[toshokan]

Название: Равновесие сторон
Автор: <Ame> aka Ooame
Бета: нет
Жанр: ангст
Рейтинг: PG
Персонажи: Ичиго, Хичиго (семья Ичиго, Чад и Исида пробегом)
Дисклеймер: Кубо – Кубово
Состояние: закончен
Саммари: Ичиго двинули по голове в драке. Последствия не заставили себя ждать.
Предупреждения: ООС, некоторая жестокость, вроде больше ничего
Размещение: c моего разрешения
От автора: подозреваю, что у меня проблемы с обоснуем, как обычно.

тыкай осторожно

Несколько парней не слишком добропорядочного вида вынырнули из узкого переулка и понеслись по улице прочь. Выглядели они побитыми, громко ругались, проклиная какого-то «рыжего выскочку» и еще «его дружка-великана» грозя им расправой. Не сбавляя темпа, вся компания скрылась за ближайшим поворотом.

Чад просто не мог поверить – Ичиго вырубили. С Ичиго справились какие-то второсортные хулиганы, мнящие себя крутой бандой.
Подоспевший Ясутора не все видел – пока Куросаки дрался с пятью противниками одновременно, с другой стороны проулка выскочил еще один.
- Эй, хватайте его, парни! Сейчас он получит по полной! – заорал он. Ичиго на секунду отвлекся, воодушевленные появившимся подкреплением хулиганы, набросившись все одновременно, схватили его за руки. Пока Куросаки яростно вырывался, нанося удары ногами, вновь прибывший без единой тени сомнений и мук совести заехал по рыжей голове удачно подобранным обломком кирпича.
В тот момент и появился Чад, опоздавший совсем немного. Только появление Ясуторы спасло Ичиго от получения других травм – конечно, его противники не собирались просто оставить отключившегося парня валяться на земле, они бы с удовольствием отомстили ему «за все», хорошенько избив «павшего врага».

Разогнав придурков, Чад проверил состояние друга. Куросаки был без сознания, а голова его в крови. Если бы Орихиме была в городе, Чад вызвал бы ее, и она излечила Ичиго в два счета. Но Иноуе гостила у каких-то своих дальних родственников, поэтому Ясуторе не оставалось ничего, кроме как вызвать скорую.

***
- Не понимаю, как ты умудрился… Наверное, только ты один, Куросаки, мог додуматься драться в одиночку. Пусть это всего лишь люди, но никогда нельзя недооценивать…
Ичиго вздохнул, отвернулся от Исиды, уже полчаса читающего ему нотации. Наверное, Ичиго предпочел бы, чтобы Урью не приходил навещать его, сославшись на свое любимое «Квинси и шинигами – враги». Ичиго хотел тишины и покоя.
- … да еще и заработал сотрясение мозга. Признаться, я удивлен, Куросаки – мозги у тебя все-таки есть… - продолжал свой монолог Исида, то ли не замечая страданий рыжего, то ли нарочно игнорируя их. Блуждающий по палате взгляд Ичиго натолкнулся на ярко-оранжевые апельсины на тумбочке. Солнечный свет из широкого окна подсвечивал круглые бока. Рядом с апельсинам лежали бананы и яблоки, но именно блестящая шкурка цитрусовых выглядела слишком раздражающе для глаз больного.
Ичиго опустил веки – глаза немного заболели. Исида все болтал и болтал, будто нарочно подпитывая зарождающееся глухое раздражение. Куросаки на какое-то мгновение даже захотелось забить ему в глотку все три дико оранжевых апельсина, чтобы избавиться от обоих раздражающих факторов сразу. Желание было очень острым.
- Исида.
- Что-то хочешь сказать в свое оправдание? – съехидничал Урью.
- Проваливай. Ты достал.
- Куросаки… - увидев растерянное лицо Квинси, Ичиго пожалел на секунду о своих словах. Но он все еще был слишком раздражен, поэтому молча отвернулся от Исиды, показывая, что действительно не желает больше терпеть его присутствия.
Урью поднялся, отошел к дверям, еще раз оглянулся на Ичиго перед выходом – тот безучастно созерцал потолок. Исида вышел.
- Молодой человек…
- Вы что-то хотели, доктор?
- Вы, наверное, знакомый или друг этого пациента?
- Да… вроде того.
Голоса прямо за дверью. Не успел Урью отойти, как его поймали для допроса.
- Не ответите на пару вопросов? Хочу оценить состояние пациента.
- Да, конечно. Что вы хотели узнать?
Ичиго отвернулся к окну, накрылся простыней с головой. «Замолчите. Перестаньте меня обсуждать».
- Вы не замечали за ним излишней раздражительности? Его поведение не изменилось?
«Расскажи, Исида, как я только что тебя послал». Ичиго скрипнул зубами, словно пытаясь перетереть глухую злобу.
- Да, пожалуй… Он чуть агрессивнее, чем всегда.
Ичиго четко представил, как Квинси фирменным жестом умника поправляет свои очки. Скривился.
- Ясно. Вы знаете, что при сотрясении мозга такое бывает? Часто отмечаются случаи скачков настроения. Пациенты могут выходить из себя, злиться по малейшему поводу. Обычный симптом.
- Я слышал об этом…
Ичиго почувствовал недоговоренность в словах Исиды. «Слышал, но не думал, что я обычный живой человек? Думал, что уж Куросаки-то обязан держать себя в руках?»
Да, именно не смог сдержаться. Исиде не повезло оказаться рядом в тот момент, когда раздражение перелилось через край. Ичиго не нравилось, что его все еще держат в больнице – он чувствовал себя вполне сносно. Не нравились спектакли отца, которые тот устраивал, приходя к Ичиго вместе с сестрами: Ишшин своими обычными методами пытался «подбодрить сына», и этими выходками бесил до крайности. А сын пока не мог урезонить отца парой ударов. Поэтому терпел и терпел. Даже молчание Чада, тоже заходившего пару раз, раздражало.
В итоге досталось Исиде. Еще эти апельсины… От одного их вида в глазах рябило и начинала болеть голова. Но их принесла Юзу. Ичиго не хотел обижать ее, поэтому не попросил забрать фрукты с собой.
Исида и доктор продолжали общаться, обсуждая состояние Куросаки. За его спиной, можно сказать. Настроение Ичиго поменялось – теперь он чувствовал не злость, а сильную апатию.
Еще и голова вдруг закружилась. Ичиго зажмурился, пережидая дезориентацию в пространстве.
«Скорее бы меня выписали».
***

- Бра-атик! Братик! Иди ужинать! – от звонкого голоска Юзу утихшая было головная боль проснулась с новой силой.
«Потише, Юзу, ну пожалуйста» - мысленно умолял сестру рыжий. Вот уже четыре дня он дома, и младшая сестренка радостно «откармливает отощавшего в больнице брата». Разве можно успеть отощать за какие-то несколько дней?
Куросаки и недели в больнице не пролежал – его быстро выписали, напоследок снабдив кучей рецептов: анальгетики, седативные препараты, снотворное.

Ичиго почти поправился, только изредка еще проявлялись симптомы: болела или кружилась голова, шумело в ушах, да еще спал плохо. Так что таблетки приходилось пить.
И еще раздражительность никуда не делась. Куросаки большую часть времени проводил в комнате, так ему было спокойнее. Меньше шансов сорваться и повысить голос на Юзу или Карин. Иногда хотелось, очень хотелось. Буквально ни за что. Кон уже пострадал от рук Ичиго: доведенный до предела нытьем плюшевого льва, рыжий порвал его чуть ли не пополам. Когда опомнился, то извинился и отнес к Исиде на починку. Но после того случая Кон предпочел перебраться в комнату сестренок Куросаки.
После очередного приступа злости Ичиго испытывал чувство вины, и страдал, желая поскорее вернуться к своему нормальному состоянию. Немного помогали нападения пустых – Ичиго вымещал на них все свои переживания, уничтожая холлоу чуть ли не с удовольствием.

После ужина Ичиго поскорее ушел к себе – чтобы сестры не попросили его посидеть с ними, посмотреть телевизор. Ему не хотелось – глаза быстро уставали даже от чтения, не то что от мельтешения кадров. Ощущение потом было, будто что-то давит на глазные яблоки.
- Ичи-нии? Ты не хочешь завтра пойти поиграть со мной в футбол?
«В покое, оставьте меня в покое, я ничего не хочу…»
- Конечно, Карин. А что с твоими товарищами по команде?
- Многие разъехались на летние каникулы. Поэтому нам не хватает игроков… - пояснила сестра. Ичиго кивал, считая про себя, чтобы отвлечься.
Когда Карин ушла, он немного посидел за столом, раздумывая, чем бы заняться. Ничего не хотелось, даже мысли в голове текли как-то вяло. И.о. шинигами решил, что лучше будет лечь. Врач рекомендовал ему больше спать – для быстрейшего выздоровления. Выспавшись, Ичиго начинал чувствовать себя лучше, даже более спокойным.
Проглотив таблетку снотворного, Куросаки лег, дожидаясь, пока она подействует.
***

Холодное, гладкое ощущалось под ладонями. Ичиго распахнул глаза, осмотрелся. Так и есть – это его внутренний мир, он сидит на стекле в одежде шинигами.
- Зангецу? – позвал парень. Никто не отозвался, но Ичиго посетило неожиданно явственное ощущение взгляда в спину. Кто-то тут явно был, и временный шинигами догадывался, кто.
Ичиго неторопливо поднялся. Обернулся. Так и есть – позади находился холлоу, безмолвно и пристально глядящий на него.
Ичиго не торопился начинать беседу – на разговоры с пустым не тянуло, он вообще не понимал, как здесь оказался. Если Зангецу вытащил его сюда, то где же тогда занпакто?
А вот пустой все же решил заговорить.
- Йо, Величество. Забыл здесь что-то? Или соскучился?
Ичиго напрягся. Скорее рефлекторно.
- Нет, - процедил он, следя за каждым движением пустого. Что-то было не так в его облике. Неправильность, незавершенность.
- Ну, так зачем ты прише-ел? – своими вопросами белобрысый ожидаемо начал раздражать. Да еще его голос – пилит по нервам, порождая не самые приятные ощущения. Ичиго не собирался слушать пустого, не собирался отвечать ему. Ведь с ним как раз не обязательно церемониться.
- Не твое дело, – бросил Ичиго, раздумывая, как ему убраться отсюда.
- Ну, ты же пришел ко мне-е… Значит, мое, - губы пустого растянулись в насмешливой улыбке.
- С чего ты взял? – нахальная лыба вызывала у Куросаки только одно желание – стереть ее с бледного лица. Горящие желтым глаза мигнули.
- Я спал, знаешь ли… Ты меня разбудил, Ичиго. Так что ты хотел? – Ичиго наконец понял, чего не хватает пустому – нет меча. За его спиной не было занпакто.
- От тебя я ничего не хочу.
- Вре-ешь. Тебе опять что-то нужно от меня, Король, - пустой быстро облизнул нижнюю губу кончиком синего языка. Ичиго передернуло. «Тварь, животное».
- Ошибаешься, - буквально выплюнул он. Пустой чуть склонил голову к плечу, хмыкнул. Желание причинить ему физический вред росло в Ичиго с каждой секундой, пропорционально поднимающейся злости и головной боли.
- Такой идиот, как ты, сам не знает, чего хочет, - пустой хихикнул. – Совсе-ем не знает…
«Замолкни, закрой свой рот. Если я что-то и хочу, то только заставить тебя замолчать. Или исчезнуть. Навечно».
- Единственное, чего я хочу, так это добить тебя. Ты мне больше не нужен.
Ичиго показалось, или холлоу дернулся, чуть не отступив от него на шаг? Шинигами испытал какое-то мрачное удовлетворение. Застывший, все еще улыбающийся пустой вызывал все более сильное желание стереть его в порошок. Неосознанно Ичиго решил, что, избавившись от пустого, избавится от своей ненормальной раздражительности. Разве не холлоу – постоянный источник его проблем? Пустой что-то сказал, но Куросаки уже не слушал. Разум шинигами заволокло пеленой, вся копившаяся несколько дней злость, весь подавляемый негатив требовали выхода.
Ичиго потянулся к рукояти меча. Его не волновало даже то, что противник не вооружен. В другое время шинигами подумал в первую очередь об этом, но сейчас им руководила лишь жажда расправы над отвратительной тварью, живущей в его душе. «Это он во всем виноват…» - по сути, эти слова не имели смысла. Как раз в этом случае пустой был совершенно ни при чем.
Пустой, кажется, все-таки не ожидал, что Ичиго нападет. Но успел отскочить, прикрывшись рукой. Лезвие распороло ткань рукава, рассекло кожу, прочертив тонкую линию от внешней стороны запястья до локтя, обозначившуюся выступившей кровью.
Ичиго перешел в банкай.
- Ты!.. – зашипел пустой. Он оказался не готов к такому напору со стороны Куросаки. Ичиго, не дожидаясь ответных действий, атаковал снова. Пустой вынужден был останавливать черное лезвие ладонью, и заработал еще одну рану. Хотя это был всего лишь порез, тогда как более слабому противнику могло разрубить руку совсем. Пока холлоу удерживал меч, Ичиго ударил его ногой в живот, вырвал занпакто из захвата холлоу, этим движением углубив рану на его ладони, отбросил меч в сторону. Им владело желание избить пустого до смерти, почувствовать, как под ударами будут ломаться его кости. Причинить как можно более сильный вред. У Ичиго совершенно снесло крышу.
Возможно, проснулся тот самый «инстинкт убийства», о котором ему с такой убедительностью вещал холлоу.
Пустой не успевал реагировать на действия Ичиго. Шинигами налетел на него, сделал подсечку и уронил на стекло. Вцепился в плечо, удерживая на месте, нанес прямой удар в грудную клетку. Что-то внутри треснуло, хрустнуло.
У Ичиго был совершенно невменяемый вид: застывший взгляд, зрачки то сужаются, то расширяются, оскал. Пустой не собирался вот так просто проигрывать шинигами, но Ичиго не давал ему и шанса как-то ответить – на попытку вырваться среагировал ударом по лицу, придавил коленом грудь, и, ухватив за волосы, стал методично бить холлоу головой о стекло. После третьего удара стекло хрупнуло, с каждым новым ударом паутина трещин расширялась. Ичиго молчал, но невысказанное «Убью, уничтожу, размажу» выражалось в его действиях.
Кровь из разбитой головы холлоу просачивалась в извилистые узоры трещин на стекле, рисуя жутковатый ореол-нимб. Белые пряди перепачкались в кармине, стискивающие их пальцы Ичиго – тоже.

Ичиго остановился резко, будто внутри него щелкнул выключатель. Окаменев, шинигами смотрел на сотворенное им же, и его глаза раскрывались все шире и шире, а губы шевелились, шепча почти беззвучное «Нет». Ичиго отпустил холлоу, отшатнулся, едва не упав, оперся о стекло. Его охватила мелкая дрожь.
Пустой шевельнулся, дернулся приподняться – и не смог. Повернул голову, чтобы посмотреть на Ичиго. Кровь стекала с уголков его губ, по подбородку, рисуя причудливые узоры на сероватом пергаменте кожи. Пустой уставился на Ичиго. Его радужки из ярко-желтых выцвели в бледно-лимонные. Пустой попытался что-то сказать, но у него в горле булькнуло, и кровь изо рта пошла с новой силой. Ичиго содрогнулся и вцепился зубами в ладонь, прокусив кожу насквозь. Губы пустого разъехались в гротескной, издевательской ухмылке клоуна. Он потянулся раненой рукой в сторону шинигами, ногти скрипнули по стеклу.
Леденящее чувство ужаса от содеянного вызвало у Ичиго озноб, и он затрясся еще сильнее, не чувствуя, как все глубже прокусывает свою ладонь, как собственная кровь наполняет его рот. По щекам Ичиго текли слезы, но этого он также не чувствовал. Слезы были не от жалости к холлоу – от сильнейшего душевного потрясения. Куросаки не мог поверить, что сделал нечто подобное.
Пустой ел его взглядом, пропитанным жгучей, разъедающей душу кислотой.
- Пха-ртнер, - вытолкнув из себя одно слово, пустой снова забулькал, истекая кровью, как разбитая банка - сиропом. Закашлялся, захрипел. Заговорил снова.
- Я-хха, было, подумал… кхах, кха!!!.. ты поумнел… - ухмылка на лице холлоу исказилась еще сильнее. – Ош-шибся… Ты все равно слабак-кх, кх-ха-ха-ха-ха-ха!
Пустой, задыхаясь, смеялся, гортанным, дробленым смехом, харкая кровью и скребя когтями по стеклу, запрокидывая голову.
Ичиго, не в силах смотреть на то, как корчится пустой, помотал головой. Он наконец убрал руку ото рта и сипло попросил:
- Перестань… Хватит…
Смех пустого стал громче. Тогда Ичиго подполз к нему и сдавил его плечи, не давая двинуться.
- Прекрати, ублюдок!
Смех оборвался, пустой перестал мотать головой и дергаться, как в припадке. Даже улыбку с лица стер, уставился на шинигами. Ичиго шумно вздохнул, не в силах разорвать зрительный контакт.
- Добьешь? Ты же… кха… так хотел-х-кх, – с каким-то деловитым интересом поинтересовался белобрысый. Ичиго вздрогнул, непроизвольно крепче впиваясь в его плечи. Замотал головой, скорчившись, уперся лбом в грудь пустого. Теперь желтые глаза сверлили рыжий затылок. Придушенное «Нет» скорее было угадано или почувствовано пустым, чем услышано.
- Ты еще… кха-х… поплачь надо мной, Кхоро-оль, - то ли холлоу начал регенерировать, то ли еще что, но говорить он мог уже почти нормально. Ичиго не ответил, и головы не поднял, почти лежа на пустом, будто прикрывая его от чего-то. Его черно-белый близнец скривился, выражая свое отвращение к слабости Короля.
- Ты за этим и пришел, верно? Разбудил меня. Потому что не мог больше контролировать себя… Слабый, ты такой слабый, Ичиго, - смешок не вышел привычно звонким, затух, перешел в кашель. – Ты ничего не можешь без меня. Я сильнее. Что бы ты ни делал – я сильнее. Не избавишься от меня, не сбежишь.
Ичиго все же поднял голову. Потускневшие карие глаза, неживое лицо.
- Прекрати. У тебя снова кровь идет, - без интонаций произнес он. Из состояния шока он перешел к апатии. Сейчас ему было плевать, что бы там пустой ни говорил. Ему просто не хотелось смотреть на дергающегося от смеха пустого – это слишком походило на судороги. Как полураздавленное животное. Пустой смог оторвать одну руку от стекла, и ухватился за косоде Ичиго, потянул на себя, пока они едва не столкнулись носами.
- Все равно не хочешь добить? – поинтересовался он насмешливо, сузив глаза до щелочек. – Ничтожество.
Ичиго закрыл глаза, чтобы не смотреть. Зрачки пустого чем-то отличались от зрачков обычного человека. Ичиго несколько секунд думал, чем же, затем понял: он не видит в них своего отражения. В них вообще ничего не отражалось, одна затягивающая тьма. Будто глазами холлоу мог выпить душу.
Ичиго решил удостовериться, что ему не показалось, и снова заглянул в глаза пустому. Тот больше не щурился, зрачки его расширились. Но в них по-прежнему ничего не отражалось. Чернота. Мертвая.
Ресницы пустого – вот странно, черные, а не белесые, как можно было ожидать при белых волосах и бровях, дрогнули. Пустой нахмурился.
- Прекрати так смотреть, - вибрирующий, а теперь еще и хрипящий, как испорченный патефон, голос, источал злость. Ичиго моргнул, отшатнулся. Пустой выпустил черную ткань, уронил руку на стекло. Ичиго тоже отпустил наконец его плечи.
- Как долго… - Куросаки умолк, начал снова. – Как долго ты будешь регенерировать?
Пустой как-то странно скривился.
- Тебе-то что? – процедил он.
- Скажи.
- Если ты сейчас свалишь отсюда и оставишь меня в покое, до следующего раза, как ты наденешь маску, я точно восстановлюсь.
- Долго? – не отступился Ичиго. Кровавые потеки и кровь, затекшая в трещины на стекле, запеклись, потемнели – теперь паутинный ореол под головой пустого был почти черным. А вот кровь на его подбородке все еще оставалась глянцево-красной – потому что не переставала течь.
- Тебе в часах, минутах или секундах посчитать? – снова кашель.
- Долго или нет? – Ичиго продолжал настаивать.
- Не так уж мало, в этом мире, - все же ответил пустой. – Но можно быстрее…
- Быстрее? – Ичиго нахмурился. Белобрысый снова подарил ему издевательски-хищную улыбку.
- Занпакто. Проткнешь меня занпакто, партне-ер – тогда я вернусь туда, где спал.
Ичиго замутило – представить, что сейчас он вот так возьмет и ударит пустого мечом… Только не в таком состоянии. Но…
- Подожди… Ты поэтому хотел, чтобы я тебя добил? – внезапно дошло до шинигами. Пустой поерзал на стекле.
- Может быть. Ты бы, наверное, подумал, что убил меня… Забавно, правда? – пустой хрипло хихикнул. Ичиго встряхнулся. Перед ним встала дилемма – он не хотел оставлять пустого мучиться от ран. Холлоу было больно, это заметно – его пальцы слабо подрагивали, он время от времени начинал учащенно дышать и морщился очень сильно. Да, надо прекратить его мучения, но…
- Да что ж такое-то… - Ичиго скривился, прикрыл лицо рукой. Он не мог еще раз поднять руку на пустого. И оставить его вот так – не мог. Пустой, явно наблюдавший за ним, хихикал.
Тварь ядовитая, злобная. Но сейчас беспомощный и ему больно.
- Не могу, не могу, - жалкое оправдание. Где эта совесть была раньше?
- Смотреть на тебя тошно, - проинформировал пустой едко, зло. Ичиго понимал, что холлоу жутко бесится от одного его вида: слабость Ичиго бьет по его гордости. Потому что пока вынужден подчиняться, отдавать свою силу, то хотя бы достойному.
Ичиго никогда не хотел быть сильнее пустого – у того была страшная, ужасающая сила. Шинигами не хотел превратиться во что-то более ужасное, чем собственный пустой. Но и слабее он быть не мог, не мог позволить себе проиграть. Равновесие. Но ему как-то удавалось всегда находить в себе что-то еще, кроме силы, что помогало ему получить перевес. Та решимость, о которой постоянно напоминал Зангецу? Сейчас бы она пригодилась.
Ичиго встал, пошел за отброшенным мечом. Подобрал, посмотрел задумчиво. Оборванная цепочка на рукояти мерно позванивала на ветру. Куросаки кивнул сам себе, и вернулся обратно.
Опустился на колени, отложил меч, обхватил холлоу за плечи, перевел в сидячее положение. Тот прямо сидеть не мог, навалился на Ичиго, уперся подбородком в его плечо.
Ичиго, поддерживая его под спину, провел по липким от крови волосам, вытряхивая из них мелкие осколки стекла. Задев пальцами рану, передернулся.
- На том же месте… - произнес вслух Ичиго: его тоже ударили как раз по затылку. Пустой хрипло дышал где-то под ухом. Его дыхание, как и голос, было многомерным.
- Эй, может, поторопишься?
- Сейчас, - ощущения Ичиго были очень странными. Держа пустого так близко, он чувствовал что-то похожее на сладкую жуть. От холлоу даже сейчас несло жаждой убийства и веяло чем-то потусторонним, инаким. Чудище. Его собственное, непонятное.
- Почему… Зангецу нет? – Ичиго спросил просто так, оттягивая момент.
- Знал, что сейчас не он нужен тебе. Только я, - ответил пустой. Повисло молчание.
- Эй, Ичиго…
- Что?
- Помнишь, тогда я обещал убить тебя, когда вернусь?
- Помню.
Холлоу хмыкнул.
- Этот раз можешь не считать – ты сам разбудил меня, слишком рано. В следующий раз, запомни, Король. Я буду сильнее.
Ичиго промолчал, отстранил от себя пустого, придерживая за плечо. Взял меч. Холлоу поймал его взгляд и смотрел, не мигая. Ичиго хотелось бы, чтобы он закрыл глаза, но не мог об этом сказать. Приставил острие меча к груди пустого.
- До встречи, - клинок вошел в тело почти без сопротивления. Пустой даже не дернулся, не отвел глаз. Как и в прошлый раз, от раны по нему расползлась чернота, он стал рассыпаться с ног, очень быстро. Вот исчезло плечо, которого касался Ичиго.
- До встречи, Король, - ответил холлоу, когда распад дошел до его ухмылки. Последний звук повис в пустоте. От холлоу осталась только нарисованная трещинами и кровью звезда на стекле. Ичиго бездумно разглядывал ее некоторое время.
«Если ты станешь сильнее, то мне придется тоже. Мы всегда… будем равны. Прости».