Без названия, Бьякурен, R

[toshokan]

Очередной бьякурен. Без названия.
Автор: Китана
Рейтинг: легкий R
Жанр: романс, юмор, плавно переходящий в стеб. Я никогда не знал их границы...
Пара: Ренджи/Бьякуя
Бета: спасибо кису и  Neitent, а также  Romina, которая не отказала в помощи
А, ну и про отказ все в курсе. Кубо Тайта в России нету, а нам надо себя чем-то развлекать.

войди здесь

***
Признание далось Абараи невероятно легко. То есть, как водится, вступительное гордо-мямлящее «Разрешите вам доложить, тайчо, что я вас люблю…» едва продралось сквозь нервное мычание. Но когда исчезла дамба, сдерживающая бешеный напор чувств, молчать возможности не было. Слово за слово, Абараи припомнил практически все, что накипело в душе за 40 лет знакомства. В итоге получасового крика души признание в любви стало походить на обвинительную речь прокурора. Что об этом думал Кучики Бьякуя, понять было сложно. Он молчал и внимательно разглядывал стену казарм восьмого отряда за спиной фукутайчо. Потом нахмурился, отвернулся и продолжил обход. Ренджи начинал подозревать, что с лицевой стороны капитану думалось и слушалось хуже. Рукия однажды обмолвилась, что нии-сама вообще не умеет разговаривать, глядя в глаза. Или не хочет. Или у аристократов органы слуха не там, где у всех обыкновенных шинигами, и у него… Да. С ушами.
В любом случае, спина капитана безмолвствовала, равномерно продвигаясь вперед по узким улочкам Сейрейтея. Кончики волос скользили по белоснежной хаори в такт ходьбе, кенсейкан мерцал при луне тусклым матовым светом, ножны Санбонсакуры легонько покачивались. Абараи выдохся, сплюнул и замолчал. В полной тишине они прошли еще несколько метров, Кучики остановился, обернулся… И вежливо поздоровался с выскользнувшим из ниоткуда прямо между ними Укитаке-тайчо. Тот мгновенно заулыбался, закашлялся в честь встречи, встряхнулся и попросил разрешения прогуляться в их теплой компании до казарм шестого отряда. Ренджи зевнул, чуть не свернув себе челюсть, когда разговор о зеленом чае ушел в совершенно безобразные дебри. Джууширо как-то ненавязчиво успел напроситься на чай и Бьякуя, бросив:
-Ренджи, - проследовал за гостем.
Очевидно, тайчо считал, что Ренджи обладает даром предвидения.
-Фига се, - пробормотал он себе под нос. – Сами бы и заваривали, ценители.
Но тем не менее, вышколенный за годы службы не хуже любой гейши лейтенант с заданием справился. Расставив на столе чашки, Абараи поклонился, скрыв зевок, и, попрощавшись, отбыл в казармы. Уже ворочаясь на футоне, он подумал – может, тайчо ни черта и не слышал? Вполне возможно. Кто знает, какие мысли обуревают эту сумасшедшую голову. В конце концов, он же не может подойти и спросить – капитан, я вчера вам в любви признавался. Вы случайно не слышали? Или вам письменно, в трех экземплярах с подписью се-тайчо и печатью канцелярии? Но если слышал… Шинигами тяжело вздохнул и нахмурился. Забимару сел рядом и внимательно посмотрел на него. Змея молчала, пригревшись на спине в теплом меху. Ренджи сел рядом.
-Тварь.
В очередной раз киснуть на тему подлой сволочности тайчо сил не было. Хотелось чтобы наконец-то пожалели и успокоили. Абараи привалился спиной к теплому боку Забимару. Спрятав лицо в сгибе локтя, устало вздохнул:
-Сволочь он, правда?
Инстинкт подсказал Забимару, что универсальный совет «победи его, я готов» на этот раз не сработает, и лишь задумчиво перебирал длинные огненные волосы. Вшей, как назло, не было.

***

Наутро Абараи кое-как привел в порядок опухшую от бессонной ночи морду в порядок, закатал щелбан не в меру любопытному Рикичи и явился на собрание лейтенантов. Двоих не хватало: Момо-сан все еще была в госпитале, а Хисаги Шухей так и не подобрал подходящего лейтенанта. По секрету Рангику шепнула, что он намеревался сманить к себе третьего или пятого офицера 11 отряда, за что и получил в двойном объеме, о чем свидетельствовали вчерашние печати под глазами. Иба-сан зевнул, щелкнул зубами, потянулся и, наконец, выдал:
-Ну что, начинаем?
Мацумото коротко кивнула:
-Абараи, ты и эта психованная парочка из 11-го вместе с нами…
Седзи с грохотом разъехались и на пороге возник Шухей в надетой наизнанку хаори:
-Простите, немного проспал.
Собрание помолчало. Ренджи не выдержал:
-Осел, тебе не сюда.
Тот растеряно вздрогнул, огляделся, тяжело вздохнув, переодел хаори.
-Твою мать, совсем доработался. И вообще, Ренджи, я не осел, а тайчо.
-Валяли мы таких тайчо, - хмыкнула Рангику.
Он кивнул:
-На фукутайчо и валяли. Ладно, народ, удачи, Ренджи, с грунта сувениры не забудь, обезьяна, а то опять…
-Опять на грунт? - кисло поинтересовался Юмичика.
-Вы тут откуда? Это собрание лейтенантов, - нахмурился Изуру.
-Вот пусть лейтенанты на грунт и едут, - огрызнулся Мадараме, входя следом.
Ренджи не слишком расстроился. Кучики-тайчо он с утра не видел, но что-то подсказывало лейтенанту, что не стоит искушать судьбу и мозолить глаза после вероятнее-всего-услышанного монолога. Да и видеть его хотелось не особенно. С глаз долой – вон хотя бы из того места, которое, вставая, мешает думать.

***

Проводить его тайчо все-таки сподобился. Стоял где-то за спиной Укитаке и Кеораку, внимательно разглядывая узор на розовой накидке. Шунсуй долго терпел сверлящий взгляд, а потом, приподняв соломенную шляпу, отсалютовал:
-Да не стоит так убиваться, тайчо. Вернется ваш лейтенант живым через месяцок-другой и допишет отчеты.
Бьякуя тяжелым взглядом припечатал наглеца и сурово покосился на Ренджи. Кажется, впервые за два дня:
-Это не единственный офицер в моем отряде.
-И ногами бы еще попинал, - негромко заворчал Шунсуй, за что получил чувствительный тычок в бок от Укитаке-тайчо.
Ренджи задохнулся от возмущения. Единственное, что помешало наплевать на субординацию и еще раз высказаться от души – это резкий толчок Мадараме в плечо, который практически впихнул его в ворота. Пнув попавшийся под ноги булыжник, Абараи обогнал Хицугайю Тоширо и первым вошел в мир живых.
-Урод, - лениво зевнул Юмичика.
-С кенсейканом, - уточнил Мадараме.
-В заднице, - подтвердила Мацумото, покосившись на капитана.
Тоширо сделал вид, что оглох на оба уха, тем самым негласно поддержав офицеров и не нарушив законов солидарности между капитанами.

***

Два месяца в мире живых хороших впечатлений не оставили. Пришлось активно плевать в потолок, разгребать склад у Урахары, гонять мрачные мысли о возвращении к капитану и зверски пинать вола. Или Куросаки. Вечером почти вся компания собралась у Урахары. Иккаку вытянулся на татами:
-Блин, кому бы морду набить?
-Ну, пошли, - зевнул Куросаки, делая характерное движение рукой возле лица.
-Сиди, твою мать, вайзард хренов, - отмахнулся тот. – Ренджи, давай, а?
-Пусть тебе Айясегава дает, а я буду драться.
Юмичика дал… благословляющий пинок и упал на татами:
-Хочу. Обратно. В Сейрейтей.
-Потерпи, перышко, осталось еще два денька, - ободряюще улыбается Мацумото. Она была единственной, кого все в жизни устраивало. И время на магазины есть, и тайчо не зудит, и отчеты писать не надо. Рукия сосредоточенно выводила зайчиков в альбоме, Куросаки кривился, но молчал. Шкаф в его комнате опять оккуприровали.
-Мадараме-сан… Я тут подумал.
-Ты мечом работай, Абараи, думает за тебя твой капитан.
-Вот про капитана я и подумал.
Иккаку остановился, потянулся:
-Ну.
-Хочу перевестись в девятый отряд.
-К Шухею? Хорошая мысль. Кстати, если убьешь его в присутствии двухсот человек…
-… пойду на Согиоку и буду жить в личном корпусе в башне Раскаяния, - кивнул Ренджи.
-Блин, все у вас в отрядах не как у людей…А если не убьешь – попадешь на личный праздник цветения сакуры, так что шевелись, шевелись, мечом работай, салага!

***

Возвращение в Сейрейтей под конец месяца было не радужным. Огромное количество отчетов, начатых, незаконченных и в стадии разработки требовали к себе постоянного внимания. Тайчо ночевал в офисе уже третий день. Под вечер, переодевшись в юкату и сняв кенсейкан, Бьякуя перебирал бумаги на подпись. Ренджи как раз собирался уходить, когда капитан окликнул его:
-Абараи-фукутайчо.
-Да, тайчо.
-Объясните мне, что это.
Ренджи обернулся, убрал руку от седзи и напряженно ответил:
-Прошение на перевод.
-Куда?
-В девятый отряд на должность лейтенанта.
-То есть шестой вас уже не устраивает?
Скулы свело от напряжения:
-Да, тайчо.
-Могу я узнать причину?
Кучики внимательно разглядывал бумагу. Подпись Шухея на ней уже стояла. Ниже –Абараи. Не хватало одной.
-Два месяца назад я вам все подробно объяснил, тайчо.
Сенбонзакура лежала в соседней комнате. Ренджи отчетливо чувствовал ее, как и Забимару.
Впрочем, высвобождать меч здесь тайчо не стал бы. Ему вполне хватило бы кидо. Ренджи потер левый глаз. Радужная перспектива на будущее. Мужчина оторвался от созерцания документа и соизволил поднять взгляд на лейтенанта. Может и лучше, что он обычно не смотрит? А то как бан-каем одарил. «Не уйду, пока не подпишет. Только если на покой».
-Это не решит проблему с лейтенантами.
Абарай процедил сквозь зубы:
-Вам найти нового проще. Я не единственный офицер в вашем отряде.
Тайчо поднялся, аккуратно сложил бумагу напополам. Разорвал точно посередине, сложил и еще раз разорвал. По спине пробежал неприятный холодок. Все-таки кидо? Шунпо? Убьет и успокоится? Клочки бумаги осыпались к ногам лепестками.
-Завтра напишу новую.
-Может быть, мы договоримся?
Нет проблем, тайчо. Пять литров крови, правую руку и Забимару в придачу.
Сердце ухнуло вниз вместе с соскользнувшей с плеч юкатой. Ренджи вытаращил глаза, но от лица тайчо взгляд не оторвал. Бьякуя смотрел на него – не мрачно, не строго – сосредоточенно. Боковое зрение дорисовывало чрезвычайно неприличную картину. Ощущение, будто стоишь на краю пропасти, усиливалось мыслью: «Не смотреть вниз!!! Ни в коем случае не смотреть вниз!!» Богатый Руконгайский опыт подсказывал, что запахло жареным. Выхода было два – позорно сбежать и остаться невредимым, либо красиво спланировать в пропасть. Абараи облизал губы и выдохнул:
-Я в девятый отряд не на одну ночь собираюсь.
Бьякуя вздрогнул, чуть наклонил голову:
-То есть расценку мы уже определили.
Приходилось гордо выпячивать подбродок, ибо простой мантры было недостаточно. А вообще, переговоры надо было заканчивать. Во-первых, некоторые части тела тянуло к Бьякуе как стрелку компаса к северу, да и тайчо явно мерз.
-И никакого поразового расчета. Только если бумаги будут проходить через се-тайчо.
-И окончательно втоптать в грязь честь клана?
Ренджи глубоко вздохнул и вцепился в катану:
-З-зато достоинство всегда при вас, тайчо…
Одним движением притянул к себе капитана. Тот охнул, ткнулся носом в плечо и отстранился:
-Я думал ты за другое схватишься…
-Руки холодные.
Ладонь действительно ледяная. Когда она мягко скользнула по позвоночнику, Бьякуя выгнулся вперед и вжался в Абараи. Сколько раз парень представлял капитана в своей постели? Не хватит волос на голове, чтобы сосчитать. И каждый раз мечталось по-разному – жарко, страстно, неистово, медленно, глубоко, больно, яростно, сладко. Но так – никогда. Он серьезен, как на тренировке кидо. Он напряжен, как перед Согиоку. Он смотрит как кошка, примеривающаяся к взлетающему воробью. Если он продолжит в том же духе, лейтенант обнажит меч, а не то, на что рассчитывает капитан. Ренджи наклонился к губам, внимательно посмотрел в глаза, ухмыльнулся:
-В ледяные небеса, Хьеринмару!
И жестко поцеловал, резко притягивая к себе, сжимая ягодицы холодными руками. Тайчо задушено вскрикнул, дернул за волосы, но через минуту успокоился. Целоваться то ли не умел, то ли не успевал, но старался. Пальцы Бьякуи выпутались из волос, ладонь коснулась шеи, плеча, мужчина устроился в объятиях и пробормотал:
- Сними, упирается…
-… Тайчо, это не снимается.
-…меч сними, Абараи.

***

Сейчас невозможно быть серьезным, решительным или нетерпеливым. Можно только нерешительно касаться бледного лица, мягко поглаживать щеки большими пальцами и смотреть в глаза. Если они и зеркало души, то читать в них Ренджи все равно ни черта не умел. И Бьякуя целует сам, развязывая пояс, поглаживая по груди, по плечам, по шее, подрагивающими пальцами рисуя на спине иероглифы. Напряженно сопит, как семья медведей в берлоге, хмурится как маленький Тенсай.
Благо, с него ничего снимать не надо. Можно сколько угодно шарить руками по спине, по бедрам, разминая мышцы, согревая, обнимая. Тайчо тянет к себе в комнату, седзи едва слышно сдвигаются за спиной. Они нашаривают друг друга в полной темноте. Не горит ни одного фонаря, ни свечи в комнате.
-Зажечь…?
-Не надо.
Нога за что-то цепляется, оно падает, в нос бьет запах лаванды.
-Масло?
-Да.
-Значит, вы давно…
-Еще одно слово, Ренджи, и последнее, что ты услышишь в своей жи…
И он становится всем. Мягким шорохом ветра за окном, льдом, обжигающим скулы, напряженным вздохом, когда ладонь накрывает его член и большой палец мягко поглаживает головку, тесным кольцом мышц, выдохом сквозь зубы при каждом движении. И подушечки пальцев сильно тянут кожу, оставляя красные полосы, и поцелуи становятся все нетерпеливее, а воздух накаляется и дрожит. И Бьякуя – дрожит. А потом замирает в крепких объятиях, успокаивающе гладит ладонью по спине, перебирает влажные от пота волоски на загривке, пропускает огненно-красные пряди сквозь пальцы.
-Ты тяжелый.
-А ты мокрый.
-Ты тоже.
-Но не здесь.
-Ммм…не надо…
Ренджи заползает на футон, подтягивает тайчо к себе. Тот долго устраивается на плече, натягивает одеяло и сосредоточенно сопит в шею.
-Тайчо…
-Да.
-А вы добрые сказки знаете?
-Больше миллиона.
-Например?
-Например… 29 сентября сего года в четвертом корпусе пятого отряда произошла драка между офицерами пятого, шестого и одиннадцатого отряда…
-Я допишу его завтра…
-Я знаю еще четырнадцать добрых сказок, Абараи-фукутайчо. И все эти сказки завтра сдавать.
-Уйду я от вас.
-Куда?
-Отчет писать.
-Сейчас?
-А когда?
-… Ренджи, - синие глаза едва видно в темноте. – Завтра допишем, ложись.
-А сказку?
-Про Кьёка Суйгецу и обманутого лейтенанта подойдет?
-Тайчо, я вас ненавижу. Иногда лучше мол…
-Что делать вместо молчания, обсудим утром, спи.
Ренджи потерся носом о взъерошенную макушку:
-Еще как обсудим, тайчо.