Настоящее предназначение берет все — до последней капли крови, да еще выжмет тебе вены, чтобы убедиться, что больше ничего не осталось, но возвращает вдвойне.
Хм, как бы так начать... На Блич меня подсадили не так давно, так что сей опус один из первых)
Всё же решился не рпятать его у себя на дайре, а показать общественности, поскольку интресно ведь: а что же мне скажут
Надеюсь, тапками закидают не очень сильно. Слэшеру было очень трудно писать гет, но я старался!
Автор: Rizka Aoyagi aka Shamit
Фэндом: Блич
Название: Пламя души
Пейринг, герои: пока что Бьякуя/Хисана ( Рукия, Ренджи, Укитаке, Гин )
Рейтинг: PG-15 - R
Жанр: драма/романс
Дисклеймер: все принадлежит Кубо Тайто, но данная трава - только мне
Статус: не окончен
От автора: это полнейшее АУ!!!
Посвящение: Матсу, за неизменный оптимизм, поддержку и уверенность в моих силах. А также за то, что долго уговаривал меня написать и добился-таки успеха. Спасибо, тайчо!
Пламя душиЧасть1.
Мгновение весны
Это была весна… Медленно, будто боясь поверить в наступающее тепло, распускались нежно-розовые лепестки цветов на деревьях. Воздух был напоен чистотой и сладкой, едва заметной грустью от уходящих холодов. Перекликались звонкими трелями птицы, начавшие уже отмечать праздник весны, лёгкий, юго-восточный ветерок весело свистел в воздухе, трепля полы одежды деловито снующих синигами и срывая шляпы с жителей Руконгаи. Он ворвался на открытую веранду богатого дома, растрепал чёрные, роскошные волосы высокого мужчины синигами и замер, не осмелясь коснуться лежащей на белоснежной, мягкой циновке женщины.
Тёмные, почти такого же иссине-чёрного цвета волосы, как и у мужчины, бледные, обескровленные губы, осунувшееся лицо… Ветер замер, не решаясь коснуться лица умирающей.
- Хисана, - напряжённый, чуть хрипловатый от бессонных ночей голос Бьякуи разорвал наступившую тишину, - ты не умрёшь, Хисана, я не отпущу тебя, не отпущу…
Темноволосый синигами продолжал что-то бессвязно шептать, сжимая едва тёплую, маленькую ладошку жены. К чёрту её чувство вины перед сестрой, к чёрту! Если это так необходимо, он найдёт эту маленькую девчонку, маленькую Рукию… Но Хисана будет жить, будет!
- Бьякуя, любимый, - ладошка безвольно сжимается, пытаясь коснуться его лица, огромные, полные боли глаза на исхудавшем лице смотрят так пристально, что хочется на мгновение зажмуриться, - ты ведь знаешь, что меня не спасти, не старайся, прошу тебя! Ты потеряешь собственные силы и ничего не добьёшься. А я… я… позор… для всех .. позор… - с каждым словом надломленный голос звучал всё тише, пока девушка не уронила голову на подушку, вновь впадая в забытье.
Тонкие губы сжимаются в узкую линию, запавшие глаза смотрят упрямо и жёстко. Я же сказал, что не отпущу, любимая. Я никогда не нарушаю своих клятв и обещаний, никогда. И… я больше не хочу оставаться один.
Как же он не хотел пробовать это заклинание именно теперь. Первый опыт – всегда слишком опасно и непредсказуемо. Старшие синигами его бы, пожалуй, осудили, но сейчас Бьякуе Кучики не было до них дела.
Ради тебя я бы нарушил любой закон. Ты должна жить. Наш ребёнок должен жить. Я не отпущу… У меня всё получится. Должно получится.
Руки чертят в воздухе над лежащей девушкой давно знакомые, почти привычные им знаки. Губы произносят – медленно, почти нараспев – слова неизвестного в этом мире заклинания. Оно должно исцелить любую душу, любое тело, оградить его от боли и смерти, даруя неуязвимость. Это было сокровище – смертельно опасное, плод долгих дней и ночей, непрерывного труда капитана Кучики. Раньше он был уверен, что никогда не станет произносить его сам – слишком непредсказуемо, может отнять все силы, а может – кто знает – и убить. Оно недоработано. Оно сейчас ДОЛЖНО сработать.
Бьякуя осторожно опускается рядом, притягивая безвольное тело Хисаны к себе. Серебристо-алые всполохи слетают с рук, окутывая родное, единственно-дорогое на свете для него существо. Они жгли своего хозяина, вычерчивая кровавые дорожки у него на руках, пытаясь заставить прерваться хоть на секунду, но тогда – смерть. Он вытерпит. Это… выше его сил, но сейчас на кону не его жизнь.
- Я тебя защищу…
Я не успею, – мелькает на грани меркнущего сознания отчаянная мысль, и Бьякуя тянется вперёд, едва касаясь искусанными в кровь губами губ жены. Её щёки чуть порозовели, дыхание выровнялось. Я смогу, - приходит на смену паники обычная, холодная уверенность в своих силах.
Боль отпускает, уходит на второй план, и синигами, тихо вздохнув, проваливается в глубокий сон, не переставая обнимать прижавшуюся к нему женщину.
Они так красивы в этот момент – две тёмные головы, склонённые друг к другу. Бледная, словно от долгой тяжёлой болезни кожа, приоткрытые губы, жадно хватающие воздух. Руки Бьякуи кольцом обвиваются вокруг талии Хисаны, не отпуская даже во сне, не теряя ни на секунду. Ветер кружит лепестки, покрывая мирно уснувших возлюбленных розово-алым покрывалом сакуры…
Спасибо, любимый…
Не отпущу, никогда не отпущу и не позволю винить себя. Ты только моя. Навсегда моя…
Часть 2.
Обещание.
Никто и никогда бы не смог догадаться, каким тяжким обязательством ложилась на жизнь капитана Бьякуи обязанность синигами. Потому что нет ничего хуже тех часов, когда ты оторван от единственного дорогого тебе в мире существа. Нет мучительнее тех минут, когда ты возвращаешься домой, а сердце сжимается от ужаса и сладкого предвкушения – всё ли хорошо? Здорова ли она? Здоров ли их … ещё не рождённый ребёнок? И день за днём Кучики-тайчо не переставал проклинать свою работу, стремясь как можно быстрее вернуться домой. Вернуться, удостовериться, что всё в порядке, и уйти опять. Потому что свои обещания ты учился выполнять с самого детства. Потому что нарушить это обещание – значит предать. И бродить, бродить по самым мрачным и страшным закоулкам Руконгаи, ловя на себе то любопытные, то почтительные, а то и полные скрытой ненависти взгляды. И искать хотя бы след Рукии. Рукии Кучики, его новой родственницы, его… сестры. И он снова ничего не находил – как будто эта девочка перестала внезапно существовать, как будто она была лишь в воображении Хисаны. Нет. Такого не может быть, она существует, а, значит, он её найдёт. Обязательно найдёт.
Темноволосый синигами прикусывает губу, напряжённо размышляя, с чего бы начать дальнейшие поиски. Из этой части Руконгаи нужно убираться – здесь ничего нет, а, значит, – нужно искать дальше. Бьякуя сделал шаг вперёд и вздрогнул, на мгновение чуть не потеряв равновесие, – в него врезалось что-то маленькое, визжащее и умудрившееся застать всегда невозмутимого капитана врасплох. Остальные мелкие воришки притормозили, собираясь спешно бежать в обратном направлении, – лучше уж разгневанный хозяин украденного имущества, чем разгневанный синигами. Чем разгневанный капитан одного и тринадцати отрядов Готей 13.
Девчонка, – а мелюзга, барахтающаяся в руках тайчо, была именно девчонкой, и не такой уж маленькой, как показалось вначале, - смотрела на грозного капитана, широко раскрыв глаза и почти не шевелясь. Тёмные, с необыкновенно длинными ресницами. Такой выразительный, удивительно знакомый взгляд – упрямый, иногда обречённый, очень живой… только те глаза обычно смотрят на тебя с любовью, а эти – с настороженностью и недоверием, хотя и без неприязни. Но всё равно – такие безумно, до боли в сердце, до головокружительного счастья знакомые глаза.
- Вот я и нашёл тебя, Рукия…
- Откуда Вам известно моё имя? – вскинулась, как маленький рассерженный зверёк. Другой бы на её месте был бы уже мёртв, но теперь она – часть его семьи, а семья превыше всего. – Отпустите же меня, пожалуйста, господин… капитан… мы не сделали ничего плохого!
- Я отпущу тебя, сестра, - серые глаза чуть сощурились, на мгновение одаривая съежившуюся девочку мимолётным, лёгким, как дуновенье ветерка, теплом, - но только для того, чтобы забрать тебя в клан Кучики.
- Но… - Рукия была настолько ошарашена, что, казалось, потеряла на несколько секунд дар речи.
Но как же загорелись невидимой ещё пока внутренней силой тёмно-карие глаза! Бьякуя знал, что эта девочка уже согласна. Ведь она так похожа на Хисану…
- Нет времени. Идём, сестра, я познакомлю тебя с… моей женой и твоей сестрой. Отныне ты будешь пользоваться всеми привилегиями клана Кучики, а также поступишь на обучение в Академию.
- Тайчо, как мне называть Вас? – как же быстро она пришла в себя! Как быстро осознала, что происходит. Будто ждала этого всю жизнь – пока он придёт за ней.
- Зови меня братом… и… дома ты можешь обращаться ко мне на «ты». – Бьякуя улыбнулся своей обычной вежливо-холодной улыбкой, повернувшись к боявшимся пошевелиться невольным свидетелям их разговора.
Только один парень – с удивительно яркими даже для Руконгкаи алыми волосами, небрежно связанными в пучок, не отвел взгляда, продолжая гипнотизировать спокойно стоящего синигами. В его взгляде не было неприязни – немного вызова, немного удивления, немного горечи… и страстное желание уйти вслед за своей подругой. В нём была сила – она чем-то походила на порывистую, капризную большую кошку. То она тихо лежит на месте, лениво стуча хвостом, а в следующую секунду уже сорвётся в игру-пляску, сметая всё на своём пути. Было бы досадно упустить столь ценный кадр. Из этого мальчишки может выйти лейтенант… через долгое время и спустя должное количество тренировок.
- Ты тоже можешь идти с нами, - Бьякуя молча кивнул вздрогнувшему от неожиданности парню и быстро пошёл прочь, не выпуская из своей ладони маленькую, хрупкую ладошку сестры Хисаны.
Она будет рада…
- Бьяку… - в последний раз такие сияющие глаза у Хисаны были, наверное, ещё до свадьбы. Сердце на секунду замерло, забившись ещё сильнее, и синигами молча продолжал глядеть в любимые глаза, не решаясь приблизиться ещё на шаг.
Ему ведь скоро уходить на очередное патрулирование, а так он уже не сможет уйти.
- Я и вообразить себе не могла, насколько замечательный муж достался такой эгоистке, как я. А ты мне это не устаёшь доказывать, - тихий смешок, и тонкие, но уже достаточно сильные руки обнимают его за шею, а губы Хисаны касаются щеки, - спасибо тебе… за Рукию, и за то, что не бросил этого мальчика, Ренджи… Как же я люблю тебя!
- Хисана, - дыхание сбивается, а в голове шумит от внезапного и острого желания, но капитан знает, что сумеет с ним справиться. Не время сейчас… - ты – лучшее и единственное, что есть у меня, ради чего я живу. Я сделал это ради тебя. И это мальчишка… он сумеет достойно послужить Сейретее. Я, как один из тринадцати капитанов, не имел права разбрасываться столь ценными кадрами.
- Ты всегда пытаешься казаться несколько хуже, чем ты есть, мой любимый тайчо…
Нежные, тонкие губы девушки касаются приоткрытых губ черноволосого синигами. Бьякуя едва слышно выдыхает, зарываясь в короткие, мягкие волосы жены и легко подхватывает её на руки, не прерывая поцелуя. У него есть ещё целый час. Так много. Так мало. А если и опоздает… да лети оно всё в Уэко Мунго! Плевать…
- Думаю, у нас есть ещё немного времени, Хисана…
Часть 3.
Шаг к смерти.
Бьякуя Кучики улыбнулся, нагибаясь над маленькой резной колыбелькой, в которой тихо спал трёхмесячный малыш. Его сын. Сейчас большие, иссине-чёрные глазищи были закрыты, на щечках блестел ровный, здоровый румянец. Синигами ласково коснулся лба маленького Райтаро*, поправил сползшее одеяло.
Если бы хоть кто-нибудь из Готей 13 мог видеть неприступного, холодно-надменного, невыносимо аристократичного Кучики-тайчо сейчас, он бы очень сильно удивился, и, скорее всего, даже бы не поверил своим глазам. Потому что таким капитан шестого отряда позволял себе оставаться только наедине со своей семьёй.
- Бьякуя-сама, я почему-то так и думала, что застану тебя здесь, - ласковый, чуть усталый голос жены заставил капитана обернуться к стоящей в проёме двери Хисане.
Она чуть улыбнулась и на повеселевшем, округлившемся за последние месяцы лице появились маленькие ямочки. Веселье. Спокойствие. Бьякуя обожал целовать эти ямочки и уголки её смеющихся губ… Ему казалось, что с тех пор, как Хиса поправилась, он влюбился в неё только ещё сильнее. В мягкие, пушистые, как у котёнка, тёмные волосы. Большие, теперь искрящиеся счастьем чёрные глаза, в по-детски пухлые, маленькие губы.
Он почти никогда не мог устоять от искушения притянуть Хисану к себе и целовать – податливые тёплые губы, белую кожу шеи и плеч, изящные пальчики. Счастье сводило с ума, казалось, что оно уже почти нереально. Грешно, невозможно быть настолько счастливым.
- Хисана, - он был ослеплён и поражён её красотой в который раз.
- Бьяку-сама, - тёплая, хоть и немного насмешливая улыбка, - какой же ты нетерпеливый. Тише! – улыбнулась опять, одёрнув полы изящно-изысканного, расшитого цветами сакуры хаори, - идём в южную спальню, иначе разбудим малыша…
- Конечно, любимая, - даже она, лишённая духовной силы, почувствовала, как сильно полыхнуло рейяцу Бьякуи. Сдерживаться дольше было уже невыносимо!
Бьякуя вот уже несколько дней не мог выбраться домой, проводя внеочередные смотры отряду, заступая на дежурства, разбирая бесконечные отчеты и множество бумажной волокиты более мелкого значения, всегда наступающей в конце месяца. Он так скучал по ней и по малышу – по своей маленькой тихой гавани в бурной и опасной жизни Общества Душ.
По миру, где существовали, как сейчас, только жаркие объятия и обжигающие, сводящие с ума поцелуи. Где Себонзакуру можно было убрать в дальний угол и повесить на стену, и можно было писать стихи о красоте розоватой, только распустившейся сакуры и о весне, не боясь быть осмеянным или непонятым. Не боясь стать самим собой.
Резкий всплеск чужих рейацу неподалёку от особняка вырвал из сладкого плена и жара страсти не хуже, чем ушат холодной, с лёгким налётом ледка воды. Напряглась, тревожно вглядываясь в стоящие за окном сумерки, Хисана, - значит, точно не показалось. Тело среагировало быстрее, чем сам Бьякуя осознал, что происходит, до конца. Косодэ он натянул за несколько секунд – ещё пара секунд ушла на то, чтобы завязать как можно ровнее хакаму. Уже через минуту капитан Кучики запахивал полы белого плаща с иероглифом «шесть» на спине и пристёгивал к поясу занпакто. Что могло понадобиться от него в такое время Ичимаро Гину, Укитаке-тайчо и ещё нескольким малознакомым синигами-офицерам, причём явно не из последних в Готее.? Сердце тревожно сжалось, обжигая неожиданно острым ощущением непоправимой беды.
- Не ходи к ним, - пустой, отрешённый голос, невыразительный взгляд, - будто и не было полугода их немыслимого, безумного счастья. Будто в Хисане что-то сейчас сломалось.
- Я быстро, Хиса, - холодные, тонкие пальцы касаются щеки застывшей девушки, не принося облегчения.
Он лгал – и прекрасно осознавал это. Она понимала, что он лжёт. И это было даже не обидно – сейчас это было страшно.
Бьякуя вышел к внезапным гостям, как ни бывало. Вежливая, прохладная полуулыбка на лице, цепкий, скользяще-равнодушный взгляд из-под полуприкрытых век. Только пальцы бессильно сжимаются на рукояти духовного меча, хотя откуда-то он знает – что бы ни произошло сейчас, он всё равно не пустит его в ход.
На губах Гина змеится неприятная, странная улыбка-ухмылка, бывший наставник огорчен, если не сказать больше – Укитаке почти сердито смотрит в сторону, нервным движением прикусывая серебристую прядь, офицеры сосредоточены и нахмурены, держатся вместе, руки на рукоятях мечей.
- Тайчо, - Бьякуя смотрит только на Укитаке, игнорируя отвратительного ему Гина и прочий сброд, - чем я обязан Вашему посещению? Что-то случилось?
Но Укитаке не ответил – просто не успел. Вместо него заговорил капитан третьего отряда.
- Кучики–тайчо, вы обвиняйтесь в убийстве капитана пятого отряда, Айзена Соске. Свидетели видели вас на месте преступления, и также нами было найдено вот это: - тонкий, шелковистый шарф – память, гордость, почти реликвия – летит в грязь. Как и его честь. – Мы должны арестовать Вас. Приговор вынесен, и вы будете казнены на Сёкиоку. Точное время казни пока что не известно, - сухой, бездушный голос, отсчитывающий минуты его жизни.
Это звучало нелепым злым фарсом. Изысканным бредом, играющимся по чьей-то злой воле. Змеиная усмешка Гина, бесконечно уставший и почти сломанный этим жестоким фарсом Джуиширо, настороженный взгляд незнакомых офицеров – всё сливается в один светящийся ком. Черноволосый синигами понимает, что не сможет оправдаться – потому что только сейчас осознаёт, что несколько часов исчезли из его жизни, как ни бывало. Он не помнил, что делал тогда, и… это почти наверняка совпадёт со временем убийства Айзена.. Вот почему так неспокойно было ему весь день… Вот она – цена за его непослушание. Бесконечно высокая цена – смерть.
Как во сне, Бьякуя молча протягивает Себонзакуру Укитаке. На долю секунды серебристо- серые глаза сталкиваются с чёрными и дышать становится немного легче. Он не верит, не признаёт бывшего ученика и лейтенанта виновным.
Лёгкий кивок и едва заметное движение губ. – Спасибо, сэнсэй.
Бьякуя молча протянул руки Ичимаро , позволяя заковать их в колодки. Почувствовал, как вливается в тяжёлое дерево сила, запечатывая его собственную. Теперь даже захоти он – бегство было бы невозможно. Его сын никогда не узнает отца. И тем более не сможет им гордиться.
Нельзя обернуться, потому что там – бледная, сломанная, раздавленная происходящим его жизнь, там горько плачущая, кусающая губы малышка Рукия. Он всё-таки не смог их защитить.
- Я не позволю им это сделать, Бьякуя! Я отыщу виновного, - Укитаке бледен, но сильные, тонкие пальцы на мгновение стискивают плечо друга. Он шепчет, стараясь отодвинуться от Гина подальше. – Будь оно проклято, такое правосудие. Я бы поверил во многое, но ТЫ такого сделать не мог.
Белый плащ с цифрой тринадцать - какая-то злая ирония. Или, может быть, ему это число принесёт удачу? – его единственная надежда, промелькнул, растворяясь в наступившей темноте. Боль сменилась безразличием. На что он ещё годен? Ничто не проходит бесследно. Всё имеет свою цену и надо найти в себе достаточно смелости её заплатить. Кто же виноват, что это цена порой бывает немыслимо высока?
*Райтаро - сын японского Бога Грома
TBC…
Всё же решился не рпятать его у себя на дайре, а показать общественности, поскольку интресно ведь: а что же мне скажут
Надеюсь, тапками закидают не очень сильно. Слэшеру было очень трудно писать гет, но я старался!
Автор: Rizka Aoyagi aka Shamit
Фэндом: Блич
Название: Пламя души
Пейринг, герои: пока что Бьякуя/Хисана ( Рукия, Ренджи, Укитаке, Гин )
Рейтинг: PG-15 - R
Жанр: драма/романс
Дисклеймер: все принадлежит Кубо Тайто, но данная трава - только мне
Статус: не окончен
От автора: это полнейшее АУ!!!
Посвящение: Матсу, за неизменный оптимизм, поддержку и уверенность в моих силах. А также за то, что долго уговаривал меня написать и добился-таки успеха. Спасибо, тайчо!
Пламя душиЧасть1.
Мгновение весны
Это была весна… Медленно, будто боясь поверить в наступающее тепло, распускались нежно-розовые лепестки цветов на деревьях. Воздух был напоен чистотой и сладкой, едва заметной грустью от уходящих холодов. Перекликались звонкими трелями птицы, начавшие уже отмечать праздник весны, лёгкий, юго-восточный ветерок весело свистел в воздухе, трепля полы одежды деловито снующих синигами и срывая шляпы с жителей Руконгаи. Он ворвался на открытую веранду богатого дома, растрепал чёрные, роскошные волосы высокого мужчины синигами и замер, не осмелясь коснуться лежащей на белоснежной, мягкой циновке женщины.
Тёмные, почти такого же иссине-чёрного цвета волосы, как и у мужчины, бледные, обескровленные губы, осунувшееся лицо… Ветер замер, не решаясь коснуться лица умирающей.
- Хисана, - напряжённый, чуть хрипловатый от бессонных ночей голос Бьякуи разорвал наступившую тишину, - ты не умрёшь, Хисана, я не отпущу тебя, не отпущу…
Темноволосый синигами продолжал что-то бессвязно шептать, сжимая едва тёплую, маленькую ладошку жены. К чёрту её чувство вины перед сестрой, к чёрту! Если это так необходимо, он найдёт эту маленькую девчонку, маленькую Рукию… Но Хисана будет жить, будет!
- Бьякуя, любимый, - ладошка безвольно сжимается, пытаясь коснуться его лица, огромные, полные боли глаза на исхудавшем лице смотрят так пристально, что хочется на мгновение зажмуриться, - ты ведь знаешь, что меня не спасти, не старайся, прошу тебя! Ты потеряешь собственные силы и ничего не добьёшься. А я… я… позор… для всех .. позор… - с каждым словом надломленный голос звучал всё тише, пока девушка не уронила голову на подушку, вновь впадая в забытье.
Тонкие губы сжимаются в узкую линию, запавшие глаза смотрят упрямо и жёстко. Я же сказал, что не отпущу, любимая. Я никогда не нарушаю своих клятв и обещаний, никогда. И… я больше не хочу оставаться один.
Как же он не хотел пробовать это заклинание именно теперь. Первый опыт – всегда слишком опасно и непредсказуемо. Старшие синигами его бы, пожалуй, осудили, но сейчас Бьякуе Кучики не было до них дела.
Ради тебя я бы нарушил любой закон. Ты должна жить. Наш ребёнок должен жить. Я не отпущу… У меня всё получится. Должно получится.
Руки чертят в воздухе над лежащей девушкой давно знакомые, почти привычные им знаки. Губы произносят – медленно, почти нараспев – слова неизвестного в этом мире заклинания. Оно должно исцелить любую душу, любое тело, оградить его от боли и смерти, даруя неуязвимость. Это было сокровище – смертельно опасное, плод долгих дней и ночей, непрерывного труда капитана Кучики. Раньше он был уверен, что никогда не станет произносить его сам – слишком непредсказуемо, может отнять все силы, а может – кто знает – и убить. Оно недоработано. Оно сейчас ДОЛЖНО сработать.
Бьякуя осторожно опускается рядом, притягивая безвольное тело Хисаны к себе. Серебристо-алые всполохи слетают с рук, окутывая родное, единственно-дорогое на свете для него существо. Они жгли своего хозяина, вычерчивая кровавые дорожки у него на руках, пытаясь заставить прерваться хоть на секунду, но тогда – смерть. Он вытерпит. Это… выше его сил, но сейчас на кону не его жизнь.
- Я тебя защищу…
Я не успею, – мелькает на грани меркнущего сознания отчаянная мысль, и Бьякуя тянется вперёд, едва касаясь искусанными в кровь губами губ жены. Её щёки чуть порозовели, дыхание выровнялось. Я смогу, - приходит на смену паники обычная, холодная уверенность в своих силах.
Боль отпускает, уходит на второй план, и синигами, тихо вздохнув, проваливается в глубокий сон, не переставая обнимать прижавшуюся к нему женщину.
Они так красивы в этот момент – две тёмные головы, склонённые друг к другу. Бледная, словно от долгой тяжёлой болезни кожа, приоткрытые губы, жадно хватающие воздух. Руки Бьякуи кольцом обвиваются вокруг талии Хисаны, не отпуская даже во сне, не теряя ни на секунду. Ветер кружит лепестки, покрывая мирно уснувших возлюбленных розово-алым покрывалом сакуры…
Спасибо, любимый…
Не отпущу, никогда не отпущу и не позволю винить себя. Ты только моя. Навсегда моя…
Часть 2.
Обещание.
Никто и никогда бы не смог догадаться, каким тяжким обязательством ложилась на жизнь капитана Бьякуи обязанность синигами. Потому что нет ничего хуже тех часов, когда ты оторван от единственного дорогого тебе в мире существа. Нет мучительнее тех минут, когда ты возвращаешься домой, а сердце сжимается от ужаса и сладкого предвкушения – всё ли хорошо? Здорова ли она? Здоров ли их … ещё не рождённый ребёнок? И день за днём Кучики-тайчо не переставал проклинать свою работу, стремясь как можно быстрее вернуться домой. Вернуться, удостовериться, что всё в порядке, и уйти опять. Потому что свои обещания ты учился выполнять с самого детства. Потому что нарушить это обещание – значит предать. И бродить, бродить по самым мрачным и страшным закоулкам Руконгаи, ловя на себе то любопытные, то почтительные, а то и полные скрытой ненависти взгляды. И искать хотя бы след Рукии. Рукии Кучики, его новой родственницы, его… сестры. И он снова ничего не находил – как будто эта девочка перестала внезапно существовать, как будто она была лишь в воображении Хисаны. Нет. Такого не может быть, она существует, а, значит, он её найдёт. Обязательно найдёт.
Темноволосый синигами прикусывает губу, напряжённо размышляя, с чего бы начать дальнейшие поиски. Из этой части Руконгаи нужно убираться – здесь ничего нет, а, значит, – нужно искать дальше. Бьякуя сделал шаг вперёд и вздрогнул, на мгновение чуть не потеряв равновесие, – в него врезалось что-то маленькое, визжащее и умудрившееся застать всегда невозмутимого капитана врасплох. Остальные мелкие воришки притормозили, собираясь спешно бежать в обратном направлении, – лучше уж разгневанный хозяин украденного имущества, чем разгневанный синигами. Чем разгневанный капитан одного и тринадцати отрядов Готей 13.
Девчонка, – а мелюзга, барахтающаяся в руках тайчо, была именно девчонкой, и не такой уж маленькой, как показалось вначале, - смотрела на грозного капитана, широко раскрыв глаза и почти не шевелясь. Тёмные, с необыкновенно длинными ресницами. Такой выразительный, удивительно знакомый взгляд – упрямый, иногда обречённый, очень живой… только те глаза обычно смотрят на тебя с любовью, а эти – с настороженностью и недоверием, хотя и без неприязни. Но всё равно – такие безумно, до боли в сердце, до головокружительного счастья знакомые глаза.
- Вот я и нашёл тебя, Рукия…
- Откуда Вам известно моё имя? – вскинулась, как маленький рассерженный зверёк. Другой бы на её месте был бы уже мёртв, но теперь она – часть его семьи, а семья превыше всего. – Отпустите же меня, пожалуйста, господин… капитан… мы не сделали ничего плохого!
- Я отпущу тебя, сестра, - серые глаза чуть сощурились, на мгновение одаривая съежившуюся девочку мимолётным, лёгким, как дуновенье ветерка, теплом, - но только для того, чтобы забрать тебя в клан Кучики.
- Но… - Рукия была настолько ошарашена, что, казалось, потеряла на несколько секунд дар речи.
Но как же загорелись невидимой ещё пока внутренней силой тёмно-карие глаза! Бьякуя знал, что эта девочка уже согласна. Ведь она так похожа на Хисану…
- Нет времени. Идём, сестра, я познакомлю тебя с… моей женой и твоей сестрой. Отныне ты будешь пользоваться всеми привилегиями клана Кучики, а также поступишь на обучение в Академию.
- Тайчо, как мне называть Вас? – как же быстро она пришла в себя! Как быстро осознала, что происходит. Будто ждала этого всю жизнь – пока он придёт за ней.
- Зови меня братом… и… дома ты можешь обращаться ко мне на «ты». – Бьякуя улыбнулся своей обычной вежливо-холодной улыбкой, повернувшись к боявшимся пошевелиться невольным свидетелям их разговора.
Только один парень – с удивительно яркими даже для Руконгкаи алыми волосами, небрежно связанными в пучок, не отвел взгляда, продолжая гипнотизировать спокойно стоящего синигами. В его взгляде не было неприязни – немного вызова, немного удивления, немного горечи… и страстное желание уйти вслед за своей подругой. В нём была сила – она чем-то походила на порывистую, капризную большую кошку. То она тихо лежит на месте, лениво стуча хвостом, а в следующую секунду уже сорвётся в игру-пляску, сметая всё на своём пути. Было бы досадно упустить столь ценный кадр. Из этого мальчишки может выйти лейтенант… через долгое время и спустя должное количество тренировок.
- Ты тоже можешь идти с нами, - Бьякуя молча кивнул вздрогнувшему от неожиданности парню и быстро пошёл прочь, не выпуская из своей ладони маленькую, хрупкую ладошку сестры Хисаны.
Она будет рада…
- Бьяку… - в последний раз такие сияющие глаза у Хисаны были, наверное, ещё до свадьбы. Сердце на секунду замерло, забившись ещё сильнее, и синигами молча продолжал глядеть в любимые глаза, не решаясь приблизиться ещё на шаг.
Ему ведь скоро уходить на очередное патрулирование, а так он уже не сможет уйти.
- Я и вообразить себе не могла, насколько замечательный муж достался такой эгоистке, как я. А ты мне это не устаёшь доказывать, - тихий смешок, и тонкие, но уже достаточно сильные руки обнимают его за шею, а губы Хисаны касаются щеки, - спасибо тебе… за Рукию, и за то, что не бросил этого мальчика, Ренджи… Как же я люблю тебя!
- Хисана, - дыхание сбивается, а в голове шумит от внезапного и острого желания, но капитан знает, что сумеет с ним справиться. Не время сейчас… - ты – лучшее и единственное, что есть у меня, ради чего я живу. Я сделал это ради тебя. И это мальчишка… он сумеет достойно послужить Сейретее. Я, как один из тринадцати капитанов, не имел права разбрасываться столь ценными кадрами.
- Ты всегда пытаешься казаться несколько хуже, чем ты есть, мой любимый тайчо…
Нежные, тонкие губы девушки касаются приоткрытых губ черноволосого синигами. Бьякуя едва слышно выдыхает, зарываясь в короткие, мягкие волосы жены и легко подхватывает её на руки, не прерывая поцелуя. У него есть ещё целый час. Так много. Так мало. А если и опоздает… да лети оно всё в Уэко Мунго! Плевать…
- Думаю, у нас есть ещё немного времени, Хисана…
Часть 3.
Шаг к смерти.
Бьякуя Кучики улыбнулся, нагибаясь над маленькой резной колыбелькой, в которой тихо спал трёхмесячный малыш. Его сын. Сейчас большие, иссине-чёрные глазищи были закрыты, на щечках блестел ровный, здоровый румянец. Синигами ласково коснулся лба маленького Райтаро*, поправил сползшее одеяло.
Если бы хоть кто-нибудь из Готей 13 мог видеть неприступного, холодно-надменного, невыносимо аристократичного Кучики-тайчо сейчас, он бы очень сильно удивился, и, скорее всего, даже бы не поверил своим глазам. Потому что таким капитан шестого отряда позволял себе оставаться только наедине со своей семьёй.
- Бьякуя-сама, я почему-то так и думала, что застану тебя здесь, - ласковый, чуть усталый голос жены заставил капитана обернуться к стоящей в проёме двери Хисане.
Она чуть улыбнулась и на повеселевшем, округлившемся за последние месяцы лице появились маленькие ямочки. Веселье. Спокойствие. Бьякуя обожал целовать эти ямочки и уголки её смеющихся губ… Ему казалось, что с тех пор, как Хиса поправилась, он влюбился в неё только ещё сильнее. В мягкие, пушистые, как у котёнка, тёмные волосы. Большие, теперь искрящиеся счастьем чёрные глаза, в по-детски пухлые, маленькие губы.
Он почти никогда не мог устоять от искушения притянуть Хисану к себе и целовать – податливые тёплые губы, белую кожу шеи и плеч, изящные пальчики. Счастье сводило с ума, казалось, что оно уже почти нереально. Грешно, невозможно быть настолько счастливым.
- Хисана, - он был ослеплён и поражён её красотой в который раз.
- Бьяку-сама, - тёплая, хоть и немного насмешливая улыбка, - какой же ты нетерпеливый. Тише! – улыбнулась опять, одёрнув полы изящно-изысканного, расшитого цветами сакуры хаори, - идём в южную спальню, иначе разбудим малыша…
- Конечно, любимая, - даже она, лишённая духовной силы, почувствовала, как сильно полыхнуло рейяцу Бьякуи. Сдерживаться дольше было уже невыносимо!
Бьякуя вот уже несколько дней не мог выбраться домой, проводя внеочередные смотры отряду, заступая на дежурства, разбирая бесконечные отчеты и множество бумажной волокиты более мелкого значения, всегда наступающей в конце месяца. Он так скучал по ней и по малышу – по своей маленькой тихой гавани в бурной и опасной жизни Общества Душ.
По миру, где существовали, как сейчас, только жаркие объятия и обжигающие, сводящие с ума поцелуи. Где Себонзакуру можно было убрать в дальний угол и повесить на стену, и можно было писать стихи о красоте розоватой, только распустившейся сакуры и о весне, не боясь быть осмеянным или непонятым. Не боясь стать самим собой.
Резкий всплеск чужих рейацу неподалёку от особняка вырвал из сладкого плена и жара страсти не хуже, чем ушат холодной, с лёгким налётом ледка воды. Напряглась, тревожно вглядываясь в стоящие за окном сумерки, Хисана, - значит, точно не показалось. Тело среагировало быстрее, чем сам Бьякуя осознал, что происходит, до конца. Косодэ он натянул за несколько секунд – ещё пара секунд ушла на то, чтобы завязать как можно ровнее хакаму. Уже через минуту капитан Кучики запахивал полы белого плаща с иероглифом «шесть» на спине и пристёгивал к поясу занпакто. Что могло понадобиться от него в такое время Ичимаро Гину, Укитаке-тайчо и ещё нескольким малознакомым синигами-офицерам, причём явно не из последних в Готее.? Сердце тревожно сжалось, обжигая неожиданно острым ощущением непоправимой беды.
- Не ходи к ним, - пустой, отрешённый голос, невыразительный взгляд, - будто и не было полугода их немыслимого, безумного счастья. Будто в Хисане что-то сейчас сломалось.
- Я быстро, Хиса, - холодные, тонкие пальцы касаются щеки застывшей девушки, не принося облегчения.
Он лгал – и прекрасно осознавал это. Она понимала, что он лжёт. И это было даже не обидно – сейчас это было страшно.
Бьякуя вышел к внезапным гостям, как ни бывало. Вежливая, прохладная полуулыбка на лице, цепкий, скользяще-равнодушный взгляд из-под полуприкрытых век. Только пальцы бессильно сжимаются на рукояти духовного меча, хотя откуда-то он знает – что бы ни произошло сейчас, он всё равно не пустит его в ход.
На губах Гина змеится неприятная, странная улыбка-ухмылка, бывший наставник огорчен, если не сказать больше – Укитаке почти сердито смотрит в сторону, нервным движением прикусывая серебристую прядь, офицеры сосредоточены и нахмурены, держатся вместе, руки на рукоятях мечей.
- Тайчо, - Бьякуя смотрит только на Укитаке, игнорируя отвратительного ему Гина и прочий сброд, - чем я обязан Вашему посещению? Что-то случилось?
Но Укитаке не ответил – просто не успел. Вместо него заговорил капитан третьего отряда.
- Кучики–тайчо, вы обвиняйтесь в убийстве капитана пятого отряда, Айзена Соске. Свидетели видели вас на месте преступления, и также нами было найдено вот это: - тонкий, шелковистый шарф – память, гордость, почти реликвия – летит в грязь. Как и его честь. – Мы должны арестовать Вас. Приговор вынесен, и вы будете казнены на Сёкиоку. Точное время казни пока что не известно, - сухой, бездушный голос, отсчитывающий минуты его жизни.
Это звучало нелепым злым фарсом. Изысканным бредом, играющимся по чьей-то злой воле. Змеиная усмешка Гина, бесконечно уставший и почти сломанный этим жестоким фарсом Джуиширо, настороженный взгляд незнакомых офицеров – всё сливается в один светящийся ком. Черноволосый синигами понимает, что не сможет оправдаться – потому что только сейчас осознаёт, что несколько часов исчезли из его жизни, как ни бывало. Он не помнил, что делал тогда, и… это почти наверняка совпадёт со временем убийства Айзена.. Вот почему так неспокойно было ему весь день… Вот она – цена за его непослушание. Бесконечно высокая цена – смерть.
Как во сне, Бьякуя молча протягивает Себонзакуру Укитаке. На долю секунды серебристо- серые глаза сталкиваются с чёрными и дышать становится немного легче. Он не верит, не признаёт бывшего ученика и лейтенанта виновным.
Лёгкий кивок и едва заметное движение губ. – Спасибо, сэнсэй.
Бьякуя молча протянул руки Ичимаро , позволяя заковать их в колодки. Почувствовал, как вливается в тяжёлое дерево сила, запечатывая его собственную. Теперь даже захоти он – бегство было бы невозможно. Его сын никогда не узнает отца. И тем более не сможет им гордиться.
Нельзя обернуться, потому что там – бледная, сломанная, раздавленная происходящим его жизнь, там горько плачущая, кусающая губы малышка Рукия. Он всё-таки не смог их защитить.
- Я не позволю им это сделать, Бьякуя! Я отыщу виновного, - Укитаке бледен, но сильные, тонкие пальцы на мгновение стискивают плечо друга. Он шепчет, стараясь отодвинуться от Гина подальше. – Будь оно проклято, такое правосудие. Я бы поверил во многое, но ТЫ такого сделать не мог.
Белый плащ с цифрой тринадцать - какая-то злая ирония. Или, может быть, ему это число принесёт удачу? – его единственная надежда, промелькнул, растворяясь в наступившей темноте. Боль сменилась безразличием. На что он ещё годен? Ничто не проходит бесследно. Всё имеет свою цену и надо найти в себе достаточно смелости её заплатить. Кто же виноват, что это цена порой бывает немыслимо высока?
*Райтаро - сын японского Бога Грома
TBC…
@настроение: трямс...
@темы: Укитаке, Ренджи, Рукия, АУ, PG13, Драбблы, Бьякуя, Драма, Гин, Романс
-
-
03.12.2009 в 21:13-
-
03.12.2009 в 21:17читать дальше
-
-
03.12.2009 в 21:34Будьте любезны к завтрашнему утру привести фанфик в соответствие с требованиями пункта 2 правил сообщества. В противном случае мы будем вынуждены убрать текст с сообщества.
-
-
03.12.2009 в 22:14Залезть на Блич-сообщество и встретить там камшианца - что-то в этом есть
Да нас тут, как собак. Это как раз не странно.
Rizka Aoyagi aka Shamit
Фик хотела начать читать, но первая же строчка Часть1 Я тебя не отпущу! как-то это желание убило. Где пробелы? Где переводы строки? Где кавычки? У меня тоже хреново с пунктуацией, но тут совсем что-то аховое.
ЗЫ: найдите бету. Фик предполагается большой... Лучше выкладывать его в качественном виде.
-
-
03.12.2009 в 22:46Tsurigane Новое слово в пунктуации, хех)) А на самом деле мой старый бредовый вариант - я вс перпуталь и выложил не тот! так что всё-таки попробйте почитать - вдруг понравится? Я всё заменил
-
-
03.12.2009 в 22:50Завтра попытаюсь, щас я уже сплю, пишу в полубреду с коммуникатора
-
-
03.12.2009 в 22:51Видимо, когда я это выложил, то тоже был в полубреду, не иначе!
-
-
04.12.2009 в 01:53-
-
04.12.2009 в 01:56-
-
04.12.2009 в 13:03Прода уже намечается, но, думаю, если и будет выкладываться пока, то токмо на моём дайре. Поскольку её ещё нужно будет приводить в порядок
-
-
04.12.2009 в 17:54ого) как мило))
в общем и целом.. я уже все говорил, да.
=)
крик души
упд: случайно пробежал глазами часть текста... мда, побетить бы не помешало
тогда я как-то не обратил нимания, а тут в глаза бросается.
-
-
04.12.2009 в 18:36А яой будет скоро, не боись! В следующей части точнг будет
-
-
04.12.2009 в 18:42очепятки ужн не замечаю!
оно и заметно
яой - эт хоррошо, угу.
-
-
05.12.2009 в 20:07-
-
06.12.2009 в 19:30тапке
-
-
07.12.2009 в 17:50буду ждать вашего фика, интересно почитать
Матсу Хех... мне этого надолго хватит) Но сейчас пока исправлять очень лениво, да. Признаюсь
-
-
07.12.2009 в 20:00Он уже выложен на этом ресурсе
-
-
08.12.2009 в 14:39-
-
08.12.2009 в 21:38*удивленно так* чего тебе надолго хватит?
Лентяй
жывотноелентяй несчастный!А... Ололо) то есть главы будут исчо и исчо?)
зы: учти все равно ошипки, которые я подчеркнул, пригодится при написании. да
-
-
09.12.2009 в 11:23