[lerrein]

[33] Bleach

others

[60] Reborn!
[27] CLAMP
[18] Hatsukoi Limited
[02] Aria
[05] Gintama
[05] Shiawase Kissa Sanchoume
[13] Kaichou wa Maid-sama!
[14] MISC (Naruto, GTO, KKM, DMC, etc)
[23] stock & text
TOTAL [200]



плюсик в камру!

@темы: Аватары

---

Про Блич и гендерсвитч

[Пэмдар]

Название: Про Блич и гендерсвитч
Автор:  Пэмдар
Бета: нет
Персонажи: уэкомундовцы, готеевцы, каракуровцы
Жанр: стеб
Рейтинг: PG
Размер: мини
Дисклеймер: все Кубо
Предупреждения: ООС
От автора: написано на заявку 7 - 12. Bleach. Абсолютный гендерсвитч: после неконтролируемого выброса энергии все персонажи меняют пол на противоположный. Паника в Сейретее и Уэко Мундо, попытки приспособиться к новому образу жизни.

Уэко Мундо, Лас Ночес, покои Халлибел. Предположительно утро.
Халлибел разбудил стук в дверь и дикий ор.
- Третья, открывай! Мне срочно нужна твоя одежда!!!
Голос был какой-то странный, но реацу определенно принадлежала Гриммджо. Видимо, мартовское обострение сказалось, или Ичимару опять подлил ему в чай валерианки. Тиа открыла дверь с благородной целью лишить незваного гостя чего-нибудь ценного и увидела… В общем, наказание стоило пересмотреть.
За порогом стояла голубоволосая женщина с маской на пол челюсти и пыталась прикрыть грудь пятого размера куцей белой курточкой.
Только тогда Халлибел почувствовала, что ей тоже чего-то не хватает.

Зал собраний.
Улькиорра отрешенно смотрел на свои руки и бубнил под нос:
- Женщина… Я… Я? Я – женщина…
- Что это с ним? – спросил Тоусен стоящего рядом Гина.
- Всего лишь когнитивный диссонанс на почве взаимоисключающих параграфов.
- Ичимару!
- Его заклинило.
- Я – женщина…
- У каждого есть свои недостатки, - пыталась утешить своего тюремщика Орихиме, - Ой, я хотела сказать, плюсы! Теперь ты можешь носить платья, испытать радость материнства…
- Как хорошо, что я этого не вижу.
- А вы пощупайте, Тоусен-сан, пощупайте.
- …токсикоз, критические дни, кухонные комбайны!
С каждым словом радостный тон Орихиме становился все злораднее, а лицо Улькиорры зеленело под цвет глаз.
Из коридора донеслись привычные звуки разрушений.
- Какого?!? У меня грудь! Это чертова Нелл во всем виновата, наверняка она меня заразила!
- Ннойтора-сама, успо…
- Все беды от баб! И я теперь баба! Все беды от меня, что ли?
- Сейчас еще одного заклинит, - притворно вздохнул Гин.
- Айзен-сама, - Тоусен пытался сохранить здравомыслие, - С этим надо что-то делать.
Владыка отреагировал не сразу. Все это время он задумчиво расчесывал перед принесенным зеркалом густую каштановую шевелюру.
- А может ну его, это измерение Короля… В конце концов, что мне еще нужно… Кхм. Тоусен, скажи Заэлю, пусть разбирается в этом безобразии. Гин, передай всем, что война откладывается на неопределенный срок.
- Конечно, тайчо, - Ичимару собрал свои отросшие волосы в два кокетливых белых хвостика, - Заодно черкану письмецо Ран-тян, пусть вышлет посылку. Вещей Халлибел на всех явно не хватит.

В это время где-то в Обществе Душ. Объединенное занятие Мужской и Женской ассоциаций шинигами.
- Маль… Девочки, походка должна быть от бедра. Повторяйте за мной, и раз, и два! – высокий блондин с розовым шарфиком на шее давал мастер класс, за ним пытались повторять несколько уставших девиц.
- Семпай, напомни мне, почему мы это делаем? – грустно спросил Кира.
- Так это же Мацумото, - Шухей на ходу пожал плечами.
- Знаешь, если она тебе нравится даже в таком виде, то либо это настоящая любовь, либо стоит беспокоиться.
Ответить Хисаги не успел, Мацумото развернулась и достала откуда-то коробку с орудиями пыток.
- А теперь я научу вас выщипывать брови!
Изуру вздохнул.
- По крайней мере, нам сейчас лучше, чем Ренджи.

Расположение шестого отряда.
- Тайчо, мне кажется, за стенкой кто-то кричит.
- Сегодня весь день кричат. Не отвлекайся, Ренджи. Помни, нам надо во всех документах к моему имени приписать «…и первая женщина-глава клана Кучики». Не дам Йоруичи обойти меня в этом…
- Что?
- Ничего, пиши. Если рано закончим, возьмемся исправлять графу «пол» во всех личных делах членов нашего отряда.
Ренджи захотел оказаться как можно дальше от своей начальницы, пока ей не взбрело в голову поменять всю свою мужскую церемониальную одежду на женскую.

«Как можно дальше», расположение одиннадцатого отряда.
- А где тайчо?
- Ячиру приматывает к его косичкам колокольчики. Он теперь как настоящая валькирия, знаешь? Тебе, кстати, тоже не помешает сменить имидж. Лысая женщина – это некрасиво.
- Я не лысая, я бритая!
- Конечно-конечно, подружка.
- Хорошо тебе, разница после изменений почти не заметна…
- Эй!

Каракура, туалет школы. Никто не помнит, мужской или женский.
Кейго задрал рубашку и беззастенчиво пялился на себя в зеркало.
- Вау…
- Асано, прекрати, - раздраженно бросила Тацки.
- Ты не понимаешь, - Кейго включил на телефоне съемку, - Я впервые в жизни люблю свое тело.
- Да ну? Люби его в другом месте.
- Хорошо тебе, разница после изменений почти незамет… Ой! Пожалуйста, не оставляй синяков на этом хорошеньком лице!
У Мидзуиро были другие проблемы. Он сидел на подоконнике и печально глядел на список телефонных контактов. Теперь придется начинать все с нуля, заново искать клиентуру, извиняться перед прошлыми женщинами… Висящая на шее Чизуру оптимизма не прибавляла.
- Кодзима, ты стал такой миленькой девушкой! И как я раньше тебя не замечала? Бросай своих старух, иди ко мне, моя любимая!
В туалет прокрался Исида и отрицательно помотал головой.
- Бесполезно. Отцу известно только, что после аномального выброса реацу у всех, обладающих духовной силой, изменился пол.
- Могло быть и хуже, - подал голос Чад. До этого он все время молчал, лишь сильнее натягивая на глаза капюшон ветровки.
- Например?
- Твой отец мог переодеться в костюм медсестры.
Очки Исиды треснули. Тацки посмотрела в окно.
- Надеюсь, Ичиго повезет больше.

Двор магазина Урахары.
- Урахара, открывай! – Ичиго со всей силы долбил в дверь, - Я знаю, что это твоих рук дело!
По двору одиноко прокатился перекати-поле.
- Урахара, у меня дома черноволосая тетка рыдает под портретом матери.
- И это наносит непоправимый урон его детской психике, - внесла свою лепту стоящая рядом Рукия.
- Я уж молчу про…про…
Дверь отворила миловидная блондинка в полосатой панаме, на плече женщины сидел черный кот. Вот уж кому было проще всего.
- Не стоит так нервничать, Куросаки…тян? Всего лишь небольшое повреждение в моем новом изобретении, повлекшее за собой столь интересные последствия. Но я уже через минуту все верну на свои места!
Ичиго сдержал свой гнев и вошел в магазин вслед за торговцем. Посреди комнаты стояло странное устройство со множеством кнопок и лампочек.
- Что ты хотел изобрести?
- Кухонный комбайн.
Урахара повернул какой-то рычаг. Ичиго почувствовал, как его тело меняется, и вздохнул с облегчением.
Что-то оно слишком странно изменилось. Волосы у него были точно не черные, да и ростом он был намного выше.
- Рукия!
- Ичиго!
- Урахара, какого хрена?!? – воскликнул мужик в полосатой панамке голосом Йоруичи.
- Упс… - черный кот спрыгнул с плеча и закружил вокруг изобретения, - Наверное, запятая не там оказалась… Так и знал, что нельзя доверять генсейским калькуляторам.
- Ты сейчас же все исправишь! – заорало на него сразу три голоса.
- Конечно-конечно… Эм, Йоруичи-сан?
- Чего?
- Не могли бы вы объяснить в двух предложениях, как из кота превратиться в человека?
Ичиго схватился за сердце. Последнее, что он услышал перед тем, как потерять сознание от удара по голове, было «придурок, не лапай мою грудь!».

@темы: Уэко Мундо, Стеб, Каракура, Фанфики, Сейрейтей

---

Мини-мини додзя

[Urahara-kun]

Если вы младший ребёнок в семье - эта участь вам обеспечена!

@темы: Хичиго, Юмор, Фанарт

---

[.Aya.]

Название: ----
Автор: .Aya.
Бета: Tyelkormo
Персонажи: Ренджи | Ичиго
Рейтинг: G
Жанр: юмор
Размер: драббл
От автора: написано по заявке Ренджи | Ичиго. Ренджи впервые прокатился на гоночном мотоцикле (за рулем или в качестве пассажира - не важно). Его эмоции и впечатления.

Был погожий летний денёк, радовавший ярким солнцем и прохладным ветерком. Вся Каракура наслаждалась покоем и тишиной, изредка прерываемой рёвом мотора и громкими голосами двух парней.
- Так ты сядешь или нет?
Ичиго с раздражением уставился на Ренджи, который отвечал ему не менее взбешённым взглядом.
- Я не баба, чтоб сидеть позади тебя!
Терпения оставалось всё меньше и меньше. Как и времени аренды новенького гоночного мотоцикла. Куросаки целую неделю мечтал об этом дне, но утро воскресенья принесло ему сюрприз в виде татуированного бабуина, прилипшего к нему, как банный лист. И этот чёртов лист так и не отлепился, особенно после того, как прознал о его планах. И вот сейчас, вместо того, чтоб наслаждаться ездой, он сидит на мотоцикле, парясь в шлеме, аки в духовке, и уламывает этого дебила сесть позади него. Какого чёрта спрашивается?!
- Да будь ты бабой, я бы тебя туда и не посадил! Нафиг мне такая страшная сдалась?! Так что либо садись, либо вали!
Скрипнув зубами, Ренджи предпринял последнюю попытку вразумить рыжего.
- Почему мне нельзя попробовать хотя бы после тебя?!
- Потому что после ТЕБЯ останется только груда покорёженного металла! Одно дело - если это наша машина, другое – чужой мотоцикл, который стоит кучу денег,– уже более спокойно. – Так ты сядешь или нет?
Что-то пробурчав себе под нос, Ренджи забрал протянутый ему шлем, нахлобучил его себе на голову и сел позади Ичиго, неловко ухватившись за его плечи.
- Идиот, свалишься же. Держись за талию… хотя бы на поворотах.
Не дождавшись ответной реплики, Куросаки стартанул.
Абараи от неожиданности чуть было не упал, но чудом удержался, в последний момент зацепившись за куртку Ичиго, матеря его на чём свет стоит. Правда, буквально через несколько секунд всё недовольство вылетело у него из головы, вытесненное убойной дозой адреналина и приятным щекотанием где-то в груди на каждом крутом повороте. Шлем за ненадобностью полетел прочь, руки давно не держали Ичиго за талию, раскинувшись в стороны на подобии крыльев птицы. Ренджи словно загребал пальцами воздух, наслаждаясь режущим руки и лицо ветром, отплёвываясь от попавших в рот волос. Как никогда остро чувствовался контраст между теплом тела Ичиго, в которое он вжимался на каждом повороте, и холодом взбесившейся стихии, пытающейся наказать смельчака, что посмел потягаться с ней в скорости, возомнив себя птицей…
- Чёрт, это было действительно круто! И хватит ржать!
Ренджи, пригрозив уже в открытую заржавшему Ичиго кулаком, вернулся к прерванному занятию – попытке привести растрепавшиеся волосы хоть в какое-то подобие порядка. Бросив это безнадёжное занятие, он блаженно зажмурился, потягиваясь.
- Надо будет завтра повторить, только я за рулём!
- Ха, размечтался! И вообще, тебе роль Бьюкейтер очень даже подошла, - усмехнулся Ичиго.
Ренджи округлил глаза.
-Кого-кого?
- Ну, это…э-э…один из героев фильма «Титаник» – тоже как ты любил стоять раскинув руки, только на носу корабля.
Ичиго еле сдерживался, чтоб хихиканье не превратилось в громкий смех.
- Ну, тебе виднее, я всю это фигню не смотрю.
- И не надо! Спать лучше будешь! Всё, мне пора бежать, -Ичиго посмотрел на часы и ужаснулся. – До завтра!
Вернувшись в снимаемую квартиру, Ренджи поделился с Мацумото своими впечатлениями, а затем, как-то незаметно, и комментариями Ичиго, на что Рангику усмехнулась и предложила посмотреть «Титаник»…
Следующий день в Каракуре был таким же ясным, погожим и тёплым. Вот только стадион был погружен в молчание, а по всему городу, то тут, то там, слышалось: «Куросаки, ты труп!»

@темы: Ренджи, Ичиго, Драбблы, G, Фанфики

---

[crywer]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Драббл

[Irina Balza]

Всех представительниц сильного в своей слабости пола - с праздником!!!

Название: Клуб анонимных айзенголиков

Автор: Ирина Бальза

Жанр: юмор

 

улыбнуться!

В уютном полуподвальчике светло и вкусно пахнет пирогами. У дверей ее встречает худой блондин, который как-то появлялся у них в школе под видом ученика. Он белоснежно улыбается.

- Хирако Синдзи дэсу. Рад поприветствовать тебя на собрании Клуба анонимных айзенголиков. Проходи, - приобнимая за плечи, он проводит ее к стоящим кругом стульям, из которых свободны только два. – Присаживайся. Дорогие коллеги! – обращается он к собравшимся. – Товарищи! Братья! Сегодня мы проведем очередную встречу, и цель каждого из нас – признать свою зависимость, свою одержимость. Держа все внутри, вы подтачиваете сами себя. Откройтесь нам, вокруг – те, кто понимает и поддерживает вас. Расскажите о своей проблеме! – он оборачивается к сидящему слева мужчине: - Хочешь начать?
Тот встряхивает светлой челкой.
- Меня зовут Изуру, и я зависим.
Все аплодируют.
- Меня зовут Лав, и я зависим.
- Меня зовут Йоруичи, и я зависима.
- Меня зовут Хиёри, и я зависима.
- Меня зовут Момо, и я зависима.
- Меня зовут Генрюсай, и я зависим, - хрипит старик, не расстающийся с посохом даже здесь.
Перекличка продолжается. Потом давешний блондин берет слово.
- В прошлый раз мы приветствовали нашу дорогую Рангику. Готова ли ты сегодня поделиться с нами своим горем?
Красивая светловолосая женщина вздыхает.
- Да, Синдзи. Меня зовут Рангику, и я зависима. Зависима от ненависти и обиды к этому ублюдку Айзену, сломавшему мою жизнь! – она промакивает глаза поданным Момо платком. – Он увел моего возлюбленного…
- О-о, какие новые грани натуры Соуске мы узнаем! – цокает языком Хирако.
- Не в этом смысле! – возмущается Рангику. – В Уэко Мундо он его увел, мировой переворот готовить. Задурил голову моему Гину совсем, тварь этакая! – не выдержав напряжения, она рыдает в голос. Синдзи тут же ее обнимает.
- Поплачь, поплачь, бедная, выпусти из себя всю боль, - не хуже плюшевого львенка мужчина наслаждается непосредственной близостью «холмов благоденствия» и только после меткого попадания тапка Хиёри передает плачущую блондинку следующему мужчине, страждущему утешить страдалицу. – Поблагодарим Рангику за ее откровенность!
Аплодисменты.
- А теперь, на правах президента Клуба, я хочу представить нашего нового члена. Поприветствуем ее! – он начинает хлопать, остальные присоединяются.
Новенькая девушка поправляет складки на школьной юбке и поднимает глаза на присутствующих.
- Меня зовут Тацке. И я зависима.
…
Когда анонимные айзенголики, дружно взявшись за руки, призывают проклятия на голову Ичиго, посмевшего украсть их право на месть редиске Айзену, в открывшиеся двери въезжает тележка, толкаемая парнем с прической «красный ананас». За ним идет мужчина в полосатой панамке.
- А теперь кофе, уважаемые! И не забываем о членских взносах за следующий месяц! – панамочник хитро смотрит на подошедшего красноволосого. – Ну что, я же говорил, нахлебник-сан, что эта идея будет прибыльной!
…
Далеко-далеко, в подземной тюрьме Айзен Соуске сильно удивляется, отчего каждую неделю по четвергам с шести до семи вечера ему так икается…

 

@темы: Вайзарды, Драбблы, Юмор, Каракура, PG, Фанфики, Сейрейтей

---

Бьякуя/Рукия

[[ Ice Bird ]]

С праздником, товарищи дамы!

Название: "Наваждение"
Автор:  gaarik
Бета: спит
Пейринг: Бьякуя/Рукия
Жанр: недо-ангст, romance, сонгфик
Рейтинг: PG
Фендом: Bleach
Дисклеймер: отказ от прав
Примечание: написано по заявке: Т27-17 Бьякуя/Рукия. Мистика. Отражения в зеркалах, пытаться дотронуться друг до друга, но ощущать только холод стекла. Страх, неподвластный разуму. А+
Примечание_2: в тексте использованы строки песни Аквариума "Северный Цвет"

... Она видит его везде. Высокого мужчину с длинными тёмными волосами. Отовсюду, куда только падают лучи света и что хотя бы может рождать отражения - с гранёных ваз, с глянцевых пузатых чайников, со стёкол - он преследует её. Но наиболее чётко она видит его в зеркалах. Тогда он - не просто плод её воображения, призрачное видение полумрака. В зеркале он, наконец, оживает, обретая цветность.
Она могла бы рассказать о нём брату, но не хочет... Она думает, что это слишком личное, чтобы делиться им с кем-то из семьи, даже с ним. Тем более - с ним. Она ведь ему почти как чужая...
Их комнаты - по разные стороны, в самых дальних углах поместья. Словно нарочно. Чтобы пожелать спокойной ночи, надо пройти по длинному коридору, свернуть за угол, подняться и спуститься по короткой лестнице - и столько же обратно, до своей двери. По пути к брату Рукия ещё чувствует тепло, но, стоит ей услышать короткое "Спи" и скрип задвинувшихся сёдзи - и она чувствует, как тепло покидает её тело, уступая место неприятному холоду. Как если бы она приютила у себя на груди скользкую змею, которая и сама не греется, и ей не даёт.
Девушка не знает, что змея подкрадывается не только к ней, и что Бьякуя уже давным-давно пойман в её могучие холодные кольца. Вот только убивать свою жертву та не спешит, да и не нужно ей это. Змея, как и человек, ищет тепла, но что ей взять с того, кто забыл, каково это - греть и греться самому? Кто уже очень и очень давно не знает ничего, кроме бесконечного холода. И, пожалуй, только ей дано наблюдать, как чуть вздрагивают после ухода Рукии ладони мужчины, тщетно пытающегося уловить тепло огня, когда рядом - живое.

Вороника на крыльце
В доме спит зверь, в доме ждет ангел;
В доме далеко до утра.
Вороника на крыльце, она по ту сторону стекла
И я бы открыл ей,
Если бы я знал, где здесь дверь...

Рукия не знает его лица - каждый раз, когда она почти догоняет его, их что-то разделяет - темнота впереди, холод стекла под пальцами или мягкие, но настойчивые прикосновения к плечу - признак скорого пробуждения. Почему-то ей кажется, что у того человека из её сна такие же нежные руки. Но тот, кто будит её, уходит раньше, чем она открывает глаза. Он не призрак, однако она никогда не видела его рядом с собой. Скорее всего, это кто-то из слуг, которого брат попросил разбудить её...
Зато она слышит его голос, слышит, как он шепчет:
- Покажи мне... Пойми меня... Научи меня...
Единственное, что она знает наверняка, так это то, что следующей ночью её будет ждать новый сон, в котором они будут тянуться друг к другу сквозь искажённый их отражениями стеклянный лабиринт.

Список кораблей
Никто не прочтет до конца; кому это нужно -
Увидеть там свои имена...
Мы шли туда, где стена, туда, где должна быть стена,
Но там только утро
И тени твоего лица.

Сначала это продолжается неделю, две, потом месяц, два, четыре... И, наверное, будет длиться ещё столько же, если не дольше. Если бы она только знала, что он ищет, этот человек, что ночь за ночью приходит в её сон. У него нет лица, у него нет имени, и всё, что у неё есть - лишь его силуэт, затерянный и потерянный в бесконечной несбыточности её грёз. Это не кошмар, хотя мог бы стать им. Каждый раз, когда Рукия видит его, она чувствует грусть и тоску... по чему-то несбывшемуся и несбыточному. Она чувствует, что они оба заперты и ходят по кругу, но выхода нет, и это пугает её куда больше, чем невозможность приблизиться.

Оторвись от земли, Северный Цвет;
Ты знаешь, как должно быть в конце;
Отпои меня нежностью
Своей подвенечной земли,
Я не вижу причин, чтобы быть осторожным -
В доме зверь, Вороника на крыльце.

Теперь Рукия боится засыпать. Всеми силами она оттягивает положенное время, гуляя по Сейрейтею одна или с Ренджи, или подолгу читая. Делая всё для того, чтобы на сон оставалось как можно меньше времени, и подчас ложась далеко заполночь. Естественно, что настолько сбитый режим быстро даёт о себе знать. "Теперь ещё и этим придётся учиться пользоваться", - со вздохом думает она, стоя утром перед зеркалом и замазывая одолженным у Мацумото тональником круги под глазами. А замазывать надо тщательно, всё-таки глаза у Бьякуи где положено, что надо и не надо замечает мгновенно. Подумать только, до чего она докатилась!
Вскоре после этого утренний разговор с Кучики почти не удивляет её.
- Тебя мучают кошмары? - спрашивает Бьякуя как-то за завтраком, внимательно глядя на её осунувшееся лицо.
- Нет, нии-сама. Почему вы так решили?
- Ты очень бледна.
Вздох.
- Ложись раньше, на тебе лица нет, - продолжает мужчина. - Ты должна быть здорова, а читать по полночи, чтобы потом приходить на работу заспанной крайне глупо.
Ложиться пораньше - наихудший совет из всех возможных, но девушка пересиливает себя, кивая:
- Да, нии-сама. Я постара... Как скажете.
В этот момент она как никогда желает не смыкать глаз вообще.

Если Ты хочешь, то земля станет мертвой;
Если Ты хочешь - камни воспоют Тебе славу;
Если Ты хочешь - сними
Эту накипь с моего сердца.

Однажды, вызванная вместе с отрядом обследовать полуразрушенные окраины Руконгая, где-то ближе к вечеру Рукия почувствовала, что её шею и голову словно зажали в тиски. С трудом найдя в себе силы добраться до остальных, она потеряла сознание лишь там... чтобы прийти в себя уже в поместье. И не у себя, а в комнате брата. Кажется, она впервые нормально проспала за эти несколько беспокойных, полных беспричинного ужаса недель. Изредка до неё доносились обрывки чужих разговоров, из которых она узнала, что её обморок был вызван резким скачком давления на фоне истощённого усталостью и недосыпанием организма.
Первые дни она почти всё время спала, иногда перекусывая. Те странные, давящие видения вроде бы прекратились, но их место быстро заняло другое. В его покоях царила темнота. Её нельзя было увидеть или не увидеть, она ощущалась внутренне, расползаясь под кожей холодом. Змея не преминула воспользоваться случаем и теперь жадно пила кровь новой жертвы.
Брат предоставил ей свою комнату в её полное распоряжение, и она впервые была здесь не гостьей, а почти хозяйкой. Она могла часами лежать на футоне или сидеть возле низенького столика, гладя ладонью прохладную поверхность отполированного дерева и представляя, как брат сидел за ним, попивая чай или заполняя бумаги. В этой комнате всё хранило в себе его запах, будь то бамбуковая перегородка, свитки или даже тушечница. Бьякуя не нарушал её уединения, считая своё присутствие лишним, и Рукия понятия не имела, как он там.
Но всё рано или поздно кончается, и, отлежавшись с неделю, девушка, как ей казалось, была готова снова выйти на службу. И, хотя ввиду её самочувствия она могла бы остаться на больничном и подольше, но продолжать попусту ждать его в этой холодной пустой комнате было выше её сил. Поэтому на следующее же утро Рукия уже бодро шагала по направлению к кухне, намереваясь сообщить Бьякуе о том, что освобождает его комнату. В конце концов, сколько ещё она может занимать принадлежащее ему место?
Они пересеклись в общем коридоре, и вид брата, с самым серьёзным лицом, словно речь шла о деле государственной важности, несущего в руках поднос с чашкой риса и чайником, заставил Рукию остолбенеть. Как выяснилось, именно сегодня Бьякуя решил её навестить. Благо до его стороны крыла было далеко, они оба вернулись на кухню, где Кучики осведомился, почему она так рано встала.
- Я не хочу больше вам мешать, нии-сама. Я... понимаю, что моё присутствие в вашей комнате причиняет вам массу неудобств. Простите, но, думаю, будет лучше, если я вернусь к себе.
Бьякуя медленно выдохнул.
- Что ж, как тебе будет удобнее, Рукия. Я рад, что ты идёшь на поправку, - ровно отозвался мужчина. По его голосу нельзя было сказать, что он чувствовал в этот момент. Да и способен ли лёд к чувствам?
- Ешь.
Когда девушка, кивнув, склонилась с палочками над пиалой, Бьякуя ощутил холод на запястье. Он не сомневался, что ждёт в его комнате. И ждёт терпеливо, свившись в чуть подрагивающий тугой клубок.
- Нии-сама?
- А... Да?
- Вы себя хорошо чувствуете?
- Да. Да...
Она улыбнулась.
- Хорошо.
Какая ложь, Бьякуя. Неужели ты не противен сам себе?

Оторвись от земли, Северный Цвет;
Ты знаешь, как должно быть в конце;
Отпои меня нежностью
Своей подвенечной земли,
Я не вижу причин, чтобы быть осторожным -
В доме зверь, Вороника на крыльце...

В ту же ночь сон вернулся, и он был ещё страшнее, чем все предыдущие, вместе взятые. Она снова видела того мужчину, но теперь он убегал от неё, не давая приблизиться к себе, а она бежала за ним, не догоняя. Она звала его, не зная имени, она хотела обнять и прижать к себе, чтобы успокоить, но всё, что она видела - это белые, острые грани стёкол, ощерившихся на неё разбитыми, искалеченными, неестественно вывернутыми отражениями, изуродованные переплетением чьих-то окровавленных тел, рук и ног, и холод - повсюду, даже внутри неё, такой, что кровь стыла в жилах. Стоило ей прикоснуться к зеркальным стенам - и они рушились, обрезая её в кровь, и открывая всё новые и новые пасти тоннелей, но закрывая выход. Под её ногами вместо стекла сухо шелестела змеиная кожа; в некоторых местах она мутнела, становясь серой, и на шкуре проступал шахматный рисунок. Рукия старалась не наступать на неё, но чешуя была повсюду: в неё превращалось стекло, ей были опутаны стены, она непрерывно двигалась, словно живая - гладкая, и, почему-то, тёплая. Девушка не могла дышать; воздух загустел и лился в неё вязкой, приторно-одуряющей патокой, и она не могла избежать этого, даже затыкая себе рот и нос. Но она знала, что где-то там, впереди, бьётся о стекло потерявший себя человек, и что только она может вывести его отсюда, только она может указать ему верную дорогу, только она... Но она заперта в лабиринте из снов и желаний, и не поможет ему, пока не разберётся с собой. И что всё, что ей сейчас остаётся - это кричать, до хрипов, до боли в горле и крови на губах - в надежде, что её услышат... А он уходит всё дальше и дальше, ещё немного - и заблудится насовсем.
- Рукия! Рукия!
Тепло...
Кажется, её трясут за плечи. И ещё обнимают, и руки у обнимающего - такие же сильные и нежные, чьи прикосновения её будят поутру...
Стекло ломается - и внутри, и снаружи, а змея застывает, завороженная звуком голоса. На Рукию из зеркал смотрит множество лиц, но ей нужно только одно.
Она видит его впереди - он стоит, не двигаясь, но и не оборачиваясь. Он ждёт её. Наконец-то он ждёт только её.
Успокоившись, она подходит к нему, не в силах более ждать - слишком велико её желание взять его за руку. И, стиснув зубы, она рвётся вперёд... Чтобы проснуться.
Перед ней - длинные чёрные волосы и бледная грудь.
Перед ней - чужое тёплое дыхание и серо-синие глаза, нежный взгляд которых не вытравить даже многолетней капитанской выдержкой. И запах - тот самый запах, преследовавший её во сне и наяву, к которому она так тянулась, которым она жила и дышала. Родной и знакомый, почти как собственный.
Её голос кажется ей чуждым, когда она хрипло произносит:
- Нии-сама?..
- Ты кричала во сне.
- Я знаю. Я звала... Вас.
- Я знаю. Я слышал.
Он услышал! Он наконец услышал! И понял, приняв её, остановившись и давая ей вывести его из ловушки.
Рукия глубоко вдыхает - она не может надышаться им, впитывая его запах каждой клеточкой своего тела.
- Значит, Вы всё же нашли выход? - пытаясь сгладить неловкость, лукавит она. Но сейчас не до шуток.
- Только благодаря тебе. - Бьякуя тянется к ней, сплетая пальцы, греясь ею. - Спасибо, Рукия.
«Спасибо, что помогла мне вспомнить, что значит чувствовать».

Ключ к северу лежит там, где никто не ищет
Ключ к северу ждет между биениями сердца
Я знаю, отчего ты не можешь заснуть ночью
Мы с тобой одной крови.

На следующий день садовник, совершая регулярный марафон по саду, найдёт на тропинке у дома сброшенную змеиную кожу, а чуть подальше - и саму сдохшую змею. «Всё-таки ещё не настолько потеплело, чтобы надолго выползать из нор - видно, вылезла на солнце, да не учла времени года. Что ж, это будет ей уроком» - подумает он, покачав головой, и отнесёт её за ограду, чтобы сжечь в костре. И чтобы собратья её не смели приближаться к дому господина и госпожи.

@темы: Рукия, Ангст, Гет, Бьякуя, PG, Романс, Фанфики

---

С 8 марта, друзья!)

[Галилео]

Песня праздничная, посвящается прекрасной половине Блича.
З.Ы. Переделка песни "Зачем вы девушки красивых любите..."
Поздравиться

@темы: Орихиме, Рангику, Стеб, Фанарт

---

Кототерапия

[CrippledSeidhe]

Название: Кототерапия
Оригинальное название: Mruczando
Автор: Arien_Halfelven
Ссылка на оригинал: www.fanfiction.net/s/6250038/1/Mruczando
Разрешение на перевод: получено
Переводчик  CrippledSeidhe
Бета:  answeraquestion
Пейринг: Бьякуя, Гриммджо, Ренджи, Унохана, Гин и другие
Жанр: General, Humor, Fluff
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Все права не наши
Саммари: После войны Эспада по имени Гриммджо Джаггерджек пытается устроить свою жизнь, но обстоятельства по имени Кучики Бьякуя неожиданно оказываются против него.
Примечания переводчика: Концентрация безудержного и беспощадного, к тому же диаложного флаффа в тексте превышает все возможное и невозможное. Нет, правда. Текст рекомендуется читать медленно и хорошо запивать

* Расположение Четвертой дивизии, госпиталь...

* Расположение Четвертой дивизии, госпиталь. Палата Шестой дивизии.*

- Мррррррррррр...
- Капитан... Нам же уже лучше, правда? В смысле, мы себя уже лучше чувствуем?
- Абарай, вы - мой лейтенант. Я думаю, не будет чрезмерным нарушением этикета, если вы перестанете обращаться ко мне во множественном числе.
- Но капитан, я же говорю про нас обоих. Мы здоровы, как два породистых карпа, разве не так?
- Мррррррррррррр.
- В самом деле, Абарай, я бы не хотел, чтобы меня сравнивали с карпом. Удручающе хрупкие создания... Я всерьез подумываю о том, чтобы начать разводить вместо них уток.

Тишина.

- Мррррррррррррр.
- Уток...
- Уток, Абарай. Утка - это такая птица. Из семейства утиных. Яйцекладущая, то бишь несет яйца.
- Вкуснее всего, если зажарить до хрустящей корочки.
- Яйца с хрустящей корочкой?
- Мрррррррррррррр.
- Да не, утка... целиком на вертеле, пальчики оближешь... или фаршированная, со сладким соусом... о, ками...
- По некотором размышлении я, пожалуй, предпочту вложить деньги в разведение раков.
- Мррррррррррррррр.
- Раки с укропом... С укропчиком...
- Черепахи. Это окончательное решение. Да, именно черепахи.
- Фуууу. Они же жесткие и невкусные, капитан!
- В отличие от утки с хрустящей корочкой?
- Мррррр.
- Капитан, умоляю, давайте уже сбежим отсюда. Клянусь, если вы согласитесь, я лично отправлюсь на охоту, чтобы наловить для вас самых лучших черепах, я буду охотиться день и ночь, вы можете положиться на меня, клянусь...
- Абарай.
- Так точно, капитан!
- Прекратите врать.
- Ну капитааааан...
- Мррррррррррррр.

-------------------------------------------------------------------------------
Чтоб ему провалиться.

Капитан Кучики Бьякуя отличался поистине безграничным терпением. Раз поставив перед собой четкую цель, он мог, если обстоятельства того требовали, потратить годы на ее достижение, преодолевая путь шаг за шагом с неослабевающим упорством. Давно утративший юношеские иллюзии и душевные порывы, он, однако, сохранил в себе целеустремленность таких размеров, что ею можно было бы затопить при желании всю пустыню Уэко Мундо.

А еще он был с норовом.
В отличие от типичных тяжелых пациентов, ведущих спокойную жизнь растений, Кучики Бьякуя растительной кротостью не отличался. Если что-то беспокоило его - он заявлял об этом прямо. Если что-то ему претило - он предпринимал соответствующие меры. Если что-то подрывало стабильность его представлений о мире - Кучики-тайчо выпалывал это с корнем и остатки немедленно сжигал. А его гордость и достоинство никогда не мирились даже с малейшими признаками неуважения. Стальная воля, стальная выдержка, стальная хватка и снисходительность, хрупкая, как фарфоровая статуэтка - вот вам Кучики Бьякуя во всей красе.

Чтоб ему провалиться.

Гриммджо Джаггерджек очень, очень рассчитывал на эту самую знаменитую непримиримость. И на гордость рассчитывал, и на высокомерие, и на упертую узколобость - о, тут был полный комплект, - и на принципиальное отвращение ко всем, кто находится в чине ниже капитана. Гриммджо на все это рассчитывал, и похоже, что очень, очень крупно просчитался.
Эх.

На следующий день доблестный Секста Эспада снова был на своем посту и настойчиво вливал в уши Кучики Бьякуи акустический яд кошачьего обаяния. Увы, отравляемые уши не вяли, не сворачивались трубочкой и даже не поворачивались в сторону источника звука.

- Мрррррррррррррррр... - Гриммджо старался изо всех сил.

Ну хорошо, наверное, прядание ушами было не совсем в стиле неприступного аристократа. Быстрое обнюхивание при первой встрече дало Шестому Эспаде некоторое представление о личности предмета его мурчаний. Он только не предвидел, что те самые гордость и сила воли не позволят Кучики-тайчо опуститься до такой недостойной низости, как жалобы. Причины жаловаться? Разумеется, никаких - когда присутствие Гриммджо у постели болящих офицеров Шестой дивизии было официально объявлено частью инновационной фелинотерапии, Кучики не повел ни одной из своих идеально симметричных бровей в знак какого-либо протеста. Видимо, все-таки решил, что пациенту, желающему выздороветь, должно безропотно сносить тяготы лечения. Даже если в их числе приходится терпеть на своей постели мохнатую тушу, которая всюду оставляет комья голубой шерсти и весит больше, чем Ренджи в гипсе.

- Мррррррррррррррррррр...
Гриммджо вздохнул и скривился - его кошачье самолюбие было уязвлено до крайности. Он никогда не был силен в далекоидущих планах, но тут-то дело было верное! Проклятый тощий шинигами должен был бы возмутиться еще три дня назад. Да что там три, с самого первого дня он должен был начать хоть как-то реагировать. А он, холера б его взяла, молчит как рыба об лед!
- Мрррррррррррррррррррр?
Тишина.
- ...
Тишина.
- Мрррррррррррррррррррррр...
Тишина.

Конечно, Кучики Бьякуя мгновенно растерял бы свою невозмутимость, если бы Гриммджо попытался прямо оскорбить его драгоценное достоинство вместе с честью. Увы, хитроумный план Шестого Эспады предполагал исключительно косвенное воздействие. Маячить рядом. Надоедать. Докучать. Раздражать. Медленно доводить до точки кипения.
Мурлыкать.

- Мррррррррррррррр...
Тишина.
- Мррррррррррррррррррррррррр...
Тишина.
- Мррррррррррррр...

- Капитааааааан... - простонал Ренджи. - Я хочу домой...
Кучики-тайчо удостоил его задумчивым взглядом, но ничего не сказал. На краешке его койки, где-то между изящной капитанской шеей и забинтованным капитанским бедром, свернулся клубочком в меру упитанный Эспада в самом расцвете сил и в расхристанном халате, отдаленно напоминающем сестринскую форму. Гриммджо Джаггерджек мурлыкал, помуркивал, обмурлыкивал каждую минуту пребывания офицеров Шестой дивизии на излечении, и уже довел лейтенанта Абарая до белого каления и устойчивых мыслей о самоубийстве.

Вот только толку с того было немного.

Ренджи пал случайной жертвой дьявольского замысла - нужными полномочиями он все равно не обладал и изводить его было совершенно незачем. Если кто и был способен обеспечить Гриммджо изгнание из госпиталя и отправку туда, куда он стремился, то только один из капитанов. Сейчас, после бурь и громов финального сражения с Айзеном, в стенах госпиталя обреталось довольно много представителей этого редкого вида. К сожалению, злить капитана Унохану Гриммджо не решался - все-таки она была добра к нему, насколько могла, когда пристроила к себе в штат сотрудников, назначив его на должность главного нагревателя подушек. Капитан Хицугайя был недосягаем, так как лейтенант Мацумото заявила во всеуслышание, что кошки высасывают дыхание младенцев. Капитан Хицугайя, возмущенный донельзя сравнением с высосанным младенцем, закатил скандал, в результате которого у него приключилось учащенное сердцебиение, а Рангику и Гриммджо временно запретили входить в его палату. Гриммджо попытал счастья с капитаном Восьмой дивизии, но тот на присутствие теплого, мурлычущего и с лишними зубами на физиономии постороннего реагировал примерно так же, как и на все остальное - то есть здоровым похрапыванием. После этого ничего не оставалось, кроме как брать измором Кучики Бьякую, который оказался очень крепким орешком даже для пантерьих зубов. Безвинно попавший под раздачу Абарай уже после первого сеанса умиротворяющих кошачьих колыбельных начал умолять своего командира избавить его от мучений прямо Сенбонзакурой в лоб.
Капитан Кучики не сжалился.

Стальная выдержка и чувство превосходства над миром и всеми его обитателями сделали свое черное дело - по проклятому капитану вообще не было заметно, что фелино... бррр... котомурчальная терапия оказывает на него хоть какое-то действие. Он оставался спокойным как слон и игнорировал и презренного арранкара вместе с его мурлыканьем, и Ренджи, даже когда тот переходил от мольб о помощи к угрозам расправиться с подлым вражиной лично.

К счастью для всех заинтересованных сторон, после полученных в Уэко Мундо травм Ренджи оказался надежно обездвижен бинтами, гипсом и растяжками, которые сделали его похожим на пухленькую красноволосую мумию. Не утихающее ни днем, ни ночью мурлыканье должно было бы, по идее, ускорять процесс выздоровления, но пока что Ренджи с каждой минутой только все больше ерзал на кровати, царапался об гипс, душевно терзался и очень, очень хотел домой.

А капитан Кучики - ноль внимания.
Гриммджо продемонстрировал ему весь свой мурчательный репертуар, включая экзотические мелодии, получаемые вибрацией нижней челюсти и воздуха в дыре на пузе. Он уже готов был попробовать мурлыкать, стоя на голове, но всерьез боялся, что несгибаемого капитана не проймешь и этим.

Холера его задери, весь хитроумный план насмарку.
Экс-Эспада свернулся крубочком и снова замурлыкал - в довольно мрачной тональности. Кототерапия, мать их за ногу. Связался с идиотами...

-----------------------------------------------------------------------
- Мррррррррррр...
- Капитан...
- Я вас слушаю, Абарай-фукутайчо.
- Выпустите меня отсюда, я больше не могу.
- Солдат должен стойко переносить боль от боевых ранений. Будьте мужчиной, Абарай.
- Я и так мужчина! И требую обращаться со мной, как с мужчиной!
- Мррррррррррррр...
- Что вы хотите этим сказать? Я должен вас побрить?
- Ничего. Порубите меня на фарш, капитан, только помельче. Я вас очень прошу.
- Вам должно быть стыдно, Абарай. Смерть - это вершина пути воина, а не путь к позорному бегству. Сосредоточьтесь на выздоровлении и прекратите ныть.

- У меня татуировки чешутся.
- Я предупреждал вас, что это не только неэстетично, но и негигиенично.
- Вы видели их все, и ни о чем таком вы меня тогда не предупреждали...
- Тогда у вас чесалось кое-что другое.
- Капитан, смилуйтесь! Ну правда же под повязками все чешется! Ну что мне делать?
- Страдать с достоинством.
- Ради вас я согласен даже умереть с достоинством, только почешите.
- И думать об этом забудьте. Достойному мужу следует улаживать такие вопросы самостоятельно.
- Капитан, мои возможности в этом плане объективно ограничены гипсом. Спасите меня, ну что вам стоит!
- Абарай, имейте совесть и не обременяйте посторонних своими кожными проблемами.
- Вы не посторонний, вы мой капитан. А я, между прочим, ваш лейтенант.
- Мррррррррррррррррррррр...
- Это как если бы я был вашей правой рукой, вот!
- ...
- То есть левой, наверно.
- ...
- Ну хотя бы ноготком на левом мизинце?
- Вы намекаете, что я обязан вас полировать?
- Отполируйте меня, отполируйте! Золой и песком! Наждачной бумагой! Сенбонзакурой! Умоляю, облегчите мои страдания!
- Вы вполне в состоянии облегчить свои страдания самостоятельно, Абарай, если проявите минимальную смекалку.

- Я не могу. Тут это животное. Оно смотрит!
- Мррррррррррррр...
- Это наш терапевт и ценный союзник Готей-13. Вы можете ни в чем его не стесняться, он почти что врач - следовательно, обязан хранить профессиональную тайну.
- Мррррррррррррррррррр...
- Что-то по его роже не скажешь, что он там что-то такое обязан.
- По моему шикаю тоже не скажешь, какие на самом деле острые эти розовые лепесточки...
- Мррррррррр!
- Впрочем, я уклонился от предмета разговора. Внешность, Абарай, часто обманчива. Я уверен, что Гриммджо-сан ни под каким видом не станет нарушать правил конфиденциальности. Вы можете свободно почесать в его присутствии все, что в этом нуждается.
- Мрррррррррр.
- Капитан, ну почему тогда вы не можете почесать мне в его присутствии то, что в этом нуждается? Вам проще, вы хотя бы шевелиться можете.
- Потому что вам следует поработать над развитием в себе стойкости духа и презрения к трудностям.
- Так давайте я поработаю, а вы почешете...
- Это было бы небезынтересным распределением обязанностей, с учетом того, что обычно бывает наоборот.

- Капитаааан... я щас умру...
- Воспользуйтесь подушкой.
- У меня нет подушки. Нам, простым лейтенантам, такой роскоши не положено. И вообще, у меня руки к груди примотаны.
- Мрррррррррррррррр...
- Если бы вы не хватали серо голыми руками, они бы не обгорели до мяса.
- Нам, простым лейтенантам, харчами перебирать не приходится. Что в морду летит - то и ловим. Голыми руками, да. Мы перчаток с пуговками не носим.

Молчание.

- Мрррррррррррр...

Молчание.

Абарай Ренджи понял, какого дурака свалял, только тогда, когда не дождался очередного остроумного ответа, поглядел на капитана и увидел, с каким отчаянием тот смотрит на собственные забинтованные руки. И ни пуговичек, ни перчаточек, пока сухожилия не заживут, Унохана-тайчо так сказала. Айайай...
У Ренджи было доброе сердце и сейчас оно заныло так, что слышно было даже из-под гипса и паутины растяжек.

- Так вот, капитан, по-моему, нас давно уже могли бы выпустить отсюда и избавить от этих кошачьих концертов, - он попытался быстренько сменить тему. Не помогло.
- Мрррррррррррррррр! - Гриммджо напустил на себя оскорбленный вид и нагло развернулся к лейтенанту кормой. Это тоже не подействовало - Кучики-тайчо так и сидел, уставившись невидящим взором на свои многострадальные руки, забинтованные по локоть.
- Арранкар меня заешь, - с чувством буркнул Ренджи. Мало того, что жизнь не удалась, так еще и капитан обиделся. Теперь ни сарказмом своим не удостоит, ни даже не почешет ничего. Ну ладно, пусть не руками, но хоть зубами-то он мог? Или кенсейканом. Кенсейканом даже лучше, он такой длинный и жесткий, и может достать даже до...

Черт.
Капитан демонстративно исключил себя из общественной жизни палаты. Бессовестный пантерохоллоу, наоборот, урчал вовсю. Как трактор с прицепом. Это он во всем виноват, зверюка. Сидит тут со своей арранкаротерапией, из-за него теперь даже поговорить не с кем. В общем, отныне лейтенант Абарай был обречен на молчание оскорбленного капитана, убийственный зуд под повязками и проклятые концерты синегривого арранкота, и конца всему этому в ближайшее время не предвиделось.

---------------------------------------------------------
Гриммджо продолжал мурлыкать, но уже начал терять надежду, что когда-нибудь добьется своего и разгневанный капитан наконец потребует, чтобы надоедливого арранкара вышвырнули из Сейрейтея туда, где Куросаки зимуют. В буквальном смысле. В самом что ни на есть разбуквальнейшем.
Жалко им, что ли?

Гриммджо без церемоний сдался в плен, когда Гин блестяще завершил порученное ему секретное задание, наколов некую белую бабочку на острие Шинсо, и с триумфом вернулся в Сейрейтей купаться в лучах заслуженной славы. Как ни странно, торжествующие победители почему-то не стали настаивать на немедленном истреблении побежденных (слегка напугав этим последних) и избавлении мира от арранкарьей чумы. Шинигами не терпелось вернуться к привычному порядку вещей, когда душа рано или поздно превращается или в живого человека, или в холлоу, или в шинигами, и в зависимости от этого либо гоняется с мечом наперевес за кем попало, либо удирает куда глаза глядят от кого придется. Главное, что все довольны и при деле, верно? Шинигами таким, извините за выражение, естественным циклом были вполне довольны, холлоу тоже не возражали, живых людей никто не спрашивал, а Куросаки никто не слушал. Единственная проблема с бывшими Эспада заключалась в том, что непонятно было, к какой категории их относить. На объекты для охоты они не очень-то походили, а выпускать их самих охотиться Готей-13 не рвался. Тем не менее, никто не предложил избавиться от группки неудобных военнопленных радикальным способом. Что там, некоторые офицеры произносили страстные речи в их защиту - особенно старался капитан Одиннадцатой дивизии, упирая на свою искреннюю и бескорыстную готовность предоставить им возможность для круглосуточных совместных тренировок с редкими перерывами на пришивание оторванных конечностей. Лейтенант той же дивизии внесла свою лепту с заявлениями "такие хорошенькие зверюшечки", "давайте-давайте их возьмем" и "а можно они все будут спать со мной?".
В общем, Эспада выжила.

Примера - тот вообще проспал большую часть дискуссии, в которой решалась его судьба. Судя по его виду, ленивый чертяка остался доволен исходом. Небо в Сейрейтее всякий раз, когда на него посмотришь, выглядело по-разному, над головой проплывали облака, внизу копошились шинигами, и никто не рассыпался в прах, проходя мимо Старрка слишком близко. Правда, мелкий из Четвертой дивизии при каждой встрече с Примерой выглядел так, как будто вот-вот испустит дух - но, положа руку на сердце, Ямада Ханатаро выглядел так даже при встрече с собственным отражением в зеркале. Особенно после того, как с ним подружилась Лилинетт. Вот уж кто не скучал на новом месте - Лилинетт свободно гуляла по Сейрейтею, шокировала курсантов Академии своими одежками и - последнее под пагубным влиянием лейтенанта Десятой дивизии - выклянчила-таки у Старрка разрешение на покупку своего первого в жизни бюстгальтера.
Примера пережил и это. С трудом.
Потом сердобольный капитан Кьёраку контрабандой, под полой розового кимоно провел его на свою любимую крышу, и оказалось, что блаженно развалившийся на солнышке ковбой отлично вписывается в пейзаж. А уж после того, как капитан Укитаке свыкся с мыслью, что Шун-чан заворачивает этого странноватого чужака в свое знаменитое кимоно с сугубо платоническими и целомудренными намерениями, последние возражения против присутствия в Сейрейтее Старрка (прикидывающегося ветошью) и его альтер-эго (прикидывающегося электровеником) отпали сами собой.
Хорошо устроился.

А вот деятельная натура Гриммджо требовала большего, чем возможность валяться на солнце пузом кверху. В его случае такое валяние могло привести только к "абдоминальному ожирению", если верить мрачным пророчествам Теслы. Сам фрассьон-блондинк был в последнее время занят попеременно двумя вещами - усердно чистил одежду своего господина и повелителя Нойторры от длинных зеленых волос и допытывался у местных дам, правда ли, что женщины линяют только во время беременности, или это может быть обыкновенным проявлением предменструального синдрома и волноваться еще рано? Нытье Теслы настраивало Гриммджо на совсем уж невеселый лад. Конечно, он мог бы забить себе теплое местечко в Одиннадцатой дивизии, каждый день рубиться с суровым капитаном и махаться на кулачках с лысым недолейтенантом, и, если бы ему очень повезло, их мелкая девчонка даже не завела бы себе привычку насильно пичкать его шоколадом - только зачем? Он помрет от скуки через месяц такого однообразия. Гриммджо хотелось приключений.
И Куросаки Ичиго.

То ли шинигами, то ли человек, то ли холлоу, в любом случае оторванный на всю башку и с банкаем, в котором Пантера уже признала брата по разуму. Приключение. Загадка. Друг.
Предел мечтаний.

В первую же встречу с рыжим человеческим щенком Гриммджо учуял в нем беспокойную мятущуюся душу - которая вибрировала в унисон с его собственной. Постоянная жажда деятельности, постоянное яростное стремление, неважно, к чему, он и сам этого никогда толком не знал, постоянная готовность, несмотря ни на что, бороться и побеждать - и жить. С ним хотелось драться, и дружить, и снова драться бок о бок с ним против всего мира, и никогда, никогда не расставаться.
А эти идиоты во всем белом взяли и заявили, что войне конец.
Куросаки только того и надо было - он вприпрыжку унесся обратно в свой мир. Вслед ему раздавались победные фанфары, рев голосов с праздничной пьянки в Одиннадцатой дивизии и нежные прощальные звездюля от Кучики Рукии, сопровождавшие его до самого сенкаймона. При этом он умудрялся держать свою фирменную морду кирпичом - "враг не пройдет", "граница на замке", "война никогда не кончается" и прочее в том же духе. Смирился ли он с тем, что лично для него война точно никогда не кончится, или еще питал какие-то иллюзии насчет честных намерений старушки-судьбы - Гриммджо не знал.
Но был не прочь узнать.

Если честно, Гриммджо понятия не имел, зачем ему все это надо, но так было даже интереснее. Процесс его всегда привлекал больше результата. И вообще, он банально соскучился по Куросаки с его насупленными бровями и стильным банкаем.
Он, может, подружиться хотел вообще.
Вот надо было сразу увязаться за Куросаки, упасть ему на хвост, прошмыгнуть за ним в гарганту, ненавязчиво похлопать по плечу, сунуть нос в его еду и заговорить с ним человеческим голосом. Может быть, Куросаки даже что-нибудь бы ответил. И покормил бы с руки. И тоже по чем-нибудь бы его похлопал.
Эх, мечты-мечты.

Куросаки не вернется в Сейрейтей иначе как под угрозой новой войны - или хотя бы нового апокалипсиса. Ни того, ни другого Гриммджо организовывать не собирался, так как сильно подозревал, что его рыжий друг такого поворота сюжета не оценит. Вот и оставалось только расхлебывать кашу, которую он сам заварил. И он нес бессмысленные дежурства при раненых - добросовестно мурлыкал им по очереди, пока не отобрал самого перспективного. Вот этого самого, с серыми глазами и холеной рожей, и совершенно глухого к кошачьим мольбам.
- Мрррррррррррррррр...
- Я мог бы также разводить журавлей... - рассуждал тем временем бессердечный капитан Кучики. - Или уточек-мандаринок.
Голубая шерсть на загривке встала дыбом.
- ГРРРРРРРРРРРРРРРРР!...

--------------------------------------------------
* Все еще расположение Четвертой дивизии. Госпиталь. Ночь *

Помещения Четвертой дивизии были погружены во мрак и тишину. Врачи и медсестры разошлись по домам, а пациенты мирно спали - кто добровольно, кто после приема снотворного. Квалифицированный фелинотерапевт свернулся клубком где-то в теплом углу и тоже спал, грезя о лете и клубничных полях.

По опустевшим коридорам бесшумно скользила скрытая тенями гибкая фигура.
Злоумышленник без проблем миновал реанимацию, операционные и отделение интенсивной терапии, прошмыгнул мимо сестринского поста и зигзагами от стенки к стенки принялся пробираться в сторону палат для особо важных персон.
Ему предстояло сыграть важную роль в последующих событиях.

Тишина.

Уже почти добравшись до неведомой цели, злоумышленник вдруг схватился обеими руками за голову, получив меткий удар по темечку, и осел на пол. Его противник отступил назад, и лунный луч из ближайшего окна высветил соблазнительные очертания фигуры и золотистую гриву.
- Попался, подлец.
- Попался-попался, Ран-чан... Практически пал к твоим ногам, - Ичимару Гин попытался состроить умильную физиономию.
- А то как же, - Мацумото потирала руки и нехорошо улыбалась.

Тишина.
Где-то высоко светила луна, кто-то за стенкой беспечно храпел, и пострадавшая голова довольно скоро перестала болеть.

- Ну, что ты здесь делаешь и куда крадешься? Пациентам нужен покой!
- Конечно-конечно, Рангику, я слыхал, как ты яростно охраняла покой Широ-чана, сражалась практически зубами и когтями...
- Заткнись и не увиливай. И не смей даже заглядывать в палату к капитану Хицугайе!
- Я думал, мы сделаем это вместе.
- Заглянем в его палату?
- Нет, сообщим ему, что я его отец.
- ...
- Только не по голове! Я пошутил! Клянусь, пошутил!
- Смотри у меня, хитрая лиса. И попробуй только ляпнуть это при капитане.
- Ну что ты, Ран-чан, как можно. Лучше сказать, что его отец - Укитаке.
- Гин! УБЬЮ!!!
- Ран-чан, я тебя очень люблю, но скальпель все-таки убери... И неужели обязательно было так кричать? Ты же вроде сказала, что тут кому-то нужен покой... И почему ты стояла возле палаты Широ-чана, если тебе запретили к ней приближаться? Я должен доложить об этом куда следует. Вот увидишь, я так и сделаю.
- Во-первых, для тебя не Широ-чан, а Хицугайя-тайчо! А во-вторых, если ты пожалуешься на меня, то я пожалуюсь на тебя.
- Ран-чан, а ты, оказывается, хитрая лиса.
- То-то же.
- Хотя ты больше похожа на львицу, защищающую детеныша.
- ГИН!!!
- Ну не надо меня бить, я же просил. Меня и так все бьют. Я - типичная жертва насилия. Как кстати, что мы как раз находимся в больнице.

- Ты мне скажешь наконец, зачем ты сюда притащился?
- Чтобы удовлетворить свое любопытство, зачем же еще.
- Почему ты всегда суешь нос в чужие дела?
- Может, у меня комплексы.
- На почве чужих дел? Ври больше.
- Ах, Рангику-чан, ты как никто другой умеешь поднять мужчине самооценку.
- Что... ты... здесь... делаешь... лисица вредная?!
- Может быть, я хотел попросить кусочек пластыря?
- На язык?
- На мизинец... Злюка Шинсо меня поцарапала.
- Какой ужас, занпакто царапают собственных шинигами. Куда катится мир?
- И не говори.
- И после такого ужаса шинигами не боятся шастать ночью по больнице?
- Я пришел кое-кого проведать.
- Ночью?
- Некоторым удобнее ночью...
- Что - удобнее?
- О, многое... Я вот ночью хурму люблю.
- Ты ее любишь в любое время суток.
- О, и правда. А у тебя с собой есть?
- Нет, болван! Где я тебе возьму хурму в больнице?
- А у меня есть. Будешь?
- Отстань от меня со своей хурмой. Кого ты тут собрался ею угощать?
- Исключительно себя. Для поддержания беседы.
- Значит, ты пришел сюда ночью... беседовать?
- Именно так. И вдобавок, с мужчиной.
- Фи.
- Да-да, Мацумото-фукутайчо, такие вот дела. Очаровательный капитан пригласил меня на ночные посиделки тет-а-тет...
- Гин, ты труп.
- Нэээ?
- Я на тебя пожалуюсь.
- Ну да.
- Прямо с утра.
- К утру я буду уже в кроватке, невинный как младенец. Ах, Изуру такой сладкий, когда сонный...
- ...
- А сейчас я должен идти, голубка моя. Тороплюсь на тайное свидание под покровом ночи...
- ...
- Ну Ран-чан...
- Делись хурмой - и я буду нема как рыба.

Оставив ублаготворенную Мацумото на стреме, Ичимару Гин проскользнул в палату и удобно устроился на кровати Кучики-тайчо, предварительно убедившись с помошью нескольких пинков, что Абарай спит, как младенец.

- Так мило, что вам уже лучше, Кучики-тайчо. Я так за вас беспокоюсь. Можно сказать, ночей не сплю.
- Экспериментальная терапия дает отличные результаты.

Молчание.

Гин жевал хурму. Бьякуя терпеливо ждал.

Молчание.

- Ну так что?
- Гриммджо Джаггерджек.
- А что с ним не так? По-моему, милый котеночек...
- Милый. Как Зараки в брачный период.
- Ах да, помню-помню, как он одалживал у меня парадное катагину на первое свидание с Рецу-сан...
- Я до сих пор поражаюсь, как он в него поместился.
- А может, у меня на самом деле богатырское сложение, которое я удачно скрываю?
- А может, у меня прямо здесь - огромный запас хурмы, который я тоже удачно скрываю?

- Понял. Кого мне для вас убить?
- Гриммджо Джаггерджека.
- Не преувеличивайте, он вам ничего такого не сделал.
- Его следует поместить туда, где его присутствие уместно.
- А в вашей кровати его присутствие неуместно, что ли?
- В противном случае я не застрял бы здесь с недолеченными ребрами.
- Хурма...
- Гриммджо.

- Ну что вы так горячку порете, Кучики-тайчо... Куда я его должен девать, в приют для бездомных животных?
- Я не настаиваю, чтобы вы лично им занимались. Вы можете кому-нибудь его продать.
- За такой товар мне, чего доброго, придется доплачивать, чтоб забрали... Это чудо, что Унохана согласилась его приютить. Не представляю, что полезного она в нем нашла.
- Он греет как печка, этого у него не отнять.
- У меня как-то не было возможности узнать его с такой стороны.
- По вам не скажешь, что вы страдаете от недостатка тепла.
- Потому что Изуру держит под столом запасные пледы.
- О.
- Что "о"?
- О, ваш лейтенант.
- Не трожьте моего лейтенанта, охальник! У вас свой есть!

- Признаться, я вам завидую.
- Не понял? С Абараем что-то не в порядке? Обещали же, что снимут гипс и он будет как новенький.
- К сожалению, пока что это не так.
- Ну право же, где-то под покровом бинтов и гипсовым панцирем его лейтенантская душа осталась прежней...
- Да вы поэт, оказывается.
- Сейчас глубокая ночь, а я торчу здесь и занимаюсь вашими идиотскими проблемами. Ради этого можете и потерпеть мои скромные поэтические экзерсисы. Скажите наконец, чего вы от меня хотите.
- Этот кот должен убраться отсюда.
- Потому что...?
- Потому что в его присутствии я не могу позволить себе даже почесать своего лейтенанта. Это животное смотрит.
- На вас всю жизнь кто-то смотрит, и до сих пор вас это мало беспокоило.
- До сих пор я удачно скрывал свое беспокойство. И потом, почесывание не относится к актам, которые допустимо совершать публично.
- Да что вы говорите... Прошу, увольте меня от зачитывания вслух по памяти инструкции по эксплуатации лейтенантов.
- Боюсь, вам это вряд ли чем-то помогло бы.
- Почему же?
- Я еще не забыл, как вы гонялись за вашим лейтенантом по всему Сейрейтею.
- Это был особый случай. В конце концов, я вернулся домой с войны и соскучился! И вообще, мы говорили о вашем лейтенанте, а не о моем. Так что с ним не так?
- С ним все хорошо, благодарю вас. И чем меньше вы будете о нем беспокоиться, тем лучше для него и для вас тоже. Проблема не в нем, а в этом Эспаде, страдающем окотением личности. Вы должны поговорить с Уноханой.

- Почему я и почему именно с ней? Можно я лучше поговорю с Комамурой?
- Почему с Комамурой-тайчо?
- Потому что он тихий, смирный и вообще в трауре по Канаме-сану, а Унохана первым делом найдет, от чего меня срочно нужно лечить, и тут же запрет в палате точно так же, как вас.
- И тем не менее, поговорите с ней.
- С какой стати я должен это делать?
- За хурму.
- Неубедительно.
- Ради общего блага.
- Тем более неубедительно.
- Ради вашего блага.
- А еще говорят, что у вас нет чувства юмора...
- Сделайте это ради меня.
- О?
- Пожалуйста.

- И что я должен сказать Унохане-тайчо?
- Что ее новый терапевт неплох, но его профессиональные навыки нуждаются в... шлифовке. Что его следует направить на обучение под руководством компетентного в вопросе лица.
- Куроцучи Нему? Компетентнее лица и придумать сложно.
- Она не умеет обращаться с кошками.
- А кто умеет? Да еще и при этом на хорошем счету у Уноханы-тайчо?
- Ее лейтенант.
- У Котецу Исане аллергия.
- Не тот лейтенант, тупица.
- ...
- Совершенно верно.
- Ой...
- Совершенно верно.
- Гениально.
- Спокойной ночи.
- Вы такой чуткий и внимательный, Кучики-тайчо...
- Убирайтесь. Хурму пришлют вам еще до завтрака.
- Если вы, не приведи ками, разбудите Изуру, возможны человеческие жертвы.
- Я слышал, в последнее время Кира-фукутайчо встает не особенно рано... если точнее, около полудня. Не слишком ли вы его утомляете?
- Вынужден признаться, Кучики-тайчо...
- Слушаю вас?
- Я его очень, очень утомляю... я без конца его тискаю, и щекочу, и чешу, да...
- ВОН!
- Сладких вам почесательных снов, Кучики-тайчо. И поздравляю с окончанием фелинотерапии.
- Я... вам пришлют очень, очень много хурмы.

-------------------------------------------------------------------------
Госпожа главврач, оснащенная своей потрясающей косой, говорила с ним ласково и доброжелательно, но Секста все равно пришел в отчаяние. Мало того, что план по изгнанию из Сейрейтея с треском провалился, так еще и придется покинуть насиженное место в не таком уж плохом госпитале и отправляться черт-те куда. Конечно, Унохана-сан очень гладко и убедительно вещала о необходимости обучения, корочках по охране труда, курсах первой помощи и условно-досрочном освобождении, но всем известно, что за такими словами кроется.

Капец котенку.

Его запихнут в какой-нибудь дом престарелых, запретят даже выходить в ресуррект, и заставят учить латинские названия мышц или тайский массаж без когтей. Гриммджо чуял за этим одетую в метафорическую белую перчатку руку капитана Шестой дивизии. Мурлыканье все-таки его достало, и подлый змий решил отомстить.
Черт.

Нет, надо было что-то делать. Зарекомендовать себя на новом месте, что ли. Если верить болтовне шинигами, его кототерапия биосигналами и правда якобы помогала пациентам. Значит, после этой самой повышенной квалификации он сможет вернуться в Готей-13 и снова начать искать лазейки, которые приведут его к Куросаки и его команде...
Орихиме!

Эта принцесса знает, как обращаться с больными. Вылечит кого хочешь. Он, Гриммджо, на собственной шкуре в этом убедился. Все три ряда зубов глухо заскрежетали при воспоминании о том, как он утратил и снова вернул расположение бывшего господина. Может, удастся повернуть дело так, чтобы его отправили учиться именно у человеческой девчонки? Ради того, чтобы добраться до Куросаки, Гриммджо был готов почти на все, даже на то, чтобы носить заколочки-цветочки в волосах.
Даже если заколочки будут ярко-красные.

Унохана-тайчо тем временем продолжала что-то рассказывать:
- Неизменная доброта и сердечность... Ясный ум...

Да. Точно. Надо поговорить с ней. А может, его и так отправляют доучиваться к Орихиме, без разговоров. Вроде пока звучит похоже. Это было бы... логично, что ли.

- Подход к пациентам... Целительский талант... Рейацу на уровне капитана...

Он вытерпит даже висюльки на хвосте, если потребуется. Но вот на хвосте они не должны быть красными...

- Отличная учеба в Академии, блестящая карьера в Готей-13, долгое время был моим лейтенантом...

А? О ком это она? Гриммджо очнулся от раздумий как раз в тот момент, когда мини-гарганта прямо у него перед носом уже закрывалась.
- Кто это? - пробормотал он обморочным голосом. Унохана фирменно улыбнулась:
- Позвольте представить - Гриммджо Джаггерджек, бывший Эспада...
- Привет-привет, сынок. Чертовски раз познакомиться.

Гриммджо подозрительно прищурился. Мужик был здоровый и широкоплечий, улыбался как Зараки после первой травмы, и сердечность от него исходила довольно пугающая. Все это никак не вязалось с Четвертой дивизией и врачебной практикой, ну да ладно. Тот же Айзен-сама вовсе не был с виду похож на человека, у которого волшебный шарик в пузе. Внешность может быть обманчива. Хорошо хоть Улькиорра всегда выглядел как летучая мышь, которой он, собственно, и являлся. Это успокаивало.

- Привет, - буркнул Секста. Унохана без видимого усилия сунула его переднюю лапу в мощный кулак странного мужика для торжественного рукопожатия.

- А это - мой бывший лейтенант и давний хороший друг... Отличный врач и твой новый наставник и учитель, Гримм-чан. Надеюсь, что вы поладите...

---------------------------------------------------------------------------------------
* Каракура *

Уроки достали, Кейго задолбал, а Кон точно был ниспослан свыше как кара за неизвестно какие грехи. Вот так-то. В жизни Куросаки Ичиго в последнее время не было решительно ничего мало-мальски хорошего. Даже сок в пакетике ему продали просроченный.

Всюду жулики.

Никому нельзя верить. Дома одна радость - всегда знаешь, откуда ждать удара. Ичиго вошел в кухню и отработанным жестом уклонился от традиционного папаниного приветствия.
Приветствия не последовало.

Ичиго забеспокоился и открыл один глаз. Неужели папаня сегодня экспериментирует с атаками со спины? Или, чего доброго, прячется в холодильнике? Или...

Чего?..

Куросаки Ишшин стоял возле стола с помидором в одной руке и луком в другой, и излучал безмерную радость при виде дорогого отпрыска:
- Сынок!!! Угадай, какой у нас для тебя сюрприз!
- ...

Сюрприз кивнул, уткнувшись в чашку с молоком. Карин чесала его за ухом, Юзу восседала у него на коленках, а Кон был удачно зажат где-то между ним и спинкой стула.
- Ы...
- Итак, - объявил Ишшин - мы приняли на практику иностранного студента.
- Ы?
- Это Гримм-чан из, эмммм, издалека. Он будет изучать физиотерапию.
- Мрррр...
- Ы.
- Он станет для тебя братом! Можешь обнять его прямо сейчас!
- Ы?!
- Кстати, вы можете спать в одной комнате. И делиться гардеробом.
- Ы...

Гриммджо Джаггерджек поправил на груди бейджик с надписью "Клиника Куросаки". На его физиономии разливалось абсолютное блаженство.

@темы: Ренджи, Флафф, Джен, PG13, Переводы, Юмор, Бьякуя, Гриммджо, Фанфики, Сейрейтей

---

Джио Вега/Сой Фон

[Hexachrome]

За неточности в одежде и внешнем виде заранее извиняюсь: гуглить было влом, рисовала по памяти :Р

@темы: Фанарт

---

Почти кавайный Ичиго

[Green lime hollow]

@темы: Ичиго, Фанарт

---

Looney Bleach

[S O N I C]

Переделка вот этого:



Под персонажей из Блича:





































-----
Источник.

@темы: Стеб, Юмор

---

Вне зоны действия

[rony-robber]

Бета: наличие отсутствия
Рейтинг: PG
Жанр: не совсем ангст
Пейринг: Ичиго/Рукия, мимокрокодилами упоминаются Чад, Исида и Орихиме
Общее предупреждение: нет
Размер: драббл
Содержание: в ожидании того, когда что-нибудь, наконец, произойдёт
Дисклеймер: персонажи, придуманные Кубо Тайто, принадлежат Кубо Тайто; эмоции принадлежат мне. Никаких финансовых целей не преследую – написано исключительно на почве любви к Бличу. Размещение фика – с согласия автора. Ссылки приветствуются.
От автора: злые мысли по следам последних глав манги.

...

***
Он и раньше-то никогда не забывал взять с собой эту уже порядком потрёпанную деревяшку. И выходя из дому, всегда засовывал её то в сумку, то в задний карман джинсов. Много она для него значила.
А теперь он боялся расстаться с удостоверением даже на минуту. И боялся себе в этом признаться. Боялся, и потому злился.
До одури, до кровавых чёртиков в глазах.
Потому-то и ходил бывший шинигами Куросаки Ичиго не то что мрачнее тучи – темнее грозового фронта, возвещающего новый период оледенения.
Почти два года ни сна, ни продыха от мыслей. И не видать ни зги, сколько не смотри в пучины собственного бездонного да многослойного «я». Которое, издевательски поржав напоследок, кануло куда-то в глубины подсознания. Как там говорится у великих: если долго глядишь в бездну, будь готов, что бездна начнёт смотреть в тебя, да?
Личная необъятная бездна Ичиго Куросаки самым натуральным образом игнорировала собственного владельца.
А теперь вот навалилось всё кучей. Исида, сволочь очкастая, лежит измочаленный в больнице и строит из себя наследного принца. Благо, есть в кого строить.
Чад, оказывается, успел спутаться с этой мутной компанией от которой не знаешь чего ожидать. Нет, Ичиго, конечно, не великий стратег и тактик, но и не дурак ведь. Понимает, что все эти повелители душ кукольных коробок и коньяка в стаканах, не просто так за него взялись.
Не нравился ему взгляд Гинджо. Ох, не нравился…
А тут ещё и Орихиме влипла, кажется. «Опять?!» - возмутился было внутренний голос (обычный голос, а не ехидное ржание белого королевского жеребца). Но Ичиго быстро заткнул в себе этот жалкий вопль и только больше нахмурился.
У него не было сил.
Мимолётный всплеск чёрт пойми чего – это не сила. Не то, что позволит взять, наконец, ситуацию в свои руки и защитить всех, кто в этом нуждается.
Это не сила, а просто издевательство какое-то!
А ещё – как будто в насмешку, как будто и без того ему было мало – эта треклятая деревяшка-удостоверение оказалось чем-то вроде приёмника. У Ичиго было абсолютно мерзкое ощущение, что он попал на необитаемый остров со спутниковым телефоном в руке, на экране которого мигнуло и погасло последнее деление зарядки. Спасение, голоса, надежда – только что они были здесь! И вот их нет. Нет как нет.
И тишина в эфире. И только в пустом черепе бьётся одна лишь мысль – что это было?
Рукия.
Он слышал её голос. Это точно был её голос. Взволнованный, возмущённый. Низкий, чуть сорванный от волнения. За него?
Да что там, мать их, творится в этом треклятом Сейрейтее!
Ичиго мысленно взвыл.
Почему она не придёт и всё ему не расскажет? Почему она не придёт! Он бы почувствовал. Даже не видя, почувствовал бы её присутствие!
Маленькая гордая дура!
Ичиго поймал себя на том, что стоит, привалившись к какому-то бетонному забору, и с ненавистью стискивает в руке деревянный значок. Кромка впивалась в ладонь, а он всё сжимал пальцы, надеясь то ли раскрошить, то ли выдавить из дерева хоть звук.
Тишина.
Куросаки мучительно скривился.
«Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети» - столбцом иероглифов сверкнуло перед глазами.
На мгновение захотелось шарахнуть удостоверением о бетон, разможжить древесину в щепу.
Он был зол. Чертовски зол.
Но за пеленой злости уже маячила пока ещё зыбкая надежда. Она уже появилась. Хищным чёрным росчерком сверкнув на излёте.
Ичиго усмехнулся: ну, ничего, дождётесь у меня. Дождётесь меня.
Куросаки сунул удостоверение в карман и прищурился на заходящее солнце.
Ожидайте ответа, господа шинигами.
И мало вам не покажется.
Особенно тебе, Рукия.

@темы: Ичиго, Рукия, Драбблы, PG, Фанфики

---

[МКБ-10]

Любимые герои в образе веселых трансов из «Вонгу Фу, с благодарностью за все! Джули Ньюмар»

 serranef, поправляйся поскорей, мы тебя ждем и любим!

upd! написавшего фик по этой фем-гендер-бендер-троице аффтар будет нежно и страстно любить, кормить печеньками и рассмотрит вариант продажи в рабство
))))

@темы: Айзен, Юмор, Фанарт, Гин, G

---

[Eneada]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

...

[Тень от Половины Пятого]

Название: Страшная месть
Автор: Тень от Половины Пятого
Бета: Я сам по себе мальчик, свой собственный. (с)
Фандом: Bleach
Жанр: миник, флафф, Н!
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Куроцучи Маюри, Куроцучи Нему и мельком кое-кто еще
Дисклеймер: Во всем виноват Кубо Тайто.
Перепост: с разрешения автора
Для и по заявке:  Alima-hellcat

Куроцучи Маюри, капитан Двенадцатого Отряда тихонько мурлыкал себе под нос, с упорством, достойным лучшего применения, вытягивая из развороченного брюха пустого что-то длинное и липкое. Липкость упорствовала, но Маюри был терпелив. Только время от времени немелодичное мурлыканье становилось то почти неслышным, то повышалось в тональности, порой переходя в нечленораздельные подвывания.
Нему знала, если у отца хорошее настроение – жди беды.
Впрочем, это еще как посмотреть. С точки зрения обычного шинигами, контактирующего с капитаном Двенадцатого редко и исключительно по необходимости, любое действие Куроцучи-сама могло расцениваться, как мини-катастрофа масштаба отдельно взятой сейрейтейской вселенной. А вот Куроцучи Нему, являющейся, так сказать, плотью от плоти ученого капитана и по совместительству его лейтенантом, и поэтому вынужденной общаться с ним постоянно, - ежедневные выходки Маюри-сама давно уже казались детскими игрушками.
Уж Нему-то хорошо знала, на что действительно способен ее отец. Нет. Капитан. Любое упоминание об их с Нему родстве вызывало у Маюри приступы неконтролируемой ярости. Пощечина за «отца», правой под дых за «папу» и ногой в живот за «папочку». Последняя «ласка» доставалась Нему лишь однажды, в детстве, когда по незнанию она попыталась приласкаться к отцу. Живот болел два дня. Куроцучи Нему была умной девочкой, больше она таких ошибок не повторяла.

Упорство капитана наконец-то вознаградилось. Липкая дрянь неожиданно выдернулась из тела холлоу, рука Маюри непроизвольно отлетела и попала по лицу застывшей рядом Нему.
- Чертова кукла! – прошипел Куроцучи-старший, со злостью глядя, как Нему размазывает брызнувшую из носа кровь. – Не хрен всякий раз под руку лезть!
- Пдошу пдощения, Кудоцучи-тайдё, - Нему согнулась в виноватом поклоне, зажимая ладонью разбитый нос.
- Иди умойся, - Маюри недовольно поморщился и отвернулся, тут же потеряв к своей так называемой дочери всякий интерес.

В туалете Нему оперлась руками о раковину и взглянула на себя в зеркало. Торчащие из носа окровавленные ватные жгутики делали ее похожей на вампира. Нему вдруг стало ужасно обидно – в конце концов, разве она виновата, что ее отец – сумасшедший ученый? Родителей ведь не выбирают. А ей иногда так хотелось простого человеческого счастья… Так, стоп, с человеческим счастьем мы, пожалуй, переборщили. Короче, Куроцучи Нему ужасно надоело терпеть гадкое отношение своего так называемого отца.
- Чертова кула Нему! – Куроцучи-младшая состроила зеркалу гримасу. – Бесполезная Нему. Дура Нему.
Чем витиеватее становились ругательства, тем больше Нему злилась. А как вы понимаете, для создания, которое до этого не выходило из себя ни разу в жизни, подобное состояние чревато. И Нему исключением не стала.
Хрясь!!! Зеркало и стена, на которой оно секунду назад пребывало, разлетелись на сотню тысяч крошечных осколочков, щедро усыпав пол и саму Куроцучи белой известковой пылью. Нему выдернула руку-сверло из стены, глубоко вздохнула и оценивающе воззрилась на образовавшуюся внушительного размера дыру. От сознания того, что подобная же дыра может быть проделана ею где угодно, ну, например, в животе одного вышеупомянутого склочного субъекта, у Нему потеплело на сердце. Однако, будучи все-таки дочерью ученого, а, значит, обладая вполне рациональным мышлением, Нему все же понимала, что Куроцучи-старший подобное с собой обращение вряд ли потерпит, и лично для нее, Нему, последствия могут стать самыми плачевными. Как ни крути, требовалось присутствие третьего лица. При этом, лица, желательно не отягощенного излишним интеллектом.
Уголки губ Нему поднялись вверх ровно на один градус. И если бы Маюри видел сейчас творение рук своих, он, вероятно, презрел бы весь свой пафос и искренне признал, что где-то при создании совершенно безэмоциональной дочери явно не доработал. Куроцу-младшая улыбалась. В ее голове уже вовсю крутились бесчисленные шестеренки, обдумывая и уточняя изощреннейший план.
- В конце концов, месть – это блюдо, которое следует подавать холодным, - пробормотала Нему себе под нос, покидая разрушенный ватерклозет. В глазах бывшей прилежной ученицы и послушной дочери, а ныне тайной заговорщицы большими буквами горело: «Ах, папА, вы еще плохо меня знаете».

- Я очень рада, что Куроцучи-тайчо, наконец, согласился пойти на контакт с нашим отрядом, - капитан Четвертого Отряда Унохана улыбнулась. – Я давно говорила, что для успешной работы нам просто необходим доступ к некоторым важным сведениям, получаемым в вашей лаборатории.
- Именно поэтому Куроцучи-тайчо хочет, чтобы от вашего отряда к нам был откомандирован один из офицеров для обучения и обмена опытом.
Если бы мы рисовали мангу, а не сочиняли глупый стебный фанфик, нам, вероятно, следовало бы в этом кадре над головой каменно-спокойной Нему нарисовать еще один кадрик с какой-нибудь адской диформой, отражающей ее текущее эмоциональное состояние. Увы и ах, Кубо-сама не предусматривал для этого персонажа подобного изъявления эмоций, поэтому придется обойтись без диформ. Скажем только, что умей Нему радоваться, она сейчас плясала бы джигу-дрыгу от радости. Ибо обнаружилось, что, как ни посмотри, врать дочь своего отца умеет виртуозно.
Унохана Рецу с милой улыбкой отпила зеленого чаю и поинтересовалась:
- Возможно, Куроцучи-тайчо имеет на примете какую-нибудь подходящую кандидатуру? Я, видите ли, не могу сейчас отпустить к вам Котетсу-фукутайчо. Поэтому если у вашего отряда есть пожелания…
- Да, конечно, - Нему с каменным лицом кивнула. – Мы вполне понимаем, что у вас и у лейтенанта Котетсу много работы, поэтому Куроцучи-тайчо уже выбрал подходящего офицера.

- Да какого хрена?! – раздраженный голос капитана Двенадцатого Отряда было слышно за три коридора. – С какой это стати она решила, что я соглашусь пустить этих недоделков в мою лабораторию? Что там она сказала, повтори-ка?
- Унохана-тайчо хотела бы наладить контакты с Тринадцатым Отрядом, в связи с чем для обмена опытом и информацией посылает к нам одного из самых лучших своих офицеров для прохождения…
- …Обучения и совместной тренировки, бла-бла-бла, - передразнил Маюри. – Мой ответ – нет.
- Унохана-тайчо просила так же добавить, что она очень настаивает, - ровный голос Нему приобрел странные нотки. – Очень настаивает.
- Очень настаиваю, - милая улыбка капитана Уноханы заставила левый глаз Куроцучи-тайчо нервно задергаться. Маюри лучше бы еще раз стал зеленой слизью, чем признался кому-либо, что одна только улыбка этой страшной женщины нагоняет на него адскую меланхолию и желание убить себя об ближайшую стену. Капитан Двенадцатого поморгал – естественно, никакой Уноханы-тайчо в лаборатории не было.
- Ладно, я еще поговорю на эту тему с Главнокомандующим, - вздохнул глава Отдела Разработок. – Кого, хоть, прислали-то?
- Унохана-тайчо уверила меня, что это один из самых способных ее офицеров, - если бы Маюри не был настолько погружен в мысли о том, какого черта снова нужно от него этой вредной бабе, он наверняка бы заметил некоторый оттенок злорадства, мелькнувший в обычно бесстрастном голосе своего лейтенанта. Однако в мысли Маюри был все-таки погружен, поэтому ничего такого не заметил. А, как показали дальнейшие события, стоило бы.

- Седьмой офицер Четвертого Отряда Ямада для прохождения обучения прибыл, - бойко отрапортовал Ханатаро. Маюри сник.
«Признайся хотя бы сам себе, - размышлял глава ОТР, скучливо рассматривая присланного мальчишку. – Могло быть и хуже. Значительно хуже».
Ханатаро отступил на шаг назад, споткнулся о протянутый провод, неловко взмахнул руками, снес локтем пару пробирок и грохнулся-таки на пол, прихватив с собой некстати подвернувшегося Акона.
«Признайся хотя бы сам себе, - страдальчески скривился Куроцучи, глядя, как ассистент с трудом поднимается с пола, потирая ушибленный рог, а ценнейшие препараты растекаются по полу бесполезной лужицей. – Хуже уже некуда».

За неделю, которая прошла с момента старта эксперимента по обмену опытом Куроцучи Маюри лишился трех подотчетных образцов холлоу, около литра драгоценнейшего препарата по восстановлению тканей, бесчисленного количества стеклянной лабораторной тары и одного ассистента (Акон угодил-таки в Лазарет, оказавшись в опасной близости от Ханатаро и газовой горелки). Из приобретений, полученных главой ОТР за это время, стали в основном седые волосы. Очень много седых волос.
К оправданию седьмого офицера Ямады можно сказать только одно – он понятия не имел о коварном плане Нему и искренне верил, что попал в Двенадцатый исключительно для обмена опытом. А потому, пообещав Унохане-тайчо проявить рвение, со всей ответственностью его проявлял, усердно мешаясь под ногами, поджигая ассистентов и прибавляя Куроцучи седых волос.
К концу недели было установлено, что если Куроцучи-тайчо продолжит седеть с той же скоростью, то еще через неделю станет совершенно седым, а, возможно, и вовсе облысеет – была за Маюри подмечена эта новая нехорошая привычка – рвать на себе волосы.
Поэтому на совещании отряда было постановлено курс обмена опытом считать законченным, седьмого офицера отослать обратно в отряд в обмен на оклемавшегося Акона и впредь имени Ямадо Ханатаро в присутствии капитана не упоминать.

Прощались всем отрядом. Провожали до ворот и долго махали вслед платочками. Ставший чувствительным Маюри даже всплакнул. Правда, по возвращении в лабораторию он всплакнул еще больше, когда выяснилось, что, уходя, невнимательный Ханатаро забыл сменное белье, мочалку и левый варадзи с порванным ремешком. Зато, видимо, взамен, умудрился прихватить с собой лабораторный халат, любимую подушку-думочку Маюри и баночку с ценнейшим образцом мозга холлоу.
Куроцучи, крайне расстроенный пропажей подушки-думочки, заперся в своем кабинете и два дня ни с кем не разговаривал. На третий день Нему, принесшая капитану на подпись ежемесячный отчет, обнаружила за сгорбленным и как-то похудевшим телом капитана, открывшего-таки дверь, крайнюю степень беспорядка, поломанную мебель, а так же мишень для дартса с фотографией Уноханы Рецу в центре.
Если бы мы рисовали мангу, а не сочиняли глупый стебный фанфик, нам, вероятно, следовало бы в этом кадре над головой каменно-спокойной Нему нарисовать еще один кадрик с диформой, взрывающей хлопушки или пускающей из окон туалетную бумагу. Но, как мы уже помним, Кубо-сама диформ для безэмоциональной Нему не предусмотрел, поэтому обойдемся без них. Скажем только, что Куроцу-младшая пребывала в самом прекрасном расположении духа.

Прекрасное настроение покинуло Нему через три дня, когда более или менее пришедший в себя Куроцучи в очередной раз съездил дочери по лицу за случайно разлитый препарат. Данное происшествие утвердило Куроцучи-младшую в том, что не все жизненные уроки хорошо усваиваются, а иногда, в особо тяжелый случаях, требуют повторного проведения.

Когда на следующее утро лучшие офицеры Одиннадцатого и Шестого отрядов прибыли в казармы Двенадцатого для обмена опытом и укрепления межотрядных связей, глава ОТР тихо ойкнул и упал в позорный обморок.
- Чего это он? – почесал в затылке Абарай Ренджи, глядя, как снуют вокруг бесчувственного тела начальника ассистенты.
- У тебя таби так воняют, что меноса без занпакто завалишь, не то что капитана, - усмехнулся Мадараме Иккаку, за что тут же на месте получил по голове пробиркой. Блестящая лысина Мадараме заискрилась пуще прежнего и дала ростки, мгновенно покрывшись бурной кучерявой растительностью почему-то пронзительно розового цвета.
Заржавший было Юмичика тут же словил в лицо нечто губчатое, при ближайшем рассмотрении оказавшееся новым образцом мозга пустого.
Вобщем, когда третий офицер Тринадцатого Отряда Котэтсу и третий офицер Тринадцатого Отряда Котсубаки, опоздавшие из-за очередной ссоры по поводу того, кто больше уважает капитана Укитаке, явились в лабораторию, громить там оказалось уже почти нечего.

- Советом Сорока Шести были выделены средства на восстановление лаборатории, поэтому, как только вас выпишут, сразу можно будет приступить к работе, - рапортовала Нему лежащему на кровати Маюри. Капитан Двенадцатого отряда был в спешном порядке доставлен в Лазарет с диагнозом «крайняя степень переутомления».
Дверь палаты приоткрылась и в проеме показалась взлохмаченная голова.
- Добрый вечер, Куроцучи-тайчо, - радостно улыбнулся Ямада Ханатаро, входя.
- Ты посмотри только, Исане, - обратилась к своему лейтенанту вошедшая следом Унохана Рецу. – Ямада-кун явно делает успехи. Я никогда еще не видела, чтобы больные так быстро выздоравливали.
- От имени Куроцучи-тайчо приношу вам искренние извинения. Мы оплатим стоимость разбитого стекла и сломанной рамы.
Дочь своего отца Куроцучи Нему поклонилась вошедшим офицерам, бросила довольный взгляд на вусмерть раздрызганное окно палаты и удалилась.
Смотря вслед Нему, Унохана Рецу качала головой, улыбалась и думала, что в следующий раз при встрече нужно будет напомнить Куроцучи-тайчо, что уходить стоит все же через дверь, а не через окно.

И вместо послесловия.
Вы, может быть, спросите, а где же всему этому безобразию обоснуй? И почему капитан Куроцучи сразу не пошел к Генрюсаю? И неужели коварная месть Нему так и осталась не раскрытой? Честно говоря, мы и сами не знаем ответа. Но, знаете что, спросите у Уноханы тайчо. Мы уверены, она-то уж точно в курсе.

@темы: Маюри, Стеб, PG13, Фанфики, Сейрейтей

---

Сунусь с ними и сюда

[Urahara-kun]

@темы: Ичиго, Хичиго, Фанарт, Слэш

---

Клип

[resident trickster 1.0]

Видеоряд: Блич
Пейринг: Улькиорра/Орихиме
Жанр: стеб с элементами жестокого романса
Автор:  Лавандовый сахар, она же sunny_loxmi4
Дисклеймер: все исходники не мои, все трава - моя
Музыка: Жуки, "Влечение"
Немного о сюжете: Bad romance в русском стиле Вольное переосмысление улькохимовской сюжетной линии в целом и 159 серии в частности.



На рутубе - тут.

@темы: Орихиме, Улькиорра, Гет, Стеб, PG13, Клипы, Романс

---

Улькиорра

[Loquena]

Здравствуйте!
И снова я к вам с Эспадой)

@темы: Уэко Мундо, Улькиорра, Арранкары

---

Драббл

[Irina Balza]

Сама заявку подала, и сама же решила исполнить)))

Т27-33 Хирако|Aйзен. АУ, Исповедальня.

379 слов

аминь!

Набожно перекрестившись, молодой человек в очках в роговой оправе вошел в храм и, пройдя по боковому нефу под укоряющими взглядами святых, очутился перед исповедальней.
- Добрый день, падре, - он опустился на колени. В прорезях деревянной решетки виднелся длинноносый профиль в обрамлении светлых волос.
- Как твое имя, сын мой? – молодой голос с ленцой тянул гласные.
- Соуске.
- Хорошо, я слушаю тебя, Соуске, - ему показалось, или падре в самом деле зевнул?
- Вы не могли бы исповедать меня? Я согрешил, - Соуске покаянно опустил голову.
Священник тут же оживился:
- Согрешил? Как интересно! Только что современная молодежь может понимать в настоящих грехах? Что, спёр коробку гондонов из магазина?
Соуске изумленно помотал головой:
- Не-ет!
- Возжелал жену ближнего своего? Вот, помню, еще когда я учился в семинарии… Какая роскошная женщина торговала у входа лимонадом! Какая грудь! А бедра!.. – тут глаза святого отца лукаво блеснули: - Или ты больше по мальчикам, а, Соуске? – юноша покраснел, но возразить неугомонный падре ему не дал: - Тогда что? Злоупотребляешь алкоголем?
- Ферменты алкоголя разрушают печень. Вообще не пью.
- А вот это зря, - тонкий палец тыкнул в прорезь решетки, едва не попав Айзену в глаз. - Chateau Roc Taillade (Medoc) AOC, 2006, очень советую, изумительный букет, - падре Хирако мечтательно прикрыл глаза, будто заново переживая ощущения.
Юный Соуске только и мог, что ошеломленно моргать.
- Ну, может, ты хоть убил кого, а? – святой отец умоляюще потряс разделяющую их решетку. – Или покусился на убийство? Нет? Да как так жить можно? Ску-учно! – уголки широкого рта опустились в обиженной гримасе. – А мир ты, случаем, захватить не хочешь?
Айзен неуверенно пожал плечами:
- Вроде, нет.
- Ну так пошел к черту! Э-э, в смысле, господь тебе в помощь, проваливай отсюда! Отпускаю твои грехи.
- Н-но я даже не успел…
- А крестом по лбу? – Хирако задумчиво взвесил в руке массивный атрибут.
Айзен тугодумием не страдал, а потому, перекрестившись, мгновенно ретировался, обдумывая интереснейшую идею о захвате мира, так неосмотрительно поданную прелатом.
Сидящий в душной кабинке святой отец украдкой обмахнулся подолом сутаны. Жарковато. А на улице сейчас лимонад продают, такой прохладный, бодрящий…
- Исповедайте ме…
- Отпускаю все грехи! Следующий!
Вот так, при попустительстве отца Хирако, небесная канцелярия не узнала о трех убийствах, пятнадцати кражах, восьми изменах и одном задавленном котенке. Зато лимонад был такой вкусный…

@темы: АУ, Айзен, PG13, Драбблы, Юмор