драбблик

[*Oxocanta*]

Название: Ходит сама по себе
Автор: Viorteya tor Deriul
бета: PaleFire
Рейтинг: PG
Персонажи: Йоруичи, Урахара, ОМП
Дисклейммер: не претендую
Варнинг: сильно пост второй арк

Кошка не стала сразу входить. Обежала вокруг дома, принюхиваясь и нервно дергая хвостом, и улеглась во дворе на нагретый солнцем асфальт.
Дом просыпался. Чуткое ухо улавливало хлопанье дверей, сонные разговоры и переругивания обитателей, гавканье болонки, требовательный плач, чуть фальшивое насвистывание на заднем дворе. Вот туда-то кошка и направилась.
— Ой, а где шляпа?
— Пострадала в неравном бою. Растерзана вдрызг, смята и обслюнявлена в клочья. Сейчас реанимируется в стирке.
Кошка зевнула во всю пасть, демонстрируя, что ничего иного и не ожидала услышать.
Похудел, новые гэта, волосы стали чуть длинней. В уголках глаз – едва заметные морщинки.
— Никогда не горела желанием возиться с котятами. Они утомительные и отнимают почти все время.
— Можешь мне не рассказывать. Когда Химе была котенком, она успела нам объяснить, кто в доме главный.
Ну да, еще и кошка. Темно-рыжая персидская дура чистейших кровей. Надо будет рассказать йобантайфукутайчо. Хотя… может и не в честь нее, а в честь хозяйки самого лохматого недоразумения… А, тогда тем более.
Кажется, она начинала недолюбливать рыжих баб. Любого вида.
— И где тебя носило все это время?
— Да где только не. Разве только на Луне не была.
— Ну, там сейчас людно стало. Живые никак не могут успокоиться – так и норовят забраться на небо. Не на одно, так на другое. — Мужчина в задумчивости поскреб небритый подбородок. — Хорошо, что они не знают правды, да? О лучших мирах… - он помедлил совсем слегка, прежде чем спросить обычным тоном: — Как там?
— Кискэ, что же ты не сказал, что у нас гости? Вы ведь – Шихоуин-сама? Проходите скорее в дом. Молоко, чай, кофе?

Уже сидя за столом и прихлебывая только что сваренный, благоухающий кардамоном и корицей, кофе, кошка позволила себе более пристально рассмотреть радушную хозяйку. Да-да. Что-то сейчас творится в школах из-за этой реформы образования! Просто ужас, и не говорите! И с чего это она взяла, что девочка похожа на бабку? Хотя нет, похожа, и очень. Просто йобантай-фукутайчо, так и оставшаяся навечно юной девочкой с широко раскрытыми наивными глазами и повадкой школьницы – слишком яркий образ. Да, Орихиме-сан, у вас чудные пирожные. Вы чудесно готовите. В отличие от своей бабки. Почему-то кошке становится неудобно. Даже не за короткое платье по последней моде, открывающее плечи и спину, а за подтянутую гладкость собственных ног и идеальную, без единой морщинки кожу на шее. Ох, неужели малышка всю ночь не спала. Зубик режется? Да, конечно, маленькие дети – это всегда бессонные ночи. И Шихоуин Йоруичи почти стыдно за то, что она замечает изжелта-зеленоватые круги под усталыми глазами с мелкой сеточкой сосудов. За то, что в сорок лет редкая женщина может похвастаться тремя детьми и сохранить тонкую талию и высокую грудь. Нечестно, что рядом с этой действительно красивой женщиной она сама кажется юной девчонкой. И совсем уже нечестно завидовать смертной, красота которой исчезнет уже через несколько лет. Старшенькую вашу как зовут? Ох… это Кискэ решил...
Орихиме качает головой. Она хотела, чтобы девочка выросла похожей на тезку. У этой смертной женщины очень спокойный и такой понимающий взгляд. Как будто она знает нечто важное и очень простое одновременно. Что-то, что не дано понять могущественной, древней, бессмертной девчонке, как бы та ни старалась.
У вас очень сильное рейятсу. Кискэ говорил вам, что вы могли бы стать потом шинигами?
Орихиме не отвечает. Просто смотрит на госпожу кошку и качает головой.
Хозяин дома — муж — вмешивается мгновенно.
— Милая, там Айя плачет, никак не могу ее успокоить. Видимо, проголодалась.
Когда жена уходит, хозяин дома смотрит на гостью совсем не ласково.
— Ей не стоит волноваться. Молоко пропадет.
Слова уже сами рвались с языка, но замерли, когда Урахара предостерегающе поднял руку.
Они все еще понимали друг друга без слов. Да и что тут непонятного? Смертная, которой скоро предстоит долгая старость. Тело не гигай – его не сменишь. В Сейрейтее Иноуэ Орихиме внучку, конечно, встретит, но станет ли та шинигами или уйдет на перерождение? Все одно она не вернется сюда прежней. И человеческий век недолог в любом из миров. Но даже если дети унаследуют рейятсу от отца — шинигами не навещают родственников в мире живых. Две Орихиме никогда не встречались, и маленькая Йоруичи никогда не сбежит лет через сто с дежурства, чтобы повидаться с отцом. А вернуться Кискэ не позволят.
Ну зачем же ты все это затеял, безумный экспериментатор? Жена, дети, дом… Почему не дождался?! И почему сама, глупая блудная кошка, не вернулась раньше? Почему только сейчас, когда в этом доме чужая женщина, чужие дети, и кошка – другая?
А черная своенравная гулена может смело продолжать гулять еще лет сорок. И вернуться потом.
Только глядя в серые глаза под светлой челкой, она понимает, что возвращаться будет некуда. Не к кому.
Потому что…
Солнечный луч искрится в растрепанных волосах золотом и редким пока еще серебром. И новые морщинки в уголках глаз, и старые — глубже, и чуть суховатая кожа, и первые пигментные пятна…
Орихиме не будет стареть в одиночестве. А ветреная красавица с вечно юным телом не посмеет явиться сюда еще раз, чтобы увидеть, как мучительно медленно — до ужаса стремительно по меркам бессмертных мертвых — будет стареть и уйдет на перерождение самый дорогой ее человек. Ее и сегодня здесь не ждали.
Смертные думают, что шинигами не страшна смерть. Они безусловно правы. Шинигами теряют близких не в смерти, а в рождении.
— Заглядывай, когда будет время.
Кошка кивает и со всех четырех лап бросается прочь. Кошки не умеют плакать. Они гуляют сами по себе и иногда возвращаются туда, где мог бы быть их дом.

— Йоруичи-сама. Не балуйте его! Он не должен был этого делать. Вы его испортите.
Мать и сын на диво похожи. Светловолосые, сероглазые, с лукавой усмешкой, словно передающейся по наследству. И рейятсу их совсем-совсем заурядные. И мальчуган похож на деда только внешне — у него совсем иная повадка. Он такой же сорванец, какой была в далеком детстве совсем чужая ему по крови женщина.
Среди миллионов душ в мире живых и на небесах нет шанса найти одну-единственную. А рождение стирает память гораздо лучше смерти. И все же… На улицах всех городов, во всех районах Руконгая, она вглядывается в лица, вслушивается в рейятсу, и ищет хоть малейшую искру узнавания. Она знает, что никогда не найдет. И не искать она тоже не может.
А здесь… а здесь всего лишь кровь. И внешнее сходство. И несколько фотографий в слишком поздно появившемся семейном альбоме. И старая панамка на гвоздике на стене. И очередное поколение рыжих персидских кошек.

@темы: Урахара, Йоруичи, Джен, Гет, PG, Фанфики

---

драббл

[Mister_Key]

в продолжение благодатной темы
Автор - Mister_Key
PG, Бьякурен, UST, хэппи-энд, штампы, гибель оригинального персонажа, с которого все началось.

Узкие губы, подрагивая, касались золотистой плоти; восхитительный запах щекотал Бьякуе ноздри, искушая и провоцируя совершить недопустимое.
Пусть в уставе не было ни строки, запрещавшей наслаждения подобного рода, пусть многие из коллег грешили, ничуть не скрываясь, пусть Абараи смотрел на него, недоумевая паузе. Это было - нельзя. Нельзя... но если только притронуться самым кончиком языка? Насладиться сладостью, слизать ее с нежной податливой плоти? Хотя бы попробовать...
Невыносимое желание бежало по его жилам, вынуждая подрагивать пальцы, цепко державшие вожделенное, и Бьякуя, не выдержав, уступил. Провел языком по неожиданно изящным изгибам, преступно наслаждаясь нарушенным запретом, не выдержал снова - впился зубами.
На задворках сознания еще оставались представления о приличиях, требовавшие не действовать слишком быстро и грубо, подобно низкорожденному, но к дурманному запаху прибавился еще и вкус - сладкий, великолепный, столь давно желанный и недоступный, и самоконтроля стало хватать лишь на то, чтобы не стонать в голос при каждом движении, добавлявшем в роскошь ощущений новые, неизведанные доселе, пронзительные ноты.
Это было... восхитительно. Преступно. Так, что невозможно отказаться, невозможно прекратить, пока яростный голод не будет утолен, тяжелое дыхание не успокоится, а с языка не истает последний отзвук наслаждения.

Сразу за взрывом блаженства пришел ужас. Бьякуя все еще дрожал от пережитого удовольствия, но вина уже впилась в его сердце острыми когтями, сжала душу свинцовым стыдом. Ками, что же он натворил, поддавшись порыву? Как теперь сможет взглянуть в лицо своему греху?

Абараи потянулся через стол, тронул опустившееся под тяжестью вины плечо капитана, ободряюще сжал. Теперь, когда истинные желания Бьякуи вырвались из-под толстого льда правил, Ренджи понимал его гораздо лучше. Капитан уже давно вел себя странно, то подходя к Ренджи слишком близко, то с безопасного расстояния обжигая его взглядом, равно злым и вожделеющим, сегодняшнее же утро выдалось самым тяжелым из всех. Рейяцу Кучики искрила, в прохладном воздухе кабинета будто собралась летняя жаркая гроза, - и когда череда бесконечных бумаг прервалась на время, отведенное для подкрепления сил, первая страшная молния грохнула потемневшим от гнева и смущения взглядом. Ренджи едва не подавился, дернулся - и понял, что шансов укрыться от бури не осталось. Повезло, что его собственные желания совпадали с желаниями капитана: тот казался совершенно потерявшим себя, хотя еще ухитрялся сопротивляться...
Ренджи молча вынул из рукава пухлую, смуглую от печного жара булочку, источавшую сладостный запах корицы и свежего хлеба, осторожно протянул Бьякуе, будто дикого зверя подманивал. Кучики так же молча и медленно взял, на щеках проступил румянец стыда, но доведенное до крайности тело требовало своего слишком громко, чтобы смущение могло стать цепью, держащей голод на цепи.
Потом... случилось, что случилось. Впервые в жизни Абараи видел своего капитана таким искренним и беззащитным. И впервые осмелился предложить свою помощь, как равный.

- Не казни себя, - попросил он, в мыслях благословляя Изуру, решившего подкормить Гина, несомненно, тоскующего во мраке Уэко Мундо. Все утро до построения он вместе с Хинамори, мечтавшей передать пару десятков свидетельств своей любви Айзену, превращал пышное тесто в поджаристые булочки с сахаром и корицей. Ренджи понаблюдал за тем, как эти двое спорят над корзинкой, - каждый пытался урвать для своего капитана выпечку покрасивей, а на личике Хинамори читалось явное желание плюнуть на каждую булку, предназначенную Ичимару, - получил мзду за молчание и удрал.

Бьякуя тяжело, сорванно вздохнул - в этом звуке слышалась безнадежность, и Ренджи осенило. Он потянул несопротивляющегося аристократа к себе, поцеловал все еще сладкие от сахарной пудры губы, насладился прерывистым вздохом, пахшим корицей, и принялся утолять свой голод. Не менее давний, не менее жгучий. Бьякуя был так ошеломлен, что не сопротивлялся, даже когда Ренджи увел его, целуя, из кабинета в спальню, откуда обоим было суждено выбраться нескоро.

Наутро Бьякуя с изумлением обнаружил, что пояс хакама стал ему слишком широк. Затягивая узлы, он имел неосторожность выразить свое недоумение вслух. Ренджи захохотал и сел на футоне: голый, блестящий черными полосками татуировок, как сытый тигр.

- Заканчивай с диетами, - потребовал он. Бьякуя глянул на лейтенанта и любовника разъяренно, но должного эффекта это не произвело. Мерзавец даже не покраснел. - Я, ммм... позабочусь, чтобы ты не толстел. А вкусные булки у Изуру, согласись?

Это заговор, - безнадежно подумал Бьякуя. От секса он мог бы отказаться, от сладкого тоже - да и отказывался, по правде говоря. Но от того, чтобы получать то и другое без трагических последствий...

С того дня атмосфера в Шестом значительно улучшилась, с лица Кучики исчезла печать измождения, Ренджи обрел незатейливое счастье, Кира Изуру стал пахнуть корицей так часто, что это уже никого не удивляло, и только Гин так и не получил ни единой булочки: Ренджи бдил, и воровал содержимое корзинки прежде, чем до него успевали добраться капитаны-предатели.
И кто бы назвал это наказание несправедливым?

---

я тупой. знаю.

[Muraki Kazutaka-aka-Seisirou Sakurazukamori]

Люди, помогите найти фик на нашем сообществе.
Форматнул диск, пришлось...
Не помню названия. пейринг :Ичи/Хичи/Зангетсу.
там еще Хичиго мечтал обратить на себя внимание Ичи.
И про почти безответную любоь Зангетсу к Ичиго. Тока помню, что стали жить они в троем.
Долго и счастливо. Кинте ссылку с названием, плиз.

---

Клипчег,да.

[just mockingbird]

Планировалось как ИчиХичишный клип, но похоже он не слишком мне удался, ибо сюжет провести в клипе не удалось до конца(
Тырк
Тапки мягкие, а помидоров не надо(У меня на них аллергия...

---

Минифик. Попытка.

[Sonya Belka]

Пейринг: Ренджи/Рукия
Рейтинг: никакой.... вы чо...
Жанр: angst, romance
Дисклеймер: ни на что не претендую....


Луна холодная, желтая... она дарит покой. Ренджи всегда не хватало покоя. Его всегда куда-то несло, он постоянно за кем-то гнался, с кем-то сражался - у него была цель. Раньше.
Раньше рядом всегда была она. Такая маленькая, хрупкая и сильная. Он боялся ее обнимать - сломает ведь своими граблями, и он запускал пальцы в свои волосы, смеялся и дразнился. Когда было совсем невмоготу, взъерошивал ей волосы на макушке. Она жмурилась и говорила очень серьезное свое "Ренджи, ты - дурак..." и заставляла содрогаться от желания схватить, обнять и слушать ее голос совсем близко, и пусть даже она будет его костерить и ругать. Только пусть говорит, пусть ее ресницы касаются щеки - он не знал каково это, он всего лишь представлял, как это будет, и жмурился от удовольствия. Вот только бы стать лучшим, самым сильным, чтоб защищать ее, стать достойным ее.
Ренджи любил помечтать об этом. Кира, когда находил его, вместо занятий по кидо валяющимся под деревом с идиотской рожей, улыбался чему-то своему, кирьему, и молча падал рядом. Вскоре приходила Момо с едой и смешными рассказами о семье, они вместе смеялись, а иногда он рассказывал что-нибудь о своем бытье в Руконгаи. Правильный, как устав, Изуру и мелкая Момо всегда ужасались рассказам, а у него теплело на душе – в этих рассказах с ним рядом всегда была она.

А потом он ее отпустил к более достойному, и у него появилась новая цель...

И вот опять она сидит за его спиной, прислонившись к тому же камню. Такая маленькая и сильная. Только смотрит она не на луну, а в темный угол сада и ждет. Он каждым мускулом чувствует, что она ждет и знает все и только из милосердия молчит. Под пальцами крошится камень, и надо бы вскочить, встряхнуться и проорать очередную глупость, но вместо этого он вдруг тихим голосом говорит правду.
- Я тебя люблю, Рукия.
- Я знаю, Ренджи... Прости.
Он знал, что она скажет, но от этого было только хуже. Больно. Как тогда, на площади, когда расцвела эта гребаная Сенбозакура...
- Уже поздно, Ренджи - ты отпустил меня тогда, – она помолчала. - Я много плакала. Очень много. Брат думал, что я так плачу по ночам из-за него, что я его боюсь...
- Я… я не мог по-другому. Ты была достойна большего...
- Большего чем ты?
- У тебя появился дом, семья... защита…
- Ренджи, я...
- Помолчи, - он всегда был резок, когда был слаб. - Дай я скажу. Это слишком для одного глупого лейтенанта Абарая. Я хотел стать самым лучшим и дать тебе все самое лучшее - дом, свободу, славу. Нет, молчи. А потом появился капитан, и я понял, что я - никто и ничто, что он даст тебе все, чего не мог тогда я, и у меня будет время стать таким как он и даже лучше и доказать себе и тебе, чего я стою. Времени у меня появилось достаточно - без тебя, его всегда слишком много. И вот теперь... Знаешь, я парень простой, ну, как Забимару. Дурак я, идиот, ананасовая башка, но послушай меня, идиота, хоть раз, Кучики Рукия! Если ты сейчас не скажешь ему то, что хочешь, то, что нужно - ананасовой башкой будешь ты. Я этому кретину не прощу то, что он сделал тебя такой дурой. Я его убью тогда... К меносам! Что я говорю, Забимару? Видишь, даже мой занпакто говорит, что мы идиоты, а он, хоть и сволочь, но поумнее меня будет...
Ренджи вдруг ухмыльнулся, вскочил и побежал в дом. Обернулся у самого порога и взрычал в лучших традициях Зараки:
- Сиди здесь, идиотка... Свалишь - найду и убью!
- Ренджи! - глаза на пол лица, возмущение... шок... слезы?

Через 10 секунд дом содрогнулся от воплей, рева и приглушенных, но ощутимых звуков побоища...
- Ичиго, козел, просыпайся!!!
- Охренел, Абараи!!! Отпусти, обезьяна гребаная...
Ичиго Куросаки, шинигами на полставки, с воплем вылетел в окно и, пропахав плечом двор, уткнулся в колени Кучики Рукии.
Ренджи Абараи, лейтенант шестого отряда, уткнулся лбом в стену и тихо рассмеялся, потирая ушибленную челюсть.
- Абараи, завтра пойдем и купим тебе шляпу... в красную полоску, кажется, тебе пойдет. - Урахара грустно посмотрел и проплыл мимо него на кухню. - И, Ренджи, еще раз перебудишь весь дом - я тебя заставлю делать генеральную уборку и инвентаризацию склада.

---

[Folie]

Название: О пользе и вреде астрологии
Пайринг: Ренджи/Бьякуя
Рейтинг: PG-13
Написано на Гороскопный фест и в подарок для  Eide, вдохновившей на эту идею

Любовь Водолея непостоянна, как ветер, ведь чувствами этого знака управляют
подвижные и переменчивые Близнецы – знак воздушной стихии.
Для Водолея очень важно, чтобы объект его любви,
был человеком легким на подъем,общительным, веселым.
Пусть у него в голове гуляет ветер, он не знает,
чего хочет и не очень разборчив в своих знакомствах –
Водолей будет любить за это еще больше.

Бьякуя отложил аляповатую, пачкающую некачественной краской кончики пальцев газету из Мира Живых, которую десятью минутами раньше положил перед ним слуга, ответственный за уборку господских покоев. Выражение лица слуги было еще более непроницаемым, чем обычно, что впрочем, объяснялось весьма просто – на полях печатного издания красовался выполненный знакомой рукой зайчик в белой хаори и с кейсенканом на голове, долженствующий, по всей видимости, обозначать главу клана Кучики собственной персоной. Неудивительно,что вышколенный слуга решил отнести находку хозяину, полагая несчастное печатное издание предназначавшимся ему.
Невольно проследив взглядом жирную розовую стрелку,указывающую на один из столбцов, озаглавленный латинской надписью "AQUARIUS", Бьякуя прочитал написанное… потом еще раз, уже внимательно вчитываясь в каждый иероглиф. А потом еще раз, на сей раз начав с выписанного более крупным шрифтом заголовка.Запись, вызвавшая у Рукии ассоциации с ним, Бьякуей, оказалась гайдзинским любовным гороскопом, - кстати, стоит уделять больше внимания самообразованию сестры, в частности, отобрать для нее книги, подходящие юной девушке, - а неведомый "aquarius" наименованием созвездия, которое управляло датой его рождения.
Разумнее всего было бы вернуть газету в комнату хозяйки и забыть о прочитанном, позабавившим его явным несовпадением с действительностью,если бы не одно «но». Рядом с одним из столбцов тем же розовым маркером был нарисован жирный восклицательный знак, наводивший на неприятные размышления. Ине менее неприятные ассоциации с Кераку-тайчо, поскольку портрет предполагаемого партнера весьма походил на уважаемого капитана восьмого отряда…впрочем, подходящих под описание личностей Бьякуя мог с ходу назвать едва не десяток. К примеру, его собственный лейтенант, как нельзя лучше соответствующий описанию. Чушь какая!
Невольное, но оттого не менее предосудительное любопытство подтолкнуло Бьякую скользнуть взглядом по столбикам, отыскивая знакомую дату.Оказывается, партнер Ренджи должен был обладать разумной консервативностью, асам Абараи отличался стабильностью и постоянством в любви. Кто бы мог подумать,что это шумное, необузданное существо, неведомо по какой прихоти судьбы ставшее его лейтенантом, но так и не научившееся вести себя сообразно оказанному доверию, способно на прочные чувства.
Столь кардинальное расхождение с уже выкристаллизовавшимся в сознании образом, сподвигло Бьякую на дальнейшие исследования, но бульварное издание не было способно восполнить недостаток информации. Поэтому, немного поразмыслив, капитан шестого отряда направился в фамильную библиотеку, о богатстве которой ходили легенды по всему Сейрейтеи.
К сожалению, содержащая многие тысячи томов и свитков библиотека не могла похвастаться изобилием гайдзинской астрологической литературы. И то, правда, откуда ей взяться среди любовно отбираемых поколениями Кучики книг, способных стать украшением любой частной коллекции. Тщательный обыск комнаты Рукии также не принес положительных результатов, а между тем исследовательский зуд не утихал.
Подсознание услужливо подбросило фразу, произнесенную с весьма ехидными интонациями, без сомнения принадлежавшими бывшему капитану 12 отряда: «наблюдение в естественных условиях обитания».
При кажущейся простоте решения именно в ней заключалась основная сложность: на свидания Абараи не ходил… или весьма успешно маскировал их под очередную пьянку, гордо именуемую лейтенантским собранием. Насколько Бьякуя имел представление о женской психологии, терпеть подобное согласилась бы только одна девушка из окружения Ренджи, но именно ее сердце было занято совсем другим человеком. Оставался единственный выход – собрать косвенные доказательства влюбленности Ренджи, буде таковая имеется, а там и заказанная в Мире Живых литература будет доставлена.

***

Уже неделю у Ренджи все валилось из рук, а сам он старался как можно реже показываться на глаза капитану. Нет, в кои-то веки Кучики-тайчо не придирался к качеству работы и формам проведения лейтенантского досуга. Всебыло гораздо хуже – он смотрел.
В разнообразной палитре предназначенных лейтенанту взглядов,- от брезгливого недоумения до откровенного намека на его, Ренджи, скоропостижное перерождение, - такого раньше не встречалось. Этот взгляд,внимательный, изучающий, раскаленной иглой пробирался под шкуру, заставляя непроизвольно подниматься волоски на загривке.
Будь у рыжего нервы послабее, не миновать ночных кошмаров с участием любимого капитана, а так только привычные, эротические снились. Ну,это дело обычное…
Кстати, именно участившиеся эротические сны, в которых фигурировали длинные черные волосы, фарфоровой белизны кожа и легкий аромат лаванды, навели Ренджи на одну занимательную мысль: ответить врагу тем же оружием!
Ох, и дурная это была идея... по всему выходило, что кто-то из них спятил. То ли сам Ренджи, которому с тоски и безнадеги начало мерещиться всякое. То ли капитан, по какой-то аристократической придури вздумавший уподобиться академской первокурснице, стреляющей глазками направо и налево.
В любом случае, оставаться с этим в одном помещении было невозможно, того и гляди – хакама задымятся.
Наплевав на возможные последствия, Ренджи начал было отпрашиваться на полигон, как вдруг опять поймал на себе этот странный изучающий взгляд из-под длинных ресниц… и не выдержал. Замолк на полуслове,шагнул к недоуменно замершему капитану, прихватил за подбородок узкое точеное лицо и поцеловал, обмирая от собственной наглости...

***

Убедившись в том, что гостиная опустела, Рукия прокралась вниз, быстро пролистала сегодняшнюю газету и удовлетворенно кивнув умчалась обратно. Брошенная второпях газета осталась лежать на столе, развернутая на странице ежедневных гороскопов.
"...
Дева: не стоит бояться открыть свои чувства любимому человеку. Ваша искренность будет оценена по достоинству..."

---

драбблы

[ROksi_]

Автор:ROksi_
Бета: нет
Жанр: юмор

1

- Господин Нахлебник опять будет жить у нас?
Ренджи заскрипел зубами.
Эта шутка ему надоела давно, с того момента, как он ее впервые услышал, и повторение в сотый раз не делало ее смешной, особенно для самого Абараи.
Он угрюмо посмотрел на Урахару, стоящего в дверях. Из-под шляпы была видна только улыбка. Это бесило. Невозможность видеть глаза автоматически становилась невозможностью понять, о чем сейчас думает наглый торговец. Хотя, кто сказал, что когда он снимет свою панаму, что-то изменится?
Ичиго ткнул кулаком в спину Ренджи, очень больно ткнул, и зашипел:
-Ты долго еще любоваться будешь?
-Привет, Урахара, - пробормотал Абараи.
Движения веера стали интенсивнее:
-О, и такой же приветливый и общительный как всегда…
Ренджи почувствовал, что у него зачесались костяшки пальцев. Скоро он начнет за меч хвататься при виде всего зеленого и полосатого. Его посадят в светлую пустую комнату, с крепким замком, где-нибудь на территории четвертого отряда. Одно плохо - Забимару заберут, зато он никогда… НИКОГДА не услышит этого голоса, нараспев произносящего «Господин Нахлебник».
-Мы к тебе потренироваться, - вывел Абараи из задумчивости голос Ичиго, - а Ренджи потом останется. Ты же понимаешь, что в мой шкаф двое шинигами не поместятся…
Когда Ренджи уже входил в подземное тренировочное помещение, его догнали слова:
-О, я так счастлив, Господин Нахлебник.

Лежа на песке без сил, Ичиго поинтересовался:
-Ты чего сегодня такой злой?
Ренджи чуть ни плюнул, вспомнив, что сейчас придется идти в дом.
-Слушай, можно я у тебя поужинаю?
Ичиго приподнялся:
-Неужели все настолько плохо?
Абараи невесело улыбнулся:
-Надоел он мне со своим «Господином Нахлебником»…
-Так может он ждет, пока ты с ним расплатишься?
-Интересно чем?
-Натурой, Ренджи, натурой…

2

-Абараи-фукутайчо, собирайтесь. У вас командировка на грунт. Задание – наблюдать за ситуацией в мире живых, помогать исполняющему обязанности шинигами Куросаки Ичиго, - тут капитан чуть поморщился, - а так же следить за возможным появлением арранкаров.
Очертив круг новых обязанностей Ренджи, Кучики-тайчо уткнулся в бумаги и некоторое время что-то писал, потом бросил взгляд на своего лейтенанта. Ренджи стоял навытяжку и, судя по его виду, никуда не спешил.
-Вам что-то неясно, Абараи-фукутайчо?
-Нет, все ясно.
Кучики чуть приподнял одну бровь:
-Тогда почему вы не идете готовиться? Вам еще необходимо привести все отчеты в порядок перед отправлением.
Ренджи продолжал стоять и ждать.
Наконец, Кучики не выдержал:
-Что-то еще, Абараи-фукутайчо?
-Вы забыли про мое довольствие – деньги, что бы жить на грунте…
Капитан вздохнул:
-Вы, конечно же, знаете, Абараи-фукутайчо, что Айзен перед уходом убил вех членов совета…
-Да, Кучики-тайчо.
-Но есть еще один малоизвестный факт, и запомните, он так и должен оставаться малоизвестным – вся казна Готея была похищена. Мы сейчас испытываем большие затруднения с деньгами…
-А зачем Айзену казна в Уэко Мундо?
-Кто знает… может это было сделано для того что бы парализовать нашу работу… а может он собирается часто посылать арранкаров на грунт…
Кучики пошутил? Ренджи застыл, пораженный этой мыслью. Находясь под впечатлением, лейтенант смог только прошептать:
-А что же мне делать?
-Ну, у вас же так хорошо получается расплачиваться натурой, Абараи-фукутайчо.
Услышав грохот, Кучики оторвал взгляд от бумаг.
Огромный белый бабуин осуждающе посмотрел на Бьякую, после чего стал тыкать лапой в плечо хозяина, пытаясь привести его в чувство.

---

Жестокая правда жизни

[Gintaora]

Помирает отаку Блич-ворлда. Оглядывается, видит облачка, вокруг дяди и тети с арфами в руке порхают, и возмущенно орет:
- А где Руконгай???!!
Ему отвечают:
- Вы родились в России, милейший. Это рай.
(с ужасом)
- Аааааа!!!!!!!!!!!!

---

на драббл челлендж

[*Oxocanta*]

для  orocchan

Бьякуя/Гриммджо
стеб

Если уж пришлось отпустить сестру на грунт, то это не значит, что она останется совсем без присмотра. В деле заботы о Рукии на Ренджи Бьякуя больше не полагался. Его фукутайчо был слишком поглощен рыжим недошинигамми, чтобы адекватно воспринимать окружающее. А логическая цепочка в мозгу Кучики-тайчо сложилась презабавнейшая: дом Куросаки – ныкающаяся где попало парочка влюбленных – тактичная Рукия, старающаяся не мешать…
Шляющаяся без присмотра по Каракуре сестра – последнее, что было нужно Кучики-тайчо для счастья. Конечно, появление арранкаров не прошло бы незамеченным, к тому же борьба с ними входила в должностные обязанности Рукии, но не это волновало рокубантай тайчо больше всего.
Пятнадцатилетний мальчик – это хотя бы безопасно. В силу появления в жизни и постели Куросаки Абарая, они оба стали практически полностью безобидны, но – увы – резко перестали интересовать Рукию. И Кучики-тайчо начал испытывать серьезные опасения по поводу того, какой невоспитанный юнец может привлечь внимание и сердце его сестры.
Так и получилось, что большую часть своего свободного времени рокубантай тайчо теперь посвятил оттачиванию навыков наружного наблюдения.
Что что-то не так, он догадался сразу же. Ну, месяца два спустя. Не позже. Однако, Рукия неприятно удивила брата умением заметать следы.
Дурной вкус сестры подтвердился с удручающей очевидностью. Кучики-тайчо в страшном сне не мог предположить, что когда-нибудь сочтет Абараи образцом хороших манер, но…
- Гриммджо Даггерджек, если не ошибаюсь?
Рукия как раз скрылась в окошке дома Куросаки, помахивая букетиком незабудок и прижимая к себе выигранного в тире арранкаром голубого – в тон волосам снайпера – длинноухого зайца.
- О, братишка! – Арранкар не выглядел ни удивленным, ни смущенным. В любом случае, Кучики-тайчо был уверен, что считать его родственником у нахала нет ни малейших оснований. Аристократ и сам умел крутить динамо, но уже давно признал, что до приемной сестрички ему, как ей самой до банкая.
И вот ведь незадача, сам Бьякуя если и получал от кого-то непристойные предложения или намеки на них – то никак не от таких замечательных образчиков юных и неутомимых жеребцов, какие постоянно стелились под ноге его сестре. Вобщем, Рукию он одобрял, но не понимал. Какой лунопарк?! Какое мороженое?! На что она тратит бесценное время?!
- Думаю, ты сильно преувеличиваешь и выдаешь желаемое за действительное . Родственниками мы с тобой точно не будем. А вот все остальное обсуждаемо. Потому как в отличие от меня, моя сестра исповедует в отношении с мужчинами только одно правило.
- И какое же?
- «Смотреть смотри, а руками не трогай».
- А-а… - Гриммджо ухмыльнулся, окидывая Кучики заинтересованным взглядом. – Тебя, стало быть, можно…
- А ты попробуй, и узнаешь.

@темы: Фанфики

---

на драбблчеллендж редких пейрингов

[*Oxocanta*]

для  orocchan

Лисеныш
Гин/Шинсо

Он просто хотел есть.
Но так как есть на том свете не положено - да и вообще ничего хотеть не положено - то ему придется умереть. Не хочется, конечно, но сам виноват.
Воровать вообще-то не хорошо.
А воровать в Руконгае – опасно.
А уж попадаться на воровстве – верх глупости.
Тощего – кожа да кости, в чем только душа держится – мальчишку планомерно, даже почти без остервенения, забивали ногами поймавшие на попытке стянуть миску риса… да вроде бы люди.
Жалкое создание в грязных лохмотьях, все покрытое пылью сжалось в комок, закрывая руками голову и тихо поскуливало. Несколько минут назад мальчишка еще орал.
Когда он совсем затих, его еще немного попинали. Потом кто-то склонился над телом.
- Жив, сучонок. Добить бы. - И потянул из-за пояса нож. Не вытащил – дернулся всем телом, захрипел и повалился вперед с булькающим хрипом.
Мальчишка завозился, с трудом выбрался из-под обмякшего тела и нехорошо так зыркнул на обомлевших людей.
Не то, чтобы оборванец был страшен – мало ли таких полудохлых скелетиков по Руконгаю шастает? Хотя глаза и впрямь дикие, не человечьи.
Сильнее пугал острым, хищным блеском короткий клинок вакидзаси, в детских руках вполне сошедший за катану. И здоровенная, почему-то светлая тень за спиной мальчишки.
И если сам он, весь в крови, ссадинах и наливающихся синяках, едва держался на ногах, то из-за спины у него слышалось тихое, свирепое рычание.
Мое! Не подходи! Мое! Порву!
И никто не осмелился не поверить многохвостой твари – порвет. Потому что – ее.

Ичимару упал спиной на футон, потянулся всем телом, хрустя суставами. Не самый легкий день выдался. Вытянул руку за голову, нащупывая мягкий мех и зарываясь в него пальцами. Лицо обожгло горячее дыхание, а затем носа коснулся влажный шершавый язык.
- Шерсть на форме останется, - шепнул он ласково.
- Рррррррр… - шутливо. Лба коснулись уже человеческие губы. – Не капризничай.
Нежные руки зарылись в серебристые волосы, почесывая за ушами. – Вот сначала отрасти себе девять хвостов, как у меня, а там – посмотрим. – Лисица рассмеялась, и в фиалковых глазах взметнулись серебристые искры.
А до тех пор так и будешь меня вылизывать, таскать за шкирку и кормить молоком?
Девушка покачала головой.
- Ты у меня уже взрослый лисеныш. Тебе не нужно мое молоко. Ты должен охотиться сам. Я тебя научу.

@темы: Фанфики

---

на драбблчеллендж редких пейрингов

[*Oxocanta*]

для  orocchan
Унохана/дохлый Айзен
рейтинг - почти детский

А ведь хорош же…
Пальцы быстро пробегают по застывшему лицу, отбрасывая легкие, неожиданно мягкие прядки волос со лба.
Был хорош.
Красивый мужчина – снять и отложить в сторону очки, они больше ему не понадобятся – высокий, статный, сильный.
Быстрыми, уверенными движениями убрать одежду, заскорузлую от пропитавшей ее крови. Ладони ложатся на края раны осторожной лаской.
Такой сильный. Такой, казалось, неуязвимый.
Казалось.
Губы, теплые, чуть подрагивающие, прикасаются к холодным и неподвижным, но таким красиво очерченным и чувственным.
Это прикосновение – не поцелуй – не будит воспоминаний. Никакого отклика.
А ведь хорош же, зараза.
Обойти вокруг тела, бесстрастно касаясь рукой остывшей плоти. Широкая грудь с не слишком густыми темными волосами, сквозь которые просвечивают бледно-коричневые соски. Подтянутый живот, длинные ноги с большими ступнями - что там говорят про мужчин с большим размером ноги? Верно говорят.
Мимолетная улыбка заставляет губы чуть дрогнуть, а мысли потеплеть.
Тело умелого, опытного воина, какое не ожидаешь найти под просторными одеждами, очками с толстыми стеклами и благостной улыбкой.
Рука легла на низ живота, почти игриво зарываясь в волосы.
Умелый и опытный – не только воин. И это тоже было неожиданно. И приятно.
Недостаточно приятно, чтобы желать чего-то большего, но хватает, чтобы сейчас испытывать грусть.
Впрочем, раздражение из-за такой бессмысленной гибели одного из сильнейших капитанов Готея сильнее.
Рана в средостении раздражает и притягивает внимание. Тревожит.
Один удар. И ни единой царапины кроме. И ни единого всплеска рейяцу не побеспокоило Сейрейтей. Словно дело решилось одним неожиданным ударом. И ведь не в спину.
Эффектно. Театрально. Непонятно и от того пугающе.
Вот только недостаточно тщательно.
Гении попадаются на мелочах.
Унохана почти с физическим удовольствием огладила ладонями то, что до отвращения напоминало труп Айзена Соуске.
Если уж мальчик решил подделать собственный труп, ему бы следовало посоветоваться с профессионалом и любовницей. И если он этого не сделал… Он все-таки очень умный мальчик. Видимо, у него были причины.
А ей теперь придется выяснить, какую глупость он собирается сотворить. И все это ей уже заранее не нравится.

@темы: Фанфики

---

Фик: "Рабочая документация". Стеб, PG, мини.

[Romina]

Название: Рабочая документация
Автор: Romina
Жанр: стеб
Рейтинг: РG – за жестокое обращение с персонажами
Пейринг: одни намеки
Дисклеймер: и не предлагайте.
Предупреждение: полный бред.


Записка из посылки, переданной утром в пятницу капитану восьмого отряда из магазина Урахары:
«Кьераку-тайчо, это те самые сушеные грибы, о которых я говорил. Можно заваривать их отдельно или добавлять в чай. Желаю хорошо провести выходные».


Записи из журнала дежурного офицера четвертого отряда в ночь с пятницы на субботу:

22.05. Лейтенант шестого отряда Абараи Ренджи. Жалобы на галлюцинации. Характер галлюцинаций уточнить отказался, но сказал, что это может помешать исполнению им своих служебных обязанностей. Потребовал провести немедленное обследование. Отклонений не обнаружено. От госпитализации отказался.

22.15. Пятый офицер одиннадцатого отряда Айясегава Юмичика. Жалобы на галлюцинации. Подробно описывать галлюцинации отказался, но дал понять, что они были связаны с капитаном шестого отряда. Госпитализирован.

22.25. Лейтенант девятого отряда Хисаги Шухей и третий офицер одиннадцатого отряда Мадараме Иккаку. Многочисленные ушибы, мелкие травмы. Утверждают, что упали с лестницы.

22.30. Капитан третьего отряда Ичимару Гин и капитан пятого отряда Айзен Соуске. Многочисленные ушибы, мелкие порезы. Утверждают, что упали с лестницы.

22.40. Лейтенант шестого отряда Абараи Ренджи. Многочисленные ушибы, подозрение на отравление неизвестным газом. Утверждает, что упал с лестницы. Госпитализирован.

23.15. Лейтенант десятого отряда Мацумото Рангику. Многочисленные ушибы. Утверждает, что упала с лестницы.


Из распоряжения капитана Уноханы лейтенанту Котецу:
«Выяснить обстоятельства получения травм. Проверить состояние лестниц в служебных и жилых помещениях на предмет соответствия требованиям техники безопасности и санитарным нормам».


Из служебной записки капитана Кучики:
«В пятницу (число, месяц) вечером я находился на территории восьмого отряда, куда был приглашен на чай капитанами Кьераку и Укитаке. Возвращаясь домой, я встретил лейтенанта Абараи и пятого офицера 11 отряда Айясегаву (оба находились в нетрезвом состоянии), а также капитана третьего отряда. Ичимару-тайчо публично обсуждал личную жизнь Абараи и Айясегавы, что, по моему мнению, совершенно недопустимо, о чем я ему и сказал. В ответ на мои слова они все трое внимательно на меня посмотрели, после чего лейтенант Абараи сказал, если я верно расслышал, «Чертов Маюри со своими опытами», и скрылся в направлении казарм четвертого отряда. Капитан Ичимару произнес: «Айзен, чтоб тебя с твоими иллюзиями», и направился в сторону казарм пятого отряда. Офицер Айясегава застыл на месте и начал тихо говорить что-то невнятное. Я спросил, все ли с ним в порядке, и он ответил, что, кажется, у него начались галлюцинации. Тогда я порекомендовал офицеру Айясегаве обратиться за медицинской помощью, и он заверил меня, что обязательно это сделает, после чего пошел в сторону казарм четвертого отряда».

Из служебной записки лейтенанта Абараи:
«В пятницу вечером я и пятый офицер одиннадцатого отряда Айясегава возвращались домой из казарм девятого отряда, куда были приглашены на чай лейтенантом Хисаги. Так как мы очень устали после тяжелой рабочей недели, то время от времени шли, поддерживая друг друга. В такой момент нас увидел капитан Ичимару, и начал отпускать двусмысленнее шутки на наш счет. Потом я услышал за спиной голос Кучики-тайчо, он говорил, что недопустимо обсуждать чужую личную жизнь при посторонних, и особенно это не пристало капитану отряда.
Я обернулся, и тут у меня начались зрительные галлюцинации. Я сначала подумал, что заболел, или выпил слишком много чая в девятом, но потом вспомнил, что раньше со мной ничего такого не случалось. Я решил, что это, возможно, последствия каких-то опытов Куроцучи-тайчо, потому что прежде, чем пойти пить чай в девятый отряд, мы пили его в двенадцатом, у Куроцучи-фукутайчо, так как у нее был день рождения. Я на всякий случай сходил с четвертый отряд и убедился, что здоров. После чего пошел в двенадцатый, чтобы попросить Куроцучи-тайчо не проводить больше таких опытов, потому что иначе я не смогу выполнять свои служебные обязанности. А возвращаясь из двенадцатого отряда, я упал с лестницы».

Из служебной записки офицера Айясегавы:
«Вечером в пятницу мы с лейтенантом Абараи возвращались из казарм девятого отряда, и встретили капитана Ичимару. Он спросил, как отреагирует начальство на наше поведение, и не потеряет ли Абараи шеврон за измену. Сразу после этого я услышал, как капитан Кучики говорит, что не подобает обсуждать чужую личную жизнь публично (и я с ним полностью согласен). Я обернулся, и в этот момент у меня начались галлюцинации. Мне показалось, что я увидел Кучики-тайчо в виде, недопустимом для капитана, и глубоко оскорбляющем мое чувство прекрасного. Абараи сказал что-то про Маюри и убежал, а я, по совету капитана Кучики, отправился в четвертый отряд, чтобы пройти обследование
По дороге я встретил третьего офицера Мадараме, но был слишком потрясен увиденным, чтобы с ним разговаривать».

Из служебной записки капитана Ичимару:
«В пятницу вечером я встретил на улице лейтенанта Абараи и офицера Айясегаву. Оба были пьяны и слишком явно оказывали друг другу знаки внимания. Я выразил опасение, что их аморальный образ жизни может отрицательно сказаться на карьерном росте. Проходивший мимо капитан Кучики заявил, что недопустимо обсуждать чужую личную жизнь, с чем я, разумеется, полностью согласен. Я хотел спросить, к чему это было сказано. Однако, взглянув на капитана Кучики, я понял, что мне немедленно требуется отдых, поскольку у меня начались проблемы со зрением – без сомнения, из-за длительной работы с документами. Но сначала я решил пожелать доброй ночи капитану Айзену.
Через несколько минут меня догнал третий офицер 11 отряда Мадараме и спросил, не знаю ли я, что случилось с офицером Айясегавой. Поскольку я не знал этого точно, то ответил, что это, возможно, последствия вмешательства посторонних в чужую личную жизнь, что совершенно недопустимо – в конце концов, в этом я был полностью согласен с Кучики-тайчо. Офицер Мадараме произнес: «Шухей, зараза, убью», и направился к казармам девятого отряда.
После этого я пришел к Айзену-тайчо, пожелал ему доброй ночи, и во время разговора мы с ним упали с лестницы»

Из служебной записки офицера Мадараме:
«В пятницу вечером я встретил офицера Айясегаву, поведение которого показалось мне необычным. Он сказал, что идет в четвертый отряд, и отказался отвечать на другие мои вопросы. Я пошел домой, и по дороге встретил капитана Ичимару. Я спросил, не знает ли он случайно, что случилось с Айясегавой, поскольку мне казалось, что я видел издалека, как они разговаривали. Капитан Ичимару ответил, что это, возможно, связано с личной жизнью Юмичики. Я пошел в девятый отряд – спросить, не знает ли чего об этом лейтенант Хисаги, и, выходя из офиса отряда, мы с ним упали с лестницы».


Из записки, переданной капитану Кучики в воскресенье утром:
Кучики-тайчо, вы вчера оставили у меня плащ, шарф и кенсейкан, и я решил, что должен поскорее их вернуть. О моем кимоно не беспокойтесь – можете отдать попозже, так же, как и респиратор (кстати, вы просто замечательно изображаете Куроцучи-тайчо! Нам с Джуширо очень понравилось).
Надеюсь, вы найдете время заглянуть ко мне еще как-нибудь – я буду очень рад.


Из записки, переданной в магазин Урахары:
Киске-сан, вы были совершенно правы, грибы – просто чудо! Я глубоко благодарен за совет, и хочу заказать еще партию. Мне бы также хотелось узнать – как они действуют на животных? В первую очередь, меня интересуют лисы…


P.S. А Мацумото не имела ко всему этому никакого отношения. Просто накануне вечером она была слегка нетрезва, и, возвращаясь домой, упала с лестницы.


Конец.

---

[Mei-sama]

Название: Правда, во зло.
Автор:Chatte999
Бета: Yugao
Рейтинг: не знаю
Жанр: юмор, стёб
Фандом: Bleach
Персонажи: Ичиго, Рукия и другие.
Сильно не пинайте...ладно?

-Рукия, объясни снова. Кто такие Арранкары?!
-Я уже устала объяснять! Вот смотри, это – пустые, которые с помощью Хогиоку… Ичиго!
-Рукия! Да от твоих рисунков я ещё больше запутываюсь! Ты можешь на пальцах объяснить!?
-Для тупых в сотый раз не повторяю! Разбирайся как хочешь сам! Даже дебил всё с первого раза поймёт! – Рукия резко встала с пола, где битый час вдалбливала Куросаки кто такие Арранкары, распахнула окно и была такова.
-Черт! Чертова Рукия! Да кто её вообще рисовать учил!? - Ичиго закрыл окно и улёгся на кровать, делать было не чего.

«И чем ему так не нравятся мои рисунки?» Рукия сидела на лавочке в парке и листала свой альбом. «Наверное, он просто ничего не понимает…», повертев альбом ещё немного в руках, Рукия со вздохом закрыла его. «Да, точно! Ничего не понимает! Никогда не забуду, как меня учили этой технике…»
Рукия закрыла глаза и потянулась, лучи солнца пробивались сквозь крону деревьев и скользили по её лицу. «Какая погода, прям как тогда…» - подумала Рукия не открывая глаза. Ей вспомнился тот день, когда ей первый раз брат разрешил зайти в свой кабинет, который считался, святая святых дома, и был закрыт от любопытных глаз новоявленной сестры. И именно тогда Бьякуя начал обучать сестру манерам и поведениям клана Кучики.

Рукия открыла глаза. Было уже не так жарко и июльское солнце заметно опустилось к горизонту. Но идти к дому Рукия решила только когда сумерки плотно окутали парк, как ни как, а она всё ещё злилась на Ичиго.

Вернувшись, Рукия села на подоконник в пустой и тёмной комнате. Она сидела и смотрела в окно полностью поглощенная своими мыслями то задумчиво чему-то, улыбаясь, то, гневно хмуря брови. Шум, доносился с первого этажа - семейство Куросаки собралось на ужин или уже ужинало.
Услышав шаги на лестнице, Рукия юркнула в шкаф.
- Эй! Рукия! Я тебе поесть принес. Выходи. – Ичиго не терпеливо забарабанил в дверцу шкафа.
Поколебавшись, она всё-таки открыла, взяла поднос с едой и уже на половину закрыла дверцу как Ичиго спросил:
-Ты всё ещё злишься?
Рукия сидела на полке шкафа, свесив ноги, ела рис.
- Конечно! – сверкнув глазами, сказала она.
-ЧТО! Хватит вести себя как маленький ребёнок!!
-Единственный маленький ребёнок здесь ты!
-Черт! Ты! Да, твои эти рисунки!... Да кто тебя вообще рисовать то учил…? – у Рукии сложилось впечатление, что Куросаки сейчас взорвется от злости.
-Брат.
-Ч-ЧТО!!! БЬЯКУЯ!!! – Куросаки как ошпаренный отскочил от шкафа и ударился спиной о стену. Рукия, не ожидавшая такой дикой реакции, оторвалась от своего ужина и уставилась на шокированного Ичиго.

Ичиго к тому времени уже сполз на пол и так и сидел у стены, с жутким выражением лица перебирая пальцами пряди волос.
Качнув головой, Рукия вылезла из шкафа и, поставив на тумбочку, пустую тарелку, устремилась обратно, с желанием как следует отоспаться. Закрыв за собой шкаф, она долгое время думала, она честно не понимала, что такого особенного она сказала Ичиго. «И что так переживать… не понимаю его, ладно, завтра сложный день…», подумала Рукия, наконец-то проваливаясь в сон.

Рукия сидит за письменным столом перед своим, ещё не узнанным и пугающе сильным братом. Не прошло и месяца с тех пор, как её приняли в клан Кучики. Бьякуя в первый же свой выходной принялся учить ее, что бы она могла достойно нести фамилию Кучики.
-Смотри, Рукия, первое чему ты должна научиться это стиль писания и рисования клана Кучики. Этот стиль рисования делит всех людей, пустых, обычные души и шинигами на добро, зло. Вместо людей мы рисуем животных, вот смотри – он взял кисть и начал выводить что-то на бумаге. На листке появилась криво нарисованная мордочка медвежонка.
- Воот – вздохнул Бьякуя, - это единственный стиль, который я так и не смог постичь… ну да ладно. Медвежатами обозначают пустых, а хороших духов обозначают так…
Спустя пару минут к медвежонку прибавился кролик, выполненный в той же манере.
- Так, а теперь ты пробуй.
Рукия, не смея спорить, дрожащей рукой везла кисть. Капля чернил растеклась по белоснежному листку, Рукия, не поднимала глаз на брата, попыталась что-то нарисовать – ничего не получалось. Бьякуя без выражения, холодно и жестоко смотрел на неё. Рукия не привыкла к этому ледяному взгляду, он вселял в неё еще больший страх, наверное, из-за этого перо в руке так отчаянно тряслось и не слушалось.

Рукии пришлось, ещё долгое время тренироваться, одной занимая каждую минутку своего свободного времени, постигая стиль Кучики. Но был и результат, у неё стало получаться даже лучше чем у Бьякуи, после чего брат занялся её манерами.

Утром Рукию разбудили истошные крики Кона. Открыв шкаф она увидела интригующую картину: рыжий свернувшись калачиком дрыхнет на так и не расстеленной кровати сжимая в своих железных объятиях маленького плюшевого львёнка. Похоже, Кон меньше всего предполагал проснуться в таком положении и по этому всячески пытался высвободиться.
-Эй! Ичиго! Ичиго! Проснись! – Рукия потрясла его за плечо.
-А? Рукия это ты. Доборе утро! Как спалось? – на этот раз пришлось удивляться Рукии, так как на лице Куросаки сияла жизнерадостная и, что самое страшное, искренняя улыбка.
Эээ.. Ичиго? Что с тобой? Это точно ты? – Рукия на всякий случай проверила его температуру, но лоб был не горячий.
-Конечно!
-Ааа! Отпусти меня! Я убью тебя!! – Кон изо всех сил дергал плюшевыми лапками, пытаясь пнуть своего обидчика, но Ичиго даже не замечал его.
-Ну, тогда ладно, вроде ничего страшного, собирайся, Орихиме и остальные уже, наверное, заждались. Эх, и зачем я тогда призналась Иное что никогда не была в зоопарке… - Рукия вздохнула и уставилась на счастливого Ичиго, почему-то сейчас он немного напоминал ей Гина, вот только веяло от него теплом. «Может это и к лучшему», подумала она, сидя на подоконнике и наблюдая за собирающемся Куросаки.

-Куросаки-кун! Кучики-сан! – едва заметив друзей, закричала Иное и активно замахала руками.
-Вы заставляете себя ждать. – стоящий рядом с Чадом Исида устало поправил свои вечно сползающие очки.
- Простите ребята, у нас были маленькие проблемки – Рукия издала нечто вроде смешка и скосила взгляд на рядом стоящего Ичиго.
Ичиго стоял и увлечённо рассматривал асфальт, прижимая к себе Кона, который устав вырываться и орать смерился со своей участью.
-Куросаки, зачем ты притащил с собой этого. – Исида ткнул пальцем в Кона и тот сразу же поднял ор.
-Исида. Ну, зачем ты это сделал? Рукия только успокоила его – Ичиго расплылся в улыбке и заботливо потрепал Кона за ухо приговаривая «К-о-н…ну что ты опять раскричался…такой маленький, делает столько шума, но он такой миленький. Разве ты не находишь этого? А, Исида? », теперь уже заботливая и счастливая улыбка была обращена не только к Кону, но и к квинси.
Поведение Ичиго произвело впечатление даже на Чада, и друзья поспешно отдалились на пару метров от них, только Рукия тяжело вздыхая, продолжала стоять рядом с Куросаки.
- Я же говорила, что были маленькие проблемки. – виновато повторила Рукия, - Я не знаю что с ним. Он вчера немного перенервничал и…
- Смотри Исида, он УЛЫБАЕТСЯ… - Орихиме, только что заметившая это, указала пальцем на Ичиго, который аж светился от счастья.
-Это не хорошо, а ты что думаешь, Чад? – Исида ели успел затормозить Орихиме, направляющеюся к Куросаки.
-Угу, Рукия, что с ним случилось? – поразмыслив, спросил Чад.
- Ну.. я... - начала Рукия.
-Эй! Ребята! Так мы пойдём сегодня в зоопарк?! – наконец подал голос и сам Ичиго.
-Д-да, наверное. Думаю, хуже уже не будет.
- Тогда скорее пойдёмте! – поддержала Исиду Иное.

УХ, ТЫ! Посмотрите на этих! А вон те!! Вот это хобот!! Рукия, давай возьмем его домой! – Ичиго и Иное уже час прыгали от клетки клетке крича на всю округу.
- Они что первый раз в зоопарке? – не понимая, такой бурной реакции спросила Рукия, конечно она сама здесь была впервые, но звери в клетках её не впечатлили, она немножко переживала за Куросаки.
- Нет, хотя для Иное это нормальное поведение… - сверкнул очками Исида и отщипнул у Чада сладкой ваты.
-Нужно будет после зоопарка показать его Урахаре, а то он меня уже достал своими выходками. Исида, а как эти называются? – Кучики подошла к следующему вольеру.
-Это фламинго, красивые… - на этот раз все знающий квинси исполнял обязанности экскурсовода.

Когда зоопарк был наконец осмотрен, группа двинулась по домам, точнее Иное, Исида и Чад пошли по домам, а Рукия потащила Ичиго к Урахаре.
-Рукия, я так устал! Пошли лучше домой… - ныл Куросаки.
-Нет.
-Ну, смотри даже львёночек уже спит. – он указал на Кона в руках, который скорее находился в без сознательном состоянии чем спал.
- П о ж а-а-а л у й с т а… -Ичиго расплылся в улыбке. Кулак Рукии пришелся прямо между глаз.
- Я же сказала, НЕТ! Не собираюсь больше повторять!

Урахара сидел на крыльце и обмахивался веером.
-Ааа. Кучики-сан! Какая неожиданность. С чем пожаловали?
- Урахара, у нас тут не большие проблемы… ну в общем..
- Ну, раз надо так надо, зайдём? – не дав Рукии договорить, протянул Урахара, открывая дверь в магазинчик.
- Ах, да, - Кучики обернулась, - Ичиго ты останешься здесь, сиди и жди нас.
- Ладно. – отмахнулся тот, в данный момент его больше интересовала бабочка-капустница севшая на перила магазина.
Урахара с интересом проследил направление его мысли и закрыл за собой дверь.

Уруру принесла чай.
-Ну, Рукия-сан, рассказывай. – Урахара отхлебнул чая.
Рукия кратко описала странное поведение Ичиго.
-Хм… любопытно. – Урахара ухмыльнулся в свой веер и продолжил, - Что ж ты ему такое сказала?
Рукия перегнулась через стол и зашептала ему на ухо.
-Да… Я его понимаю. Что же теперь делать? В таком состоянии он врятли сможет сражаться с пустыми. – Урахара встал, закрыв веер, - Ну ладно пойдем к нему, пока он что-нибудь не натворил.
-Думаю я смогу что-нибудь придумать…А? Куросаки-кун, зачем вы полезли на дуб? Что? Кот? А… Йоруичи-сан, рад, что почтили нас своим присутствием, но будьте так добры, слезьте с верхушки дерева.
Чёрная кошка ловко соскочила на землю и в два прыжка оказалась рядом с Рукией и Урахарой. Ичиго проводил её взглядом и остался свисать с ветки в трёх метрах от земли.
- Йоруичи, что случилось? – Урахара вопросительно поглядел на кошку.
-Ничего… Он хотел меня погладить,… черт… я с трудом отбилась, да что с ним такое? Йоруичи рассержено глянула на висевшего, на дереве парня и поспешила зайти в дом.
- Ммм…да, забавно. Что предлагаешь предпринять в первую очередь?
- Для начала, мне кажется, нужно снять этого придурка с дерева. – сказала Рукия подбегая к дереву. – Эй! Ичиго! Давай слезай!
- Я-я не могу. Я БОЮСЬ!!!! – донёсся протяжный крик с дерева.
-Что?! Боишься? Дурак! Ты не можешь этого бояться!
-Так высоко… Я не хочу!!
-Ладно. Не ори! Просто делай, как я скажу.
Урахара с любопытством наблюдал за всем этим сидя на крыльце своего магазина.
- Так, это ногу сюда, а эту туда – командовала Рукия. – Да не сюда! Вон туда!
- Так, так… Аааааа!!! – не правильно перехватив руки Куросаки грохнулся на землю.
-Эй! Ичиго! Ты в порядке? – Рукия трясла его за плечи, при чем так усердно, что парня уже начинало мутить.
-Х-хвати-и-т Р-р-рукия, все в порядке. – Ичиг встал и принялся отряхиваться.
-Ооо, какой интересный спуск. Как себя чувствуешь? – как из-под земли нарисовался Урахара.
-Э-э-э… нормально. А что здесь происходит-то? – Ичиго вопросительно посмотрел на Рукию, потом на Урахару и снова на Рукию.
-Ты упал с дерева.
-С дерева…? – Куросаки недоверчиво взглянул на дерево, затем на Урахару, как бы проверяя подлинность его слов. – А что я там делал…? Ладно, пусть это остаётся на вашей совести. Я домой.
- О, уже уходишь?
- Да. – сказал Ичиго, хмуря брови. Он развернулся и зашагал прочь от магазина.
- Ну, думаю теперь с ним всё в порядке. – Урахара поправив панаму, вернулся к своему магазину, а Рукия поспешила догнать Ичиго.
-Эх! Как всегда, ни спасибо, ни пожалуйста…ни сдрасте, ни досвидания – еле слышно промурлыкал Урахара садясь на деревянный порожек магазина и закуривая трубку.

Вечером, потушив свет, Ичиго улёгся на кровать.
-Рукия. – позвал он.
-Что? – ему ответили из шкафа.
-Ничего. Просто я совсем не помню сегодняшний день…
- Не бери в голову, с кем не бывает… обычный субботний день…

Перед тем как уснуть Рукия пообещала себе, что в следующий раз просто будет уходить от ответа на его вопросы.

---

Мечтая о других небесах. Часть 1

[Tariona]

Фандом: Bleach
Автор: sublimeparadigm
Перевод: tariona
Бета: VeterV
Пэйринг: Ичиго/Ишида
Рейтинг: от PG-13 до NC-17
Саммари:
После трёх лет за границей, Ишида, пойманный между снами о смерти и памятью о поцелуе, возвращается, чтобы переписать свою историю. У Ичиго же совершенно другие планы.
Комментарии автора: Я всегда стараюсь придерживаться канона, и этот фик не исключение. Хотя конечно, есть некоторые отличия. Этот фик о событиях примерно три года спустя после первой арки, и основное различие заключается в том, как Ишида получил назад свою силу. К сожалению, 95 процентов фика было написано до выхода 226 главы, и подогнать рассказ под новые события означало полностью разрушить концепцию истории. Да и к тому же, я взяла и так сликом много, делая мальчиков голубее, чем само небо, так что ещё немного изменений - ничего страшного.
Примечания: AU
Разрешение на перевод: получено
Оригинал: sublimeparadigm.livejournal.com/113369.html
Арт: semecucumber
Дисклэймер: Блич принадлежит Кубо Тайто, фик - автору.

Мечтая о других небесах

Мечтая о других небесах
*роман в пяти частях*

Часть 1. Ишида, или Перевёрнутый мир

Сны – это примеси в нашем кровообращении.
Алистер Кроули, "Книга Лжи"

Это история о поцелуе.
Всего лишь о поцелуе. Просто две пары губ - одна немного полнее, другая бледнее. Две пары - четыре губы, две верхних, две нижних - встретившихся в первый раз. Одна с трещинками в уголках, с маленькими хлопьями отшелушившейся кожи. Другая немного окрашена изнутри красным, приторно-сладким фруктовым соком. У одной вкус ягод, у другой - ничего особенного. Просто вкус. Просто прикосновение. Всего лишь прикосновение кожи. Давление. Трение. Разделение на двоих тепла горячей крови, дыхания, самого воздуха. Прикосновения мазком по нервам тревожили кожу.
Просто два юноши на крыше в прохладный осенний день, и большие завитки облаков, скрывающие полуденное солнце. Два мальчишки, два одноклассника приблизительно одного возраста, здоровые, молодые, привлекательные и любопытные. Просто два юноши в одном месте, времени и пространстве, сокращающие расстояние друг до друга. Просто две руки, переплетённые вместе, две пары губ прижатые друг к другу, два тела, настолько близко, что стук двух сердец отчётливо слышен двум парам ушей.
Это был просто поцелуй. И ничего больше.
И всё вместе.
Кипела кровь, небеса сверкали, и ветер ласкал их кожу. Дыхание в губы друг друга, через поры, пытаясь расплавить воздух вокруг силой сумасшедшего взаимного желания.
Два сердца, бьющихся в унисон, нашедших ритм в успокаивающем стуке друг друга, то пробуждающем, то убаюкивающим. Забыть на одну долгую минуту о существовании мира, на минуту, в которой только двое, два сердца, четыре губы, и четыре руки, существующих только друг для друга.
Будто морская волна накатилась и обрушилась о берег, стараясь искупать в своей холодной, солёной воде. Волна поднялась и разбилась слишком быстро, слишком рано, исчезнув, когда железная дверь скрипнула, открываясь, и два юноши остановились.
Воспоминания хранили мягкий солнечный день с ароматом сахара и фруктов, цветущей сливы и сухих листьев. Память, которая даже сейчас заставляла учащаться дыхание и нерешительно дотрагиваться пальцами до дрожащих губ, но чувствовать пустоту там, где ожидали встретить бьющийся пульс.
Но в мире любви, поцелуй всего лишь начало.

***

Как только его веки сонно закрываются, он видит сны о крови. О крови и боли, огромного количества боли, исходящей от тел его предков. Их искалеченные, изломанные конечности тянутся к нему, потрясая скрюченными пальцами высохших рук с высовывающимися почерневшими костями. Кровь течет отовсюду до тех пор, пока не достигает его ног. Он бы отступил, но кровь прибывает, и он не успевает, оказывается по колено стоящим в густой, багровой, но холодной жиже. В этих снах нет звука, и холодный ужас сдавливает его горло так, что он не может закричать.
Он бы не смотрел, но ему приходится. Он бы закрыл глаза, но не может. У него будто нет век, и он вынужден видеть эту бойню и запекшуюся кровь. Пролитая кровь, сломанные кости, тела, разбросанные частями в десяти разных местах, и глаза. Глаза в черепах или вырванные, лежащие в кровавой неразберихе, но всегда, всегда смотрящие на него, в его душу, умоляя, осуждая и приговаривая к смерти.
Однажды каким-то образом пришло понимание, что можно закрыть глаза. Он сжимает веки сильно, до головной боли. А когда осмеливается снова открыть глаза, то видит вокруг лес и должен бежать. И он бежит. Бежит, зная, но в то же время не представляя, куда направляется. Бежит так быстро и яростно, что постоянно запинается и падает на ветки и камни. И когда добирается до цели, его ноги сбиты до крови.
Его цель всегда одна и та же – полянка у реки с огромными камнями и величественными деревьями. Он всегда считал, что его семья была убита именно здесь. Но во сне нет Пустых, и дедушка выглядит не так, как в тот последний раз, когда он его видел. Вместо него он видит изображение, ту фотографию, сделанную капитаном шинигами, который превратил его дедушку в мешанину из крови и плоти. И оно кричит. Несмотря на то, что давно мертво, это безжизненное тело на фотографии кричит, громко и зло, переполняемое болью и ненавистью.

***

"Палка о двух концах" - любимое выражение Ичиго. Он применяет его не только к отдельным случаям, но и к жизни в целом.
Взять, к примеру, сигареты. Как и любой другой наркотик, сигареты содержат вещества, которые расслабляют и успокаивают раздражённый разум, смягчают реальность физически и морально. Но из-за сигарет он просыпается по утрам от кашля, его любимая еда становится безвкусной, кошелёк пустеет, и, вдобавок, начинает болеть голова, если долго воздерживаться от курения.
Возможно, думает он, делая затяжку, вся его судьба – это палка о двух концах. Работа шинигами замечательный тому пример. Она даёт ему силу, делает его значимым, помогает защитить важных для него людей и дает причину для существования. А так же вредит своей удушающей ответственностью и ранениями в боях. Но и по-другому он жить не сможет. Он знает – он такой, какой есть. Это его природа.
Любовь вообще идеальный пример. Он презирает необходимость любви, но иногда она нужна так сильно, что тело дрожит от желания. Удовлетворяя его физически, он только облегчает на некоторое время боль, которая потом возвращается в полную силу, царапая сердце, как кошка. Другой бы уже искал свою любовь, но не Ичиго. Он сдался уже давно, так как понял, что уже нашёл, встретился с ней в один прекрасный день три года назад, и потерял за мгновение.
Любовь была олицетворена поцелуем и стала самым тяжелой ношей, который Ичиго когда-либо знал. Он понял, что не может этим обладать, но хочет этого больше всего, нуждается как ни в чём другом.
Три года и три ошибочных связи спустя он смирился с тем, что никогда не найдёт кого-то столь же идеального. Никто больше в этом мире не сможет заставить его кровь кипеть, кожу дрожать, сердце волноваться, тело гореть и чувствовать себя настолько легко, будто плывешь на облаке. Ничего больше не выглядело луной, не ощущалось солнцем, не имело вкус дождя, не чувствовалось огнём. Ничего больше. Всего лишь память о поцелуе, которая со временем становится только ярче.
Он уступил желанию. Он подчинился повседневности и равнодушию, собирая по крупицам жизнь в том, что ещё оставалось – в семье и друзьях, которые любили его так сильно, что иногда накатывали отчаяние и страх. Ещё была школа. Он теперь учился на доктора, надеясь, что забота о раненых и больных даст хотя бы временное облегчение так же, как и работа шинигами. Уничтожение Пустых и защита невинных – вот его смысл жизни. Он думал, что ему достаточно всего этого, и что это больше, чем можно было бы желать. И верил в это, даже когда желание было настолько сильным, настолько мучительным, что просыпался среди ночи, задыхаясь.
Но всего лишь лёгкий след рейацу в воздухе, и мир вокруг закрутился и перевернулся. Сигарета выскользнула из пальцев и, выбив искры, упала на землю. Ему даже не надо было оглядываться. Глаза Ичиго уже увидели его до того, как он осознал, кого ждёт.

***

Ишида изменился. Естественно, он стал старше и превратился в хорошо сложенного симпатич-ного парня. Я бы сказал, что он уже познакомился с… ну, с этим. Была в нём черта, кричащая: "Я гей, и хотя не выставляю на показ, я не стыжусь этого". Татсуки однажды сказала так обо мне, и теперь я видел, что она имела в виду, хотя и не в себе самом.
Конечно, он всё ещё был болезненно, сногсшибательно красив. Вообще-то, я никогда не называл парней красивыми. Блин, я никого никогда не называл красивым, кроме него.
Он был одет словно модель для рекламы: низкие бледно-голубые джинсы, узкие на бёдрах, но с широкими штанинами, обрезанными внизу. Сверху чёрный свитер - облегающий фигуру, на нём он смотрелся просто чудесно, но эти абсурдно длинные рукава, которые нужно было подворачивать… И серебряный кулон на шее, пара серебряных колец на пальцах и – ага, она была здесь, свисала с правого запястья – тоненькая цепочка с чёртовым крестом.
Я помню, как одна из девчонок – Мичиру, вроде – сказала однажды, что Ишида мог бы быть са-мым популярным парнем в школе, если бы только поменял кое-что во внешности. (Например, стиль, кричащий "придурок", и выражение лица, на котором читалось "отвали".) Я помню, что Кейго всегда это не заботило, но, блин, я знал даже до этого проклятого поцелуя, что она была права - он был красив. За прямыми волосами, грубыми очками и со скептическим отношением ко всему Ишида был тем, кого представляют в мокрых снах парни-геи. Уж я-то знал точно.
Вся эта чепуха сейчас исчезла. Он был высок, почти как я, но тоньше. Да он и всегда был таким – сильный, но стройный. Длинная шея, изящная и соблазнительная, длинные пальцы, бледная кожа. Волосы были почти той же длины, но выглядели по-другому, пышнее, они лежали в лёгком беспорядке, и он наверняка знал, что это выглядит очень сексуально. Он сменил свои широкие, квадратные очки на меньшие и овальные, они подчёркивали его черты так же, как предыдущие скрывала их.
Мои глаза больше не были прикованы к его силуэту и тонким бровям, теперь я мог легко различить высокие скулы, тёмные, густые ресницы и розовые полные губы, выглядевшие так, будто принадлежали маленьким херувимчикам с полотен времён Ренессанса. Я всё ещё помнил ощущение его губ, согревающих так, как кружка какао может согреть озябшие ладони, мягких, как молодые лепестки сакуры, и сладких, как кристаллики сахара. Тот поцелуй длился меньше 20 секунд, но до сих пор, до этого самого дня остаётся моим самым ярким воспоминанием. Будто он вдохнул жизнь в мои губы через чистое, опьяняющее и сладкое ощущение на кончике языка.
Он медленно шёл вниз по аллее с папкой в руках, оглядываясь вокруг, снова глядя вниз, будто читая карту. При каждом шаге сумка хлопала его по бедру, что заставляло меня по-идиотски немного ей завидовать. Его длинные ноги выглядели настолько привлекательно, что заставляли мои дрожать. Он остановился. Переложил папку под мышку, вытащил бутылку воды. Открыл, сделал глоток. Тоненькая струйка воды побежала из уголка губ, стекла по подбородку, затем по шее, и почему, почему я вдруг почувствовал, будто смотрю порно?
Нечего говорить, я хотел его всегда. Ни дня не проходило за эти годы, чтобы я не думал о нём, и сейчас, видя его, моя кровь закипала от долго сдерживаемого желания. Я чувствовал, что сердце забилось где-то в горле, и все силы уходили на то, чтобы не выдать своё присутствие хоть ещё немного. К счастью, я уже научился скрывать свою рейацу.
Интересно, можно ли мне еще на что-то надеяться? В конце концов, прошло три года. Может быть, всё изменилось? Может быть, он уже не должен держать данное отцу слово? Может быть, он всё ещё хотел меня? Может быть, это желание возросло также как и моё за эти годы? Может быть, всего лишь взгляд на меня заставит его сердце биться чаще, кровь кипеть, и участится дыхание, а его мысли затуманят воспоминания, так же, как это случилось со мной? Но, скорее всего, этого слишком много, о чём я мог бы просить, я знал это.
Ишида убрал воду, вытер губы и продолжил путь. Завернул за угол, и я знал, что не увижу его, но догадался, куда он направляется, и я кое-как сдержал желание пойти за ним следом. К счастью, как раз в тот момент как я собрался сделать это, чья-то рука опустилась на моё плечо, испугав меня до чёртиков.
Слава ками, это был Чад.
Чад уже давно знал, что я влюблён в Ишиду. Блин, наверное, даже раньше, чем я сам понял это. Орихиме догадалась немного позже, примерно в то же время, когда я стал называть её "Орихиме", а не "Иноуэ". Она сейчас тоже была здесь, хватаясь за мои плечи.
- А-а! Это Ишида? Ичиго, это же Ишида? Не знала, что он тоже здесь! Мы должны с ним поздороваться! – она собралась идти за ним, но я успел ухватить её запястье прежде, чем она убежала.
- С ума сошла? Я не хочу его видеть! – я говорил чушь из-за того, что не хотел встречаться с ним в эту минуту.
Орихиме глянула на меня своими большими и невинными глазищами и, как обычно, будто прочитала мои мысли.
- Ты всё ещё любишь его, да?
- Чего? – только и смог я пролепетать, но мои уши запылали. – Ты в своём уме? Я никогда не говорил, что "люблю" его. И не задавай такие вопросы!
Чад сдержал смешок, а я, взглянув на него, попытался разозлиться. Но, к сожалению, с этими двумя такое никогда не срабатывало.
Неожиданно до меня дошла странность ситуации. Всё было так, как в старые времена, в первый судьбоносный поход в Общество Душ. И это было правильно, будто наши силы предназначались для поддержки друг друга, ну, или ещё какая фигня. В конце прошлого семестра я переехал в квар-тиру вместе с Чадом и Орихиме, и, хотя мы учились на разных факультетах, виделись постоянно. Собирается ли Ишида стать частью всего этого? Или он будет меня избегать? Что я говорю, Ишида обязательно будет частью нашей компании, Орихиме ни за что не даст ему отлынивать. Она наверняка пригласит его заниматься и гулять с нами, и, скорее всего, он согласится. Поразительно красивый, абсолютно неприкосновенный Ишида, в кого я могу – и не могу – быть влюблён (хотя кто к чёрту знает, что такое "любовь"?). Он вернулся, чтобы изводить меня своим дурацким, совершенным лицом, идиотскими привычками, длинными, тонкими ладонями и – ками, помоги мне! – губами. Всем, что заставляет меня желать его, словно жалкому, влюблённому идиоту.
Интересно, как долго я продержусь, чтобы не сойти с ума или наброситься на него?..

***

Аудитория была окрашена в насыщенные цвета: тёплые оранжевые, холодные голубые и рос-кошные пурпурные. Впереди висела зелёная доска, заполненная словами и картинками, которые нельзя различить. Прищурившись, он понял, что не может их прочесть потому, что забыл свои очки. Даже запаниковал из-за того, что умудрился забыть их на самое первое занятие – что и гово-рить, не самое лучшее начало первого дня. Затуманенными глазами оглядев комнату, понял, что она пуста за исключением одинокой фигуры на переднем ряду. Он прошёл через проход, намереваясь о чём-то спросить одиночку, хотя и не был уверен, о чём, и, только встав напротив, смог узнать его.
- Куросаки, - попытался сказать он, но не получилось. Он открыл рот, разжал челюсти, напряг горло, но ничего. Куда подевался его голос? Горло саднило, будто ободранное. Руки и ноги затряслись в панике. Он в отчаянии протянул руки к Куросаки, но тот даже не оторвался от книги, которую читал, даже не заметил. Ишида поражённо застыл и уставился на парня перед ним. Смотрел на ярко-рыжие волосы, к которым так хотел прикоснуться, на широкие, сильные плечи, которые хотел обнять. Вгляделся в лицо, ставшее взрослее – кожа показалась немного грубее, светлая щетина покрывала подбородок и шею, подбородок стал решительнее, черты более развитые. Попытался посмотреть в глаза, но они были опущены, и всё, что он видел – это веки с длинными светлыми ресницами.
- Ичиго, - прохрипел он, и улыбнулся с облегчением тому, что снова может говорить. Ичиго поднял глаза, лениво и медленно, будто раздраженно от того, что ему помешали, взглянул, хотя казалось, что смотрел сквозь него и снова вернулся к книге.
Ишида постоял в шоке минуту, медленно закипая от гнева, унижения и вины, точно, от вины, потому что, в конце концов, это было логично, что Ичиго не захочет с ним разговаривать, ведь так?
Ичиго перевернул страницу, и Ишида сорвался. Хлопнул кулаком по столу, попытался закричать, но снова не получилось. Он уже готов был расплакаться из-за разочарования и стыда, но понял, что вокруг снова полно людей. Все места были заняты, лиц он не видел, но знал, что все смотрят на него, и подозревал, что все смеются, хотя ничего и не слышал.
Он посмотрел на себя, и понял, что стоит обнажённый.

Ишида резко проснулся, тело дрожало, а глаза с неохотой моргали. Он дышал очень быстро, шум дыхания заполнил всю комнату, простыни были мокрыми от пота и липли к телу. Неуверенно взглянув на часы увидел, что было три часа ночи, вспомнил сон и застонал от того, что тот казался таким зловещим.
Он знал, что Ичиго учится в этом университете. И это была одна из причин, почему он решил перевестись сюда, хотя и сказал Рюукену, что из-за отличной предложенной программы. Он не осмелился сказать, что Куросаки учится здесь же, на медицинском факультете. Сказал, что поедет учиться в Японию, потому что тогда обучение займет меньше времени, чем в Америке. Да и жить он всё равно собирался именно здесь.
Но главная названная причина, которая сработала, заключалась в том, что Рюукен был очень доволен, что сын пойдёт по его стопам. И Ишида должен признать, что это было правдой: с одной стороны, он хотел стать доктором, а с другой, должен был утолить желание - получить одобрение Рюукена. За годы псевдо-изгнания отношения между ними улучшились, хотя он всё ещё не мог называть Рюукена отцом, но больше не ненавидел его, и часть обиды, хотя и не вся, растаяла. После всех этих событий он начал немного больше понимать, каким человеком был его отец.
Ишида потёр глаза, убеждая себя не зацикливаться. Он вернулся в Каракуру ради одной цели, и она не имела ничего общего ни с Рюукеном, ни со школой, ни с Куросаки Ичиго. Поднявшись с постели, отправился в ванную, матерясь сквозь зубы, когда запинался о стопки книг. Только вчера утром он въехал в маленькую комнату в университетском общежитии и ещё не успел разобрать вещи.
Вернувшись в постель, хотел поспать ещё хотя бы пару часов, но решил, что сейчас как раз время проверить кое-что, что нужно было сделать. На часах было 3:21, всё ещё темно, и улицы в это время определённо должны быть пусты.


Продолжение в комментах

---

А как же, все-таки, начиналась сага об Айзене и сотоварищах?

[hyog]

Название: Как все начиналось
Автор: dancing fire
Бета: боженька обделил меня ею в момент творенья)
Рейтинг: отсутствует...хотя...можно PG
Жанр: стёб
Дисклеймер: никто ни на кого не посягает, всех имеет исключительно только Кубо-сан
Коммент: скабрезный и местами пошлый юмор, ну что делать, другого не имеем.

Странно, но даже светлейшие умы Сейрейтея никогда не садились за чашечкой сакэ, не брали последнее издание Фрейда в руки и не думали, а почему, собственно, Айзен-тайчо и Гин-сама сделали все, что сделали с тем, с кем сделали и там, где сделали, а никак не иначе?
Некий каракуровский владелец магазинчика, однако, занялся этим делом на досуге. Ибо был он умен, красив, извращенец и просто хороший бизнесмен.

Был темный вечер в светлом Сейрейтее. Капитану Айзену было просто и по-шинигамски скучно.
Да и что было делать в этом забытом богом городишке, в котором акромя мелких пустых и субординации нечем-то и заняться?
«Да и отымел уже всех, наверное» - добавил про себя Извращенец-сан.
Так вот, Айзен, перечитав в библиотеке всю маюривскую порнушку уже не по первому даже кругу, наткнулся на инфу о некоем Хоугьеку в файле, под загадочным названием «Проникновение в глубины тела».
«Гы» - подумал Каракура-джин.
Ага – подумал Айзен. Смотрит – автор некий небезызвестный в-прошлом-тайчо Урахара. Ну, думает, что-то забористое будет. Урахара-то похлеще Маюри в плане всяких тел был, эксперименты вон ставил, что аж пришлось в Каракуре прятаться от недовольных вышедшими из-под контроля резиновыми гигаями, которые он тайно продавал всем желающим в офисе 12-го отряда.
«А кто им виноват...нужно было предупреждать, что они хотят пассивные гигаи, а не активные» - каракуровец хмыкнул и налил себе еще саке.

Да, так все и началось. Айзен даже Гина вовлек во всю эту затейку – того уже не удовлетворяли стандартные способы проникновения и он искал новые.
Сам же Айзен-тайчо давно присматривался к Холлоу в целях не только убиенческих, но и подумывал о их физиологических достатках.
Сам Холлоу, конечно же, слишком опасен, чтобы держать его при себе, думал Айзен, но если наделить его разумом, то вполне можно будет уломать его на некие уступки. А разве есть разум более трезвый, чем шинигамский?
«Ну да, только когда сам шинигамский трезвый, а то знаем мы их» - Шляпник налил себе еще чашечку горячего саке.
И потом – убеждал он Гина – Ты только представь, какие у них будут возможности! Они ведь смогут менять форму как и когда им захочется. Да и к тому же – тут он снимал очки, откидывал назад волосы и хитро прищуривался, чтобы произвести на другого тайчо еще пущий эффект – ты никогда не думал, зачем у пустых есть эти дырки? И как их можно использовать?
Да, прием с преображением Айзен долго репетировал перед зеркалом, так что у Гина просто не было никаких шансов.
Тоусена пришлось уламывать дольше, поскольку тот был попросту слеп.
/Тут бывший-капитан-сан крепко задумался, пытаясь объять необъятное и постигнуть разумом то великое дао, которое мог применить Айзен-тайчо, чтобы уломать Тоусена/
А тебе, говорит, Тоусен, чувак, я разрешу вершить правосудие над кем хочешь, как хочешь и в каких угодно позах. Плюс выдам указ о расовом равенстве, развеивающий общее заблуждение, что нег...афроамериканцы по природе своей пассивны – он на всяких случай снял очки и закинул волосы назад.
А еще – говорит Айзен-тайчо заговорщицки – Я, как революционер внешнего вида, разрешу тебе...прическу сменить. А то этот Яма-джи ни фига не понимает что молодежи нужно.
Что и говорить, Тоусен не устоял.
«Да уж» - Полосатая-панамка-сан иронически хмыкнул. Впрочем, участь Тоусена в Сейрейтее была не самой завидной.
Так они все и порешили.
В Хуёко Мундо пойдем, говорит Айзен-тайчо, скуку развеивать.

«Да, пожалуй именно так все и было. Ичиго и весь Сейрейтей просто неправильно оценили его мотивы. Впрочем, зачем он вырезал мои резиновые гигаи, я так и не понял. Ну, подумаешь, объединилсь в совет 46, ну так ведь кому от этого хуже стало? Наверное, Тоусен попросил...ему, все-таки, больше всех доставалось...эм...правосудия».
Его размышления прервал Джинта:
- Урахара са-а-ан, к вам тут опять недовольные посетители. Говорят, силиконовые гигаи, что вы им продали, не только отымели своих хозяев, но еще и объединилсь в какой-то там совет и грозятся править всей Каракурой.
«Вот те на, опять все с начала» - подумал Урахара, посасывая карамельку.
Если что, убегать останется только в Хуёко Мундо.

---

Фик "Чай с ароматом лепестков Сенбонзакуры" G Мадараме/Кучики

[Син]

Название: Чай с ароматом лепестков Сенбонзакуры
Автор: Син
Бета: Romina
Пейринг: Мадараме/Кучики
Рейтинг: G, но может, и PG
Дисклеймер: все нарисовала не я, я дорисовываю
Предупреждение: если Вы считаете Мадараме лысым придурком, то Вам не сюда
Комментарий: при написании использованы идеи, цитаты и целые выдержки ряда известных японских авторов, таких как Мусаси и т.д. Примечания и сноски для фика делать смешно, поэтому если Вам интересны источники, я с удовольствием дам ссылки отдельно.


ЧАЙ С АРОМАТОМ ЛЕПЕСТКОВ СЕНБОНЗАКУРЫ.

... "Под Путем Воина понимается смерть. Он означает стремление к гибели всегда, когда есть выбор между жизнью и смертью. И ничего более. Это значит прозревать вещи, зная, на что идешь"
Миямото Мусаси. Книга пяти колец. Книга земли.

Вишен цветы
Будто с небес упали
Так хороши!

Исса Кобаяси

Я в течение многих лет не вспоминал события тех дней, но сейчас впервые решил изложить свои воспоминания. Я беру в руки кисть, чтобы изъяснить все так, как это было. Я – шинигами из Готей 13, третий офицер одиннадцатого отряда Мадараме Иккаку. Мне очень много лет.
Сейчас ночь десятого дня десятого месяца, час тигра.
Я перечитываю те несколько рядов иероглифов, что оставила на рисовой бумаге моя кисть, и понимаю, почему никогда раньше не писал. Юмичика, наверное, прав, я слишком долго живу, чтобы быть серьезным. Серьезность – удел юности, она уязвима.
Нет, я не соврал, я действительно Мадараме Иккаку, и мне действительно очень много лет – во всяком случае, вполне достаточно, чтобы вспоминать то, что произошло в то время как события совсем недавние. В последние дни в Сейрейтеи творятся странные вещи, хотя мне кажется, что они начались гораздо раньше, лет пятьдесят назад, возможно, чуть меньше или чуть больше... Впрочем, это и неважно, ведь то, что я вспоминаю этой ночью, не имеет ко всем этим грозным событиям абсолютно никакого отношения.
Юмичика заставил меня вспомнить, задав свой вопрос между первой и второй тыквой-горлянкой, чье содержимое мы распивали вчера, любуясь оттенками закатного солнца. Вопрос был о том, почему все-таки я отказался признать себя учителем Абараи Ренджи. И хотя вопрос был в никуда и ниоткуда, но он разворошил хворост памяти и зажег искру беспокойства.

***
Это было в то время, когда все казалось ясным и не требующим разъяснений, как снег на вершине Фудзи или тот факт, что у занпакто капитана нет имени. Примерно тогда был убит лейтенант Кайен из тринадцатого отряда, хотя, наверное, это было чуть позже, иначе бы я не так удивлялся тому, что произошло. В любом случае, мне жаль Кайена и его жену, и я рад, что Пустым в Сейрейтеи не так-то легко попасть.
Это были дни, когда цвела слива, ее аромат разливался вокруг, когда я шел по тропинке, вьющейся среди зарослей низкого кустарника. Эту духовную силу я почувствовал сразу, еще издалека – такая могла принадлежать только капитану. Конечно, мне стоило свернуть и пройти мимо – нельзя мешать чужим тренировкам. Каждый тренируется там, где ему больше нравится - кто-то в приспособленных для этой цели додзе, а кто-то на воздухе, на берегу реки или в лесу. Юмичика, например, уверяет, что ему совершенно безразлично, где тренироваться, но я-то знаю, что он, хитрец, все равно выберет место, где будет больше других шинигами – уж очень красиво сверкают изогнутые острия Фуджикуджаку. Здесь же я не удивился, поняв, что Кучики-тайчо предпочитает уединение. Да и место он выбрал недурное – небольшой водопад с шумом падает с невысокой скалы в прозрачное озерцо. В озере отражаются вершины сосен, и вокруг свежо от ледяных брызг. Кучики-тайчо действительно нашел подходящее место для тренировок, особенно, когда это тренировки с занпакто. Радуга, то появлявшаяся, то исчезавшая в веере водяных брызг, отражалась в лезвии Сенбонзакуры. Ката Кучики-тайчо были столь лаконичны и хороши, что я невольно залюбовался – всегда приятно посмотреть на движения мастера. Я не бестактен, просто, как говорит Юмичика, я несколько любопытен. К тому же, всегда интересно взглянуть на человека, который вызывает у кого-то ненависть столь чистую и незамутненную, что сложно назвать ее завистью, но еще сложнее не увидеть там некую алчность. Я смотрел, как легок и словно невесом меч в руках Кучики, как точно и смертоносно рассекает лезвие невидимого противника, и понимал, что у ненависти Абараи Ренджи нет шансов, и что питает ее что-то более глубокое, нежели зависть.
Наверное, в тот момент я понял Абараи.

В первый миг я не осознал, что происходит. Водопад вдруг остановился, его бурные струи превратились в сплошную гладь, отливающую зеркальным блеском. В ней, словно и правда в большом зеркале, стали мелькать какие-то люди, похожие на тени, и тени, похожие на людей. Кучики-тайчо вел себя странно. Он опустил меч и неподвижно стоял, глядя в зеркальную поверхность. Мне было всего не разглядеть, но я успел увидеть одну картину: женщина, завернутая в траурные белые одежды, похоронная процессия, набеленные лица плакальщиц, бледное неподвижное лицо мужчины... Эту картину сменила другая, она показалась мне знакомой. Я узнал место, и людей, которые стояли на обдуваемом всеми ветрами плато перед громадой Соукиоку, и женщина, кажется, та же, и такое же бледное лицо Кучики-тайчо, в неподвижности смотрящего, как женская фигурка, беспомощно раскинув руки, возносится на вершину Терминуса...
Кучики смотрел в эту картину, не отрываясь, и не видел того, что успел заметить я: часть застывших водяных струй отделились от общей глади и нацелились прямо в сердце капитана шестого отряда.
Мне безразлично, как попал Пустой в Сейрейтеи, и можно сколько угодно говорить мне, что не надо было уничтожать его полностью. Я шинигами. Мне все равно, какую форму принимает зло.
А зло отпрянуло от острия моего занпакто, когда я, оттолкнув застывшего Кучики, выпрыгнул на поляну, и выбросило мне под ноги мое же собственное тело, купающееся в луже крови. Неизвестный мне рыжий парень в одежде шинигами и лицом чужака, склоняющийся надо мной, сжимая в руках мой же меч...
Я так и не знаю, чего хотел Пустой – напугать меня? Что есть Путь воина? Путь воина - это смерть. Пустой – всего лишь отголосок человеческой души, не более, - кидать шинигами под ноги его же собственную смерть бессмысленно. Я почувствовал лишь недоумение, когда взмахнул занпакто, готовясь нанести удар по скалящейся из-за иллюзии маске, когда картина вновь сменилась. Снова то же место. И снова рыжий чужак, одетый в перепачканный кровью черный плащ. И веер алых брызг поверх знака шестого отряда. И я сам - я бегу, я бегу и, кажется, не успеваю... Мой меч обрушился на зеркальную поверхность, разбивая ее вдребезги, и раздался полный злости и недоумения крик Пустого, как знак того, что я сделал свою работу. Только каждый из осколков уже стал смертоносным жалом, направленным в меня, и вот теперь я точно не успевал.
Почему-то запахло сакурой. И я пытался сказать, что этого не может быть, сейчас должна цвести слива, и что всему своя пора. А с неба все осыпались лепестки, и, не задев меня, падали рядом. А земля вокруг почему-то становилась не розовой, а алой... За пеленой лепестков – встревоженные глаза Кучики-тайчо... Какая странная сакура, пахнет кровью...

***
За всю мою долгую жизнь я просыпался в самых разных местах, причем не всегда мог с уверенностью сказать, где нахожусь. Конечно же, я имею в виду те не самые прекрасные моменты моей жизни, когда я открывал глаза и видел потолок какой-либо из палат в госпитале четвертого отряда. Хотя, возможно, эти моменты были и самыми прекрасными, хотя бы потому, что они были – как посмотреть. С подобными же ощущениями я проснулся тогда и лишь через некоторое время сообразил, где нахожусь.
Мой взгляд бесцельно блуждал по комнате. Неброские тона, минимум вещей, на столе копии трактата "Хагакурэ" Ямамото Цунэтомо, аккуратно разложены кисти; особо привлекли мое внимание изящно выполненные в "стиле травы" иероглифы, по моему подозрению, авторства хозяина дома. Вспомнив виртуозные ката Кучики, я окончательно утвердился в этой мысли. Все-таки, образование аристократа дает свои преимущества. Мне никогда не достичь этого непринужденного стиля письма, но, впрочем, мне и не надо.
Потом я сидел, перевязанный с ног до головы бинтами, и наблюдал, как Кучики-тайчо проводит чайную церемонию. Он и здесь показал мастерство, а я смотрел и думал, что в такой благодарности есть особая тонкость, не требующая слов. Я, честно говоря, растерялся бы, вздумай Кучики-тайчо благодарить меня вслух за спасенную жизнь. Он управлялся с хисаку с удивительной легкостью, какую можно получить только годами тренировок. Я сам, конечно, довольно сносно мог провести чайную церемонию, но держать хисаку так, как будто нет ничего более естественного, чем зачерпывать кипяток бамбуковым черпаком на тонкой длинной неудобной ручке, я так и не научился. Наверное, это должно быть в крови. А может, вбито крепким посохом хорошего семейного учителя. Я не знаю. Движения Кучики были экономными, без суеты, Юмичика, с его любовью к прекрасному, наверняка бы оценил это по достоинству. Никак не могу понять, что такого он разглядел во мне самом, разве что он находит эстетичной мою бритую башку.
Чай оказался приготовлен на славу. Мы пили его весь вечер, но почему-то каждый из чаев имел аромат сакуры. Кстати, с тех пор для меня любой чай так пахнет – я не знаю, как объяснить эту странность, и впрочем, не пытаюсь. И сенча с порошком из тертых грибов комбуча, и изысканный белый чай. Даже странный, пришедший из Китая земляной чай Пу-Эр, после которого во рту привкус, как после хорошей тренировки в додзе на открытом воздухе, когда противников много, а ты еще молод и не знаешь, что видишь чаще – то ли небо, когда в голове еще гудит от удара оземь, то ли землю, вкуса которой с лихвой попробуешь до тех пор, пока не поймешь, почему тебя сбивают с ног. Даже он нес едва уловимый аромат сакуры.
Мы оказали уважение чаю и говорили мало слов. И не говорили о том, что видел каждый в том "зеркале". Своей смерти я не боялся, а в чужую вмешиваться не хотел. Видел ли Кучики, что показалось мне перед тем, как Пустой был убит – этого я не знал. Думаю, даже если бы видел, то вряд ли бы сказал. В конце концов, что есть Путь Воина?

А потом, когда мы допили чай, было подогретое вино из маленьких чайничков. И мы пили саке из пиал тонкого фарфора. А потом допили то, что было в моей тыкве-горлянке. Мы обсуждали особенности выполнения ритуального тибури, и я поспорил с его методом стряхивания крови противника с меча, при этом, кажется, чуть не уронив занпакто. Мы вели беседу о каллиграфии, и Кучики утверждал, что принципы Пути Меча и Пути Кисти едины, и я не спорил, но он все же показал мне несколько особенно сложных ката, но они у него не получились. А я рассказал ему, показывая на свою забинтованную голову, как в первый раз обрился налысо – не представляю, зачем я это рассказывал, но он даже улыбнулся.
От бинтов на моей голове одуряюще пахло цветами сакуры.

***
Юмичика, несмотря на нашу дружбу, никогда не спрашивал, куда я ухожу и откуда прихожу. С тех пор он стал задавать еще меньше вопросов. Впрочем, и я совершенно не замечал, как он отправляется куда-то тренироваться в полном одиночестве только со своим занпакто. И сам уходил подальше. На всякий случай. А тем, кто жаловался у меня на татами, что во время боя с Аясегавой почему-то голова болит, ноги подгибаются и слабость в коленях, пять кругов прыжками на корточках. Чтоб ничего не подгибалось.

***

Абараи так и не понял, почему я отказался считаться его сэнсэем. А я не объяснял. Я не стал ему объяснять, что всем нам когда-то приходится принимать одно главное решение. И мне бы не хотелось, чтобы он оказался на моем пути как мой ученик.
"Сину кикай о мотомо" "Ищи возможность умереть"
"Сину кикай о мотомо" – так когда-то ответил Кучики на мой вопрос. Я спросил его, так ли он хочет умереть, как это кажется, после того как на моих глазах Кучики отбивался от целой орды Пустых даже тогда, когда унесли всех раненых и прикрывать больше было некого и незачем. Он не ушел, пока не растворился в воздухе последний Пустой, а до того лепестки сакуры методично усеивали все вокруг.
"Ищи возможность умереть". Я спорил тогда до хрипоты, но, конечно же, он был прав. Ища возможность умереть, мы в действительности ищем причину жить. И встреча со смертью лицом к лицу помогает оценить по-настоящему жизненно важные вещи. Ищи возможность умереть, чтобы решить, ради чего стоит жить. Этот вопрос я уже давно для себя решил.
Мне кажется, скоро я найду эту возможность, и это будет моей самой большой удачей.
Кучики тоже все для себя решил. Когда я вижу его уставшее лицо, я это понимаю. Он решил, что все будет так, как должно, он решил, что девушка, которая сейчас видит лишь узкую полоску ночного неба Сейрейтеи сквозь окно-бойницу, увидит солнце Соукиоку. Он, как и я, понимает, что означают все учащающиеся сигналы тревоги. Круг замыкается, я видел два Пути: в одном я плавал в луже собственной крови, а рядом стоял изможденный риока, и, видимо, он не раз встретился с моим занпакто. А на втором Пути я не успевал, не успевал, не успевал...
Просто я тоже все решил, и мне становится весело от мысли, почему мне нужно умереть. Я знаю, что обманываю Кучики, и что он, возможно, будет оскорблен тем, что я забираю у него его судьбу и его решение, но я знаю, что рыжего риока первым встречу я. И если я отниму у него хотя бы часть сил – что ж, это будет красивая смерть.

Меня зовут Мадараме Иккаку.
Сейчас ночь десятого дня десятого месяца, заканчивается час тигра.

Приписка, сделанная значительно позже: "чертов риока..."

---

на драббл челлендж редких пейрингов

[*Oxocanta*]

для  Anair

Твой мужчина.
Viorteya tor Deriul
Драма
PG-13
Пейринг: 5 штук

Вы никогда не были влюблены друг в друга. Слишком мелкие, слишком озабоченные выживанием, слишком голодные и слишком хорошо знающие, что мужчина делает с женщиной. Как все дети Руконгая, вы рано повзрослели.
Чего вы в Руконгае знать не могли, так это значения тоскливых, почти щенячьих взглядов, бросаемых украдкой, слишком заботливых прикосновений и отчаянного стремления превзойти и защитить разом.
Ты – не знала. Ты никогда не была влюблена в него.

Память иногда выделывает странные финты. Уже и не вспомнить, какого цвета были глаза, и как звучал голос. Зато каждое осторожное и уверенное прикосновение словно впечаталось в кожу. Теплые сухие губы, прижатые к виску.
Всю жизнь жалеть о том, что не случилось.
Ну кому бы было плохо от одного раза? И можно себя обманывать, что одного раза хватило бы. Что нужно было только это – настойчивые губы и руки, да мутный от желания взгляд.
И ты тихо радуешься, что ничего не было.
Первый возлюбленный. Чужой муж.

Так спокойно ни в чьих объятиях еще не было. Вообще не было никогда так безопасно и уютно. И можно рыдать без звука, без единой слезинки, вцепившись в ворот чужого косоде и вжавшись лицом в слабо пахнущую смесью трав шею.
А еще ты узнала, как это – когда целуются по-настоящему хорошо. И что от этого, оказывается действительно теряют голову наяву, а не только в рассказах молоденьких однокашниц по Академии. Ты вообще узнала о себе много нового.
И до сих пор немного стыдно, что не ты прекратила случившееся вдруг безумие. И совсем капельку жалко, что так рано.
У тайчо идеальное чувство времени.
А у тебя почти слишком тактичный капитан.

Это можно было назвать идиллией.
Сейчас ты это понимаешь. Как и то, насколько она была хрупка.
Споры, разговоры, сражения и тренировки, завтраки-ужины, школа и домашняя работа…Жизнь.
Ты почти в это поверила. Почти убедила себя, что это – любовь.
И поцеловала ты его сама.
Чтобы узнать, что у вас впереди еще уйма времени, чтобы полюбить друг друга. Или так и остаться просто друзьями.

То, что Ичиго совершенно не умеет целоваться – вообще ничего не умеет, почему-то заводит. И еще он на удивление чуткий. Ты не ожидала.
И почти жалко, что тайчо не заводит романов ни с подчиненными, ни с девушками. Хотя… судя по тому, что он знал твое тело гораздо лучше тебя самой, девушками он пренебрегал не всегда.
По ночам иногда еще снится Кайен. Он смотрит обожающим взглядом, и ты его не отталкиваешь.
А татуировки на теле Ренджи все сильнее притягивают твой взгляд, и хочется увидеть, как его распущенные волосы струятся по плечам и груди. И по твоим – тоже.

Бесполезно гнать эти желания. Они все равно возвращаются, принося с собой стыд и, почему-то, боль. Особенно - когда ты лежишь с закрытыми глазами, позволяя проноситься в мозгу лицам не твоих мужчин, пока твой с остервенением вколачивает тебя в футон уже третий раз за ночь.
Он умелый и изощренный любовник, и всегда сначала заботится о твоем удовольствии. Нет ни единого шанса оттолкнуть его, потому что он не позволит тебе это. И он не хранит верность жене – таковой просто нет. С ним так же безопасно, как с тайчо, он и правда заботится о тебе.
А еще он любим, и знает о твоих чувствах не хуже тебя самой.
И он жалеет тебя.
Потому что каждый раз, когда он кончает, ты обречена слышать имя своей сестры.

@темы: Фанфики

---

драббл - Мечты сбываются

[ROksi_]

Название : Мечты сбываются
Автор: ROksi_
Бета: нет
Жанр: стеб

читать

Хичиго очнулся…
Как же все болит. Только вот с чего это всему болеть?
Память упрямо не хотела возвращаться.
Хичиго поднапрягся в попытке вспомнить. Вроде бы… пред тем, как он отрубился, в этот долбанный внутренний мир явился Ичиго, и улыбочка у него была такая … не описать. Достаточно сказать, что для самого Хичиго такой процент мерзости в улыбке еще пока являлся недостижимым результатом.
Что было потом… Нет, не вспомнить…
Но видимо рыжему придурку все же как-то удалось его вырубить. Неужели он узнал о том, насколько близко пустой подошел к осуществлению своей заветной мечты - завладеть телом. Ему оставалось совсем чуть-чуть…
От напряжения боль вспыхнула с новой силой, а потом отступила.
Что-то необычное было в ощущениях.
Во-первых, у него, кажется… было тело. Только вот… какое-то неправильное.
Хичиго встал. Точно неправильное. Ощущение такое, как будто у него четыре ноги.
-Очнулся…
Хичиго перевел взгляд на говорившего. Картинка перед глазами слегка мутилась, но перед ним был явно Урахара.
Откуда наглый торговец мог появиться во внутреннем мире Ичиго?
Кстати, сам Куросаки тоже стоял рядом и с волнением смотрел на него.
-Хичиго, ты меня слышишь?
Пустой постоял, покачиваясь, потом потряс головой, в надежде вернуть в нее ясность.
-Что со мной?
-У тебя теперь есть тело…
-Мечты сбываются, Хичиго, - пропел Урахара, пустому показалось, что противнее звуков он не слышал, - мечтать нужно осторожнее.
Хичиго подумал, посмотрел на Куросаки в упор и снова подумал:
-Обрел тело… А почему тогда я вижу тебя? Или это такое продвинутое зеркало?
-Я считал, что тебе нужно тело… вообще, а не конкретно мое… Вот Урахара решил нам помочь…
У пустого внутри все сжалось. Урахара решил помочь…
-Зеркало, - потребовал Хичиго, чуть осипшим от волнения голосом. Зная привычки Урахары… да и сам Куросаки от него недалеко ушел….
Ичиго вынул требуемое откуда-то из-за спины, как будто держал наготове.
Зеркало неожиданно оказалось большое и отражение Хичиго поместилось в нем все с головы до ног… гм…
-Что ЭТО?! – пустой никогда не думал, что умеет так визжать и высоко подпрыгивать.
По лицу Куросаки было видно, что ему очень не хочется говорить:
-Это ты…
Ответа не последовало.
Хичиго просто не мог поверить, что вот эта маленькая смешная лошадка в зеркале это он. Маленькая ПЛЮШЕВАЯ лошадка с черными глазками…
-Ну, почему ты так расстраиваешься? Помнишь, мы как-то говорили… Мне показалось тебе нравился этот образ и… Теперь, когда все враги повержены… Вот… Урахара вообще предлагал мне отдать тебя ему на опыты…
Хичиго перевел взгляд со своего отражения на Ичиго.
-Мое новое «тело» значит, ты выбирал?
-Э-э… да.
-Я почему-то так и подумал… Ичиго, как же я тебя ненавижу!.. и теперь даже точно знаю за что!
Хичиго опять посмотрел в зеркало. Да, его отражение помещалось там все с головы до… копыт.
Сознание пустого нырнуло в спасительный обморок.

Урахара осторожно потрогал веером упавшую игрушку.
-И зачем тебе это все нужно, а, Ичиго?
-Просто я к нему уже как-то привык.
Торговец еще раз потыкал плюшевое тельце.
-Долго еще играться-то будем? В пятый раз уже в обморок падает, а как очнется, так опять ничего не помнит…

---

Драббл: Не для посторонних глаз. PG, немножко юмора.

[Romina]

Название: Не для посторонних глаз
Автор: Romina
Рейтинг: PG
Пейринг: упоминаются Айзен/Гин, Гин/Кира
Жанр: Драббл. Немножко юмора.
Комментарий: Ничего оригинального.


В Уэко Мундо все без исключения считали их любовниками. Даже Тоусен. Более того – все были уверены, что эта связь тянется очень давно, вероятно, со времен совместной работы в пятом отряде.
Владыка ничего не отрицал – не станет же он доказывать, что за все годы службы в Готей-13 не связался ни с одним из коллег-мужчин. Не то, чтоб у Айзена были жесткие принципы на этот счет. Но, во-первых, он все же предпочитал женщин, а во-вторых, его запросы в плане личной жизни всегда были довольно скромными. Найти же в Руконгае девушку, готовую иногда провести вечер с милым, вежливым и щедрым шинигами, было куда менее хлопотно, чем заводить роман на службе.
Что до Ичимару, то слухи по Сейрейтею ходили разные. Часть из них косвенно подтверждалась влюбленными взглядами, которые бросал на своего капитана Кира Изуру. Но то ли чувства Киры оставались без взаимности, то ли Гин предпочитал лидировать в отношениях, и знал, что здесь ему это не светит – поползновений в свою сторону Айзен не замечал.
Сложившееся на их счет мнение было на руку обоим. Айзен был избавлен от необходимости объяснять, почему через неделю после прихода в Уэко Мундо бывший лейтенант неожиданно перебрался в его спальню. Тот, в свою очередь, вовсю пользовался статусом его любовника – ни у кого не возникало сомнений, кто является вторым лицом в Лас Ночес. Это тоже устраивало владыку – в конце концов, Канаме оказался в числе его сообщников исключительно из-за собственной слепоты. И ему Айзен никогда не рассказал бы об истинной причине, по которой Гин проводит каждую ночь в его постели…
Ичимару спал очень чутко. Шороха, стона, неровного дыхания лежащего рядом человека было ему достаточно, чтобы проснуться. При этом он обладал счастливой способностью мгновенно засыпать, убедившись, что все в порядке.
И Айзен знал, что в следующий раз, когда двери его спальни внезапно распахнутся, и в ночной тишине раздастся радостный вопль «Айзен-тайчо!!!...», его сразу разбудит ощутимый толчок под ребра…


Конец.

---

Фик в подарок dihjan

[Eide]

Название: Любимец
Автор: Eide
Рейтинг: G
Жанр: юмор
Герои: Гриммджо, Айзен, Гин, Заэль Аполло
Саммари: кто говорил, что в Уэко скучно?
Примечание: фик написан в подарок на день рождения dihjan. И заодно на гороскопный фест

Будь здоров и счастлив, дорогой!

Гриммджо стоял перед огромным, как вся мебель в Лас Ночес, зеркалом и внимательно себя рассматривал. Ему ужасно нравилось то, что он видел – длинный пластинчатый хвост, густая шерсть дыбом, острые уши, шипы на локтях, когтистые лапы. «Я очень красив и очень опасен, - самодовольно думал арранкар, агрессивно пощелкивая хвостом и скаля зубы-иглы, - настоящий король леопардов». Он припал на передние лапы и выгнул спину, зарычав – шерсть поднялась дыбом, воздух заискрился от рейацу… мощная струя ледяной воды, отбросившая его к стене, оказалась полной неожиданностью. Как и последующий за ней громкий смех.
Гриммджо вскочил на ноги и яростно оскалился на наглеца, посмевшего сыграть такую шутку. Неподалеку, держа в руках шланг, конец которого уходил куда-то из зала, стоял ухмыляющийся Заэль Аполло, а рядом с ним, растянув лицо в еще более широкой, чем обычно, хитрой улыбочке, - Ичимару Гин.
- Вы, как всегда, оказались правы, Ичимару-сама, - протянул Заэль, разглядывая Шестого, - Гриммджо действительно чаще других любит тренировать рейацу.
- Убью! – проревел несчастная жертва его подлости и кинулся было на наглеца, но ноги его неожиданно подкосились, и Гриммджо растянулся на полу, тяжело дыша.
Заэль Аполло подошел ближе, наклонился над ним и изрек, поправив очки.
- Не горячись, Шестой. В воде, которой я тебя… обрызгал, находился экспериментальный состав по затормаживанию рейацу. – Он самодовольно выпрямился и откинул волосы с лица. – Так что, пока не высохнешь, принять обычную форму тебе не удастся. И своей духовной силой, - он слегка подтолкнул носком сандалии гибкий хвост, - ты пользоваться не сможешь. Прости.
Лицемерно покачав головой, он двинулся прочь из зала.
- Бедная киса, - поцокал языком Ичимару, - постарайся не попадаться на глаза другим арранкарам, ладно? А то Айзен-сама расстро-оится…
И мерзкий тип тоже вышел, помахав на прощанье рукой. Гриммджо уткнулся носом в лапы и бессильно завыл.

Айзен сидел у себя в комнате и, отдыхая от дневных трудов, читал толстую газету, которую каждое утро по его приказу доставлял с грунта Улькиорра. Владыке нравилось узнавать о чрезвычайных происшествиях в Мире живых и прикидывать, какие из них инициированы нападениями Меносов. Дочитав до последней страницы, он, по давней привычке не пренебрегать никакими источниками информации, кинул взгляд на колонку «Ежедневный гороскоп».
«…
Близнецам (21 мая – 21 июня) следует сегодня проявить заботу о своих домашних любимцах».
Слегка улыбнувшись, Владыка подумал, что надо вызвать Шиффера и поблагодарить его за аккуратность в доставке прессы. Тут из коридора донеслось странное цоканье и, спустя секунду, чей-то полный разочарования и возмущения вздох. Удивившись, Айзен открыл дверь. Его взору предстало самое несчастное и достойное сочувствия создание из всех, что появлялись в Лас Ночес. Хотя Соуске не думал, что когда-нибудь применит эти эпитеты к одному из Эспады.
Гриммджо Джаггерджек, в виде огромного, мокрого, тощего котообразного с печально прижатыми к голове ушами и поникшим хвостом, мог вызвать жалость даже у Тоосена (при условии, что тот ухитрился бы увидеть это зрелище, конечно).
Айзен поджал губы и, приподняв бровь, указал арранкару внутрь своих покоев. Еще больше ссутулившись и шмыгнув носом, несчастный вошел в спальню Владыки.

Через десять минут, внимательно выслушав неохотный рассказ Гриммджо, Соуске пытался решить, гневаться ему или смеяться. Завершив повествование, арранкар сел на задние лапы и принялся ожесточенно чесать за ухом, нервно подрагивая хвостом – видимо, на экспериментальный состав у него была легкая аллергия. Понаблюдав за этим совершенно кошачьим жестом, Айзен вспомнил астрологический прогноз.
Одна из самых добрых в арсенале Владыки улыбок заставила Гриммджо настороженно замереть на половине движения.
- Следовательно, тебе надо быстрее высохнуть, - мягко вынес вердикт Айзен. – Принеси полотенце.

Спустя полчаса Соуске выяснил практическим путем, что, если ерошить арранкара против шерсти, тот начинает недовольно скрести ковер когтями и сердито рычать; почесывания затылка и шелковистого пушка за ушами исторгают из горла Гриммджо низкое утробное мурлыкание; а равномерные поглаживания шерсти на шее и спине превращают грозного Шестого в абсолютно домашнее, лишенное костей существо, послушно льнущее к ласкающей руке и жмурящееся от наслаждения. Айзен запускал пальцы в распушившийся после сушки мех Гриммджо, грел ладони под мягкими ушами, с удовлетворением следя, как арранкар мурлычет, выгибается навстречу ласке и бьет хвостом по полу.
В конце концов, тот уснул, убаюканный переживаниями и полученным удовольствием, положив голову Айзену на колени. А Соуске все ерошил пух на острых ушах и размышлял о том, что, пожалуй, не будет наказывать ни Заэля Аполло, ни Гина, - судя по всему, вдохновителя и организатора всего этого безобразия.
Владыка тоже имеет право на маленькие развлечения.

Конец