Конкурс: "Новогоднее спецзадание шестого отряда!"

[Siimes]

Берите уютные пледы, рюкзаки с вдохновением, термосы с тёплыми идеями и присоединяйтесь к "Новогоднему спецзаданию шестого отряда"!

@темы: Ссылки

---

Сенбонзакура

[lindega]

"Эй, ты, поди сюда!"

+2

Рапунцель Сенбонзакура




PS. На всякий случай - в костюме - не я, моего тут пошив костюма и парик. Маска и доспехи делались человеком, который, собственно, внутри костюма

@темы: Занпакто

---

[julientel]

That day, those eyes by ~Tenshi-Inverse on deviantART

@темы: Ичиго, Рукия, Фанарт

---

[S O N I C]

История Укитаке (имеет прямое отношение к 474-ой главе), на английском:



















(c) Hatifnatten

@темы: Укитаке, Коллажи, Юмор

---

Блич 349 сравнение

[Наччан]

33 штуки

@темы: Коллажи

---

[Локи 7281]

Название: Часовой механизм
Автор:  Локи 7281
Бета: Я сам по себе мальчик, свой собственный
Пейринг | Персонажи: Хирако Шинджи, Сакандэ, мелькает Саругаки Хиори
Жанр: Ангст, Дарк
Рейтинг: PG
Дисклеймер: Не мое.
Саммари: "А-а-а ба-абочка крылышками бяк-бяк-бяк-бяк..." (с) Обыкновенное чудо
Авторские примечания: POV Хирако
Размещение: с разрешения автора

Больше всего на свете я ненавижу часы. Их навязчивое тиканье, прыгающие стрелки, маятники, кукушки... Песочные, водяные и солнечные часы. Маленькие и большие. Дорогие старинные и дешевые, с барахолки в генсее. Они - как хлысты хозяев над рабски склоненными спинами, подгоняют, заставляют спешить-спешить-спешить... на собственные похороны.
Даже сломанные, часы напоминают об упущенных возможностях, шансах, которыми ты бы непременно воспользовался, если бы успел. А это значит, что надо бежать быстрее. Еще быстрее!
"Тик-так!" - щелкает хлыст в очередной раз, и ты чувствуешь, что боишься куда-то не успеть. Ты и понятия не имеешь, куда тебе надо торопиться, но уже деловито бегаешь из угла в угол.
"Тик-так!" - снова щелчок хлыста, и у тебя почти паника. Быстрее. Быстрее!
Я называю это синдромом Белого Кролика. Вы понимаете, о чем я?

Кроличья нора бесконечно глубока. В ней нет ни верха, ни низа, ни права, ни лева. Я падаю в нее почти каждый день. На дне находится мой внутренний мир.
Там темно, и только большие крупные звезды освещают его. Созвездий там, правда, тоже нет. Звезды перемещаются по небу, иногда быстро, словно светлячки у лампы, а иногда почти незаметно.
А бывает так, что и звезд нет.
Земля здесь - бесконечная шахматная доска, квадраты которой усыпаны темным и светлым песком. И он никогда не перемешивается. Если перенести горсть белого песка на черную клетку, песок мгновенно потемнеет, и наоборот. Я сотни раз пытался, я знаю, о чем говорю.
Мой меч - Саканадэ — хрупкая маленькая девочка в черно-белом домино и с театральной маской на лице. Половина этой маски смеется, а другая - плачет. На шее у девочки висят карманные часы-луковица на длинной цепочке. Саканадэ - ферзь обоих шахматных армий. Она ходит, как хочет, и ей наплевать на меня. Для нее я - всего лишь! - король. Так она говорит.
Я ругался с ней, дрался и спорил до хрипоты, и только потом понял. Я хреново играю в шахматы, мне не сразу пришел в голову ответ. Как бы не был силен и самодостаточен ферзь, король - главнее. А Саканадэ... Ей просто нравится гладить меня против шерсти. И чем больше я раздражаюсь, тем больше ей это нравится.
Саканадэ нелогична и непоследовательна. Может показаться, что она капризна, но это не так. Она просто насмехается. Чаще всего надо мной.
Саканадэ никогда ни в чем мне не отказывала. Но и ничему не учила.
Она с радостью сообщила мне свое имя по первому моему требованию. Я не услышал. Саканадэ засмеялась и пальцем написала его на песке. Точнее, просто нарисовала какие-то значки, смутно напоминающие иероглифы, и сказала, что это ее имя. Я покрутился вокруг, но так ничего и не понял.
Прошла прорва времени до того момента, когда я догадался прочитать эти значки зеркально.
Наконец, я мог позвать ее.
Саканадэ сразу же откликнулась на мой зов, без нравоучений и капризов. А потом забавлялась, наблюдая, как я барахтался в собственном шикае, как муха в сиропе.
Я потребовал банкай - Саканадэ лишь пожала плечами. В тот день я угодил в четвертый отряд с крайней степенью истощения реяцу. Мне понадобился месяц, чтобы прийти в себя. Банкая я тогда, естественно, не достиг.
Я попросил у нее совета - она подкинула монетку.
Единственный мастер-класс, который я без труда получил от нее, был по сарказму.
Иногда мне кажется, что я играю с ней в бесконечные шахматы и вынужден разбираться в правилах на ходу. У меня до сих пор сохранилось ощущение, что я забиваю гвозди микроскопом.

Саканадэ сидит на песке, поджав под себя ноги, и медленно раскачивается из стороны в сторону.
- Шин-джи, Шин-джи, - повторяет она. - Шин-джи, Шин-джи.
Насмехается. Я смотрю на нее исподлобья, не скрывая раздражения. Ей нравится выводить меня из себя.
Ей вообще нравится все ставить с ног на голову. Этим она похожа на Хиери.
- Давай попробуем, Шинджи, - предлагает Саканадэ, на мгновение замерев. - Ну скажи: "Бан-кай".
Голос у нее ласковый и спокойный, так разговаривают с маленькими детьми, уговаривая их съесть еще ложечку.
Я цежу сквозь зубы что-то непечатное и поворачиваюсь к ней спиной.

Банкаем я овладел еще до того, как выслужил лейтенантский шеврон. Нет ничего в моей жизни, о чем я жалел бы больше. И чего больше боялся.
Я тогда только стал шестым офицером отряда. Подумать только, вчерашний рядовой, а сегодня уже шестой! Да я сам себе завидовал!
Мне дали мое первое задание в качестве командира: проверить один генсейский район, где по слухам завелась какая-то нечисть, и в нагрузку выделили шестерых рядовых. Когда мы туда прибыли, я офигел от концентрации реяцу пустых. Но отступать было поздно, завязалась драка.
Дальше помню только, как тащил на себе одного из рядовых, а впереди кто-то судорожно пытался открыть сейкаймон. А потом темнота.
Позже, уже в палате Четвертого отряда, мне сказали, что трое вообще не вернулись. А паренек, которого я вытащил, умер ночью от ран и страшного истощения реяцу.
Я тогда чуть с ума не сошел. Мне все казалось, что это я виноват в их смерти, будто я что-то мог сделать лучше: прикрыть, спасти, - и не сделал. Из-за затяжной депрессии мои раны заживали медленно, гноились и болели.
Тогда я и бросился к Саканадэ. За помощью. Шут его знает, чего именно я хотел: чтобы она меня пожалела или, наоборот, избила до полусмерти. Но она поступила иначе - помните, я говорил, что она никогда и ни в чем мне не отказывала?
Саканадэ дала мне банкай, на этот раз по-настоящему. Но, как всегда, ничему не научила. Сказала, сам разберешься.
Банкай! Мне - тогда еще совсем мальчишке!
Я помню все, как будто это было вчера. Реяцу закручивалась вокруг меня в тугие узлы, клокотала в горле, мешая дышать.
Я будто бы раздвоился. С одной стороны, я видел и слышал все, что происходило вокруг меня. С другой, я стоял посреди шахматной доски и смотрел, как в небе звезды сбивались в кучу и превращались в маятник без часов, который медленно, словно нехотя начинал раскачиваться.
Саканадэ встала в полный рост и гордо расправила плечи. Уже не девочка, но женщина, красивая той смертоносной красотой, что отпугивает мужчин хуже уродства. Маска упала к ее ногам, и я увидел на широко распахнутых глазах Саканадэ бельма. Она была слепа!
Мои губы сами по себе прошептали "Банкай", и резкий порыв ветра пронесся по моему миру, перемешивая песок на клетках и заставляя его мерцать от резкой смены цвета.
За спиной Саканадэ распустились, как лепестки цветка, огромные крылья, похожие на крылья бабочки. Вот только одно из них было черным с белым пятном у верхнего края, а второе - белым с черным пятном. Я вздрогнул, узнав символику - дао.
А потом все стихло, чудовищное напряжение спало, оставив меня разбитым и совершенно измученным. Я рухнул на колени, тяжело дыша. Вместо меча мои руки сжимали карманные часы-луковицу, что раньше болтались на шее у Саканадэ.

Моей первой реакцией были растерянность и разочарование. Покрутив часы в руках и ничего при этом не поняв, я выругался и досадливо бросил, что лучше бы я и не соглашался на должность шестого офицера.
Мир вокруг поплыл, краски смазались и смешались, желудок скрутило, и через мгновение я обнаружил себя лежащим на своей койке в казарме.
- Эй, Шинджи! - кто-то окликнул меня. Голос был смутно знакомый. - Тебя капитан хотел видеть. Похоже, - усмешка, - тебя хотят повысить.
Все еще ничего не понимая, я слез с койки и отправился в кабинет капитана. Всю дорогу меня преследовало ощущение де-жа-вю, будто все это уже было со мной, просто...
Тут меня осенило: это и правда уже было. Конечно, меня повысят! До шестого офицера. В этом и состояла сила моего банкая - в прошлое, на сколько реяцу хватит!

На этот раз я попросил капитана дать мне больше людей - сослался на дурные предчувствия перед первым заданием. Капитан усмехнулся и отправил со мной девятерых. Я обрадовался: я знал, на что шел, знал, что нас там ждет, и верил, что все смогу.
В тот раз вместе со мной вернулось трое.

После этого я совсем сбрендил. Снова активировав банкай, я притворился больным, и капитан, поверив мне, отправил в генсей седьмого офицера и двенадцать человек рядовых.
Ночь я провел без сна, забившись в угол и дрожа от истерики, как девчонка. Мне все мерещились окровавленные трупы и раззявленные пасти пустых. Я ненавидел себя за трусость, презирал, но ничего не мог с собой поделать. Мне казалось, что, если я не пойду в генсей сам, ответственность за тех ребят ляжет на плечи кого-нибудь еще. Седьмого офицера, скажем.
Из отряда, посланного на задание, не вернулся никто.
Тогда я поклялся, что никогда больше не буду использовать банкай.

- Ты хочешь начать все сначала? - спрашивает Саканадэ, заранее зная, что я не отвечу. - Айзен тебе не ровня, даже со всеми его иллюзиями. Стоит тебе только пожелать, и ты сможешь разыграть эту партию с самого начала. Как думаешь, Шинджи?
Я молча скриплю зубами. Однажды я не смогу противиться искушению, и тогда... Черт возьми, самое сложное - это бездействовать. Но риск слишком велик.
- Ты сомневаешься, - довольно отмечает Саканадэ. - Хочешь, я брошу монетку?
...и она непременно встанет ребром. Нет, не хочу. Это решение, которое я принимаю сам. Каждый раз, оказываясь на дне кроличьей норы.
- Ха-ха! - Саканаде смеется резко, на выдохе, и это тоже похоже на тиканье часов.
По спине пробегает неприятный холодок, а это значит, что скоро сюда заявится мой пустой. Мой Чеширский кот. У меня нет ни желания, ни сил встречаться с ним, поэтому я покидаю свой внутренний мир.

Чтобы избавиться от комплекса вины, мне пришлось сильно поработать над собой. Тогда я решил, что клин клином вышибают и, вместо того, чтобы покинуть офицерскую должность, рванул наверх по карьерной лестнице.
Я долго учился не бояться ответственности, хватаясь за любую возможность лидерства. Я занимался с новобранцами, ходил на задания во главе отрядов, даже одно время преподавал в академии. Я с маниакальным упрямством шел вперед. Сначала было совсем невмоготу, перед глазами так и стояли те ребята, которых я не уберег. А потом ничего, говорят же, что ко всему привыкнуть можно. Я и привык.
Постепенно мой страх сгладился и исчез совсем.
Вопрос о банкае мне впервые задали, когда я стал лейтенантом. Я мысленно послал Саканадэ к меносам и, не моргнув глазом, соврал. Мой капитан погиб через шесть лет. В то время людей не хватало, в генсее не утихали войны и свирепствовали эпидемии, уносившие тысячи жизней ежедневно. Пустые росли, как грибы после дождя.
Потеря лидера в отряде была серьезной проблемой, которой было совершенно некогда заниматься. Капитанское хаори я получил по рекомендациям, хотя и напрочь отказался демонстрировать банкай. Но это как раз командный состав Готея мог понять - мало кто захочет раскрыть все свои карты - и мой отказ был воспринят, как должное.

После недолгих поисков я нахожу Хиори в парке на скамейке. У нее покрасневшие глаза и дрожат губы.
Не вынимая рук из карманов штанов, я сажусь рядом.
- Опять ревела? - спрашиваю я.
- Ты нарываешься, - зло шипит Хиори, пряча взгляд.
В ответ я невесело усмехаюсь и немного неловко притягиваю ее к себе. Она неожиданно доверчиво утыкается лицом мне в грудь, ее плечи слегка подрагивают.
- Иногда мне кажется, что я уже сошла с ума, - шепчет Хиори. - Я так больше не могу. Я не выдержу!
Пустого в собственной душе невозможно ни убить, ни запечатать. Его можно только сдерживать. Долго ли? Как получится. Вы когда-нибудь пробовали удерживать за ошейник бойцового пса, рвущегося в драку? И на сколько хватило ваших сил?
В голове крутятся слова Саканадэ. Я знаю, что не должен ничего говорить Хиори, но...
- Скажи, а если бы тебе предложили начать все сначала, ты бы согласилась? - все же спрашиваю я.
- Еще бы! - зло бросает Хиори, тут же отстраняясь от меня. - Да только кто предложит?
Она уходит, а я остаюсь сидеть на лавке, один на один со скребущейся в душе, как кошка взаперти, Саканадэ.

Если Айзен способен управлять всеми пятью чувствами жертвы, то в моей власти - четыре измерения реальности. Мы стоим друг друга. Иногда мне действительно становится интересно, кто сильнее: я или он? Саканадэ или Кьека Суйгецу?
Мысли совершают круг и возвращаются к словам Саканадэ: хочу ли я начать эту партию сначала? Когда-нибудь я не выдержу и отвечу: "Да".
Я чувствую, я - бомба с часовым механизмом. В моей душе Саканадэ отсчитывает секунды, а пустой смеется, предвкушая взрыв.
Я дышу. Вдох-выдох. Тик-так.

У меня дрожат руки и сохнет в горле. Айзен усмехается. Я почти готов сорваться с места и сломя голову кинуться в драку. Но не могу отпустить холодеющей ладошки Хиори.
У Уноханы мягкий тихий голос и грустные глаза. Она идеально подходит для того, чтобы сообщать скверные новости.
- Шинджи... Я знаю, это тяжело, но действительно ничего нельзя сделать. Хиори умирает. Она не хочет жить, что-то мешает ей.
На мгновение я забываю, как дышать. Вдруг становится очень жарко. Потом холодно. И снова жарко.
В голове шумит кровь, краем сознания я слышу, что меня кто-то зовет. По эту сторону. А еще я слышу резкий хохот, похожий на скрежет гвоздя по стеклу, и вторящий ему визгливый смех. По ту сторону.
"Ай-зен, Ай-зен, Ай-зен", - тикают часы, и маятник раскачивается все быстрее. Я стою на краю кроличьей норы, и мне остается сделать один шаг.
Я несколько раз открываю рот, но так и не произношу ни звука. Будто бы я забыл и никак не могу вспомнить нужного слова.
Я поклялся.
Пальцы крепко сжимают рукоять меча, лоб покрывается испариной. Язык немеет и словно разбухает, так, что едва помещается во рту. Я дышу, как собака после долгого бега. И это только начало.
Никогда.
На меня наваливается тяжесть собственной реяцу, концентрирующейся вокруг. Еще немного, и она взорвется, не выдержав давления.
Не делать этого.
Я резко выдыхаю. Голоса нет. Жарко. Холодно. Жарко-холодно-жарко. Одними губами беззвучно шепчу: "Банкай".
Маятник замирает. Смех обрывается.
Саканадэ расправляет крылья.

@темы: Вайзарды, Ангст, Джен, Драма, PG, Фанфики

---

Bleach 473 missing scene

[julientel]

К вопросу о том, почему Бьяка нес сестру не на руках

Bleach 473 missing scene by ~Tenshi-Inverse on deviantART

@темы: Рукия, Бьякуя, Фанарт

---

[|Snusmumriken|]

Название: которое не имеет никакого отношения к фику, но чтобы было Двойная сплошная.
Автор: Daykiry
Бета: [Chimera]
Фендом: Bleach
Пейринги/Персонажи: Гин, Рукия, как джен. Планируются ичиРук, ГинРан и, быть может, что-то еще.
Рейтинг: PG
Жанр: немного флаффа, ангста, размышлизмов и вообще всего понемногу.
Размер: планирую миди.
Дисклеймер: Не мое, не претендую.
Предупреждение: Возможен ООС, АУ и вообще всяческие отступления от канона.

Глава 1.

Было абсолютно тихо. Так тихо, что даже собственное дыхание казалось оглушающе громким, что уж говорить про шаги, которыми Гин мерил свое место заключения. Каждый шаг отдавался ровным гулом в ушах, напоминая о том, что он один.
Одиночество – не такая уж и плохая штука, когда к ней привыкаешь. Чего только стоят новые звуки, приходившие в полной тишине. А уж про мысли и говорить не приходилось: сколько их перебывало за этот месяц в голове у Ичимару и не сосчитать. Сначала они были циничны, и мужчина с сарказмом воспринимал свое заключение, считая, что одним днем меньше, одним больше, а пламя Соукиоку все равно поглотит его, жалкого предателя и изменщика. Через пару недель в голову стали прокрадываться догадки «А не забыли ли про меня?». «Гости» у бывшего капитана были совсем нечасто, точнее сказать, никогда. Но со временем, уже спасаясь от одинокого схождения с ума и грея себя только мыслями о том, что становиться сумасшедшим от такой глупой причины, как минимум, нелепо, Гин скатился в окончательный цинизм, улыбался сам себе и завел личного друга. Правда, вряд ли его кто-то увидел бы, кроме самого мужчины, но Ичимару это совсем не смущало. Кому еще видеть тут кого-то, кроме него самого? Ну и, конечно, Аки-куна.
Из узкого окна своей камеры он мог видеть как медленно, но верно восстанавливается жизнь в Сейретее. Даже с такого расстояния можно было разглядеть мелких муравьев-шинигами, бегающих по лабиринтам улиц и спешащих куда-то, скорее всего, с кипами бумаг и громогласно окликая друг друга, чтобы напомнить об очередном поручении.
Гин очень ярко представлял себе это. Настолько ярко, что иногда ему казалось, что камера - его кабинет, и он раздает указания. А потом мужчина смеялся с Аки-куном, его другом, правда, после чего замирал на мгновение, прислушиваясь к собственным эмоциям, и все равно смеялся, хотя смешно вовсе не было. Даже ему – легендарному Ичимару Гину, предателю Сейретея, Айзена и всего человечества, как ясно выразилась младшая Кучики, когда его полумертвого только схватили в лже-Каракуре.
Что было дальше он не помнил. Скорее всего, опять потерял сознание, но утверждать бы не стал. Вполне возможно, что эта мелкая девчонка с тринадцатого отряда двинула его по голове, чтобы он точно никуда не убежал. Гин бы посмеялся, представляя как он, раненный (на голову, между прочим, тоже), почти испускающий дух, убегает от толпы таких же полуживых лейтенантов и капитанов. Кстати, их было больше, в этом случае количество имело значение, так как качеством тогда никто не мог отличиться.
Ичимару помнил, как пару раз очухивался в каком-то медкабинете и чувствовал на себе ограничитель. То, что он был именно в медкабинете мужчина понимал по ярко выраженному запаху и капитане Унохане, приходившей к нему, будто почувствовав, что пациент пришел в сознание.
Его вылечили. По крайне мере сознание, как излишне эмоциональную барышню, он больше не терял. Правда, руку не восстановили, а на его просьбу ответили… да никак не ответили, капитану Унохане не к лицу крутить пальцем у виска.
А потом его проводили к башне Раскаяния, где не так уж и давно он прогуливался в обществе Кучики Рукии, проводя утро в светских беседах. Какая ирония, теперь его собственный лейтенант, пусть бывший, ведет его по мосту к месту заключения. Изуру прятал взгляд и на прощание пробормотал что-то неразборчивое, стремясь поскорее исчезнуть. Гин не сал задерживать парня, только лишь окликнул при выходе и кинул что-то на редкость мерзкое на прощание. Ичимару не помнил что именно, но не сомневался в гениальности фразы. Ох, если бы он знал, что целый месяц ему предстоит просидеть взаперти, в полном одиночестве без каких-либо допросов, кои очень бы разнообразили его режим дня, то он бы умолял на коленях поговорить Киру с ним хотя бы пять минут.
Преувеличивал, конечно. На коленях бы не стоял, но умолял бы. Наверное.
В любом случае, Гина больше терзало то, что он так и не увидел Рангику – милую девочку, нет, уже женщину, сильную женщину, ради которой он и проделал этот путь. Как она сейчас? Да, наверное, его действительно интересовал этот вопрос. «Интересовал» - ключевое слово, сейчас его интересовало только то, когда же его, наконец, выпустят отсюда. Но беспокойство за судьбу старой подруги все-таки покалывала его душу где-то глубоко внутри, так легонько, что Ичимару едва это замечал за собственными колкостями в свой же адрес. Месяц полного отсутствия контингента для общения, не считая Аки-куна, конечно же, из кого угодно сделают ежа. А из чокнутого подавно, но мужчина выбрал более дискомфортный, но привычный путь. Тем более он наобщался на всю жизнь с сумасшедшими: опыт многолетней работы с капитаном Айзеном дал свои плоды.
В какое-то утро, ничем примечательным не отличающимся от всех остальных, Гин проснулся необычайно возбужденным, будто бы сегодня у него должен был быть экзамен. Вы, наверное, знаете это ощущение? Когда внутри борются два чувства: собственная амбициозность и собственная глупость. Хотя, по мнению мужчины, это было почти одно и то же. Впрочем, к этим двум ощущениям иногда приписывалась и лень, а также приправлялось страхом и ожиданием чего-то. Так вот, именно с таким, давно позабытым, чувством и проснулся Ичимару Гин в это утро и в течении нескольких минут прислушивался к себе, не понимая чем вызван подобный нервоз. Не привык он к такому состоянию.
Так ничего и не решив, бывший капитан померил свою камеру шагами несколько раз и замер, услышав шум. Непривычный и столь знакомый. О да, Ичимару прекрасно запомнил, как открывается и закрывается дверь в его «убежище». Через мгновение повеяло ветром и порядком отросшие волосы взметнулись и легли на лицо спутанными прядями.
-Восемь шагов на двенадцать,- громко произнес Гин, нарочито медленно оборачиваясь.
-Что?- голос непонимающий, удивленный и такой непривычно звонкий, что у мужчины самого тихо звенит в ушах.
-Размер камеры, восемь шагов – ширина, двенадцать – длина. Или наоборот, как тебе удобнее, Рукия-чан,- кажется, Ичимару никогда так не радовался, когда слышал у себя в голосе эти издевательские нотки с растянутыми звуками.
Кучики Рукия, а перед ним в дверном проеме стояла именно она, его надежда на общество? Это было любопытно. Мужчина смотрел на девичью фигуру в черном одеянии шинигами, так контрастно отличающегося от слепящего солнечного света. Сейчас Гин щурился не по привычке, а из-за нужды – глаза нещадно слезились, невольно напоминая заключенному почему-то о кротах. Но все же он сумел рассмотреть на левом предплечье Кучики лейтенантский шеврон.
-Как неожиданно,- протянул он, отступая в тень, чтобы проморгаться и присмотреться к девушке повнимательнее.- Ты мой принц, Рукия-чан? А где же верный рыжий конь?
На мгновение показалось, что по лицу новоявленного лейтенанта пробежала тень, но она быстро взяла себя в руки. Видимо, и на нее прошедшая война повлияла, заставив стать другой, более сдержанной и более лояльной к таким, как он.
-Хватит паясничать, Ичимару,- девушка говорит спокойно. Так спокойно, что в голову закрадываются сомнения, что это спокойствие естественное.- Мне приказали привести тебя на совет капитанов.
-Почему именно тебе?- Гин взметнул белесые брови, все еще щурясь.
Рукия не ответила. Лишь махнула кому-то рукой и в камеру зашла стража, чтобы сковать пленника. Это было странно: зачем ограничивать движения человеку, который и так в них ограничен? Ичимару даже коротко и скрипуче рассмеялся, Кучики даже едва заметно вздрогнула от этого каркающего смеха.
-Пошли,- произнесла она.
-А как же Аки-кун? Он не любит одиночества,- мотнул головой мужчина, не двигаясь с места.
Ответом ему был изумленный взгляд синих глаз, который Рукия метнула на него спустя мгновение.
-Кто, прости?- теперь уже её брови поползли куда-то вверх.
-Аки-кун,- как само собой разумеющееся сказал Гин, растягивая губы в такой знакомой улыбке,- Это мой друг. Он со мной уже две недели.
Кучики внимательно оглядела камеру, пытаясь найти признаки жизни хоть кого-то еще, но попытка оказалось тщетной: в полутемных углах никто не прятался.
-Ты спятил,- процедила она, давая знак страже, что пора выходить,- У таких как ты не может быть друзей, даже невидимых.
Наверное, последняя фраза была слишком резкой, но она не жалела о ней. В конце концов, Рукия пришла не по собственному желанию, и общаться с главным её страхом в прошлом ей совершенно не хотелось. Но противиться приказам было абсолютно невозможным.
-Обижаешь, Рукия-чан,- пропел Ичимару, выходя вслед за девушкой и тут же останавливаясь.
Он жадно глотал свежий воздух, ловил каждое дуновение ветра, прислушивался к любому звуку и упивался ощущением того, что покинул помещение, абсолютно пустое, бесшумное и одинокое. Да, определенно, чувство свободы, пусть и мифической, было очень сладким и приятным.

@темы: Рукия, Джен, Гин, Фанфики

---

That awkward feeling...

[julientel]

Небольшой скетч в тему последних глав х)

@темы: Ичиго, Юмор, Бьякуя, Фанарт

---

Блич 348 сравнения

[Наччан]

Я вас мучаю этой байдой уже 41 серию!О__о
Для тех, кто не в курсе: все сравнения можно посмотреть здесь

Всё залито на FastPic, извините ._.

28 штук

@темы: Коллажи

---

[Eneada]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Тебе через сто лет.

[no2]

Название: Тебе через сто лет
Автор: [/L] NO2 [L]
Бета: ищу
Персонажи: Улькиорра/Орихиме, Заэль, Зараки, несколько безымянных шинигами из 11го отряда
Жанр: драма с элементами юмора и экшна.
Дисклаймеры: Кубо.
Рейтинг: R
Предупреждения : нецензурная лексика,возможный ООС Орихиме и Улькиорры.
Размещение: с разрешения автора, если это кому-то надо.



Когда умер Улькиорра, Орихиме было шестнадцать. Он переродился, и когда ему было двадцать, ей было тридцать семь. Они больше никогда не встретились. Они оба отправились в Сообщество Душ. Как и предсказывал Урахара, Орихиме стала шинигами. Улькиорра попал в Руконгай. Высокий молодой человек в плаще шинигами проходил через западные ворота. Он почти сто лет он ждал этой встречи. Его остановил часовой.
– Дальше Сейретей. Туда нельзя, риока.
– Я не риока. Я из Руконгая. И я могу стать шинигами, посмотри на реяцу.
– Тогда пошел вон отсюда, руконгайская сволочь, пока я не…
Шинигами обнажил меч. Улькиорра перехватил его руку и вырвал катану.
– Давай так: ты открываешь врата, а я отдаю меч, – предложил Улькиорра.
– А ты в какой отряд хочешь, – стражник уже смирился.
– Я хочу стать врачом.
– В четвертый что ли? Ну, тогда, извини, пропустить не смогу. У меня с ними свои счеты – я из одиннадцатого. Если я тебя пропущу, меня засмеют. Хадо номер 63…
Он не успел произнести названия, Улькиорра сжал его запястье, рука хрустнула, шинигами взвыл от боли.
– А я же хотел по-хорошему, у меня, может, новая жизнь начинается, может, у меня свидание…Открывай! Убью! – Крикнул Улькиорра.
***
– Я прибыл в расположение четвертого отряда.
– Отлично, – произнесла рыжеволосая девушка не оборачиваясь. Вы уже владеете лечебными навыками?
– Пока нет, я только что из Руконгая.
– Печально, у нас тут два тяжелых случая и перелом руки. Вы должны перевязать тех двоих. Только осторожней: у них ни одного целого сухожилия. Я забыла спросить ваше имя, но голос кажется мне знакомым.
– Улькиорра Шифер.
Иноуэ вздрогнула. Она продолжала разговаривать, стоя к нему спиной.
– Так значит, ваша сила не исчезла? – Спросила она механическим, как будто мертвым, голосом.
– Нет, не исчезла, Иноуэ-сан, еще при жизни я видел призраков.
– «Сама». Не «сан», а «сама». Будьте, пожалуйста, предельно вежливы. Очень жаль, что ваша сила не исчезла так же, как исчезли вы тогда. Вам, правда, лучше было бы остаться в Руконгае.
Долгожданного разговора не получилось. Улькиорра не любил вести долгие беседы, но этот разговор был ему нужен. Он подошел к столику с перевязочными материалами.
– Эти двое говорят, что нарвались на риоку у северных ворот, часом не ты их так? – с издевательством в голосе спросила Иноуэ, глядя на то, как Шифер накладывает повязки.
– Не я. Я через западные входил.
– Да не он это, Иноуэ-сан. Тот, который нас отделал, был розоволосый и на пидораса похож, – крикнул тот шинигами, который был в сознании. Прическа у него еще была такая дебильная, шинигами, а в белом… взгляд еще такой похотливый. Ну, мы ему и сказали, что с такой пидорской рожей в шинигами не берут, и в таком чмошном костюме по Сейретею лучше не разгуливать. А дальше мы ничего не помним.
Улькиорра, перевязывавший раненого, изменился в лице.
– Вы сказали розоволосому педику, что ему не идет костюм…Как он вас вообще в живых оставил. Добреет Заэлька. – Подумал он.
– Ты ведь его знаешь, – спросила Орихиме. Он же из ваших…
– Не знаю я никого, так, воспоминания из прошлой жизни.
– Эх, знать бы, куда он пошел…Вот выберусь и накостыляю ему как следует.
– Да известно, куда…В шестой отряд, к Бьякуе.
– Это с чего ты так решил?
– Потому что шесть – это красивое число, а Сенбонзакура гармонирует с цветом его волос. Конечно, ему бы пойти в двенадцатый отряд или четвертый…
– Нет, ты точно его знаешь! ИМЯ, Улькиорра! Он будет наших калечить, а ты – молчать! – Улькиорра впервые видел Орихиме рассвирепевшей. Изменилась она за девяносто лет.
– Тот, кто его знал, был убит много лет назад… Кстати, его ни в коем случае нельзя пускать в медицинский блок, ни под каким предлогом, а еще лучше – фотографию потом повесить, ну как ту, что висит на стене.
На стене палаты висела перечеркнутая крест-накрест фотография Маюри-тайчо. Надпись под ней гласила: «Дежурный врач, будь бдителен! Этот человек опасен! Помни, что от твоих действий зависит здоровье твоих пациентов».

***
На следующий день в кабинете Иноуэ появился Зараки.
– Зараки-тайчо! Вы, что опять подрались с кем-то и хотите проведать его в отделении для находящихся при смерти?
– Нет, я здесь по другому делу: офицер твой бузит.
– Который? – Иноуэ не понимала, как совершенно безвредный офицерский состав четвертого отряда может навредить капитану одиннадцатого.
– Уль-ки-о-рра Ши-фер, – прочел по бумажке капитан Зараки.
– Во-первых, он не офицер, а во-вторых, –Иноуэ изменилась в лице, – Шифер!
Из дверей перевязочной появился Улькиорра с какими-то бинтами. Он посмотрел сначала на гневную Иноуэ, затем на Зараки, почему-то улыбающегося.
– Вот, значит, что, – сказал Улькиорра задумчиво.
– Что он натворил?
– Да ничего особенного. За два дня четырех бойцов у меня выбил. Одному руку сломал, а еще троих в дерьме искупал. Эти долбодятлы ему прописку решили устроить, как всем, ну, и сортиры чистить отправили…А он…
– Он будет наказан. Рапорт будете писать?
– Нет, писать я…не люблю. Тут дело не в этом. Вот они говорили (при этом он вытащил за шкирку из-за двери двух шинигами), что ты хвастался, будто у тебя есть банкай,– с надеждой спросил Кенпачи.
– Может и есть. Мало ли что у меня от прошлой жизни осталось.
Безумная улыбка капитана одиннадцатого отряда не предвещала ничего хорошего.
– Иноуэ-сан, отдай солдатика, – просил Кенпачи. Я тебе троих этих пришлю, которых в навоз кунали. А, что, у них рук в три раза больше. А то у меня не отряд, а… Вчера риока-педик порвал двух моих стражников, сегодня шинигами-эмо искупал троих в дерьме,– пытался давить на жалость Зараки.
У вас в отряде наконец-то настоящий мужик появился. Полюбуйся, какое объявление он повесил перед казармами четвертого: «С сегодняшнего дня всю работу, включая уборку и чистку канализации, отряды Готей-13 будут выполнять по очереди. Тем, кто по этому поводу имеет возражения, обращаться в четвертый отряд к Улькиорре Шиферу после 18.00».
Орихиме на минуту представила, как капитан Бьякуя с каменно-бледным лицом в спецовке и с рукавицами берет швабру и ершик и идет мыть полы и чистить канализацию под надзором Улькиорры.
– Эй, пойдешь ко мне в одиннадцатый, – обратился Зараки к Улькиорре. Я тебя сразу офицером сделаю. Ты ж боец, чего тебе с бинтами-то возиться.
– Спасибо, Кенпачи-тайчо, но я в четвертом служить хочу.
Улькиорра посмотрел на Иноуэ. Она вспыхнула.
– А, вон оно, что. Ну, ясно,– понимающе ответил Зараки. – Иноуэ-сан, ты не волнуйся. Может, я его и не покалечу даже…
– Да мы не…Да мне вообще наплевать…
–А, вот и замечательно, Улькиорра, пошли, покажешь мне свой банкай из прошлой жизни, – обрадовался Зараки.
Орихиме, используя шунпо, встала между ними.
– Он никуда не пойдет. Четвертому отряду запрещено вступать в драки, мы должны сохранять жизни, а не отнимать их.
– Я пойду, – сказал Улькиорра, отстраняя Орихиме. Иноуэ-сама, приготовьте, пожалуйста, самые большие носилки и реанимационную палату для господина капитана, раз он этого так хочет. Мне тоже может понадобиться помощь медика, знающего лечебные бакудо. Если придут по объявлению, скажите, что я бью Кенпачи и подойду позже. Именно не бьюсь с Кенпачи, а бью Кенпачи. После этого они вам сами и влажную уборку сделают, и раненых перевяжут.
Улькиорра хлопнул дверью.
– Вернись! За сто лет так и не поумнел! Вернись, кому сказала, дурак! – крикнула Орихиме. В ее глазах стояли слезы.

@темы: Орихиме, Заэль, Зараки, Джен, Юмор, Драма, Арранкары, Фанфики

---

Кон

[Uk@R]

Чем занимаются ленивые люди, которым неохота съездить в магазин и купить фигурку? Крафтят ее сами
В общем, Кон был выбран исключительно по причине того, что его лепить не сложнее, чем делать пельмени, а фото плюшевых вариантов гуглятся на раз-два.
Вот такой он был до покраски (выкладываю не ради пруфпика собственной деятельности, просто в таком виде он мне больше нравился =_=):

А вот такой стал после:

Учитывая, что с кружка лепки в начальной школе меня выгнали, получилось не так уж позорно.
А вот чтобы добавить информативности посту (и т.к. я не представляю, какой тэг ему подходит), выложу еще 2 скрина из арки с Кагерозой, потому что не помню, выкладывали их тут или нет.
Вот так выглядит настоящий Сейрейтей Тошокан

@темы: Сейрейтей

---

Breaking news! Конкурс арта по аниме Блич!

[ioshaan]

По остывающим следам этой спонтанной идеи.

Конкурс всё-таки будет!) И вы можете участвовать в нём ради славы и разбития бутылки шампанского о виртуальный линкор, и , да ,там даже будут призы. ^__^

Итак, по результатам голосования, определились 3 наиболее популярные темы, которые включены в программу конкурса.
Да! Он уже начался ВОТ ТУТ.

Тема 1:
Пейринги (раскрытие отношений между персонажами и пр.).
Тема 2:
Герои Блича в образе персонажей из других произведений искусства.
Тема 3:
Фантазии и вариации на тему, кто чем занялся бы в Генсее.

22.12.2011 закрывается приём работ и открывается голосование. Победители будут определяться народом, также будут специальные призы от жюри, состав которого и прочие подробности можно узнать здесь: bizarrebleach.deviantart.com/journal/Contest-26...

Призовой фонд всё еще можно пополнить ЗДЕСЬ

ЗЫ

...

Перепост данной записи всячески приветствуется.

Вопрос: ?

1. Буду участвовать		12	(11.32%)
2. Буду смотреть		65	(61.32%)
3. Ничего не буду делать)))		29	(27.36%)
Всего:		106

@темы: Фанарт, Челлендж

---

[I-shka]

Bleach, 50 иконок из капсов последних серий анимэ (434-437).



Take it!

@темы: Аватары

---

Forgive Me, Rukia [MMV]

[julientel]

Название: Forgive Me, Rukia
Автор:  Ame no Tenshi
Музыка: Thriving Ivory - I'm Only Human
Персонажи: Бьякуя, Рукия
Частично использована звуковая дорожка RMB: No Clouds in the Blue Heavens
От автора: первый раз использую Сони Вегас х)

@темы: Рукия, Джен, Бьякуя, Клипы

---

[Rudaxena]

Название: Подснежники для Матсумото
Автор:  Rudaxena
Бета: сама себе бета
Пейринг | Персонажи: Ренджи, Хитсугая, Матсумото, остальные по мелочи.
Рейтинг: PG-13
Жанр: надеюсь, юмор)
Дисклеймер: Кубо-тайчо, всё ваше навеки, и я тоже.
Саммари: Желание женщины - закон.
Авторские примечания: я уверена, телевизор может пагубно повлиять на прекрасную половину шинигами х))
Размещение: с разрешения автора

Фанфик был написан на Октябрьский фестиваль

- Вот что значит настоящая любовь, - всхлипнула Нанао и аккуратно утерла глаза платочком.
Главнокомандующий Ямамото заранее был извещён о внеплановом чрезвычайно важном заседании ЖАШ, результате чего каждая представительница прекрасной половины шинигами получила отгул и разрешение провести день на Грунте как «непременном месте сбора». Получив выходной, участницы заговора закупились шампанским, мороженым и направились к Орихиме смотреть «Титаник».
Вечерний сеанс превзошел все ожидания: слезы текли рекой, носовые платки закончились, и в ход давно пошли салфетки и кухонные полотенца. Инуэ, утирая слезы, с умилением наблюдала, как сильные женщины мира сего, обнявшись, ревут в голос и клянутся, что Ди Каприо – лучший мужчина на свете. Всеобщему безумию не поддалась лишь волевая Сой Фон, но и она, с трудом сдерживая трясущиеся губы, быстро ретировалась в кухню, пробормотав что-то вроде «Мне надо срочно поймать и погладить кота». Орихиме хотела сказать, что кот уже давно спит на балконе, но, услышав из кухни недвусмысленные всхлипы, решила, что под присягой подтвердит, что кот в это время сидел около холодильника и именно он и рыдал навзрыд.
- Какая же все-таки прекрасная штука – телевизор, - подвела итоги вечера Исане. – Надо нам в палатах поставить, - и, покраснев, робко посмотрела на Унохану. Унохана прониклась и заверила своего лейтенанта, что поговорит об этом с главнокомандующим сразу же, как только они вернутся.
- Матсумото, ты скоро? Мы уже уходим.
- Идите без меня, - живо откликнулась Рангику. – У нас тут с малышкой есть кое-какое дело. Ну, вы понимаете, мальчики и все такое.
Ни одна из шинигами теперь не стала бы мешать врачеванию ран сердечных, а потому было решено, что Матсумото – молодец и надо скорее оставить их в покое.
Орихиме была немного озадачена. Когда за последней гостьей закрылась дверь, она робко спросила:
- Эээ… А что мы будем делать?
- Как что? – изумилась Матсумото, притягивая непочатое ведёрко с мороженым и усаживаясь поудобнее. – Смотреть телевизор, конечно же!


- И не надо тут стоять под дверью, ясно?! Мужланы! – дверь с треском захлопнулась прямо перед носом Ренджи.
Он недоуменно оглянулся на Шухея и Киру. Но помощи ждать было бесполезно: они и сами были озадачены не меньше.
- Матсумото, что на тебя нашло? – вкрадчиво поинтересовался Ренджи, приникнув ухом к двери и удостоверившись, что Рангику всё ещё там. – Мы ж не с пустыми руками. Саке принесли, как обычно всё…
- Саке они принесли! – дверь яростно распахнулась. – А цветы где? А конфеты? К девушке, между прочим, идёте! Мы их тут с моими бугорочками развлекаем, обеспечиваем приятную беседу, а они!.. Хоть раз бы знак внимания какой оказали! Из вас хоть один спросил, когда у меня день рождения? Через неделю вообще-то!
С каждым её словом несчастливая троица пятилась всё дальше. Им и в голову не приходило, что Матсумото нравится вся розовая женская ерунда, они привыкли проводить вечера за бутылочкой саке, а тут такое…
- Кошмар! – Рангику сурово уперла руки в боки. Ренджи не выдержал:
- Да что вы там такое делали сегодня на грунте?! Половина рыдает, вторая половина вздыхает, а ты на нас кричишь! Хинамори сказала, там какое-то кино было, что вы такое смотрели?
- Передачу про природу! – рявкнула Матсумото и снова захлопнула дверь – теперь уже наверняка.
Разведка в лице Киры доложила, что Рангику направилась в спальню, ворча «Я вот, может, подснежников хочу, а хоть бы кто поинтересовался».
Повисла гнетущая тишина. Матсумото добилась своего: Ренджи, Шухей и Кира ощутили себя негодяями, забывшими, как вести себя с женщиной.
- Подснежники, значит, - пробормотал Абарай, колупая пальцем дверной косяк. В голове у него зародилась смелая идея. – Пошли ко мне, что ли, чего саке пропадать… Может, придумаем чего.


Орихиме взвизгнула, когда в окне неожиданно замаячила растрепанная тень.
- А-Абарай-кун… Уже так поздно. Что-то случилось? Что ты здесь делаешь?
Ренджи не мог терять ни минуты. Спрыгнув с подоконника, он схватил Инуэ за плечи и приступил к допросу:
- Матсумото была у тебя вчера?
- Даааа, была… Тут все были… Ты меня пугаешь, Абарай-кун!
- Что вы делали?
- Мы ничего не делали! Ничего плохого… Смотрели телевизор. Кино про любовь…
- Про любовь?
- Да, а потом все ушли, а Рангику-сан осталась. И мы… опять смотрели телевизор, там была передача про природу, про подснежники…
- Подснежники! Так вот откуда! – возликовал Ренджи и скрылся в окне, оставив Инуэ стоять посреди комнаты с открытым ртом.


Ичиго привык всегда быть настороже. Поэтому, когда из темноты отделился силуэт и решительно направился к нему, изо всех сил приложил незваного гостя об стену.
- Идиот!!! Куросаки, ты что творишь, это я!
- Это ты идиот! Чего крадешься ночью! Чего ты ко мне домой припёрся, ещё и без гигая! – зашипел Ичиго и вдруг резко посерьезнел. – Пустые? Где? Что случилось?
- Эээ, неее, - протянул Ренджи, почесывая затылок, и по-хозяйски плюхнулся на кровать. – Дело у меня к тебе. Деликатное.
Ичиго напрягся. Деликатность никогда не была его сильной стороной, ему проще с хулиганом подраться.
- Это тебе к Ишиде надо, он вон весь какой… деликатный…
- Что ты знаешь о подснежниках?
Вопрос поставил Ичиго в тупик. Деликатность в сочетании с подснежниками представлялась чем-то пугающим.
- Нууу… Они растут под снегом. А что?
- Под снегом! – Ренджи просиял. – Ты настоящий друг! Мне нужны подснежники.
- Зачем?! Умом тронулся? Где я тебе снег возьму? Ты в курсе, какой сейчас месяц?
- Логично, - Ренджи задумался. – Без снега никак, да? Слушай, я вот что придумал…


- Вы серьезно? – Хитсугая недоверчиво смерил взглядом троих лейтенантов, заявившихся к нему с утра пораньше.
- Да, тайчо.
На секретном ночном совещании лейтенантами третьего, шестого и девятого отрядов был разработан план задабривания Матсумото. Быть отлученными от общества шикарной женщины невыносимо для настоящих мужчин! Ключевую роль в миссии играли подснежники. И Ренджи, приняв на себя командование маленькой коалиции, с энтузиазмом принялся приводить план в действие. С утра пораньше Хинамори была вручена самая большая коробка шоколадных конфет, какие Абарай только смог выпросить у Ичиго, и отдано приказание немедленно пойти к Матсумото и съесть их. Причем желательно есть их как можно дольше, запивая красным вином, которое Ренджи, рискуя здоровьем, стащил из поместья Кучики.
Путь к капитану десятого отряда был свободен. Ренджи ликовал.
- То есть вы не шутите? – ещё раз уточнил Хитсугая.
- Нет, тайчо!
- Вы. Хотите. Чтобы. Я. Вам. Сделал. Снега?
- Да, тайчо!
- Зачем?
- Мы не можем сказать, тайчо… - промямлил Кира. На совещании было решено ни при каком условии не ставить капитана Хитсугаю в известность, поскольку Матсумото на то и женщина, чтобы обо всем догадываться с полуслова. Вдруг капитан не сможет сохранить тайну? Нельзя так рисковать!
- Вы смеетесь надо мной! – вспыхнул Тоширо. – Я вам кто, мальчик на побегушках?! Зачем вам снег? Это Гин что-то задумал? Но при чем тогда здесь вы двое? Или Тоусен? Или… Кучики? Но два лишних лейтенанта все равно остаются!
- Нет, тайчо, нам… для своих нужд… Пожалуйста, нам немного, что вам стоит…
- Да вы издеваетесь! – взревел Хитсугая. – Какие ещё свои нужды, что за тайны?! Дураком меня выставить хотите? Хёринмару не игрушка! А ну уходите!!!
Надежды Ренджи, Шухея и Киры рушились на глазах. Юный вспыльчивый капитан так разбушевался, что выволок их на порог и хлопнул дверью так, что щепки полетели по сторонам.
- Ай, - поморщился Кира. - Мне щепка в ногу воткнулась. Не выйдет ничего.
- Ага, - вздохнул Шухей. – Кто же думал, что он такой нервный? Не достанем мы снега…
- Ну уж нет, - Ренджи был настроен более чем решительно. – Я не сдамся. Мы достанем эти чертовы подснежники!


Хитсугая нервничал.
Он стал плохо спать. Два раза уже приходилось посылать офицера в четвертый отряд за успокоительным, а Матсумото с каждым днём все больше и больше квохтала вокруг него, причитая, что её бедный маленький капитан стал совсем бледным.
Бледным, как снег.
СНЕГ!!!
Сколько можно?!
Уже третий его день начинался с того, что к нему приходил свихнувшийся Абарай и просил сделать снега. Причем лейтенант шестого отряда усиленно избегал Матсумото и подкарауливал Хитсугаю исключительно в тех местах, где тот наверняка был один.
Тоширо стал шарахаться от собственной тени.
В последний раз ему пришлось выхватить Хёринмару и начать угрожать Абараю жестокой расправой, на что тот отреагировал странно: просиял и воскликнул что-то про снег. Чёртов снег! На шум сбежалась половина отряда и застала капитана исступленно вопящим и превращающим в лёд всё живое на своём пути. Неизвестно, как, но Ренджи в суматохе удалось незаметно ретироваться.
Надо было сразу дать этим безумным лейтенантам то, чего они хотят, и благодарить Ками, что Матсумото здорова рассудком. Но теперь гордость не позволяла Хитсугае сдаться.
Отхлебнув ромашкового чая, он направился из кабинета куда глаза глядят. Вот уже полдня Абарай не появлялся, и Тоширо хотелось и вечер встретить в тишине и спокойствии.

- Ааааа, Тоширо-кун! Я так рад тебя видеть! Проходи-проходи, у меня тут для тебя припасены леденцы! – расцвёл Укитаке.
- Почему ты такой мрачный? Что-то стряслось? Ну же, не пристало капитану ходить угрюмым, что подумают подчинённые? Они будут беспокоиться! Вот, возьми красненький…
Хитсугая невидящим взглядом смотрел в чашку и слушал болтовню капитана тринадцатого отряда. Укитаке всегда был рад его видеть, всегда кормил его вкусностями, признаться в любви к которым не позволяла гордость, всегда развлекал его. Тоширо пожалел себя и взял с подноса большой вкусный пончик. Укитаке сиял: сегодня его юный друг не отказывается от угощения! И не просто не отказывается, ещё и уплетает за обе щёки! Нужно запомнить и попросить Рукию привезти с Грунта побольше таких пончиков…
- Чтоб тебя! – Хитсугая подавился чаем и громко закашлялся. В окне отчётливо маячила до боли знакомая рыжая прядь волос.
- Тоширо-кун! – забеспокоился Джууширо.
- Что здесь делает Абарай?!
- О, Абарай пришёл прямо перед тобой, к Рукии-тян… Но её не было, и он ушёл!
- Он здесь!
- Нет-нет, я сам видел, как он ушёл! Зачем бы ему возвращаться? Тебе показалось, Тоширо-кун, ты устал! Скушай ещё пончик, смотри, какой вкусный.
Хитсугая отрешённо жевал пончик и думал, каким же надо быть идиотом, чтобы не суметь надёжно спрятаться и мозолить глаза даже тогда, когда ты хочешь, чтобы тебя не видели.
Ренджи, в свою очередь, посмеивался и думал, что капитан Хитсугая решил, что он не умеет прятаться. На самом деле Абарай хотел, чтобы его видели и знали, что без снега он не уйдёт.
Он возьмёт эту твердыню приступом.


В отряд Хитсугая вернулся совершенно разбитым и тотчас же улегся на кушетку, размышляя, в каких муках Абарай отправится к Ками, когда они в очередной раз встретятся.
- Капитан! Вы заболели?! – ворвавшаяся Матсумото мгновенно навела много шума и принялась активно заботиться о своем капитане.
- Матсумото, можешь идти домой. Все хорошо.
- Нет-нет, ну какой же «хорошо»! Я же вижу! Женское чутьё не обманешь! – в доказательство Рангику воинственно ударила себя в грудь, отчего грудь начала плавно и умиротворённо покачиваться.
- Матсумото, я…
- И слышать ничего не хочу! Сейчас я о вас позабочусь! Вот одеяло! Вот чай!
Хитсугая, обмотанный одеялом, лежал, уткнувшись в подушку и тяжело вздыхал.
- Смотрите, что я вам принесла! Зефир! Ну-ка, откройте ротик…
- Матсумото!..
- Хорошо-хорошо, не буду. Возьмите сами! Смотрите, какой он свежий, красивый, беленький…
«Прямо как снег», - обречённо подумал Хитсугая, проваливаясь в сон.


Капитан Кучики ещё раз внимательно перечитал записку, доставленную утром подозрительно весёлой Матсумото.
«Капитану шестого отряда Кучики Бьякуе
От капитана десятого отряда Хитсугаи Тоширо.
Прошу усмирить вашего лейтенанта. В противном случае я за себя не ручаюсь».
Бьякуя с интересом посмотрел на Абарая.
- Ренджи, как ты это объяснишь?
- Всё совсем не так, тайчо!
- Так расскажи же мне, как. И расскажи заодно, что в ящике твоего стола делает древняя рукопись по цветоводству, пропавшая из моего поместья.
- Тайчо, меня подставили!
- Вот как?
- Спросите любого, я уже несколько дней не приближался к капитану Хитсугае!
- Так чем же он недоволен?
- Никак не знаю, тайчо!
- А рукопись?
- Это не я, тайчо!
- А кто?
- Капитан Хитсугая, тайчо!
Бьякуя посмотрел на подчинённого так, что у того кровь застыла в венах и внутренности съёжились, предчувствуя встречу с лепестками Сенбодзакуры.
- Ты утверждаешь, что это дело рук капитана Хитсугаи? И записка не имеет никаких оснований? Так чем же ты можешь объяснить его поведение?
- Он пьян, тайчо!
Бьякуя удивился.
- Капитан Хитсугая?
- Да, тайчо! Вот пятно от саке на записке!
- Ренджи, мы оба знаем, кто принёс эту записку. И что он любит выпить.
- Матсумото больше не пьет! Честное слово, тайчо, она… на диете, вот! Вы же знаете, что для женщины значит диета?
- Мммм, знаю. Хорошо, Ренджи, иди. Но ещё одна жалоба – и я займусь этим. Я поговорю с капитаном Уноханой о здоровье капитана Хитсугаи.
- Так точно, тайчо! – Абарая как ветром сдуло.
Коварный капитан Хитсугая! Знает слабые места Абарая. Да и с рукописью Ренджи сглупил, надо было спрятать её у Шухея…
Знала бы Матсумото, на какой риск он пошёл ради неё!
Женщины, женщины!..
Но Ренджи не сдастся.

- Матсумото, прекрати!
- Не прекращу! И не спорьте, капитан! Женское сердечко чувствует, что вы нездоровы! Я уже отправила адскую бабочку в четвёртый отряд!
- Что? Зачем?!
- Вас вылечат, капитан, будете как новенький! Но придётся подождать. Хотите пока прилечь у меня на груди? Она мягкая и теплая, вам станет лучше, вот, потрогайте…
- Матсумото!!!


- Ренджи, ты уверен, что нам стоит туда идти? – недоверчиво спросил Кира, волочась вместе с Шухеем за Абараем, решительно вышагивавшим в сторону десятого отряда.
- Я слышал, капитан Хитсугая уже твоему написал. Ты не огребёшь за это? – поддакнул Шухей. – Ну что ты упёрся, принесём ей других цветов, конфет, духи какие-нибудь.
- Нет! – отрезал Ренджи. – Матсумото сказала, что хочет подснежников! Что мы, не мужики, что ли? Вот пойдем и поговорим сейчас по-мужски с капитаном Хитсугаей! И пусть Матсумото знает, что нам на неё не плевать!
- Но у неё уже сегодня день рождения, Ренджи, подснежники не успеют вырасти…
- Успеют! – рявкнул Абарай, врываясь в служебные помещения десятого отряда.
- Где капитан?! – схватил он за шиворот пробегавшего офицера.
Тот начал заикаться от ужаса.
- О-он в д-дальней комнате, с Матсумото-фукутайчо… Туда как раз Хонотару идёт из четвёртого, вон, впереди. Капитану прописали какие-то соляные компрессы…
- Спасибо, - проревел Ренджи и пустился догонять маячившего впереди офицера четвёртого.
Тот как раз открывал дверь в комнату, где его поджидали укутанный и обложенный сладостями Тоширо и Рангику.
- Здравствуйте, тайчо… Капитан Унохана прислала вам успокаивающий и согревающий соляной компре…
Договорить он не успел, потому что на пороге внезапно выросли Ренджи, Кира и Шухей и сбили несчастного с ног. Поднос, что он держал в руках, картинно взмыл в воздух, изящно перевернулся пару раз, красуясь полированными боками, и ринулся вниз, рассекая облако поднявшейся в воздух соли.
В кабинете повисла немая сцена.
Хитсугая затравленно и яростно смотрел на входящих, Матсумото приготовилась до последней капли крови защищать своего «бедного птенчика», Кира смущённо утих, Шухей закашлялся от соли, а Ренджи набрал в грудь побольше воздуха, чтобы попросить Матсумото выйти и изложить, наконец, капитану суть проблемы…
Но всех опередил Хонотару.
Восхищённо взирая на толстый искрящийся слой соли, которым был покрыт весь пол кабинета, стены, мебель и сам Хонотару, он с восторгом прошептал:
- Как красиво… Прямо как снег.
- СНЕГ?!!!!!!!! – взревел Хитсугая, вскакивая с кушетки и яростно разбрасывая кучу одеял. – Снега вам надо, да?! Снега?! Сейчас я вам покажу, «снега»!!! Хёринмару!!!


Никто из обитателей Общества душ не понял, отчего разверзлись небеса и на землю спустился снежный смерч. Снегом было покрыто всё и вся: кто-то молил откопать его, кто-то не мог покинуть жилище, кто-то причитал, что близится конец света, что снежная смерть пришла за несчастными душами.
- Капитан! Капитан!!! – Металась Матсумото по снежной пустыне, в которую превратилось не выдержавшее веса снежной массы здание десятого отряда. Наткнувшись на отряхивающегося Ренджи, она схватила его за грудки:
- Что вы наделали, а?! Что вам надо от моего капитана! Подожди, я вытрясу из вас всю душу!
Ренджи плохо соображал, перед глазами то и дело вспыхивали цветные пятна: увязнув в снегу, он крепко приложился головой об услужливо выпирающую балку. Он же победил, он добыл снега для Матсумото, так почему же она трясёт его и ругается так, что даже у него щеки краснеют?
- Матсумото… - в нескольких метрах от них большой сугроб заходил ходуном и осыпался, открывая взору растрёпанного и продрогшего капитана десятого отряда.
- Капитан! – Рангику мгновенно отпустила Ренджи и ринулась на помощь своему тайчо. Не добежав пару шагов, она внезапно остановилась, умильно сложила руки на груди и проворковала:
- Такой миленький… Маленький, хрупкий, беленький, только что из-под снега. Настоящий подснежничек!
Хитсугая от возмущения открыл рот, но не успел ничего сказать, потому что Кира, Ренджи и Шухей подхватили Матсумото на руки и наперебой начали кричать «С днём рождения!»
Рангику так растрогалась, что пустила слезу и подарила каждому из дарителей сочный и горячий поцелуй в щёчку.

Через неделю в Обществе душ из-под снега робко выглянули первые подснежники.

@темы: Хисаги, Укитаке, Ренджи, Ичиго, Орихиме, Рангику, PG13, Кира, Хицугая, Юмор, Фанфики

---

Ренджи

[Lira Halovna]

Kimono R by ~HALOBLABLA on deviantART

@темы: Ренджи, Фанарт, Сейрейтей

---

[Шиоки]

ссылка на ДА

@темы: Уэко Мундо, Фанарт, Арранкары

---

[Йорингель]

Цикл драбблов из серии "Ханатаро в одиннадцатом"
Автор: Йорингель
Фандом: Блич
Рейтинг: от G до PG-13
Персонажи: Иккаку/Ханатаро, Юмичика
Жанр: флаффный романс

Лопата.

- А кто сильно будет выеживаться, тому постановлен штраф - лопатой по морде, - наставительно произнес Иккаку, не отрываясь от полировки катаны.
- К-как это — лопатой?.. - робко переспросил Ханатаро, в надежде что не расслышал.
- Как-как... Просто. Берешь лопату — и н-на ей обидчику поморде! К вам в четвертый что, никогда людей со следами лопаты не привозили? Нет? Странно...
- Иккаку-сан, а это не слишком жестоко? Жалко же...
- Лицо у мужика — для шрамов! - рявкнул Иккаку, и одним движением отправил Хозукимару в ножны. - Чем больше шрамов — тем больше мужик.
- Да я не про лица. Я про лопату... - обиженно буркнул Ханатаро.
Иккаку фыркнул и покосился на него.
- Да не парься, мелкий. Мы же одиннадцатый.

Обед.

- Есть сырое очень полезно для здоровья и носа, - провозгласил Иккаку, хрустнув морковкой. Вторую морковку — сочную, большую, даже не очищенную от налипшей на нее земли — он протянивал Ханатаро.
- Почему? - поинтересовался Ямада, чистым платочком отчищая овощ от грязи.
- Ну, для здоровья — известно почему, должен знать: врач же. Овощи сырые, яйца там, хурма всякая, мясо опять же — оно укрепляет дух, придает бодрость, закаляет этот... им-му-ни-тет! А еще когда его жаришь, оно теряет свои полезные вещества, о которых ты так любишь всем напоминать!
- Допустим. А нос-то тут причем?
- Как причем? - совершенно искренне изумился Мадарамэ. - Сырое — оно ж вот. Из земли достал, или там с кухни спер — сразу съел. Никаких тебе улик, никакого мордобоя. А если ты прямо на грядке Кучики будешь себе салатик рубить и костерок разведешь — тут то тебе по носу и прилетит.
- Но пожарить можно и в отряде! - не сдавался Ханатаро.
- Пожаришь тут, как же. - Иккаку развернул Ханатаро лицом к заднему двору. На нем горел костер, на котором жарился забытый всеми шашлык. Рядом один рядовой бил морду другим. - Вот поэтому — ешь сырое. Целей будешь. И мужественнее. Кстати, шашлычку не хочешь?

Осень.

- Апчхиненавижуосень! - хлюпая носом, сообщил Мадарамэ, выкидывая в компостную кучу за своей спиной очередной испорченный носовой платок. - У меня вечно насморк, кашель и прочая дрянь.
- А вы шарфики носить не пробовали, Мадарамэ-сан? - Ханатаро изо всех сил старался не звучать язвительно, но с каждым днем, проведенным в стенах одиннадцатого, получалось все хуже.
- Чего?!!!
- Шарфики. Длинные такие. Теплые. Вокруг шеи.
- Это как у Кучики что ли? - нахмурился Иккаку.
- Как у Кучики, - печально согласился Ханатаро.
- Нафиг такие шарфики, - презрительно отмахнулся Иккаку. - Лучше порви мне на носовые платки воо-о-о-н ту простыню, Юмичика все равно ее разлюбил позавчера и мне подарил.

Жена.


- Офицер офицеру друг, брат, товарищ и жена! - поведал Иккаку за завтраком. Завтрак в понимании третьего офицера одиннадцатого отряда — это забраться в домик на дереве, из которого чудесно просматривается кабинет капитана со впахивающим над бумагами Айясегавой, и поглощать стыренные с кухни бутерброды и помидорки. А что кто-то высоты боится — это ерунда.
- Как эт-то жена?! - зеленый от страха Ханатаро старался смотреть в одну точку. Например, на стиснутый в руке помидор.
- Ну так. Для чего жена нужна? Из кабака забрать, носки постирать, морду начистить. С утра опохмелиться дать, например.
- Мда. - Ямада даже забыл про высоту и помидор.
- Вот Юмичика — хорошая жена! - довольно припечатал Иккаку и потянулся за сакэ.

Per osculum (Посредством поцелуя)

- Клянусь этим вином и своей кровью...
- Клянусь этим вином и своей кровью... - замерзшие губы Ханатаро еле слышно повторяли за Мадарамэ слова.
- В горе и в радости, в болезни и в здравии....
- В горе и в радости, в болезни и в здравии...
- Никогда не отступиться, не струсить и не предать... - глаза Иккаку горели лихорадочным огнем.
- Никогда не... отступиться, не струсить и не предать... - Ханатаро боялся, что голос дрогнет, подведет... но нет, пронесло.
- Брат... - выдохнул Иккаку в губы Ямады.
- Брат... - шепотом ответил он в поцелуй.
- Ну.... - руки Иккаку стиснули плечи Ханатаро. - Я пошел, мелкий. Дождись. Вот теперь я этим меносам задам!..

Праздник.

- Мадарамэ, давай!!! - заходилась в восторженном крике одна сторона стола.
- Амато, не подведи!!! - не отставала вторая.
С двух сторон толпы наседали на сцепивших руки играков. Ханатаро с трудом протиснулся, изворачиваясь ужом, поближе, чтобы только ничего не пропустить.
Бисеринки пота сверкают на бритой макушке Мадарамэ. Глаза зло сощурены, так, что алых взмахов теней совсем не видно. Челюсти стинуты, и на скулах ходят желваки от ярости и злости. Тонкая ниточка крови из закушенной губы пачкает подбородок...
...оттереть, нет, лучше слизнуть, и закрыть ранку поцелуем, это, может быть, и не излечит, но так точно станет приятнее, порхающими движениями пальцев расслабить мышцы лица, и поймать этот невероятный момент чистого восторга, когда зло сощуренные глаза распахнутся, черные от страсти...
Рука Мадарамэ уверенно держит оборону. Восьмой офицер Амато не в первый раз за вечер пытается познакомить его костяшки с деревянной поверхностью стола, но раз за разом терпит неудачу. У Иккаку тонкие пальцы, жистые и очень сильные. Фаланга на безымянном пальце была в свое время сломана и немного неправильно срослась. Под большим пальцем шрам, уходящий в линию жизни на ладонь. Кожа на запястьях у него грубая, как его речь, а форма запястий так же прекрасна, как разрез глаз. В нем сочетаюся как физическая мощь и сила, так и резкая, злая красота, прорывается яростью и солью пота и крови, и почти до боли напряженная рука никогда не согнется под натиском чьей-либо огромной ладони.
...и никогда не скажешь ведь, каким невесомым может оказаться прикосновение этих рук, сколько нежности и заботы скрыто под нахальством и грубостью. Руки, сжимающие плечи, но никогда не оставляющие синяков. Эти самые руки, способные сломать пополам, с мягкостью перины поддерживающие под талию, впивающиеся в порыве страсти в бедра, ласкающие тонкие мальчишеские щиколотки и запястья...
С губ Иккаку слетает торжествующий вопль. Рука противника с грохотом врезается в столешницу. Мадарамэ, выхватывая из-за пояса Хозукимару, вскакивает на стол и начинает танцевать везучий танец. Этим вечером ему опять невероятно повезло.
Ханатаро отвернулся, судорожно сглатывая, силясь прогнать с щек румянец, и встретил взгляд офицера Айясегавы. Юмичика понимающе и как-то грустно улыбнулся и тут же отвернулся. Вот и думай теперь — показалось?...

Сон.

- Спи, мелкий, - рука Мадараме обхватила Ямаду поперек хилого тела, прижимая к спиной к груди.
- Я сплю, сплю, - буркнул Ханатаро, поудобнее устраиваясь в медвежьей хватке. - Утром меня разбудить не забудьте, Мадарамэ-сан? А то Унохана-тайчо из меня яичницу сделает.
- Я не люблю яичницу, - сонно отрезал Иккаку и замолчал.
Со стороны двери возмущенно выдохнули.
Пятый офицер Айясегава в который раз за неделю был поставлен перед фактом — свободного места в кровати нет.
- Иккаку! - прошипел он, нависая над спальным местом. - Это моя кровать! Она многоспальная!!! Имей совесть!!!
- Юмичика-сан, замолчите, пожалуйста! - очень робко, но очень твердо подал голос Ханатаро. - у Иккаку был на редкость тяжелый день. Вы не могли бы переночевать в расположении девятого отряда?
- Шу-шу будет в восторге, - всплеснул руками Юмичика, - Он вас обоих уже обожает, за недосып и выговоры от капитана, слышишь?
- Потише, я же попросил! - Ханатаро закопошился, выкапываясь из объятий Иккаку. Тот, не просыпаясь, прижал его к себе еще крепче.
- Вылезти не могу! - полузадушенно сообщил Ямада. - Вы уж как-нибудь сами, ладно?..
- Черт с вами, - Юмичика устало прикрыл глаза рукой, - Я рад. Правда рад.
Когда Ханатаро выбрался из-под Иккаку, Юмичика уже унесся куда-то прочь, наверное к Шухею, хотя кто его знает?

@темы: Иккаку, Флафф, PG13, Драбблы, Романс, Фанфики