Не дай завять помидорам! Люби! / I love a big thick dictionary (c) S. Barnett
Название: Опадают лепестки сакуры...
Автор: Michiko-san
Бета: Mari.Anna
Фэндом: Bleach
Пейринг: Бьякуя/Сенбонзакура
Рейтинг: PG-13
Жанр: ангст, флафф
Состояние: закончен
Дисклеймер: отказываюсь
Предупреждение: ООС по желанию, оправданный пафос
От автора: зарисовка на тему одиночества
Размещение: с разрешения автора
читать дальше
Бьякуя возвращался домой поздно, когда в огромном особняке уже были погашены свечи и заперты двери. Он сам приказал слугам не ждать его, не опускаясь до выдуманных, неуклюжих объяснений. Работы много. Да, ведь он позволил Ренджи отправиться в Уэко Мундо вслед за Куросаки Ичиго. Дома никто не ждет. Да, ведь Рукия ушла вместе с его лейтенантом.
Кучики знал, что не смог бы удержать рвущихся из клетки приказов отчаянных руконгайских оборванцев, принятых когда-то под его крыло, внешне остепенившихся, но все равно по-детски верных своим наивным, кровью скрепленным представлениям о дружбе и чести. И, вспоминая их посветлевшие благодарные взгляды - будто они на несанкционированную прогулку выпросились! - усмехался: наконец-то он поступил правильно.
Сердце гордого капитана было спокойно. Но даже это умиротворяющее ощущение, забытое за последние десятилетия, заваленное ворохом обязательств и необходимостей и вырванное наружу дерзким рыжим риока, еще не окрепшее, но крепнущее с каждым верным собственным выбором, не избавляло от груза одиночества.
Темные улицы Сейрейтеи, дружный смех из казарм одиннадцатого отряда, редкие постовые, вытягивающие по струнке при виде Кучики, затем шепчущий от легкого ветра старый сад… И все – лишь картинки привычной, въевшейся в душу рутины. Можно зайти в святилище к Хисане, вдохнуть тонкий аромат благовоний, взглянуть в грустные глаза, глядящие со старой фотографии, стереть с помутневшей поверхности пыль. И Хисана робко улыбнется в блике лампадки, как всегда, как и много лет назад. Но потом придется покинуть светлую комнатку и вернуться в свою, полную страхов и боли, спальню. И все равно он будет один, и нет ему спасенья.
Бьякуя остановился, облокотясь рукой о ствол рябины. Сегодня нет сил идти к жене и не хватает духу переступить порог спящего поместья. Он задумчиво оглядел сад: возможно ли заночевать тут? По озерцу пробежала рябь, разорвав на мгновенье серебристую лунную дорожку; увлеченный размышлениями мужчина не заметил, как засветился клинок зампакто и миг спустя легкая тень появилась у него за спиной.
- Господин, - вывел его из задумчивости спокойный голос.
- Сенбонзакура? – удивился Кучики, обернувшись. – Почему ты материализовался?
- Тебе одиноко, господин, - молвил самурай и опустился на одно колено. – Я пришел, чтобы разогнать пустоту в твоем сердце.
Бьякуя вздрогнул. То, что можно скрыть от других, даже самых близких людей, не укроешь от себя самого, от своего зампакто. И Сенбонзакура, явившийся из внутреннего мира в реальный без спросу, лишь подчеркнул слабость истерзанной души своего хозяина. Мужчина покачал головой и грозно нахмурил брови:
- Ты слишком много себе позволяешь.
Зампакто поднял голову, и его глубокие синие глаза блеснули:
- Даже если я буду дерзок с тобой, даже если ты решишь, что мое поведение достойно наказания, я не уйду сейчас! В бою я всегда буду твоими глазами и твоим мечем, а в минуты одиночества позволь мне стать твоей тенью, - ободренный молчанием Кучики, он встал и осторожно коснулся ладонью напряженного плеча, скрытого капитанским хаори. – Быть с тобой рядом, слушать твои мысли, разрушить твое одиночество.
Бьякуя не проронил ни слова. Будет ли трусостью проявление гнева? Или же еще более малодушно принять заботу? Он не мог решить, скользил глазами по высветленным луной кронам деревьев по ту сторону озера, слушал тихое дыхание замершего самурая.
Не дождавшись ответа, Сенбонзакура обхватил плечи своего господина и прижался грудью к его прямой спине. Он почувствовал смятение, появившееся в душе Бьякуи, и уже не мог отступить. Он гладил мягкую ткань хаори, затем скользнул ладонями к холодным пальцам, бережно сжал их, поглаживая самими подушечками сквозь шероховатую поверхность перчаток; потянул мужчину вниз и сам опустился на траву, принимая его в свои объятия. Одной рукой стащил обвивавший шею аристократа гинпаку, прижался к светлой коже губами. Кучики поморщился: жесткие края маски оцарапали щеку. Выпуклая надбровная дуга сбила кенсейкан. Мужчина, опомнившись, отстранился. Поднялся, вырываясь из кольца нежных рук, потянулся к рукояти катаны. Сенбонзакура выпрямился и без страха следил за его действиями. Бьякуя снял ножны, отбросил их в сторону, следом скинул хаори, оставшись в черном облачении шинигами. Наконец, требовательно посмотрел на самурая:
- Теперь ты. Сними перчатки и маску.
Сенбонзакура помедлил, рассеяно шаря глазами по траве и то и дело натыкаясь на смятую капитанскую накидку, встал с земли, стянул грубые перчатки. Кучики выжидательно смотрел на него. Спустя несколько секунд самурай потянулся к маске, выпутал длинные темные пряди и отвел руку от лица.
Бледная, гладкая кожа оттеняла синие растерянные глаза, а ее саму оттеняли темные густые струящиеся волосы. Матово-розовые губы приоткрылись в изумлении, когда Бьякуя коснулся рукой виска зампакто и очертил линию скулы.
- Подойди ко мне.
Сенбонзакура послушно сделал шаг вперед и теперь сам оказался в крепких объятиях шинигами. Тот всматривался в его лицо, отмечая мягкие правильные линии, не приобретшие свойственной ему резкости, узнавая оттенки мелькавших в глубине глаз эмоций. Вся живость, все лучшие юношеские стремления собраны в сильном, смелом воине, который зовет несовершенного и запутавшегося Бьякую господином. Зампакто – отражение души шинигами, его нереализованные желания, воплощение самых ярких черт характера, абсолютный, невозможный максимум. Кучики смотрел на самого себя, каким когда-то хотел стать, каким хотел бы себя видеть, когда нет других масок, кроме этой, защитной, что Сенбонзакура все еще сжимает в руке.
Бьякуя погладил пальцами судорожно сжавшуюся руку своего зампакто, и маска упала на землю. Сенбонзакура неловко повел плечами, попытался обнять мужчину в ответ.
- Ты хочешь разделить мое одиночество так же, как делишь силу и жар сражений? – тихо спрашивает Кучики, пристально глядя ему в глаза.
- Да, - голос зампакто чуть хриплый, но твердый и уверенный.
- Хорошо, - выдыхает Бьякуя и приникает к теплым губам Сенбонзакуры.
Спустя некоторое время Кучики усаживает зампакто напротив себя, переплетая пальцы их рук, и спрашивает:
- Ты уйдешь?
Сенбонзакура тянется к нему, мимолетно касается раскрасневшихся губ и зализывает языком царапину на щеке – след от его маски.
- Да, после того, как ты уснешь, - и тут же отвечает на еще не высказанный вопрос: - И вернусь, когда позовешь.
Мужчина успокоено кивает и растягивается на земле. Сенбонзакура тут же придвигается ближе, устраивая голову шинигами у себя на коленях, перебирает черные волосы, выпутывает из них кенсейкан и осторожно кладет его на гинпаку. Прочь барьеры! Убирает рассыпавшиеся пряди с лица Бьякуи и понимает, что тот уже спит. Ласково прижимает к губам его расслабленную ладонь, тянется к своей маске. Затем склоняется над спящим и тихо шепчет:
- Доброй ночи, господин!
***
Рассветный луч коснулся сомкнутых век мирно дремлющего шинигами, пробежал по укрывавшему его хаори, озорно блеснул, наткнувшись на гладкие трубочки кенсейкана и затерялся в складках белоснежного шарфа. Наверное, он удивился, обнаружив на открытой лужайке опадающие лепестки сакуры.
Автор: Michiko-san
Бета: Mari.Anna
Фэндом: Bleach
Пейринг: Бьякуя/Сенбонзакура
Рейтинг: PG-13
Жанр: ангст, флафф
Состояние: закончен
Дисклеймер: отказываюсь
Предупреждение: ООС по желанию, оправданный пафос
От автора: зарисовка на тему одиночества
Размещение: с разрешения автора
читать дальше
Бьякуя возвращался домой поздно, когда в огромном особняке уже были погашены свечи и заперты двери. Он сам приказал слугам не ждать его, не опускаясь до выдуманных, неуклюжих объяснений. Работы много. Да, ведь он позволил Ренджи отправиться в Уэко Мундо вслед за Куросаки Ичиго. Дома никто не ждет. Да, ведь Рукия ушла вместе с его лейтенантом.
Кучики знал, что не смог бы удержать рвущихся из клетки приказов отчаянных руконгайских оборванцев, принятых когда-то под его крыло, внешне остепенившихся, но все равно по-детски верных своим наивным, кровью скрепленным представлениям о дружбе и чести. И, вспоминая их посветлевшие благодарные взгляды - будто они на несанкционированную прогулку выпросились! - усмехался: наконец-то он поступил правильно.
Сердце гордого капитана было спокойно. Но даже это умиротворяющее ощущение, забытое за последние десятилетия, заваленное ворохом обязательств и необходимостей и вырванное наружу дерзким рыжим риока, еще не окрепшее, но крепнущее с каждым верным собственным выбором, не избавляло от груза одиночества.
Темные улицы Сейрейтеи, дружный смех из казарм одиннадцатого отряда, редкие постовые, вытягивающие по струнке при виде Кучики, затем шепчущий от легкого ветра старый сад… И все – лишь картинки привычной, въевшейся в душу рутины. Можно зайти в святилище к Хисане, вдохнуть тонкий аромат благовоний, взглянуть в грустные глаза, глядящие со старой фотографии, стереть с помутневшей поверхности пыль. И Хисана робко улыбнется в блике лампадки, как всегда, как и много лет назад. Но потом придется покинуть светлую комнатку и вернуться в свою, полную страхов и боли, спальню. И все равно он будет один, и нет ему спасенья.
Бьякуя остановился, облокотясь рукой о ствол рябины. Сегодня нет сил идти к жене и не хватает духу переступить порог спящего поместья. Он задумчиво оглядел сад: возможно ли заночевать тут? По озерцу пробежала рябь, разорвав на мгновенье серебристую лунную дорожку; увлеченный размышлениями мужчина не заметил, как засветился клинок зампакто и миг спустя легкая тень появилась у него за спиной.
- Господин, - вывел его из задумчивости спокойный голос.
- Сенбонзакура? – удивился Кучики, обернувшись. – Почему ты материализовался?
- Тебе одиноко, господин, - молвил самурай и опустился на одно колено. – Я пришел, чтобы разогнать пустоту в твоем сердце.
Бьякуя вздрогнул. То, что можно скрыть от других, даже самых близких людей, не укроешь от себя самого, от своего зампакто. И Сенбонзакура, явившийся из внутреннего мира в реальный без спросу, лишь подчеркнул слабость истерзанной души своего хозяина. Мужчина покачал головой и грозно нахмурил брови:
- Ты слишком много себе позволяешь.
Зампакто поднял голову, и его глубокие синие глаза блеснули:
- Даже если я буду дерзок с тобой, даже если ты решишь, что мое поведение достойно наказания, я не уйду сейчас! В бою я всегда буду твоими глазами и твоим мечем, а в минуты одиночества позволь мне стать твоей тенью, - ободренный молчанием Кучики, он встал и осторожно коснулся ладонью напряженного плеча, скрытого капитанским хаори. – Быть с тобой рядом, слушать твои мысли, разрушить твое одиночество.
Бьякуя не проронил ни слова. Будет ли трусостью проявление гнева? Или же еще более малодушно принять заботу? Он не мог решить, скользил глазами по высветленным луной кронам деревьев по ту сторону озера, слушал тихое дыхание замершего самурая.
Не дождавшись ответа, Сенбонзакура обхватил плечи своего господина и прижался грудью к его прямой спине. Он почувствовал смятение, появившееся в душе Бьякуи, и уже не мог отступить. Он гладил мягкую ткань хаори, затем скользнул ладонями к холодным пальцам, бережно сжал их, поглаживая самими подушечками сквозь шероховатую поверхность перчаток; потянул мужчину вниз и сам опустился на траву, принимая его в свои объятия. Одной рукой стащил обвивавший шею аристократа гинпаку, прижался к светлой коже губами. Кучики поморщился: жесткие края маски оцарапали щеку. Выпуклая надбровная дуга сбила кенсейкан. Мужчина, опомнившись, отстранился. Поднялся, вырываясь из кольца нежных рук, потянулся к рукояти катаны. Сенбонзакура выпрямился и без страха следил за его действиями. Бьякуя снял ножны, отбросил их в сторону, следом скинул хаори, оставшись в черном облачении шинигами. Наконец, требовательно посмотрел на самурая:
- Теперь ты. Сними перчатки и маску.
Сенбонзакура помедлил, рассеяно шаря глазами по траве и то и дело натыкаясь на смятую капитанскую накидку, встал с земли, стянул грубые перчатки. Кучики выжидательно смотрел на него. Спустя несколько секунд самурай потянулся к маске, выпутал длинные темные пряди и отвел руку от лица.
Бледная, гладкая кожа оттеняла синие растерянные глаза, а ее саму оттеняли темные густые струящиеся волосы. Матово-розовые губы приоткрылись в изумлении, когда Бьякуя коснулся рукой виска зампакто и очертил линию скулы.
- Подойди ко мне.
Сенбонзакура послушно сделал шаг вперед и теперь сам оказался в крепких объятиях шинигами. Тот всматривался в его лицо, отмечая мягкие правильные линии, не приобретшие свойственной ему резкости, узнавая оттенки мелькавших в глубине глаз эмоций. Вся живость, все лучшие юношеские стремления собраны в сильном, смелом воине, который зовет несовершенного и запутавшегося Бьякую господином. Зампакто – отражение души шинигами, его нереализованные желания, воплощение самых ярких черт характера, абсолютный, невозможный максимум. Кучики смотрел на самого себя, каким когда-то хотел стать, каким хотел бы себя видеть, когда нет других масок, кроме этой, защитной, что Сенбонзакура все еще сжимает в руке.
Бьякуя погладил пальцами судорожно сжавшуюся руку своего зампакто, и маска упала на землю. Сенбонзакура неловко повел плечами, попытался обнять мужчину в ответ.
- Ты хочешь разделить мое одиночество так же, как делишь силу и жар сражений? – тихо спрашивает Кучики, пристально глядя ему в глаза.
- Да, - голос зампакто чуть хриплый, но твердый и уверенный.
- Хорошо, - выдыхает Бьякуя и приникает к теплым губам Сенбонзакуры.
Спустя некоторое время Кучики усаживает зампакто напротив себя, переплетая пальцы их рук, и спрашивает:
- Ты уйдешь?
Сенбонзакура тянется к нему, мимолетно касается раскрасневшихся губ и зализывает языком царапину на щеке – след от его маски.
- Да, после того, как ты уснешь, - и тут же отвечает на еще не высказанный вопрос: - И вернусь, когда позовешь.
Мужчина успокоено кивает и растягивается на земле. Сенбонзакура тут же придвигается ближе, устраивая голову шинигами у себя на коленях, перебирает черные волосы, выпутывает из них кенсейкан и осторожно кладет его на гинпаку. Прочь барьеры! Убирает рассыпавшиеся пряди с лица Бьякуи и понимает, что тот уже спит. Ласково прижимает к губам его расслабленную ладонь, тянется к своей маске. Затем склоняется над спящим и тихо шепчет:
- Доброй ночи, господин!
***
Рассветный луч коснулся сомкнутых век мирно дремлющего шинигами, пробежал по укрывавшему его хаори, озорно блеснул, наткнувшись на гладкие трубочки кенсейкана и затерялся в складках белоснежного шарфа. Наверное, он удивился, обнаружив на открытой лужайке опадающие лепестки сакуры.
2.
3.
онлайн
