[toshokan]

Название: Отпусти
Автор: Тё
Рейтинг: PG
Жанр: флаффоангст. Или как-то так. Не знаю, короче.
Пейринг: КираГин
Предупреждения: OOC. АУ[?]
Дисклеймер: Заберите все.
Примечание: А менос его знает. Написалось вот. Только уж больно...безнадежно, что ли?

читать?

Отпусти меня. Не держи, дай сорваться в пропасть.
Отпусти меня. Жилы рвутся, нити лопаются, две сшитые судьбы в одну не сложатся – нелепо было и надеяться.
Отпусти меня. Легче станет сразу, и мне и тебе будет проще, будет лучше, и все довольны будут.
Отпусти меня.

- Что здесь происходит?
- Истерика, - пожимает плечами Урахара на вопрос Кучики Бьякуи, а потом указывает веером на дверь, - И вам пора в Сейрейтей.
- Но… - пытается возражать сиятельный господин, конечно понимая, что пора уходить, и времени все меньше, но…
Киске поднимает голову, так что тень убегает с глаз. Видно, какого они полинялого цвета, словно выгорели на солнце, а круглые матовые зрачки жгут в самую душу. Если она есть у шинигами.
- Вам пора, - безукоризненно вежлив, подчеркнуто-сдержан, услужлив. Торговец настаивает, впрочем, не стесняясь этого показать.
- Хорошо.
У Изуру командировка на всю ночь, ему торопиться некуда, хоть задание и выполнено.
- Вполне возможно, что возникнут еще неприятности, - кивает головой Урахара, понимающе улыбаясь, - так и передайте генералу.
Тащить сейчас Киру в Сообщество Душ бесчеловечно, но кто говорит о милосердии в мире богов смерти? Конечно, так нужно, чтобы лейтенант третьего отряда задержался на грунте. Необходимо. Приказ.
Кучики кивает и уходит. Его не оставляет мысль о том, что он бежит. Собственных проблем ему вполне достаточно, решать еще чьи-то он не намерен.

Отпусти меня. Отпусти меня. Отпусти меня.

А Кира чуть ли головой об пол не бьется, как завороженный повторяя одно и то же. И мается, и не может остановиться, словно он под действием заклинания или какой другой пакости. Словно он марионетка, которую дергает за ниточки умелый кукловод. И рука, согнутая в локте, сжалась в кулак сама по себе. И глухие удары вышибают из души все человеческое. Если, конечно, оно там осталось.
Урахара не идет утешать. Он раскуривает трубку и смотрит вверх. Ему хорошо известно, что свои наркотики каждый выбирает самостоятельно, и если Изуру подсел на серебро – так это был его сознательный выбор. Сейчас мальчику нужна тишина вокруг и ощущение того, что он ничтожество. Ненависть – ненависть лечит любовь. Совсем не время.

Что же ты делаешь, что? Как ты это делаешь, зачем ты это делаешь? Почему приходишь во снах, как умудряешься приказывать? И почему
не стыдно за слабость, почему я – заслуженная тряпка всего Готея, мальчик-печаль, неудачник и пугало – почему я все еще жив?

Гин не слышит. Гин не хочет слышать и слышать не будет, раз не хочет. Разыгранная карта, сброшенная с доски пешка, душа, в которой слишком много человеческого. Сгусток чувств. Хороший мальчик Изуру Кира, который будет плакать и смеяться тогда, когда этого захочет его хозяин.
Полное, абсолютное подчинение.
Так скучно. Игры во всемогущество пресыщают, и остается только одно: ждать нового расклада.
А мальчика действительно проще убить, чтоб не мучился. Милосердие, доступное избранным. Право судить, доступное каждому.
Достаточно только посмотреть на него, жалкого, растоптанного и униженного, воющего от нестерпимой боли в сердце, как брезгливость в душе поднимается – хоть какая-то эмоция. Жить должны только сильные. Слабые – умирают. Это закон.
Он рассыплется на мельчайшие частицы духовной силы. Наверняка белые или светло-желтые.
- Ты не сможешь, - Урахара ходит тихо. Он стоит чуть позади и не смотрит на Ичимару, который уже почти вынул меч. – Ты не сможешь.
- Почему? - с любопытством спрашивает Гин, но Киске только кривит губы.
- Смотри, - шепчет невыносимый человек и исчезает. Ночной туман и тот остается в замешательстве, а капитан-предатель оборачиваясь видит, как смеется Кира, как запрокидывает голову назад, как проводит по волосам руками.
«Что здесь происходит?» - Думает Гин.
- Истерика, - доносится в ответ, - А тебе пора.
Ичимару и так знает, что времени уже нет. Время кончилась даже не вчера, о чуть раньше, с пол года или около того. Время ушло, время растаяло, времени больше нет. Открывая портал, он все еще раздумывает над тем, что увидел и почти физически ощущает, как рвутся нити.

Неожиданно игрушка оказалась…живой?

Изуру возвращается утром. Может, чуть бледней, чем обычно, но все такой же. Смотрит на всех ясными глазами, улыбается краешками губ, здоровается с генералом и передает отчет секретарю. Не встречаясь взглядом с Кучики-доно, кивает, мол, «все в порядке», а потом возвращается к себе. Капитанский кабинет до сих пор пустует. Там и садится Кира, там и работает, там принимает посетителей, а вышестоящие чины не обращают внимания на самоуправство. Бывший преступник, будущий смертник. Все прекрасно понимают, что не жилец. С такими глазами не живут.

- Мальчик, они все думают, что такие как мы не могут жить, - Урахара выпускает в небо струйку дыма, лейтенант третьего отряда наливает себе еще вина. – Ошибаются.
- Почему?
- Не знаю, - легкомысленно улыбается торговец из-под шляпы. – Рукия скажет, Бьякуя скажет, Ренджи скажет. Момо опять же. Остальные думают что мы – разыгранная карта, сброшенная с доски пешка.
Странно слышать от всегда вежливого торговца фамильярные обращения , но Изуру все равно.
- Мы для них слишком живые.
- Значит?
- Им надо снова умереть.
- Так просто?
- Да.

Где-то там, в мире, где белые стены до неба, где воздух наполнен криками боли, где каждое слово отдается эхом, не может уснуть Ичимару Гин. Неучтенные обстоятельства крутятся в голове, смех стоит в ушах, мешая думать.
Неправильно. Неправильно. Неправильно.
А следующим вечером к дверям его комнаты кто-то подкладывает сверток. Там оказывается старое капитанское хаори, которое он разорвал еще в первый месяц пребывания в должности. Оно, конечно, ветхое, но аккуратно подшитое, чистое. Пахнет свежими травами и сумасшествием. Как? Откуда? Кто посмел? Зачем?
Записка вылетает из рукава.
«Не отпущу».
И Гину становится страшно.