Из цикла "Любимый ученик Ичимару Гина"

[ДайСё]

Название: Хурма!!
Автор: ДайСё
Бета: самобеттинг
Жанр: юмор, стёб
Пейринг: Гин/Изуру+ОЖП... ну, почти Ж...
Рейтинг: где-то около PG-13
Размещение: только с оповещением и предоставлением ссылки на куда утырили
Саммари: ДайСё написали эту главу... прочитали... и уржались под столом, поняв, что написали ФИЛЛЕР!!!
Предупреждение: глава №11, филлерная, но всё равно смешная. Продолжение в наличии присутствует. ООС Киры, действие происходит после событий фиков "Хаори" (

здесь

toshokan.diary.ru/p122157386.htm#more1) и "Отчёт" (

здесь

toshokan.diary.ru/p125413352.htm#more1), предыдущие части

здесь

toshokan.diary.ru/p129386792.htm#more1
Дискламер: Блич принадлежит Кубо Тайто, кеккай - Кире. И Гину. Хурма трава - и та на земле выросла

мышка бежала, хвостиком махнула... аканна~...

А следующие пару часов Кира сидел в отряде и со счастливым лицом делал отчёты. Ему не нужно было никуда идти, его никто не гнал в четвёртый, никто не приставал с вопросами на тему перебинтованных частей тела… а всё потому, что в комнате он сидел за надёжным кеккаем. Вместе с Ичимару Гином. Что было, вообще-то, небезопасно. Но у Киры не оставалось другого выхода. Нет, сам он тоже попробовал поставить кеккай, но у него почему-то ничего не вышло. Ну, то есть вышло, конечно, но через слабенький барьер, нагло вильнув хвостом, пробежала маленькая белая мышка. «Из двенадцатого сбежала, - меланхолично подумал Кира. – Интересно, она генномодифицированная или просто заразная?» Но факт оставался фактом: его кеккай сейчас даже мелкие грызуны пробивали. Что Кире вовсе не нравилось. Поэтому кеккай поставил Гин, он же сел рядом и начал о чём-то размышлять. Что Кире, если честно, тоже не особо нравилось. Но уж лучше один Ичимару-тайчо, чем целый отряд непрошеных доброжелателей. Поэтому Кира писал отчёты, Гин сидел на столе и контролировал процесс, когда из-под стола начали доноситься подозрительные звуки. Гин с интересом заглянул под стол, так что на столе осталась только его нижняя половина. Кира с трудом поборол желание чуть-чуть подтолкнуть любимого тайчо.
- Ничего не видно, - доложил вернувшийся с разведки Гин. – Но мне кажется, что у нас под столом пустой. Мелкий такой.
- И что будем делать, тайчо?
- Как что – ловить! – радостно заявил Гин. – С самого детства мечтал поймать подкроватного монстрика. Не вышло. Ну хоть подстольного поймаю…
- То есть вам не помогать?
- Ну почему же сразу не помогать? А разве ты никогда не мечтал поймать подкроватного монстрика?
- Нет, тайчо.
- Это ты зря, Изуру, очень приятное занятие. Но тем не менее, в жизни надо попробовать всё! Так что подключайся. – Гин похлопал ладонью по столу рядом с собой. Кира послушно перелез на стол.
- Тайчо, а ловить этих странных существ нужно непременно сидя на столе?
- Конечно. Мы должны быть выше этого!
- Этого – чего?
- Это я Кучики-тайчо цитирую, у него спроси. Тихо! Оно вылезает!
Из-под стола и впрямь послышались подозрительные звуки.
- Готовься! – драматическим шёпотом произнёс Гин. – Щас как выскочит! Как выпрыгнет!
- Не допрыгнет, - покачал головой Кира.
- Я тебе что говорил, никогда не недооценивай противника!
Шорох усилился, и из-под стола гордой походкой вышла… мыша. Зелёная. С красными глазками.
- Изуру, тебе мерещится тот же глюк, что и мне? – недоверчиво спросил Гин.
- Если вы видите мышь неуставной расцветки, то да.
- Мы ж вроде не пили… а компотик должен уже давно выветриться!..
- Значит, она настоящая, тайчо.
- Таких мышей не бывает! – категорически заявил Гин.
- А может, это такой пустой? Они же разные встречаются.
- Да тоже не похожа. О, я понял! Это подкроватный монстрик!
- Подстольный, тайчо.
- Да не суть, запихаем под кровать, будет подкроватный! Лови её!
Мышь повернулась и посмотрела на сидящих на столе шинигами весьма недобрым взглядом. Те несколько поёжились.
- Изуру, я тебе никогда не говорил, что я боюсь мышей?
- Нет, тайчо. А вы их боитесь?
- Вообще-то нет. Но вот эту конкретную – опасаюсь. Какая-то она стрёмная, зеленая. И глаза у неё как маленькие помидорчики…
- Тайчо, у вас самого такие же!
- Но я-то их прищуриваю, нэ? И их никому не видно. А она их пучит, как будто на неё сотайчо сел.
Мышь ещё раз смерила шинигами взглядом и двинулась в их сторону. Гин быстро спрятался за Киру.
- Э-э-э, тайчо?
- Я же говорю, какая-то она стрёмная. Как будто нашего компотику хлебнула.
Мышь подошла к столу, поскребла ножку лапкой. Гин сбросил на неё чернильницу. Мышь с грацией, свидетельствующей о длительном опыте, от неё увернулась. Гин под гневный вопль Киры запустил в неё кисточкой. Мышь кисточку перехватила в полёте зубами и перекусила. Гин примерился было свеженаписанным отчётом, но Кира быстро его перехватил.
- Тайчо, мало того, что вы меня орудия труда лишили, вы ещё и мою работу загубить хотите?
- Ну в чём-то ты прав, Изуру, этот листок её не придавит. А давай ты по нему Вабиске постучишь?
- Так он на стойке…
- А шинпо?
- А вдруг она тоже?
- М-да, Изуру, у нас с тобой даже мыши какие-то шизанутые.
Мышь полезла по ножке стола. Гин попытался прицельно сбить её чашкой (чай предварительно выдув одним глотком). Мышь прижалась к ножке, пропуская атаку по скользящей. Гин бросил в неё блюдечком. Мышь перелезла на внутреннюю сторону ножки. Гин взвесил в руке статуэтку сложной формы, которой в третьем придавливали отчёты. Изначально статуэтка изображала нарушение командованием третьего отряда Устава Готей-13, а конкретно раздела «О неподобающем», и была подарена Кире на день рождения неизвестным доброжелателем. С намёком и надеждой. Но потом по ней постучали Вабиске, потыкали Шинсо и покидали кидо разных степеней. Конечный результат был признан вполне приличным и потому остался в отряде. А Гин потом долго искал автора. Но не нашёл.
- Тайчо, вы в неё не попадёте. Она на внутренней стороне.
- Аканна~…
- Вы подождите. Перед решающим броском она покажется.
- М-да, умеешь ты приободрить, Изуру.
Мышь показалась на ножке. Кира весь подобрался, готовый в любую секунду метнуться в шинпо. Гин отвёл руку со статуэткой. Мышь показалась на краю стола, подобралась… прыгнула! И в эту же секунду Гин резко толкнул Киру наперерез мыши. Тот, неловко взмахнув руками, грохнулся со стола. Замер.
- Изуру?
Кира секунду помолчал, потом признался:
- Я ж из неё, небось, отбивную сделал.
- Ничего, зажарим с хурмой. Вкус дичи, добытой в нелёгком бою, так сладок…
Кира неожиданно захихикал.
- Изуру, чего ты ржёшь?
- Она там ползает… ваша мышь! И щекотится!
- Значит, не отбивная. Отбивные не шекотятся.
- Я знаю, - Кира хохотал уже в голос. – Тайчо… тайчо, спасайте, она мне в косоде залезла! А я щекотки боюсь!
- Щас спасу, - пообещал Гин, спрыгивая со стола. Пропихнул руку под грудь лейтенанта. Тот взвыл от смеха.
- Тайчо, и вы туда же!
- Ну Изуру, ты же сам об этом попросил… да где эта зараза?
- Ниже, тайчо. Ещё ниже…
- Изуру, ты извращенец.
- Тайчо, я же не виноват, что она туда ползёт! Тайчо, с того конца перехватывайте, она в хакама забежала!
- Ну всё, за посягательства на любимого лейтенанта ответишь! – Гин обежал Киру сзади, нагнулся и с триумфальным видом цапнул зелёного агрессора за хвост. Кира, отпыхиваясь, поднялся с пола. С интересом посмотрел на зелёные следы у себя на груди. И не только.
- Изуру, это она тебя так? – восхитился Гин. – Помнится, рассказывали мне как-то раз страшную историю про зелёную руку…
- Тайчо, признавайтесь, это вы свалили со стола мои зелёные чернила?
- Я! – радостно признался Гин. – Чтобы посмотреть, вляпаешься ты в них или нет. Результат не поддаётся анализу. А кстати, зачем тебе зелёные чернила?
- Не зачем, а почему. Рангику-сан подарила.
- С чего бы?
- Не знаю, тайчо. По-моему, её надо растворителем помыть.
- Ран-чан?
- Да нет, мышь!
- А по-моему, ей и так неплохо, - Гин чуть покачал мышь в воздухе.
- Нет, тайчо, это не гуманно.
И следующие полчаса они отмывали несчастную мышь во всех жидкостях, найдённых в отряде. Только подозрительную смесь, которую Гин из двенадцатого приволок, когда Кира волосы хлоркой покрасил, использовать не стали. Мало ли что…
В результате мышь посветлела, остался лишь лёгкий зелёный оттенок. И Кира её сразу узнал.
- Тайчо, это она мне кеккай прогрызла.
- Талантливая какая. Будешь мстить?
- Ну что вы, тайчо, - Кира улыбнулся. – Мы её и так… помыли. А давайте её оставим? Будет у нас почти зелёная мышь жить.
- Давай, - согласился Гин. Он уже придумывал, сколько всего интересного можно провернуть с почти зелёной мышью. Её можно выдрессировать и приучить являться Кёраку и лейтенантам после пятого кувшина. Её можно запустить потихоньку на собрании капитанов в хаори Кучики. Её можно научить таскать мелкие вещи, например кисточки для письма. Это же можно при должном старании одной мышью дезорганизовать работу всего Сейрейтей!
«Какой у меня умный лейтенант, - умилённо подумал Гин. – Вот что значит нетрадиционное мышление».

@настроение: филлерное

@темы: Стеб, PG13, Кира, Юмор, Гин, Фанфики, Сейрейтей

---

[Блик8)]

Название: нет УЭкология
Автор: Блик 8)
Бета: нет
Рейтинг: нет
Жанр: стеб.
Краткое содержание: есть такая наука - систематика...
Предупреждение: кроссовер с учебником биологии
Дисклеймер: Кубе - Кубово.
Предыдущая часть toshokan.diary.ru/p129741002.htm#more1

Класс Арранкары

Искусственно созданная селекционером-любителем А. политипическая группа, успешно акклиматизированная в Уэко Мундо. Диагностическим признаком является "сломанная" маска или ее рудименты. Систематизация осложнена существованием предковых форм, которых легко спутать с ювенильной формой арранкар.

Тип: Пустые
Класс: Арранкары
Подкласс: Эспадовые
Отряд: Антропоморфы
Семейство:Ангстящие, или Псевдохироптеры
Род: Шиффер
Вид: Улькиорра Шиффер
Ведет одиночный номадный (кочевой) образ жизни, перемещаясь по Уэко и Генсею.
Облик, как и у всех представителей отряда, антропоморфный. На голове имеется фрагмент рогатой маски, характерной для Ангстящих. Грива черная, средней длины; окрас тела - белый. Существует гипотеза, что все представители данного вида - альбиносы, и белый окрас обеспечивает им отличную маскировку в Уэко Мундо. Наличие зеленых глаз и полосок на щеках объясняется приспособлением для маскировки в траве Генсея. Неоспоримым доказательством гипотезы является тот факт, что Улькиорру в траве еще никто не видел.
С возрастом отращивает крылья, но т.к. в области горла - дыра, то зверек не певчий. Установлено,что при домашнем содержании можно добиться отрастания у Улькиорры гривы, рогов и хвоста.
Повадки: Необщительный, но хорошо поддается дрессировке, если к команде добавлять кодовую фразу "Так сказал Айзен-сама!". Ни в коем случае не заводите его вместе с Гримджо: нелюбить они будут друг друга, а пострадаете вы.
Несмотря на все недостатки, этот вид очень любят за красивые глаза, ради получения которых многие готовы рискнуть нервами и здоровьем.

Тип: Пустые
Класс: Арранкары
Подкласс: Эспадовые
Отряд: Насекомоподобные (или членисторукие? как-то нехорошо звучит)
Семейство: Скалозубые
Род: Джируга
Вид: ННойтора Джируга
Окрас такой же, как у рода Шиффер, но грива длиннее, а маска находится прямо в голове, что и обуславливает морфологические* и этологические** особенности вида. Фрагмент маски расположен на голове, окаймляет дыру, что нравится некоторым извращенцам любителям необычного. Народное название вида - «Ложка»-,обусловлено наличием на шее крупного белого капюшона. По длине языка уступает только Ичимару Гину.
Ннойтора постоянно таскает с собой на цепи нечто, называемое Санта Терезой, причем неясно, паразит это или часть единого организма. Известно лишь, что ОНО размножается делением: при возрастном увеличении у Ннойторы числа конечностей пропорционально увеличивается количество Санта Терез.
Несмотря на дыру в голове, данный вид обладает прекрасной координацией движений и не путается в конечностях (ни в своих, ни в чужих). Из чего можно сделать вывод, что думает Ннойтора отнюдь не головой.
Повадки: Это не лапочка. Это - шестилапочка. При знакомстве демонстрирует язык. Внимание! Очень агрессивен! Бойцовый вид, нуждается в регулярном выгуле и тренировках.


Отряд: Насекомоподобные
Семейство: Бабочкообразные
Род: Гранц
Вид: Заэль Гранц
Обладает необычной розовой гривой и золотистыми глазами. Где у этого существа дыра - неизвестно. Остатки маски представляют собой очки, хотя это, вероятно, всего лишь конвергентное сходство. С возрастом, как у большинства Эспадовых, длина гривы увеличивается. Также при взрослении данный вид обзаводится крыльями, но летать не может, а использует их для размножения. Размножается почкованием, зачастую используя чужие почки.. (..печень, желудок и другие внутренние органы).
Повадки: творческая натура этого вида требует постоянных опытов над собой и окружающими. Несмотря на декоративность, дома содержат очень редко, т.к. нуждается в собственной лаборатории, материалах для опытов и большом зеркале для самолюбования. Если, несмотря ни на что, вы решили завести Заэля - будьте готовы к появлению в квартире говорящих колобков... а лучше все-таки одумайтесь и заведите Гриммджоу.

Семейство: Бабочкообразные
Род: Гранц
Вид: Ильфорте Гранц
Считается вымершим видом. Как и близкородственный вид, имел очень декоративную внешность и длинную уже в ювенильной форме светлую гриву. Из-за межвидовой конкуренции так и не смог достичь взрослой формы и выжить. При нахождении живых представителей этого вида необходимо заняться их искусственным разведением, т.к. вид не менее декоративен, чем Заэль Гранц, и более неприхотлив.
*внешние
**поведенческие

---

Незавершённо-прибросочное

[Urahara-kun]

ТенсаИч

@темы: Ичиго, Фанарт

---

Песни Блича

[Engel_Diablo]

Не нашла в правилах точного описания на счет переделанных песен под персонажей Блич, но думаю, что их можно все же отнести к творчеству и в своем роде фанфикерству.
Тут три переделанные песни - "первым делом самолеты" из советского фильма, оказалось, что там даже можно впихнуть Мацумото с остальным Сейретеем, вторая песня - "Беспечный ангел" группы Ария, тут про Айзена. и третья - "Я устал" группы Квест Пистолс, там четко про Старка
Прошу читать, и не сильно ругать. Отмазкой, мол, " я впервые песни переделывала" отделываться не буду, хотя это правда) Но нужно же когда-о начинать, да и не привыкать к критике) Криикуйте на здоровье потом ядом заплюю

@темы: Ссылки

---

Рекламо

[Неспешун]

С разрешения администрации. Всякое форумство. Вы поняли, что делать.

@темы: Стеб, Юмор

---

За 30 секунд до Рая.

[Полтора метра.]

Название: За 30 секунд до рая.
Автор: Искренне ваш, Прокопян (ака Prokopyan)
Бета:  Firizi.
Рейтинг: от R до NC-17.
Тип: slash.
Жанр: action, angst, AU, частичный OOC, альтернативная география, небольшой кроссовер с миром, созданным  U.G.L.Y. (Джи – старший сын Абарая Ренджи).
Пейринги: Абарай Ренджи/Куросаки Ичиго, Гриммджоу Джаггерджак/Куросаки Ичиго, Куросаки Ичиго/Исида Урью, Абарай Ренджи/Кучики Бьякуя, Абарай Ренджи/Аша (вселенная U.G.L.Y.), Шиба Кайен/Кучики Рукия, Куросаки Ичиго/Орихиме Иноуэ… в общем, перечислять все слишком долго, чтобы автору хватило на это терпения.
Размер: maxi.
Дисклеймер: все персонажи принадлежат несравненному Кубо Тайту и прекрасной  U.G.L.Y. =)

Написано по заявке  Viviena на Блич-фикатон-2010.

Отдельная благодарность за моральную поддержу в написании этого очень уж большого фика:

 Aelen,  Firizi, дорогие мои, спасибо, что читали и хвалили этот опус, когда я писала его. Без вас он бы ни за что не был дописан. =)

* * *

ПРОШЛОЕ.
Семь историй.

День, когда все изменилось.

* * *

Поезд тронулся. Двери электрички захлопнулись за его спиной. Он успел в последний момент, как всегда – это, кажется, единственное, что не изменилось в нем за последние три года. Провинциальная способность заплутать в метро.
За стеклом замелькали стены метрополитена, сотни огоньков слились в одну бесконечно долгую линию света, бегущую куда-то вперед, к горизонту, который здесь невозможно увидеть. Остановки – одна, другая, третья – станции, названия которых он скоро забудет. Еще один день, и в столице станет на одного жителя меньше.
Чуть не опоздавший на поезд пассажир, он занимает освободившееся место за мгновенье до того, как рядом оказывается худощавая девица, больше похожая на парня – кожа да кости, и ни намека на грудь.
Паспорт в кармане словно прожигает в ткани дыру, давит уголком в бедро, напоминая, что теперь его обладатель свободен. Пришла пора снять кольцо с безымянного пальца - золотой ободок, словно цепью приковывавший его к этому богом забытому городу. Абарай Ренджи больше не женат.
Завтра, утренним рейсом, он прилетит в Каракуру – небольшой городок в штате Канзас, о существовании которого здесь никто не подозревает. Там ему предстоит встретиться со старыми друзьями – можно уже сейчас начинать искать слова оправдания, придумывать, зачем три года назад он уехал в Нью-Йорк. Проще всего сказать: «встретиться с сыном», но это не объяснит того факта, что делает рядом с Абараем трехгодовалый ребенок, как две капли воды похожий на своего отца. И это уже не говоря о том, что Ренджи совершенно не умеет лгать. Особенно – бывшим сослуживцам.
Мужчина усмехается своим мыслям – криво, горько. Перелистывает страницы памяти, вспоминая, как четырнадцать лет назад точно так же уезжал из этого мертвого города, в котором нет ни души – лишь бесчувственные существа, машины, работающие на кофе из «Старбакс».
Тогда он, так же, как и сейчас, оставлял свое прошлое погруженным в самую чащу бетонных джунглей. Тогда его прошлым, так же, как и сейчас, была женщина. С одним лишь отличием: девушку, которая в восемнадцать лет ждала от него ребенка, он действительно любил. Иначе остался бы.
Он помнит тот, последний проведенный в Нью-Йорке, день. Они сидели в Макдональдсе, обедая, когда она сказала ему, что беременна. Он поперхнулся колой, а она молча ждала, когда он прокашляется, и смотрела на него непривычно печальным взглядом отливающих алым глаз.
-Я хочу, чтобы ты уехал, Рен, - произнесла она, и его мир перевернулся.
Он, связанный по рукам и ногам своими чувствами к ней, распятый на своем непонимании и изумлении, висел вверх тормашками, подвешенный под потолком, и наблюдал за тем, как туман его иллюзий медленно рассеивается. Слов не было. Молчание холодными металлическими шариками перекатывалось по языку, заставляя губы неметь получше всякой анестезии. Не в силах пошевельнуться, не моргая, он смотрел на нее, и слова этой девушки, единственной, которую он любил, эхом отдавались в его сознании.
-А как же ребенок? – вопрос, который надо было задать.
Абарай не узнал свой голос – тусклый, хриплый, незнакомый. Словно кто-то чужой, до боли похожий на старого знакомого Кучики Бьякую – такой же холодно-спокойный, равнодушный, - вселился в него, чтобы сказать это.
-Я не собираюсь делать аборт, если ты это имеешь в виду, - отвечала она, делая очередной глоток своего кофе «3 в 1», на две трети состоящего из химикатов.
-А тебе не кажется, что ребенку нужен отец?
Натянутая струна нервов лопнула, фальшивая нота резанула слух – громкая, злая, взбешенная своей фальшивостью, своей ненужностью, - разбилась эхом на десятки подобных ей и исчезла, испарилась в спокойствии музыканта.
-Не кажется.
Вздох. Вместо громкой злости в нем – тихая нежность. Мягкая, словно пуховое одеяло, она обволокла их двоих, заставила Ренджи коснуться пальцами руки той, которую он – неизбежно – покинет.
-Ты уверена?
Кивок. Слишком быстрый, чтобы быть правдой. Слишком быстрый, чтобы в нем усомниться.
Он уехал на следующий день – поездом, чтобы там, под размеренный стук колес, вспомнить их последний разговор и сказать себе, что он все сделал, как надо. А вернувшись в родной городок, окунулся с головой в работу, топя в этой бездонной бочке свою тоску. И свои сомнения, которым вскоре перестало хватать места в его сердце, сжавшемся до размеров грецкого ореха и закованном в такую же – почти нерушимую – скорлупу.
Он не разрушился до сих пор – этот кокон, в котором он спрятался от всех женщин этого мира, включая и ту, что долгих два года звалась его женой. Анна-Лиза была красива, она умела готовить и знала с десяток поз из «Камасутры» - те, что попроще. Она лучше всех прочих подходила на роль жены настоящего американского полицейского, но, увы, не прошла двухгодовалый испытательный срок - чуть меньше того, что был у него, чтобы понять, что настоящим американским полицейским он никогда не был. Ровно столько же, чтобы он захотел стать отцом.
Это забавно – осознавать, что ты и та девушка, с которой вы действительно были идеальной парой, стали со временем родителями-одиночками, пытающимися усмирить буйный нрав рыжеволосых сыновей. Это приятно – понимать, что дети, рожденные от разных женщин, объединяют их: странную парочку, распавшуюся пятнадцать лет назад. Хоть что-то их роднит.
Ренджи ни разу в жизни не видел своего старшего сына, не пытался представить, но сейчас, когда поезд вез его по запутанным путям метро к другому мальчишке, точной копии Абарая в детстве, образ четырнадцатилетнего уже парня явственно стоял перед глазами. Короткая стрижка, взгляд горящий, усмешка, искривившая губы, и бита, как доказательство того факта, что он достойный сын своего отца. Такой же малолетний хулиган, который, вместо того, чтобы встать на путь истинный, умудрился найти законную лазейку для своих разрушительных талантов.
Абарай Ренджи ведь в детстве совсем не мечтал стать полицейским. Скорее уж наоборот – великим мафиози, вторым Аль Капоне, неуловимым преступником, богачом, купившим всех служителей правоохранительных органов, чтобы не путались под ногами. Но так получилось, что встал он на путь диаметрально противоположный.
Он изменил свое мнение относительно преступности в тот день, когда погибли его друзья. Их перестреляли, словно крыс, бегущих с тонущего корабля, одного за другим, всех, кроме самого Ренджи и сумасшедшей девчонки с глазами цвета грозового неба. Они спаслись чудом, спрятавшись в доках, и на могилах своих друзей поклялись сделать с этими тварями то же, что они сделали с этими парнями, покоящимися теперь в земле. Еще один день – ночь – которую Абарай ни за что не забудет, о которой ни за что никому не расскажет, даже под самыми страшными пытками, к которым, конечно, никто не прибегнет для того только, чтобы заставить тридцатидвухлетнего полицейского рассказать о своем детстве, далеком от идеального.
Грязные, уставшие, пропахшие потом и сыростью, они стояли у собственноручно вырытых на окраине города могил - местные мафиози запретили хоронить погибших на кладбище, как полагается – и проклинали тот день, когда ввязались в эту авантюру с угнанными автомобилями. Им стоило сразу догадаться, что легкий заработок не сулит ничего хорошего, но, опьяненные предвкушением наживы, они попросту боялись сомневаться. Этот страх очень многого им стоил.
-Ренджи… - Рукия подала голос первой.
-Да? – откликнулся он, шепотом, словно бы парни не умерли, а просто уснули, и самым главным сейчас было – не разбудить их, вымотанных, раньше срока.
-Давай станем полицейскими.
-Давай.
-У нас будет разрешение на ношение оружия, мы сможем убить их, и нас не посадят за это в тюрьму и… - в ее голосе явственно слышались с трудом сдерживаемые нотки истерики.
Оборвав себя на полуслове, девушка надолго умолкла. Тишина, воцарившаяся с того момента, казалась абсолютной – молодые люди словно не слышали стрекота кузнечиков, шелест листьев, шум проезжающих вдалеке автомобилей. Время остановилось, сердца замерли, дыхание было задержано. Молчание было нерушимым – казалось На самом деле, все было совсем не так.
-Клянешься?
-Что? – забывший почти о недавно начатом разговоре, Абарай удивился поначалу этому слову, произнесенному со страхом и благоговением одновременно.
-Клянешься ли ты, не мне – им, - Рукия неотрывно глядела на деревянные кресты с выцарапанными на них именами, которые они больше никогда не произнесут вслух, - что станешь полицейским?
Невероятно долгие мгновенья молчания, тяжелого, словно небосклон, лежащий на плечах Атланта. И шепот, едва различимый, подобный дуновению ветерка:
-Клянусь.
-Клянусь.
Синхронно, одновременно. В тот момент они были едины, как никогда.
Сейчас же, когда ни не виделись уже около трех лет, не созванивались, не писали письма по электронной или даже простой почте, это единство двоих, родившихся и выживших в трущобах, было благополучно забыто. Они жили разными жизнями, почти не разговаривали, разве что обмолвливались парой словечек, сталкиваясь в коридорах полицейского управления. Былые времена, когда им приходилось не отходить друг от друга ни на шаг, чтобы выжить, прошли. И Ренджи не знал, рад он этому или нет.
-Станция… - помехи искажают название, но вовсе не делают его неузнаваемым.
Пришел черед Абарая вливаться в толпу, стремящуюся выйти из поезда до того, как закроются двери. Относительная тишина мгновенно рушится, стоит дверям закрыться за его спиной. Голоса сливаются в один рокот, неизбежный, как шум моря в грозу. Время словно начинает течь быстрее, толкая Ренджи в спину, заставляя идти с ним в такт: наверх, потом прямо, налево, направо, еще раз направо, и снова – чтобы войти в знакомый подъезд с разрисованными граффити стенами и лестницами без перилл. На четвертом этаже за тяжелой металлической дверью можно с трудом, но все-таки разобрать голоса. Тот, что погромче – детский, мальчишеский, слишком похожий на его собственный, чтобы не узнать.
Джинта выбегает из комнаты, как только слышит голос отца в прихожей. Тот стоит у двери и, натянуто улыбаясь, обменивается с бабушкой Лиз любезностями. Он называет ее длинным именем Элизабет, словно они неродные вовсе. Он явно следит за тем, чтобы не соприкоснуться с женщиной даже рукавом своей не слишком уж чистой рубашки. Джинте кажется, что ему следовало бы ее обнять, раз уж они уезжают. Но вслух он этого не говорит.
Абарай чувствует на себе взгляд сына, но не поворачивает головы. Автоматически отвечая на заданные вопросы, он тщетно пытается придумать, что сказать мальчишке, как объяснить их отъезд. Но все подходящие слова вдруг улетучились куда-то, а, может, их и не было вовсе.
-Джинта, - заговорить все-таки приходится, негромко, растерянно, присев на корточки перед сыном. – Сегодня вечером мы полетим в мой родной город. Без мамы.
-Я знаю, - прерывает парнишка его. – Мне бабушка рассказала.
Детский пальчик указывает на стоящую в стороне, поджавшую губы женщину, никогда не одобрявшую брак своей дочери с «этим полицейским», которого она не называла по имени.
-А она сказала тебе, что уедем мы надолго? – осторожно интересуется Ренджи, с благодарностью посмотрев на свою тещу.
-Она сказала, что навсегда. А еще, что мама к нам будет приезжать всего раз в месяц, и что в другом городе у меня будет много друзей, и что я смогу писать письма друзьям из Нью-Йорка, а ты будешь относить их на почту, а еще…
Нескончаемый, казалось, поток детской речи прерывает голос Элизабет:
-Джинта, не забалтывай отца. Вам уже пора в гостиницу - собирать папины вещи.
Эти слова окончательно убеждают Абарая в том, что мать его жены совсем не против того, что ее внук будет жить в другом городе, далеко-далеко отсюда. Джинта, по ее мнению, был слишком похож на своего отца, чтобы искренне любить его. Впрочем, и сам мальчишка не испытывал к чересчур уж строгой бабушке особой симпатии.
-А мы уже вещи собрали! – в голосе парнишки явственно слышится гордость.
-Какие вы у меня молодцы, - улыбается Ренджи, треплет сынишку по ярко-рыжим, отливающим алым волосам. – И где же твоя сумка?
Когда спустя несколько минут за их спинами закрывается дверь, Элизабет Хант вздыхает с облегчением. Для нее все закончилось. А вот для Абарая Ренджи все только начинается.

* * *

Продолжение - в комментариях.

@темы: Ренджи, Ичиго, Уэко Мундо, Вайзарды, АУ, NC17, Каракура, Арранкары, Гриммджо, Слэш, Фанфики

---

На расстоянии вечности

[Okana]

- Название: На расстоянии вечности
- Альфа:  Okana
- Бета:  [Chimera]
- E-mail: [email protected]
- Жанр: Ангст, Драма, Виньетка, Драббл.
- Рейтинг: PG-13
- Персонажи и пейринги: Ичиго/Рукия
- Предупреждения: возможен ООС, POV.
- Размер: мини.
- Статус: закончен.
- Размещение: С разрешением автора.
- Фэндом: Блич.
- Дисклеймер: Всё принадлежит своим законным владельцам
- Саммари: Её присутствие – это все, что мне нужно от вечности.
- От автора: Последняя глава манги просто задела до глубины души, я просто не могла ничего не написать...
Посвящается:  [Chimera] и  Tinuviel-f.

Небо такого же голубого цвета как и всегда, свежий воздух холодит дыхание, солнце немного слепит глаза. А природа уже успела разукрасить листья деревьев в прекрасные тона.
Ичиго идет спокойным шагом, немного опустив голову. Листья шуршат под ногами, ломаются, стоит их только задеть. Такие хрупкие…
Прошел уже месяц с тех пор, как он не видит духов, шинигами, пустых… Все это время он пытался жить как нормальный человек: посещать в школу, делать уроки, ходить за покупками, ужинать с семьей… И вроде бы все бы получалось, если бы не эта пустота в сердце, что затягивала как черная дыра, не оставляя право на выбор.
- Что же делать? - Ичиго поднимает голову и будто задает этот вопрос небу.
Он больше её не видит, не чувствует… Безвыходное положение.
Это как болезнь. Сначала ты не обращаешь внимание на, казалось бы, легкие симптомы: грусть, одиночество, а потом, когда эти признаки превращаются в боль и отчаяние, проникающие в твои вены, ты понимаешь, что неизлечимо болен. Эта боль у тебя в крови, и она уже дошла до сердца… С каждым днем она усиливается, ты начинаешь терять сон, потом рассудок, затем медленно сходишь с ума... Видишь её лицо в каждом прохожем, чувствуешь её запах везде, слышишь её голос за спиной, но стоит обернуться – никого. Часами сидишь напротив шкафа, то открывая, то закрывая дверцы, сам не понимая зачем.
И тогда ты понимаешь, что единственное, что у тебя осталось - это воспоминания.
Воспоминания – самое дорогое для его сердца. Её голос, её смех, её запах – это все осталось только в воспоминаниях. И поэтому он хранит их в своей памяти.
Он может не спать ночами и думать только о ней, задерживать дыхание, сосредотачиваться только для того, чтобы хоть как-то почувствовать её присутствие. Но все попытки тщетны. Ничего… он не чувствует абсолютно ничего, кроме пустого отчаяния. Это то состояние, когда ты не в силах что-либо сделать…
И это раздражает до предела. Хочется кричать на весь мир, но ты молчишь. Хочется перевернуть все вверх дном, чтобы выплеснуть эмоции, но ты не делаешь этого. Хочется сбежать ото всех, но ты остаешься…
Чтобы она не беспокоилась.
«Хоть ты больше не сможешь меня видеть, я смогу видеть тебя,» - эти слова запечатлены в памяти так, что их уже не сотрешь. Её голос был пропитан грустью и тревогой. И поэтому он держится хотя бы месяц. А потом она будет заходить к нему реже… он так думает.


Он больше её не видит, но она видит его.
«Шинигами не нужны чувства,» - повторяет она себе каждый раз, когда приходит к нему в комнату посреди ночи и просто смотрит на него. Она спускается с подоконника, слегка касается его щеки и ждет… Но он не чувствует её прикосновения, не вздрагивает от её холодных рук, ничего… абсолютно ничего.
Сердце сжимается от боли. Но она держится. Не дает волю чувствам. Просто уходит, растворяясь в темноте ночи.
Победа – есть победа… и не важно, какой ценой пришлось расплачиваться за неё. Но знают ли капитаны Готея или остальные люди, что для Ичиго и Рукии лучше было умереть, чем жить, не чувствуя друг друга? Боль сжигает обоих с каждым днем все больше и больше, разрушая изнутри. Еще один раз… еще одна встреча – просят оба у вечности. Но ответят ли им?..

Прошло уже два месяца. В Каракуре идет сильный ливень. Темное небо накрыло весь город. Рукия стоит на мосту и смотрит вниз, когда-то они вместе стояли здесь и говорили о чем-то. Тогда они бросили две монеты в реку: «две монеты в воду бросаем, чтобы снова вдвоем вернуться сюда» – даже не задумываясь зачем. Было ли это предчувствием? Уже не важно…
С фиалковых глаз капают слезы, хотя, возможно, это всего лишь капли дождя. Она уже полностью промокла, но сейчас не до этого. Потому что только сейчас она может позволить себе эту слабость.
- Дождь… плачет со мной, – срывается с бледных губ.
Когда-нибудь эта грусть пройдет, и мы устанем от одиночества разлук. Тогда жизнь пойдет дальше… время лечит.
За спиной слышатся чьи-то шаги, Рукия оборачивается.
- Ичиго?..
Да, именно он. Стоит, немного потупив взгляд.
«Почему он здесь? Что он тут делает? Видит ли он её?» - все мысли перемешиваются в голове шинигами.
Куросаки делает шаг вперед и сердце Кучики замирает… Нет, юноша не видит её, он смотрит куда-то в пустоту. Она хочет сделать шаг ему навстречу, но что-то её останавливает. Они молча стоят. И только дождь капает все сильнее.
Ичиго опускает руку, тем самым, роняя зонт. Он поднимает голову к небу…
- Рукия… - произносит еле слышно, и падает на землю…
- Ичиго! – Рукия бежит к нему, но останавливается на расстоянии шага.
Он сидит, не произнося ни слова, держась руками за голову. Кучики делает глубокий вздох и опускается на колени прямо перед ним. Ставит свои руки над его головой и еле слышно дышит. Он её не видит, но почему-то кажется, что он может сейчас её почувствовать. Они замерли. Их слезы перемешались с дождем. Одна боль на двоих сегодня вырвалась наружу… Сердце сжимается в груди…
- Твое присутствие – это все, что мне нужно от вечности… - Ичиго говорит это в пустоту, но он надеется, что Рукия услышит… а вечность ответит ему…

Не смотрите ему в лицо,
Когда слезы глаза застилают…
Видно в это мгновение он,
Что-то очень родное теряет…

@темы: Ичиго, Рукия, Ангст, Гет, PG13, Драбблы, Виньетка, Фанфики

---

Вдруг здесь есть биологи...

[Блик8)]

Название: нет
Автор: Блик 8)
Бета: нет
Рейтинг: нет
Жанр: стеб.
Краткое содержание: есть такая наука - систематика...
Предупреждение: кроссовер с учебником биологии
Дисклеймер: Кубе - Кубово.

Тип пустые (общая характеристика)

Крайне разнообразный и многочисленный тип царства Не-живые.
У всех представителей, вне зависимости от внешнего вида и размеров, на теле имеется маска и сквозная дыра. Формы маски и расположение дыры варьируют.
Тип: Пустые
Класс: Арранкары
Подкласс: Эспадовые
Отряд: Сверххищные
Семейство: Псевдокошачьи
Род: Джагерджак
Вид: Гриммджоу Джагерджак
Ювенильная форма: четвероногое кошкоподобное КОТоподобное существо серовато-белого окраса с темными отметинами.
Взрослая форма: Антропоморфный арранкар с дополнительной челюстью. Окрас светлый, на голове - голубая грива, длина которой может варьировать. Дыра - характерный признак всех Пустых, находится на нижней части брюшка.
С возрастом на теле может проявляться ювенильный окрас в виде характерного полосатого рисунка. Также у некоторых экземпляров отмечено вторичное отрастание хвоста, что, по мнению некоторых специалистов, значительно портит благородный человекоподобный образ. Впрочем, любителей данного вида это ничуть не смущает, а многие из них даже считают такие экземпляры Гриммждоу наиболее красивыми, т.к. при отрастании хвоста закономерно увеличивается и длина гривы.
Повадки: Повышенная агрессивность по отношению к рыжим, неграм и летучим мышам. Не рекомендуется к домашнему содержанию из-за громкого голоса, независимого характера и привычки точить когти обо все и обо всех. Впрочем, любителей данного вида это не останавливает...

Тип: Пустые
Класс: Арранкары
Подкласс: Эспадовые
Отряд: Антропоморфы
Семейство: Ленивцы
Род: Койот
Вид: Койот Старрк
Представители этого вида предпочитают вести прикрепленный к горизонтальной поверхности, малоподвижный образ жизни. Внешний вид совершенно антропоморфный, одинаков для ювенильной и взрослой форм. Фрагменты маски образуют декоративное ожерелье на шее. На голове - довольно длинная грива, окрас которой варьирует от серого до каштанового. У некоторых экземпляров отмечен дополнительный фрагмент маски на левой глазнице. Очень интересна экология данного вида: считалось, что он является паразитом подушки. Последние данные показали: подушка ничего не имеет против того, чтобы на ней жил Старрк.
Повадки: Очень покладистое (во всех смыслах) существо. Легко уживается со всеми, кто его не трогает, не шумит, не занимает много места - идеальный домашний питомец. (Премьера, отож!) Но: вместе с ним обычно живет...

Семейство: Ленивцы
Род: Джинджербэк
Вид: Лилинетт Джинджербэк
Считается симбионтом вида Старрк, но, в отличие от него, ведет очень активный образ жизни. Один из тех редких случаев, когда ювенильная форма антропоморфна.
Ювенильная форма: Окрас светлый, грива короткая, на голове - маска со сломаным рогом, из-за которого данный вид причисляли к семейству Ангстящих.
Взрослая форма: Волки серого или голубоватого окраса. Долгое время считались отдельным видом класса Адьюкасы. Отличительный признак - отсутствие у взрослой формы маски.
Повадки: Милые игривые зверушки, особенно ювенильные формы. Рекомендуется заводить вместе со Старрком: и Лилинетт под присмотром, и Старрк двигается...периодически.

@темы: Фанфики

---

Идущий вслед за мной

[Nhi]

Название: Идущий вслед за мной
Автор: Nhi
Бета: нет
Рейтинг: PG за ненормативную лексику
Персонажи/пейринг: слабый намек на Ренджи/Ичиго
Жанр: затрудняюсь ответить
Дисклеймер: все Кубо
Предупреждение: постканон (действие происходит практически сразу после событий 423 главы)

Ичиго скучающе смотрел в окно, по привычке ожидая появления пустого. Но унылый вид за стеклом ни капли не менялся для него вот уже с пару недель. Иногда шевелились кроны деревьев, да Исида, бросая тревожные взгляды в сторону парка возле школы, сильнее сжимал свой крест. Потом он украдкой облегченно вздыхал и вновь сосредотачивался на уроке.
Ичиго подозревал, что с пустым расправлялся кто-то из синигами. Возможно, Афро-сан, а может даже Рукия или Ренджи. Ренджи… Черт бы его побрал! Куросаки был обижен и зол на него. Почему Абарай не пришел попрощаться с ним?
"Рукия сказала, что многие синигами сейчас тренируются (поздновато они спохватились как-то) – и Ренджи в том числе. Но ведь это наоборот, означало, что Абарай не занят в отряде и мог бы вообще-то и прийти. Взять ту же Рукию. У нее что, вообще нет никаких обязанностей в Готее? Ей тренироваться не надо? По идее надо, но она понимала, что мы больше не увидимся, и ждала целый месяц, пока я проснусь. А хренов бабуин не мог додуматься своей дурной башкой, что я хотел попрощаться и с ним тоже."
Ведь именно Абарай всегда помогал рыжему, несмотря ни на что. Делая морду кирпичом, кричал о том, что просто не мог пропустить очередную заварушку, но Ичиго ведь понимал, что Ренджи поступает так просто потому, что он его друг, а значит, считает себя обязанным идти вслед за ним, прикрывая его спину…
И теперь было дико обидно, что получилось попрощаться только с Рукией – он не знал, сможет ли еще когда-нибудь повидаться с Ренджи. А ведь он так и не сказал Абараю «спасибо» за то, что тот первым вызвался пойти в Уэко, и потом действительно пришел. Передавать такие слова через другого человека не хотелось, к тому же он даже не знал, находится ли Рукия сейчас в Каракуре или в Сейретее. У друзей спрашивать не хотелось – чтобы не бередить себе душу.
Как очень быстро выяснилось, потеря сил синигами стала ему костью поперек горла. Ичиго думал, что его превращение обратно в обычного человека облегчит ему жизнь, дав возможность пожить спокойно, но в итоге оказалось, что это лишь заставит чувствовать постоянную тревогу и некую… нехватку чего-то очень важного.
Боковым зрением рыжий уловил, как неожиданно нахмурилась Иноуэ, а Исида дернулся, будто хотел встать, но передумал. Оба они смотрели в окно. Ну конечно. Очередной пустой, небось. Наверное, совершенно обычный, раз Чад не обратил на него внимания. Куросаки бросил быстрый взгляд на деревья, после чего отвернулся и стал украдкой наблюдать за Исидой и Орихиме. Те напряженно следили глазами за передвижениями невидимого для Ичиго монстра. Квинси удивленно распахнул глаза, но тут же вернул себе невозмутимое выражение лица, а Иноуэ радостно улыбнулась. Что же там произошло? Рыжий уткнулся в тетрадь, неоправданно разозлившись на друзей, способных видеть то, что теперь ему было недоступно.
Прозвенел звонок, и Куросаки, побросав тетради в портфель, быстро вышел из класса. Ему не хотелось, чтобы за ним увязался кто-то из одноклассников. В последнее время он любил в одиночку посидеть на крыше школы, куда и направился, скрывшись от приятелей в толпе учеников. Взбежав по лестнице, он с размаху толкнул дверь и вышел на площадку, в несколько шагов преодолев расстояние до бордюра, опоясывавшего крышу по периметру. Опершись на него руками, Ичиго окинул взглядом спокойный пейзаж. Для Куросаки он теперь всегда будет таким. И как бы парень ни убеждал себя в том, что теперь-то он сможет пожить как нормальный человек, с каждым днем он все сильнее ощущал пустоту внутри себя. Как же ему не хватало ощущения силы и того бешеного адреналина, текущего по венам, заставлявшего сердце биться быстрее и бросаться на вызов, когда в городе появлялся очередной пустой!
- Черт! – выругался он, стукнув кулаком по бордюру. Сзади раздался глухой щелчок и шипение. Ичиго резко повернулся и остолбенел. Привалившись к стене возле двери, ведущей на лестницу, стоял Ренджи, держа в руках только что открытую банку «Пепси». Он криво ухмыльнулся, глядя на мальчишку, и подошел ближе. А Ичиго стоял, вытаращившись на Абарая и поражаясь собственной глупости. Идиот, как я мог забыть о гикаях?
- Йо, Ичиго, - знакомый грубый голос резанул по ушам. Рыжий думал, что никогда уже не услышит его.
- Ренджи... – Куросаки нахмурился. Хоть он и понимал, что обижается на друга совершенно безосновательно, поскольку забыть о гикаях и делать трагедию из пустяка было его собственным промахом, но сейчас ему было легче обвинить в этом кого-то другого. – Что ты тут делаешь? – отнюдь не радушно буркнул парень.
- С тобой пришел повидаться, придурок. Не рад? Могу и уйти, мне этот гикай уже осточертел. Неудобный, зараза.
- Ты давно здесь?
- Нет, сегодня утром только пришел из Сейретея.
- Это ты убил пустого вон там? – рыжий махнул рукой в сторону парка.
- Ага. Слышь, Ичиго, я вообще что хотел спросить: мне тренироваться не с кем, ты там часом не собираешься себе силы синигами возвращать?
- Нет, - мрачно отрезал Куросаки.
- Почему? Неужели не хочешь?
- Даже если и хотел, то не смог бы.
- Это еще почему?
- Потому. Я лишился ее, понимаешь? Ли-шил-ся. Я теперь обычный человек. Я даже духов не вижу! Во мне не осталось ни капли рейяцу. Мне просто нечего возвращать!
Абарай с сомнением посмотрел на него, но Ичиго сделал вид, что не заметил критичного взгляда.
- Я бы на твоем месте…
- Ты не на моем месте! – оборвал его рыжий. Чего Ренджи пристал к нему? Приперся именно в тот момент, когда Ичиго и так был расстроен, еще и давай наступать на больную мозоль. А ведь он хотел поблагодарить Абарая! Но почему-то теперь сказать простое «спасибо» не казалось чем-то важным. Он ведь всегда успеет, верно? Ренджи вновь будет все время рядом.
- Я пойду. Увидимся.
Ичиго пошел к лестнице, не заметив долгого взгляда прищуренных глаз и понимающей усмешки.

Чтобы отвлечься от хандры, Ичиго взялся за уроки. Мозги работать отказывались, и ему приходилось по нескольку раз перечитывать одну и ту же строку, чтобы вникнуть в смысл текста. Погрузившись в зубрежку, рыжий и не заметил, что уже настал вечер. Несколько часов непрерывного сидения за учебниками дали о себе знать тянущей болью в спине. Ичиго потянулся и устало помассировал себе плечи. Увы, особо это не помогло – самому себе хорошо мышцы не разомнешь – и он бросил бесполезное занятие.
Неожиданно от основания шеи разлилось приятное тепло, затекшие мышцы будто расправились, и по позвоночнику пробежали мурашки, заставляя его выпрямиться. Что за черт? Покалывание вновь переместилось к плечам. Ичиго опустил голову, подставляя шею и спину под неосязаемые прикосновения, и спросил в пустоту:
- Ренджи, это ты?
На мгновение странные ощущения прервались, и вверх по шее будто чем-то холодным прошлись, заставив волосы стать дыбом. Спустя секунду невидимые пальцы вновь вернулись на плечи. Пришел все-таки. Пришел, несмотря на резкие слова в свой адрес. Понял, да? Что творится с его другом. Пришел…
- Ренджи... ммм… можешь чуток пониже?
Болезненно-приятные ощущения спустились на лопатки. У Ичиго захрустели суставы, как будто Ренджи расправлял его позвоночник внутри, сквозь кожу и мышцы.
- Почему ты не в гикае? Я… я хотел поговорить с тобой, - он просто обязан хотя бы извиниться перед другом.
Прикосновения духа исчезли. Ичиго разочарованно тряхнул головой и с удивлением заметил, как лежавший на столе карандаш подскочил и быстро накарябал что-то на тетрадном листе. Куросаки подался вперед, разглядывая надпись "это не проблема".
- Черт, Ренджи, ты издеваешься? Почему нельзя было прийти в гикае? Какой смысл все так усложнять? – сказал рыжий, глядя в ту сторону, где, судя по крутящемуся в воздухе карандашу, стоял Абарай.
Если хочешь поговорить со мной, сделай что-нибудь
- Что ты имеешь в виду? Я не понимаю.
Разве для тебя когда-либо существовали преграды? Если ты хочешь поговорить со мной – давай, прыгни выше собственной головы, как ты умеешь. Ведь твой отец вернул себе силу. Значит, сможешь и ты!
С появлением каждого следующего иероглифа Ичиго хмурился все сильнее.
- Я не хочу возвращать себе силу! Я больше не хочу быть синигами! – плевать, что это неправда. Рыжий не хотел тешить себя напрасными надеждами.
Ой ли - два коротких слова.
- Черт, Ренджи, я потерял силу, можешь ты это понять или нет? Я не могу вернуть ее сам!
Ты один раз уже вернул ее. Пауза, карандаш подрагивает. Ты ведь почувствовал, когда я начал разминать тебе плечи! Что тебе мешает хотя бы услышать меня?
- Ренджи, проваливай и приходи в гикае в следующий раз, - устало отмахнулся Ичиго от невидимого собеседника.
Что, Куросаки, боишься потерпеть неудачу? Победить Айзена, а потом облажаться в таком простеньком деле? Давай, придурок, подними свою ленивую задницу со стула и попробуй найти меня!
Карандаш покатился по столу. Едва увидев, что он написал, Ичиго раздраженно вскочил, оглядываясь в поисках красноволосого ублюдка, хотя и знал, что это бесполезно – он больше не мог видеть духов. Но сейчас ему было плевать на это – хренов бабуин таки смог раздраконить его. Собственно говоря, ему всегда удавалось это лучше чем кому-либо другому. Парень вновь почувствовал покалывание в спине и резко развернулся, вспоров воздух рукой. Он был уверен, что Ренджи стоял прямо за ним, но ничего не ощутил – похоже, Абарай уже убрался с того места. Несколько минут синигами водил его нос, прикасаясь то к спине, то к плечам, то к рукам, а Ичиго, сам не зная зачем, пытался хотя бы зацепить его. Ему даже показалось, что он слышит резкий смех Абарая.
Парень выплескивал свое раздражение, свою горечь от потери сил, свою обиду на Ренджи – что тот не пришел попрощаться с ним, а потом взял и заявился как ни в чем не бывало. Быстро выдохшись, Ичиго остановился посреди комнаты. И тут же почувствовал сильное покалывание в плече. «К черту. Я не буду больше гоняться за ветром», - подумал он и сложил руки на груди. Прикосновение невидимых пальцев тут же исчезло, и Куросаки услышал тихий шорох пишущего карандаша. Обернувшись, он увидел, как к нему по воздуху подплыл лист, на котором было написано "Я сейчас возьму тебя за плечо. Ты должен будешь понять, где я стою, и схватить меня за руку. Пока, ты это не сделаешь, хрен я отсюда свалю".
«Ну кто бы сомневался. Чччерт! От него не отвертишься. Он ведь действительно не уйдет. Во всяком случае, пока я не попытаюсь», - Ичиго обреченно кивнул и вновь почувствовал покалывание в плече.

Наверное, он попробовал раз сто. Как минимум. Но каждый раз ловил лишь воздух. Да, он чувствовал прикосновение Ренджи, но не мог определить, где именно тот стоит, даже если сосредотачивался. Все это уже порядком начинало бесить его. Он привык, что до этого ему все удавалось если не с первой, то уж со второй попытки так точно. А сейчас… сейчас он пытался выполнить требуемое уже битый час. Безрезультатно. Он простоял с закрытыми глазами, пытаясь сконцентрироваться, хренову прорву времени, а толку от этого было – аж ноль. С каждой неудачей раздражение росло в нем все сильнее, и наконец он не выдержал и зашипел, все так же не открывая глаз:
- Ренджи, меня, блин, достала уже твоя идиотская затея! Катись уже к Урахаре! – сбросив руку Абарая с плеча, Ичиго распахнул глаза… и охренел. Прямо перед ним стоял Ренджи во плоти, скалящийся во все тридцать два и поднявший руки.
- Сдаюсь, сдаюсь, - насмешливо протянул он. – Ты ж у нас такой грозный, что даже без меча навалять можешь.
Ичиго ошеломленно хлопал ресницами. Ренджи смог вернуть ему способность видеть духов!
- Н-н-но как? – прошептал он.
- А вот так, – усмехнулся Абарай.
- Нет, постой, как ты это сделал? Как, скажи мне! В чем секрет? Это Урахара тебя научил?
- Обижаешь, парень. Урахара тут ни при чем. И секрета тоже никакого нет. Просто я знаю тебя.
- Что ты имеешь в виду?
- Каждый раз, когда твоя сила увеличивалась, ты дрался с более сильным, чем ты, противником. Благодаря твоей злости на обидчиков близких тебе людей рейяцу просто повышалась до необходимого для победы уровня. Поэтому сейчас, чтобы вновь пробудить твою силу, тебе нужен был противник, который был бы сильнее тебя. Объект, на который ты направил бы свою злость. Я отважно взял эту роль на себя. Теперь дошло наконец?
- Да, наверное… - неуверенно протянул мальчишка.
- Приходи завтра к Урахаре. По тебе его подвал плачет горючими слезами. Небось, совсем расклеился за две недели-то? – пакостно ухмыльнулся Абарай и, махнув рукой, направился к окну, намереваясь выпрыгнуть на улицу, но Ичиго окликнул его.
- Ренджи!
- Чего тебе?
Куросаки никак не мог поверить в то, что затея лейтенанта увенчалась успехом. Мальчик подошел к нему и сильно ткнул в Абарая пальцем, едва не сломав его, когда он наткнулся на твердые мышцы.
- Эй, ты чего? – удивленно спросил синигами.
- Нет, ничего. Спасибо, Ренджи, - Ичиго поднял на друга счастливый взгляд и широко улыбнулся ему – тому, кто всегда шел вслед за ним. Куда бы то ни было.

@темы: Ренджи, Ичиго, PG, Фанфики

---

...

[Тень от Половины Пятого]

Название: Фраксьон
Автор: Тень от Половины Пятого
Бета: Я сам по себе мальчик. Свой собственный. (с)
Фандом: Блич
Жанр: миник, ангст
Рейтинг: R
Персонажи: Нноитора, Тесла, Заэль-Аполло, безымянный арранкар под номером 51
Дисклеймер: во всем виноват Кубо Тайто
Перепост: с разрешения автора
Предупреждение: фик содержит большое количество насилия, возможен ООС персонажей и отход от канона, альтернативная версия того, как Тесла оказался слугой Джируги и потерял глаз
Писалось для сообщества по нноитесле www.diary.ru/~SantaTeresa/

Этот арранкар появился словно из неоткуда. Просто какой-то безымянный пустой – Тесла никогда раньше его не видел.
Он налетел, не издав ни звука, не сказав ни слова, ничем не обнаружив своего присутствия, –выскочил, словно чертик из табакерки, метя по лицу рукоятью тяжелого хлыста. Тесла уклонился. В последний момент. Набалдашник рукояти с лету врезался в стену, оставив в ней глубокую вмятину, разошедшуюся трещинами от пола почти до высоченного потолка Тронного Зала.
Тесла развернулся, выхватывая Верругу, на лету целясь арранкару в голову, и… промахнулся, по инерции пролетев вперед, и тут же оказался прижатым грудью к изуродованной стене.
- Попался, - острый коготь царапнул по щеке, порез тут же обожгло горячее дыхание. Тесле показалось, что оно отдает сладковатым запашком разложения. Локоть фраксьона врезался в живот обидчику, заставив того сдавленно охнуть и ослабить хватку – Тесле как раз хватило, чтобы выдраться из державших его рук.
- Кто ты такой?! – голос дрожал, дыхание сбилось. Выходила какая-то ерунда. Он дрался с этим странным арранкаром всего пару секунд, а запыхался, словно сражался полдня.
Противник молчал, лишь хищно скалил зубы, нехорошие, гнилые, покрытые желтым налетом, да то и дело перекидывал из одной руки в другую длинный искрящийся хлыст. Косая челка скрывала глаза.
- Что тебе нужно?!
В ответ последовал похабный смешок и сразу за ним новая атака. Тесла вильнул в сторону, уворачиваясь от хлыста, высоко подпрыгнул, занося меч для удара и мгновенно ушел в сонидо, едва не получив под вздох выскочившим из рукояти хлыста стилетом – его враг перемещался с невероятной скоростью.
Тесла вышел из сонидо прямо за троном Айзена. Арранкар уже ждал его, чудом просчитав момент появления. Тесла, не успев отскочить, получил удар в грудь, протаранил спиной трон и полетел на пол, закрыв голову руками от разлетающихся обломков и в ужасе думая о том, что с ним сделает господин Нноитора, когда узнает. То, что может сделать и наверняка сделает с ним сам Айзен-сама, Тесла боялся даже предположить.
Тесла рывком вскочил на ноги и пошатнулся. Сморгнул, отгоняя застлавшую вдруг глаза пелену. Арранкар лупил кнутом направо и налево, но каждый раз Тесле в последний момент удавалось увернуться, так что светящаяся змея взметала тучу пыли и каменной крошки, превращая Тронный Зал в развалины.
Перед глазами снова поплыло, к горлу подкатил, заставив закашляться, какой-то мерзкий комок. Пытаясь отдышаться, фраксьон схватился за шею, и тут же почувствовал, как поверх его руки ложится чужая, обжигающая холодом даже сквозь перчатку, сдавливающая, почти ломающая пальцы.
- На куски тебя разорву, - мерзкий шелестящий голос отчего-то отдался в висках тупой болью, которая мгновением позже гвоздем вонзилась и в плечо, когда арранкар, молниеносным движением схватив Теслу за запястье, швырнул его через половину зала, практически впечатав в пол.
Пока фраксьон пытался встать на колени, опираясь на здоровую руку и заходясь хриплым кашлем, арранкар неспешно, вразвалку, приближался, покачивая хлыстом, словно экстрасенс - часами-маятником.
- Ты думаешь, что лучше меня, - слова, словно ошметки слизи, вываливались из ухмыляющегося рта пустого. – Думаешь, обставил меня. Думаешь, победил? Глупый. Глупый маленький Тесла. Бедненькая глупая пустышка.
Он остановился в шаге от задыхающегося фраксьона, окинул его задумчивым взглядом, словно прикидывая что-то, а затем резко, с размаху двинул Теслу ногой в живот.
Необходимость дышать отпала сама собой.
- Ненавижу твою пресную рожу!
Пальцы с длинными кривыми когтями впились в волосы, поднимая голову прямо к брызжущему слюной рту.
- Да чем ты лучше меня, Пятидесятый? Думал, раз на цифру старше, значит, самый крутой? – хорошо, что боль в ребрах не давала вдохнуть, иначе Тесла задохнулся бы от невыносимой вони. – Я убью тебя. И тогда Нноитора-сама сделает меня своим фраксьоном. Я докажу, что я лучше тебя. Слышишь, тварь?! Я! Лучше! Тебя!
Длинная челка больше не закрывала глаз нависшего над Теслой арранкара. И Тесла понял, что однажды в эти глаза уже смотрел.

***

Все, что он помнил о своем рождении – яркий свет и голос Айзена-сама, спрашивающий его имя. Затем темнота обморока и холод каменного пола, проникавший, кажется, в самые легкие. Десятки тел, кое-как валяющиеся на полу огромной залы.
Потом их, едва держащихся на ногах и еще ничего не понимающих, выстроили вдоль стены, словно на расстрел. А это и был расстрел – пугающими, холодными взглядами старших арранкаров. Двое из Эспады были дарованы милостью Айзена-сама выбрать себе фраксьонов на свой вкус.
Сначала был стройный арранкар с розовыми волосами. Прошел мимо Теслы, даже не удостоив того взглядом, – выбрал двоих, стоящих дальше в ряду, низких и каких-то шарообразных, похожих, как две капли воды.
- Вот эти подойдут, - кинул арранкар.
Холлоу-близнецы вышли из строя и исчезли вместе со своим новым хозяином.
Тесла почувствовал, что рядом кто-то дрожит. Он повернулся - слева от него согнулся в три погибели темноволосый арранкар. Видно было, что даже стоит он с большим трудом. Тесла нагнулся, коснулся ладонью плеча пустого.
- Эй.
- Уйди, - прошипел тот в ответ, и Тесла поморщился – у арранкара удивительно мерзко пахло изо рта.
- И какого черта Айзен-сама позволил этому ублюдку Заэлю первым выбирать себе слуг?! Его же выгнали из Эспады, – резкий скрипучий голос заставил вздрогнуть. Высокий черноволосый арранкар подошел к скорчившемуся на полу холлоу, смерил презрительным взглядом единственного глаза (второй закрывала повязка).
- Заткнись, Джируга. Айзен-сама позволил вам выбирать только потому, что вы с Гранцем отличились недавно. Считай это наградой и не действуй на нервы, - темнокожий мужчина в странных очках говорил, не поворачиваясь к выбирающему арранкару. Тесла никак не мог разобрать, кто он, – странная была рейацу, не такая, как у обычных пустых. Мужчина подошел к ним, и Тесла понял, что тот абсолютно слеп.
- Выбирай скорее. Не заставляй себя ждать.
- Ладно-ладно, - высокий арранкар снял с плеча огромную косу-полумесяц, концом рукояти приподнял подбородок пытающемуся встать с колен пустому рядом с Теслой.
- Дрянь, - прозвучало, как удар ножа. Арранкар, потеряв к предыдущей пустышке всякий интерес, вплотную подошел к Тесле. Вперил внимательный взгляд. На секунду Тесле показалось, что его рейацу сдавили сотни пальцев, смяли, прощупывая, словно пробуя на вкус.
- Ты. Имя.
«Глаз… Словно стальной», - только и успел подумать Тесла. И, не отводя взгляда от этого сверлящего насквозь стального глаза, отчетливо произнес:
- Тесла.
Ухмылка разрезала лицо старшего арранкара почти от уха до уха. И Тесла отчетливо понял, что прямо сейчас происходит нечто важное, то, что раз и навсегда определит цель его дальнейшего существования.
- Пошли, - хриплый голос, похожий на воронье карканье, почему-то прозвучал слаще любой музыки.
Уходя вслед за своим новым господином, Тесла обернулся. И посмотрел на отвергнутого арранкара, так и стоящего на коленях, словно статуя кающегося грешника. Их взгляды встретились. В черных запавших глазах пустого плескалась ненависть.

***

- На куски порву! – схватившись за проткнутый бок, пустой отпрыгнул, кривясь и брызгая слюной. Тесла все-таки изловчился и достал его Верругой. Кровь холлоу была черная, гадкая, шипела, сворачиваясь, на лезвии и оставляла уродливые капли на полу.
Теслу замутило.
- Убью! Тварь! Уничтожу! – каждое слово сопровождалось молниеносным ударом хлыста. – Уничтожу!
Светящаяся молния змеей обвилась вокруг вовремя подставленной Верруги. Рывок – и арранкар, потеряв свое оружие, зашипел, сверля Теслу ненавидящим взглядом.
- Тесла размотал и отбросил в сторону хлыст. Пошатываясь, привалился к стене. Что-то шло не так. Этот чертов арранкар был не сильнее Теслы, слабее даже. Но драться с ним было удивительно тяжело.
- Что, свинья, паршиво тебе? – арранкар ухмыльнулся и на удивленный взгляд Теслы добавил, - Что зенками лупаешь? Знаю я про твой релиз. Я про тебя все знаю. Даже размер твоих сапог, уродец!
Ноги отказались держать, и Тесла тяжело сполз вниз по стене, сплюнул в сторону горькую слюну пополам с кровью.
Безымянный арранкар оскалился, но приближаться явно не торопился, учел предыдущий опыт, – просто стоял, зажимая рукой рану от Верруги и, кажется, чего-то ждал.
- А ты ведь труп, фраксьонишка, - словно бы между делом заметил он. – По морде вижу, что паршиво тебе. И правильно. Так и должно быть, раз я тебя отравил.
Арранкар заржал громким визгливым смехом, так что у Теслы зазвенело в ушах.
- Вот сдохнешь ты, и я займу место рядом с Нноиторой-сама! Место, которое принадлежит мне по праву. А потом…
Тихий смех Теслы прервал эту тираду.
- Ты… – Тесла закашлялся. – Ты, правда, думаешь, что Нноитора-сама выберет такого, как ты?
Рывок – и пустой, забыв об осторожности, оказался сидящим на Тесле верхом, схватил его за голову, с силой надавил крючковатыми большими пальцами на глазницы.
- И почему же это? – сиплый шепот и вонючее дыхание в лицо. – Поче…
Верруга вышла из спины пустого, аккуратно вспоров ткань кителя. Плескавшаяся в черных зрачках ненависть сменилась безграничным удивлением. Арранкар обмяк, ткнулся лбом Тесле в плечо, еще сильнее насаживаясь на меч. Тесла тяжело вздохнул и с трудом сбросил с себя мертвое тело.
И глядя, как из под трупа с торчащей из груди Верругой расплывается по изуродованному полу грязная черная лужа, тихо произнес:
- Да потому что Нноиторе-сама на хрен не сдался дохлый фраксьон.

Что было дальше, осознавалось смутно. Кажется, он пытался подняться, падал, пытался снова. Все тело ныло, а кожа на щеке, там, где ее оцарапал безымянный пустой, горела огнем. Рана была совсем неглубокая, но Тесла чувствовал, как кровь не переставая стекает по щеке на подбородок и пачкает китель.
«А ты ведь труп, фраксьонишка. Так и должно быть, раз я тебя отравил», - заезженной пластинкой проскрипел в голове голос арранкара.
Правый глаз взорвался болью. И левым Тесла увидел, как течет на пол что-то вязкое, белое.
Затем темнота обморока и холод каменных плит, проникающих, кажется, в самые легкие.

***

Очнулся он от того, что не смог вдохнуть. Застонал, дернувшись было подняться, но не удалось шевельнуть даже пальцем. Чувства возвращались постепенно – но какие-то притупившиеся, неясные. Тупая тягучая боль, расфокусированное зрение и ни единой мысли в голове. Абсолютная чернота.
Он лежал на животе, вывихнутая рука оказалась неловко придавлена телом и с течением времени начала отдавать острой пульсирующей болью. Но Тесла был рад этой боли. Резкая, злая, она была гораздо лучше того отупения, в котором он находился до этого. Пелена перед глазами приобрела четкость и оказалась его собственными волосами, свесившимися на лоб. Поморгав, фраксьон смог немного осмотреться – точнее, увидеть кусочек помещения, в котором находился. Это определенно не был Тронный Зал. Впрочем, какая разница, где он. Гораздо больше Теслу интересовал другой вопрос – почему он… до сих пор жив.
«Потому что Нноиторе-сама на хрен не сдался дохлый фраксьон», - само собой всплыло в голове.
Едва слышный скрежет отъезжающей металлической двери показался раскатами грома. Тесла почти оглох. Затем шаги и тычок остроносым сапогом в бок.
- Эй, ты. Живой?
Это был голос Нноиторы.
- Жалкое зрелище, - Октава опустился на корточки рядом с лежащим Теслой. В голосе ни намека на недовольство. Просто констатация факта.
- Прос…ти…те… Нно…ра…с…ма… - еле слышный, не шепот даже, выдох, сорвавшийся с пересохших губ.
- Идиот, - его подняли рывком, и тело мгновенно отреагировало на такое обращение вспышкой дикой боли.
Глядя на перекошенное лицо фраксьона, Джируга произнес:
- Будет еще больнее.
Без тени улыбки. Голая правда.
- Молись, Санта-Тереза.
Тесле показалось, что он ослышался.
Шесть рук крепко, почти ломая, сжали тело. Перехватило дыхание. И прежде чем снова бездонной чернотой накатила боль, Тесла успел почувствовать, как губы господина приникают к его губам в глубоком поцелуе. В следующий миг в шею Теслы воткнулся стальной шприц.
Он вырывался, дергался, словно помешанный в припадке, грыз зубами губы господина. Нноитора держал крепко. Всеми шестью руками, отпущенными его релизу великим богом Айзеном-сама. Прижимал к себе извивающегося слугу так сильно, словно пытался поглотить, вдавить в собственное тело. Фраксьон взвыл, его вывихнутая рука вдруг распухла, покрылась шерстью, увеличиваясь в размерах, грудная клетка вздулась от расширяющихся ребер – потерявшая из-за яда стабильность рейацу пыталась вывести тело в релиз. Это длилось пару секунд, не более. Наконец подействовало противоядие. Арранкар стал затихать.
Все то время, пока фраксьон бился в припадке, Нноитора не отрываясь смотрел в шальной от безумия золотистый теслин глаз.

- Ичимару Гин наблюдал за вашим боем на мониторе, - голос Нноиторы доносился словно бы издалека. – Ублюдок не стал вмешиваться.
- И…Ичимару-сама было интересно, ч-чем все кончится? – хрипло прошептал Тесла.
Нноитора хмыкнул.
- Ага. Он так и сказал.
Двигаться сил не было. И Тесла просто сидел, привалившись спиной к стене и уронив голову на плечо господина. Уже вышедший из релиза Нноитора сидел рядом, вытирая тыльной стороной ладони окровавленные губы, и отчего-то не спешил убивать слугу за такую вольность.
- Тот хмырь, что тебя отделал… Он был пятьдесят первым. Почти твой брат, а? - прокаркал Джируга. - Какого черта он на тебя напал?
- Хотел… - Тесле показалось, что он снова чувствует гнилую трупную вонь безымянного арранкара. – Хотел занять мое место… рядом с вами.
Джируга удивленно вскинул бровь.
- Вот как? И что же ты ответил ему?
Поборов слабость, Тесла поднял голову и посмотрел прямо в фиалково-стальной глаз господина. В этот раз во взгляде фраксьона Октава не увидел боли или безумия. Только твердую, непоколебимую решимость.
- Я сказал, что вам не нужен дохлый фраксьон.

Некоторое время они сидели молча.
Наконец, Нноитора бросил:
- Ну что? Оклемался?
- Д-да… - Тесла торопливо дернулся в сторону, решив, что и так уже позволил себе слишком много. Перестарался – закружилась голова. Да так, что даже повело. Тесла вскинул руку в попытке ухватиться за что-нибудь и почувствовал пальцы господина на запястье. Нноитора упасть не дал, снова притянул к себе.
- Чего дергаешься, дурак? – спросил недовольно. – Хочешь, чтобы опять заколбасило?
Взгляд стального глаза потеплел. Нноитора никогда раньше не смотрел так – спокойно, без насмешки. Как… как на равного.
Длинные пальцы отвели волосы с пустой теслиной глазницы.
- Дрянь. Надо будет сказать Заэлю, чтобы сделал тебе новый.
Тесла покачал головой. Он уже решил, что оставит все как есть.
- Я… не нужно, Нноитора-сама. Я хотел… - и умолк, ужаснувшись своим же словам. Да что он несет?! «Я хотел». Идиот! Как ты разговариваешь с господином?!
Джируга, казалось, не заметил еще одной вольности своего слуги. Двумя пальцами стянул белую повязку, закрывающую собственный левый глаз, и небрежно бросил Тесле.
- Тогда это надень. Смотреть противно.
Тесла понял, что не дышит, когда легкие уже готовы были взорваться от нехватки воздуха. Подрагивающими пальцами погладил смятую повязку, упавшую ему на колени.
- Ннои…то…ра-сама… Я не… П-почему..?
- Сам же сказал, мне не нужен мертвый фраксьон, - ухмыльнулся Нноитора. Взял из рук Теслы повязку и, закрывая ей пустую глазницу слуги, добавил, - А ты ведь жив.

Кажется, он всхлипнул. Или застонал. Из горла вырвался какой-то задушенный хриплый звук. Обхватил себя за плечи, пытаясь унять накатившую внезапно волну дрожи, и охнул от резкой боли, пронзившей так и не вправленное плечо.
- Хороший у меня фраксьон. Только дурак, - заржал Нноитора. А потом наклонился и поцеловал Теслу.
Как Октава с силой дернул его за руку, вправляя кости, фраксьон не почувствовал, только удивленно расширился единственный золотистый глаз. Но лишь потому, что слишком неожиданным, глубоким… сладким был поцелуй.

Боли не было. По крайней мере, Тесле казалось, что он ее не ощущает.
Господин отнюдь не был нежным или ласковым. Но не был и жестоким. Скорее, властным, сильным. И…теплым.
Тесла больше не чувствовал каменный холод пола. Он боялся стонать или вскрикивать, боялся даже дышать. И до парализующего липкого ужаса боялся зажмуриться. Потому что если он откроет глаза, а господина не будет рядом, и все происходящее окажется лишь сном, Тесла умрет. Умрет и больше уже не будет нужен своему господину. Потому что зачем же господину мертвый Тесла? Зачем господину мертвый фраксьон? Тесла жив. Он нужен. И поэтому жив. Жив. И поэтому нужен. Нужен ему. Нужен своему господину.
Он не сдержался. Не смог. Застонал-таки, почти заскулил, вцепившись пальцами в волосы Нноиторы. И услышал над ухом хриплое:
- Во дура-ак.
Джируга улыбался.

- Как успехи? – томный голос Заэля-Аполло вывел Нноитору из задумчивости.
Октава прислонился спиной к двери камеры.
- Если ты о противоядии, оно подействовало, - бросил он. – Если про Теслу, за погром в Тронном Зале он проведет в карцере еще какое-то время. Остальное тебя не касается.
Заэль-Аполло улыбнулся.
- Ну что ж. Не могу сказать, что ждал от тебя благодарности. Считай, что я помог твоему слуге исключительно из научных интересов. В конце концов, отличный материал для опытов я получил. Этот неизвестный арранкар оказался очень, очень любопытным экземпляром.
- Как знаешь, - Джируга повернулся, чтобы уйти. Он не любил ученого и не испытывал никакого желания продолжать разговор.
- Мне вот что интересно, - спросил Заэль-Аполло уже в спину октаве. – На кой черт тебе сдался этот фраксьон?
Нноитора остановился. Помолчал, словно обдумывая свой ответ. А затем тихо, но отчетливо, так, чтобы Гранц расслышал каждое слово, произнес:
- Потому что он единственный, кто всегда смотрит мне прямо в глаза.

Тесла не слышал, как господин ушел. Он спал, свернувшись на тесных нарах – единственной мебели в камере – почти до самых глаз укрывшись кителем Нноиторы. Спал глубоко и спокойно.
Он знал, что он нужен.

@темы: Уэко Мундо, Ангст, Арранкары, R, Фанфики

---

Драбблы

[-Ame-]

Название: нет
Автор: -Ame-
Жанр: разные (джен, ангст, романс)
Рейтинг: G
Персонажи: Кенпачи, Ноиторра, Кейго, Ренджи, Ишшин, Масаки, Ичиго
Дисклеймер: Кубо – Кубово
Размер: миники
Предупреждения: ООС возможен
Размещение: с моего разрешения
От автора: писалось на флешмоб, суть которого состояла в написании драббла на заявку, содержащую персонаж, цвет, вкус и погодные условия

Кенпачи. Васильковый, пыль, солнцепек.

Кенпачи. Васильковый, пыль, солнцепек.
Кенпачи стоит посреди моря пожухлой травы. Давно не было дождей. Сегодня солнце особенно яркое, ослепительным белым кругом зависло в синем небе без единого клочка облаков. У синевы – чистый васильковый оттенок.
Жарко.
На западе – окраины Руконгая. На востоке темной каймой тянется лес. Кенпачи смотрит перед собой, тяжелым немигающим взглядом хищника, поджидающего добычу. Рука – на рукояти катаны.
Ждет.
Ветер сухой, и несет с собой пыль, подхваченную с потрескавшейся земли. Она оседает на коже, смешивается с потом. Кенпачи не замечает этого. Даже когда, непроизвольно облизнувшись в предвкушении, чувствует пыль на губах, не обращает внимания.
Они открываются одновременно, темные зевы Гаргант в васильковом небе, провалы, готовые исторгнуть из себя волну пустых.
Технический отдел не ошибся в определении координат.
Зараки скалится в открытую, разом, одним плавным движением, вынимает катану из ножен. Рывок вперед.
Пустых – десятки и десятки. Они голодны, и зубасты, и кровожадны.
Но здесь и сейчас – хищник лишь только один.
А они – стадо на убой.

Нойтора. Медный, горечь, затишье.

Нойтора. Медный, горечь, затишье.
В пустыне Уэко погодные условия не отличаются разнообразием. Ни смены дня и ночи, ни перепадов температур, всегда ясно, и никогда не бывает дождей.
И бурь не бывает. Но будто вечное затишье: приглушенные звуки, таящиеся обитатели. Застывшее время. Даже схватки за существование здесь проходят быстро и бесшумно.

Костяная гладкая маска поверженного адьюкаса залита кровью. В лунном рассеянном свете Мира Пустых свежая кровь всегда черного цвета, с белыми бликами. Только вот Ноиторре кажется, что с медными.
Ржавая кровь. Кровь жалких слабаков, недостойных иной участи кроме как быть убитыми.
Ржавая, а еще горькая. И плоть их пропитана этой горечью.
Ноиторра ест их, просто для насыщения. А хочет иного. Хочет горячей сладкой крови тех, кто равен ему, тех, кто силен. Достойных.
Ноиторра ищет их, ищет беспрестанно. Иногда ему кажется – нашел. Но схватки раз за разом оканчиваются его победой. И даже если они даются ему не малой кровью, если даже он едва остается на грани существования – все не то. Противники, даже самые сильные, когда повержены, превращаются в его глазах в слабаков. И кровь у них всегда горькая.
Ноиторра на самом деле знает ответ. На самом деле он жаждет крови не равных, а превосходящих его, тех, кого он победить не способен.
Знает, но продолжает и продолжает искать. Иной цели существования у него нет, и если он найдет, что ищет, все наконец закончится.

Кейго. Кобальтовый, шоколадный, снежно.

Кейго. Кобальтовый, шоколадный, снежно.
За окном – призрачной кобальтовой синевы вечер. Мягкими крупными хлопьями густо падает снег. Он идет уже несколько дней, укрывая город.
Непривычная для Японии погода. Слишком холодно.
Кейго прислоняется горячим лбом к стеклу, дышит жарко. Влага конденсируется на стекле мелкими капельками. Кажется, он подхватил простуду.

Наутро жар не спадает, все тело ломит, и голова тяжелая-тяжелая. Он звонит Мизуиро и говорит, что не придет в школу. Сестра перед уходом пичкает его лекарствами, ругаясь, что теперь наверняка опоздает.
Весь день Кейго спит, просыпаясь только от мучающей его жажды. Ему муторно и ничего не хочется, и вернувшаяся Мидзухо снова ругается на глупого брата, и идет на кухню, варить куриный бульон.

А вечером приходит Ичиго. Он принес Кейго домашнее задание.
Кейго лежит, укрытый одеялом, слушает негромкий голос Куросаки, рассказывающего, что сегодня было в школе, что говорили учителя, что задали.
Кейго недавно выпил горячего шоколада (сестра сегодня на редкость добра), он еще ощущает его вкус на языке, ему тепло и уютно, немного сонно, ему нравится смотреть в окно – там снова кобальтовая синь, и снег идет; и нравится слушать Ичиго.
Кейго думает, что болеть иногда не так уж плохо, особенно если есть, кому за тобой присмотреть.

Ренджи. Лазурный, апельсин с корицей, гроза.

Ренджи. Лазурный, апельсин с корицей, гроза.
Ренджи нравится смотреть на море. В Сообществе Душ моря нет.
Он иногда приходит на пляж, смотреть, как лазурные волны накатывают одна за другой на мелкий белый песок, облизывают его, как длинные языки, оставляют за собой влажные следы.
Ренджи очень жаль, что он не может появляться здесь чаще – то пустые, то отработки у Урахары мешают ему.

Сегодня Ренджи удалось попасть на пляж, а еще по дороге он купил в одном из автоматов напиток. Со вкусом апельсина и корицы, вот. От апельсинов – свежесть, сладость и немного кислинки, от корицы – теплый пряный привкус.
Но, кажется, ему не удастся сегодня полюбоваться на лазурную воду: у горизонта собрались тяжелые темные тучи, перевитые просверками извилистых молний, и море потемнело до сине серого цвета.
Но Ренджи все равно, как обычно, устраивается на небольшом валуне, делает большой глоток из банки.
Он еще никогда не видел грозы над морем, и не упустит шанса посмотреть.

Ишшин. Малиновый, терпкий, ослепляюще солнечно.

Ишшин. Малиновый, терпкий, ослепляюще солнечно.
На Ишшине – малиновая рубашка, совсем новая, цвет насыщенный и яркий. Масаки, поглядывая на эту рубашку, все улыбается. Ишшин доволен.
Погода сегодня просто отличная, тепло и солнечно. Везде – слепящие солнечные зайчики, блики. На глянцевых зеленых листьях, на стеклах домов, в рыжих волосах Масаки, в ее глазах.
Ишшин что-то рассказывает ей, жестикулируя одной рукой (за другую держится Масаки), она смеется.
В маленьком кафе Ишшин покупает им мороженое и по высокому стакану сока. Ей – апельсиновый, себе – гранатовый. Гранатовый сок на вкус сладковато-терпкий, немного кисловатый. Он отлично оттеняет летнюю радость этого дня.
Ишшин счастлив, а когда вспоминает, что они уже молодожены, то просто голова идет кругом.
Его жена тянется через стол, и через трубочку отпивает гранатового сока. Она тоже счастлива.

Ичиго. Прозрачный, горький шоколад, пасмурно.

Ичиго. Прозрачный, горький шоколад, пасмурно.
У Ичиго с утра неважное настроение. Что тому причиной – неизвестно. Может быть, плохая погода - уже несколько дней пасмурно, воздух сырой и холодный, и, по прогнозам, вряд ли прояснится в ближайшие дни. Обещали даже осадки.
Ичиго не любит дождь.
В школе Ичиго не слушает учителей, только смотрит в окно, невидящим взглядом, будто оно вдруг перестало быть прозрачным.
За окном серо и уныло. Ичиго ощущает эту серость и унылость, заполняющую его, подобно холодной воде, как бутылку, до горлышка.
И точно - сыт, сыт по горло. Надоело. Но что он может поделать? Ничего.
По дороге домой Ичиго заходит в магазин и покупает шоколад. Горький, свой любимый. Разрывает упаковку, едва выйдя из магазина, отламывает дольку.
Шоколад тает на языке, но Ичиго почти не чувствует вкуса. Почти бездумно шагая по тротуару, отламывает все новые дольки. Глупо. Как будто шоколад чем-то может помочь ему.
Ичиго не сразу понимает, что начался дождь, а когда наконец замечает, останавливается, задирает голову, подставляя лицо тяжелым каплям. Ичиго, крепко зажмурившись, прислушивается к себе.
Но того, с кем вместе можно было пережидать ненавистный дождь, больше нет.

@темы: Ренджи, Ичиго, Уэко Мундо, Ангст, Ишшин, Зараки, Джен, Гет, Драбблы, Каракура, G, Фанфики, Сейрейтей

---

Вопрос про Йоруичи

[Fucking Dark Knight]

Здравствуйте. Очень бы хотелось вот что узнать, ибо хоть и читала мангу, но не помню чем объясняют следующее - почему Йоруичи не использует свой меч? Когда она была капитаном, вроде как что-то там на поясе у нее висело. Но после того, как она ударилась в бега, так и вовсе ее меч исчез из поля зрения, сражается она только руками, ногами, да кидо. Есть ли для этого какая-то причина? Понятно, что зампакто у нее когда-то был, ибо как еще она стала капитаном? Но что с ним стало после и почему она его совсем не использует? Была бы очень благодарна за ответ, ибо очень-очень нужно. Может, у кого-то хоть догадки есть?..

И чтобы зазря не флудить, моя любимая пара

Урахара и Йору

.

@темы: Урахара, Йоруичи, Фанарт, Вопросы

---

"Дураки"

[|Snusmumriken|]

Название: "Дураки"
Автор: Daykiry
Бета: [Chimera]
Фэндом: Блич
Пейринг: Ренджи/Рукия, как основной. Ичиго/Рукия, как шипперский самого автора и оттеночный.
Размер: драббл.
Рейтинг: G
Жанр: ангст
Предупреждения: возможен ООС, АУ, а также авторский взгляд на отношения персонажей.
От автора: посетило вдохновение. Внезапно. Написано в честь годовщины моего дневника.

Он рад. Рад хотя бы тому, что он мог наблюдать за жизнью подруги, которая так внезапно и моментально отдалилась от него. Интересно, кто был виноват в этом? Сам Реджи, который не хотел мешать строить подруге новую жизнь, где ему, простому руконгайскому нищему парню, который о родителях и воспитании знал только понаслышке, не было места? Рукия, у которой внезапно стало меньше времени, из-за чего она перестала появляться даже в Академии, а когда приходила, то обязательно с несколькими людьми, которых Изуру называл свитой? Кучики Бьякуя, так нагло и безапелляционно забравший девушку в свой клан, не посчитавшись ни с кем, даже с самой Рукией? Или, быть может, кто-то ещё?
Ренджи не мог ответить на этот вопрос однозначно. Наверное, посоветовавшись с кем-нибудь из друзей, он мог бы прийти к единственному правильному ответу, но Абарай не считал нужным изливать душу на эту тему кому-то постороннему. Даже напившись в весёлой компании Шухея, Изуру, Иккаку и Юмичики, уже служа в Готее, он никогда не затрагивал эту тему. Хотя нет... Один раз всё-таки было.
Одним ранним утром он возвращался с караула в казармы и натолкнулся на Рукию. Она медленно бродила среди пустынной улицы, и её маленькая фигурка в форме так ярко контрастировала с высокими белыми стенами казарм одного из отрядов. Сначала Ренджи хотел прошмыгнуть незаметно, потому что он не знал, что можно сказать давней подруги. Они не общались очень давно. Ренджи казалось, что лет десять, хотя на самом деле около месяца — новым бойцам не давали продыху в отряде, поэтому времени на беседы особо и не было.
Абарай бы и прошёл мимо, но Рукия не вовремя обернулась и махнула ему рукой. Парню пришлось подойти.
-Привет,- Кучики улыбалась. Как-то совсем неестественно.
-Привет,- Абарай тоже выжимал улыбку. Не, он был рад, что встретил подругу, но он чувствовал, что разговор не заладится, а чувство неловкости только прибавится,- Как ты?
-Хорошо,- ответ на вопрос был моментальный, и Ренджи не стал задумываться над едва дрогнувшим голосом девушки. Может, просто послышалось?
-Ну, я пойду?- да, он спрашивал. Он не мог просто взять и уйти, потому что чувствовал, что с ней что-то не так, но не мог понять что. Тут же стал оправдываться,- Я после дежурства, сама понимаешь..
-Да, конечно. Ты, наверное, спать хочешь...
-Ага. Ну, давай, удачи!- Ренджи уже был готов свернуть за угол, как Рукия его окликнула:
-Ренджи!- он обернулся и встретился с печальным взглядом огромных синих глаз,- Поговорим как-нибудь? Когда время будет...
-Конечно поговорим,- парень уверенно улыбнулся и, махнув рукой, скрылся за белой стеной...
Не поговорили.
Ренджи, узнав о смерти Шибы Кайена, не сразу бросился к подруге, разумно решив, что ей, как и всему отряду, сейчас не до этого. А потом было уже поздно. Рукия перестала быть Рукией. Он не знал, как подойти к ней — бледной, с тёмными кругами под глазами и остекленевшим взглядом. В те редкие встречи, когда они пересекались на территории Сейретея, Кучики лишь кивала ему и тихо проскальзывала мимо.
Именно тогда Абарай не выдержал. Напился с Кирой и, не вдаваясь в подробности, рассказал ему кое-что о сложных отношениях со старой подругой. Изура воспринял всё по-своему, исказив истину, но понял. Правда, ничего не смог посоветовать: слишком неординарной была ситуация. А ещё он, наверное, боялся брать на себя ответственность за совет.
А Ренджи мучился от того, что не знал, как можно подойти к Рукии, как начать с ней разговор и о чём говорить. Как поддержать, в конце концов. И с каждым днём сделать подобный шаг было всё труднее.
Рукия подошла сама. Просто взяла и подошла. И ещё извинилась за то, что причинила столько неприятностей и волнений за неё. Абарай, конечно, отпирался, но стыдливо краснел. Не она должна была просить прощения. Однако он не смог пересилить себя и сказать ей об этом, а просто кивал, а потом, сославшись на какое-то важное дело, сбежал.
Хисаги твердил ему постоянно, что Ренджи ведёт себя неправильно: трусливо и не по-мужски. Тот утверждал, что не имеет право вести себя так же с Рукией, как и раньше из-за статуса. На что, сидевший поодаль Юмичика, фыркал и вставлял, что дело вовсе не в статусе и положении.
Но Ренджи будто бы вбил себе в голову, что недостоин даже разговора с подругой. И идиотская цель стать лейтенантом, а потом достичь банкая. Ведь на самом деле это совершенно не касалось Рукии. Даже когда парень обосновывал то, что хочет быть лейтенантом капитана Кучики, то говорил, что если тот его выберет, то значит он сможет и общаться с Рукией.
«Глупости. Это всё твои заморочки»,- хмыкал Иккаку, наливая очередную пиалу саке.
Все об этом говорили, но Ренджи упрямо всё отрицал. Может, потому что он уже и сам поверил, что стать лейтенантом в шестом отряде — главное? А может, потому что каждую ночь, после того, как он увидит её даже издалека и ноги будто бы сами рванут в её сторону, Ренджи, как акт самовнушения повторяет «Ты её не стоишь, ты её не стоишь…»
-Ну и бред у тебя в голове. Ты просто зациклен. Уверен, что она даже не думала об этой стороне ваших отношений,- Мадараме провёл по лысой голове ладонью.
-Но ведь это правда,- Ренджи тоже сел и облокотился на дерево. Тренировка сегодня вымотала, а ещё идти на ночное дежурство.- Я слишком простой для неё. Таких как я миллионы. А она одна на этот миллион.
-Как заговорил,- третий офицер отряда хохотнул,- Послушай, Абарай, тебе все твердят о твоих тараканах в твоей красноволосой голове, так почему бы не прислушаться к мнению со стороны?
Ренджи упрямо поджимает губы и уходит в глухую несознанку. Он знает, что прав и ему этого достаточно.
Годы летят быстро, встречи с Рукией тоже. Кажется, что одна встреча меньше другой и скоро дойдёт всё до простого пересечения взглядами. Почему-то парню кажется, что тогда его взгляд будет слегка затравленным, а взгляд тёмно-синих глаз высокомерным, совсем чуть-чуть, и прямым. Это же Кучики Рукия — у неё не может быть другого взгляда на таких безродных, как он.
После подобных мыслей Ренджи обычно трясёт головой, чтобы избавиться от них. Он не хочет верить, что его старая подруга будет смотреть на него также, как и её высокопарный брат. Рукия, может, и Кучики, но никак не... А какая сейчас она? Неожиданный вопрос застаёт парня врасплох. Он даже не знает, как у неё дела, и от этого ему становиться ещё хуже, а тренировки становятся всё длиннее — пока зампакто само не выпадает из рук, а ноги не подкашиваются, и Иккаку, матерясь сквозь зубы и твердя что-то про «упёртого ублюдка», тащит его в казармы.
Наконец, когда цель достигнута и на плече появляется долгожданный лейтенантский шеврон, появляется кто-то другой. Этот кто-то ломает стены, других людей, себя и делает невозможные вещи для Рукии. Для той Рукии, которую знает всего несколько месяцев, не смотрит на её статус, характер и желания. А просто делает то, что считает нужным.
Куросаки Ичиго.
Этот парень ворвался в жизнь Ренджи неожиданно, стремительно и против воли. Ренджи категорически не хотел принимать его, но смог это сделать. Что-то в этом рыжем придурке было такое, что заставляло проникнуться к нему и даже полюбить — так дружески любят обычно друг друга спортсмены из разных стран. Но Абарай был рад тому, что Ичиго появился в жизни Рукии. Если бы не он...
Хватило бы сил у самого Ренджи, без примера, который показал Куросаки, встать против Готея в единственном числе? На этот вопрос лейтенант шестого отряда тоже не знает ответ.
-Ренджи...
Он поднимает взгляд и встречается со взглядом Рукии. В её глазах пляшут невидимые искорки, а на лице играет почти незаметная улыбка.
-Ренджи, ты как?
-В порядке.
Он и правда в порядке. Орихиме подлечила его, не смотря на полное истощение своих сил.
-Это хорошо. Ичиго тоже в порядке, но ему пока нужен покой. Унохана-тайчо сказала, что он проспит пару дней.
-Ясно.
Они молчат, и Абарая это злит. Почему? Почему спустя такое огромное количество времени, получив место лейтенанта в шестом отряде, добившись банкая, пройдя вместе целую войну, они всё равно не могут найти общих тем для разговора?! Почему Рукия до сих пор для него будто бы чужая, не та, что была в Руконгае и ловила рыбу, стоя по колено в воде? Почему он для неё стал совсем чужим, может, правы были все те, кто говорил, что дело не в статусе? А он просто терял драгоценное время на тренировки, вместо того, чтобы пойти и поговорить с ней о чём-нибудь. Пусть даже о погоде.
Сейчас бесполезно и бессмысленно сетовать на это, время упущено зря. Наверное, и Рукия это понимает, потому что она смотрит на него из-под ресниц немного печально и, кажется, укоряюще.
-Рукия.
Девушка поднимает веки и уже смотрит прямо.
-Помнишь то утро, когда я тебя встретил после дежурства и пообещал как-нибудь поговорить?
Кучики молчит и мнёт ткань формы на коленях тонкими пальчиками, слегка кусая губы, потом медленно кивает.
-Как думаешь,- продолжает Абарай,- Если бы я тогда остался, всё могло бы быть по-другому? А если бы я попросил не принимать предложения капитана Кучики вступить в клан? И, если бы...
Сколько этих «если бы»? Десятки? Сотни? Неужели можно было допустить столько ошибок за каких-нибудь сорок лет? Неужели можно быть настолько упрямым и не видеть истиной сущности всей ситуации? Почему всё доходит тогда, когда уже слишком сложно, когда не вернуть того, что было раньше, когда не вернуть радостной задорной улыбки и по-особому нежного взгляда, которые предназначены тебе?
Рукия долго молчит, продолжает кусать губы и сжимать кулачки так сильно, что короткие ногти оставляют следы на мозолистых от зампакто ладонях. Ренджи кажется, что проходит целая вечность прежде, чем он слышит ответ.
-Ренджи... Я не знаю.
Она снова замолкает, но теперь не надолго:
-Есть вопросы, на которые нет ответов. Мы не можем менять прошлого и то, что случилось, должно было случиться. Мы не виноваты в том, что...- она обрывает фразу, решив, что заканчивать её будет слишком жестоко для обоих. Ставить точки над «и» в счастливый для многих момент окончания войны ещё более тяжело, чем признаваться себе и другим в своих ошибках.
-В том, что отдалились друг от друга?- Абарай не намерен ничего больше недосказывать. Ему кажется более жестоким оставлять всё, как есть,- Виноваты. Ещё как виноваты. Я. Ты. Капитан Кучики. Ичиго,- Ренджи невольно замечает, что на имени рыжеволосого шинигами ресницы подруги слегка дрогнули,- Мы все виноваты в той или иной степени. А мы с тобой виноваты больше всех, потому что поддались течению и не пытались с ним бороться самым верным способом — уцепиться за ветку. Ведь любой из нас мог протянуть друг другу эту спасительную нить... Какие мы с тобой дураки, Рукия,- голос срывается и парень прячет на секунду лицо в ладони, а потом запускает пальцы в распущенную красную шевелюру.
-Ренджи...- Кучики облизывает пересохшие губы. Она не знает, что сказать. Да, она согласна с ним, но от признания этого не становиться легче.
-Кучики-сан,- её окликает кто-то из рядовых четвёртого отряда,- Вам пора на обследование. Разрешите я вас провожу?
-Нет, спасибо, я сама,- Рукия встаёт со стула.
Медик кивает и исчезает, чувствуя, что момент был не самый подходящий для прихода. Друзья детства думают по-другому. Приход постороннего спас их от тяготившего молчания, и им не пришлось снова придумывать причины, чтобы расстаться.
Рукия подходит к Абараю и аккуратно убирает волосы с лица, чтобы положить в следующий момент свою ладонь ему на щёку, предварительно быстрым движением обведя контры татуировок пальцем.
-Прости меня, Ренджи. Прости, что так вышло.
Парень смотрит в её необыкновенно большие глаза, кладёт свою руку поверх её и чуть сжимает ладонь девушки своими пальцами:
-И ты меня прости.
Она улыбается. Наверное, такую улыбку называют грустной и полной сожаления. А потом уходит, обещав зайти чуть позже, после обследования. Но Ренджи знает, что после обследования она пойдёт в соседнюю палату, где лежит рыжеволосый шинигами, и там она просидит всю ночь, уснув на неудобном стуле, прислонив его к стенке.
И он совсем-совсем на неё не обижается, потому что по-другому и быть не может.
Ичиго её достоин.

А Рукия, прислонившись спиной к закрытой двери палаты, из которой только что вышла, тщетно пытается бороться с подступившими слезами. Она считает глупым обещание зайти. Ведь прекрасно понимает, что не зайдёт. И знает, что и Абарай это понимает. Он вообще многое понимает, но от этого легче не становится.
-Да, Ренджи, мы с тобой такие дураки,- шепчет она в закрытую дверь.
И почему-то обоим совсем не хочется ничего менять, ни одно событие, которое произошло в их жизни. Может именно поэтому? Потому что дураки?

@темы: Ренджи, Рукия, Ангст, Гет, Драбблы, G, Фанфики

---

Блич 292 сравнение

[Наччан]

Так как картинки сейчас не загрузить, всё представляю в таком виде.Прошу прощения.

20 штук

@темы: Коллажи

---

[Дилия]

Название: Помнить
Автор: Альтари
Фэндом: Блич
Рейтинг: G
Пейринг: Исида Урюу/Кучики Рукия
Предупреждение: возможный ООС, постканон
Дисклеймер: Все Кубо
От автора: писалось по заявке с hetfest 4.22 "Исида/Рукия. "Ночь - самое романтичное время суток". Осторожно взять за руку."

Воспоминания. Память.
Человек не может запомнить все, не так ли? Ведь иначе, люди сходили бы с ума.
Люди запоминают лишь то, что им может пригодиться. Или же то, что им дорого. Или то, что они хотят запомнить.
Особенно хорошо люди помнят те мгновения жизни, что связаны с некоторыми предметами. Запахами. Словами.
Поэтому каждый раз, видя белый песок и луну, он горько усмехается.
Каждый раз он поневоле вспоминает Уэко Мундо.
Вспоминает бескрайнюю пустыню.
Вспоминает Лас Ночес.
Вспоминает фальшивое солнце, что не грело.
В воздухе повис сигаретный дым.
Он вспоминает.
***
Здесь всегда будет царить ночь.
Здесь всегда будет светить луна.
Здесь всегда будет пустыня.
Именно таким они запомнят Уэко Мундо.
А под куполом Лас Ночес всегда будет гореть фальшивое солнце.
И воспоминания об этом фальшивом солнце будут всегда отдавать горечью.
Исида идет по песку.
Мысли Урюу сейчас далеко отсюда – он думает о Каракуре.
Он должен попасть туда. Не смотря ни на что.
Над головой светит фальшивое солнце, чьи лучи не греют.
- Кучики-сан.
Рукия оборачивается. Ее левая рука перебинтована.
- Вы хорошо себя чувствуете?
Девушка рассеянно кивает.
- Да.
- Этот сумасшедший ученый все-таки решил нас не пускать в Каракуру? – Урюу с легким презрением смотрит в сторону Маюри.
- Это временно, - Рукия снова отворачивается. – Куротсучи-тайчо сказал, что вскоре сможет активировать гарганту. Нужно всего лишь немного подождать.
Над головой проплывают фальшивые облака. Он знает, о чем она сейчас думает.
- Кучики-сан, я верю, что все будет в порядке. Куросаки победит.
Рукия бросает на него взгляд: на ее губах слабая улыбка. И надежда в глазах.
- Я тоже верю. Ичиго никогда не сдастся.
Они молчат. Ждут.
Ждут того, когда откроется гарганта.
Ждут Ичиго.
Ждут победу. И стараются не думать о поражении.
- Кучики-сан! Исида-кун!
К ним, спотыкаясь, бежит Орихиме.
- Нам сказали, что мы можем вернуться в Каракуру!
Урюу кивает.
- Ясно. А как Абарай-кун и Садо-кун, Иноуэ-сан?
- О, они уже почти в порядке, Исида-кун, - Орихиме поворачивается к Рукии. – Кучики-сан, как ты?
- Все в порядке, Иноуэ, - улыбается ей Кучики. – Я чувствую себя гораздо лучше.
- Ой! Я ведь должна сказать еще Садо-куну и другим! – растерянно восклицает Орихиме. – Вы идите, а я пойду расскажу им!
- Ну, вот видишь, - сухо говорит Рукия, глядя вслед убегающей Иноуэ. – Надо было всего лишь подождать.
В ответ Урюу молчит.
Над головой светит солнце, что не греет.
- О, вот и подопытные под номером два! – радостно ухмыляется Маюри, смотря на пошедших Исиду и Рукию. – Нему, оборудование готово?
- Да, Маюри-сама.

Они снова ждут. На сей раз своих друзей.
Рукия стоит чуть поодаль от Исиды, скрестив руки на груди и опустив голову.
Урюу подходит к ней.
- Кучики-сан, вы боитесь?
Девушка поднимает взгляд на Урюу.
- Боюсь чего?
- То, что вы возможно увидите.
Молчание.
Фальшивое небо по-прежнему ясное.
- Да. Я боюсь.
Осторожно, неуверенно он берет ее за руку. И сжимает ее ладонь.
- Все будет хорошо, Кучики-сан.
***
Достаточно времени прошло с тех пор.
Много времени.
А воспоминания все такие же четкие. Словно все это было не далее чем вчера.
Странно, правда?
Все остальные воспоминания потускнели со временем, а оно нет.
После Уэко Мундо было еще множество приключений. Вспомнить их всех сейчас казалось почти невозможным.
Горькая усмешка на губах.
Зато он прекрасно помнит, как они все закончились. Как в Каракуре перестали появляться пустые. Как Совет сорока шести вынес им приговор.
Разумеется их не спросили об этом; не спросили хотят ли они этого.
Ведь то, что предложил Совет сорока шести, было благом Общества Душ. Для всех.
***
- Вы…вы не можете так поступить! Это несправедливо!
Ренджи крепко держал вырывающуюся Рукию. Маюри ухмыльнулся.
- Я всего лишь исполняю приказ Совета сорока шести и не более, офицер Кучики.
- Но их даже не спросили об этом! – обессиленная Рукия повисла на руках лейтенанта шестого отряда.
- Хм? Мы должны были их спросить об этом? – ухмылка Маюри стала шире.
- Да! Вы не имели права стирать им память!
Повисло молчание. Было слышно только тяжелое дыхание Рукии.
- Офицер Кучики, это было сделано для блага не только всего Общества Душ, но и для самих же риока, - нравоучительным тоном сказал Маюри. – Вы только подумайте, как опасна сила этого временного шинигами! А что если его внутренний Пустой выйдет из под контроля?
Рукия прикрыла глаза.
Ничего теперь не изменишь.
- Отпусти меня, Ренджи.
Через секунду Абарай отпустил Рукию.
- Я могу хотя бы попрощаться с ними?
- О, разумеется! – хмыкнул Маюри. – Нему! Иди сюда быстро!
Лейтенант двенадцатого отряда бесшумно подошла к ним.
- Нему, скольким риока уже стерта память? – осведомился Куротсучи у девушки.
- На данный момент память стерта Садо Ясуторе, Иноуэ Орихиме и Исиде Урюу. Идет подготовка оборудования для Куросаки Ичиго, - тихо, без каких-либо эмоций ответила Нему.
- Могу я попрощаться с Ичиго? – повторила свою просьбу Рукия, опустив голову.
- Нему, отведи офицера Кучики к последнему риока.
Нему кивнула.
- Идите за мной.
Каждый шаг давался с трудом.
«Кучики-сан, вы боитесь?».
Если бы сейчас Исида спросил ее, она бы также как и тогда ответила бы.
«Да. Я боюсь».
Как же она теперь будет без них?
Не зря ей говорили – не связывайся с живыми людьми.
Ведь они люди. Они смертны.
Но они ее друзья.
Нему остановилась и повернулась к Кучики.
- Маюри-сама сказал, что дает вам пять минут на прощание с Куросаки Ичиго, офицер Кучики.
Рукия кивнула. И шагнула в лабораторию.
- Привет, Рукия, - грустно усмехнулся Ичиго.
- Ичиго.
Временный шинигами лежал на столе, опутанный множествами проводами и электродами.
- Ичиго, я не знала. Я действительно не знала.
- Да брось, Рукия, - Ичиго откинул голову назад. – Ты здесь не причем.
Тишина.
- Не плачь, Рукия. Я постараюсь тебя не забыть.
Девушка пытается проглотить все слезы и всхлипы, что рвутся наружу.
- Мы не забудем тебя.
***
«Мы не забудем тебя».
Начинается дождь.
Несколько холодных капель попадают ей за шиворот. Рукия невольно ежится.
Для людей прошло уже несколько лет.
Для шинигами же время идет медленнее.
Дождь становится сильнее.
Волосы намокли и прилипают ко лбу и щекам.
Рукия убирает непослушную прядь за ухо.
«Мы не забудем тебя».
Прохожие с удивлением оборачиваются на одинокую девушку, качающуюся на качелях. При такой-то плохой погоде и без зонтика!
Он забыл.
Орихиме забыла.
Чад забыл.
И, кажется, уже не вспомнят.
Над головой Кучики раскрывается зонтик.
- Даже для шинигами вредно сидеть в мокрой одежде при таком ветре.
Рукия горько усмехается.
А Исида ее не забыл.
***
Рукия была счастлива: ей дали отгул на пару дней. И было дано разрешение отдохнуть в Генсее.
Разумеется, она сразу примчалась в Каракуру. Урахара встретил ее несколько удивленным взглядом. Но гигай выдал.
Теперь она шла к Ичиго.
Яркий солнечный свет слепил глаза.
С каждым шагом нарастало волнение в груди.
Вот уже виден дом Ичиго. Пару минут, и она стоит на пороге дома.
С секунду заколебавшись, она стучит в дверь.
Что же она скажет ему? Что она скажет другим?
Дверь открывает миловидная светловолосая девушка. Рукия с трудом узнала в ней Юзу.
- Здравствуйте. А вы к кому?
- Мне нужен Куросаки Ичиго.
Юзу кивает и зовет:
- Братик, к тебе пришли!
Кучики сжимает руки, пытаясь унять в них дрожь. Сердце быстро-быстро застучало в груди.
Он вырос. Повзрослел.
Но ведь прошло всего ничего…
Всего три года.
- Здравствуйте, вы ко мне? – как, всегда хмурясь, спрашивает Ичиго.
У Рукии перехватывает дыхание.
- Ты меня не узнаешь?
Молчание.
- А мы разве знакомы?
Во рту неожиданно пересохло.
- Я…я, наверное, ошиблась. Извините.
Уходить. Быстро.
Уже глядя вслед странной незнакомке, Ичиго спрашивает у своей сестры:
- Юзу, почему ты позвала меня? Ведь эта девушка ошиблась адресом!
Младшая сестра с укором смотрит на рыжего.
- Братик, как я могла ошибиться, если она назвала твое имя?
Ичиго хмуриться.
Кто это? И почему такое странное ощущение, что он ее где-то видел?
Странно.

…Рукия хотелось смеяться. Хотелось плакать.
Она нашла Орихиме.
Иноуэ ее тоже не помнит.
Она нашла Чада.
Садо ее тоже не помнит.
Хотелось плакать.
Рукия шла по улице, никого не замечая. Просто шла.
Куда? Никуда.
Зачем? Просто.
Погода испортилась: вместо яркого солнца набежали серые тучи.
Пошел дождь.
А Рукия продолжала идти.
Но вдруг кто-то коснулся ее плеча.
- Кучики-сан.
Секунда – и Рукия оборачивается.
Перед ней стоит Исида с зонтиком в руках.
- Вы промокли насквозь, Кучики-сан. Может, зайдете ко мне? Я живу неподалеку.
Спустя несколько минут Рукия пила горячий чай на кухне Исиды.
- Исида, - начала она. – Почему ты помнишь меня?
Урюу усмехнулся.
- Благодаря Куротсучи Маюри.
Рукия удивленно приподняла бровь.
- В смысле? Он ведь стер вам память.
- Он переборщил со мной, - Исида поправил очки. – Видите ли, Кучики-сан, удаляя мои воспоминания о шинигами, он также удалил мою память о квинси. Ведь квинси поневоле связаны с шинигами.
Рукия промолчала, сжимая кружку чая.
- А так как мои воспоминания о квинси связаны с моими родными, то я и их забыл, - Исида снова усмехнулся. – И вот тут я должен поблагодарить своего отца. Ведь благодаря нему я и вспомнил все.
- А Орихиме, Ичиго и Чад? Почему они не могут вспомнить?
- Они не видели вас. И лишь, поэтому не могут вспомнить.
Рукия застыла.
- Что?
Исида смотрел в окно.
- Все их воспоминания о шинигами связаны с вами. Как я считаю, если бы они увидели вас сразу после стирания памяти, возможно, они бы вспомнили.
Дыхание девушки участилось.
- Но меня не отпускали на грунт. Лишь сейчас они дали мне пропуск…
Молчание.
«Специально. Они сделали это специально».
- Будете еще чаю, Кучики-сан?
- Да.
Спустя несколько минут Урюу протягивал ей еще одну чашку чая.
- Вы вернетесь обратно в Общество Душ?
Рукия грустно улыбнулась.
- Нет. Я останусь здесь. На эти два дня.
- Почему?
- Только ты помнишь меня. Только ты можешь мне рассказать о них. Только ты.
За окном шел дождь.
***
После этого она каждые пять лет возвращается в Каракуру. Чтобы увидеть своих друзей. Чтобы увидеть, что они в порядке.
Рукия садится в машину.
В машине пахнет сигаретами и одеколоном.
У Орихиме двое детей и муж. Она все такая же веселая. А еще Исида говорил, что она научилась хорошо готовить.
Чад женился. У него один сын. За эти года Садо стал еще выше.
Ичиго тоже женился. У него трое детей.
А сам Исида тоже когда-то женился. Но его жена умерла при родах второго ребенка. У него двое детей: девочка и мальчик.
Прошло пятнадцать лет с тех пор.
Рукия смотрит на Урюу.
Иссиня-черные волосы давно поседели.
На лице видны морщины.
Длинная челка уже давно острижена.
Рукия когда-то видела отца Исиды: сейчас Урюу стал поразительно похож на него.
- Что-то не так, Кучики-сан?
- Да нет, - Рукия отворачивается.
На запястье нет его прежнего креста квинси – но в кармане лежит пентаграмма. Крест, что должен принадлежать тому человеку, что заслужит прозвище «Последний квинси».
Исида это прозвище носит уже три года. С тех пор как умер его отец.
- А отчего он умер? – спрашивает Рукия.
- Рак легких, - отвечает Урюу и закуривает.
Через окно машины, Рукия смотрит на прохожих. Почти у всех зонтики. Черные, красные, зеленые – обилие цветов зонтов поражает.
Машина останавливается.
Урюу выходит, раскрывает зонтик и помогает Рукии выйти.
Неслышный поворот ключа в замке. Щелчок выключателя.
- Проходите, Кучики-сан.
- А где твои дети, Исида? – Рукия снимает куртку и вешает ее.
- У матери моей жены.
- Ясно.
Девушка греет свои озябшие руки о чашку. О чашку с горячим чаем – все это стало, едва ли не традицией.
Рукия рассматривает фотографии стоящие на полке. И прикусывает губу, глядя на фотографию жены Исиды.
Во время второго посещения Каракуры она отправила ее в Общество Душ. Исполнила свой долг шинигами. Но с тех пор ей неловко смотреть в глаза Урюу.
- Расскажи мне о них.
Так всегда каждый раз. Урюу кивает и снова закуривает.
И начинает рассказывать.
Об Ичиго, об Орихиме, о Чаде.
Все, что произошло с ними за последние пять лет.
О том, что их дети дружат.
О том, что в последнее время Пустых в Каракуре становиться все больше.
О том, что Куросаки снова стал видеть духов.
О том, что, возможно, они вспомнят ее, Рукию.
Рукия слушает его. Жадно ловя его каждое слово.
Она садится чуть ближе к нему. Осторожно, неуверенно берет его за руку.
И, в конце концов, засыпает, привалившись к его плечу.
Исида аккуратно поднимает на руки уснувшую Рукию. И бережно, чтобы не потревожить ее сон, относит в спальню.
***
Он всегда ее ждет.
Всегда. Не смотря ни на что.
Когда она спит, он сидит рядом.
Смотрит на нее.
Рукия - единственно напоминание о том, что все произошедшее с ним, Ичиго, Орихиме и Чадом действительно было.
В тот самый первый раз, когда она пришла навестить их, Рукия забыла свой альбом для рисования.
И когда Исида устает от серых будней, от дней, похожих друг на друга до тошноты - он достает этот самый альбом и разглядывает рисунки. Рисунки, которые полны детской непосредственности.
Глядя на эти рисунки, на его губах всегда будет улыбка.
Но пока что она рядом. Спит, обняв подушку.
Урюу улыбается.
***
Рукия всегда уходит ночью.
На небе горят звезды.
«Ночь - самое романтичное время суток».
По крайней мере, сейчас для них ночь такова.
Они идут по пустынным улицам к магазинчику Урахары.
Рукия сдает свой гигай продавцу.
Они выходят на улицу.
С сожалением она открывает врата Сейкамон.
Но перед тем как уйти Рукия берет за руку Исиду.
- Увидимся через пять лет? – горькая усмешка на его губах. Его ладонь чуть сильнее сжимает ее руку.
Рукия грустно улыбается и смотрит Урюу в глаза. Делает шаг к нему. Но тут же отворачивается.
- Пока, Исида.
- До свидания, Кучики-сан.
За Рукией закрываются врата.
Светает.
Исида еле слышно вздыхает. Щелкает зажигалкой, прикуривает.
…Он снова будет ждать.
Ждать ее.
Ждать, чтобы снова рассказывать ей об их друзьях.
Ждать, не смотря ни на что.
Он всегда будет ждать ее.

@темы: Ичиго, Рукия, Ангст, Орихиме, Гет, Ишида, G, Фанфики

---

[ДайСё]

Название: Хурма!!
Автор: ДайСё
Бета: самобеттинг
Жанр: юмор, стёб, недороманс
Пейринг: Гин/Изуру+Хицугайя
Рейтинг: где-то около PG-13
Размещение: только с оповещением и предоставлением ссылки на куда утырили
Предупреждение: глава №10. Продолжение в процессе. ООС Киры, действие происходит после событий фиков "Хаори" (

здесь

toshokan.diary.ru/p122157386.htm#more1) и "Отчёт" (

здесь

toshokan.diary.ru/p125413352.htm#more1). Предыдущие части

здесь

toshokan.diary.ru/p129123029.htm#more4
Дискламер: Блич принадлежит Кубо Тайто, монетка - Гину. Хурма трава - и та на земле выросла

Сейрейтей - театр, а шинигами в нём - актёры

Кира только-только вернулся в отряд, отмахнулся от офицеров, попытавшихся отправить его в четвёртый, и уселся писать отчёты, когда в здание командования вихрем ворвался Гин – запыхавшийся, встрёпанный, но жутко довольный – того и гляди, лыба кончиками на затылке сойдётся.
- Так, Изуру, у нас пять, нет, уже четыре минуты на принятие судьбоносного решения!
- Что случилось, тайчо? – Кира вскочил со стула.
- Сюда со скоростью адьюкаса с поносом неудержимо движется Хицугайя-тайчо. Извиняться. Так что решай, что делать будем.
- А может, вы?
- Не-е, он же не передо мной извиняться лезет. В связи с нехваткой времени дам два варианта. Можно сесть за стол, смирно писать отчёты, а на вопли изумлённого Хицугайи сказать, что тебе уже полегчало. Этот вариант чреват банкаем. А можно лечь на диван и сделать вид, что прямо уже помираешь. Этот вариант чреват срочным оттаскиванием в четвёртый. Выбирай!
- Э-э-э… а может, не дать ему дойти до третьего?
- Изуру, я и не знал, что ты у нас такой кровожадный, - Гин с весёлым изумлением посмотрел на лейтенанта.
- Да нет, в смысле отвлечь!
- Увы, Изуру, но я так живо всё это расписывал Ран-чан, что Хицугайя за стенкой, похоже, решил, что ты прямо помираешь. Так что отвлечь не получится. Три минуты, Изуру, и нам ещё нужно создать декорации.
- Э-э-э… а давайте монетку кинем?
- Ну давай, - согласился Гин. – Если орёл – с тобой почти всё в порядке. Если решка – щас помрёшь.
Кира, порывшись по карманам, вытащил монету. Потряс в руке. Бросил на пол. Высшее командование третьего отряда с энтузиазмом рванулось к монетке, чуть не столкнувшись лбами. Какое-то время озадаченно созерцали результат.
- Изуру, на твоей монетке вместо орла какая-то непонятная хрень нарисована, - прокомментировал Гин.
- Тайчо, будем считать, что это орёл, а я пишу отчёты? – с надеждой спросил Кира.
- Никаких «будем считать»! Вот тебе моя монета, она качественнее. Я её сам в своё время спёр… не скажу где. Но она всё равно лучше.
Монетка закрутилось по полу. Две пары глаз – одна широко распахнутая, другая недоверчиво прищуренная – заворожено следили за её движением. Поворот, другой…
- Решка! – радостно взвыл Гин. – Щас помрёшь!
- Ещё не сейчас, нужно при Хицугайе-тайчо, - поправил его Кира.
- Тогда ложись на диван, ксо, у тебя до неприличия цветущий вид.
- А вы компотику дайте, тайчо.
- А его в бражку вылили. Для гарантии.
- Тогда бражки недоваренной.
- Тебе с неё плохо будет. И вообще, урок №4: если взялся играть, то играй в любом состоянии. А стимуляторы – для дилетантов. Ты дилетант?
- Да, тайчо.
- Врёшь.
- По сравнению с вами, тайчо – дилетант.
- И тем не менее. Так, голову запрокинь потрагичнее, руку сюда… лыбу убери! Чего ты лыбишься, ты же трезвый!
- Весело, тайчо! – Кира и сам очень хотел убрать с лица непрошеную улыбку а ля Ичимару-тайчо. Но не получалось.
- Я щас тебе Шинсо добавлю для убедительности. У нас полторы минуты, а он лыбится!
- Тайчо, вы же сами сказали: никаких стимуляторов!
- А Шинсо – это не стимулятор. Это наоборот! И вообще, урок №5: легче всего отыгрывать правду! Вот щас…
- Не надо, тайчо, а то Хицугайя-тайчо услышит!
- Тогда вспомни поподробнее свои ощущения во время!
Кира вспомнил. И разулыбался окончательно.
- Ну чё ты лыбишься, чё лыбишься! У нас, можно сказать, премьера через минуту, а он лыбится!
- Так весело же было, тайчо… - Кира уже чуть не стонал от попыток усмирить собственное лицо. Безрезультатно.
- Ксо-о-о!!!! – почуяв во дворе реяцу Хицугайи, Гин тихо взвыл, от души врезал Кире рукой по порезам на груди и размазанным привидением вылетел в окно. Кира тоже взвыл, но потише: мало ли…
Через пару секунд, судя по реяцу, Хицугайя-тайчо остановился у двери здания командования. Кира хотел было позвать его, но был очень занят попытками отдышаться: вмазал тайчо не по-детски. «Садист… ну как есть садист… да чтоб я ему еще…» Чего «еще», он и сам себе не особенно представлял.
Наконец Хицугайя набрался смелости и вошёл. Зрелище ему предстало пугающее: лейтенант третьего отряда лежал на диване, как-то безвольно на нём откинувшись, левая рука на перевязи, грудь тоже перевязана. Реяцу почти не ощущается.
Конечно, Кира, как мог, приглушил свою реяцу… ну, ту её часть, которая уже успела восстановиться. И физиономию скорчил пожалобнее. А точнее, сконцентрировался на собственных ощущениях. Но Хицугайя-то принял всё за правду! И испугался…
- Кира-фукутайчо?
- Да? – Кира чуть приподнял голову. Попытался подняться, вполне натурально перекосившись.
- Нет-нет, лежи, - спешно замотал головой Хицугайя. Кира с облегчённым вздохом откинулся обратно.
- Зачем вы… здесь, Хицугайя-тайчо?
- Я хочу принести свои извинения за произошедшее, - выдавил Хицугайя.
- Ну что вы, Хицугайя-тайчо, я всё понимаю… - от попыток не заулыбаться гримаса вышла какая-то очень виноватая и болезненная.
- Я не хотел… - Хицугайя чувствовал себя глупым мальчишкой, натворившим дел и пытающимся всё исправить. И выражался поэтому как-то по-детски. Гин, притаившийся под окном, чуть не взвыл от восторга. На такое он даже не надеялся.
- Я понимаю, - роль невинно пострадавшего мученика удавалась Кире всё лучше и лучше.
- Прости меня, - Хицугайя покаянно опустил голову. Гин за окном запихал себе в рот какой-то лопух и теперь мог тихонько подвывать от счастья.
- Прощаю, - улыбнулся Кира. Нехорошо так улыбнулся. Хорошо, что занятый разглядыванием пола Хицугайя этого не заметил.
- Может быть, тебе лучше в четвёртый? Тебе же явно плохо, - с облегчением предложил Хицугайя.
- Нет, не нужно, - Кира мотнул головой, как-то ухитрившись побледнеть. Как – он и сам не знал. – Я в порядке.
- Ты не в порядке, - Хицугайя покачал головой. – Я ведь убить хотел… Тебе сейчас должно быть очень плохо.
«А компотик-то, похоже, и регенерацию повышал, - с весёлым изумлением подумал Кира. – Но от Хицугайи-тайчо всё равно надо как-то избавляться…»
- Я уже попробовал сам себе полечить, - Кира ободряюще улыбнулся. Ну, попытался. Хицугайе снова стало стыдно. – Всё… пройдёт через какое-то время.
- Нет. Здесь нужна квалифицированная помощь.
- Я сам в четвёртом служил, - возразил Кира.
- Кира, почему ты так упорно не хочешь в четвёртый?
- Ну, - Кира лихорадочно придумывал причину. «Не то… не то… о, нашёл!» - Хицугайя-тайчо, пока я буду в четвёртом, Ичимару-тайчо в жизни не сделает те отчёты, которые поступят за это время. А так я могу хотя бы что-то делать… Ну, скоро смогу…
И снова криво улыбнулся. Хицугайя потрясённо на него посмотрел.
- Я… пойду, наверное…
- Идите, Хицугайя-тайчо, у вас, наверное, тоже много дел.
Из отряда Хицугайя вышел потрясённый. «Всё-таки Кира идеальный лейтенант. Такой самоотверженный… ответственный… серьёзный… и непьющий!! Вот ведь повезло Ичимару…» Впрочем, про сугубо теоретический характер Кириной непьющести он и не догадывался.
- Ну как, тайчо? Получилось? – с надеждой спросил Кира, когда Гин вернулся в комнату. – Ой, а почему вы лопух жуёте?
- Исключительно из уважения к твоему таланту, Изуру, - фыркнул Гин, дожевав наконец многострадальное растение.
- А может, вы из уважения к моему таланту лучше хурму пожуёте? – предложил Кира. – А то лопух же явно немытый.
- Хорошо, Изуру, только ради тебя, - улыбнулся Гин. Месть Хицугайе завершилась полным успехом.

@темы: Стеб, PG13, Кира, Хицугая, Юмор, Гин, Фанфики, Сейрейтей

---

Кулинарное пособие

[ioshaan]

Накур начался с рандомно найденной в гугле картинки за номером 1, которая, как выяснилось, была авторства  elruu...
А дальше пошло(ударение можете поставить произвольно)-поехало...

Смотреть много бреда

...........................












..........................................

@темы: Коллажи, Стеб, Кира, Гин

---

Немного фанарта

[pink-pink]

Зараки и Ячиру. Надеюсь, вы любите их так же сильно, как я)

Арт

мои остальные работы

@темы: Зараки, Фанарт

---

Битва за рассвет, глава 4

[Pixie.]

Название: Битва за рассвет
Фандом: Bleach
Автор: Pixie.
Бета: маленький грустный тролль
Рейтинг: PG-13
Пейринги и герои: Бьякуя/Ренджи, филлерные Сенбонзакура/Забимару, Ичиго/Рукия, пробегают также и другие персонажи
Жанр: General/Drama и чуть-чуть Romance

Диклаймер: Все принадлежит Кубо Тайту-сама, потому упаси меня ками на что-то или кого-то претендовать

Саммари: За совершенный в порыве эмоций поступок Ренджи платит слишком высокую цену. Сумеет ли Бьякуя помочь ему, будучи скованным вечными цепями - долгом перед кланом и отрядом? Кучики вынужден надеяться на помощь Куросаки Ичиго, но, как только предоставляется возможность, ищет способы вытащить Ренджи из хитроумной ловушки, сотворенной Айзеном и его Восьмым Эспадой.

Комментарии: 1. AU. Прежде всего, по отношению к арке про Уэко Мундо.
2. Внешность и характеры Сенбонзакуры и Забимару соответствуют таковым в филлерах про восстание занпакто. Соответственно, события филлеров про занпакто учитываются))
3. Предупреждение: присутствуют намеки на жестокость, однако смотрим на рейтинг и не пугаемся))
4. В разговорной речи персонажей я оставила слова "тайчо", "фукутайчо" и еще пару японизмов. Авторские тараканы для этого фика, за коих прошу прощения.

Благодарности: моей замечательной бете за неоценимую помощь в работе над фиком, любимому Изиту за терпение, сюжетные перипетии и обоснуи, дорогой Чероки Иче за помощь и поддержку.

Размещение: без разрешения нельзя!

Размер: миди

Статус: Не закончен

Главы 1 и 2.
Глава 3.

Примечание к четвертой главе: образ Сенбонзакуры, ухаживающего за вишнями, подсмотрен у уважаемой cavo и проиллюстрирован =4ертёнок=

Глава 4.

Глава 4. Закатный мир

- Умер? - тихо повторила Рукия и добавила уже громче: - Почему же вы хотите предложить нам этот способ, если даже у вас ничего не вышло? И, Унохана-тайчо, простите, но у вас ведь это должно получиться лучше.

- Дело не во мне, Кучики-сан, - покачала головой капитан четвертого отряда. - Попасть во внутренний мир - это лишь малая часть дела. Нужно убедить человека вернуться, а это куда сложнее. К сожалению, мы не были столь близки с тем шинигами, и потому моих усилий не хватило. Но для Абарая-сана это единственная, хотя, я не буду скрывать, призрачная возможность обрести нормальную жизнь снова.

- Мы готовы! - Ичиго вскочил на ноги, явно собравшись действовать немедленно, не теряя ни минуты.

Бьякуя попытался осадить его взглядом, но не преуспел в этом, потому что рыжий мальчишка смотрел в рот Унохане, видимо, ожидая указаний.

- Наберитесь терпения, Куросаки-сан, - мягко проговорила та. - Вообще-то я предполагала, что откликнется Кучики-тайчо.

- Бьякуя?

- Нии-сама?

Кучики вздохнул, чуть нахмурился, не желая показывать своего волнения.

- Вы считаете меня подходящим вариантом для осуществления на практике... хм... этого странного метода, о котором вы почти ничего толком не сказали?

- Да, Кучики-тайчо, - просто ответила Рецу. - Попасть во внутренний мир другого шинигами можно только из собственного внутреннего мира с помощью воплощения своего занпакто. Именно духовный клинок должен открыть эти врата. Такое под силу лишь шинигами, обладающему банкаем, то есть крепкой духовной связью со своим мечом. Кроме того, подобные действия забирают много рейацу. К сожалению, Кучики Рукия-сан не подходит по обоим требованиям. Куросаки-сан плохо умеет контролировать рейацу, а в его внутреннем мире, насколько я знаю, все не так уж гладко, потому подобный вариант подвергает опасности и Куросаки-сана, и Абарая-сана. Я думала о друзьях вашего лейтенанта, Кучики-тайчо, но, увы, подходящих кандидатур среди них нет. У вас ведь неплохие отношения с Абараем-саном? Он очень уважает вас, это все знают.

- Наши отношения всегда лежали в рамках устава, не более того, - холодно проговорил Бьякуя, не понимая природы столь внимательного взгляда Уноханы.

- Я не имела в виду иного, Кучики-тайчо, - успокаивающе сказала та, увидев, что в глазах капитана шестого отряда сверкнула сталь. - Но вы самый близкий Абараю-сану человек из тех, кто реально способен ему помочь. Остальные капитаны для него чужие. Я не прошу вас давать ответ сейчас, понимаю, вам нужно подумать. Время у нас есть.

Она встала, собираясь уйти, но Бьякуя на миг прикрыл глаза и быстро произнес:

- Я не хочу терять времени. Я согласен.

* * *

Серое небо хмурилось низкими предгрозовыми тучами. Ветер настороженно крался меж голых деревьев, тревожа темные ветки холодным дыханием. Сад во внутреннем мире Бьякуи в последние годы был не самым уютным местом, но у Сенбонзакуры, конечно, не было иного выхода, кроме как мириться с постоянным холодом, мелким дождем и редкими зелеными листочками на деревьях, которые, впрочем, чаще всего быстро облетали от пронизывающего ветра.

Занпакто прошел по тропинке к озеру, окружающему понурившийся сад со всех сторон. Темная вода простиралась куда хватало глаз, до самого горизонта. Что там, за линией, разделяющей небо и водную гладь, Сенбонзакура не знал, да и не хотел думать об этом. Его мир был здесь, на небольшом островке, а об озере дух меча знал только то, что оно пресное - он часто утолял жажду вкусной ледяной водой.

Сейчас во внутреннем мире Хозяина было особенно неуютно, и Сенбонзакура волновался. Конечно, здесь не царило то пугающее опустошение, как после смерти госпожи Хисаны, когда ураганные ветра с градом и снегом клонили к земле стонущие деревья, но дожди шли все чаще, а небо давно не меняло свой цвет с серого на лазурный. Тогда, пятьдесят лет назад, дух меча тщетно пытался спрятаться от бушующей непогоды, но часто просто сжимался в комочек возле большого дерева и дрожал от холода совсем как какой-нибудь руконгайский мальчишка, грея замерзшие руки дыханием. Но хуже было ощущать эмоции Бьякуи, чувствовать их, как свои. Занпакто никогда не хотел больше испытать такого горя, что довелось пережить Хозяину в ту далекую весну.

Так и теперь у Сенбонзакуры был повод для беспокойства. Он не успел даже толком порадоваться тому, что у Бьякуи наконец-то появились люди, рядом с которыми он словно оживал, пусть это было заметно только во внутреннем мире. Расходились тучи, открывая краешек синего неба, просилась ближе к редкому лучику солнца молодая трава, появлялась завязь на деревьях, а позже и редкие плоды - в саду росли не только сакуры, но и обычные вишни, и сливы, и персики. Сенбонзакура снимал маску, подставлял лицо ласковому ветру и шел поливать деревья нагревшейся от солнца озерной водой.

Лейтенант Абарай, наверное, и не замечал, как спокойно его капитану рядом с ним. Впрочем, рыжий успел не так уж плохо узнать своего командира, но почему-то словно боялся использовать эти знания. А ведь именно после того, как Ренджи ужинал в поместье, сон Бьякуи был особенно крепким и глубоким, без тревожащих душу видений.

И вот, когда Сенбонзакура уже решил, что может позволить себе не так сильно волноваться за Хозяина, случилось такое... Занпакто сначала даже разозлился на Абарая за то, что тот заставил Бьякую так переживать, но потом, глядя на застывшее лицо Ренджи, проникся настоящим сочувствием к лейтенанту. А меч Абарая? Как должен чувствовать себя занпакто, с чьим Хозяином случилось такое? Потеряли ли они связь с внешним миром? Конечно, Забимару было двое, но они все равно должны были ощущать себя очень одинокими. Впрочем, ответы на эти вопросы Сенбонзакура мог получить в ближайшее время - Бьякуя как раз внимательно слушал объяснения капитана Уноханы, и сам занпакто тоже запоминал главное из сказанного, потому что открыть проход во внутренний мир Ренджи предстояло именно ему.

Кучики казался спокойным, но налетающие то и дело порывы сильного ветра подсказывали Сенбонзакуре, что Хозяин нервничает. Еще бы! Трудно было придумать более удачный способ смутить Бьякую. Проникновение в чужое личное пространство Кучики считал недопустимой вольностью, и так же рьяно он оберегал и себя, поэтому дух меча мог только удивляться тому, что Хозяин согласился на этот странный метод.

Бьякуя снял с пояса занпакто, взял его в правую руку за рукоять, а на противоположный конец ножен Унохана положила безвольные пальцы Абарая, заставив того немного сжать их, чтобы кисть не соскальзывала на простыни. Затем Рецу принесла Забимару и вложила его рукоять в ладонь Ренджи. Бьякуя, соответственно, ухватился за конец ножен.

- Сможете сами попасть в свой внутренний мир, Кучики-тайчо? - на всякий случай уточнила Унохана, и Сенбонзакура хмыкнул: глупый вопрос! Бьякуя был того же мнения, потому как он холодно кивнул и закрыл глаза. Ичиго и Рукия наблюдали за происходящим из противоположного угла палаты, куда их загнали предупреждающие взгляды обоих капитанов, красноречиво приказавшие - сидеть тихо и не лезть с вопросами.

Занпакто чувствовал напряжение Хозяина - тому предстояло оказаться беспомощным на то время, пока он будет находиться во внутренних мирах. Приходилось надеяться на капитана Унохану, но Бьякуя не любил рассчитывать на кого-то, кроме себя. Он даже лейтенанту стал по-настоящему доверять спину в бою совсем недавно, хотя Ренджи не один раз доказывал, что сделает все, чтобы защитить капитана, и никогда не подведет, если только его рука будет способна держать меч.

- Удачи, Кучики-тайчо, - проговорила Рецу.

Кучики появился рядом с Сенбонзакурой через несколько мгновений. Нахмурился, увидев темное небо и почти голые ветки деревьев. Он нечасто появлялся здесь и теперь, кажется, был немного удивлен.

- Ты знаешь, что делать? - спросил Бьякуя.

- Не уверен, - признался дух меча, - но я попробую.

Он повернулся лицом к озеру. Шагнул вперед - вода с радостью обхватила холодными пальцами сапоги и поножи. Сенбонзакура закрыл глаза, "слушая" рейацу. Она разлилась вокруг - знакомая до последнего глотка, ведь весь этот мир был соткан из духовной силы Кучики и его меча, но сейчас искать нужно было не ее. Где-то рядом есть внутренний мир Ренджи, ощущаемый через гладкую поверхность ножен Забимару. Мечу Абарая предстояло стать тропинкой, по которой Сенбонзакура и Бьякуя смогли бы пройти прямо в душу лейтенанта.

Ветер дергал длинные волосы, щекотал шею. Сенбонзакура даже хотел снять маску, чтобы лучше чувствовать только что ухваченную ниточку чужой рейацу. Тонкую, легкую, как будто из старого, давно выцветшего кимоно. Стоит ухватить слишком резко, и она тут же порвется. Но занпакто был предельно осторожен, как в сложной битве, когда успех зависит лишь от умения мастера меча. Сенбонзакура был нетерпелив и вспыльчив, но, когда дело было серьезным, мог послушно ждать и добиваться цели с невиданным упорством.

Удача улыбнулась ему не слишком скоро, он уже едва стоял на ногах от такого количества высвобожденной рейацу, но тут все же ощутил это - чужой внутренний мир. Словно огромное пульсирующее сердце где-то совсем рядом, нужно только пройти несколько шагов, протянуть руку и мысленно попросить войти, показав, что твои намерения мирные.

Сначала долгое время ничего не происходило. Бьякуя терпеливо наблюдал за стоящим ровно Сенбонзакурой, стараясь унять так некстати всколыхнувшуюся тревогу, и каждая его эмоция, как в зеркале, отражалась во внутреннем мире. Нельзя было входить в чужую душу издерганным, с лежащим на сердце тяжелым беспокойством.

Наконец, как только Кучики сумел успокоиться и прогнать ненужные сейчас мрачные мысли и сомнения, готовясь принять все, что ни ждало бы его впереди, серое небо над озером вдруг начало размываться, словно кто-то вылил воду на акварельный рисунок, и превратилось в белесую туманную дымку, за которой явно что-то было.

- Думаю, нам нужно туда, - повернулся к Бьякуе занпакто. - Я чувствую там чужую рейацу.

Кучики молча пошел вперед и только на миг опустил веки, проходя сквозь плотный туман. Он тоже чувствовал духовную силу, но это была не совсем рейацу Ренджи, хотя и очень похожая на нее. Бьякуя поскорее открыл глаза.

* * *

Туман еще холодил спину, когда Сенбонзакура все-таки не удержал изумленного вздоха. Получилось!

Они стояли у подножия исполинского дерева, уходящего высоко в серое небо - так, что верхушки было не разглядеть. Ствол был оплетен зелеными лианами с поникшими листьями. Каждая ветка была такой огромной, что больше напоминала дорогу, выложенную деревом, по которой свободно могло пройти несколько человек. У основания этого гиганта, который, видимо, и был главной частью внутреннего мира Ренджи, сидели оба Забимару и что-то плели из сухой травы, растущей рядом, и тонких лиан. Увидев вышедших из тумана гостей, занпакто встали. Дождались, пока Бьякуя и Сенбонзакура подойдут ближе, и тогда женщина спросила резко:

- Зачем вы пришли? - никакого удивления от того, что во внутренний мир их Хозяина сумели войти чужие. Словно прочитав мысли Кучики, она добавила: - Ваша рейацу не враждебна, поэтому мы пропустили вас.

- Я хочу увидеть Ренджи, - ответил Бьякуя просто.

Женщина и ребенок горько усмехнулись.

- Мы бы тоже хотели увидеть его, - сказала Забимару.

- Что? - переспросил Кучики, похолодев. Сердце замерло, подпрыгнуло и тут же застучало снова, правда, слишком часто, почти больно. - Ренджи здесь нет?

Видимо, эмоции в расширившихся глазах было нетрудно прочитать, потому что женщина удивленно взглянула на капитана.

- Нет, он тут, - объяснила она. - Просто не подпускает нас к себе. Точнее, мы не можем подойти к нему.

Бьякуя поднял брови, пытаясь скрыть облегчение за удивлением.

- Ясно, - отозвался он. - Тогда я тем более хочу увидеть его.

- Ренджи почти на самом верху, - мрачно объяснил Змейка. - Вы не пропустите эту ветку - она гнилая, без листьев и вот-вот может упасть.

- Жди меня здесь, - сказал Бьякуя воплощению своего меча. Поднял голову, оценивая, насколько высоко ему предстоит забраться, и ступил на первый широкий выступ на коре. Из таких выступов складывалась уходящая в небо лестница.

Сенбонзакура кивнул. Он стоял ровно, не шевелясь, но лишь до тех пор, пока Кучики не скрылся среди зеленой листвы. Нетерпеливый занпакто совершенно не умел ждать в подобных ситуациях, но пока все же пытался сохранить хотя бы подобие спокойствия, помня, где находится. Однако через некоторое время Забимару спокойно сказала:

- У него ничего не получится.

А вот этого Сенбонзакура не собирался терпеть, словно ждал повода для того, чтобы вспылить.

- С чего ты взяла? - взвился он. - Мой Хозяин знает, что делает!

- Тут не поле битвы и не офис отряда, - пожала плечами женщина. - Я не верю, что Кучики-тайчо удастся хоть что-то. Не понимаю, зачем вы вообще пришли.

- Точно-точно, - вяло подтвердил Змейка.

Безразличие в голове Забимару должно было насторожить занпакто - ведь это же меч Абарая, один из самых живых, ярких, задиристых! - но он был слишком увлечен собственным гневом, чтобы обращать на такие мелочи внимание.

- Мой Хозяин хотел помочь вам, - высокомерно процедил Сенбонзакура, стараясь повторить интонации Бьякуи, когда тот ставил на место какого-нибудь зарвавшегося члена клана или шинигами. - Но если наша помощь не нужна, то вы видите нас в последний раз.

- Я просто трепещу от страха, сейчас аж расплачусь, - равнодушно бросила Забимару и отвернулась от гостя.

Тот с огромным трудом заставил себя промолчать и не броситься вперед, хотя внутри весь кипел от гнева. Да как они, занпакто какого-то лейтенанта, который никогда и близко к Бьякуе не сможет подойти, смеют вести себя так вызывающе?! Плюют на то, что к ним пришли на помощь! Хозяин весь извелся за эти дни, искал способ помочь, а здесь, оказывается, их никто не ждал!

Раздражение рвалось наружу, и Сенбонзакура принялся нарезать круги вокруг исполинского дерева, каждый раз проходя мимо хмурых Забимару и упорно не замечая их недовольных взглядов. Наконец, Змейка не выдержал, когда нервный гость едва не наступил на их творение из сухой травы.

- Не мельтеши перед глазами, а? - сердито буркнул он. - Стой спокойно, раз пришел.

Тот опешил от такой невообразимой наглости и первые пару секунд даже не нашелся, что ответить. Драгоценное время было потеряно, потому что Забимару добавила:

- И приглуши рейацу.

Этого Сенбонзакура вытерпеть не мог.

- Я ненавижу ждать! - вспыхнул он. - И не смейте ничего говорить о моей рейацу!

Гнев накатил душной горячей волной, и на этот раз дух меча не хотел сопротивляться ему. Усталость и гнетущая атмосфера, царящие везде, где бы ни находился Сенбонзакура, взяли свое. В голове было одно желание - разрушить, уничтожить, разрубить звенящим от ярости клинком все вокруг! Чтобы не было больше ненавистного ожидания и раздражающих оскорблений! И тогда все закончится, наконец - ведь этот узел можно разрезать только сталью.

Он выхватил меч.

- Цве...

И остановился на полпути, лезвие лишь начало наливаться розовым светом - руку, занесенную для первого удара, удержали не чужие пальцы. Она замерла сама, наткнувшись на взгляд Забимару.

- Ну, - хрипло, равнодушно проговорила женщина, не отводя глаз, - чего ждешь?

Краска бросилась Сенбонзакуре в лицо, и он бессознательно обрадовался тому, что маска скрыла запылавшие щеки. Опустил меч, стараясь не показать, как дрожат руки. Что он едва не наделал? Щадить себя было не в привычках капитанского занпакто. Разрушить чужой внутренний мир, поднять руку на тех, кто даже не притронулся к оружию, кто пережил столько горя - что может быть омерзительнее? Что скажет Бьякуя, когда узнает? Забимару должны сказать ему, а если нет - Сенбонзакура скажет сам.

Он не знал, как быть теперь. Только вернул меч в ножны и быстро отошел к дереву, чувствуя, что противен сам себе. А ведь безразличный взгляд Забимару почти пугал - они были совсем не похожи на тот занпакто, который при каждом удобном случае оказывался рядом с Сенбонзакурой, задирался, шутил, помогал. Они даже ссорились, получая удовольствие от перепалки. Что же с ними случилось? От безысходности дух меча уткнулся лбом в шершавую кору и застыл. Шевелиться было стыдно. Сначала он слышал только шелест травы и ожидал, что вот-вот появится Бьякуя, который не мог не почувствовать всплеск рейацу своего занпакто. Но Хозяина не было, а потом он услышал, как Змейка зовет его:

- Иди сюда!

Сенбонзакура медленно подошел к Забимару, не представляя, чего ожидать от них.

- Хочешь заняться чем-то? - спросила женщина. - Тогда помоги нам с одеялом для Ренджи, - она указала на частично сплетенное из травы покрывало. - Здесь с каждым днем становится все холоднее.

- Я не знаю, как, - глухо проговорил гость.

- Мы покажем, - пожала плечами Забимару. - Садись. Да ближе садись, я не кусаюсь.

Сенбонзакура пропустил колкость мимо ушей, он поймал себя на том, что ищет в голосе женщины интонации той, прежней Забимару, и, кажется, успешно. Возможно, еще не все потеряно?

Работа у них спорилась, он послушно следовал указаниям, но все еще чувствовал себя очень неловко и старался искупить вину за опасную несдержанность старательностью. Забимару странно переглядывались, а потом вдруг обменялись робкими улыбками, словно удивившись, что позволили себе такое проявление эмоций. Но Сенбонзакура не видел этого и задал мучающий всех в Сейрейтее вопрос:

- Что у вас все-таки случилось?

И тут же почувствовал, как оба - и женщина, и ребенок - ощетинились рейацу.

- Тебе со всеми подробностями или так, в двух словах? - резко бросила Забимару, и занпакто капитана Кучики снова увидел этот взгляд, так похожий на безжизненный взгляд Ренджи.

Сенбонзакура смутился. Он понятия не имел, что нужно говорить, но догадался, что влез не в свое дело. Бестактности дух меча терпеть не мог, но сам сейчас повел себя именно так. Черт, почему с этим общением так все сложно, и он, один из самых сильных занпакто, все время умудряется наломать дров на этой нелегкой стезе?

- Не нужны мне никакие подробности, - сердито бросил он и отвернулся.

А через несколько мгновений был вынужден повернуться обратно, потому что услышал тихий смех - смеялась Забимару, хрипло, с облегчением и небольшой ноткой горечи. Змейка смотрел на нее с удивлением и радостью и скалил зубы в добродушной усмешке.

Женщина провела ладонью по лицу, как будто хотела убедиться в том, что ее улыбка - не иллюзия, и глубоко вздохнула. Словно после долгого заточения в душной комнате она вышла на свежий воздух - пьянящий, кружащий голову.

- Вот уж никогда не думала, что направленный на меня меч сотворит такое, - с изумлением проговорила она.

Сенбонзакура отвернулся, хотя сквозь маску разглядеть его лицо было невозможно.

- Мы живы, Змей, - тихо добавила женщина. - Черт возьми, мы все-таки живы, и нам придется поверить в это.

Оставшееся время прошло почти в полной тишине, но это молчание не было гнетущим. Сенбонзакура хотел извиниться, но так и не сумел подобрать слов. А когда решился, то Забимару не дала ему ничего сказать и лишь покачала головой.

- Ты пришел, - просто сказала она. - Остальное - уже мелочи.

Тот хотел возразить, что он едва не превратил это место в щепки и осколки, но женщина уже перевела разговор на какую-то другую тему, и перебивать ее Сенбонзакура не стал.

* * *

Ту самую гнилую ветку, о которой говорил Змей, Бьякуя нашел быстро. Она действительно выделялась среди прочих темным цветом древесины и засохшими листьями, безжизненно свисающими с веток. Остальное дерево тоже выглядело не лучшим образом. Оно умирало. Пока очень медленно, но следы увядания уже были заметны. Кучики словно наяву видел, как замедляется движение соков в древесине, как слабеют корни и опадают листья. Но эта ветвь выглядела совсем засохшей, так что Бьякуя ступил на нее с осторожностью, о которой, впрочем, тут же забыл - рядом слабо ощущалась рейацу Ренджи. Кучики быстро пошел вперед, не обращая внимания на то и дело хлещущие по плечам и лицу тонкие ветки. Солнце во внутреннем мире Абарая клонилось к закату, и это капитану почему-то очень не понравилось.

Вокруг чувствовались отголоски какого-то заклинания, вроде кеккая, но Бьякуя смог свободно пройти сквозь довольно плотный барьер из духовных частиц. Видимо, это была та защита, которая не позволяла Забимару подойти к Абараю. Но зачем она вообще нужна? Кучики успел даже немного пожалеть о том, что не спросил ничего у занпакто лейтенанта, а сразу пошел сюда, но тут занавес из темных увядших лиан был отодвинут в сторону, Бьякуя поскорее шагнул вперед и остановился, споткнувшись на деревянном выступе. Чуть не упал, но даже не заметил этого, удержался на ногах благодаря отработанным инстинктам.

- Ренджи...

Возле небольшого, все еще зеленого, но редкого кустарника с мелкими, уже опадающими белыми цветами сидел мальчик лет десяти. Кучики вначале хотел удивиться и потребовать объяснений, где его лейтенант, а потом понял... Алые, собранные в хвост волосы, не такие длинные, как у взрослого Абарая, но уже яркие и непослушные. Разбитые коленки, рваное косодэ явно с чужого плеча, истрепанные короткие хакама. Маленький руконгайский беспризорник. Этих брошенных, потерявшихся или просто одиноких детей было много, особенно в последних районах. Юные проныры были нахальны и бесстрашны, им ничего не стоило нахамить даже патрулю шинигами, если тот пытался забрать у детей украденные еду и одежду. Кучики не понимал, почему молчит этот ребенок, маленький Абарай, который и в детстве должен был быть таким же отважным. Он уже понял, что говорить придется с мальчишкой, и был не слишком удивлен. Видимо, травма была такой сильной, что Ренджи закрылся даже от самого себя, и, желая оградиться от боли, вернулся в детство, чтобы забыть о ней. Нужно сказать Абараю, что все уже закончилось, что он в безопасности и никто больше не сделает ему ничего плохого. И тогда Ренджи вернется, он не сможет не поверить капитану шинигами.

А потом мальчик поднял голову, и Бьякуя отшатнулся - этот пустой взгляд он уже видел у взрослого лейтенанта, во внешнем мире. Ребенок не шевелился, словно не замечал подошедшего совсем близко мужчину. Кучики подавился вздохом и смог только прошептать снова:

- Ренджи...

Он, капитан Готея, глава едва ли не сильнейшего из кланов, пребывал в полнейшей растерянности. Бьякуя надеялся, что, найдя лейтенанта во внутреннем мире, сумеет убедить его вернуться. В конце концов, Абарай послушал бы командира. Они оба были воинами, и капитан почти не сомневался, что сумел бы вселить лейтенанту уверенность. Но здесь Кучики был совершенно беспомощен, он не знал, что делать. Что говорить? Как? О чем? Он не мог ни приказать, ни воззвать к необходимости, долгу или чести, ни пригрозить наказанием. Он не мог даже сказать о том, что Ренджи нужен не только друзьям, но и своему капитану. Все эти привычные способы его, Кучики, как воина и человека наделенного властью, были бесполезны. Он сам был бесполезен, потому что не умел действовать иначе, и оттого стоял, потерянный, со сбившимся дыханием, и не мог вымолвить ни слова.

Бьякуя подумал, что, будь на его месте Ренджи, тот непременно нашел бы нужные слова, прислушался бы к своему мудрому сердцу и нашел ответ. Обнял? Сказал какие-то утешающие фразы, которые у уверенно улыбающегося Абарая всегда получались так хорошо, что ему хотелось верить? Но Бьякуя - не Ренджи, он не умеет такого. Возможно, когда-то давно, когда рядом была Хисана, Кучики еще помнил что-то из этой нелегкой науки - доверять и уметь добиваться доверия другого, однако слишком много воды утекло с тех пор.

Так Бьякуя и простоял возле съежившегося рыжеволосого ребенка - молча, силясь сказать хоть что-то, но не сумел выдавить из себя ни звука. Даже почувствовав всплеск духовной силы Сенбонзакуры, не сдвинулся с места. Только когда понял, что пора возвращаться, дабы не тратить слишком много рейацу, сказал негромко:

- Я приду завтра.

Кучики не бросают дел, едва начав, какими бы безнадежными те ни казались. Сенбонзакура попытался что-то сообщить, когда Бьякуя спустился к подножью дерева. Но он проигнорировал дух своего меча так же, как и вопросительные взгляды Забимару и Рукии с Ичиго. Все, что он объяснил им:

- Это будет сложнее, чем я думал. Мне потребуется время.

* * *

На следующий день Сенбонзакура в качестве извинения за вчерашнее принес в узелке мелких вишен и несколько больших спелых персиков. Бьякуя удивленно посмотрел на него, заметив, что тот идет не с пустыми руками, но ничего не сказал. Дух меча послушался совета Забимару и не сообщил Хозяину о случившемся.

"Твое желание сказать правду, конечно, похвально, но зачем тебе нагружать Кучики-тайчо еще и этим? - объяснила женщина. - Ничего страшного ведь не произошло".

Сенбонзакура так и не спросил о том, что Бьякуя увидел вчера, но звенящее в каждом его слове и ощущаемое в каждом жесте волнение говорили сами за себя. Капитанскому занпакто тоже не нравилось это клонящееся к горизонту солнце во внутреннем мире Ренджи. Закат в душе шинигами мог означать только одно - жизнь Ренджи угасает, а значит, действовать нужно быстро.

Забимару удивленно смотрели на гостя, развязавшего узелок.

- А разве сакура дает плоды? - изумленно почесал в затылке Змейка. - И разве на сакуре могут расти персики?

- Дубина! - отвесила ему подзатыльник женщина. - Почему ты думаешь, что у Кучики-тайчо во внутреннем мире растут только сакуры?

Мальчишка скривился и показал ей язык. Сенбонзакура смотрел на обоих по очереди и, кажется, не мог взять в толк - когда они успели снова стать такими же шумными, как раньше. Забимару вполне могла понять его, ведь она и сама не догадывалась, почему появление капитана шестого отряда и его занпакто так повлияло на них. Видимо, они со Змейкой попросту не верили в то, что хоть кто-то сможет пробиться к Ренджи. Сами Забимару, в отличие от своего Хозяина, продолжали видеть все, что происходило во внешнем мире, но эти события не находили никакого отклика в их сердцах. Сломанное деревце нельзя вернуть к жизни, и попытки Уноханы, Ичиго, Рукии и других достучаться до Ренджи казались Забимару бессмысленными. Помощь пришла слишком поздно.

Но Сенбонзакура и капитан Кучики... У них был реальный шанс, правда, Забимару заставляла себя не думать, не допускать глупой надежды. Хотя сейчас, даже на второй день, это уже было трудно. Да и можно ли оставаться спокойным рядом с тем, чья рейацу звенит, словно молодой, познавший еще совсем мало битв клинок? Откуда в душе безупречного, замкнутого, холодного капитана мог появиться такой занпакто? Впрочем, это было неважно. Сенбонзакура неловко разворачивал узелок, а Забимару никак не могла избавиться от желания взять его за руку, стянуть перчатку и почувствовать чужое, но такое нужное сейчас тепло. Она всегда была неравнодушна к этому духу меча, но считала свою симпатию отголосками чувств Ренджи к Кучики, чем-то вроде резонанса, передавшегося от Хозяина к занпакто. Неужели это не так?

Сенбонзакура чувствовал себя неуютно. Змейка уже вовсю уминал фрукты, сплевывая косточки в траву, но вот женщина внимательно смотрела на гостя, и ее взгляд почему-то смущал. Оба Забимару относились к Сенбонзакуре лучше, чем прочие воплощения мечей, которым даровал свободу Мурамаса. После произошедшего в двенадцатом отряде, они не слишком долго обижались, и вскоре снова начали общаться, хотя Сенбонзакура до сих пор не мог понять, отчего занпакто лейтенанта так взъелся на него тогда. Благодаря веселым, никогда не унывающим Забимару, он не чувствовал себя одиноким, и после возвращения во внутренний мир Бьякуи бережно хранил воспоминания о тех днях, что провел вместе с ними. Это и есть привязанность? То, что Хозяин сначала чувствовал к Ренджи, то, что потом превратилось в нечто большее? Дух меча нервно сглотнул. Бред. Занпакто, конечно, не простое оружие, но приписывать ему такие чувства...

Размышлять и дальше Сенбонзакуре не дали. Забимару вдруг нахмурилась и спросила серьезно:

- Ты действительно хочешь знать, что произошло в Уэко Мундо?

- Эй... - попробовал возразить Змейка, но женщина осадила его несильным тумаком.

- Я... - капитанский занпакто растерялся. - Я хочу понять, но...

- Когда твой Хозяин испытывает боль, ты ведь тоже чувствуешь ее почти как свою, так ведь? - Забимару прервала его сомнения, заглянув в глаза.

- Да.

- А теперь представь, что эта боль постоянна, и причина ее – ты. Что Хозяин защищает тебя, а ты можешь только сидеть и наблюдать.

Слушать скупой рассказ оказалось слишком тяжело. Сенбонзакура был уверен, что, окажись он на месте Забимару, не сумел бы продержаться так долго. В конце концов, он был один. Как же они вытерпели столько и нашли силы принять их с Бьякуей помощь?

Когда женщина замолчала, он тоже замер, не зная, как быть теперь. Нужно ответить, помочь, разделить чужое горе. Если бы еще знать, как именно это сделать. Может быть, для начала показать, что он все понимает и не отвернется, несмотря на только что услышанное. Он дотронулся до руки Забимару, тут же смутился и быстро проговорил, запинаясь:

- Все это уже закончилось. Нужно... нужно превратить это в прошлое, - утешать Сенбонзакура не умел, да и не знал, нужно ли это неуклюжее утешение другому мечу.

- Мне бы так хотелось верить вам, Сен, - ответила ему она. - Тебе и Кучики-тайчо.

Капитанский занпакто не давал никаких обещаний - слишком дорого заветы и клятвы обходились Хозяину - но надеялся, что женщина поймет его и без слов. Они с Кучики никуда не уйдут, пока не вернут все на круги своя.

Сенбонзакура знал также, что скажет Бьякуе только сухие факты. Об Айзене и его отвратительном желании отрезать кусок от души и "пересадить" ее другому существу, не заботясь о том, что оперирует он не мясом. О сопротивлении Абарая, которое закончилось тем, что они видят теперь. Остальное Хозяин поймет сам.

* * *

Маленький Ренджи сидел на том же месте, где Бьякуя оставил его. Детская фигурка почти терялась в окружающей ее увядшей зелени. На этот раз Кучики подошел уже решительно, по-капитански, сел рядышком на теплое, нагретое закатным солнцем дерево. Мальчик сжался, но не сдвинулся с места, продолжая смотреть в никуда. Нужно было что-то говорить, и вот тут у Бьякуи начинались трудности. Вызвать ребенка на контакт можно было, только общаясь с ним, это Кучики прекрасно понимал.

- Наши... Наши занпакто, кажется, нашли общий язык, - сказал Бьякуя то, что изумило его сегодня. - Я думаю, это хороший знак, Ренджи.

Подбирать слова оказалось сложно, Кучики и сам слышал сильное напряжение, звенящее в собственном голосе - какое уж тут доверие со стороны Абарая! Но слишком Бьякуя привык к официальному общению. Если и показывать эмоции, то лишь очевидные - недовольство, неодобрение, даже гнев, но не это - привязанность, которую необходимо скрывать ото всех. Интересно, как быстро по Готею поползут слухи о том, что капитан Кучики проводит у постели своего лейтенанта по нескольку часов? Нужно поговорить с капитаном Уноханой, чтобы та помогла оградить руководство шестого отряда от раздражающих сплетен.

Прикасаться к маленькому Ренджи Бьякуя тоже не мог. Во-первых, Кучики слишком ценил личное пространство другого человека, а во-вторых, знал - он не настолько близок Абараю для того, чтобы сделать такое. Конечно, они стали больше общаться после несостоявшейся казни Рукии, и порой во взгляде лейтенанта Бьякуя ловил искреннее восхищение. Почему-то не только во время тренировочных боев, когда он показывал Ренджи часть своего мастерства, но и в поместье, когда он в простой юката говорил с лейтенантом о каких-то незначительных вещах. Впрочем, и самому капитану не чужды были восхищение и гордость за лейтенанта, чьи успехи как шинигами были очевидны. А честность, открытость и смелость были у Ренджи всегда. Поэтому с ним тоже следовало быть открытым, только так возможно добиться его доверия снова.

- Я не знаю, что должен говорить, Ренджи, - признался Бьякуя. - Поэтому, боюсь, мне придется выбрать самый очевидный способ, - он вздохнул, - рассказывать о том, что покажется мне... важным. К примеру, меня беспокоит внимание Куросаки к Рукии. Они слишком много времени проводят вместе и, мне кажется, кроме помощи тебе есть и другая причина. Полагаю, ты одобрил бы такой выбор Рукии, однако я не могу так легко смириться с ним. Скорее всего, мне нужно время...

Каждое новое предложение давалось Кучики все легче, он слишком давно ни с кем не разговаривал так открыто. И, хотя ребенок по-прежнему молчал, Бьякуе хотелось верить, что его слышат, и молчание это вскоре изменится. Пускай не сразу, но капитан умел ждать.

Вернувшись в свой внутренний мир, капитан услышал объяснения Сенбонзакуры о случившемся в Уэко Мундо. Ярость была первым и самым сильным чувством, охватившим князя. Этот предатель, Соске, презрел не только законы Сейрейтея, но и человеческие законы. Мало того - он снова нацелил свои цепкие пальцы на близкого Бьякуе человека! Сначала Айзен использовал Рукию, а теперь и Ренджи! Небо над садом разрезали молнии, но дождь во внутреннем мире так и не пошел. А капитан как никогда желал оказаться под стенами Лас Ночес, выпустить на свободу свой меч и показать самозваному владыке, что бывает с теми, кто посягает на гордость Кучики.

* * *

Ичиго чувствовал себя крайне неуютно. Многие в Сейрейтее считали, что нахальный мальчишка, осмеливающийся дерзить даже командующему Ямамото, не может испытывать неловкости. Как же они ошибались!

Жаркий летний день подходил к концу, в тяжелом душном воздухе уже можно было поймать намеки на долгожданную прохладу. Куросаки надеялся, что сегодня они с Рукией отвезут Ренджи к реке в первом районе Руконгая и можно будет исполнить давнюю мечту - искупаться! При мысли о чистой прохладной воде Ичиго радостно предвкушал длинные заплывы, пока мышцы не заноют от усталости. Куросаки уже пытался намочить ноги в пруду поместья Кучики, за что получил холодный выговор от хозяина особняка и синяк на боку от Рукии. Тоже мне, какие правильные! В такую жару только и сидеть в воде, оставив одну лишь макушку на поверхности.

И надо же было такому случиться, что именно сегодня, когда вожделенная речка была так близка, Рукию срочно направили заканчивать какие-то бумаги! Ичиго сразу сник, потом решил взять с собой кого-нибудь из тех, кто не занят в отряде, но тут в госпиталь пришел Бьякуя, чтоб его... послали на собрание к Ямамото. Нет, Куросаки хорошо относился к старшему Кучики, но не в этот день. Бьякуя вызвался сопровождать Ичиго на прогулке с Ренджи. Куросаки не сомневался, что без Рукии Бьякуя не доверит ему своего лейтенанта. А уж если бы Кучики узнал, что Ичиго хотел взять к реке Иккаку... В общем, с аристократа сталось бы вообще запретить временному шинигами приближаться к Абараю.

Вот и пришлось Ичиго молча терпеть этот... конвой. А как еще назвать такую прогулку? Куросаки молча катил кресло по аллее маленького сада, окружающего Сого Кьюго Цуме Шо, а за ним, шагах в трех позади, плыл (иначе Ичиго не мог сказать) Бьякуя. Ни о каком Руконгае, а уж тем более о водоеме и речи не шло. Блин, проехать несколько кругов вокруг госпиталя и вернуться в палату - разве это прогулка? Ренджи вон какой бледный! Ему и солнце, и свежий воздух нужны, неужто Бьякуя не понимает?

Временный шинигами тихо вздохнул. Взгляд Кучики обдавал спину холодом, словно Куросаки ненароком прислонился к ящику с мороженым. Разговаривать аристократ явно был не намерен. Конвой, как есть конвой! Черт! Ичиго уважал Бьякую, видел, что тот заботится о сестре, но все больше приходил к выводу, что с ним куда интереснее драться, нежели находиться рядом в мирное время. Во время битвы Бьякуя проявлял эмоции, а тут... И как только он разговаривает с Ренджи во внутреннем мире? Что он вообще там видит? Кучики упорно молчал, ни словом не обмолвившись на эту тему, а ведь он уже столько дней провел там, с Ренджи - уже третья неделя пошла. Конспиратор! Ичиго подозревал, что даже если Кучики потребуется помощь, он все равно промолчит.

От гнетущей тишины у Куросаки начали гореть уши и щеки, ему не нравилось вот так идти, словно набрав в рот воды, но Бьякуя шествовал позади, как ни в чем ни бывало! Ичиго уже решил наплевать на смущение и начать разговаривать с Абараем, как они делали это с Рукией, когда на него налетел Иккаку.

- Ну! - Мадараме хлопнул временного шинигами по плечу. - Мы идем, или как? Юмичика с нами, кстати. Присмотрит за Ренджи, пока мы будем соревноваться, кто быстрее переплывет реку! Хорошо я придумал, а? Спорим, я буду первым?

- Э-э-э, понимаешь, - Ичиго побоялся оглянуться на Бьякую, который, без сомнения, все слышал. - Сегодня не получится.

- Как это не получится? - недовольно спросил Иккаку. - Я уже настроился на то, чтобы хорошенько освежиться в речке!

- Куросаки Ичиго, как это понимать? - голос Кучики казался бесстрастным, но мальчишка знал, что это иллюзия.

- Мы хотели пойти к реке, - кисло объяснил он. Мадараме, только сейчас заметивший капитана шестого отряда, кажется, начал что-то понимать.

- Без моего лейтенанта - сколько угодно, - педантично уточнил Бьякуя.

- Да ладно, Унохана-тайчо нам разрешила! - насупился Куросаки.

- Ренджи - не ее подчиненный, - чуть повысил голос Кучики.

- Ренджи - ее пациент, а это... более высокий приоритет, вот! - припечатал разозлившийся Ичиго. Надо же было испортить такой хороший день!

- Мне кажется, я ясно выразился, - уже не скрывал раздражения капитан. – Как я вижу, мое появление было весьма своевременным.

- Бьякуя, ну будь ты человеком! - попытался снова Куросаки. - Ренджи почти месяц света нормального не видит!

- Хватит, - устало оборвал его тот. - Вернись в палату, оставь Ренджи и иди, куда пожелаешь.

Разве мог Бьякуя объяснить рыжему дураку, что он волнуется за лейтенанта? Что не доверяет он Мадараме. Ведь Ренджи сейчас не ребенок даже, за ним нужно присматривать, а не плавать наперегонки, бросив его неизвестно где!

Кажется, Куросаки что-то понял - кивнул и развернул кресло.

- Йо! - Кенпачи появился словно из воздуха. Ичиго только успел отпрыгнуть в сторону, когда Зараки сделал один широкий шаг к Ренджи. Подошел совсем близко, посмотрел на бледное застывшее лицо лейтенанта шестого отряда, чуть скривился и несильно ткнул его в плечо.

- Ша, Абарай! Хватит уже сиднем сидеть да в палате валяться! Если так дело пойдет и дальше, тебя даже салаги обставлять во всех битвах будут, а занпакто твой, того и гляди, заржавеет! Слушай, что тебе бывший капитан говорит, - он легонько потряс Ренджи и нахмурился, когда увидел, что голова лейтенанта безвольно болтается из стороны в сторону.

- Зараки-тайчо, ваши действия не принесут Абараю-фукутайчо абсолютно никакой пользы, - процедил сквозь зубы Бьякуя. Ичиго и Иккаку отступили на шаг - на них будто кидо полыхнуло, - а, скорее всего, только добавят работы Унохане-тайчо.

Кенпачи ухмыльнулся и обратился к Куросаки и Мадараме:

- Вишь, Кучики-то переживает.

Бьякуя нахмурился и шагнул вперед.

- Они будут драться? - восхищенным шепотом спросил Иккаку.

- Не думаю, - еще тише ответил Ичиго. - При Ренджи нельзя показывать никакой агрессии, меч можно обнажать только при крайней необходимости.

Но Зараки, кажется, был не настроен на битву. Он удовлетворенно как-то хмыкнул и поправил руку Ренджи, чтобы она не затекла.

- Брось, Кучики-тайчо, - этот опасный оскал, видимо, символизировал желание примириться. - Я Ренджи плохого не хочу, ты знаешь. Он же у меня одним из лучших ребят был. Он сначала никак не мог понять, за что Айзен, змеюка эта ублюдочная, выпер его из своего отряда. Думал, что недостаточно хорошим офицером был, идиот. А потом понял, что Соске услугу ему оказал, и быть в одиннадцатом Абараю Ренджи - это то, что доктор прописал. И ребят он сколько раз прикрывал. Бывало, что и собой. Не обижайся, Кучики-тайчо. Я знаю, что он теперь твой лейтенант и привязан...

- Зараки-тайчо...

- Да ладно тебе, - отмахнулся от сердитого взгляда Кенпачи. - Я видел вас с ним в сражении этой весной. Ну, когда из-за проделок Айзена в Руконгай меносы поперли, помнишь? Это было мощно! Лет через пятьдесят вас двоих никто не победит, точно говорю. Боевая единица, чтоб ее! Никогда не понимал, нафига нужны битвы не в одиночку, но на вас было любо-дорого смотреть, - ухмылка стала почти человеческой.

- Я не совсем понимаю, к чему вы клоните, - вскинул брови Бьякуя.

Зараки оглядел Ренджи и покачал головой.

- Вытащи его оттуда, что тут непонятного? - прорычал беззлобно капитан одиннадцатого и бросил, обращаясь к Мадараме: - Пошли.

- А... - попробовал было возразить тот, но Кенпачи просто взял его за шкирку.

Зараки уже отошел на некоторое расстояние, но потом обернулся к Ичиго.

- А ты, когда станешь нормальным шинигами, просись к нам в одиннадцатый, понял? И вообще заходи к нам, проведем хорошую тренировку, разомнемся.

Куросаки мог лишь кивать поубедительнее.

А Бьякуя только глаза прикрыл на миг. Злость на бесцеремонность Зараки ушла, хотя капитан одиннадцатого все же вел себя чересчур нахально. Но он желал Ренджи добра, этого Кучики не мог не признать. И ударило что-то в сердце, когда Кенпачи упомянул ту битву с меносами. Именно тогда Бьякуя окончательно поверил, что может доверить спину Абараю. Лейтенант как будто чувствовал каждое движение командира еще до того, как тот совершал его. Да и сам капитан мог читать намерения Ренджи, даже не оборачиваясь к нему. Их рейацу словно слились в одну, и она была способна разнести на клочки среднего Пустого. Позже, когда бой закончился, Бьякуя еще долго чувствовал, как щекочут кожу мурашки и как остывают на ней отголоски духовной силы лейтенанта. Это почти смущало, а Абарай и вовсе стушевался, почему-то боялся поднять на капитана глаза, но стоило тому отвернуться, смотрел украдкой, будто ожидал выговора. Кучики не понимал такого странного поведения Ренджи, который после удачной битвы становился более шумным и деятельным, чем обычно. Но в глубине души был рад тому, что теперь может сражаться с кем-то плечом к плечу, не опасаясь, что другой человек рядом будет помехой, а то и обузой. Идти в бой и сражаться вместе... Звучало непривычно, но привлекательно, и Бьякуя мимолетно пожалел о том, что капитан и лейтенант не так уж часто попадают в одну миссию или патруль.

Кучики приложил пальцы к вискам. Он очень уставал в последнее время. Пребывание в чужом внутреннем мире отнимало много рейацу, а короткий сон, видимо, не мог восполнить ее до конца. Однако не прийти к маленькому Абараю Бьякуя просто не мог и потому, игнорируя встревоженные взгляды Сенбонзакуры, каждый день садился рядом с ребенком и говорил.

Наградой ему стала вчерашняя реакция Ренджи. Первая за все время. Он вдруг повернул к Кучики голову и спросил:

- Почему ты приходишь?

От неожиданности Бьякуя замер, невысказанные слова застряли в горле.

В глазах Абарая не было узнавания. Он не помнил своего капитана, но обратил внимание на находящегося рядом человека! Это первый настоящий успех! Вот только... Что ответить? Правду, Бьякуя, только правду, не прикрываясь ничем.

- Я прихожу к тебе, Ренджи, - серьезно сказал он.

Ребенок как-то недоверчиво мотнул головой и снова отвернулся, но, уходя от Абарая в тот день, Кучики заметил первую ожившую веточку с новыми, еще маленькими пока светло-зелеными листочками.

@темы: Ренджи, Ичиго, Рукия, Джен, Гет, PG13, Занпакто, Бьякуя, Драма, Романс, Слэш, Фанфики, Сейрейтей

---

[Блик8)]

Название: Белое солнце, белая пустыня
Автор: Блик 8)
Бета: ~argenta~
Рейтинг: нет
Жанр: стеб, АУ.
Размещение: с моего разрешения
Краткое содержание: письма Ичиго домой
Предупреждение: возможен ООС.
Дисклеймер: Кубе - Кубово, Сухову - Сухово.

И была ночь, и был Лас Ночес. И стал день, а Лас Ночес не стало...

«Здравствуйте, любезные мои Карин и Юзу. Пишу вам, пока выдалась свободная минутка. Здесь, в пустыне, кругом белый песок, а солнца нет вовсе. С товарищами моими и со мною все хорошо. Правда, сначала нас не хотели пускать через границу, но я надел маску и очень вежливо попросил. Пропустили.
Нелегко сеять разумное, доброе, вечное в бесплодной пустыне. Зато раскулачивание враждебных элементов проходит успешно, хотя кулаки иногда после этого немного болят. А еще какая-то контра нас в песок по шею закопала. Зарыла бы и по макушку, если бы наши не подоспели. Били мы его, били - не добили. Стыдно, хоть сквозь землю провались! Провалились. Выбрались, конечно - не впервой! Но встречаются здесь и дружественные народы, к цвету одежды не цепляются. Путешествуем мы теперь с местным цирком, обещали прямо ко дворцу подвезти. Засим позвольте откланяться, передайте отцу привет и спасибо за правильное воспитание».
«Дорогие мои сестренки, все ли у вас в порядке? У нас тут скучать не приходится. Не успели мы во дворец - ушел Абдула Айзен и женщин увел. Хорошо хоть нашу оставил. А при ней нечто белое и глазастое. Что было дальше - помню смутно. Кажется, мы с ним мерялись, у кого рога круче. Причем тут рога - не знаю, но говорят, я победил. Теперь вот солнышко светит белое, стены рушатся - белые. Отвлекся, упал, очнулся - а тут они...все в белом. Один я, как рыжий, в черном. Окружили нас, а Урахара, буржуй, и ни пулемет не дал, ни сам не пошел. Впрочем, мимо проходил Кенпачи... Я ему:" -Как ты здесь оказался?", а он: "- Кричали..". В общем, все у меня хорошо, встретите Айзена - не трогайте его, он мой!»
«Любезные мои Карин и Юзу, спешу сообщить вам, что со мною все в порядке. Мы, конечно же, победили, но не обошлось без жертв. Предатель сказал: "-Халибелл, открой личико!" Она открыла. И не только личико: теперь половина шинигами душевную травму залечивает. А Айзена судили справедливым революционным судом. Вот и закончилось все, скоро домой вернусь, ваш старший брат Ичиго.»

P.S.: Тоусен таки увидел свет. Правда, в конце тоннеля.
P.P.S: Где-то в укромном уголке Общества душ: - И от Киры он ушел, и от Ямамото он ушел, и от Айзена ушел...А от нас, сволочь, не уйдешь, - приговаривали Хицугая с Рукией, упаковывая перевязанного бинтами и бантами Ичимару в подарочную коробку: у лейтенанта 10 отряда был День рождения...

@музыка: Булат Окуджава - Ваше благородие

@темы: АУ, Стеб, Драбблы, Фанфики