Эль леди Виортея тор Дериул
Название: Ходит сама по себе
Автор: Viorteya tor Deriul
бета: PaleFire
Рейтинг: PG
Персонажи: Йоруичи, Урахара, ОМП
Дисклейммер: не претендую
Варнинг: сильно пост второй арк
читать дальшеКошка не стала сразу входить. Обежала вокруг дома, принюхиваясь и нервно дергая хвостом, и улеглась во дворе на нагретый солнцем асфальт.
Дом просыпался. Чуткое ухо улавливало хлопанье дверей, сонные разговоры и переругивания обитателей, гавканье болонки, требовательный плач, чуть фальшивое насвистывание на заднем дворе. Вот туда-то кошка и направилась.
— Ой, а где шляпа?
— Пострадала в неравном бою. Растерзана вдрызг, смята и обслюнявлена в клочья. Сейчас реанимируется в стирке.
Кошка зевнула во всю пасть, демонстрируя, что ничего иного и не ожидала услышать.
Похудел, новые гэта, волосы стали чуть длинней. В уголках глаз – едва заметные морщинки.
— Никогда не горела желанием возиться с котятами. Они утомительные и отнимают почти все время.
— Можешь мне не рассказывать. Когда Химе была котенком, она успела нам объяснить, кто в доме главный.
Ну да, еще и кошка. Темно-рыжая персидская дура чистейших кровей. Надо будет рассказать йобантайфукутайчо. Хотя… может и не в честь нее, а в честь хозяйки самого лохматого недоразумения… А, тогда тем более.
Кажется, она начинала недолюбливать рыжих баб. Любого вида.
— И где тебя носило все это время?
— Да где только не. Разве только на Луне не была.
— Ну, там сейчас людно стало. Живые никак не могут успокоиться – так и норовят забраться на небо. Не на одно, так на другое. — Мужчина в задумчивости поскреб небритый подбородок. — Хорошо, что они не знают правды, да? О лучших мирах… - он помедлил совсем слегка, прежде чем спросить обычным тоном: — Как там?
— Кискэ, что же ты не сказал, что у нас гости? Вы ведь – Шихоуин-сама? Проходите скорее в дом. Молоко, чай, кофе?
Уже сидя за столом и прихлебывая только что сваренный, благоухающий кардамоном и корицей, кофе, кошка позволила себе более пристально рассмотреть радушную хозяйку. Да-да. Что-то сейчас творится в школах из-за этой реформы образования! Просто ужас, и не говорите! И с чего это она взяла, что девочка похожа на бабку? Хотя нет, похожа, и очень. Просто йобантай-фукутайчо, так и оставшаяся навечно юной девочкой с широко раскрытыми наивными глазами и повадкой школьницы – слишком яркий образ. Да, Орихиме-сан, у вас чудные пирожные. Вы чудесно готовите. В отличие от своей бабки. Почему-то кошке становится неудобно. Даже не за короткое платье по последней моде, открывающее плечи и спину, а за подтянутую гладкость собственных ног и идеальную, без единой морщинки кожу на шее. Ох, неужели малышка всю ночь не спала. Зубик режется? Да, конечно, маленькие дети – это всегда бессонные ночи. И Шихоуин Йоруичи почти стыдно за то, что она замечает изжелта-зеленоватые круги под усталыми глазами с мелкой сеточкой сосудов. За то, что в сорок лет редкая женщина может похвастаться тремя детьми и сохранить тонкую талию и высокую грудь. Нечестно, что рядом с этой действительно красивой женщиной она сама кажется юной девчонкой. И совсем уже нечестно завидовать смертной, красота которой исчезнет уже через несколько лет. Старшенькую вашу как зовут? Ох… это Кискэ решил...
Орихиме качает головой. Она хотела, чтобы девочка выросла похожей на тезку. У этой смертной женщины очень спокойный и такой понимающий взгляд. Как будто она знает нечто важное и очень простое одновременно. Что-то, что не дано понять могущественной, древней, бессмертной девчонке, как бы та ни старалась.
У вас очень сильное рейятсу. Кискэ говорил вам, что вы могли бы стать потом шинигами?
Орихиме не отвечает. Просто смотрит на госпожу кошку и качает головой.
Хозяин дома — муж — вмешивается мгновенно.
— Милая, там Айя плачет, никак не могу ее успокоить. Видимо, проголодалась.
Когда жена уходит, хозяин дома смотрит на гостью совсем не ласково.
— Ей не стоит волноваться. Молоко пропадет.
Слова уже сами рвались с языка, но замерли, когда Урахара предостерегающе поднял руку.
Они все еще понимали друг друга без слов. Да и что тут непонятного? Смертная, которой скоро предстоит долгая старость. Тело не гигай – его не сменишь. В Сейрейтее Иноуэ Орихиме внучку, конечно, встретит, но станет ли та шинигами или уйдет на перерождение? Все одно она не вернется сюда прежней. И человеческий век недолог в любом из миров. Но даже если дети унаследуют рейятсу от отца — шинигами не навещают родственников в мире живых. Две Орихиме никогда не встречались, и маленькая Йоруичи никогда не сбежит лет через сто с дежурства, чтобы повидаться с отцом. А вернуться Кискэ не позволят.
Ну зачем же ты все это затеял, безумный экспериментатор? Жена, дети, дом… Почему не дождался?! И почему сама, глупая блудная кошка, не вернулась раньше? Почему только сейчас, когда в этом доме чужая женщина, чужие дети, и кошка – другая?
А черная своенравная гулена может смело продолжать гулять еще лет сорок. И вернуться потом.
Только глядя в серые глаза под светлой челкой, она понимает, что возвращаться будет некуда. Не к кому.
Потому что…
Солнечный луч искрится в растрепанных волосах золотом и редким пока еще серебром. И новые морщинки в уголках глаз, и старые — глубже, и чуть суховатая кожа, и первые пигментные пятна…
Орихиме не будет стареть в одиночестве. А ветреная красавица с вечно юным телом не посмеет явиться сюда еще раз, чтобы увидеть, как мучительно медленно — до ужаса стремительно по меркам бессмертных мертвых — будет стареть и уйдет на перерождение самый дорогой ее человек. Ее и сегодня здесь не ждали.
Смертные думают, что шинигами не страшна смерть. Они безусловно правы. Шинигами теряют близких не в смерти, а в рождении.
— Заглядывай, когда будет время.
Кошка кивает и со всех четырех лап бросается прочь. Кошки не умеют плакать. Они гуляют сами по себе и иногда возвращаются туда, где мог бы быть их дом.
— Йоруичи-сама. Не балуйте его! Он не должен был этого делать. Вы его испортите.
Мать и сын на диво похожи. Светловолосые, сероглазые, с лукавой усмешкой, словно передающейся по наследству. И рейятсу их совсем-совсем заурядные. И мальчуган похож на деда только внешне — у него совсем иная повадка. Он такой же сорванец, какой была в далеком детстве совсем чужая ему по крови женщина.
Среди миллионов душ в мире живых и на небесах нет шанса найти одну-единственную. А рождение стирает память гораздо лучше смерти. И все же… На улицах всех городов, во всех районах Руконгая, она вглядывается в лица, вслушивается в рейятсу, и ищет хоть малейшую искру узнавания. Она знает, что никогда не найдет. И не искать она тоже не может.
А здесь… а здесь всего лишь кровь. И внешнее сходство. И несколько фотографий в слишком поздно появившемся семейном альбоме. И старая панамка на гвоздике на стене. И очередное поколение рыжих персидских кошек.
Автор: Viorteya tor Deriul
бета: PaleFire
Рейтинг: PG
Персонажи: Йоруичи, Урахара, ОМП
Дисклейммер: не претендую
Варнинг: сильно пост второй арк
читать дальшеКошка не стала сразу входить. Обежала вокруг дома, принюхиваясь и нервно дергая хвостом, и улеглась во дворе на нагретый солнцем асфальт.
Дом просыпался. Чуткое ухо улавливало хлопанье дверей, сонные разговоры и переругивания обитателей, гавканье болонки, требовательный плач, чуть фальшивое насвистывание на заднем дворе. Вот туда-то кошка и направилась.
— Ой, а где шляпа?
— Пострадала в неравном бою. Растерзана вдрызг, смята и обслюнявлена в клочья. Сейчас реанимируется в стирке.
Кошка зевнула во всю пасть, демонстрируя, что ничего иного и не ожидала услышать.
Похудел, новые гэта, волосы стали чуть длинней. В уголках глаз – едва заметные морщинки.
— Никогда не горела желанием возиться с котятами. Они утомительные и отнимают почти все время.
— Можешь мне не рассказывать. Когда Химе была котенком, она успела нам объяснить, кто в доме главный.
Ну да, еще и кошка. Темно-рыжая персидская дура чистейших кровей. Надо будет рассказать йобантайфукутайчо. Хотя… может и не в честь нее, а в честь хозяйки самого лохматого недоразумения… А, тогда тем более.
Кажется, она начинала недолюбливать рыжих баб. Любого вида.
— И где тебя носило все это время?
— Да где только не. Разве только на Луне не была.
— Ну, там сейчас людно стало. Живые никак не могут успокоиться – так и норовят забраться на небо. Не на одно, так на другое. — Мужчина в задумчивости поскреб небритый подбородок. — Хорошо, что они не знают правды, да? О лучших мирах… - он помедлил совсем слегка, прежде чем спросить обычным тоном: — Как там?
— Кискэ, что же ты не сказал, что у нас гости? Вы ведь – Шихоуин-сама? Проходите скорее в дом. Молоко, чай, кофе?
Уже сидя за столом и прихлебывая только что сваренный, благоухающий кардамоном и корицей, кофе, кошка позволила себе более пристально рассмотреть радушную хозяйку. Да-да. Что-то сейчас творится в школах из-за этой реформы образования! Просто ужас, и не говорите! И с чего это она взяла, что девочка похожа на бабку? Хотя нет, похожа, и очень. Просто йобантай-фукутайчо, так и оставшаяся навечно юной девочкой с широко раскрытыми наивными глазами и повадкой школьницы – слишком яркий образ. Да, Орихиме-сан, у вас чудные пирожные. Вы чудесно готовите. В отличие от своей бабки. Почему-то кошке становится неудобно. Даже не за короткое платье по последней моде, открывающее плечи и спину, а за подтянутую гладкость собственных ног и идеальную, без единой морщинки кожу на шее. Ох, неужели малышка всю ночь не спала. Зубик режется? Да, конечно, маленькие дети – это всегда бессонные ночи. И Шихоуин Йоруичи почти стыдно за то, что она замечает изжелта-зеленоватые круги под усталыми глазами с мелкой сеточкой сосудов. За то, что в сорок лет редкая женщина может похвастаться тремя детьми и сохранить тонкую талию и высокую грудь. Нечестно, что рядом с этой действительно красивой женщиной она сама кажется юной девчонкой. И совсем уже нечестно завидовать смертной, красота которой исчезнет уже через несколько лет. Старшенькую вашу как зовут? Ох… это Кискэ решил...
Орихиме качает головой. Она хотела, чтобы девочка выросла похожей на тезку. У этой смертной женщины очень спокойный и такой понимающий взгляд. Как будто она знает нечто важное и очень простое одновременно. Что-то, что не дано понять могущественной, древней, бессмертной девчонке, как бы та ни старалась.
У вас очень сильное рейятсу. Кискэ говорил вам, что вы могли бы стать потом шинигами?
Орихиме не отвечает. Просто смотрит на госпожу кошку и качает головой.
Хозяин дома — муж — вмешивается мгновенно.
— Милая, там Айя плачет, никак не могу ее успокоить. Видимо, проголодалась.
Когда жена уходит, хозяин дома смотрит на гостью совсем не ласково.
— Ей не стоит волноваться. Молоко пропадет.
Слова уже сами рвались с языка, но замерли, когда Урахара предостерегающе поднял руку.
Они все еще понимали друг друга без слов. Да и что тут непонятного? Смертная, которой скоро предстоит долгая старость. Тело не гигай – его не сменишь. В Сейрейтее Иноуэ Орихиме внучку, конечно, встретит, но станет ли та шинигами или уйдет на перерождение? Все одно она не вернется сюда прежней. И человеческий век недолог в любом из миров. Но даже если дети унаследуют рейятсу от отца — шинигами не навещают родственников в мире живых. Две Орихиме никогда не встречались, и маленькая Йоруичи никогда не сбежит лет через сто с дежурства, чтобы повидаться с отцом. А вернуться Кискэ не позволят.
Ну зачем же ты все это затеял, безумный экспериментатор? Жена, дети, дом… Почему не дождался?! И почему сама, глупая блудная кошка, не вернулась раньше? Почему только сейчас, когда в этом доме чужая женщина, чужие дети, и кошка – другая?
А черная своенравная гулена может смело продолжать гулять еще лет сорок. И вернуться потом.
Только глядя в серые глаза под светлой челкой, она понимает, что возвращаться будет некуда. Не к кому.
Потому что…
Солнечный луч искрится в растрепанных волосах золотом и редким пока еще серебром. И новые морщинки в уголках глаз, и старые — глубже, и чуть суховатая кожа, и первые пигментные пятна…
Орихиме не будет стареть в одиночестве. А ветреная красавица с вечно юным телом не посмеет явиться сюда еще раз, чтобы увидеть, как мучительно медленно — до ужаса стремительно по меркам бессмертных мертвых — будет стареть и уйдет на перерождение самый дорогой ее человек. Ее и сегодня здесь не ждали.
Смертные думают, что шинигами не страшна смерть. Они безусловно правы. Шинигами теряют близких не в смерти, а в рождении.
— Заглядывай, когда будет время.
Кошка кивает и со всех четырех лап бросается прочь. Кошки не умеют плакать. Они гуляют сами по себе и иногда возвращаются туда, где мог бы быть их дом.
— Йоруичи-сама. Не балуйте его! Он не должен был этого делать. Вы его испортите.
Мать и сын на диво похожи. Светловолосые, сероглазые, с лукавой усмешкой, словно передающейся по наследству. И рейятсу их совсем-совсем заурядные. И мальчуган похож на деда только внешне — у него совсем иная повадка. Он такой же сорванец, какой была в далеком детстве совсем чужая ему по крови женщина.
Среди миллионов душ в мире живых и на небесах нет шанса найти одну-единственную. А рождение стирает память гораздо лучше смерти. И все же… На улицах всех городов, во всех районах Руконгая, она вглядывается в лица, вслушивается в рейятсу, и ищет хоть малейшую искру узнавания. Она знает, что никогда не найдет. И не искать она тоже не может.
А здесь… а здесь всего лишь кровь. И внешнее сходство. И несколько фотографий в слишком поздно появившемся семейном альбоме. И старая панамка на гвоздике на стене. И очередное поколение рыжих персидских кошек.
-
-
20.08.2007 в 21:53-
-
20.08.2007 в 23:41Вот истерзала душеньку )))))) День что ли такой сегодня... Печально. Хорошо.
-
-
20.08.2007 в 23:50osmonruna, большое спасибо. Так уж получилось.
-
-
21.08.2007 в 00:27-
-
21.08.2007 в 20:38-
-
25.08.2007 в 10:32Gintaora, не надо :-)
-
-
14.09.2008 в 15:40-
-
06.03.2009 в 00:49-
-
06.03.2009 в 01:06С_э_т, ну... это - не самый плохой вариант для них