[toshokan]

Название: Нет у него названия...

Автор: я

Бета: Хорошая у меня бета, спасибо, ~Satsuki~

Рейтинг: Низкий

Пара: Икакку/Юмичика

Дисклеймер: Ничего не моё. Я мимо проходил.

Предупреждение: Писалось на одном дыхании. После просмотра серии про битву Икакку с арранкаром и Юмичику, стоящего в стороне и смотрящего на это.

тык

По деревянной крыше со страшной силой колотит ледяной дождь, в комнате холодно и свежо, как в поле после грозы. На пол небрежно сброшено белоснежное, совсем новое шелковое кимоно, растекшееся жидким белым пятном на не слишком чистых досках.

Икакку поднялся с футона, где только что лежал, закинув руки за голову, секунду посмотрел на тонкую, покрывшуюся мурашками трогательную спину, затем тихо и тяжело вздохнул, касаясь кончиками пальцев почти прозрачной кожи.

- Юмичика.

Молодой человек с тонкими, слишком правильными чертами лица и превосходной кожей обнимал свои колени и смотрел в одну точку, неопределенно выбранную в пространстве. Сильная, но нежная рука, удивительно теплая и такая надежная, прошлась по иссиня-черным волосам, коснулась спины, шейного позвонка, изящного изгиба поясницы.

- Юмичика, я причинил боль?

В голосе Икакку звучало неподдельное беспокойство, вероятно, он переживал, или Юмичике просто хотелось распознать в этом голосе тревогу. Ему, испуганному и подавленному тревогой и неизвестностью. Отголоски недавно минувших событий накрывала его с головой, не давая спокойно спать и дышать, и каждую ночь он боялся не проснуться, захлебнувшись, возможно, собственной кровью или задохнувшись криком.

Икакку молча утащил его под одеяло. Юмичика не сопротивлялся. Прикрыл глаза, укладываясь на бок, спиной к Икакку, и тот моментально прижал его к груди. Юмичика смотрел в одну точку, вслушиваясь в дыхание засыпающего рядом с ним человека.

Как объяснить Икакку свой неизвестно откуда взявшийся страх, накатывающий спазмами уже на протяжении нескольких дней, после битвы с Зараки Кенпачи? Как объяснить Икакку, не боясь вызвать его кривую ухмылку, назвать ту причину, ту саму, по которой он так сильно испугался?.. Юмичика зябко повел голыми плечами и поглубже нырнул в теплое одеяло, так что его макушка оказалась под подбородком Мадарамэ.

Нет, он не сможет. По крайней мере не сейчас.

Айясегава Юмичика закрыл глаза и провалился в сон с ощущением сильных пальцев сомкнувшихся на своем животе. Все же, руки Икакку определенно обладали какой-то чудодейственной силой. Во всех смыслах.



Много-много, Юмичика уже не знал сколько, лет спустя, он все же скажет. Не забыв то сонное, прозрачное утро, пальцы Икакку, так осторожно и ласково скользящие по спине. Холод, окутывающий и заглушающий как вата, остывающее сакэ и суши с угрем.

Они сидели на гребне крыше, под палящим солнцем Мира Живых, пахло розмарином и пылью, в кустах стрекотали цикады, воздух дрожал. Икакку посчастливилось и он не погиб в битве с арранкаром, его раны были залечены, только несколько бледных шрамов которым, вероятно не суждено было исчезнуть, расчерчивали смуглую кожу. Их наличие погружало Юмичику в довольно мрачные мысли.

Айясегава очень осторожно коснулся руки Икакку тонкими пальцами, тут же убрал, положив на колено.

- Икакку, я хотел тебе кое что сказать. Ты помнишь…дождливое утро после твоей драки с Кенпачи?.. После твоей первой встречи с ним…

Собеседник повернул лысую голову и посмотрел в фиалковые глаза, прозрачные и чистые как морская лагуна. Юмичика взгляда не отвел, чуть дернулась рука и он все же накрыл ею ладонь Икакку.

…то самое, когда сильный ливень старался пробить крышу, ветер гулял по улице и заглядывал, очень осторожно – в окна. Юмичика знал что Мадарамэ вспомнит, непременно вспомнит, и тогда он расскажет ему про свои кошмары в маленькой холодной комнате, про битву с Зараки, когда уже почти все, когда уже нет сил в теле, только кровь выливается на пыльную землю, а в глазах горечью отражается поражение. И то, как Юмичика плакал потом, пытаясь дотащить его окровавленное, ставшее таким нереально тяжелым, тело до татами, как давился слезами, промывая его рваные раны, и не спал по ночам, вслушиваясь в хриплое дыхание, и поднимал голову когда оно прерывалось или сбивалось, каждый раз готовя себя к худшему.

Как дал себе зарок - больше не проронить ни слезы, не сметь плакать, намереваясь стать сильным, развив в себе хотя бы сотую долю выносливости, которой обладал Икакку.

Постоянно глядя как тот отчаянно рвется в бой, словно кидаясь с головой в холодную воду, у Юмичики начинало под ложечкой, даже сейчас, спустя много лет.

Айясегава точно знал – он переживет шрамы на своем лице и теле. Переживет любое физическое уродство, лишь бы были, были эти руки готовые подхватить в любой момент, готовые поднять меч ровно за секунду до потери, лишь бы эти руки, готовые разорвать чужую плоть за один единственный синий волос, упавший с головы.

Не переживет офицер только потерю Мадарамэ Икакку, и пусть весь Сэйретей горит синим пламенем, Юмичика будет счастлив если, держась за его руки, он пройдет через этот огонь.



Икакку поднял голову и слегка улыбнулся Юмичике. Очень легко, немного несмело, капельку неуверенно. Посмотрел в рассеянные глаза цвета фиалок раним утром, и внезапно тихо засмеялся. Тихо и почти нежно.

- Ммм…надо подумать. Пожалуй помню. А…что?..

- Я просто хотел сказать…что...я еще тогда тебе хотел сказать что, в общем, хорошо что ты не умер. Я испугался.

Из глаз Икакку тут же исчезла вся настороженность, удивление на его лице сменило сначала недоумение, а затем священный трепет, будто бы ему удалость проникнуть за вековую завесу тайн и прикоснуться к запретному.

Откровенность за откровенность, подумал Икакку.

- Юмичика…а я…я…очень испугался когда впервые увидел твою кровь на простынях.

Синеволосый офицер недоуменно посмотрел на Мадарамэ, затем очень густо покраснел и молча отвернулся, перекинув ногу через гребешок черепичной крыши.

Тот замер в немом ужасе.

Краснеющий Юмичика.