Кровь моя смеется долгу вопреки (с)
Я очень сомневаюсь, что этот фик следовало выкладывать на всеобщее обозрение. Написан он был в подарок для Гай Юлий, которой я обещала, по правде, пейринг Зараки/Бьякуя, а получилочь оно... 
Игрушка для Ичимару.
Автор: Пенелопочка
Жанр: я хотела angst, а получилось нечто странное.
Рейтинг: не выше PG
Персонажи: Гин, Кира
Предупреждение: ничего нового. Гин - злодеюга, Кира страдает. И вобще, не люблю я Гина.
Дисклеймер: все не мое, поэтому и сижу в долгах
Это все для тебя, Гай Юлий!
читать дальшеИчимару Гин лениво потянулся до хруста в костях и задумчиво посмотрел в правый угол рабочего кабинета, где за бумагами сидел его новый лейтенант Кира Изуру. Гин рассмеялся про себя: такой старательный ребенок, такой забавный. Вон, с каким лицом склонился над столом, будто решает все глобальные проблемы Общества Душ разом. Золотистая челка свесилась на глаза, пальцы все в чернилах, а спина прямая-прямая. Восторг.
Ичимару покачнулся на стуле и еще раз потянулся, ощущая приятную растянутость гибкого тела. Он любил представлять себя созданным из воды, таким же изменчивым, тягучим, переливчатым, непостижимым для других, заключенных в твердой, сковывающей оболочке. Капитану нравилось быть особенным, не таким, как все. Желающие жить размеренно, по правилам угнетали его и вызывали презрение. Впрочем, они были интересными игрушками. Как вот его теперешнее развлечение Кира.
Когда Айзен предложил ему выбирать, кого из неразлучной троицы взять к себе лейтенантом, Ичимару сомневался между Абараем и Кирой. Хинамори являлась существом слишком доверчивым, слишком восторженным, слишком честным, слишком скучным. Пусть Айзен лепит из нее, что хочет, он, Гин, любит задачи посложнее. Поначалу, ему больше приглянулся Ренджи – сильнее, ярче, независимей. Ломать такого занимательнее, но у Абарая были два недостатка, портившие потеху: во-первых, железобетонная прямота характера – никаких внутренних сомнений, изломов, метаний, во-вторых, страстное желание превзойти Кучики Бьякую, недосягаемого для других капитанов идеала. Оставался Кира Изуру, весьма привлекательный вариант. Мальчик из хорошей семьи, рос в тепле и заботе, доверчив, мягок, исполнителен, но с сильным духом. То, что надо.
Ичимару опять посмотрел на лейтенанта. Тот так погрузился в мир канцелярии, что не обращал внимания на своего капитана. Стоп, Гин встрепенулся, очень даже обращал. Сереброволосый шинигами ухмыльнулся про себя – как он раньше не заметил, что Изуру украдкой кидает на него странные, будто вопрошающие взгляды. Смотрит, это хорошо.
Капитан растрепал левой рукой светлые волосы и склонил голову, уже откровенно изучающее глядя на Киру. Изуру покраснел до кончика носа, неловким движением скинул со стола несколько бумаг, пробормотал извинения и зарылся в исписанные листы. Ичимару мысленно поздравил себя с удачным приобретением. Кажется, милого Киру привлекает родное начальство. Чудесно. Понаблюдаем, проверим.
Следующие несколько дней капитан Ичимару делал все, чтобы не выпускать лейтенанта из поля зрения, концентрируя внимание Киры на своей неповторимой персоне: брал с собой на тренировки, часами находился рядом, пока юный шинигами писал отчеты, приглашал пообедать вместе, расспрашивал о семье, друзьях, учебе. И пристально изучал реакции Киры на свои слова, взгляды, прикосновения, жесты.
Выводы были более чем любопытными и говорили сами за себя. Изуру очень смешно краснел и съеживался, когда Гин небрежным движением мимолетно гладил его плечи или брал его руку в свою. Или начинал мелко дрожать, когда Гин наклонялся над ним во время работы с бумагами, кладя узкую узловатую кисть в опасной близости от перепачканных пальцев Изуру, легко дыша в золотистые волосы. Долгие взгляды производили меньший эффект, чем тактильный контакт, но тоже имели следствием горящие щеки и повышенную неуклюжесть. Сильнее же всего позабавило Гина то, как трогательно и неумело лейтенант пытался скрыть влечение к нему. Отводил взгляд, хотя до явного ответа мог долго пристально смотреть на Ичимару, избегал прикосновений, смущался за совместными обедами, уныло глядя в пол и отвечая невпопад. А выражение глаз Киры – прямо сказка. Молящее, просительное, застенчивое, с робкой надеждой и светлыми искорками в глубине.
Ичимару наслаждался жизнью. Он не прогадал, выбрав Киру. Что может быть занимательнее, чем влюбить в себя мальчишку, утопить его в себе, и при этом держать на расстоянии, в постоянном напряжении, играя с его нервами, чувствами и мечтами. Нет, он не станет, как Айзен, создавать для своего лейтенанта иллюзию всепоглощающей любви и заботы. Пусть Изуру ходит по краю, на грани счастья и тревоги, околдованный своим капитаном. Пусть ловить каждую кроху нежности Гина как бесценный дар и боится его. Великолепная игра.
Ичимару подошел вплотную к замершему Кире, взлохматил его блестящие волосы, убрал челку с глаз:
– Ты сегодня такой усталый, Изуру, – протянул блондин, ласково касаясь порозовевшей щеки, – следует больше отдыхать. Можешь доверить часть работы своему капитану.
Ичимару бережно сжал изящную ладонь Киры худыми пальцами и стал аккуратно ее поглаживать. Другая рука продолжала изучать уже алую щеку. Кира весь трепетал, старательно не глядя на дразнящие руки, но не отстранялся.
Мой, возликовал Гин, уже мой. Дальше будет еще смешнее. Ичимару умел развлекаться долго и со вкусом.
– Ты хочешь мне что-то сказать, Изуру? – вкрадчиво пропел Гин. – Я же вижу, ну же, откройся мне. Я все пойму. Не бойся меня, Изуру, верь мне.
Кто сказал, что только Айзен умеет гипнотизировать? Ичимару приподнял подбородок Киры, оставив щеку, и испытующе вглядывался в растерянные глаза лейтенанта. Сейчас, да. Изуру откроется и позволит Гину получить его полностью, навсегда.
Кира выдохнул, выпрямился и с отчаянной решимостью выпалил, путаясь в словах:
– Простите меня, капитан Ичимару! Мне очень стыдно. Я посмел испытывать по отношению к вам недозволенные эмоции. Я знаю, вы – мой капитан, значит для меня – пример для подражания, образец. Я имею право только на уважение и восхищение. Не должен переходить эту грань! Но, капитан Ичимару, поймите. Это мое воспитание, все оно виновато. С детства родители внушали мне, что благородные люди ведут себя исключительно достойно и воспитанно. Любое отклонение от этого – постыдно и унижающе. Потом я понял, что неважно, как вести себя, главное – иметь чистое сердце. Но все-таки, капитан, я не могу! Не могу!!! смотреть спокойно, как вы постоянно грызете свои ногти, а потом чувствовать, как вы касаетесь меня обгрызенными пальцами. Простите, пожалуйста, я с детства болезненно чистоплотен. Я стараюсь измениться, быть проще. Я смогу, дайте только время! Мне нет прощения, но еще один шанс и я…
Наконец, Изуру выдохнулся и замолчал, осознав, что Ичимару до боли сжал его правую ладонь. Другую руку капитан растерянно запустил в серебристые волосы. Вечная улыбка смотрелась некрасивым швом. Молчание длилось две невыносимые минуты. Затем Гин отошел от испуганного лейтенанта и сухим тоном приказал:
– Можете быть свободным, лейтенант. Я даю вам два дня выходных, чтобы обдумать ваше неподобающее поведение. Идите.
Кира, сгорбившись, вышел. За дверью он вдохнул полной грудью, расправил плечи и бледно, но победно улыбнулся. Как бы там ни было, но он, наконец, высказал все накипевшее Ичимару. Уже легче. Кира не знал, сколько бы еще смог терпеть издевательство капитана над своими несчастными ногтями и его еще более несчастными нервами. Что будет дальше – неизвестно, но одной проблемой меньше. Изуру надеялся, что через некоторое время сможет еще намекнуть капитану, что разговаривать за едой неприлично, а вытирать руки обо все, что попало отвратительно. Вода камень точит, подождем, пока Ичимару сменит гнев на милость. Два дня, значит, получится в первый отдохнуть с Ренджи и Хинамори, а во второй отоспаться и принять приличный вид. Насвистывая, Кира направился в одиннадцатый отряд.
Ичимару тяжело опустился на стул, впервые поймав себя на том, что непроизвольно начинает обкусывать истерзанные пальцы. Даа, такого он не ожидал. Но с другой стороны, его маленький, но далеко не простой лейтенант указал на слабое место, от которого необходимо избавиться. Полезно. К тому же, игра выходит несравнимо интереснее, чем поначалу. Раз Изуру не влюблен в него, значит, Гин заставит его потерять голову, покорит, приручит любыми путями. Чудесно. Шоу должно продолжаться.
Принимаю конструктивную критику, уворачиваюсь от тапков.
Игрушка для Ичимару.
Автор: Пенелопочка
Жанр: я хотела angst, а получилось нечто странное.
Рейтинг: не выше PG
Персонажи: Гин, Кира
Предупреждение: ничего нового. Гин - злодеюга, Кира страдает. И вобще, не люблю я Гина.
Дисклеймер: все не мое, поэтому и сижу в долгах
Это все для тебя, Гай Юлий!
читать дальшеИчимару Гин лениво потянулся до хруста в костях и задумчиво посмотрел в правый угол рабочего кабинета, где за бумагами сидел его новый лейтенант Кира Изуру. Гин рассмеялся про себя: такой старательный ребенок, такой забавный. Вон, с каким лицом склонился над столом, будто решает все глобальные проблемы Общества Душ разом. Золотистая челка свесилась на глаза, пальцы все в чернилах, а спина прямая-прямая. Восторг.
Ичимару покачнулся на стуле и еще раз потянулся, ощущая приятную растянутость гибкого тела. Он любил представлять себя созданным из воды, таким же изменчивым, тягучим, переливчатым, непостижимым для других, заключенных в твердой, сковывающей оболочке. Капитану нравилось быть особенным, не таким, как все. Желающие жить размеренно, по правилам угнетали его и вызывали презрение. Впрочем, они были интересными игрушками. Как вот его теперешнее развлечение Кира.
Когда Айзен предложил ему выбирать, кого из неразлучной троицы взять к себе лейтенантом, Ичимару сомневался между Абараем и Кирой. Хинамори являлась существом слишком доверчивым, слишком восторженным, слишком честным, слишком скучным. Пусть Айзен лепит из нее, что хочет, он, Гин, любит задачи посложнее. Поначалу, ему больше приглянулся Ренджи – сильнее, ярче, независимей. Ломать такого занимательнее, но у Абарая были два недостатка, портившие потеху: во-первых, железобетонная прямота характера – никаких внутренних сомнений, изломов, метаний, во-вторых, страстное желание превзойти Кучики Бьякую, недосягаемого для других капитанов идеала. Оставался Кира Изуру, весьма привлекательный вариант. Мальчик из хорошей семьи, рос в тепле и заботе, доверчив, мягок, исполнителен, но с сильным духом. То, что надо.
Ичимару опять посмотрел на лейтенанта. Тот так погрузился в мир канцелярии, что не обращал внимания на своего капитана. Стоп, Гин встрепенулся, очень даже обращал. Сереброволосый шинигами ухмыльнулся про себя – как он раньше не заметил, что Изуру украдкой кидает на него странные, будто вопрошающие взгляды. Смотрит, это хорошо.
Капитан растрепал левой рукой светлые волосы и склонил голову, уже откровенно изучающее глядя на Киру. Изуру покраснел до кончика носа, неловким движением скинул со стола несколько бумаг, пробормотал извинения и зарылся в исписанные листы. Ичимару мысленно поздравил себя с удачным приобретением. Кажется, милого Киру привлекает родное начальство. Чудесно. Понаблюдаем, проверим.
Следующие несколько дней капитан Ичимару делал все, чтобы не выпускать лейтенанта из поля зрения, концентрируя внимание Киры на своей неповторимой персоне: брал с собой на тренировки, часами находился рядом, пока юный шинигами писал отчеты, приглашал пообедать вместе, расспрашивал о семье, друзьях, учебе. И пристально изучал реакции Киры на свои слова, взгляды, прикосновения, жесты.
Выводы были более чем любопытными и говорили сами за себя. Изуру очень смешно краснел и съеживался, когда Гин небрежным движением мимолетно гладил его плечи или брал его руку в свою. Или начинал мелко дрожать, когда Гин наклонялся над ним во время работы с бумагами, кладя узкую узловатую кисть в опасной близости от перепачканных пальцев Изуру, легко дыша в золотистые волосы. Долгие взгляды производили меньший эффект, чем тактильный контакт, но тоже имели следствием горящие щеки и повышенную неуклюжесть. Сильнее же всего позабавило Гина то, как трогательно и неумело лейтенант пытался скрыть влечение к нему. Отводил взгляд, хотя до явного ответа мог долго пристально смотреть на Ичимару, избегал прикосновений, смущался за совместными обедами, уныло глядя в пол и отвечая невпопад. А выражение глаз Киры – прямо сказка. Молящее, просительное, застенчивое, с робкой надеждой и светлыми искорками в глубине.
Ичимару наслаждался жизнью. Он не прогадал, выбрав Киру. Что может быть занимательнее, чем влюбить в себя мальчишку, утопить его в себе, и при этом держать на расстоянии, в постоянном напряжении, играя с его нервами, чувствами и мечтами. Нет, он не станет, как Айзен, создавать для своего лейтенанта иллюзию всепоглощающей любви и заботы. Пусть Изуру ходит по краю, на грани счастья и тревоги, околдованный своим капитаном. Пусть ловить каждую кроху нежности Гина как бесценный дар и боится его. Великолепная игра.
Ичимару подошел вплотную к замершему Кире, взлохматил его блестящие волосы, убрал челку с глаз:
– Ты сегодня такой усталый, Изуру, – протянул блондин, ласково касаясь порозовевшей щеки, – следует больше отдыхать. Можешь доверить часть работы своему капитану.
Ичимару бережно сжал изящную ладонь Киры худыми пальцами и стал аккуратно ее поглаживать. Другая рука продолжала изучать уже алую щеку. Кира весь трепетал, старательно не глядя на дразнящие руки, но не отстранялся.
Мой, возликовал Гин, уже мой. Дальше будет еще смешнее. Ичимару умел развлекаться долго и со вкусом.
– Ты хочешь мне что-то сказать, Изуру? – вкрадчиво пропел Гин. – Я же вижу, ну же, откройся мне. Я все пойму. Не бойся меня, Изуру, верь мне.
Кто сказал, что только Айзен умеет гипнотизировать? Ичимару приподнял подбородок Киры, оставив щеку, и испытующе вглядывался в растерянные глаза лейтенанта. Сейчас, да. Изуру откроется и позволит Гину получить его полностью, навсегда.
Кира выдохнул, выпрямился и с отчаянной решимостью выпалил, путаясь в словах:
– Простите меня, капитан Ичимару! Мне очень стыдно. Я посмел испытывать по отношению к вам недозволенные эмоции. Я знаю, вы – мой капитан, значит для меня – пример для подражания, образец. Я имею право только на уважение и восхищение. Не должен переходить эту грань! Но, капитан Ичимару, поймите. Это мое воспитание, все оно виновато. С детства родители внушали мне, что благородные люди ведут себя исключительно достойно и воспитанно. Любое отклонение от этого – постыдно и унижающе. Потом я понял, что неважно, как вести себя, главное – иметь чистое сердце. Но все-таки, капитан, я не могу! Не могу!!! смотреть спокойно, как вы постоянно грызете свои ногти, а потом чувствовать, как вы касаетесь меня обгрызенными пальцами. Простите, пожалуйста, я с детства болезненно чистоплотен. Я стараюсь измениться, быть проще. Я смогу, дайте только время! Мне нет прощения, но еще один шанс и я…
Наконец, Изуру выдохнулся и замолчал, осознав, что Ичимару до боли сжал его правую ладонь. Другую руку капитан растерянно запустил в серебристые волосы. Вечная улыбка смотрелась некрасивым швом. Молчание длилось две невыносимые минуты. Затем Гин отошел от испуганного лейтенанта и сухим тоном приказал:
– Можете быть свободным, лейтенант. Я даю вам два дня выходных, чтобы обдумать ваше неподобающее поведение. Идите.
Кира, сгорбившись, вышел. За дверью он вдохнул полной грудью, расправил плечи и бледно, но победно улыбнулся. Как бы там ни было, но он, наконец, высказал все накипевшее Ичимару. Уже легче. Кира не знал, сколько бы еще смог терпеть издевательство капитана над своими несчастными ногтями и его еще более несчастными нервами. Что будет дальше – неизвестно, но одной проблемой меньше. Изуру надеялся, что через некоторое время сможет еще намекнуть капитану, что разговаривать за едой неприлично, а вытирать руки обо все, что попало отвратительно. Вода камень точит, подождем, пока Ичимару сменит гнев на милость. Два дня, значит, получится в первый отдохнуть с Ренджи и Хинамори, а во второй отоспаться и принять приличный вид. Насвистывая, Кира направился в одиннадцатый отряд.
Ичимару тяжело опустился на стул, впервые поймав себя на том, что непроизвольно начинает обкусывать истерзанные пальцы. Даа, такого он не ожидал. Но с другой стороны, его маленький, но далеко не простой лейтенант указал на слабое место, от которого необходимо избавиться. Полезно. К тому же, игра выходит несравнимо интереснее, чем поначалу. Раз Изуру не влюблен в него, значит, Гин заставит его потерять голову, покорит, приручит любыми путями. Чудесно. Шоу должно продолжаться.
Принимаю конструктивную критику, уворачиваюсь от тапков.
-
-
28.02.2007 в 13:26-
-
28.02.2007 в 13:50)))))))))))
-
-
28.02.2007 в 13:53-
-
28.02.2007 в 14:58Ой, здорово.. =))))
-
-
28.02.2007 в 15:31а это все, да?
или будет продолжение?
очень хотелось бы...
понравилось=)
-
-
28.02.2007 в 16:00-
-
28.02.2007 в 17:05Kenren
Кира не коварный, просто воспитанный. Ну, может, чуть-чуть коварный
Eswet
Спасибо. Надоел уже забитый Кира
Shindoku
Я млею от похвал, ни одного тапка пока
Rimudo Manwe
О продолжении не думала, хотя теперь...
Сделать из Гина человека ? Не верю! Но эксперимент был бы интресным
-
-
28.02.2007 в 17:12Ну так! Давайте ставить на Гине эксперименты! Надоело ставить их на Кире)))
-
-
28.02.2007 в 17:51Можно попробовать. Например, провести вскрытие Гина
Ну не люблю я его.
А Кира мне нравится, он добрый.
-
-
28.02.2007 в 18:00Добрый Кира, ночью вскрывает Гина скальпелем...романтика!
-
-
28.02.2007 в 19:08-
-
28.02.2007 в 19:17Все давно хотят почитать пейринг Кира/Гин. В герои не желаете?
-
-
28.02.2007 в 19:54Даёшь Киру в семэ! )))))))))))))))
-
-
28.02.2007 в 20:17проду! проду! *скандирую*
-
-
28.02.2007 в 22:13-
-
28.02.2007 в 22:14Уговорите ведь
-
-
28.02.2007 в 22:42А вино я бы на твоем месте, Пинь, со мной больше не пила. Рискоованно Моцарту с Сальери надираться.
-
-
28.02.2007 в 22:54Fujin!!
Спасибо.
Ну не было больше сил терпеть забитого Киру. Он не такой!
Гин - уке? Ночью Кира со скальпелем?
Хотя, если попробовать...
Гай Юлий
Солнышко, я с тобой и водку больше пить не буду, и кисель.
Пиши-пиши своего ГиноКира, я еще обзавидуюсь
-
-
28.02.2007 в 23:48-
-
28.02.2007 в 23:57Ты пиши, а там посмотрим.
Водку не пьем, пиво не пьем, компот не пьем.
Мацумото на тебя нет.
Решила брать пример с моего Киры. Так он тоже зажигает с Ренджи. А капитана притесняет