семь ангелов, имеющие семь труб, уже приготовились
Название: Это Южное Бутово!
Автор: sunny_loxmi4
Рейтинг: G - PG
Персонажи: все-все-все и в самых разнообразных пейрингах
Жанр: стеб и мозговынос
Саммари: авторской волей и безо всяких обоснуев герои Блича стали простыми москвичами - жителями района Южное Бутово. И все заверте...
Дисклеймер: матчасть - чужая, трава - моя
Предупреждение: АУ и ООСище. Местами мат. И саммари читайте, прежде чем открывать.
Начало здесь
Глава шестая, где большая часть персонажей пребывает в глубоком аху... охренении.
читать дальше9:00, отделение милиции по Южному Бутово
- Ичмамбетов, что это? – воскликнул Киров, увидев, как его подшефный водружает на стол завернутую в цветастое полотенце тарелку.
- Во-первых, для вас я просто Гена, - с улыбкой, достойной Чеширского кота, ответствовал Ичмамбетов. - А во-вторых, это яблочный пирог, в просторечье шарлотка.
В голове Изи мгновенно сложилось два и два.
Вернее сказать, один и один.
- Вчера хурма, сегодня шарлотка, - задумчиво протянул он. – Признайтесь, вы решили меня подкупить и скосить себе срок административного наказания?
- Я? Подкупить? Да у вас паранойя, друг любезный! – иронично заметил Геннадий, плавно подбираясь к Кирову и кладя руку ему на плечо. – Впрочем, мудрые говорят верно: если у вас паранойя, это еще не значит, что за вами никто не следит...
- Что вы такое говорите! – вспыхнул Изька. – Угрожаете?
- Опять вы за свое! – фыркнул Ичмамбетов, отстраняясь. – Я просто хотел предложить вам совместное чаепитие. Как известно, такие предложения с пустыми руками не делаются, и поэтому я испек пирог.
- Вы умеете печь пироги? – Киров был потрясен.
- Чего там уметь, - отмахнулся Геннадий. – Ерунда, право слово. Ну так что, вы принимаете мое предложение?
- Да, придется, видимо, - кивнул Киров и засунул кипятильник в банку с водой.
***
Полчаса спустя.
- Слышали последние сплетни? – небрежно бросил Ичмамбетов, потягивая чай. В воздухе витал теплый запах бергамота. – Раечка с вашим Хисагиным встречается. Вчера на скамейке у нашего подъезда целовались.
- А вы, стало быть, подглядывали? – Киров поднял бровь. – Нехорошо!
- Да ладно вам, у меня, между прочим, в Раечкином семейном счастье свой интерес имеется, - хмыкнул Ичмамбетов.
- Разумеется, ведь вы ее друг, - кивнул Киров.
- Не в этом дело! – заметив, как вытянулось лицо Изьки, Геннадий пояснил. – То есть, и в этом, конечно, тоже, но не только. Видите ли, у нас с Раечкой с самого детства договор был: если до двадцати семи никто из нас не заведет семьи, то придется нам жениться друг на друге. А так как на меня в матримониальных делах надежды нет, то вся ответственность за наше счастливое и отдельное друг от друга будущее пало на ее хрупкие плечи.
- А вы что же, совсем не хотите жениться? – полюбопытствовал Киров. В россказни Ичмамбетова он, разумеется, не поверил: сюжет фильма "Свадьба лучшего друга" он помнил довольно хорошо.
- Ну почему же, хочу, - заспорил Геннадий. – Просто у меня крайне высокие… ммм… требования к кандидатам. Ну да не будем об этом, - он отпил чаю и продолжил. - К слову, расскажу шутки ради: я одно время хотел вас Раечке пристроить, но потом передумал.
- И почему же передумали? - спросил Киров, усмехнувшись. - Сочли недостойным?
- Что вы, нет, - покачал головой его собеседник. - Просто задавит она вас, сержант.
- Задавит? – нахмурился Изька.
- Авторитетом задавит, - ухмыльнулся Ичмамбетов. – Она у нас девушка-огонь, коня на скаку остановит! Вас такой женщине доверять нельзя.
- И все-таки мне никогда не понять, когда вы шутите, а когда говорите всерьез, - вздохнул Киров. Он, впрочем, был почти уверен, что все расказанное Геннадием в последние десять минут - в худшем случае ложь, а в лучшем - просто бред.
Ключевое слово - "почти".
- Я и сам не всегда могу это понять, - пожал плечами Геннадий. – Впрочем, не беспокойтесь: со временем, Изенька, вы научитесь различать, когда я приукрашиваю действительность.
- Со временем? Вы опять меня... путаете! – с упреком воскликнул Киров. И, будто стесняясь своей запальчивости, добавил. – Спасибо вам за пирог, очень вкусный.
- Не за что, - лучезарно улыбнулся Ичмамбетов. – Когда ко мне в гости придете, я вам настоящий плов приготовлю, вот это – действительно пальчики оближешь!
- Эээээ... Я приду к вам в гости? – брови Изьки поползли наверх.
- Ну да, когда мое наказание закончится, - подтвердил Геннадий. – Надо же отметить это событие, не находите?
- Ичмамбетов, вы... Вы зарываетесь! – в голосе Кирова послышался замаскированный под строгость испуг.
- Шучу-шучу, - пропел Геннадий. – Я знаю, вы хотите сказать, что я засиделся, и мне пора работать, так? Я ни в коем случае не отлыниваю! И на что вы меня сегодня бросаете, позвольте спросить?
- Листья ждут вас, - буркнул Изька. Ему было неловко за проявленную эмоциональность.
- Опять этот отсыревший биологический материал? – мученически протянул Ичмамбетов. – Когда они уже закончатся?
- Нескоро, - вздохнул Киров, глядя на настенный календарь. – Вся осень впереди.
- И все же я надеюсь, что эта осень запомнится мне не только обилием листьев, - тихо проговорил Геннадий, вставая. – Благодарю за компанию, Изенька.
Киров хотел было сказать, что он никакой не "Изенька", а "Израэль Матфеевич", но, понимая, что спохватился слишком поздно, промолчал.
***
16:00, двор одной новостройки
Объединенные силы двух школьных группировок сидели на скамейке во дворе дома Кучкиных и по очереди курили сигариллу «Кэпитан Блэк», с риском для жизни выкраденную Никитой у дяди Кеши.
- Скучно, блин, - выразив общее мнение, Джаггержавшилли с силой пнул консервную банку. Та с противным звяканьем покатилась по тротуару. – Когда уже мелкая выйдет?
- У Ритки вообще-то имя есть, тупица! – вступился за подругу Ваня. – Запоминай по буквам, Р-И-Т-А!
- Я не понял, ты че, меня лечить вздумал? – Гоша вскочил со скамейки и достал из широких штанин кастет.
- Мальчики… - жалобно протянула Оленька, понимая, что в отсутствии решительной Ритки драка неизбежна.
Ситуацию спас внезапно выруливший из-за угла Ульян Шиффер. Мрачно нахмурившись, он почти бежал, явно стараясь не привлекать к себе внимания.
- Улечка, здравствуй! – от зоркого глаза Иноевой не так-то просто укрыться.
Услышав знакомое имя, Гоша и Ваня мгновенно отвлеклись друг от друга.
- Иди к нам! – продолжала Оля. – Чего ты все один да один?
И так не отличающийся здоровым цветом лица Ульян окончательно позеленел. Джаггержашвилли же хищно улыбнулся и сделал приглашающий жест. Куросакин, напротив, отрицательно замотал головой и для пущей убедительности покрутил пальцем у виска.
Впрочем, Шиффер в дополнительных намеках на собственную неуместность не нуждался. Пробормотал что-то вроде «глупая женщина», он исчез в ближайшей подворотне.
На Гошу было больно смотреть. Очевидно, вид Ульяна рождал в его сердце столь сладостные воспоминания о былых мордобитиях, что отпустить несчастного с миром было действительно великой жертвой.
Повисшее молчание нарушил бойкий риткин голос:
- А вы чего тут столпились, меня ждете? Я что, не предупреждала? Сегодня без меня тусите, ага.
Обернувшись на голос, собравшиеся окончательно утратили и без того потерянный дар речи. Кучкина выглядела… мягко говоря, непривычно: черная юбка полность скрывала ноги, на голове красовался темно-фиолетовый платок, лицо же закрывали большие темные очки. Мрачную цветовую гамму оживляла лишь красная толстовка с большим кислотно-розовым кроликом на груди.
- Че эта с тобой, под снегиря косишь? – заржал неделикатный Никита.
- Это для конспирации, дебилоид, - презрительно фыркнула Ритка.
- Для чегоооо? – заржал Джаггержашвилли. В слове «конспирация» ему определенно слышалось что-то крайне неприличное.
- Проследить кое за кем надо, - неохотно пояснила Кучкина. – Короче, нет у меня времени с вами трындеть. Завтра увидимся, - и ушла в сторону автобусной остановки.
- Фу, она косолапит, - скривился Рафик, за что тут же получил тычок под ребра от Юры. Товарищество в банде рыжих всегда было на высоком уровне.
- Типа мы че, зря тут торчали? – запоздало возмутился Гоша.
- Ага, - кивнул Куросакин, мужественно оставив при себе язвительные комментарии относительно скорости мыслительных процессов Джаггерджавшилли. – Ну да и хрен с ним. У меня, народ, такая идея: через полчаса папашка с малявками свалят, и можно зависнуть у меня. В приставку порежемся, окей?
Хоровое «Замётано!» стало ему ответом.
Гоша, Рафик и Никита согласились, потому что искренне любили убивать джойстиком люто-бешено-страшных монстров, Оля - потому что предложение исходило от Вани, а Тема просто всегда был согласен с Никитой.
Юра же промолчал, но в общем гомоне этого никто не заметил.
***
17:00, стройплощадка неизвестного торгового центра
- Так вот ты какой, Ренат Абарайкин, - прошептала девушка, из-за бетонной балки наблюдая за разговором брата с красноволосым юношей. Борис Кучкин – это было заметно даже издалека – держался, как обычно, сдержанно и холодно, чего нельзя было сказать о его собеседнике: тот был явно смущен, попеременно одергивая куртку, опуская глаза и натянуто улыбаясь.
- Это любовь, - восторженно выдохнула девушка.
От яойных фантазий Кучкину отвлек невовремя появившийся и похитивший ее укрытие подъемный кран.
Впрочем, надобность скрываться отпала: брат закончил давать указания и удалился.
Ритка в два прыжка настигла Абарайкина, и потыкав ему пальцем в бок дл привлечения внимания, спросила:
- Ты Ренат, правильно?
От неожиданности парень вздрогнул. Оглядев странно одетую девушку, он проговорил:
- Ну да, а ты кто такая?
- Этого тебе знать пока не надо, - таинственно сообщила Кучкина. – Приходи сегодня, как стемнеет, к гаражам у школы, там и познакомимся. У меня к тебе дело.
- Э… Да… Что? – не понял Ренат.
- Пффф, я думала, ты умнее, - закатила глаза Ритка. – Короче, приходи, как стемнеет, ясно? Не пожалеешь, - и не давая собеседнику возможности отказаться, скрылась.
Пользуясь лексиконом Гоши Джаггерджашвилли, состояние Абарайкин можно было охарактеризовать как «полнейший ахуй ваще!». Выражаясь культурнее, Ренат был крайне удивлен.
***
20:00, квартира Куросакина
Игра в приставку закончилась закономерно: дракой двух главарей, не желающих признавать свое поражение в стрелялке. В ходе этого разрушительно действа был сломан один джойстик, разбита (и затем склеена) ваза и две чашки (склеиванию не подлежали), а также поставлен фингал, по нелепой превратности судьбы доставшийся не участвовавшему в махаче Теме.
Остальные отделались легким испугом.
***
20:30, гаражи
Ренат совершенно не хотел идти на встречу с сумасшедшей девкой, но любопытство всегда было его пороком. Ведомый этой слабостью, он с наступлением темноты появился у гаражей.
Ритка тоже не заставила себя ждать: на этот раз она была одета не так эпатажно, а посему вызвала у Абарайкина куда больше доверия.
- Ну теперь-то ты мне расскажешь, в чем дело? – почти дружелюбно спросил он.
- Разумеется, - улыбнулась Кучкина и торжественно произнесла. – Меня зовут Рита, и я хочу, чтоб ты стал парнем моего брата!
- Ччччччоооо? – дружелюбие как рукой сняло. Девушка вновь стала казаться соврешенно чокнутой. – Какого, мать твою, брата?
- Бори, - как само собой разумеющееся ответила девушка. - Бори Кучкина, твоего начальника.
От такого предложения Абарайкин не знал, стоять или падать. В итоге он выбрал компросис и сел. Ритка плюхнулась рядом и продолжила:
- Вы с ним классно смотритесь вместе, серьезно! А моему брату так одиноко. Видишь ли, пять лет назад умерла его жена и моя сестра, и с тех пор он совершенно один. Мне страшно за него обидно! Он ведь такой классный! Умный, начитанный, серьезный, умеет заваривать потрясающий чай и бить морду всяким мудакам…
- Стоп, - выдохнул Ренат. – Я понимаю, ты переживаешь за брата, но… Тебя не смущает, что я… эммм… в некотором смысле мужчина?
- Ты в его вкусе, поверь мне, - тоном эксперта сообщила Кучкина.
- Блин, а меня это – смущает! – от гнева на лице Абарайкина вспыхнули алые пятна.
- Оно и видно, - хихикнула девушка. - Ты так мило краснеешь!
- Да пошла ты!
Ренат автоматически дотронулся рукой до пылающей щеки, независимо хмыкнул, встал с земли и хотел было уйти, но Ритка поймала его за рукав.
- Ну не надо, не ломайся, - увещевала его девушка. – Вот тебе наш адрес, - она сунула парню в карман мятую бумажку, - приходи завтра к семи. Я скажу, что ты ко мне…
- И как же ты объяснишь брату наше знакомство? – поднял бровь Абарайкин.
- Мммм… Скажу, что ты мне в автобусе место уступил, и я пригласила тебя за это на чашку кофе! – выдала Ритка.
- Охренительная версия, - хохотнул Ренат.
- Блин, забей, к завтраму придумаю чего-нибудь получше, - отмахнулась Кучкина. – Ты, главное, приходи, хорошо?
- Да не приду я… - начал Абарайкин, но Ритка его перебила.
- Короче, жду тебя! – чмокнув озадаченного Рената в щеку, Кучкина удалилась. Уходить без объяснений постепенно входило у нее в привычку.
Абарайкин же почувствовал, что состояние глубокого охренения становится для него родным и привычным.
Только этим пресловутым состоянием и объясняется тот факт, что он так и не выкинул проклятую бумажку с адресом Кучкиных.
Глава седьмая, где рассказывается про романтические свидания, студенческие столовки и про хвощ полевой.
читать дальше19:30, студенческая столовка
- Улыбайся, - приказал Айзеншпис и угрожающе сверкнул очками.
- Блин, а я че делаю? - возмутился Серега.
- Выглядит так, будто у тебя челюсть свело, - пожал плечами Саша.
- Хочешь вызвать у меня настоящую улыбку? Окей! Убери свою клешню от моей руки! - потребовал Хираков
- Вот еще. Это часть плана, - высокомерно заметил Айзеншпис.
- Ты знаешь, смысл, который вкладывает в слово «план» мой дядя, импонирует мне гораздо больше твоего, - ухмыльнулся Сережа. - Унылый ты зануда.
- А ты быдло, - презрительно скривился Саша.
- Чтоооо? Как ты меня назвал?? - взревел Хираков.
- Мне нравится этот твой пламенный взгляд. Очень искренне, - спокойным тоном сообщил Айзеншпис, игнорируя гнев спутника. - Постарайся его запомнить и изобразить при случае.
- Иди в жопу! – Хираков-таки не выдержал и отдернул руку.
Откинувшись на стуле и потягивая безвкусный компот из одной поварихе известных фруктов, Серега мрачно раздумывал о том, в какую дурацкую историю втянул его этот чертов химик.
Впрочем, отступать было поздно.
***
За пару часов до вышеизложенного диалога, в квартире Хираковых-Кискиных
Тихий семейный вечер Хираковых-Кискиных выглядел со стороны весьма пасторально.
Дядя Рахим курил кальян, распространяя по квартире сладкий запах… табака ли? Деликатно оставим сей вопрос без ответа.
С кухни несло сгоревшей гречкой: очередной кулинарный эксперимент Ярославы закончился фатально для одной из кастрюль.
Анька сидела у себя в комнате и, склонившись над учебником математики, весьма искусно симулировала мыслительный процесс. Мысли ее витали где-то в области будущих осенних каникул.
Серега оккупировал кухню и, старательно игнорируя запах погибшей гречки, пил чай. Его взгляд то и дело падал на большие настенные часы. Сделанные в форме наручных и аляповато-золотистые, они всегда вызывали у Хиракова эстетический протест.
Сейчас они вызывали у парня еще и эмоциональное отторжение: они как будто приближали время неминуемой встречи с ненавистным соседом.
17:47
Серега категорически не понимал, как Айзеншпису удалось так легко подбить его на эту нелепую авантюру. Гипнотизировал он его, что ли? С него станется...
17:49
Можно подумать ему, кроме этого ботана, никто с математикой помочь не может. Взять хотя б Лизку из параллельной группы: умная девчонка, и симпатичная к тому же. Лучше б она его на свиданку пригласила!
Или он ее.
Блин.
17:50
Если этот козлина скажет хоть одно гребаное слово про его изумрудно-зеленый галстук и лиловую рубашку – он покойник.
И хрен с математикой.
Кстати, интересно, какой у Айзеншписа любимый цвет?
17:55
Серега внезапно осознал, что думает про любимый цвет Айзеншписа уже целых пять минут, и грязно выругался по этому поводу.
17:58
Хираков твердо решил выскользнуть из квартиры незамеченным: слушать добрые сестринские напутствия ему совершенно не хотелось. На цыпочках прокравшись в коридор, он, не включая свет, нащупал куртку и намотал на шею длинный белый шарф.
- Куда торопишься, блондинчик? – раздался за его спиной противный анькин голос. - На пьянку?
- Какого хрена ты подкрадываешься и пугаешь меня, малявка? – грозно спросил Серега. – Какая, к чертям, пьянка?! У меня… эммм… деловое свидание.
- С кем? – сестра закидывала его вопросами с упорством старого гестаповца.
- С Айзеншписом, - зачем-то признался Хираков. – Он мне с математикой помочь обещал.
- И кто-то еще гнал, что типа я – «продажная шкура», - хмыкнула Анька. – А ты ему за это что сделаешь?
- Не суй свой нос в дела взрослых, - отрезал Серега и хотел добавить в адрес сестры еще пару нелицеприятных эпитетов, но в дверь позвонили.
- Так, быстро пошла к себе в комнату! – приказным тоном выкрикнул Хираков. – И не смей дяде стучать, где я и с кем, усекла? - парня вполне устраивало, что дорогой родственник не проявлял особого интереса к его личной жизни.
- Племянник, - внезапно из соседней комнаты раздался хриплый голос Рахима. – Когда ты, наконец, познакомишь нас со своим мальчиком? Анечка мне все рассказала, так что можешь не стесняться. И Ярочке будет очень интересно…
- Знаешь, что я с тобой сделаю? - выдохнул Серега, яростно сверкая глазами. – Я тебя уеб... убью. Вернусь и убью, - с этими словами он решительно открыл дверь и вышел навстречу неминуемому.
Неминуемое по фамилии Айзеншпис презрительно смотрело из-под очков и многозначительно молчало.
- Ну че, куда идем? – спросил Серега.
- Увидишь, - небрежно ответил Саша. – Всему свое время.
- Опять выебываешься? – полуутвердительно спросил Хираков и мстительно добавил. – К слову, этот фиолетовый свитер выглядит еще более чудовищно, чем твои убогие клетчатые рубашки.
В ответ на эту инсинуацию Айзеншпис промолчал, но по его нахмуренному лбу и поджатым губам было заметно: он еще припомнит это оскорбление при удобном случае.
***
19:32, студенческая столовка
- И все-таки я не понимаю, какого хрена ты приволок меня в эту дыру? – Хираков широким жестом обвел обшарпанный зал. То, что столовка носила гордое звание «кафе», совершенно не меняло ее сути.
- Повторяю для дефективных: Хинаморина будет здесь через пять минут, - процедил Айзеншпис. – Я обещал принести ей сюда свои конспекты.
- Блин, я это понял! – вспыхнул Хираков. – Я спрашиваю, почему, черт возьми, ты не подобрал более цивильное место для этой гребаной встречи?
- У меня талончик, - невозмутимо сообщил Саша.
- У тебя че? – Сереге показалось, что у него начались явные проблемы со слухом.
- Талончик, - терпеливо повторил Айзеншпис. – На бесплатный ужин.
Талончик на бесплатный ужин морально подкосил Хиракова: он не выдержал и заржал.
Громко и с чувством.
- Талончик, бля… - приговаривал он. - Слушай, женись уже на Хинамориной, а? Мне почему-то... ыыыы... кажется, что вы найдете общий язык относительно…. Ахаха, талончиков!
- Ты ведешь себя, как идиот, - холодно заметил Айзеншпис, наблюдая за истерическими корчами спутника.
- Да иди ты, - отмахнулся Серега. – Знаешь, я в твоем отмороженном обществе себя каким-то моральным уродом чувствую, честное слово!
- Возможно, виной тому не мое общество, а твой безвкусный галстук? И рубашка с перламутровыми пуговицами, – Саша насмешливо поднял бровь.
- Это была месть за фиолетовый свитер? – осклабился Хираков. – Как мелочно, а!
Сашка уже было хотел ответить что-нибудь колкое, как вдруг боковым зрением заметил стоящую в дверях Хинаморину.
- Она пришла, стоит и на нас смотрит, улыбайся, - сквозь зубы прошипел он.
- Опяааать? – мученически протянул Серега.
- Думай о математике, - шепнул Саша.
Это помогло: Хираков широко улыбнулся и даже позволил взять себе за руку.
***
Мариша не сразу рискнула нарушить явленную ее взору идиллию. С минуту понаблюдав за трогательным единением влюбленной парочки, она наконец решилась вмешаться.
- Здравствуй, Саша, - робко сказала она, подойдя к ребятам.
- Добрый вечер, вот то, что я тебе обещал, - Айзеншпис протянул девушке увесистую папку. – А что с Сережей не здороваешься?
Хираков сдавленно хрюкнул. Первый раз за время их знакомства Саша назвал его по имени.
- А… Я… Я не заметила, - Мариша смущенно отвела глаза и пробормотала. – И тебе привет, Сережа.
- Ага, - не слишком вежливо ответствовал Хираков. В самом деле, он не подписывался на любезничанье со всякими надоедливыми особами. С Сереги хватило и того, что Айзеншпис его бессовестно лапал, а он ему за это лыбился.
- Саш, ты к первой паре завтра придешь? – Хинаморина определенно не хотела уходить.
- Приду, - кивнул Айзеншпис.
- Тогда… увидимся? – Мариша была очень упертой девушкой.
- Увидимся, - снова согласился Саша.
- А мы… - начала было девушка, но ее перебил Сережа.
- А мы сейчас уходим! Нам пора, ага, – он решительно встал со стула, схватил своего спутника за рукав и потянул к выходу.
- И куда ты так спешишь? – полюбопытствовал Айзеншпис.
- Я задолбался, ясно? – резко бросил Хираков. – Дело сделано: Хинаморина нас увидела, мы ее впечатлили, пора валить. Логично?
- Но… - заспорил Саша.
- Я возмещу тебе… бесплатный талончик, - издевательски хмыкнул Серега. - Дядина баба совершенно бесплатно накормит тебя еще более чудовищной стяпней, чем та, что дают здесь.
- Сволочь, - почти беззлобно фыркнул Айзеншпис. – Ну ладно, пошли к метро тогда.
***
20:00, квартира Ренаты Унохановой
Будучи приглашенным в гости к даме сердца, Иннокентий надеялся на мало-мальскую романтику.
Чай там, пирог, задушевные разговоры… Заракин даже цветов купил, белых хризантем. Отчего-то он решил, что Уноханова должна их любить.
Но все пошло не так, как хотелось. С милой улыбкой приняв букет, Рената немедленно усадила Иннокентия на крутящийся стул и приступила к осмотру.
Через полчаса постукиваний и прослушиваний Заракин отчетливо понял, что Уноханова приняла все его жалобы на болезненность за чистую монету, а не за изящный намек на приятный совместный вечер.
И, кажется, всерьез вознамерилась его вылечить.
- Что ж, мне есть, с чем работать, - торжественно провозгласила Уноханова, закончив осмотр, и протянула расслабившемуся было Заракину стакан с прозрачной жидкостью.
Эта жидкость выглядела, как вода, пахла, как вода и, судя по всему, являлась не чем иным, как водой. Мысленно пожав плечами, Иннокентий залпом выпил содержимое стакана.
- Вы чудесный пациент, - умилилась Уноханова. – Обычно люди не хотят употреблять фильтрованную настойку на сушеных тараканах. Странно, не правда ли?
Заракин был мужественным человеком: после этой новости он не только сумел усидеть на стуле, но и почти не позеленел.
- А теперь съешьте вот это, - Рената протянула Иннокентию некий полудохлый зеленый отросток.
- Что это? – спросил Заракин, запоздало понимая, что его любопытство неуместно. Растение выглядело, мягко выражаясь, странно - напоминало помесь папоротника и герани.
- Хвощ полевой, - сообщила Уноханова как само собой разумеющееся. – Это очень древнее растение семейства хвощовых, и его…
- Я понял, - остановил фармацевта Иннокентий.- Честное слово, понял! Чего мне с ним теперь делать, с хвощом-то этим?
- Заваривать, - произнесла Рената. – Хотя вам можно и просто погрызть, у вас организм сильный.
- Ясно, - кивнул Заракин и отщипнул кусочек хвоща. Оный оказался противно-горьким на вкус, но Иннокентий мужественно его проглотил. В этот момент в его голове совершенно внезапно всплыла цитата из любимой книги:
Спробуй заячий помет!
Он - ядреный! Он проймет!
И куды целебней меду,
Хоть по вкусу и не мед.
Он на вкус хотя и крут,
И с него, бывает, мрут,
Но какие выживают --
Те до старости живут!..
Заракин потряс головой, старательно отгоняя от себя странную ассоциацию.
- Хвощ обладает мочегонным, успокоительным, противовоспалительным и кровоостанавливающим действием, - Уноханова все-таки не смогла удержаться от короткой лекции о свойствах диковинного растения. - Так что он вам обязательно поможет. Тем или иным образом.
- Это хорошо, - сдержанно кивнул Заракин.
- Что ж, на сегодня, думаю, хватит, - улыбнулась Рената. - Завтра продолжим. Испробую на вас споры тайских грибов.
Никогда прежде Иннокентий не был настолько не уверен в завтрашнем дне.
***
21:00, Южное Бутово, автобус №66
- Не хочу тебе огорчать, но Хинаморина по-прежнему с нами, - мрачно сообщил Хираков, когда они с Айзеншписом загрузились в автобус.
- Черт возьми, она нас до подъезда довести решила, - прошипел Сашка, с силой сжимая поручень.
- Улыбаемся и машем, - выдохнул Серега. Этот спектакль откровенно ему надоел.
Мариша неотступно следовала за ними до самого дома, прячась в целях конспирации за деревьями и гаражами.
Только когда за ними захлопнулась подъездная дверь, парни почувствовали себя в безопасности.
Безмолвно поднявшись на свой этаж, они хотели было разойтись по квартирам, как вдруг Саша проговорил:
- Ты завтра во сколько заканчиваешь?
- Ну, в четыре, - буркнул Серега.
- Пойдем тогда в парке погуляем у пруда? – предложил Айзеншпис и добавил. – Деловое предложение, как ты понимаешь.
- Как скажешь, - пожал плечами Хираков и закрыл за собой дверь.
Саша прошел в свою комнату, включил свет и подошел к окну.
Во дворе стояла Хинаморина.
Парню внезапно подумалось, что было бы забавно позвать сейчас Сережу к себе и устроить для Маришки вторую часть марлезонского балета.
Представив, какую бы Хираков скорчил рожу, услышь он это предложение, Саша улыбнулся.
Зловеще так улыбнулся.
Глава восьмая, в которой рассказывается о родственных узах, осенних листьях и живописи.
читать дальше10:00, дворик отделения милиции по району Южное Бутово
Мрачное серое небо с упорством, достойным лучшего применения, окрашивало южнобутовский пейзаж в свинцовые тона. Пронизывающий ветер гнал листву, накрапывал мелкий косой дождик, со стороны Битцевского парка полз густой белый туман. В общем, погода была настолько мерзкой, насколько только могла быть в данное время года. На золотую осень не было и намека.
Сержант Киров стоял у окна и смотрел, как Ичмамбетов орудует метлой. То ли потому, что Лис чувствовал слежку, то ли просто под давлением внезапно проснувшейся совести, он почти не халтурил: тщательно сметал листья в одну кучу, а затем дисциплинированно собирал в мешок.
Кирова всерьез беспокоила одна странная тенденция: чем ближе он знакомился с Геннадием, тем более загадочным тот казался.
Изька не мог понять, как такой тонкий, умный и интеллигентный человек мог стать уголовником, неуловимым и, возможно, опасным. С другой стороны, ум ли это? Быть может, это не что иное, как возведенная в абсолют хитрость и изворотливость?
Киров фыркнул. Какой ерундой он забивает себе голову! Ичмамбетов – обычный преступник, не лишенный определенного обаяния и умеющий вкусно готовить. Никакой загадки в нем нет, и… Изька не успел додумать свою мысль: Геннадий посмотрел прямо на него и махнул рукой. Сержант ответил ему легким кивком головы и быстро отошел от окна.
Подумав с минуту, Киров решил, что повел себя слишком поспешно: преступник может решить, что Изька его испугался.
Поразмыслив еще немного, Киров решил выйти во двор и доказать, что вид Ичмамбетова не вызывает у него и намека на душевный трепет.
Застегнувшись на все пуговицы, сержант решительно покинул гостеприимное тепло кабинета.
***
- Ичмамбетов, - окликнул Киров подшефного, ежась на ледяном ветру.
- Гена, хорошо? – с неизменной улыбкой поправил его уголовник.
- Ладно, Гена, - легко согласился Изька и… внезапно осознал, что совершенно не представляет, о чем говорить дальше. Молчание выглядело совсем беспомощно, а посему милиционер пошел по однажды испытанному и крайне скользкому пути импровизации. – Я вот что у вас спросить хотел: вы… сколько лет сидели?
- Какой откровенный вопрос, сержант! – усмехнулся Ичмамбетов. – И, признаться, неожиданный: я был уверен, что вы мое личное дело вдоль и поперек изучили.
Киров покраснел. Его попытка завязать непринужденный разговор позорно и с треском провалилась.
Мысленно выдохнув, Изька твердо решил не сдаваться, и продолжил беседу.
- В личном деле всех подробностей не пишут, знаете ли, - туманно заметил он.
- А какие такие подробности вас интересуют? – мурлыкнул Геннадий, отставив метлу в сторону и вплотную подойдя к Кирову.
- Ну… Мне просто было любопытно, как и за что, и… - смущенно протараторил сержант. – В общем, я решил узнать информацию из первых рук.
- Ах, вот оно что, - проговорил Ичмамбетов и понимающе улыбнулся. – Что ж, постараюсь удовлетворить ваш интерес. Первый раз я сел в девятнадцать…
- За дезертирство, так ведь? – продемонстрировал осведомленность Изька.
- По официальной версии, - ухмыльнулся Геннадий. – На самом деле дело обстояло так: был в нашем полку один милый юноша, хрупкий такой, манерный… Мда. Кто же знал, что он окажется сыном командира взвода? Вот и сослали меня за этого негодника за Полярный Круг на три года…
- То есть, вы этого… сына командира взвода… - Кирову не хватило смелости закончить вопрос.
- Это еще большой вопрос, кто кого, - философски заметил Ичмамбетов. – Впрочем, не будем ворошить прошлое. А второй раз я за кражу сел, тут личное дело не врет.
- И что же вы украли? – спросил Изька. Он уже сам был не рад, что начал этот разговор.
- Хурму, - ответствовал Геннадий. – На два года посадили.
- За хурму? Сколько ж вы ее украли? – изумился Киров.
- Два вагона, кажется, - подумав, сказал Ичмамбетов.
- Простите, но зачем вам столько? – Изька смотрел на собеседника расширившимися от удивления глазами.
- А я бизнес хотел на ней сделать, - как само собой разумеющееся сообщил Геннадий. – Только вот стартового капитала у меня не было, пришлось… хммм… импровизировать.
- Я надеюсь, больше вы так не импровизировали? – сведя брови к переносице, строго спросил Киров.
- Что вы, - усмехнулся Ичмамбетов и, внезапно нагнувшись к уху собеседника, прошептал. – Я просто стал осторожнее и больше не попадался.
Изька резко отпрянул и хотел было высказать все, что думает по поводу такого легкомысленного отношения к закону, как вдруг во двор выглянул Хисагин.
- Вот ты где, друг! – радостно воскликнул он, начисто проигнорировав Геннадия. – Я тебя повсюду ищу! Сейчас такое расскажу! Короче, вчера притащил Раечке котенка. Рыжего, ага. Она – в восторге полном! Тискает его, трясет… Назвала Пашей, в честь меня! – гордо сообщил старший сержант. Киров с трудом скрыл улыбку. – Этот рыжий засранец ей в туфли написал, а она только посмеялась… У нее такой красивый смех!
Глядя на восторженного Пашку, Ичмамбетов ухмыльнулся. Еще немного постояв без дела, он снова взялся за метлу.
Геннадий сметал непослушные листья в одну кучу, искоса наблюдая за тем, как ветер трепал золотистые волосы сержанта Кирова.
***
17:00, гаражи
- Ну чо, пацаны и бабы, за последнее бухло на природе в этом году! – торжественно провозгласил Джаггерджашвилли. Под природой, очевидно, подразумевался склад ржавых шпал за гаражами да одинокая полудохлая рябина.
Под громогласное «ура!» все присутствующие чокнулись банками с дешевыми коктейлями и, дрожа от холода, немедленно выпили.
- Где теперь зависать будем? – стуча зубами, спросил Куросакин. – У меня нельзя, отец и сестры почти все время дома торчат.
- Можно у меня… - подала голос Ритка. Дружное «Неееет!!!» было ей ответом. Все слишком хорошо помнили зверски вежливое лицо Бориса, обнаружившего у себя толпу незваных гостей.
- Можно у дяди моего, - осклабился Никита. – Правда, у него дочка – ваще коза. Приставучая, наглая – просто взять и уебать, хоть и девка! Я, блин, уже башку ей в розовый цвет марганцовкой покрасил – все равно никак не отвянет, - на ремарке про розовый цвет все дружно посмотрели на Рафика и засмеялись. Тот высокомерно отвернулся. – Но предложение ништяковое: нас много, дурища одна – разрулим, как считаете?
- Других вариантов не предвидется, у всех остальных родаки по квартирам сидят, - заявил Юра как самый здравомыслящий.
- Ну, значит, завтра у Никитоса, - подытожил Куросакин.
- Ага, - добавил Джаггерджашвилли. Он любил, чтобы последнее слово оставалось за ним.
***
18:00, кабинет сержанта Кирова
- Что ж, поздравляю, - с улыбкой проговорил Киров. – Завтра отработаете – и на свободу с чистой совестью до следующего правонарушения.
- Благодарю, - кивнул Геннадий и добавил. – Вы, Изенька, только не обижайтесь, но я все-таки скажу. Вы чертовски странно смотритесь в этом... месте. Нет-нет, форма вам к лицу, но, право слово, вам бы больше пошло в духовной семинарии учиться, чем уголовников допрашивать.
Киров обладал живым воображением и мгновенно представил себя облаченным в черную рясу. "Священник Израэль Матфеевич Киров", - эта пафосная фраза прозвенела в ушах торжественным баритональным дискантом.
Изька не выдержал и рассмеялся.
- Забавные вещи вы говорите, Гена, - он и сам не заметил, как по своей воле назвал подшефного по имени. – Но меня вполне устраивает мое место работы.
- Время покажет, - расплывчато заметил Ичмамбетов. – К слову, хотел повторить свое приглашение.
- Приглашение? – переспросил Киров.
- Помнится, я обещал позвать вас в гости и накормить пловом по случаю окончания моего наказания, - напомнил Геннадий.
- Помнится, я вам отказал, - сообщил Изька.
- Обидно, - вздохнул Геннадий. – Но ничего не поделаешь: уговаривать не буду.
Киров был несколько ошарашен таким поворотом событий: он был уверен ,что его будут уговаривать, долго и со вкусом.
И не исключено, что в конце концов Киров согласился бы.
- Уговаривать не буду, хотя мне и жаль, - продолжил тем временем Геннадий. – Могли бы мой день рождения заодно отметить.
- У вас день рождения? – поднял бровь Изька.
- Ага, - кивнул Ичмамбетов. – Был. Две недели назад. Но что-то раньше руки не дошли отметить. А тут – двойной повод… Жаль, что вы не желаетет составить мне компанию, очень жаль.
- Уговорили, - махнул рукой Киров, мысленно попеняв себе за столь легкое согласие. – Готовьте плов, я приду.
На губах Геннадия заиграла улыбка победителя.
***
19:00, квартира Кучкиных.
Абарайкин совершенно не горел желанием идти в гости к начальнику. Особенно принимая во внимание тот факт, что сам он Рената не приглашал.
Но написанный корявым риткиным почерком адрес и столь же криво нарисованная схема жгли карман и буквально-таки силой выпинывали из дома.
- Молодец, что пришел! – вместо приветствия бросила Ритка, втаскивая гостя в квартиру. – Проходи, раздевайся. Пока брата нет, устрою тебе небольшую экскурсию.
Ренат с интересом разглядывал домашние тапочки Кучкиной: они были сделаны в форме пушистых розовых кроликов. В комбинации с черным спортивным костюмом они смотрелись... весьма неожиданно.
Определенно, в этой милой девчушке было что-то дьявольское.
Тем временем Ритка начала вещать:
- Посмотри направо. Это рисунки брата. На левой стене – мои. Впрочем, на мои лучше не смотри. Я по сравнению с братом жалкий ремесленник!
Ренат послушно посмотрел, куда было сказано, и несколько подзабытое чувство глубокого охренения охватило его с новой силой.
На всех без исключения картинах были изображены… кляксы.
Большие и маленькие.
Цветные и черно-белые.
Кляксы-одиночки и целые группы клякс.
Разные, но одинаково пугающие кляксы пристально смотрели на Абарайкина.
О да, у этих кляксы были глаза.
И лица.
Кучкина тем временем явно ждала от Рената восторженной реакции.
- Эммм, я не то, чтобы много понимал в современном искусстве, - замялся Абарайкин. – Но в целом оно очень… мило, да.
Ритка посмотрела на парня снисходительно, но от комментариев воздержалась.
- Чего бы тебе еще показать? – задумчиво протянула она.
- А может, просто чаю попьем? – предложил Ренат. - У меня и печенье с собой есть, - он справедливо опасался, что еще одного культурного шока его психика может и не пережить.
- Как скажешь, - пожала плечами девушка и повела гостя на кухню.
***
- Слушай, а как так получилось, что твой брат был женат на твоей же сестре, а? – полюбопытствовал Ренат, хрустя печеньем.
- Дело в том, что Боря на самом деле мне не брат, - неохотно ответила Ритка. – Он женился на моей сестре, а со мной породнился уже после ее… смерти.
- Вот оно что, - протянул Абарайкин. – Извини, если задел.
- Да ладно, ничего, - отмахнулась она. – На самом деле, мы с ней почти не были знакомы. Вышло так, что…
Пересказ родственных хитросплетений семьи Кучкиных был прерван звонком в дверь.
- Это Боря, наконец-то! – Рита вскочила со стула и побежала в коридор. Ренат поплелся за ней. Ну а что ему еще оставалось делать?
- Привет, брат! – воскликнула Ритка, открыв дверь. – Извини, что не предупредила, но у нас снова гости.
- Здрасьте, Борис Натанович, - вежливо проговорил Абарайкин.
Реакция Кучкина была крайне непосредственной:
- Ренат? Несколько... удивлен видеть тебя здесь, - заметил он.
- Так вы знакомы? – неискренне удивилась Ритка. – Надо же! А мы с Ренатом только сегод… недавно познакомились. Случайно. В трамвае, - с придумыванием на ходу у девушки было худо.
Впрочем, Борис не стал задавать лишних вопросов – ему и так все сразу стало ясно.
Не зря этот Абарайкин показался ему сомнительным – интуиция никогда не подводила Кучкина.
Все оказалось проще простого: этот неотесанный мерзавец запал на Риту и решил ее соблазнить.
Кучкин не утруждал себя рассуждениями, почему именно его сестра пала жертвой растлителя Абарайкина.
В то, что Ритка могла вляпаться в подобную историю, он ни секунды не сомневался: она была известной авантюристкой.
Но порицать сестру за эту черту Кучкин не мог – в ранней юности он вел себя не лучше.
Десять лет назад…
- Боря! Боренька, слезь оттуда, умоляю! Седьмой этаж! Ты же сейчас разобьешься! – молодая темноволосая девушка смотрела перед собой застывшим от ужаса взглядом.
- Ответь на мой вопрос, Анна: ты согласна стать моей женой? – невозмутимо проговорил стоящий в оконном проеме Кучкин. Полы дорогого черного пальто реяли на ветру, как пиратский флаг.
- Как ты сюда пробрался? – по щекам девушки текли слезы.
- По пожарной лестнице и карнизам, - спокойно ответил Борис. – Ты сама отказалась пускать меня в дверь. Впрочем, это не имеет никакого отношения к делу. Я жду твоего ответа.
- Боря, я не могу, я слово дала, - Анна покачала головой. – Я поклялась, что найду Риту, и только тогда… только после…
- Я помогу тебе с поисками, - парировал Кучкин. – Пойми, я устал ждать. Устал бегать за тобой. Устал слушать эти… отговорки.
- Боря, я не пара тебе, - девушка опустилась на колени и закрыла лицо руками. – Ты такой красивый, у тебя есть настоящая «Мазда», а я обычная, и все девчонки говорят…
- А ты сама как считаешь? – резонно спросил Борис. – Ты веришь им больше, чем мне?
- Нет, я им не верю, - всхлипнула Анна.
- Значит, ответ на мой вопрос положительный, - резюмировал Кучкин.
- Да, - проговорила девушка. Спорить со стоящим на самом краю Борисом отчего-то не хотелось.
- Отлично, - улыбнулся Кучкин. – Завтра я заеду за тобой в двенадцать, и мы поедем в ЗАГС. Будь готова, - с этими словами он начал грациозный спуск с подоконника на землю.
***
- Борис Натанович, - Кучкин отвлекся от приятных воспоминаний. Абарайкин стоял рядом и настойчиво дергал его за рукав. – Я, наверное, пойду? Чего я вам мешать буду? Вы, наверное, с сестрой пообщаться хотите...
- Идите, - пожал плечами Борис. – Вернее нет, стойте! - он решил, что с негодяем надо разобраться не отходя от кассы. - Прошу пройти со мной, я бы хотел обсудить с вами одну... проблему.
Под умиленным взглядом Ритки двое прошествовали на кухню и закрыли за собой дверь.
Глава девятая, где персонажи борются с непогодой, слушают французский шансон и снова едят хвощ полевой. NEW!
читать дальше17:00, центральный южнобутовский парк. Пруд.
Дождь в Южном Бутове был подобен любви: никто и никогда не знал, когда он нагрянет.
Сережа Хираков был оптимистом, а потому искренне верил, что в день, когда ему предстоит прогулка по парку в компании мудака Айзеншписа, ливня не будет. Он даже зонт специально дома оставил, чтоб не сглазить.
Серега быстро понял, какую ошибку совершил: стоило ему выйти из дома, как накрапывающий мелкий дождик превратился в нечто совершенно проливное. Но возвращаться было лень, и Хираков мужественно продолжил свой путь сквозь дождь. В глубине души он свято верил, что Сашка тоже понадеялся на ясную погоду.
Какого же было его разочарование, когда у входа в парк обнаружился Айзеншпис с большим зонтом в руках!
- Знаешь, очкарик, - протянул мокрый и злой Хираков вместо приветствия, - мне уже страшно, куда ты потащишь меня в следующий раз. Вчера компот в столовке, сегодня гребаный парк и поганый дождь, а завтра у нас что по плану? Экскурсия в морг? У меня такое чувство, что ты, блин, решил разом двух зайцев прибить: и девку отвадить, и меня до печенок достать. Скажи честно, это месть за то, что на выпускном я налил тебе водки вместо минералки?
- Не понимаю, о чем ты, - пожал плечами Саша. Однако еле заметная ухмылка наводила на мысль, что серегина теория не лишена определенных оснований.
- Ну да, конечно, - хмыкнул Хираков, тщетно пытаясь пригладить намокшую челку. – Кстати, где эта твоя шпионка?
- У нас за спиной, - высокомерно ответствовал Айзеншпис. Темно-синий купол зонта, раскрытый над головой, давал ему лишний повод смотреть на Хиракова с чувством немого превосходства.
Серега незаметно обернулся и увидел Хинаморину: одетая в красный плащ, она старательно маскировалась под покрытый ярко-желтыми листьями куст.
- Симпатичный у нее дождевик, - осклабился Хираков, добавляя. – Ну что, пошли? Как любит говорить дядя, раньше сядешь – раньше выйдешь, - и бодрым шагом двинулся вперед.
- Стой, - Саша схватил спутника за локоть. – Иди под зонтом.
- Заботливый какой, - фыркнул Сережа.
Но под зонт спрятался.
***
Спустя полчаса.
- Айзеншпис, - сквозь зубы прошипел Хираков. – Ты давно в челюсть не получал? Ты только скажи, я с удовольствием…
-Что побудило тебя задать такой вопрос? - хмыкнул Саша.
- Угадай, - глаза Сережи недобро блеснули.
- Понятия не имею, - играл в несознанку Айзеншпис.
- Прекрати. Меня. Лапать, - выдохнул Хираков.
- Не прекращу, - покачал головой Саша. – Это необходимо для достоверности.
- Для достоверности хватило бы первых пяти минут, не находишь? – поднял бровь Серега. – Короче, делаем так: или ты немедленно отодвигаешься на гребаных полметра и берешь меня за руку, или я, черт возьми, за себя не отвечаю.
К удивлению Хиракова, Айзеншпис беспрекословно его послушался.
***
Спустя еще пятнадцать минут.
- И как ей это не надоест? – Хираков возвел очи к куполу зонта. Хинаморина следовала за парнями бесшумной алой тенью.
- Упорная девушка, - заметил Сашка с невольным уважением.
- Слушай, вот скажи честно, - полюбопытствовал Серега. – Тебе она вообще не катит?
- Не в этом дело, - покачал головой Айзеншпис. – Просто у меня в жизни несколько иные цели.
- Дрочить на колбы и мензурки? – насмешливо бросил Хираков.
- Тебе не понять, - отрезал Саша.
- Не, я по-честному не понимаю, - продолжал Серега. – Как можно заниматься такими скучными вещами? Чего ты в итоге нахимичить хочешь?
- Это тебя не касается, - повторил Айзеншпис. – Моя химия не скучнее твоего дизайна и глупых рисунков.
- Не сравнивай то, в чем ничего не понимаешь, тупица! – заспорил Хираков. – Рисование – это творчество, это захватывает, это… Черт возьми, откуда здесь эта гребаная лужа?!
- Под ноги смотри, - хмыкнул Айзеншпис.
Серега в ответ высказался резко и крайне нецензурно.
Саша довольно блеснул очками.
***
Еще десять минут спустя.
- Все-таки люблю осень, - заметил Серега. – Особенно когда дождя нет. Все такое яркое!
- Почему ты все время пытаешься заговорить со мной о какой-нибудь ерунде? – вопросил Айзеншпис, убирая зонт.
- Блин, я просто пытаюсь общаться с тобой по-человечески, - вспыхнул Хираков.- Но все время забываю, что с тобой так нельзя.
- Мда? – с усмешкой проговорил Саша.
- Да! – ответствовал Серега. – И знаешь, почему? Потому что ты не человек. Ты – мудак.
- Как невежливо, - покачал головой Айзеншпис.
- Зато чертовски правдиво! – парировал Хираков.
***
Пять минут спустя.
- А я не люблю осень, - внезапно проговорил Айзеншпис. – Холодно и сыро.
- Интересно, до тебя каждая моя реплика по полчаса доходит? - съязвил Хираков и, подумав, добавил. – Зато красиво!
- Что тут красивого? – пожал плечами Саша. – Везде идиотские листья и лужи.
- Глаза разуй и оглянись вокруг себя, тогда поймешь! – воскликнул Серега.
Айзеншпис честно оглянулся. Природа по-прежнему не вызывала у него восторга.
- Глупости, - небрежно бросил Саша.
- Какой ты все-таки зануда, - мученически протянул Хираков. – Ладно, даю тебя последний шанс осознать свое убожество и раскаяться, - с этими словами Серега полез в карман и извлек плеер – ярко-зеленый айпод.
- Смотри перед собой и слушай, - он протянул своему спутнику один из наушников.
Скептически хмыкнув, Айзеншпис нажал на «play».
Mélodie d'amour chantait le cœur d'Emmanuelle
Qui bat cœur à corps perdu
Mélodie d'amour chantait le corps d'Emmanuelle
Qui vit corps à cœur déçu
Саша никогда не относил себя к поклонникам французского шансона, но сейчас он не мог не признать: эта песня была на удивление к месту. Листья – багряные, золотистые, темно-зеленые – плавно и гармонично кружились под медленную музыку.
Такая осень была, вне всякого сомнения, прекрасной.
Завораживающе прекрасной.
- Ну, теперь ты понял, о чем я? – торжествующе произнес Серега.
- Боюсь, что нет, - соврал Айзеншпис.
Из принципа соврал: он ни за что и никогда не будет согласен с этим пустым идиотом!
***
Через пять минут.
- Блин, когда мы обратно пойдем? – ныл Хираков. – Я замерз.
- Мы уже идем обратно, если ты не заметил, - ответствовал Саша. – Движемся к выходу.
- Чудесно, - обрадовался Сережа и ускорился.
Дойдя до ворот, Саша внезапно остановился.
- Чего встал? – невежливо поинтересовался Хираков.
- Поверь, мне крайне неприятно это делать, - вместо ответа на заданный вопрос сообщил Айзеншпис. – Но, полагаю, без этого эффект будет смазан, - с этими словами он снял очки, решительно притянул Серегу к себе и поцеловал.
Страстно и порывисто - Хираков не успел уклониться.
Сидевшая в кустах Хинаморина не смогла подавить разочарованный вздох.
- Вот теперь можем расходиться, - довольным голосом сообщил Саша, отстраняясь.
- Ты охренел, да? – вопрос Хиракова прозвучал крайне беспомощно. – А если б какая-нибудь сука нас увидела? Ты об этом подумал, урод?
- Я проверил, все чисто, - не теряя самообладания, ответил Айзеншпис. – Нас видела только та, для которой это все предназначалось.
- Ты меня бесишь, твою мать, как же ты меня бесишь! – выдохнул Сережа и ушел, не попрощавшись.
Саша проводил его долгим задумчивым взглядом.
Неужели Хираков прав, и он действительно решил убить двух зайцев?
***
19:00, квартира Ренаты Унохановой
- Ну что, как у вас хвощ пошел? – заботливо спросила Уноханова у Заракина.
- Очень хорошо пошел! – с энтузиазмом ответил Иннокентий. – Такой он, знаете ли… Полезный и вообще… симпатичный.
Заракин не лукавил: хвощ занял особое место не только в его сердце и желудке, но и на кухне. Поставленный в баночку с водой, стебелек зеленел на радость всем обитателям скромной двухкомнатной квартирки.
Даже племянник Никита после пары затрещин перестать ржать над заботливо подливающим хвощу водички дядей.
***
Тем временем в квартире Заракиных…
- Оленька, скажи, пожалуйста, что это за зеленая хе… листики плавают в нашем чае? – максимально вежливо спросил Куросакин.
- Это мята! – радостно ответила Иноева и улыбнулась.
- Видишь ли, оно не пахнет мятой, - деликатно заметил Юра.
- Потому что это ни хера не мята! – выкрикнул нервный Джаггерджашвилли.
Губы Оли дрогнули:
- Я же как лучше хотела, ребята! – всхлипнула он. – Эта… штука, стояла на окне, в баночке… Я думала, это мята!
- ЧТООООО? – Никита вскочил со своего места и дико уставился на Иноеву. – Ты хочешь сказать, что уничтожила дядин хвощ? Бля, он же мне голову снимет…
- Я не весь, я только немного его... общипала, - несмело проговорила Оля.
Никтита издал протяжный безнадежный вой.
- Не волнуйся, мы скажем, что он сам… облетел, вот! – осторожно гладя тихо матерящегося друга по плечу, подал голос Тема.
- Точняк! – обрадовался Никита. - Замётано, чуваки!
- А вот и нет, - раздался язвительный голосок розововолосой Яночки, любимой приемной дочки Заракина. – Я все папе расскажу!
- Ах ты засранка! – завопил Никита. – Да я тебе за такое не то что патлы в розовый покрашу – я тебя налысо побрею!
В ответ девочка нагло рассмеялась и убежала.
Компания ломанула за Яночкой, но та оказалась шустрее: закрылась в ванной и, будучи в полной безопасности, безнаказанно дразнила ребят.
Те в долгу не оставались: ругались в ответ и попутно пытались выломать дверь.
***
И снова квартира Унохановой.
- Это хорошо, что хвощ вам подошел, - кивнула головой Рената. – Теперь у меня к вам такой вопрос: как вы питаетесь, дорогой Иннокентий?
- Ну, нормально, - протянул Заракин. – Сосиски там, вермишель, котлеты…
- Какой кошмар! – ужаснулась Уноханова. – Вы же губите себя такой пищей! Подождите полчасика, и покажу, как должен выглядеть ваш идеальный ужин...
***
Полчаса спустя.
- Что же вы не пьете сельдереевый сок, Иннокентий? Он очень вкусный, - рекламировала Уноханова. – И салат из редиски ешьте, он совсем без соли. Так бодрит!
- Да, бодрит, - обреченно согласился Заракин. Вот уже несколько минут он уныло жевал салатный лист.
Жевал – и отчетливо осознавал, что готов всю жизнь питаться одной редиской, только бы Рената сидела напротив и улыбалась.
Как сейчас.
- Я вам каждый день теперь ужин готовить буду, - будто прочитав его мысли, сообщила Уноханова.
Заракин мысленно вздохнул и широко улыбнулся в ответ.
***
21:00, квартира Заракиных
- Папа, папа! – верещала Яночка. – А Никитка сегодня привел с собой каких-то странных ребят, и они съели твой хвощ! Ты ведь накажешь его, правда-правда?
- Молодцы ребята, сознательные, - неожиданно отреагировал Заракин. – Хвощ полезный, он – всему голова. А ябедничать на двоюродного брата нехорошо, мелочь.
Яночка обиженно засопела:
- Я не ябедничаю, просто он меня дразнит. Пускай уже мирится с родителями и катится к себе на фиг!
Заракин вздохнул.
Беспокойный племянник вызывал у него схожие эмоции, но высказывать их вслух было не педагогично. Поэтому Иннокентий строго заметил:
- Ты не пацан, а девочка, говори культурно! – и поплелся спать, дабы избегнуть искушения сожрать на ночь упаковку Доширака.
Или лучше две.
Яночка проводила его грустным взглядом и глубоко вздохнула.
Ее провокация не удалась.
Автор: sunny_loxmi4
Рейтинг: G - PG
Персонажи: все-все-все и в самых разнообразных пейрингах
Жанр: стеб и мозговынос
Саммари: авторской волей и безо всяких обоснуев герои Блича стали простыми москвичами - жителями района Южное Бутово. И все заверте...
Дисклеймер: матчасть - чужая, трава - моя
Предупреждение: АУ и ООСище. Местами мат. И саммари читайте, прежде чем открывать.
Начало здесь
Глава шестая, где большая часть персонажей пребывает в глубоком аху... охренении.
читать дальше9:00, отделение милиции по Южному Бутово
- Ичмамбетов, что это? – воскликнул Киров, увидев, как его подшефный водружает на стол завернутую в цветастое полотенце тарелку.
- Во-первых, для вас я просто Гена, - с улыбкой, достойной Чеширского кота, ответствовал Ичмамбетов. - А во-вторых, это яблочный пирог, в просторечье шарлотка.
В голове Изи мгновенно сложилось два и два.
Вернее сказать, один и один.
- Вчера хурма, сегодня шарлотка, - задумчиво протянул он. – Признайтесь, вы решили меня подкупить и скосить себе срок административного наказания?
- Я? Подкупить? Да у вас паранойя, друг любезный! – иронично заметил Геннадий, плавно подбираясь к Кирову и кладя руку ему на плечо. – Впрочем, мудрые говорят верно: если у вас паранойя, это еще не значит, что за вами никто не следит...
- Что вы такое говорите! – вспыхнул Изька. – Угрожаете?
- Опять вы за свое! – фыркнул Ичмамбетов, отстраняясь. – Я просто хотел предложить вам совместное чаепитие. Как известно, такие предложения с пустыми руками не делаются, и поэтому я испек пирог.
- Вы умеете печь пироги? – Киров был потрясен.
- Чего там уметь, - отмахнулся Геннадий. – Ерунда, право слово. Ну так что, вы принимаете мое предложение?
- Да, придется, видимо, - кивнул Киров и засунул кипятильник в банку с водой.
***
Полчаса спустя.
- Слышали последние сплетни? – небрежно бросил Ичмамбетов, потягивая чай. В воздухе витал теплый запах бергамота. – Раечка с вашим Хисагиным встречается. Вчера на скамейке у нашего подъезда целовались.
- А вы, стало быть, подглядывали? – Киров поднял бровь. – Нехорошо!
- Да ладно вам, у меня, между прочим, в Раечкином семейном счастье свой интерес имеется, - хмыкнул Ичмамбетов.
- Разумеется, ведь вы ее друг, - кивнул Киров.
- Не в этом дело! – заметив, как вытянулось лицо Изьки, Геннадий пояснил. – То есть, и в этом, конечно, тоже, но не только. Видите ли, у нас с Раечкой с самого детства договор был: если до двадцати семи никто из нас не заведет семьи, то придется нам жениться друг на друге. А так как на меня в матримониальных делах надежды нет, то вся ответственность за наше счастливое и отдельное друг от друга будущее пало на ее хрупкие плечи.
- А вы что же, совсем не хотите жениться? – полюбопытствовал Киров. В россказни Ичмамбетова он, разумеется, не поверил: сюжет фильма "Свадьба лучшего друга" он помнил довольно хорошо.
- Ну почему же, хочу, - заспорил Геннадий. – Просто у меня крайне высокие… ммм… требования к кандидатам. Ну да не будем об этом, - он отпил чаю и продолжил. - К слову, расскажу шутки ради: я одно время хотел вас Раечке пристроить, но потом передумал.
- И почему же передумали? - спросил Киров, усмехнувшись. - Сочли недостойным?
- Что вы, нет, - покачал головой его собеседник. - Просто задавит она вас, сержант.
- Задавит? – нахмурился Изька.
- Авторитетом задавит, - ухмыльнулся Ичмамбетов. – Она у нас девушка-огонь, коня на скаку остановит! Вас такой женщине доверять нельзя.
- И все-таки мне никогда не понять, когда вы шутите, а когда говорите всерьез, - вздохнул Киров. Он, впрочем, был почти уверен, что все расказанное Геннадием в последние десять минут - в худшем случае ложь, а в лучшем - просто бред.
Ключевое слово - "почти".
- Я и сам не всегда могу это понять, - пожал плечами Геннадий. – Впрочем, не беспокойтесь: со временем, Изенька, вы научитесь различать, когда я приукрашиваю действительность.
- Со временем? Вы опять меня... путаете! – с упреком воскликнул Киров. И, будто стесняясь своей запальчивости, добавил. – Спасибо вам за пирог, очень вкусный.
- Не за что, - лучезарно улыбнулся Ичмамбетов. – Когда ко мне в гости придете, я вам настоящий плов приготовлю, вот это – действительно пальчики оближешь!
- Эээээ... Я приду к вам в гости? – брови Изьки поползли наверх.
- Ну да, когда мое наказание закончится, - подтвердил Геннадий. – Надо же отметить это событие, не находите?
- Ичмамбетов, вы... Вы зарываетесь! – в голосе Кирова послышался замаскированный под строгость испуг.
- Шучу-шучу, - пропел Геннадий. – Я знаю, вы хотите сказать, что я засиделся, и мне пора работать, так? Я ни в коем случае не отлыниваю! И на что вы меня сегодня бросаете, позвольте спросить?
- Листья ждут вас, - буркнул Изька. Ему было неловко за проявленную эмоциональность.
- Опять этот отсыревший биологический материал? – мученически протянул Ичмамбетов. – Когда они уже закончатся?
- Нескоро, - вздохнул Киров, глядя на настенный календарь. – Вся осень впереди.
- И все же я надеюсь, что эта осень запомнится мне не только обилием листьев, - тихо проговорил Геннадий, вставая. – Благодарю за компанию, Изенька.
Киров хотел было сказать, что он никакой не "Изенька", а "Израэль Матфеевич", но, понимая, что спохватился слишком поздно, промолчал.
***
16:00, двор одной новостройки
Объединенные силы двух школьных группировок сидели на скамейке во дворе дома Кучкиных и по очереди курили сигариллу «Кэпитан Блэк», с риском для жизни выкраденную Никитой у дяди Кеши.
- Скучно, блин, - выразив общее мнение, Джаггержавшилли с силой пнул консервную банку. Та с противным звяканьем покатилась по тротуару. – Когда уже мелкая выйдет?
- У Ритки вообще-то имя есть, тупица! – вступился за подругу Ваня. – Запоминай по буквам, Р-И-Т-А!
- Я не понял, ты че, меня лечить вздумал? – Гоша вскочил со скамейки и достал из широких штанин кастет.
- Мальчики… - жалобно протянула Оленька, понимая, что в отсутствии решительной Ритки драка неизбежна.
Ситуацию спас внезапно выруливший из-за угла Ульян Шиффер. Мрачно нахмурившись, он почти бежал, явно стараясь не привлекать к себе внимания.
- Улечка, здравствуй! – от зоркого глаза Иноевой не так-то просто укрыться.
Услышав знакомое имя, Гоша и Ваня мгновенно отвлеклись друг от друга.
- Иди к нам! – продолжала Оля. – Чего ты все один да один?
И так не отличающийся здоровым цветом лица Ульян окончательно позеленел. Джаггержашвилли же хищно улыбнулся и сделал приглашающий жест. Куросакин, напротив, отрицательно замотал головой и для пущей убедительности покрутил пальцем у виска.
Впрочем, Шиффер в дополнительных намеках на собственную неуместность не нуждался. Пробормотал что-то вроде «глупая женщина», он исчез в ближайшей подворотне.
На Гошу было больно смотреть. Очевидно, вид Ульяна рождал в его сердце столь сладостные воспоминания о былых мордобитиях, что отпустить несчастного с миром было действительно великой жертвой.
Повисшее молчание нарушил бойкий риткин голос:
- А вы чего тут столпились, меня ждете? Я что, не предупреждала? Сегодня без меня тусите, ага.
Обернувшись на голос, собравшиеся окончательно утратили и без того потерянный дар речи. Кучкина выглядела… мягко говоря, непривычно: черная юбка полность скрывала ноги, на голове красовался темно-фиолетовый платок, лицо же закрывали большие темные очки. Мрачную цветовую гамму оживляла лишь красная толстовка с большим кислотно-розовым кроликом на груди.
- Че эта с тобой, под снегиря косишь? – заржал неделикатный Никита.
- Это для конспирации, дебилоид, - презрительно фыркнула Ритка.
- Для чегоооо? – заржал Джаггержашвилли. В слове «конспирация» ему определенно слышалось что-то крайне неприличное.
- Проследить кое за кем надо, - неохотно пояснила Кучкина. – Короче, нет у меня времени с вами трындеть. Завтра увидимся, - и ушла в сторону автобусной остановки.
- Фу, она косолапит, - скривился Рафик, за что тут же получил тычок под ребра от Юры. Товарищество в банде рыжих всегда было на высоком уровне.
- Типа мы че, зря тут торчали? – запоздало возмутился Гоша.
- Ага, - кивнул Куросакин, мужественно оставив при себе язвительные комментарии относительно скорости мыслительных процессов Джаггерджавшилли. – Ну да и хрен с ним. У меня, народ, такая идея: через полчаса папашка с малявками свалят, и можно зависнуть у меня. В приставку порежемся, окей?
Хоровое «Замётано!» стало ему ответом.
Гоша, Рафик и Никита согласились, потому что искренне любили убивать джойстиком люто-бешено-страшных монстров, Оля - потому что предложение исходило от Вани, а Тема просто всегда был согласен с Никитой.
Юра же промолчал, но в общем гомоне этого никто не заметил.
***
17:00, стройплощадка неизвестного торгового центра
- Так вот ты какой, Ренат Абарайкин, - прошептала девушка, из-за бетонной балки наблюдая за разговором брата с красноволосым юношей. Борис Кучкин – это было заметно даже издалека – держался, как обычно, сдержанно и холодно, чего нельзя было сказать о его собеседнике: тот был явно смущен, попеременно одергивая куртку, опуская глаза и натянуто улыбаясь.
- Это любовь, - восторженно выдохнула девушка.
От яойных фантазий Кучкину отвлек невовремя появившийся и похитивший ее укрытие подъемный кран.
Впрочем, надобность скрываться отпала: брат закончил давать указания и удалился.
Ритка в два прыжка настигла Абарайкина, и потыкав ему пальцем в бок дл привлечения внимания, спросила:
- Ты Ренат, правильно?
От неожиданности парень вздрогнул. Оглядев странно одетую девушку, он проговорил:
- Ну да, а ты кто такая?
- Этого тебе знать пока не надо, - таинственно сообщила Кучкина. – Приходи сегодня, как стемнеет, к гаражам у школы, там и познакомимся. У меня к тебе дело.
- Э… Да… Что? – не понял Ренат.
- Пффф, я думала, ты умнее, - закатила глаза Ритка. – Короче, приходи, как стемнеет, ясно? Не пожалеешь, - и не давая собеседнику возможности отказаться, скрылась.
Пользуясь лексиконом Гоши Джаггерджашвилли, состояние Абарайкин можно было охарактеризовать как «полнейший ахуй ваще!». Выражаясь культурнее, Ренат был крайне удивлен.
***
20:00, квартира Куросакина
Игра в приставку закончилась закономерно: дракой двух главарей, не желающих признавать свое поражение в стрелялке. В ходе этого разрушительно действа был сломан один джойстик, разбита (и затем склеена) ваза и две чашки (склеиванию не подлежали), а также поставлен фингал, по нелепой превратности судьбы доставшийся не участвовавшему в махаче Теме.
Остальные отделались легким испугом.
***
20:30, гаражи
Ренат совершенно не хотел идти на встречу с сумасшедшей девкой, но любопытство всегда было его пороком. Ведомый этой слабостью, он с наступлением темноты появился у гаражей.
Ритка тоже не заставила себя ждать: на этот раз она была одета не так эпатажно, а посему вызвала у Абарайкина куда больше доверия.
- Ну теперь-то ты мне расскажешь, в чем дело? – почти дружелюбно спросил он.
- Разумеется, - улыбнулась Кучкина и торжественно произнесла. – Меня зовут Рита, и я хочу, чтоб ты стал парнем моего брата!
- Ччччччоооо? – дружелюбие как рукой сняло. Девушка вновь стала казаться соврешенно чокнутой. – Какого, мать твою, брата?
- Бори, - как само собой разумеющееся ответила девушка. - Бори Кучкина, твоего начальника.
От такого предложения Абарайкин не знал, стоять или падать. В итоге он выбрал компросис и сел. Ритка плюхнулась рядом и продолжила:
- Вы с ним классно смотритесь вместе, серьезно! А моему брату так одиноко. Видишь ли, пять лет назад умерла его жена и моя сестра, и с тех пор он совершенно один. Мне страшно за него обидно! Он ведь такой классный! Умный, начитанный, серьезный, умеет заваривать потрясающий чай и бить морду всяким мудакам…
- Стоп, - выдохнул Ренат. – Я понимаю, ты переживаешь за брата, но… Тебя не смущает, что я… эммм… в некотором смысле мужчина?
- Ты в его вкусе, поверь мне, - тоном эксперта сообщила Кучкина.
- Блин, а меня это – смущает! – от гнева на лице Абарайкина вспыхнули алые пятна.
- Оно и видно, - хихикнула девушка. - Ты так мило краснеешь!
- Да пошла ты!
Ренат автоматически дотронулся рукой до пылающей щеки, независимо хмыкнул, встал с земли и хотел было уйти, но Ритка поймала его за рукав.
- Ну не надо, не ломайся, - увещевала его девушка. – Вот тебе наш адрес, - она сунула парню в карман мятую бумажку, - приходи завтра к семи. Я скажу, что ты ко мне…
- И как же ты объяснишь брату наше знакомство? – поднял бровь Абарайкин.
- Мммм… Скажу, что ты мне в автобусе место уступил, и я пригласила тебя за это на чашку кофе! – выдала Ритка.
- Охренительная версия, - хохотнул Ренат.
- Блин, забей, к завтраму придумаю чего-нибудь получше, - отмахнулась Кучкина. – Ты, главное, приходи, хорошо?
- Да не приду я… - начал Абарайкин, но Ритка его перебила.
- Короче, жду тебя! – чмокнув озадаченного Рената в щеку, Кучкина удалилась. Уходить без объяснений постепенно входило у нее в привычку.
Абарайкин же почувствовал, что состояние глубокого охренения становится для него родным и привычным.
Только этим пресловутым состоянием и объясняется тот факт, что он так и не выкинул проклятую бумажку с адресом Кучкиных.
Глава седьмая, где рассказывается про романтические свидания, студенческие столовки и про хвощ полевой.
читать дальше19:30, студенческая столовка
- Улыбайся, - приказал Айзеншпис и угрожающе сверкнул очками.
- Блин, а я че делаю? - возмутился Серега.
- Выглядит так, будто у тебя челюсть свело, - пожал плечами Саша.
- Хочешь вызвать у меня настоящую улыбку? Окей! Убери свою клешню от моей руки! - потребовал Хираков
- Вот еще. Это часть плана, - высокомерно заметил Айзеншпис.
- Ты знаешь, смысл, который вкладывает в слово «план» мой дядя, импонирует мне гораздо больше твоего, - ухмыльнулся Сережа. - Унылый ты зануда.
- А ты быдло, - презрительно скривился Саша.
- Чтоооо? Как ты меня назвал?? - взревел Хираков.
- Мне нравится этот твой пламенный взгляд. Очень искренне, - спокойным тоном сообщил Айзеншпис, игнорируя гнев спутника. - Постарайся его запомнить и изобразить при случае.
- Иди в жопу! – Хираков-таки не выдержал и отдернул руку.
Откинувшись на стуле и потягивая безвкусный компот из одной поварихе известных фруктов, Серега мрачно раздумывал о том, в какую дурацкую историю втянул его этот чертов химик.
Впрочем, отступать было поздно.
***
За пару часов до вышеизложенного диалога, в квартире Хираковых-Кискиных
Тихий семейный вечер Хираковых-Кискиных выглядел со стороны весьма пасторально.
Дядя Рахим курил кальян, распространяя по квартире сладкий запах… табака ли? Деликатно оставим сей вопрос без ответа.
С кухни несло сгоревшей гречкой: очередной кулинарный эксперимент Ярославы закончился фатально для одной из кастрюль.
Анька сидела у себя в комнате и, склонившись над учебником математики, весьма искусно симулировала мыслительный процесс. Мысли ее витали где-то в области будущих осенних каникул.
Серега оккупировал кухню и, старательно игнорируя запах погибшей гречки, пил чай. Его взгляд то и дело падал на большие настенные часы. Сделанные в форме наручных и аляповато-золотистые, они всегда вызывали у Хиракова эстетический протест.
Сейчас они вызывали у парня еще и эмоциональное отторжение: они как будто приближали время неминуемой встречи с ненавистным соседом.
17:47
Серега категорически не понимал, как Айзеншпису удалось так легко подбить его на эту нелепую авантюру. Гипнотизировал он его, что ли? С него станется...
17:49
Можно подумать ему, кроме этого ботана, никто с математикой помочь не может. Взять хотя б Лизку из параллельной группы: умная девчонка, и симпатичная к тому же. Лучше б она его на свиданку пригласила!
Или он ее.
Блин.
17:50
Если этот козлина скажет хоть одно гребаное слово про его изумрудно-зеленый галстук и лиловую рубашку – он покойник.
И хрен с математикой.
Кстати, интересно, какой у Айзеншписа любимый цвет?
17:55
Серега внезапно осознал, что думает про любимый цвет Айзеншписа уже целых пять минут, и грязно выругался по этому поводу.
17:58
Хираков твердо решил выскользнуть из квартиры незамеченным: слушать добрые сестринские напутствия ему совершенно не хотелось. На цыпочках прокравшись в коридор, он, не включая свет, нащупал куртку и намотал на шею длинный белый шарф.
- Куда торопишься, блондинчик? – раздался за его спиной противный анькин голос. - На пьянку?
- Какого хрена ты подкрадываешься и пугаешь меня, малявка? – грозно спросил Серега. – Какая, к чертям, пьянка?! У меня… эммм… деловое свидание.
- С кем? – сестра закидывала его вопросами с упорством старого гестаповца.
- С Айзеншписом, - зачем-то признался Хираков. – Он мне с математикой помочь обещал.
- И кто-то еще гнал, что типа я – «продажная шкура», - хмыкнула Анька. – А ты ему за это что сделаешь?
- Не суй свой нос в дела взрослых, - отрезал Серега и хотел добавить в адрес сестры еще пару нелицеприятных эпитетов, но в дверь позвонили.
- Так, быстро пошла к себе в комнату! – приказным тоном выкрикнул Хираков. – И не смей дяде стучать, где я и с кем, усекла? - парня вполне устраивало, что дорогой родственник не проявлял особого интереса к его личной жизни.
- Племянник, - внезапно из соседней комнаты раздался хриплый голос Рахима. – Когда ты, наконец, познакомишь нас со своим мальчиком? Анечка мне все рассказала, так что можешь не стесняться. И Ярочке будет очень интересно…
- Знаешь, что я с тобой сделаю? - выдохнул Серега, яростно сверкая глазами. – Я тебя уеб... убью. Вернусь и убью, - с этими словами он решительно открыл дверь и вышел навстречу неминуемому.
Неминуемое по фамилии Айзеншпис презрительно смотрело из-под очков и многозначительно молчало.
- Ну че, куда идем? – спросил Серега.
- Увидишь, - небрежно ответил Саша. – Всему свое время.
- Опять выебываешься? – полуутвердительно спросил Хираков и мстительно добавил. – К слову, этот фиолетовый свитер выглядит еще более чудовищно, чем твои убогие клетчатые рубашки.
В ответ на эту инсинуацию Айзеншпис промолчал, но по его нахмуренному лбу и поджатым губам было заметно: он еще припомнит это оскорбление при удобном случае.
***
19:32, студенческая столовка
- И все-таки я не понимаю, какого хрена ты приволок меня в эту дыру? – Хираков широким жестом обвел обшарпанный зал. То, что столовка носила гордое звание «кафе», совершенно не меняло ее сути.
- Повторяю для дефективных: Хинаморина будет здесь через пять минут, - процедил Айзеншпис. – Я обещал принести ей сюда свои конспекты.
- Блин, я это понял! – вспыхнул Хираков. – Я спрашиваю, почему, черт возьми, ты не подобрал более цивильное место для этой гребаной встречи?
- У меня талончик, - невозмутимо сообщил Саша.
- У тебя че? – Сереге показалось, что у него начались явные проблемы со слухом.
- Талончик, - терпеливо повторил Айзеншпис. – На бесплатный ужин.
Талончик на бесплатный ужин морально подкосил Хиракова: он не выдержал и заржал.
Громко и с чувством.
- Талончик, бля… - приговаривал он. - Слушай, женись уже на Хинамориной, а? Мне почему-то... ыыыы... кажется, что вы найдете общий язык относительно…. Ахаха, талончиков!
- Ты ведешь себя, как идиот, - холодно заметил Айзеншпис, наблюдая за истерическими корчами спутника.
- Да иди ты, - отмахнулся Серега. – Знаешь, я в твоем отмороженном обществе себя каким-то моральным уродом чувствую, честное слово!
- Возможно, виной тому не мое общество, а твой безвкусный галстук? И рубашка с перламутровыми пуговицами, – Саша насмешливо поднял бровь.
- Это была месть за фиолетовый свитер? – осклабился Хираков. – Как мелочно, а!
Сашка уже было хотел ответить что-нибудь колкое, как вдруг боковым зрением заметил стоящую в дверях Хинаморину.
- Она пришла, стоит и на нас смотрит, улыбайся, - сквозь зубы прошипел он.
- Опяааать? – мученически протянул Серега.
- Думай о математике, - шепнул Саша.
Это помогло: Хираков широко улыбнулся и даже позволил взять себе за руку.
***
Мариша не сразу рискнула нарушить явленную ее взору идиллию. С минуту понаблюдав за трогательным единением влюбленной парочки, она наконец решилась вмешаться.
- Здравствуй, Саша, - робко сказала она, подойдя к ребятам.
- Добрый вечер, вот то, что я тебе обещал, - Айзеншпис протянул девушке увесистую папку. – А что с Сережей не здороваешься?
Хираков сдавленно хрюкнул. Первый раз за время их знакомства Саша назвал его по имени.
- А… Я… Я не заметила, - Мариша смущенно отвела глаза и пробормотала. – И тебе привет, Сережа.
- Ага, - не слишком вежливо ответствовал Хираков. В самом деле, он не подписывался на любезничанье со всякими надоедливыми особами. С Сереги хватило и того, что Айзеншпис его бессовестно лапал, а он ему за это лыбился.
- Саш, ты к первой паре завтра придешь? – Хинаморина определенно не хотела уходить.
- Приду, - кивнул Айзеншпис.
- Тогда… увидимся? – Мариша была очень упертой девушкой.
- Увидимся, - снова согласился Саша.
- А мы… - начала было девушка, но ее перебил Сережа.
- А мы сейчас уходим! Нам пора, ага, – он решительно встал со стула, схватил своего спутника за рукав и потянул к выходу.
- И куда ты так спешишь? – полюбопытствовал Айзеншпис.
- Я задолбался, ясно? – резко бросил Хираков. – Дело сделано: Хинаморина нас увидела, мы ее впечатлили, пора валить. Логично?
- Но… - заспорил Саша.
- Я возмещу тебе… бесплатный талончик, - издевательски хмыкнул Серега. - Дядина баба совершенно бесплатно накормит тебя еще более чудовищной стяпней, чем та, что дают здесь.
- Сволочь, - почти беззлобно фыркнул Айзеншпис. – Ну ладно, пошли к метро тогда.
***
20:00, квартира Ренаты Унохановой
Будучи приглашенным в гости к даме сердца, Иннокентий надеялся на мало-мальскую романтику.
Чай там, пирог, задушевные разговоры… Заракин даже цветов купил, белых хризантем. Отчего-то он решил, что Уноханова должна их любить.
Но все пошло не так, как хотелось. С милой улыбкой приняв букет, Рената немедленно усадила Иннокентия на крутящийся стул и приступила к осмотру.
Через полчаса постукиваний и прослушиваний Заракин отчетливо понял, что Уноханова приняла все его жалобы на болезненность за чистую монету, а не за изящный намек на приятный совместный вечер.
И, кажется, всерьез вознамерилась его вылечить.
- Что ж, мне есть, с чем работать, - торжественно провозгласила Уноханова, закончив осмотр, и протянула расслабившемуся было Заракину стакан с прозрачной жидкостью.
Эта жидкость выглядела, как вода, пахла, как вода и, судя по всему, являлась не чем иным, как водой. Мысленно пожав плечами, Иннокентий залпом выпил содержимое стакана.
- Вы чудесный пациент, - умилилась Уноханова. – Обычно люди не хотят употреблять фильтрованную настойку на сушеных тараканах. Странно, не правда ли?
Заракин был мужественным человеком: после этой новости он не только сумел усидеть на стуле, но и почти не позеленел.
- А теперь съешьте вот это, - Рената протянула Иннокентию некий полудохлый зеленый отросток.
- Что это? – спросил Заракин, запоздало понимая, что его любопытство неуместно. Растение выглядело, мягко выражаясь, странно - напоминало помесь папоротника и герани.
- Хвощ полевой, - сообщила Уноханова как само собой разумеющееся. – Это очень древнее растение семейства хвощовых, и его…
- Я понял, - остановил фармацевта Иннокентий.- Честное слово, понял! Чего мне с ним теперь делать, с хвощом-то этим?
- Заваривать, - произнесла Рената. – Хотя вам можно и просто погрызть, у вас организм сильный.
- Ясно, - кивнул Заракин и отщипнул кусочек хвоща. Оный оказался противно-горьким на вкус, но Иннокентий мужественно его проглотил. В этот момент в его голове совершенно внезапно всплыла цитата из любимой книги:
Спробуй заячий помет!
Он - ядреный! Он проймет!
И куды целебней меду,
Хоть по вкусу и не мед.
Он на вкус хотя и крут,
И с него, бывает, мрут,
Но какие выживают --
Те до старости живут!..
Заракин потряс головой, старательно отгоняя от себя странную ассоциацию.
- Хвощ обладает мочегонным, успокоительным, противовоспалительным и кровоостанавливающим действием, - Уноханова все-таки не смогла удержаться от короткой лекции о свойствах диковинного растения. - Так что он вам обязательно поможет. Тем или иным образом.
- Это хорошо, - сдержанно кивнул Заракин.
- Что ж, на сегодня, думаю, хватит, - улыбнулась Рената. - Завтра продолжим. Испробую на вас споры тайских грибов.
Никогда прежде Иннокентий не был настолько не уверен в завтрашнем дне.
***
21:00, Южное Бутово, автобус №66
- Не хочу тебе огорчать, но Хинаморина по-прежнему с нами, - мрачно сообщил Хираков, когда они с Айзеншписом загрузились в автобус.
- Черт возьми, она нас до подъезда довести решила, - прошипел Сашка, с силой сжимая поручень.
- Улыбаемся и машем, - выдохнул Серега. Этот спектакль откровенно ему надоел.
Мариша неотступно следовала за ними до самого дома, прячась в целях конспирации за деревьями и гаражами.
Только когда за ними захлопнулась подъездная дверь, парни почувствовали себя в безопасности.
Безмолвно поднявшись на свой этаж, они хотели было разойтись по квартирам, как вдруг Саша проговорил:
- Ты завтра во сколько заканчиваешь?
- Ну, в четыре, - буркнул Серега.
- Пойдем тогда в парке погуляем у пруда? – предложил Айзеншпис и добавил. – Деловое предложение, как ты понимаешь.
- Как скажешь, - пожал плечами Хираков и закрыл за собой дверь.
Саша прошел в свою комнату, включил свет и подошел к окну.
Во дворе стояла Хинаморина.
Парню внезапно подумалось, что было бы забавно позвать сейчас Сережу к себе и устроить для Маришки вторую часть марлезонского балета.
Представив, какую бы Хираков скорчил рожу, услышь он это предложение, Саша улыбнулся.
Зловеще так улыбнулся.
Глава восьмая, в которой рассказывается о родственных узах, осенних листьях и живописи.
читать дальше10:00, дворик отделения милиции по району Южное Бутово
Мрачное серое небо с упорством, достойным лучшего применения, окрашивало южнобутовский пейзаж в свинцовые тона. Пронизывающий ветер гнал листву, накрапывал мелкий косой дождик, со стороны Битцевского парка полз густой белый туман. В общем, погода была настолько мерзкой, насколько только могла быть в данное время года. На золотую осень не было и намека.
Сержант Киров стоял у окна и смотрел, как Ичмамбетов орудует метлой. То ли потому, что Лис чувствовал слежку, то ли просто под давлением внезапно проснувшейся совести, он почти не халтурил: тщательно сметал листья в одну кучу, а затем дисциплинированно собирал в мешок.
Кирова всерьез беспокоила одна странная тенденция: чем ближе он знакомился с Геннадием, тем более загадочным тот казался.
Изька не мог понять, как такой тонкий, умный и интеллигентный человек мог стать уголовником, неуловимым и, возможно, опасным. С другой стороны, ум ли это? Быть может, это не что иное, как возведенная в абсолют хитрость и изворотливость?
Киров фыркнул. Какой ерундой он забивает себе голову! Ичмамбетов – обычный преступник, не лишенный определенного обаяния и умеющий вкусно готовить. Никакой загадки в нем нет, и… Изька не успел додумать свою мысль: Геннадий посмотрел прямо на него и махнул рукой. Сержант ответил ему легким кивком головы и быстро отошел от окна.
Подумав с минуту, Киров решил, что повел себя слишком поспешно: преступник может решить, что Изька его испугался.
Поразмыслив еще немного, Киров решил выйти во двор и доказать, что вид Ичмамбетова не вызывает у него и намека на душевный трепет.
Застегнувшись на все пуговицы, сержант решительно покинул гостеприимное тепло кабинета.
***
- Ичмамбетов, - окликнул Киров подшефного, ежась на ледяном ветру.
- Гена, хорошо? – с неизменной улыбкой поправил его уголовник.
- Ладно, Гена, - легко согласился Изька и… внезапно осознал, что совершенно не представляет, о чем говорить дальше. Молчание выглядело совсем беспомощно, а посему милиционер пошел по однажды испытанному и крайне скользкому пути импровизации. – Я вот что у вас спросить хотел: вы… сколько лет сидели?
- Какой откровенный вопрос, сержант! – усмехнулся Ичмамбетов. – И, признаться, неожиданный: я был уверен, что вы мое личное дело вдоль и поперек изучили.
Киров покраснел. Его попытка завязать непринужденный разговор позорно и с треском провалилась.
Мысленно выдохнув, Изька твердо решил не сдаваться, и продолжил беседу.
- В личном деле всех подробностей не пишут, знаете ли, - туманно заметил он.
- А какие такие подробности вас интересуют? – мурлыкнул Геннадий, отставив метлу в сторону и вплотную подойдя к Кирову.
- Ну… Мне просто было любопытно, как и за что, и… - смущенно протараторил сержант. – В общем, я решил узнать информацию из первых рук.
- Ах, вот оно что, - проговорил Ичмамбетов и понимающе улыбнулся. – Что ж, постараюсь удовлетворить ваш интерес. Первый раз я сел в девятнадцать…
- За дезертирство, так ведь? – продемонстрировал осведомленность Изька.
- По официальной версии, - ухмыльнулся Геннадий. – На самом деле дело обстояло так: был в нашем полку один милый юноша, хрупкий такой, манерный… Мда. Кто же знал, что он окажется сыном командира взвода? Вот и сослали меня за этого негодника за Полярный Круг на три года…
- То есть, вы этого… сына командира взвода… - Кирову не хватило смелости закончить вопрос.
- Это еще большой вопрос, кто кого, - философски заметил Ичмамбетов. – Впрочем, не будем ворошить прошлое. А второй раз я за кражу сел, тут личное дело не врет.
- И что же вы украли? – спросил Изька. Он уже сам был не рад, что начал этот разговор.
- Хурму, - ответствовал Геннадий. – На два года посадили.
- За хурму? Сколько ж вы ее украли? – изумился Киров.
- Два вагона, кажется, - подумав, сказал Ичмамбетов.
- Простите, но зачем вам столько? – Изька смотрел на собеседника расширившимися от удивления глазами.
- А я бизнес хотел на ней сделать, - как само собой разумеющееся сообщил Геннадий. – Только вот стартового капитала у меня не было, пришлось… хммм… импровизировать.
- Я надеюсь, больше вы так не импровизировали? – сведя брови к переносице, строго спросил Киров.
- Что вы, - усмехнулся Ичмамбетов и, внезапно нагнувшись к уху собеседника, прошептал. – Я просто стал осторожнее и больше не попадался.
Изька резко отпрянул и хотел было высказать все, что думает по поводу такого легкомысленного отношения к закону, как вдруг во двор выглянул Хисагин.
- Вот ты где, друг! – радостно воскликнул он, начисто проигнорировав Геннадия. – Я тебя повсюду ищу! Сейчас такое расскажу! Короче, вчера притащил Раечке котенка. Рыжего, ага. Она – в восторге полном! Тискает его, трясет… Назвала Пашей, в честь меня! – гордо сообщил старший сержант. Киров с трудом скрыл улыбку. – Этот рыжий засранец ей в туфли написал, а она только посмеялась… У нее такой красивый смех!
Глядя на восторженного Пашку, Ичмамбетов ухмыльнулся. Еще немного постояв без дела, он снова взялся за метлу.
Геннадий сметал непослушные листья в одну кучу, искоса наблюдая за тем, как ветер трепал золотистые волосы сержанта Кирова.
***
17:00, гаражи
- Ну чо, пацаны и бабы, за последнее бухло на природе в этом году! – торжественно провозгласил Джаггерджашвилли. Под природой, очевидно, подразумевался склад ржавых шпал за гаражами да одинокая полудохлая рябина.
Под громогласное «ура!» все присутствующие чокнулись банками с дешевыми коктейлями и, дрожа от холода, немедленно выпили.
- Где теперь зависать будем? – стуча зубами, спросил Куросакин. – У меня нельзя, отец и сестры почти все время дома торчат.
- Можно у меня… - подала голос Ритка. Дружное «Неееет!!!» было ей ответом. Все слишком хорошо помнили зверски вежливое лицо Бориса, обнаружившего у себя толпу незваных гостей.
- Можно у дяди моего, - осклабился Никита. – Правда, у него дочка – ваще коза. Приставучая, наглая – просто взять и уебать, хоть и девка! Я, блин, уже башку ей в розовый цвет марганцовкой покрасил – все равно никак не отвянет, - на ремарке про розовый цвет все дружно посмотрели на Рафика и засмеялись. Тот высокомерно отвернулся. – Но предложение ништяковое: нас много, дурища одна – разрулим, как считаете?
- Других вариантов не предвидется, у всех остальных родаки по квартирам сидят, - заявил Юра как самый здравомыслящий.
- Ну, значит, завтра у Никитоса, - подытожил Куросакин.
- Ага, - добавил Джаггерджашвилли. Он любил, чтобы последнее слово оставалось за ним.
***
18:00, кабинет сержанта Кирова
- Что ж, поздравляю, - с улыбкой проговорил Киров. – Завтра отработаете – и на свободу с чистой совестью до следующего правонарушения.
- Благодарю, - кивнул Геннадий и добавил. – Вы, Изенька, только не обижайтесь, но я все-таки скажу. Вы чертовски странно смотритесь в этом... месте. Нет-нет, форма вам к лицу, но, право слово, вам бы больше пошло в духовной семинарии учиться, чем уголовников допрашивать.
Киров обладал живым воображением и мгновенно представил себя облаченным в черную рясу. "Священник Израэль Матфеевич Киров", - эта пафосная фраза прозвенела в ушах торжественным баритональным дискантом.
Изька не выдержал и рассмеялся.
- Забавные вещи вы говорите, Гена, - он и сам не заметил, как по своей воле назвал подшефного по имени. – Но меня вполне устраивает мое место работы.
- Время покажет, - расплывчато заметил Ичмамбетов. – К слову, хотел повторить свое приглашение.
- Приглашение? – переспросил Киров.
- Помнится, я обещал позвать вас в гости и накормить пловом по случаю окончания моего наказания, - напомнил Геннадий.
- Помнится, я вам отказал, - сообщил Изька.
- Обидно, - вздохнул Геннадий. – Но ничего не поделаешь: уговаривать не буду.
Киров был несколько ошарашен таким поворотом событий: он был уверен ,что его будут уговаривать, долго и со вкусом.
И не исключено, что в конце концов Киров согласился бы.
- Уговаривать не буду, хотя мне и жаль, - продолжил тем временем Геннадий. – Могли бы мой день рождения заодно отметить.
- У вас день рождения? – поднял бровь Изька.
- Ага, - кивнул Ичмамбетов. – Был. Две недели назад. Но что-то раньше руки не дошли отметить. А тут – двойной повод… Жаль, что вы не желаетет составить мне компанию, очень жаль.
- Уговорили, - махнул рукой Киров, мысленно попеняв себе за столь легкое согласие. – Готовьте плов, я приду.
На губах Геннадия заиграла улыбка победителя.
***
19:00, квартира Кучкиных.
Абарайкин совершенно не горел желанием идти в гости к начальнику. Особенно принимая во внимание тот факт, что сам он Рената не приглашал.
Но написанный корявым риткиным почерком адрес и столь же криво нарисованная схема жгли карман и буквально-таки силой выпинывали из дома.
- Молодец, что пришел! – вместо приветствия бросила Ритка, втаскивая гостя в квартиру. – Проходи, раздевайся. Пока брата нет, устрою тебе небольшую экскурсию.
Ренат с интересом разглядывал домашние тапочки Кучкиной: они были сделаны в форме пушистых розовых кроликов. В комбинации с черным спортивным костюмом они смотрелись... весьма неожиданно.
Определенно, в этой милой девчушке было что-то дьявольское.
Тем временем Ритка начала вещать:
- Посмотри направо. Это рисунки брата. На левой стене – мои. Впрочем, на мои лучше не смотри. Я по сравнению с братом жалкий ремесленник!
Ренат послушно посмотрел, куда было сказано, и несколько подзабытое чувство глубокого охренения охватило его с новой силой.
На всех без исключения картинах были изображены… кляксы.
Большие и маленькие.
Цветные и черно-белые.
Кляксы-одиночки и целые группы клякс.
Разные, но одинаково пугающие кляксы пристально смотрели на Абарайкина.
О да, у этих кляксы были глаза.
И лица.
Кучкина тем временем явно ждала от Рената восторженной реакции.
- Эммм, я не то, чтобы много понимал в современном искусстве, - замялся Абарайкин. – Но в целом оно очень… мило, да.
Ритка посмотрела на парня снисходительно, но от комментариев воздержалась.
- Чего бы тебе еще показать? – задумчиво протянула она.
- А может, просто чаю попьем? – предложил Ренат. - У меня и печенье с собой есть, - он справедливо опасался, что еще одного культурного шока его психика может и не пережить.
- Как скажешь, - пожала плечами девушка и повела гостя на кухню.
***
- Слушай, а как так получилось, что твой брат был женат на твоей же сестре, а? – полюбопытствовал Ренат, хрустя печеньем.
- Дело в том, что Боря на самом деле мне не брат, - неохотно ответила Ритка. – Он женился на моей сестре, а со мной породнился уже после ее… смерти.
- Вот оно что, - протянул Абарайкин. – Извини, если задел.
- Да ладно, ничего, - отмахнулась она. – На самом деле, мы с ней почти не были знакомы. Вышло так, что…
Пересказ родственных хитросплетений семьи Кучкиных был прерван звонком в дверь.
- Это Боря, наконец-то! – Рита вскочила со стула и побежала в коридор. Ренат поплелся за ней. Ну а что ему еще оставалось делать?
- Привет, брат! – воскликнула Ритка, открыв дверь. – Извини, что не предупредила, но у нас снова гости.
- Здрасьте, Борис Натанович, - вежливо проговорил Абарайкин.
Реакция Кучкина была крайне непосредственной:
- Ренат? Несколько... удивлен видеть тебя здесь, - заметил он.
- Так вы знакомы? – неискренне удивилась Ритка. – Надо же! А мы с Ренатом только сегод… недавно познакомились. Случайно. В трамвае, - с придумыванием на ходу у девушки было худо.
Впрочем, Борис не стал задавать лишних вопросов – ему и так все сразу стало ясно.
Не зря этот Абарайкин показался ему сомнительным – интуиция никогда не подводила Кучкина.
Все оказалось проще простого: этот неотесанный мерзавец запал на Риту и решил ее соблазнить.
Кучкин не утруждал себя рассуждениями, почему именно его сестра пала жертвой растлителя Абарайкина.
В то, что Ритка могла вляпаться в подобную историю, он ни секунды не сомневался: она была известной авантюристкой.
Но порицать сестру за эту черту Кучкин не мог – в ранней юности он вел себя не лучше.
Десять лет назад…
- Боря! Боренька, слезь оттуда, умоляю! Седьмой этаж! Ты же сейчас разобьешься! – молодая темноволосая девушка смотрела перед собой застывшим от ужаса взглядом.
- Ответь на мой вопрос, Анна: ты согласна стать моей женой? – невозмутимо проговорил стоящий в оконном проеме Кучкин. Полы дорогого черного пальто реяли на ветру, как пиратский флаг.
- Как ты сюда пробрался? – по щекам девушки текли слезы.
- По пожарной лестнице и карнизам, - спокойно ответил Борис. – Ты сама отказалась пускать меня в дверь. Впрочем, это не имеет никакого отношения к делу. Я жду твоего ответа.
- Боря, я не могу, я слово дала, - Анна покачала головой. – Я поклялась, что найду Риту, и только тогда… только после…
- Я помогу тебе с поисками, - парировал Кучкин. – Пойми, я устал ждать. Устал бегать за тобой. Устал слушать эти… отговорки.
- Боря, я не пара тебе, - девушка опустилась на колени и закрыла лицо руками. – Ты такой красивый, у тебя есть настоящая «Мазда», а я обычная, и все девчонки говорят…
- А ты сама как считаешь? – резонно спросил Борис. – Ты веришь им больше, чем мне?
- Нет, я им не верю, - всхлипнула Анна.
- Значит, ответ на мой вопрос положительный, - резюмировал Кучкин.
- Да, - проговорила девушка. Спорить со стоящим на самом краю Борисом отчего-то не хотелось.
- Отлично, - улыбнулся Кучкин. – Завтра я заеду за тобой в двенадцать, и мы поедем в ЗАГС. Будь готова, - с этими словами он начал грациозный спуск с подоконника на землю.
***
- Борис Натанович, - Кучкин отвлекся от приятных воспоминаний. Абарайкин стоял рядом и настойчиво дергал его за рукав. – Я, наверное, пойду? Чего я вам мешать буду? Вы, наверное, с сестрой пообщаться хотите...
- Идите, - пожал плечами Борис. – Вернее нет, стойте! - он решил, что с негодяем надо разобраться не отходя от кассы. - Прошу пройти со мной, я бы хотел обсудить с вами одну... проблему.
Под умиленным взглядом Ритки двое прошествовали на кухню и закрыли за собой дверь.
Глава девятая, где персонажи борются с непогодой, слушают французский шансон и снова едят хвощ полевой. NEW!
читать дальше17:00, центральный южнобутовский парк. Пруд.
Дождь в Южном Бутове был подобен любви: никто и никогда не знал, когда он нагрянет.
Сережа Хираков был оптимистом, а потому искренне верил, что в день, когда ему предстоит прогулка по парку в компании мудака Айзеншписа, ливня не будет. Он даже зонт специально дома оставил, чтоб не сглазить.
Серега быстро понял, какую ошибку совершил: стоило ему выйти из дома, как накрапывающий мелкий дождик превратился в нечто совершенно проливное. Но возвращаться было лень, и Хираков мужественно продолжил свой путь сквозь дождь. В глубине души он свято верил, что Сашка тоже понадеялся на ясную погоду.
Какого же было его разочарование, когда у входа в парк обнаружился Айзеншпис с большим зонтом в руках!
- Знаешь, очкарик, - протянул мокрый и злой Хираков вместо приветствия, - мне уже страшно, куда ты потащишь меня в следующий раз. Вчера компот в столовке, сегодня гребаный парк и поганый дождь, а завтра у нас что по плану? Экскурсия в морг? У меня такое чувство, что ты, блин, решил разом двух зайцев прибить: и девку отвадить, и меня до печенок достать. Скажи честно, это месть за то, что на выпускном я налил тебе водки вместо минералки?
- Не понимаю, о чем ты, - пожал плечами Саша. Однако еле заметная ухмылка наводила на мысль, что серегина теория не лишена определенных оснований.
- Ну да, конечно, - хмыкнул Хираков, тщетно пытаясь пригладить намокшую челку. – Кстати, где эта твоя шпионка?
- У нас за спиной, - высокомерно ответствовал Айзеншпис. Темно-синий купол зонта, раскрытый над головой, давал ему лишний повод смотреть на Хиракова с чувством немого превосходства.
Серега незаметно обернулся и увидел Хинаморину: одетая в красный плащ, она старательно маскировалась под покрытый ярко-желтыми листьями куст.
- Симпатичный у нее дождевик, - осклабился Хираков, добавляя. – Ну что, пошли? Как любит говорить дядя, раньше сядешь – раньше выйдешь, - и бодрым шагом двинулся вперед.
- Стой, - Саша схватил спутника за локоть. – Иди под зонтом.
- Заботливый какой, - фыркнул Сережа.
Но под зонт спрятался.
***
Спустя полчаса.
- Айзеншпис, - сквозь зубы прошипел Хираков. – Ты давно в челюсть не получал? Ты только скажи, я с удовольствием…
-Что побудило тебя задать такой вопрос? - хмыкнул Саша.
- Угадай, - глаза Сережи недобро блеснули.
- Понятия не имею, - играл в несознанку Айзеншпис.
- Прекрати. Меня. Лапать, - выдохнул Хираков.
- Не прекращу, - покачал головой Саша. – Это необходимо для достоверности.
- Для достоверности хватило бы первых пяти минут, не находишь? – поднял бровь Серега. – Короче, делаем так: или ты немедленно отодвигаешься на гребаных полметра и берешь меня за руку, или я, черт возьми, за себя не отвечаю.
К удивлению Хиракова, Айзеншпис беспрекословно его послушался.
***
Спустя еще пятнадцать минут.
- И как ей это не надоест? – Хираков возвел очи к куполу зонта. Хинаморина следовала за парнями бесшумной алой тенью.
- Упорная девушка, - заметил Сашка с невольным уважением.
- Слушай, вот скажи честно, - полюбопытствовал Серега. – Тебе она вообще не катит?
- Не в этом дело, - покачал головой Айзеншпис. – Просто у меня в жизни несколько иные цели.
- Дрочить на колбы и мензурки? – насмешливо бросил Хираков.
- Тебе не понять, - отрезал Саша.
- Не, я по-честному не понимаю, - продолжал Серега. – Как можно заниматься такими скучными вещами? Чего ты в итоге нахимичить хочешь?
- Это тебя не касается, - повторил Айзеншпис. – Моя химия не скучнее твоего дизайна и глупых рисунков.
- Не сравнивай то, в чем ничего не понимаешь, тупица! – заспорил Хираков. – Рисование – это творчество, это захватывает, это… Черт возьми, откуда здесь эта гребаная лужа?!
- Под ноги смотри, - хмыкнул Айзеншпис.
Серега в ответ высказался резко и крайне нецензурно.
Саша довольно блеснул очками.
***
Еще десять минут спустя.
- Все-таки люблю осень, - заметил Серега. – Особенно когда дождя нет. Все такое яркое!
- Почему ты все время пытаешься заговорить со мной о какой-нибудь ерунде? – вопросил Айзеншпис, убирая зонт.
- Блин, я просто пытаюсь общаться с тобой по-человечески, - вспыхнул Хираков.- Но все время забываю, что с тобой так нельзя.
- Мда? – с усмешкой проговорил Саша.
- Да! – ответствовал Серега. – И знаешь, почему? Потому что ты не человек. Ты – мудак.
- Как невежливо, - покачал головой Айзеншпис.
- Зато чертовски правдиво! – парировал Хираков.
***
Пять минут спустя.
- А я не люблю осень, - внезапно проговорил Айзеншпис. – Холодно и сыро.
- Интересно, до тебя каждая моя реплика по полчаса доходит? - съязвил Хираков и, подумав, добавил. – Зато красиво!
- Что тут красивого? – пожал плечами Саша. – Везде идиотские листья и лужи.
- Глаза разуй и оглянись вокруг себя, тогда поймешь! – воскликнул Серега.
Айзеншпис честно оглянулся. Природа по-прежнему не вызывала у него восторга.
- Глупости, - небрежно бросил Саша.
- Какой ты все-таки зануда, - мученически протянул Хираков. – Ладно, даю тебя последний шанс осознать свое убожество и раскаяться, - с этими словами Серега полез в карман и извлек плеер – ярко-зеленый айпод.
- Смотри перед собой и слушай, - он протянул своему спутнику один из наушников.
Скептически хмыкнув, Айзеншпис нажал на «play».
Mélodie d'amour chantait le cœur d'Emmanuelle
Qui bat cœur à corps perdu
Mélodie d'amour chantait le corps d'Emmanuelle
Qui vit corps à cœur déçu
Саша никогда не относил себя к поклонникам французского шансона, но сейчас он не мог не признать: эта песня была на удивление к месту. Листья – багряные, золотистые, темно-зеленые – плавно и гармонично кружились под медленную музыку.
Такая осень была, вне всякого сомнения, прекрасной.
Завораживающе прекрасной.
- Ну, теперь ты понял, о чем я? – торжествующе произнес Серега.
- Боюсь, что нет, - соврал Айзеншпис.
Из принципа соврал: он ни за что и никогда не будет согласен с этим пустым идиотом!
***
Через пять минут.
- Блин, когда мы обратно пойдем? – ныл Хираков. – Я замерз.
- Мы уже идем обратно, если ты не заметил, - ответствовал Саша. – Движемся к выходу.
- Чудесно, - обрадовался Сережа и ускорился.
Дойдя до ворот, Саша внезапно остановился.
- Чего встал? – невежливо поинтересовался Хираков.
- Поверь, мне крайне неприятно это делать, - вместо ответа на заданный вопрос сообщил Айзеншпис. – Но, полагаю, без этого эффект будет смазан, - с этими словами он снял очки, решительно притянул Серегу к себе и поцеловал.
Страстно и порывисто - Хираков не успел уклониться.
Сидевшая в кустах Хинаморина не смогла подавить разочарованный вздох.
- Вот теперь можем расходиться, - довольным голосом сообщил Саша, отстраняясь.
- Ты охренел, да? – вопрос Хиракова прозвучал крайне беспомощно. – А если б какая-нибудь сука нас увидела? Ты об этом подумал, урод?
- Я проверил, все чисто, - не теряя самообладания, ответил Айзеншпис. – Нас видела только та, для которой это все предназначалось.
- Ты меня бесишь, твою мать, как же ты меня бесишь! – выдохнул Сережа и ушел, не попрощавшись.
Саша проводил его долгим задумчивым взглядом.
Неужели Хираков прав, и он действительно решил убить двух зайцев?
***
19:00, квартира Ренаты Унохановой
- Ну что, как у вас хвощ пошел? – заботливо спросила Уноханова у Заракина.
- Очень хорошо пошел! – с энтузиазмом ответил Иннокентий. – Такой он, знаете ли… Полезный и вообще… симпатичный.
Заракин не лукавил: хвощ занял особое место не только в его сердце и желудке, но и на кухне. Поставленный в баночку с водой, стебелек зеленел на радость всем обитателям скромной двухкомнатной квартирки.
Даже племянник Никита после пары затрещин перестать ржать над заботливо подливающим хвощу водички дядей.
***
Тем временем в квартире Заракиных…
- Оленька, скажи, пожалуйста, что это за зеленая хе… листики плавают в нашем чае? – максимально вежливо спросил Куросакин.
- Это мята! – радостно ответила Иноева и улыбнулась.
- Видишь ли, оно не пахнет мятой, - деликатно заметил Юра.
- Потому что это ни хера не мята! – выкрикнул нервный Джаггерджашвилли.
Губы Оли дрогнули:
- Я же как лучше хотела, ребята! – всхлипнула он. – Эта… штука, стояла на окне, в баночке… Я думала, это мята!
- ЧТООООО? – Никита вскочил со своего места и дико уставился на Иноеву. – Ты хочешь сказать, что уничтожила дядин хвощ? Бля, он же мне голову снимет…
- Я не весь, я только немного его... общипала, - несмело проговорила Оля.
Никтита издал протяжный безнадежный вой.
- Не волнуйся, мы скажем, что он сам… облетел, вот! – осторожно гладя тихо матерящегося друга по плечу, подал голос Тема.
- Точняк! – обрадовался Никита. - Замётано, чуваки!
- А вот и нет, - раздался язвительный голосок розововолосой Яночки, любимой приемной дочки Заракина. – Я все папе расскажу!
- Ах ты засранка! – завопил Никита. – Да я тебе за такое не то что патлы в розовый покрашу – я тебя налысо побрею!
В ответ девочка нагло рассмеялась и убежала.
Компания ломанула за Яночкой, но та оказалась шустрее: закрылась в ванной и, будучи в полной безопасности, безнаказанно дразнила ребят.
Те в долгу не оставались: ругались в ответ и попутно пытались выломать дверь.
***
И снова квартира Унохановой.
- Это хорошо, что хвощ вам подошел, - кивнула головой Рената. – Теперь у меня к вам такой вопрос: как вы питаетесь, дорогой Иннокентий?
- Ну, нормально, - протянул Заракин. – Сосиски там, вермишель, котлеты…
- Какой кошмар! – ужаснулась Уноханова. – Вы же губите себя такой пищей! Подождите полчасика, и покажу, как должен выглядеть ваш идеальный ужин...
***
Полчаса спустя.
- Что же вы не пьете сельдереевый сок, Иннокентий? Он очень вкусный, - рекламировала Уноханова. – И салат из редиски ешьте, он совсем без соли. Так бодрит!
- Да, бодрит, - обреченно согласился Заракин. Вот уже несколько минут он уныло жевал салатный лист.
Жевал – и отчетливо осознавал, что готов всю жизнь питаться одной редиской, только бы Рената сидела напротив и улыбалась.
Как сейчас.
- Я вам каждый день теперь ужин готовить буду, - будто прочитав его мысли, сообщила Уноханова.
Заракин мысленно вздохнул и широко улыбнулся в ответ.
***
21:00, квартира Заракиных
- Папа, папа! – верещала Яночка. – А Никитка сегодня привел с собой каких-то странных ребят, и они съели твой хвощ! Ты ведь накажешь его, правда-правда?
- Молодцы ребята, сознательные, - неожиданно отреагировал Заракин. – Хвощ полезный, он – всему голова. А ябедничать на двоюродного брата нехорошо, мелочь.
Яночка обиженно засопела:
- Я не ябедничаю, просто он меня дразнит. Пускай уже мирится с родителями и катится к себе на фиг!
Заракин вздохнул.
Беспокойный племянник вызывал у него схожие эмоции, но высказывать их вслух было не педагогично. Поэтому Иннокентий строго заметил:
- Ты не пацан, а девочка, говори культурно! – и поплелся спать, дабы избегнуть искушения сожрать на ночь упаковку Доширака.
Или лучше две.
Яночка проводила его грустным взглядом и глубоко вздохнула.
Ее провокация не удалась.
-
-
15.09.2010 в 00:21Огромное Вам спасибо, ибо это великолепно более, чем полностью!
-
-
15.09.2010 в 00:25Удачной борьбы с бронхитом!
-
-
15.09.2010 в 01:04скорее бы проду)
-
-
15.09.2010 в 02:52шайбу-шайбупроду-проду~-
-
15.09.2010 в 03:21ой Ритка жжот
автор, благодаря вам у меня выдался очень веселый урок литературы
*затаилась и ждет проды*
-
-
15.09.2010 в 07:27-
-
15.09.2010 в 08:02-
-
15.09.2010 в 08:41тычок
-
-
15.09.2010 в 08:49-
-
15.09.2010 в 10:07-
-
15.09.2010 в 10:32спасибо за новую главу)
-
-
15.09.2010 в 10:49Обожаю качественные АУшки, а тут еще и с юмором! И такие характеры!
Пишите дальше побыстрее, очень ждем.
-
-
15.09.2010 в 14:25Что же дальше будет?!
-
-
15.09.2010 в 17:56-
-
15.09.2010 в 19:13-
-
15.09.2010 в 19:43ну Ритка... у меня просто нет слов!
-
-
15.09.2010 в 19:58РукияРитка, ну яойщица-
-
15.09.2010 в 20:22Гоша его зовут х)
-
-
15.09.2010 в 22:57-
-
16.09.2010 в 02:19Выкладываю новую главу.
-
-
16.09.2010 в 04:58Спасибо за этих оболдуев)
-
-
16.09.2010 в 10:26Хираков/Айзеншпис медленно, но неумолимо переползает в ранг моих отпэшек))
*чувствует себя законченным драг-диллером* :Р
А семья Хираковых-Кискиных вообще трогательна до неприличия))
Сама тащусь с этих раздолбаев)))
-
-
16.09.2010 в 10:36Хираковы-Кискины - это вообще бомба))
И бедный, бедный Заракин...
Спасибо за такой заряд позитива)
-
-
16.09.2010 в 13:59Контрольный в голову
Спасибо
-
-
16.09.2010 в 16:51автор,ваш рассказ скрашивает мои суровые трудовые будни,спасибо вам *_*
И пощадите Заракина><-
-
16.09.2010 в 18:09-
-
16.09.2010 в 19:32-
-
16.09.2010 в 22:25дерьне очень хорошо,но тут это...и...-
-
17.09.2010 в 09:37-
-
17.09.2010 в 18:02Автор, отсыпьте, умоляю!