Автор: helldogtiapa.
Персонажи: Нноитора, Ичимару, Айзен.
Жанр: юмор.
Рейтинг: детский.
Дисклеймер:мопед герои не мои. Описание шахматной партии (до 11-го хода) потырено из найденной в сети партии Лемана-Мюллера 1950 г.
читать дальше
Мертвый белый месяц в зените черного неба... Мертвые белые пески , черные тени на них - словно зияющие раны.... Белое, черное и мертвое. Как скучно.
Владыка Айзен поерзал в кресле, из которого обозревал унылый пейзаж ночного Уэко Мундо, и молвил:
- Чем порадуешь, Гин?
Ичимару Гин ступил на балкон, словно соткавшись из темноты и бледного лунного сияния. Белые волосы, черная щель улыбающегося рта - белое и черное, но определенно не мертвое. И не скучное.
- Владыка, - торжественно произнес Ичимару, - я принес тебе добрую весть. Похоже, твой шахматный кружок вот-вот восстанет из праха.
Мраморное чело Айзена омрачилось. Вспоминать о шахматном кружке было неприятно.
Среди многих облагораживающих мероприятий, более или менее удачных, владыка попытался обучить арранкаров играть в шахматы. Ибо, во-первых, шахматы дисциплинируют человека, способствуют воспитанию воли, выдержки, развивают память, быстроту и сообразительность; и, во-вторых, Айзен надеялся, что кто-нибудь из воспитуемых окажется талантлив и вырастет со временем в интересного противника.
Хотя шахматы, казалось бы, мало должны были трогать струны хищной и жестокой арранкарской натуры, в шахматный кружок записалось довольно много народу. Сперва Айзен обрадовался этому факту, но вскоре понял, что причиной был не столько интерес к высокоинтеллектуальной игре, сколько готовность с энтузиазмом воспринимать все исходящее от владыки. Шахматы, однако, действительно не нашли отклика в пустых душах арранкаров, необходимость подолгу сидеть за столом и работать мозгом тяготила, и кружок вскоре начал таять. Спустя три месяца у Айзена осталось лишь два ученика: верный Улькиорра, который наизусть зазубрил "Первую книгу шахматиста" Панова, но которому, увы, просто было не дано - и Зуритта, седьмой Эспада с дыркой в горле и куском челюсти, приставшем к левому уху. Этот, напротив, был явно талантлив, все схватывал налету и отличался острым, оригинальным умом. Айзен не без удовольствия сыграл с ним несколько партий, но Зуритта, к сожалению, сделал из этого неправильные выводы, зазнался и начал проводить между владыкой и собой какие-то совершенно неуместные параллели. В конце концов Айзен закрыл кружок, не принесший ничего, кроме разочарования.
- И кто же он? - сказал владыка, отринув тягостные воспоминания. - Кто этот энтузиаст умственной гимнастики?
- Нноитора Джируга, восьмой Эспада.
Вообще Айзен несколько путался в своих подчиненных - уж очень их было много и очень уж они были несуразные - но Нноитору Джиругу он помнил хорошо. Еще бы! На одном из первых обязательных чаепитий для Эспады идиотский занпакто этого самого Нноиторы, прислоненный к стене, внезапно упал с таким звоном и грохотом, что владыка, с головой ушедший в свои злодейские замыслы, от неожиданности подскочил на троне и облился горячим чаем.
Нноитора Джируга не производил впечатление энтузиаста умственной гимнастики. Категорически.
- Я тоже был удивлен, - заверил собеседника Ичимару, - но впоследствии всему нашлось свое объяснение. Видишь ли, владыка, вышло так...
... Вышло так, что бывшему капитану Ичимару тоже стало скучно под черным небом Уэко Мундо. Но, в отличие от своего владыки, он не стал сидеть в кресле и ждать, пока что-нибудь интересное придет к нему, а отправился на поиски сам. И скоро его рвение было вознаграждено: в одном из огромных и пустых залов Лас Ночес он обнаружил стол, на столе свечу, а за столом - Нноитору, вооруженного шахматной доской и толстой книгой.
На лезвиях брошенной и позабытой Санта-Терезы сиял лунный блик. Нноитора согнулся над столешницей, почти уткнувшись подбородком в острые колени, не помещающиеся под столом. Костлявые пальцы неуверенно передвигали фигуры на доске. Лицо было искажено умственным усилием. Взгляд единственного безумного глаза с булавочной головкой зрачка впился в книгу. Тонкие губы шевелились, и в мертвой тишине Ичимару отчетливо расслышал: "е2... е4... твою мать, как сложно все..."
Эта интригующая картина определенно скрывала какую-то историю. Поэтому Ичимару изобразил на лице самую доброжелательную улыбку, прислонился к стене и стал ждать развития событий.
Ему не пришлось ждать долго.
- Нечего лыбиться, - буркнул Нноитора, не отрывая взора от книги. - Тут не бесплатный цирк.
- Не могу не согласиться, - с готовностью поддержал разговор Ичимару. - Очень точно подмечено: здесь и в самом деле отнюдь не цирк. Ведь в цирке - поправь меня, если я ошибаюсь - должно быть весело, а здесь скорее уныло, а? Хотя, впрочем, что это я? Всегда невыразимо приятно видеть арранкара, занятого интеллектуальным самосовершенствованием...
- В гробу я видал это долбанное интеллектуальное совершенствование! - исчерпывающе ответил Нноитора...
- ... И вот так, владыка, слово за слово, - рассказывал Ичимару, - я и выяснил, в чем дело. Вкратце, если опустить эмоциональные комментарии Нноиторы - не несущие, уверяю тебя, повествовательной нагрузки - история выглядит так: однажды, находясь в обществе коллег, седьмой Эспада Зуритта, хорошо известный нам обоим, завел свою обычную пластинку о том, какие они с владыкой Айзеном молодцы и как им тягостно среди ограниченных и необразованных арранкаров. Это выступление произвело на слушателей удручающее впечатление. Нноитора, глубоко потрясенный несправедливостью заявленных претензий, выразил сомнение в умственных способностях Зуритты и высказался в том смысле, что передвигать фигурки по доске может и человек с явными пороками интеллектуального развития. Обменявшись разнообразными аргументами, оппоненты в итоге договорились через неделю провести шахматный поединок, чтобы выяснить, кому из них принадлежит умственное превосходство. На недельной отсрочке настоял Нноитора - за это время он рассчитывает ознакомиться с правилами игры.
- За неделю, - задумчиво повторил Айзен. - И что ты скажешь об этом, Гин?
- Я скажу, владыка, что эта ситуация мне чрезвычайно импонирует. В решимости за неделю научиться хорошо играть в шахматы ощущается светлый, позитивный идиотизм. С учетом того, что наши арранкары продуцируют в основном идиотизм унылый и беспросветный, это не может не порадовать. Такие начинания надо поддерживать. Поэтому я взял над Нноиторой шефство.
- Вот как?
- Именно так, владыка. Я начал с того, что выдал ему Панова - потому что он добыл где-то "Стратегию эндшпиля" для разрядников и пытался постичь из нее азы...
- Самообразование иногда принимает поистине устрашающие формы, - согласился Айзен. - Значит, ты собираешься за неделю сделать из него шахматиста?
- Уже за четыре дня, владыка, не считая сегодняшнего, - бодро ответил Ичимару. - Но да, я собираюсь. Мы вместе победим или вместе проиграем!
Взгляд владыки Айзена обратился к горизонту - почти ровной границе черного и белого.
- Пожалуй, - промолвил владыка, - я буду за него болеть.
- Ну? - спросил Айзен спустя три дня, когда улыбающееся лицо его приспешника проступило в ночных тенях. - Как ваши шахматные экзерсисы?
- Мы достигли значительных успехов, владыка, - тон Ичимару был неискренне, преувеличенно бодр. - Мы выучили, как ходит конь. Конь у нас практически всегда теперь ходит безупречно верно. Но, как ни горько признать, это, пожалуй, тот потолок, выше которого нам не подняться.
- О? - молвил Айзен.
- Я подозреваю, владыка, что стиль игры моего протеже несколько страдает из-за уверенности в том, что если король так беззащитен и слаб, то остальным фигурам следует бросить его на произвол судьбы - пусть сам выбирается как умеет.
- Подобное убеждение может навредить шахматисту, - задумчиво сказал Айзен.
- Безусловно, владыка. Но я не пытался его переубедить - учитывая, как мало времени у нас было, мои аргументы вряд ли произвели бы эффект. Поэтому основное внимание мы уделяли ходу конем, - Ичимару помолчал мгновение, затем добавил. - Но настроение у моего ученика боевое. Он верит в свои силы, в победу и просто-таки э... рвется.
- У меня есть предчувствие, - сказал Айзен и потер по привычке переносицу, на которой не было больше очков, - что завтрашняя партия не состоится.
- Это было бы очень печально, - ответил Ичимару, - ибо тогда весь мой педагогический талант, все приложенные усилия - немалые, доложу я тебе - оказались бы приложены даром.
Новый день расцвел над Уэко Мундо и умер, сменившись новой ночью.
- Увы, владыка, - произнес Ичимару, выныривая из темноты, павшей на бескрайнюю белую пустыню. - Я принес тебе печальную весть.
Айзен поднял бровь.
- С глубоким прискорбием сообщаю тебе, - продолжал Ичимару, улыбаясь, однако, веселой улыбкой, - что место седьмого Эспады отныне вакантно. Очень жаль, право слово.
- А, - сказал Айзен удовлетворенно. - Я предчувствовал, что поединок не состоится.
- Нет, отчего же? - изумился Гин. - Поединок состоялся, владыка. Наш протеже победил э... как бы это сказать... насмерть.
- Вот как? - Айзен был заинтригован. - тебе известны подробности?
- Разумеется, владыка. Не мог же я оставить своего ученика в его первом турнире! Я выступал судьей.
- Так рассказывай.
- Владыка, мне давно не случалось видеть такой вдохновенной, напряженной игры. Зуритта предложил Нноиторе играть белыми, но тот отказался, сказав, что в чужих подачках не нуждается. Игра началась. Гамбит был разыгран по всем правилам: развитие фигур, борьба за центр, подготовка к рокировке. На четвертом ходу белые отдали крайнюю пешку в обмен на быстрейшее развитие фигур. Далее черным пришлось сделать несколько защитных ходов, в то время как Зуритта использовал перевес в развитии фигур. Наш ставленник держался молодцом, но тем не менее ситуация для черных складывалась достаточно неприятная. Но на одиннадцатом ходу все мгновенно изменилось: в то время как Зуритта размышлял над ходом (я полагаю, он собирался выводить слона на с3), Нноитора схватил своего слона - на b6 - и воткнул противнику в глаз. И пока Зуритта пытался понять, куда исчезла фигура с доски и почему ему так нехорошо, мой протеже взял Санта-Терезу и довершил начатое. И я, владыка, присудил ему техническую победу - хотя бы по той причине, что на доске оставалось еще много фигур, которые можно было бы куда-нибудь воткнуть.
Айзен задумчиво потер переносицу.
- Да, - молвил он наконец, - это был изящный ход. Скажи, Гин, видишь ли ты урок, который следует извлечь из этой истории?
- Разумеется, владыка, - усмехнулся Ичимару. - Еще бы не видеть: изумленное лицо Зуритты с черным слоном, торчащим из глазницы, так и стоит у меня перед глазами. Важно помнить, что даже очень хороший стратег абсолютно беспомощен при прямом столкновении с дубиной.
Айзен покачал головой.
- Важно помнить, - сказал он, - что хороший стратег - не тот, кто хорошо играет в шахматы, а тот, кто помнит: есть кое-что и за пределами шахматной доски.
Персонажи: Нноитора, Ичимару, Айзен.
Жанр: юмор.
Рейтинг: детский.
Дисклеймер:
читать дальше
- Товарищи! - заверещал одноглазый. - Смотрите все! Любителя бьют.
(Двенадцать стульев)
(Двенадцать стульев)
Мертвый белый месяц в зените черного неба... Мертвые белые пески , черные тени на них - словно зияющие раны.... Белое, черное и мертвое. Как скучно.
Владыка Айзен поерзал в кресле, из которого обозревал унылый пейзаж ночного Уэко Мундо, и молвил:
- Чем порадуешь, Гин?
Ичимару Гин ступил на балкон, словно соткавшись из темноты и бледного лунного сияния. Белые волосы, черная щель улыбающегося рта - белое и черное, но определенно не мертвое. И не скучное.
- Владыка, - торжественно произнес Ичимару, - я принес тебе добрую весть. Похоже, твой шахматный кружок вот-вот восстанет из праха.
Мраморное чело Айзена омрачилось. Вспоминать о шахматном кружке было неприятно.
Среди многих облагораживающих мероприятий, более или менее удачных, владыка попытался обучить арранкаров играть в шахматы. Ибо, во-первых, шахматы дисциплинируют человека, способствуют воспитанию воли, выдержки, развивают память, быстроту и сообразительность; и, во-вторых, Айзен надеялся, что кто-нибудь из воспитуемых окажется талантлив и вырастет со временем в интересного противника.
Хотя шахматы, казалось бы, мало должны были трогать струны хищной и жестокой арранкарской натуры, в шахматный кружок записалось довольно много народу. Сперва Айзен обрадовался этому факту, но вскоре понял, что причиной был не столько интерес к высокоинтеллектуальной игре, сколько готовность с энтузиазмом воспринимать все исходящее от владыки. Шахматы, однако, действительно не нашли отклика в пустых душах арранкаров, необходимость подолгу сидеть за столом и работать мозгом тяготила, и кружок вскоре начал таять. Спустя три месяца у Айзена осталось лишь два ученика: верный Улькиорра, который наизусть зазубрил "Первую книгу шахматиста" Панова, но которому, увы, просто было не дано - и Зуритта, седьмой Эспада с дыркой в горле и куском челюсти, приставшем к левому уху. Этот, напротив, был явно талантлив, все схватывал налету и отличался острым, оригинальным умом. Айзен не без удовольствия сыграл с ним несколько партий, но Зуритта, к сожалению, сделал из этого неправильные выводы, зазнался и начал проводить между владыкой и собой какие-то совершенно неуместные параллели. В конце концов Айзен закрыл кружок, не принесший ничего, кроме разочарования.
- И кто же он? - сказал владыка, отринув тягостные воспоминания. - Кто этот энтузиаст умственной гимнастики?
- Нноитора Джируга, восьмой Эспада.
Вообще Айзен несколько путался в своих подчиненных - уж очень их было много и очень уж они были несуразные - но Нноитору Джиругу он помнил хорошо. Еще бы! На одном из первых обязательных чаепитий для Эспады идиотский занпакто этого самого Нноиторы, прислоненный к стене, внезапно упал с таким звоном и грохотом, что владыка, с головой ушедший в свои злодейские замыслы, от неожиданности подскочил на троне и облился горячим чаем.
Нноитора Джируга не производил впечатление энтузиаста умственной гимнастики. Категорически.
- Я тоже был удивлен, - заверил собеседника Ичимару, - но впоследствии всему нашлось свое объяснение. Видишь ли, владыка, вышло так...
... Вышло так, что бывшему капитану Ичимару тоже стало скучно под черным небом Уэко Мундо. Но, в отличие от своего владыки, он не стал сидеть в кресле и ждать, пока что-нибудь интересное придет к нему, а отправился на поиски сам. И скоро его рвение было вознаграждено: в одном из огромных и пустых залов Лас Ночес он обнаружил стол, на столе свечу, а за столом - Нноитору, вооруженного шахматной доской и толстой книгой.
На лезвиях брошенной и позабытой Санта-Терезы сиял лунный блик. Нноитора согнулся над столешницей, почти уткнувшись подбородком в острые колени, не помещающиеся под столом. Костлявые пальцы неуверенно передвигали фигуры на доске. Лицо было искажено умственным усилием. Взгляд единственного безумного глаза с булавочной головкой зрачка впился в книгу. Тонкие губы шевелились, и в мертвой тишине Ичимару отчетливо расслышал: "е2... е4... твою мать, как сложно все..."
Эта интригующая картина определенно скрывала какую-то историю. Поэтому Ичимару изобразил на лице самую доброжелательную улыбку, прислонился к стене и стал ждать развития событий.
Ему не пришлось ждать долго.
- Нечего лыбиться, - буркнул Нноитора, не отрывая взора от книги. - Тут не бесплатный цирк.
- Не могу не согласиться, - с готовностью поддержал разговор Ичимару. - Очень точно подмечено: здесь и в самом деле отнюдь не цирк. Ведь в цирке - поправь меня, если я ошибаюсь - должно быть весело, а здесь скорее уныло, а? Хотя, впрочем, что это я? Всегда невыразимо приятно видеть арранкара, занятого интеллектуальным самосовершенствованием...
- В гробу я видал это долбанное интеллектуальное совершенствование! - исчерпывающе ответил Нноитора...
- ... И вот так, владыка, слово за слово, - рассказывал Ичимару, - я и выяснил, в чем дело. Вкратце, если опустить эмоциональные комментарии Нноиторы - не несущие, уверяю тебя, повествовательной нагрузки - история выглядит так: однажды, находясь в обществе коллег, седьмой Эспада Зуритта, хорошо известный нам обоим, завел свою обычную пластинку о том, какие они с владыкой Айзеном молодцы и как им тягостно среди ограниченных и необразованных арранкаров. Это выступление произвело на слушателей удручающее впечатление. Нноитора, глубоко потрясенный несправедливостью заявленных претензий, выразил сомнение в умственных способностях Зуритты и высказался в том смысле, что передвигать фигурки по доске может и человек с явными пороками интеллектуального развития. Обменявшись разнообразными аргументами, оппоненты в итоге договорились через неделю провести шахматный поединок, чтобы выяснить, кому из них принадлежит умственное превосходство. На недельной отсрочке настоял Нноитора - за это время он рассчитывает ознакомиться с правилами игры.
- За неделю, - задумчиво повторил Айзен. - И что ты скажешь об этом, Гин?
- Я скажу, владыка, что эта ситуация мне чрезвычайно импонирует. В решимости за неделю научиться хорошо играть в шахматы ощущается светлый, позитивный идиотизм. С учетом того, что наши арранкары продуцируют в основном идиотизм унылый и беспросветный, это не может не порадовать. Такие начинания надо поддерживать. Поэтому я взял над Нноиторой шефство.
- Вот как?
- Именно так, владыка. Я начал с того, что выдал ему Панова - потому что он добыл где-то "Стратегию эндшпиля" для разрядников и пытался постичь из нее азы...
- Самообразование иногда принимает поистине устрашающие формы, - согласился Айзен. - Значит, ты собираешься за неделю сделать из него шахматиста?
- Уже за четыре дня, владыка, не считая сегодняшнего, - бодро ответил Ичимару. - Но да, я собираюсь. Мы вместе победим или вместе проиграем!
Взгляд владыки Айзена обратился к горизонту - почти ровной границе черного и белого.
- Пожалуй, - промолвил владыка, - я буду за него болеть.
- Ну? - спросил Айзен спустя три дня, когда улыбающееся лицо его приспешника проступило в ночных тенях. - Как ваши шахматные экзерсисы?
- Мы достигли значительных успехов, владыка, - тон Ичимару был неискренне, преувеличенно бодр. - Мы выучили, как ходит конь. Конь у нас практически всегда теперь ходит безупречно верно. Но, как ни горько признать, это, пожалуй, тот потолок, выше которого нам не подняться.
- О? - молвил Айзен.
- Я подозреваю, владыка, что стиль игры моего протеже несколько страдает из-за уверенности в том, что если король так беззащитен и слаб, то остальным фигурам следует бросить его на произвол судьбы - пусть сам выбирается как умеет.
- Подобное убеждение может навредить шахматисту, - задумчиво сказал Айзен.
- Безусловно, владыка. Но я не пытался его переубедить - учитывая, как мало времени у нас было, мои аргументы вряд ли произвели бы эффект. Поэтому основное внимание мы уделяли ходу конем, - Ичимару помолчал мгновение, затем добавил. - Но настроение у моего ученика боевое. Он верит в свои силы, в победу и просто-таки э... рвется.
- У меня есть предчувствие, - сказал Айзен и потер по привычке переносицу, на которой не было больше очков, - что завтрашняя партия не состоится.
- Это было бы очень печально, - ответил Ичимару, - ибо тогда весь мой педагогический талант, все приложенные усилия - немалые, доложу я тебе - оказались бы приложены даром.
Новый день расцвел над Уэко Мундо и умер, сменившись новой ночью.
- Увы, владыка, - произнес Ичимару, выныривая из темноты, павшей на бескрайнюю белую пустыню. - Я принес тебе печальную весть.
Айзен поднял бровь.
- С глубоким прискорбием сообщаю тебе, - продолжал Ичимару, улыбаясь, однако, веселой улыбкой, - что место седьмого Эспады отныне вакантно. Очень жаль, право слово.
- А, - сказал Айзен удовлетворенно. - Я предчувствовал, что поединок не состоится.
- Нет, отчего же? - изумился Гин. - Поединок состоялся, владыка. Наш протеже победил э... как бы это сказать... насмерть.
- Вот как? - Айзен был заинтригован. - тебе известны подробности?
- Разумеется, владыка. Не мог же я оставить своего ученика в его первом турнире! Я выступал судьей.
- Так рассказывай.
- Владыка, мне давно не случалось видеть такой вдохновенной, напряженной игры. Зуритта предложил Нноиторе играть белыми, но тот отказался, сказав, что в чужих подачках не нуждается. Игра началась. Гамбит был разыгран по всем правилам: развитие фигур, борьба за центр, подготовка к рокировке. На четвертом ходу белые отдали крайнюю пешку в обмен на быстрейшее развитие фигур. Далее черным пришлось сделать несколько защитных ходов, в то время как Зуритта использовал перевес в развитии фигур. Наш ставленник держался молодцом, но тем не менее ситуация для черных складывалась достаточно неприятная. Но на одиннадцатом ходу все мгновенно изменилось: в то время как Зуритта размышлял над ходом (я полагаю, он собирался выводить слона на с3), Нноитора схватил своего слона - на b6 - и воткнул противнику в глаз. И пока Зуритта пытался понять, куда исчезла фигура с доски и почему ему так нехорошо, мой протеже взял Санта-Терезу и довершил начатое. И я, владыка, присудил ему техническую победу - хотя бы по той причине, что на доске оставалось еще много фигур, которые можно было бы куда-нибудь воткнуть.
Айзен задумчиво потер переносицу.
- Да, - молвил он наконец, - это был изящный ход. Скажи, Гин, видишь ли ты урок, который следует извлечь из этой истории?
- Разумеется, владыка, - усмехнулся Ичимару. - Еще бы не видеть: изумленное лицо Зуритты с черным слоном, торчащим из глазницы, так и стоит у меня перед глазами. Важно помнить, что даже очень хороший стратег абсолютно беспомощен при прямом столкновении с дубиной.
Айзен покачал головой.
- Важно помнить, - сказал он, - что хороший стратег - не тот, кто хорошо играет в шахматы, а тот, кто помнит: есть кое-что и за пределами шахматной доски.
-
-
14.01.2010 в 16:34-
-
14.01.2010 в 17:00особенно если это Нойтора...
Потрясно! Автор, я хочу еще!!
-
-
14.01.2010 в 17:17И ещё отдельное спасибо автору за пополнение моего словарного запаса! По крайней мере, запаса слов на букву "Э"
-
-
14.01.2010 в 17:25Автор, вы умница) Пишите дальше)
-
-
14.01.2010 в 17:49В цитатник)))
-
-
14.01.2010 в 17:54-
-
14.01.2010 в 19:20-
-
14.01.2010 в 20:14Весело и позитивно!
-
-
14.01.2010 в 21:35-
-
15.01.2010 в 10:05Немного поэзии, немного философии. И ситуациая разыграна изящно и очень в характерах
-
-
15.01.2010 в 13:15Takeyumi
Будет еще! Еще не опустели закрома!
Kage Tsukiyama
Всегда рада
-
-
16.01.2010 в 16:18-
-
17.01.2010 в 03:15-
-
17.01.2010 в 21:56Сэпф
Спасибо!