Cimex amantissimus. В диване с 2003 г.
Автор: Eswet
Название: Чужие тени
Категория: джен
Рейтинг: G
По заявке Kagami-san, которая хотела кроссовер с Yami-no Matsuei и синто. Правда, собственно ками, увы, не присутствуют.
читать дальше
У Рюукена кто-то был, это Урюу понял сразу. В клинике курить не дозволялось, но у себя в кабинете Рюукен оборудовал отдельную вытяжку и все-таки курил. Вот и сейчас из-за двери просачивался запах сигаретного дыма... только – не тот. Другой запах. Другой сорт сигарет. Рюукен всегда курил один и тот же, а этот был крепче, ароматнее, как будто к табаку что-то подмешали – благовония?.. в сигаретах Урюу не разбирался совсем, он поклялся себе никогда не курить. Потому что курил Рюукен.
Но поговорить надо было срочно, и хоть бы провалились куда-нибудь... в Уэко Мундо... те не очень умные люди, что придумали, чтобы родители подписывали какие-то идиотские школьные бумажки.
За окном стихал городской шум, Урюу неловко топтался перед дверью отцовского кабинета и думал, что сегодня надо еще сделать домашнее задание по истории и английскому, ничего сложного, но это занимает время... а визитер, что курит крепкие сигареты, совсем не торопится уходить и крадет драгоценные минуты у последнего квинси...
Да что в самом деле, подписать же только, подумал он и решительно толкнул дверь.
В бледном свете настольной лампы, в прядях дыма, плавающих по комнате, ему на мгновение показалось, что Руюкен раздвоился и смотрит на него двумя парами глаз. Две белые фигуры, две пары очков в тонкой оправе, две сигареты в холеных пальцах.
Урюу мотнул головой, и наваждение рассеялось. Они были похожи, но не одинаковы – Рюукен и его поздний гость. На госте был белый костюм, на Рюукене – медицинская униформа, наверно, делал обход. Гость зачесывал челку так, чтобы она полностью закрывала один глаз, и в ушах у него поблескивали капельки сережек, чего Рюукен себе в жизни не позволил бы.
Рюукен кивнул гостю и поднялся из-за стола.
- В чем дело, Урюу?
Вот так всегда. Он даже не здоровается. Впрочем, Урюу тоже не здоровался.
- Подпиши это.
До алых пятен на скулах унизительно приходить вот так вот за подписью – ему, последнему квинси, бойцу, человеку, постоянно рискующему жизнью, – к тому, кого положено называть отцом, в тишину уютного кабинета, и да, Рюукен хирург, он тоже спасает жизни людей, но, но...
- Твой сын, Ишида? Похож.
У гостя бархатистый голос, богатый такой, выразительный. Голос уверенного в себе человека. Бизнесмен какой-нибудь?.. пациент бывший, приехал благодарить... Рюукена часто благодарят лично. Говорят, он и впрямь творит чудеса у себя в клинике. Наверное, надо им гордиться.
Рюукен взял бумагу из пальцев Урюу почти брезгливо, словно опасался запачкаться о школьный бланк.
- Сын, да. Урюу.
...и, кинув короткий взгляд, словно бы решая, а стоит ли следовать церемониалу:
- Урюу, это Мураки-сан, мой сокурсник.
Мураки плавно поднялся – Урюу озадаченно сдвинул брови: что-то этот господин до странности хорошо двигался, с такой вот хищной грацией, чем-то неуловимо напоминая кого-то... Мадараме Иккаку, вспомнил он вдруг. С его неутолимой тягой к настоящему бою, сквозящей в каждом движении. Боец? Тоже? Айкидо, может быть?..
Вспомнил о приличиях, торопливо поклонился, краем глаза следя, как Рюукен берет ручку, расписывается на листе, прикладывает личную печать.
- Очень приятно, Ишида-кун.
Пришлось пожать протянутую руку – сухая, холодная ладонь. И словно иголочки прошлись по коже... Рейяцу. Под завязку наполненная рейяцу фигура. Потому так плавно и движется – боится расплескать? И – что же – умеет скрывать?!
Урюу попытался приглядеться пристальнее. Но полутьма кабинета и дым, заставляющий часто моргать с непривычки, не давали рассмотреть странного субъекта в белом.
- Возьми, – Рюукен протягивал бумагу, и ничего не оставалось, кроме как взять ее, поклониться еще раз и выйти.
Кто это такой, интересно. Мураки-сан.
Урюу привык поздно ложиться. Сделав уроки, приятно было выйти в ночной город, добрести до магазина, чтобы купить себе что-нибудь на ужин, и вернуться, сделав крюк через парк.
Прежде во время этих поздних прогулок он тренировался.
Теперь тренироваться было... не в чем. Хотя он все равно раз за разом пытался вызвать хотя бы ощущение текущей по венам силы, хотя бы призрак подрагивающего нетерпеливой мощью оружия в пальцах.
Не получалось.
Возможно, стоило бы прекратить эти попытки и сами эти прогулки, чтобы не бередить душу. Но он ожесточенно продолжал мучить себя, сосредотачиваться до звона в ушах, пытался вспомнить самые-самые азы – вдруг получится начать заново?..
Силы не было. Она ушла, как вода сквозь песок. Если бы с нею ушла и способность чувствовать рейяцу, было бы, наверно, проще...
Сбоку, между деревьями, что-то мелькнуло. Или сверкнуло. И шарахнуло рейяцу так, что Урюу пошатнулся.
В принципе, нужно было уходить отсюда. Даже, по-хорошему, убегать. Быстро-быстро, пока то, что там сейчас бушует, не обратило внимания на случайного свидетеля, а может, и на закуску.
Но Урюу не мог заставить себя повернуться и уйти, как будто ничего не происходит. То есть он бы сделал это, будь рядом рыжий Куросаки... но его не было даже сколько-нибудь близко. И вообще никого из шинигами не было – Урюу хорошо чувствовал такие вещи.
Ну и, в конце концов, у него были еще серебряные патроны.
Он качнулся в сторону, с дорожки, и заскользил по мягкой траве, почти черной в слабом отсвете парковых фонарей. Старался держаться густой тени деревьев и пышных кустов. На мгновение почувствовал себя участником какой-то диковинной игры в ниндзя – и тут же мысленно выругался: какие игры! Время игр давно прошло.
Потом он увидел, что творится на полянке, и замер, не чуя под собой ног.
Наверное, если бы не рейяцу, он решил бы, что это снимают фильм ужасов. Потому что даже в мире, где холлоу приходят за душами людей, не бывает таких тварей, как та, что сейчас занимала собой полполяны, и уж тем более не бывает, чтобы этими тварями управляли люди.
И ему снова показалось, что это Рюукен. Только через бесконечное мгновение, когда белая фигура подняла руку – поправить очки, – стало понятно: нет. Не Рюукен. Мураки.
И на что Мураки натравливал эту... это... существо, Урюу даже заметил не сразу.
Жертва скорчилась на границе тени и темноты, в слабо мерцающем круге... нет, в пентаграмме. Чудовище, трехголовый... ящер?.. со шкурой неприятного цвета, напоминавшего о банкае Куроцучи, раз за разом щелкало зубами у границы пентаграммы, не в силах проникнуть внутрь. От рисунка каждый раз в ответ плескало рейяцу. И каждый раз все слабее. А человеческое существо в пентаграмме... таких вот неприкаянных душ, дожидающихся появления дежурного шинигами и отправки в Общество Душ, хватает на улицах любого города: деловые костюмы, затравленные взгляды, подрагивающие руки. Мелкие служащие, «сгоревшие» на работе, или угодившие под машину, спеша на последний поезд после посиделок в распивочной, или не пережившие столкновения с финансовыми неурядицами или гневом начальства...
На сером костюме едва виднелись в тусклом свете пентаграммы темные пятна – кровь? У души?.. И кто и зачем построил этот защитный контур? – на такое не способны неупокоенные, только шинигами, но это ведь не шинигами, в костюме-то.
Урюу шагнул вперед, пытаясь разглядеть, что же это за диковинное существо сидит в пентаграмме. Под ногой громко хрупнула жестяная банка – видно, уборщики не заметили в траве...
Чудовище медленно повернуло одну из голов, безошибочно выцелило Урюу в тени деревьев и уставилось на него немигающими глазами.
- Кто там еще? – недовольно буркнул Мураки, и тварь, повинуясь мановению его руки, отвернулась от пентаграммы уже всеми головами и чуть присела, готовясь к прыжку.
У Урюу примерзли ноги к земле и язык к зубам. Он не боялся холлоу, но эта штука... внушала ужас, сравнимый, наверно, с ужасом обезьяны перед удавом. Древний атавистический страх, помноженный на безоружность.
Чудовище еще пружинило на присогнутых лапах, примериваясь, значит, прошла доля секунды, но Урюу показалось, что промчалась пара сотен лет перед тем, как он вспомнил, что хоть лука нет, но есть же патроны. И хотя он вовсе не был уверен, что эта штуковина имеет хоть какое-то отношение к холлоу и на нее подействуют средства, предназначенные для существ, состоящих из духовных частиц...
Серебряная гильза просверкнула в воздухе и разорвалась под брюхом твари.
И – ничего.
Вообще ничего, только чудовище озадаченно присело на хвост. А ведь одним таким патроном можно было и меноса чувствительно потрепать, так Урюу сказали в Сейрейтее...
- Сюда! – донеслось до него. Человек в пентаграмме приподнял голову и махал Урюу, приглашая в свое защитное поле.
Чудовище прыгнуло.
Урюу тоже.
Возможно, лучше бы было удирать подальше отсюда, подумал он, перекатываясь по траве и задыхаясь от горячего смрада, которым обдала его пронесшаяся в полуметре тварь. Мураки нужен вот этот, который в пентаграмме, вряд ли он стал бы спускать свое чудище на случайного свидетеля...
Или стал бы? Если он из тех, кто не допускает проколов. Если он по складу ума похож на Рюукена так же, как похож внешне... Тогда попытка бежать угробила бы Урюу со стопроцентной вероятностью.
Пентаграмма пропустила его, только окатив одновременно холодом и жаром.
Человек в пентаграмме чуть посторонился, освобождая место для Урюу.
- Извини, – сказал он; голос подрагивал, как от крайней усталости, или невыносимого напряжения, или как если бы у человека была очень высокая температура. – Жаль, что это задевает посторонних.
Урюу хотел было спросить, что происходит, но тут приблизился Мураки.
- Ах, вот в чем дело, – кивнул он, рассмотрев Урюу, сидевшего на пятках, чтобы занимать поменьше места. – Маленький Ишида. Жаль, очень жаль. Впрочем, твой отец не пришел смотреть спектакль, так что мне не придется объясняться с ним по поводу твоей кончины.
- Причем тут Рюукен?! – вырвалось у Урюу, моментально забывшего все прочие вопросы.
- Отпусти мальчика... – выдохнул человек рядом с ним, даже привстал на одно колено. Оказывается, у него были яркие фиолетовые глаза, ярче, чем даже у Рукии.
Мураки очень доброжелательно улыбнулся.
- Такая жалость, Цузуки-сан. Не могу. Он видел уже слишком много, а его отцу вовсе необязательно знать, для какого именно шинигами он составлял препарат, блокирующий способности... Знаете, Цузуки-сан, эти квинси – такие принципиальные. Стоило предложить ему идею поимки шинигами для опытов... Квинси очень не любят шинигами – вы не знали?
- Рюукен не квинси, – бросил Урюу сквозь зубы. Значит, этот в пентаграмме – Цузуки – все-таки шинигами. Состав, блокирующий способности? Он не может покинуть гигай? Тогда понятно, почему костюм и нет занпакто... А Рюукен, оказывается, умеет еще и такое.
Для опытов...
Перед глазами, как живой, встал Куроцучи, и Урюу коротко застонал от бессильной ярости. Для опытов! Шинигами или квинси, или кто угодно – так нельзя! А Рюукен... гад!
- Как многого ты не знаешь об отце, мальчик, – ласково сказал Мураки. Возможно, даже с ноткой сожаления.
Тупорылая морда твари врезалась в защитное поле. И еще раз, и еще, покуда Мураки, равнодушно отвернувшись, уходил на прежнее место на другой стороне поляны.
- Я приношу глубочайшие извинения, – Урюу неловко развернулся лицом к Цузуки, насколько позволяла теснота пентаграммы, и склонился, вжавшись лбом в холодную траву. – За... своего отца.
Впервые за долгое, долгое время он называл Рюукена отцом, но сейчас это больше всего было похоже на отречение.
Шинигами по фамилии Цузуки осторожно потрепал его по затылку.
- Не надо... Ты ни в чем не виноват. Да и твой отец... знаешь, не нужно верить Мураки во всем... ах! – это тварь очередной раз таранила защитный контур. – Он хорошо умеет так подать ложь, чтобы она была во всем похожа на правду.
Звучало утешительно. Во всяком случае, Урюу хотелось верить.
- Я... могу вам хоть чем-нибудь помочь?
Цузуки грустно помотал головой.
- Если бы у тебя была духовная сила...
Захотелось завыть. Была, она была, да только вся вышла...
От нового удара пентаграмма мигнула, как будто на мгновение отключилась ее подпитка.
- Я долго не продержусь, – тихо заметил Цузуки, хотя это и так было уже понятно. Урюу почти завидовал спокойствию шинигами, хотя... если только это не была обреченность. – Когда пентаграмма погаснет, убегай. Держись густых зарослей: призванные существа материальны, гидре будет сложно пробираться между деревьями. Сумеешь добраться до людного места – ты спасен. Но дальше тебе придется очень, очень остерегаться Мураки. Он уничтожает все, что ему мешает.
Сказать было нечего. Урюу сжал зубы, коротко кивнул: все понял, выполню.
Над деревьями показалась ущербная луна – выставила бок из-за облаков. Пентаграмма почти померкла, гидра навалилась на защитное поле всей тяжестью. Урюу краем глаза видел белую фигуру: Мураки терпеливо ждал. Он никуда не торопился.
Гидра отвела назад головы для последнего удара.
Урюу встряхнул головой: ему померещилось, что тени на поляне шевельнулись и пересложились в какой-то другой, неестественный узор.
Три зубастые пасти рванулись к пентаграмме...
Тьма на поляне вскипела. Нити, хлысты, щупальца теней захлестнули гидру, дернули, поволокли назад и в сторону.
- Тацуми! – ахнул Цузуки рядом. Урюу не понял, он с замиранием сердца следил за тем, как чернильные полосы укутали гидру целиком и начали медленно сжиматься.
У границы пентаграммы возникла белая фигура, Мураки выбросил руку вперед, защитное поле лопнуло с тихим звоном, Цузуки с тихим болезненным выдохом упал ничком. Мураки наклонился к нему, протягивая руки.
Второй серебряный патрон взорвался у него под ногами – на реакцию последний квинси не жаловался никогда.
В отличие от гидры, Мураки был уязвим для этой технологии. Во всяком случае, его отбросило в сторону, и на белом костюме появились уродливые проплешины. А потом его собственная тень вздыбилась и обрушилась на него.
Все закончилось так же быстро, как началось. На поляне, подсвеченной луной, стало тихо, никаких следов гидры, буйства теней, пентаграммы не было и в помне. Только кружились в воздухе откуда-то взявшиеся белые перья, да над Цузуки склонился высокий мужчина в костюме. Темном костюме.
- Тацуми... – пробормотал Цузуки, приподнимаясь на локте и расслабленно улыбаясь. – Как ты вовремя.
- Ты можешь стоять? – негромко спросил новоприбывший. – И что это за ребенок у тебя тут?
На «ребенка», наверное, нужно было оскорбиться, но... как-то не очень хотелось.
- Меня зовут Ишида Урюу, – представился Урюу и добавил, помедлив: – Квинси.
Глаза у Тацуми были синие. Спокойные, теплые синие глаза за стеклами очков.
- Квинси, – повторил он. – Никогда не слышал... В любом случае, Ишида Урюу, теперь ты в большой опасности.
- Я ему сказал, – кивнул Цузуки; он висел на Тацуми, но пытался делать вид, что стоит самостоятельно. – Но предупреждения мало, а как его защитить...
Урюу насупился. Его? Защищать?!
- В крайнем случае, он меня просто убьет, – заявил он почти с вызовом. – Я уже бывал в Обществе Душ и не опасаюсь попасть туда еще раз.
Шинигами переглянулись.
- Вот оно что, – протянул Тацуми. – Так ты из тех живых, что вторглись недавно в Ёми...
- Что?..
- Общество Душ. Место, где души ожидают перерождения. Страна Желтого Источника. Ёми. Но в таком случае... – шинигами еще раз обменялись взглядами, – в таком случае, тебе нечего опасаться Мураки.
Урюу недоуменно помотал головой.
- Я ничего не понимаю, – признался он. – Кто это вообще такой?
- Он – то, что называют колдуном, – нехотя произнес Цузуки. – И он очень хороший колдун.
- Но на тебе уже при жизни печать Ёмоцу-Ооками, раз ты был в тех краях, – Тацуми смотрел пристально, словно пытался эту печать разглядеть. – Мураки не сможет причинить тебе вреда, разве что попытаться уничтожить без применения колдовства... Никто из чародеев Мира Живых больше не сумеет сделать тебе хоть что-то дурное.
Урюу крепко зажмурился, пытаясь переварить услышанное. Колдовство? Печать? Никто никогда не говорил про это.
- Тут неподалеку есть один магазинчик, – слегка улыбнулся Тацуми, – владельца зовут Урахара. Не знаком?
- Еще бы не знаком!
- Расспроси его насчет Ёми, он многое знает. Извини, Ишида-кун, нам надо идти.
Урюу проводил взглядом шинигами, зашедших за ближайшее дерево и исчезнувших, и яростно протер очки. Мураки! Колдовство! Шинигами для опытов! Нет, сначала он пойдет не к Урахаре. Сначала – к Рюукену.
Следующий раз Урюу предстояло увидеться с отцом на ночной улице, истратив остаток серебряных патронов. И говорить им предстояло отнюдь не о Мураки и шинигами в костюмах.
Но, покидая ночной парк, Урюу этого еще не знал...
Название: Чужие тени
Категория: джен
Рейтинг: G
По заявке Kagami-san, которая хотела кроссовер с Yami-no Matsuei и синто. Правда, собственно ками, увы, не присутствуют.
читать дальше
У Рюукена кто-то был, это Урюу понял сразу. В клинике курить не дозволялось, но у себя в кабинете Рюукен оборудовал отдельную вытяжку и все-таки курил. Вот и сейчас из-за двери просачивался запах сигаретного дыма... только – не тот. Другой запах. Другой сорт сигарет. Рюукен всегда курил один и тот же, а этот был крепче, ароматнее, как будто к табаку что-то подмешали – благовония?.. в сигаретах Урюу не разбирался совсем, он поклялся себе никогда не курить. Потому что курил Рюукен.
Но поговорить надо было срочно, и хоть бы провалились куда-нибудь... в Уэко Мундо... те не очень умные люди, что придумали, чтобы родители подписывали какие-то идиотские школьные бумажки.
За окном стихал городской шум, Урюу неловко топтался перед дверью отцовского кабинета и думал, что сегодня надо еще сделать домашнее задание по истории и английскому, ничего сложного, но это занимает время... а визитер, что курит крепкие сигареты, совсем не торопится уходить и крадет драгоценные минуты у последнего квинси...
Да что в самом деле, подписать же только, подумал он и решительно толкнул дверь.
В бледном свете настольной лампы, в прядях дыма, плавающих по комнате, ему на мгновение показалось, что Руюкен раздвоился и смотрит на него двумя парами глаз. Две белые фигуры, две пары очков в тонкой оправе, две сигареты в холеных пальцах.
Урюу мотнул головой, и наваждение рассеялось. Они были похожи, но не одинаковы – Рюукен и его поздний гость. На госте был белый костюм, на Рюукене – медицинская униформа, наверно, делал обход. Гость зачесывал челку так, чтобы она полностью закрывала один глаз, и в ушах у него поблескивали капельки сережек, чего Рюукен себе в жизни не позволил бы.
Рюукен кивнул гостю и поднялся из-за стола.
- В чем дело, Урюу?
Вот так всегда. Он даже не здоровается. Впрочем, Урюу тоже не здоровался.
- Подпиши это.
До алых пятен на скулах унизительно приходить вот так вот за подписью – ему, последнему квинси, бойцу, человеку, постоянно рискующему жизнью, – к тому, кого положено называть отцом, в тишину уютного кабинета, и да, Рюукен хирург, он тоже спасает жизни людей, но, но...
- Твой сын, Ишида? Похож.
У гостя бархатистый голос, богатый такой, выразительный. Голос уверенного в себе человека. Бизнесмен какой-нибудь?.. пациент бывший, приехал благодарить... Рюукена часто благодарят лично. Говорят, он и впрямь творит чудеса у себя в клинике. Наверное, надо им гордиться.
Рюукен взял бумагу из пальцев Урюу почти брезгливо, словно опасался запачкаться о школьный бланк.
- Сын, да. Урюу.
...и, кинув короткий взгляд, словно бы решая, а стоит ли следовать церемониалу:
- Урюу, это Мураки-сан, мой сокурсник.
Мураки плавно поднялся – Урюу озадаченно сдвинул брови: что-то этот господин до странности хорошо двигался, с такой вот хищной грацией, чем-то неуловимо напоминая кого-то... Мадараме Иккаку, вспомнил он вдруг. С его неутолимой тягой к настоящему бою, сквозящей в каждом движении. Боец? Тоже? Айкидо, может быть?..
Вспомнил о приличиях, торопливо поклонился, краем глаза следя, как Рюукен берет ручку, расписывается на листе, прикладывает личную печать.
- Очень приятно, Ишида-кун.
Пришлось пожать протянутую руку – сухая, холодная ладонь. И словно иголочки прошлись по коже... Рейяцу. Под завязку наполненная рейяцу фигура. Потому так плавно и движется – боится расплескать? И – что же – умеет скрывать?!
Урюу попытался приглядеться пристальнее. Но полутьма кабинета и дым, заставляющий часто моргать с непривычки, не давали рассмотреть странного субъекта в белом.
- Возьми, – Рюукен протягивал бумагу, и ничего не оставалось, кроме как взять ее, поклониться еще раз и выйти.
Кто это такой, интересно. Мураки-сан.
Урюу привык поздно ложиться. Сделав уроки, приятно было выйти в ночной город, добрести до магазина, чтобы купить себе что-нибудь на ужин, и вернуться, сделав крюк через парк.
Прежде во время этих поздних прогулок он тренировался.
Теперь тренироваться было... не в чем. Хотя он все равно раз за разом пытался вызвать хотя бы ощущение текущей по венам силы, хотя бы призрак подрагивающего нетерпеливой мощью оружия в пальцах.
Не получалось.
Возможно, стоило бы прекратить эти попытки и сами эти прогулки, чтобы не бередить душу. Но он ожесточенно продолжал мучить себя, сосредотачиваться до звона в ушах, пытался вспомнить самые-самые азы – вдруг получится начать заново?..
Силы не было. Она ушла, как вода сквозь песок. Если бы с нею ушла и способность чувствовать рейяцу, было бы, наверно, проще...
Сбоку, между деревьями, что-то мелькнуло. Или сверкнуло. И шарахнуло рейяцу так, что Урюу пошатнулся.
В принципе, нужно было уходить отсюда. Даже, по-хорошему, убегать. Быстро-быстро, пока то, что там сейчас бушует, не обратило внимания на случайного свидетеля, а может, и на закуску.
Но Урюу не мог заставить себя повернуться и уйти, как будто ничего не происходит. То есть он бы сделал это, будь рядом рыжий Куросаки... но его не было даже сколько-нибудь близко. И вообще никого из шинигами не было – Урюу хорошо чувствовал такие вещи.
Ну и, в конце концов, у него были еще серебряные патроны.
Он качнулся в сторону, с дорожки, и заскользил по мягкой траве, почти черной в слабом отсвете парковых фонарей. Старался держаться густой тени деревьев и пышных кустов. На мгновение почувствовал себя участником какой-то диковинной игры в ниндзя – и тут же мысленно выругался: какие игры! Время игр давно прошло.
Потом он увидел, что творится на полянке, и замер, не чуя под собой ног.
Наверное, если бы не рейяцу, он решил бы, что это снимают фильм ужасов. Потому что даже в мире, где холлоу приходят за душами людей, не бывает таких тварей, как та, что сейчас занимала собой полполяны, и уж тем более не бывает, чтобы этими тварями управляли люди.
И ему снова показалось, что это Рюукен. Только через бесконечное мгновение, когда белая фигура подняла руку – поправить очки, – стало понятно: нет. Не Рюукен. Мураки.
И на что Мураки натравливал эту... это... существо, Урюу даже заметил не сразу.
Жертва скорчилась на границе тени и темноты, в слабо мерцающем круге... нет, в пентаграмме. Чудовище, трехголовый... ящер?.. со шкурой неприятного цвета, напоминавшего о банкае Куроцучи, раз за разом щелкало зубами у границы пентаграммы, не в силах проникнуть внутрь. От рисунка каждый раз в ответ плескало рейяцу. И каждый раз все слабее. А человеческое существо в пентаграмме... таких вот неприкаянных душ, дожидающихся появления дежурного шинигами и отправки в Общество Душ, хватает на улицах любого города: деловые костюмы, затравленные взгляды, подрагивающие руки. Мелкие служащие, «сгоревшие» на работе, или угодившие под машину, спеша на последний поезд после посиделок в распивочной, или не пережившие столкновения с финансовыми неурядицами или гневом начальства...
На сером костюме едва виднелись в тусклом свете пентаграммы темные пятна – кровь? У души?.. И кто и зачем построил этот защитный контур? – на такое не способны неупокоенные, только шинигами, но это ведь не шинигами, в костюме-то.
Урюу шагнул вперед, пытаясь разглядеть, что же это за диковинное существо сидит в пентаграмме. Под ногой громко хрупнула жестяная банка – видно, уборщики не заметили в траве...
Чудовище медленно повернуло одну из голов, безошибочно выцелило Урюу в тени деревьев и уставилось на него немигающими глазами.
- Кто там еще? – недовольно буркнул Мураки, и тварь, повинуясь мановению его руки, отвернулась от пентаграммы уже всеми головами и чуть присела, готовясь к прыжку.
У Урюу примерзли ноги к земле и язык к зубам. Он не боялся холлоу, но эта штука... внушала ужас, сравнимый, наверно, с ужасом обезьяны перед удавом. Древний атавистический страх, помноженный на безоружность.
Чудовище еще пружинило на присогнутых лапах, примериваясь, значит, прошла доля секунды, но Урюу показалось, что промчалась пара сотен лет перед тем, как он вспомнил, что хоть лука нет, но есть же патроны. И хотя он вовсе не был уверен, что эта штуковина имеет хоть какое-то отношение к холлоу и на нее подействуют средства, предназначенные для существ, состоящих из духовных частиц...
Серебряная гильза просверкнула в воздухе и разорвалась под брюхом твари.
И – ничего.
Вообще ничего, только чудовище озадаченно присело на хвост. А ведь одним таким патроном можно было и меноса чувствительно потрепать, так Урюу сказали в Сейрейтее...
- Сюда! – донеслось до него. Человек в пентаграмме приподнял голову и махал Урюу, приглашая в свое защитное поле.
Чудовище прыгнуло.
Урюу тоже.
Возможно, лучше бы было удирать подальше отсюда, подумал он, перекатываясь по траве и задыхаясь от горячего смрада, которым обдала его пронесшаяся в полуметре тварь. Мураки нужен вот этот, который в пентаграмме, вряд ли он стал бы спускать свое чудище на случайного свидетеля...
Или стал бы? Если он из тех, кто не допускает проколов. Если он по складу ума похож на Рюукена так же, как похож внешне... Тогда попытка бежать угробила бы Урюу со стопроцентной вероятностью.
Пентаграмма пропустила его, только окатив одновременно холодом и жаром.
Человек в пентаграмме чуть посторонился, освобождая место для Урюу.
- Извини, – сказал он; голос подрагивал, как от крайней усталости, или невыносимого напряжения, или как если бы у человека была очень высокая температура. – Жаль, что это задевает посторонних.
Урюу хотел было спросить, что происходит, но тут приблизился Мураки.
- Ах, вот в чем дело, – кивнул он, рассмотрев Урюу, сидевшего на пятках, чтобы занимать поменьше места. – Маленький Ишида. Жаль, очень жаль. Впрочем, твой отец не пришел смотреть спектакль, так что мне не придется объясняться с ним по поводу твоей кончины.
- Причем тут Рюукен?! – вырвалось у Урюу, моментально забывшего все прочие вопросы.
- Отпусти мальчика... – выдохнул человек рядом с ним, даже привстал на одно колено. Оказывается, у него были яркие фиолетовые глаза, ярче, чем даже у Рукии.
Мураки очень доброжелательно улыбнулся.
- Такая жалость, Цузуки-сан. Не могу. Он видел уже слишком много, а его отцу вовсе необязательно знать, для какого именно шинигами он составлял препарат, блокирующий способности... Знаете, Цузуки-сан, эти квинси – такие принципиальные. Стоило предложить ему идею поимки шинигами для опытов... Квинси очень не любят шинигами – вы не знали?
- Рюукен не квинси, – бросил Урюу сквозь зубы. Значит, этот в пентаграмме – Цузуки – все-таки шинигами. Состав, блокирующий способности? Он не может покинуть гигай? Тогда понятно, почему костюм и нет занпакто... А Рюукен, оказывается, умеет еще и такое.
Для опытов...
Перед глазами, как живой, встал Куроцучи, и Урюу коротко застонал от бессильной ярости. Для опытов! Шинигами или квинси, или кто угодно – так нельзя! А Рюукен... гад!
- Как многого ты не знаешь об отце, мальчик, – ласково сказал Мураки. Возможно, даже с ноткой сожаления.
Тупорылая морда твари врезалась в защитное поле. И еще раз, и еще, покуда Мураки, равнодушно отвернувшись, уходил на прежнее место на другой стороне поляны.
- Я приношу глубочайшие извинения, – Урюу неловко развернулся лицом к Цузуки, насколько позволяла теснота пентаграммы, и склонился, вжавшись лбом в холодную траву. – За... своего отца.
Впервые за долгое, долгое время он называл Рюукена отцом, но сейчас это больше всего было похоже на отречение.
Шинигами по фамилии Цузуки осторожно потрепал его по затылку.
- Не надо... Ты ни в чем не виноват. Да и твой отец... знаешь, не нужно верить Мураки во всем... ах! – это тварь очередной раз таранила защитный контур. – Он хорошо умеет так подать ложь, чтобы она была во всем похожа на правду.
Звучало утешительно. Во всяком случае, Урюу хотелось верить.
- Я... могу вам хоть чем-нибудь помочь?
Цузуки грустно помотал головой.
- Если бы у тебя была духовная сила...
Захотелось завыть. Была, она была, да только вся вышла...
От нового удара пентаграмма мигнула, как будто на мгновение отключилась ее подпитка.
- Я долго не продержусь, – тихо заметил Цузуки, хотя это и так было уже понятно. Урюу почти завидовал спокойствию шинигами, хотя... если только это не была обреченность. – Когда пентаграмма погаснет, убегай. Держись густых зарослей: призванные существа материальны, гидре будет сложно пробираться между деревьями. Сумеешь добраться до людного места – ты спасен. Но дальше тебе придется очень, очень остерегаться Мураки. Он уничтожает все, что ему мешает.
Сказать было нечего. Урюу сжал зубы, коротко кивнул: все понял, выполню.
Над деревьями показалась ущербная луна – выставила бок из-за облаков. Пентаграмма почти померкла, гидра навалилась на защитное поле всей тяжестью. Урюу краем глаза видел белую фигуру: Мураки терпеливо ждал. Он никуда не торопился.
Гидра отвела назад головы для последнего удара.
Урюу встряхнул головой: ему померещилось, что тени на поляне шевельнулись и пересложились в какой-то другой, неестественный узор.
Три зубастые пасти рванулись к пентаграмме...
Тьма на поляне вскипела. Нити, хлысты, щупальца теней захлестнули гидру, дернули, поволокли назад и в сторону.
- Тацуми! – ахнул Цузуки рядом. Урюу не понял, он с замиранием сердца следил за тем, как чернильные полосы укутали гидру целиком и начали медленно сжиматься.
У границы пентаграммы возникла белая фигура, Мураки выбросил руку вперед, защитное поле лопнуло с тихим звоном, Цузуки с тихим болезненным выдохом упал ничком. Мураки наклонился к нему, протягивая руки.
Второй серебряный патрон взорвался у него под ногами – на реакцию последний квинси не жаловался никогда.
В отличие от гидры, Мураки был уязвим для этой технологии. Во всяком случае, его отбросило в сторону, и на белом костюме появились уродливые проплешины. А потом его собственная тень вздыбилась и обрушилась на него.
Все закончилось так же быстро, как началось. На поляне, подсвеченной луной, стало тихо, никаких следов гидры, буйства теней, пентаграммы не было и в помне. Только кружились в воздухе откуда-то взявшиеся белые перья, да над Цузуки склонился высокий мужчина в костюме. Темном костюме.
- Тацуми... – пробормотал Цузуки, приподнимаясь на локте и расслабленно улыбаясь. – Как ты вовремя.
- Ты можешь стоять? – негромко спросил новоприбывший. – И что это за ребенок у тебя тут?
На «ребенка», наверное, нужно было оскорбиться, но... как-то не очень хотелось.
- Меня зовут Ишида Урюу, – представился Урюу и добавил, помедлив: – Квинси.
Глаза у Тацуми были синие. Спокойные, теплые синие глаза за стеклами очков.
- Квинси, – повторил он. – Никогда не слышал... В любом случае, Ишида Урюу, теперь ты в большой опасности.
- Я ему сказал, – кивнул Цузуки; он висел на Тацуми, но пытался делать вид, что стоит самостоятельно. – Но предупреждения мало, а как его защитить...
Урюу насупился. Его? Защищать?!
- В крайнем случае, он меня просто убьет, – заявил он почти с вызовом. – Я уже бывал в Обществе Душ и не опасаюсь попасть туда еще раз.
Шинигами переглянулись.
- Вот оно что, – протянул Тацуми. – Так ты из тех живых, что вторглись недавно в Ёми...
- Что?..
- Общество Душ. Место, где души ожидают перерождения. Страна Желтого Источника. Ёми. Но в таком случае... – шинигами еще раз обменялись взглядами, – в таком случае, тебе нечего опасаться Мураки.
Урюу недоуменно помотал головой.
- Я ничего не понимаю, – признался он. – Кто это вообще такой?
- Он – то, что называют колдуном, – нехотя произнес Цузуки. – И он очень хороший колдун.
- Но на тебе уже при жизни печать Ёмоцу-Ооками, раз ты был в тех краях, – Тацуми смотрел пристально, словно пытался эту печать разглядеть. – Мураки не сможет причинить тебе вреда, разве что попытаться уничтожить без применения колдовства... Никто из чародеев Мира Живых больше не сумеет сделать тебе хоть что-то дурное.
Урюу крепко зажмурился, пытаясь переварить услышанное. Колдовство? Печать? Никто никогда не говорил про это.
- Тут неподалеку есть один магазинчик, – слегка улыбнулся Тацуми, – владельца зовут Урахара. Не знаком?
- Еще бы не знаком!
- Расспроси его насчет Ёми, он многое знает. Извини, Ишида-кун, нам надо идти.
Урюу проводил взглядом шинигами, зашедших за ближайшее дерево и исчезнувших, и яростно протер очки. Мураки! Колдовство! Шинигами для опытов! Нет, сначала он пойдет не к Урахаре. Сначала – к Рюукену.
Следующий раз Урюу предстояло увидеться с отцом на ночной улице, истратив остаток серебряных патронов. И говорить им предстояло отнюдь не о Мураки и шинигами в костюмах.
Но, покидая ночной парк, Урюу этого еще не знал...
@темы: Кроссовер, Джен, Каракура, G, Кроссовер-фикатон
.
