Название на языке оригинала: I'm Not Sorry For Anything
Автор: peroxidepest17
Переводчик: Адская Гончая
Бета: myowlet
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: PG-13.
Основные персонажи: Кенпачи, Ячиру, Бьякуя.
Жанр: юмор
Дисклеймер: Не мое, а жаль.
Краткое содержание: Кенпачи никогда не извиняется.
Количество слов: 1135
читать дальше
Кенпачи отрывает голову от бумаг в пятый или шестой (или в седьмой, или в восьмой) раз за последний час, бросая взгляд на окно.
– Хорош дуться и займись чем-нибудь полезным, – кисло требует он.
Ничего.
– Эй, малявка, я сказал… – угрюмо начинает Зараки, но неожиданно замолкает, когда его лейтенант медленно оборачивается, впервые с самого обеда посмотрев на него. Он моргает.
Она ничего не отвечает, просто окидывает его одним долгим взглядом, прежде чем вздохнуть и снова отвернуться к окну.
В комнате становится на несколько градусов холоднее.
Зараки со злостью глядит ей в спину, думая, что вина за все это ее недавнее безразличие лежит лишь на текущем объекте их взаимного недовольства. Кенпачи решает добавить холодность Ячиру к огромному списку того, за что следует винить долбаную принцессу сегодня: никогда раньше малявке не приходило в голову использовать на нем это дерьмо с молчанкой.
Ладно. Хрен с ней. Если она не хочет с ним говорить – хорошо. Даже отлично. Первый день покоя и тишины с тех пор, как много лет назад он подобрал эту неблагодарную мелочь. Он надеется, что так целый день и будет. Что так будет вечно.
Зараки упрямо возвращается к бумажкам. Ячирка дуется, но это совсем не означает, что работы станет меньше.
Десять минут спустя она все еще тихо смотрит в окно. Игнорируя его.
Зараки скрипит зубами и отшвыривает ручку.
– Мы уходим, – ворчливо бросает он и встает. – Мне нужно купить… кое-что.
Ячиру прищуривается, отворачиваясь от окна.
– Правда?
Так она все-таки разговаривает. Офигеть.
Кенпачи кривится.
– Я же сказал, так? Ты идешь или что?
Ячиру точно знает, что это означает, даже если сам он пока не понимает – она со смехом взлетает на его плечо, тут же забывая все обиды – явные и мнимые.
– Йей!
Зараки не отпускает чувство, что он еще об этом пожалеет.
***
– Сюда!
– Я знаю.
– Налево, Кен-тян, налево же!
– Да знаю я.
– Мы близко! Почти пришли, почти пришли!
– Я же сказал, что знаю!
Ячиру хихикает, когда они тормозят у нужного места.
– Кен-тян, ты запомнил! Никто не поверит! – радуется она.
Кенпачи вздыхает, чувствую себя неуютно от ее похвал.
– Я знаю.
Он устало входит в магазин.
Пятнадцать минут и одного насмерть перепуганного продавца спустя руководство одиннадцатого отряда оставляет чайную лавку. Почти неповрежденной. В руках Кенпачи цветастый шуршащий пакет, который слегка компенсируется самым зверским выражением лица, на которое тот способен. Он направляется обратно в отряд.
Не тут-то было.
– Кен-тян, не туда! – заявляет Ячиру, дергая его за волосы, как за поводья, прежде чем он успевает повернуть к дому, чтобы разобраться с этим дерьмом раз и навсегда.
Зараки удивленно моргает.
– Чё?
Он чертовски уверен, что идет правильно. Даже ворота вон уже видно.
Но она не успокаивается, снова хватая его за волосы, уже сильнее.
– Налево! Налево! – произносит она нараспев, – Мы еще не закончили.
– Но, – протестует он, поднимая яркий пакет, – чай же.
Ячиру хмурится, словно он вовсе и не потратил свою двухнедельную зарплату на банку с листьями.
– Этого мало! Налево! Иначе совсем ничего не получится.
Теперь Зараки по-настоящему удивлен.
– Не получится?
– Не-а.
– Чушь!
Она с выражением крайнего неодобрения несколько раз лупит его по голове.
– Не чушь!
– Чо, правда?
– Ага!
Секунда.
– Нет, правда?
– Правда.
Молчание. А потом:
– Налево, да?
– Аг-га!
Он поворачивает налево.
Вскоре они подходят к магазину сладостей, в котором ему, скорее всего, придется оставить вторую половину своего месячного заработка. Кенпачи поверить не может, как хорошо работает ее чувство направления, когда дело доходит до такой ерунды, как сейчас.
В конце концов, выясняется, что этот чертов магазин со сладостями вовсе не последний в списке Ячиру – накупив безбожно дорогих конфет, они заходят еще в несколько совершенно необходимых мест, пока, наконец, малявка не чувствует себя полностью довольной.
До сегодняшнего дня его не касался никто более педерастически выглядящий, чем Юмичика; он выходит из салона, а потом из бутика со шмотками, в полной уверенности, что получил неизлечимую психологическую травму.
***
В семь часов они подходят к усадьбе Кучики. Волосы Кенпачи лежат вокруг лица, а одежда такая неудобная, что все тело зудит. Ячиру крепко сжимает цветастый пакет с чаем в своих лапках, а он несет коробку с пирожными, которые скорее всего сделаны из золота, учитывая сколько он за них заплатил. Надо заметить, что это Ячиру настояла на том, чтобы он нес их, в противном случае она стояла бы тут одна, а он сидел бы в каком-нибудь баре, заставив Иккаку платить за него, поскольку сам он теперь на мели.
– Я так волнуюсь, – Ячиру в новом наряде пританцовывает на крыльце особняка Кучики, перепрыгивая с одной ноги на другую. – Настоящая чайная вечеринка!
Кенпачи бросает раздраженный взгляд на ее макушку, когда она тянется, чтобы позвонить в дверь.
Несколько минут спустя дверь отворяется, и на пороге оказывается не напыщенный дворецкий, который всегда смотрит свысока на Зараки и Ячиру, и не чопорные горничные, которые неодобрительно кудахчут, завидя их.
Все куда хуже.
Намного, намного хуже.
Потому что их приветствует сам Кучики Бьякуя. Он изгибает идеальную бровь, обнаружив на пороге руководство одиннадцатого отряда, которое в кои-то веки выглядит приемлемо. Даже волосы Зараки выпрямлены и лежат на плечах, а на одежде не видно пятен крови и ошметков внутренностей. Пока.
Ячиру подпрыгивает, увидев Бьякую, ее глаза возбужденно сияют.
– Бьякусик, мы же не опоздали на чайную вечеринку? – спрашивает она немного взволнованно.
– Чайную церемонию, – автоматически поправляет он.
Она вздыхает, быстро продолжая:
– Ладно. Кен-тян извиняется за то, что накричал на тебя вчера и обозвал высокомерным снобом, когда ты пришел нас пригласить. Смотри, мы принесли подарки, чтобы ты его простил!
Кенпачи пытается подобрать челюсть с пола: откуда, черт бы ее побрал, в ее тупую голову влезла эта идиотская мысль?
– Мне не жаль! – протестует он, – И я не извиняюсь!
Ячиру не обращает на него внимания.
– Мы принесли очень хорошие подарки, Бьякусик! Мы правда хотим попасть на твою вечеринку и попробовать твои вкусности. Мы будем вести себя прилично и говорить с твоими гостями уважительно и вежливо, не компрометируя шинигами и не причиняя непоправимый вред твоей собственности, – она идеально цитирует капитана шестого отряда.
Бьякуя улыбается.
– Понимаю. Подарки чудесные.
– Да! Я запомнила все места, которые тебе нравятся. И Кен-тян тоже, а он ведь никогда не запоминает дорогу! – сообщает она, пихая шуршащий пакет ему в руки. – Так что, нам можно зайти и встретится с твоими друзьями?
– Конечно.
– Ура! – вопит Ячиру, но уважительно скидывает босоножки, прежде чем ворваться в дом, чтобы поиграть с остальными гостями. Оставляя Кенпачи с Бьякуей. Одного. С его новой чертовой одеждой и уложенными волосами.
– Что ж, тайчо, – подает голос капитан шестого мгновение спустя. Он кажется невероятно удивленным. – Я думал, вы весьма доходчиво выразили свой отказ принять мое приглашение вчера, но я все равно оставил места для вас двоих, на случай если вы измените свое решение. – Пауза. Ухмылка. – Кажется, вы принесли с собой и еду. Как предусмотрительно.
Кенпачи кривит губы от тона капитана и почти поддается соблазну потянуться и дать этой неженке в нос.
Почти, но не совсем: Зараки знает, что следующая зарплата ждет его не раньше следующей недели.
– Держи, – рычит он вместо этого и, словно смирившись, протягивает Бьякуе коробку с пирожными. – И лучше, чтобы это была чертовски удачная вечеринка, Ячирка на ней просто помешалась.
Кучики усмехается и закрывает за ним дверь.