной и чистой духовой энергией.
Впрочем, не всё можно было компенсировать одной лишь силой.
В то утро, их группу, двадцать человек, выстроили на площадке для рукопашного боя и сказали, что занятие будет вести другой тренер. Тосиро был удивлён, но не более. Ему ведь надо осваивать это искусство, а с другим тренером он мог бы продвинуться дальше. Перед ними вышел новый инструктор. Это была молодая девушка с волосами невозможного для розы цвета – синего.
Она лишь криво ухмыльнулась и подняла руку, указывая на них.
– Вы, мешки с дерьмом, нападайте на меня по одному или все вместе.
Тосиро шагнул вперёд. Самый низкий и худой, он понимал, что шансов у него нет.
Если не использовать ряцу и сюнпо.
Удар кулаком в челюсть. Прямой и быстрый. Очень быстрый.
Но эта девушка оказалась быстрее.
И Тосиро полетел в обратном направлении.
– Хвалю за храбрость, кто дальше?
Тосиро поднял голову, чтобы увидеть происходящее.
Его одногруппники кинулись на неё сворой. Она даже не отбивалась, а просто раскидывала их, используя кулаки, локти, колени и голову. В ход шло всё, и площадка наполнилась выбитыми зубами, переломанными костями и жутким воем.
Когда всё было кончено, она уже тяжело дышала. Было видно, что и ей, при всём её мастерстве, тяжело дались эти девятнадцать мальчишек. Девятнадцать, потому что Тосиро вставал на ноги.
Она это увидела.– Что, хочешь ещё?
Хицугая вытер рот рукой, выплюнул два зуба и снова двинулся вперёд.
Она устала, и не могла двигаться с прежней скоростью.
Вернее, именно так он и думал, нанося всё тот же прямой в челюсть. Девушка совершенно спокойно повторила блок на прежней скорости, но не стала отбрасывать Тосиро. Нет, она несколько минут валяла его по всей площадке, основательно переломав кости.
– Что, думал, раз отдохнул, так сразу силы появились? Мне плевать, насколько ты силён, я просто быстрее и опытнее тебя. Да будь ты в десять раз сильнее, ты не сумеешь меня коснуться и пальцем.
Неделя на больничной койке. Вообще, врачи требовали как минимум две, но он вежливо их послал.
Он явился на тренировочную площадку, но там был лишь старый инструктор.
– А где…та?
– Какая та? Кто тебя изукрасил? Хочешь реванш? Забудь, она тебе не по зубам.
– Я…я смогу. Я обязательно смогу.
Инструктор приложил его лицом о стол и отвернулся к своим бумагам. Он встретился с ней снова два дня спустя. На этот раз, она замещала инструктора по кидо.
Вообще, неделя, проведённая в кровати почти без движения, приучила Тосиро к мысли о том, что читать не так уж и скучно, и он перелопатил двести страниц учебника по заклинаниям.
И снова провал.
Опыт и знания, вот что ему не хватало. Подождав, пока его одногруппники уйдут, он подошёл к ней.– Как твоё имя?
В ответ она залепила ему пощёчину. По сравнению с тем, что было раньше, когда она, играясь, ломала ему правую руку и щёлкала рёбра одно за другим, пощёчина не причинила никакой боли.
Но это было унизительно.
– Я спросил, как твоё имя?
Она замахнулась снова, но его правая рука уже почти зажила и он перехватил её локоть.– Я узнаю, как тебя зовут, даже если мне придётся умереть.
– Дурак. Сколько тебе лет?
– Двенадцать с половиной.
– Вот что, если сможешь оттрахать меня так, чтобы мне понравилось, я скажу тебе своё имя.
Он отпустил её руку, повернулся и пошёл к двери.
– Я всё равно узнаю как тебя зовут.
В его спину ужалил бьякурай. Тосиро крутанулся на каблуках.– Ты…
– Первое правило обороны: береги зад.
– Да я не об этом! Ты смогла отпустить бьякурай не читая заклинание?!Вообще не говоря ни слова?!Как?
Она лишь улыбнулась.– Хочешь, научу?
– Да.
Её улыбка стала ещё шире.– Ты знаешь мою цену.
Следующие шесть месяцев он тренировался ещё упорнее, стискивая зубы и не вылезая с корта по двенадцать часов в день. Его старания были замечены и ему предложили сдать выпускной экзамен. Учителя решили, что его знания в кидо и готовность работать наизнос, позволят ему стать полноценным синигами.
И, хотя бой на мечах всё ещё оставался для него недоступным, он выдержал экзамен, набрав необходимые баллы на знании истории, права и кидо.
А дальше были целых два месяца в мире людей, которых он защищал от Пустых.
Тосиро достался сияющий блеском урбанизации Гонконг.
Здесь грешников было полным-полно и многие души, не слабые и не глупые, ломались и становились Пустыми, справиться с которыми было не так то и просто.
Он справлялся.
И именно здесь, в Гонконге, он сумел услышать голос своего занпакто.
Громкий, как рёв дракона, холодный, как сама смерть, он звал его к себе. Когда второй месяц подошёл к концу, его вызвали в Сообщество. Он готовился дать чёткий доклад о своей службе в кабинете какого-нибудь важного начальника, но вместо этого попал на завтрак к Хисане-доно.
Она усадила его за стол и подождав, пока он наестся, задала вопрос:– Там, в Гонконге, ты завёл друзей?
Тосиро округлил глаза.
– Кого? Зачем они мне нужны! Я один вас защищу!
Хисана-доно взяла со стола маленький колокольчик и коротко позвонила. Из глубин дома на веранду вышла та самая девушка, что полгода назад избила его. – Хисана-доно?
– Как ты оцениваешь способности Тосиро?
– Никак. Их нет.
Хицугая резко встал на ноги.– Давай драться!
– Хорошо. На кулаках и на кидо, я тебя уже побила. Так что, остаётся занпакто. Или ты хочешь поговорить о другом варианте?
Тосиро почувствовал, как краснеет. Хисана уловила изменение.– Что за вариант?
– Саро, вам этого лучше не знать.
– Ах ты потаскушка, всё развлекаешься с малолетками?– Хисана перевела взгляд на Тосиро.– Признавайся, что у вас уже было?
Хицугая стиснул кулаки.– Да ничего не было!
Хисана покачала головой.– Ты отказался от красивой девочки? Может, тебе я нужна?
Тосиро упал на колени. Уж лучше Пустые. Маюри. Что угодно, только не этот ад.
– Хисана-доно,я…
– Ты не находишь мою служанку привлекательной? А ведь она часто обольщала парней по моему приказу.
Та девушка встала у него за спиной.– Кроме как для постели, ты ни на что больше не годишься. Ты - игрушка и всё.
– Я докажу, что я способен на большее!
– Как же?
Хисана сделала глоток чаю. Намазала маслом кусочек хлеба и откусила немножко.– Тосиро, есть один вариант. Ты пройдёшь операцию, которая позволит тебе стать сильнее. Ты готов?
Надо ли было задавать этот глупый вопрос?
Хицугая распрямился и даже забыл что-то сказать, одним взглядом давая положительный ответ.
Хисана рассмеялась, вытерла рот платочком и пальцем поманила к себе ту девушку.
Когда они сблизились госпожа схватила её за отворот косоде и притянув к себе, поцеловала в губы. Хицугая сжал кулаки так сильно, что кости хрустнули. Хисана отстранилась от своей игрушки и улыбнулась ему.
– Что такое, Тосиро, ты не находишь женскую любовь прекрасной?
Служанка сделала предположение:– Может, он тяготеет к мужской?
Хицугая поднял руку. Ткнул пальцем в свою давнюю незнакомую.
– Ты! Биться будем! На мечах!
Хисана встала со своего кресла. Обошла стол и положила руки на его плечи.– И ты собрался попортить тело с которым я по ночам развлекаюсь? Ты готов заменить её в моей постели?
Медленно, хрустя позвонками, он повернул голову и посмотрел на неё.– Хисана-доно, у вас же есть муж.
Хисана улыбнулась и взъерошила его длинные седые волосы.– Ну, хоть что-то правильное ты сказал. А теперь сядь и слушай.– Подождав, пока он сядет, она продолжила.– Ты пройдёшь операцию. Потом поступишь в отряд. Я думаю, четвертый или двенадцатый будет самое оно.
– Почему…четвертый? Это ведь отряд медиков!
– Вот дурачок, конечно же медиков. Я бы всех заставляла начинать службу в четвёртом. Вообще, комплектование четвёртого отряда кадрами по остаточному принципу – идиотизм, но что поделаешь, так устроено наше общество. Пока им управляют идиоты – всё будет так.
– А вы?
Хисана села за стол напротив него.– Я борюсь с ними,но я всего лишь маленькая слабая женщина. И мне есть, что терять.
– Что вы имеете в виду?
– Моя семья. Муж, сестра, да и вассалы - их у меня много. Это ведь не те, что у прочих великих семей, вовсе нет! Я сама набрала их, нашла для них землю и слуг. Это было непросто! Просчитать комбинации, позволявшие аристократам среднего уровня переходить из одного дома в другой почти без потерь, а для некоторых, так и с завидным преданным! Сегодня мне служат двенадцать сотен душ, и я должна позаботиться о каждой!
Тосиро перестал водить ложечкой в кружке с уже остывшим чаем, и поднял глаза на неё.
Хисана отобразилась перед ним в новом свете.
Эта низкая худая девочка, бродяжка из Руконгая, не обладавшая никакими особыми талантами, с духовной силой много ниже среднего…она поднялась на самый верх Сообщества, взошла на самый пик небосвода, чтобы светить оттуда всем другим.
– Кучики-доно…
Она рассмеялась.– Хисана. Просто Хисана. Тебе налить свежего чаю? Или ты хочешь поласкать мою грудь?– Она развязала пояс и распахнула юкату.
– Э…нет. А что вы говорили о четвёртом отряде?
– Что туда нельзя набирать самых слабых, это в принципе не правильный путь. Я бы сделала главным для комплектования 4-ого отряда их желание возиться с раненными.Есть много парней и девушек, которым в радость эта работа, но они не служат в 4-ом отряде, потому что, это не престижно. Но я ничего не могу сделать, ведь не я задаю направление в развитии Сообщества.
Тосиро допил холодный чай и задал вопрос:– А каким вы его видите, это направление?
Она только посмеялась и налила ему новую кружку.
– Вообще, Сообщество смертельно больно и болезнь эта, хуже той, которая живёт во мне. Я просто умру, а оно переродится в нечто новое, худшее.
Тосиро сдался и хлопнул ладонью по столу:– Да прикройтесь вы!
Хисана принялась завязывать пояс, продолжив ровным голосом:– Сообщество может прокормить определённое количество душ, не более. Как только еды не хватает, люди начинают убивать друг друга, чтобы сократить количество едоков. Процессы упрощения, на лицо. Пять лет назад, клан Кучики, попытался решить эту проблему. Я купила плохой участок земли и добилась того, чтобы урожай вырос в семь раз. Еды стало много и люди стали переходить в мой клан. Но это не решение, ведь три других клана этим не занимаются, а должны бы. Вскоре, количество едоков вырастет и всё начнётся по новой.
Хисана прервалась, чтобы сделать глоток воды и продолжила.
– Но хуже всего то, что другие кланы просто не понимают суть моей работы. Я увеличиваю урожай, а они хотят забрать у меня эту землю. Я готова поменяться на другой, большой и плохой участок и начать всё сначала, но они не готовы. Им нравятся войны и они будут делать все, чтобы эти забавы случались как можно чаще. Я выступаю за мир и объединение, поэтому, я - их враг. И мне нужны воины, которые будут меня защищать. Тосиро?
– Вы уже слышали мой ответ. А…вы хотите, чтобы я служил в 4?
– Нет. Я хочу, чтобы ты был в двенадцатом и разбирался в современных технологиях. Я, поэтому, направила тебя на стажировку именно в Гонконг.
– Вы…вы стояли за моим направлением?
– Ну да, а ты думал, что это решал кто-то другой? Я вложила в тебя деньги и не позволю ещё кому-то тобой управлять. У тебя есть ещё вопросы?
– Только один.– Тосиро указал пальцем на молчавшую всё это время служанку Хисаны.– Как зовут вот эту девушку?
Кучики улыбнулась и встала.– Я сейчас уйду вглубь дома, заниматься делами, а вы тут выясните, кого как зовут.
Девушка с синими волосами проводила хозяйку взглядом.– Я дам тебе имя. Тосиро – это слишком мужественно, будешь Торо.– Синеволосая подумала немного, и добавила.– Нет, все равно слишком мужественно. Вот, будешь Ханако!
Этого Тосиро стерпеть уже не мог.– Ты…Ханако, это женское имя!
– Ну да, а ты как хотел?
Тосиро вытащил меч и рванул в атаку. Но только затем, чтобы на его гордости появился новый шрам.
Синеволосая отобрала у него меч и переломала занпакто об колено.
– Говорила же тебе. Ты – никто. А сейчас пошли к Маюри. Он тебя уже год дожидается.
Тосиро вспомнил плотоядную улыбку, удлиняющуюся руку и страх, тот дикий, первозданный страх перед неизвестным.
Рвануться вперед, рвать, защищать своё Я.
Он очнулся, когда его лицо поливали холодной водой.
– Я…тут.
Пинок по рёбрам.– Тут? Ты тут?!– Ещё один пинок.– Глаза открой!
Тосиро сделал попытку. Голову затуманила боль и он едва не скатился в небытие.
Странно, этот голос не был ему знаком.
Сделав усилие и повторив попытку, Хицугая смог разлепить заляпанные кровью глаза. И то, что он увидел, его не радовало.
Какой-то парень сидел рядом с синеволосой девушкой и занимался её ранами. Над самим Хицугая склонилась другая. Почти точная копия синеволосой, только волосы чёрные.
Тосиро попытался встать, но раны на теле помешали ему это сделать. Впрочем, не только раны. Едва он шевельнулся, та, другая, поставила ему ногу на грудь.– Лежать!
Послышался голос Хисаны-доно.– Отойди от него.
Тяжесть с груди исчезла, но это ровным счётом ни на что не повлияло. Холод пальцев на лице. Голос Хисаны у самого уха.
– Тосиро, расскажи мне, что тут случилось
– Я…не помню.
Мужчина, занимавшийся синеволосой, встал и оттряхнул руки.– Тут всё.
Громом огласил окрестности голос черноволосой.– Что значит всё?!
Мужчина ответил спокойно.– Все, это значит все. Я остановил кровотечение, ввел обезболивающие и поставил целебные кидо на исполнение. Недельку твоя сестра проваляется в кровати.– Мужчина подошёл к Тосиро.– Ну, а ты как? По тебе прошлись Рёкай и Джирай сестёр, а ты ещё можешь говорить!
– Я…
Он положил руку на его плечо.
– Лежи. Ты из крепкого теста, а раны мы залатаем. Спи!
И Хицугая отправился в мир, полный кошмаров.
Три дня его душа блуждала по этому страшному миру, бросая вызов населяющим его демонам, пока иные, более могущественные силы не воззвали его к жизни.
Он очнулся и понял, что почти полностью в бинтах и, практически не чувствует обеих ног и правую руку.
Левой, впрочем, он мог шевелить и неплохо двигаться.
А рядом с левой рукой лежал колокольчик в который Тосиро тут же позвонил. Просто так, чтобы доказать самому себе, что он жив. Почти сразу же к нему прибежал врач. Им оказался Ямада Ханаторо.
– Хицугая-кун, вы очнулись! А…ваш завтрак ещё не готов…то есть, суп ещё не остыл, вы можете обжечься. Но я всё равно принесу, я налью в низкую тарелку и так быстренько остынет. А запах! Какой там запах!
Ханаторо убежал и пару минут спустя вернулся с тарелкой.
От варева пахло курицей и перцем.
Странно, но уже через два дня Тосиро смог сесть и позавтракать без посторонней помощи. А после завтрака Ханаторо принёс ему костыли, и они направились на прогулку.
Прогулка, как это ни удивительно, прошла в здании, хотя на улице был прекрасный день.
Они опустились на лифте на самый нижний этаж, который находился глубоко под землёй и попали в оранжерею.
Ханаторо пожелал ему удачи и сказал, что вернуться назад Тосиро сможет самостоятельно.
Хицугая сглотнул и пошёл вперёд по дорожке.
Тридцать шагов от кровати до лифта и ещё столько же по дорожке.
Остановиться, отдохнуть…
Оранжерея была хорошо освещена, пели птицы, а вокруг – растения, о которых он даже не слышал!
Большие, маленькие, с цветками и без, всех цветов радуги, они манили к себе…
Раздался звон колокольчика.
Тосиро стиснул зубы и пошёл туда, откуда звучал колокольчик.
Третьи тридцать шагов и он увидел стол, а на стуле за столом…Нет, она сидела не на стуле.
Хисана-доно была в инвалидной коляске.
Он стиснул зубы и почти побежал к ней.
Ещё каких-то десять шагов и Тосиро остановился у её стола.
– Хисана-доно…
– Не кричи, у меня болит голова. Садись.
Он сел.– Хисана-доно,что с вами?
– Моя болезнь прогрессирует. А здесь фильтрованный воздух и редкие растения…кстати, я выполнила своё обещание.
Сперва Тосиро решил, что на столе стоял чайник с чашками, а чтоб не садились мухи – его накрыли полотенцем.
Хотя откуда мухи в подземной оранжерее?
Хисана убрала полотенце, и Тосиро увидел, что под ним на огромном блюде лежал арбуз.
Этот арбуз был не большой, килограмма на три, но если учесть, что ещё год назад таких в Мире Духов не росло вообще…
– Хисана-доно, я даже не знаю, как вас благодарить…
– Меня и не нужно,я всего лишь дала деньги. Тосиро, так ты вспомнил, что случилось после того, как я ушла?
– Ну…нет. Всё было как в тумане. Эта девушка стала меня оскорблять, а я…кажется, я потерял контроль над собой.
– Тосиро, всё дело в том, что в тебе развивался Пустой.
– Что?!
– Ты умер, но не прошёл Духовное Погребение. В душе каждого человека есть точка, создающая его духовную силу. В обычных случаях это Хакуцуй, редко – Сакецуй. После Духовного погребения в душу вкладывается вторая точка и так появляется синигами. Эти две точки уравновешивают друг друга. Не позволяют, одной расти больше, чем другая или вовсе останавливают рост. Второй вариант происходит в большинстве случаев, поэтому, почти все души в Руконгае так слабы. У тебя была только одна точка, и она разрослась, как ядро Пустого. Ты находился в окружении синигами и направлял своё развитие именно по нашему пути, и в тебе с самого начала был Сакецуй, а все Пустые основываются на Хакуцуй. Но отсутствие второй точки делает тебя в глазах синигами - Пустым. И это не субъективное мнение, нет. Когда я пришла, с тебя сбивали белую костяную маску. Как только ты позволил своим негативным эмоциям выйти наверх, ты стал Холлоу.
Тосиро сглотнул, а Хисана продолжала.
– Эти три дня, что ты провёл в глубоком сне, в тебя искусственно была добавлена точка Хакуцуй равной с твоей родной Сакецуй величины.
– Это…поможет?
– Нет, но когда ты почувствуешь голод, который ничем не сможешь утолить, скажи об этом генералу. Он прервёт твоё существование до того, как ты причинишь другим боль.
Тосиро сглотнул.– Я…понимаю.
Хисана улыбнулась ему.– Ешь свой арбуз, для тебя старались.
Он взял нож и принялся нарезать арбуз на круги, а те в свою очередь, на дольки.– Хисана-доно,а что с вашей болезнью?
– Тебя это не касается.– Она взяла дольку арбуза и они одновременно откусили каждый от своей.– Вкусно. Ты слышал о выпускниках академии, которых не берут в отряд Готей?
– Ну да.
– Это происходит по многим причинам, чаще всего - они плохо контролируют свои эмоции и могут стать Пустыми. Попытайся понять, если ты ненавидишь, жаждешь или проклинаешь – в тебе потихоньку просыпается Пустой. Твои низменные инстинкты, получив ряцу, становятся монстром. Если ты грешишь сам или позволяешь грешить другим - то наполняешься тёмной силой. А ведь есть ещё такие вещи как предназначение, карма и возмездие.
– Вы…говорите о судьбе?
– Да. У каждого из нас есть час расплаты. И мой уже пробил.
Тосиро встал и, опираясь на стол, подошел к ней.– Не говорите так!
– Прости, малыш, но я сделала немало дерьма в этой жизни.
Он упал на колени перед ней.– Хисана-доно, я…я же клялся вас защищать!
Она положила руку на его волосы.– Есть враги с которыми я могу справиться только в одиночку, пусть даже они кинутся всем скопом.– Хисана взяла свою дольку арбуза и поднесла её к губам Тосиро.– Ешь.– Он откусил немного.– Ешь как мужчина!
Хицугая понимал, что откусывать от этого куска нельзя, ведь он рискует заразиться. Но ему было…даже не плевать, он просто хотел доказать свою верность.
Пара секунд и обглоданная корка полетела на стол. Хисана засмеялась и тут же зашлась в кашле. Её руки, юката цвета неба и белоснежная скатерть стола, всё оказалось в каплях крови.
Тосиро стоял на коленях перед ней и был не в силах пошевелиться, а к ним уже спешили врачи двух отрядов. Хисана жестом велела им остановиться и повернулась к Тосиро.– Запомни, как бы тяжело тебе не было, всегда будут те, кому ещё тяжелее. Помогай им.– Один из врачей поднёс ей стакан с водой и какую-то таблетку. Воду она выпила, а таблетку кинула на землю.– Оплаты за свои услуги я от тебя не прошу, быть может, это зачтётся мне на весах судьбы.
Она натянуто улыбнулась и поцеловала его в лоб, оставив на бледной коже Тосиро красный отпечаток.– Ну, возвращайся. У тебя ещё вся жизнь впереди, а я должна уходить. Иди!
Тосиро судорожно сглотнул. Опёршись о стол, поднялся на ноги.
– Хисана-доно, я…
– Забудь обо мне. Я - уже отыгранная карта.
– Я буду служить вам! Вашему мужу! Детям…
Она отвесила ему пощёчину. Ну, если можно было этот тычок тыльной стороной ладони по щеке назвать пощёчиной.– Ты - не вещь, чтобы тебя передавать по наследству. Храни свою гордость.
Тосиро сглотнул. Один из врачей протянул ему костыли,но тут же раздался голос Хисаны:– Поставь, где взял! Хицу-кун может дотянуться сам.
Тосиро кинул один мимолётный взгляд на врача, и снова посмотрел на Хисану.– Разве я не унижусь, показывая вам слабость своего тела?
Она ответила, едва шевеля губами.
– Нет, ты возвысишься, показывая мне силу своего духа.
Он кивнул, доковылял до костылей и, встав на них, зашагал в сторону лифта. Ему в спину, словно удар бича, прозвучали слова Хисаны.
– А ты разве не возьмёшь арбуза с собой?
Не оборачиваясь, он ответил.– Я подумываю о том, чтобы разбить собственную оранжерею.
Повисшую тишину прорезал её смех, почти сразу сменившийся хрипом. Роняя слёзы, Тосиро двинул дальше по своей дорожке.
@темы: Ангст, АУ, Маюри, Гет, Хицугая, Драма, R, Фанфики, Сейрейтей
Кто знает, где смотреть на русском? (сабы)
Убитый был из знатной семьи. Должны ли родственники объявить кровную месть?
Увидел вот это
www.youtube.com/watch?v=N1VvttZsGuo
Тут на третьей минуте, ну, 3.55 сек явно видно, как Бьякуя атакует Сенбонсакурой по Йоруичи, но её защищает Урахара. Где это было? Не в аниме точно, и, вроде, не в полнометражках. Тогда где?!?!?!
читать дальшеИтак, Пустой наносит рану Рукии. После этого Кучики передаёт свою силу Куроскаи, и сама остаётся без сил. И не может самостоятельно вернуться в Общество Душ. Но позвонить по своей мобиле и попросить помощь она могла? Если да, то почему не сделала? Бабки на телефоне закончились?)))
Рейтинг: R
Пейринг: Ага, есть такие.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: В основном, Ханатаро, мельком Унохана, Бьякуя, еще мельче остальные.
Жанр: Adult H, het Lime AU
Размер: макси.
Дисклеймер: Блич (с) Кубо Тайто
Размещение: как угодно.
Критика – если вас не затруднит.
Примечание автора: и курнулось мне…
читать дальшеТот же день, штаб 6 отряда.
Сой Фонг остановилась перед столом, и уперла руки в бока.
– Бьякуя, ты несколько дней назад приглашал на ужин бойца из четвертого отряда?
Господин Кучики отложил перо в сторону и поднял глаза.
– Если вы о Ханатаро Ямада, то да.
Рукия влезла в разговор: – Брат, почему ты мне не сказал? Я бы с удовольствием отужинала вместе с вами.
Ренджи не остался в стороне.
– Да, почему?
– Закройте рты, обы. Нибантай-тайчо, вы что-то хотели?
– Да. Мне нет дела до ваших маленьких шалостей, но я должна знать: это твой браслет?
Омаэда, все так же не касаясь руками, положил браслет на стол Кучики. Бьякуя кинул секундный взгляд на предмет, и ответил:
– Первый раз вижу.
Омаэда облакотился на стол и почти крикнул на Кучики:
– На нем нашли твои отпечатки пальцев!
– На все вопросы я буду отвечать только после того, как мне предъявят официальные обвинения.
– Посмотрим, как ты запоешь, когда на тебя наденут ограничитель способностей!
– Сой Фонг, уйми своего подчиненного.
– Бьякуя, мне крайне не нравится то, что ты темнишь и увертываешься от ответа. Те, кому нечего скрывать, себя так не ведут. Ты боишься признаться в своих маленьких слабостях?
– У меня нет и никогда не было никаких маленьких слабостей.
Омаэда, все так же нависая над Кучики, повернулся и сказал Сой Фонг:
– Слышали? Двойное отрицание.
Сой Фонг предпочла проигноировать своего лейтенанта.
– Бьякуя, ты глава богатого клана, ты имеешь полное право покупать дорогие вещи, это незачем скрывать.
– О каких вещах идет речь?
– Об этом браслете и о других, которые нашли при обыске у Ханатаро.
– Обыск? у Ханатаро? много дорогих вещей? С ума сошли? У него своего дома нет, где он это будет хранить? В операционной?
– В сумке.
– Бред. Там только лекарства.
Омаэда снова прокричал:
– Ты откуда знаешь, что у него в сумке?
– Я предполагаю. Он офицер 4 отряда. И сам весьма не беден.
– И каковы источники доходов?
– Нибантай-фукутайчо, это конфиденциальная информация.
– Как и то, что вы делали за ужином?
– За ужином мы не делали ничего постыдного.
– Да? Тогда почему без свидетелей?
– Сой Фонг, заткни своего помощника, или я его заткну.
– Омаэда, подожди меня на улице.
– Да, тайчо.
После того, как он вышел, Сой Фонг взяла браслет со стола, так же нанизав на меч, чтобы не касаться пальцами.
– Если это твое, просто кивни.
– Я мотну. Ханатаро – владелец магазина, и у него есть деньги, чтобы купить браслет и подороже.
– То есть, у тебя в поместье ничего не воровали?
– Только вишню. Если изловите воришек, буду признателен.
Сой Фонг не прощаясь вышла.
Омаэда увидев её улыбнулся:
– Командир?
– Нахрен ты сказал про отпечатки пальцев?
– Ну стоило же попробывать?
– Ладно, это прозвучало не так тупо, как обычно. И зачем нужно было уточнять, что ты говоришь имено об ограничителе возможностей? Угроза должна быть короткой, вроде «Убью!».
– Да, командир, спасибо за науку!
Сой Фонг вразала ему в нос.
– Тайчо, за что? Я же понял!
– Это чтоб запомнил.
(Следующий день, три часа дня).
Куротсучи явились в за пять минут до начала. Кроме начальства так же пришли пятеро синигами: офицеры и ведущие сотрудники. Все жаждали крови, и каждый надеялся отщипнуть свой кусочек от терзаемого докладчика.
Ханатаро сидел на крыше отряда и разговаривал со своим дзанпакто. Ему нужен был банкай. Срочно и посильнее.
Эх, мечты…
Без одной минуты три он зашел в казарму.
С одного конца офицерской казармы была маленькая столовая для офицеров, с другого торца распологался кабинет тайчо и комнаты офицеров. Посередине был зал, который в том же 11 отряде использовался для тренировок. В 4 здесь были собрания отряда. Здесь же Ханатаро готовился вспороть себе живот своим же скальпелем, если защита пройдет неудачно.
Джунибантай-тайчо расположился справа у стены, за ним сидели остальные шестеро.
Йонбантай-тайчо сидела слева, за ней было человек 20.
Ханатаро встал по центру, и начал читать. Можно было бы и сесть, но он же на защите доклада?
Офицеры и скучающие рядовые были заинтригованы с первых же слов:
«Доклад о новых методах лечения постсексуальных расстройств с использованием шикая».
Оба тайчо переглянулись.
Когда Ханатаро закончил и поднял глаза, то увидел что на него в немом восторге смотрели десятки глаз.
Котецу сидела с открытам ртом.
Он их понимал. Что ж, Ханатаро, читающий о сексе, и своем дзанпакто с уважением, это нечто.
Унохана прокашлялась, и взяла слово.
– Крайне… смело. Неказисто, цифры неправодподобные… ну что я могу сказать, теория проверяется практикой.
Она закончила и широко улыбнулась. Ханатаро же возмутился:
– Сенсей, это реальные цифры.
Улыбка тайчо слегка уменьшилась. Немного. Раза в два.
– Не поняла?
– Что тут непонятного, это реальные показания, которые я снял во время операции.
Маюри оживился.
– По моим подсчетам ты использовал минимум три разных прибора?
– Сертерон для замера среднего диаметра души, модель А-112 так же показывает среднее уширение…
– Почему именно А-112? Чем Лесион Три хуже?
– Э… первый раз слышу о таком.
Представители бюро технологических разработок засмеялись. Маюри первым взял себя в руки.
– Хорошо, спишем на общий кретинизм 4 отряда. Дальше?
– Не понял?
– Как ты определил место разреза? Локализовать и измерить не менее трудно, чем выдержать сотые доли блика.
– Тут я использовал соединенные Спектральный ряцускоп…
– Модель?
– НТ-14.
– Почему именно её?
– Других на складе не было.
Маюри поднял руку, предупреждая своих от нового взрыва смеха. – Ладно, допустим, но если ты взял со склада, как ты определил, что его калибровка не повреждена?
– Стандартный метод: сделать два разреза на минимальном…
– Ты ведь делал сотые доли?
– Я сначала сделал один блик, потом накинул чуть-чуть, в первом случае ашти показал 1,012 блика, во втором 1,063.
– Ладно, допустим, с чем ты его соединял?
Ханатаро набрал воздуха в легкие, но его опередил один из офицров 12 отряда, обратившийся к Маюри.
– Тайчо, этот человек лжет! У ашти-14 погрешность 0,5!
По лицу Маюри было видно, что он знает ответ, и хочет обругать подчиненного за тупость, но ведь сейчас защита?
– Ханатаро?
– Да, конечно. Ряцускоп НТ-14 стандартной модели имеет механическое табло в виде циферблата со стрелкой. Для получения более точных значений его соединяют с электропанелью, о которой я и хотел сказать.
И снова все тот же офицер из двенадцатого:
– Но у ашти нет выводов!
– Вы, очевидно, путаете НТ-14 с НТ-12 у которого их действительно нет. Еще вопросы?
– Да! Где сейчас аппаратура? я хочу установить точную погрешность.
– В моей комнате.
– Все образцы, материалы и учетно-регистрирующая, а так же вычислительная аппаратура должны быть представленны на защите! Все должно быть откалиброванно и поверенно по единым меркам еще до начала эксперимента!
Ханатаро был полностью согласен с этими возражениями. Но он ведь на защите?
– Простите, в поле это не всегда получается.
– Вы хотите сказать, 4 отряд выходит в поле чаще нас?
– Нет, вы выходите в поле чище нас.
Маюри улыбнулся.
– Нему, а ты что скажешь?
– Мне интересно знать, как проходило измерение по глубине?
Ханатаро сглотнул, послюнявил губы и продолжил.
– Три соединенных прибора: ряцускоп, ноутбук и хронометр «Петриот». Для определения губины залегания была использованна альтернативная методика подсчета на основе разницы между периодами распада собственной, и привнесенной ряцу.
Нему подняла глаза на него.
– Какая именно методика расчета?
– Я принял распад собственной ряцу за единицу, тогда привнесенная ряцу распалась за 1,78 времени.
– А в секундах?
– Три с половиной и шесть точка двадцать три.
– Технологии 12 отряда позволяют провести гораздо более точное измерение как по глубине, так и по структуре ряцу.
Фукутайчо сказала это и опустила глаза в пол. Так ставят точку в любом споре. Но и Ханатаро умел ставить точки.
– А технологии 12 отряда позволяют разрез менее одного блика?
– Нет. Это невозможно. Нашими методами. Акэйро Хисагомару – уникальный дзанпакто.
Ханатаро улыбнулся.
– Спасибо. Еще вопросы?
Маюри даже всплеснул руками:
– Конечно! Миллион! Третий прибор, который ты должен был использовать, это кидотрон для управления вихревыми процессами.
– Э… нет, не использовал.
– Тогда как ты направлял кидо? На глаз?
– Нет, ни в коем случае! Просто кидотрон используется в основном для тестирования экспериментальных кидо, он может разогнать или замедлить поток ряцу, изменить его направление, амплитуду или угол… но это не то, что нужно для данной операции. Я говорю о пассивном и активном полюсах. Технически – полуволнистый акзетрон.
– Не понял.
Было видно, что Маюри не провоцирует защищающегося. Он действительно не понимал, зачем нужны ядра.
– Дело в том, что кидотрон – суть набор манипульторов. Контактных. Там, где есть контакт – есть искажения. Я не мог отследить или просчитать их, следовательно, я был вынужден пойти по сложному пути: ядра, притягивающие кидо энергетическими полями, уравновешивали друг друга. Манипулируя активным ядром, подавая и убирая с него напряжение, я вел кидо.
– Это… само по себе технология. Как ты высчитывал темп?
– Математическая модель движения кидо известна, я подставил свои данные, и каждый раз делал перерасчет.
– Ты копал яму, и для каждого взмаха лопаты делал расчет?
– Да.
– Это невероятно трудоемко.
– Да, я как раз хотел искать помощи для оптимизации процесса. Скорее всего, понадобится высокооперационный интегратор…
– Да, под твой дзанпакто понадобятся немалые вложения… Ты наверное им гордишься?
– Да.
Маюри потер подбородок, посмотрел на своих, и сказал:
– Рецу, у меня всё. Пытай его сама.
– Спасибо. Ханатаро, где проходила операция?
– В одном из борделей Руконгая.
Сенсей прокашлялась в кулак.
– Это… смелое заявление. И в каком же?
– Я гарантировал конфиденциальность.
– Кхм… ладно, допустим. Но ты понимаешь, что если весь этот бред, что ты сказал, действительно правда… это открывает перед нами новые, весьма широкие возможности.
– Я рискую выступить лжецом, но я отказываюсь афишировать свои источники.
Котетсу была ошеломлена не меньше остальных, но надо отдать должно её выдержке. Она взяла себя в руки и спросила:
– Офицер, вы рискуете загреметь в тюрьму. Просто за растрату медикаментов. И там из вас выжмут все до точки.
Унохана перевела взгляд на Котецу:
– Запомни две вещи, дорогуша: нельзя ругать за растрату медикаментов, иначе начнется необдуманная экономия которая приведет к потере жизней. А еще нельзя заставлять врача разглашать тайну личной жизни. Иначе и у этого врача, и у этой организации никто не захочет консультироваться. Разве что в коматозном состоянии… правда, господин Маюри?
Тот вяло кивнул. Котецу принялась оправдываться:
– Простите, сенсей. Но если вы хотите знать…
– Я хочу, чтобы Ханатаро сам сказал. Но если он не хочет, я не стану его заставлять. Он взял выходной и в свое личное время провел большую и рискованную операцию. Вам следует этому у него поучиться. Мы, четвертый дивизион, должны постоянно оттачивать свои навыки. Тебе ясно?
– Да, сенсей.
– Вот и отлично. Ханатаро, вернемся к твоей защите. Обоснуй назначение недельного курса цитархита.
– Да, сенсей. Это фермент, стимулирующий ряцу-образование. Душа с закаченными в неё частицами чужой ряцу как бы разбухает, духовная мембрана расширяется, мною было зарегистрированно более чем полтора процента уширения диаметра ауры. После откачивания чужой ряцу через сделанный мною разрез, аура пришла в резко нестабильное положение. Образовались пустоты, которые невозможно заполнить собственной ряцу. Поэтому стандартные кидо пришлось забраковать как неработающие. И тут я вспомнил о препарате, увеличивающим ряцу-образование. При краткосрочном применении они увеличивают насыщенность, чем коменсируют отсутствие чужой ряцу. Так же его пьют во время курса тренировок с банкаем. По структуре он похож на препараты стимуляции кровообращения типа виагры.
Сенсей перестала разглядывать пол и подняла глаза на него: – Сначала операции в борделе, потом реклама виагры, Ханатаро, ты встал на кривую дорожку. Продолжай.
– Я уже все сказал. При долгосрочном приеме цитархит способен стабилизировать состояние пациента.
Унохана помолчала немного, переваривая информацию, и задала вопрос.
– Чем плох традиционно применяемый ряцуоксин?
Ханатаро мечтательно закатил глаза: он ждал этого вопроса.
– За исключением фракционного эффекта, есть две причины. Этическая состоит в том, что сужая мембрану ауры мы отказываемся признать и принять случившиеся изменения. Так поступает госпожа Орихиме Иноэ. Практически возникает проблема запаса адаптации. Если мембрана достаточно сильной души позволяет проводить с собой такие манипуляции за счет общей толщины и объемов, то мембраны слабых душ просто не имеют нужных резервов для переваривания подобных препаратов.
Котецу подняла руку. Ханатаро ей кивнул.
– А как ты определил, что эта душа слабая?
– Ваш вопрос сводится к методам определния размера импульсивности?
– Ну да.
– В общем варианте можно пользоваться правилом сближения полюсов. Если дзанпакто не разбужен, душа слабая. Как провести границу более конкретно? Я не знаю. Расчеты и практика помогут найти нужный предел.
Котецу улыбнулась, услышав его признание в неведении, и спросила снова:
– Теоретические расчеты? Интересно. И по каким же формулам ты будешь их вести?
– Думаю, что таких формул нет. Их придется писать с нуля. Возможно, мне понадобится помощь 12 отряда, но я уверен, что справлюсь сам.
При этих словах Маюри посмотрел на Нему:
– Как думаешь, он справится сам?
– Это исключено. Работа слишком сложна для дилетанта.
– Не будь к нему столь жестока, может, он латентный гений? Ведь уже проделанная работа достойна похвалы. Ямада, что послужило толчком к написанию данного исследования? Ты хотел тренироваться со своим дзанпакто или оставить след в истории?
– Нет, просто в борделе было хорошо и я захотел им отплатить. А потом верх взяло любопытство.
– Ты представляешь себе спектр работ, где может понадобится сверхмалые разрезы?
– Я не думаю, что моим шикаем можно проводить токарные операции.
– Но ты ведь еще не достиг банкая, верно?
– Э… я думаю, это будет шприц…
– Не исключенно. Ты не хочешь поработать в 12 отряде?
– Нет, только если эпизодически. Я сейчас пишу доклад об инфекциях.
– Инфекции? К черту инфекции, наука ждет прорывов!
Унохана вежливо вклинилась в разговор:
– Господин Маюри, для работы 4 отряда нужны подобные исследования. Так что будем делать с защитой?
– Ты же знаешь правила, на первый раз не спрашиваем ничего сложного. Пусть готовит что-то новое, вот там оттянемся по полной.
– Таким образом, доклад защищен?
– Нет конечно, парень не сделал ничего нового, просто рассказал нам о своем дзанпакто, которым он еще плохо владеет.
– Он открыл нам дверь в новый мир.
– Это разве открыл? Так, на себя чуть потянул, петли едва скрипнули. Нему, ты что думаешь?
– Математический аппарт проработан разово, для других операций потребуется новая проработка. Более емкая. Как происходит наложение шва, я вообще не услышала.
Маюри щелкнул пальцами.
– О! Я-то думал, что я пропустил! Ямада?
– Хисагомару сам залечивает раны, которые наносит.
– Хирургисеские разрез – не рана.
– Механически – именно рана.
– К черту. Так как?
– Это способность моего дзанпакто. Исцелять.
– Пусть так. Хотя это нуждается в детальном разборе, примем как данность. Оставленный им разрез должен был затянуться моментально, или не затянуться вообще.
– Я тренировался с господином Кучики, и сумел добиться того, что буду самостоятельно решать, будет мой дзанпакто лечить, или нет, и когда именно.
И тут в казарму вошли начальство 2 отряда.
– Седьмой офицер четвертого отряда, командир четырнадцатой транспортной бригады Ханатаро Ямада?
Парень нервно сглотнул.
– Да?
– Вы арестованы.
Унохана вскочила на ноги:
– Что? По какому обвинению?
Сой Фонг ответила, даже не смотря на Рецу.
– Растрата стредств круглосуточного магазина, хозяином которого он не является.
– Если ты о вчерашних подарках…
– Эта мелочь нас не интересует. Было потраченно более ста тысяч.
– Чего? Ханатаро, это правда?
Ямада кинул мимолетный взгляд на сенсея, и посмотрел на нибантай-фукутайчо.
– Омаэда, да объясни ты своей тайчо, что это не растрата, это обвал акций!
Омаэда лишь отвел глаза и сдавленно произнес:
– Технически, ты не имел права самостоятельно размещать активы, а значит, это именно растрата.
– Да почему?!
– Ты не являешься собственником.
Ханатаро перевел взгляд на Сой Фонг, и увидел в её глазах вызов. Она словно говорила ему «я разибраюсь в этой теме лучше тебя».
Что ж. Вызов был принят.
Обернувшись к сенсею он сказал:
– Тайчо, я ненадолго.
И пошел к Сой Фонг.
Шел и боковым зрением видел, как машет ему в след платочком Котецу. Или это у него фантазия разыгралась?
Поначалу он думал, что его поведут в какой-то грязный застенок, но его повели в кабинет нибантай-тайчо.
Просторный, обшитый дубовыми панелями офис располагался на втором этаже штаба. Окна были распахнуты настеж, на столе заходился вентилятор. Но это было для тайчо.
Сой Фонг села в кресло под струю свежего воздуха.
– Рассказывай.
– О чем?
Ему в нос уткнулась бумажка с расходами магазина. Даже за подписью генерала. То, что Сам утвердил эту смету, ребят из второго отряда никак не смутило.
Он даже чуть-чуть их зауважал.
Чуть-чуть.
Взяв в руки отчет, который он уже и не надеялся увидеть, Ханатаро пробежал глазами по строчкам. В принципе, это было не нужно, ведь интересуемая нибантай-тайчо строка была подчеркнута красным. Ханатаро искал что-нибудь другое, более существенное, чем эта претензия.
Таких не было, но зная общую твёрдолобость начальства второго отряда… а про дубовые панели в их кабинете уже анекдоты ходят.
– Ну? – Сой Фонг прервала его раздумья.
– Тайчо, вы обвиняете меня в колебаниях биржи?
– Не поняла?
– Речь идет о вот этой, подчеркнутой красным строчке? Это потери по причине просадки акций.
– Это теперь называется потери?
– Да.
– Тут больше ста тысяч.
Ханатаро обернулся, посмотрел на Омаэда.
– Нибантай-фукутайчо, вы хеджируете?
– Я владелец, а ты – нет.
– Фукутайчо, вы ведь понимаете, как это зависит от удачи…
– Да если бы я полагался на одну удачу, я бы уже был банкротом! Ты хочешь оставить Общество душ голым и босым? Ты понимаешь, к чему ведут твои действия?
– Но это риск!
– Да! И ты проиграл. Кто теперь возместит эти потери?
– Тогда почему балланс к нулю сошелся?
– Тогда зачем ты создешь эти фонды?
– Чтобы не выйти в минус!
Сой Фонг слушала, сколько ей позволяло терпение, и хлопнула ладонью по столу.
– Затнкулись оба! Ямада, ты можешь возместить эти потери?
– Технически, они уже возмещены.
– Как это?
– Там внизу строчка итогого баланса. Смотрите, сто двенадцать монет в плюсе. Я закрыл месяц в плюсе. То, что базовый фонд прогнулся, мною честно отраженно, и это никак не повлияло на общее состояние дел.
– Где деньги?
Ханатаро опустил голову на грудь. Он бы стукнулся лицом об стол, но был не у себя в отряде.
– Колебания биржи. Акции потериля двадцать с лишним пунктов. Вот и потери в деньгах. Всё.
Сой Фонг подвинула вентилятор ближе к себе.
– Омаэда, объясни еще раз, почему мы его пресуем?
– Ханатаро – не хозяин, а лишь управляющий, он не может принимать решение о создании хеджиринга или любого другого фонда. Следствием его неправомочных действий стала крупная потеря в деньгах.
Сой Фонг постучала пальцами по столу, и задала вопрос:
– Ямада, почему ты создал эти фонды?
– Потому что Общество Душ ограниченно, технически, нам больше некуда расти. Или снижать цены, что запрещенно Генрюсаем Ямамото, или с прибылью выходить на биржу.
Омаэда положил руки на его плечи:
– А в банк – нельзя?
– Я выбрал другой путь.
– А то, что ты права не имеешь выбирать, это ничего, да?
Сой Фонг хлопнула еще раз по столу. Уже не так громко.
– Омаэда, почему генерал запретил понижать цены?
– Это вызовет увеличение продаж.
– Это ведь хорошо?
Ханатаро и Омаэда переглянулись.
– Большинство покупателей живут в казармах. Тайчо, если они затарятся, им просто некуда будет складывать.
Ханатаро добавил от себя.
– И еще склады в магазине очень маленькие, ликвидность меньше процента – это смешно. Фактически в продаже то, что на полках. Это снимает массу головной боли. Я битых два часа доказывал со-тайчо, что это оптимальный вариант, лишился пару зубов.
Сой Фонг покусала губу.
– Ладно, допустим, почему ты не воспользовался банком?
– Биржа – это искусство. Я хочу им овладеть.
Сой Фонг посмотрела на Омаэда. Тот подхватил.
– Овладеть, да? В борделе шлюхой овладеешь! Ты права не имел самостоятельно решать вопросы размещения! Ты должен был на каждый шаг, на каждое напряжение голени и потуг ляжки получать разрешение от попечительского совета! Где оно?
– Совет собирается раз в месяц.
– И что было решено на последнем совете?
Ханатаро вздохнул.
– Передать все активы банку.
– И как?
– Я пока это не сделал.
– Почему?
– Я… у меня еще три недели до следующего совета!
Сой Фонг вздохнула.
– Ладно, мне всё ясно. У тебя сутки, чтобы выполнить распоряжение совета. Иначе – поговорим в другом офисе. Парой этаже ниже.
Дня три назад Ханатаро сглотнул бы при упоминании подвала штаба омицукиде. А услышав такие слова от нибантай-тайчо – и просто бы покрылся мурашками. А уж если в свой адрес…
Но то было бы дня три назад.
– Да, мэм. Я все сделаю.
– Вот и хорошо. Вали нахрен отсюда, пока я добрая.
– А можно я тогда вас сфотографирую?
– Зачем?
– Ну… люблю фотографировать уникальные моменты.
В последующем крике тайчо было нечто, указывающее на просьбу покинуть её кабинет.
Ханатаро вышел на улицу и машинально пошел в сторону своего отряда, по дороге пытаясь вспомнить целебное кидо для ушных барабанок. Но таких не было. Если бы было, господин Маюри бы об этом наверняка знал. Ведь не из любви же к искусству он дерется ушами?
Хотя с этого немецкого еврея станется драться…
И тут Ханатаро вспомнил о недавнем приглашении господина Кучики.
Он остановился, вернулся на поворот и свернул вправо.
То есть, он конечно обещал сенсею вернуться скоро, но от Сой Фонг еще никто скоро не возвращался. Сенсею можно будет сказать, что он торчал в борделе и снимал стресс.
Интересно, как она отреагирует на такое заявление?
Сенсей на него никогда голос не поднимала, ну разве что…
Ему живо вспомнился тот разговор, когда ему удалось переубедить её.
Ханатаро остановился, как вкопанный, уже стоя напротив входа в поместье Кусики.
Он уже не мог в точности припомнить слов сенсея.
Да и своих тоже.
Тот вечер размывался в памяти.
Сколько лет прошло? Почему сейчас?
И тут его придавило чьей-то мощной ряцу.
Обернувшись, он увидел как к воротам неспешно подходят оба Кучики и рокубантай-фукутайчо.
Подойдя и поздоровавшись со всеми, Ханатаро спросил, не считают ли они что сейчас чудесный полдень. Рукия так не считала, а Ренжи было вообще все равно, но они благоразумно промолчали. Бьякуя ответил:
– Лучи солнца трогательно пробиваются сквозь кучерявые облака. Но вот, кажется, светило выглянуло из-за обаков и цвет его напомнил мне перстни на пальцах нибантай-фукутайчо, что заходил вчера сопровождая свою тайчо, чья красота подобна восходящей луне. Всвязи с этим хочу поинтересоваться у тебя, как на браслете, который я впервые видел, нашли мои отпечатки пальцев?
– Тайна сия великая есть, рокубантай-тайчо.
Бьякуя чуть улыбнулся.
– Смотрю, тренировка в Руконгае пошла тебе на пользу.
– Благодарю за науку, тайчо. И… я бы хотел… Господин Кучики, не откажитесь ли вы дать мне еще один урок?
– Чуть позже. Так что там с вещами? – Ханатаро вопросительно поднял бровь. – Сой Фонг сказала, у тебя в сумке было полно дорогих вещей.
– Это… подработка в Руконгае.
– Вот знанчит как. Интересно. Ночь ты закрыл в плюсе?
– О да, в большом плюсе, я целитель и должен практиковаться. К слову, не далее как сегодня в три я защитил доклад о лечении с использованием шикая.
– Я рад твоим успехам. Думаю, йонбантай-тайчо их оценит.
– Думаю, джунибантай-тайчо тоже.
– Даже так? Стремление к признанию не должно затмевать путь просвещения.
– Воина к свету ведет древний путь пустоты.
Бьякуя помолчал, и пошел в дом. Ханатаро пошел следом.
Они дошли до крыльца, когда господин Кучики вынырнул из своих размышлений.
– Ренджи.
– Тайчо?
– Потренируйся с Ханатаро.
– Это… разумно?
– Выполняй. Рукия, пошли.
– Да, брат.
Ханатаро и Ренджи остались одни.
Ямада поклонился, и обнажил меч. В глаза брызнул свет заходящего солнца.
Лейтенант так же вытащил свой клинок.
В молчании раздался звон стали. Два меча столкнулись в приветствии, и разлетелись.
Ханатаро явственно ощутил всю мощь своего соперника.
Но он больше не хотел отступать.
Через десяток отраженных ударов Ханатаро отчетливо понял, что не в силах больше вести бой.
Но оставалось то, в чем он был силен.
– Бакудо номер один! Сай!
Связывающие заклинания. Он отточил их, когда нуждался в фиксации пациентов. Конечно, в большинстве случаев нужны были более мощные кидо, но Сай был быстрее остальных.
Кидо держало лейтенанта секунд десять, на за это время Ханатаро снял усталость Хисагомару. Красная полоска поползла вверх.
Ренджи освободился:
– Ты пожалеешь, что не воспользовался моментом.
– Я им воспользовался.
Ханатаро стер пот, и сам перешел в атаку.
Впрочем, пыльный двор поместья тут же встретил его широкими объятиями.
Это повторилось четыре раза, прежде чем Ямада снова прибег к дзанпакто. На этот раз, из-за ушибов и ссадин, красная полоска подросла больше.
Ханатаро встал на ноги.
Ренджи за десять минут боя даже не запыхался.
– Ты бы поискал себе партнера своего уровня, а не лез сразу к тайчо.
Ямада вскинул меч.
– Нападай.
– Ты сам попросил.
Этот удар был быстрее всего, что было раньше. Меч противника словно перенесся из одного места в пространстве в другое.
Хисагомару сам потащил хозяина в стойку, отражая удар.
Клинки сшиблись, высекая искры.
– Неплохо. – Лицо фукутайчо оказалось совсем рядом с ним. – Вот только отразить второй такой удар ты не сможешь.
– Мне и не надо.
Конечно, красная полоска была совсем близко у отметки, покрыв 90% своего поля. Соответственно, и удар вышел в эти 90% силы. Но было и свое маленькое преимущество: шикай не высвободился.
Ренджи отлетел на полметра, но приземлился на ноги.
– Что… это кидо?
– Ошибаешься. – И Ханатаро еще раз себя порезал. Так, восстановить силы. – Это был мой дзанпакто.
– Почему ты тогда не использовал его раньше?
– Ждал, пока ты подойдешь поближе.
– Так ты ждал клинча?
– Чего?
– Ну, когда враги сцепляются в хватке.
– А, это так называется? Ну, да. Его. Бакудо номер четыре, Бьякурен!
Ренджи чуть сдвинулся в сторону, и удар пролетел мимо.
Но этого Ямада и добивался.
Как только мог быстро, он преодолел расстояние, которое их разделяло, и клюнул мечом руку фукутайчо.
Идея была хорошая, но мертворожденная. Хисагомару не лечил врага, но и красная полоска не заполнялась. Это, что называется, баш на баш.
Ренджи повернулся к нему.
– И что это сейчас было?
– А… я как бы…
Он закрыл глаза, и мотнул головой, отгоняя призраки прошлого. Страшное лицо больше не должно пугать. Не должно пугать. Не должно…
Мозг прорезала идея.
Так, Ренджи только что отведал 90% его атаки. Значит, поврежден. Значит…
И Хисагомару принялся лечить фукутайчо полностью.
На сей раз отметка достигла 80%. Еще меньше чем в прошлый, но и это он мог бросить в немалую атаку.
И Ханатаро снова побежал.
Ренджи уже не доводил до клинча, он отбивал и тут же отходил, временами чтобы сделать выпад. Приближаться к Ханатаро слишком близко теперь он не спешил.
Полторы минуты они упражнялись в фехтовании, пока Ханатаро снова не стал выбиваться из сил. Дряблые мышцы болели, дыхалка не унималась, взгляд мутило. Он уже не знал, где он а где враг. Только поднимались и падали мечи, только звенел отбитый удар…
Он отскочил, разрывая дистанцию, и порезал свою руку.
Хисагомару приял стойку, готовый лечить или не лечить.
– Фукутайчо?
– Да?
– Ну что, высвобождаем наши шикаи?
– Ты уверен, что хочешь этого?
– У меня нет другого выхода.
– Тогда давай. Реви, Забимару.
Ханатаро ничего не сказкал. Просто попытался расслабиться и дать своему дзанпакто сделать дело.
Красная полоска достигла отметки, и мощный удар выпал туда, где только что стоял фукутайчо.
Ренджи тот час оказался напротив него.
– Тебе же надо было добиться клинча?
– Завались, король макак.
Хисагомару сделал все, что мог, но вылечить хозяина до конца не сумел. Чертова емкость. Ямада осознавал, где и как он ошибся, но запрещал себе думать в стиле «ах, если бы…».
На крыльцо вышел господин Кучики:
– Что случилось, Ренджи, ты высвободил шикай против этого мальчика?
– Это мальчик меня неплохо приложил.
– О, так Ханатаро попал?
– Клинч.
– Ясно. Ямада, ты как?
– Паршиво, тайчо. Я труп. С первых же секунд боя, я труп. Маленькие преимущества целебных дзанпакто по сути ничего не стоят.
– Ясно. Иди отоспись. И зачем тебе понадобился Акэйро?
– Да пришла в голову шальная мысль.
– Слушаю?
– Вспороть Ренджи брюхо.
– Акэйро?
– Ага.
– Иди проспись.
Ханатаро поплелся в бараки 4 отряда спотыкаясь и стукаясь во все стенки. Боль была терпима, ему достовалось и сильнее, хуже было то, что свидетелями его позора стали рокубантай-фукутайчо и госпожа Кучики.
Видела Рукия на самом деле, или он это придумал, Ханатаро в тот момент не волновало. То, что сам господин Кучики оказался рядом, его вообще не затронуло. По какой-то неясной ему самому причине Бьякуя… перестал быть для него чужим, что ли?
В штабе четвертого отряда всё так же сидели представители 12 отряда. Спор уже давно вышел за пределы защиты и по тысячному кругу пинал старые темы.
Много их было у конкурирующих отрядов.
Слишком много на этом маленьком временном отрезке между бывшим и грядущем.
Ханатаро перешагнул порог и замер. Все взгляды устремились на него.
– Сенсей, простите, я немного задержался.
Унохана подбежала к нему.
– Что там с тобой делали? Ты весь в крови, и…
– Это кровь Абарай Ренджи.
На лице тайчо отразилась глубокая работа мысли.
– Так, ты шел во второй отряд.
– Дошел, мы поговорили, я пошел в шестой к господину Кучики, там немного поразмялся с фукутайчо.
Сенсей отступила на шаг.
– А зачем ты пошел в 6 отряд?
– Хотел поразмяться и развеяться.
– Ну как, развеялся?
– Ага.
– Сегодня выходишь на дежурство.
– Да, тайчо.
Унохана обернулась, и жестом подозвала Котецу.
– Займись им.
Перед глазами появилось тревожное лицо фукутайчо. Надо же, после подарка она стала относиться к нему чуть… лучше, что ли? Да и сережки не снимает.
Девушка взяла его за руку и повела в свою комнату.
Едва закрыв дверь, Котецу с размаху влепила ему пощечину.
– Что за цирк, с защиты сразу под арест?
– Я… ну, так вышло. Извини.
– Что значит так вышло? Что ты себе позволяешь? Почему сенсей из-за тебя переживала?
– Она из-за всего переживает.
Котецу влепила ему новую пощечину.
Ханатаро посмотрел ей в глаза и виновато улыбнулся. Фукутайчо это определенно не устроило, но Котецу устало вздохнула, и принялась разбираться с его ранами. В первую очередь она стала читать заклинания для 72 кидо. Ханатаро взглянул на свой дзанпакто, и только тут увидел, что на скальпеле с десяток мелких трещин. Как только не развалился раньше…
После того, как проблемы меча были решены и Ханатаро запечатал Хисагомару, йонбантай-фукутайчо взялась за ряцу офицера.
Тут пришлось сложнее. Духовные нити были перебиты не одним широким слоем, а выборочно, что исключало стандартные кидо, работающие по масштабам. Нужно было точечно восстановить все до единой нити, не повредив здоровых. Как? В ручную, одну за другой, убивая время и нервы. Через минуту Котецу заскучала.
– Ты не молчи, расскажи что-нибудь.
– Что?
– Ну, что от тебя в омицукиде хотели?
Ханатаро прикусил язык, вспомнив про обещание передать все дела банку.
– Да как тебе сказать… я забыл выполнить распоряжение попечительского совета…
– Ты всегда что-нибудь забываешь. – Девушка устало села на кровать. Поисковые кидо жутко буксовали, выбирая поврежденные нити. – Вот чтобы сейчас пошел и сделал.
Ханатаро порылся в сумке и достал мобильник.
– Блин, тренд опять на взлёте! Я уже почти восстановил все потери…
– Делай!
Ямада вздохнул и принялся набирать цифры паролей. Счет в банке был давно открыт, и сейчас нужно только утвердить отправку.
Следом за базовым активом полетели прочие, меньших размеров, и вся прибыль до цента.
Закончив с операцией, Ханатаро убрал телефон в сумку.
– Всё готово.
– И… всё?
– Новый мир – новые правила.
– Это хороший мир.
Ханатаро сел рядом с ней.
– Фукутайчо?
– Можно просто по имени.
– С чего вдруг?
– Ну… ты правда был в борделе?
– Ага.
– И… как? Тебе понравилось… это?
– Ага.
Фукутайчо поморщилась. Одна из духовных нитей была истончена, но признать это состояние удовлетворительным не мог ни один врач. Следовательно, нить нужно было разрезать и склеить заново, как неправильно сросшийся перелом.
Котецу резанула. Ханатаро скрипнул зубами, но ничего не сказал. На её месте он поступил бы точно так же. Да, больно, да, всегда есть шанс что всё обойдётся, но шанс – это риск. А врач рисковать не может, он должен лечить наверняка.
В идеале.
– Было больно?
– Ерунда. Эти толстые разцы… они больше портят, чем помогают. Я это только сейчас осознал. В смысле, если бы рядом была другая нить, тебе бы пришлось…
Котецу помолчала немного, а потом сказала: – Из-за твоих фокусов сенсей ночью плакала, и сегодня тоже будет плакать!
Ханатаро вскочил с кровати:
– Что ты такое говоришь? Она всегда улыбается, всегда!
Фукутайчо подняла голову, посмотрела на него, и снова потупила взгляд.
– Ты её не знаешь. Её никто не знает. Она… ты помнишь, как сенсей убивалась, когда Изуру перешел в третий?
– Ну?
– Если от неё еще кто-то уйдет, она этого не вынесет. Сенсей и так считает себя паршивым капитаном…
– Но это не так!
Котецу вновь подняла глаза: – Ей это скажи!
Ханатаро прерывая ссору снова сел рядом с фукутайчо.
– Исанэ…
– Чего?
– Тебе понравились сережки?
– Ага.
Чем дальше от центра, тем реже встречались поврежденные духовные нити. Менее опытный целитель уже прекратил бы поиск. Но не эти двое.
– Ханатаро?
– Что?
– Ты нормальный парень. Только меня бесит, что ты вечно мямлишь.
Он коснулся её ладони.
– Я больше не буду. Честно.
Фукутайчо встала, убирая свою ладонь из его руки и подошла к столику с большим зеркалом. Вытащила из верхнего ящика что-то, и протянула Ханатаро.
– Что это?
– Блакнот для записей. Ты вечно что-то забываешь.
– У меня есть мобильный…
– Бери, считай это подарком. Ответным.
Он взял и кинул в сумку. И тут же получил очередную пощечину.
– Блакнот должен лежать в кармане. Как и телефон, если уж на то пошло.
– А… у меня и верхнего кармана-то нет…
– Пришить?
Ханатаро поднял взгляд на неё и улыбнулся: – Ты освоила швейные кидо?
Новая пощечина. Хорошо быть старшим по званию.
– Дурак.
Он закрыл глаза и упал на кровать.
Она села рядом.
– Ханатаро?
– Чего?
– Я закончила.
– Я пойду?
– Не надо.
Фукутайчо легла рядом. Закрыла глаза.
– Я не люблю дешевый треп. И никто не любит. А ты сегодня трепался. Хотел, чтобы на тебя все смотрели?
– Ага.
– Не делай так больше.
Ханатаро помолчал, подбирая слова.
– Исанэ, мне всегда казалось… что ты мне завидуешь.
– Ну… немного.
– В чем?
– Всякий раз когда в отряд приходит нормальный парень или девушка, сенсей определяет их в твою бригаду. Ямада, это не справедливо. Почему всех беспроблемных отдают тебе?
– Так решает сенсей.
Котецу села в кровати.
– Ханатаро! Не прячься за спину тайчо!
Ямада открыл глаза. Посмотрел на неё снизу вверх.
– Хочешь знать мое мнение? Всё просто, когда мне дают подчиненного, то я интересуюсь лишь тем, где и чем этот парень может быть полезен. Я не выясняю, кто круче и у кого толще нервы, я просто делаю свою работу и требую того же от других. Тебе сенсей дает тех, кто сам конфликтен, кто любит, чтобы их ставили на место. Ты такая.
– Я… наглая?
– Тебе нравится приказывать. Тебе кажется, что все вокруг только и делают, что пытаются занять место лейтенанта. И в результате ты бодаешься с каждым подчиненным.
Девушка вздохнула и снова легля рядом с ним. Он обнял её и прижал к себе.
– Котецу.
– Спи, тебе еще сегодня дежурить.
Следующие четыре часа пролетели одним мгновением.
Фукутайчо разбудила его без четверти девеять. Он умылся и наскоро перекусив вышел на дежурство.
(Штаб 6 отряд. Этот же день, девять часов утра.)
Ренджи вошел в офис, и увидел как тайчо смотрит в окно.
– Капитан Кучики?
– Я закончил с отчетами, а Луна уже уступила место дневному светилу.
– Вы опять засиделись с бумагами?
– Но что поделать, эта моя работа. – Кучики встал и размял плечи. – Ренджи, как насчет тренировки?
– Почту за честь, но может вам выспаться?
– Я хочу развеяться.
Начальство шестого отряда прошли до штаба однадцатого, где в такое раннее время никого не было.
Бьякуя неплохо фехтовал, но его владение мечом еще было далеко от совершенства. Без шикая и кидо он был на уровне третьего офицера.
В полдень в штаб одинадцатого отряда вошел капитан Дзараки.
– Бьякуя, ты охренел?
Начальство шестого отряда прекратили телодвижения. Только рокубантай-тайчо удивленно поднял бровь.
– Кен?
– Там мои парни ждут, пока вы освободите зал.
– Пусть заходят.
– Ты охренел? Это мой отряд и мои казармы, вали нахрен отсюда. Хрена ты вообще сюда приперся?
– У вас лучший тренировочный корт.
– Вали нахрен отсюда! Это мой корт!
Бьякуя вышел из казармы. Действительно, перед ними был весь 11 отряд. А на заднем плане стоял уперев руки в колени Рикичи.
Капитан Кучики тот час же пошел к нему.
– Рядовой, что-то случилось?
– Там… – он отдышался и продолжил. – Эти двое опять…
– Ясно. Где?
– Южнее поместья.
Кучики повернулся к Ренджи: – Проводи парня к казармам, а то он совсем без сил.
– Ага.
Ренджи и Рикичи пошли к казармам. Дзараки, который стоял рядом, спросил: – Бьякуя, эти двое это кто?
– Да так, есть у меня… кадры.
– Темнишь?
– Нет, если хочешь, пошли со мной.
Тайчо переглянулись, и двинули в шунпо.
На южной окраине поместья Кучики сцепились в клинче два бойца.
Примерно одного роста, короткостриженный блондин был чуть тяжелее длинноволосого брюнета.
Дзараки остался наблюдать, Бьякуя подошел к ним.
– Что здесь происходит?
Парни неохотно расступились. Обменялись полными ненависти взглядами. Брюнет ответил: – Тайчо, мы тренировались.
– Что на сей раз не поделили?
– Ну…
– Я слушаю.
Ответом капитану послужило молчание. Кучики повернулся к Дзараки.
– Кен, ты не мог бы мне помочь?
– Бьякуя?
– Потренируйся с ними. А то у меня уже нервов не хватает.
– А если я их покалечу?
– Да хоть убей.
И капитан Кучики ушел. Дзараки посмотрел на своих спаринг-партнеров.
– Ну, кто первый?
И тут из-за его плеча вылезла Ячеру.
– Кен, ты будешь развлекаться?
– Может быть
Парни тем временем переглянулись. Блондин подал голос.
– Так, их двое. Короче, отвлеки девчонку, а верзилу я беру на себя.
– Этот верзила – капитан одиннадцатого отряда!
– Ты типа за меня переживаешь?
Они переглянулись. Брюнет первым отвел взгляд.
– Ты… смотри не сдохни. И… типа, я был не прав.
Дзараки чуть улыбнулся.
– Вы уже попрощались?
Брюнет сделал два шага к Дзараки.
– Фукутайчо?
Ячеру аж просияла.
– Кен! Я тоже повеселюсь!
– Только смотри не поранься.
Ячеру спрыгнула с его плеча и встала перед брюнетом.
– Ты будешь играть?
– Ага. – Он вытащил колоду карт. – Как насчет перекинуться в картишки?
– Э… – девочка положила палец в рот. – Давай!
Они сели на траве и парень стал тусовать колоду.
Дзараки посмотрел на своего партнера.
– Неплохо, я не люблю, когда меня что-то стесняет. Как тебя зовут.
– Меня бесит твой одеколон, что это? Шарль?
– Ну да.
– Ты меня бесишь, капитан. А больше всего меня бесят твои колокольчики на гриве. Ты то ли лев, то ли ёжик. Вот что я сделаю. Я их срежу. Один за другим.
– Попробуй.
Дзараки не успел понять, что произошло. Просто мимо пронеслась тень. Миг, и один из его бубенчиков покатился на землю.
Блондин оказался на своем старом месте.
– Быстро, и я всегда давал врагам право первого удара. Вот только второй раз у тебя это не получится.
Капитан вытащил свой меч, скосил глаза на Ячеру. Та задумчиво разглядывала карты, потом сказала: – Еще!
Её противник дал ей карту. Фукутайчо посмотрела и сказала, что ей хватит.
Дзараки перевел взгляд на своего врага.
– Я готов. Нападай.
Блондин вытащил свое оружие. Это был короткий кинжал.
Движение было нарочито медлинным, демонстрационным.
– Сокацуй!
Дзараки не стал уклоняться, он по опыту знал, что многие синигами используют кидо для того, чтобы отвлечь внимание. А прилетевший в грудь сокацуй – ерунда.
А потом кидо стали лететь в него со всех сторон. Капитан защищался выпустив поток ряцу, который обвалакивал его на манер щита.
Единственный способ прорвать этот щит был ударить мечом. Ну пусть ножом, на крайний случай.
Его противник двигался быстро. Очень быстро. Настолько, что Дзараки сам удивился, увидев на своем мече кровь.
Блондин стоял на старом месте и зажимал рану в боку.
– Как… ты ведь не успевал за мной!
– Это случайность.
– Чего?!
– Ты случайно напоролся на мой меч. Высокая скорость, но низкая реакция. Так бывает.
– Мразь… Ульрих!
Брюнет повернулся к ним.
– Не видишь, я занят, я сдаю!
– Крупье чёртов, вылечи меня!
– Сейчас говорят не крупье, а диллер.
– Завались нахрен!
Блондин воткнул кинжал в землю и снял кимоно. Обнажился массивный мускулистый торс.
Из бока толстой струей медленно текла кровь.
– Ксо… Сокацуй!
Дзараки лишь хмыкнул. Он уже много раз видел, как синигами прижигают свои раны.
Блондин поднял кинжал.
– Перемещай, Хатзуцу!
В высовобожденном шикае его скорость возрасла на сорок процентов. Бубенчики полетели на пол один за другим.
Кидо так же стали сыпаться на голову тайчо быстрее и сильнее. Дзараки не спешил, его интересовало только, сделает его враг ту ошибку, к которой неумолимо вела эта логика, или повязку придется снимать самому?
Когда последний бубенчик со звоном укатился куда-то вдаль, блондин снова встал на исходную.
По его телу тёк пот, глаза часто моргали, а грудная клетка работала как кузнечные меха. Дзараки только улыбнулся.
– Ты еще молод и не опытен, пытаясь достичь своей иллюзорной цели, ты растратил все силы, а я даже не размялся.
– Ксо… да кто ты такой?!
– Капитан одиннадцатого отряда Дзараки Кенпачи.
– Третий офицер шестого отряда Картер.
– И все?
– У меня есть только имя.
– Сирота?
Тайчо явно надавил на больное место: Картер прыгнул на него, не так, чтобы быстро, злость заставляет совершать ошибки, и тот час же попал под удар меча.
Уклоняться парень не стал. Его кинжал почти достиг горла капитана. Почти. Дзараки ударил кулаком в лицо Картера, и тот полетел назад.
– Да, парень, с тобой скучно. Эй, как тебя, Ульрих, ты еще не расправился с Ячеру?
– Она мне уже трижды проиграла!
– Кен, он жулил!
Кенпачи улыбнулся.
Картер отлетел и трижды перекатился, оставляя на траве красную полоску.
Тайчо уже пошел было к сидящим на траве Ульрику и Ячеру, но тут его внимание привлек тихий всхлип.
Картер поднимался на ноги. Пот на лице перемешался со слезами, а на месте раны виднелся след попадания сокацуй.
Офицер сплюнул выбитые зубы и вытер лицо ладонью.
– Дзараки, я еще не выдохся.
– Тогда иди сюда побыстрее, я тебя добью.
Картер в несколько прыжков покрыл разделяющее их расстояние, и снова устремился к горлу капитана. Тайчо отклонился, и кинжал Картера сбил с тайчо повязку.
Мощная волна ряцу отшвырнула офицера назад.
Ульрих принялся собирать разлетевшиеся карты.
Дзараки повернулся к Ульриху.
– Пока твой друг приходит в себя, скажи, что вы там не поделили?
– Господин Кучики злится, когда мы не делаем бумажную работу, а времени на тренировки почти нет. Вот я и предложил бросить весь этот рукописный хлам…
– А Картер?
– Ему эта идея не понравилась.
– Вы подрались, потому что он не хотел драться?
Ульрих кивнул.
Третий офицер тем временем вновь поднялся на ноги.
– Капитан!
– Ты уже очухался?
– Я тебе не груша!
– По боевым навыкам – никакой разницы. Ты только и делаешь что злишься. А злость заставляет делать ошибки. Спокойнее надо быть.
Ячеру влезла: – Слушай Кена, он дело говорит!
Картер вновь поднял кнжал. На клинке было полно трещин. Еще два-три удара, и дзанпакто развалится, как прогнивший зуб.
– Дзараки!
– Чего тебе?
– Нападай!
Тайчо расправил плечи, похрустел шеей.
– Не, скучно.
По выпученным глазам Картера было видно, что такой ответ его не устроил.
В глубине души офицера злость стала помаленьку превращаться в гнев. А тот в свою очередь – в ряцу.
Дзараки улыбнулся.
– Что такое, третий офицер? ты заставляешь меня ждать. А я не люблю тратить время на мелочь. Ты быстр, очень быстр, это способность твоего шикая, перемещать, твои кидо мастерски, два и более разом – это уровень капитана. Но у тебя нет фронтальной атаки. Ты меня даже не поцарапаешь.
У Картера расширились ноздри.
Видя, что он достигает цели, Дзараки продолжил провоцировать парня:
– Твой друг сказал, что ты любишь копаться в бумагах? Я как раз ищу секретаря. Бросай нахрен Кучики и иди ко мне.
Кенпачи снова удалось надовить на болезненную нить.
– Бросить господина Кучики? Никогда!
Эта атака отличалась от всех предыдущих своей общей мощностью. Картер вложил всего себя в один единственнй удар.
Кинжал и меч встретились и раскололись.
Дзараки отступил на шаг, Картер отлетел на пару метров.
– Неплохо, тебе удалось переломить мой дзанпакто. Очень неплохо. Как ты это сделал?
Картер поднялся на ноги.
– В момент смерти, дзанпакто на короткое время высвобождает огромную мощь. Из всех моих атак эта единаственная, которая подпадает под то, что ты назвал фронтальной. Подобно тому, как графитовые стержни опускаясь в реактор, первые несколько секунд…
– Завались.
Картер покусал губы, а потом поднял кулаки. Дзараки улыбнулся: – Вот как? Давненько я не разминал хакудо.
Капитан скинул хаори и кимоно.
– Тайчо, из четырех искуств рукопашный бой – моя самая сильная сторона.
– Докажи.
Следующие четыре часа пролетели незаметно.
(Читатель, здесь я предлагаю прерваться, и перенестись в штаб 4 отряд. Этот же день, девять часов вечера.)
Ханатаро вышел на дежурство.
В начале десятого джуичибантай-фукутайчо притащила своего капитана. Её сопровождал рослый парень с не приглаженными черными волосами с зеленоватым отливом. Он тащил на плече массивного парня с золотистой короткой стрижкой.
Ханатаро положил их обоих в одну палату и принялся хлопатать над ранами тайчо Дзараки.
Ячеру и тот парень не стесняясь достали колоду карт и продолжили игру. Ханатаро только сглотнул и отвернулся.
У капитана 11 отряда был сломан дзанпакто, причем в этот раз порванны почти все нити, скрепляющие две души. Переломанные ребра лекаря мало интересовали. Общий диагноз так же не радовал: физическая переутомленность. Возникало ощущение, что по тайчо проехался длинный поезд.
Поставив три кидо на выполнение, Ямада подошел к другому.
Здесь было хуже. Так же сломанный дзанпакто, так же общая усталость тела. А еще эти уродливые кляксы, что так символически представляют бойцов шестого отряда: сокацуй, которым прижигали раны.
Это значило, что нужно делать рану по-новой и лечить по-нормальному.
Гордецы, мать их, в Академии что-ли целебным кидо не учат?
И тут Ханатаро улыбнулся. Это была отличная возможность проверить работу нового трюка для Хисагомару. Ранить в одном направлении, а исцелить в другом.
– Я вас отучу свою бороду курить… не отрезая…
С этими словами Ямада загнал Хисагомару в бок пациента.
Блондин дернулся и открыл глаза.
– Ты что, охренел?
И отрубился снова. Ханатаро лечил четырьмя кидо и одновременно вел разговор со своим дзанпакто, объясняя, что и почему должно выйти из всего этого. Красная полоска быстро достигла 90% но тут почему-то застыла на месте. Хисагомару уже понял, что иногда атаковать врага не нужно. Просто потому, что врага рядом нет.
Вскоре блондин снова очнулся. Все его механические повреждения уже были ликвидированны.
– Что за… где я?
Ханатаро ответил.
– Бараки 4 отряда.
– А, вы? Ясненько…
– Спите, утром поговорим.
Дзараки даже просыпаться не стал, просто перевернулся на бок и уснул, обняв дремлюшую Ячеру.
Незнакомый парень тоже посапывал, откинувшись на стуле.
Ханатаро погасил лампу и все кидо и ушел, притворив дверь в палату.
Утром Ямада снова пошел к Кучики.
Рокубантай-тайчо что-то писал, его фукутайчо стоял рядом.
– Господин Кучики?
– Ханатаро? Как там эти балбесы?
– А… блондин и брюнет?
– И брюнет тоже? Он казался мне более осмотрительным… ладно, это их проблемы. Ты что-то хотел?
– А вы… не могли бы со мной потренироваться?
Кучики поставил свою роспись на бумаге, и вышел из-за стола.
– Да, пошли.
Ренджи подал голос: – Тайчо, вы же видели, этот парень совсем слаб!
– Я знаю. Подмени меня.
– Вы… уходите на долго?
Но капитан не стал отвечать на этот вопрос.
Место, куда Бьякуя привел Ханатаро, было на окраине Руконгая, на границах территории клана Сихоин.
Огромный подземный зал, укрытый от посторонних глаз, он идиально подходил для спокойной тренировки.
Ханатаро скинул сумку у родника и снял кимоно.
– Бьякуя?
Тайчо вытащил меч.
– Банкай. Сенбонсакура Кагеёси.
Ханатаро сглотнул. Сражаться… против банкая? Вот так, сразу? А зачем тогда господину Кучики понадобился целитель, если целитель уже через секунду понадобится ему?
– Что случилось, Ханатаро, ты испугался?
– Н-нет…
– У тебя стучат зубы. Так не годится, тебя надо привести в чувства.
Волна сенбонсакуры ударила в грудь, лицо, ноги…
Ханатаро упал в воду с множественными порезами.
На какой-то миг он уже прощался с жизнью, когда воды источника взялись за дело.
Через минуту свежий Ямада уже стоял на земле, сжимая меч. Тайчо ждал, размышляя о чем-то своем.
– Бьякуя?
– Хочешь продолжать?
– Да!
– Ты не смог отразить, или даже защититься.
– Я знал, на что шел.
Господин Кучики чуть улыбнулся.
– Хорошо. А сейчас я покажу тебе то, что придумал, пока был в Уэко Мунде. Я придумал это специально для тебя.
Небо исчезло, уступив место ряду из тысячи клинков.
Ханатаро пару раз хлопнул глазами, но тут же постарался взять себя в руки.
– Бьякуя… что это?
– Сенкай Сенбонсакура Кагеёси. Это – новая форма. Если раньше он прекращал обороняться чтобы убить врага, то в этой форме он отдает все силы, чтобы сделать врага сильнее. Как капитан я должен тренироваться с бойцами, это мой тренировочный банкай. Ямада, опиши, что ты чувствуешь?
Ханатаро сглотнул, пытаясь понять услышанное, и поднял меч повыше.
Первым в глаза бросилось то, что на полоске по центру появилась новая отметка. Он сказал это. Бьякуя помолчал, переваривая информацию, и ответил.
– Как я и ожидал, емкость твоего дзанпакто возрасла. Хотя я ожидал минимум трехкратного увеличения, но ладно. Атакуй, я хочу знать, кем ты стал.
Ханатаро сделал робкий шаг, другой, третий… и попытался прыгнуть.
Мышцы словно налились силой. Двигаться было легко и свободно.
И тогда он побежал.
Его дзандзюцу никогда не был хорошим, даже средним, но сейчас он мог двигаться быстро. Очень быстро.
А сердце билось, перемещивая адреналин в крови.
Ямада не смог бы сказать, сколько прошло времени. Он наступал, получал ранения и отходил, чтобы вылечить себя. Первая отметка была достигнута исключительно на его собственных ранах. И вот тут случилось нечто… неясное. Ханатаро испытал желание вмазать этому чопорному аристократу, никогда в жизни метлу в руках не державшему.
Кучики это заметил.
– Прицелься! Не спеши, я пока не уклоняюсь. Целься лучше!
Ямада рванулся вперед, достиг клинча, и ударил.
И испугался.
Их обуял пылающий огонь Хисагомару, как во время тренировки с Ренджи. Но этот удар был в полтора раза сильнее.
Кучики положил руку на его ладони: – Не разжимай! Сожми изо всех сил! Иначе твой дзанпакто дезактивируется на фарсаже!
На пятьдесят процентов сильнее, на сорок секунд дольше.
Ханатаро сквозь страх испытал некое подобие гордости: он поднялся над собой. Пусть не сам, но он это может. Сможет.
Огонь потух.
Кучики лежал на земле, а из огромной дыры в груди вытекала кровь.
Хисагомару впился в плоть, исцеляя. Четыре кидо сразу, и еще девять в течении десяти секунд делали всё то, чего не успевал его дзанпакто.
Полоска достигла первой, а потом и второй отметки.
Ханатаро отступил на шаг, и принялся сворачивать не нужные уже кидо.
Кучики также встал на ноги и положил ладонь туда, где только что была рана.
– Отлично, Хантаро, вот за этим мне и понадобился целитель.
– Я…
– Тринадцать кидо разом?
– Да…
– Как, тебе понравилось?
– А…
Кучики поднял меч.
– Нападай! И в этот раз я уже не буду поддаваться. И не разжимай ладони, иначе твоя атака дестабилизируется.
Ханатаро поднял меч.
Половина полоски имела мощь 150% полного заряда вне… тренировочного банкая Кучики.
Значит, две полоски будут… 300% или даже больше. Удержит ли он эту мощь под контролем?
– Ямада! Главный враг – страх. Но бояться надо не врага, а себя. Но как бы сильно ты не боялся себя или врага, никогда, ни при каких условиях, за миг до победы или смерти, нельзя бояться собственный дзанпакто. Нет ничего в этом мире, чему синигами мог бы доверять больше, чем своему второму Я, набору самых сильных сторон своего духа, своему дзанпакто.
– А…
– Бей!
Ханатаро сглотнул. Поводил головой, разминая плечи, расставил ноги пошире для устойчивости… и закрыл глаза.
Он слышал голос своего дзанпакто, не разбирая слов, понимал эмоции.
Сейчас там была лишь эйфория.
Всё, чего хотел Хисагомару, это вмазать врагу посильнее.
Ямада открыл глаза.
Удержать бурю в руках, ни на секунду не позволяя себе потерять контроль, иначе поток ряцу дестабилизируется и ударит по всему, что окажется рядом.
– Выполняй, Хисагомару!
Буря вырвалась на свободу. По его скромным оценкам там было примерно 320% от обычной емкости.
10 секунд. 50 секунд. 80…
Ханатаро рухнул на колени.
120 секунд…
Он уже не смотрел, откуда истекает его сила, и куда направляется. Он не видел, как господин Кучики отходит и создает все новые щиты.
121… 122…
Ямада закричал. На руках вскрылись капиляры, мощность атаки в два раза превозошла весь запас сил его души.
123 секунды высвобождался Хисагомару, превращаясь в скальпель Акэйро.
Ханатаро открыл глаза.
Перед ним снова было нарисованное небо подземного зала, а в десятке метров от него стоял господин Кучики.
С его ладони капала кровь.
– Молодец, Ханатаро, твой Хисагомару почти достиг цели.
– Но ведь… ведь это не я…
Господин Кучики не стал отвечать. Он лишь снял кимоно и залез в воду.
Ямада сел на берег.
– Тайчо?
– Я же просил…
– А… да, хорошо, Бьякуя. Ты… уже тренировался с кем-нибудь… так?
– Ты первый. Я… боялся, что более опытный боец отделает меня сильнее, а целить… так хорошо может не каждый.
Ханатаро помолчал, подбирая слова.
– Бьякуя, мне понятны твои рассуждения, но не ясно другое. Зачем? Что ты хочешь? Мощный отряд, в котором у каждого банкай?
Господин Кучики открыл глаза, и посмотрел на него.
– Да.
Ханатаро распрямил плечи и округлил глаза.
– Но ведь это противоречит правилам Общества душ! Капитан – самый сильный боец отряда, дальше идет лейтенант…
– Чушь.
От удивления Ханатаро поднялся на ноги.
– Бьякуя?
– Это все чушь, что рядовые и младшие офицеры не должны иметь банкай. Я верил во всё это, пока не повстречал Ичиго.
– Но господин Куросаки… это же совершенно отдельный случай!
– Мадараме Иккаку – тоже отдельный случай? Ренджи достиг банкая, а я даже не узнал об этом. Знаешь, о чем я подумал тогда?
– Э… нет.
– На тот момент мне казалось, что достигнуть банкай – лишь первый шаг. А дальше многолетний курс тренировок по обретению контроля. Убить Ренджи – самый гуманный шаг. Вот что я подумал.
– А… что вы думаете теперь?
– Что я был идиотом. Я должен был помочь ему, поддержать, но моя гордость застелила мне глаза.
– Но… ваша гордость…
Бьякуя встал и повернулся к нему.
– Мой отряд – вот моя гордость.
Ямада сглотнул. Господин Кучики вышел из воды и оделся.
– Ханатаро?
– А… – Ямада вышел из раздумий. – Ты уходишь?
– Я учел допущенные ошибки. Меня ждут другие бойцы.
– Это… Бьякуя, до меня дошел слух, что со-тайчо хочет уйти из попечительского совета.
– О чём речь?
– Я влез на биржу, наделал много ошибок, и Омаэда убедил со-тайчо приказать мне передать все фонды банку. Бьякуя, мне нужна твоя помощь. Если отменить приказ со-тайчо, я снова выйду на биржу.
– И я должен войти в этот совет, и выполнять твои приказы?
– Нет, приказывать мне.
Бьякуя отвел взгляд, спросил шевельнув одними губами.
– Расскажи мне еще об этом совете?
– Я дал проект круглосуточного магазина, сенсей пошла с ним к со-тайчо, тот вызвал лейтенанта второго отряда, и на троих они приняли решение. Я лишь исполяю их приказы.
– Так, стоп. При чем тут Омаэда?
– У него свой магазин и он неплохо понимает это дело.
– Если со-тайчо выйдет, то пусть Омаэда возглавит совет.
– Он перекроет мне кислород.
Господин Кучики немного помолчал, прежде чем ответить.
– Я работаю по десять-двенадцать часов в сутки, чтобы разгребаться с бумагами, ты же хочешь возложить на меня новую заботу?
– Бьякуя, тут ты уже сам делаешь глупости.
– Какие?
– Сенсей часто повторяет, что уровень капитана оценивается по количеству офицеров в отряде. Если хочешь мощный отряд, озаботься управлением. Тебе дозарезу нужны хотя бы третий и четвертый офицеры.
– Вчера к вам поступили двое из моего отряда.
– Те блондин и брюнет?
– Это мои третий и четвертый офицеры. А больше мне ставить просто некого.
– А в чём проблема?
– Эти двое… Я уже устал их разнимать. Так могут ссориться только действительно близкие люди.
– Так разведи их по углам. И вообще, что делает король макак? Ну, кроме как по веткам скачет?
– Какая дерзость, прикуси язык, тебе до него еще далеко.
– Признай, что как лейтенант он не задался.
– Я хочу дать ему шана.
– Ксо… Бьякуя, тебе нужен лейтенант сейчас или когда?
– Хорошо. Пусть, ты в чём-то прав. Но кем его заменить?
– Сой Фонг бесит её лейтенант, меня бесит Омаэда, но он хороший лейтенант, а если ты выполнишь мою просьбу…
– Поменять Ренджи на этого толстяка без банкая?
– А зачем тебе нужно было придумывать все эти тренировки? И я о просьбе войти в совет.
– Я подумаю над этим вариантом. У тебя еще есть идеи?
– Разве что насчет тех двух. Ты бы мог забросить одного из них… в другой отряд. На время. У брюнета сильный дзанпакто целебного типа.
– Да уж, сильный.
– Бьякуя?
– Помнишь, я говорил, что меня побил целебный дзанпакто?
– Это… тот брюнет?
– Да. Он целил себя так быстро, что Сенбонсакура не успевала нанести ему достаточный урон.
– Везет же некторым… ладно, а блондин?
– Что?
– Ну… в какой бы отряд можно было отправить его?
– Ханатаро, эти два гордеца скорее вскроют себе душу, чем уйдут от меня. Я спас их жизни, и теперь они считают себя должниками.
– Так отдай приказ! Ты их капитан, или нет? Так что?
– Думаю, для него больше подойдет двенадцатый.
– Он… любит опыты?
– Нет, его пристрастия… несколько другие. Ладно, возвращаемся, а то Рецу тебя наверное потеряла.
– Бьякуя, переживать-то она переживает, но крови выпьет море.
– То есть?
– Следующие две недели я каждую ночь буду выходить на дежурство, и каждое утро пырнув себя Хисагомару, тренироваться со своим дзанпакто.
– А ты выдержишь?
– Помоги мне с Омаэда, остальное я сделаю сам.
@темы: Бьякуя
Рейтинг: R
Пейринг: Ага, есть такие.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: В основном, Ханатаро, мельком Унохана, Бьякуя, еще мельче остальные.
Жанр: Adult H, het Lime AU
Размер: макси.
Дисклеймер: Блич (с) Кубо Тайто
Размещение: как угодно.
Критика – если вас не затруднит.
Примечание автора: время - сразу после возвращения с Уэко Мунде.
читать дальшеХанатаро вышел на улицу и вдохнул свежего воздуха.
Ему было жарко и холодно одновременно. Пот стекал крупными каплями, а ряцу просила глубокого сна для восстановления хотя бы на минимальный уровень.
Эта ночь была тихим кошмаром: из-за взрыва где-то в 12 отряде притащили четырех раненных, а он был дежурным офицером.
Лечить кидо одного – трудно, отнимает много сил и времени, а уж четверых – за пределом сложности.
Но на то он и Ханатаро Ямада, чтобы превозмогать предел сложности. В конце-то концов, он ведь как-то выживает каждый день?
Свежий ветер подул и вернул мальчика в реальный мир.
И его тут же придавила огромная по мощи ряцу чьего-то высвобожденного шикая.
Он оглянулся и увидел Кучики. Нет, не Рукию, это было хоть и страшно, но не смертельно. Госпожа Кучики только кажется страшной, а на самом деле она добрая, надо только постоянно повторять себе: она добрая, она добрая…
– Офицер?
Голос Бьякуи ворвался в мозг и выжег стоящие в опасной близости к барабанным перепонкам нейроны.
– Господин Кучики?
Свой голос показался… не своим. Он так не умеет говорить: коротко и четко, как синигами. Он вообще не синигами, он так: офицер 4 отряда. Никто, в общем-то.
– А ты уже не дрожишь, когда я высвобождаю шикай.
– У меня дрожат коленки.
– Это ерунда, раньше тебя к земле пригибало. Ты подрос за это время. И, кажется, ты совсем без ряцу?
– Четыре типа А. Одного даже не удалось поставить на ноги.
– Что с ним?
– В лазарете.
– Не думал, что излечивание 4 ранений, пусть даже высшего класса опасности, требует столько ряцу.
– Там геометрическая пропорция. Если на кидо нужно сто бликов в секунду, то это не значит, что на два таких кидо одновременно потребуется двести.
– Я знаю, я практикую два и более кидо одновременно. И кстати, иногда уходит меньше двухсот.
– Разве так бывает?
– Хочешь, научу?
– А вы знаете целебные кидо?
– Я знаю все кидо.
– Я… у меня сейчас нет времени… и сил.
– Да или нет?
Отказать главе клана Кучики? Или – отказаться от просьбы о помощи, и не важно, кто кому эту помощь предлагает?
– Да. Но… а разве вы не заняты?
– Я шел к тебе.
– Господин Кучики?
– Ты хорошо лечишь, а у меня возникла одна бредовая идея… короче, мы начинаем тренировку?
– Но я вот-вот грохнусь на пол и усну!
– Знаешь, что такое банкай?
Ханатаро поднял взгляд, и посмотрел на Кучики. Не в глаза, конечно нет, но в его сторону, на его шарф…
– Что?
– Это высшая готовность синигами разделить боль со своим мечом. Ты готов разделить боль со своим мечом?
– Господин Кучики?
– Да или нет?
– А… ну… да. Но как?
– Покажи своему мечу, что ты доверяешь ему.
– Как?
– Обнажи свой дзанпакто.
– Но я оставил его у себя…
– А что это у тебя на поясе?
– Ой… что он тут делает?
– Дзанпакто – часть тебя. Он всегда с тобой, ты не можешь его потерять или пропить. Обнажи его.
Ханатаро положил руку на рукоять, и тут последние силы, из которых он стоял, начали его покидать.
Рухнув на колени, он стиснул эфес меча… и все.
– Сделай это!
– Я…
– Не говори ничего, вытащи его.
Земля приближалась быстро, очень быстро, стремительно, можно сказать. Он выставил вперед левую руку, чтобы переместить тяжесть на неё…
– Сделай это!
Духовная сила господина Кучики давила, усталость брала свое, а ветер безжалостно трепал волосы.
– Ты сможешь это!
Мальчик стиснул зубы и, чувствуя как капли крови текут из носа, потянул рукоять на себя.
Всего 800 грамм, а кажется, что все восемь тысяч.
– Доверься своему дзанпакто. Порежь себе руку.
Сердце каждым ударом протестует против этих перегрузок.
– Смелее!
Зачем ему смелость? Он сейчас бы и пузо вскрыл, будь у него на это силы.
Меч приподнимается над землей, и падает, утопая в почве, оставляя бороздку на большом пальце левой руки.
Течет кровь. Как-то подозрительно долго. Ведь его дзанпакто вылечивает раны, которые сам наносит.
Красная полоска на лезвии поднимается. Что за черт, что происходит? Почему вместо того, чтобы свалиться от усталости, он подмечает полоску, какие-то эмоции, шум ветра в ушах, запах распустившихся камелий… и почему господин Кучики запечатал свой дзанпакто? В любом случае, это давление больше не ощущается.
Он… думает? Зачем? О чем? И с каких это, спрашивается, сил проходит этот, не санкционированный начальством мыслительный процесс?
– Ксо…
Рана на пальце и не думает заживляться.
И тут его словно подхватывают нежные объятия Уноханы-сенсей. Но ведь сенсея рядом нет? Ведь нет же, она в десятом отряде… то есть, в третьем…
Откуда он знает про третий? Он почувствовал её ряцу там? Как? Это невозможно! У него нет сил даже стоять на ногах, не то, что чувствовать чью-то ряцу…
– Ксо…
Кровь из носа больше не течет, сердце бьется ровно… почему? Кто его лечит? Дзанпакто? Но этот бесполезный дух даже не заживил пустяковый порез на пальце…
Но тогда почему полоска на клинке ползет вверх?
И откуда этот огонь в груди, это желание куда-то пойти, что-то сделать…
Полоска на мече достигла точки невозврата. И тут его ухо сотрясает… нет, он просто слышит голос господина Кучики:
– Какая маленькая емкость… встань, Ханатаро.
Встать? Как? Легко сказать…
Но и встать тоже.
Он просто поднимается с земли, словно не было вчерашнего дня, когда он наводил порядок в отряде, и тех сладких секунд сна, когда он засыпая на ходу от усталости дошел до своей койки, и узнал, что он в ночном дежурстве, потому что кто-то то там убежал на свидание…
Всего этого словно и не было, он стоял свежий и полный сил, только капали капельки крови из порезанного пальца, который этот бесполезный дзанпакто не заживил.
– Молодец, Ханатаро.
– Господин Кучики?
– Твой дзанпакто полностью восстанавливает твои силы. Это маленькое преимущество целебных дзанпакто.
– Господин Кучики?
– Почему твой дзанпакто не хочет вылечить тебя до конца? Что это за полоска на клинке?
– Это… он меня вылечил? А почему вы запечатали свой дзанпакто?
– Я этого не делал.
– Чего? Да меня ваш дзанпакто по стенке размазывает… ой, простите!
– Ничего. Я сейчас в шикае. Ты не чувствуешь этого давления?
– Нет.
– Подумай, почему?
– И… почему же?
– Твой дзанпакто защищает тебя.
– Да он даже палец не заживил!
– Подумай.
– О чем?
– Твой дзанпакто только что восстановил все твои силы, что случится, если он еще и этот порез затянет?
– Э… – Ханатаро поглядел на красную полоску. До метки оставалось всего чуть-чуть. – Ну… я выстрелю мощным потоком ряцу.
– Сделай это.
– Но…
– Бей!
– Кого?
– Меня.
В тишине очередная капля крови упала на землю.
– Господин Кучики?
– Бей со всей силы, покажи мне свой лучший удар!
– Чего?..
Солнце лениво поднялось из-за горизонта. Смена закончена. Следующие десять часов Ханатаро может делать все, что хочет.
– Бей!
Тихо, словно во сне, Ханатаро поднял меч.
Тихо, словно во сне, Хисагомару излечил порез на пальце, и разрядился куда-то левее Кучики.
– Неплохо. Поработаешь с прицелом, и все получится.
– Я вас задел?
– Нет, и это плохо. У твоего дзанпакто низкая емкость. Очень. Это надо проработать. Возьми меч двумя руками.
Ханатаро взглянул на клинок. Двумя руками. Скальпель. Смешно.
– Он… лечит…
– Однажды меня победил дзанпакто лечебного типа.
– Вас?!
– Именно. Но давай, пока отложим это. Ты знаешь кидо сокацуй.
– Нет.
– Это обязательный экзамен.
– А… ну, я его сдавал… давно.
– Считай, что у тебя переэкзаменовка.
– Э…
– Просто сделай это.
– Зачем?
– У тебя плохо с меткостью. Тебе нужно проработать этот недочет. Бей.
– Кого?
– Ты видишь тут второго Кучики?
– Ну… я…
– Бей!
На ум само пришло заклинание. Губы сложились в повелительном жесте, а язык протолкнул первый слог…
Дальше было легче. Откуда-то пришла спасительная мысль, что даже поцарапать Главу Клана Кучики он не сможет.
Первое же заклинание ушло опять левее.
– Плохо! Еще раз!
– Но…
– Давай!
Новый удар. Третий за последние десять минут. Сколько можно?
Теперь сокацуй ударил правее рокубантай-тайчо.
– Плохо! Ты не стараешься!
– Я не могу!
В ответ господин Кучики вздохнул, и повернулся.
Ханатаро вскинул руку, словно прося его остаться, но Кучики уже ушел в шунпо.
Ямада почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Было ясно, что господин Кучики хотел помочь ему, немного научить… но Ямада из-за тупости своей потерял такой шанс, доверие такого синигами…
И снова пошел пустой, насушенный всякой ерундой день. Ханатаро уже в тайне ждал очередного ночного дежурства, когда все спят и над ним никто не издевается, но сегодня была не его смена. Хотя, вчера тоже…
То есть он, конечно, мог отказаться.
Ханатаро умел спорить, если это было надо. Иногда, после особо нудного дня, он плюхался на койку и вспоминал тот разговор, когда ему удалось переубедить тайчо.
Сенсей спорила уже из принципа, лишь бы не потерять авторитет в глазах подчиненных, а он приводил всё новые аргументы в свою пользу… и наконец она сдалась. Всезнающая Унохана Рецу признала, что чего-то не знает.
После этого она повернулась к подчиненным, и начала орать уже на них, за то, что те не поправляют её, когда она ошибается.
Утром Ханатаро проснулся и узнал, что он теперь офицер.
Прошло уже много лет с того дня, и каждый день Котецу и другие офицеры неустанно напоминали ему о том, как он выставил их идиотами в глазах сенсея.
Он уже прекратил отражать эти атаки, уже проклял себя за то, что вообще подал голос…
И продолжал гордиться. Каждому человеку надо хоть чем-то гордиться.
Даже сейчас, сидя в кабинете сенсея, он вспоминал тот день. И почти не слушал текущий разговор. А зря, послушать стоило.
– Нет, Карин, – Унохана-сенсей говорила тихо, но у её собеседника дрожали коленки. – Ты сегодня идешь на дежурство.
– Но моя смена была вчера!
Сказана эта фраза была больше для себя, как слабая попытка защитить свою гордость.
– Вчера дежурил Ханатаро, я проверяла.
– Он любит дежурить! По ночам всегда самые интересные раны и отравления!
Карин, очевидно, бросал на стол свою козырную карту. Наивный маленький мальчик.
Унохана перешла на крик:
– Так тебе, значит, не интересно лечить раны и отравления? Ты не хочешь лишний раз попрактиковаться? Ты не офицер 4 отряда, ты мелочь, я отдам тебя на перевоспитание в 11!
– Не надо!
От крика Ханатаро вжался в самый угол казармы.
И тут небо расчертила адская бабочка.
Она опустилась к земле и впорхнула под своды казармы.
Унохана и Котецу враз забыли о выяснении отношений с подчиненным, но бабочка полетела не к ним.
– Ханатаро Ямада! – раздался голос господина Кучики. – Я приглашаю вас сегодня в девять вечера в поместье Кучики. Не откажитесь ли вы разделить со мной ужин?
Ямада сжался еще сильнее, словно сенсей орала на него.
Его приглашают? Его?
Бабочка покружила под сводами казармы, и нашла-таки Ханатаро в углу.
Надо было говорить, сказать хоть что-то… хоть промычать или кивнуть! Но тело не слушалось.
Бабочка в точности повторила утренний ход господина Кучики: повисела немного, неслышно вздохнула, повернулась и улетела.
Унохана подошла к нему:
– Встань!
Ханатаро хотел сидеть в углу, обняв колени руками, но приказ выполнил сразу.
– Если ты откажешься, то опозоришь отряд!
Ямада промолчал.
– Сейчас уже почти восемь. Если не хочешь опоздать, иди прямо сейчас! – он уже пошел к выходу, когда его настиг предупреждающий окрик сенсея. – Но хоть сумку с собой брать не надо?
– Я возьму и сумку, и дзанпакто.
– Ты в обычный-то день без меча ходишь, а сейчас…
– А сейчас я обязан взять меч.
Желая пресечь ссору, он вышел на улицу.
Ему в спину упирались три десятка удивленных взглядов.
Путь до поместья Кучики он знал, как свои пять пальцев. Приходилось бывать там и официально выполняя свой долг целителя, и не официально, когда сенсею хотелось спелых вишен.
Ханатаро решил рискнуть и пойти короткой дорогой – через вишневый сад.
Он знал, что господин Кучики делает с теми, кого там ловит, а еще он знал, что нельзя подходить близко к дорожкам и пригибаться к земле, едва на горизонте появится чья-то ряцу. Хорошо когда у тебя совсем слабая ряцу: такая сливается с фоном. Лучше полежать в осенней грязи лишних полчаса и заработать простуду или чего похуже, чем попасться на краже.
Но сейчас Ханатаро шел спокойно и уверенно.
Спокойно и уверенно он перелез через ограду.
Спокойно и уверенно он набрал полный кулёк вишен и пошел по главной аллее, кидая косточки прямо на мощенную тропинку. Он мечтал об этом долгими осенними вечерами.
Еще он мечтал о таком же поместье и горничной вроде Мацумото, но в этих мечтах никому не признавался. Даже себе.
Было без двух минут девять, когда Ханатаро подошел к главному зданию, где жили члены семейства.
Бьякуя сидел на полу, а перед ним на низком и широком подносе стояли различные блюда.
Кивком хозяин дома приветствовал его и одновременно указывал на место напротив себя.
Ханатаро снял сумку и меч, и уже хотел положить их рядом с собой, но тут из ниоткуда возник слуга и принял вещи.
Понимая, что надо как-то начать разговор, он выдавил из себя: – Я благодарю вас за приглашение…
И замолчал, не зная что еще сказать.
– Седьмой офицер четверного отряда, командир четырнадцатой транспортной бригады Ханатаро Ямада. Дабы избежать недопонимания, я считаю нужным дать некоторые объяснения. Сегодня утром я проходил мимо казарм 4 отряда и увидел тебя. Мне как раз нужен был партнер для отработки нового приема, который я придумал накануне, и я захотел предложить это тебе, так как ты хороший целитель.
– Вам… нужен целитель?
– Мне нужен партнер.
Ханатаро взял рисовый шарик, обмакнул в блюдечко с соусом, и попробовал.
И тут же схватился за стоящий рядом стакан с водой. Соусом оказался легендарный чили, а рис только пах корицей, на самом деле это был чертополох.
Угощение обжигало горло, в нос словно бил вулканический газ, а перед глазами заплясали чертики. Почему-то, сразу вспомнилась Мацумото.
Бьякуя тоже приступил к трапезе. Он обмакнул рисовый шарик в блюдечко с соусом, а потом еще и в вазочку с горчицей. Съел и потянулся за вторым.
За спиной Кучики возник слуга, и хозяин дома отдал распоряжение: – Убери горчицу и подай васаби. Гостю подай сою, он не любит слишком острых приправ.
Ханатаро не успел и глазом моргнуть, как перед ним возникло блюдечко с сёю из светлых бобов.
Ханатаро взял другой шарик, и обмакнул в сёю. После чили усукучи показалась водой. Бьякуя учтиво спросил:
– Как теперь?
Ханатаро улыбнулся.
– Уже гораздо лучше.
– Вот видишь, не узнаешь, пока не попробуешь. Хочешь васаби?
– Я никогда не пробовал… это очень дорого…
– В мире живых это стоит двадцать долларов за стограммовую баночку. Ты ведь там был?
– В мире живых? Ну, да… а что?
– И это по твоему проекту в 4 отряде построили круглосуточный магазин?
– Да, я знаю, что это запрещено законом, но у меня есть разрешение со-тайчо, и…
– Расслабься, я не об этом. Хотя и об этом тоже. Ты сам сводишь баланс?
– Да, и слежу за ассортиментом…
– За стойкой тоже сам стоишь?
– Ну, поначалу сам, а потом нашел пару человек…
– Из своей бригады?
– Нет, это синигами из 3 отряда.
– И как, дело приносит прибыль?
– Да. У нас нет конкурентов, и мы импортируем товары из мира живых по заниженным ценам.
– Как это?
– Я играю на разнице котировок обменного курса валют.
– Ты с выгодой для себя обмениваешь одни деньги на другие?
– Да.
– Это очень рискованно.
– Я знаю, я хеджирую и создаю аккумуляторные счета. Пока удается балансировать, а порой мне везет и я срываю хороший куш.
– Например?
– Я недавно вложился в серебро, хотя все говорили, что это крайне рискованно, но мне повезло и цены пошли в гору. Я подождал немного, и обналичил счет, получив прибыль в 20% на каждый доллар.
– Тебе везет.
– Ну… хоть в чем-то мне должно везти?
– Ханатаро, у тебя есть девушка?
Ямада пару раз хлопнул глазами, пытаясь осознать суть вопроса, а потом густо покраснел.
– Нет.
– В чем проблемы?
– Ну…
– Тебе нравится Рукия?
Если секунду назад Ханатаро густо краснел, то теперь в нём проснулось возмущение.
– Как… как вы можете такое говорить? Ведь это ваша сестра!
– Я люблю свою сестру и хочу, чтобы она была счастлива. Она о тебе хорошо отзывалась.
– Госпожа Кучики? Обо мне? Нет-нет, вы что-то явно путаете!
Бьякуя взял рисовый шарик и принялся катать его в васаби. Пока Ханатаро думал, его собеседник съел три шарика, запивая чем-то из бутылочки рядом с собой. Ямада готов был клясться, что это не вода.
– Господин Кучики?
– Да?
– Вы думаете… мой дзанпакто сможет вести бой?
– Знаешь, что мне не понравилось? У твоего дзанпакто очень низкая емкость. Сенбонсакура это тысячи мечей, атакующих со всех сторон.
– Да, я знаю.
– Говоря о емкости я имел в виду возможности твоего дзанпакто к выполнению. Когда я только начинал тренировать свой дзанпакто, у него была низкая емкость, и я мог создавать всего два меча. Потом емкость росла, и количество мечей увеличивалось, со временем дойдя до сотни. Первая сотня была самой тяжёлой, дальше было легче.
– Вы начали с двух мечей, и дошли до многих миллионов?
– Первая сотня была самой тяжёлой, я помню, как тренировался сутки напролет, в зной и ливень.
– Я так не смогу…
– Начни. Хоть немного, но начни.
– Меня часто просят помочь с другими вещами.
– Отказывайся, если ты скажешь, что тренируешься, тебя поймут.
Ханатаро опустил голову. Следующие несколько минут они ели в молчании.
Вся еда была острой, даже кажущиеся невинными белые палочки, и те обожгли горло. Ямада все обмакивал в сое, и пару раз появлялся слуга, меняющий блюдечко с сёю.
– Не набивай живот.
Голос Бьякуи раздался настолько неожиданно, что Ханатаро поперхнулся кусочком жаренного угря. Слуга тут же оказался рядом.
Когда дыхательный тракт оказался прочищен и утрамбован хорошим глотком воды, Ханатаро спросил:
– Господин Кучики, что вы хотели сказать?
– Ты уже утолил голод?
– Ну да.
– Вернемся к еде чуть позже, хорошо?
Ямада энергично кивнул.
– Я хотел пригласить тебя… в одно место.
– Какое?
– Думаю, тебе там понравится. Постарайся расслабиться.
– Хорошо.
Появился слуга, который подал Ханатаро его сумку и меч.
Они встали и вышли на улицу.
Вдали возвышалась стена, окружающая Сейрейтей.
А за ней располагался Руконгай.
– Ты когда-нибудь там был?
– Где?
– В Руконгае?
– Э… ну, мельком, на задании…
Кучики взял его за руку и… перемахнул через стену.
Они оказались в каком-то темном и диком квартале, везде был мусор, валялись черепки битой посуды, ветер трепал лист бумаги из какого-то отчета, и ужасно воняло.
– Тут разве не убираются?
– Нет. Это Руконгай.
Они пошли, стараясь смотреть под ноги, а слева и справа возвышались многоэтажные строения, держащиеся на честном слове и многочисленных дополнительных опор, поставленных самими жителями.
Но вот в ряду развалюх мелькнуло приличное одноэтажное здание, крыльцо которого было недавно подметено.
– Мы пришли.
– А? Сюда? Ну, тут хотя бы убираются…
Они поднялись по ступенькам, и господин Кучики коснулся дверной ручки.
– Ханатаро?
– Да?
– Я прошу тебя, собери в кулак всю свою волю. Старайся ничему не удивляться, и… зови меня по имени.
– Да.
– Попробуй.
– Э… да, Бьякуя, называть тебя по имени. Хорошо.
И господин Кучики открыл дверь.
Получив легкий тычок в спину, Ханатаро понял, что первым нужно зайти ему.
Он сделал три шага, и остановился.
Внутри было светло, и играла приятная музыка. Что-то из Европы.
Прямо перед ним коридор вел вперед и упирался в дверь, еще были проходы налево и направо. Господин Кучики уверенно свернул направо.
Ханатаро пошел следом.
Ему открылся огромный зал, весь уставленный столиками, за многими сидели люди. Кто-то ел, кто-то играл в карты, многие смеялись.
У стенки располагался бар.
Господин Кучики подошел к барной стойке, и тут же возник бармен: красивая блондинка.
– Господин Кучики?
– Я хочу искупаться.
– Э… не вопрос, полотенце надо?
– Да, мне и моему другу.
Девушка перевела взгляд на Ханатаро, и он густо покраснел от этого взгляда.
– Какая расцветка полотенца вам нравится, господин…
Ханатаро стоял и не мог двинуть ни одной мышцей тела. Дышать, и то перестал.
В чувство его привел мощный пинок по щиколотке.
– Ямада. Ханатаро Ямада.
– Господин Ямада, какое полотенце вам нравится?
– Э… ну…
Господин Кучики пнул его во второй раз. Снова стало полегче.
– Ну, мне нравится чистое и мягкое.. и большое, вот.
Девушка похихикала и перевела взгляд на господина Кучики.
– Может, выпьете чего-нибудь?
– Нет.
Девушка вздохнула и подала им два белых жетона, на которых были арабские цифры.
Господин Кучики взял их, и они пошли в тот зал, что был слева от входа. Там был узкий коридор, а по левую руку – двери.
Господин Кучики дошел до номеров 11 и 12, дал Ханатаро жетон с номером 12, и сказал на прощание:
– Не подведи меня.
– Что я должен делать?
– Что делать? Будь мужчиной.
И господин Кучики ушел в свой номер.
Ханатаро остался стоять в коридоре. Ему было страшно, но он был один, и мог сосредоточиться.
Помыться. Ему нужно только помыться. Всего делов. Просто помыться.
Ханатаро стиснул зубы и вошел в номер.
В прихожей было жарко. Очень. На стене была прибита вешалка. Ханатаро разделся и открыл внутреннюю дверь.
И вот тут он узнал, что значит жарко.
Зайти туда? В этот ад? Но там…
Как-то сама-собой заболела левая нога, куда дважды заехал господин Кучики, приводя его в сознание.
Ханатаро вздохнул и вошел.
Просторная комната без окон, деревянный лежак у одной стены, европейская ванна у другой. Единственный слабый светильник – над входом, что создавало приятный полумрак. Противоположная стена так и вовсе тонула в темноте.
Ханатаро залез в воду, и попытался расслабиться. Ему только было немного странно, что никакого полотенца не было видно.
И тут дверь в его номер открылась.
К нему вошла невысокая полноватая девушка, из одежды на ней было только полотенце, которое она несла в руках.
– Я принесла полотенце, господин Ямада.
Парень пару раз хлопнул глазами.
– Пожалуйста, вы не могли бы лечь на вот этот лежак?
– А…
– Вы не могли бы сделать это прямо сейчас?
Мысли хороводом неслись в голове Ханатаро, он решительно не понимал, что происходит, но уже догадывался.
– Господин Ямада, вам что-то не нравится?
Она опустила полотенце, и теперь уже ничто не скрывало подробности её тела.
– Я страшная?
Ханатаро сглотнул и отрицательно помотал головой.
– Тогда в чем проблема? Пожалуйста, лягте на лежак.
Парень начал выбираться из воды, и только тут понял, что вообще-то он голый.
– Простите…
– Лори.
– Не понял?
– Ну, мое имя. Вы ведь это спрашивали, господин Ямада?
– Э… нет. Э… Лори, вы не могли бы… отвернуться?
Девушка вздохнула.
– Как прикажете, господин Ямада.
Вид сзади был не менее живописным.
Ханатаро сглотнул, взял полотенце и обмотался им.
Мельком он оценил, что девушка примерно одно с ним роста, разве что весит побольше.
– Господин Ямада, пожалуйста, лягте.
Он лег. Лора принялась разминать его ноги, прекрасно находя и используя по максимуму рефлекторный точки на ступнях и коленях. Уже через десять минут мальчик забыл, как его зовут, где он и что вообще происходит.
Потом настал черед груди. Девушка начала с того, что с силой ущипнула соски, приводя Ханатаро в чувства, но только затем, чтобы снова отправить его в мир фантазий.
Привели в сознание сильные шлепки по животу. Достаточно сильные. Ханатаро уставился на пышные груди девушки.
– Господин Ямада, может, включить музыку?
– А… да, буду благодарен.
Девушка подошла к той стене, что утопала во мраке, и что-то там щелкнула. Полилась приятная музыка. Что-то восторженное, жизнеутверждающее. Звонкий голос с первых же секунд радостно восклицал: А-уу.
– Господин Ямада, вы не могли бы лечь на живот?
– А… да, конечно.
Девушка отвернулась, и он перевернулся.
Массаж спины начался с того, что Лори стала втирать ему в кожу какой-то крем. Ханатаро вдохнул полной грудью и…
Запах девушки. Это были не духи, не ароматические масла или шампунь, это был именно её запах.
И он почувствовал, как в паху все зажглось.
Словно почувствовав эту перемену, девушка оседлала его.
Ханатаро утешил себя тем, что так разминать спину удобнее.
– Господин Ямада, поговорите со мной.
– Э… о чем?
– Вам нравится музыка?
– Очень.
– А я?
– Не понимаю…
– Я вам нравлюсь?
– Ну… вы красивая…
– Господин Ямада, вы не могли бы… снизить требования?
–Требования?
– Я имею в виду, – она снова перешла к поглаживающим движениям, давая мышцам успокоиться. – Будьте проще.
– Как это?
– Прекратите обращаться ко мне на Вы.
– А… да, хорошо.
– Господин Ямада, вы уже поняли, кем я работаю?
– А… ну, да.
– И как называется моя профессия?
– Ну…
– Назовите меня.
– Как?
– Этими словами.
– Но…
– Пожалуйста.
– Вы… ты… Лори, ты…
– Да?
Она наклонилась, и её теплые груди прижались к его спине.
– Лори, ты… ты…
Её губы коснулись его уха.
– Ты шлюха…
– Громче, никто не услышит.
– Ты шлюха!
– И что делают со шлюхами?
– Их…
– Да?
– Их…
– Я слушаю?
– Трахают.
– Ты хочешь меня трахнуть?
Перед глазами Ханатаро пробежали картинки его долгой и однообразной жизни.
Расталкивая другие воспоминания, на передний план вышла сенсей.
Унохана смотрела на него строго, требовательно, и вместе с тем она как бы поддерживала его, как бы говорила: «ты сможешь». В ушах раздался голос господина Кучики «Что делать? Будь мужчиной».
И тут он почувствовал, как груди девушки поползли по его спине вверх-вниз.
– Госпожа Лори? Вы…
Девушка повторила свой вопрос:
– Ты хочешь меня трахнуть?
– А… Я… Да.
– Что да?
– Я… хочу…
– Чего ты хочешь? Скажи мне.
– Я… я хочу…
– Да?
– Я хочу трахнуть.
– Кого?
– Тебя.
– Скажи мне это.
– Лори, я хочу… тебя трахнуть.
– Скажи громче.
– Я… я хочу тебя трахнуть. Да! Трахнуть! Поиметь!
– Тогда сделай это.
Она встала с него, и он еще раз оглядел её с ног до головы.
Ханатаро поднялся на ноги. Он волновался и не знал, что делать. То есть, в теории он знал, что нужно, но это в теории.
Девушка вздохнула и сорвала с него полотенце.
– Лори?
– Господин, вы вряд ли сможете с первого раза. Я вам немного помогу.
Она опустилась на колени перед ним.
Уже через полторы минуты Ханатаро почувствовал, что его трясет. Нервы замкнуло, а на щеках загорелись ямочки.
Девушка поднялась с колен.
– Хотите чего-нибудь выпить? Саке? Апельсиновый сок?
– Воды…
Девушка снова нырнула в темный угол и достала оттуда пластиковую бутылку с минеральной водой Хисуй.
Ханатаро сделал несколько жадных глотков.
– Господин, лягте. Так будет лучше.
Он лег на спину.
– Вы хотите, чтобы я выключила свет?
– А… не знаю, мне все равно.
– Тогда, думаю, свет лучше оставить.
С этими словами она снова оседлала его.
Ханатаро смутно запомнил следующие несколько минут.
Ему было хорошо. Очень хорошо. Перед глазами кувыркались лица других офицеров отряда, улыбающееся, как когда он достигал результатов, лицо тайчо, завистливые глаза Котецу, строгий взгляд господина Кучики…
Женщина рухнула на него, придавив своей массой к жесткому лежаку.
Он обнял её и прижал к себе.
– Лори?
– Да?
– Ты… красивая.
Она тихо посмеялась.
– Рада это слышать. Повторим?
– Что?
– Я не успела.
– Не понимаю…
– Ты завершил раньше, чем я.
– У меня болит все тело.
Она снова посмеялась, а потом сказала: – Если ты приходишь к нам в первый раз, то с тебя не берут деньги, но, поскольку за тебя заплатил господин Кучики…
– Он за меня платил?
– Глупый, ты думал, это бесплатно?
– У тебя проблемы с логикой.
– Ятта! Я тебя разговорила!
Ханатаро в ответ хлопнул девушку по бедру.
– Злюка.
И тут в номер вошел господин Кучики.
– Ханатаро? Тебе все понравилось?
– Да, было круто.
Лори подала голос: – Господин Кучики, я не оттянулась.
– Твои проблемы.
– Может, вы возьмете меня вдвоем?
– Размечталась, ты тут работаешь.
Ханатаро открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут вспомнил об их уговоре.
– Бьякуя, мы уже уходим?
– Лично я ухожу. Ты можешь оставаться, хоть до утра.
Господин Кучики повернулся к двери.
– Бьякуя!
– Чего?
Кучики чуть обернул голову.
– Спасибо.
– Тебе спасибо.
И господин Кучики вышел.
Лори чуть приподнялась и посмотрела ему в глаза.
– Чем это господин Кучики тебе обязан?
– В смысле?
– Ну, прозвучало так, будто ты сделал для него… что-то полезное.
– Я просто сопровождал его в поездке. Я ничего не сделал, меня ранили в первом же бою, и я провалялся чуть живой, пока мне не оказали помощь.
– Ты был в бою?
– Ну, да. Помню, тащил раненного, а потом не помню ничего.
– А почему господина Кучики сопровождал именно ты?
– Его лейтенант был на задании…
– А ты – сильный боец?
Теперь рассмеялся уже Ханатаро.
– Я вообще не боец. Я медик. Служу в 4 отряде.
– А, вот даже как… слушай, а ты не мог бы… ну, у меня есть проблемы…
Ханатаро улыбнулся.
– Рассказывай.
И Лори принялась рассказывать.
Ханатаро вышел из борделя только к вечеру, когда стали появляться первые посетители. Целых 15 часов он выслушивал жалобы на здоровье, лечил, выписывал рецепты и давал рекомендации.
После Лори через его руки прошло восемь девочек. И у всех были те или иные болезни. К вечеру он уже немного разобрался в анатомических подробностях, и был вынужден с болью в сердце запретить, вернее рекомендовать прекратить прием клиентов двум девушкам. Хотя бы временно.
Хисагомару ускорял обменные процессы в организме, сращивал ткани и кости, мог даже ускорить регенерацию органов, но вот изменять здоровый организм он не мог. Как объяснить дзанпакто, что компенсаторные реакции организма не всегда полезны?
В таких случаях нужны были капли. Что-то, что по чуть-чуть изменяло бы организм, приводя к нужной сбалансированности.
Ханатаро вдохнул свежего воздуха, и перебросил значительно облегченную сумку на плече поудобнее.
– Господин Ямада?
Рядом стояла миссис Хамми, хозяйка заведения.
– Да?
– Вы… проконсультировали 9 наших сотрудников…
Он предупреждающе поднял ладонь.
– В большинстве случаев я ничем не смог помочь.
– Как? Вы выдали кучу таблеток и…
– Это временные меры. Я приду завтра… во всеоружии.
– Я буду вас ждать.
Ханатаро кивнул ей, и пошел к ближайшим воротам.
Вернее, ближайшими были восточные, но тогда до казарм 4 отряда путь становился очень долгим, а вот от южных идти было минут пятнадцать.
Ханатаро нравилась это делать. Чистить, убираться, оптимизировать, упрощать. Он любил так поступать. Иногда.
Сенсей встретила его с бледным лицом и красными глазами.
– Ханатаро! Где ты был так долго?! Я вся испереживалась!
– Сенсей, почему вы переживали, ведя я был с господином Кучики!
– Потому и переживала. Ты… его не знаешь. Совсем. Я такая дура, что вообще тебя отпустила…
Ханатаро подошел и обнял её.
– Сенсей, может, вы и дура, но я не знаю никого, кто был бы умнее вас.
Она в ответ просто обняла его крепче. Он тут же отступил на шаг. Она улыбнулась.
– Ну, рассказывай.
Он улыбнулся в ответ.
– Сперва мы немного перекусили, я чуть не обжег слизистую от Чили… я думал, там соя. Потом господин Кучики спрашивал, как дела в магазине, как сводится баланс, что такое хеджирование ну и прочие. А потом мы еще немного погуляли по Руконгаю. Под утро он ушел, а я… ну, добирался уже один.
– И как тебе в Руконгае?
– Там много интересных мест.
– Например?
– Вы видели Каньон?
– Тысячу раз.
– А я там ни разу не был.
– У тебя еще все впереди.
– Спасибо. Тайчо, вы не могли бы дать мне выходной? Я бы хотел… восполнить пробел в своих знаниях.
– О чем идет речь?
– Инфекции, – подобрал Ханатаро ближайший аналог.
– Это интересная тема. Ты разве с ней не сталкивался?
– Ну, обеззараживание свежей раны – это одно, а вот что делать, если парень из 11 отряда не придал значения маленькой царапине, и спустя сутки приходит с гнойником? Сенсей, вы всегда брали такие случаи себе, это несправедливо.
– Ты единственный, кто ругает меня когда я делаю за вас вашу работу.
– Я пойду?
– Иди.
Ханатаро вышел из кабинет и, поздоровавшись с проходящей мимо Котецу пошел в архив.
Ему нужна была перво-наперво литература. Лучше всего учебник. За время осмотра у него возник миллион вопросов относительно женской физиологии. Да крутилась в голове тупая, уже давно ставшая избитой шутка: а можно всех посмотреть?
Как и обещал, он пришел к миссис Хамми в девять утра, опоздав всего на пятнадцать минут. Ханатаро сгибался под тяжестью сумки, нагруженной всем, что удалось тихо стащить из кладовых. Очень тихо и аккуратно, всего пару раз применив связывающие кидо, когда дежурные по объекту отказывались его куда-то пропускать.
Уже уходя из склада, Ямада сообразил, что можно было просто привести свою бригаду, и сказать, что теперь их смена дежурить.
Впрочем, уже через секунду мысли о мирной сдаче караула были вытесненны мечтами о хорошем мордобое, заканчивающимся полным захватом складов и взятием заложников. В роли заложника №1 всенепременно выступала джубантай-фукутайчо. Было бы хорошо взять еще и свою, но Исане его не вдохновляла.
– Миссис Хамми?
– Господин Ямада, вы сегодня без меча?
– Нет, почему? – и Ханатаро показал свой шикай. Увидев скальпель, почтенная дама только посмеялась.
– Как мило. Ну, проходи.
Ханатаро убрал скальпель в карман, и, перекинув сумку на плече поудобнее, поднял с земли здоровый чемодан с аппаратурой.
– Я бы хотел начать с тех двух, которым я рекомендовал на время… не работать.
Миссис Хамми улыбнулась и пошла внутрь здания. Ямада пошел следом.
И начался новый день. В этот раз было не менее интересно, чем в прошлый. И если в прошлый раз он чувствовал себя первооткрывателем, высадившимся на неизведанном берегу, то теперь внутренний мир Ханатаро рисовался воином, прокладывающим путь в толще врагов, размахивая дубиной направо и налево. В роли врагов выступали болезни, и каждую он знал по имени, симптому и струтуре. И каждое назначение было подобно удару толстой дубины.
Никого ни в какие аптеки он уже не отправлял, убедившись что нет их в Руконгае – хороших аптек.
Да и принесенные с собой препараты нужно было куда-то девать. Не возвращаться с ними же домой?
Под конец дня ему встретилась шлюха, которую накануне снимал местный самородок, парень с сильным уровнем ряцу, по которому скучала Академия.
Вот тут пришлось повозиться.
Когда в связь вступают мужчина и женщина с разным уровнем ряцу, возникают определенные проблемы. В свое время супруга господина Кучики тяжело болела именно по этой причине.
Конечно, с тех пор целебные кидо долеко продвинулись, да и сам господин Кучики научился контролировать свою ряцу в достаточной степени, чтобы не создавать проблем.
Суть в том, что во время возбуждения мужчина частично ослабевает контроль над собой. И поэтому такое явление как оргазм становится настоящей проблемой.
Женщинам не нравится, когда мужчина наваливается всем весом. Когда же он наваливается всем весом шикая, или, сохрани Ками-сама, банкая, у дамы возникают проблемы, даже если она сверху. Случайно осыпавшаяся на голову твоей подружки Сенбонсакура, это конечно, крайние варианты, но бывало и такое.
Вот по этому-то и существуют специальные кидо, наглухо запечатывающие шикай. Жаль, их разработали уже после обнаружения болезни госпожи Хисаны, когда ограничение мужа не решало проблему, а лишь продляло агонию. Господин Кучики так и не смог определиться, слишком поздно были созданны эти кидо, или слишком рано?
Уже после смерти госпожи Хисаны были созданы кидо способные вскрыть душу, и удалить, как гной, следы чужой ряцу.
Это были кидо высшего уровня, и они при всей свой сложности не давали гарантированного результата. Самая главная проблема заключалась во вскрытии души.
Это надо было делать с ювелирной точностью.
Господин Кучики гордился тем, что в высвобожденном банкае он выдает кидо мощностью в сотни бликов в секунду.
Здесь же нужны были не сотни и не десятки. Даже единицы бликов было много. Требовались доли. Десятые и сотые.
Никто не мог работать столь тонко.
Шикай Ханатаро Акэйро Хисагомару сумел.
Впервые в жизни он улыбнулся своему дзанпакто.
На тончайшей духовной мембране в месте над чужой ряцу делался надрез. Именно в этом месте, в любом другом будет вытекать собственная ряцу, а если использовать откачивающие как насос кидо, то не вытекать даже, вырываться ураганным потоком. Все большие резцы неизбежно вскрывали области большие, чем нужно. Да и чужая ряцу по какой-то неизвестной причине заполнялась треугольником с вершиной у мембраны, и расширяюшимся в глубь основанием.
Шикай Ханатро сделал разрез даже чуть меньше, чем это было допустимо.
Ямада больше не считал Хисагомару бесполезным.
А дальше мальчика ждал облом.
Существует неписанное правило: ширина нити не может быть больше или равной ширине разреза. Но этот разрез был меньше, чем всё с чем он сталкивался, видел или слышал.
И снова на помощь Ханатаро пришел Хисагомару.
Дзанпакто залечил оставленную им рану не сразу, а дождавшись окончания процедуры.
Тщательно занеся последнюю запись в отчет, он утер честный трудовой пот и откинулся в кресле.
Оперируемая, Лолли, поднялась с дивана.
– Господин Ямада, что со мной?
– Я закончил. Весь гной, все убрал. Теперь вам нужно пройти недельный курс цитархита.
Он залез в сумку, и принялся капаться на самом дне. Потом выложил из сумки все, что там было.
Из оставшихся десяти пачек, шести бутыльков да упаковки компенсаторов, цитархита не оказалось.
– Господин Ямада?
– Ты знаешь, есть люди, которые принимают возбуждение за вдохновение, а усталость – за результат. Вот я растратил почти всё, что принес. И чувствую такую гордость… может, я из этих?
– Что вы, господин Ямада, вы сделали много нужных дел…
– Как бы тебе это объяснить. Почти все, что я делал, это механическое воспроизведение методов, прочитанных в книжках. С тобой мне повезло, удалось придумать что-то новое, вернее, использовать старое по новому назначению. Хотя… возможно, именно в этом и назначение моего дзанпакто…
Он посмотрел на неё. Девушка улыбнулась.
– Подожди здесь.
Он поскидывал свое добро обратно в сумку и, мимоходом обругав себя за непредусмотрительность, пошел к своей вчерашней знакомой.
Ввалившись в 12 номер, Ханатаро застал Лори за работой.
Увидев его, девушка сильно удивилась.
Клиент удивился не слабее.
Но когда нужны лекарства, врачу не до их чувств.
– Лори, я давал тебе пачку цитархита, где она?
Девушка юркнула к себе в темный угол, и принесла ему требуемое.
Ханатаро взял таблетки в руку, и задумался, что делать дальше.
Идея пришла сама: Ханатаро вытащил из сумки аспирин, который он таскал с собой с года поступления оного в продажу, вышвырнул из пачки все пластмассовые упаковки прямо в сумку, отсчитал четырнадцать таблеток цитархита. В пачке было тридцать таблеток. Значит, осталось шестнадцать. На неделю хватит.
Вернув девушке её таблетки, Ханатаро извинился и вышел.
Было уже заполночь, когда Ямада покидал заведение.
Как и в прошлый раз, миссис Хамми лично его провожала.
– Господин Ямада, вы так хорошо поработали сегодня.
– Спасибо, я старался изо всех сил.
Он устало вздохнул. Почтенная дама улыбнулась.
– Ну что вы, у меня еще никто за спасибо не работал.
И она протянула ему увесистый кошелек.
– Что это?
– По сотне за каждую девочку.
– Спасибо большое за вашу щедрость, – Ханатаро не притронулся к кошельку. – Только я хотел попросить другого.
– Что же?
– Одна из ваших… в общем, попался интересный случая. Я бы хотел опубликовать это исследование. Разумеется, я гарантирую конфиденциальность…
Миссис Хамми отвела взгляд, пытаясь понять суть просьбы. Но вот морщинки на её лице разгладились, и она улыбнулась:
– Конечно, я понимаю, что вы в первую очередь ученый, но все же деньги возьмите. Мне будет неудобно…
Ханатро взял кошелек, поклонился и, подхватив чемодан, пошел к воротам.
На полпути его посетила шальная мысль.
Как он успел узнать, был в Руконгае один магазинчик…
Только под утро усталый, но гордый и довольный собой Ханатаро явился в казармы.
В кабинете Уноханы кроме неё и Котецу были третий офицер Ясотика и начальство 2 отряда.
Ханатаро вздохнул и, со всеми поздоровавшись, повернулся к сенсею.
– Тайчо, я хотел сказать, вы так много для меня сделали… я хотел бы вам сделать подарок.
Унохана лишь вопросительно подняла бровь.
Хантаро вытащил из сумку коробочку с флаконом Шатлинг и Сыновья. Трехсотграммовый пузырек стоил почти тысячу золотых, но это были лучшие духи какие только изготавляли в Руконгае.
Сенсей взяла фирменную упаковку и вытащив флакон, попробовала запах.
– Сой Фонг-тайчо, попробуйте, как пахнет! Это восхитительно!
– Меня больше интересует, откуда у твоего рядового такие деньги?
– Ну, не будь букой, ты мне просто завидуешь.
Две тайчо обменялись более чем выразительными взглядами, а Ханатаро повернулся к Исане.
– Фукутайчо, для вас я тоже приготовил скромный подарок.
По взгляду Котецу было ясно, что от него она ждет самое большое правильно препарированную жабу.
Ханатаро протянул ей коробочку.
Котецу открыв, анула. Сережки из македонского серебра в обработке мастеров клана Сихоин.
И тут произошел казус. Когда фукутайчо кинулась применять их, Унохана удивленно произнесла:
– Котецу, разве у тебя проколоты уши?
– Ну да…
Унохана хотела что-то сказать, но Сой Фонг среагировала быстрее: – Фукутайчо! Вы знаете, что прокалывать уши запрещенно реляцией женской ассоциации синигами? Вы не уважаете наши реляции? Вы хотите вылететь из ассоциации?
– Но я…
Унохана попыталась сказать, но Сой Фонг осекла её взглядом. Попытавшийся высказаться по этому поводу Омаэда просто получил в нос.
Котецу сглотнула.
– Фонг-тайчо, я прокалывала уши еще до выхода реляции и до создания ассоциации.
– Когда же?
– Недели через две, как родилась.
Сой Фонг в совершенстве умела скрывать свои эмоции, поэтому Омаэда снова получил в нос. Просто так.
Сой Фонг перевела взгляд на Хантаро:
– Если я узнаю, что где-то произошла кража, ты будешь подозреваемым № 1. Омаэда, возьми его сумку, и вытряхни все на пол.
Когда нибантай-фукутайчо выполнил приказ, тайчо удивились. Сой Фонг – предметам. Унохана – тому, что в сумке совсем не оказалась медицинских препаратов.
Омаэда поднял перламутровый брослет, насадив его как на шампур своим ножом, и сказал:
– Может, пройтись по магазинам? Где-то же это все купили?
Сой Фонг прищурилась.
– Или украли. Йонбантай-тайчо, как вы это объясните?
Унохана пару секунд изучала кучку вынесенных из антикварного магазина вещей, и перевела взгляд на Ханатаро.
– Что это?
– Подарки для офицеров и бойцов отряда.
И тут Унохана обворожительно улыбнулась. Она не зря пользовалась репутацией «страшной женщины».
– Нибантай-тайчо, у меня есть только одно объяснение.
– Слушаю?
Сой Фонг сладко улыбнулась. Так питон смотрит на кролика. Эта наивная девочка еще не знала, кто здесь питон. Вернее, удав.
– Два дня назад рокубантай-тайчо пригласил Ханатаро на ужин. Я не знаю, что там было. Возможно, все эти вещи из поместья Кучики.
Сой Фонг улыбнулсь еще слаще. Блеснули акульи зубки.
Унохана сидела с каменным лицом. Ведь у удава нет зубов. Да и зачем ему зубы?
– Спасибо за наводку, Рецу. Я проверю. Омаэда, уходим.
– Тайчо!
И начальство 2 отряда вышли, прихватив браслет.
Сенсей посмотрела на него.
– Там было… что-нибудь бьющееся?
– Нет, за исключением этого флакона – ничего.
– Ханатаро. Ты поступил прекрасно. Но технически не точно. Я надеюсь, это послужит тебе уроком?
– Да, тайчо.
– Иди, раздай это все. И больше не надо тратить деньги магазина на ерунду.
– Да, тайчо. И… можно вас кое о чём попросить?
– Ну?
– Я хочу защитить доклад.
– Как, уже?
– По инфекциям я еще работаю, я имел в виду другое.
– Что же?
– Ну… другое. Сенсей, я все расскажу на защите.
– Хорошо. Давай завтра в три, если других дел не будет.
– Тайчо, я хотел вас попросить…
– Ну?
– Пригласите, пожалуйста, господина Куротсучи.
Унохана оторвала взгляд от своего наготка.
– Чего? Ты спятил? Хочешь опозориться перед чужими?
– Пожалуйста!
– Хорошо, но и защиту буду принимать не я, а Маюри. Если он согласится.
– Спасибо!
@темы: Бьякуя