Автор: AscarD200
Рейтинг: R
Пейринг: Ага, есть такие.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: В основном, Ханатаро, мельком Унохана, Бьякуя, еще мельче остальные.
Жанр: Adult H, het Lime AU
Размер: макси.
Дисклеймер: Блич (с) Кубо Тайто
Размещение: как угодно.
Критика – если вас не затруднит.
Примечание автора: и курнулось мне…
читать дальшеТот же день, штаб 6 отряда.
Сой Фонг остановилась перед столом, и уперла руки в бока.
– Бьякуя, ты несколько дней назад приглашал на ужин бойца из четвертого отряда?
Господин Кучики отложил перо в сторону и поднял глаза.
– Если вы о Ханатаро Ямада, то да.
Рукия влезла в разговор: – Брат, почему ты мне не сказал? Я бы с удовольствием отужинала вместе с вами.
Ренджи не остался в стороне.
– Да, почему?
– Закройте рты, обы. Нибантай-тайчо, вы что-то хотели?
– Да. Мне нет дела до ваших маленьких шалостей, но я должна знать: это твой браслет?
Омаэда, все так же не касаясь руками, положил браслет на стол Кучики. Бьякуя кинул секундный взгляд на предмет, и ответил:
– Первый раз вижу.
Омаэда облакотился на стол и почти крикнул на Кучики:
– На нем нашли твои отпечатки пальцев!
– На все вопросы я буду отвечать только после того, как мне предъявят официальные обвинения.
– Посмотрим, как ты запоешь, когда на тебя наденут ограничитель способностей!
– Сой Фонг, уйми своего подчиненного.
– Бьякуя, мне крайне не нравится то, что ты темнишь и увертываешься от ответа. Те, кому нечего скрывать, себя так не ведут. Ты боишься признаться в своих маленьких слабостях?
– У меня нет и никогда не было никаких маленьких слабостей.
Омаэда, все так же нависая над Кучики, повернулся и сказал Сой Фонг:
– Слышали? Двойное отрицание.
Сой Фонг предпочла проигноировать своего лейтенанта.
– Бьякуя, ты глава богатого клана, ты имеешь полное право покупать дорогие вещи, это незачем скрывать.
– О каких вещах идет речь?
– Об этом браслете и о других, которые нашли при обыске у Ханатаро.
– Обыск? у Ханатаро? много дорогих вещей? С ума сошли? У него своего дома нет, где он это будет хранить? В операционной?
– В сумке.
– Бред. Там только лекарства.
Омаэда снова прокричал:
– Ты откуда знаешь, что у него в сумке?
– Я предполагаю. Он офицер 4 отряда. И сам весьма не беден.
– И каковы источники доходов?
– Нибантай-фукутайчо, это конфиденциальная информация.
– Как и то, что вы делали за ужином?
– За ужином мы не делали ничего постыдного.
– Да? Тогда почему без свидетелей?
– Сой Фонг, заткни своего помощника, или я его заткну.
– Омаэда, подожди меня на улице.
– Да, тайчо.
После того, как он вышел, Сой Фонг взяла браслет со стола, так же нанизав на меч, чтобы не касаться пальцами.
– Если это твое, просто кивни.
– Я мотну. Ханатаро – владелец магазина, и у него есть деньги, чтобы купить браслет и подороже.
– То есть, у тебя в поместье ничего не воровали?
– Только вишню. Если изловите воришек, буду признателен.
Сой Фонг не прощаясь вышла.
Омаэда увидев её улыбнулся:
– Командир?
– Нахрен ты сказал про отпечатки пальцев?
– Ну стоило же попробывать?
– Ладно, это прозвучало не так тупо, как обычно. И зачем нужно было уточнять, что ты говоришь имено об ограничителе возможностей? Угроза должна быть короткой, вроде «Убью!».
– Да, командир, спасибо за науку!
Сой Фонг вразала ему в нос.
– Тайчо, за что? Я же понял!
– Это чтоб запомнил.
(Следующий день, три часа дня).
Куротсучи явились в за пять минут до начала. Кроме начальства так же пришли пятеро синигами: офицеры и ведущие сотрудники. Все жаждали крови, и каждый надеялся отщипнуть свой кусочек от терзаемого докладчика.
Ханатаро сидел на крыше отряда и разговаривал со своим дзанпакто. Ему нужен был банкай. Срочно и посильнее.
Эх, мечты…
Без одной минуты три он зашел в казарму.
С одного конца офицерской казармы была маленькая столовая для офицеров, с другого торца распологался кабинет тайчо и комнаты офицеров. Посередине был зал, который в том же 11 отряде использовался для тренировок. В 4 здесь были собрания отряда. Здесь же Ханатаро готовился вспороть себе живот своим же скальпелем, если защита пройдет неудачно.
Джунибантай-тайчо расположился справа у стены, за ним сидели остальные шестеро.
Йонбантай-тайчо сидела слева, за ней было человек 20.
Ханатаро встал по центру, и начал читать. Можно было бы и сесть, но он же на защите доклада?
Офицеры и скучающие рядовые были заинтригованы с первых же слов:
«Доклад о новых методах лечения постсексуальных расстройств с использованием шикая».
Оба тайчо переглянулись.
Когда Ханатаро закончил и поднял глаза, то увидел что на него в немом восторге смотрели десятки глаз.
Котецу сидела с открытам ртом.
Он их понимал. Что ж, Ханатаро, читающий о сексе, и своем дзанпакто с уважением, это нечто.
Унохана прокашлялась, и взяла слово.
– Крайне… смело. Неказисто, цифры неправодподобные… ну что я могу сказать, теория проверяется практикой.
Она закончила и широко улыбнулась. Ханатаро же возмутился:
– Сенсей, это реальные цифры.
Улыбка тайчо слегка уменьшилась. Немного. Раза в два.
– Не поняла?
– Что тут непонятного, это реальные показания, которые я снял во время операции.
Маюри оживился.
– По моим подсчетам ты использовал минимум три разных прибора?
– Сертерон для замера среднего диаметра души, модель А-112 так же показывает среднее уширение…
– Почему именно А-112? Чем Лесион Три хуже?
– Э… первый раз слышу о таком.
Представители бюро технологических разработок засмеялись. Маюри первым взял себя в руки.
– Хорошо, спишем на общий кретинизм 4 отряда. Дальше?
– Не понял?
– Как ты определил место разреза? Локализовать и измерить не менее трудно, чем выдержать сотые доли блика.
– Тут я использовал соединенные Спектральный ряцускоп…
– Модель?
– НТ-14.
– Почему именно её?
– Других на складе не было.
Маюри поднял руку, предупреждая своих от нового взрыва смеха. – Ладно, допустим, но если ты взял со склада, как ты определил, что его калибровка не повреждена?
– Стандартный метод: сделать два разреза на минимальном…
– Ты ведь делал сотые доли?
– Я сначала сделал один блик, потом накинул чуть-чуть, в первом случае ашти показал 1,012 блика, во втором 1,063.
– Ладно, допустим, с чем ты его соединял?
Ханатаро набрал воздуха в легкие, но его опередил один из офицров 12 отряда, обратившийся к Маюри.
– Тайчо, этот человек лжет! У ашти-14 погрешность 0,5!
По лицу Маюри было видно, что он знает ответ, и хочет обругать подчиненного за тупость, но ведь сейчас защита?
– Ханатаро?
– Да, конечно. Ряцускоп НТ-14 стандартной модели имеет механическое табло в виде циферблата со стрелкой. Для получения более точных значений его соединяют с электропанелью, о которой я и хотел сказать.
И снова все тот же офицер из двенадцатого:
– Но у ашти нет выводов!
– Вы, очевидно, путаете НТ-14 с НТ-12 у которого их действительно нет. Еще вопросы?
– Да! Где сейчас аппаратура? я хочу установить точную погрешность.
– В моей комнате.
– Все образцы, материалы и учетно-регистрирующая, а так же вычислительная аппаратура должны быть представленны на защите! Все должно быть откалиброванно и поверенно по единым меркам еще до начала эксперимента!
Ханатаро был полностью согласен с этими возражениями. Но он ведь на защите?
– Простите, в поле это не всегда получается.
– Вы хотите сказать, 4 отряд выходит в поле чаще нас?
– Нет, вы выходите в поле чище нас.
Маюри улыбнулся.
– Нему, а ты что скажешь?
– Мне интересно знать, как проходило измерение по глубине?
Ханатаро сглотнул, послюнявил губы и продолжил.
– Три соединенных прибора: ряцускоп, ноутбук и хронометр «Петриот». Для определения губины залегания была использованна альтернативная методика подсчета на основе разницы между периодами распада собственной, и привнесенной ряцу.
Нему подняла глаза на него.
– Какая именно методика расчета?
– Я принял распад собственной ряцу за единицу, тогда привнесенная ряцу распалась за 1,78 времени.
– А в секундах?
– Три с половиной и шесть точка двадцать три.
– Технологии 12 отряда позволяют провести гораздо более точное измерение как по глубине, так и по структуре ряцу.
Фукутайчо сказала это и опустила глаза в пол. Так ставят точку в любом споре. Но и Ханатаро умел ставить точки.
– А технологии 12 отряда позволяют разрез менее одного блика?
– Нет. Это невозможно. Нашими методами. Акэйро Хисагомару – уникальный дзанпакто.
Ханатаро улыбнулся.
– Спасибо. Еще вопросы?
Маюри даже всплеснул руками:
– Конечно! Миллион! Третий прибор, который ты должен был использовать, это кидотрон для управления вихревыми процессами.
– Э… нет, не использовал.
– Тогда как ты направлял кидо? На глаз?
– Нет, ни в коем случае! Просто кидотрон используется в основном для тестирования экспериментальных кидо, он может разогнать или замедлить поток ряцу, изменить его направление, амплитуду или угол… но это не то, что нужно для данной операции. Я говорю о пассивном и активном полюсах. Технически – полуволнистый акзетрон.
– Не понял.
Было видно, что Маюри не провоцирует защищающегося. Он действительно не понимал, зачем нужны ядра.
– Дело в том, что кидотрон – суть набор манипульторов. Контактных. Там, где есть контакт – есть искажения. Я не мог отследить или просчитать их, следовательно, я был вынужден пойти по сложному пути: ядра, притягивающие кидо энергетическими полями, уравновешивали друг друга. Манипулируя активным ядром, подавая и убирая с него напряжение, я вел кидо.
– Это… само по себе технология. Как ты высчитывал темп?
– Математическая модель движения кидо известна, я подставил свои данные, и каждый раз делал перерасчет.
– Ты копал яму, и для каждого взмаха лопаты делал расчет?
– Да.
– Это невероятно трудоемко.
– Да, я как раз хотел искать помощи для оптимизации процесса. Скорее всего, понадобится высокооперационный интегратор…
– Да, под твой дзанпакто понадобятся немалые вложения… Ты наверное им гордишься?
– Да.
Маюри потер подбородок, посмотрел на своих, и сказал:
– Рецу, у меня всё. Пытай его сама.
– Спасибо. Ханатаро, где проходила операция?
– В одном из борделей Руконгая.
Сенсей прокашлялась в кулак.
– Это… смелое заявление. И в каком же?
– Я гарантировал конфиденциальность.
– Кхм… ладно, допустим. Но ты понимаешь, что если весь этот бред, что ты сказал, действительно правда… это открывает перед нами новые, весьма широкие возможности.
– Я рискую выступить лжецом, но я отказываюсь афишировать свои источники.
Котетсу была ошеломлена не меньше остальных, но надо отдать должно её выдержке. Она взяла себя в руки и спросила:
– Офицер, вы рискуете загреметь в тюрьму. Просто за растрату медикаментов. И там из вас выжмут все до точки.
Унохана перевела взгляд на Котецу:
– Запомни две вещи, дорогуша: нельзя ругать за растрату медикаментов, иначе начнется необдуманная экономия которая приведет к потере жизней. А еще нельзя заставлять врача разглашать тайну личной жизни. Иначе и у этого врача, и у этой организации никто не захочет консультироваться. Разве что в коматозном состоянии… правда, господин Маюри?
Тот вяло кивнул. Котецу принялась оправдываться:
– Простите, сенсей. Но если вы хотите знать…
– Я хочу, чтобы Ханатаро сам сказал. Но если он не хочет, я не стану его заставлять. Он взял выходной и в свое личное время провел большую и рискованную операцию. Вам следует этому у него поучиться. Мы, четвертый дивизион, должны постоянно оттачивать свои навыки. Тебе ясно?
– Да, сенсей.
– Вот и отлично. Ханатаро, вернемся к твоей защите. Обоснуй назначение недельного курса цитархита.
– Да, сенсей. Это фермент, стимулирующий ряцу-образование. Душа с закаченными в неё частицами чужой ряцу как бы разбухает, духовная мембрана расширяется, мною было зарегистрированно более чем полтора процента уширения диаметра ауры. После откачивания чужой ряцу через сделанный мною разрез, аура пришла в резко нестабильное положение. Образовались пустоты, которые невозможно заполнить собственной ряцу. Поэтому стандартные кидо пришлось забраковать как неработающие. И тут я вспомнил о препарате, увеличивающим ряцу-образование. При краткосрочном применении они увеличивают насыщенность, чем коменсируют отсутствие чужой ряцу. Так же его пьют во время курса тренировок с банкаем. По структуре он похож на препараты стимуляции кровообращения типа виагры.
Сенсей перестала разглядывать пол и подняла глаза на него: – Сначала операции в борделе, потом реклама виагры, Ханатаро, ты встал на кривую дорожку. Продолжай.
– Я уже все сказал. При долгосрочном приеме цитархит способен стабилизировать состояние пациента.
Унохана помолчала немного, переваривая информацию, и задала вопрос.
– Чем плох традиционно применяемый ряцуоксин?
Ханатаро мечтательно закатил глаза: он ждал этого вопроса.
– За исключением фракционного эффекта, есть две причины. Этическая состоит в том, что сужая мембрану ауры мы отказываемся признать и принять случившиеся изменения. Так поступает госпожа Орихиме Иноэ. Практически возникает проблема запаса адаптации. Если мембрана достаточно сильной души позволяет проводить с собой такие манипуляции за счет общей толщины и объемов, то мембраны слабых душ просто не имеют нужных резервов для переваривания подобных препаратов.
Котецу подняла руку. Ханатаро ей кивнул.
– А как ты определил, что эта душа слабая?
– Ваш вопрос сводится к методам определния размера импульсивности?
– Ну да.
– В общем варианте можно пользоваться правилом сближения полюсов. Если дзанпакто не разбужен, душа слабая. Как провести границу более конкретно? Я не знаю. Расчеты и практика помогут найти нужный предел.
Котецу улыбнулась, услышав его признание в неведении, и спросила снова:
– Теоретические расчеты? Интересно. И по каким же формулам ты будешь их вести?
– Думаю, что таких формул нет. Их придется писать с нуля. Возможно, мне понадобится помощь 12 отряда, но я уверен, что справлюсь сам.
При этих словах Маюри посмотрел на Нему:
– Как думаешь, он справится сам?
– Это исключено. Работа слишком сложна для дилетанта.
– Не будь к нему столь жестока, может, он латентный гений? Ведь уже проделанная работа достойна похвалы. Ямада, что послужило толчком к написанию данного исследования? Ты хотел тренироваться со своим дзанпакто или оставить след в истории?
– Нет, просто в борделе было хорошо и я захотел им отплатить. А потом верх взяло любопытство.
– Ты представляешь себе спектр работ, где может понадобится сверхмалые разрезы?
– Я не думаю, что моим шикаем можно проводить токарные операции.
– Но ты ведь еще не достиг банкая, верно?
– Э… я думаю, это будет шприц…
– Не исключенно. Ты не хочешь поработать в 12 отряде?
– Нет, только если эпизодически. Я сейчас пишу доклад об инфекциях.
– Инфекции? К черту инфекции, наука ждет прорывов!
Унохана вежливо вклинилась в разговор:
– Господин Маюри, для работы 4 отряда нужны подобные исследования. Так что будем делать с защитой?
– Ты же знаешь правила, на первый раз не спрашиваем ничего сложного. Пусть готовит что-то новое, вот там оттянемся по полной.
– Таким образом, доклад защищен?
– Нет конечно, парень не сделал ничего нового, просто рассказал нам о своем дзанпакто, которым он еще плохо владеет.
– Он открыл нам дверь в новый мир.
– Это разве открыл? Так, на себя чуть потянул, петли едва скрипнули. Нему, ты что думаешь?
– Математический аппарт проработан разово, для других операций потребуется новая проработка. Более емкая. Как происходит наложение шва, я вообще не услышала.
Маюри щелкнул пальцами.
– О! Я-то думал, что я пропустил! Ямада?
– Хисагомару сам залечивает раны, которые наносит.
– Хирургисеские разрез – не рана.
– Механически – именно рана.
– К черту. Так как?
– Это способность моего дзанпакто. Исцелять.
– Пусть так. Хотя это нуждается в детальном разборе, примем как данность. Оставленный им разрез должен был затянуться моментально, или не затянуться вообще.
– Я тренировался с господином Кучики, и сумел добиться того, что буду самостоятельно решать, будет мой дзанпакто лечить, или нет, и когда именно.
И тут в казарму вошли начальство 2 отряда.
– Седьмой офицер четвертого отряда, командир четырнадцатой транспортной бригады Ханатаро Ямада?
Парень нервно сглотнул.
– Да?
– Вы арестованы.
Унохана вскочила на ноги:
– Что? По какому обвинению?
Сой Фонг ответила, даже не смотря на Рецу.
– Растрата стредств круглосуточного магазина, хозяином которого он не является.
– Если ты о вчерашних подарках…
– Эта мелочь нас не интересует. Было потраченно более ста тысяч.
– Чего? Ханатаро, это правда?
Ямада кинул мимолетный взгляд на сенсея, и посмотрел на нибантай-фукутайчо.
– Омаэда, да объясни ты своей тайчо, что это не растрата, это обвал акций!
Омаэда лишь отвел глаза и сдавленно произнес:
– Технически, ты не имел права самостоятельно размещать активы, а значит, это именно растрата.
– Да почему?!
– Ты не являешься собственником.
Ханатаро перевел взгляд на Сой Фонг, и увидел в её глазах вызов. Она словно говорила ему «я разибраюсь в этой теме лучше тебя».
Что ж. Вызов был принят.
Обернувшись к сенсею он сказал:
– Тайчо, я ненадолго.
И пошел к Сой Фонг.
Шел и боковым зрением видел, как машет ему в след платочком Котецу. Или это у него фантазия разыгралась?
Поначалу он думал, что его поведут в какой-то грязный застенок, но его повели в кабинет нибантай-тайчо.
Просторный, обшитый дубовыми панелями офис располагался на втором этаже штаба. Окна были распахнуты настеж, на столе заходился вентилятор. Но это было для тайчо.
Сой Фонг села в кресло под струю свежего воздуха.
– Рассказывай.
– О чем?
Ему в нос уткнулась бумажка с расходами магазина. Даже за подписью генерала. То, что Сам утвердил эту смету, ребят из второго отряда никак не смутило.
Он даже чуть-чуть их зауважал.
Чуть-чуть.
Взяв в руки отчет, который он уже и не надеялся увидеть, Ханатаро пробежал глазами по строчкам. В принципе, это было не нужно, ведь интересуемая нибантай-тайчо строка была подчеркнута красным. Ханатаро искал что-нибудь другое, более существенное, чем эта претензия.
Таких не было, но зная общую твёрдолобость начальства второго отряда… а про дубовые панели в их кабинете уже анекдоты ходят.
– Ну? – Сой Фонг прервала его раздумья.
– Тайчо, вы обвиняете меня в колебаниях биржи?
– Не поняла?
– Речь идет о вот этой, подчеркнутой красным строчке? Это потери по причине просадки акций.
– Это теперь называется потери?
– Да.
– Тут больше ста тысяч.
Ханатаро обернулся, посмотрел на Омаэда.
– Нибантай-фукутайчо, вы хеджируете?
– Я владелец, а ты – нет.
– Фукутайчо, вы ведь понимаете, как это зависит от удачи…
– Да если бы я полагался на одну удачу, я бы уже был банкротом! Ты хочешь оставить Общество душ голым и босым? Ты понимаешь, к чему ведут твои действия?
– Но это риск!
– Да! И ты проиграл. Кто теперь возместит эти потери?
– Тогда почему балланс к нулю сошелся?
– Тогда зачем ты создешь эти фонды?
– Чтобы не выйти в минус!
Сой Фонг слушала, сколько ей позволяло терпение, и хлопнула ладонью по столу.
– Затнкулись оба! Ямада, ты можешь возместить эти потери?
– Технически, они уже возмещены.
– Как это?
– Там внизу строчка итогого баланса. Смотрите, сто двенадцать монет в плюсе. Я закрыл месяц в плюсе. То, что базовый фонд прогнулся, мною честно отраженно, и это никак не повлияло на общее состояние дел.
– Где деньги?
Ханатаро опустил голову на грудь. Он бы стукнулся лицом об стол, но был не у себя в отряде.
– Колебания биржи. Акции потериля двадцать с лишним пунктов. Вот и потери в деньгах. Всё.
Сой Фонг подвинула вентилятор ближе к себе.
– Омаэда, объясни еще раз, почему мы его пресуем?
– Ханатаро – не хозяин, а лишь управляющий, он не может принимать решение о создании хеджиринга или любого другого фонда. Следствием его неправомочных действий стала крупная потеря в деньгах.
Сой Фонг постучала пальцами по столу, и задала вопрос:
– Ямада, почему ты создал эти фонды?
– Потому что Общество Душ ограниченно, технически, нам больше некуда расти. Или снижать цены, что запрещенно Генрюсаем Ямамото, или с прибылью выходить на биржу.
Омаэда положил руки на его плечи:
– А в банк – нельзя?
– Я выбрал другой путь.
– А то, что ты права не имеешь выбирать, это ничего, да?
Сой Фонг хлопнула еще раз по столу. Уже не так громко.
– Омаэда, почему генерал запретил понижать цены?
– Это вызовет увеличение продаж.
– Это ведь хорошо?
Ханатаро и Омаэда переглянулись.
– Большинство покупателей живут в казармах. Тайчо, если они затарятся, им просто некуда будет складывать.
Ханатаро добавил от себя.
– И еще склады в магазине очень маленькие, ликвидность меньше процента – это смешно. Фактически в продаже то, что на полках. Это снимает массу головной боли. Я битых два часа доказывал со-тайчо, что это оптимальный вариант, лишился пару зубов.
Сой Фонг покусала губу.
– Ладно, допустим, почему ты не воспользовался банком?
– Биржа – это искусство. Я хочу им овладеть.
Сой Фонг посмотрела на Омаэда. Тот подхватил.
– Овладеть, да? В борделе шлюхой овладеешь! Ты права не имел самостоятельно решать вопросы размещения! Ты должен был на каждый шаг, на каждое напряжение голени и потуг ляжки получать разрешение от попечительского совета! Где оно?
– Совет собирается раз в месяц.
– И что было решено на последнем совете?
Ханатаро вздохнул.
– Передать все активы банку.
– И как?
– Я пока это не сделал.
– Почему?
– Я… у меня еще три недели до следующего совета!
Сой Фонг вздохнула.
– Ладно, мне всё ясно. У тебя сутки, чтобы выполнить распоряжение совета. Иначе – поговорим в другом офисе. Парой этаже ниже.
Дня три назад Ханатаро сглотнул бы при упоминании подвала штаба омицукиде. А услышав такие слова от нибантай-тайчо – и просто бы покрылся мурашками. А уж если в свой адрес…
Но то было бы дня три назад.
– Да, мэм. Я все сделаю.
– Вот и хорошо. Вали нахрен отсюда, пока я добрая.
– А можно я тогда вас сфотографирую?
– Зачем?
– Ну… люблю фотографировать уникальные моменты.
В последующем крике тайчо было нечто, указывающее на просьбу покинуть её кабинет.
Ханатаро вышел на улицу и машинально пошел в сторону своего отряда, по дороге пытаясь вспомнить целебное кидо для ушных барабанок. Но таких не было. Если бы было, господин Маюри бы об этом наверняка знал. Ведь не из любви же к искусству он дерется ушами?
Хотя с этого немецкого еврея станется драться…
И тут Ханатаро вспомнил о недавнем приглашении господина Кучики.
Он остановился, вернулся на поворот и свернул вправо.
То есть, он конечно обещал сенсею вернуться скоро, но от Сой Фонг еще никто скоро не возвращался. Сенсею можно будет сказать, что он торчал в борделе и снимал стресс.
Интересно, как она отреагирует на такое заявление?
Сенсей на него никогда голос не поднимала, ну разве что…
Ему живо вспомнился тот разговор, когда ему удалось переубедить её.
Ханатаро остановился, как вкопанный, уже стоя напротив входа в поместье Кусики.
Он уже не мог в точности припомнить слов сенсея.
Да и своих тоже.
Тот вечер размывался в памяти.
Сколько лет прошло? Почему сейчас?
И тут его придавило чьей-то мощной ряцу.
Обернувшись, он увидел как к воротам неспешно подходят оба Кучики и рокубантай-фукутайчо.
Подойдя и поздоровавшись со всеми, Ханатаро спросил, не считают ли они что сейчас чудесный полдень. Рукия так не считала, а Ренжи было вообще все равно, но они благоразумно промолчали. Бьякуя ответил:
– Лучи солнца трогательно пробиваются сквозь кучерявые облака. Но вот, кажется, светило выглянуло из-за обаков и цвет его напомнил мне перстни на пальцах нибантай-фукутайчо, что заходил вчера сопровождая свою тайчо, чья красота подобна восходящей луне. Всвязи с этим хочу поинтересоваться у тебя, как на браслете, который я впервые видел, нашли мои отпечатки пальцев?
– Тайна сия великая есть, рокубантай-тайчо.
Бьякуя чуть улыбнулся.
– Смотрю, тренировка в Руконгае пошла тебе на пользу.
– Благодарю за науку, тайчо. И… я бы хотел… Господин Кучики, не откажитесь ли вы дать мне еще один урок?
– Чуть позже. Так что там с вещами? – Ханатаро вопросительно поднял бровь. – Сой Фонг сказала, у тебя в сумке было полно дорогих вещей.
– Это… подработка в Руконгае.
– Вот знанчит как. Интересно. Ночь ты закрыл в плюсе?
– О да, в большом плюсе, я целитель и должен практиковаться. К слову, не далее как сегодня в три я защитил доклад о лечении с использованием шикая.
– Я рад твоим успехам. Думаю, йонбантай-тайчо их оценит.
– Думаю, джунибантай-тайчо тоже.
– Даже так? Стремление к признанию не должно затмевать путь просвещения.
– Воина к свету ведет древний путь пустоты.
Бьякуя помолчал, и пошел в дом. Ханатаро пошел следом.
Они дошли до крыльца, когда господин Кучики вынырнул из своих размышлений.
– Ренджи.
– Тайчо?
– Потренируйся с Ханатаро.
– Это… разумно?
– Выполняй. Рукия, пошли.
– Да, брат.
Ханатаро и Ренджи остались одни.
Ямада поклонился, и обнажил меч. В глаза брызнул свет заходящего солнца.
Лейтенант так же вытащил свой клинок.
В молчании раздался звон стали. Два меча столкнулись в приветствии, и разлетелись.
Ханатаро явственно ощутил всю мощь своего соперника.
Но он больше не хотел отступать.
Через десяток отраженных ударов Ханатаро отчетливо понял, что не в силах больше вести бой.
Но оставалось то, в чем он был силен.
– Бакудо номер один! Сай!
Связывающие заклинания. Он отточил их, когда нуждался в фиксации пациентов. Конечно, в большинстве случаев нужны были более мощные кидо, но Сай был быстрее остальных.
Кидо держало лейтенанта секунд десять, на за это время Ханатаро снял усталость Хисагомару. Красная полоска поползла вверх.
Ренджи освободился:
– Ты пожалеешь, что не воспользовался моментом.
– Я им воспользовался.
Ханатаро стер пот, и сам перешел в атаку.
Впрочем, пыльный двор поместья тут же встретил его широкими объятиями.
Это повторилось четыре раза, прежде чем Ямада снова прибег к дзанпакто. На этот раз, из-за ушибов и ссадин, красная полоска подросла больше.
Ханатаро встал на ноги.
Ренджи за десять минут боя даже не запыхался.
– Ты бы поискал себе партнера своего уровня, а не лез сразу к тайчо.
Ямада вскинул меч.
– Нападай.
– Ты сам попросил.
Этот удар был быстрее всего, что было раньше. Меч противника словно перенесся из одного места в пространстве в другое.
Хисагомару сам потащил хозяина в стойку, отражая удар.
Клинки сшиблись, высекая искры.
– Неплохо. – Лицо фукутайчо оказалось совсем рядом с ним. – Вот только отразить второй такой удар ты не сможешь.
– Мне и не надо.
Конечно, красная полоска была совсем близко у отметки, покрыв 90% своего поля. Соответственно, и удар вышел в эти 90% силы. Но было и свое маленькое преимущество: шикай не высвободился.
Ренджи отлетел на полметра, но приземлился на ноги.
– Что… это кидо?
– Ошибаешься. – И Ханатаро еще раз себя порезал. Так, восстановить силы. – Это был мой дзанпакто.
– Почему ты тогда не использовал его раньше?
– Ждал, пока ты подойдешь поближе.
– Так ты ждал клинча?
– Чего?
– Ну, когда враги сцепляются в хватке.
– А, это так называется? Ну, да. Его. Бакудо номер четыре, Бьякурен!
Ренджи чуть сдвинулся в сторону, и удар пролетел мимо.
Но этого Ямада и добивался.
Как только мог быстро, он преодолел расстояние, которое их разделяло, и клюнул мечом руку фукутайчо.
Идея была хорошая, но мертворожденная. Хисагомару не лечил врага, но и красная полоска не заполнялась. Это, что называется, баш на баш.
Ренджи повернулся к нему.
– И что это сейчас было?
– А… я как бы…
Он закрыл глаза, и мотнул головой, отгоняя призраки прошлого. Страшное лицо больше не должно пугать. Не должно пугать. Не должно…
Мозг прорезала идея.
Так, Ренджи только что отведал 90% его атаки. Значит, поврежден. Значит…
И Хисагомару принялся лечить фукутайчо полностью.
На сей раз отметка достигла 80%. Еще меньше чем в прошлый, но и это он мог бросить в немалую атаку.
И Ханатаро снова побежал.
Ренджи уже не доводил до клинча, он отбивал и тут же отходил, временами чтобы сделать выпад. Приближаться к Ханатаро слишком близко теперь он не спешил.
Полторы минуты они упражнялись в фехтовании, пока Ханатаро снова не стал выбиваться из сил. Дряблые мышцы болели, дыхалка не унималась, взгляд мутило. Он уже не знал, где он а где враг. Только поднимались и падали мечи, только звенел отбитый удар…
Он отскочил, разрывая дистанцию, и порезал свою руку.
Хисагомару приял стойку, готовый лечить или не лечить.
– Фукутайчо?
– Да?
– Ну что, высвобождаем наши шикаи?
– Ты уверен, что хочешь этого?
– У меня нет другого выхода.
– Тогда давай. Реви, Забимару.
Ханатаро ничего не сказкал. Просто попытался расслабиться и дать своему дзанпакто сделать дело.
Красная полоска достигла отметки, и мощный удар выпал туда, где только что стоял фукутайчо.
Ренджи тот час оказался напротив него.
– Тебе же надо было добиться клинча?
– Завались, король макак.
Хисагомару сделал все, что мог, но вылечить хозяина до конца не сумел. Чертова емкость. Ямада осознавал, где и как он ошибся, но запрещал себе думать в стиле «ах, если бы…».
На крыльцо вышел господин Кучики:
– Что случилось, Ренджи, ты высвободил шикай против этого мальчика?
– Это мальчик меня неплохо приложил.
– О, так Ханатаро попал?
– Клинч.
– Ясно. Ямада, ты как?
– Паршиво, тайчо. Я труп. С первых же секунд боя, я труп. Маленькие преимущества целебных дзанпакто по сути ничего не стоят.
– Ясно. Иди отоспись. И зачем тебе понадобился Акэйро?
– Да пришла в голову шальная мысль.
– Слушаю?
– Вспороть Ренджи брюхо.
– Акэйро?
– Ага.
– Иди проспись.
Ханатаро поплелся в бараки 4 отряда спотыкаясь и стукаясь во все стенки. Боль была терпима, ему достовалось и сильнее, хуже было то, что свидетелями его позора стали рокубантай-фукутайчо и госпожа Кучики.
Видела Рукия на самом деле, или он это придумал, Ханатаро в тот момент не волновало. То, что сам господин Кучики оказался рядом, его вообще не затронуло. По какой-то неясной ему самому причине Бьякуя… перестал быть для него чужим, что ли?
В штабе четвертого отряда всё так же сидели представители 12 отряда. Спор уже давно вышел за пределы защиты и по тысячному кругу пинал старые темы.
Много их было у конкурирующих отрядов.
Слишком много на этом маленьком временном отрезке между бывшим и грядущем.
Ханатаро перешагнул порог и замер. Все взгляды устремились на него.
– Сенсей, простите, я немного задержался.
Унохана подбежала к нему.
– Что там с тобой делали? Ты весь в крови, и…
– Это кровь Абарай Ренджи.
На лице тайчо отразилась глубокая работа мысли.
– Так, ты шел во второй отряд.
– Дошел, мы поговорили, я пошел в шестой к господину Кучики, там немного поразмялся с фукутайчо.
Сенсей отступила на шаг.
– А зачем ты пошел в 6 отряд?
– Хотел поразмяться и развеяться.
– Ну как, развеялся?
– Ага.
– Сегодня выходишь на дежурство.
– Да, тайчо.
Унохана обернулась, и жестом подозвала Котецу.
– Займись им.
Перед глазами появилось тревожное лицо фукутайчо. Надо же, после подарка она стала относиться к нему чуть… лучше, что ли? Да и сережки не снимает.
Девушка взяла его за руку и повела в свою комнату.
Едва закрыв дверь, Котецу с размаху влепила ему пощечину.
– Что за цирк, с защиты сразу под арест?
– Я… ну, так вышло. Извини.
– Что значит так вышло? Что ты себе позволяешь? Почему сенсей из-за тебя переживала?
– Она из-за всего переживает.
Котецу влепила ему новую пощечину.
Ханатаро посмотрел ей в глаза и виновато улыбнулся. Фукутайчо это определенно не устроило, но Котецу устало вздохнула, и принялась разбираться с его ранами. В первую очередь она стала читать заклинания для 72 кидо. Ханатаро взглянул на свой дзанпакто, и только тут увидел, что на скальпеле с десяток мелких трещин. Как только не развалился раньше…
После того, как проблемы меча были решены и Ханатаро запечатал Хисагомару, йонбантай-фукутайчо взялась за ряцу офицера.
Тут пришлось сложнее. Духовные нити были перебиты не одним широким слоем, а выборочно, что исключало стандартные кидо, работающие по масштабам. Нужно было точечно восстановить все до единой нити, не повредив здоровых. Как? В ручную, одну за другой, убивая время и нервы. Через минуту Котецу заскучала.
– Ты не молчи, расскажи что-нибудь.
– Что?
– Ну, что от тебя в омицукиде хотели?
Ханатаро прикусил язык, вспомнив про обещание передать все дела банку.
– Да как тебе сказать… я забыл выполнить распоряжение попечительского совета…
– Ты всегда что-нибудь забываешь. – Девушка устало села на кровать. Поисковые кидо жутко буксовали, выбирая поврежденные нити. – Вот чтобы сейчас пошел и сделал.
Ханатаро порылся в сумке и достал мобильник.
– Блин, тренд опять на взлёте! Я уже почти восстановил все потери…
– Делай!
Ямада вздохнул и принялся набирать цифры паролей. Счет в банке был давно открыт, и сейчас нужно только утвердить отправку.
Следом за базовым активом полетели прочие, меньших размеров, и вся прибыль до цента.
Закончив с операцией, Ханатаро убрал телефон в сумку.
– Всё готово.
– И… всё?
– Новый мир – новые правила.
– Это хороший мир.
Ханатаро сел рядом с ней.
– Фукутайчо?
– Можно просто по имени.
– С чего вдруг?
– Ну… ты правда был в борделе?
– Ага.
– И… как? Тебе понравилось… это?
– Ага.
Фукутайчо поморщилась. Одна из духовных нитей была истончена, но признать это состояние удовлетворительным не мог ни один врач. Следовательно, нить нужно было разрезать и склеить заново, как неправильно сросшийся перелом.
Котецу резанула. Ханатаро скрипнул зубами, но ничего не сказал. На её месте он поступил бы точно так же. Да, больно, да, всегда есть шанс что всё обойдётся, но шанс – это риск. А врач рисковать не может, он должен лечить наверняка.
В идеале.
– Было больно?
– Ерунда. Эти толстые разцы… они больше портят, чем помогают. Я это только сейчас осознал. В смысле, если бы рядом была другая нить, тебе бы пришлось…
Котецу помолчала немного, а потом сказала: – Из-за твоих фокусов сенсей ночью плакала, и сегодня тоже будет плакать!
Ханатаро вскочил с кровати:
– Что ты такое говоришь? Она всегда улыбается, всегда!
Фукутайчо подняла голову, посмотрела на него, и снова потупила взгляд.
– Ты её не знаешь. Её никто не знает. Она… ты помнишь, как сенсей убивалась, когда Изуру перешел в третий?
– Ну?
– Если от неё еще кто-то уйдет, она этого не вынесет. Сенсей и так считает себя паршивым капитаном…
– Но это не так!
Котецу вновь подняла глаза: – Ей это скажи!
Ханатаро прерывая ссору снова сел рядом с фукутайчо.
– Исанэ…
– Чего?
– Тебе понравились сережки?
– Ага.
Чем дальше от центра, тем реже встречались поврежденные духовные нити. Менее опытный целитель уже прекратил бы поиск. Но не эти двое.
– Ханатаро?
– Что?
– Ты нормальный парень. Только меня бесит, что ты вечно мямлишь.
Он коснулся её ладони.
– Я больше не буду. Честно.
Фукутайчо встала, убирая свою ладонь из его руки и подошла к столику с большим зеркалом. Вытащила из верхнего ящика что-то, и протянула Ханатаро.
– Что это?
– Блакнот для записей. Ты вечно что-то забываешь.
– У меня есть мобильный…
– Бери, считай это подарком. Ответным.
Он взял и кинул в сумку. И тут же получил очередную пощечину.
– Блакнот должен лежать в кармане. Как и телефон, если уж на то пошло.
– А… у меня и верхнего кармана-то нет…
– Пришить?
Ханатаро поднял взгляд на неё и улыбнулся: – Ты освоила швейные кидо?
Новая пощечина. Хорошо быть старшим по званию.
– Дурак.
Он закрыл глаза и упал на кровать.
Она села рядом.
– Ханатаро?
– Чего?
– Я закончила.
– Я пойду?
– Не надо.
Фукутайчо легла рядом. Закрыла глаза.
– Я не люблю дешевый треп. И никто не любит. А ты сегодня трепался. Хотел, чтобы на тебя все смотрели?
– Ага.
– Не делай так больше.
Ханатаро помолчал, подбирая слова.
– Исанэ, мне всегда казалось… что ты мне завидуешь.
– Ну… немного.
– В чем?
– Всякий раз когда в отряд приходит нормальный парень или девушка, сенсей определяет их в твою бригаду. Ямада, это не справедливо. Почему всех беспроблемных отдают тебе?
– Так решает сенсей.
Котецу села в кровати.
– Ханатаро! Не прячься за спину тайчо!
Ямада открыл глаза. Посмотрел на неё снизу вверх.
– Хочешь знать мое мнение? Всё просто, когда мне дают подчиненного, то я интересуюсь лишь тем, где и чем этот парень может быть полезен. Я не выясняю, кто круче и у кого толще нервы, я просто делаю свою работу и требую того же от других. Тебе сенсей дает тех, кто сам конфликтен, кто любит, чтобы их ставили на место. Ты такая.
– Я… наглая?
– Тебе нравится приказывать. Тебе кажется, что все вокруг только и делают, что пытаются занять место лейтенанта. И в результате ты бодаешься с каждым подчиненным.
Девушка вздохнула и снова легля рядом с ним. Он обнял её и прижал к себе.
– Котецу.
– Спи, тебе еще сегодня дежурить.
Следующие четыре часа пролетели одним мгновением.
Фукутайчо разбудила его без четверти девеять. Он умылся и наскоро перекусив вышел на дежурство.
(Штаб 6 отряд. Этот же день, девять часов утра.)
Ренджи вошел в офис, и увидел как тайчо смотрит в окно.
– Капитан Кучики?
– Я закончил с отчетами, а Луна уже уступила место дневному светилу.
– Вы опять засиделись с бумагами?
– Но что поделать, эта моя работа. – Кучики встал и размял плечи. – Ренджи, как насчет тренировки?
– Почту за честь, но может вам выспаться?
– Я хочу развеяться.
Начальство шестого отряда прошли до штаба однадцатого, где в такое раннее время никого не было.
Бьякуя неплохо фехтовал, но его владение мечом еще было далеко от совершенства. Без шикая и кидо он был на уровне третьего офицера.
В полдень в штаб одинадцатого отряда вошел капитан Дзараки.
– Бьякуя, ты охренел?
Начальство шестого отряда прекратили телодвижения. Только рокубантай-тайчо удивленно поднял бровь.
– Кен?
– Там мои парни ждут, пока вы освободите зал.
– Пусть заходят.
– Ты охренел? Это мой отряд и мои казармы, вали нахрен отсюда. Хрена ты вообще сюда приперся?
– У вас лучший тренировочный корт.
– Вали нахрен отсюда! Это мой корт!
Бьякуя вышел из казармы. Действительно, перед ними был весь 11 отряд. А на заднем плане стоял уперев руки в колени Рикичи.
Капитан Кучики тот час же пошел к нему.
– Рядовой, что-то случилось?
– Там… – он отдышался и продолжил. – Эти двое опять…
– Ясно. Где?
– Южнее поместья.
Кучики повернулся к Ренджи: – Проводи парня к казармам, а то он совсем без сил.
– Ага.
Ренджи и Рикичи пошли к казармам. Дзараки, который стоял рядом, спросил: – Бьякуя, эти двое это кто?
– Да так, есть у меня… кадры.
– Темнишь?
– Нет, если хочешь, пошли со мной.
Тайчо переглянулись, и двинули в шунпо.
На южной окраине поместья Кучики сцепились в клинче два бойца.
Примерно одного роста, короткостриженный блондин был чуть тяжелее длинноволосого брюнета.
Дзараки остался наблюдать, Бьякуя подошел к ним.
– Что здесь происходит?
Парни неохотно расступились. Обменялись полными ненависти взглядами. Брюнет ответил: – Тайчо, мы тренировались.
– Что на сей раз не поделили?
– Ну…
– Я слушаю.
Ответом капитану послужило молчание. Кучики повернулся к Дзараки.
– Кен, ты не мог бы мне помочь?
– Бьякуя?
– Потренируйся с ними. А то у меня уже нервов не хватает.
– А если я их покалечу?
– Да хоть убей.
И капитан Кучики ушел. Дзараки посмотрел на своих спаринг-партнеров.
– Ну, кто первый?
И тут из-за его плеча вылезла Ячеру.
– Кен, ты будешь развлекаться?
– Может быть
Парни тем временем переглянулись. Блондин подал голос.
– Так, их двое. Короче, отвлеки девчонку, а верзилу я беру на себя.
– Этот верзила – капитан одиннадцатого отряда!
– Ты типа за меня переживаешь?
Они переглянулись. Брюнет первым отвел взгляд.
– Ты… смотри не сдохни. И… типа, я был не прав.
Дзараки чуть улыбнулся.
– Вы уже попрощались?
Брюнет сделал два шага к Дзараки.
– Фукутайчо?
Ячеру аж просияла.
– Кен! Я тоже повеселюсь!
– Только смотри не поранься.
Ячеру спрыгнула с его плеча и встала перед брюнетом.
– Ты будешь играть?
– Ага. – Он вытащил колоду карт. – Как насчет перекинуться в картишки?
– Э… – девочка положила палец в рот. – Давай!
Они сели на траве и парень стал тусовать колоду.
Дзараки посмотрел на своего партнера.
– Неплохо, я не люблю, когда меня что-то стесняет. Как тебя зовут.
– Меня бесит твой одеколон, что это? Шарль?
– Ну да.
– Ты меня бесишь, капитан. А больше всего меня бесят твои колокольчики на гриве. Ты то ли лев, то ли ёжик. Вот что я сделаю. Я их срежу. Один за другим.
– Попробуй.
Дзараки не успел понять, что произошло. Просто мимо пронеслась тень. Миг, и один из его бубенчиков покатился на землю.
Блондин оказался на своем старом месте.
– Быстро, и я всегда давал врагам право первого удара. Вот только второй раз у тебя это не получится.
Капитан вытащил свой меч, скосил глаза на Ячеру. Та задумчиво разглядывала карты, потом сказала: – Еще!
Её противник дал ей карту. Фукутайчо посмотрела и сказала, что ей хватит.
Дзараки перевел взгляд на своего врага.
– Я готов. Нападай.
Блондин вытащил свое оружие. Это был короткий кинжал.
Движение было нарочито медлинным, демонстрационным.
– Сокацуй!
Дзараки не стал уклоняться, он по опыту знал, что многие синигами используют кидо для того, чтобы отвлечь внимание. А прилетевший в грудь сокацуй – ерунда.
А потом кидо стали лететь в него со всех сторон. Капитан защищался выпустив поток ряцу, который обвалакивал его на манер щита.
Единственный способ прорвать этот щит был ударить мечом. Ну пусть ножом, на крайний случай.
Его противник двигался быстро. Очень быстро. Настолько, что Дзараки сам удивился, увидев на своем мече кровь.
Блондин стоял на старом месте и зажимал рану в боку.
– Как… ты ведь не успевал за мной!
– Это случайность.
– Чего?!
– Ты случайно напоролся на мой меч. Высокая скорость, но низкая реакция. Так бывает.
– Мразь… Ульрих!
Брюнет повернулся к ним.
– Не видишь, я занят, я сдаю!
– Крупье чёртов, вылечи меня!
– Сейчас говорят не крупье, а диллер.
– Завались нахрен!
Блондин воткнул кинжал в землю и снял кимоно. Обнажился массивный мускулистый торс.
Из бока толстой струей медленно текла кровь.
– Ксо… Сокацуй!
Дзараки лишь хмыкнул. Он уже много раз видел, как синигами прижигают свои раны.
Блондин поднял кинжал.
– Перемещай, Хатзуцу!
В высовобожденном шикае его скорость возрасла на сорок процентов. Бубенчики полетели на пол один за другим.
Кидо так же стали сыпаться на голову тайчо быстрее и сильнее. Дзараки не спешил, его интересовало только, сделает его враг ту ошибку, к которой неумолимо вела эта логика, или повязку придется снимать самому?
Когда последний бубенчик со звоном укатился куда-то вдаль, блондин снова встал на исходную.
По его телу тёк пот, глаза часто моргали, а грудная клетка работала как кузнечные меха. Дзараки только улыбнулся.
– Ты еще молод и не опытен, пытаясь достичь своей иллюзорной цели, ты растратил все силы, а я даже не размялся.
– Ксо… да кто ты такой?!
– Капитан одиннадцатого отряда Дзараки Кенпачи.
– Третий офицер шестого отряда Картер.
– И все?
– У меня есть только имя.
– Сирота?
Тайчо явно надавил на больное место: Картер прыгнул на него, не так, чтобы быстро, злость заставляет совершать ошибки, и тот час же попал под удар меча.
Уклоняться парень не стал. Его кинжал почти достиг горла капитана. Почти. Дзараки ударил кулаком в лицо Картера, и тот полетел назад.
– Да, парень, с тобой скучно. Эй, как тебя, Ульрих, ты еще не расправился с Ячеру?
– Она мне уже трижды проиграла!
– Кен, он жулил!
Кенпачи улыбнулся.
Картер отлетел и трижды перекатился, оставляя на траве красную полоску.
Тайчо уже пошел было к сидящим на траве Ульрику и Ячеру, но тут его внимание привлек тихий всхлип.
Картер поднимался на ноги. Пот на лице перемешался со слезами, а на месте раны виднелся след попадания сокацуй.
Офицер сплюнул выбитые зубы и вытер лицо ладонью.
– Дзараки, я еще не выдохся.
– Тогда иди сюда побыстрее, я тебя добью.
Картер в несколько прыжков покрыл разделяющее их расстояние, и снова устремился к горлу капитана. Тайчо отклонился, и кинжал Картера сбил с тайчо повязку.
Мощная волна ряцу отшвырнула офицера назад.
Ульрих принялся собирать разлетевшиеся карты.
Дзараки повернулся к Ульриху.
– Пока твой друг приходит в себя, скажи, что вы там не поделили?
– Господин Кучики злится, когда мы не делаем бумажную работу, а времени на тренировки почти нет. Вот я и предложил бросить весь этот рукописный хлам…
– А Картер?
– Ему эта идея не понравилась.
– Вы подрались, потому что он не хотел драться?
Ульрих кивнул.
Третий офицер тем временем вновь поднялся на ноги.
– Капитан!
– Ты уже очухался?
– Я тебе не груша!
– По боевым навыкам – никакой разницы. Ты только и делаешь что злишься. А злость заставляет делать ошибки. Спокойнее надо быть.
Ячеру влезла: – Слушай Кена, он дело говорит!
Картер вновь поднял кнжал. На клинке было полно трещин. Еще два-три удара, и дзанпакто развалится, как прогнивший зуб.
– Дзараки!
– Чего тебе?
– Нападай!
Тайчо расправил плечи, похрустел шеей.
– Не, скучно.
По выпученным глазам Картера было видно, что такой ответ его не устроил.
В глубине души офицера злость стала помаленьку превращаться в гнев. А тот в свою очередь – в ряцу.
Дзараки улыбнулся.
– Что такое, третий офицер? ты заставляешь меня ждать. А я не люблю тратить время на мелочь. Ты быстр, очень быстр, это способность твоего шикая, перемещать, твои кидо мастерски, два и более разом – это уровень капитана. Но у тебя нет фронтальной атаки. Ты меня даже не поцарапаешь.
У Картера расширились ноздри.
Видя, что он достигает цели, Дзараки продолжил провоцировать парня:
– Твой друг сказал, что ты любишь копаться в бумагах? Я как раз ищу секретаря. Бросай нахрен Кучики и иди ко мне.
Кенпачи снова удалось надовить на болезненную нить.
– Бросить господина Кучики? Никогда!
Эта атака отличалась от всех предыдущих своей общей мощностью. Картер вложил всего себя в один единственнй удар.
Кинжал и меч встретились и раскололись.
Дзараки отступил на шаг, Картер отлетел на пару метров.
– Неплохо, тебе удалось переломить мой дзанпакто. Очень неплохо. Как ты это сделал?
Картер поднялся на ноги.
– В момент смерти, дзанпакто на короткое время высвобождает огромную мощь. Из всех моих атак эта единаственная, которая подпадает под то, что ты назвал фронтальной. Подобно тому, как графитовые стержни опускаясь в реактор, первые несколько секунд…
– Завались.
Картер покусал губы, а потом поднял кулаки. Дзараки улыбнулся: – Вот как? Давненько я не разминал хакудо.
Капитан скинул хаори и кимоно.
– Тайчо, из четырех искуств рукопашный бой – моя самая сильная сторона.
– Докажи.
Следующие четыре часа пролетели незаметно.
(Читатель, здесь я предлагаю прерваться, и перенестись в штаб 4 отряд. Этот же день, девять часов вечера.)
Ханатаро вышел на дежурство.
В начале десятого джуичибантай-фукутайчо притащила своего капитана. Её сопровождал рослый парень с не приглаженными черными волосами с зеленоватым отливом. Он тащил на плече массивного парня с золотистой короткой стрижкой.
Ханатаро положил их обоих в одну палату и принялся хлопатать над ранами тайчо Дзараки.
Ячеру и тот парень не стесняясь достали колоду карт и продолжили игру. Ханатаро только сглотнул и отвернулся.
У капитана 11 отряда был сломан дзанпакто, причем в этот раз порванны почти все нити, скрепляющие две души. Переломанные ребра лекаря мало интересовали. Общий диагноз так же не радовал: физическая переутомленность. Возникало ощущение, что по тайчо проехался длинный поезд.
Поставив три кидо на выполнение, Ямада подошел к другому.
Здесь было хуже. Так же сломанный дзанпакто, так же общая усталость тела. А еще эти уродливые кляксы, что так символически представляют бойцов шестого отряда: сокацуй, которым прижигали раны.
Это значило, что нужно делать рану по-новой и лечить по-нормальному.
Гордецы, мать их, в Академии что-ли целебным кидо не учат?
И тут Ханатаро улыбнулся. Это была отличная возможность проверить работу нового трюка для Хисагомару. Ранить в одном направлении, а исцелить в другом.
– Я вас отучу свою бороду курить… не отрезая…
С этими словами Ямада загнал Хисагомару в бок пациента.
Блондин дернулся и открыл глаза.
– Ты что, охренел?
И отрубился снова. Ханатаро лечил четырьмя кидо и одновременно вел разговор со своим дзанпакто, объясняя, что и почему должно выйти из всего этого. Красная полоска быстро достигла 90% но тут почему-то застыла на месте. Хисагомару уже понял, что иногда атаковать врага не нужно. Просто потому, что врага рядом нет.
Вскоре блондин снова очнулся. Все его механические повреждения уже были ликвидированны.
– Что за… где я?
Ханатаро ответил.
– Бараки 4 отряда.
– А, вы? Ясненько…
– Спите, утром поговорим.
Дзараки даже просыпаться не стал, просто перевернулся на бок и уснул, обняв дремлюшую Ячеру.
Незнакомый парень тоже посапывал, откинувшись на стуле.
Ханатаро погасил лампу и все кидо и ушел, притворив дверь в палату.
Утром Ямада снова пошел к Кучики.
Рокубантай-тайчо что-то писал, его фукутайчо стоял рядом.
– Господин Кучики?
– Ханатаро? Как там эти балбесы?
– А… блондин и брюнет?
– И брюнет тоже? Он казался мне более осмотрительным… ладно, это их проблемы. Ты что-то хотел?
– А вы… не могли бы со мной потренироваться?
Кучики поставил свою роспись на бумаге, и вышел из-за стола.
– Да, пошли.
Ренджи подал голос: – Тайчо, вы же видели, этот парень совсем слаб!
– Я знаю. Подмени меня.
– Вы… уходите на долго?
Но капитан не стал отвечать на этот вопрос.
Место, куда Бьякуя привел Ханатаро, было на окраине Руконгая, на границах территории клана Сихоин.
Огромный подземный зал, укрытый от посторонних глаз, он идиально подходил для спокойной тренировки.
Ханатаро скинул сумку у родника и снял кимоно.
– Бьякуя?
Тайчо вытащил меч.
– Банкай. Сенбонсакура Кагеёси.
Ханатаро сглотнул. Сражаться… против банкая? Вот так, сразу? А зачем тогда господину Кучики понадобился целитель, если целитель уже через секунду понадобится ему?
– Что случилось, Ханатаро, ты испугался?
– Н-нет…
– У тебя стучат зубы. Так не годится, тебя надо привести в чувства.
Волна сенбонсакуры ударила в грудь, лицо, ноги…
Ханатаро упал в воду с множественными порезами.
На какой-то миг он уже прощался с жизнью, когда воды источника взялись за дело.
Через минуту свежий Ямада уже стоял на земле, сжимая меч. Тайчо ждал, размышляя о чем-то своем.
– Бьякуя?
– Хочешь продолжать?
– Да!
– Ты не смог отразить, или даже защититься.
– Я знал, на что шел.
Господин Кучики чуть улыбнулся.
– Хорошо. А сейчас я покажу тебе то, что придумал, пока был в Уэко Мунде. Я придумал это специально для тебя.
Небо исчезло, уступив место ряду из тысячи клинков.
Ханатаро пару раз хлопнул глазами, но тут же постарался взять себя в руки.
– Бьякуя… что это?
– Сенкай Сенбонсакура Кагеёси. Это – новая форма. Если раньше он прекращал обороняться чтобы убить врага, то в этой форме он отдает все силы, чтобы сделать врага сильнее. Как капитан я должен тренироваться с бойцами, это мой тренировочный банкай. Ямада, опиши, что ты чувствуешь?
Ханатаро сглотнул, пытаясь понять услышанное, и поднял меч повыше.
Первым в глаза бросилось то, что на полоске по центру появилась новая отметка. Он сказал это. Бьякуя помолчал, переваривая информацию, и ответил.
– Как я и ожидал, емкость твоего дзанпакто возрасла. Хотя я ожидал минимум трехкратного увеличения, но ладно. Атакуй, я хочу знать, кем ты стал.
Ханатаро сделал робкий шаг, другой, третий… и попытался прыгнуть.
Мышцы словно налились силой. Двигаться было легко и свободно.
И тогда он побежал.
Его дзандзюцу никогда не был хорошим, даже средним, но сейчас он мог двигаться быстро. Очень быстро.
А сердце билось, перемещивая адреналин в крови.
Ямада не смог бы сказать, сколько прошло времени. Он наступал, получал ранения и отходил, чтобы вылечить себя. Первая отметка была достигнута исключительно на его собственных ранах. И вот тут случилось нечто… неясное. Ханатаро испытал желание вмазать этому чопорному аристократу, никогда в жизни метлу в руках не державшему.
Кучики это заметил.
– Прицелься! Не спеши, я пока не уклоняюсь. Целься лучше!
Ямада рванулся вперед, достиг клинча, и ударил.
И испугался.
Их обуял пылающий огонь Хисагомару, как во время тренировки с Ренджи. Но этот удар был в полтора раза сильнее.
Кучики положил руку на его ладони: – Не разжимай! Сожми изо всех сил! Иначе твой дзанпакто дезактивируется на фарсаже!
На пятьдесят процентов сильнее, на сорок секунд дольше.
Ханатаро сквозь страх испытал некое подобие гордости: он поднялся над собой. Пусть не сам, но он это может. Сможет.
Огонь потух.
Кучики лежал на земле, а из огромной дыры в груди вытекала кровь.
Хисагомару впился в плоть, исцеляя. Четыре кидо сразу, и еще девять в течении десяти секунд делали всё то, чего не успевал его дзанпакто.
Полоска достигла первой, а потом и второй отметки.
Ханатаро отступил на шаг, и принялся сворачивать не нужные уже кидо.
Кучики также встал на ноги и положил ладонь туда, где только что была рана.
– Отлично, Хантаро, вот за этим мне и понадобился целитель.
– Я…
– Тринадцать кидо разом?
– Да…
– Как, тебе понравилось?
– А…
Кучики поднял меч.
– Нападай! И в этот раз я уже не буду поддаваться. И не разжимай ладони, иначе твоя атака дестабилизируется.
Ханатаро поднял меч.
Половина полоски имела мощь 150% полного заряда вне… тренировочного банкая Кучики.
Значит, две полоски будут… 300% или даже больше. Удержит ли он эту мощь под контролем?
– Ямада! Главный враг – страх. Но бояться надо не врага, а себя. Но как бы сильно ты не боялся себя или врага, никогда, ни при каких условиях, за миг до победы или смерти, нельзя бояться собственный дзанпакто. Нет ничего в этом мире, чему синигами мог бы доверять больше, чем своему второму Я, набору самых сильных сторон своего духа, своему дзанпакто.
– А…
– Бей!
Ханатаро сглотнул. Поводил головой, разминая плечи, расставил ноги пошире для устойчивости… и закрыл глаза.
Он слышал голос своего дзанпакто, не разбирая слов, понимал эмоции.
Сейчас там была лишь эйфория.
Всё, чего хотел Хисагомару, это вмазать врагу посильнее.
Ямада открыл глаза.
Удержать бурю в руках, ни на секунду не позволяя себе потерять контроль, иначе поток ряцу дестабилизируется и ударит по всему, что окажется рядом.
– Выполняй, Хисагомару!
Буря вырвалась на свободу. По его скромным оценкам там было примерно 320% от обычной емкости.
10 секунд. 50 секунд. 80…
Ханатаро рухнул на колени.
120 секунд…
Он уже не смотрел, откуда истекает его сила, и куда направляется. Он не видел, как господин Кучики отходит и создает все новые щиты.
121… 122…
Ямада закричал. На руках вскрылись капиляры, мощность атаки в два раза превозошла весь запас сил его души.
123 секунды высвобождался Хисагомару, превращаясь в скальпель Акэйро.
Ханатаро открыл глаза.
Перед ним снова было нарисованное небо подземного зала, а в десятке метров от него стоял господин Кучики.
С его ладони капала кровь.
– Молодец, Ханатаро, твой Хисагомару почти достиг цели.
– Но ведь… ведь это не я…
Господин Кучики не стал отвечать. Он лишь снял кимоно и залез в воду.
Ямада сел на берег.
– Тайчо?
– Я же просил…
– А… да, хорошо, Бьякуя. Ты… уже тренировался с кем-нибудь… так?
– Ты первый. Я… боялся, что более опытный боец отделает меня сильнее, а целить… так хорошо может не каждый.
Ханатаро помолчал, подбирая слова.
– Бьякуя, мне понятны твои рассуждения, но не ясно другое. Зачем? Что ты хочешь? Мощный отряд, в котором у каждого банкай?
Господин Кучики открыл глаза, и посмотрел на него.
– Да.
Ханатаро распрямил плечи и округлил глаза.
– Но ведь это противоречит правилам Общества душ! Капитан – самый сильный боец отряда, дальше идет лейтенант…
– Чушь.
От удивления Ханатаро поднялся на ноги.
– Бьякуя?
– Это все чушь, что рядовые и младшие офицеры не должны иметь банкай. Я верил во всё это, пока не повстречал Ичиго.
– Но господин Куросаки… это же совершенно отдельный случай!
– Мадараме Иккаку – тоже отдельный случай? Ренджи достиг банкая, а я даже не узнал об этом. Знаешь, о чем я подумал тогда?
– Э… нет.
– На тот момент мне казалось, что достигнуть банкай – лишь первый шаг. А дальше многолетний курс тренировок по обретению контроля. Убить Ренджи – самый гуманный шаг. Вот что я подумал.
– А… что вы думаете теперь?
– Что я был идиотом. Я должен был помочь ему, поддержать, но моя гордость застелила мне глаза.
– Но… ваша гордость…
Бьякуя встал и повернулся к нему.
– Мой отряд – вот моя гордость.
Ямада сглотнул. Господин Кучики вышел из воды и оделся.
– Ханатаро?
– А… – Ямада вышел из раздумий. – Ты уходишь?
– Я учел допущенные ошибки. Меня ждут другие бойцы.
– Это… Бьякуя, до меня дошел слух, что со-тайчо хочет уйти из попечительского совета.
– О чём речь?
– Я влез на биржу, наделал много ошибок, и Омаэда убедил со-тайчо приказать мне передать все фонды банку. Бьякуя, мне нужна твоя помощь. Если отменить приказ со-тайчо, я снова выйду на биржу.
– И я должен войти в этот совет, и выполнять твои приказы?
– Нет, приказывать мне.
Бьякуя отвел взгляд, спросил шевельнув одними губами.
– Расскажи мне еще об этом совете?
– Я дал проект круглосуточного магазина, сенсей пошла с ним к со-тайчо, тот вызвал лейтенанта второго отряда, и на троих они приняли решение. Я лишь исполяю их приказы.
– Так, стоп. При чем тут Омаэда?
– У него свой магазин и он неплохо понимает это дело.
– Если со-тайчо выйдет, то пусть Омаэда возглавит совет.
– Он перекроет мне кислород.
Господин Кучики немного помолчал, прежде чем ответить.
– Я работаю по десять-двенадцать часов в сутки, чтобы разгребаться с бумагами, ты же хочешь возложить на меня новую заботу?
– Бьякуя, тут ты уже сам делаешь глупости.
– Какие?
– Сенсей часто повторяет, что уровень капитана оценивается по количеству офицеров в отряде. Если хочешь мощный отряд, озаботься управлением. Тебе дозарезу нужны хотя бы третий и четвертый офицеры.
– Вчера к вам поступили двое из моего отряда.
– Те блондин и брюнет?
– Это мои третий и четвертый офицеры. А больше мне ставить просто некого.
– А в чём проблема?
– Эти двое… Я уже устал их разнимать. Так могут ссориться только действительно близкие люди.
– Так разведи их по углам. И вообще, что делает король макак? Ну, кроме как по веткам скачет?
– Какая дерзость, прикуси язык, тебе до него еще далеко.
– Признай, что как лейтенант он не задался.
– Я хочу дать ему шана.
– Ксо… Бьякуя, тебе нужен лейтенант сейчас или когда?
– Хорошо. Пусть, ты в чём-то прав. Но кем его заменить?
– Сой Фонг бесит её лейтенант, меня бесит Омаэда, но он хороший лейтенант, а если ты выполнишь мою просьбу…
– Поменять Ренджи на этого толстяка без банкая?
– А зачем тебе нужно было придумывать все эти тренировки? И я о просьбе войти в совет.
– Я подумаю над этим вариантом. У тебя еще есть идеи?
– Разве что насчет тех двух. Ты бы мог забросить одного из них… в другой отряд. На время. У брюнета сильный дзанпакто целебного типа.
– Да уж, сильный.
– Бьякуя?
– Помнишь, я говорил, что меня побил целебный дзанпакто?
– Это… тот брюнет?
– Да. Он целил себя так быстро, что Сенбонсакура не успевала нанести ему достаточный урон.
– Везет же некторым… ладно, а блондин?
– Что?
– Ну… в какой бы отряд можно было отправить его?
– Ханатаро, эти два гордеца скорее вскроют себе душу, чем уйдут от меня. Я спас их жизни, и теперь они считают себя должниками.
– Так отдай приказ! Ты их капитан, или нет? Так что?
– Думаю, для него больше подойдет двенадцатый.
– Он… любит опыты?
– Нет, его пристрастия… несколько другие. Ладно, возвращаемся, а то Рецу тебя наверное потеряла.
– Бьякуя, переживать-то она переживает, но крови выпьет море.
– То есть?
– Следующие две недели я каждую ночь буду выходить на дежурство, и каждое утро пырнув себя Хисагомару, тренироваться со своим дзанпакто.
– А ты выдержишь?
– Помоги мне с Омаэда, остальное я сделаю сам.
Рейтинг: R
Пейринг: Ага, есть такие.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: В основном, Ханатаро, мельком Унохана, Бьякуя, еще мельче остальные.
Жанр: Adult H, het Lime AU
Размер: макси.
Дисклеймер: Блич (с) Кубо Тайто
Размещение: как угодно.
Критика – если вас не затруднит.
Примечание автора: и курнулось мне…
читать дальшеТот же день, штаб 6 отряда.
Сой Фонг остановилась перед столом, и уперла руки в бока.
– Бьякуя, ты несколько дней назад приглашал на ужин бойца из четвертого отряда?
Господин Кучики отложил перо в сторону и поднял глаза.
– Если вы о Ханатаро Ямада, то да.
Рукия влезла в разговор: – Брат, почему ты мне не сказал? Я бы с удовольствием отужинала вместе с вами.
Ренджи не остался в стороне.
– Да, почему?
– Закройте рты, обы. Нибантай-тайчо, вы что-то хотели?
– Да. Мне нет дела до ваших маленьких шалостей, но я должна знать: это твой браслет?
Омаэда, все так же не касаясь руками, положил браслет на стол Кучики. Бьякуя кинул секундный взгляд на предмет, и ответил:
– Первый раз вижу.
Омаэда облакотился на стол и почти крикнул на Кучики:
– На нем нашли твои отпечатки пальцев!
– На все вопросы я буду отвечать только после того, как мне предъявят официальные обвинения.
– Посмотрим, как ты запоешь, когда на тебя наденут ограничитель способностей!
– Сой Фонг, уйми своего подчиненного.
– Бьякуя, мне крайне не нравится то, что ты темнишь и увертываешься от ответа. Те, кому нечего скрывать, себя так не ведут. Ты боишься признаться в своих маленьких слабостях?
– У меня нет и никогда не было никаких маленьких слабостей.
Омаэда, все так же нависая над Кучики, повернулся и сказал Сой Фонг:
– Слышали? Двойное отрицание.
Сой Фонг предпочла проигноировать своего лейтенанта.
– Бьякуя, ты глава богатого клана, ты имеешь полное право покупать дорогие вещи, это незачем скрывать.
– О каких вещах идет речь?
– Об этом браслете и о других, которые нашли при обыске у Ханатаро.
– Обыск? у Ханатаро? много дорогих вещей? С ума сошли? У него своего дома нет, где он это будет хранить? В операционной?
– В сумке.
– Бред. Там только лекарства.
Омаэда снова прокричал:
– Ты откуда знаешь, что у него в сумке?
– Я предполагаю. Он офицер 4 отряда. И сам весьма не беден.
– И каковы источники доходов?
– Нибантай-фукутайчо, это конфиденциальная информация.
– Как и то, что вы делали за ужином?
– За ужином мы не делали ничего постыдного.
– Да? Тогда почему без свидетелей?
– Сой Фонг, заткни своего помощника, или я его заткну.
– Омаэда, подожди меня на улице.
– Да, тайчо.
После того, как он вышел, Сой Фонг взяла браслет со стола, так же нанизав на меч, чтобы не касаться пальцами.
– Если это твое, просто кивни.
– Я мотну. Ханатаро – владелец магазина, и у него есть деньги, чтобы купить браслет и подороже.
– То есть, у тебя в поместье ничего не воровали?
– Только вишню. Если изловите воришек, буду признателен.
Сой Фонг не прощаясь вышла.
Омаэда увидев её улыбнулся:
– Командир?
– Нахрен ты сказал про отпечатки пальцев?
– Ну стоило же попробывать?
– Ладно, это прозвучало не так тупо, как обычно. И зачем нужно было уточнять, что ты говоришь имено об ограничителе возможностей? Угроза должна быть короткой, вроде «Убью!».
– Да, командир, спасибо за науку!
Сой Фонг вразала ему в нос.
– Тайчо, за что? Я же понял!
– Это чтоб запомнил.
(Следующий день, три часа дня).
Куротсучи явились в за пять минут до начала. Кроме начальства так же пришли пятеро синигами: офицеры и ведущие сотрудники. Все жаждали крови, и каждый надеялся отщипнуть свой кусочек от терзаемого докладчика.
Ханатаро сидел на крыше отряда и разговаривал со своим дзанпакто. Ему нужен был банкай. Срочно и посильнее.
Эх, мечты…
Без одной минуты три он зашел в казарму.
С одного конца офицерской казармы была маленькая столовая для офицеров, с другого торца распологался кабинет тайчо и комнаты офицеров. Посередине был зал, который в том же 11 отряде использовался для тренировок. В 4 здесь были собрания отряда. Здесь же Ханатаро готовился вспороть себе живот своим же скальпелем, если защита пройдет неудачно.
Джунибантай-тайчо расположился справа у стены, за ним сидели остальные шестеро.
Йонбантай-тайчо сидела слева, за ней было человек 20.
Ханатаро встал по центру, и начал читать. Можно было бы и сесть, но он же на защите доклада?
Офицеры и скучающие рядовые были заинтригованы с первых же слов:
«Доклад о новых методах лечения постсексуальных расстройств с использованием шикая».
Оба тайчо переглянулись.
Когда Ханатаро закончил и поднял глаза, то увидел что на него в немом восторге смотрели десятки глаз.
Котецу сидела с открытам ртом.
Он их понимал. Что ж, Ханатаро, читающий о сексе, и своем дзанпакто с уважением, это нечто.
Унохана прокашлялась, и взяла слово.
– Крайне… смело. Неказисто, цифры неправодподобные… ну что я могу сказать, теория проверяется практикой.
Она закончила и широко улыбнулась. Ханатаро же возмутился:
– Сенсей, это реальные цифры.
Улыбка тайчо слегка уменьшилась. Немного. Раза в два.
– Не поняла?
– Что тут непонятного, это реальные показания, которые я снял во время операции.
Маюри оживился.
– По моим подсчетам ты использовал минимум три разных прибора?
– Сертерон для замера среднего диаметра души, модель А-112 так же показывает среднее уширение…
– Почему именно А-112? Чем Лесион Три хуже?
– Э… первый раз слышу о таком.
Представители бюро технологических разработок засмеялись. Маюри первым взял себя в руки.
– Хорошо, спишем на общий кретинизм 4 отряда. Дальше?
– Не понял?
– Как ты определил место разреза? Локализовать и измерить не менее трудно, чем выдержать сотые доли блика.
– Тут я использовал соединенные Спектральный ряцускоп…
– Модель?
– НТ-14.
– Почему именно её?
– Других на складе не было.
Маюри поднял руку, предупреждая своих от нового взрыва смеха. – Ладно, допустим, но если ты взял со склада, как ты определил, что его калибровка не повреждена?
– Стандартный метод: сделать два разреза на минимальном…
– Ты ведь делал сотые доли?
– Я сначала сделал один блик, потом накинул чуть-чуть, в первом случае ашти показал 1,012 блика, во втором 1,063.
– Ладно, допустим, с чем ты его соединял?
Ханатаро набрал воздуха в легкие, но его опередил один из офицров 12 отряда, обратившийся к Маюри.
– Тайчо, этот человек лжет! У ашти-14 погрешность 0,5!
По лицу Маюри было видно, что он знает ответ, и хочет обругать подчиненного за тупость, но ведь сейчас защита?
– Ханатаро?
– Да, конечно. Ряцускоп НТ-14 стандартной модели имеет механическое табло в виде циферблата со стрелкой. Для получения более точных значений его соединяют с электропанелью, о которой я и хотел сказать.
И снова все тот же офицер из двенадцатого:
– Но у ашти нет выводов!
– Вы, очевидно, путаете НТ-14 с НТ-12 у которого их действительно нет. Еще вопросы?
– Да! Где сейчас аппаратура? я хочу установить точную погрешность.
– В моей комнате.
– Все образцы, материалы и учетно-регистрирующая, а так же вычислительная аппаратура должны быть представленны на защите! Все должно быть откалиброванно и поверенно по единым меркам еще до начала эксперимента!
Ханатаро был полностью согласен с этими возражениями. Но он ведь на защите?
– Простите, в поле это не всегда получается.
– Вы хотите сказать, 4 отряд выходит в поле чаще нас?
– Нет, вы выходите в поле чище нас.
Маюри улыбнулся.
– Нему, а ты что скажешь?
– Мне интересно знать, как проходило измерение по глубине?
Ханатаро сглотнул, послюнявил губы и продолжил.
– Три соединенных прибора: ряцускоп, ноутбук и хронометр «Петриот». Для определения губины залегания была использованна альтернативная методика подсчета на основе разницы между периодами распада собственной, и привнесенной ряцу.
Нему подняла глаза на него.
– Какая именно методика расчета?
– Я принял распад собственной ряцу за единицу, тогда привнесенная ряцу распалась за 1,78 времени.
– А в секундах?
– Три с половиной и шесть точка двадцать три.
– Технологии 12 отряда позволяют провести гораздо более точное измерение как по глубине, так и по структуре ряцу.
Фукутайчо сказала это и опустила глаза в пол. Так ставят точку в любом споре. Но и Ханатаро умел ставить точки.
– А технологии 12 отряда позволяют разрез менее одного блика?
– Нет. Это невозможно. Нашими методами. Акэйро Хисагомару – уникальный дзанпакто.
Ханатаро улыбнулся.
– Спасибо. Еще вопросы?
Маюри даже всплеснул руками:
– Конечно! Миллион! Третий прибор, который ты должен был использовать, это кидотрон для управления вихревыми процессами.
– Э… нет, не использовал.
– Тогда как ты направлял кидо? На глаз?
– Нет, ни в коем случае! Просто кидотрон используется в основном для тестирования экспериментальных кидо, он может разогнать или замедлить поток ряцу, изменить его направление, амплитуду или угол… но это не то, что нужно для данной операции. Я говорю о пассивном и активном полюсах. Технически – полуволнистый акзетрон.
– Не понял.
Было видно, что Маюри не провоцирует защищающегося. Он действительно не понимал, зачем нужны ядра.
– Дело в том, что кидотрон – суть набор манипульторов. Контактных. Там, где есть контакт – есть искажения. Я не мог отследить или просчитать их, следовательно, я был вынужден пойти по сложному пути: ядра, притягивающие кидо энергетическими полями, уравновешивали друг друга. Манипулируя активным ядром, подавая и убирая с него напряжение, я вел кидо.
– Это… само по себе технология. Как ты высчитывал темп?
– Математическая модель движения кидо известна, я подставил свои данные, и каждый раз делал перерасчет.
– Ты копал яму, и для каждого взмаха лопаты делал расчет?
– Да.
– Это невероятно трудоемко.
– Да, я как раз хотел искать помощи для оптимизации процесса. Скорее всего, понадобится высокооперационный интегратор…
– Да, под твой дзанпакто понадобятся немалые вложения… Ты наверное им гордишься?
– Да.
Маюри потер подбородок, посмотрел на своих, и сказал:
– Рецу, у меня всё. Пытай его сама.
– Спасибо. Ханатаро, где проходила операция?
– В одном из борделей Руконгая.
Сенсей прокашлялась в кулак.
– Это… смелое заявление. И в каком же?
– Я гарантировал конфиденциальность.
– Кхм… ладно, допустим. Но ты понимаешь, что если весь этот бред, что ты сказал, действительно правда… это открывает перед нами новые, весьма широкие возможности.
– Я рискую выступить лжецом, но я отказываюсь афишировать свои источники.
Котетсу была ошеломлена не меньше остальных, но надо отдать должно её выдержке. Она взяла себя в руки и спросила:
– Офицер, вы рискуете загреметь в тюрьму. Просто за растрату медикаментов. И там из вас выжмут все до точки.
Унохана перевела взгляд на Котецу:
– Запомни две вещи, дорогуша: нельзя ругать за растрату медикаментов, иначе начнется необдуманная экономия которая приведет к потере жизней. А еще нельзя заставлять врача разглашать тайну личной жизни. Иначе и у этого врача, и у этой организации никто не захочет консультироваться. Разве что в коматозном состоянии… правда, господин Маюри?
Тот вяло кивнул. Котецу принялась оправдываться:
– Простите, сенсей. Но если вы хотите знать…
– Я хочу, чтобы Ханатаро сам сказал. Но если он не хочет, я не стану его заставлять. Он взял выходной и в свое личное время провел большую и рискованную операцию. Вам следует этому у него поучиться. Мы, четвертый дивизион, должны постоянно оттачивать свои навыки. Тебе ясно?
– Да, сенсей.
– Вот и отлично. Ханатаро, вернемся к твоей защите. Обоснуй назначение недельного курса цитархита.
– Да, сенсей. Это фермент, стимулирующий ряцу-образование. Душа с закаченными в неё частицами чужой ряцу как бы разбухает, духовная мембрана расширяется, мною было зарегистрированно более чем полтора процента уширения диаметра ауры. После откачивания чужой ряцу через сделанный мною разрез, аура пришла в резко нестабильное положение. Образовались пустоты, которые невозможно заполнить собственной ряцу. Поэтому стандартные кидо пришлось забраковать как неработающие. И тут я вспомнил о препарате, увеличивающим ряцу-образование. При краткосрочном применении они увеличивают насыщенность, чем коменсируют отсутствие чужой ряцу. Так же его пьют во время курса тренировок с банкаем. По структуре он похож на препараты стимуляции кровообращения типа виагры.
Сенсей перестала разглядывать пол и подняла глаза на него: – Сначала операции в борделе, потом реклама виагры, Ханатаро, ты встал на кривую дорожку. Продолжай.
– Я уже все сказал. При долгосрочном приеме цитархит способен стабилизировать состояние пациента.
Унохана помолчала немного, переваривая информацию, и задала вопрос.
– Чем плох традиционно применяемый ряцуоксин?
Ханатаро мечтательно закатил глаза: он ждал этого вопроса.
– За исключением фракционного эффекта, есть две причины. Этическая состоит в том, что сужая мембрану ауры мы отказываемся признать и принять случившиеся изменения. Так поступает госпожа Орихиме Иноэ. Практически возникает проблема запаса адаптации. Если мембрана достаточно сильной души позволяет проводить с собой такие манипуляции за счет общей толщины и объемов, то мембраны слабых душ просто не имеют нужных резервов для переваривания подобных препаратов.
Котецу подняла руку. Ханатаро ей кивнул.
– А как ты определил, что эта душа слабая?
– Ваш вопрос сводится к методам определния размера импульсивности?
– Ну да.
– В общем варианте можно пользоваться правилом сближения полюсов. Если дзанпакто не разбужен, душа слабая. Как провести границу более конкретно? Я не знаю. Расчеты и практика помогут найти нужный предел.
Котецу улыбнулась, услышав его признание в неведении, и спросила снова:
– Теоретические расчеты? Интересно. И по каким же формулам ты будешь их вести?
– Думаю, что таких формул нет. Их придется писать с нуля. Возможно, мне понадобится помощь 12 отряда, но я уверен, что справлюсь сам.
При этих словах Маюри посмотрел на Нему:
– Как думаешь, он справится сам?
– Это исключено. Работа слишком сложна для дилетанта.
– Не будь к нему столь жестока, может, он латентный гений? Ведь уже проделанная работа достойна похвалы. Ямада, что послужило толчком к написанию данного исследования? Ты хотел тренироваться со своим дзанпакто или оставить след в истории?
– Нет, просто в борделе было хорошо и я захотел им отплатить. А потом верх взяло любопытство.
– Ты представляешь себе спектр работ, где может понадобится сверхмалые разрезы?
– Я не думаю, что моим шикаем можно проводить токарные операции.
– Но ты ведь еще не достиг банкая, верно?
– Э… я думаю, это будет шприц…
– Не исключенно. Ты не хочешь поработать в 12 отряде?
– Нет, только если эпизодически. Я сейчас пишу доклад об инфекциях.
– Инфекции? К черту инфекции, наука ждет прорывов!
Унохана вежливо вклинилась в разговор:
– Господин Маюри, для работы 4 отряда нужны подобные исследования. Так что будем делать с защитой?
– Ты же знаешь правила, на первый раз не спрашиваем ничего сложного. Пусть готовит что-то новое, вот там оттянемся по полной.
– Таким образом, доклад защищен?
– Нет конечно, парень не сделал ничего нового, просто рассказал нам о своем дзанпакто, которым он еще плохо владеет.
– Он открыл нам дверь в новый мир.
– Это разве открыл? Так, на себя чуть потянул, петли едва скрипнули. Нему, ты что думаешь?
– Математический аппарт проработан разово, для других операций потребуется новая проработка. Более емкая. Как происходит наложение шва, я вообще не услышала.
Маюри щелкнул пальцами.
– О! Я-то думал, что я пропустил! Ямада?
– Хисагомару сам залечивает раны, которые наносит.
– Хирургисеские разрез – не рана.
– Механически – именно рана.
– К черту. Так как?
– Это способность моего дзанпакто. Исцелять.
– Пусть так. Хотя это нуждается в детальном разборе, примем как данность. Оставленный им разрез должен был затянуться моментально, или не затянуться вообще.
– Я тренировался с господином Кучики, и сумел добиться того, что буду самостоятельно решать, будет мой дзанпакто лечить, или нет, и когда именно.
И тут в казарму вошли начальство 2 отряда.
– Седьмой офицер четвертого отряда, командир четырнадцатой транспортной бригады Ханатаро Ямада?
Парень нервно сглотнул.
– Да?
– Вы арестованы.
Унохана вскочила на ноги:
– Что? По какому обвинению?
Сой Фонг ответила, даже не смотря на Рецу.
– Растрата стредств круглосуточного магазина, хозяином которого он не является.
– Если ты о вчерашних подарках…
– Эта мелочь нас не интересует. Было потраченно более ста тысяч.
– Чего? Ханатаро, это правда?
Ямада кинул мимолетный взгляд на сенсея, и посмотрел на нибантай-фукутайчо.
– Омаэда, да объясни ты своей тайчо, что это не растрата, это обвал акций!
Омаэда лишь отвел глаза и сдавленно произнес:
– Технически, ты не имел права самостоятельно размещать активы, а значит, это именно растрата.
– Да почему?!
– Ты не являешься собственником.
Ханатаро перевел взгляд на Сой Фонг, и увидел в её глазах вызов. Она словно говорила ему «я разибраюсь в этой теме лучше тебя».
Что ж. Вызов был принят.
Обернувшись к сенсею он сказал:
– Тайчо, я ненадолго.
И пошел к Сой Фонг.
Шел и боковым зрением видел, как машет ему в след платочком Котецу. Или это у него фантазия разыгралась?
Поначалу он думал, что его поведут в какой-то грязный застенок, но его повели в кабинет нибантай-тайчо.
Просторный, обшитый дубовыми панелями офис располагался на втором этаже штаба. Окна были распахнуты настеж, на столе заходился вентилятор. Но это было для тайчо.
Сой Фонг села в кресло под струю свежего воздуха.
– Рассказывай.
– О чем?
Ему в нос уткнулась бумажка с расходами магазина. Даже за подписью генерала. То, что Сам утвердил эту смету, ребят из второго отряда никак не смутило.
Он даже чуть-чуть их зауважал.
Чуть-чуть.
Взяв в руки отчет, который он уже и не надеялся увидеть, Ханатаро пробежал глазами по строчкам. В принципе, это было не нужно, ведь интересуемая нибантай-тайчо строка была подчеркнута красным. Ханатаро искал что-нибудь другое, более существенное, чем эта претензия.
Таких не было, но зная общую твёрдолобость начальства второго отряда… а про дубовые панели в их кабинете уже анекдоты ходят.
– Ну? – Сой Фонг прервала его раздумья.
– Тайчо, вы обвиняете меня в колебаниях биржи?
– Не поняла?
– Речь идет о вот этой, подчеркнутой красным строчке? Это потери по причине просадки акций.
– Это теперь называется потери?
– Да.
– Тут больше ста тысяч.
Ханатаро обернулся, посмотрел на Омаэда.
– Нибантай-фукутайчо, вы хеджируете?
– Я владелец, а ты – нет.
– Фукутайчо, вы ведь понимаете, как это зависит от удачи…
– Да если бы я полагался на одну удачу, я бы уже был банкротом! Ты хочешь оставить Общество душ голым и босым? Ты понимаешь, к чему ведут твои действия?
– Но это риск!
– Да! И ты проиграл. Кто теперь возместит эти потери?
– Тогда почему балланс к нулю сошелся?
– Тогда зачем ты создешь эти фонды?
– Чтобы не выйти в минус!
Сой Фонг слушала, сколько ей позволяло терпение, и хлопнула ладонью по столу.
– Затнкулись оба! Ямада, ты можешь возместить эти потери?
– Технически, они уже возмещены.
– Как это?
– Там внизу строчка итогого баланса. Смотрите, сто двенадцать монет в плюсе. Я закрыл месяц в плюсе. То, что базовый фонд прогнулся, мною честно отраженно, и это никак не повлияло на общее состояние дел.
– Где деньги?
Ханатаро опустил голову на грудь. Он бы стукнулся лицом об стол, но был не у себя в отряде.
– Колебания биржи. Акции потериля двадцать с лишним пунктов. Вот и потери в деньгах. Всё.
Сой Фонг подвинула вентилятор ближе к себе.
– Омаэда, объясни еще раз, почему мы его пресуем?
– Ханатаро – не хозяин, а лишь управляющий, он не может принимать решение о создании хеджиринга или любого другого фонда. Следствием его неправомочных действий стала крупная потеря в деньгах.
Сой Фонг постучала пальцами по столу, и задала вопрос:
– Ямада, почему ты создал эти фонды?
– Потому что Общество Душ ограниченно, технически, нам больше некуда расти. Или снижать цены, что запрещенно Генрюсаем Ямамото, или с прибылью выходить на биржу.
Омаэда положил руки на его плечи:
– А в банк – нельзя?
– Я выбрал другой путь.
– А то, что ты права не имеешь выбирать, это ничего, да?
Сой Фонг хлопнула еще раз по столу. Уже не так громко.
– Омаэда, почему генерал запретил понижать цены?
– Это вызовет увеличение продаж.
– Это ведь хорошо?
Ханатаро и Омаэда переглянулись.
– Большинство покупателей живут в казармах. Тайчо, если они затарятся, им просто некуда будет складывать.
Ханатаро добавил от себя.
– И еще склады в магазине очень маленькие, ликвидность меньше процента – это смешно. Фактически в продаже то, что на полках. Это снимает массу головной боли. Я битых два часа доказывал со-тайчо, что это оптимальный вариант, лишился пару зубов.
Сой Фонг покусала губу.
– Ладно, допустим, почему ты не воспользовался банком?
– Биржа – это искусство. Я хочу им овладеть.
Сой Фонг посмотрела на Омаэда. Тот подхватил.
– Овладеть, да? В борделе шлюхой овладеешь! Ты права не имел самостоятельно решать вопросы размещения! Ты должен был на каждый шаг, на каждое напряжение голени и потуг ляжки получать разрешение от попечительского совета! Где оно?
– Совет собирается раз в месяц.
– И что было решено на последнем совете?
Ханатаро вздохнул.
– Передать все активы банку.
– И как?
– Я пока это не сделал.
– Почему?
– Я… у меня еще три недели до следующего совета!
Сой Фонг вздохнула.
– Ладно, мне всё ясно. У тебя сутки, чтобы выполнить распоряжение совета. Иначе – поговорим в другом офисе. Парой этаже ниже.
Дня три назад Ханатаро сглотнул бы при упоминании подвала штаба омицукиде. А услышав такие слова от нибантай-тайчо – и просто бы покрылся мурашками. А уж если в свой адрес…
Но то было бы дня три назад.
– Да, мэм. Я все сделаю.
– Вот и хорошо. Вали нахрен отсюда, пока я добрая.
– А можно я тогда вас сфотографирую?
– Зачем?
– Ну… люблю фотографировать уникальные моменты.
В последующем крике тайчо было нечто, указывающее на просьбу покинуть её кабинет.
Ханатаро вышел на улицу и машинально пошел в сторону своего отряда, по дороге пытаясь вспомнить целебное кидо для ушных барабанок. Но таких не было. Если бы было, господин Маюри бы об этом наверняка знал. Ведь не из любви же к искусству он дерется ушами?
Хотя с этого немецкого еврея станется драться…
И тут Ханатаро вспомнил о недавнем приглашении господина Кучики.
Он остановился, вернулся на поворот и свернул вправо.
То есть, он конечно обещал сенсею вернуться скоро, но от Сой Фонг еще никто скоро не возвращался. Сенсею можно будет сказать, что он торчал в борделе и снимал стресс.
Интересно, как она отреагирует на такое заявление?
Сенсей на него никогда голос не поднимала, ну разве что…
Ему живо вспомнился тот разговор, когда ему удалось переубедить её.
Ханатаро остановился, как вкопанный, уже стоя напротив входа в поместье Кусики.
Он уже не мог в точности припомнить слов сенсея.
Да и своих тоже.
Тот вечер размывался в памяти.
Сколько лет прошло? Почему сейчас?
И тут его придавило чьей-то мощной ряцу.
Обернувшись, он увидел как к воротам неспешно подходят оба Кучики и рокубантай-фукутайчо.
Подойдя и поздоровавшись со всеми, Ханатаро спросил, не считают ли они что сейчас чудесный полдень. Рукия так не считала, а Ренжи было вообще все равно, но они благоразумно промолчали. Бьякуя ответил:
– Лучи солнца трогательно пробиваются сквозь кучерявые облака. Но вот, кажется, светило выглянуло из-за обаков и цвет его напомнил мне перстни на пальцах нибантай-фукутайчо, что заходил вчера сопровождая свою тайчо, чья красота подобна восходящей луне. Всвязи с этим хочу поинтересоваться у тебя, как на браслете, который я впервые видел, нашли мои отпечатки пальцев?
– Тайна сия великая есть, рокубантай-тайчо.
Бьякуя чуть улыбнулся.
– Смотрю, тренировка в Руконгае пошла тебе на пользу.
– Благодарю за науку, тайчо. И… я бы хотел… Господин Кучики, не откажитесь ли вы дать мне еще один урок?
– Чуть позже. Так что там с вещами? – Ханатаро вопросительно поднял бровь. – Сой Фонг сказала, у тебя в сумке было полно дорогих вещей.
– Это… подработка в Руконгае.
– Вот знанчит как. Интересно. Ночь ты закрыл в плюсе?
– О да, в большом плюсе, я целитель и должен практиковаться. К слову, не далее как сегодня в три я защитил доклад о лечении с использованием шикая.
– Я рад твоим успехам. Думаю, йонбантай-тайчо их оценит.
– Думаю, джунибантай-тайчо тоже.
– Даже так? Стремление к признанию не должно затмевать путь просвещения.
– Воина к свету ведет древний путь пустоты.
Бьякуя помолчал, и пошел в дом. Ханатаро пошел следом.
Они дошли до крыльца, когда господин Кучики вынырнул из своих размышлений.
– Ренджи.
– Тайчо?
– Потренируйся с Ханатаро.
– Это… разумно?
– Выполняй. Рукия, пошли.
– Да, брат.
Ханатаро и Ренджи остались одни.
Ямада поклонился, и обнажил меч. В глаза брызнул свет заходящего солнца.
Лейтенант так же вытащил свой клинок.
В молчании раздался звон стали. Два меча столкнулись в приветствии, и разлетелись.
Ханатаро явственно ощутил всю мощь своего соперника.
Но он больше не хотел отступать.
Через десяток отраженных ударов Ханатаро отчетливо понял, что не в силах больше вести бой.
Но оставалось то, в чем он был силен.
– Бакудо номер один! Сай!
Связывающие заклинания. Он отточил их, когда нуждался в фиксации пациентов. Конечно, в большинстве случаев нужны были более мощные кидо, но Сай был быстрее остальных.
Кидо держало лейтенанта секунд десять, на за это время Ханатаро снял усталость Хисагомару. Красная полоска поползла вверх.
Ренджи освободился:
– Ты пожалеешь, что не воспользовался моментом.
– Я им воспользовался.
Ханатаро стер пот, и сам перешел в атаку.
Впрочем, пыльный двор поместья тут же встретил его широкими объятиями.
Это повторилось четыре раза, прежде чем Ямада снова прибег к дзанпакто. На этот раз, из-за ушибов и ссадин, красная полоска подросла больше.
Ханатаро встал на ноги.
Ренджи за десять минут боя даже не запыхался.
– Ты бы поискал себе партнера своего уровня, а не лез сразу к тайчо.
Ямада вскинул меч.
– Нападай.
– Ты сам попросил.
Этот удар был быстрее всего, что было раньше. Меч противника словно перенесся из одного места в пространстве в другое.
Хисагомару сам потащил хозяина в стойку, отражая удар.
Клинки сшиблись, высекая искры.
– Неплохо. – Лицо фукутайчо оказалось совсем рядом с ним. – Вот только отразить второй такой удар ты не сможешь.
– Мне и не надо.
Конечно, красная полоска была совсем близко у отметки, покрыв 90% своего поля. Соответственно, и удар вышел в эти 90% силы. Но было и свое маленькое преимущество: шикай не высвободился.
Ренджи отлетел на полметра, но приземлился на ноги.
– Что… это кидо?
– Ошибаешься. – И Ханатаро еще раз себя порезал. Так, восстановить силы. – Это был мой дзанпакто.
– Почему ты тогда не использовал его раньше?
– Ждал, пока ты подойдешь поближе.
– Так ты ждал клинча?
– Чего?
– Ну, когда враги сцепляются в хватке.
– А, это так называется? Ну, да. Его. Бакудо номер четыре, Бьякурен!
Ренджи чуть сдвинулся в сторону, и удар пролетел мимо.
Но этого Ямада и добивался.
Как только мог быстро, он преодолел расстояние, которое их разделяло, и клюнул мечом руку фукутайчо.
Идея была хорошая, но мертворожденная. Хисагомару не лечил врага, но и красная полоска не заполнялась. Это, что называется, баш на баш.
Ренджи повернулся к нему.
– И что это сейчас было?
– А… я как бы…
Он закрыл глаза, и мотнул головой, отгоняя призраки прошлого. Страшное лицо больше не должно пугать. Не должно пугать. Не должно…
Мозг прорезала идея.
Так, Ренджи только что отведал 90% его атаки. Значит, поврежден. Значит…
И Хисагомару принялся лечить фукутайчо полностью.
На сей раз отметка достигла 80%. Еще меньше чем в прошлый, но и это он мог бросить в немалую атаку.
И Ханатаро снова побежал.
Ренджи уже не доводил до клинча, он отбивал и тут же отходил, временами чтобы сделать выпад. Приближаться к Ханатаро слишком близко теперь он не спешил.
Полторы минуты они упражнялись в фехтовании, пока Ханатаро снова не стал выбиваться из сил. Дряблые мышцы болели, дыхалка не унималась, взгляд мутило. Он уже не знал, где он а где враг. Только поднимались и падали мечи, только звенел отбитый удар…
Он отскочил, разрывая дистанцию, и порезал свою руку.
Хисагомару приял стойку, готовый лечить или не лечить.
– Фукутайчо?
– Да?
– Ну что, высвобождаем наши шикаи?
– Ты уверен, что хочешь этого?
– У меня нет другого выхода.
– Тогда давай. Реви, Забимару.
Ханатаро ничего не сказкал. Просто попытался расслабиться и дать своему дзанпакто сделать дело.
Красная полоска достигла отметки, и мощный удар выпал туда, где только что стоял фукутайчо.
Ренджи тот час оказался напротив него.
– Тебе же надо было добиться клинча?
– Завались, король макак.
Хисагомару сделал все, что мог, но вылечить хозяина до конца не сумел. Чертова емкость. Ямада осознавал, где и как он ошибся, но запрещал себе думать в стиле «ах, если бы…».
На крыльцо вышел господин Кучики:
– Что случилось, Ренджи, ты высвободил шикай против этого мальчика?
– Это мальчик меня неплохо приложил.
– О, так Ханатаро попал?
– Клинч.
– Ясно. Ямада, ты как?
– Паршиво, тайчо. Я труп. С первых же секунд боя, я труп. Маленькие преимущества целебных дзанпакто по сути ничего не стоят.
– Ясно. Иди отоспись. И зачем тебе понадобился Акэйро?
– Да пришла в голову шальная мысль.
– Слушаю?
– Вспороть Ренджи брюхо.
– Акэйро?
– Ага.
– Иди проспись.
Ханатаро поплелся в бараки 4 отряда спотыкаясь и стукаясь во все стенки. Боль была терпима, ему достовалось и сильнее, хуже было то, что свидетелями его позора стали рокубантай-фукутайчо и госпожа Кучики.
Видела Рукия на самом деле, или он это придумал, Ханатаро в тот момент не волновало. То, что сам господин Кучики оказался рядом, его вообще не затронуло. По какой-то неясной ему самому причине Бьякуя… перестал быть для него чужим, что ли?
В штабе четвертого отряда всё так же сидели представители 12 отряда. Спор уже давно вышел за пределы защиты и по тысячному кругу пинал старые темы.
Много их было у конкурирующих отрядов.
Слишком много на этом маленьком временном отрезке между бывшим и грядущем.
Ханатаро перешагнул порог и замер. Все взгляды устремились на него.
– Сенсей, простите, я немного задержался.
Унохана подбежала к нему.
– Что там с тобой делали? Ты весь в крови, и…
– Это кровь Абарай Ренджи.
На лице тайчо отразилась глубокая работа мысли.
– Так, ты шел во второй отряд.
– Дошел, мы поговорили, я пошел в шестой к господину Кучики, там немного поразмялся с фукутайчо.
Сенсей отступила на шаг.
– А зачем ты пошел в 6 отряд?
– Хотел поразмяться и развеяться.
– Ну как, развеялся?
– Ага.
– Сегодня выходишь на дежурство.
– Да, тайчо.
Унохана обернулась, и жестом подозвала Котецу.
– Займись им.
Перед глазами появилось тревожное лицо фукутайчо. Надо же, после подарка она стала относиться к нему чуть… лучше, что ли? Да и сережки не снимает.
Девушка взяла его за руку и повела в свою комнату.
Едва закрыв дверь, Котецу с размаху влепила ему пощечину.
– Что за цирк, с защиты сразу под арест?
– Я… ну, так вышло. Извини.
– Что значит так вышло? Что ты себе позволяешь? Почему сенсей из-за тебя переживала?
– Она из-за всего переживает.
Котецу влепила ему новую пощечину.
Ханатаро посмотрел ей в глаза и виновато улыбнулся. Фукутайчо это определенно не устроило, но Котецу устало вздохнула, и принялась разбираться с его ранами. В первую очередь она стала читать заклинания для 72 кидо. Ханатаро взглянул на свой дзанпакто, и только тут увидел, что на скальпеле с десяток мелких трещин. Как только не развалился раньше…
После того, как проблемы меча были решены и Ханатаро запечатал Хисагомару, йонбантай-фукутайчо взялась за ряцу офицера.
Тут пришлось сложнее. Духовные нити были перебиты не одним широким слоем, а выборочно, что исключало стандартные кидо, работающие по масштабам. Нужно было точечно восстановить все до единой нити, не повредив здоровых. Как? В ручную, одну за другой, убивая время и нервы. Через минуту Котецу заскучала.
– Ты не молчи, расскажи что-нибудь.
– Что?
– Ну, что от тебя в омицукиде хотели?
Ханатаро прикусил язык, вспомнив про обещание передать все дела банку.
– Да как тебе сказать… я забыл выполнить распоряжение попечительского совета…
– Ты всегда что-нибудь забываешь. – Девушка устало села на кровать. Поисковые кидо жутко буксовали, выбирая поврежденные нити. – Вот чтобы сейчас пошел и сделал.
Ханатаро порылся в сумке и достал мобильник.
– Блин, тренд опять на взлёте! Я уже почти восстановил все потери…
– Делай!
Ямада вздохнул и принялся набирать цифры паролей. Счет в банке был давно открыт, и сейчас нужно только утвердить отправку.
Следом за базовым активом полетели прочие, меньших размеров, и вся прибыль до цента.
Закончив с операцией, Ханатаро убрал телефон в сумку.
– Всё готово.
– И… всё?
– Новый мир – новые правила.
– Это хороший мир.
Ханатаро сел рядом с ней.
– Фукутайчо?
– Можно просто по имени.
– С чего вдруг?
– Ну… ты правда был в борделе?
– Ага.
– И… как? Тебе понравилось… это?
– Ага.
Фукутайчо поморщилась. Одна из духовных нитей была истончена, но признать это состояние удовлетворительным не мог ни один врач. Следовательно, нить нужно было разрезать и склеить заново, как неправильно сросшийся перелом.
Котецу резанула. Ханатаро скрипнул зубами, но ничего не сказал. На её месте он поступил бы точно так же. Да, больно, да, всегда есть шанс что всё обойдётся, но шанс – это риск. А врач рисковать не может, он должен лечить наверняка.
В идеале.
– Было больно?
– Ерунда. Эти толстые разцы… они больше портят, чем помогают. Я это только сейчас осознал. В смысле, если бы рядом была другая нить, тебе бы пришлось…
Котецу помолчала немного, а потом сказала: – Из-за твоих фокусов сенсей ночью плакала, и сегодня тоже будет плакать!
Ханатаро вскочил с кровати:
– Что ты такое говоришь? Она всегда улыбается, всегда!
Фукутайчо подняла голову, посмотрела на него, и снова потупила взгляд.
– Ты её не знаешь. Её никто не знает. Она… ты помнишь, как сенсей убивалась, когда Изуру перешел в третий?
– Ну?
– Если от неё еще кто-то уйдет, она этого не вынесет. Сенсей и так считает себя паршивым капитаном…
– Но это не так!
Котецу вновь подняла глаза: – Ей это скажи!
Ханатаро прерывая ссору снова сел рядом с фукутайчо.
– Исанэ…
– Чего?
– Тебе понравились сережки?
– Ага.
Чем дальше от центра, тем реже встречались поврежденные духовные нити. Менее опытный целитель уже прекратил бы поиск. Но не эти двое.
– Ханатаро?
– Что?
– Ты нормальный парень. Только меня бесит, что ты вечно мямлишь.
Он коснулся её ладони.
– Я больше не буду. Честно.
Фукутайчо встала, убирая свою ладонь из его руки и подошла к столику с большим зеркалом. Вытащила из верхнего ящика что-то, и протянула Ханатаро.
– Что это?
– Блакнот для записей. Ты вечно что-то забываешь.
– У меня есть мобильный…
– Бери, считай это подарком. Ответным.
Он взял и кинул в сумку. И тут же получил очередную пощечину.
– Блакнот должен лежать в кармане. Как и телефон, если уж на то пошло.
– А… у меня и верхнего кармана-то нет…
– Пришить?
Ханатаро поднял взгляд на неё и улыбнулся: – Ты освоила швейные кидо?
Новая пощечина. Хорошо быть старшим по званию.
– Дурак.
Он закрыл глаза и упал на кровать.
Она села рядом.
– Ханатаро?
– Чего?
– Я закончила.
– Я пойду?
– Не надо.
Фукутайчо легла рядом. Закрыла глаза.
– Я не люблю дешевый треп. И никто не любит. А ты сегодня трепался. Хотел, чтобы на тебя все смотрели?
– Ага.
– Не делай так больше.
Ханатаро помолчал, подбирая слова.
– Исанэ, мне всегда казалось… что ты мне завидуешь.
– Ну… немного.
– В чем?
– Всякий раз когда в отряд приходит нормальный парень или девушка, сенсей определяет их в твою бригаду. Ямада, это не справедливо. Почему всех беспроблемных отдают тебе?
– Так решает сенсей.
Котецу села в кровати.
– Ханатаро! Не прячься за спину тайчо!
Ямада открыл глаза. Посмотрел на неё снизу вверх.
– Хочешь знать мое мнение? Всё просто, когда мне дают подчиненного, то я интересуюсь лишь тем, где и чем этот парень может быть полезен. Я не выясняю, кто круче и у кого толще нервы, я просто делаю свою работу и требую того же от других. Тебе сенсей дает тех, кто сам конфликтен, кто любит, чтобы их ставили на место. Ты такая.
– Я… наглая?
– Тебе нравится приказывать. Тебе кажется, что все вокруг только и делают, что пытаются занять место лейтенанта. И в результате ты бодаешься с каждым подчиненным.
Девушка вздохнула и снова легля рядом с ним. Он обнял её и прижал к себе.
– Котецу.
– Спи, тебе еще сегодня дежурить.
Следующие четыре часа пролетели одним мгновением.
Фукутайчо разбудила его без четверти девеять. Он умылся и наскоро перекусив вышел на дежурство.
(Штаб 6 отряд. Этот же день, девять часов утра.)
Ренджи вошел в офис, и увидел как тайчо смотрит в окно.
– Капитан Кучики?
– Я закончил с отчетами, а Луна уже уступила место дневному светилу.
– Вы опять засиделись с бумагами?
– Но что поделать, эта моя работа. – Кучики встал и размял плечи. – Ренджи, как насчет тренировки?
– Почту за честь, но может вам выспаться?
– Я хочу развеяться.
Начальство шестого отряда прошли до штаба однадцатого, где в такое раннее время никого не было.
Бьякуя неплохо фехтовал, но его владение мечом еще было далеко от совершенства. Без шикая и кидо он был на уровне третьего офицера.
В полдень в штаб одинадцатого отряда вошел капитан Дзараки.
– Бьякуя, ты охренел?
Начальство шестого отряда прекратили телодвижения. Только рокубантай-тайчо удивленно поднял бровь.
– Кен?
– Там мои парни ждут, пока вы освободите зал.
– Пусть заходят.
– Ты охренел? Это мой отряд и мои казармы, вали нахрен отсюда. Хрена ты вообще сюда приперся?
– У вас лучший тренировочный корт.
– Вали нахрен отсюда! Это мой корт!
Бьякуя вышел из казармы. Действительно, перед ними был весь 11 отряд. А на заднем плане стоял уперев руки в колени Рикичи.
Капитан Кучики тот час же пошел к нему.
– Рядовой, что-то случилось?
– Там… – он отдышался и продолжил. – Эти двое опять…
– Ясно. Где?
– Южнее поместья.
Кучики повернулся к Ренджи: – Проводи парня к казармам, а то он совсем без сил.
– Ага.
Ренджи и Рикичи пошли к казармам. Дзараки, который стоял рядом, спросил: – Бьякуя, эти двое это кто?
– Да так, есть у меня… кадры.
– Темнишь?
– Нет, если хочешь, пошли со мной.
Тайчо переглянулись, и двинули в шунпо.
На южной окраине поместья Кучики сцепились в клинче два бойца.
Примерно одного роста, короткостриженный блондин был чуть тяжелее длинноволосого брюнета.
Дзараки остался наблюдать, Бьякуя подошел к ним.
– Что здесь происходит?
Парни неохотно расступились. Обменялись полными ненависти взглядами. Брюнет ответил: – Тайчо, мы тренировались.
– Что на сей раз не поделили?
– Ну…
– Я слушаю.
Ответом капитану послужило молчание. Кучики повернулся к Дзараки.
– Кен, ты не мог бы мне помочь?
– Бьякуя?
– Потренируйся с ними. А то у меня уже нервов не хватает.
– А если я их покалечу?
– Да хоть убей.
И капитан Кучики ушел. Дзараки посмотрел на своих спаринг-партнеров.
– Ну, кто первый?
И тут из-за его плеча вылезла Ячеру.
– Кен, ты будешь развлекаться?
– Может быть
Парни тем временем переглянулись. Блондин подал голос.
– Так, их двое. Короче, отвлеки девчонку, а верзилу я беру на себя.
– Этот верзила – капитан одиннадцатого отряда!
– Ты типа за меня переживаешь?
Они переглянулись. Брюнет первым отвел взгляд.
– Ты… смотри не сдохни. И… типа, я был не прав.
Дзараки чуть улыбнулся.
– Вы уже попрощались?
Брюнет сделал два шага к Дзараки.
– Фукутайчо?
Ячеру аж просияла.
– Кен! Я тоже повеселюсь!
– Только смотри не поранься.
Ячеру спрыгнула с его плеча и встала перед брюнетом.
– Ты будешь играть?
– Ага. – Он вытащил колоду карт. – Как насчет перекинуться в картишки?
– Э… – девочка положила палец в рот. – Давай!
Они сели на траве и парень стал тусовать колоду.
Дзараки посмотрел на своего партнера.
– Неплохо, я не люблю, когда меня что-то стесняет. Как тебя зовут.
– Меня бесит твой одеколон, что это? Шарль?
– Ну да.
– Ты меня бесишь, капитан. А больше всего меня бесят твои колокольчики на гриве. Ты то ли лев, то ли ёжик. Вот что я сделаю. Я их срежу. Один за другим.
– Попробуй.
Дзараки не успел понять, что произошло. Просто мимо пронеслась тень. Миг, и один из его бубенчиков покатился на землю.
Блондин оказался на своем старом месте.
– Быстро, и я всегда давал врагам право первого удара. Вот только второй раз у тебя это не получится.
Капитан вытащил свой меч, скосил глаза на Ячеру. Та задумчиво разглядывала карты, потом сказала: – Еще!
Её противник дал ей карту. Фукутайчо посмотрела и сказала, что ей хватит.
Дзараки перевел взгляд на своего врага.
– Я готов. Нападай.
Блондин вытащил свое оружие. Это был короткий кинжал.
Движение было нарочито медлинным, демонстрационным.
– Сокацуй!
Дзараки не стал уклоняться, он по опыту знал, что многие синигами используют кидо для того, чтобы отвлечь внимание. А прилетевший в грудь сокацуй – ерунда.
А потом кидо стали лететь в него со всех сторон. Капитан защищался выпустив поток ряцу, который обвалакивал его на манер щита.
Единственный способ прорвать этот щит был ударить мечом. Ну пусть ножом, на крайний случай.
Его противник двигался быстро. Очень быстро. Настолько, что Дзараки сам удивился, увидев на своем мече кровь.
Блондин стоял на старом месте и зажимал рану в боку.
– Как… ты ведь не успевал за мной!
– Это случайность.
– Чего?!
– Ты случайно напоролся на мой меч. Высокая скорость, но низкая реакция. Так бывает.
– Мразь… Ульрих!
Брюнет повернулся к ним.
– Не видишь, я занят, я сдаю!
– Крупье чёртов, вылечи меня!
– Сейчас говорят не крупье, а диллер.
– Завались нахрен!
Блондин воткнул кинжал в землю и снял кимоно. Обнажился массивный мускулистый торс.
Из бока толстой струей медленно текла кровь.
– Ксо… Сокацуй!
Дзараки лишь хмыкнул. Он уже много раз видел, как синигами прижигают свои раны.
Блондин поднял кинжал.
– Перемещай, Хатзуцу!
В высовобожденном шикае его скорость возрасла на сорок процентов. Бубенчики полетели на пол один за другим.
Кидо так же стали сыпаться на голову тайчо быстрее и сильнее. Дзараки не спешил, его интересовало только, сделает его враг ту ошибку, к которой неумолимо вела эта логика, или повязку придется снимать самому?
Когда последний бубенчик со звоном укатился куда-то вдаль, блондин снова встал на исходную.
По его телу тёк пот, глаза часто моргали, а грудная клетка работала как кузнечные меха. Дзараки только улыбнулся.
– Ты еще молод и не опытен, пытаясь достичь своей иллюзорной цели, ты растратил все силы, а я даже не размялся.
– Ксо… да кто ты такой?!
– Капитан одиннадцатого отряда Дзараки Кенпачи.
– Третий офицер шестого отряда Картер.
– И все?
– У меня есть только имя.
– Сирота?
Тайчо явно надавил на больное место: Картер прыгнул на него, не так, чтобы быстро, злость заставляет совершать ошибки, и тот час же попал под удар меча.
Уклоняться парень не стал. Его кинжал почти достиг горла капитана. Почти. Дзараки ударил кулаком в лицо Картера, и тот полетел назад.
– Да, парень, с тобой скучно. Эй, как тебя, Ульрих, ты еще не расправился с Ячеру?
– Она мне уже трижды проиграла!
– Кен, он жулил!
Кенпачи улыбнулся.
Картер отлетел и трижды перекатился, оставляя на траве красную полоску.
Тайчо уже пошел было к сидящим на траве Ульрику и Ячеру, но тут его внимание привлек тихий всхлип.
Картер поднимался на ноги. Пот на лице перемешался со слезами, а на месте раны виднелся след попадания сокацуй.
Офицер сплюнул выбитые зубы и вытер лицо ладонью.
– Дзараки, я еще не выдохся.
– Тогда иди сюда побыстрее, я тебя добью.
Картер в несколько прыжков покрыл разделяющее их расстояние, и снова устремился к горлу капитана. Тайчо отклонился, и кинжал Картера сбил с тайчо повязку.
Мощная волна ряцу отшвырнула офицера назад.
Ульрих принялся собирать разлетевшиеся карты.
Дзараки повернулся к Ульриху.
– Пока твой друг приходит в себя, скажи, что вы там не поделили?
– Господин Кучики злится, когда мы не делаем бумажную работу, а времени на тренировки почти нет. Вот я и предложил бросить весь этот рукописный хлам…
– А Картер?
– Ему эта идея не понравилась.
– Вы подрались, потому что он не хотел драться?
Ульрих кивнул.
Третий офицер тем временем вновь поднялся на ноги.
– Капитан!
– Ты уже очухался?
– Я тебе не груша!
– По боевым навыкам – никакой разницы. Ты только и делаешь что злишься. А злость заставляет делать ошибки. Спокойнее надо быть.
Ячеру влезла: – Слушай Кена, он дело говорит!
Картер вновь поднял кнжал. На клинке было полно трещин. Еще два-три удара, и дзанпакто развалится, как прогнивший зуб.
– Дзараки!
– Чего тебе?
– Нападай!
Тайчо расправил плечи, похрустел шеей.
– Не, скучно.
По выпученным глазам Картера было видно, что такой ответ его не устроил.
В глубине души офицера злость стала помаленьку превращаться в гнев. А тот в свою очередь – в ряцу.
Дзараки улыбнулся.
– Что такое, третий офицер? ты заставляешь меня ждать. А я не люблю тратить время на мелочь. Ты быстр, очень быстр, это способность твоего шикая, перемещать, твои кидо мастерски, два и более разом – это уровень капитана. Но у тебя нет фронтальной атаки. Ты меня даже не поцарапаешь.
У Картера расширились ноздри.
Видя, что он достигает цели, Дзараки продолжил провоцировать парня:
– Твой друг сказал, что ты любишь копаться в бумагах? Я как раз ищу секретаря. Бросай нахрен Кучики и иди ко мне.
Кенпачи снова удалось надовить на болезненную нить.
– Бросить господина Кучики? Никогда!
Эта атака отличалась от всех предыдущих своей общей мощностью. Картер вложил всего себя в один единственнй удар.
Кинжал и меч встретились и раскололись.
Дзараки отступил на шаг, Картер отлетел на пару метров.
– Неплохо, тебе удалось переломить мой дзанпакто. Очень неплохо. Как ты это сделал?
Картер поднялся на ноги.
– В момент смерти, дзанпакто на короткое время высвобождает огромную мощь. Из всех моих атак эта единаственная, которая подпадает под то, что ты назвал фронтальной. Подобно тому, как графитовые стержни опускаясь в реактор, первые несколько секунд…
– Завались.
Картер покусал губы, а потом поднял кулаки. Дзараки улыбнулся: – Вот как? Давненько я не разминал хакудо.
Капитан скинул хаори и кимоно.
– Тайчо, из четырех искуств рукопашный бой – моя самая сильная сторона.
– Докажи.
Следующие четыре часа пролетели незаметно.
(Читатель, здесь я предлагаю прерваться, и перенестись в штаб 4 отряд. Этот же день, девять часов вечера.)
Ханатаро вышел на дежурство.
В начале десятого джуичибантай-фукутайчо притащила своего капитана. Её сопровождал рослый парень с не приглаженными черными волосами с зеленоватым отливом. Он тащил на плече массивного парня с золотистой короткой стрижкой.
Ханатаро положил их обоих в одну палату и принялся хлопатать над ранами тайчо Дзараки.
Ячеру и тот парень не стесняясь достали колоду карт и продолжили игру. Ханатаро только сглотнул и отвернулся.
У капитана 11 отряда был сломан дзанпакто, причем в этот раз порванны почти все нити, скрепляющие две души. Переломанные ребра лекаря мало интересовали. Общий диагноз так же не радовал: физическая переутомленность. Возникало ощущение, что по тайчо проехался длинный поезд.
Поставив три кидо на выполнение, Ямада подошел к другому.
Здесь было хуже. Так же сломанный дзанпакто, так же общая усталость тела. А еще эти уродливые кляксы, что так символически представляют бойцов шестого отряда: сокацуй, которым прижигали раны.
Это значило, что нужно делать рану по-новой и лечить по-нормальному.
Гордецы, мать их, в Академии что-ли целебным кидо не учат?
И тут Ханатаро улыбнулся. Это была отличная возможность проверить работу нового трюка для Хисагомару. Ранить в одном направлении, а исцелить в другом.
– Я вас отучу свою бороду курить… не отрезая…
С этими словами Ямада загнал Хисагомару в бок пациента.
Блондин дернулся и открыл глаза.
– Ты что, охренел?
И отрубился снова. Ханатаро лечил четырьмя кидо и одновременно вел разговор со своим дзанпакто, объясняя, что и почему должно выйти из всего этого. Красная полоска быстро достигла 90% но тут почему-то застыла на месте. Хисагомару уже понял, что иногда атаковать врага не нужно. Просто потому, что врага рядом нет.
Вскоре блондин снова очнулся. Все его механические повреждения уже были ликвидированны.
– Что за… где я?
Ханатаро ответил.
– Бараки 4 отряда.
– А, вы? Ясненько…
– Спите, утром поговорим.
Дзараки даже просыпаться не стал, просто перевернулся на бок и уснул, обняв дремлюшую Ячеру.
Незнакомый парень тоже посапывал, откинувшись на стуле.
Ханатаро погасил лампу и все кидо и ушел, притворив дверь в палату.
Утром Ямада снова пошел к Кучики.
Рокубантай-тайчо что-то писал, его фукутайчо стоял рядом.
– Господин Кучики?
– Ханатаро? Как там эти балбесы?
– А… блондин и брюнет?
– И брюнет тоже? Он казался мне более осмотрительным… ладно, это их проблемы. Ты что-то хотел?
– А вы… не могли бы со мной потренироваться?
Кучики поставил свою роспись на бумаге, и вышел из-за стола.
– Да, пошли.
Ренджи подал голос: – Тайчо, вы же видели, этот парень совсем слаб!
– Я знаю. Подмени меня.
– Вы… уходите на долго?
Но капитан не стал отвечать на этот вопрос.
Место, куда Бьякуя привел Ханатаро, было на окраине Руконгая, на границах территории клана Сихоин.
Огромный подземный зал, укрытый от посторонних глаз, он идиально подходил для спокойной тренировки.
Ханатаро скинул сумку у родника и снял кимоно.
– Бьякуя?
Тайчо вытащил меч.
– Банкай. Сенбонсакура Кагеёси.
Ханатаро сглотнул. Сражаться… против банкая? Вот так, сразу? А зачем тогда господину Кучики понадобился целитель, если целитель уже через секунду понадобится ему?
– Что случилось, Ханатаро, ты испугался?
– Н-нет…
– У тебя стучат зубы. Так не годится, тебя надо привести в чувства.
Волна сенбонсакуры ударила в грудь, лицо, ноги…
Ханатаро упал в воду с множественными порезами.
На какой-то миг он уже прощался с жизнью, когда воды источника взялись за дело.
Через минуту свежий Ямада уже стоял на земле, сжимая меч. Тайчо ждал, размышляя о чем-то своем.
– Бьякуя?
– Хочешь продолжать?
– Да!
– Ты не смог отразить, или даже защититься.
– Я знал, на что шел.
Господин Кучики чуть улыбнулся.
– Хорошо. А сейчас я покажу тебе то, что придумал, пока был в Уэко Мунде. Я придумал это специально для тебя.
Небо исчезло, уступив место ряду из тысячи клинков.
Ханатаро пару раз хлопнул глазами, но тут же постарался взять себя в руки.
– Бьякуя… что это?
– Сенкай Сенбонсакура Кагеёси. Это – новая форма. Если раньше он прекращал обороняться чтобы убить врага, то в этой форме он отдает все силы, чтобы сделать врага сильнее. Как капитан я должен тренироваться с бойцами, это мой тренировочный банкай. Ямада, опиши, что ты чувствуешь?
Ханатаро сглотнул, пытаясь понять услышанное, и поднял меч повыше.
Первым в глаза бросилось то, что на полоске по центру появилась новая отметка. Он сказал это. Бьякуя помолчал, переваривая информацию, и ответил.
– Как я и ожидал, емкость твоего дзанпакто возрасла. Хотя я ожидал минимум трехкратного увеличения, но ладно. Атакуй, я хочу знать, кем ты стал.
Ханатаро сделал робкий шаг, другой, третий… и попытался прыгнуть.
Мышцы словно налились силой. Двигаться было легко и свободно.
И тогда он побежал.
Его дзандзюцу никогда не был хорошим, даже средним, но сейчас он мог двигаться быстро. Очень быстро.
А сердце билось, перемещивая адреналин в крови.
Ямада не смог бы сказать, сколько прошло времени. Он наступал, получал ранения и отходил, чтобы вылечить себя. Первая отметка была достигнута исключительно на его собственных ранах. И вот тут случилось нечто… неясное. Ханатаро испытал желание вмазать этому чопорному аристократу, никогда в жизни метлу в руках не державшему.
Кучики это заметил.
– Прицелься! Не спеши, я пока не уклоняюсь. Целься лучше!
Ямада рванулся вперед, достиг клинча, и ударил.
И испугался.
Их обуял пылающий огонь Хисагомару, как во время тренировки с Ренджи. Но этот удар был в полтора раза сильнее.
Кучики положил руку на его ладони: – Не разжимай! Сожми изо всех сил! Иначе твой дзанпакто дезактивируется на фарсаже!
На пятьдесят процентов сильнее, на сорок секунд дольше.
Ханатаро сквозь страх испытал некое подобие гордости: он поднялся над собой. Пусть не сам, но он это может. Сможет.
Огонь потух.
Кучики лежал на земле, а из огромной дыры в груди вытекала кровь.
Хисагомару впился в плоть, исцеляя. Четыре кидо сразу, и еще девять в течении десяти секунд делали всё то, чего не успевал его дзанпакто.
Полоска достигла первой, а потом и второй отметки.
Ханатаро отступил на шаг, и принялся сворачивать не нужные уже кидо.
Кучики также встал на ноги и положил ладонь туда, где только что была рана.
– Отлично, Хантаро, вот за этим мне и понадобился целитель.
– Я…
– Тринадцать кидо разом?
– Да…
– Как, тебе понравилось?
– А…
Кучики поднял меч.
– Нападай! И в этот раз я уже не буду поддаваться. И не разжимай ладони, иначе твоя атака дестабилизируется.
Ханатаро поднял меч.
Половина полоски имела мощь 150% полного заряда вне… тренировочного банкая Кучики.
Значит, две полоски будут… 300% или даже больше. Удержит ли он эту мощь под контролем?
– Ямада! Главный враг – страх. Но бояться надо не врага, а себя. Но как бы сильно ты не боялся себя или врага, никогда, ни при каких условиях, за миг до победы или смерти, нельзя бояться собственный дзанпакто. Нет ничего в этом мире, чему синигами мог бы доверять больше, чем своему второму Я, набору самых сильных сторон своего духа, своему дзанпакто.
– А…
– Бей!
Ханатаро сглотнул. Поводил головой, разминая плечи, расставил ноги пошире для устойчивости… и закрыл глаза.
Он слышал голос своего дзанпакто, не разбирая слов, понимал эмоции.
Сейчас там была лишь эйфория.
Всё, чего хотел Хисагомару, это вмазать врагу посильнее.
Ямада открыл глаза.
Удержать бурю в руках, ни на секунду не позволяя себе потерять контроль, иначе поток ряцу дестабилизируется и ударит по всему, что окажется рядом.
– Выполняй, Хисагомару!
Буря вырвалась на свободу. По его скромным оценкам там было примерно 320% от обычной емкости.
10 секунд. 50 секунд. 80…
Ханатаро рухнул на колени.
120 секунд…
Он уже не смотрел, откуда истекает его сила, и куда направляется. Он не видел, как господин Кучики отходит и создает все новые щиты.
121… 122…
Ямада закричал. На руках вскрылись капиляры, мощность атаки в два раза превозошла весь запас сил его души.
123 секунды высвобождался Хисагомару, превращаясь в скальпель Акэйро.
Ханатаро открыл глаза.
Перед ним снова было нарисованное небо подземного зала, а в десятке метров от него стоял господин Кучики.
С его ладони капала кровь.
– Молодец, Ханатаро, твой Хисагомару почти достиг цели.
– Но ведь… ведь это не я…
Господин Кучики не стал отвечать. Он лишь снял кимоно и залез в воду.
Ямада сел на берег.
– Тайчо?
– Я же просил…
– А… да, хорошо, Бьякуя. Ты… уже тренировался с кем-нибудь… так?
– Ты первый. Я… боялся, что более опытный боец отделает меня сильнее, а целить… так хорошо может не каждый.
Ханатаро помолчал, подбирая слова.
– Бьякуя, мне понятны твои рассуждения, но не ясно другое. Зачем? Что ты хочешь? Мощный отряд, в котором у каждого банкай?
Господин Кучики открыл глаза, и посмотрел на него.
– Да.
Ханатаро распрямил плечи и округлил глаза.
– Но ведь это противоречит правилам Общества душ! Капитан – самый сильный боец отряда, дальше идет лейтенант…
– Чушь.
От удивления Ханатаро поднялся на ноги.
– Бьякуя?
– Это все чушь, что рядовые и младшие офицеры не должны иметь банкай. Я верил во всё это, пока не повстречал Ичиго.
– Но господин Куросаки… это же совершенно отдельный случай!
– Мадараме Иккаку – тоже отдельный случай? Ренджи достиг банкая, а я даже не узнал об этом. Знаешь, о чем я подумал тогда?
– Э… нет.
– На тот момент мне казалось, что достигнуть банкай – лишь первый шаг. А дальше многолетний курс тренировок по обретению контроля. Убить Ренджи – самый гуманный шаг. Вот что я подумал.
– А… что вы думаете теперь?
– Что я был идиотом. Я должен был помочь ему, поддержать, но моя гордость застелила мне глаза.
– Но… ваша гордость…
Бьякуя встал и повернулся к нему.
– Мой отряд – вот моя гордость.
Ямада сглотнул. Господин Кучики вышел из воды и оделся.
– Ханатаро?
– А… – Ямада вышел из раздумий. – Ты уходишь?
– Я учел допущенные ошибки. Меня ждут другие бойцы.
– Это… Бьякуя, до меня дошел слух, что со-тайчо хочет уйти из попечительского совета.
– О чём речь?
– Я влез на биржу, наделал много ошибок, и Омаэда убедил со-тайчо приказать мне передать все фонды банку. Бьякуя, мне нужна твоя помощь. Если отменить приказ со-тайчо, я снова выйду на биржу.
– И я должен войти в этот совет, и выполнять твои приказы?
– Нет, приказывать мне.
Бьякуя отвел взгляд, спросил шевельнув одними губами.
– Расскажи мне еще об этом совете?
– Я дал проект круглосуточного магазина, сенсей пошла с ним к со-тайчо, тот вызвал лейтенанта второго отряда, и на троих они приняли решение. Я лишь исполяю их приказы.
– Так, стоп. При чем тут Омаэда?
– У него свой магазин и он неплохо понимает это дело.
– Если со-тайчо выйдет, то пусть Омаэда возглавит совет.
– Он перекроет мне кислород.
Господин Кучики немного помолчал, прежде чем ответить.
– Я работаю по десять-двенадцать часов в сутки, чтобы разгребаться с бумагами, ты же хочешь возложить на меня новую заботу?
– Бьякуя, тут ты уже сам делаешь глупости.
– Какие?
– Сенсей часто повторяет, что уровень капитана оценивается по количеству офицеров в отряде. Если хочешь мощный отряд, озаботься управлением. Тебе дозарезу нужны хотя бы третий и четвертый офицеры.
– Вчера к вам поступили двое из моего отряда.
– Те блондин и брюнет?
– Это мои третий и четвертый офицеры. А больше мне ставить просто некого.
– А в чём проблема?
– Эти двое… Я уже устал их разнимать. Так могут ссориться только действительно близкие люди.
– Так разведи их по углам. И вообще, что делает король макак? Ну, кроме как по веткам скачет?
– Какая дерзость, прикуси язык, тебе до него еще далеко.
– Признай, что как лейтенант он не задался.
– Я хочу дать ему шана.
– Ксо… Бьякуя, тебе нужен лейтенант сейчас или когда?
– Хорошо. Пусть, ты в чём-то прав. Но кем его заменить?
– Сой Фонг бесит её лейтенант, меня бесит Омаэда, но он хороший лейтенант, а если ты выполнишь мою просьбу…
– Поменять Ренджи на этого толстяка без банкая?
– А зачем тебе нужно было придумывать все эти тренировки? И я о просьбе войти в совет.
– Я подумаю над этим вариантом. У тебя еще есть идеи?
– Разве что насчет тех двух. Ты бы мог забросить одного из них… в другой отряд. На время. У брюнета сильный дзанпакто целебного типа.
– Да уж, сильный.
– Бьякуя?
– Помнишь, я говорил, что меня побил целебный дзанпакто?
– Это… тот брюнет?
– Да. Он целил себя так быстро, что Сенбонсакура не успевала нанести ему достаточный урон.
– Везет же некторым… ладно, а блондин?
– Что?
– Ну… в какой бы отряд можно было отправить его?
– Ханатаро, эти два гордеца скорее вскроют себе душу, чем уйдут от меня. Я спас их жизни, и теперь они считают себя должниками.
– Так отдай приказ! Ты их капитан, или нет? Так что?
– Думаю, для него больше подойдет двенадцатый.
– Он… любит опыты?
– Нет, его пристрастия… несколько другие. Ладно, возвращаемся, а то Рецу тебя наверное потеряла.
– Бьякуя, переживать-то она переживает, но крови выпьет море.
– То есть?
– Следующие две недели я каждую ночь буду выходить на дежурство, и каждое утро пырнув себя Хисагомару, тренироваться со своим дзанпакто.
– А ты выдержишь?
– Помоги мне с Омаэда, остальное я сделаю сам.
@темы: Бьякуя