Cimex amantissimus. В диване с 2003 г.
Написано по заявке Aone
Содержание заявки
1. Детство и юность синигами. Семья/нелегкая жизнь на улицах Руконгая, Академия.
2. Истории о занпакто синигами. То, что остается за кадром. Юмор.
3. Юмор же, связанный с арранкарами. Мирные будни Эспады или что-то в этом духе.
Это особые пожелания) Также буду рада любой истории о следующих персонажах:
Кёраку, Укитакэ, Урахара, Айзен, Йоруичи, Унохана, Комамура. Было бы интересно понаблюдать за дженовыми отношениями Ичимару и Бьякуи. Жанр - любой, за исключением разве что совсем уж жесткого стеба.
Гинолисов лучше не надо.
Филлеры не люблю.С каноном манги чуть хуже, чем с анимешным.
Не думай, делай!
Автор: Eswet
Получатель: Aone
Персонажи: Укитакэ, Кёраку, Унохана и их занпакто
Категория: приключения, юмор, немножко романс
Рейтинг: G
Дисклеймер: моего тут только сюжет
Не думай, делай!
Свежий мартовский ветерок норовил забраться в рукава форменных косодэ, заставлял двух юношей приплясывать на месте, растирать руки и согревать их дыханием.
- Джуширо, ты простудишься.
- Ты говоришь мне это в пятый раз.
- Ты считаешь, что ли?!
- Считаю.
- Но ведь правда холодно!
- Недостаточно холодно, чтобы простудиться. К тому же, Рецу-сан вот-вот выйдет.
- Ты то же самое говорил пять и десять минут назад.
- Шунсуй... ты считаешь?
- Считаю!
Оба приятеля рассмеялись, довольные собой и друг другом. Подобные словесные игры были им не в новинку. Начались они как-то сами собой, а Ямамото-сенсей, несколько раз услышав их диалоги, еще и похвалил, и велел почаще так развлекаться. «Будет польза», сказал он, ну так почему бы и нет?
- Вообще-то я уже начинаю беспокоиться, - признался Кёраку, пританцовывая. – Чего они так долго? Это у Рецу уже вторая пересдача...
- Она сдаст, - перебил его Укитакэ тоном, не терпящим ни малейшего сомнения.
Кёраку прекратил подпрыгивать на месте и не без некоторой мрачности уставился на учебный корпус, возле которого они ждали Унохану.
- Она умная и талантливая девчонка, что да, то да. Но ты же сам знаешь, что ей зандзюцу дается хуже всех на курсе.
- Кто-то, не будем показывать пальцем, осенью бакудо сдавал с третьего раза. Хотя вроде и умом не обижен, и талантом. Кто бы это мог быть, а, Шунсуй?
- Я одарен сверх меры ленью, - гордо заявил Кёраку и тут же сник, - а Рецу ходит на все занятия. А толку?
Укитакэ прищурился:
- Я расскажу ей, насколько ты в нее не веришь.
- Э... э! Не вздумай!
- Тогда изволь заткнуться.
- Фу, как грубо.
- Мне можно, я не из Великого дома...
Тут Укитакэ кашлянул в кулак – и немедленно оказался прижат к широкой груди приятеля.
- Я говорил, что ты простудишься!
- Да не простуда это, Шунсуй.
- Еще того лучше! Ждешь приступа? Не вырывайся, придурок. Грейся.
- Фу, как грубо. А еще из Великого дома.
- Я высокородный, мне можно.
- Ты...
Что собирался сказать Укитакэ, так и осталось неизвестным, потому что именно в этот момент раздался громкий хлопок, из окон корпуса с печальным звоном вылетели стекла, а за ними – громадное облако серой пыли. Стекла осыпались на землю – курсантов там, впрочем, уже не было, оба метнулись в сторону и вверх, лишний раз подтверждая, что высшие баллы за шунпо им обоим ставили не напрасно. Облако же расползалось во все стороны, затягивая реальность непроглядной пеленой.
- Это что было?! – заорал Укитакэ и тут же закашлялся, вдохнув порцию пыли.
- Это что-то рвануло, этаже на третьем, - оценил Кёраку, одним прыжком оказываясь возле приятеля и бережно, но увесисто хлопая его по спине.
- Третий этаж... это где тренировочный... зал... – в три приема сообщил Укитакэ между попытками все-таки вздохнуть нормально. – Где Рецу-сан.
Курсанты переглянулись и, одинаковыми жестами прикрыв лица рукавами, бросились туда, где «рвануло».
Картина, открывшаяся их взорам, впечатляла.
Тренировочного зала как такового, строго говоря, уже не существовало. От него осталась внешняя стена с покореженными оконными рамами. Внутренние стены попросту рассыпались, расширив помещение на коридор и два прилегающих учебных класса. Видимо, от разрушенных стен и поднялась такая пыль.
Там, где раньше была дверь, перед горой обломков стояла Унохана Рецу, очень бледная, с закушенными губами и простертыми вперед руками. Все, что было в ее одежде красным, из-за пыли казалось теперь грязно-розовым, толстую косу будто припорошило снегом.
- Рецу, ты в порядке? – выкрикнул было Кёраку, балансируя на перекошенном подоконнике; Укитакэ сильно дернул его за рукав – и, проследив направление взгляда приятеля, Кёраку утратил дар речи.
В стороне, над самым полом, зависло... нечто. Или даже не зависло. Эта фисташково-зеленая штуковина стояла на тоненьких лапках и даже, кажется, вкопалась этими самыми лапками в пол. А еще у нее был один глаз и она им смотрела. И слегка колыхалась в воздухе. А по форме напоминала... наверное, громадного ската.
- Это... это чего?.. – выдавил Кёраку сипло. – Это оно... рвануло?..
- Не оно, - Укитакэ протиснулся мимо него, спрыгнул с подоконника и медленно пошел к Унохане. – Рецу-сан, оно... это... это ведь ваше?
- Ее зовут Минадзуки, - пискнула Унохана и сама явно удивилась необычному звучанию собственного голоса.
- Вот вечно ты внимательнее, - досадуя на собственную ненаблюдательность, Кёраку тоже соскочил на пол. В самом деле, ну разве можно не связать шикай с его владельцем? Вот же оно, рейяцу, вполне определенно ощущается...
Стоп. Шикай?!
- Рецу, - страшным голосом вопросил он, застыв на месте, - Рецу, у тебя шикай? Нет, ты скажи честно: это шикай?
- Шунсуй, не задавай идиотских вопросов, - осадил его Укитакэ, - ну видно же, что шикай. Рецу-сан, с вами все в порядке? Я могу... мы можем помочь чем-нибудь? И где все остальные? Экзаменаторы?
- А-а... а они там, - жалобно сказала Унохана, кивая на фисташкового ската. – Внутри. Она их проглотила.
- Зачем?! – вопросили хором оба юноши.
- Их ушибло камнями, когда рухнула стена. Минадзуки их лечит...
Скат по имени Минадзуки покосился на курсантов и, кажется, подмигнул. Ну или ухмыльнулся. Или что-то в этом роде.
- Рецу... – очень осторожно начал Кёраку. – А стена-то почему?..
Унохана начала краснеть – даже под слоем пыли это было заметно.
- Ну... у меня опять не получалось. И я так расстроилась...
- И что?!
- И, наверное, слишком много вложила в атаку. Я не очень хорошо поняла, что произошло, Кёраку-кун. Просто все затряслось, начали падать камни... а Минадзуки приняла вот этот вид и сказала мне, что она сейчас разберется.
- А зачем вы руки так держите, Рецу-сан?
- А... не знаю, - Унохана перевела взгляд на вздрагивающие от напряжения руки. – Мне показалось, что Минадзуки так нужно...
В этот момент скат надулся и сплюнул – другого слова не подберешь – на пол двоих шинигами, с ног до головы обляпанных прозрачной слизью.
Унохана уронила руки по швам, затем протянула в сторону шикая ножны от занпакто. Фисташковое чудище заколебалось в воздухе и неожиданно проворно втянулось в ножны, возвращая себе форму катаны.
Шинигами возились на полу, пытаясь встать, оскользаясь и с каждым движением становясь все более похожими на кукол из грязи.
- Знаете, Рецу-сан, - тепло сказал Укитакэ, направляясь к несчастным экзаменаторам, - я, конечно, не могу говорить наверняка, но мне кажется, что в будущем вас освободят от зачетов по зандзюцу.
Кёраку скривился, но направился следом за Укитакэ, пытаясь не думать о том, что шинигами все в слизи и им сейчас придется помогать встать...
- Нет, ну как это может быть, а, Джуширо?! – уже почти час Кёраку метался по комнате, не в силах остановиться ни на минуту. – Ну я не понимаю! Она же никогда ничего не умела! У нее с занпакто получалось, как у меня с прялкой!
- С вышиванием, - буркнул Укитакэ, которого уже порядком раздражала беготня приятеля.
- Ну хоть бы и с вышиванием! Все равно – неважнецки получалось-то... И шикай, вот так вот прямо из ничего – и шикай! Да как такое может быть?!
- Тебе завидно, что ли, Шунсуй? – Укитакэ наконец развернулся от стола, за которым прилежно делал домашнее задание, и в упор посморел на Кёраку.
- Да! Мне завидно! – ничуть не смутился тот. – Джуширо, мы с тобой лучшие на курсе. Во всем! Но у Рецу шикай, а мы еще даже имен своих занпакто не знаем! Тебя это совершенно никак не беспокоит, что ли?
- Ты бы лучше порадовался за Рецу-сан.
- Я рад. Я просто зашибительски за нее рад, а еще за ремонт в корпусе. Ты знаешь, что там крыша просела?
- Было бы странно, если бы она не просела, ты не находишь? Но какая нам разница, мы на этот триместр зандзюцу уже сдали, а к будущему все починят...
- Джуширо! Но ведь дело не в этом! – Кёраку плюхнулся на свой футон, раскинул руки крестом, потом заложил их за голову. – Слушай, мы уже на третьем курсе, а я так и не спросил: ты зачем подался в Академию-то? Ты хочешь служить в Готэе? Или в Корпусе Кидо? Или вообще в Королевскую Стражу собрался?
Укитакэ не ответил сразу. Спокойно сложил тетради, убрал письменный прибор.
- Я хотел понять, способен ли я жить самостоятельно, - сказал он, не поворачиваясь. – Без присмотра, без помощи семьи. Способен ли не быть грузом на совести своих родных, пугалом для младших.
- Выяснил?
- Да. Может быть, потом, после окончания Академии, я просто вернусь домой.
- Ха! – Кёраку перекатился на живот, вперил взгляд в переплетения нитей простыни. – Так тебя и отпустили. Дед Яма посадит тебя на цепь, если ты брякнешь, что собрался просиживать штаны дома.
- Я так не думаю. Следует ли мне спросить тебя, зачем ты поступил в Академию?
- Ни вот столечко тайны в этом нету. Меня утомила родня. Ах, второй сын главы клана, ах, обязан соответствовать, ах, поддержка и опора наследника... Тьфу. По-до-ба-ю-ще себя вести, понимаешь ли, от меня требовалось.
- Да, ты этого не любишь.
- Именно. Посему – я здесь и впредь намерен в отчий дом по возможности не соваться. Уж лучше махать занпакто и швыряться кидо, чем сидеть с прямой спиной и надувать щеки.
Кёраку неожиданно смолк, снова перевернулся на спину.
- Забавно получается, - сказал он. – Ты хочешь вернуться, я хочу не возвращаться никогда. Ты не хочешь быть для родных обузой, я не хочу, чтобы родные были обузой мне... Я люблю выпить, ты в рот не берешь спиртного...
- Ты гоняешься за каждой юбкой, а я все время провожу за учебой. Ты первый на курсе по зандзюцу, я – по кидо. Ты готов спать до обеда, я встаю с рассветом. Ты здоров, как тигр, я... не очень. И что?
- И при всем при этом говорят, что мы похожи.
- Кто говорит?
- Все говорят. С деда Ямы начиная.
- А ты веришь? В зеркало когда последний раз смотрел?
- На той неделе, когда брился.
- Ах да, еще у меня не растет щетина. В отличие от тебя. Но это только подтверждает, что наше с тобой сходство... как-то уж очень призрачно.
Укитакэ поднялся, накинул на плечи теплое хаори.
- Я пойду, прогуляюсь, - сказал он, - уступаю тебе стол и напоминаю, что завтра надо сдать список дополнительных курсов на будущий триместр.
У двери он вдруг замедлил шаг.
- Шунсуй.
- А?
- Мой занпакто зовут Согё-но Котовари. Он мне сегодня сказал об этом.
Щелчок закрывающейся двери прозвучал одновременно с гулким ударом – это Кёраку врезал кулаком по стене.
- Кёраку, ты пижон. Ну зачем тебе еще и вакидзаси?
- А мне так больше нравится! И пока ты зарежешь одного холлоу, я – уже двоих.
- И хвастун вдобавок.
- Смейтесь-смейтесь, пока можете...
Укитакэ тоже хотел спросить, зачем Кёраку на первое в триместре полевое занятие прихватил из оружейной вакидзаси. Не спросил – однокурсники успели раньше.
Впрочем, полное вооружение Кёраку подходило. Он выглядел как-то особенно уверенно, когда из-за пояса его торчали две рукояти, а не одна.
Их поставили в пару. Их с первого курса ставили только парой – так распорядился Ямамото, и никто никогда не разочаровался в этом решении. Иногда им добавляли еще Унохану, но после случая с шикаем Минадзуки – Укитакэ как в воду глядел – Унохане сократили число часов по зандзюцу и вместо этого дали два дополнительных курса по работе с рейяцу.
Несколько раз с того злополучного дня Укитакэ видел, как Кёраку сидит, держа занпакто на коленях, и глядит на него неотрывно, словно силясь прочесть на клинке невидимые письмена. Сказать по этому поводу было ровным счетом нечего, сочувствия или ободрения Кёраку не принял бы, поэтому Укитакэ молча удалялся, делая вид, что ничего не заметил.
Судя по некоторой мрачности Кёраку, занпакто все еще отказывался с ним знакомиться.
Задание было простым – во всяком случае, курсантам оно показалось простым. Требовалось выждать некоторое время в засидке, пока будут открыты специальные врата в Уэко Мундо – очень узкие, чтобы туда могли протиснуться только слабые холлоу; ну а после – уничтожать противника, столько, сколько получится.
И до определенного момента задание действительно было несложным. Каждого из холлоу, проходящих через врата, и Укитакэ, и Кёраку могли бы одолеть и поодиночке, а уж вдвоем это превращалось больше в развлечение, чем в бой. Изощренное состязание в кидо и боевых навыках продолжалось, пока на седьмом или восьмом холлоу у Укитакэ не пошла горлом кровь.
Он ненавидел внезапные приступы. Если и было на свете что-то, что он ненавидел всем сердцем, – так это его болезнь, наносящая удары из-за угла. В такие моменты он чувствовал себя никчемным, бессмысленным существом – лежа на земле, вцепившись в рукоять занпакто, как в последнюю соломинку, держащую его по сю сторону обморока и небытия, задыхаясь и – из-за темноты в глазах – даже не зная, не получит ли в следующий момент смертельный удар.
- Не бойся, - сказал странный вибрирующий голос у него над самым ухом, - тебя берегут.
Укитакэ уже знал этот голос.
- Как я могу не бояться, Согё-но Котовари? Я беспомощен и слаб.
- Это не совсем так, и потом, Джуширо... ты не один.
- Шунсуй? Да, он рядом, но ведь...
- Перестань в нем сомневаться, вот что. Это нехорошо – сомневаться в друзьях.
Укитакэ попытался вздохнуть. Грудь опасно сдавило.
- Смотри, - сказал Согё-но Котовари.
И перед глазами Укитаке распахнулся океан.
Скалистый берег, крики чаек, мерные удары волн о камень, вечернее предгрозовое небо. Ветвистая молния, рушащаяся в свинцовую воду.
- Смотри еще, - звучало в голове.
Он оглянулся. За его спиной в воздухе изгибался смерч. Лениво и грозно засасывал в себя серые тучи. И кружил, кружил в воздухе несчетные лепестки цветов и целые цветки, как будто там, над ним, в небесах расстилался летний луг.
- Это тоже ты, Согё-но Котовари?
- Нет, это не я. Его зовут по-другому. Мы скоро познакомимся. Ты, главное, верь в своего друга, понял?
Земля вздрогнула, и Укитакэ с усилием открыл глаза.
Холлоу было два – тот, с которым исходно схватился он сам, и тот, который достался Кёраку. Лежащего на земле курсанта они, похоже, не сочли противником и сейчас вдвоем бросались на того, кто сопротивлялся. И сопротивлялся покамест успешно – но уже видно было, что устал, что вот-вот совершит неловкое движение и попадет под удар...
- Ты мне нужен, Согё-но Котовари, - выдохнул Укитакэ, лишая себя, возможно, жизненно важной порции воздуха. Покрепче взялся за рукоять.
- Я всегда с тобой, что ты как маленький!
Тогда он вызвал перед глазами этот образ – океана, и молнии, невероятного простора и могущества, превосходящего всякое воображение.
- Каждая волна, стань щитом моим... – позвал он, еще не зная, делает ли то, что нужно, но чувствуя всем сердцем, что это единственное, что вообще можно в эту секунду. – Каждая молния, стань мечом моим!
И едва успел подхватить левой рукой второй клинок.
- Не думай! – завопил в его сознании голос занпакто – на самом деле голоса: теперь он понимал, что такое странное звучание просто оттого, что их на самом деле двое. – Не думай, делай!
Очень трудно махать мечом, когда ты лежишь ничком, едва в силах приподнять голову, и чувствуешь, что вот-вот очередной приступ кашля лишит тебя сил и дыхания. Но Укитакэ в этот момент как-то забыл о трудностях.
В воздухе прозвенели одна за другой металлические пластинки, провожая в полет лезвие-гарпун. Метнуть занпакто – на большее не хватило сил, и он снова рухнул лицом в траву, зная только, что попал в цель и дал Кёраку несколько секунд передышки.
- Ветер цветы тревожит, духи цветов рыдают... – услыхал он и успел еще удивиться, с чего это Кёраку вздумалось читать стихи в такой момент. – Буря в небе грохочет, демон небес смеется! – и его накрыло волной знакомого рейяцу.
- Я же говорю – скоро познакомимся, - хихикнул голос занпакто-близнецов.
А потом Укитакэ все-таки потерял сознание.
- Твой шинигами – зануда.
- А твой вообще глухой. Сколько ты не мог его дозваться?
- Ну знаешь! Не всякому придет в голову, что нужно взять два меча.
- Ну и сам хорош тогда. У всех мечи как мечи, у тебя одного два тела.
- Я виноват, что ли? Как хозяин решил, так и воплотился...
Укитакэ с трудом разлепил веки.
Он лежал на краю обрыва. Внизу бился о скалу океан. С другой стороны, на суше, танцевал, никуда не двигаясь, смерч.
- А как зовут второй занпакто? – спросил он пространство, слабо надеясь на ответ.
- Его зовут Катен Кёкоцу, - отозвался Кёраку, который, оказывается, сидел сзади, свесив ноги вниз. – Ну или их. Я еще не понял. А ты, нехороший человек, так и не видел моего шикая.
- Ну я же еще увижу, - улыбнулся Укитакэ. Ему было удивительно спокойно здесь, рядом с безграничным водным простором. Спокойно и легко.
- Да уж я надеюсь, - откликнулся Кёраку почти сварливо. Укитакэ никогда еще не слышал в голосе приятеля таких ноток. – Если концы не отдашь, пока тебя дотащат до госпиталя. Но имей в виду, если ты так попробуешь поступить, я на тебя обижусь до конца дней своих.
- Я пробовать не буду. Мне ужасно интересно, Шунсуй, с чего это мы видим внутренние миры друг друга? Нас же учили, что этого быть не может...
- А двойной занпакто может быть, по-твоему?
- Ну... может, это исключение такое?
- Два исключения. У меня тоже парный шикай. Катен Кёкоцу очень возмущался, что мне так долго не приходила идея взять вакидзаси.
- Надо будет спросить сенсея.
- Деда? Так он тебе и ответил. Велит учиться дальше и читать умные книжки.
- Да, уж это к гадателю не ходи...
- Заканчивайте треп, - вмешался кто-то из занпакто. Согё-но Котовари, видимо, голос у него был повыше. – Вы добрались до врачей. Джуширо, выздоравливай быстро!
- Непременно, - сказал Укитакэ и открыл глаза.
Вместо моря и смерча перед ним замаячила фисташковая морда ската с добродушным взором маленького глаза.
- Не надо!! – он никогда прежде не думал, что после приступа способен кричать. – Рецу-сан, не надо Минадзуки, пожа...
- Надо, - твердо ответила Унохана, пока слабо дергающееся тело однокурсника исчезало в чреве ее шикая.
Кёраку отвернулся, судорожно сглатывая. Нет, теперь, когда у него есть шикай, он сделает все возможное, чтобы никогда, никогда не угодить на зубок лечебному скату! И чтобы Укитакэ не пришлось туда попасть еще раз, он тоже постарается изо всех сил.
Содержание заявки
1. Детство и юность синигами. Семья/нелегкая жизнь на улицах Руконгая, Академия.
2. Истории о занпакто синигами. То, что остается за кадром. Юмор.
3. Юмор же, связанный с арранкарами. Мирные будни Эспады или что-то в этом духе.
Это особые пожелания) Также буду рада любой истории о следующих персонажах:
Кёраку, Укитакэ, Урахара, Айзен, Йоруичи, Унохана, Комамура. Было бы интересно понаблюдать за дженовыми отношениями Ичимару и Бьякуи. Жанр - любой, за исключением разве что совсем уж жесткого стеба.
Гинолисов лучше не надо.
Филлеры не люблю.С каноном манги чуть хуже, чем с анимешным.
Не думай, делай!
Автор: Eswet
Получатель: Aone
Персонажи: Укитакэ, Кёраку, Унохана и их занпакто
Категория: приключения, юмор, немножко романс
Рейтинг: G
Дисклеймер: моего тут только сюжет
Не думай, делай!
Свежий мартовский ветерок норовил забраться в рукава форменных косодэ, заставлял двух юношей приплясывать на месте, растирать руки и согревать их дыханием.
- Джуширо, ты простудишься.
- Ты говоришь мне это в пятый раз.
- Ты считаешь, что ли?!
- Считаю.
- Но ведь правда холодно!
- Недостаточно холодно, чтобы простудиться. К тому же, Рецу-сан вот-вот выйдет.
- Ты то же самое говорил пять и десять минут назад.
- Шунсуй... ты считаешь?
- Считаю!
Оба приятеля рассмеялись, довольные собой и друг другом. Подобные словесные игры были им не в новинку. Начались они как-то сами собой, а Ямамото-сенсей, несколько раз услышав их диалоги, еще и похвалил, и велел почаще так развлекаться. «Будет польза», сказал он, ну так почему бы и нет?
- Вообще-то я уже начинаю беспокоиться, - признался Кёраку, пританцовывая. – Чего они так долго? Это у Рецу уже вторая пересдача...
- Она сдаст, - перебил его Укитакэ тоном, не терпящим ни малейшего сомнения.
Кёраку прекратил подпрыгивать на месте и не без некоторой мрачности уставился на учебный корпус, возле которого они ждали Унохану.
- Она умная и талантливая девчонка, что да, то да. Но ты же сам знаешь, что ей зандзюцу дается хуже всех на курсе.
- Кто-то, не будем показывать пальцем, осенью бакудо сдавал с третьего раза. Хотя вроде и умом не обижен, и талантом. Кто бы это мог быть, а, Шунсуй?
- Я одарен сверх меры ленью, - гордо заявил Кёраку и тут же сник, - а Рецу ходит на все занятия. А толку?
Укитакэ прищурился:
- Я расскажу ей, насколько ты в нее не веришь.
- Э... э! Не вздумай!
- Тогда изволь заткнуться.
- Фу, как грубо.
- Мне можно, я не из Великого дома...
Тут Укитакэ кашлянул в кулак – и немедленно оказался прижат к широкой груди приятеля.
- Я говорил, что ты простудишься!
- Да не простуда это, Шунсуй.
- Еще того лучше! Ждешь приступа? Не вырывайся, придурок. Грейся.
- Фу, как грубо. А еще из Великого дома.
- Я высокородный, мне можно.
- Ты...
Что собирался сказать Укитакэ, так и осталось неизвестным, потому что именно в этот момент раздался громкий хлопок, из окон корпуса с печальным звоном вылетели стекла, а за ними – громадное облако серой пыли. Стекла осыпались на землю – курсантов там, впрочем, уже не было, оба метнулись в сторону и вверх, лишний раз подтверждая, что высшие баллы за шунпо им обоим ставили не напрасно. Облако же расползалось во все стороны, затягивая реальность непроглядной пеленой.
- Это что было?! – заорал Укитакэ и тут же закашлялся, вдохнув порцию пыли.
- Это что-то рвануло, этаже на третьем, - оценил Кёраку, одним прыжком оказываясь возле приятеля и бережно, но увесисто хлопая его по спине.
- Третий этаж... это где тренировочный... зал... – в три приема сообщил Укитакэ между попытками все-таки вздохнуть нормально. – Где Рецу-сан.
Курсанты переглянулись и, одинаковыми жестами прикрыв лица рукавами, бросились туда, где «рвануло».
Картина, открывшаяся их взорам, впечатляла.
Тренировочного зала как такового, строго говоря, уже не существовало. От него осталась внешняя стена с покореженными оконными рамами. Внутренние стены попросту рассыпались, расширив помещение на коридор и два прилегающих учебных класса. Видимо, от разрушенных стен и поднялась такая пыль.
Там, где раньше была дверь, перед горой обломков стояла Унохана Рецу, очень бледная, с закушенными губами и простертыми вперед руками. Все, что было в ее одежде красным, из-за пыли казалось теперь грязно-розовым, толстую косу будто припорошило снегом.
- Рецу, ты в порядке? – выкрикнул было Кёраку, балансируя на перекошенном подоконнике; Укитакэ сильно дернул его за рукав – и, проследив направление взгляда приятеля, Кёраку утратил дар речи.
В стороне, над самым полом, зависло... нечто. Или даже не зависло. Эта фисташково-зеленая штуковина стояла на тоненьких лапках и даже, кажется, вкопалась этими самыми лапками в пол. А еще у нее был один глаз и она им смотрела. И слегка колыхалась в воздухе. А по форме напоминала... наверное, громадного ската.
- Это... это чего?.. – выдавил Кёраку сипло. – Это оно... рвануло?..
- Не оно, - Укитакэ протиснулся мимо него, спрыгнул с подоконника и медленно пошел к Унохане. – Рецу-сан, оно... это... это ведь ваше?
- Ее зовут Минадзуки, - пискнула Унохана и сама явно удивилась необычному звучанию собственного голоса.
- Вот вечно ты внимательнее, - досадуя на собственную ненаблюдательность, Кёраку тоже соскочил на пол. В самом деле, ну разве можно не связать шикай с его владельцем? Вот же оно, рейяцу, вполне определенно ощущается...
Стоп. Шикай?!
- Рецу, - страшным голосом вопросил он, застыв на месте, - Рецу, у тебя шикай? Нет, ты скажи честно: это шикай?
- Шунсуй, не задавай идиотских вопросов, - осадил его Укитакэ, - ну видно же, что шикай. Рецу-сан, с вами все в порядке? Я могу... мы можем помочь чем-нибудь? И где все остальные? Экзаменаторы?
- А-а... а они там, - жалобно сказала Унохана, кивая на фисташкового ската. – Внутри. Она их проглотила.
- Зачем?! – вопросили хором оба юноши.
- Их ушибло камнями, когда рухнула стена. Минадзуки их лечит...
Скат по имени Минадзуки покосился на курсантов и, кажется, подмигнул. Ну или ухмыльнулся. Или что-то в этом роде.
- Рецу... – очень осторожно начал Кёраку. – А стена-то почему?..
Унохана начала краснеть – даже под слоем пыли это было заметно.
- Ну... у меня опять не получалось. И я так расстроилась...
- И что?!
- И, наверное, слишком много вложила в атаку. Я не очень хорошо поняла, что произошло, Кёраку-кун. Просто все затряслось, начали падать камни... а Минадзуки приняла вот этот вид и сказала мне, что она сейчас разберется.
- А зачем вы руки так держите, Рецу-сан?
- А... не знаю, - Унохана перевела взгляд на вздрагивающие от напряжения руки. – Мне показалось, что Минадзуки так нужно...
В этот момент скат надулся и сплюнул – другого слова не подберешь – на пол двоих шинигами, с ног до головы обляпанных прозрачной слизью.
Унохана уронила руки по швам, затем протянула в сторону шикая ножны от занпакто. Фисташковое чудище заколебалось в воздухе и неожиданно проворно втянулось в ножны, возвращая себе форму катаны.
Шинигами возились на полу, пытаясь встать, оскользаясь и с каждым движением становясь все более похожими на кукол из грязи.
- Знаете, Рецу-сан, - тепло сказал Укитакэ, направляясь к несчастным экзаменаторам, - я, конечно, не могу говорить наверняка, но мне кажется, что в будущем вас освободят от зачетов по зандзюцу.
Кёраку скривился, но направился следом за Укитакэ, пытаясь не думать о том, что шинигами все в слизи и им сейчас придется помогать встать...
- Нет, ну как это может быть, а, Джуширо?! – уже почти час Кёраку метался по комнате, не в силах остановиться ни на минуту. – Ну я не понимаю! Она же никогда ничего не умела! У нее с занпакто получалось, как у меня с прялкой!
- С вышиванием, - буркнул Укитакэ, которого уже порядком раздражала беготня приятеля.
- Ну хоть бы и с вышиванием! Все равно – неважнецки получалось-то... И шикай, вот так вот прямо из ничего – и шикай! Да как такое может быть?!
- Тебе завидно, что ли, Шунсуй? – Укитакэ наконец развернулся от стола, за которым прилежно делал домашнее задание, и в упор посморел на Кёраку.
- Да! Мне завидно! – ничуть не смутился тот. – Джуширо, мы с тобой лучшие на курсе. Во всем! Но у Рецу шикай, а мы еще даже имен своих занпакто не знаем! Тебя это совершенно никак не беспокоит, что ли?
- Ты бы лучше порадовался за Рецу-сан.
- Я рад. Я просто зашибительски за нее рад, а еще за ремонт в корпусе. Ты знаешь, что там крыша просела?
- Было бы странно, если бы она не просела, ты не находишь? Но какая нам разница, мы на этот триместр зандзюцу уже сдали, а к будущему все починят...
- Джуширо! Но ведь дело не в этом! – Кёраку плюхнулся на свой футон, раскинул руки крестом, потом заложил их за голову. – Слушай, мы уже на третьем курсе, а я так и не спросил: ты зачем подался в Академию-то? Ты хочешь служить в Готэе? Или в Корпусе Кидо? Или вообще в Королевскую Стражу собрался?
Укитакэ не ответил сразу. Спокойно сложил тетради, убрал письменный прибор.
- Я хотел понять, способен ли я жить самостоятельно, - сказал он, не поворачиваясь. – Без присмотра, без помощи семьи. Способен ли не быть грузом на совести своих родных, пугалом для младших.
- Выяснил?
- Да. Может быть, потом, после окончания Академии, я просто вернусь домой.
- Ха! – Кёраку перекатился на живот, вперил взгляд в переплетения нитей простыни. – Так тебя и отпустили. Дед Яма посадит тебя на цепь, если ты брякнешь, что собрался просиживать штаны дома.
- Я так не думаю. Следует ли мне спросить тебя, зачем ты поступил в Академию?
- Ни вот столечко тайны в этом нету. Меня утомила родня. Ах, второй сын главы клана, ах, обязан соответствовать, ах, поддержка и опора наследника... Тьфу. По-до-ба-ю-ще себя вести, понимаешь ли, от меня требовалось.
- Да, ты этого не любишь.
- Именно. Посему – я здесь и впредь намерен в отчий дом по возможности не соваться. Уж лучше махать занпакто и швыряться кидо, чем сидеть с прямой спиной и надувать щеки.
Кёраку неожиданно смолк, снова перевернулся на спину.
- Забавно получается, - сказал он. – Ты хочешь вернуться, я хочу не возвращаться никогда. Ты не хочешь быть для родных обузой, я не хочу, чтобы родные были обузой мне... Я люблю выпить, ты в рот не берешь спиртного...
- Ты гоняешься за каждой юбкой, а я все время провожу за учебой. Ты первый на курсе по зандзюцу, я – по кидо. Ты готов спать до обеда, я встаю с рассветом. Ты здоров, как тигр, я... не очень. И что?
- И при всем при этом говорят, что мы похожи.
- Кто говорит?
- Все говорят. С деда Ямы начиная.
- А ты веришь? В зеркало когда последний раз смотрел?
- На той неделе, когда брился.
- Ах да, еще у меня не растет щетина. В отличие от тебя. Но это только подтверждает, что наше с тобой сходство... как-то уж очень призрачно.
Укитакэ поднялся, накинул на плечи теплое хаори.
- Я пойду, прогуляюсь, - сказал он, - уступаю тебе стол и напоминаю, что завтра надо сдать список дополнительных курсов на будущий триместр.
У двери он вдруг замедлил шаг.
- Шунсуй.
- А?
- Мой занпакто зовут Согё-но Котовари. Он мне сегодня сказал об этом.
Щелчок закрывающейся двери прозвучал одновременно с гулким ударом – это Кёраку врезал кулаком по стене.
- Кёраку, ты пижон. Ну зачем тебе еще и вакидзаси?
- А мне так больше нравится! И пока ты зарежешь одного холлоу, я – уже двоих.
- И хвастун вдобавок.
- Смейтесь-смейтесь, пока можете...
Укитакэ тоже хотел спросить, зачем Кёраку на первое в триместре полевое занятие прихватил из оружейной вакидзаси. Не спросил – однокурсники успели раньше.
Впрочем, полное вооружение Кёраку подходило. Он выглядел как-то особенно уверенно, когда из-за пояса его торчали две рукояти, а не одна.
Их поставили в пару. Их с первого курса ставили только парой – так распорядился Ямамото, и никто никогда не разочаровался в этом решении. Иногда им добавляли еще Унохану, но после случая с шикаем Минадзуки – Укитакэ как в воду глядел – Унохане сократили число часов по зандзюцу и вместо этого дали два дополнительных курса по работе с рейяцу.
Несколько раз с того злополучного дня Укитакэ видел, как Кёраку сидит, держа занпакто на коленях, и глядит на него неотрывно, словно силясь прочесть на клинке невидимые письмена. Сказать по этому поводу было ровным счетом нечего, сочувствия или ободрения Кёраку не принял бы, поэтому Укитакэ молча удалялся, делая вид, что ничего не заметил.
Судя по некоторой мрачности Кёраку, занпакто все еще отказывался с ним знакомиться.
Задание было простым – во всяком случае, курсантам оно показалось простым. Требовалось выждать некоторое время в засидке, пока будут открыты специальные врата в Уэко Мундо – очень узкие, чтобы туда могли протиснуться только слабые холлоу; ну а после – уничтожать противника, столько, сколько получится.
И до определенного момента задание действительно было несложным. Каждого из холлоу, проходящих через врата, и Укитакэ, и Кёраку могли бы одолеть и поодиночке, а уж вдвоем это превращалось больше в развлечение, чем в бой. Изощренное состязание в кидо и боевых навыках продолжалось, пока на седьмом или восьмом холлоу у Укитакэ не пошла горлом кровь.
Он ненавидел внезапные приступы. Если и было на свете что-то, что он ненавидел всем сердцем, – так это его болезнь, наносящая удары из-за угла. В такие моменты он чувствовал себя никчемным, бессмысленным существом – лежа на земле, вцепившись в рукоять занпакто, как в последнюю соломинку, держащую его по сю сторону обморока и небытия, задыхаясь и – из-за темноты в глазах – даже не зная, не получит ли в следующий момент смертельный удар.
- Не бойся, - сказал странный вибрирующий голос у него над самым ухом, - тебя берегут.
Укитакэ уже знал этот голос.
- Как я могу не бояться, Согё-но Котовари? Я беспомощен и слаб.
- Это не совсем так, и потом, Джуширо... ты не один.
- Шунсуй? Да, он рядом, но ведь...
- Перестань в нем сомневаться, вот что. Это нехорошо – сомневаться в друзьях.
Укитакэ попытался вздохнуть. Грудь опасно сдавило.
- Смотри, - сказал Согё-но Котовари.
И перед глазами Укитаке распахнулся океан.
Скалистый берег, крики чаек, мерные удары волн о камень, вечернее предгрозовое небо. Ветвистая молния, рушащаяся в свинцовую воду.
- Смотри еще, - звучало в голове.
Он оглянулся. За его спиной в воздухе изгибался смерч. Лениво и грозно засасывал в себя серые тучи. И кружил, кружил в воздухе несчетные лепестки цветов и целые цветки, как будто там, над ним, в небесах расстилался летний луг.
- Это тоже ты, Согё-но Котовари?
- Нет, это не я. Его зовут по-другому. Мы скоро познакомимся. Ты, главное, верь в своего друга, понял?
Земля вздрогнула, и Укитакэ с усилием открыл глаза.
Холлоу было два – тот, с которым исходно схватился он сам, и тот, который достался Кёраку. Лежащего на земле курсанта они, похоже, не сочли противником и сейчас вдвоем бросались на того, кто сопротивлялся. И сопротивлялся покамест успешно – но уже видно было, что устал, что вот-вот совершит неловкое движение и попадет под удар...
- Ты мне нужен, Согё-но Котовари, - выдохнул Укитакэ, лишая себя, возможно, жизненно важной порции воздуха. Покрепче взялся за рукоять.
- Я всегда с тобой, что ты как маленький!
Тогда он вызвал перед глазами этот образ – океана, и молнии, невероятного простора и могущества, превосходящего всякое воображение.
- Каждая волна, стань щитом моим... – позвал он, еще не зная, делает ли то, что нужно, но чувствуя всем сердцем, что это единственное, что вообще можно в эту секунду. – Каждая молния, стань мечом моим!
И едва успел подхватить левой рукой второй клинок.
- Не думай! – завопил в его сознании голос занпакто – на самом деле голоса: теперь он понимал, что такое странное звучание просто оттого, что их на самом деле двое. – Не думай, делай!
Очень трудно махать мечом, когда ты лежишь ничком, едва в силах приподнять голову, и чувствуешь, что вот-вот очередной приступ кашля лишит тебя сил и дыхания. Но Укитакэ в этот момент как-то забыл о трудностях.
В воздухе прозвенели одна за другой металлические пластинки, провожая в полет лезвие-гарпун. Метнуть занпакто – на большее не хватило сил, и он снова рухнул лицом в траву, зная только, что попал в цель и дал Кёраку несколько секунд передышки.
- Ветер цветы тревожит, духи цветов рыдают... – услыхал он и успел еще удивиться, с чего это Кёраку вздумалось читать стихи в такой момент. – Буря в небе грохочет, демон небес смеется! – и его накрыло волной знакомого рейяцу.
- Я же говорю – скоро познакомимся, - хихикнул голос занпакто-близнецов.
А потом Укитакэ все-таки потерял сознание.
- Твой шинигами – зануда.
- А твой вообще глухой. Сколько ты не мог его дозваться?
- Ну знаешь! Не всякому придет в голову, что нужно взять два меча.
- Ну и сам хорош тогда. У всех мечи как мечи, у тебя одного два тела.
- Я виноват, что ли? Как хозяин решил, так и воплотился...
Укитакэ с трудом разлепил веки.
Он лежал на краю обрыва. Внизу бился о скалу океан. С другой стороны, на суше, танцевал, никуда не двигаясь, смерч.
- А как зовут второй занпакто? – спросил он пространство, слабо надеясь на ответ.
- Его зовут Катен Кёкоцу, - отозвался Кёраку, который, оказывается, сидел сзади, свесив ноги вниз. – Ну или их. Я еще не понял. А ты, нехороший человек, так и не видел моего шикая.
- Ну я же еще увижу, - улыбнулся Укитакэ. Ему было удивительно спокойно здесь, рядом с безграничным водным простором. Спокойно и легко.
- Да уж я надеюсь, - откликнулся Кёраку почти сварливо. Укитакэ никогда еще не слышал в голосе приятеля таких ноток. – Если концы не отдашь, пока тебя дотащат до госпиталя. Но имей в виду, если ты так попробуешь поступить, я на тебя обижусь до конца дней своих.
- Я пробовать не буду. Мне ужасно интересно, Шунсуй, с чего это мы видим внутренние миры друг друга? Нас же учили, что этого быть не может...
- А двойной занпакто может быть, по-твоему?
- Ну... может, это исключение такое?
- Два исключения. У меня тоже парный шикай. Катен Кёкоцу очень возмущался, что мне так долго не приходила идея взять вакидзаси.
- Надо будет спросить сенсея.
- Деда? Так он тебе и ответил. Велит учиться дальше и читать умные книжки.
- Да, уж это к гадателю не ходи...
- Заканчивайте треп, - вмешался кто-то из занпакто. Согё-но Котовари, видимо, голос у него был повыше. – Вы добрались до врачей. Джуширо, выздоравливай быстро!
- Непременно, - сказал Укитакэ и открыл глаза.
Вместо моря и смерча перед ним замаячила фисташковая морда ската с добродушным взором маленького глаза.
- Не надо!! – он никогда прежде не думал, что после приступа способен кричать. – Рецу-сан, не надо Минадзуки, пожа...
- Надо, - твердо ответила Унохана, пока слабо дергающееся тело однокурсника исчезало в чреве ее шикая.
Кёраку отвернулся, судорожно сглатывая. Нет, теперь, когда у него есть шикай, он сделает все возможное, чтобы никогда, никогда не угодить на зубок лечебному скату! И чтобы Укитакэ не пришлось туда попасть еще раз, он тоже постарается изо всех сил.
@темы: Укитаке, Джен-фикатон, Приключения, Юмор, Кераку, Занпакто, G, Фанфики, Сейрейтей
-
-
01.03.2008 в 13:53Изумительно получилось. Все такие настоящие, живые, жутко интересные. И непреклонная Рецу со своим скатом (да уж, теперь понятно почему боятся 4-го отряда
Спасибо огромное
-
-
01.03.2008 в 14:04Честное слово - и занпакто, и сами...
И смешно, и переживаешь за героев! Спасибо огромное!
И это очень интересно, что Укитаке с Киораку могут видеть внутренние миры друг друга. Неспроста это, неспроста. Как и парные занпакто. Может, порождения дружбы?
-
-
01.03.2008 в 14:23Такие живые герои ... просто слов не хватает выразить свой восторг)
Браво
-
-
01.03.2008 в 17:00-
-
01.03.2008 в 17:06вдруг стало почти жаль Кёраку, столько время терпеть такую язву как Укитаке
-
-
01.03.2008 в 18:28Просто отлично!
-
-
01.03.2008 в 22:46-
-
01.03.2008 в 22:49не знаю, почему. но мне показалось это таким... милым)))
и очень понравился Кёраку.
Вообще фик такой спокойный, хорошийю
Спасибо автору.
-
-
01.03.2008 в 23:18Теперь ждем реакции заказчика...
-
-
01.03.2008 в 23:36-
-
02.03.2008 в 00:05Загляну в канон, уточню.
-
-
02.03.2008 в 02:09Так нежно написано...
-
-
02.03.2008 в 07:17здорово, отлично, сильно.
заказанная критика в приват
-
-
02.03.2008 в 15:39-
-
04.03.2008 в 20:44-
-
04.03.2008 в 21:15Ну что ты
-
-
17.03.2008 в 21:04мне очень понравилось
-
-
17.03.2008 в 21:33Спасиб %)
Любопытно, когда уже заказчик скажет что-нибудь
-
-
18.03.2008 в 10:31Еще заказчик отметил оригинальный авторский подход к образу Уноханы: ни разу не встречала идей о том, что у Рэцу что-то может не получаться вообще. Любопытная идея, одобрямс.
В общем-то, претензий заказчик не имеет, более того - он очень доволен и благодарен))
Эх...и какая жалость, что не играется ничего по миру Блича с занпакто в главной роли
-
-
18.03.2008 в 11:00-
-
01.10.2008 в 07:10Красиво написано. С добрым юмором, спокойно, гармонично.
Действительно просто в восхищении.
И плюс к тому - одни из любимейших персонажей - оя, оя, когда же допишу свои нежные зарисовки на Укитаке/Унохана? - я всегда подозревала, что они учились вместе)))) Рада, что нашла единомышленника!
Ожидается ли что-нибудь ещё в этом духе?
-
-
01.10.2008 в 10:47О. Спасибо
Учились они не вместе, как выясняется из минусовых глав: Унохана еще старше, чем Укитакэ и Кёраку. Так что это тоже немножечко АУ.
А вообще когда-нибудь что-нибудь непременно, я их очень люблю.
-
-
01.10.2008 в 14:37-
-
16.08.2011 в 13:18