Оригинал здесь
Оглавление перевода здесь
Авторы: incandescens, liralen, sophiap
Переводчик: CrippledSeidhe
Бета: answeraquestion
Рейтинг: PG-13
Жанр: Angst, Drama, POV, Character study
Дисклеймер: Мир и герои - куботайтины. Утонченные издевательства над тем и другим - авторов. Перевод, каюсь, мой.
Предупреждения: AU, упоминания смертей. Неприличных слов на этот раз нет, в кадре никого не убивают и даже Гин практически ничего такого не делает.
Действующие лица: Хинамори, Широгане, Дэн Такано, Гин, Кира и другие
(Глава 18)
Глава 19, где Хинамори с девочками осуществляют флафф в полевых условиях, Дэн Такано вздыхает по Куукаку и нормальному техническому обеспечению, а Гин раскатывает губу аж до горизонта.
Глава 19, где Хинамори с девочками осуществляют флафф в полевых условиях, Дэн Такано вздыхает по Куукаку и нормальному техническому обеспечению, а Гин раскатывает губу аж до горизонта.
Момо, Такано, Гин: Наживка
Чуть раньше в тот же день Момо говорила Ибе, что план выманить Ичимару из Сейрейтея, показав ему Широгане Михане, одетую под Рангику, начинает казаться ей... ну, несерьезным. Если подумать, и правда забавно... за исключением того факта, что все это может вовсе не забавно кончиться.
Иба сказал, что она совершенно права, а потом невесело рассмеялся и добавил, что это напоминает ему кое-какие экстравагантные проделки Женской ассоциации. Уж он-то насмотрелся на них за все эти годы.
Было очень мило с его стороны, когда после этого он, запинаясь, забормотал извинения и, о черт, он просто хотел поднять ей настроение, и он не подумал, что она так расстроится...
Кажется, он поверил, когда она сказала ему, что нет-нет, все в порядке, и ей правда приятно вспоминать старые добрые деньки. Так проще помнить, для чего они затевают и эту экстравагантную проделку, и многое другое. Только, понимаете...
Иба кивнул и сказал, что ему тоже страшно всего этого не хватает. И тут же осекся и снова принялся лихорадочно извиняться - он явно испугался, что вот сейчас она не ограничится глазами на мокром месте и точно разревется как маленькая.
Но Момо сказала только спасибо вам и я лучше пойду - мы должны быть готовы менее чем через два часа, и она улыбнулась и помахала ему на прощание и убежала к Михане и Каэде, которые уже наверняка ее ждали.
Она вприпрыжку поднималась по лестнице, ворча сама на себя, что точно, вот точно опоздает и девчонки опять будут дразниться. До условленного времени оставалось еще минут десять, но Момо уже знала, что заблудится здесь в два счета. Это здание будто сошло со страниц книги, которую ей когда-то давала почитать Нанао - старинный замок с лабиринтом коридоров, секретными ходами и потайными нишами, скрывающими в себе вещи восхитительные и ужасные.
Забавно - когда она сама по себе думала о том прошлом, которого ей так не хватало в настоящем, это только добавляло ей яростной решимости пойти на что угодно, чтобы вернуть все, что они потеряли. Но когда воспоминания невзначай подбрасывает тебе кто-то другой, как сейчас с Ибой...
Она стиснула зубы и начала перескакивать через две ступеньки за раз. Очень хорошо, что Иба нечаянно обнаружил в ней уязвимость. Теперь, когда она знает об этой бреши в своей обороне, она будет наращивать защиту. Она никому - и в особенности Ичимару - не позволит использовать ее драгоценные воспоминания против нее.
Только посмотрите, до чего она дошла... что за позорную истерику она устроила, когда услышала, что Кира у Ичимару. Ей было так стыдно за ту сцену, что теперь она с большим трудом заставляла себя воскрешать ее в памяти.
И уж вовсе невыносимо было воскрешать в памяти мысли, которые угнездились у нее в голове сразу после той сцены и уходить, кажется, не собирались: Если он с Ичимару, то это потому, что Ичимару что-то сделал с ним. Кира хороший человек, я точно знаю, так что это единственное возможное объяснение. Он ни в чем не виноват. Он не мог сделать ничего плохого.
Она чуть не ляпнула все это вслух в разговоре с Иккаку, и вот только тогда до нее дошло, как похожи эти слова на те, которые она упрямо твердила совсем другому человеку несколько месяцев назад.
Она умоляла Широ-тяна пощадить Айзена. Она была тогда не в себе. Точно, не в себе.
Кончилось все тем, что она запуталась в своих мыслях, потом запуталась в переплетении коридоров и добралась до места встречи с опозданием на те же десять минут.
- Простите, простите, я не нарочно! - Момо одной рукой не глядя захлопнула за собой дверь, второй прижимая к себе увесистый пакет с... "реквизитом".
- Ты ничего не пропустила, - Михане стояла посреди комнаты, раскинув руки на манер огородного пугала. Спущенное с плеч косоде свисало с ее пояса, будто юбка, и Каэде пыталась обмотать ее грудь бинтами, но, кажется, получалось у нее не очень. - Мы все еще и еще пытаемся начать, - добавила она с оттенком мазохистского удовлетворения в голосе.
- Жалко, что ты не видела, - Каэде хихикнула. - Она попробовала походить по комнате, чтоб мы посмотрели, как оно в движении выглядит, и опа! не успели оглянуться, как половина бюста оказалась у нее на животе, - выразительный жест удачно дополнил и без того яркую воображаемую картину.
- А вторая половина, соответственно, подмышкой, - подхватила Михане.
Повисла пауза, в которой должна была прозвучать ее реплика, но Момо было не так просто сразу переключиться с самокопания на дружеский обмен подколами. Михане и Каэде озабоченно переглянулись, отчего Момо стало еще труднее придумать, что же умного тут можно сказать.
- Ты готова? - спросила она наконец. Михане уставилась на нее, вытянув шею и щурясь, как будто на ней не было очков:
- Ээээ... еще нет, вроде как - затем мы здесь и собрались, кажется?
- Думаю, она другое имеет в виду, Михане-тян, - Каэде обернулась и подмигнула Момо. - Из нас троих тут не она и не я собираемся на задание, на котором могут убить, что еще ничего, или захватить в плен, но так, что лучше б убили. По крайней мере, не в этот раз.
Это разрядило обстановку. Михане улыбнулась. Момо - тоже, и после некоторого колебания уселась на странную громоздкую штуку, обитую синим и мягким, с кучей позолоченных завитушек и резными ногами - не без опаски, потому что всерьез подозревала, что штука в любой момент утопает в другой конец комнаты на этих самых ногах.
- Шинигами с многолетним опытом службы могли бы уже и понять, что "женщина" и "беспомощная овечка" - не одно и то же, - сказала она, чувствуя, как ее улыбка искажается в гримасу, которая до сих пор еще сидела на лице непривычно - не разносилась как следует, что ли? Хотела бы Момо сейчас посмотреть на себя со стороны и выяснить наконец, выглядит на ней эта гримаса хищной или просто глупой. - У них просто-таки нет другого выхода.
- Хорошо сказано, занпакто мне в печенку! - отозвалась Каэде. - В любом случае, Михане готова и будет еще более готова, когда мы ее наконец оденем, и - твою ж дивизию, опять та же фигня!..
Каэде сделала шаг назад и длинный хвост от бинта плавно спланировал на пол. Туго скрученные шары из тряпок, которые должны были изображать "бюст" Михане, приземлились в складках ее косоде.
- А я тебе говорила - давай я подержу тряпки на груди, пока ты заматываешь, - судя по тону Михане, говорила она это уже не раз и не два.
- Ненене. Тогда мне будут мешать твои руки. Мне бы самой сейчас не помешала третья рука... Момо-тян, а ну иди сюда! - Момо поднялась и, хотя она уже знала, что именно Каэде сейчас попросит ее сделать, было что-то специфически торжественное в моменте, когда Каэде плюхнула в ее ладони два тряпочных шара и сказала: - Вот. Мне нужно, чтобы ты подержала Миханины сиськи.
И конечно, именно в этот торжественный момент должна была распахнуться дверь, и конечно, за дверью должен был стоять Рикичи с разинутым ртом, и конечно, за спиной у него должен был маячить Иба и лыбиться как сексуальный маньяк.
Каэде взвизгнула, Михане страшно побледнела и тут же страшно покраснела, а Момо просто прошагала до двери и, поскольку руки были заняты, отвесила ей хорошего пинка.
Одним из неоспоримых преимуществ тяжелых деревянных дверей западного образца перед сёдзи было то, что они захлопывались с чертовски убедительным "бум!".
Правда, даже такая замечательная дверь не вполне заглушила жалобное ойканье Рикичи и хохот Ибы.
Момо с триумфом вернулась к товаркам, потрясая тряпками над головой, будто трофеями.
- Честное слово, не понимаю, на что Иба-сан рассчитывал - и это после того, как они с... ну, после того, как он столько раз пытался вламываться на заседания Женской ассоциации, и его каждый раз с позором изгоняли...
Они с... Хисаги. Обычно именно Хисаги был его, так сказать, соучастником. И частенько эти двое притаскивали с собой Киру, если только им удавалось напоить его как следует. Ей было стыдно, что она не вспомнила об этом сразу же, как только Иба первый раз упомянул Женскую ассоциацию.
- Ага, ага, мне рассказывали про пляжную вечеринку! А что, правда Унохана-тайчо грозилась кастрировать Кьёраку-тайчо? - Каэде по очереди сцапала запястья Момо и подвела ее руки с зажатыми в них тряпками к соответствующим местам. - И наверняка еще она при этом вся лучилась материнской нежностью...
- Зачем они вообще пришли подсматривать? - жалобно спросила Михане. Наверное, она пыталась при этом выглядеть стоически, но ее лицо все еще было покрыто румянцем, больше похожим на ожог первой степени. Каэде, не теряя времени даром, сноровисто взбивала тряпки, придавая им нужную форму, пока Момо удерживала их на месте. - Ну правда же, здесь не на что смотреть.
- Не расстраивайся так, в самом деле. Я почти уверена, что это было вопросом принципа. Иба-сан просто обязан был устроить эту сцену с подглядыванием, хотя бы для того, чтобы поддержать свое реноме "настоящего мужика", - тут Момо невольно задумалась, не она ли сама подала эту идею Ибе в их сегодняшнем разговоре.
- А ведь мы с вами, выходит, что-то вроде Женской ассоциации разведотряда... - Каэде отошла на несколько шагов, чтобы получше рассмотреть дело рук своих. Дело рук располагалось как раз чуть ниже уровня ее глаз, и Момо тихонько этому завидовала - ей самой приходилось задирать голову, чтобы разглядеть все, что их интересовало... в общем, опять наступил подходящий торжественный момент для того, чтобы приперся кто-нибудь посторонний. - Конечно, он будет за нами подглядывать. Надеюсь, ты не спустишь ему это с рук - в самом деле, чё он как этот...
- Вот именно, - поддакнула Михане. Энтузиазм в ее голосе был подозрительным и явно не имел отношения к жажде мести. - И мы тоже хотим поучаствовать.
- Когда все кончится, - фраза получилась куда более отрывистой, чем Момо хотелось, и она поспешила исправиться. - Но мы обязательно этим займемся. И, если получится, возьмем в союзники Нанао-сан. Она привнесет в дело творческий подход.
Она не собиралась делать вид, что все в порядке, потому что ничего не было в порядке. Но она хотела дать им понять, что это пройдет.
Иногда Момо всерьез подозревала, что как раз те, кто в теперешней обстановке ведет себя совершенно нормально, на самом деле самые ненормальные из всех.
- Жалко, что Нанао-сан сейчас не до нас. Будь она здесь, дело у нас пошло бы намного быстрее, - сказала она вслух. Она понятия не имела, пошел бы процесс быстрее в присутствии Нанао или нет, но будь она рядом, было бы еще проще вообразить, что они в Сейрейтее, готовят очередной розыгрыш, и никакой войны не было.
- Да я ее вообще боюсь, - заявила Каэде. Михане снова натянула косоде, стараясь получше расправить его поверх изрядно видоизменившегося бюста:
- Ну, учитывая, из какой она дивизии, она по идее лучше нас всех вместе взятых умеет управляться с навязчивыми вуайеристами.
- Это точно, - Момо смахнула неизвестно откуда взявшуюся слезинку - от смеха или от тоски, кто ее знает. Радость и горе давно уже слились для нее воедино во что-то непонятное, и даже принятый в разведотряде людоедский юмор больше не коробил - чего уж там, подчас только он один и помогал каждому из них пережить еще один день и остаться при этом в своем уме. И сегодняшняя прогулка по прошлому с Ибой, от которой было так больно именно потому, что они вспоминали только о хорошем, вполне укладывалась в закономерность.
Момо уже могла смеяться через боль и почти не удивляться этому. Наверное, она и правда на пути к окончательному исцелению.
Они общими усилиями добились того, чтобы декольте Михане и его содержимое оставались на месте, но при этом слегка шевелились, когда она двигалась.
- Боюсь, что оно все равно развалится, если мне придется бежать, - вздохнула Михане.
- Не бойся, тогда Йошино тебя понесет, - Иккаку предложил именно его в качестве одного из сопровождающих для Михане. Йошино был достаточно квадратным и свирепым с виду для того, чтобы наблюдатель без колебаний опознал его как "телохранителя" - и достаточно сильным физически для того, чтобы без проблем передвигаться бегом с "раненой" женщиной на руках. - В смысле, когда придется бежать. И я боюсь, что это будет именно "когда", а не "если", если план сработает так, как надо.
- Ну да, вряд ли кого-то обманет наш маскарад, если нас поймают, - Михане задумчиво рассматривала зажатую между пальцев отросшую прядь волос, для чего ей приходилось изо всех сил скашивать глаза. - Цвет вроде такой же, как был у Мацумото-фукутайчо. Издалека точно не отличат, а вот длина - не помню, когда я последний раз стриглась, но они все равно слишком короткие...
Момо полезла в пакет, который она принесла с собой.
- Нанао-сан это предусмотрела - в смысле, длину волос - и не только это.
Первым из пакета показался длинный широкий шарф - прекрасный шелк цвета чайной розы, отличного качества, может, даже настоящий бенибана. Они обнаружили целый рулон в одной из чудом не разграбленных кладовых прямо в усадьбе, и просто отрезали от него кусок подходящих размеров.
- Накинь на плечи и укутайся, как будто мерзнешь. Так ты спрячешь концы волос, - за шарфом последовала темно-красная лента, которой они обернули рукоять меча Михане. Цуба, к счастью, была почти такой же формы, как у Хайнеко.
Настоящая Хайнеко, конечно, лежала сейчас в земле рядом со своей хозяйкой. Но ожерелье, которое Момо осторожно надела на шею Михане, принадлежало Рангику.
Момо очень, очень ее не хватало, небо милосердное, словами не сказать, как не хватало... Она украдкой погладила звенья цепочки, сделав вид, что укладывает их поидеальнее поверх складок розового шелка.
- Почти готово, - объявила она внезапно охрипшим голосом. - Последний штрих.
Она извлекла из пакета шеврон Ибы, украшенный солидным пятном "засохшей крови". Пятно очень удачно покрывало половинку ириса - превращая оставшуюся на виду половинку в довольно похожий нарцисс, - и нижнюю черточку семерки - превращая ее в десятку.
Они могли бы подделать шеврон, но Иба настаивал, что это слишком долго, и потом, для маскировки вряд ли подойдет вещь, которая будет выглядеть новенькой.
Момо подозревала, что на самом деле ему просто необходимо было почувствовать, что он хоть как-то, но помог в подготовке этой операции. Раз уж он не мог принять участие в миссии по выходу на связь с его другом, так же, как и она не могла добраться до человека, который использовал и предал ее.
У Момо был целый день на то, чтобы все думать и думать о том, насколько все могло бы быть проще для них обоих, если бы случилось чудо и ее с Ибой ввели в состав диверсионной группы, направляемой в Уэко Мундо.
- Мацумото-фукутайчо никогда не говорила, почему она носила шеврон на поясе? - Михане поворачивалась то так, то эдак, стараясь приноровиться к дополнительному весу у бедра. - Блин!.. Кажется, моя грудь опять пытается от меня смыться!
- Честно, понятия не имею, а она не рассказывала. Хм... обними-ка себя одной рукой под грудью, там, где заканчиваются ребра, вот так, - Момо показала на себе, как именно. - Нет, правой рукой.
- А чем я буду меч держать?
- Если все пройдет как надо, тебе вообще не придется браться за меч, - Момо запнулась - столько времени прошло, а она так и не могла до сих пор говорить об этом спокойно: - Рангику-сан ранили именно туда. В правый бок, ага. Думаю, Ичимару это видел.
Она очень надеялась, что он тоже видел. Она надеялась также, что ему это тоже снится в кошмарах. Он заслужил, заслужил мучиться так же, как и она. И худшего заслужил.
- Ой, - Михане поменяла руку.
Момо до сих пор помнила, с каким звуком тот кусок плоти вырвали из тела Рангику. Помнила, как решила тогда, что Рангику убита на месте. Помнила, как радовалась, что нет, о чудо, она жива, она поправится после оказания надлежащей помощи.
Момо так верила в это чудо, что сначала отказывалась верить, когда Исане пришла к ним после того, как они, бежав из Сейрейтея, добрались до безопасного укрытия, и сообщила, что Рангику не пережила дороги.
Это было все равно что похоронить ее дважды.
А теперь она узнала, что Эспада, хозяйка арранкарских девок, которые убили Рангику, все еще жива. Гриммджо сказал, что это именно ей теперь прислуживает Айясегава-сан.
Она обратила на это внимание Иккаку сегодня утром, перед их обычным спаррингом. Она не очень-то понимала, зачем - но эти слова вырвались у нее, словно пар из-под крышки кипящего чайника.
Ну и чё, ответил он. Он убьет ее так же, как убьет любого сраного Эспаду, который попадется ему по дороге. Всего делов. И вообще, она пришла сюда драться или трындеть или как?
Когда она позже рассказала об этой своей оплошности Ибе, он очень долго молчал с очень каменным лицом. Вот оно что, сказал он наконец. Понятно.
На сей раз Момо позаботилась о том, чтоб у нее ничего такого не вырвалось.
- Ну вот, по-моему, мы превзошли самих себя, - сказала Каэде. - Как оно тебе, Момо-тян?
Момо походила кругами вокруг Михане, рассматривая ее со всех сторон, прямо, и боковым зрением, и прищуриваясь, чтобы больше было похоже на вид с большого расстояния... - Михане, очки же!..
- Ой... - Михане неловким движением стащила с себя очки и отдала их Каэде. Без них она выглядела довольно беззащитной.
- Ты как... справишься?
- Да куда ж я денусь. Думаю, Огидо ведь не побрезгует проследить, чтоб я не врезалась лбом в дерево?
Момо сделала глубокий вдох:
- Я сейчас не об этом.
Михане удивленно сморгнула, но потом покраснела и уставилась в какую-то точку на полу.
- Мы требуем от тебя слишком многого, - сказала Момо. Это не было розыгрышем в исполнении Женской ассоциации, сколько бы они с Ибой не шутили на эту тему. Это был безумный гамбит, в котором шансы на успех не превышали шансов на поражение, и поражение вело прямо в руки психопата, который уж точно не сделает ничего хорошего с женщиной, которая вздумала изображать из себя его возлюбленную.
- От Огидо, Йошино и Салаги вы ведь тоже немало требуете.
Огидо каждая собака опознала бы при случае как офицера Четвертой, и значит, будет еще более очевидно, что "Рангику", которую он сопровождает, "ранена". Кроме того, и он, и Йошино обладали рейацу приличной мощности, но без различимых индивидуальных особенностей. Три офицера, нарочито плохо скрывающих рейацу, на расстоянии ничем не отличаются от одного лейтенанта, который - которая - имеет некоторые вынужденные проблемы с контролем над своей силой.
Они продумали и предусмотрели все возможное, чтобы придать спектаклю правдоподобия, но не было никаких гарантий, что этого хватит. Никаких гарантий, что патруль, на который они наткнутся, не окажется чуточку слишком резвым или слишком сообразительным... И даже Такано, который будет прикрывать их, может не успеть спасти ситуацию.
Не будь их положение таким отчаянным, весь план был бы отвергнут как неоправданно рискованный. Но атака на Уэко Мундо не имеет смысла, если не удастся отбить Сейрейтей, а для этого, в свою очередь, необходимо убрать оттуда Ичимару и его людей. Наверно, были способы сделать это и получше, но не было времени для того, чтобы их придумать.
- Я просто хочу, чтоб с тобой все было хорошо, вот и все, - пусть с ними и правда все будет хорошо. С ними со всеми. С Михане, и Каэде, и Йошино, и Такано, и даже Огидо...
- Не переживай, меня не так-то просто прикончить.
- Я сейчас не об этом, - повторила Момо, уже понимая, что нужных слов ей не найти, точно так же, как их не нашлось, чтобы объяснить себе самой, зачем она сказала Иккаку то, что сказала, или понять, почему над хорошими воспоминаниями о прежней жизни хочется смеяться и плакать одновременно.
В конце концов она просто обняла Михане. Это было бы крепкое, но торопливое объятие - если бы Каэде тут же не сгребла в охапку их обеих, чуть не сбив их с ног и чудом не раздавив доверенные ей на хранение очки.
---------------------------------------------------------------
Дэниэл Такано смотрел и размышлял.
Он сидел между корней большого дерева, в лоскутном маскхалате совершенно сливаясь с пятнистыми тенями от ветвей, и наблюдал за развитием событий.
События разворачивались в надлежащем порядке.
Дэн всегда питал слабость к порядку, хоть и знал, что создан следовать ему, но не подчиняться. Не овца из стада - овчарка, и довольно зубастая. Для японцев, живущих в Штатах, он был презренный квартерон, сансей*, лишенный даже пристойного имени. Для белых американцев - парень "из колорадских нипов", к которым местные относились достаточно хорошо, чтобы присматривать за их фермами, пока хозяева служат в армии.
Когда он покинул дом, отмахал тысячу двести миль на запад и спустился с Великих равнин к побережью Тихого океана, его семья единодушно сочла это окончательным признаком его морального падения. Тот факт, что он вопреки ожиданиям прошел жесточайший вступительный отбор и все адовы круги тренировочной программы, чтобы стать одним из легендарных "морских котиков", ничего для них не значил. Хорошему японскому мальчику нечего делать в армии. Точка.
Но для него военно-морская база Коронадо стала настоящим домом.
А седьмой взвод седьмого батальона - настоящей, принявшей его семьей.
Он изрядно скучал по ребятам, и по комвзвода Бобу "Котяре" Каталанотто, и больше всего, хотя черта с два он собирался это признавать - по Маку Фэрроу, старому напарнику, проверенному во многих передрягах. Они прикрывали друг другу спины такое бесчисленное множество раз, что после этого, как честные люди, обязаны были бы пожениться. Интересно, куда попал Мак после гибели - и насколько посмертие оправдало его ожидания, если, конечно, они у него были.
Сам Дэн, когда они отправлялись из Йокосуки на задание, ставшее последним для них обоих, ожидал чего угодно, только не вот этого - что душа американского "морского котика" отыщет дорогу в японский рай, да еще и будет служить там богом смерти, да еще и опять в подразделении за номером семь. У судьбы оказалось довольно плоское чувство юмора.
Иногда он спрашивал себя, что бы он сказал покойной бабуле при встрече, если бы ему удалось разыскать ее здесь. Впрочем, один только внешний вид отряда Иккаку навсегда укрепил бы ее в презрении к насилию и военщине.
В отряде ему было куда комфортнее, чем с гражданскими, несмотря на все сложности с субординацией. Здесь он мог позволить себе действовать эффективно, не опасаясь никого перепугать, а смешанная компания ему даже понравилась, как только он понял, что женщины тут не для красоты. И все равно он не смог полностью отделаться от мыслей, что им в отряде не место. Все его инстинкты криком кричали, требуя оградить их от "всего этого". Умом он прекрасно понимал, что это бред, что они - такие же солдаты, что они вполне в состоянии о себе позаботиться, но инстинкты так просто позиций не сдавали. Женщины были овечками, он - овчаркой, его долгом было охранять их, и неважно, что любая из них могла бы, если бы захотела, нашинковать его на ленточки - вдоль или поперек, как ей больше понравится.
Он смотрел, как бедняга Широгане, почти слепая без очков, добросовестно держится за бок и изо всех сил старается шагать ровно. Маскарад или не маскарад, но она выглядела по-настоящему растерянной и измученной, и ему больно было видеть ее такой. Золотое ожерелье сверкало на солнце, пуская зайчики во все стороны, Огидо сверкал улыбочкой манекенщика-маньяка, тоже едва не пуская ею зайчики, Йошино просто маячил рядом молчаливой и недружелюбной глыбой; Дэн же про себя отчаянно и несбыточно мечтал хотя бы о нормальной рации.
Люди Ичимару были в паре сотен метров от них и быстро приближались. Эти засранцы производили столько шуму, что ему почти не приходилось полагаться на чувство рейацу, прослеживая их движение. Он просигналил зеркальцем "Замедлились" - две коротких вспышки - и Широгане послушно запнулась.
Он бесшумно скользил между деревьями, держась тени, избегая камней и кустарника, и смог подобраться достаточно близко, чтобы опознать четырех патрульных из наряда под командованием Мисуры. Это хорошо - у Мисуры хватит духу все-таки пойти с такой новостью к Ичимару, а не просто сделать вид, что ничего не было. Когда они внезапно замолчали и начали указывать друг другу на "беглецов", он так же бесшумно развернулся и просигналил одиночной вспышкой "Побежали". Йошино мгновенно подхватил Широгане на руки и они сорвались с места.
Дэн слушал, как переговариваются патрульные:
- Ничего себе рейацу - что делать-то будем?
- Доложим об этом, чего ж еще.
- Мы не собираемся их преследовать?
- Это же фукутайчо, да еще и не одна.
- Но она ранена.
- А еще она - зазноба Гина, и лучше ее не обижать.
- А. Ну да. Ладно, мы не погонимся за ними и не будем ввязываться в драку, мы просто пойдем к Мисуре-сану и доложим, а он...
- А он пойдет и сам доложит Гину.
- Уф, хорошо.
- Что значит "хорошо", мне вот нравится Мисура-сан, где мы потом второго такого заботливого командира найдем?
- То есть мы все-таки должны поймать ее?
Дэн подобрался. Если они решат отправиться в погоню, он должен будет изобразить из себя арьергард эскорта и убедить патрульных в том, что отправиться на доклад к Гину будет куда полезнее для их здоровья, чем гоняться за беззащитной женщиной.
После довольно длинной паузы он услышал твердое:
- Нет. Мы не соперники им по рейацу и не готовы к серьезному бою. Даже если мы отправим Кано в Сейрейтей и нападем на них втроем, нас поджарят куда раньше, чем он приведет подкрепление. Информация важнее. Пошли отсюда.
Дэн выдохнул, разрываясь между облегчением и разочарованием. Он очень душевно понаставил растяжек на дороге, ведущей от окраин Сейрейтея к усадьбе, и был бы не прочь проверить их в действии, но Куукаку в предельно однозначных выражениях высказалась против того, чтобы раскрывать их "взрывной потенциал" до наступления Дня Х. Работать с ней было все равно что с ребятами из его взвода - ум острый, как бритва, умеет импровизировать и выжимать максимум из того, что есть под рукой, да и специалист в подрывном деле она первоклассный... такая жалость, что она терпеть не может воду.
Забавно - у него не возникало ни малейшего желания пожалеть о том, что Куукаку женского пола. Похоже, он делает успехи.
Он проводил патрульных до самых стен Сейрейтея, на случай, если кто-то из них передумает по дороге и повернет назад. И только убедившись, что они направляются прямо к воротам, он оставил их и кружным путем потопал обратно к усадьбе.
Усадьба была сейчас - не без его участия - нафарширована сюрпризами так, что во многом могла сойти за одну гигантскую бомбу.
И только что они подожгли запал.
Такано Дэн усмехнулся про себя. Этот этап работы всегда был у него любимым. Точка невозвращения пройдена, и с этого момента отступать некуда. Он уверен в себе, он знает толк в том, что ему предстоит, а смертельная опасность и при жизни была для него рутиной - он, в отличие от остальных, умер недавно и не успел еще забыть, как оно было при жизни.
И, если того потребует воинский долг, он не возражает умереть снова.
---------------------------------------------------------------
Гин не обращал никакого внимания на потеющего придурка, который стоял перед ним на коленях и дожидался приказа начинать. Гин был очень занят. Он держал двумя руками адскую бабочку, нежно-нежно сжимая пальцами хрупкие верхние крылышки - правое и левое. Насекомое ритмично дергалось, и он смотрел, как облачка пыльцы оседают на коже крошечными угольно-черными звездочками.
- Всегда хател попробовать, - доверительно сообщил он Изуру, славному, послушному Изуру, который сидел у подножия трона и преданно глядел снизу вверх. - Но всегда мешали нихарошие слова "заприхоооодовано" и "бюджееееет"...
На улице было тихо. Оно и понятно - в этот раз казнь тоже планировалась тихая. Гин предпочитал публичные казни, но иногда людишкам взбредали на ум странные идеи. То они пытались устраивать спасательные операции, то произносили пламенные речи с эшафота, и всех их совершенно не волновало, как дурно такие выходки сказываются на настроениях в обществе. Дворяне были в этом плане особенно несносными. Наверно, их в детстве этому специально учат.
Ему ж неоткуда знать, так это на самом деле или нет, правда? И в пустошах, и в трущобах Руконгая учат совсем-совсем другому.
И он ведь изо всех сил старается беречь здоровую ветвь дворянства, тех, кто ведет себя смирно, сгибается низко, принимает тычки в зубы с улыбкой и делает то, что велено. В конце концов, Гин тут не в игрушки играет. Он строит дивный новый Сейрейтей. "Бытие определяет сознание". Это такая умная фраза-чемодан с двойным дном, он их много слышал от Айзена-тайчо, давно, очень давно, когда был милым малышом с румянцем на щечках, кровью на клинке и Рангику-тян рядом.
Забавно, те времена кажутся такими реальными, будто все это было вчера, а теперешняя жизнь ему приснилась.
Конечно, некоторые ветви придется обрубить аж под корень. Дом Кучики, например. В его кабинете лежат кипы карт их земель, целиком испещренные пунктирными линиями. Дайте ему еще чуточку времени, рано или поздно он найдет способ пробить брешь в их обороне или переманить их соседей на свою сторону, в общем, он придумает что-нибудь и тогда они на собственных благородных шкурках узнают, что значит жить в Руконгае. Или тот же Дом Укитаке - на данный момент они вне пределов его досягаемости, но данный момент не будет же длиться вечно.
Но он будет добр к их деточкам. У него уже есть чудненький план полной реорганизации Академии. Айзен-тайчо будет по-настоящему им гордиться, когда узнает. Гин доставит ему в Уэко Мундо замечательную свеженькую группу своих собственных шинигами, и тогда...
Бабочка дернулась между пальцев. Гин развел ладони.
Оба крылышка отделились от тельца одновременно. Ну прелесть же.
Он вздохнул и смахнул дергающееся тельце на пол.
- Так, харашо, - сказал он потному болвану, который терпеливо ждал, - вазьмите его и... - тут двойные двери в дальнем конце зала для аудиенций распахнулись, и Мисура, один из его самых доверенных помощников, влетел и с размаху рухнул на колени.
Хм, а вот это может быть интересно. Обычно у тех помощников, которые заслужили право называться доверенными, хватало ума не беспокоить его, когда он занят. Может, даже что-то важное случилось.
- Я слушаю, Мисура. Каки'-то праблемы?
- Срочное сообщение, Ичимару-сотайчо, - запинаясь, заговорил Мисура. - Возможно, это касается одного из тех людей, которых вы объявили в розыск.
- Прекрасно, - Гин поднялся на ноги, - расскажешь мине про это с глазу на глаз, - в зале для аудиенций слишком много народу, который вовсе незачем волновать важными новостями, это уж точно.
- Но, Ичимару-сотайчо, - забормотал палач, - казнь...
Гин загрустил. Некоторым людям прямо-таки приходится все разжевывать.
- Я ниатдавал приказа, - терпеливо объяснил он со всей возможной приязнью, - и эт' азначает - никакой казни. Вазьмите его и верните в камеру, и скажите ему... - он призадумался. В таких делах следовало быть внимательным к деталям, - скажите, что мы изловили дюжину людей из его Дома, которые мылились его спасти, и как раз их пытаем, чтоп заставить заговорить. Пусть паразмыслит на досуге, ему палезно.
В такие моменты, нанося эти маленькие штрихи и придавая картине завершенности, он испытывал истинную гордость художника. В конце концов, он ведь и был художником, и трудился не покладая рук, делая серую жизнь этих людей куда более красочной.
- Пашли, Мисура, - сказал он. - И ты тоже, Изууру. Паслушаем новости.
Пять минут спустя они были втроем в личном кабинете Гина, и Мисура, запинаясь еще сильнее, торопливо докладывал, что один из патрулей заметил "высокую блондинку... при ней двое сопровождающих... скорее всего, серьезно ранена... шеврон... рейацу... проследили направление... не могли уйти далеко..." - все это сливалось для слуха Гина в монотонное ликующее пение.
Он видел, словно издали и в то же время со странной четкостью, что Мисура говорит и дрожит при этом как лист на ветру. Гин ума не мог приложить, почему. Ведь он был доволен новостями. Он уже много месяцев не слыхал таких хороших новостей.
Кто, кто еще это мог быть? Будто в целом мире так много женщин, которые могут сравниться с его Рангику-тян. Можно было и не упоминать про уровень рейацу, все и без того очевидно. Она, наверно, хочет спрятаться от него, но все изменится, как только он ей все хорошенечко объяснит.
Он начал тихонько насвистывать себе под нос, просто представив, как оно будет - он обнимет ее одной рукой за плечи, она прижмется к нему, как когда-то, и он будет глядеть в ее вырез и говорить "Рангику-тян, в этот раз никто в целом мире не отберет тебя у миня"...
О, погодите. Ну конечно. Сначала он должен вызволить ее из лап Сопротивления. Эти глупцы только что перешли все мыслимые границы глупости.
- Мисура, - сказал он. - Не сочти за труд, принеси-ка мине карты этого района. И папраси людей из того патруля немного задержацца. Я хотел бы задать им несколько вапросов.
Мисура вскочил на ноги с нездоровым облегчением на лице:
- Да, Ичимару-сотайчо! - выдохнул он и убежал.
- Карты, Ичимару-сама? - протянул Изуру. Он был милым мальчиком, но Гин не мог не признать, что когда Айзен-тайчо принял его в их большую семью, сопутствующий процесс не сделал его ни на йоту сообразительнее.
- Карты, - повторил Гин. - Если Рангику-тян ранена, то они нимагли уйти далеко. И если падумать, выходит, что она хочет присоединицца к Сопротивлению, а не наоборот. В конце концов, если бы она убегала от них ко мне, она бы осталась с моими людьми, нээ?
- Да, Ичимару-сама, - согласился Изуру, почему-то с насупленным личиком.
- Знааачит, у Сопротивления, скорее всего, база в этом районе, - продолжал Гин. - Их там несколько десятков, и у них там Укитаке, и его в свае время крепко потрепали, так что они точно не могут просто ночевать под открытым небом.
Он не удержался и самую чуточку понаслаждался мыслью, что Рангику-тян на самом деле спасалась от них и стремилась к нему. Как жалко, что это не могло быть правдой. Бедная девочка, они ввели ее в заблуждение, заставили поверить, что у них есть хоть какие-то шансы. Он сам позаботится, чтобы она поняла, как дела обстоят на самом деле, как только она опять будет рядом с ним. На этот раз ему даже не понадобится помощь Айзена-тайчо.
Тут вернулся Мисура с картами. Он разложил их на столе не очень далеко от Гина, а затем опять плюхнулся на колени и втянул голову в плечи, как будто пытался казаться как можно более незначительной мишенью.
Гин, не обращая на него внимания, перелистывал карты, пока не нашел нужную.
- Вооот, здесь их видели, - сказал он Изуру, который приподнялся из сейза и послушно посмотрел на карту, - а вот направление, в котором они двигались... - он задумчиво поводил кистью по карте. - А двигались они небыстро, и знаааачит, значит, дальше чем вот сюда они бы за день не дошагали...
Изуру нахмурился:
- Там поблизости никаких поселений, Ичимару-сама. Подходящий район для того, чтобы скрываться.
- Ууумничка, Изуру-кун, - Гин умилился тому, каким счастьем засветились глаза Изуру от похвалы. - А теперь сматри, чего покажу, - он указал на точку на карте. - Это частная собственность. Направление правильное, расстояние падходит. Мисура! Вставай уже, иди сюда и расскажи все, что ты знаешь про этот домик.
Мисура сделал, как приказывали.
- Это - это принадлежало в свое время семье Нагато, сэр. Бывшая младшая ветвь Дома Омаэда. Торговцы, специализировались на западных товарах. Это были их частные охотничьи угодья. В итоге они обанкротились и были поглощены Домом Омаэда семьдесят или восемьдесят лет назад.
- То есть теперь это принадлежит Омаэдам? - спросил Гин.
- Только формально, сэр, - ответил Мисура. Он вообще ловко разбирался в таких вещах. Служил в Восьмой под началом Исэ Нанао до того, как... как все поменялось. А Гин знал, что те, кого натаскивала Исэ, не забывают науки, так что Мисура мог выяснить, проанализировать и подытожить все что угодно, только прикажи. - Усадьба расположена довольно далеко от центрального Сейрейтея, а семейству Омаэда это было неудобно. Если не ошибаюсь, они ею практически не пользовались, потом пытались продать, но не смогли найти покупателя и в итоге просто махнули на нее рукой и забыли о ее существовании.
Гин почувствовал, что улыбается.
- Скажите пажалуста, как интереееесно... Мисура, поговори-ка еще с патрульными, и не астанавливайся, пока не будеш уверен, что они уже ничего нового не расскажут. После этого подбери для миня десятка два надежных ребяток. Нам очень скоро предстаит маленькая, миленькая прагулка.
Мисура снова выказал нездоровое облегчение, когда кивнул так, что у него чудом не отвалилась голова, и выбежал прочь из комнаты.
- Вы возьмете меня с собой, Ичимару-сама? - спросил Изуру. Он был словно собачка, которая просит, чтобы с ней поиграли.
- А как же, - Гин ласково потрепал его по волосам. - Я ни за что бы не оставил те'я дома, Изуру-куун. Я никада тебя не оставлю...
Изуру мило зарделся.
- А теперь иди и принеси мне аццкую бабочку, - закончил Гин.
Он тщательно продумал текст сообщения, пока Изуру бегал за клеткой с бабочкой и обратно. Он вовсе не хотел выставить себя слабаком перед Айзеном-тайчо. Это бы никуда, совершенно никуда не годилось. Но не годилось и провалить все дело из-за того, что не хватило живой силы для нападения. Укитаке хоть и полутруп, но его так просто не взять, и кроме того с ним там минимум двое лейтенантов. Может, и больше. Убить их легко, но ведь Айзену-тайчо захочется живых пленных. А Гину здесь совершенно не на кого положиться в такой непростой задаче.
Он извлек бабочку из клетки и поднес ее к губам:
- Айзен-таайчо, - произнес он. - Я напал на след Сопротивления через Мацумото и вскоре выдвигаюсь для атаки на их базу. Я был бы признателен, если бы вы не отказали мине в подкреплении. Я был бы также крайне признателен, если бы вы прислали мине результат того вашего эксперимента, ходу которого вы изволили радоваться при нашей паследней беседе. Полагаю, именно такая встреча старых друзей перевесит чашу весов в нужную нам сторону.
Он бы и сам был не прочь еще раз полюбоваться на этот результат эксперимента. Он невольно улыбнулся этой мысли, радуясь ей, как ребенок - тот ребенок, которым он когда-то был.
---------------------------------------------------------------
*Сансей (яп. 三世, "третье поколение") - самоназвание; внуки японцев, эмигрировавших в другую страну (в нашем случае в Штаты).
Зимняя Война. Глава 19
Оригинал здесь
Оглавление перевода здесь
Авторы: incandescens, liralen, sophiap
Переводчик: CrippledSeidhe
Бета: answeraquestion
Рейтинг: PG-13
Жанр: Angst, Drama, POV, Character study
Дисклеймер: Мир и герои - куботайтины. Утонченные издевательства над тем и другим - авторов. Перевод, каюсь, мой.
Предупреждения: AU, упоминания смертей. Неприличных слов на этот раз нет, в кадре никого не убивают и даже Гин практически ничего такого не делает.
Действующие лица: Хинамори, Широгане, Дэн Такано, Гин, Кира и другие
(Глава 18)
Глава 19, где Хинамори с девочками осуществляют флафф в полевых условиях, Дэн Такано вздыхает по Куукаку и нормальному техническому обеспечению, а Гин раскатывает губу аж до горизонта.
Оглавление перевода здесь
Авторы: incandescens, liralen, sophiap
Переводчик: CrippledSeidhe
Бета: answeraquestion
Рейтинг: PG-13
Жанр: Angst, Drama, POV, Character study
Дисклеймер: Мир и герои - куботайтины. Утонченные издевательства над тем и другим - авторов. Перевод, каюсь, мой.
Предупреждения: AU, упоминания смертей. Неприличных слов на этот раз нет, в кадре никого не убивают и даже Гин практически ничего такого не делает.
Действующие лица: Хинамори, Широгане, Дэн Такано, Гин, Кира и другие
(Глава 18)
Глава 19, где Хинамори с девочками осуществляют флафф в полевых условиях, Дэн Такано вздыхает по Куукаку и нормальному техническому обеспечению, а Гин раскатывает губу аж до горизонта.