Bleach Concept Covers CD

[Madlock]

С людьми надо делиться даже если у людей всё уже давно есть.
Поэтому вашему вниманию представляется аж целый альбом Bleach Concept Covers CD.

скачать

www.megaupload.com/?d=QE1BNUV0

@темы: Музыка, Ссылки

---

[rotten|bastard]

*умиленно раскурил косячок XDDD*

Ты-ыык!

@темы: Ичиго, Фанарт

---

[darth strike]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

75 аватар. 120x120.№3

[Starla Blaze]

Здесь

@темы: Аватары

---

Ито позволил. Народ! Ты должен знать своих героев!!!

[Кин Ри]

20.12.2010 в 00:43

Пишет  Ито-сенсей:

Реклама блича на 2х2.
Реклама блича на дважды-две взяла за основу это письмо и вырезала нужные цитаты^

Деду Морозу в Хуэко Мундо:
"Добрый Дедушка Мороз! Меня зовут Ичиго Куросаки.
Мне пятнадцать лет - будет только через семь лет, а сейчас всего восемь.
Я старшеклассник - так я пишу в своем дневе, чтобы общаться с девчонками.
Мой отец - городской врач. Одних пациентов он спасает, других нет.
Когда у него на работе случается очередной труп, он является домой пьяный и бьет меня ногой по голове.
Не знаю, может в этом причина, но с тех пор как я себя помню, я вижу призраков.
А еще вижу зеленых человечков и покемонов - а надо мной все смеются.
Для меня это вполне нормально - я привык, у нас в городе таких полно.
Моя одноклассница недавно сказала:
Эти твари - они все охотятся на тебя!
Я не поверил что они специальноохотятся на меня - зачем я призракам и покемонам вообще такой нужен.
Однажды даже одного покемона поймал. Спросил:
"Хочешь попробовать мою тапку на шипованой подметке?! Тогда какого вы все за мной бегаете и лезете в душу ?! Молчишь?! Тогда сразись со мной один на один!!!"
Но он взял и убежал.
Дедушка Мороз, сил нет так жить!!!
Подари мне большой-большой ножик - защищаться от покойников и одноклассников...
Куросаки Ичиго 7 лет "

Однажды оно дошло до адресата...

@темы: Ичиго, Стеб

---

Солнце

[Amaltiirtare-the-Witch]

Название: Солнце
Автор: Amaltiirtare-the-witch
Бета: Amaltiirtare-the-witch
Фандом: Bleach
Персонажи: Гриммджо/Ичиго
Рейтинг: не наю)))
Размер: мини
Статус: Закончен
Предупреждение: не споткнитесь о лежащий на пороге ООС
Художественное оформление:  Crazy_werewolf
Дисклеймер: Моя трава, персонажи нет, а так хотелось бы....
От автора: писалось под давлением плохой дождливой погоды, внезапно начавшейся сессии, депрессии и еще черт знает чего

Никогда еще дорога от школы домой не была такой долгой.
Мелкий моросящий дождик неприятно холодил кожу, стекал с рыжих волос, забирался за воротник формы, которая тут же намокала и прилипала к спине. Небо быстро меняло цвет от унылого светло-серого оттенка до глубокого графитового, вечернего. Парк опустел, дети разбежались по домам, потому как вместе с темнотой приходил холод. Холод осенней ночи.
Он чувствовал этот холод всем своим существом, но не хотел согреться. Он не спешил домой, стараясь оттянуть как можно дальше тот самый момент, когда он переступит порог своей уютной прихожей. Тогда, на звук открывшейся двери из кухни выглянет Юзу и улыбаясь спросит, как дела. И нужно будет натянуть счастливую и беззаботную улыбку и сказать, что все хорошо. Отец, как всегда, выпрыгнет из ниоткуда как черт из табакерки и отвесит любимому сыну парочку тумаков за то, что опоздал к ужину. Придется дать ему сдачи, чтобы он не заподозрил, как сейчас хреново на душе, как хочется просто лечь и не двигаться.
Но даже самая длинная дорога, в обход за несколько кварталов, в конце концов, привела его под дверь дома. Занавес.
Поздоровавшись с сестрами и папой, Ичиго поднялся в свою комнату, переоделся и рухнул на кровать. Сил двигаться не было. Он никогда бы не подумал, что строить из себя счастливого и довольного жизнью человека так сложно. Даже улыбка давалась ему с трудом.
Это была не банальная физическая усталость. Его выносливости может позавидовать даже танк. Но в последнее время он все чаще замечает, что ему чего-то не хватает. Чего-то очень важного, жизненно-необходимого. Как будто у него что-то отняли, что-то ценное и нужное. Но он не мог понять, что. Парень не спал ночами, уставившись в идеально белый потолок, копаясь в себе, пытаясь найти причину такой сильной апатии. Но тщетно.
Ичиго не мог понять, почему все вокруг перестало вызывать какие-либо эмоции. У него замечательная семья, отличные друзья. В городе все относительно спокойно, уже не приходится так часто срываться с места и бежать по очередному вызову. У него теперь куча времени, чтобы проводить его с теми, кто ему дорог. Но вместо этого, как только он видел веселые лица Иноуэ, Рукии, фирменный оскал Ренджи, невозмутимого Чада и спокойного Исиду, у него возникало сильное желание уйти от них куда-нибудь подальше. Потому что они были счастливы, смеялись и шутили, подкалывали друг друга, радовались жизни. А он не мог. Внутри все сжималось, отчего становилось очень пусто на душе. Пусто и холодно. Ичиго чувствовал себя лишним рядом с ними. Несмотря на то, что они были его лучшими друзьями.
Вздохнув, он посмотрел в окно. Стало совсем темно, зажглись фонари. С улицы тянуло запахом опавшей листвы и намокшей травы. Раньше ему нравился этот запах. Запах осени.
Стрелка часов мерно перешагнула на одно деление, отмерив еще один прожитый Ичиго час. С их последней встречи прошло уже два дня. Грудь сдавили ледяные тиски. Его терпения никогда не хватало больше, чем на три дня, значит, скоро появится. Он ждал. Не потому что очень хотел увидеть того, кто считался его врагом. Он хотел, чтобы сегодня все закончилось как можно быстрее. Клонило в сон.
Где-то далеко, на окраине города вспыхнул синий огонек чьей-то сильной реяцу. Ичиго закрыл глаза. Он знал этот поток энергии, знал, кому он принадлежит. Знал, что если он не бросится сейчас туда, где вспыхнуло пламя чужой силы, то ее обладатель очень скоро потеряет терпение и сам придет к нему. Подросток задумался. Это началось всего месяц назад. Айзен был повержен, но и Готей-13 был слишком истощен войной. Поэтому было заключено что-то вроде пакта о ненападении. Оставшиеся арранкары согласились, так как это даровало им жизнь. Охотится они могли и на мелких Пустых и адьюкасов, не трогая души людей и шинигами. Но без лидера, державшего все нити власти, они очень быстро перегрызлись и разбились на мелкие группки, у каждой был собственный вожак и своя территория. Теперь Уэко Мундо трясло от частых междоусобиц. И конечно, виновником всего этого был избран он, шестнадцатилетний подросток, временный шинигами Куросаки Ичиго.
Именно избран. И именно им. Потому что посмел победить Короля, а потом еще и защитить Его Величество от других представителей Эспады, желавших побыстрее расправиться с чересчур вспыльчивым, нахальным и своенравным Секстой. После этого, в течение месяца с интервалами в два-три дня он чувствовал присутствие его реяцу в городе.
Ичиго не ошибся. Через пятнадцать минут огонек энергии начал двигаться, направляясь в его сторону. Секста был очень недоволен, судя по рваным волнам, исходившим от него. Видимо, в Уэко Мундо арранкарская шпана доставляла много хлопот, не желая подчиняться бывшей Эспаде, предпочитая существовать самостоятельно. Да и в «команде» Гриммджо было не так все радужно. Приходилось постоянно доказывать свое право лидера в его маленьком мирке, раздираемом на части мелкими стычками и интригами.
Тяжелое тело приземлилось на кровать. Мелкие брызги воды разлетелись по комнате, когда Секста пытался стряхнуть с волос капли дождя. Колючий взгляд чувствовался кожей, Ичиго даже не надо было открывать глаза, чтобы увидеть рассерженного парня.
- Чертова погода! – Проворчал Гриммджо, убирая прилипшие ко лбу влажные прядки. – Слыш, ублюдок! Какого хрена я за тобой бегать должен?! Совсем страх потерял, шинигами недоделанный.
Ичиго уже привык к таким оскорблениям, перестал обращать на них внимание уже давно. Его реакция была на руку только Гриммджо, поэтому он предпочитал отмалчиваться, не вступая с ним в словесную перепалку.
- У меня сегодня настроение ни к черту, так что давай сразу без прелюдий.
«Прелюдиями» арранкар называл драку. В последние несколько раз они опускали этот процесс, переходя сразу ко второй части, банально называемой сексом. Это было как какое-то помешательство. В бешенстве Гриммджо валил его на землю, вырывая меч, осыпая ругательствами, и брал его, грубо, жестко, с ненавистью глядя в карие глаза, смотрящие в ответ со злобой, что окончательно срывало тормоза разъяренному арранкару. В первый раз Ичиго был готов возненавидеть его за такое унижение, но не получилось. Видимо, это не было заложено в его природе. Потом чувство злобы окончательно улетучилось, оставив на своем месте темную пустоту.
- Как же меня все достало!– Гриммджо склонился над смирно лежащим парнем и принялся вылизывать его шею. Это было единственной лаской, которую получал Ичиго. На большее Сексты не хватало, подготовка никогда не занимала больше минуты. А поцелуи он видимо считал слишком щедрым подарком, которого Ичиго не достоин. - Арранкарское отребье, ненавижу! Только путаются под ногами, крутых из себя строят. Ушлепки дырявые.
От этих слов пустота в душе начала покрываться коркой льда, царапая душу, раня сердце острыми холодными иголками, разрывая изнутри.
Две недели назад Ичиго понял, что причиной такой сильной ненависти был даже не он сам. Гриммджо давно перестал говорить «Я ненавижу тебя, Куросаки Ичиго!», не обещал убить при первой же возможности. Он просто выплескивал весь негатив, связанный с потерей Хогиоку, убийством Айзена и воцарившейся анархией в Уэко Мундо, на парня. Хотя, чего Ичиго, собственно ожидал. Арранкарами движет инстинкт. У Гриммджо самым сильным был инстинкт, заставляющий его постоянно искать стычек с сильными врагами. И инстинкт, которого еще никто не отменял, ввиду непреложных законов физиологии. Подраться и потрахаться, желательно и то, и другое. Секста решил, что раз Ичиго хороший соперник в драке, то зачем далеко ходить и искать кого-то для удовлетворения другой потребности. Вполне логично.
Из чувства изощренного мазохизма, не иначе, парень вскоре перестал сопротивляться столь сильному напору. Где-то в глубине души подросток надеялся, что их отношения, таким образом, рано или поздно перейдут на другую ступень. Он ждал этих заветных слов, «я ненавижу тебя», произнесенных хриплым от возбуждения голосом, как утопающий пытался уцепиться за спасительный жестокий блеск в синих глазах. Но раз за разом понимал, что для Гриммджо это своего рода терапия, снятие стресса. И ничего больше.
Устало приоткрыв глаза, Ичиго посмотрел на сидящего рядом арранкара. Вид у него был злой и голодный. Не подающая признаков жизни добыча не устраивала хищника, он привык, что при первых же прикосновениях парень начинал брыкаться, пытаясь вырваться из его рук, глаза меняли теплый каштановый оттенок на темный, искрящийся всполохами золотого огня злобы. Но сейчас все было по-другому. Ощущение, что что-то не так не покидало Гриммджо с того самого момента, когда он шагнул из черной пасти Гарганты в пропахший сыростью городок. Какое-то странное ощущение потери не оставляло его и сейчас, когда он смотрел на лежащего на кровати парня.
Встряхнув голубыми волосами, как бы отгоняя так некстати навалившиеся размышления, Гриммджо решил продолжить начатое. Ему и так хватало проблем, а копаться в себе и выяснять, чего же ему так не хватает, он не хотел. По крайней мере, сейчас. Переполнявшая его злоба требовала выхода, царапалась изнутри, как запертый в клетку зверь.
- Ты чего как бревно лежишь, паршивец?!
Он ожидал какой угодно реакции. Удара в челюсть, в пах коленом, матерного потока, но только не усталых карих глаз, смотрящих как-то отрешенно, обессилено. От этого взгляда становилось как-то не по себе, настолько безразлично сейчас смотрел на него подросток. От того, что произошло потом, у арранкара чуть было не начался нервный тик.
Присев, Ичиго стянул с себя футболку, зябко поежившись от легкого холодного ветерка, трепавшего легкие занавески на окне, немного приподнял бедра, снимая брюки с бельем. Раздевшись, он раздвинул ноги, вытягивая их по бокам Гриммджо, так, что он оказался сидящим между чуть согнутых коленей. Откинувшись на подушку, подросток тихо, но очень твердо и спокойно произнес:
- Бери то, за чем пришел и уходи.
И отвернулся, положив голову на бок.
Гриммджо моргнул. Потом еще раз. Картина не менялась. Все происходящее было настолько неестественно и неправильно, что он чуть было не впал в ступор. Потом нашелся и рявкнул:
- Что за шутки, Куросаки?! Жить надоело, ублюдок мелкий?!
Он сказал это только для того, чтобы не молчать. Чтобы хоть что-то сказать и не выдать своей растерянности. Чувство беспокойства все четче оформлялось, крепло, мысли бешено носились в голове. Все насущные проблемы, все неурядицы связанные с попытками Эспады восстановить жалкое подобие централизованной власти в Уэко Мундо, все эти «придворные» интриги, в которых привыкший все проблемы решать мечом арранкар ничего не смыслил, отошли на задний план. Сейчас его волновало почему этот сгусток энергии, заводящийся с полуоборота, стоит только брякнуть какую-нибудь гадость, выглядел таким потерянным и надломленным. То, с каким равнодушием он отдавался на милость своему врагу, пугала.
Карие глаза встретились с темно-голубыми.
- Я что, выгляжу очень радостным и счастливым?! Ты думаешь, что мне сейчас очень весело?! – К горлу подкатывал ком. Сегодня можно не сдерживаться. Будь, что будет, но дальше он так не может. По щекам побежали соленые дорожки слез. – Мать твою, что тебе еще от меня надо?! Пришел трахать – трахай, только в душу не лезь! Сделай уже это и вали туда, откуда вылез, придурок!
Гриммджо оторопел. Парень лежал, мелко содрогаясь всем телом, сдавленно дышал, накрыв ладонью губы, не давая рыданиям вырваться наружу. Что случилось? Секста ощутил странное гадкое скребущее чувство. Раньше с ним такого не было. Он вообще мало прислушивался к своим чувствам, полагаясь только на инстинкты. Но сейчас, глядя на Ичиго, у него внутри как будто вырос кактус. Тысячи мелких иголок-укоров впились в него, давая ростки другому чувству, которое крепло с каждой секундой, все увереннее поднимая голову.
Джаггерджак погладил сильные ноги парня и, аккуратно взяв под коленки, сдвинул, укладывая его ровно на кровати. Взяв скинутое на пол покрывало, он прикрыл его до пояса. Ичиго все еще тихо всхлипывал, не обращая внимания на то, что сейчас делает Гриммджо.
Арранкар каким-то шестым чувством понимал, что нужно что-то сделать, как-то успокоить, что ли. Но не знал, как. Он не привык к проявлениям ласки, заботы и внимания. Он сам никогда такого не удостаивался, поэтому и не разбрасывался нежностью. Тем более, что он искренне надеялся, что нежность и сострадание он искоренил в себе уже давно, считая эти чувства проявлением слабости и отголосками человеческой натуры, которую старался свести к минимуму.
А сейчас он сидел, растерянный, не зная, как поступить. «Может, погладить его?» Неуверенно протянув руку к Ичиго, Гриммджо замер, так и не дотронувшись до рыжих растрепанных волос. Это было необъяснимо, но он как будто натолкнулся на ледяную стену, отделявшую его от подростка. Жгучий резкий холод впился в подушечки пальцев острыми шипами.
Отдернув руку, арранкар почувствовал, что еще немного, и он начнет паниковать. «Черт! Черт! Черт!» - ни одной путной мысли не приходило в голову. – «Стоп. Надо его обнять. Должно сработать». Гриммджо улегся на бок, удобно устроившись, и потянул Ичиго к себе. Парень не сопротивлялся. Обвив руками безвольно обмякшее, как тряпичная кукла, тело, арранкар принялся наблюдать за парнем, надеясь, что он сейчас встрепенется и даст ему в поддых. Но тусклые глаза смотрели все так же отрешенно, как бездушные стекляшки. Глупые серо-коричневые стекляшки, часто используемые как глаза для кукол.
Прижав парня к себе, Гриммджо ошарашено уставился в темноту комнаты. Он прислушивался к своим ощущениям, ставшим теперь как никогда острыми, и не верил. От Ичиго больше не исходило тепло. Нет, на ощупь кожа была нормальной температуры, как и положено. Не было того внутреннего огня, блики которого плясали маленькими чертиками в золотисто-медовых глазах, согревая всех окружающих. Этот внутренний жар был источником силы подростка, заставлял его идти вперед, сшибая все на своем пути, ради спасения близких ему людей, ради защиты его родного города, ради спасения мира. В сражении этот огонь перерастал в настоящий пожар, вырывавшийся наружу сильными неровными языками черного пламени реяцу. Он отдавал его без остатка всем, кто в нем нуждался. Поддерживал веру в своих друзьях, вел их вперед за собой, как сигнальный огонь. Даже во время битвы он отдавал противнику частичку этого тепла, не жалея себя, сражаясь до последнего. Сам Джаггерджак был когда-то привлечен этим пламенем, этим жаром, исходившем от рыжеволосого мальчишки. Когда-то он хотел растоптать этот огонь, погасить, вырвать его из груди шинигами, настолько сильна была ненависть к этому сметающему все пламени.
А теперь Гриммджо не чувствовал его, этот внутренний огонь. В глазах больше не плясали бесенята, водя хороводы по карамельной радужке. Ощущалась только пустота.
Чуть отодвинув от себя парнишку, арранкар продолжал всматриваться в его лицо, в надежде поймать хоть отголосок того пламени, хоть маленькую искорку. Безрезультатно.
Кто с ним это сделал? Что произошло?
Гриммджо подумал было, что что-то случилось с его семьей или с кем-то из друзей. Но если бы это было так, то парень сейчас бы не лежал, как мертвый, а с упорством танка спасал бы тех, кто ему дорог.
Понимание начало медленно просачиваться сквозь плотную пелену неизвестности. От осознания произошедшего у Гриммджо все внутри сжалось и неприятно зашевелилось, как будто в грудь вставили ледяную палку и медленно проворачивали.
Месяц назад, после первой их стычки со времени заключения мира, арранкар почувствовал прилив сил, как будто драка с сильным противником поднимала ему тонус. Так оно и было, но сейчас, когда сомнения или робость в принятии решений могут стоить жизни, это было особенно заметно. Каждый раз после «прогулки» в Генсей он с удвоенным рвением принимался восстанавливать порядок в мире, который считал по праву своим. Что-то поддерживало его все это время, не давая опустить руки, давая энергию его природному упорству и упрямству. Он сначала удивлялся, а потом перестал обращать внимание, считая, что так и должно быть.
И только сейчас, лежа в обнимку с Ичиго и глядя в его безжизненные, лишенные блеска глаза, он с ужасом понимал, что это он виноват в том, это эти глаза больше не горят ни от злобы, ни сверкают решимостью, ни испускают солнечных зайчиков, как было, когда подросток улыбался. Ичиго не умел скрывать свое пламя, прятать его от окружающих. Поэтому у него много друзей, по-настоящему верных и дорогих. И они платят ему тем же, отдавая свое тепло взамен того, что дарил он.
А Гриммджо ничего не дарил. Он только отнимал. Раз за разом, являясь в Генсей, он уходил оттуда с кусочком самого солнца, спрятанном в этом рыжеволосом мальчике. И этот осколок чужого, но настолько родного пламени и был источником тех самых сил, которые толкали его вперед. Арранкар не мог по-другому. Ему никто ничего не дарил просто так, поэтому и он умел только отнимать, так как в этом мире выживает сильнейший. Только сейчас он с ужасом осознавал, что если все время только брать, ничего не оставляя взамен, то скоро и брать-то будет нечего. И сейчас его личное солнышко, о которое он грелся все это время, погасло.
Даггерджак понимал, что все еще можно исправить. Еще можно вернуть задорный золотой блеск глазам Ичиго, еще не все потеряно. Но как? Он не может сейчас с ним остаться, чтобы парень проснулся утром и понял, что он все-таки ему нужен. Он должен идти, уже совсем скоро. От осознания собственной беспомощности в таком деле, Гриммджо разозлился. На себя, за то, что так расклеился из-за какого-то мальчишки, который по идее ему кровный враг, но который, как оказывается, ему ближе, чем все братья-сестры арранкары. Какого черта он должен ощущать все эти мерзкие чувства, которых он был лишен, будучи Пустым?! Он же не человек, так не должно быть, так неправильно.
Увлекшись самобичеванием, Гриммджо не заметил, что его реяцу стала вырываться закрученными спиралевидными потоками, выплескивая негатив наружу. От этого спящий рядом парень хмурился во сне, веки подрагивали. Ему снился кошмар, навеянный присутствием разозленного на самого себя арранкара. Джаггерджак выдохнул. Он справится. Он же Король. Он смог выжить в той мясорубке, которую затеял Айзен, пережил «гражданскую» войну в самом Уэко Мундо и эту проблему он решит. Хотя, признаться, он бы лучше выступил против всего Готея-13, чем решал задачи такого интимного характера. Но, если он хочет и дальше иметь свое личное солнце, то придется постараться. Поэтому, успокоившись, он легонько подул на чуть влажный лоб мальчишки, прогоняя кошмар, наблюдая, как складочка меж бровей разглаживается, дыхание выравнивается, и парень снова погружается в безмятежный сон.
Гриммджо невольно засмотрелся. Он никогда не видел Ичиго спящим. После секса, каким изматывающим бы он не был, арранкар всегда уходил. Он одевался и открывал Гарганту, шагая в темноту, даже не оглядываясь на оставшегося лежать парня. А возможно, это было важно. И возможно, сейчас не было бы этой ужасной ситуации, когда он в растерянности не находил себе места. А парнишка во сне выглядел совсем беззащитным, прижав руки к груди, мерно сопя. Такой красивый, и такой хрупкий.
Джаггерджак аккуратно встал, стараясь не разбудить Ичиго. Нужно было что-то придумать, что-то, что даст подростку понять, что он нужен, очень нужен. Только как?
Вариант с запиской отпадал. Гриммджо не умел складывать слова в красивые предложения, да и сам факт того, что он как последний школьник будет писать записку парню, в которой объяснит ему суть происходящего, казалась абсурдом. Да и не поверит Ичиго во внезапно нахлынувшую волну нежности. К тому же, если эту записку найдут его сестры, или не дай Бог, отец, то проблемы будут у обоих. Разборки с папашей, у которого был гипертрофированный материнский инстинкт, в его планы на ближайшее будущее не входили.
Как всегда, идея пришла неожиданно. Хмыкнув, Гриммджо принялся за поиски необходимого орудия. Сделать что-то очень хорошее ему не позволяла природная арранкарская вредность, а что-то очень плохое – невесть откуда взявшаяся совесть. Найдя компромисс, он принялся за исполнение своей задумки, представляя себе реакцию парня, когда тот проснется утром. С чувством выполненного долга, Гриммджо в последний раз взглянул на спящего подростка. Все-таки, он стоит таких усилий, его маленькое рыжее своенравное солнышко.
Проворно выпрыгнув в окно, арранкар открыл портал и исчез из начавшего уже просыпаться города.
***
Утро началось со звонка будильника. Ичиго потянулся в кровати, разгоняя кровь по телу. Еще один день. Еще один акт пьесы под названием «Счастливая и беззаботная жизнь Куросаки Ичиго». Протерев глаза, парень начал выкарабкиваться из-под теплого одеяла, не желавшего отпускать хозяина на волю. Кое-как справившись с взбунтовавшимся покрывалом, Ичиго направился в ванную. После вчерашнего всплеска эмоций болела голоса, глаза немного опухли. Нужно было привести себя в порядок, чтобы домашние не заметили предательской красноты под веками.
Повернув кран, он склонился над раковиной и уже набрал полные пригоршни прохладной воды, как уже проснувшийся мозг заметил оранжевое пятно на левой ладошке. Ичиго внимательнее рассмотрел руку. Пятнышко оказалось солнцем, нарисованным водостойким маркером. Красивое такое солнце, на всю ладошку, с легкими штрихами красного цвета, придававшее картинке объемность.
Подросток моргнул. Вчера рисунка не было, это точно. Откуда он взялся, Ичиго не знал. У его сестер вряд ли хватило бы наглости без стука зайти к нему в комнату и разукрасить спящего. Кон был в магазинчике Урахары, так что вариант с подлянкой от его «заместителя» отпадал.
Оставался, конечно, последний вариант. Но его Ичиго даже не рассматривал. Это просто нелепо. Этот скорее оставит ему на память прокушенное плечо, чем напряжет свое величественное воображение для такого поступка.
Так и не придя ни к какому выводу, Ичиго решил замаскировать непредвиденный бодиарт перчаткой, так кстати нашедшейся у него в завалах одежды.
Весь день в школе он раздумывал над этим рисунком. Солнышко было симпатичное, большое, яркое. Лучики нарисованы как маленькие язычки пламени, которые как бы обнимали ладошку. Маркеры, которыми, по всей видимости, было оно нарисовано, нашлись под кроватью. Совершивший сей странный поступок не придумал лучшего места для того, чтобы спрятать улики. Неясным оставалось одно. Кто это сделал?
Усмехнувшись, Ичиго решил при первом же удобном случае, предъявить рисунок главному подозреваемому. Почему-то он был твердо уверен, что Гриммджо вернется сегодня. Осталось дождаться вечера.
День пролетел незаметно, без происшествий. В первый раз за последние несколько недель Ичиго поймал себя на мысли, что спешит побыстрее прийти домой. После ужина подросток поднялся к себе, открыл окно, впуская свежий вечерний воздух, и уселся на кровать. О том, чтобы приняться за уроки не могло быть и речи. Желание поскорее узнать, что же стало причиной такого нестандартного поступка со стороны Сексты, не давало покоя, отгоняя все остальные мысли. Но время шло, а огонек знакомой реяцу все никак не хотел показываться.
Тревога все усиливалась, на душе становилось как-то погано. Чувство пустоты, которое только стало немного рассасываться сегодня днем, опять начало давить. Слезы сами собой навернулись на глаза. Не от обиды, не от злости. Очередная глупая надежда. Как будто арранкара, привыкшего только убивать, может тронуть чья-то боль. В одиннадцать подросток не выдержал и лег спать, закутавшись в одеяло.
Шелест еще не опавшей листвы за окном приятно убаюкивал. Вскоре на улице раздался шорох падающих с неба капель, начался сильный дождь. Под эту незамысловатую музыку, Ичиго погружался в сон.
Синяя вспышка зажглась совсем рядом, как будто в комнате взорвалась световая граната. Парень даже не успел вскочить, как почувствовал, как кровать знакомо прогибается под тяжестью чужого тела. Подросток замер. Арранкар не издавал недовольного рычания, его реяцу лилась спокойным потоком. В первый раз он ощущал, что у Гриммджо нормальное настроение. Он не бесился, не злился, а тихо, по-кошачьи аккуратно лег позади Ичиго. Подросток вздрогнул, когда сильная рука осторожно легла ему на талию. Против ожидания, Гриммджо не стал притягивать его к себе, а остался лежать на небольшом расстоянии.
Развернувшись к нему лицом, парень включил настольную лампу. От резко ударившего в глаза света зрачки в синих глазах напротив резко сузились, но взгляда арранкар не отвел, все так же спокойно глядя на Ичиго.
Ткнув ему в нос ладонью с нарисованным солнцем, подросток состроил грозную мину и спросил:
- Твоих лап дело?
- Куросаки, ты чего? Чем тебя уже по голове приложили? - Ухмыльнулся Гриммджо.
Глядя в нахальные, блестящие от отражавшегося в них света лампы лазурные глаза, рыжий почувствовал, как по телу пробежался легкий холодок, сменившийся приливом тепла. Быстро выключив ночник и отвернувшись от Гриммджо, чтобы тот не заметил, как у него покраснели щеки, он пробурчал:
- Если вздумаешь меня ночью под хохлому раскрасить, утром голову оторву.
Рука вернулась на нагретое место, чуть ущипнув за упругий живот через одеяло. Ичиго не видел лица арранкара, но затылком чуял, что эта синеволосая бестия сейчас улыбается, довольно скалится в темноту. От этого на душе стало теплее, лед чуть-чуть отступил, проиграв долгожданной нежности, зажегшей маленькую искорку где-то глубоко внутри.

@темы: Ичиго, Гриммджо, Фанфики

---

На правах рекламы

[Eswet]

Сообщество  6vs6 - БьякуяVSГриммджо
Приглашает всех желающих принять участие в
Новогоднем драббл-марафоне.


Форма проведения: по заявкам.
Прием заявок: с 17 до 23 декабря.
Выкладка работ: с 26 декабря 2010 по 14 января 2011 года.

---

Дети - цветы жизни Джаггерджака III-IV

[Al Xandrea]

Автор: Mitsuko Asa
Бета: расстались. Я и Ворд
Название: Дети – цветы жизни Джаггерджака
Жанр: Angst, Humor, Slash
Направление: яой, флафф
Рейтинг: PG-13, R, возможно даже NC
Пейринг: Гриммджо/Ичиго
Дисклеймер: Кубо Тайто
Фендом: Аниме/Манга Bleach
Предупреждения: ООС, яой
Саммари: Синдром Нериел Ту Одершванк излечим? Видимо, Гриммджо Джаггерджак Секста Эспада решил выяснить это… и на ком, на… неизменном Куросаки Ичиго, хотя… может и изменный… (в ходе действий, пострадала только причёска великого Айзена-самы)
От автора: Учусь писать фики по Бличу. Гомен за задержку проды. ( чей арт не знаю, подскажите)


Глава III Отпустил и потерял

Дни шли за днями, а Ичиго всё рос и рос. Вот ему «стукнуло» лет одиннадцать. Довольно приемлемый возраст для тренировок. Чем Гриммджо и посоветовали заняться. Точнее потребовали в приказном порядке. За что Джаггерджак терпеть не мог Тоусена, так это за то, что ему нельзя посмотреть в его бессовестные глаза. Маска, блин, мешает! А ещё так хочется врезать… а нельзя….
Зангецу уже долго стоял в шкафу Сексты, обмотанный бинтами. Лезвие нисколько не затупилось, но от него веяло какой-то грозной, тяжёлой силой. Гриммджо было противно брать меч Шинигами, поэтому он как можно скорее отдал его Ичиго. Когда мальчик взял занпакто, Зангецу заискрился и тут же погас. Куросаки сказал, что меч стал лёгким для него. Арранкар удивился, занпакто и вправду стал намного легче – мальчик легко поднимал его. К счастью Зангецу остался всё ещё в той же форме Тенса, а то «хрупкий» мальчик с «тесаком» в руках выглядел бы, как бы это сказать… не пропорционально.
В Лас Ночесе был зал для тренировок. В предвкушении тренировки, Ичиго быстро встал напротив Сексты.
- Ну, Гриммджо-сенсей, давайте! – крикнул он серьёзным голосом. Джаггерджак поморщился. Почти каждые два дня Куросаки зовёт его по-разному.
- Так, Шинигами, давай договоримся, ты зовёшь мне просто Гриммджо. Без всяких –сенсей, -сама и так далее, усёк?
- Да, Гриммджо-сан!
«Нет, это невыносимый ребёнок…»
- Ладно, Шинигами, начнём, - Гриммджо вынул Пантеру из ножен, - Нападай!
Ичиго рванул с места и атаковал. Джаггерджаку даже не нужно было поднимать свой меч, он остановил лезвие Зангецу рукой.
- И это всё? А где же желание убить? Перерезать глотку, живот вспороть, а, Шинигами? – Арранкар взирал с призрением.
- Убить? Но вы же ничего такого не говорили, - удивлённо сказал Куросаки.
- Мало ли что я не говорил. Сражайся!!! – рявкнул Гриммджо, толкая мальчика. Тот отлетел на несколько метров, но благополучно приземлился.
- Зачем вы это сделали? Почему я должен причинять вам зло?
- Шинигами, напряги свой маленький мозг и слабое тельце и постарайся выжить, когда я атакую!
Джаггерджак ударил Пантерой вполсилы, всё же убийство мальчика не входило в его планы, главное подзадорить. Ичиго еле успел подставить меч, но удар был настолько сильным, что он упал на пол, а Пантера соскользнула и вонзилась в пол в нескольких сантиметрах от его головы. Куросаки взяла мелкая дрожь. Зрачки расширились. Неожиданно в голове прошелестел чей-то голос: «Ичиго». Шинигами резко вскочил, и именно это спасло ему жизнь – Гриммджо явно целился ему в затылок.
- Однако удачливый ты паренёк.
Ичиго упал на пол и тяжело задышал. Гриммджо сел перед ним на корточки, притянул к себе за подбородок и пристально посмотрел ему в глаза. Куросаки зарделся от смущения.
- Нет, не дорос, - Арранкар встал и отправил Пантеру на место.
- Что вы имеете в виду, Гриммджо-сан? – спросил Ичиго.
- Да так… одного человека вспомнил.
- Гриммджо-сан, вы встречали человека? Вы меня извините, но арранкара или Шинигами трудно назвать людьми, они же умерли.
- Откуда такие мысли, малявка? – подозрительно произнёс Гриммджо.
- Да так, на досуге подумал.
- Ты умеешь думать? – Арранкар зыркнул на парнишу из-за плеча.
Ичиго не ответил, а только недовольно шмыгнул носом.
- Ладно, пофиг, отдохни, а потом снова за тренировку. На этот раз, благодари меня, легче будет…
- Меня жалеть не надо! – неожиданно выпалил Куросаки. Гриммджо удивлённо посмотрел на него, - Мне не нужна жалость, я справлюсь со всем, что стоит у меня на пути, и если эта тренировка нужна, то я буду тренироваться, выкладываясь по полной!
Взгляд решительный, брови сведены вместе, прямо как тогда, в первую их встречу.
- Хорошо, мелкий, смотри не пожалей потом, - Джаггерджак вынул Пантеру.
- Просто дайте мне ещё один шанс, Гриммджо-сан!

Когда лезвие вновь вошло в свои ножны, Гриммджо почувствовал лёгкий голод. Мальчишка сильно вымотался и поэтому прилёг на скамейку отдохнуть. Зангецу лежал под ней. Секста тяжело вздохнул, всунул занпакто в руки Куросаки, взял его самого на руки и понёс в свои покои. Когда Ичиго зарылся носом в голубые пряди арранкара, Джаггерджак вздрогнул и неожиданно почувствовал тепло внутри.
«Надо же, кто же знал, что этот недошинигами будет настолько привязан ко мне?»
«Ичиго… Ичиго… Ичиго… сынок… Ичи-ни… Ичиго! Это единственный шанс спасти твою семью… Риёка! Риёка!... Ичиго, ты слаб, ты не знаешь, как применять Зангецу. Ты не Король… Мусор… Куросаки-кун!... Шинигами! … Гриммджо?»
- Гриммджо, нам незачем сражаться, мы с тобой похожи…
- Шинигами, ты жалкий слабак! В каком месте мы с тобой похожи?
- Ты…
- Давай! Покажи свою смелость, свою хваленую силу…!
Всё как в дымке. Чьи-то голоса, зовущие меня, Гриммджо-сан и я. Взрослый я. Вокруг туман. Я ничего не вижу. Это продолжается уже третий день. Сегодня я впервые увидел более или менее ясную картинку.
- Ичиго!
Я вздрогнул и обернулся. Голубое небо, небоскрёбы, повернутые на девяносто градусов, облака, идущие вверх и вниз. На шесте стоял мужчина в чёрном плаще. Он показался мне странно знакомым.
- Ичиго!
Он знает моё имя, и голос его я тоже где-то уже слышал!
- Вы знаете меня? Кто вы?
- Ичиго, вспомни меня, вспомни…
Голос начал отдаляться, глаза застлала мутная пелена. Последнее, что я помню, это сумасшедший хриплый смех, от которого я и проснулся. Рывком встал, чуть не свалившись с кровати.
- О, уже очнулся.
Повернув голову, я увидел Гриммджо-сана. Он сидел на единственном стуле этой комнаты (вообще вся обстановка была спартанская) и смотрел на меня очень внимательно. Я почувствовал себя неуютно под этим взглядом.
- Эм… Что-то случилось, Гриммджо-сан?
Гриммджо-сан устало прикрыл глаза.
- У меня сегодня много дел, так что развлечёшься сегодня один.
- Что? Но я готов к новым тренировкам! Не надо меня жалеть! Я…
- Заткнись уже!
От громкого крика я вздрогнул. Гриммджо-сан ещё ни разу на меня так не кричал. Чем я провинился? Он подошёл ко мне и схватил за воротник.
- Ты меня скоро достанешь, малявка, своей жалостью. У меня есть дела поважнее твоих, так что сиди тихо и не рыпайся.
- Почему? Почему вы так злитесь? У вас выдался нехороший день, может, вы с кем-то поссорились? Или вы злитесь на меня?
- Угадал.
- Но зачем? Почему?
Я не понимал Гриммджо-сана. Утром он был хорошим учителем, который хотел обучить своего ученика хоть чему-то, а сейчас он беспричинно злится на меня… Как в моём сне на взрослого меня.
Гриммджо-сан ничего мне не ответил. Он толкнул меня на кровать и вышел, громко хлопнув дверью. У меня было много к нему вопросов…

Я проспал около двух часов. В животе чувствовался лёгкий голод. Тут я почувствовал чьё-то присутствие. Резко повернувшись, я увидел Ичимару Гина. Я уже несколько раз видел его в коридорах замка при разговорах с другими арранкарами, мне он не очень понравился, но что-то в нём было, что заставляло меня доверять ему.
- Извините, а что вы здесь делаете? – спросил я его. Гин повернулся, на его лице тут же расцвела улыбка.
- Ой, Куросаки-кун, не думал, что разбужу тебя. Извини.
Извиняется? Странный он дядя, Гриммджо-сан однажды сказал, что он не только Ями может испугать, но даже и Баррагана. А однажды он даже кнопки в носок Айзена-сама насыпал… правда он перепутал носки… это оказались носки Канаме-сана. Ой, воплей-то было! А всё спёрли на Вандервайса.
- Хн… Мы вот тут с тайчо подумали, что тебе пора форму сменить, вот я и принёс костюм, - Гин протянул мне аккуратно сложенную белую одежду.
- Но… Я всегда в этом чёрном плаще был, как бы… это.. непривычно, наверное, будет…
- Не парься, плащ можешь оставить как свою личную вещь, никто его у тебя не отберёт, а вот одежду одень. Мне кажется, тебе очень пойдёт, - Гин присел на край кровати, - И нашей кисе понравится…
- Кисе?
- Ха-ха, не бери в голову, это я так, про себя. Давай помогу.
Одеваться было немного трудно, особенно возникли проблемы с поясом, но Гин-сан мне помог. А ещё я разглядел его глаза – они красные! Может, не высыпается? Но он мне показался очень добрым человеком, и улыбка у него тёплая, он так другим арранкарам не улыбался. Может потому что я Шинигами? Хотя я так и не узнал, кто такие Шинигами, и почему я в Лас Ночесе такой один. Гриммджо-сан всегда морщился, когда я спрашивал у него про них. А иногда он очень странно смотрел на меня, будто искал во мне кого-то. Очень пристально и внимательно…
- Куросаки-кун!
- А? Что? – кажется, я задумался.
- Я уже минуту не могу до тебя достучаться. Всё готово.
Зеркала в комнате не было, поэтому я доверился словам Гина-сана, который уверил, что мне круто идёт. Вскоре он вышел. Мне было скучно сидеть одному в комнате, поэтому я решил прогуляться по Лас Ночесу. Пора было подумать, что что-то со мной не так.
Я не помню ничего, что было до моей встречи с Гриммджо-саном. Я не помню свою мать и отца, а были ли они у меня? Я быстро расту. Каждый день я замечаю эти перемены. И с каждым днём голоса в моей голове усиливаются. И почему-то так больно в груди, когда я пытаюсь вспомнить что-нибудь, но каждый раз после этого жутко раскалывается голова. Такое чувство, что от меня что-то скрывают. Я не из этого мира, я чувствую это, но не могу уйти отсюда.


Гриммджо возвращался из леса Меносов в очень плохом настроении. Самоуверенные адьюкасы решили, что сильнее его. Песок Уэко Мундо будет им прахом. Неожиданно Секста почувствовал всплеск реяцу. Он вспрыгнул на стену и побежал в сторону источника. Во внутреннем дворе тренировался Ичиго. Мальчик усердно махал мечом, вкладывая все силы в удары. Белый плащ развевался и иногда путался в ногах мальчика, однако он упорно продолжал тренировки. Гриммджо уселся на поверхность и принялся внимательно следить за Куросаки. Он понимал, что с каждым днём Ичиго становился всё больше похожим на себя взрослого, и скоро Гриммджо снова будет его ненавидеть. Именно поэтому он понимал, что если он привяжется к Куросаки ещё больше, то ему будет просто больно с ним расставаться. Уже сейчас Сексту начинал раздражать Шинигами, и ничего с этим он поделать не мог. Чтобы избавиться от этого неприятного ощущения, Джаггерджаку пришлось пересмотреть свои взгляды. Он пытался понять, что же заставляет его так ненавидеть Куросаки. Гриммджо мысленно составил список:
- Куросаки является Шинигами.
Вечная борьба со злом? Но ведь многие арранкары избавились от этого ярлыка «разрушителей». К примеру, Нерриель ту Одершванк не испытывала потребности в шинигамской реяцу.
- Его сила.
Ха! С какого перепугу? Будто бы Сексте Эспаде нужно кому-то завидовать… ну, да… Улькиорре повезло, однако, это ничего не меняет!
- Его глаза, волосы и вообще внешность.
Нет, ну не гей же я, чтобы обращать внимание на его внешность. Правда, как меня бесят эти глаза. У Шинигами уверенный взгляд, он всегда стоит на своём и никому не уступает, не говоря уже о том, чтобы проиграть противнику.
Так что же заставляет меня ненавидеть его?

Неожиданный всплеск новой реяцу отвлёк Гриммджо от своих размышлений, потому что именно её он ненавидел больше всего. Во внутреннем дворе появился Айзен Соуске с его извечной ухмылкой. Джаггерджак видел, как широко распахнулись от удивления глаза Куросаки, и прежде чем Гриммджо подошёл к ним, Айзен дотронулся до плеча Ичиго и они исчезли. Приземлившись на то место, где несколько секунд назад стоял Ичиго, Гриммджо грязно выругался и сплюнул. Зачем Айзен забрал Шинигами? Это его добыча?! Нет! И Гриммджо обязательно вернёт себе ценный трофей.

Балкон с видом на пустыни Уэко Мундо. Вот где пустота, вот где обреченность. Так подумал Куросаки Ичиго, осматривая место. Как-то Гриммджо пошутил: «Если дядя поманит сладким, покажи фак, пошли его, и иди дальше». Однако «дядей» оказался сам Айзен, а ему непристойный жест не покажешь – не только палец, но и руку по локоть откусит.
- Ну, чего ты притих? Не бойся, я не страшный, - Соуске улыбнулся. Мальчика передёрнуло от этой сахарной улыбки.
- Эм… Что вы хотели, Айзен-сама - спросил Ичиго. Айзен сел на своё белое кресло, и посмотрел на рыжего из полуопущенных ресниц:
- Я хотел бы с тобой поговорить.
- О чём?
Айзен выдержал паузу.
- Что тебе больше всего дорого в Уэко Мундо?
- Дорого? – Ичиго задумался. Ему ничего не пришлось по душе в Лас Ночесе. Все, кого он встречал, ходили в белой одежде, и не поймёшь, на кого они похожи на врачей, ангелов или на души усопших.
- Ничего, у меня есть только я и мой меч.
- Ну, а есть кто-то кто тебе дорог? Человек или животное?
- Гриммджо-сан! – не задумываясь выпалил мальчик.
- Гриммджо-кун? – удивлённо протянул Айзен. Владыка, однако, такого не ожидал.
- Чем же он заслужил такую роскошь, как быть ценным?
- Он хорошая душа, я рад, что встретил его и живу с ним, и потом, он мой учитель и самый дорогой друг в этом месте, - Куросаки широко улыбнулся, уверенный в своём ответе. На что Айзен незаметно ухмыльнулся.
- А что будет, если твой дорогой друг вдруг исчезнет?
- Исчезнет? В каком смысле? Гриммджо-сан не может исчезнуть, он же Король!
«Тц, король? Странная у него фантазия» - подумал Соуске.
- Душа? А что значит душа в твоём понимании?
- Это…!
- Совсем хрупкая, невесомая. Протянешь руку, взмахнёшь, и она исчезнет. Ты думаешь, что раз Гриммджо-кун сильный, то его душа будет жить вечно? Нет, мой милый мальчик, его душа развеется по ветру и смешается с песком в тот самый момент, когда сюда заявятся наши враги и расправятся с тем, кого они ненавидят больше всех.
- Что? Что вы говорите?!
- Чш-ш-ш! Тише, Ичиго-кун, Гриммджо-кун не должен знать о том, что я тебе сказал. Он будет беспокоиться о тебе, ведь именно ему поручено защищать тебя и обучать. Он наверняка подумает, что ты ринешься защищать его сломя голову. Хотя…. Разве не так ты поступишь?
Что оставалось делать бедному мальчику? Без памяти, без родных, без дома. У него был только один по-настоящему дорогой человек, и вот! Кто-то придёт и так просто заберёт его душу, бросая его, Ичиго, в одиночестве.
« Если я не смогу защитить, если я не смогу защитить…»
- Я не могу позволить им убить Гриммджо-сана! – немного охрипшим голосом прокричал Куросаки. Айзен довольно улыбнулся.
- Вот видишь, поэтому ты должен тренироваться изо всех сил, чтобы в будущем спасти Гриммджо-куна от врагов.
- Кто наши враги?
- Шинигами.
Протягивая ладонь ко лбу мальчика, Владыка понимал, что он добился своего, а Ичиго, что теперь всё зависит от него самого.

- Ты что здесь делаешь, лисья морда? – рявкнул Гриммджо, обнаруживая на своей кровати вальяжно развалившегося Ичимару.
- Как что? Лежу, - ответил Гин в своей обычной манере.
- Логика отменная, впрочем как всегда, - раздражённо буркнул Джаггерджак, понимая, что Шинигами выгнать не получится просто так, - Но раз ты здесь, у меня к тебе пара вопросов.
- Рассказывай, - Гин придвинул к себе подушку под щёку и улыбнулся ещё шире.
- Вот скотина… Кхам…Что задумал Айзен?
- Тайчо-то? Да ничего он такого не задумал, всё как всегда: новый сорт чая развести, девушек побольше насоздавать, тебе крышу образовать, продукты в Лан Ночес пронести…
- А ну-ка стоп! – крикнул Гриммджо, рывком разворачиваясь к Гину, - Что ты там вякал про крышу?
- А-а-а, это… Так тебе не сказали? Ах, ну да, это же секрет между тайчо и Куросаки-куном…
- Сволочь, говори немедленно, что Айзен хочет от Куросаки! – Джаггерджак схватил Ичимару за ворот. Но неожиданно вздрогнул, услышав за спиной холодный равнодушный голос:
- Айзен-сама говорил, что мне нужна отдельная комната, я больше не буду спать с вами.
Гриммджо отпустил Гина и повернулся к Ичиго. Его глаза заставили Сексту второй раз вздрогнуть. Они были пустыми. Равнодушные холодные глаза, как и голос, которым говорил слова Куросаки.
- Шинигами…
- Я не Шинигами.
От удивления Гриммджо широко раскрыл глаза. Это был не тот Ичиго, на которого он накричал этим утром. Ненастоящий, искусственный. Джаггерджак подошёл к Ичиго, взял его за плечи и пристально посмотрел ему в глаза.
- Что он с тобой сделал? Что я с тобой сделал…?
Гин молча наблюдал эту картину, мысленно проклиная Айзена за его бесчеловечное, гадкое сердце. Души у Куросаки Ичиго не было.


Глава IV Возвращение души

Гриммджо хватался за голову. Это было выше его сил. Чувство вины терзало душу, по ночам становилось ещё холодней, но он не мог выявить причину. Да и не хотел. Боялся неприятной правды. Пустые глаза смотрели на него каждый день. Холодные пальцы скользили по пояснице каждое утро – так его наказание здоровалось с ним, потому что дороже Гриммджо у него никого не было. Компанию Сексте Эспаде иногда скрашивал Гин.
Как-то он принёс пачку листов и простые карандаши. Он научил Ичиго и Гриммджо рисовать. Свой второй рисунок Джаггерджак порвал на мелкие кусочки. Ему не нравились блеклые тусклые цвета, которые оставлял грифель карандаша, а вот парня это, похоже, забавляло. Каждый день Куросаки вешал на стену свой рисунок. Он рисовал всё: холмы, луну, песок, мебель, Зангецу, Гина. Всё, что он видел, переносил на бумагу. Только Гриммджо не было ни на одном из его рисунков.
Свои чувства Джаггерджак выплёскивал на тренировках. Куросаки Ичиго теперь почти взрослый. Такой, каким Гриммджо его помнил с первой их встречи. Только глаза не те. Ненависти и гнева Арранкар к нему не испытывал.
Собраний Эспады уже давно не было. Ичимару не говорил почему, он крепко держал язык за зубами.
После одной из тренировок к запыхавшимся парням пришёл Заэль.
- Гриммджо, можно тебя на несколько минут в мой кабинет.
- Говори здесь, мне некогда переться в даль несусветную, - сказал запыхавшийся Джаггерджак, утирая пот со лба. Заэль подозрительно покосился в сторону Куросаки и сказал:
- Действие капсулы закончилось. Куросаки пришёл в норму. Есть ли в его поведении какие либо изменения?
- Нет.
- Ну, может какие либо вспышки памяти, хоть что-то, - Октава переводил взгляд с одного парня на другого. Гриммджо не смотрел на Заэля.
- Нет, каким я его привёл таким он и остался.
Заэль в последний раз взглянул на Ичиго.
- Ну что ж, раз ты мне говорить не хочешь, значит этих Шинигами и правда постигнет удар.
- Шини… гами…?
Оба арранкара одновременно повернули головы в сторону Ичиго. В глазах Куросаки что-то вспыхнуло и тут же погасло. Занпакто дрогнул в руках.
- Заэль, мне некогда с тобой разговаривать. Ты сам видишь, в каком состоянии этот недоросль. Проваливай, - резко сказал Гриммджо, подойдя ближе к рыжему.
- Гриммджо, ты ещё поплатишься за свою дерзость, – процедил сквозь зубы Заэль.
- Приятно это слышать.
Учёный резко развернулся и направился к выходу. Джаггерджак пристально посмотрел ему вслед. После того как Заэль скрылся из виду, Гриммджо сконцентрировал всё внимание на Куросаки.
- Ты…
- Да, Гриммджо?
Всё те же пустые глаза. Показалось.
Арранкар не знал, что минуту назад Ичиго почувствовал острый укол в сердце, а внутри неожиданно стало тепло. Но ненадолго…

Секста проводил с Куросаки большую часть своего времени. Рыжий был с ним всегда, кроме ночи. Теперь Ичиго спал отдельно. Однако каждое утро, выходя из своих покоев, Гриммджо встречался с Ичиго, и тот всегда крепко обнимал его. В такие моменты Джаггерджак еле сдерживался, чтобы не ответить на ласку и всегда отталкивал парня.
И вот сейчас, пыльные и усталые существа влачились в сторону душевых. Боже, храни этого гения, который сделал душевые в Лас Ночес, а главное – провёл водопровод!
Однообразные коридоры вывели парней к блоку с пустующими покоями. Они вышли к широкому проходу. В этом месте присутствовал кто-то ещё, но из-за отсутствия нормального света разобрать, кто там было трудно.
Перед металлической дверью стояли двое. Подойдя ближе, Гриммджо признал в них девушку и парня. Личностями они не были незнакомыми. Например, парня Секста знал отли-и-ично! Ну, кто же это мог быть ещё как не Улькиорра Шиффер собственной сволочной персоной?! Ещё и девку с собой рыжую притащил.
«Во, даёт, Кватра! Реально женщину привёл. Всё же Ями был прав, не гей он, стоп, или это Харрибел говорила…?»
- Гриммджо, что ты тут делаешь? – голос Шиффера эхом пронёсся по коридору.
- Собачку выгуливаю, - Джаггерджак нахмурился. В его планы не входила стычка с Улькиоррой, которому, впрочем, всё было до фени.
- Тогда не мешайся у меня под ногами, мусор. – Кватра холодно взглянул на Гриммджо и взмахом ладони заставил дверь открыться. Секста хотел было разозлиться, но тут его взгляд упал на спутницу Шиффера. Рыжая (бесстыжая), на мордашку симпатичная, грудь что надо, ноги… из-под платья и не разобрать, так… глаза…
А вот тут Гриммджо пришёл в ступор. Глаза до боли напоминали глаза Ичиго. Большие, карие, немного испуганные, но в глубине таилась та смелость и отвага, которая присутствовала и в глазах Куросаки. Гриммджо быстро обернулся к рыжему. Тот стоял в полумраке, но Джаггерджак видел, как расширились его зрачки, губы дрогнули, а дыхание участилось.
Девушка увидела Куросаки и неожиданно коротко вскрикнула:
- Куросаки-кун!
Ичиго вздрогнул от её голоса.
- Куросаки-кун!! – девушка закричала громче, но Улькиорра грубо схватил её за руку и втащил в комнату. Дверь закрылась.
- Куросаки! – крикнул Гриммджо и встряхнул Ичиго, - Ты меня слышишь?
- Ори…химе… - медленно проговорил рыжий – Ори… химе…
Глаза ярко блеснули.
- Орихиме!!!
Секста втолкнул Ичиго в свои покои и запер дверь.
- Какого чёрта ты себе позволяешь?! – закричал Гриммджо. – Какого тебе надо было орать на Улькиорру, который просто выполнял свою миссию?!
- Откуда… откуда я знаю эту девушку? Откуда я знаю Орихиме Иноуэ?! – Ичиго явно был в шоке.
« Видимо память к нему ещё не вернулась..» - подумал Гриммджо.
- Послушай, Куросаки…
- Что?
Джаггерджак виновато взглянул на Ичиго. Куросаки оживился - это было ясно как каракуровский день, но что-то было не так. Душа. Она вроде бы есть, а вроде бы её и нет. Как такое может быть? Спросите шляпника, что вы прицепились?

- Куросаки, я понимаю твои чувства, ты удивлён и растерян, но… мало ли Куросаки на свете…
- Вот только не надо меня утешать! Я знаю, она не могла ошибиться. Орихиме точно узнала меня! Я должен пойти к ней…
- Стой! – Гриммджо схватил Ичиго за рукав. Куросаки скользнул по нему раздражённым взглядом.
- Пусти, - хриплый голос.
- Я не могу позволить тебе пойти к ней.
- Почему?
- Тебя убьют, если ты там появишься.
Рыжий удивлённо посмотрел на арракара.
- Пожалуйста, не ходи…
- Но я должен…
- Я прошу тебя!
Ичиго стало тепло как никогда. Он находился в крепких объятиях Гриммджо. Запах, чувства, ощущение близости взволновали Ичиго. Сердце дрогнуло. Где-то глубоко внутри всколыхнулась душа. Тепло распространялось по всему телу. Но неожиданно в голове прозвенел сумасшедший, дикий смех. Куросаки стиснул зубы, но не позволил ни единому стону сорваться с губ, и он крепко сжал куртку Сексты.
- Пожалуйста, не надо, - любимый голос раздался возле уха.
- Гримм… джо…
Джаггерджак развернул его лицо к себе и поцеловал. Горячий язык скользнул по губам и проник внутрь. Объятья стали крепче, а узы, связывающие их с самой первой встречи, сильнее.

- О! Явился не запылился наш китекэтовый друг, - Ноитора явно был не в духе, и растрёпанный вид его был тому подтверждением.
- Заткнись, - однако, и Гриммджо был не в настроении препираться. Секста прибыл в большой зал последним. Вся остальная Эспада стояла в две шеренги по стойке смирно. Послушные куклы в руках лицемера. О-о-о, как Гриммджо ненавидел Айзена! Его ненависть к нему была такой сильной, что его можно было бы сравнить с Хицугаей и Нанао, которые отыскали собранную за неделю заначку алкоголя своих коллег и сливали это пойло нафиг.
- Гриммджо-кун, ты, наверное, догадываешься зачем я собрал всю Эспаду?
Вкрадчивый голос вызвал внутри чувство рвоты.
- Нет, Владыка, без понятия, - Джаггерджак посмотрел на Кватру, но у того ни один мускул на лице не дрогнул, зато на Заэле целая пляска эмоций произошла.
- А я тебе объясню. Месяц назад ты принёс сюда Куросаки Ичиго. Злейшего врага, по сути! Сказать честно, я был непрочь свернуть ему шею… Но! Я узрел перспективы, который таились в нём. Они нужны мне. Куросаки - мой дарованный свыше козырь, которого я уберегал от всего…
- Ты забрал у него душу, тварь! И это называлось заботой?!
В грудь ударила невыносимо тяжёлая реяцу. Гриммджо не выдержал напряжения и упал на пол.
- Гриммджо, ты всегда был непослушным ребёнком. Который раз ты кусаешь руку, с которой ты ешь. В конце концов, я заставлю тебя склониться передо мной и повиноваться мне беспрекословно.
- С-сволочь…
Айзен хмыкнул и продолжил:
- Но это ещё не все твои огрехи. Ты позволил ему встретиться с Орихиме Иноуэ. Наш план под угрозой, и доверять тебе его дальше уже нет смысла. Куросаки Ичиго станет не только частью нашей организации, но и постигнет всю силу и мудрость Пустых.
- Что?!
- Я превращу его… нет, я и Хоугиоку превратим его в арранкара и он станет Эспадой!

Кромешная тьма, хоть глаз выколи. Ичиго на ощупь пробирался по тёмным коридорам Лас Ночес, бормоча под нос какие-то проклятья в адрес грёбанного архитектора, который построил такой лабиринт. Он не знал, что спроектировал, это всё Айзен, когда ему было шестнадцать годочков ( по виду, не по прожитым годам). Розовый пони и шикарный дворец ему не достались, так хоть мечтать не запрещали.
Куросаки споткнулся на последней ступеньке и немного проехался по полу, чуть не врезавшись в стену. Он прошёл ещё несколько метров и подошёл к металлической двери.
« Наконец-то!» - подумал Ичиго, воровато оглянулся по сторонам и открыл проход. Как только он шагнул в комнату, его схватило какое-то непонятное существо, втащило в комнату, повалило на пол, и даже по животу врезало!
- Зараз-з-за! Больно! – прошипел Куросаки. Монстр внезапно прекратил свою бурную деятельность и вгляделся в гостя.
- Куро… саки-кун?
- Да я это я. Кошмар, знал бы, что ты так встретишь, в жизни бы не пришёл.
- Ой-ой-ой! Прости! – девушка подбежала к окну и сняла оттуда занавеску, которая скрывала лунный свет. Орихиме осторожно подошла к Ичиго, внимательно вглядываясь в его лицо. Подол её платья скользнул по пальцам Ичиго, когда она присаживалась рядом с ним.
- Мне не верится, что это ты, Куросаки–кун, я так рада! – Иноуэ резко подалась вперёд и крепко обняла Ичиго. Внезапно, Ичиго услышал голос в голове, зовущий его, и отстранившись от девушки заозирался по сторонам.
- Что случилось, Куросаки-кун?
- Не могу понять, что со мной происходит. Орихиме, скажи, откуда я тебя знаю? Я пришёл только за этим. Я должен знать кто я и зачем здесь.
- Что? Куросаки-кун, неужели ты не знаешь кто ты? Ты человек. Временный Шинигами Куросаки Ичиго, защитник города Каракура и союзник Общества Душ. Ты ничего не помнишь?
- Абсолютно ничего… - Ичиго схватился за голову. Почему он ничего не помнил? И почему всего неделю назад его ничего не интересовало кроме служению Айзену? А Гриммджо?
- У меня нет сил принять всё, что ты сказала сейчас, пойми…
- Хорошо, что ты ещё хотел узнать? – было видно, что Иноуэ хотела всеми силами помочь рыжему.
- Кто ты мне? Жена?
- Жена?! Нет-нет-нет! Что ты, что ты? Жена? Да ну, нет-нет-нет! – девушка замотала головой, отчаянно краснея и размахивая руками.
- А чего это ты покраснела?
- Да так, ничего…
Орихиме засмущалась и отвела взгляд.
- Ну, мы с тобой друзья и учимся в одном классе, как и Тацки-тян, Исида-кун и Садо-кун, а ещё ты дружишь с Рукией-чан и Абараи-куном…
- Стоп! А это кто такие?
- Рукия-чан и Абараи-кун?
- Да.
- Шинигами.
- Чт…?!
От злости Ичиго впечатал кулак в стену.
- Ксо!
- Что с тобой, Куросаки-кун?
- Извини, Орихиме, но мне пора. Скажу только, что я потерял память. Именно поэтому ничего не помню. Мне пора, - Ичиго развернулся и направился к выходу.
- Подожди, Куросаки-кун! У тебя ещё есть отец и две младшие сестрёнки: Юзу и Карин!
Парень развернулся и шокировано уставился на Иноуэ.
- Я подумала, что тебе важно это узнать.
- Спасибо.
- А?
- Большое тебе спасибо.

Мёртвый ветер гонит серый песок Уэко Мундо каждый день в одну и ту же сторону. Дюны перекатываются то в одну сторону, то в другую. А по форме Уэко Мундо напоминает песочницу. Огромную песочницу с большими детьми.
Но неожиданно поднявшийся фонтан песка нарушает гармонию ветра. На песок ступило несколько человек. Перед ними через несколько километров маячил громоздкий мрачный Лас Ночес.
- Как думаешь, Ренджи, мы быстро туда доберёмся?
- Да, если Исида с Садо отставать не будут.
- Не волнуйся, не отстанем.
- Тогда вперёд!
Двое Шинигами бежали впереди, а сзади них пара человек, и один из них был квинси.
- Как планируете стену ломать? – спросил Исида.
- Как-как? Догадайся! – ответил ему Ренджи, доставая занпакто.
- Ренджи! – крикнула Рукия, - Ты хочешь, чтобы на твои вопли и мат все арракары сбежались?
- Ну а как ещё прикажешь туда проникнуть?
- Через дверь.
- Ага «Стук-стук, простите-извините, мы бедные странники, пришедшие вам шеи за рыжую девку свернуть, не пустите ли нас переночевать, на Хоугиоку поглазеть?» - так что ли?
- Нет, но хотя бы прилично будем выглядеть.
- На воротах Лас Ночеса в самый раз, - раздался голос сверху. Гости Уэко Мундо только подошли к стене замка. Они подняли головы и увидели белую фигуру. Человек спрыгнул со стены и приземлился рядом с Шинигами. Рукия коротко вскрикнула и чуть не упала от шока.
- Ичиго! – крикнули в голос парни. Кучики вообще говорить не могла.
- Вижу, вы меня прекрасно знаете, - проговорил Куросаки, осматривая каждого, - Однако я вас впервые вижу, так что либо проваливайте, либо сражайтесь.
- Куросаки, ты охренел?! Ты в курсе, что ты полгода отсутствовал в городе! Твои сёстры уже не надеются, что ты жив в связи с твоим сволочным характером…
- Как тебя зовут? – неожиданно спросил Ичиго.
- А? Что?
- Если так подумать, то двое Шинигами – это Кучики Рукия и Абараи Ренджи, а вы?
- Что за шутки, Ичиго? – сказала Рукия, - ты пропадаешь из жизни на целых полгода, находишься непонятно где, а теперь ты в арракаровской форме, грубишь и не узнаешь нас! Что с тобой случилось, Ичиго? Где тот самый рыжий балбес, который пронзил своё сердце моим клинком?!
Эта девушка выглядела очень знакомо Ичиго. Он знал, что где-то её уже видел, и что его связывает с ней нечто большее, чем с Орихиме. «Одни бабы» - сказал бы Гриммджо. Точно! Гриммджо!
- А…
- Думаю, что за объяснение придётся взяться мне.
- Гриммджо!
- Секста Эспада!
- Йоу! Шинигами, готов узнать своё прошлое?

@темы: Ичиго, Ангст, R, Гриммджо, Слэш, Фанфики

---

Ох, зачастил я со своей мазнёй....

[Urahara-kun]

В перерывах между сказками и в предвкушении появления Тенсы в следующих сериях)

ТенсаИч зимний обыкновенный

@темы: Ичиго, Фанарт, Слэш

---

Арт.

[Волшебный Кролик~]

Вы это видели?^^

+4

Надеюсь такого не было...

Aizen Sunset by ~kyuyoukai on deviantART

Aizen Sousuke Last Form by ~kyuyoukai on deviantART

Evil Aizen Taichou by ~kyuyoukai on deviantART

Chibi Aizen Metalhead XD by ~kyuyoukai on deviantART

@темы: Фанарт

---

Поиск картинок

[Целестра]

Всем привет!
Помогите, пожалуйста, найти эти две картинки в более высоком разрешении (чем больше-тем лучше!), если они вообще есть..

@темы: Рангику, Вопросы, Гин

---

Реклама

[Okana]

справка

Арт фест - это сообщество, в котором пишут фанфики на данный арт.

Разрешение на рекламу получено.

---

SD-Renji

[Mana-sama]

Здраствуйте. У кого-нибудь есть вот такой арт, но больше размером?

смотреть

Ну или нечто похожее. Такой вот смешной чибишный Ренджи в хорошем качестве и мордой анфас.
Заранее благодарю.

@темы: Ренджи, Вопросы

---

Сказка нумер 3

[Urahara-kun]

Октава эспада или Карлсон

@темы: Заэль, Фанарт, Арранкары

---

Блич 301 сравнение

[Наччан]

По сравнению с предыдущей серией эта просто шикарна))

38 штучек...

Не понимаю их логики: ноги Ичиго цензурят, а ...эммм, промежность Йоруйчи так выделяют...



























За склейку спасибо большое  Нярон









Эк его разнесло...И эти ноздри...







В следующей cерии ждем Тенсу...Ждем...

@темы: Коллажи

---

[Vincent Blackwood]

@темы: Фанарт, Гриммджо

---

Родилось тут.

[Артемис Энтрери]

Название: Б/Н
Автор: Артемис Энтрери
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Готэй-13, Куросаки Ичиго, Куросаки Карин.
Жанр: Бред с претензией на стеб и АУ
Краткое содержание: Возвращение Ичиго сил шинигами.
Дисклеймер: Я не я, лошадь не моя, все принадлежит Кубо Тайто, я компьютерная программа.
Предупреждение: Бред. Писалось под воздействием
высокой температуры и лекарств. Словотворчество. Обоснуй не ночевал. ООС.
Отказ от критики: Если это совсем погано - так и скажите, снесу к лысым ёжикам

Внеочередное собрание капитанов и их замещающих Готэй-13 было посвящено одному-единственному, но уже навязшему в зубах вопросу.
Что делать с Каракурой?
Уже третий раз на дежурного офицера нападали. Но если предыдущие пострадавшие описать напавшего не могли в связи с посттравматической амнезией, то последний дежурный, шестой офицер одиннадцатого отряда, описывал нападавшего как «нечто мелкое, черноволосое, и со сковородой».
В конце концов, все пришли к одному-единственному решению – бывшему врио шинигами Куросаки Ичиго необходимо срочно вернуть силы. Пусть он, знающий Каракуру как свои пять пальцев, и разбирается. И заодно приструнит одного не в меру разошедшегося квинси, дошедшего в своей наглости до отстрела Пустых непосредственно перед носом дежурных офицеров.
Основной вопрос стоял в том, что кто займется непосредственно исполнением – пырянием рыжеволосого мечом, причем желательно - без последствий. Как для самого экс-врио шинигами, так и для пыряющего – Куротсучи-тайчо приволок из Уэко Мундо видеозапись того, как вышеупомянутый экс-врио разделывал под орех некоего арранкара. Точнее, сначала арранкар рвал незадачливого шинигами как тузик грелку, но потом…
Короче говоря, увидеть перед собой эту жутенькую помесь банкайного капитана с Вастар Лордом в ресуррекшене, да ещё в паршивом настроении, не хотел никто. Разделает же, как недоброй памяти Айзен черепаху, и ухом не поведет. Или рогом. Или чем там Пустые поводить умеют.
На вылезшего невовремя Кучики-тайчо, который напомнил, что вообще-то подобные действия называются изменой, шикнули так, что несчастный кейсеканоносец чуть ли не забился в угол и старался не отсвечивать – Сенбонзакура Кагеоши это, конечно, круто, но Рюджин Джакка как-то посолиднее выглядит…
Ко всему выяснилось, что пырять надо шикаем – Маюри заявил, что лишь в этом случае шанс более-менее равномерно распределить силу между делящимся ею и оделяемым.
Было решено перебирать капитанов по очереди.
Сотайчо отпадал – все-таки Готею нужен живой шинигами, а не шашлык из него.
Сой Фон тоже – скорость это, конечно, хорошо, но уж больно опасно – ткнет случайно дважды – и все, заказывайте гроб. А также майтесь с Каракурой до конца дней своих. А так как несчастная нинбантай-тайчо никак не могла привыкнуть к протезу вместо левой руки и периодически теряла равновесие…
Кандидатура Изуру Киры сначала была воспринята с энтузиазмом большинством, но затем вспомнили, что для проведения колющего удара в область сердца с помощью Вабиске придется порядком извратиться…
Кенпачи предложил дать Вабиске ему – он-де всяко ткнуть сумеет. После этого Кенпачи от дела решили отстранить – шинигами нужен как можно быстрее, а не после недельных реанимационных процедур.
Бьякуя сидел в своем углу и не жужжал – нарываться второй раз ему явно не улыбалось.
У Укитаке было очередное обострение, так что ему явно не стоило не то что на грунт лезть – но даже из комнаты-то выходить.
Шинсуй уже успел где-то ополлитриться, так что идея пустить крепенько поддатого капитана восьмого отряда на такую ответственную миссию энтузиазма не вызвала.
Хитсугайя-тайчо проходил по тому же ведомству, что и Ямамото – во втором случае объект будет жареный, в первом – мороженый. Те же яйца, вид в профиль, как говорится.
Кандидатура Маюри, хоть тот и соглашался, была так же отвергнута – раскрывать секрет очередного яда Ашисоги Джизо Маюри не хотел, а при этом раскладе Унохана не давала никаких гарантий, что успеет откачать отравленного.
Хисаги Шухей, заикнувшийся было о том, что типа кто эту кашу с временным шинигами заварил – та пусть и расхлебывает – напоролся сразу на два зверских взгляда в исполнении капитанов тринадцатого и шестого отрядов, тут же раскаялся, расшикаенным безо всяких фраз активации Казешини вышиб дверь и ушунповал в неизвестном направлении со скоростью звука прежде, чем Кучики-старший и Укитаке успели вытянуть свои мечи. И только после этого до капитанов дошло, что они только что упустили почти идеального кандидата. Но, как известно, хорошая мысля приходит опосля. Искать удирающего со всех ног Шухея по всему Рукогаю не улыбалось никому.
Сама Унохана должна была следить за состоянием реанимируемого шинигами и поэтому сама не могла передавать свои силы. Да и попробуйте, проткните кого-нибудь газом…
Кандидатуры лейтенантов тоже отпали – Сасакибэ, Тэцузаемон и Котецу-старшая были на задании, Исе Нанао не отдал Шинсуй, заявивший, что лучше он сам пойдет, Ренджи отпал по той простой причине, что Забимару в шикае был способен только разрубить, а не проколоть, Мацумото тоже обладала не самым подходящим занпакто, а поручать сие дело Хинамори никто бы и не стал, поскольку удручающе малое количество рейацу не позволило бы ей вернуть Куросаки силы, а саму бы высосало дотла.
Короче говоря, кандидат остался только один. И в данное время сей кандидат сидел под арестом.


-Куросаки-сан, выйдите сюда! – протяжный голос каракурского барыги вытащил-таки экс-врио шинигами на порог своего дома. Там стояли двое, и если не узнать Киске было невозможно, то второй был никем иным, как…
- Икоросе, Шинсо…- лезвие пробило грудь Ичиго.

Ичимару Гин слегка осел, но тут же был подхвачен и утащен в неизвестном направлении неким рыжеволосым лейтенантом, а точнее лейтенантшей. В ближайшие несколько часов ему предстояло крепко пожалеть о том, что не остался в камере...
Внезапно вернувший силы Куросаки от души заехал опешившему Урахаре по физиономии и скрылся в доме.
А этажом ниже комнаты Ичиго его младшая сестра Карин с чувством глубокого внутреннего удовлетворения убрала поглубже в шкаф увесистую чугунную сковородку.

@темы: АУ, Джен, Стеб, PG13, Драбблы, Фанфики

---

[Дилия]

Название: Не та.
Автор: Альтари
Фэндом: Блич
Рейтинг: G
Жанр: angst, romance
Пейринг: Исида Урюу/Кучики Рукия
Предупреждение: возможный ООС
Дисклеймер: Все Кубо
От автора: писалось на  hetfic по ключу №4: «Выстрел. Пуля в сантиметре от головы».

Даже тот, кто далеко, стоит рядом, если он в твоем сердце; даже тот, кто стоит рядом, далек, если твои мысли далеки от него.
Древнеиндийское изречение.

Знаете, это глупо. Глупо жить воспоминаниями. Еще к тому же столь отчаянно цепляться за них. Ведь прошло уже больше года с момента их последней встречи. Хотя это даже встречей назвать нельзя – молчание, один взгляд и все. Ни одного слова не было сказано. Он ведь не Орихиме, чтобы кидаться к ней на шею и шептать всякие глупости. Он не Куросаки, чтобы, нахмурившись, попрощаться с ней. И даже не Чад, чтобы просто кивнуть ей. Просто один взгляд и все. Даже смешно.
Попытаться забыть? Не получается. Нелепый шрам в форме пятиконечного креста на груди все равно будет напоминать об этом. Не думать об этом? Не получается. Пустые все равно появляются в городе. Само собой было бы лучше уехать отсюда, как, например Чад или Орихиме. Но он не может. Поэтому приходиться довольствоваться лишь редкими встречами и воспоминаниями.
***
Сидеть вот так друг к другу спиной почти привычно. И молчать вот так вот тоже привычно. Словно так и должно быть. Взгляд прикован к деревьям. К цветам.
- Сакура здесь цветет также как и в Сейретее.
Это, наверное, первые слова за последние полчаса. Исида поворачивается к девушке.
- А разве они должны отличаться? – в голосе слышна ирония. На губах Рукии появляется улыбка.
- Просто я никогда не видела цветение здесь.
Орихиме ушла часа два назад: ее увела Тацки. Чад ушел больше полутора часов назад: ему было нужно идти на работу. Ичиго ушел больше часа назад: его позвали домой сестры. Остались они одни с Рукией. Им некуда спешить – у них нет столь неотложных дел. Их никто не ждет здесь.
Уже вечер. Уличные фонари зажигаются один за другим. Однако Исида с Рукией не собираются уходить. Их ничего не держит здесь в этом парке. Но им ведь некуда спешить?
- Забавно вот так сидеть в тишине и покое, - Рукия кутается плед, глядя в вечернее небо. – И при этом никто не нападает на тебя.
Исида усмехается.
- В последнее время подобный покой кажется крайне подозрительным, да? – и снова ирония в голосе. Рукия усмехается.
- Если бы каждый вечер был таким же – то я бы сейчас не сидела здесь.
Снова повисает молчание. В нем нет неловкости. В нем нет отчуждения. В нем нет ничего отталкивающего. Словно так и должно быть.
Шорох листвы деревьев из-за ветра. Шум проезжающих машин и далекие отзвуки сирен. Молчание, понимание без слов. Такие затишья перед бурей, перед новой битвой кажутся бесценными. Бесценны тем, что в подобных моментах нет волнения за ближнего, нет мыслей о новом враге, нет адреналина от битвы. В эти мгновения можно почувствовать себя человеком. Обыкновенным. Со своими земными проблемами, как бы это ни звучало смехотворно. Смерть, постоянно ощущаемая, когда всю их группу затягивает в новое приключение, исчезает. Словно возвращается вкус жизни.
Этот вкус ощущается сейчас как никогда, когда Рукия, заснув, прислоняется к плечу Исиды. Тот вздрагивает, но не отодвигается. И не будит девушку. Просто сидит, прислушиваясь к дыханию Рукии. Разглядывает небо. Поворачивает голову, когда Кучики зябко ежится, кутаясь в плед. И тут же аккуратно, чтобы не разбудить девушку, обнимает ее. Обнимает ее, прижимая к груди. Никаких крамольных мыслей. Просто Урюу не хочет, чтобы она простудилась. Просто хочет, чтобы Рукия хорошо спала. Просто хочет запомнить этот миг, полный спокойствия. Просто хочет обнять ее.
Все просто.
***
Один взгляд. Всего один. Но было в нем что-то такое, что заставило задержать дыхание.
Одно мгновение, когда взгляды встретились. Всего одно. Но в тот миг время словно замедлилось, стало почти бесконечным.
Одна мысль. Всего одна. «Она не та».
И ведь действительно Рукия не та. Она не та, с которой можно просто гулять по улицам. Она не та, с которой можно соединить свою жизнь. Она не та, с которой можно коротать вечера. Она не та, с которой можно будет растить детей. Она не та, с которой можно будет встретить старость.
Но кто тогда она?
Рукия та, с которой можно встретить врага лицом к лицу. Она может прикрыть спину во время боя. Ей можно сшить красивое платье. С ней можно сидеть молча в комнате, слушая тиканье часов.
Все это подходит для того, чтобы потом вспоминать о своих школьных годах. Чтобы потом вспоминать с теплотой о Рукии. Чтобы вспоминать о том, каким дураком был тогда, раз испытывал нечто большее чем дружба к той, что умерла уже давно.
…Ведь живые и мертвые не могут быть вместе?
***
Мгновения, наполненные тишиной и спокойствием, всегда быстро заканчиваются.
Золотистый щит Отрицания горит над Чадом, лежащем без сознания. Оборванные электролинии искрят. Неподалеку лежит опрокинутая машина полицейских. Глухо завывает сирена.
- Осторожней, Кучики-сан! – крик Орихиме слышен сквозь вой Пустого. Щит отражает атаку монстра и разбивается на золотистые осколки. Секундная передышка, чтобы собраться с мыслями. Один взгляд, одно мгновение и план готов. В руке сияет лук, а Рукия собирается силами, чтобы атаковать Пустого. Пара стрел – в туловище, еще одна пара – в голову. Отвлечь внимание.
- Танец второй, - со стороны Рукии веет холодом, прохладой. – Белая рябь.
Секундой позже лед разбивается. Битва окончена. Лук в руке исчезает, а Рукия возвращается в гигай.
- Иноуэ-сан, как Садо-кун? – они оба подходят к Орихиме.
- С ним все будет в порядке, - лицо Иноуэ сосредоточено. Сквозь сирену, слышен кашель.
- Кто вы такие, черт возьми?!
Исида с Рукией немедленно оборачиваются. К ним, прихрамывая, идет, полицейский, выбравшийся из машины.
- Кто вы такие?! Откуда у тебя взялась катана? И куда она пропала? – полубезумный взгляд мужчины прикован к Рукии. Полицейский стирает кровь со лба. – Кто вы такие?!
- Он меня видел? – в голосе Рукии проскальзывает удивление. Тихий вздох. – Здесь с каждым разом становится все больше людей с высокой духовной силой.
И шарит по карманам, ища заменитель памяти. Но не стоит быть такой беспечной. Мужчина выхватывает пистолет. Более чем безумный поступок.
- Кучики-сан!
Гремит выстрел. Время замедляет свой ход. Вот Исида в одно мгновение оказывается с Рукией. Отталкивает ее в сторону. Кажется, что пуля пролетела в каком-то жалком сантиметре от его головы. Следующее мгновение понимается с трудом. Хотя бы, потому что он лежит на земле. Хотя не совсем на земле. Рукия с удивлением разглядывает квинси, лежащего на ней. А Урюу смотрит на нее, чувствуя то, что начинает краснеть.
Ситуация нелепа сама по себе. Почему? Да потому что Рукия в гигае. А значит, пуля не навредила бы ей. Единственный кто мог пострадать, так это только он сам. И как он смог так сглупить?
Их лица слишком близко. Слишком. Исида смотрит в синие глаза, слушает частое дыхание, чувствует тепло, исходящее от Рукии. Тепло фальшивое, правда.
Сколько уже времени прошло? Сколько они смотрят друг другу в глаза? Кажется много. Он чувствует стук чужого сердца. Тоже фальшивого. Ирония? Да.
Быстро поднимается, помогает Рукии встать. Отряхивает одежду, извиняется. На самом деле прошло несколько секунд. Полицейский по-прежнему сжимает пистолет в руках, но не стреляет: шум выстрела отрезвил его. Наконец Рукия достает заменитель памяти. Нажимает на кнопку.
…Край платья Рукии порвался. Исида, недолго думая, предлагает ей зашить его. А еще лучше сшить новое. Ведь сшить платье ей он может?
***
Дни. Недели. Месяца. Время идет быстро. Каждый день похож на другой и оттого кажется, что все это прошедшее время – один длинный день. Унылый и серый.
Убираясь в доме, Исида находит альбом со своими набросками на полке. В альбоме наброски различных нарядов. Однако на последней странице Урюу находит несколько забавно нарисованных зайчиков. Хмурится. Вот, кажется, сейчас он услышит знакомый голос, доносящийся из кухни. Почувствует запах свежего чая.
Исида закрывает альбом. Кладет его обратно на полку.
Воспоминания слишком яркие на фоне этого бесконечно долгого дня.
***
- Надеюсь, я не слишком тебя отвлекла?
- Нет, Кучики-сан, - Исида ставит на стол две чашки чая. Приятный аромат разливается в кухне. – Так зачем же вы пришли ко мне?
Рукия откидывается на спинку стула, держа в руках чашку чая. Улыбка появляется на ее губах.
- Просто так.
Исида с удивлением смотрит на нее.
- Ясно.
Снова молчание. Урюу смотрит в окно. Он уже знает, что запомнит до мелочей сегодняшний вечер.
***
Знаете, это глупо. А еще крайне нелепо и сентиментально. Иначе как еще объяснить, что он снова видит ее?
- Рад вас видеть, Кучики-сан, - кивок. Рукия поправляет рюкзак.
- Я тоже рада видеть тебя, Исида.
Вот так просто идти по улице кажется почти фантастическим. Идти, разговаривая о чем-то неважном. Идти, чувствуя, что на губах появляется улыбка. Бесконечно долгий день подходит к концу.
Орихиме с улыбкой бросается на шею Рукии. Куросаки хмурится, приветствуя ее. Чад кивает. Словно ничего и не менялось. Но что-то все-таки изменилось.
День быстро подходит к концу. Орихиме уводит Тацки. Чад уходит на работу. Ичиго уводят домой сестры. Исида с Рукией снова остаются одни. Но это уже привычно. Так же привычно, как и то, что Кучики снова дома у Урюу.
Чай выпит, новости рассказаны. Рукия сидит на диване, разглядывая наброски будущих нарядов. Задает несколько вопросов, и Исиде приходится сесть рядом, чтобы ответить.
Все вопросы заданы, а ответы даны. Тишина. Лишь за окном слышен шорох листвы деревьев, да шум проезжающих машин. Молчание. Понимание без слов.
Дежавю. Ведь это иначе и не назовешь. Рукия, уснув, прислоняется к плечу Исиды. Тот вздрагивает, но не отодвигается. Смотрит в окно. Спустя какое-то время аккуратно, чтобы не разбудит девушку, обнимает ее, прижимая к своей груди.
Сколько времени прошло? Сколько уже он так держит ее? И как давно Рукия проснулась?
Мысли путаются. Извиниться? Отпустить? Но размыкать объятия не хочется. Приходится лишь смотреть в синие глаза, слушать дыхание, чувствовать тепло и биение сердца. Пусть тепло и стук сердца фальшивые. Пусть.
Их лица слишком близко. Слишком.
Легкое, почти неощутимое касание губ. Поцелуй длится всего долю секунды. Чтобы не нарушить один из тех моментов, полных спокойствия и тишины.
Начинается новый день. И он будет полон красок.
***
…Она не та. Она не та, с которой можно просто гулять по улицам. Она не та, с которой можно соединить свою жизнь. Она не та, с которой можно коротать вечера. Она не та, с которой можно будет растить детей. Она не та, с которой можно будет встретить старость.
Она не та.
Она лучше.

@темы: Рукия, Ангст, Гет, Ишида, Романс, G, Фанфики

---

Песенка Гриммджо

[Галилео]

На тот момент, когда я её писала, все ещё надеялись, что Гриммджо жив...
Бличевский вариант "Изгиб гитары жёлтой..."

Вспомнить былое...

[L]www.diary.ru/~Galilleo/p137727575.htm#more1[/L]
P.S.: Грммджо мегоООСен! Он подобрел...

@музыка: Sugita_Tomokazu-Da

@настроение: Ностальгичное...

@темы: Фанарт, Гриммджо

---

[Дилия]

Название: Подождать
Автор: Альтари
Фэндом: Блич
Рейтинг: G
Персонажи: Рюукен, Урюу
Предупреждение: возможный ООС
Дисклеймер: Все Кубо
От автора: писалось на драббл_хэлл по заявке: "Рюукен/(|)Урюу, не ангст" по картинке


В принципе вес у одного листа бумаги почти неощутим. Но вес у нескольких папок, которые в данный момент нес Исида, очень даже ощущался. И не то чтобы он жаловался, просто эти самые папки в данный момент крайне затрудняли обзор, мешая смотреть на дорогу. Шаткая пирамида из документов при каждом шаге грозилась обвалиться и перепутать все бумаги, таким образом, уничтожив весь дневной труд.
Подобная бумажная волокита была неотъемлемой частью работы Исиды. Работы секретаря. И все бы ничего, если бы начальником Урюу не был бы его собственный отец. Как так получилось? У Урюу заканчивались деньги, а секретарь Рюукена как раз ушла в отпуск. Один телефонный звонок – и «Ровно в восемь быть там и без опозданий». По тону голоса можно было подумать, что опоздание карается смертной казнью. Впрочем, не исключено.
Поудобнее перехватив папки, Урюу остановился у кабинета с табличкой «Администратор больницы». Мелькнула мысль, что нужно постучаться: однако руки заняты. Не долго думая, Исида толкнул плечом дверь кабинета и вошел туда. В кабинете никого не было. Ну, и кому были нужно отчеты за пять лет «крайне срочно»?
Водрузив папки на стол, Урюу бросил взгляд на наручные часы. Почти шесть часов вечера. А значит, скоро можно будет возвращаться домой. Исида обошел стол, подошел к окну. Солнце уже садилось. Нужно было подождать Рюукена, перед тем как уйти. И ничего такого: просто старший квинси не любил, когда секретарь уходил, не предупредив его. Нужно подождать.
Урюу еле слышно вздохнул. Подошел к книжным стеллажам, наугад вынул книгу. Пролистал. Ничего особенного. А занять себя чем-то нужно. Исида поставил книгу обратно и подошел к столу. И куда подевался Рюукен? С секунду Урюу смотрел на пустое кресло: на его спинку был небрежно брошен халат. С чего бы это Рюукен стал так раскидываться вещами? Помнится, именно он не далее чем вчера назвал самого Урюу неряхой, заметив одно-единственное пятнышко на рубашке. Которое Исида поставил, когда нес Рюукену кофе. Да, еще к тому же пустые совсем не вовремя вылезли тогда ночью… Он работает здесь всего пятый день, а устал, так как будто работал без сна и выходных месяцев пять, если не больше. И нет, он не жалуется. Просто бесконечные «принеси то, подай это» уже начинали надоедать. А еще казалось, что одним своим пристальным взглядом Рюукен каким-то образом вытягивал все тепло, и вокруг становилось холодно. Хотя это совсем уж перебор.
В детстве Урюу боялся притрагиваться к вещам отца. Казалось, что вещи лежат в известном лишь Рюукену порядке, и сдвигать их каким-либо образом возбранялось. Однако детство уже давно закончилось. Урюу бросил еще один взгляд на часы и подошел к креслу. И сел, откидываясь на его спинку. Взглянул на потолок. Надо чем-то занять себя, пока он ждет Рюукена. Вот только нечем. Урюу придвинулся к столу. Рассеянно скользнул взглядом по деловым бумагам, газете и папкам с документами, которые принес сам Исида. Зачем-то взял в руки шариковую ручку и уставился бездумным взглядом в дверь. Невольно вспомнилось, как несколько месяцев назад сам Урюу приходил сюда, чтобы дать обещание. Обещание больше никогда не помогать шинигами. Обещание, которое не сдержал.
Зачем вообще нужно было брать с него это обещание, это слово, эту клятву? Если знал, что не сдержит? Зачем? Ведь это нелепо, глупо и…правильно. Да, именно вот так. Пытаться навязать свою волю, свой взгляд – и одновременно с этим дать выбор. Ведь если бы Рюукен, правда, хотел, чтобы он, Урюу, не помогал и не общался шинигами, мог бы попросту не возвращать ему силу. Или же закрыть где-нибудь и не выпускать. Хотя бы в том же убежище под больницей, где возвращал ему силу. Урюу горько усмехнулся, представив себе последствия, если бы Рюукен закрыл его в том подвале. Ведь, по сути, каждый в их команде сыграл свою роль. Пусть незначительную, но роль. А если бы он не отправился бы в Уэко Мундо? Даже страшно представить последствия.
Урюу откинулся на спинку кресла, подавляя желание зевнуть. Снова скользнул взглядом по столу. Одни документы. И ничего такого, что напоминало бы о семье. Кажется, у обычных людей на рабочих столах стоят фотографии или хоть что-то напоминающее о дорогих сердцу людях. Хотя их семья уже давно выходит за рамки общественных норм. Если ее конечно еще можно назвать семьей. Что впрочем, можно сделать лишь с натяжкой.
Интересно, кто из них первым решил отдалиться? Сам Урюу, обиженный мнением отца о квинси и опечаленный смертью деда? Или Рюукен, который…который ничего не сделал?
Урюу положил руки на подлокотники кресла и прикрыл глаза, устраиваясь поудобнее.
Получается, что отдалился он сам, а Рюукен просто ничего не делал, чтобы убрать отчуждение из их общения. Наоборот усугублял, попросту не обращая внимания. И вспоминая о существовании сына раз в месяц. Вот шаг за шагом они и пришли ко всему этому. А потом Рюукен будет требовать от него, Урюу, обращаться к нему «отец»! Даже смешно. О том, что Рюукен для него отец, напоминали лишь документы, внешнее сходство, да почти стершиеся детские воспоминания. Ах, да еще пожелтевшие и потрепавшиеся фотографии. Но если обо всем этом на мгновение забыть – то Рюукен был для него совершенно чужим человеком. Урюу ничего о нем не знал. Знал лишь, что, возможно, он любил мать Урюу и его самого. Когда-то. А еще знал, что он работает в городской больнице, обладает званием «Последний квинси», хотя и не желает пользоваться этой силой. И все. Да Урюу больше знает о Куросаки Ичиго! Например, что тот любит шоколад. Или о том, что Иноуэ Орихиме любит класть в пломбир перец. Или, что Кучики Рукия любит есть вафли. Откуда же он знает об этом? Довелось однажды всей их компании пообедать в кафе. Пусть Урюу немногое знает о друзьях, но зато он совершенно ничего не знает о своем отце. Смешно. И в какой-то степени грустно.
Исида открыл глаза, бросив взгляд на часы. Шесть двадцать семь. Он подождет еще полчаса и уйдет. Всего полчаса. Урюу сделал глубокий вдох. Какой-то знакомый запах раздражал его. Исида повернул голову направо. Мог бы и сразу догадаться. Белый халат, небрежно брошенный на спинку кресла. Именно от него и пахло столь знакомо дорогим одеколоном и табаком. Ах, да сколько можно курить? Пусть Рюукен и открывал окно, когда курил, но одежда Урюу к вечеру полностью пропитывалась запахом табака. И поэтому стирку приходилось устраивать каждый день. Казалось, что еще чуть-чуть и от самого Урюу начнет пахнуть так же. Нелепо. И что самое странное, что этот запах умудрялся раздражать Исиду и одновременно успокаивать. Крайне нелепо. Зато теперь хотелось спать – сказывался недосып.
Тиканье часов казалось убаюкивающим, а кресло – совершенно подходящим предметом мебели для сна. Чуть повозившись в кресле, Урюу еще удобнее устроился в нем, положив ноги на подлокотник. Мысли с каждым разом становились все бессвязнее. А ясная последняя мысль была крайне простой: «Надо подождать Рюукена».
Урюу провалился в сон.
***
Придется остаться на ночь на работе. Но это уже в порядке вещей, это норма. Мимолетный взгляд в окно – на улице уже стемнело. Приглушенные шаги. И как он смог забыть свои сигареты в кабинете?
Уже подходя к своему кабинету, Рюукен равнодушно скользнул по пустующему рабочему месту секретаря. Он так и думал, что мальчишка уйдет. Оно и правильно: зачем Урюу ждать его? Однако, открыв дверь, Рюукен застыл на пороге. Урюу никуда и не уходил. И ночевать видимо решил именно здесь.
Бесцеремонно развалившись в его рабочем кресле и также бесцеремонно укрывшись его халатом, Урюу спал. Причем видимо давно. Очки младшего квинси перекосились, но этот факт явно не мешал его сну. А пачка сигарет, которая была целью посещения кабинета, благополучно выпала из кармана халата и лежала на полу. Рюукен подошел к столу и поднял сигареты. Достал одну. Щелкнул зажигалкой и прикурил. Урюу не проснулся: лишь поморщился во сне, что-то пробормотав себе под нос. И натянул халат повыше.
Первой мыслью было разбудить Урюу и отправить его домой. Или хотя бы заставить его перейти на диван. Но Рюукен не торопился его будить. Он протянул руку к лицу Урюу и снял с него мешавшиеся очки. Положил их на стол. И стал задумчиво разглядывать сына.
Он разбудит его чуть позже. А пока нужно его запомнить таким: не хмурым, спокойным, спящим. Нужно. Просто нужно.

@темы: Джен, Ишида, G