семь ангелов, имеющие семь труб, уже приготовились
Название: Семейные ценности Айзенов
Автор: sunny_loxmi4
Рейтинг: PG
Персонажи: Айзен|Хирако, НЖП, Гин
Жанр: стеб, юмор
Краткое содержание: Из достоверных исторических источников нам известно, что у Айзена Соуске имелась мама...
Дисклеймер: вся матчасть чужая, вся трава - моя
Предупреждение: АУ, ООС
читать дальшеЭпизод первый.
Из достоверных исторических источников нам известно, что у Айзена Соуске имелась мама.
Вопрос о том, можно ли считать капитана Хирако достоверным историческим источником, оставим на совести специалистов по этим самым источникам. Наша история все равно не претендует на правдоподобность.
***
Что делают черные властелины в свои законные выходные?
Строят будущую вертикаль и горизонталь власти? Устраивают оргии с участием случайно подвернувшихся под руку Пустых? Пьянствуют с соратниками?
Не угадали.
Правильные черные властелины блюдут свою репутацию задротов без личной жизни, и проводят все свободное время у родителей.
Никто не смог бы упрекнуть Айзена в том, что он неправильный черный властелин: каждое воскресенье, ровно в десять утра, он стоял на пороге материнского дома и настойчиво стучал в дверь.
- Ну что ты колотишь, как дятел? - так привечала Соуске матушка - Киоко-сан. - Я у тебя, слава ками, не глухая пока. Давай, не стой на пороге, проходи, завтракать будешь.
- Но я уже ел, - привычно заспорил Айзен. Не мог же он прямо сказать матери, что ее пирожки не вписываются в его принципы здорового питания.
- Знаю я, как в вашем Готее кормят, - хмыкнула Киоко-сан. - Отец твой, мир его душе, вечно голодный ходил. Оттого и характер у него был такой, что не к столу будет сказано, - она брезгливо поморщилась. - Так что не спорь и ешь! И вымой руки!
Айзен и не думал спорить - за прошедшие десятки лет он успел выучить, что это совершенно бессмысленно.
***
Киоко-сан была женщиной немолодой, но крайне активной и разговорчивой. Бесед с соседками ей, очевидно, было не достаточно, и она настойчиво изливала свою общительность на немногословного сына.
- Вчера на рынке была. Дорожает все по-страшному, - делилась мама бытовыми горестями. - Зато купила отрез ткани на кимоно, думаю к весне сшить. А ты кушай-кушай.
- Это правильно, сшей, - кивал Соуске, безуспешно пытаясь отказаться от шестого по счету пирожка.
- А еще в соседнем районе рейд был, вроде, меноса одичавшего ловили. Говорят, погиб даже кто-то, - продолжала сыпать новостями Киоко-сан. - Ты аккуратней там, в бой не рвись. Опасно там у вас, я посмотрю.
- Я всегда аккуратен, - успокоил маму Айзен. - Ты же знаешь.
- Да уж, знаю. Ты у меня молодец, - душевно вздохнула матушка. - На отца так похож стал, - мечтательно протянула она, подперев подбородок кулаком. - Красавчик ты у меня, сынок. Жениться-то думаешь?
Мама спрашивала об этом всякий раз - но Айзен стушевался так, будто слышал этот вопрос впервые.
- Да когда мне об этом думать - я работаю, - быстро проговорил он. - Дел в отряде много, голову от стола поднять некогда.
- Капитан-то как, не обижает тебя? - подозрительно спросила Киоко-сан. Что ни говори, а интуиция у нее была хорошая.
- Не обижает. Просто он очень ответственный, и от подчиненных того же требует, - поспешно ответил Соуске. С матушки станется приехать в отряд, дабы научить Хирако-тайчо правильному обращению с ее сыном.
- Ну смотри, - покачала головой мама. - Если что, ты скажи.
- Обязательно, -пообещал Айзен. Перед его внутренним взором стояла приятная глазу картина: сурово нависая, мама читает Шинджи мораль, а тот слушает и пристыженно молчит.
***
- Мне пора, мам. Завтра на службу рано вставать, - сказал Айзен, заметив, что на дворе уже темно.
- И не посидишь никогда по-нормальному, - укоряюще проговорила Киоко-сан. - Ладно уж, иди, раз торопишься. Сейчас пирожков тебе на дорожку соберу.
- Не надо, правда, - попытался отказаться Соуске.
- Бери и не спорь! - отрезала мама. - Сам не съешь - друзей угостишь.
Айзен не стал разочаровывать маму и говорить, что его единственный друг предпочитает хурму, а пирожки, скорее всего, сожрет зловредный капитан.
***
- Хорошая у тебя мама, Соуске. Мне бы такую! - проговорил Хирако-тайчо, поглощая чужие пирожки.
Айзен мысленно ухмыльнулся.
Когда-нибудь Соуске организует начальству знакомство с родительницей в ее не-пирожковой суровой версии.
С воспитательной целью.
Эпизод второй.
- Прошу прощения, вы тут главный?
Хирако Шинджи моргнул.
На пороге его кабинета стояла пожилая женщина, маленькая и седая.
Хирако моргнул еще раз.
Гостья смотрела на Шинджи пронзительным взглядом и совершенно не собиралась исчезать, таять в воздухе и испаряться, как полагается порядочным галлюцинациям.
Более того: осуждение в ее глазах было настолько зримым, что Шинджи стало немного стыдно за свои не по уставу длинные волосы, мятую форму и чашку чая, стоящую аккурат на квартальных отчетах.
- Ну… Видимо, я тут главный, – сознался Хирако. Валить ответственность все равно было не на кого. – А вы кто будете?
- Я мама вашего лейтенанта, Айзена Соуске. Можете называть меня Киоко-сан, - представилась женщина. – А вы Хирако-тайчо, я правильно помню?
Шинджи почувствовал себя крайне неуютно: что такого его бестолковый лейтенант наболтал своей маменьке, что та решила заявиться в отряд собственной персоной? Объективно говоря, ябедничать Соуске было не на что: последнее время капитан пятого отряда непривычно много работал, а потому сил на издевательства над лейтенантом почти не оставалось. Мелкие подколки относительно унылого внешнего вида и старомодных очков традиционно за издевательства не считались.
- Вы знаете, - продолжила меж тем Киоко-сан, - мой мальчик – такой замкнутый и скрытный…
- Знаю. Еще как знаю, - понимающе покивал головой Хирако.
- Мне кажется, он что-то от меня скрывает. Что-то очень важное, - собеседница надрывно вздохнула.
«Мне тоже так кажется», - мысленно согласился Шинджи, а вслух спросил:
- Все это очень печально, но чем я могу вам помочь?
- Как чем? Вы же его капитан, - торжественно провозгласила Киоко-сан.
- Увы, - грустно отозвался Хирако. – То есть, я хотел сказать, это такая радость для меня - работать с вашим сын…
- Следовательно, вы часто общаетесь с ним. Чаще, чем я, - не слушая его, говорила заботливая матушка. – Быть может, вы знаете, что с ним происходит? Может, дело в какой-то женщине? Или, - она понизила голос, - в мужчине?
Темно-карие глаза Киоко-сан буравили в Хирако невидимые дыры, и тот малодушно опустил глаза.
Эта немолодая безобидная с виду женщина умудрялась вселять в Шинджи суеверный ужас, и в отместку он решил пошутить.
Идея забавного прикола пришла мгновенно.
- Вы правы, Киоко-сан, - скорбно и пафосно проговорил Шинджи, представляя, как будет ржать Хиери, когда он расскажет ей эту историю. – Дело в мужчине. В двух мужчинах, - добавил он, подумав.
Киоко-сан схватилась за сердце, и Хирако, довольный произведенным эффектом, кликушески продолжил:
- Видите ли, ваш сын связался с дурной компанией.
- Рассказывайте мне все, не таясь, - решительно проговорила женщина. – Не жалейте меня.
- Не буду, - искренне пообещал Шинджи. – У вашего сына есть два крайне сомнительных друга. Первый… Как бы это помягче сказать, - он замялся. – Поймите, Киоко-сан, я не расист, но этот Тоусен…
- Негр, что ли? – активно поддержала беседу Киоко. – Терпеть их не могу. Понаехали тут! И что им в своих областных департаментах не сидится? Чего им, в Сейрейтее медом намазано?
- Именно так, - Хирако улыбнулся: ему почти не приходилось врать – все подробности матушка Айзена додумывала самостоятельно. – В общем, сомнительный тип. А второй, - он осуждающе покачал головой. – Второй – и того хуже. Во-первых, предположительно полукровка-кицунэ.
Киоко-сан недовольно поджала губы.
- Во-вторых, он малолетка. Очень странный малолетка, - добавил Шинджи. – Питается одной хурмой. Крайне неблагонадежный тип, как по мне.
- И что, мой сын с ними… - собеседница не нашла в себе сил договорить.
- Я не знаю, чем именно они занимаются, - туманно ответил Хирако. – Но чувствую, что дело нечисто. Возможно, они организовали нелегальный траффик душ колониям Пустых, а может – и того хлеще…
- И того хлеще? – слабым голосом повторила бедная мать.
- Контрабанда генсейского саке и прочих отвратительных излишеств. Азартные игры. Проституция, - с удовольствием перечислял Хирако.
- О боги! Мой сын связался с криминалом, - Киоко-сан всхлипнула. – Видел бы это его покойный отец…
Шинджи стало немного неловко из-за того, что довел женщину до слез, и он попытался разрядить атмосферу.
- Не переживайте раньше времени, - проговорил Хирако. - Может, они просто… ну… - он задумался, какое относительно безобидное занятие можно приписать подчиненному.
- Они еще и развратничают вместе? – охнула женщина.
Шинджи бессильно вздохнул. Все-таки Киоко-сан была находкой для провокатора.
- Спасибо вам, Хирако-сан, - поблагодарила женщина. – Спасибо, что открыли мне глаза на поведение этого негодника.
- Да в общем-то… гм… не за что, - небрежно пожал плечами Шинджи.
- Я тут пирожков этому обормоту принесла, - спохватилась женщина. – Но, вижу, не заслужил он их. Так что кушайте вы, Хирако-сан.
- Зовите меня просто Шинджи, хорошо? - тот довольно улыбнулся, разглядывая большое блюдо с выпечкой.
- Мама? Что ты тут делаешь? – внезапно на пороге кабинета появился объект горячих обсуждений - а именно, Айзен.
Киоко-сан смерила сына презрительным взглядом:
- С тобой, молодой человек, я поговорю в воскресенье, и только попробуй не прийти! Пора мне, Шинджи, - обратилась она к Хирако. – Еще раз спасибо, что нашли время на беседу.
- Не за что, Киоко-сан, - вежливо раскланялся тот.
Матушка молча прошествовала мимо Айзена, активно транслируя тому лучи недовольства.
Соуске поежился.
- Что это значит, тайчо? Что моя мать делала у вас в кабинете? – спросил он, как только Киоко-сан скрылась из виду.
- Твоя мама? – повторил Хирако. – Да так, предложила мне твою руку и сердце, только и всего. К слову, я согласился, - добавил он, подмигнув.
- Что?.. - Айзен побледнел.
- Шутка, - ухмыльнулся Шинджи. – Просто зашла про тебя поговорить. Волнуется. Я ж говорю, хорошая у тебя мама, - заключил он. – И пирожков, опять же, принесла. Будешь?
- Нет, ешьте сами, - отказался Соуске. – И что вы ей про меня навра... сказали?
- Что служишь примерно, и все такое, - Хирако справедливо решил не вдаваться в подробности.
- А почему она тогда такая недовольная была? – недоверчиво прищурился Айзен.
- Понятия не имею! – раздраженно воскликнул Шинджи. – Это уже ваши семейные дела, разбирайтесь сами.
Соуске неслышно вздохнул.
Теперь он знал, как выглядит его личная картина апокалипсиса: беспокойная мать и придурочный капитан, сидящие за одним столом и пьющие чай с пирожками.
Впрочем, с матерью Айзен разберется, а капитан…
Капитану в один прекрасный день еще воздастся.
За все.
Эпизод третий.
Старые часы на стене тикали сообразно текущему моменту – хрипло и немного надрывно.
Айзен провожал печальным взглядом секундную стрелку, мысленно делая ставки, когда же матери надоест играть в молчанку. Вот уже добрых пять минут они, не говоря ни слова, сидели друг напротив друга, будто ожидая, кто первый сломается.
Глаза у Киока-сан темные, колючие – маленький Соуске всегда робел, когда мама смотрела на него так, как сейчас - сердито и недовольно. Но теперь он уже не мальчишка, и в состоянии ответить.
Глаза у Айзена спокойные, самоуверенные - он явно дал понять, что не боится.
Киоко-сан явно не ожидала такого отпора: смутившись, она на мгновение отвела взгляд.
Но самообладание быстро вернулось к ней.
- Ну, рассказывай все, как есть, - резко бросила мать.
Айзену было бы значительно проще, если б он знал, о чем именно надлежало рассказывать.
Хирако-тайчо всю неделю молчал, как пленный партизан, не желая признавать, что он наплел матушке. Временами Шинджи издевательским голосом сообщал, что раскрыл Киоко-сан роковые сердечные тайны своего лейтенанта, но в это Айзен не верил: не знал капитан ничего о его сердечных тайнах.
Понятия не имел.
Матушка нетерпеливо постучала пальцами по столу, явно ожидая ответа, и от безысходности Соуске решил изобразить наивного идиота.
- О чем рассказывать? – как можно более невинно спросил он.
- О дружках своих, - в голосе Киоко-сан звенело пренебрежение.
В душе Соуске все оборвалось. Он примерно представлял, что его капитан мог выдумать про Тоусена и Гина.
- Что ты имеешь в виду? – снова ответил вопросом на вопрос Айзен.
- Хватит паясничать! – грозно воскликнула мама. – Хирако-тайчо мне все рассказал. Про черномазого твоего и оборотня.
Соуске непроизвольно хохотнул: на такую яркую характеристику своих соратников он не рассчитывал.
- Что у тебя с ними за дела? – не отставала Киоко-сан. – Пьянствуете вместе, небось?
- Мама, ты же знаешь, я не пью, - сквозь зубы прошипел Айзен. Это было чистой правдой: будущий ками был конченым трезвенником. Этот факт был любимой темой для шуток всего пятого отряда и в особенности – его капитана, но никто из насмешников не знал истинной причины такого поведения. Дело в том, что алкоголь, даже самый крепкий, не вызывал у Соуске ничего, кроме легкой головной боли с утра. Даже слегка захмелеть ему ни разу не удалось.
А все из-за матери.
Стоило Айзену только прикоснуться к выпивке, как в голове звучал знакомый с детства голос: «Вот вырастешь, начнешь пить, и остановиться-то не сможешь! И будешь, как твой отец, мир его душе. Все с друзьями по кабакам шлялся, да и допился: на миссию с похмелья отправился, и пропал ни за что, ни про что: замешкался, а Пустой-то пасть раззявил, и сожрал твоего батьку!». От таких воспоминаний волей-неволей протрезвеешь. А если эффекта нет, то к чему зазря тратить выпивку?
- Рассказывай мне! – небрежно отмахнулась мать, демонстрируя полное недоверие сыну. – В игры азартные играете? Женщин водите? – она грозно повысила голос.
- Да какие женщины, какие игры? У меня работа, я тебе сто раз говорил! – вспылил Соуске.
- И отец твой так же твердил! – торжествующе проговорила Киоко-сан. – А как вспомню, что он вытворял…
- Вот не надо отца всуе поминать! – Айзен не выдержал и со всей силы саданул кулаком по столу.
От резкого звука мать вздрогнула и внезапно расплакалась. Образ железной леди был разрушен, и Соуске почувствовал себя моральным уродом.
- Ну, мам, не плач, - он несмело дотронулся до материнского плеча. – Прости. Я дурак. Я... Я должен был с самого начала тебе все рассказать, - он таинственно понизил голос.
- О чем рассказать? – спросила Киоко-сан сквозь слезы.
- Дело в том, что сам Генрюсай поручил мне крайне ответственный проект, - наудачу импровизировал Айзен. – Подробности мне запрещено разглашать. Вложены огромные средства, и результат, - он замялся. – Результат будет впечатляющим. А Тоусен и Гин – мои подопытные. Их специально подобрали, из тех, кого не жалко положить на алтарь науки, - подумав, он добавил:
– Только учти, это секрет: даже Хирако-тайчо в него не посвящен.
В этот момент настенные часы внезапно закукарекали душераздирающе-сипым голосом.
Соуске на мгновение представил, что бы сделал Ичимару, если бы узнал о своей роли подопытного лиса, и внутренне содрогнулся. Его юный протеже был горазд на шалости разной степени тяжести.
Мама слушала это псевдосекретный бред с открытым от восхищения ртом.
- Сынок, прости меня, дуру старую, - она порывисто сжала Айзена в объятиях. – Теперь я все-все поняла.
- Не переживай, все нормально, - улыбнулся Соуске. - Извини, что заставил тебя волноваться.
- Больше не буду тебя глупыми расспросами тревожить. Вот я идиотина, прицепилась к тебе, - продолжала причитать Киоко-сан. – Я всегда знала, что ты у меня далеко пойдешь. Ты же у меня такой умный! Теперь осталось только невесту тебе хорошую найти...
- Постараюсь, мама, - Айзен трогательно пожал хрупкую ладонь матери. – Увидишь, я тебя не разочарую. И невесту... И невесту найду.
«А Хирако-тайчо я убью, - мысленно добавил он. – В первую очередь».
***
Соуске был человеком педантичным, и все планировал заранее. Вот и сцену убийства надоевшего капитана он расписал, как по нотам. Более того, у него было целых три варианта развития событий: в первом он сносил Шинджи голову прямо с порога и без лишних слов, во втором – произносил краткий прочувствованный монолог о своей незавидной судьбе и только потом пускал в дело меч, в третьем – заманивал в лес и... опуская некоторые подробности интимного характера, тоже убивал.
Но в действительности все, как обычно, оказалось не так просто.
- Привет, Соуске! Пирожков принес? – так приветствовал своего лейтенанта Хирако.
- Не будет вам больше пирожков, Хирако-тайчо, - твердо произнес Айзен.
- Почему это? – обиженно спросил Шинджи.
- А сами не понимаете? Зачем вы врали моей матери? – резко ответил Соуске.
- Я не врал, я делился подозрениями, - оборонительно проговорил Хирако, гадая, когда же Айзен успел подкрасться к нему так близко.
- Мне пришлось потратить немало сил, чтобы очистить свое имя от этих самых подозрений, капитан, и вы мне за это ответите, - вкрадчиво шепнул Соуске.
- Как интересно, - небрежно ухмыльнулся Хирако, делая вид, что совершенно не впечатлен угрозами. – И как же ты собрался меня удивить?
Вопрос был настолько откровенным и даже пошлым, что Айзен смутился.
- Да ладно тебе, не стесняйся, - Шинджи откровенно насмехался. – Расскажи капитану о своих скрытых талантах.
В этот момент Айзен рассердился по-настоящему.
- Расскажу, - он наклонился к самому уху Хирако. – Расскажу, что сделаю с вами. Я убью вас, капитан.
Повисшую на секунуду тишину взорвал смех Шинджи.
Самоуверенный, злой смех.
- Убьешь меня? – проговорил капитан, чуть успокоившись. – Ну попробуй, Соуске. А я посмотрю, - в его серых глазах мелькнуло снисхождение.
Этого молчаливого оскорбления Айзен снести не мог.
- Я постараюсь, чтобы зрелище вам запомнилось, - негромко проговорил он и исчез в шунпо.
Айзен никогда не любил лгать – и на этот раз не соврал: он устроил для Хирако весьма впечатляющий и слишком достоверный спектакль.
Эпизод четвертый.
Шли годы.
Да что там годы – целое столетие промелькнуло, как один день. Жизнь в Сейретее текла по принципу «иных уж нет, а те - далече»: руководящий состав Готея-13 почти полностью сменился. Одно лишь оставалось неизменным: как и сто лет назад, по воскресеньям Киоко-сан ждала сына в гости.
***
- Вам еще это не надоело, Айзен-тайчо? – улыбка Гина была светла, как июльский полдень, и коварна, как придворные отравители.
- Я не понимаю, о чем ты, - бросил Соуске, тщетно стараясь придать своей аккуратной прическе следы тотальной запущенности и неухоженности.
- Да все о том же. Все эти ваши переодевания, маскировки, конспирация… Достойно ли этого будущего владыки мира? – в голосе Ичимару звучало издевательское беспокойство.
- Гин, не начинай, - Айзен устало рассматривал свое отражение. – Я же тебе объяснял: у мамы слабое сердце…
- И, судя по всему, слабые слух и зрение, раз она до сих пор ничего не заметила, - фыркнул Гин. – Не сочтите за грубость, но надо быть в полном маразме, чтобы жить в Сейрейтее и не знать…
- Прекрати, - резко перебил соратника Соуске. Говоря откровенно, он и сам не понимал, каким образом Киоко-сан осталась в неведении относительно его предательства, но старался не концентрироваться на этой мысли. – Не смей так говорить про мою маму. Ты просто завидуешь.
- Вы правы, Айзен-тайчо, завидую, - с умильной покорностью покаялся Ичимару. – Очень завидую. С детства. У вас же не жизнь была, а сказка: заботливая мама, пирожки с тремя видами начинок, капитан-блонди…
- Доиграешься, - от пронзительного взгляда бывшего капитана Гин осекся на полуслове. – Буду к вечеру, до этого времени Эспада на тебе. Следи, чтоб не хулиганили, и главное – чтобы Улькиорра не учил остальных идиотов читать и писать. А то знаю я его.
- Не беспокойтесь, тайчо. Все будет в лучшем виде, - мурлыкнул Гин, провожая исчезнувшего в портале Айзена ехидным взглядом. Он с удовольствием прикидывал, сколько возьмет с Заэля за неурочное использование Хогиоку в личных целях
***
Капитану первого отряда Ямамото Генрюсаю.
Напоминаю, что сегодня воскресенье.
К.
Айзен Киоко, лично в руки
И что?
Я.
Маразматик.
К.
Ты не понимаешь, о чем просишь.
Я.
Прекрасно понимаю. Я прошу, чтобы моего сына не встретил конвой. Это так много?
К.
Киоко, твой сын – государственный преступник. Ты это понимаешь?
Я.
Мальчик не виноват.
К.
Это он тебе сказал?
Я.
Материнское сердце само чувствует. С ним наверняка плохо обращались.
К.
Ты плохо знаешь своего сына. Соуске безжалостный и беспринципный тип. Он сотню лет морочил нам всем голову, а тебе, похоже, морочит до сих пор.
Я.
По-моему, это ты плохо знаешь своего сына. Безжалостный и беспринципный, говоришь? Весь в отца, не находишь?
К.
Не начинай.
Я.
Быстро же ты все забыл.
К.
Прекрати. Я помогал, чем мог, ты же знаешь.
Я.
О да. Если это все, что ты можешь, то мне очень жаль твоих подчиненных. Пропал Сейрейтей!
К.
Ты предвзята, а я уже тысячу раз просил прощения.
Я.
Конвоя не будет?
К.
Ладно. Не будет. Пусть приходит.
Я.
Спасибо.
К.
***
Уже стоя на пороге материнского дома Айзен с ужасом осознал, что забыл снять линзы и надеть очки.
- Здравствуй, сын, - Киоко-сан как будто ничего не заметила, и Соуске мысленно выдохнул. – Какого чая тебе заварить?
- На твой вкус, - Айзен держался несколько напряженно. Каждый визит к матери был тяжелым испытанием – вести себя, как ни в чем не бывало, придумывать себе несуществующие служебные обязательства и задания было непросто – природа не наградила Соуске богатым воображением. Но пока ему везло: матушка велась на все его незатейливые выдумки.
- Ну, рассказывай, - Киоко подала сыну чашку пуэра. – Рассказывай, чего нового.
- Ничего особенного, - пожал плечами Соуске, вдыхая терпкий аромат чая. – Все по-старому.
- Как бы скрытным, так и остался. Нехорошо, - мать улыбалась, но ее глаза оставались пронзительно-холодными.
От этого жутковатого сочетания Айзену стало не по себе.
- Видишь ли, меня не особенно интересная жизнь, - попробовал объясниться он. – Отчеты, рейды… - и был перебит.
- …убийства, клевета, предательство родины, - этот голос был совсем не похож на материнский. Айзен медленно повернулся на источник звука: на пороге материнского дома стоял Шинджи. - Ты продолжай, Соуске, продолжай. А я послушаю. Может, чего нового узнаю, - мерзавец почти не изменился за прошедшие десятилетие – только волосы стали короче. Нахальная ухмылка, лошадиные зубы, обидная снисходительность в глазах, сутулые плечи, - короче, все то, что Айзен так сильно ненавидел, осталось неизменным.
- Хирако-т… Ты? – он искренне надеялся, что все увиденное просто мерещится ему. – Мама, что это? – он повернулся к матери.
- Я все знаю, сын, - Киоко окинула сына презрительным взглядом: так недавно назначенный лейтенант смотрит на первокурсников Академии.
- Давно? – спросил Соуске упавшим голосом.
- С самого начала, - был короткий ответ.
- И не сдала меня? – Айзен был уверен, что принципиальность перевесит в материнском сердце родительскую любовь.
- Я не доверяю официальному правосудию, - Киоко-сан независимо поджала губы, внезапно становясь удивительно похожей на своего «блудного сына». – Поэтому я нашла для тебя другое наказание.
- С чего ты взяла, что имеешь право судить меня? - нервно вскинулся Соуске.
- С того, что я твоя мать! Я тебя породила, я тебя и накажу, - сурово ответила Киоко.
- Простите, что прерываю трогательную семейную беседу, но можно как-нибудь покороче, а? У меня не так много времени, - Хирако выразительно посмотрел на часы.
- Прости, Шинджи. Еще минута, - от ласковой, почти заискивающей материнской улыбки Айзену стало немного нехорошо. – Так вот, я решила отдать тебя на перевоспитание тому, кто пострадал от тебя больше других – твоему капитану. Ты понял меня, сын?.. Сын?..
Широкая улыбка Хирако, железные нотки материнского голоса, давящая духота – все смешалось в сознание Соуске. Он захлопал глазами и… вернулся в реальный мир.
- С тобой все хорошо? – мать беспокойно трепала его по плечу. – Ты какой-то бледный.
- Все… в порядке, - Айзен до сих пор не верил, что все увиденное им – действительно галлюцинация. – Просто жарко. И чай слишком крепкий.
- Тебе надо больше отдыхать, - Киоко скорбно покачала головой. - Не ровен час, в обмороки падать начнешь.
- Не переживай, не начну, - Соуске отчаянно не верил, что это видение пришло к нему само по себе. Это определенно чья-то иллюзия, и ему отчаянно не хотелось вдумываться, чья именно.
Похоже, надо было уходить.
Быстро допив чай и наскоро распрощавшись с матерью, Айзен вышел из родительского дома. Прохладный вечерний воздух приятно освежал, и Соуске почти успокоился: в самом деле, почему бы случившемуся не быть случайным миражом? Он действительно слишком напряженно работал в последнее время, и увиденное вполне могло стать следствием переутомления.
Увлекшись своими размышлениями, Айзен непозволительно расслабился и пропустил удар по голове. Оный был несильным, но достаточно прицельным и болезненным для того, чтобы вырубить противника на значительный срок.
Шинджи окинул свою жертву довольным взглядом. Все-таки права была Хиери: стукнуть как следует по башке - самый лучший способ сломить сопротивление противника.
- Я перевоспитаю вашего сына, Киоко-сан. Даю слово, - взвалив Соуске на плечи, прошептал Хирако и исчез в шунпо.
=the end=
Автор: sunny_loxmi4
Рейтинг: PG
Персонажи: Айзен|Хирако, НЖП, Гин
Жанр: стеб, юмор
Краткое содержание: Из достоверных исторических источников нам известно, что у Айзена Соуске имелась мама...
Дисклеймер: вся матчасть чужая, вся трава - моя
Предупреждение: АУ, ООС
читать дальшеЭпизод первый.
Из достоверных исторических источников нам известно, что у Айзена Соуске имелась мама.
Вопрос о том, можно ли считать капитана Хирако достоверным историческим источником, оставим на совести специалистов по этим самым источникам. Наша история все равно не претендует на правдоподобность.
***
Что делают черные властелины в свои законные выходные?
Строят будущую вертикаль и горизонталь власти? Устраивают оргии с участием случайно подвернувшихся под руку Пустых? Пьянствуют с соратниками?
Не угадали.
Правильные черные властелины блюдут свою репутацию задротов без личной жизни, и проводят все свободное время у родителей.
Никто не смог бы упрекнуть Айзена в том, что он неправильный черный властелин: каждое воскресенье, ровно в десять утра, он стоял на пороге материнского дома и настойчиво стучал в дверь.
- Ну что ты колотишь, как дятел? - так привечала Соуске матушка - Киоко-сан. - Я у тебя, слава ками, не глухая пока. Давай, не стой на пороге, проходи, завтракать будешь.
- Но я уже ел, - привычно заспорил Айзен. Не мог же он прямо сказать матери, что ее пирожки не вписываются в его принципы здорового питания.
- Знаю я, как в вашем Готее кормят, - хмыкнула Киоко-сан. - Отец твой, мир его душе, вечно голодный ходил. Оттого и характер у него был такой, что не к столу будет сказано, - она брезгливо поморщилась. - Так что не спорь и ешь! И вымой руки!
Айзен и не думал спорить - за прошедшие десятки лет он успел выучить, что это совершенно бессмысленно.
***
Киоко-сан была женщиной немолодой, но крайне активной и разговорчивой. Бесед с соседками ей, очевидно, было не достаточно, и она настойчиво изливала свою общительность на немногословного сына.
- Вчера на рынке была. Дорожает все по-страшному, - делилась мама бытовыми горестями. - Зато купила отрез ткани на кимоно, думаю к весне сшить. А ты кушай-кушай.
- Это правильно, сшей, - кивал Соуске, безуспешно пытаясь отказаться от шестого по счету пирожка.
- А еще в соседнем районе рейд был, вроде, меноса одичавшего ловили. Говорят, погиб даже кто-то, - продолжала сыпать новостями Киоко-сан. - Ты аккуратней там, в бой не рвись. Опасно там у вас, я посмотрю.
- Я всегда аккуратен, - успокоил маму Айзен. - Ты же знаешь.
- Да уж, знаю. Ты у меня молодец, - душевно вздохнула матушка. - На отца так похож стал, - мечтательно протянула она, подперев подбородок кулаком. - Красавчик ты у меня, сынок. Жениться-то думаешь?
Мама спрашивала об этом всякий раз - но Айзен стушевался так, будто слышал этот вопрос впервые.
- Да когда мне об этом думать - я работаю, - быстро проговорил он. - Дел в отряде много, голову от стола поднять некогда.
- Капитан-то как, не обижает тебя? - подозрительно спросила Киоко-сан. Что ни говори, а интуиция у нее была хорошая.
- Не обижает. Просто он очень ответственный, и от подчиненных того же требует, - поспешно ответил Соуске. С матушки станется приехать в отряд, дабы научить Хирако-тайчо правильному обращению с ее сыном.
- Ну смотри, - покачала головой мама. - Если что, ты скажи.
- Обязательно, -пообещал Айзен. Перед его внутренним взором стояла приятная глазу картина: сурово нависая, мама читает Шинджи мораль, а тот слушает и пристыженно молчит.
***
- Мне пора, мам. Завтра на службу рано вставать, - сказал Айзен, заметив, что на дворе уже темно.
- И не посидишь никогда по-нормальному, - укоряюще проговорила Киоко-сан. - Ладно уж, иди, раз торопишься. Сейчас пирожков тебе на дорожку соберу.
- Не надо, правда, - попытался отказаться Соуске.
- Бери и не спорь! - отрезала мама. - Сам не съешь - друзей угостишь.
Айзен не стал разочаровывать маму и говорить, что его единственный друг предпочитает хурму, а пирожки, скорее всего, сожрет зловредный капитан.
***
- Хорошая у тебя мама, Соуске. Мне бы такую! - проговорил Хирако-тайчо, поглощая чужие пирожки.
Айзен мысленно ухмыльнулся.
Когда-нибудь Соуске организует начальству знакомство с родительницей в ее не-пирожковой суровой версии.
С воспитательной целью.
Эпизод второй.
- Прошу прощения, вы тут главный?
Хирако Шинджи моргнул.
На пороге его кабинета стояла пожилая женщина, маленькая и седая.
Хирако моргнул еще раз.
Гостья смотрела на Шинджи пронзительным взглядом и совершенно не собиралась исчезать, таять в воздухе и испаряться, как полагается порядочным галлюцинациям.
Более того: осуждение в ее глазах было настолько зримым, что Шинджи стало немного стыдно за свои не по уставу длинные волосы, мятую форму и чашку чая, стоящую аккурат на квартальных отчетах.
- Ну… Видимо, я тут главный, – сознался Хирако. Валить ответственность все равно было не на кого. – А вы кто будете?
- Я мама вашего лейтенанта, Айзена Соуске. Можете называть меня Киоко-сан, - представилась женщина. – А вы Хирако-тайчо, я правильно помню?
Шинджи почувствовал себя крайне неуютно: что такого его бестолковый лейтенант наболтал своей маменьке, что та решила заявиться в отряд собственной персоной? Объективно говоря, ябедничать Соуске было не на что: последнее время капитан пятого отряда непривычно много работал, а потому сил на издевательства над лейтенантом почти не оставалось. Мелкие подколки относительно унылого внешнего вида и старомодных очков традиционно за издевательства не считались.
- Вы знаете, - продолжила меж тем Киоко-сан, - мой мальчик – такой замкнутый и скрытный…
- Знаю. Еще как знаю, - понимающе покивал головой Хирако.
- Мне кажется, он что-то от меня скрывает. Что-то очень важное, - собеседница надрывно вздохнула.
«Мне тоже так кажется», - мысленно согласился Шинджи, а вслух спросил:
- Все это очень печально, но чем я могу вам помочь?
- Как чем? Вы же его капитан, - торжественно провозгласила Киоко-сан.
- Увы, - грустно отозвался Хирако. – То есть, я хотел сказать, это такая радость для меня - работать с вашим сын…
- Следовательно, вы часто общаетесь с ним. Чаще, чем я, - не слушая его, говорила заботливая матушка. – Быть может, вы знаете, что с ним происходит? Может, дело в какой-то женщине? Или, - она понизила голос, - в мужчине?
Темно-карие глаза Киоко-сан буравили в Хирако невидимые дыры, и тот малодушно опустил глаза.
Эта немолодая безобидная с виду женщина умудрялась вселять в Шинджи суеверный ужас, и в отместку он решил пошутить.
Идея забавного прикола пришла мгновенно.
- Вы правы, Киоко-сан, - скорбно и пафосно проговорил Шинджи, представляя, как будет ржать Хиери, когда он расскажет ей эту историю. – Дело в мужчине. В двух мужчинах, - добавил он, подумав.
Киоко-сан схватилась за сердце, и Хирако, довольный произведенным эффектом, кликушески продолжил:
- Видите ли, ваш сын связался с дурной компанией.
- Рассказывайте мне все, не таясь, - решительно проговорила женщина. – Не жалейте меня.
- Не буду, - искренне пообещал Шинджи. – У вашего сына есть два крайне сомнительных друга. Первый… Как бы это помягче сказать, - он замялся. – Поймите, Киоко-сан, я не расист, но этот Тоусен…
- Негр, что ли? – активно поддержала беседу Киоко. – Терпеть их не могу. Понаехали тут! И что им в своих областных департаментах не сидится? Чего им, в Сейрейтее медом намазано?
- Именно так, - Хирако улыбнулся: ему почти не приходилось врать – все подробности матушка Айзена додумывала самостоятельно. – В общем, сомнительный тип. А второй, - он осуждающе покачал головой. – Второй – и того хуже. Во-первых, предположительно полукровка-кицунэ.
Киоко-сан недовольно поджала губы.
- Во-вторых, он малолетка. Очень странный малолетка, - добавил Шинджи. – Питается одной хурмой. Крайне неблагонадежный тип, как по мне.
- И что, мой сын с ними… - собеседница не нашла в себе сил договорить.
- Я не знаю, чем именно они занимаются, - туманно ответил Хирако. – Но чувствую, что дело нечисто. Возможно, они организовали нелегальный траффик душ колониям Пустых, а может – и того хлеще…
- И того хлеще? – слабым голосом повторила бедная мать.
- Контрабанда генсейского саке и прочих отвратительных излишеств. Азартные игры. Проституция, - с удовольствием перечислял Хирако.
- О боги! Мой сын связался с криминалом, - Киоко-сан всхлипнула. – Видел бы это его покойный отец…
Шинджи стало немного неловко из-за того, что довел женщину до слез, и он попытался разрядить атмосферу.
- Не переживайте раньше времени, - проговорил Хирако. - Может, они просто… ну… - он задумался, какое относительно безобидное занятие можно приписать подчиненному.
- Они еще и развратничают вместе? – охнула женщина.
Шинджи бессильно вздохнул. Все-таки Киоко-сан была находкой для провокатора.
- Спасибо вам, Хирако-сан, - поблагодарила женщина. – Спасибо, что открыли мне глаза на поведение этого негодника.
- Да в общем-то… гм… не за что, - небрежно пожал плечами Шинджи.
- Я тут пирожков этому обормоту принесла, - спохватилась женщина. – Но, вижу, не заслужил он их. Так что кушайте вы, Хирако-сан.
- Зовите меня просто Шинджи, хорошо? - тот довольно улыбнулся, разглядывая большое блюдо с выпечкой.
- Мама? Что ты тут делаешь? – внезапно на пороге кабинета появился объект горячих обсуждений - а именно, Айзен.
Киоко-сан смерила сына презрительным взглядом:
- С тобой, молодой человек, я поговорю в воскресенье, и только попробуй не прийти! Пора мне, Шинджи, - обратилась она к Хирако. – Еще раз спасибо, что нашли время на беседу.
- Не за что, Киоко-сан, - вежливо раскланялся тот.
Матушка молча прошествовала мимо Айзена, активно транслируя тому лучи недовольства.
Соуске поежился.
- Что это значит, тайчо? Что моя мать делала у вас в кабинете? – спросил он, как только Киоко-сан скрылась из виду.
- Твоя мама? – повторил Хирако. – Да так, предложила мне твою руку и сердце, только и всего. К слову, я согласился, - добавил он, подмигнув.
- Что?.. - Айзен побледнел.
- Шутка, - ухмыльнулся Шинджи. – Просто зашла про тебя поговорить. Волнуется. Я ж говорю, хорошая у тебя мама, - заключил он. – И пирожков, опять же, принесла. Будешь?
- Нет, ешьте сами, - отказался Соуске. – И что вы ей про меня навра... сказали?
- Что служишь примерно, и все такое, - Хирако справедливо решил не вдаваться в подробности.
- А почему она тогда такая недовольная была? – недоверчиво прищурился Айзен.
- Понятия не имею! – раздраженно воскликнул Шинджи. – Это уже ваши семейные дела, разбирайтесь сами.
Соуске неслышно вздохнул.
Теперь он знал, как выглядит его личная картина апокалипсиса: беспокойная мать и придурочный капитан, сидящие за одним столом и пьющие чай с пирожками.
Впрочем, с матерью Айзен разберется, а капитан…
Капитану в один прекрасный день еще воздастся.
За все.
Эпизод третий.
Старые часы на стене тикали сообразно текущему моменту – хрипло и немного надрывно.
Айзен провожал печальным взглядом секундную стрелку, мысленно делая ставки, когда же матери надоест играть в молчанку. Вот уже добрых пять минут они, не говоря ни слова, сидели друг напротив друга, будто ожидая, кто первый сломается.
Глаза у Киока-сан темные, колючие – маленький Соуске всегда робел, когда мама смотрела на него так, как сейчас - сердито и недовольно. Но теперь он уже не мальчишка, и в состоянии ответить.
Глаза у Айзена спокойные, самоуверенные - он явно дал понять, что не боится.
Киоко-сан явно не ожидала такого отпора: смутившись, она на мгновение отвела взгляд.
Но самообладание быстро вернулось к ней.
- Ну, рассказывай все, как есть, - резко бросила мать.
Айзену было бы значительно проще, если б он знал, о чем именно надлежало рассказывать.
Хирако-тайчо всю неделю молчал, как пленный партизан, не желая признавать, что он наплел матушке. Временами Шинджи издевательским голосом сообщал, что раскрыл Киоко-сан роковые сердечные тайны своего лейтенанта, но в это Айзен не верил: не знал капитан ничего о его сердечных тайнах.
Понятия не имел.
Матушка нетерпеливо постучала пальцами по столу, явно ожидая ответа, и от безысходности Соуске решил изобразить наивного идиота.
- О чем рассказывать? – как можно более невинно спросил он.
- О дружках своих, - в голосе Киоко-сан звенело пренебрежение.
В душе Соуске все оборвалось. Он примерно представлял, что его капитан мог выдумать про Тоусена и Гина.
- Что ты имеешь в виду? – снова ответил вопросом на вопрос Айзен.
- Хватит паясничать! – грозно воскликнула мама. – Хирако-тайчо мне все рассказал. Про черномазого твоего и оборотня.
Соуске непроизвольно хохотнул: на такую яркую характеристику своих соратников он не рассчитывал.
- Что у тебя с ними за дела? – не отставала Киоко-сан. – Пьянствуете вместе, небось?
- Мама, ты же знаешь, я не пью, - сквозь зубы прошипел Айзен. Это было чистой правдой: будущий ками был конченым трезвенником. Этот факт был любимой темой для шуток всего пятого отряда и в особенности – его капитана, но никто из насмешников не знал истинной причины такого поведения. Дело в том, что алкоголь, даже самый крепкий, не вызывал у Соуске ничего, кроме легкой головной боли с утра. Даже слегка захмелеть ему ни разу не удалось.
А все из-за матери.
Стоило Айзену только прикоснуться к выпивке, как в голове звучал знакомый с детства голос: «Вот вырастешь, начнешь пить, и остановиться-то не сможешь! И будешь, как твой отец, мир его душе. Все с друзьями по кабакам шлялся, да и допился: на миссию с похмелья отправился, и пропал ни за что, ни про что: замешкался, а Пустой-то пасть раззявил, и сожрал твоего батьку!». От таких воспоминаний волей-неволей протрезвеешь. А если эффекта нет, то к чему зазря тратить выпивку?
- Рассказывай мне! – небрежно отмахнулась мать, демонстрируя полное недоверие сыну. – В игры азартные играете? Женщин водите? – она грозно повысила голос.
- Да какие женщины, какие игры? У меня работа, я тебе сто раз говорил! – вспылил Соуске.
- И отец твой так же твердил! – торжествующе проговорила Киоко-сан. – А как вспомню, что он вытворял…
- Вот не надо отца всуе поминать! – Айзен не выдержал и со всей силы саданул кулаком по столу.
От резкого звука мать вздрогнула и внезапно расплакалась. Образ железной леди был разрушен, и Соуске почувствовал себя моральным уродом.
- Ну, мам, не плач, - он несмело дотронулся до материнского плеча. – Прости. Я дурак. Я... Я должен был с самого начала тебе все рассказать, - он таинственно понизил голос.
- О чем рассказать? – спросила Киоко-сан сквозь слезы.
- Дело в том, что сам Генрюсай поручил мне крайне ответственный проект, - наудачу импровизировал Айзен. – Подробности мне запрещено разглашать. Вложены огромные средства, и результат, - он замялся. – Результат будет впечатляющим. А Тоусен и Гин – мои подопытные. Их специально подобрали, из тех, кого не жалко положить на алтарь науки, - подумав, он добавил:
– Только учти, это секрет: даже Хирако-тайчо в него не посвящен.
В этот момент настенные часы внезапно закукарекали душераздирающе-сипым голосом.
Соуске на мгновение представил, что бы сделал Ичимару, если бы узнал о своей роли подопытного лиса, и внутренне содрогнулся. Его юный протеже был горазд на шалости разной степени тяжести.
Мама слушала это псевдосекретный бред с открытым от восхищения ртом.
- Сынок, прости меня, дуру старую, - она порывисто сжала Айзена в объятиях. – Теперь я все-все поняла.
- Не переживай, все нормально, - улыбнулся Соуске. - Извини, что заставил тебя волноваться.
- Больше не буду тебя глупыми расспросами тревожить. Вот я идиотина, прицепилась к тебе, - продолжала причитать Киоко-сан. – Я всегда знала, что ты у меня далеко пойдешь. Ты же у меня такой умный! Теперь осталось только невесту тебе хорошую найти...
- Постараюсь, мама, - Айзен трогательно пожал хрупкую ладонь матери. – Увидишь, я тебя не разочарую. И невесту... И невесту найду.
«А Хирако-тайчо я убью, - мысленно добавил он. – В первую очередь».
***
Соуске был человеком педантичным, и все планировал заранее. Вот и сцену убийства надоевшего капитана он расписал, как по нотам. Более того, у него было целых три варианта развития событий: в первом он сносил Шинджи голову прямо с порога и без лишних слов, во втором – произносил краткий прочувствованный монолог о своей незавидной судьбе и только потом пускал в дело меч, в третьем – заманивал в лес и... опуская некоторые подробности интимного характера, тоже убивал.
Но в действительности все, как обычно, оказалось не так просто.
- Привет, Соуске! Пирожков принес? – так приветствовал своего лейтенанта Хирако.
- Не будет вам больше пирожков, Хирако-тайчо, - твердо произнес Айзен.
- Почему это? – обиженно спросил Шинджи.
- А сами не понимаете? Зачем вы врали моей матери? – резко ответил Соуске.
- Я не врал, я делился подозрениями, - оборонительно проговорил Хирако, гадая, когда же Айзен успел подкрасться к нему так близко.
- Мне пришлось потратить немало сил, чтобы очистить свое имя от этих самых подозрений, капитан, и вы мне за это ответите, - вкрадчиво шепнул Соуске.
- Как интересно, - небрежно ухмыльнулся Хирако, делая вид, что совершенно не впечатлен угрозами. – И как же ты собрался меня удивить?
Вопрос был настолько откровенным и даже пошлым, что Айзен смутился.
- Да ладно тебе, не стесняйся, - Шинджи откровенно насмехался. – Расскажи капитану о своих скрытых талантах.
В этот момент Айзен рассердился по-настоящему.
- Расскажу, - он наклонился к самому уху Хирако. – Расскажу, что сделаю с вами. Я убью вас, капитан.
Повисшую на секунуду тишину взорвал смех Шинджи.
Самоуверенный, злой смех.
- Убьешь меня? – проговорил капитан, чуть успокоившись. – Ну попробуй, Соуске. А я посмотрю, - в его серых глазах мелькнуло снисхождение.
Этого молчаливого оскорбления Айзен снести не мог.
- Я постараюсь, чтобы зрелище вам запомнилось, - негромко проговорил он и исчез в шунпо.
Айзен никогда не любил лгать – и на этот раз не соврал: он устроил для Хирако весьма впечатляющий и слишком достоверный спектакль.
Эпизод четвертый.
Шли годы.
Да что там годы – целое столетие промелькнуло, как один день. Жизнь в Сейретее текла по принципу «иных уж нет, а те - далече»: руководящий состав Готея-13 почти полностью сменился. Одно лишь оставалось неизменным: как и сто лет назад, по воскресеньям Киоко-сан ждала сына в гости.
***
- Вам еще это не надоело, Айзен-тайчо? – улыбка Гина была светла, как июльский полдень, и коварна, как придворные отравители.
- Я не понимаю, о чем ты, - бросил Соуске, тщетно стараясь придать своей аккуратной прическе следы тотальной запущенности и неухоженности.
- Да все о том же. Все эти ваши переодевания, маскировки, конспирация… Достойно ли этого будущего владыки мира? – в голосе Ичимару звучало издевательское беспокойство.
- Гин, не начинай, - Айзен устало рассматривал свое отражение. – Я же тебе объяснял: у мамы слабое сердце…
- И, судя по всему, слабые слух и зрение, раз она до сих пор ничего не заметила, - фыркнул Гин. – Не сочтите за грубость, но надо быть в полном маразме, чтобы жить в Сейрейтее и не знать…
- Прекрати, - резко перебил соратника Соуске. Говоря откровенно, он и сам не понимал, каким образом Киоко-сан осталась в неведении относительно его предательства, но старался не концентрироваться на этой мысли. – Не смей так говорить про мою маму. Ты просто завидуешь.
- Вы правы, Айзен-тайчо, завидую, - с умильной покорностью покаялся Ичимару. – Очень завидую. С детства. У вас же не жизнь была, а сказка: заботливая мама, пирожки с тремя видами начинок, капитан-блонди…
- Доиграешься, - от пронзительного взгляда бывшего капитана Гин осекся на полуслове. – Буду к вечеру, до этого времени Эспада на тебе. Следи, чтоб не хулиганили, и главное – чтобы Улькиорра не учил остальных идиотов читать и писать. А то знаю я его.
- Не беспокойтесь, тайчо. Все будет в лучшем виде, - мурлыкнул Гин, провожая исчезнувшего в портале Айзена ехидным взглядом. Он с удовольствием прикидывал, сколько возьмет с Заэля за неурочное использование Хогиоку в личных целях
***
Капитану первого отряда Ямамото Генрюсаю.
Напоминаю, что сегодня воскресенье.
К.
Айзен Киоко, лично в руки
И что?
Я.
Маразматик.
К.
Ты не понимаешь, о чем просишь.
Я.
Прекрасно понимаю. Я прошу, чтобы моего сына не встретил конвой. Это так много?
К.
Киоко, твой сын – государственный преступник. Ты это понимаешь?
Я.
Мальчик не виноват.
К.
Это он тебе сказал?
Я.
Материнское сердце само чувствует. С ним наверняка плохо обращались.
К.
Ты плохо знаешь своего сына. Соуске безжалостный и беспринципный тип. Он сотню лет морочил нам всем голову, а тебе, похоже, морочит до сих пор.
Я.
По-моему, это ты плохо знаешь своего сына. Безжалостный и беспринципный, говоришь? Весь в отца, не находишь?
К.
Не начинай.
Я.
Быстро же ты все забыл.
К.
Прекрати. Я помогал, чем мог, ты же знаешь.
Я.
О да. Если это все, что ты можешь, то мне очень жаль твоих подчиненных. Пропал Сейрейтей!
К.
Ты предвзята, а я уже тысячу раз просил прощения.
Я.
Конвоя не будет?
К.
Ладно. Не будет. Пусть приходит.
Я.
Спасибо.
К.
***
Уже стоя на пороге материнского дома Айзен с ужасом осознал, что забыл снять линзы и надеть очки.
- Здравствуй, сын, - Киоко-сан как будто ничего не заметила, и Соуске мысленно выдохнул. – Какого чая тебе заварить?
- На твой вкус, - Айзен держался несколько напряженно. Каждый визит к матери был тяжелым испытанием – вести себя, как ни в чем не бывало, придумывать себе несуществующие служебные обязательства и задания было непросто – природа не наградила Соуске богатым воображением. Но пока ему везло: матушка велась на все его незатейливые выдумки.
- Ну, рассказывай, - Киоко подала сыну чашку пуэра. – Рассказывай, чего нового.
- Ничего особенного, - пожал плечами Соуске, вдыхая терпкий аромат чая. – Все по-старому.
- Как бы скрытным, так и остался. Нехорошо, - мать улыбалась, но ее глаза оставались пронзительно-холодными.
От этого жутковатого сочетания Айзену стало не по себе.
- Видишь ли, меня не особенно интересная жизнь, - попробовал объясниться он. – Отчеты, рейды… - и был перебит.
- …убийства, клевета, предательство родины, - этот голос был совсем не похож на материнский. Айзен медленно повернулся на источник звука: на пороге материнского дома стоял Шинджи. - Ты продолжай, Соуске, продолжай. А я послушаю. Может, чего нового узнаю, - мерзавец почти не изменился за прошедшие десятилетие – только волосы стали короче. Нахальная ухмылка, лошадиные зубы, обидная снисходительность в глазах, сутулые плечи, - короче, все то, что Айзен так сильно ненавидел, осталось неизменным.
- Хирако-т… Ты? – он искренне надеялся, что все увиденное просто мерещится ему. – Мама, что это? – он повернулся к матери.
- Я все знаю, сын, - Киоко окинула сына презрительным взглядом: так недавно назначенный лейтенант смотрит на первокурсников Академии.
- Давно? – спросил Соуске упавшим голосом.
- С самого начала, - был короткий ответ.
- И не сдала меня? – Айзен был уверен, что принципиальность перевесит в материнском сердце родительскую любовь.
- Я не доверяю официальному правосудию, - Киоко-сан независимо поджала губы, внезапно становясь удивительно похожей на своего «блудного сына». – Поэтому я нашла для тебя другое наказание.
- С чего ты взяла, что имеешь право судить меня? - нервно вскинулся Соуске.
- С того, что я твоя мать! Я тебя породила, я тебя и накажу, - сурово ответила Киоко.
- Простите, что прерываю трогательную семейную беседу, но можно как-нибудь покороче, а? У меня не так много времени, - Хирако выразительно посмотрел на часы.
- Прости, Шинджи. Еще минута, - от ласковой, почти заискивающей материнской улыбки Айзену стало немного нехорошо. – Так вот, я решила отдать тебя на перевоспитание тому, кто пострадал от тебя больше других – твоему капитану. Ты понял меня, сын?.. Сын?..
Широкая улыбка Хирако, железные нотки материнского голоса, давящая духота – все смешалось в сознание Соуске. Он захлопал глазами и… вернулся в реальный мир.
- С тобой все хорошо? – мать беспокойно трепала его по плечу. – Ты какой-то бледный.
- Все… в порядке, - Айзен до сих пор не верил, что все увиденное им – действительно галлюцинация. – Просто жарко. И чай слишком крепкий.
- Тебе надо больше отдыхать, - Киоко скорбно покачала головой. - Не ровен час, в обмороки падать начнешь.
- Не переживай, не начну, - Соуске отчаянно не верил, что это видение пришло к нему само по себе. Это определенно чья-то иллюзия, и ему отчаянно не хотелось вдумываться, чья именно.
Похоже, надо было уходить.
Быстро допив чай и наскоро распрощавшись с матерью, Айзен вышел из родительского дома. Прохладный вечерний воздух приятно освежал, и Соуске почти успокоился: в самом деле, почему бы случившемуся не быть случайным миражом? Он действительно слишком напряженно работал в последнее время, и увиденное вполне могло стать следствием переутомления.
Увлекшись своими размышлениями, Айзен непозволительно расслабился и пропустил удар по голове. Оный был несильным, но достаточно прицельным и болезненным для того, чтобы вырубить противника на значительный срок.
Шинджи окинул свою жертву довольным взглядом. Все-таки права была Хиери: стукнуть как следует по башке - самый лучший способ сломить сопротивление противника.
- Я перевоспитаю вашего сына, Киоко-сан. Даю слово, - взвалив Соуске на плечи, прошептал Хирако и исчез в шунпо.
=the end=
-
-
02.05.2011 в 00:30-
-
02.05.2011 в 09:08-
-
02.05.2011 в 11:48Джерри Ли Спасибо за отзыв)) Продолжения не обещаю, целиком и полностью уповая на читательскую фанатзию.
-
-
02.05.2011 в 23:34Как жаль!
-
-
06.05.2011 в 04:32-
-
29.07.2011 в 13:16-
-
27.09.2013 в 22:21