Чужая болезнь.

[toshokan]

Название: Чужая болезнь
Автор:  Laora
Фандом: Bleach
Пейринг/Персонажи: Хицугая|Мацумото, Хинамори
Жанр: прегет
Рейтинг: PG
Жанр: ангст
Размер: драббл
Размещение: с этой шапкой и высланной мне ссылкой
Саммари: Рангику морально поддерживает своего капитана после просьбы Хинамори спасти Айзена.

Хинамори заболела.
Хицугая понял это не сразу. Оно и проявилось не сразу — постепенно, пока ее подростковая влюбленность укреплялась, в тени ее росло что-то еще. То, что лишает рассудка.
Хицугая не знал, как это назвать. Он никогда не чувствовал ничего подобного, ничего, что корежило бы его и ломало так, как сейчас ломало Хинамори. Он был достаточно сдержанным, чтобы не давать этому волю, на корню замораживая лезущие ростки сомнения.
Он был цельным, точно знал, чего хочет и кто ему дорог; Хинамори была первой в списке тех, кем он дорожил, но, защищая ее, сражаясь за нее, он оставался собой. Даже не так — он был более собой, чем когда-либо.
А она защищала Айзена, превратившись в бледную тень себя; болезнь победила ее, и это было больно.
Хицугая никогда не задумывался о том, что значит для него Хинамори. Слишком очевидно это было — подруга детства, несносная девчонка, которая видела в нем только ребенка и ради которой он, оставшись ребенком, вступил в Готей-13. Теперь она будет относится серьезнее… Теперь она поймет, что он взрослый, а она — дурочка, которой без его защиты никак. Теперь…
Ничего не изменилось.
Хинамори видела в нем кого угодно, но не защитника. Обманутая Айзеном, она к Айзену же и тянулась — помоги ему, Хицугая-кун! Помоги!
Она просила об этом Хицугаю только потому, что ей было больше некого попросить. Все эти годы — и он для нее чуть меньше, чем друг.
Но это было бы нестрашно, неважно, если бы не…
Хинамори заболела.
Когда сеанс связи с Сейретеем был окончен, Хицугая глубоко вздохнул.
И почувствовал чьи-то руки на своих плечах.
— Капитан? — Голос Мацумото казался ниже, чем обычно. Глубокий, грудной; по позвоночнику пробежала так и не ставшая привычной дрожь, о значении которой Хицугая Тоширо, капитан десятого отряда, предпочитал не задумываться.
— Отпусти, — сказал с досадой, намереваясь убрать со своего плеча чужую ладонь… и вместо этого задерживая на ней руку.
Мацумото ничего не сказала. Не двинулась с места; так они и стояли, застыв, и Хицугая вдыхал аромат чайной розы — запах ее кожи. Другие запахи на ней исчезали, стираясь бесследно — нестойкая парфюмерия…
Уж куда ей до стойкости самой Мацумото.
А ведь она не питала никаких иллюзий, вдруг подумал Хицугая. Не пыталась переложить свою ношу на чужие плечи и не верила — никому, ничему. Даже собственному сердцу.
Женщина с грацией и игривостью молодой тигрицы; она знала, что он уйдет, ее лис. Он всегда уходил, и она не видела в этом ничего странного-страшного. И возвращать его не собиралась — пустая затея.
Она шла вперед. Жила так, чтобы без сожалений. Риск в бою — правое дело, отдых в онсене или сауне — вещь, приносящая не меньше удовольствия. В разгар сражения или во время отдыха — Мацумото была собой. Не так, как Хицугая. Сдержанности в ней и в помине не было; Мацумото не пыталась ее культивировать, но при этом понимала почти все — без слов.
Тот, кто пролил слишком много слез, рано или поздно поднимет голову. И улыбнется — глуповатой в глазах окружающих улыбкой, и больше не утратит свое душевное равновесие… Никогда.
Никогда?
«Это так, Мацумото?»
Хицугая убрал руку, поворачиваясь к своему лейтенанту лицом, заглядывая в ее светлые, как безоблачное небо, глаза.
…В глубине души он догадывался — Хинамори заболела, потому что рядом с ней не было никого, похожего на Мацумото.