жанр: romance
пейринг: Бьякуя/Ичиго
рейтинг: PG-13
дисклеймер: персонажи не мои
от автора: в подарок для Erring
читать дальше
Поразительная, обезоруживающая наглость. Вот что подумал Бьякуя, когда, придя в мир живых за провинившейся сестрой, столкнулся с мальчиком, назвавшим себя Ичиго Куросаки. Он был упрям, наверное, так же, как сам Кучики, и, не зная о его силе, смотрел на капитана без страха.
Бьякуя пожалел его тогда, не став убивать. Так сбрасывают с плеча надоедливую мошку, чтобы она не жужжала возле уха. С Ичиго все оказалось сложнее: он не только не внял предупреждению, но и нашел способ вернуть Кучики должок сторицей. Слишком глупый, слишком упрямый. И слишком сильный, как понял Бьякуя позднее, увидев в глазах мальчишки тьму, которая забирала разум и ломала волю. Она обволакивала Ичиго, укрывая черным саванном, вливая в его меч невиданную мощь; позволяла подниматься вновь и вновь и смеяться в лицо Кучики, словно одержимый бесами.
Мальчик, живущий в двух мирах.
Мальчик, верящий в то, что может сам решать свою судьбу.
Мальчик, хранящий в своей душе бездну ада и черпающий из нее силу, чтобы сражаться за то, чем дорожит.
Бьякуя увидел все это, лишь раз заглянув в его глаза – подернутые сумраком, с горящим в них хищным желтым зрачком, но он никогда не признает, что именно они заставили его проиграть тот бой. В каждой тени Кучики видел насмешливый прищур, чувствовал на себе их взгляд, сидя в одиночестве в семейном саду, и даже тысячи лепестков Сенбонзакуры не могли защитить своего хозяина от изматывающего наваждения.
Бьякуя устало прикрыл глаза рукой.
Как главе клана, Кучики было позволено многое, и чтобы воспользоваться своими привилегиями, он обладал и знанием, и силой. Поэтому открыть Портал прямо в комнате Куросаки не составило для него особого труда.
Почувствовав чужую рейацу, возившийся с будильником Ичиго развернулся рывком, словно спущенная пружина. Напряженно застыл, узнав внезапного гостя. Судя по всему, он собирался спать, и неожиданный визит капитана шестого отряда застал его врасплох.
Бьякуя окинул презрительным взглядом пижамные штаны Куросаки, затем перевел его на машинально сжавшиеся кулаки мальчишки и, наконец, посмотрел тому в глаза. Ичиго был одним из немногих, кто мог не только выдержать взгляд Кучики, но и ответить ему тем же, и то, что по сути это являлось прямым вызовом, его нисколько не смущало.
- Такой же наглый и самоуверенный, - тяжело обронил Бьякуя, ступая на деревянный пол комнаты.
- И это говорит человек, заявившийся ко мне в дом ночью без приглашения? - Видя, что Кучики пришел просто поговорить, Ичиго заметно расслабился и передернул плечами, чтобы снять скопившееся напряжение. Ему казалось, что они выяснили все в битве, признав силу и стойкость друг друга, и потому этот ночной визит вызывал у него не более чем недоумение, чуть подкрашенное смутной настороженностью. Бьякуя никогда не делал ничего без веской на о причины, вот только, как правило, не считал нужным о ней сообщать.
- Пойдем. Мне нужно кое-что тебе сказать.
Ичиго уставился на гостя так, словно впервые его увидел.
- А? Мне вставать завтра рано, так что, может, в другой раз?
- Пойдем.
Взгляд Бьякуи не терпел возражений. Он стоял в проеме Портала, одетый не в форму шинигами, а в удобную домашнюю юкату, и за его спиной виднелся опадающий розовыми лепестками вишневый сад. Против воли Ичиго вдохнул глубже, уловив легкий аромат цветущих деревьев. Такой далекий и такой близкий. И ведь надо всего лишь протянуть руку, сделать шаг.
- А у нас сейчас осень… - с сожалением глянув за окно, пробормотал он совсем невпопад.
Бьякуя не ответил, но все еще ждал, проявляя чудеса терпения. Упрямый мальчишка, как же с ним нелегко…
- Ладно, ладно, - наконец, решил Ичиго, подцепляя пальцем с кровати футболку и на ходу натягивая ее.
В саду Бьякуи цвела сакура, нежная, печальная. Куросаки подумалось, что вся жизнь Кучики связана с этим цветением, даже его занпакто, разлетавшийся тысячами режущих, как крохотные лезвия, лепестков. В их бледно-розовом хороводе таилось его прошлое, настоящее и, возможно, даже будущее.
- Ну, что ты хотел сказать?
Бьякуя шагнул ближе, заставив Ичиго неосознанно попятиться.
- Глаза хищника. Те, что я видел, когда мы сражались. Покажи мне их снова, - потребовал он.
Ичиго открыл было рот, чтобы отшутиться, но встретившись взглядом с Кучики, разом передумал. Он не знал, видел ли это кто-нибудь до него, но сейчас глаза Бьякуи не были теми бездушными ледышками, с которыми встречался каждый, осмелившийся посмотреть на него. В них горела жажда, до конца не осознаваемая даже их обладателем, и Ичиго вдруг осознал, что если не отвернется сейчас же, то уже не может ей противиться. Но вытащить своего Пустого из глубин души, куда он упрятал его с таким трудом, только ради прихоти Бьякуи значило обратить в прах те усилия, что он приложил ради победы в битве за право быть самим собой.
- Я не могу. Это… слишком опасно. Если я расслаблюсь хоть на миг, он…
Рука Бьякуи, поднявшая его лицо за подбородок, не дала ему договорить.
- Боишься потерять себя?
Ичиго упрямо мотнул головой. Что он может знать о нем? О том, что каждый его день – это битва за разум; о том, что, засыпая, он каждый раз боится проснуться уже не тем, кем был. Что он знает о жизни, в которой твой злейший враг живет внутри тебя? Ничего.
- Здесь тебе нечего бояться. Засыпай, - голос Бьякуи звучал странно успокаивающе, почти как тихая колыбельная из далекого детства. Возможно, какое-то заклинание кидо или что-то в этом роде, успел подумать Ичиго, чувствуя, как падает, не в силах держаться на ногах, а чьи-то руки подхватывают его и осторожно укладывают на укрытую лепестками землю. Аромат цветущей вишни укутывал невесомым пледом, заставляя забыть беды и тревоги.
Ичиго тихонько сопел во сне, совсем, как маленький ребенок, сжимая в руке ткань юкаты, словно защитный амулет.
- Спи, мальчик, - Бьякуя положил руку на рыжую макушку, провел по растрепанным как всегда волосам. - Твой Пустой сегодня тебя не тронет.
Пусть он не увидел тех глаз – пугающих и притягательных, но зато, кажется, понял, что вовсе не они были его настоящей целью. Если этот мальчик настолько силен, что смог победить свою тьму, то уже сам по себе он – величайшее сокровище из всех, с которыми Кучики приходилось когда-либо сталкиваться. За возможность скользить ладонью по шее и плечам Ичиго, за тепло его дыхания на своих коленях и легкое касание пальцев во сне, Бьякуя, пожалуй, даже смог бы привыкнуть к его вопиющей наглости и невежеству.
Спи, мальчик, и пусть Пустой, живущий в твоем сердце, тоже уснет. Этой ночью под ветвями цветущей сакуры, ты можешь забыть о своем заклятом враге, потому что отныне есть человек, который будет оберегать твой сон тысячью вишневых лепестков.
Спи, Ичиго, спи…
Бьякуя пожалел его тогда, не став убивать. Так сбрасывают с плеча надоедливую мошку, чтобы она не жужжала возле уха. С Ичиго все оказалось сложнее: он не только не внял предупреждению, но и нашел способ вернуть Кучики должок сторицей. Слишком глупый, слишком упрямый. И слишком сильный, как понял Бьякуя позднее, увидев в глазах мальчишки тьму, которая забирала разум и ломала волю. Она обволакивала Ичиго, укрывая черным саванном, вливая в его меч невиданную мощь; позволяла подниматься вновь и вновь и смеяться в лицо Кучики, словно одержимый бесами.
Мальчик, живущий в двух мирах.
Мальчик, верящий в то, что может сам решать свою судьбу.
Мальчик, хранящий в своей душе бездну ада и черпающий из нее силу, чтобы сражаться за то, чем дорожит.
Бьякуя увидел все это, лишь раз заглянув в его глаза – подернутые сумраком, с горящим в них хищным желтым зрачком, но он никогда не признает, что именно они заставили его проиграть тот бой. В каждой тени Кучики видел насмешливый прищур, чувствовал на себе их взгляд, сидя в одиночестве в семейном саду, и даже тысячи лепестков Сенбонзакуры не могли защитить своего хозяина от изматывающего наваждения.
Бьякуя устало прикрыл глаза рукой.
Как главе клана, Кучики было позволено многое, и чтобы воспользоваться своими привилегиями, он обладал и знанием, и силой. Поэтому открыть Портал прямо в комнате Куросаки не составило для него особого труда.
Почувствовав чужую рейацу, возившийся с будильником Ичиго развернулся рывком, словно спущенная пружина. Напряженно застыл, узнав внезапного гостя. Судя по всему, он собирался спать, и неожиданный визит капитана шестого отряда застал его врасплох.
Бьякуя окинул презрительным взглядом пижамные штаны Куросаки, затем перевел его на машинально сжавшиеся кулаки мальчишки и, наконец, посмотрел тому в глаза. Ичиго был одним из немногих, кто мог не только выдержать взгляд Кучики, но и ответить ему тем же, и то, что по сути это являлось прямым вызовом, его нисколько не смущало.
- Такой же наглый и самоуверенный, - тяжело обронил Бьякуя, ступая на деревянный пол комнаты.
- И это говорит человек, заявившийся ко мне в дом ночью без приглашения? - Видя, что Кучики пришел просто поговорить, Ичиго заметно расслабился и передернул плечами, чтобы снять скопившееся напряжение. Ему казалось, что они выяснили все в битве, признав силу и стойкость друг друга, и потому этот ночной визит вызывал у него не более чем недоумение, чуть подкрашенное смутной настороженностью. Бьякуя никогда не делал ничего без веской на о причины, вот только, как правило, не считал нужным о ней сообщать.
- Пойдем. Мне нужно кое-что тебе сказать.
Ичиго уставился на гостя так, словно впервые его увидел.
- А? Мне вставать завтра рано, так что, может, в другой раз?
- Пойдем.
Взгляд Бьякуи не терпел возражений. Он стоял в проеме Портала, одетый не в форму шинигами, а в удобную домашнюю юкату, и за его спиной виднелся опадающий розовыми лепестками вишневый сад. Против воли Ичиго вдохнул глубже, уловив легкий аромат цветущих деревьев. Такой далекий и такой близкий. И ведь надо всего лишь протянуть руку, сделать шаг.
- А у нас сейчас осень… - с сожалением глянув за окно, пробормотал он совсем невпопад.
Бьякуя не ответил, но все еще ждал, проявляя чудеса терпения. Упрямый мальчишка, как же с ним нелегко…
- Ладно, ладно, - наконец, решил Ичиго, подцепляя пальцем с кровати футболку и на ходу натягивая ее.
В саду Бьякуи цвела сакура, нежная, печальная. Куросаки подумалось, что вся жизнь Кучики связана с этим цветением, даже его занпакто, разлетавшийся тысячами режущих, как крохотные лезвия, лепестков. В их бледно-розовом хороводе таилось его прошлое, настоящее и, возможно, даже будущее.
- Ну, что ты хотел сказать?
Бьякуя шагнул ближе, заставив Ичиго неосознанно попятиться.
- Глаза хищника. Те, что я видел, когда мы сражались. Покажи мне их снова, - потребовал он.
Ичиго открыл было рот, чтобы отшутиться, но встретившись взглядом с Кучики, разом передумал. Он не знал, видел ли это кто-нибудь до него, но сейчас глаза Бьякуи не были теми бездушными ледышками, с которыми встречался каждый, осмелившийся посмотреть на него. В них горела жажда, до конца не осознаваемая даже их обладателем, и Ичиго вдруг осознал, что если не отвернется сейчас же, то уже не может ей противиться. Но вытащить своего Пустого из глубин души, куда он упрятал его с таким трудом, только ради прихоти Бьякуи значило обратить в прах те усилия, что он приложил ради победы в битве за право быть самим собой.
- Я не могу. Это… слишком опасно. Если я расслаблюсь хоть на миг, он…
Рука Бьякуи, поднявшая его лицо за подбородок, не дала ему договорить.
- Боишься потерять себя?
Ичиго упрямо мотнул головой. Что он может знать о нем? О том, что каждый его день – это битва за разум; о том, что, засыпая, он каждый раз боится проснуться уже не тем, кем был. Что он знает о жизни, в которой твой злейший враг живет внутри тебя? Ничего.
- Здесь тебе нечего бояться. Засыпай, - голос Бьякуи звучал странно успокаивающе, почти как тихая колыбельная из далекого детства. Возможно, какое-то заклинание кидо или что-то в этом роде, успел подумать Ичиго, чувствуя, как падает, не в силах держаться на ногах, а чьи-то руки подхватывают его и осторожно укладывают на укрытую лепестками землю. Аромат цветущей вишни укутывал невесомым пледом, заставляя забыть беды и тревоги.
Ичиго тихонько сопел во сне, совсем, как маленький ребенок, сжимая в руке ткань юкаты, словно защитный амулет.
- Спи, мальчик, - Бьякуя положил руку на рыжую макушку, провел по растрепанным как всегда волосам. - Твой Пустой сегодня тебя не тронет.
Пусть он не увидел тех глаз – пугающих и притягательных, но зато, кажется, понял, что вовсе не они были его настоящей целью. Если этот мальчик настолько силен, что смог победить свою тьму, то уже сам по себе он – величайшее сокровище из всех, с которыми Кучики приходилось когда-либо сталкиваться. За возможность скользить ладонью по шее и плечам Ичиго, за тепло его дыхания на своих коленях и легкое касание пальцев во сне, Бьякуя, пожалуй, даже смог бы привыкнуть к его вопиющей наглости и невежеству.
Спи, мальчик, и пусть Пустой, живущий в твоем сердце, тоже уснет. Этой ночью под ветвями цветущей сакуры, ты можешь забыть о своем заклятом враге, потому что отныне есть человек, который будет оберегать твой сон тысячью вишневых лепестков.
Спи, Ичиго, спи…