Seireitei Toshokan — @дневники: асоциальная сеть

воскресенье, 16 ноября 2008

15:08

все записи пользователя в сообществе IAM PROSTO

Лучший спам в вашем избранном

29 bleach + baner black lagon

www.diary.ru/~IAMPROSTO/p53641933.htm

@темы: Йоруичи, Ренджи, Рукия, Уэко Мундо, Вайзарды, Орихиме, Рангику, Стеб, Хицугая, Юмор, Каракура, Фанарт, Аватары, Сейрейтей

URL

13:15

Единственный яой. Больше писать не буду

все записи пользователя в сообществе Седая Верба

Холод всегда мне был по душе

Название: Дождь Прощения
Автор: Verba Rangiku ([email protected])
Фэндом: Bleach
Пейринг: Ичимару/Хицугая (и наблюдающая за ними Мацумото)
Рейтинг: R
Жанр: agnst, slash, POV
Предупреждение: OOС, не канон
Статус: завершено
Посвящение: Хицугае-доно
Заметка: Единственный яой, который я писала. И никогда больше писать не буду. Этот был обещанием. Обещания надо исполнять.
Disclaimer: (c) KuboTaito
Размещение: при наличии копирайтов автора

читать дальше

@темы: Ангст, Рангику, Хицугая, Гин, R, Слэш, Фанфики

URL

суббота, 15 ноября 2008

21:27

Редкий пейринг.

все записи пользователя в сообществе Цикириада Эванс

Помни вкус своей крови

Название: В объятьях света.
Автор: Кобра Ная
Рейтинг: G
Пейринг: Куросаки Ичиго/Хитсугая Тоширо
Жанр: романтика, флафф
Краткое содержание: во втором фильме («Другой Хьёринмару»), когда Ичиго притащил раненного Тоширо домой.
Дисклеймер: не моё... а жаль)
Предупреждение: возможен ООС персонажей

читать дальше

@темы: Ичиго, Хицугая, Слэш, G, Фанфики

URL

20:17

все записи пользователя в сообществе мария антуанетта в кедах

I do stuff and things

Название: Система ценностей
Автор: Тё
Пейринг: КираГин
Рейтинг: PG
Жанр: ангст.
Пейринг: КираГин
Предупреждения: OOC. АУ, смерть персонажа.
Дисклеймер: Заберите все.

читать дальшеКаждый из нас самостоятельно отвечает на вопрос: «А зачем мне это нужно?». Только сам и только себе, другие не вправе требовать ответа. Можно лишь попросить, но без всякой надежды получить подробные объяснения. Каждый из нас самостоятельно выстраивает систему ценностей, почти лестницу в небо. И сам выставляет по ней приоритеты.
- Ренджи, - просит, умоляет даже Кира. – Пусти меня. Там капитан.
Но Абараи не слышит. Он уронил голову на грудь и не двигается. Сидит, привалившись спиной к двери, руки плетьми лежат по обе стороны от тела.
- Ренджи? – тихо спрашивает Изуру, трогая друга за ладонь. – Мне очень нужно выйти.
В казематах второго отряда душно и сыро. Пахнет плесенью и крысиным пометом. Очень сильно болят руки, словно бы лейтенант третьего отряда бил кулаками стену. Но сейчас важно попасть наружу, там, где ведет неравный бой Ичимару Гин, капитан-предатель, капитан-убийца.
- Ну же! – не выдерживает блондин и трясет безучастного Рен-тяна за плечо. Голова его падает на бок, и Изуру отшатывается.
Конечно, Абараи мертв. Вон, колющая рана между ребер, даже сквозь слои одежды видно. Вернее, Кира точно знает, почему расплывается красной камелией кровь в той стороне, где сердце.
Становится трудно дышать, но это делу не поможет.
Изуру моргает, а потом начинает оттаскивать тело от двери. Дергает ручку – открыто.
Он оборачивается на пороге камеры, смотрит назад и безмолвно просит прощения.
Просто, иначе никак.
Мертвый Ренджи кажется жалким и скомканным, как марионетка.
Очень болят руки.
Лейтенант третьего отряда спешит убить своего капитана. И ему все равно, как он потом будет смотреть в глаза тому же Кучики.
Сейчас важно совсем другое – он наконец выстроил свою систему ценностей.

Название: "Ты слишком много думаешь"
Автор: Тё
Пейринг: Бьякуя\Ренджи
Рейтинг: PG
Жанр: флафф
Предупреждения: OOC, AU
Дисклеймер: Не мое, но мосг съело мне.

читать дальшеЯ не люблю тебя. Я не люблю тебя за педантичность и чопорность, за превосходные манеры и привычку оказываться на порядок лучше других.
Утром Бьякуя кажется неземным только потому, что так быть просто не может: сонный, расслабленный, с разметавшимися по подушке волосами и со следами засосов по всему телу. Это зрелище кажется Ренджи величайшей тайной мироздания, он поклялся хранить секрет до конца своих дней.
Я не люблю тебя за то, что ты сильнее всех, за то, что никто не может победить тебя, за то, что рядом с тобой я всегда чувствую себя бесполезной обезьяной.
- Знаешь, мое имя переводится как «Гнилое дерево», - задумчиво говорит глава великого клана, качая в ладонях чашку. – Я всегда думал…
Он неловко двигает плечом, и чай выливается ему на колени. Абараи чувствует себя взрослым и мудрым наставником при маленьком ребенке, помогая устранить этот казус.
Я не люблю тебя потому, что ты позволяешь мне любить себя, позволяешь быть рядом, снисходишь до меня.
…и когда лейтенант шестого отряда приходит в себя, обнаруживая привычный интерьер палат в четвертом, он не может двинуть ни рукой, ни ногой, потому что тело отзывается невыносимой болью.
- Я нашел у себя три седых волоса, - бесстрастно информирует его сидящий у постели капитан и разжимает сведенные судорогой пальцы.
Я не могу понять тебя. Словно читаю книгу на незнакомом языке. Словно слушаю музыку из другого мира. Как будто вижу узор из переплетенных линий, не могу найти конец и начало.
- Ренджи?
- Прости, я задумался.
Бьякуя еле заметно кивает, но на самом деле ему очень страшно. Любовник стал слишком много думать.
Хотя, если отбросить все эмоции, Кучики точно знает: как бы странно не размышлял Абараи, он все равно придет к правильному выводу.
- Я люблю тебя.

@темы: Ренджи, Ангст, АУ, Флафф, Кира, Десфик, Бьякуя, PG, Слэш, Фанфики

URL

17:04

Серия драбблов по пейрингу Иккаку/Юмичика

все записи пользователя в сообществе Доктор Амбридж

You make a ninja wanna fuck, bitch

Название серии: Утро до полудня.
Автор: Umbridge
Бета: Lacrimosa
Рейтинг: да PG наверное. Если больше, скажите, исправлю.
Жанр: романс
Пейринг: Иккаку/Юмичика, а еще парочка инкогнито
Дисклаймер: мне ничего не надо, у меня все есть.
Саммари: Маааленькая серия драбблов. Тут пока два, есть третий. О том, как познакомились и жили Иккаку и Юмичика))

читать дальше

Окончился год.
Заснул в тоске ожиданья,
Мне снилось всю ночь:
«Весна пришла». А наутро
Сбылся мой вещий сон.

(Сайгё)

Как Ками-сама спас Иккаку от затруднения.

- Ого, смотри-ка! Это же Кира! – прошептал Юмичика, раздвинув ветки кустарника.
- И что? - Иккаку широко зевнул. Дома ждала бутылка саке, онигири и большая тарелка первосортной лапши. Шпионские игры в его планы не входили.
- Шухей принес пирожки… - прокомментировал Юмичика, присматриваясь.
Иккаку не выдержал. Он поднялся с травы, расправляя плечи.
- Слушай, Юмичика, достал уже. Идем домой, черт побери! Я хочу есть!
Пятый офицер замешкался на секунду, а потом медленно встал.
– Ты прав, они не собираются делать ничего… такого.
- Какого черта ты хочешь высмотреть? – с отвращением воскликнул третий офицер.
Юмичика опустил глаза, и, поправив волосы, стряхнул травинку с хакама.
- Там нет ничего интересного, - наконец выговорил он.
- Так бы сразу, - хмыкнул Иккаку и внезапно сорвался в шунпо. Юмичика рванул за ним. Мгновенье, и они уже сидели на террасе маленького домика, в котором прожили вдвоем много лет.
- Иккаку… - Юмичика помолчал, задумчиво поглядывая на друга, потом медленно продолжил, – ты помнишь, как мы познакомились?
Тот удивленно уставился на него.
- Ну… мы познакомились… красиво? – предположил Иккаку неуверенно.
Пятый офицер тихо вздохнул.
- Ты не помнишь, - констатировал он с мрачным превосходством.
- Ну да, не помню. Это было давно, - признался Иккаку нехотя. – Напомни, и я уж не забуду.
Юмичика сделал паузу, с преувеличенным тщанием разглаживая складки хакама.
- Хорошо, - в конце концов согласился он.

* * *

- Ками-сама… - хрипел Иккаку. Сквозь алую пелену бог взирал на него фиалковыми глазами. Забирая боль, говорил с ним чудесным, чистым голосом. И Иккаку поверил, что никогда больше не будет один. Он собирался ответить Ками-сама, но тот исчез, оставив только тишину, полную глухой боли и злости.

Юмичика наклонился, напряженно прислушиваясь. Здоровяк – так он звал парня – слабо дышал. Прекрасно! Улыбаясь, юноша достал листок рисовой бумаги, и начал аккуратно умывать раненого. Касаясь его кожи, Юмичика вспомнил драку с «Демонами». «Зря я дал им сбежать, - злился он. - Ну, ничего. Если встречу - им не жить». Когда дело было сделано, он выбросил листки в ведро, и еще раз наклонился над спящим гостем, чтобы насмотреться впрок. Не верилось, что его мечта сбылась.

Мечта у Юмичики появилась три месяца назад, когда у рынка он заметил незнакомого парня. Тот брел по улице, распугивая местный сброд. Юмичика заметил, что даже отъявленные отморозки с опаской смотрели на него.
Вдруг незнакомец остановился. Юмичике удалось получше разглядеть его: высокий, крепкий, он поражал мощью. Сразу нашлось прозвище: Здоровяк. Кажется, в нем совершенно не было страха. Он окинул улицу странным взглядом, потом крикнул, ухмыляясь:
- Эй, кто из вас, мудачье, хочет поразвлечься?
Юмичика восхищенно наблюдал за ним – рейацу здоровяка пылала и рвалась. С рычанием на парня налетел сначала громила с третьей улицы, потом еще другой, кривой из лавки мясника, и третий. Завязалась драка. Но через несколько минут все его враги рухнули замертво.
- Скучно! – протянул Здоровяк, презрительно оглядев растянувшиеся на земле тела. Закинул меч на плечо, плюнул и пошел прочь. А Юмичика смотрел ему вслед, задыхаясь от смущения и волнения. Такого с ним еще не бывало. Нелегкая жизнь научила его ничему не удивляться, и никем не увлекаться.
Он рос один. Ни приемных братьев, ни сестер, ни новых родителей – никого. Друзья тоже не завелись. Юмичика не умел дружить, потому что рано понял - он гораздо лучше других. Даже сидя над ведром с очистками, мальчик любовался отражением в грязной воде, улыбаясь себе с тайным восхищением. Став постарше, Юмичика начал зарабатывал на воду и еду «мальчиком» при богатом торговце. Потом много лет развлекал клиентов танцами и игрой на сямисене. Обзавелся покровителем, небольшим домиком у реки в бамбуковой роще, накопил немного денег и зажил, ни в чем не нуждаясь.
Юмичика не походил на обитателей семьдесят девятого района: носил цветные кимоно, подвязывал длинный хвост яркой лентой и в совершенстве владел искусством кендо - ему пришлось научиться защищать свою красоту от грязи и уродства, окружавших его. Никто не мог взволновать Юмичику, в постели с данной он был изобретателен и практичен.
И вдруг вся его оборона рухнула в мгновение. Юмичика растерялся и испугался. Не помня себя, он вернулся домой, но не мог уснуть до утра - перед глазами все время видел незнакомца с мечом на плечах. А когда рассвело, решил, что должен найти того во что бы то ни стало, потому что жить без него Юмичика теперь не мог.
Искать кого-то в Руконгай, не зная имени и места жительства, было непросто. Приходилось скрывать длительные отлучки от наблюдателя – слуги ревнивого данны. Следить, выспрашивать, прятаться. Да и мысли не давали покоя. Впервые Юмичика чувствовал себя таким слабым. Сидя перед данной, он вдруг ронял чашку, или пропускал слова покровителя мимо ушей. Или того хуже – терял всякий интерес к его ласкам. Юмичике хотелось вырваться, оттолкнуть опостылевшего старика, но приходилось терпеть и придумывать оправдание внезапной холодности. Юноша почти отчаялся.
Как вдруг спустя три месяца – он помнил каждый день и час - снова встретил Здоровяка. Случайно. На того напала банда «Руконгайских демонов» как раз у дома Юмичики. Юноша собирался на рынок, услышал шум и выбежал посмотреть. Он сразу узнал бритого парня с рыночной площади. Но сейчас тот лежал на земле, и пятеро «Демонов» избивали его. Обезумев от ярости, Юмичика схватил топорик для рубки мяса, выскочил во двор. Рейацу рвалась на волю, хотелось уничтожить уродливых бандитов, порубить на куски.
Но «Демоны» не собирались сражаться. Едва завидев Юмичику, они разбежались. Он успел достать только одного, и тот остался лежать на дороге. Еще задыхаясь от гнева и бега, Аясегава бросился к Здоровяку. Упал рядом с ним на колени, переворачивая и ощупывая. Здоровяк бормотал что-то, скалился, будто ухмыляясь, а значит, был жив.
Не размышляя, Юмичика перетащил его в дом. Уложив гостя на футон, юноша промыл рану водой, потом прижал лист бумаги, пропитанный саке. Здоровяк застонал.
- Тихо, тихо, - прошептал Юмичика. Успокаивающе погладил его по голове и перетянул грудь и спину полоской темного льна. – Не шуми, я стараюсь, чтобы не больно…
Закончив перевязывать, он накрыл Здоровяка одеялом и поднялся с колен. Парень лежал без движения, тяжело дышал, приоткрыв рот. Его веки едва заметно дрожали. «Красивый», - подумал Юмичика, улыбнувшись, и вышел из комнаты на террасу.

Солнце жарило так, что вдохнуть стало нечего – воздух словно испарился под лучами, осталась одна только пыль. Слуга-шпион сидел в тени бананового дерева, дым от его трубки белой лентой скользил вверх, в синее, дрожащее небо. Помянув данну недобрым словом, Юмичика окинул слугу презрительным взглядом. О, как ненавистны ему были эти рабы, что болтались тут с утра до ночи, высматривая, подслушивая. Нарочитым жестом юноша поправил кимоно, убрал за ухо челку и пошел прочь от дома, надеясь, что глупый прихвостень поймет, насколько отвратителен и уродлив. На пыльной, узкой улице толкалась руконгайская беднота; «Чистая вода», - слышалось издалека. У лачуг, сложенных из чего попало, сидели, лежали те, кто не мог ходить. Под ногами путалась чумазая мелкота. Юмичика смотрел поверх всего. Покусывая ноготь на большом пальце, он прикидывал, как добыть для здоровяка побольше еды и воды, ведь у того сильная рейацу, ему необходимо хорошо питаться.

Вернулся Юмичика быстро. Данна ничего не хотел от него, смотрел вверх, на высокое небо в прорезях красной листвы. Молчал и думал о чем-то. Потом, едва заметив любовника, велел дать ему денег и поспешно отбыл, бросив что-то про жену. Обрадованный легким освобождением Юмичика отправился на рынок. Там как всегда было ужасно шумно и грязно. Проходив полчаса между столами и коробками, служившими прилавком для бедных торговцев, он принес кадочку риса, копченого угря, таяки и пару лепешек. В привычном молчании выложив все на стол, Юмичика присел у футона. Здоровяк лежал все в той же позе, грудь тяжело вздымалась, рот чуть приоткрыт. Юмичика вздохнул, легко погладил его по щеке, затем, смущенный собственной смелостью, схватил влажную бумагу и обтер лицо раненого. Его кожа была чистой и горячей. Юноша, задержав дыхание, медленно наклонился. От раненого пахло потом, пылью и целебной настойкой – чудесный запах. Губы немного потрескались в уголках, но Юмичике мучительно хотелось коснуться их.
- Что за черт… - парень внезапно открыл глаза и уставился на него. Покраснев от неожиданности, Юмичика выпрямился.
– Ты кто такой? – спросил раненый в следующую секунду, хмуро рассматривая своего спасителя.
- Аясегава Юмичика, - чересчур громко представился тот. Он делал вид, что занят бумагой, комкая ее и бросая в ящик для мусора. – Лучше молчи, а то еще рана откроется.
- Какого черта ты спас меня? – процедил здоровяк. – Какого черта я жив?
- Не дергайся, вон, уже кровоточит, - Юмичика призвал на помощь все свое самообладание, поставил воду на огонь, достал палочки и плошки, и лишь потом вернулся к футону. Опустившись на колени, он начал аккуратно разматывать бинты. Руки уже не дрожали.
- Как тебя зовут? – спросил он.
- Мадараме… Иккаку, - мрачно ответил Иккаку.

* * *

- Это был удар в спину. Я потом перебил их всех до одного, - сказал Иккаку самодовольно.
- Правильно сделал, - Юмичика смотрел на него с гордостью.
Иккаку больше не сказал ни слова. Он отвернулся, задумчиво разглядывая блестевшие на солнце камешки, чувствуя плечом плечо Юмичики. «Все-таки я – счастливчик, - думал третий офицер. - Да, счастливчик!»

Нерушимая клятва верности

Ночь выдалась звездная, синяя. Воздух наполнял запах жасмина, непрерывная трескотня цикад. На территории тринадцатого отряда праздновали День цветов – разноцветные фонтаны фейерверков распускались в низком небе.
А старшие офицеры одиннадцатого наблюдали за вечеринкой с крыши казармы.
- Посмотри-ка, - лениво протянул Иккаку. – Там какая-то парочка обжимается.
- Парочка? – Юмичика приподнялся, чтобы лучше рассмотреть. – Ну ничего себе! Я не думал, что до сих пор…
- Узнал рейацу? – с усмешкой спросил Иккаку.
- Узнал… – повернувшись к другу, кивнул Юмичика. - А ведь красиво… Ночь, звезды, двое мужчин, тайная любовь… - Он задумчиво вздохнул. – А ты помнишь наш первый раз?
- Да, помню, - нехотя откликнулся тот. – Тут тебе меня не подловить…

* * *

Вечером Иккаку лежал на футоне, мрачно наблюдая за Аясегавой, пока тот разливал по пиалам суп. «Убью, - думал он, - убью всех… По чьей милости я оказался здесь». И чем дольше Иккаку смотрел на узкую прямую спину хозяина, тем сильнее ненавидел все вокруг. Казалось, он собирался продырявить Аясегаву взглядом. Но стоило его спасителю повернуться - Иккаку отводил глаза.
- Все готово, - громко оповестил Юмичика и со вздохом опустился у футона. «И чего он вздыхает?» - разозлился Иккаку. Расставив на дощечке тарелки, хозяин наполнил глиняную ложку.
- Открывайте рот, буду вас кормить, - сообщил он. Иккаку нахмурился, но подчинился. Принципы не позволяли ему спорить в гостях. Кормят, так ешь, суп - значит суп.
- Хотите, лепешку покрошу? – предложил Юмичика. Гость серьезно кивнул. Как бы неловко ему ни было, он не мог обидеть хозяина.
После обеда Иккаку снова наблюдал за Аясегавой - тот сидел за столом, выводя иероглифы в толстой тетради. Солнце садилось слишком быстро. Ненадолго заполнив комнату оранжевым светом, осветив последним всполохом гладкий лоб и тонкие руки Аясегавы, оно погасло, уступив место сумеркам. Иккаку успел поймать себя на том, что любуется маленьким хозяином.
- Пора спать, - вздохнув, тот захлопнул амбарную книгу. Иккаку промолчал, переводя взгляд на притолоку.
- Мадараме-сан, спокойной ночи, - в темноте голос Аясегавы звучал странно. Мягко и ласково.
- Спокойной, - резко бросил Иккаку.
Он заметил, что хозяин замешкался на мгновенье, прежде чем задвинуть фусума. Иккаку готов был поклясться, что Аясегава еще раз взглянул на него.
До рассвета парень не мог заснуть. В беспокойной мгле ему по-прежнему чудилось лицо хозяина. Иккаку никогда не видел таких глаз, как у него. И уснул, думая них.

Утром у домика остановилась повозка. Из нее выбрался невысокий пожилой мужчина и скрылся за седзи.
Юмичика встретил его в коридоре - своего данну, богатого торговца водой. Развязывая оби, юноша слушал сетования покровителя на жадную жену, но думал о другом: хватит ли Мадараме Иккаку воды и еды? Ведь ему надо хорошо питаться, он такой большой. Юмичика вспомнил широкую грудь Здоровяка, железный пресс, мощные плечи. А когда данна потянулся поцеловать юношу в губы, Юмичика отвернулся, делая вид, что поднимает пояс.
После близости покровитель лениво поинтересовался, что за парня Юмичика прячет в одной из комнат. Вздохнув, тот опустил глаза и, избегая подробности, рассказал историю о спасении. Закончив, он посетовал на усталость, домашнюю работу, а потом сообщил, что парень будет помогать по хозяйству. Старик согласился.

Уходя, данна всегда оставлял Юмичике денег, и тот отправлялся за продуктами. Сегодня он очень спешил вернуться с рынка, а когда вошел в комнату, переводя дыхание, нашел Иккаку на футоне. Гость хмуро следил за пронзительно жужжавшей мухой.
- Она вас раздражает, Мадараме-сан? – спросил Юмичика, рассматривая его. Тот не ответил. Но вдруг рывком поднялся на ноги и прихлопнул муху с оглушительным грохотом. Даже притолока треснула.
- Рана! – выдохнул Юмичика, но здоровяк только ухмыльнулся с удовлетворенным видом, и снова улегся.
- Рана больше не кровоточит, - снова мрачнея, сообщил он. – И чешется, зараза!
Иккаку дернул головой, опуская глаза. Юмичике казалось, что гость избегает смотреть на него.
- Не думаю, что вам уже можно вставать, - с надеждой проговорил Юмичика. Иккаку приподнялся на локте, по-прежнему глядя на ноги Аясегавы. Он только что вскочил и прибил тупую муху, не ощутив никакой боли. Но что-то неясное заставило его согласиться:
- Да, пожалуй, теперь немного болит, - пробормотал он себе под нос, для верности потрогав бинты.
- Не прыгайте больше так, - уже уверенным тоном велел хозяин. Иккаку быстро взглянул на него исподлобья, как раз, чтобы заметить, как тот вороватым движением поправляет прическу.
- Слушай, - начал Иккаку хмуро, – я тебе должен. Может, помочь чем?
- Мадараме-сан… - тихо отозвался Аясегава, бросая на него странный взгляд и отворачиваясь к столу. – Вы еще слабы… Отдыхайте. Потом работа найдется.
Иккаку покорно кивнул, рассматривая волосы хозяина. Они были длинные, ниже пояса, густые, и, наверное, теплые. И пахли они одуряюще. «Как его тело», - подумал Иккаку и тут же незаметно нажал на рану через повязки. Боль хлынула волной по нервам, и парень обрадовался ей. Но Аясегава этого не знал. Он сосредоточенно выводил кисточкой значки в амбарной книге.

После ужина Юмичика мыл миски в корыте, вытирал их и аккуратно складывал в небольшой сундук. Краем глаза он посматривал на раненого – тот лежал без движения, положив на живот меч. «Иккаку еще сильнее, чем казался, - с собственнической гордостью думал он, – и мог бы стать синигами. Почему же не стал? Сколько ему лет? Кажется, он гораздо старше меня». С этими мыслями он снова принимался за дело.
Закончив с посудой, Аясегава опустился рядом с футоном.
- Мадараме-сан, придется мне вас побеспокоить, надо обработать рану, - мягко сказал юноша. Открыв глаза, Иккаку нехотя отложил меч. В обрамлении темных волос и красной солнечной пыли, маленький хозяин улыбался ему. От его улыбки Иккаку хотелось убить кого-нибудь.
Тем временем Аясегава принялся разматывать ткань и обрабатывать рану. А здоровяку ничего не оставалось, как смотреть на его темную макушку с мучительным желанием погладить блестящие волосы.
- Потерпите, - между тем попросил Аясегава. Иккаку покорно кивнул.
Стемнело быстро. Размытый диск луны бледнел желтой кляксой на полупрозрачных седзи, постукивали друг о друга бамбуковые стебли, совсем близко ухала сова. Иккаку не спалось. Надоедливо чесалась рана, мысли мешали расслабиться. Закрывая глаза, он видел перед собой Аясегаву. Видел, как хватает его за тонкое запястье, разрывает цветное юката, прижимает… Иккаку встал, неслышно прокрался на террасу. Ночь стояла теплая, густая, сладкая, словно кто-то подсластил воздух. Иккаку спустился во двор. В голове гудело, в теле словно пробудились все соки - кровь шумела, стучала в горле, будто колокол. Иккаку рванул к бамбуковой роще, выхватил меч и перерубил разом несколько стеблей.

Шли дни. Иккаку все жил в гостях у Аясегавы. Он оправдывался тем, что должен отработать потраченные на лечение деньги. Хотя причина эта не объясняла его желания рассказывать Аясегаве о своей жизни, смотреть на него украдкой, трогать его кимоно, вывешенное во дворе на просушку. Иногда Иккаку подолгу стоял, поглаживая скользкую ткань, а когда приходил в себя, готов был порвать пестрый кусок шелка. Но он по-прежнему упрямо твердил себе, что хочет лишь вернуть должок. Так проходило время.
Каждый день Аясегава вставал рано. Иккаку видел его уже причесанным и одетым. Хозяин не тревожил раненого, расставлял для него тарелки на маленьком столике у футона, уговаривал побольше лежать и регулярно смазывал затянувшуюся рану. Иккаку уже на пятый день после драки сам встал и уселся завтракать вместе с хозяином. Ели они в маленькой комнате, расположенной рядом с комнатой Иккаку. Седзи Аясегава задвигал, и через расписанную соловьями и ивами бумагу нельзя было рассмотреть, что происходит во дворе. Иккаку подозревал, что Аясегава прячет его, и догадка будила в нем непонятную ярость. Он даже нарочно начинал говорить громче. Но хозяин будто и не замечал выходок строптивого гостя, продолжая есть вместе с ним.

Спустя неделю после первого завтрака Аясегава впервые согласился принять помощь гостя. Иккаку давно добивался этого. Он яростно набросился на работу, и нарубил дров больше, чем просил Аясегава. Но тот не выразил недовольства. Напротив, долго благодарил, порозовевший и сияющий. Иккаку смутился, но промолчал. После Аясегава стал часто просить его о помощи. То требовалось порубить кабанчика, то притащить пару мешков рисовой муки. Иккаку выполнял все, чего желал хозяин. «Чтобы отдать долг», - объяснял он себе непривычное рвение к работе.

Каждый день после обеда Аясегава уходил. А когда возвращался – приносил еду и воду. Накрывал на стол, и вместе с Иккаку садился ужинать. Обычно они не разговаривали, даже не смотрели друг на друга, только чуть слышно стучали палочками о миски. Порой оба вдруг поднимали головы и сталкивались взглядами, но тут же опускали глаза. Иккаку каждый раз чувствовал сильную тревогу, и злился. «Откуда он только деньги берет», - думал он, и внутри все холодело от ярости.
Когда тарелки пустели, Аясегава поднимался. Он тщательно поправлял кимоно, медленно собирал посуду. Так медленно, что Иккаку хотел иногда расколотить ее об пол. Потом желал гостю спокойной ночи и выходил из комнаты, затворяя за собой расписанные фусума. Иккаку с точностью до мелочей знал, что на них изображено – дикая слива и кукушки. С ненавистью смотрел он на этих кукушек, а те будто смеялись над ним. Тогда Мадараме закрывал глаза, пытаясь разговорить Ходзукимару. Но дракон молчал. Иккаку все реже обращался к нему. И перестал совсем после того, как однажды, возвращаясь со двора, едва не столкнулся в коридоре с полуголым стариком. Тот важно ступал по полу, шлепая длинными ступнями. Отступив в какую-то комнату, Иккаку переждал, пока не хлопнет фусума в комнате Аясегавы. С этого дня, как только Юмичика прощался и выходил из комнаты, Иккаку начинал прислушиваться, не подъехала ли к воротам повозка, не слышны ли шаги на террасе. Иккаку презирал себя за эти глупости. Пытаясь отвлечься, сидел подолгу у ручья, смотрел на отражение луны в черной воде, бродил вокруг дома. Но против воли думал о старике и Аясегаве.
Когда данна тенью проскальзывал к повозке, и та с тихим скрежетом исчезала в ночной темноте, Иккаку возвращался к себе. Он ложился на футон и ждал Аясегаву. Каждый вечер, как только стук колес стихал, тот приходил к нему. Иккаку слышал, как Юмичика ходит рядом, как шуршит его кимоно. Стоило бы попросить его уйти. Но Иккаку делал вид, что спит. А когда Юмичика уходил, Иккаку поднимался, и по двору, освещенному только тремя свечами в каменных подсвечниках, крался к роще, чтобы поработать мечем.
Раны Иккаку давно зажили, ничто больше не держало его здесь. Но он не уходил. При мысли о расставании ему хотелось разнести дом ко всем дьяволам. Иккаку знал, что не может взять Аясегаву с собой, а значит должен держаться от него подальше. Но каждый раз, когда хозяин готовил, Иккаку замирал на татами, жадно разглядывая его спину под тонким кимоно. Оно казалось парню непреодолимой преградой, бесило, разжигало. Каждый раз перед ужином он, сам того не желая, заговаривал с Аясегавой, и сердце согревалось, когда Иккаку замечал, что маленький хозяин с восхищением слушает.

И все же настал день, когда Иккаку окончательно решил уйти. Стояла особенно жаркая и тихая погода. Погруженный в невеселые мысли, он брел по двору, собираясь умыться, но, не дойдя до умывальника, замер в тени бананового дерева – у бочки стоял Юмичика. Юноша неспеша раздевался – развязал оби, снял кимоно, аккуратно сложил одежду на колоду у бочки. В тот момент Иккаку впервые увидел его тело. Все солнце словно вошло в грудь Иккаку. Он не мог вздохнуть, не мог даже поднять руку, чтобы отереть пот. Капли катились по вискам, стекали с подбородка. А Иккаку так и стоял, рассматривая Аясегаву. Тот же будто не замечал ничего, залез в бочку и тихо запел. Охваченный дрожью, Иккаку невольно шагнул вперед. Что он хотел сделать – он и сам не знал. Но тут хозяин повернулся и посмотрел на него. Иккаку отступил и ушел в дом, так и не сказав ни слова.
Аясегава вернулся после бани распаренный и задумчивый. Иккаку не пытался разговорить его. Лежал на футоне, рассматривая вышитых на скатерти карпов. Так, в молчании, они провели вечер, а ровно в семь Аясегава поднялся и вышел, с тихим шелестом затворив фусума. Дождавшись, пока шаги затихнут, Иккаку встал. Быстро затолкав за шиворот пару фундоси, он засунул за пояс меч, и, подумав, прихватил со столика рисовую лепешку. Уже стоя у седзи, Иккаку на прощание оглядел маленькую комнату, в которой прожил столько времени. Мучительная тоска сдавила грудь. Парень сцепил зубы и потянулся к перегородки. Оставалось только отодвинуть створку, и долгая дорога снова примет его. Но тут издали донесся стук копыт. Звук приближался, по деревянному настилу громыхала повозка. Иккаку прислушался. Кони заржали совсем близко. Потом все стихло – повозка остановились у ворот. Приоткрыв седзи, Иккаку приник к щелке. По дорожке, освещенной свечами, шел тот самый старик. Уверенно и быстро он направлялся к террасе. К той ее стороне, куда выходили седзи Аясегавы. За ним шли два охранника. Иккаку машинально отметил, что оба не очень крепки, у одного за поясом кинжал, у другого – короткий топорик. Послушав несколько минут, он услышал, как охранники переговариваются между собой, плюются и скрипят половицами. Иккаку понял - они устроились на террасе, которая выходит к реке. Движимый внезапным порывом, он выскользнул из комнаты. Переступая неслышно, задерживая рвущееся дыхание, прокрался до угла, а оттуда - до комнаты хозяина. Спрятавшись за широким деревянным столбом, Иккаку прислушался - Аясегава и данна о чем-то беседовали. Иккаку узнал мягкий холодноватый шепот Юмичики, низкий голос покровителя. Уважение к хозяину требовало убраться, но Иккаку не двинулся с места. Его напряженный слух ловил шорохи снимаемой одежды, хриплые стоны старика, вздохи хозяина. Грудь словно сковало неодолимый холод, виски сдавило. Сердце яростно колотилось под косоде. Взбешенный, бледный Иккаку хотел вырвать седзи и ворваться в комнату, но страх оскорбить Аясегаву удерживал его. Стиснув зубы, он высвободил катану из ножен на два пальца. Потом снова убрал меч и отступил. «Бежать! Бежать отсюда!» - подумал он, но тут услышал вскрик, а за ним взвившийся голос Юмичики: «Прошу, не надо!». В этот момент сомнения перестали терзать его. Забыв приличия, Иккаку ринулся к створкам и с грохотом раздвинул их. Дико скалясь, он бросился к данне, но тот оказался проворней. Вскочив, старик выхватил кинжал. Иккаку расхохотался. Драка! В воздухе запахло хорошей дракой! Не медля, Иккаку рванул меч из ножен. Старик отбил удар.
В пылу драки мужчины позабыли о Юмичике. А между тем все получилось так, как тот задумал. Решительно запахнув кимоно, юноша встал с футона. Быстрым взглядом он оценил ситуацию - данна начал сдавать, и когда на шум вбежала охрана, уже завалился на циновки, закатывая глаза и давясь кровью.
А Иккаку только радовался. Резко развернувшись, он ловко отбил удар одного из охранников. Второй возник рядом, готовый защищать умирающего хозяина. Отбиваясь, Иккаку отступил на террасу. Юмичика на мгновенье замер, прислушиваясь – с улицы слышался звон мечей и ругательства. Улыбнувшись, он выдохнул. Быстро подошел к сундуку, достал оттуда заплечный мешок, куда загодя сложил все необходимое в пути. Тут голоса на террасе стихли. Скрипнули сломанные седзи, и в комнату вернулся Иккаку. Утирая лицо ладонью, он широко ухмылялся.
- Эй, Юмичика, пора в дорогу, так ведь?
Юмичика кивнул, заливаясь румянцем. Ему на мгновенье стало жутко. Он знал – сейчас его прежняя жизнь закончится. Иккаку хмуро смотрел на него, выжидая. Катана все еще мерцала красным в его руке. Юмичика вздохнул. Потом закинул на плечо нехитрый скарб. Жалеть больше не о чем. Иккаку весело усмехнулся, и Юмичика улыбнулся в ответ. Через секунду они уже шли прочь из Руконгай.

В синем лесу ухал филин, трещали цикады, сырая, жаркая ночь обдавала лицо паром, мешая ароматы трав, цветов и хвои. Иккаку и Юмичика поднялись на пригорок. Внизу, в долине, лежал погруженный во мрак Руконгай. Путники молча смотрели вниз. После всего, что случилось, они не сказали друг другу ни слова, даже не смотрели друг на друга. Бросив мешок, Юмичика сел на землю, еще хранившую жар дня. Иккаку опустился рядом с ним. В темном небе мерцали низкие, тревожные звезды. Ночные токи, запахи, стоны будоражили кровь. Юмичику охватило бешеное возбуждение. Он, наконец, взглянул на Иккаку, не в силах больше притворяться. Здоровяк молчал, рассматривая его. От этого взгляда у Юмичики дрожали руки.
- Клянись, - вдруг грозно произнес Иккаку. Юноша вдохнул, готовый поклясться в чем угодно.
- Клянись, что никогда не будешь ни с кем, кроме меня, - процедил Иккаку с ухмылкой.
- Клянусь! - воскликнул Юмичика, но тут же добавил холодно. – Но и ты… клянись!
Иккаку удивленно поднял брови, словно обдумывая его слова. И вдруг расхохотался.
- Клянусь, черт тебя побери! Никогда и не взгляну, делать мне нечего! – прорычал он весело, повалил Юмичику в траву.

* * *

- Да… - задумчиво протянул Иккаку.
Юмичика снова засунул в рот большой палец.
- И чего они там ждут… - раздраженно сказал он. Иккаку понял, что друг все еще наблюдает за страстной парочкой. И совершенно не слушает его.
- Эй, и для кого я тут распинаюсь? – пихнув друга в бок, возмутился Иккаку.
Юмичика подскочил.
- Ай! Больно! – воскликнул он, но тут же покладисто опустился рядом. – Прости. Я тоже все помню…

@темы: PG13, Драбблы, Фанфики

URL

13:24

334, аватары

все записи пользователя в сообществе Ведьма2102

Катька моя была бабой открытых нравов и конкретно меня запускала исключительно по праздникам (с)

1.

2.

3.

+9

@темы: Аватары

URL

11:36

все записи пользователя в сообществе junajull

Еще раз Укитаке и Кёраку

На этот раз чувствую, что нарисовалась их вдоволь. Так что, вряд ли снова возьмусь за этот пейринг в ближайшем будущем.

@темы: Укитаке, Кераку, Фанарт

URL

01:31

О чём молчит осень

все записи пользователя в сообществе rony-robber

Не шалю, никого не трогаю, починяю примус

Автор: rony-robber
Для: [KpLt] Schu von Reineke
Фандом: Bleach
Бета: наличие отсутствия
Рейтинг: G
Жанр: Angst, Romance
Пэйринг: Гин/Рангику
Общее предупреждение: нет
Содержание: неожиданная, но ожидаемая встреча
Дисклеймер: персонажи, придуманные Кубо Тайто, принадлежат Кубо Тайто; обстоятельства и эмоции принадлежат мне. Никаких финансовых целей не преследую – написано исключительно на почве любви к Бличу. Размещение произведения – с согласия автора. Ссылки желательны.

Научилась драться за придуманную честь,
Научилась пить, когда хочется есть,
Научилась петь, когда нечего пить,
Научилась любить, когда незачем жить –
Женщина всегда она…

«Женщина», Ольга Арефьева и группа «Ковчег»

Искомое***
- Ты похудел.
Суровая нить улыбки лишь растянулась ещё шире. Ей-ей, кто о чём, а она о его комплекции.
- Рангику-ча~ан, ты всё та же!
Да?
Ну что ж, и в его голосе всё те же интонации – неизбывная язвительность ехидны и утончённая горечь от осознания того, что всю глубину его шуток не понимает никто.
Но даже если она не понимала всей меры сарказма, это её не задевало. Она видела поверх. Она смотрела вглубь того образа, который звался Ичимару Гин – бывший капитан, нынешний ренегат. Она знала, что ядовитый лис когда-то был всего-навсего лисёнышем – любопытным, смелым, открытым. Хотя нет, открытым он не был никогда, но столь далёким и насквозь ненастоящим – застывшим символом подлости и угрозы – он всё-таки не был.
Почему, глядя на него теперь она вспоминала актёров театра Кабуки?
Постоянная маска. И щёлочки-глаза. И белые волосы – прядь к пряди, ровнёхонькие. И на лице лишь условность да вечная улыбка – чёрная прорезь на белом листе картона.
Что же за роль он себе выбрал в итоге?
- Рангику-ча~ан, не грусти.
Порыв ли осеннего ветра, его ли рука мимолётно коснулась края длинного шарфа?
Неужели ещё что-то помнит.
- Гин… - она так и не произнесла того, что хотела сказать. Просто стояла и глядела на то, как ветер треплет его чёлку. Как он, помимо воли, зябко поднимает воротник синего шерстяного пальто и смотрит на неё, рыжую, роскошную – ни дать, ни взять воплощение золотой осени.
Всего лишь смотрит.
Так и разошлись в противоположные стороны на одной из узких улочек Каракуры. Неведомо, почему вдруг столкнулись. Хотя, может быть, только затем, чтобы понять, что в последнем бою их уже ничего не будет останавливать. Нечему останавливать. Всё перегорело. А память, какой бы она ни была, не будет помехой для того, чтобы ощутить в руке знакомую тяжесть рукояти меча.
Осень – время окончательных решений.

@темы: Рангику, Гин, G

URL

пятница, 14 ноября 2008

20:57

Доступ к записи ограничен

все записи пользователя в сообществе Эмс

монстропупсичек

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

URL

четверг, 13 ноября 2008

22:33

АРТ?..

все записи пользователя в сообществе U.G.L.Y.

сракофаг © ебанарт

Для Дока! Он же Dr.Noname ... ))) с любовью!

Снова Маюри...))

Маюри в списке не нашел...((( ай-ай-ай!

@темы: Фанарт, Сейрейтей

URL

20:48

Екай-драбблы

все записи пользователя в сообществе Таэлле

sugar and spice and everything nice

Автор: Таэлле
Рейтинг: PG
Жанр: мистика, пожалуй
Персонажи: Ренджи, Бьякуя, екаи, четвертый отряд
Дисклеймер: Кубо Тайто так и не подарил мне ни одного шинигами.
Примечание: написано на бьякурен-медаль.
-----------------

1

-----------------

2

@темы: Ренджи, Джен, Бьякуя, Драма, PG, Фанфики, Сейрейтей

URL

вторник, 11 ноября 2008

13:55

АРТ?..

все записи пользователя в сообществе U.G.L.Y.

сракофаг © ебанарт

Давненько по Бличу не рисовал.)
Ну, законному владельцу сего изобразия, кажется, понравилось, поэтому смею вывесить сюда...

Маюри...

И, да... По-хорошему это недоскетч. И лишних линий осталось немало...
Тоесть теоретически его можно было бы довылизывать и закончить. Но я не хочу.
Оттакой я врэдный...

@темы: Фанарт, Сейрейтей

URL

понедельник, 10 ноября 2008

15:11

Icons

все записи пользователя в сообществе Hikkikomori

BLEACH [45]

Teasers:

Follow this link

@темы: Аватары

URL

01:57

Время перемен

все записи пользователя в сообществе rony-robber

Не шалю, никого не трогаю, починяю примус

Автор: rony-robber
Для mysteryofobscurity
Фандом: Bleach
Бета: наличие отсутствия
Рейтинг: G
Жанр: Angst, Philosophy
Пэйринг: Ренджи
Содержание: мысли на пороге перемен
Дисклеймер: персонажи, придуманные Кубо Тайто, принадлежат Кубо Тайто; обстоятельства и эмоции принадлежат мне. Никаких финансовых целей не преследую – написано исключительно на почве любви к Бличу. Размещение фика – с согласия автора. Ссылки желательны.

ИскомоеРенджи пил.
И в этом не было бы ничего удивительного, если бы лейтенант Шестого отряда пил у себя в казарме, на территории десятого отряда или, на худой конец, в поместье Кучики.
Но Абарай сидел на кромке крепостной стены, окружающей Сейретей и, прижавшись спиной к нагретым за день камням, цедил «Саппоро» и смотрел на мерцание огней Руконгая. Пиво он прихватил с грунта во время последней высадки и теперь, вскрыв запасники, методично уничтожал добычу.
Ренджи думал.
Сей факт вообще не поддавался осмыслению. Но дело обстояло именно так. Лейтенант думал не о делах Отряда, позабытых отчётах или закупке чая для капитана. Не думал Абарай и о Рукии, до сих пор лежащей в лазарете или осунувшемся от забот Кучики-старшем, не думал о тотальном напряжении, которое не отпускало всех в Готее с тех пор, как была отбита первая атака на Каракуру. То, что это была лишь первая атака, не сомневался никто. Главнокомандующий и капитаны не вылезали из зала заседания и не выключали экрана, через который шла связь с миром живых – пренебрагать советами Урахары или молодецкой удалью Куросаки сотоварищи больше бы никто не рискнул…
Ренджи допил бутылку и аккуратно отставил её к каменному зубцу – туда, где выстроилась ровная шеренга опустошённой ранее тары. «Саппоро» чуть грело кровь и звёзды, неторопливо вспыхивающие на небе мира мёртвых, казались крупицами сахара, просыпанными на тёмно-синюю скатерть.
Ренджи думал о том, что пришло время перемен.
Слишком многое за последний год отсохло и отпало точно кленовые листья по осени. Изменилось всё. Изменились все. Кто-то умер. Кто-то ушёл. Кто-то возник неожиданно, словно рыжая вспышка кометы на небе. Кто-то ожил. Точнее, пока ещё только оживал – медленно, как замёрзшее в зиму дерево. Кто-то тосковал. Кто-то беспробудно пил. Кто-то копил в душе мрачную решительность.
Всё и вся изменилось. И это неплохо. Это даже хорошо. Что не меняется, то стоит на месте, а значит – умирает.
Ренджи просто было грустно. Поэтому он достал и откупорил последнюю бутылку пива. Сейчас вот допьёт и пойдёт решать дела насущные. На завтра ведь объявлена высадка в Уэко Мундо. А пока он ещё может позволить себе слабость – хотеть, чтобы хоть что-то осталось неизменным в вечно переменчивом мире. Хоть что-то. Хоть вкус пива на языке.

@темы: Ренджи, G

URL

воскресенье, 09 ноября 2008

21:28

Арт

все записи пользователя в сообществе Liss-ka

Безжалостный теневой искромёт обречённости

Рисовала, рисовала, в итоге появились 2 варианта одной работы-относительно позитивная и не позитивная вовсе.
enjoy

@темы: Ренджи, Ангст, Бьякуя, Фанарт

URL

суббота, 08 ноября 2008

23:36

Кайен/Рукия

все записи пользователя в сообществе Мировега

as all my wastelands flower and all my thickets grow

Название: Баллада
Автор: я, Мировега
Бета: Tadanori
Фэндом: Блич
Жанр: чисто номинально - сонг-фик
Рейтинг: пусть будет PG-13
Пейринг: Кайен/Рукия, Кайен/Мияко (все чрезвычайно условно), Ичиго
Размер: мне проще воспринимать это как цикл драбблов
Статус: закончен
Дисклаймер: не мое - и слава богу. Слова песни принадлежат Канцлеру Ги.
От автора: писалось в подарок для Альнаира на День Рождения.

читать дальше

@темы: Ичиго, Рукия, Ангст, Гет, PG13, Фанфики

URL

22:22

все записи пользователя в сообществе Заедает

Видел сегодня и вчера на Игромире совершенно прекрасный кос, только фотика под рукой не было, снять получилось только на мобил. Вы не знаете, кто это? Если есть, накидайте еще фотографий, спасибо.