[Глаз Бури]

Название: Назад, в прошлое
Автор: Katherin
Бета: Alira_Ayollo
Фендом: Bleach
Персонажи: Готей 13, Арранкары, Куросаки Ичиго
Рейтинг: PG-13,
Жанр: AU, ОСС
Размер: миди
Статус: в работе
Дисклаймер: Герои не мои и я на них не претендую.
Аннотация: Иногда простой отдых на море может обернуться путешествием в прошлое.
Предупреждение: Сильный ООС персонажей.
От автора: продолжение вот этого фика

Глава 13


Прямо возле четвертого полигона тайчо решили разделиться, чтобы одновременно возникнуть прямо на тренировочной площадке. Сказано – сделано и вот капитаны третьего, пятого, седьмого и девятого отрядов с четырех сторон красиво возникают на ней в разных сторонах, четко по четырем сторонам света, на трибунах. Однако они не учли, что трибуны были не в том состоянии, чтобы на них кто-то красиво возникал.
Кватра с интересом наблюдал за тем как грозные тайчо, с воплями и матами барахтаются в кучах щепок, пытаясь одновременно встать и повытаскивать занозы из разных интересных мест. Так и должно быть – безэмоционально отметил про себя арранкар – эти ничтожества должны копошиться у подножия трона его Владыки. Жаль только что сам Владыка этого не желает…
«И зачем ему везде пытаться заводить друзей? – несколько раздраженно подумал арранкар и заметил, что в последнее время он слишком много общается с Гриммджо. Впрочем, на его каменном лице этого совершенно не отразилось. - От них же куча проблем и никакой пользы! Да и к тому же их вечно приходится откуда-то спасать. Что эту рыжую женщину с силой отрицания, что высокомерного квинси, что эту мелкую противную шинигами, пытающуюся выжить его из шкафа в комнате Куросаки-сама. Красного вечно орущего бабуина из шестого отряда? Нет, этого спасать не требуется, он сам кого хочешь, спасет так, что мало не покажется, особенно окружающей среде. Так кого же он там забыл? О, точно, здорового молчаливого шкафа мексиканского производства. Из всех друзей Владыки от него меньше всего проблем. Молчит, не умничает и что самое главное – не пытается готовить!»
- Эй, ты, как-там-тебя, что здесь произошло? – прихрамывая и держась за сильно пострадавшую при падении пятую точку, спустился к тренировочной площадке Хирако.
- Четвертый офицер десятого отряда - Улькиорра Шиффер, - глядя пустыми глазами на то, как капитан пятого отряда пытается незаметно вытащить занозу из задницы, холодно представился Эспада. – Куросаки-сама был недоволен качеством строевой и боевой подготовки своего отряда.
- И что все это устроил твой капитан? – недоверчиво спросил Роуз, скептически разглядывая медитирующего Куросаки.
- Банкай, - просто ответил арранкар, не собираясь что-либо объяснять.
- А сейчас он… - несколько недоуменно протянул Лав, в конце вопросительно посмотрев на четвертого офицера десятого отряда.
- Куросаки-сама общается со своим зампакто, - мрачно поглядев на окруживших их с Владыкой тайчо, сообщил Улькиорра.
- Это надолго? – недовольно спросил Хирако, постукивая в нетерпении ногой о землю.
Шиффер посмотрел на капитана пятого отряда как на идиота, только что пальцем у виска не покрутил, но ничего не ответил. Арранкар не посчитал нужным разговаривать с шинигами у которого давно и конкретно потекла крыша, а просто пожал плечами. Впрочем, Шиндже тут же сам, без посторонней помощи уразумел, что сморозил явную глупость и несколько стушевался.
- А отряд? – задумчиво оглядывая разрушения ландшафта и прикидывая, скольким же из рядовых сегодня не повезло попасть под банкай своего нового тайчо, спросил Лав.
- Должно быть, уже построился на плацу, - безразлично пожал плечами Кватра.


*******


В этот раз, оказавшись в своем внутреннем мире, Ичиго знал куда идти. Как и в прошлое посещение Хоугиоку ждал его на самом большом небоскребе. Зангетсу так же неподвижно замер рядом с флагштоком – создавалось впечатление, что он так и не двигался с прошлого раза, несмотря на то, что они вместе с ним в банкае пытались познакомить воплощение королевской воли с Гетсугой Теншо. К слову, знакомство не состоялось, но временный шинигами все еще на это надеялся. Единственным новым с его последней встречи с артефактом, помимо изменений в его карьерном статусе и внешности, был Хичиго. Пустой прятался за спиной у зампакто, и судя по всему - мечтал слиться с декорациями. Пока он молчит, у него это отлично получается – не без удовольствия отметил Ичиго.
- Поздравляю с повышением до звания капитана, - без предисловий начал Хоугиоку, - однако теперь тебе нужно стать капитаном.
- Спасибо, конечно, но что ты имеешь в виду этим своим «стать»? – недоуменно спросил Ичиго.
- Напряги мозги, Куросаки, это полезное упражнение, знаешь ли, - менторским тоном начал отчитывать непонятно за что рыжика артефакт. – Подумай, чем ты отличаешься от остальных капитанов, помимо порядкового номера своего отряда?
Юноша присел прямо на окно небоскреба и принялся старательно упражнять свой разум. А ведь действительно, чем он отличается от них? Капитаны все такие разные… Как понять чего же у него нет такого, что есть у них? Все они много лет занимают свои посты и… Вот оно! Точно – опыт!
- Ну, они все гораздо старше меня и гораздо дольше варились во всей этой кухне. У меня совершенно не опыта управления отрядом, ведь во втором всеми делами занимались Йороуичи и Сой Фонг, а я был так, на подхвате, - несколько неуверенно озвучил результат своих размышлений временный шинигами.
- И это тоже правильно, но ты забыл и еще кое-что, - сдержанно похвалил его Хоугиоку. – Ты, должно быть, заметил, что в любом сражении в большинстве своем только ты и Ренджи сверкаете своими банкаями. Большинство же капитанов используют их только, в крайнем случае, предпочитая обходиться, кто просто шикаем, а кто еще и кидо. Некоторые из них даже в битве с Айзеном умудрились ни разу не использовать свой банкай, а это говорит, как ты понимаешь, о многом.
- Ямамото и Кеораку с Укитаке, - пробормотал себе под нос Ичиго.
- Да, - качнула капюшоном любимая погремушка Айзена. - Ты и Кенпачи своего рода исключения: твой зампакто в шикае, а его безымянный – в банкае. И не нужно делать такие большие глаза, и челюсть подними, - заметив какую реакцию вызвали его слова о Зараки, хмыкнул артефакт. – Да, его клинок на последней стадии высвобождения. Вот так, безо всякого знания имени своего меча и прочей фигни о взаимопонимании. Однако у тебя, Куросаки, есть возможность выйти из шикая, а у него из банкая – нет.
- То есть, как это мне «выйти из шикая»? – передразнил Хоугиоку временный шинигами. - А сражаться я, чем буду, умник? Как же я буду без зампакто? – возмутился он.
- Ого, так ты еще помнишь, как выглядит Зангетсу на первой стадии? Я поражен, – умиленно сообщило ему воплощение воли короля Общества Душ. – А слова, для активации шикая помнишь?
- Да, - коротко ответил недовольный бестактным вопросом джубантай-тайчо.
- Вот и отлично, - обрадовался его собеседник. – Для того чтобы отменить активацию шикая, тебе нужно здесь, в своем внутреннем мире, войти в транс и дать команду своему зампакто, - пояснил Хоугиоку, кивнув в сторону сверлящего его недовольным взглядом Зангетсу. – А теперь давай, устраивайся по удобнее и…
- Стоять! – рявкнул Ичиго, понимая, что еще каких-то пару секунд и этот хитромудрый гад в фиолетовом опять исчезнет. – Ты так и не ответил на мой вопрос. Как мне сражаться без меча? Я что буду отмахиваться своим обломком от Пустых? Или прикажешь мне прогуливать тренировочные бои с Кенпачи?
- Тоже мне, нашел проблему, - совсем по-человечески фыркнул артефакт. – Найди самый обычный меч из тех, что используют в Академии Шинигами для первогодок, и тренируйся с кем хочешь в свое удовольствие. А косить Пустых можно и бакудо, знаешь ли, - менторским тоном заявил он, возмущенный тем, что ему приходится объяснять Куросаки простые истины. – А если никто не видит, то и серо. И вообще, кто из нас двоих обучался суппер-мега-крутым приемам рукопашного боя у Урахары? – риторически поинтересовался у пробегающих по небу облаков Хоугиоку.
- Ладно-ладно, я понял, - буркнул пристыженный шинигами, принимая позу лотоса.
- Вот и отлично, до скорого, Куросаки, - саркастично сообщила ему фигура в фиолетовом растворяясь в воздухе.

После ухода Хоугиоку Ичиго еще несколько минут задумчиво посидел-помедитировал, старательно пытаясь на расстоянии войти в контакт с Зангетсу, но вскоре бросил бесплодные попытки.
- И что он от меня хочет? – раздраженно цокнул он, дергая себя за одну из трех прядок челки.
- Король, ты что совсем тупой или у тебя мозги работают только в присутствии этого мудака в фиолетовом тряпье? – издевательски поинтересовался Пустой и расхохотался неприятным металлическим смехом. Он был раздражен тем, что ему пришлось весь разговор с артефактом просто стоять за спиной зампакто и не отсвечивать, и теперь искал любой повод, чтобы устроить драку. Юноша это прекрасно понимал. Понимал его и Зангетсу – наверное, даже лучше него.
- Хичиго… - коротко проговорил зампакто сверля белобрысую шизу своего хозяина очень многозначительным взглядом.
- Понял, не дурак, - ответил арранкар и пропал.
- Почему ты медлишь, Ичиго? – отстраненно спросил клинок. - Я же знаю, что ты можешь.
- Я думал, тебе это не нравится, старик, - пожал плечами Куросаки.
- Это правда… но, вынужден признать, что Хоугиоку прав и переход на первую стадию был бы отличной тренировкой для тебя, - подходя ближе к своему шинигами, будничным тоном сообщил ему Зангетсу.
- Ты уверен? – удивленно изогнул бровь джубантай-тайчо, которому совершенно не улыбалось остаться без своего ставшего уже таким привычным тесака.
- Абсолютно, - немногословно заверил его старик.
- Что ж, - разочарованно вздохнул юноша, закрывая глаза и сливаясь со своим внутренним «я». Он уже понял, что сыграть полное незнание предмета не прокатит – меч раскусил его на раз, - приступим.

...

А где-то там, в реальном мире, на глазах у изумленных капитанов и арранкара, лежащий на коленях Куросаки Ичиго огромных размеров тесак, начал медленно, миллиметр за миллиметром, исчезать.

@темы: Урахара, Йоруичи, Укитаке, Иккаку, Ичиго, Вайзарды, АУ, Улькиорра, Маюри, Айзен, Рангику, Зараки, Джен, PG13, Приключения, Юмор, Кераку, Занпакто, Бьякуя, Юмичика, Арранкары, Нелиэл, Гин, Гриммджо, Фанфики, Сейрейтей

---

"Последователи, армия, крепость"

[Neon_lights]

Название: "Последователи, армия, крепость".
Автор: Neоn_lights
Фандом: Bleach
Дисклеймер: не моё
Жанр: Дженерал
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Айзен Соуске, Хогьёку, Ичимару Гин.
Предупреждение: возможен OOC, спойлеры глав манги (начиная с 500 или где-то около того). Не бечено.
Саммари: Айзен Соуске проиграл, но он готов начать всё сначала.
Размер: мини.
Статус: закончен.




Айзен Соуске слишком поздно понял, что Хогьёку нравилось вести себя по-человечески. Единственный его просчет, и план, вынашиваемый десятилетиями, рухнул как неумело выстроенный карточный домик. Боги, к которым он хотел стать ближе, как оказалось, находили человека достаточно забавным, чтобы начать перенимать некоторые его повадки. Непростительно не знать об этом, когда рвешься на небеса.

Падать пришлось долго. Несмотря на неудачу, постигшую его в конце, он сумел забраться достаточно высоко.

Его победил мальчишка, пусть не совсем обычный, но всё же мальчишка. Его судили те, кого при других обстоятельствах он мог бы убить одним лишь движением. Даже не ударом. Его посадили в клетку, как зверя, с которым не сладить, посадили те, кто не так уж и далеко ушел от обезьян.

У Айзена Соуске больше не было последователей, армии, надежной крепости. Всё, что у него осталось – камень в груди, который теперь не желал помогать ему, и время. Много времени...
Маленькая вечность для того чтобы умерить разыгравшуюся гордыню и найти, где именно он допустил ошибку.

В конце концов, загадка оказалась не такой уж и сложной. Жаль только, что понять, в чем дело, не получилось до того, как его посадили на цепь. Раньше у него было слишком много забот…

Хогьёку училось быть человечным.

Ему нравилось внимание и не нравилась тишина. Это Айзен заметил почти сразу. В тишине камень всегда оставался холодным, сколько бы его ни держали в руках, в то время как чужое присутствие заставляло его пульсировать ровным, довольным теплом. Впрочем, Хогьёку не было всеядно. Ему нравилось выбирать. Оно достаточно прохладно относилось к шуму, который издавали Нноитора и склочная фракция Халибел, и оставалось безразлично к отстраненной речи Улькиорры. Чуть лучше дела обстояли с невнятным бормотанием увлеченного своими экспериментами Заэля; немногословного Тоусена, как ни странно, камень тоже принимал вполне благосклонно.

На Гина Хогьёку реагировало особенно остро. Достаточно было пары смешков Ичимару, наблюдавшего за ссорами мелких пустых, и камень начинал нагреваться и беспокойно трепыхался в ладони.

Впору было вспомнить о лейтенанте Мацумото, о том, что некоторые люди, женщины, испытывают слабость к змеям, но поверить в то, что дело было именно в отношении, в предпочтениях, а не в особенностях чужой реяцу, Айзену в голову не пришло.

Мысль о чем-то подобном появилась лишь в Каракуре, когда Гин лишился руки. Вернувшись к своему владельцу, Хогьёку коротко вспыхнуло, обжигая, точно так же, как и после смерти Тоусена. Выражая свое недовольство.

Оно было радо вернуться. Было радо быть причиной спора, подтверждавшего его значимость, но в то же время не хотело оставаться лишь объектом чьего-то желания. Камень хотел желать сам, и он желал - всё, что мог предложить ему Айзен.

К тому времени Хогьёку научилось быть жадным. Ему достался хороший учитель.

Дело, конечно же, было не только в Ичимару. Увлеченный подъемом на небеса, Айзен упустил из виду множество мелких деталей, касающихся привязанностей камня, исполняющего желания. Стремясь избавиться от всего, что когда-то делало его человеком, а позже шинигами, он не заметил, что орудие, помогавшее ему идти дальше, ценит его последователей, армию и крепость куда больше него самого. И если он сам без особого труда готов был оставить всё это позади, Хогьёку на этот счет имело другое мнение.

Так они оказались взаперти. Так Айзену Соуске пришлось начинать всё сначала.
Для того чтобы вернуть расположение Хогьёку, ему с лихвой хватило года.

***

В день, когда они покинули Сейретей, воздух был пропитан запахом гари и крови. После каждого вздоха на языке оседал металлический привкус, хотя красного вокруг было мало. Зато повсюду была реяцу – та, которую выпускали, чтобы укусить противника побольнее, или же та, что оставалась после убитых рядовых. Мертвая. Она исчезала не сразу, ещё какое-то время плавала перед глазами постепенно гаснущим прозрачным сиянием. Более сильная медленно оседала вниз и замирала почти у самых ног подобием густого тумана, мешающего идти. Шагая в суматохе по Сейретею, Айзен несколько раз видел, как неуклюжие шинигами спотыкались о духовную силу своих погибших товарищей.

Сейретей жгли, а он вдобавок ещё и горел изнутри. Паника распространялась по рядам младших офицеров как чума. Лейтенанты и некоторые капитаны первое время умудрялись поддерживать боевой дух своих людей, но потом стало не до этого. Кое-кто из привыкших идти напролом, такие, как Зараки, ещё могли похвастаться подобием порядка вокруг себя, возводимого одной лишь своей уверенностью – всё идет, как должно, - но Готей уже дал трещину.
Квинси, кто бы мог подумать, что?..

- Т-ты же!..
Айзен медленно повернул голову в сторону и встретился взглядом с перекошенным от испуга парнишкой. Темная форма, темные волосы, темные глаза, - ничего примечательного. Разве что слишком молодой.
- Айзе!..

Договорить он не успел. Глухо хрустнули шейные позвонки, и мальчишка уже мертвым свалился на землю.

« Ты потеряла бдительность», - укоризненно подумал Айзен. С недавних пор он обращался к Хогьёку как к женщине. Камень наконец-то определился с обликом, которым он хотел бы владеть. « Не самое лучшее время и место для этого».
Она только отмахнулась. Иллюзию, которая не позволяла лишним глазам заметить их, впрочем, всё же вернула.
«Нужно уходить» - помолчав немного, вновь напомнил о себе Айзен.

То, что каждый их шаг теперь приходилось согласовывать, всё еще казалось странным, но он обещал себе быстро привыкнуть к этому. От двух сущностей в одном теле было никуда не деться. Ему пока что не хватало сил для окончательного объединения с ней и сохранения при этом своей личности. Пока что.

Хогьёку понимала, что им не следовало задерживаться среди обломков Сейретея, но в то же время что-то удерживало её. Прислушавшись к ним, Айзен понял, что этим чем-то было любопытство. Она ждала.
Спустя несколько минут, он понял, чего именно.

Воздух закипел от обилия чужой реяцу, стал тяжелым, и кучка ошивавшихся поблизости шинигами вместе с небольшой группой квинси невольно согнулась под этой тяжестью.

Айзен лишь слегка покачнулся. Даже в том состоянии, в котором они пребывали сейчас, отголосок чужой силы не мог серьезно навредить ему. Но всё же происходящее действительно было интересным. Он никогда раньше не видел банкай старика Ямамото.

Зрелище оказалось стоящим, но недолгим. Квинси хорошо подготовились, а главнокомандующему Готея стояло разминать свои кости почаще.
Хогьёку разочарованно вздохнула и наконец-то изъявила желание уходить.
Прихода Куросаки Ичиго они уже не застали.

***

На вид мальчишке было лет десять, но могло быть и меньше. Руконгай старил быстрее, чем ползущее как черепаха время.

Тощий, настолько, что раздобытые им где-то дешевые тряпки на нем просто висели, со всклокоченными русыми волосами и чумазым лицом, он напоминал дворового кота. Как и почти у всех детей, которым не удалось родиться сразу же в Сейретее, в его движениях уже начинало появляться что-то хищное. Ещё не зверь, но уже не человек. Звереныш.

Нож в тонких пальцах смотрелся бы смешно, если бы Айзен не видел до этого, как парень ловко перерезал горло двум другим душам. В шестом районе в последнее время опять буйствовали пустые, возможно, мужчины бежали именно оттуда. Бежали слишком уж рьяно, так, что наверняка выбранный жребием часовой заснул, сморенный усталостью. Ошибка эта оказалась для обоих последней.

Убитых мальчишка грабил явно не впервые, слишком уж спокойно себя вел.

« Так вот почему тебе хотелось идти этой дорогой», - усмехнувшись, подумал Айзен. Мальчика он узнал, хоть и не сразу. Не помешали ни изменившийся цвет волос, ни нехватка вечного прищура, ни отсутствие реяцу. « Ты знала, что он будет здесь?»
Хогьёку не ответила, продолжила молча наблюдать за пареньком. Айзен чувствовал, как в его груди теплом расползается её торжество.

- Что у тебя с рукой? – помолчав ещё некоторое время, поинтересовался он у мальчишки.
Тот, вздрогнув, резко обернулся на голос. Окинул Айзена оценивающим взглядом, что-то прикинул в голове и покрепче сжал свой нож. Левой рукой.
- Твои приятели? – чуть хрипло спросил Гин, скупо мотнув головой в сторону пожиток, оставшихся от убитых душ.
- Нет,- подходя ближе, успокоил Айзен. - Ты не ответил на вопрос.

Парень невольно спрятал правую руку за спину: если спрашивают, значит, имеют к этому интерес. Руконгай учил, что чужого интереса следует опасаться. Потом прищурился и улыбнулся, отчего стал похож на лягушонка, точно так же, как и в их прошлую, почти первую, встречу в Готее.

Сколько лет уже успело пройти? Сколько лет прошло с тех пор, как он ушел из Сейретея в день, когда убили Ямамото? Айзен не помнил. У него было много времени в запасе, настолько, что он перестал следить за ним.

- А я должен отвечать на твои вопросы? – насмешливо уточнил Гин.
- Нет, - снова повторил Айзен.

Парень удовлетворенно кивнул и, не разрывая зрительного контакта, принялся торопливо собирать с земли вещи, которые он уже успел найти в карманах одежды убитых. Добычи оказалось не так уж и много, но Гин возился с ней около минуты. Пальцы его правой руки гнулись плохо.

- Поранился?
- Тебе какое дело? – бросил мальчишка, на этот раз холоднее, и поднялся на ноги. Нож он по-прежнему держал направленным в сторону Айзена.
- Никакого.

- Тогда не спрашивай, - фыркнув, посоветовал Гин. Он склонил голову набок, будто бы рассматривая своего собеседника получше, и внезапно нахмурился, поджав губы. – Ты случайно не из этих? Тех, кто по мальчикам? Если из них, то проваливай. В рот брать не буду.
Смех Хогьёку легкой щекоткой отозвался в затылке. Айзен только слабо улыбнулся.
- Не из них.

- А, - Гин нервно дернул уголком губ, видимо, продолжая гадать, что могло понадобиться от него странному незнакомцу, шатающемуся в одиночку по лесу. Приевшаяся осторожность не позволяла ему поворачиваться к чужаку спиной, и уйти он не мог. Пятиться, когда под ноги так и норовили попасться корни деревьев, было чревато.

« Рука – твоя работа?»
Хогьёку вздохнула, сетуя на недогадливость своего спутника. В голове шелестом пронеслось: «смотри», - и Айзен снова перевел взгляд на Гина.

То, что он увидел, не было реяцу, но чем-то отдаленно напоминало её. Серая полупрозрачная дымка широкой лентой льнула к коже мальчишки, обвивая правую руку от плеча до запястья. Пульсировала, как будто бы была живой, как будто дышала. Или сглатывала.
« Так вот как ты нашла его», - подумал Айзен. « Оно выживает за счет чужой реяцу?»
На этот раз Хогьёку не ответила. Впрочем, это было и не нужно - всё постепенно становилось на свои места.

Тогда, в Каракуре, он оторвал Гину руку. Правую руку. Касание, которым Хогьёку, не желавшая лишаться окружения Айзена, воспользовалась. Шинигами Ичимару Гин умер в тот день и, как и каждая душа, не сожженная Сокиоку и не сожранная пустым, переродился в мире живых. Но там он надолго не задержался. Даже малая часть силы Хогьёку, всего лишь отпечаток её воли, оказалась слишком тяжелой ношей для человеческого тела. Ичимару Гин умер уже как человек, ещё ребенком, скорее всего.

И снова Руконгай, только на этот раз без голода, потому что метка камня питалась чужой реяцу, чтобы выжить, а душам без реяцу голод после смерти не ведом. Мацумото Рангику, с недавних пор капитана третьего отряда, тоже не оказалось под боком. Некого защищать, не к кому привязываться.
На этот раз змея должна была вырасти куда более хладнокровной.

« Его убьют, скорее всего», - обратился к камню Айзен. « Если не убрать метку».
Хогьёку недовольно ощетинилась. Такой расклад её не устраивал.
« Так убери», - глухо произнесла она, и Айзен почувствовал, как они сделали пару шагов вперед, к Гину.
- Что ты?..

Мальчишка не успел закончить вопрос, а они уже прижимали его к ближайшему дереву. Нож оказался ловко выбит из тонкой руки, и Гин остался безоружен.
Первые несколько мгновений он только хватал ртом воздух, переваривая то, с какой скоростью только что двигался незнакомец, а потом понял, что думать некогда. Тогда задергался яростно, царапал удерживавшую его руку короткими ногтями так, что добрался до мяса. Попробовал кусаться, но тут уже Айзен решил, что Гин вдоволь нарезвился, и отвесил парню увесистый подзатыльник. Оглушенный, мальчишка замер, пустым взглядом смотря перед собой. Этого оказалось достаточно.

Чужая кожа была горячей и сухой. Айзен крепко сжал худое запястье, наблюдая за тем, как серая лента медленно подползает к его пальцам и ластится, словно долго ждавшая хозяина собака. Её прикосновений он не чувствовал.

Когда отголосок Хогьёку полностью растворился у него под ладонью, Айзен отпустил Гина, и тот, ещё не успев прийти в себя, медленно сполз вниз по стволу дерева. На бледной коже его запястья красным кольцом выделялся отпечаток руки. Наверняка позже останется синяк.

- Что ты сделал? – глухо спросил Гин, отдышавшись. Поднял глаза на стоящего напротив и широко, неестественно улыбнулся. Айзен помнил эту улыбку.
- Я должен отвечать на твои вопросы?
Мальчишка тихо засмеялся, прикрыв глаза. Не ответил.

« Теперь он вырастет?» - шелестом спросил камень.
« Да», - отозвался Айзен.
« Хорошо», - от чужого вздоха в голове стало холодно.
« Зачем он нужен тебе?»
« Он нужен нам», - негромко поправила Хогьёку. « Нам нужны последователи, армия».

« Нет, не нужны», - мог бы возразить он. Они вдвоем, в одиночку, были способны уничтожить Готей. Сила, которая была у них в Каракуре, вернулась почти что полностью, следовало подождать ещё совсем чуть-чуть. Но Хогьёку, в отличие от него, не хотела принимать этого. Ей по-прежнему нравилось чужое внимание и не нравилась тишина.

И Айзен не стал возражать.
« Сколько меток ты оставила?» - спросил он вместо этого. И она ответила:
« Достаточно».

Гин окончательно пришел в себя и теперь пристально смотрел на стоявшего рядом. Страха не показывал, но Айзен чувствовал, что парень боится. Не боялся бы только дурак, а Гин дураком не был.

- Тебе пора браться за меч, - негромко произнес Айзен. – Нож для тебя уже мелковат. Знаешь, в какой стороне находится Сейретей?
- Зачем мне? – без иронии спросил мальчишка. – Мне и здесь неплохо.
- Что ж, - не стал спорить Айзен. – Думаю, при желании, ты найдешь его и сам.

Больше говорить было не о чем. Пока что.
Он развернулся и зашагал в ту сторону, откуда пришел. Гин не окликнул его, но и нож в спину кидать не стал. Хороший знак.

У Айзена Соуске было время и камень в груди, который готов был помочь ему.
У Айзена Соуске было всё необходимое.

@темы: Айзен, Джен, PG13, Гин, Фанфики

---

Фанфик.

[Марино4ка.]

Название: Любовь и меносы, или Буря в пустыне
Пейринги/персонажи: Хирако/Айзен, Айзен/Менос, Ичиго, Гриммджо, Рукия, Локи, Бьякуя, нерестящиеся меносы, американские спецназовцы и другие
Рейтинг: PG-13
Жанр: Философия, Пародия, Повседневность, семейные ценности
Объем: 2 086 слов
Саммари: сезон нереста - пора идиллий
Предупреждение: кроссовер, АУ, ООС, мат (немножко, как художественный прием)

Над пустыней гудели три вертолёта. Ещё три, плавно снижаясь, уже потонули в облаке песчаной пыли, поднятой работающими лопастями.
Десантники мягко приземлились на серый песок. Майор жестами указал, куда бежать, и они двинулись. Окружающая среда располагала к молчаливому недоумению, переходящему в желание немедленно начать производство кирпичей. За невысокими барханами то и дело раздавались приглушенные крики, перекрываемые жизнерадостным чавканьем. Далеко впереди маячило нечто большое и белое. Очевидно, это и был тот самый оплот тирании и добычи урана. Внезапно умиротворяющие предсмертные вопли были перекрыты громоподобным матом.
— Еще раз тронешь Рукию, гондон, скажу Ямми, что ты его обед спиздил!
Громкое металлическое дребезжание ознаменовало удар по чему-то очень твердому. Через пару минут десантники узрели чудную картину.
Красный от злости рыжий пацан увлеченно гвоздил кого-то по голове огромным мечом. Плашмя, поэтому клинок при каждом ударе обиженно гудел и дребезжал. Забиваемый с готовностью подставлял голову в шлеме и не особо страдал. Неподалеку высокий мужчина в шапке-ушанке крутил в руках раздвоенный прутик, не совсем, видимо, понимая, что собрался с ним делать.
— Чертовы русские, и сюда первыми добрались, — злобно прошипел майор.
Мужчина в ушанке повернулся в сторону десанта, явив истинное чудо иномирной природы: несмотря на отсутствие приличного куска позвоночника по причине сквозной дыры в животе, он стоял прямо и не складывался пополам.
— Долой тиранию! – ободряюще завопил майор.
Мужчина сочувственно оглядел десантников и сделал несколько шагов в сторону.

— Говорили тебе, придурок, не устраивай разборки на пути нерестящихся меносов, — сказал Гриммджо парой минут позже, выковыривая Ичиго из песка. – Еще б пара метров, и был бы как эти.
Гриммджо непочтительно ткнул пальцем в американский десант, размазанный по серому песку широким ровным слоем.
— А тебе, значит, можно? – буркнул Ичиго, прицеливаясь, чтобы пнуть Локи между ребер.
— Я провожу инженерные изыскания, а ты дурью маешься, — Гриммджо бродил по полю, лениво отпихивая чьи-то конечности в перчатках, то и дело норовившие схватить его за штанину. — И что мне теперь делать? Ты своей хуйнёй взмахнул, а мне ушанку снесло. Я же, блядь, замерзну!
— Делом займись, не замёрзнешь, — посоветовал Ичиго. — Вон, Пуанкаре изучай.
— Изучил уже, — отмахнулся Гриммджо. — Теперь ядерная физика.
Куросаки покачал головой и оглянулся в поисках изначального объекта, которому отвешивал лещей. Локи пыхтел и протирал куском чьей-то затянутой в грубую ткань ляжки свой шлем. И делал вид, что Куросаки не замечает. Набрав в грудь побольше воздуха, Ичиго проникновенно заговорил:
— Разве так себя должен вести старший брат?! Если ты родился раньше, то только для того, чтобы защищать своих младших братьев и сестёр.
Голос разносился над барханами так, что меносы остановились и прислушались. По мере того, как стихало эхо, они возвращались всё ближе к полю боя, где уже успел высадиться ещё один американский десант.
Крайний слева менос заинтересованно повёл носом и присел на вертолёт, игнорируя вопли военнослужащих и пулеметную очередь. Майор Смит в очередной раз пожалел, что они не взяли с собой танк, понадеявшись на американское величие.
— Разве не для этого?!
Рёв других нерестящихся меносов за барханами был уже почти не слышен, а эта группка так и замерла здесь. Их представитель ёрзал на вертолёте, пытаясь поудобнее примять мешающиеся лопасти. Было неудобно, как ему, так и пассажирам, но как-то похуй.
Локи задумчиво почёсывал рога на шлеме, потупив взгляд. Как-то нехорошо было поступать с младшенькой так, тем более, его самого старший брат любил. До поры. Ичиго же продолжал распаляться, теперь уже обращаясь к непутёвому родителю Айзену, вышедшему посмотреть, кто топчет его землю:
— И ты тоже хорош! Сбагрил дочурку на попечение ледяной статуи и рад?
— Обстоятельства, — Соуске пожал плечами и покосился на двухметрового мускулистого майора, надрывающегося на предмет того, что Уэко Мундо есть земля американская. — Как видишь, у нас никаких условий для её воспитания не было.
— Мама! — укоризненно воскликнула выглянувшая из-за бархана Рукия. — Ну как ты мог?! Я всегда могла остаться со своим отцом! — она кивнула на заволновавшегося Меноса.
Семейные ценности у меносов были.
— Ви хэв э сильная власть! — Смит под шумок украшал барханы флагами.
Джаггерджаку всё происходящее напоминало мексиканский сериал и решительно не нравилось.
— Что за херня здесь происходит? — Гриммджо поправил на плече мешок с булыжниками и задумчиво почесал за ушком ближайшего Меноса.
— Не лезь, когда старшие разговаривают, — осадил его Айзен.
— Какого хера?! — завопил Гриммджо. — Значит, пока эта, — он ткнул лозой в Рукию, — была мелкая, возился с ней Гриммджо, а щас не лезь?! Я шестой генерал или как? — все больше распаляясь, Гриммджо разорвал рубаху на майоре Смите.
— Так вот кто ее воспитывал, — Ичиго угрожающе повернулся к Гриммджо. — А мне заливали — руконгайская школа, руконгайская школа!
— Какая еще руконгайская? — возмутился Гриммджо и поправил на голове выкопанную из песка шапку-ушанку. — Нормальная школа, наша, смотри.
Он швырнул булыжник в Рукию, та его ловко отбила в сторону американского вертолета. Машина дрогнула и взорвалась, Менос вскочил и поддернул задымившийся балахон. Из-под его края выглянули кокетливые кружавчики.
— Папа! — заплакала Рукия, бросившись к Меносу.
— Доча! — заволновался Айзен.
— Мама! — угрожающе зашипел Локи, глядя, как Хирако, жизнерадостно улыбаясь, выводит на ближайшем вертолёте краской "Айзен лох и пидар!". — Где уважение к отцу твоих детей?
Менос и Рукия, обнявшись, плакали и сморкались в черный балахон. Айзен прыгал вокруг них, обещая, что вернётся в семью и купит ребенку велосипед, который она у него просила сто пятьдесят лет назад. Ичиго неодобрительно смотрел на всё это.
— Ну чё, рыжий, — Гриммджо снова поправил сползающую на глаза шапку и кивнул в сторону охуевающего Смита, — ты бы, блядь, выпер и этих, а то потопчут тут ландшафты. Вон, зверьё волнуется.
Меносы и правда волновались, причём очень сильно — они стеснялись нереститься под зорким американским взглядом.

***

Спустя несколько часов…
У единственного оставшегося целым вертолёта тлел костерок. Семейство Айзенов, обнявшись, сидело чуть поодаль, а Соуске повторял, прижимая к себе детей:
— Ну Локи, ну нахуя?.. Такая сестрёнка у тебя выросла, а ты...

Майор Смит залег на удобном бархане и выцеливал свою первую жертву. Врагов было слишком много, но американские солдаты так легко не отступают перед трудностями. Кроме снайперской винтовки, у него с собой было несколько гранат — он не собирался сдаваться врагу живым. И твердо намеревался унести с собой в могилу как можно больше тиранов.
Первым в прицел попал рыжий пацан — он, наконец-то, перестал избивать какого-то рогатого козла и сейчас вполне мирно разговаривал с русским, у которого была дыра в животе. Какое-то новое изобретение КГБ, подумал майор, — и ни одного черного вокруг. Проклятые расисты, — и он плавно нажал на спусковой крючок.
— Гм, — раздалось над головой прохладное.
Майор медленно повернулся.
Рядом стоял хмырь в заколке, шарфе и платье.
Майор понял, что появился новый враг.
Хмырь между тем взял винтовку за дуло, заглянул внутрь и, презрительно хмыкнув, завязал ствол узлом. Потом решительно кинул куда-то позади себя. Раздалось довольное ворчание и поуркивание. Смит вздрогнул, проводив хмыря уважительным взглядом — сталь у винтовки была особая, укрепленная адамантием, и продавец клялся и божился, что винтовка еще самого Смита переживет.
Хмырь тем временем приблизился к костру. Смит достал нож и по-пластунски пополз следом.

— Я прошу прощения.
Гриммджо выронил ручную кладь с камнями, Айзен покрепче прижал к себе детей, а Менос опасно мотнул головой, чуть не задев носом винт вертолёта. Перед ними стоял Кучики-старший, и, судя по ладони на рукояти зампакто, он не семью с воссоединением поздравлять пришёл.
— Брат! — испуганно пискнула Рукия и поспешила уползти за спину Айзена.
— Брат?! — недоуменно повторил Локи. — Это я твой брат!
— Пиздец, — подвёл итог Хирако, всё это время мирно строчащий на какой-то бумажке матерные стишки про Айзена и чай.
И только Ичиго был далёк от семейных разборок — он распробовал свежую меносью икру икру и теперь радостно улыбался — икра всё-таки имела побочный эффект.
— Рукия, ты обещала вернуться домой к ужину, — укоризненно сказал Бьякуя, игнорируя попытки Смита проткнуть его ножом.
— Нии-сама, ну можно я еще с мамочкой побуду? Мы так давно не собирались всей семьей!
— Присоединяйтесь, Кучики-сан, — Айзен любезно указал на песок. — В кои-то веки пообщаемся по-родственному...
Бьякуя осмотрел семейство и уселся напротив, выжидающе глядя на Айзена.
— Ох, вот я дурак! — Айзен хлопнул себя по лбу. — Я ведь вам и чаю даже не могу предложить, а вы из-за нас ужин пропускаете! Локи, может...
— Иди нахуй, папа, — вежливо отозвался сынок и кивнул Ичиго. — Пойдем, придурок. Тут где-то еще эти блаженные с автоматами были, развлечемся хоть.
— Воспитал на свою голову, — запричитал Соуске. — Ты ему слово — он тебя нахуй. Я ведь забочусь о нём, переживаю! Всё для сына, всё! Небо в алмазах, мясо в меду, меноса в балетной пачке!
Сидящий рядом Менос возмущенно рыкнул.
— То есть не Меноса, конечно, — исправился Айзен, — Гина. Да, Гина в балетной пачке! А он, зараза такая!
Рукия сочувственно погладила маму по плечу. Соуске, на самом деле бывший очень эмоциональным, шмыгнул носом.
— Где я допустил ошибку?
Бьякуя считал, что такое поведение недостойно главы хоть маленького и ебанутого, но гордого семейства.
— Возьмите себя в руки, вы же отец. Какой пример вы подаёте?
— Я мать! — возмутился Айзен и попытался высморкаться в гинпаку.
Бьякуя с ловкостью, свидетельствующей о долгой практике, ушел от прикосновения.
— Тем более, — возвысил голос Кучики. — Как мать, вы должны подавать двойной пример. — Бьякуя покосился на Гриммджо, не выдержал и поправил на нем криво сидящую шапку-ушанку. — А вы что делаете? Развели слюни и сопли. Берите пример с ваших американских коллег.
— Он тоже чья-то мать? — заинтересовался Локи.
Смит сглотнул. Он не хотел становиться чьей-то матерью. Почувствовав прикосновение к ноге, майор опустил взгляд — об него терся маленький менос, из пасти у него торчал огрызок снайперской винтовки.
Смит вдруг понял, что не хочет нефти. Даже урана не хочет. Он хочет домой, к маме, к другу-пидорасу по имени Боб, с которым они так нехорошо расстались, к своей девушке и маме Чоли, которая готовила жаркое на двадцать человек за один присест.
Он заплакал.
Менос заурчал и снова потерся о ногу, срыгнул объеденный ствол и посмотрел виновато. А потом начал осторожно его закапывать, косясь на Смита.
— Урк? — заглянул ему в глаза Менос. Смит снова вздрогнул.

— Кстати, — Гриммджо почесал затылок и уселся рядом с Ичиго, пихнув того задницей, — а этот чего тут бегает?
— А я откуда знаю? Кто на хозяйстве оставался? — Ичиго подхватил пальцем шмат икры и отправил в рот.
— Поделись, скотина, — Гриммджо выхватил бутерброд.
— Это, блядь, сейчас называется "поделиться"? — возмутился Ичиго. — Отдай половину, сволочь.
— У меня был тяжелый день, — с набитым ртом проговорил Гриммджо и постучал Ичиго лозой по голове.
— Ваш чай, Айзен-сама.
Невесть откуда появившийся Улькиорра, поклонившись, подал главе семейства поднос с одной чашкой.
— Слышь, ты, метнись до кухни и сваргань еще, — приказал Хирако, не отрываясь от листочка с похабными стишками.
Улькиорра посмотрел на Айзена. Тот обреченно вздохнул и кивнул.
— Чай заваривать на всех? — уточнил Улькиорра, пересчитывая присутствующих.
— Э... — Айзен покосился на хлюпающего носом Смита. — Всем зеленого, а этому страдальцу — ромашкового. И это...
Айзен встал и прошептал Улькиорре на ухо так, чтобы больше никто не слышал:
— Гриммджо как всегда — две таблетки левамфетамина. Проследи, чтобы хорошо растворились.
— А если откажется? — таким же интимным шепотом поинтересовался Улькиорра.
Айзен только страдальчески закатил глаза.
Гриммджо, тем временем, был очень занят — он дрался с Ичиго за бутерброд с икрой. Ичиго сопел, но выходить в банкай отказывался. Бьякуя тщательно делал вид, что он не имеет отношения к происходящему.
— Чаю? — невозмутимо вклинился между Гриммджо и Ичиго Улькиорра, приподняв чайник с узким горлышком.
Гриммджо долго принюхивался, потом скучным голосом сказал:
— Левовращающий изомер амфетамина. В небольших дозах оказывает более сильное возбуждающее действие, чем правовращающий изомер или декстроамфетамин благодаря взаимодействию с норадреналиновыми рецепторами. В более значительных дозах обладает менее выраженным центральным и более выраженным периферическим действием, чем декстроамфетамин.
Потрясенный Ичиго застыл. Из приоткрытого рта выпал кусочек булки.
— Хм, — ответил Улькиорра и мысленно пожал плечами: а он предупреждал Ками-саму.
— Лучше водки, — вынес вердикт Гриммджо.
— Мусор, — вздохнул Улькиорра, невозмутимо достал другой чайничек и начал наливать в чашку водку.
Смит сглотнул. Ему тоже захотелось выпить.
— Съешь этих прекрасных французских булок, — раздалось из-за спины.
Смит и Меносик заорали, попытавшись одновременно запрыгнуть друг другу на руки.
Из-за бархана выступили девка с рогами на голове и парень в форме ложки. Снова захотелось есть и выпить. Они, держась за руки, невозмутимо прошли мимо и вытащили из песка рогатого мужика.
— Папа, мы за тобой, — укоризненно сказала девушка и закинула отца на плечо.
Нелл вообще не любила шумные семейные сборища. Проходя мимо Ичиго, она прыгнула на него сверху и затискала.
Смит потрясенно смотрел на ровный песок, оставшийся после ее нежностей.

Ичиго выкопался только после того, как убедился, что Нелл ушла. Отплевавшись, он посмотрел на довольного Гриммджо и тоже захотел выпить. К ним тихонько подошли бравый майор Смит и Меносик. Меносик радостно вилял носом, у майора Смита почему-то дергался глаз. Наверное, он не любил ромашковый чай.
Мимо протанцевал Гин в пачке, и выпить захотелось даже Бьякуе.
Он откашлялся и напомнил:
— Вообще-то уже поздно. Айзен-сан, прекратите спаивать своих... — он помолчал, задумавшись — своих — кого?
— Детям пора спать, — предпринял он вторую попытку, поглядывая на Рукию.
Громко икнул Ичиго.
Гриммджо храпел в обнимку со своей лозой, завернувшись в американский флаг.
Майор Смит пил ромашковый чай, кидал палку, а счастливый Меносик ее приносил.
Хирако закончил эпическое полотно под названием "Перевернутый мир смотрит на тебя, как на говно", начертанное на боку вертолета. У перевернутого мира было почему-то лицо Айзена.
Улькиорра все так же невозмутимо пил из носика чайника водку.
Идиллия.
Бьякуя умиротворенно улыбался. Хотя выпить все равно хотелось.
На фоне заходящей Луны, покачивая бедрами, нерестились меносы; ярким фейрверком взрывались оставшиеся вертолеты.
Смеркалось.

Иллюстрация. Генеалогическое древо плюс друзья и близкие семьи.

Смотреть

@темы: Ичиго, Рукия, Уэко Мундо, Ноитора, АУ, Улькиорра, Айзен, Джен, Стеб, PG13, Юмор, Бьякуя, Арранкары, Нелиэл, Гин, Гриммджо, Романс, Слэш, Фанфики

---

[Весёлый В]

Пара картинок к вот этому фику
Пиратский тайчо

Канонир Кира

@темы: Кира, Бьякуя, Фанарт

---

[Puhospinka]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

У нас не кормят

[Весёлый В]

Название: У нас не кормят
Автор: Trikka, КС93
Рейтинг: G
Персонажи: Готей-13
Жанр: Стёб
Саммари: Печальная история о жизни шинигами во времена маятникового периода. Стараниями Хикифуне Кирио в Сейрейтее воцарился голод.
Дисклеймер: Персонажи принадлежат бличу, а мы мимо проходили

- Кхм... В настоящее время ситуация в измерении Короля такова, - степенно вещал Генрюсай на очередном капитанском собрании, - что перевод Хикифуне Кирио в нулевой отряд... откладывается ещё на год.
Печальный вздох и урчание у кого-то в животе были ему ответом. Перечить Командиру никто не решился.
***
- Чё за нафиг! Ещё год мы не продержимся! - возмущался Синдзи, меряя шагами рабочий кабинет. - Хиори, зар-раза! Отъедается на казённых харчах! ...Айзен! Где этот очкастый придурок?
- Совсем спятил с голодухи! - с невинным видом доложил Ичимару. - С помощью Кьёки внушает себе, что листы отчёта - это бутерброды.
- И жуёт их? То-то он какой-то зелёный... Хм... Ну тогда, Гин, выдай ему парочку ящиков с документами за прошлый год. Пусть не думает, что я его обделяю.
***
Удручающая атмосфера царила на веранде бараков 13-го отряда. Двое сидели на татами, временами бросая друг на друга голодные взгляды.
- Ну так как? - первым нарушил молчание Укитаке, придвинув Кайену чашку. Сильно разбавленный водой чай едва плескался на донышке.
- А правда, что лейтенанту при назначении на должность выдают паёк на неделю? - деловито поинтересовался Шиба.
Укитаке с опаской подумал, что тему разговора пора менять. Не говорить же будущему лейтенанту, что последний паёк они с Шунсуем поделили ещё месяц назад?
***
Возвращаясь в бараки после ночной прогулки - от дикого голода Киораку даже спать не мог - капитан восьмого отряда никак не ожидал обнаружить у себя во дворе маленькую девочку с большущей ложкой в руках.
- Исэ Нанао-тян? Ах да, сегодня же первое число...
- Да... - вздохнула Нанао, вертя в руках ложку. - Я надеялась поесть с лейтенантом Ядомару, как и всегда...
- Вот как... Мне очень жаль, но еды сейчас тут нет, - развёл руками Киораку.
***
В офисе первого отряда также царило некоторое оживление. Под покровом ночной темноты Ямамото Генрюсай Шигекуни запекал последние несколько картошин с помощью Рюджинджакки. Чтобы отвлечься от вкусных запахов, Сасакибе Чоджиро занимался документацией. Помогало плохо. "Надо бы переходить на подножный корм...Картошку ту же посадить... Чайных кустов... Штук сто. Гениально!
***
Практичные мысли посещали не только светлую и усатую голову Сасакибе-фукутайчо, и но и коллективный разум тайно и экстренно организованного собрания капитанов и лейтенантов остальных отрядов.
***
- Не хочу никому навязывать своё мнение, но мы скоро умрём с голоду, - сокрушался порядком отощавший Хачиген.
- Хотелось бы напомнить, что запасы трав, притупляющих чувство голода, подходят к концу, - поддержала его Унохана. После назначения Хикифуне капитан 4-го похудела так, что стала едва ли не тоньше собственной косы.
- Хочу онигири... Или тайяки... Или вообще хоть чего-нибудь... - безнадёжно мечтала голодная Маширо.
- А я хочу КРОООВИ! - страшным голосом прохрипел Кенсей и улыбнулся так, что некоторые захотели валерьянки.
- Предлагаешь убить Хикифуне? - побледнел Роуз.
- И съесть, - невозмутимо добавила Лиза.
- А где мы найдём другого тайчо? - поинтересовался практичный Лав. Йоруччи задумалась, вспоминая голодные глаза Сой Фонг. Глава клана Шихоинь регулярно делилась с ней печеньками, но нормального питания подрастающему поколению явно
не хватало.
- Есть у меня на примете один офицер, - протянула шинигами. - Он в отряде самый худой. Как засядет за свои исследования, неделю может не есть и вообще из комнаты не выходить. Отличный капитан получится.
Осунувшиеся лица командного состава просветлели.
***
Глубоко-глубоко в подвалах сейрейтейской тюрьмы Куротсучи Маюри пакостно хихикал, доедая ужин. Паёк особо опасным заключенным урезать никто не собирался - ещё буянить начнут!
- И никуда я отсюда не уйду...И не предлагайте. Нас и здесь неплохо кормят!
***
- Дедушка, почему все вокруг такие злые? - удивлялся юный Бьякуя, запивая чаем третье пирожное.
И правда, почему?

@темы: Стеб, Юмор, G, Фанфики, Сейрейтей

---

[Глаз Бури]

Название: Назад, в прошлое
Автор: Katherin
Бета: Alira_Ayollo
Фендом: Bleach
Персонажи: Готей 13, Арранкары, Куросаки Ичиго
Рейтинг: PG-13,
Жанр: AU, ОСС
Размер: миди
Статус: в работе
Дисклаймер: Герои не мои и я на них не претендую.
Аннотация: Иногда простой отдых на море может обернуться путешествием в прошлое.
Предупреждение: Сильный ООС персонажей.
От автора: продолжение вот этого фика

Глава 12


Ичиго увлеченно громил четвертый полигон теперь уже своего отряда. Как же странно звучит это словосочетание: «своего отряда», будто бы относится не к нему, а к кому-то другому - оскалился временный шинигами, разнося в щепки сарайчик с тренировочными принадлежностями. В этот раз он не сдерживал себя, не загонял в оковы, как делал это все последние восемь месяцев. Давление реацу по максимуму, а не вполовину как обычно, что вошло у него в привычку в этом времени. Мощность Гетсуги Теншо, такая, будто бы он сражается против самого злейшего врага. И плевать, что самыми злейшими врагами для него сейчас стали находящиеся в запущенном состоянии трибуны полигона. Или что сейчас сюда на огонёк сбежится половина капитанов Готей 13, посчитав, что началась очередная война, а десятый отряд стал первыми жертвами.

Сложно...
Так сложно скрывать, кто ты есть на самом деле...
Сложно изображать неведение, когда все знаешь наперед...
Сложно притворяться, лгать и изворачиваться, когда само понятие притворства и лжи противно твоей природе...
Сложно затаиться и выжидать, когда всем сердцем хочется мчаться вперед, с зампакто наголо, разрушая все на своем пути и сметая все преграды...
Сложно... Ками-сама, как же сложно находится в мире, где чувствуешь себя чужим!

Куросаки остановился, чтобы отдышаться. Все-таки использование своих сил в полном объеме здорово выматывает его. Хотя… не так сильно как раньше. Раньше он бы уже повалился наземь от истощения, а сейчас у него всего лишь было затруднено дыхание, будто бы Ичиго всего лишь сдавал норматив по физкультуре. К тому же что-то подсказывало ему, что это был не полный объем. Да, все правильно – тут же успокоил себя временный шинигами – он стал гораздо сильнее благодаря Хоугиоку и постоянным тренировкам с Урахарой из этого времени.
«- Ичиго…» - позвал из внутреннего мира Зангетсу.
«- Старик?» - вопросительно протянул рыжий капитан.
«- Мимо, Король» - издевательски хмыкнул в его голове Пустой, но Ичиго услышал в его голосе и панические нотки. Интересно, с чего бы это?
«- Чего тебе?» - внутренне изнывая от любопытства, тем не менее, недовольным тоном поинтересовался он.
«- Мне-то ничего, а тебя во внутреннем мире фиолетовый псих дожидается. Достал уже, сил моих на него нет!» - пробурчала белобрысая шиза. Фиолетовым психом Хичиго ласково величал Хоугиоку. Он слегка побаивался любимой игрушки Айзена, но тщательно пытался это скрывать ото всех.
Куросаки тяжело вздохнул и уселся прямо на землю в позу для медитаций, положив уже успевшего закутаться в белую материю Зангетсу на колени. Он отлично знал свой «внутричерепной зоопарк» - если им что-то втемяшится, они от него не отстанут до тех пор, пока не добьются желаемого. Только при этом Пустой будет кричать и обзываться, в то время как старик – давить на психику, многозначительно зовя его по имени.
В этот раз, да впрочем, как и во все разы, с тех пор, как он оказался в прошлом, переход из реальности во внутренний мир произошел почти мгновенно. Там Ичиго уже ждал насупленный бледный кошмар, как обычно флегматичный зампакто и Хоугиоку в пафосно развевающихся фиолетовых одеждах.


******

Улькиорра почувствовал реацу Владыки на четвертом полигоне десятого отряда. Начав спускаться по жалким остаткам того, что еще некоторое время назад было широкой, пусть и несколько запущенной лестницей, Шиффер замер, будто натолкнулся на невидимую стену. От открывшейся его взору картины сердце Кватры пропустило удар. Полигон был разрушен до основания: трибуны, где превращены в щепки, а где в едва тлеющие головешки, сарайчик для тренировочных мечей и доспехов раскатан по бревнышку. А на том месте, где раньше была ограда, сиротливо торчало несколько столбиков. Не минула печальная участь и саму тренировочную площадку – ранее ровный, пусть и слегка поросший сорной травой полигон сплошь покрывали рытвины и колдобины, земля в которых еще дымилась. То тут, то там валялись куски арматуры, и какие-то покореженные железки, о предназначении которых арранкар мог только догадываться. А посреди всего этого постапокалиптического пейзажа, на единственной целой пяди земли в позе лотоса сидел его Владыка и медитировал. Он выглядел таким спокойным и умиротворённым, что у Шиффера перехватило дыхание. В этот момент Куросаки-сама выглядел таким величественным и прекрасным посреди всей этой разрухи в своем белом хаори, стелящимся по земле. Солнце светило ему в спину, легкий ветерок играл с волосами, а Кватре казалось, будто бы от его господина исходит божественное сияние. И ото всюду, едва ли не от каждой щепки, исходила реацу Куросаки-самы. Она подчиняла, сковывала Улькиорру и одновременно дарила удивительное чувство свободы. Это пьянило Кватру не хуже вина, которое он попробовал совсем недавно, но уже успел оценить по достоинству.
Эспада осторожно приблизился на несколько шагов, боясь потревожить покой своего хозяина. Впрочем, вряд ли он сумел бы его потревожить – Владыка был полностью погружен в беседу со своим зампакто. Улькиорра медленно, словно зачарованный, брел в сторону Куросаки-самы, не в силах отвести от него взгляд. Арранкар пытался в мельчайших подробностях запечатлеть в своей памяти этот момент. За последние почти два года у него в памяти собралась целая коллекция избранных и навеки запечатленных в его мозгу картин из жизни повелителя. Когда до рыжеволосого ками оставалось дойти всего несколько шагов, на полигоне возникли привлеченные выбросами реацу капитаны.


******


- Нэ, Мугурума, как тебе наш новый капитан десятого отряда? – лениво поинтересовался Шиндже, крутясь перед зеркалом и строя рожицы своему отражению. Сейчас блондин старательно пытался придумать, что же такого сделать со своей прической, чтобы шокировать окружающих. Он был недоволен тем, что новичок походя отобрал у него звание самого эпатажного капитана Готей 13 и теперь всеми силами хотел его вернуть.
- Слишком смазливый, - скривился хачибантай-тайчо. – Ходит по Сейритею как король в сопровождении своей свиты. Он меня бесит!
Кенсею действительно не нравился рыжий капитан десятого отряда. Он был слишком ярким и непонятным для него. Вот, возьмем, к примеру, Оторибаси – выглядит как баба, замашки тоже бабские, в бою больше беспокоится о том, как выглядит со стороны, чем об эффективности, то есть беловолосый капитан всегда отлично знал чего ожидать от него. Поставь Розюро сражаться против Зараки, этот блондинчик наверняка начнет истерить после первого же сломанного ногтя, требуя остановить бой на основании того, что у него крупная травма. Что же касается Куросаки, то с ним гораздо сложнее – как баба он не выглядит, не смотря на длинные волосы и цацки в них же, но его одежда говорит об обратном. Так демонстрировать себя… типично бабская привычка, в общем. Однако вчера, в сражении с Кенпачи, рыжий показал себя настоящим мужиком, что несколько смирило Мугуруму с тем видом, в котором Куросаки заявился на представление себя народу. Тем не менее, он не знал чего ожидать от новенького и это беспокоило. В любом случае Кенсей не хотел бы иметь его в своих врагах. Было в юном рыжеволосом тайчо что-то пугающее…
- Но ты не будешь отрицать, что этот Куросаки чертовски силен для своего возраста? – уточнил пристально изучающий маникюр на левой руке Роуз. – И где Шихоуин его только откопала?
- Говорят - в Руконгае, - невозмутимо ответил Лав, оторвавшись от прочтения свежего выпуска «Вестника шинигами», чтобы тут же опять к нему вернуться.
- Не похож. Он больше напоминает наследника какого-нибудь небольшого клана, живущего где-то у меноса на куличках. И то, что Шихоуин с Кучики взяли шефство над Клубничкой, только говорит в пользу моей теории, - отмахнулся от друзей капитан третьего отряда.
Темпераментный, но при этом отлично умеющий владеть собой, начитанный, с грамотной поставленной речью, тем не менее, не лишенной легкого сленга, и умением вести себя за столом – Куросаки Ичиго явно не был похож на необразованного и неотесанного руконгайца. Да и вряд ли стал бы Гинрей-сама, аристократ и эстет до кончиков ногтей, достаточно часто приглашать на совместное чаепитие какого-то мальчишку без роду и племени. Нет, все это указывает на то, что новый тайчо десятого отряда очень темная лошадка.
- А что скажешь ты, Айкава? – сосредоточенно давя выскочивший на подбородке прыщ, продолжил опрос населения Хирако.
- Время покажет, - глубокомысленно буркнул капитан седьмого отряда откуда-то из недр журнала.
- Роуз? – вопросительно изогнул бровь гобантай-тайчо, хотя этого никто и не увидел из-за его шикарной челки.
- Ммм, думаю, он достаточно силен для своего возраста, но еще так юн и невинен, - с легкой улыбкой протянул Оторибаси.
- По-моему, тебя сейчас немного не в ту степь потянуло, - многозначительно поиграл бровями Кенсей, на что блондин только тяжело вздохнул – намеки на его нетрадиционность от этого мужлана уже порядком достали. – К чему эти расспросы, Шиндже? Он тебя беспокоит?
- В какой-то степени – да, - неожиданно серьёзно без своей клоунады и фиглярства произнес капитан пятого отряда, ради такого случая, оставив в покое зеркало. - Куросаки Ичиго силен – это неоспоримый факт, - неспешно начал излагать свои мысли он. – Как и то, что он еще достаточно молод и неопытен по сравнению с остальными капитанами. Но его сила еще только растет, и я даже боюсь представить, что из него выйдет лет эдак через пятьдесят-сто, когда этот мальчишка наберется опыта. А он наберется.
Собравшиеся в покоях Хирако капитаны призадумались: а ведь их штатный клоун прав насчет джубантай-тайчо. На освободившееся место капитана было много желающих из числа достойных и, самое главное, опытных шинигами. Однако к большому изумлению всех имеющих хоть какое-то отношение к назначениям куда бы то ни было, после долгого изучения личных дел претендентов, Главнокомандующий отобрал только одно – третьего офицера второго отряда.
- Думаешь, Генрюсай-доно выбрал Куросаки исходя из этого? – задумчиво накручивая локон на палец, спросил капитан третьего отряда.
- Уверен, - с многозначительной улыбкой заверил его Шиндже. – Если ты не заметил, то в последнее время в Готей 13 пошла тенденция назначать на руководящие посты молодых сильных и амбициозных шинигами.
- Эммм… - глубокомысленно протянул Розюро, в то время как в его голове активно крутились шестеренки. Наконец Оторибаси закончил мыслительный процесс, придя к какому-то выводу.
Только он собрался поделиться им с общественностью, как где-то вдали произошел крупный выброс реацу, а следом за ним и еще один в несколько раз сильнее. И еще один сильнее и несколько поменьше.
- Эй, а это не в расположении десятого отряда? – встревожено спросил гобантай-тайчо.
- Кажется – да, - не менее взволновано ответил Кенсей, после чего капитаны, не сговариваясь, выскочили в сад и понеслись к месту событий.
Подобравшись к нему поближе, тайчо с удивлением отметили, что источник тревожной реацу находится на полигонах. Полагая, что произошло какое-то чрезвычайное происшествие и что в этот момент дорога каждая секунда, они вломились в расположение отряда с шикаями наголо. Прямо сквозь стены.

Не обращая внимания на удивленно смотрящих на них бойцов десятого отряда, бравые капитаны понеслись в сторону полигонов.
- А Хирако все ж дурак, - покрутив пальцем у виска, глубокомысленно заявила Нелиел. Тиа же подтвердила мнение своей подруги согласным хмыканьем из недр воротника.
- Был, - заржал Гриммджо.
- В каком смысле «был»? – не вписалась в траекторию полета мыслей Сексты, Халибел. И не только она.
- Правильно нужно говорить - Хирако все ж дурак был, - сквозь смех выдавил из себя голубоволосый арранкар.
- А-а-а, ты в этом смысле, - понимающе протянула Ту Одершванк и гаденько ухмыльнулась. Капитан пятого отряда уже успел достать их всех. Гриммджо - еще в прошлом-будущем, когда помешал ему получить удовольствие от сражения с Куросаки-самой, читай убить его, Улькиорру – просто за то что, что смеет одним своим видом бесить Владыку. А девушек достали тупые попытки Шиндже подкатить к ним – пикапер из него был совершенно никакой.

@темы: Урахара, Йоруичи, Укитаке, Иккаку, Ичиго, Вайзарды, АУ, Улькиорра, Хичиго, Айзен, Рангику, Зараки, Джен, PG13, Приключения, Юмор, Кераку, Бьякуя, Юмичика, Арранкары, Нелиэл, Гин, Гриммджо, Фанфики, Сейрейтей

---

[6557]

Помнится вместе с альбомами песен от персонажей шёл ещё так называемый Talk Session, где сейю этих персов разговаривают друг с другом (в особенности интересует сессия Маюри и Нему). Собственно да - не знаете, где можно добыть перевод этой сессии на английском (про русский можно молчать, насколько я понимаю)?
Заранее спасибо.

@темы: Маюри, Переводы, Вопросы

---

Почти классическое «Кира страдает после бросания его Гином».

[ДайСё]

На самом деле, эта история вертелась у меня в голове очень давно, незначительно меняясь в процессе переворачивания. И наконец записалась, хотя и без некоторых вкусных деталей.
Я почти уверена, что она хорошо закончилась. Все истории хорошо кончаются, рано или поздно, так или иначе...

Название:
Автор: ДайСё
Бета: самобеттинг
Жанр: ангст (бойтесь!)
Персонажи: Кира Изуру
Пейринг: Гин/Кира за кадром
Рейтинг: G
Размещение: с предоставлением ссылки на куда утырили
Предупреждение: ООС (возможно, просто психические нарушения), POV Киры, таймлайн – после Сейрейтей-арки. Почти классическое «Кира страдает после бросания его Гином».
Дискламер: Блич принадлежит Кубо Тайто, рассуждения о природе богов – Сергею Раткевичу, в тексте присутствуют неявные ссылки на мир Хроник Ехо. Трава - и та на земле выросла.


- Кира-кун… я не могу приказать тебе, я прошу… не оставайся сейчас один. Помни, у тебя есть друзья, ты им нужен.
- Конечно, Унохана-тайчо. Спасибо, и не стоит беспокоиться за меня.

Конечно, Унохана-тайчо, не стоит волноваться за меня.
Я не собираюсь умирать или сходить с ума.
Просто слишком много дел и слишком мало времени.
Мне вообще не так больно, как вы думаете… даже странно, вы не поняли, что занимает мысли бывшего офицера четвертого. Буду считать это молчаливым согласием на мой план. Правда, смешно? У меня теперь тоже есть хитрый план. Я стал похож на Айзена-тайчо? Возможно. Слишком много попыток «познать своего врага»… я долго все делал не так.
Пусть ками даруют всю свою удачу тому подвыпившему философу! Если бы не случайная встреча, я до сих пор бы метался между судорожным накоплением личной силы, экспериментами с кидо и попытками достичь банкая. Мы просидели всю ночь в каком-то дурацком кафе на грунте, пили какую-то горькую дрянь, я первый раз в жизни опоздал вернуться с миссии… но тем утром уже точно знал, что делать. И с изумлением понимал, что моих ничтожных сил и более чем скромной удачи, кажется, может хватить.

Айзен-тайчо, вы хотите стать богом и править Небесами? Что, правда? Тогда вы выбрали не тот путь. Неужели не просчитали последствия? Для этого нужны не более чем средние способности к аналитике, они есть даже у меня… уйти туда и с такими спутниками, да еще и против их воли… а одного вы точно против воли прихватили, уж я-то знаю… выбор из тысячи смертей, конечно веселое дело, только одноразовое. Айзен-тайчо, вы действительно хотите стать богом? Даже сейчас, когда вашу силу облизывает вечный голод Уэко-Мундо?
Я помогу вам. Стать богом очень просто. Проще, чем вы думаете. Там, внизу, очень много людей. Таких ничтожных, маленьких и грязных. Им так нужна ваша чистота и сила! Им так хочется поверить в кого-то большого и доброго. Они так устали говорить и думать, что богов нет!
Они сделают вас всемогущим своей искренней верой, всеведущим – мириадами глаз и ушей, всезнающим – насколько познают сами, бессмертным – боги не могут умереть! Наделят щедро всеми добродетелями, какие припомнят… и больше не отпустят. Боги – они всегда такие, какими их видят люди. А в плотное тело вообще способны воплощаться только в ответ на искренние молитвы. Вы сами этого захотели, Айзен-тайчо!

Завтра у меня опасная миссия на грунте. Одиночная – сильных офицеров слишком мало, чтобы посылать группами. И я не вернусь в Сейрейтей. Пропадет без вести Кира Изуру и родится на свет первосвященник Айзена-ками, всеблагого и всемилостивого, требующего в качестве жертв лишь каплю крови на алтарь и обещание стать чуточку лучше с завтрашнего дня. Моего кидо хватит на много впечатляющих чудес. Моего исцеления хватит, чтобы поверить в ваше. И тогда…

И тогда мой капитан снова будет свободен выбирать.

@темы: Ангст, Айзен, Кира, Гин, G, Фанфики

---

[Herwigg]

Орихиме и фейки
копиками

@темы: Орихиме, Фанарт

---

[Глаз Бури]

Название: Назад, в прошлое
Автор: Katherin
Бета: Alira_Ayollo
Фендом: Bleach
Персонажи: Готей 13, Арранкары, Куросаки Ичиго
Рейтинг: PG-13,
Жанр: AU, ООС
Размер: миди
Статус: в работе
Дисклаймер: Герои не мои и я на них не претендую.
Аннотация: Иногда простой отдых на море может обернуться путешествием в прошлое.
Предупреждение: Сильный ООС персонажей.
От автора: продолжение вот этого фика

Глава 11


После окончания представления Ичиго хотел найти Йороуичи с Урахарой и попытаться устроить им допрос с пристрастием, но те как сквозь землю провалились. Зато до него начал докапываться Хирако, неся какую-то пургу про Руконгай и дорогой публичный дом, якобы из которого сбежал новый капитан десятого отряда. За спиной Шиндже стоял Айзен с видом человека, которого все давно и глубоко достало, изредка кидающий сочувственные взгляды на рыжего шинигами из-за плеча своего придурошного капитана.
От зверского убийства гобантай-тайчо Ичиго избавил Кенпачи, решивший поздравить его привычным для него способом. Проще говоря, он попытался убить рыжего шинигами, подкравшись сзади и ударив безымянным клинком.
От его натиска и давления духовной силы каменные плиты, которыми мостили все дороги в Сейритее, раскрошились. Брызнула каменная крошка, привлекая внимание еще не успевших разойтись по отрядам шинигами.
- Доброго утречка, Куросаки, – приветливо оскалился капитан одиннадцатого отряда, когда его коллега отразил выпад, мгновенно блокировав зазубренный клинок лезвием Зангетсу.
Хирако вздрогнул и, наконец, заткнулся, а с переносицы Соуске на кончик носа сползли очки.
- И тебе того же и тебя туда же, Зараки, - раздраженно ответил Ичиго, резким движением зампакто, отбрасывая меч Кенпачи так, чтобы тому пришлось отступить на шаг назад, дабы сохранить равновесие. И тут же сбежал, используя шунпо – не до драк ему сейчас было.


*******


Бойцы десятого отряда еще и в глаза не видели своего нового капитана, но уже были в ужасе. Вчера в расположение вломились четыре странных личности, обряженных в сильно стилизованную форму - две женщины и двое мужчин. Пришельцы с порога заявили, что теперь они третьи, четвертый и шестой офицеры, назначенные Куросаки-тайчо, и что остальных офицеров будут назначать по результатам тренировочных боев, которые начнутся со следующей недели. Разумеется, такие заявления вызвали бурю негодования среди офицерского состава, да и простых рядовых. Возмущенные тем, что какие-то выскочки просто так пришли и взбаламутили их любимое болотце, шинигами решили поставить пришлых на место. Как выяснилось позже – зря.
Новые офицеры, даже не вынимая зампакто из ножен, отправили всех недовольных их назначением в четвертый отряд жаловаться тамошним медсестричкам с больничных коек на несправедливость этого мира в целом и к ним в частности. Они бы и более радикально разобрались с недовольными, если бы новый четвертый офицер их отряда Улькиорра Шиффер меланхолично не напомнил своим товарищам, что их владыке еще нужно кем-то командовать, пусть даже и таким мусором.
Продемонстрировав свою силу, новички отправились заниматься переездом Куросаки-тайчо, оставив проявивших благоразумие и не ставших возмущаться в полной растерянности.
«Что за монстра им назначили в капитаны, если он привел с собой таких офицеров?» – спрашивали себя оставшиеся на ногах бойцы десятого отряда.
За последние сто лет старик Ватанабэ сильно распустил своих подчинённых – если говорить проще последний век отряд находился в глубокой заднице, вытаскивать его из которой, было поручено новому тайчо.
К вечеру покой Готей 13 начали будоражить какие-то невероятные слухи о том, что устроили на экзамене Куросаки Ичиго и Зараки Кенпачи. Это заставило бойцов десятого отряда с ужасом ожидать завтрашнего дня. Они уже поняли, что их тихой и спокойной жизни, не обременённой какими-то особыми трудностями, пришел конец и что с завтрашнего дня им придется вкалывать как проклятым. Вкалывать отчаянно не хотелось.

Наутро, еще за пару минут до начала рабочего дня, капитан отправился на представление, зачем-то оставив все дела отряда на новых офицеров. Как поняли рядовые из невнятного бурчания двух красоток с выдающимися формами – их отправили разбирать бумаги, а от раздраженного шестого и печального четвертого офицеров потребовали проверить навыки бойцов. На что стоящие, на плацу шинигами, которым объявили радостную новость о предстоящей аттестации, синхронно поежились – с возможностями этих двоих они познакомились еще вчера, издали, ближе знакомиться им как-то не желалось. Да и где гарантия, что предвкушающе усмехающийся шестой офицер не зааттестует их насмерть?
В перерыве между разбором накопившихся за последний месяц документов Нелиел Ту Одершванк и Тиа Халибел проговорились помогавшим им рядовым, ради такого случая отпрошенных у Гриммджо и Улькиорры, что тайчо с самого утра сильно не в духе. И что офицеры Джаггерджак и Шиффер уже успели получить утренний втык от начальства, поэтому так и зверствуют.
Пропускающие проверку своих способностей шинигами, посчитали себя рожденными под счастливой звездой. Впрочем счастье их длилось не долго, ровно до того момента, как на территории десятого отряда полыхнуло незнакомой реацу – объявился Куросаки-тайчо.
- Отря-я-я-д, стройся! – тут же раздался командирский вопль Гриммджо, почувствовавшего появление начальства.
Начальство все еще было не в духе.

Бойцы, спотыкаясь, и периодически налетая друг на друга, начали кое-как, с горем пополам выстраиваться перед сложившим руки на груди Ичиго, сверлившим плац мрачным взглядом. Со стороны это больше напоминало пожар в курятнике, чем построение отряда.
Прошло десять минут, а ситуация не изменилась, юноша начал закипать.
Еще через пять минут броуновского мельтешения шинигами у рыжего капитана сдали нервы итак подточенные выходкой Шихоуин и Урахары. Новоиспеченный джубантай-тайчо резким выбросом реацу пригвоздил к земле все еще всполошено бегающих по плацу теперь уже своих бойцов. Конечно, до мощностей сумасшедшего капитана одиннадцатого отряда ему было далеко, но для среднестатистического рядового даже этого хватило с головой.
- Гриммджо! – окончательно потеряв терпение, рявкнул Ичиго, устроив еще один выброс духовной силы, чтобы начавшие шевелиться шинигами замерли опять.
- Звал, Куросаки? – возникнув прямо перед владыкой с помощью сонидо, лениво поинтересовался голубоволосый арранкар, попытавшись изобразить что-то отдаленно напоминающее стойку «смирно».
Юноша возвел глаза к проплывающим по небу облакам – Джаггерджак в своем репертуаре, но комментировать столь вопиющее нарушение устава не стал, зная что это совершенно бесполезно и боясь сорваться.
- Да, - мрачно кивнул он. – Построй отряд на плацу. Мне плевать, как ты это сделаешь, кого тебе для этого придется покалечить, но у тебя на все есть десять минут.
- А чем в это время будешь занят ты? – прищурился Секста Эспада.
- А я пойду лечить нервы, - тихо прорычал временный шинигами. – Тиа!
- Да, Куросаки-тайчо? – возникла перед своим владыкой Халибел, рухнув на одно колено аки подрубленное дерево.
- Сгоняй в четвертый отряд за валерьянкой, - как-то подозрительно сосредоточенно поглаживая рукоять Зангетсу, отрешенно потребовал рыжик. В сторону плаца он даже и не глянул.
- Есть, - встревожено посмотрев на своего господина, коротко ответила Терцио, мгновенно исчезая в сонидо.
Халибел вернулась через десять минут, принеся небольшой пузырёк с успокоительным. Ичиго молча сунул его в карман хаори (хоть какая-то польза от стилизации формы) и так же молча направился в сторону одного из четырёх полигонов десятого отряда.
Арранкары обменялись обеспокоенными взглядами – похоже, они вместе с Шихоуин и Урахарой несколько переборщили со сменой имиджа владыки - это сильно подкосило его. А состояние дел вверенного ему отряда, весьма плачевно, кстати положение, что видно было уже при построении, стало для него последней каплей. Если быть точнее, обменялись взглядами Нел, Тиа и Гриммджо, что же касается Улькорры – зеленоглазый арранкар молча сверлил безразличным взглядом растерянных и немного обескураженных бойцов десятого отряда. И под этим холодным, замораживающим взором, кое-кому из них даже стало стыдно. Совсем чуть-чуть.
- Отлично, вы все слышали, что у нас есть десять минут на построение – стройся, народ! – с энтузиазмом воскликнул симпатичный голубоглазый блондин, хлопая в ладоши. Судя по уверенному виду, с которым он это выкрикнул, широкой улыбке, а так же резко упорядочившемуся движению «шинигамских частиц» по плацу именно он был негласным лидером среди младших офицеров. Старшие же в этот момент отдыхали в четвертом отряде.
Где-то далеко, со стороны полигонов полыхнуло чьей-то слегка безумной и захватывающей дух реацу. Мощь неизвестного шинигами впечатляла – до бойцов десятого докатилась лишь её часть, а дыхание сперло почти у всех. Не сразу до шинигами дошло, кому принадлежала эта реацу, ведь её обладателя они впервые увидели полчаса назад. Третьи и шестой офицеры переглянулись и тут же хором заключили – «Банкай».
- Нам хана, - нервно хихикнула Нел.
- А мне интересно, - хищно оскалился Гриммджо, на которого реацу рыжего шинигами действовала как валерьянка и озверин в одном флаконе. У него начинала кружиться голова, в теле появилась приятная истома и… просыпалась жажда крови. – Давно я не ощущал ярости Куросаки, я даже начал забывать какая она на вкус, - мечтательно протянул Секста, облизываясь в предвкушении.
Казалось, он сейчас плюнет на всю их конспирацию, перейдет в релиз и рванет на полигон десятого отряда, чтобы сразится с владыкой и… в очередной раз ему проиграть. После, когда очнется от того, что господин аккуратно залечивает его раны, Джаггерджак будет недовольно ворчать до тех пор, пока заполучивший над ним власть шинигами не начнет поощрительно чесать его за ухом. В такие моменты Гриммджо начинал себя вести как самый настоящий котяра – пытался взгромоздиться всей своей тушей на колени к Куросаки-сама и свернуться там костяным клубочком. Временный шинигами бесился и пытался спихнуть с себя громадного кошака, но тот упорно возвращался на понравившееся ему место. Под тщательно скрываемую веером ехидную усмешку бывшего капитана двенадцатого отряда, чью пещерку они обычно оккупировали для очередных тренировок.
Нел и Тиа только умилялись на подобное поведение своего хамоватого коллеги, в то время как Улькиорра дико бесился, мечтая лучом серо прожечь в наглом котяре лишнее сквозное отверстие. Останавливало его только боязнь накликать на себя недовольство владыки, а так же нарушив его запрет на драки между Эспадой.
Полыхнуло еще раз, на этот раз в несколько раз мощнее, а над четвертым полигоном даже отсюда были заметны темно-багровые, почти черные отблески. Бойцы десятого отряда сильно занервничали. Они разрывались между желанием рвануть, где борется со стрессом их новый капитан и быстро построиться на плацу перед главным зданием, чтобы не дай ками не разозлить его еще больше.
- Гетсуга Теншо, - бесстрастно сообщил Улькиорра и, засунув руки в карманы хакама, медленно зашагал в ту же сторону, в которую ранее ушел Куросаки-сама.

@темы: Урахара, Йоруичи, Укитаке, Иккаку, Ичиго, АУ, Улькиорра, Маюри, Айзен, Рангику, Зараки, Джен, PG13, Приключения, Юмор, Кераку, Бьякуя, Юмичика, Арранкары, Нелиэл, Гин, Гриммджо, Фанфики, Сейрейтей

---

[SHtayn&Sink]

несколько штук

BLEACH:Kazashini by ~SINKandSHTAYN on deviantART

Bleach: Kira by ~SINKandSHTAYN on deviantART

Bleach:Kazeshini+Shuuhei by ~SINKandSHTAYN on deviantART

Bleach:S+K+A by ~SINKandSHTAYN on deviantART

Bleach:Ikkaku by ~SINKandSHTAYN on deviantART

BLEACH:Izuru by ~SINKandSHTAYN on deviantART

Hisagi Shuhei, BLEACH by ~SINKandSHTAYN on deviantART

BLEACH:KAZESHINIandWABISUKE by ~SINKandSHTAYN on deviantART

Kazeshini by ~SINKandSHTAYN on deviantART

BLEACHesert by ~SINKandSHTAYN on deviantART

Hisahi yang by ~SINKandSHTAYN on deviantART

Grimmjow and SoiFong by ~SINKandSHTAYN on deviantART

Mashiro's kick by ~SINKandSHTAYN on deviantART

BLEACH:basketball by ~SINKandSHTAYN on deviantART

Hisagi by ~SINKandSHTAYN on deviantART

Kazeshini pencil by ~SINKandSHTAYN on deviantART

@темы: Хисаги, Ренджи, Кира, Юмор, Занпакто, Фанарт

---

[-Ame-]

Название: Черное, желтое
Авторы: -Ame-
Жанр: джен
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Ичиго, Хичиго, Ишшин, Урахара мельком
Дисклеймер: Кубо – Кубово
Размер: драббл
Состояние: закончен
Саммари: на ключ «Хичиго (ментально), Ичиго, Ишшин, темный подвал, запертая звукоизолирующая дверь. "– Фу! Фу! Выплюнь папу!"»
Предупреждения: ООС возможен, АУ от манги
Размещение: с разрешения автора

******

Потолок казался то далеким-далеким, то нависал низко, грозя раздавить. Ичиго помотал головой, зажмурившись, потом открыл глаза и посмотрел снова – потолок был на месте. Ичиго откинулся затылком на холодный шершавый бетон стены и сощурился. Если смотреть сквозь ресницы, тусклая лампочка становилась похожей на звезду. Вспомнилась песенка, которую они учили на английском еще в младших классах.
«Twinkle, twinkle, little star», – напел про себя Ичиго и издал нервный смешок.
Интересно, сколько они уже здесь?
Они. Точно. Здесь же еще отец. Ичиго не сразу смог вспомнить, где в последний раз видел его, поэтому посмотрел сначала влево, потом вправо. Справа. Ишшин сидел справа и мял сигарету. Судя по горке из табака, фильтров и бумаги, эта была не первой.
«Ты же не куришь», – хотел сказать Ичиго, но не стал. Языком шевелить было лень. А еще язык распух и хотелось пить.
Так сколько они здесь?
У Ичиго не было мобильного с собой, а телефон отца не ловил. Как и почему захлопнулась эта чертова дверь, и какой идиот придумал, что подвал в их доме должен быть полностью звукоизолированным?
Орать и пинать дверь ногами Ичиго устал где-то через полчаса, и с того времени сидел у стены, вытянув ноги. Отец выглядел спокойным. Просто сказал «Не волнуйся, нас в любом случае хватятся», и вел себя так, будто сам решил посидеть немного в прохладном подвальчике, отдохнуть от летней жары. Ичиго поначалу даже подозревал что-то такое, все ожидая, что отец вот-вот вытащит из кармана ключи и заорет «И как это я про них забыл, ха-ха-ха!». Ичиго тогда с удовольствием дал бы ему в зубы и поскорее выбрался наружу.
Но время шло, отец уже перетащил к лестнице, ведущей наверх, все коробки, за которыми они пришли, походил, что-то разглядывая на стеллажах со старым хламом, и тоже присел у стены на низкий ящик.
Выглядел он спокойным, но эта мусорная горка у его туфель... Ичиго сглотнул вязкую слюну и отвернулся.
Бутылки из-под минералки, пустые. Не-е-ет, сюда лучше тоже не смотреть.
Ичиго стал шарить взглядом по полкам. Вот его любимый старый мячик. Пустая сломанная рамка от фотографии. Скакалка Юзу. Коробка с настольной игрой, в которую они с сестрами раньше играли постоянно.
Коробка с мамиными вещами.
Ичиго смотрел на нее долгую секунду, и снова уставился в потолок. В желтом полумраке ему скоро начало казаться, что потолок качается туда-сюда, подвешенный на пружине. Едет вверх, едет вниз.
Едет вверх.
Едет вниз.
«Случайностей не бывает», – говорит ему голос из самого темного угла подвала. Нет, голос из самого темного угла его души.
«Бывают», – возражает Ичиго, не удивляясь.
«Не с тобой», – пустой сказал это с ленцой, таким тоном, будто отмахнулся ото всех возражений Ичиго разом. Тот не стал спорить.
«Так ты считаешь, нас тут заперли?», – спросил он вместо этого. Пустой кивнул, и Ичиго как-то почувствовал это.
«Да, нас тут заперли», – пустой завозился в своем темном углу, как паук. Это было неприятное ощущение, хотя Ичиго ни за что не смог бы передать его словами. Еще Ичиго не понравилось это подчеркнутое «нас». Его и пустого? Что за глупости. Отец ведь тоже здесь.
«Тебя и меня, – подтвердил пустой. Хихикнул. – Ты только посмотри, как он нервничает, наш папаша. Он нас боится».
В последнее время пустой очень часто использовал словечки в духе «наше, нас, мы». Ичиго был этому не слишком-то рад. Не хотел он иметь ничего общего с вязкой липкой тьмой из того уголка своей души, в которой обитал пустой. Если глаза – это зеркало души, пустой должен обитать у Ичиго в зрачке. Глубоко, на самом дне.
«Он не боится… тебя. Он нервничает, потому что мы слишком долго тут сидим», – не поверил Ичиго.
Он подтянул колени к груди и уставился в пол. Он больше не мог смотреть на зыбкий ирреальный потолок, который больше не качался, а плыл куда-то вбок. Глаза болели. Во рту было сухо.
Беспроглядная темнота была совсем рядом, только руку протяни: Ичиго уже не различал очертаний предметов в дальних углах. Желтое и черное. Как глаза пустого, подумал он невпопад. Я упал в его глаз.
Ха-ха, поменялись местами.
«Пить хочется», – шепнул пустой хрипло, как будто у него тоже в горле пересохло. Ичиго кивнул, не замечая, что Ишшин смотрит на него.
Сколько времени прошло?
Ичиго уставился на свои часы. Желтый циферблат, черные цифры. Ичиго смотрел, цифры менялись, но он все никак не мог понять, что они показывают. Ичиго опустил руку, даже не обратив внимания, что его электронные часы громко тикают.
А может, это пустой в его голове издавал тикающий звук.
«Пить. Я хочу пить», – думал Ичиго.
«А может, ты хочешь есть?», – любезно подсказал пустой с жадным ожиданием в голосе .
«Да. Я хочу есть».
«Ты должен всегда хорошо питаться, малыш», – сказал пустой голосом его мамы.
Ичиго проигнорировал его. Он закрыл глаза, устав от желтизны, и подвальная тьма длинными языками скользнула к нему изо всех углов, проглатывая с головой.
А потом вынырнул, резко, распахнув глаза, почти ослепнув от света, потому что его с силой трясли за плечо и кричали в лицо:
– Ичиго, отпусти, Ичиго! Приди в себя!
А пустой радостно орал в его голове «Фу! Фу! Выплюнь папу! Не ешь его!». Ичиго не понимал, никак не мог понять, что происходит, и что за штука у него во рту, и почему у отца такое лицо, будто ему больно, пока до него не дошло.
Он разжал зубы, стиснутые на руке отца, отступил и с недоумением провел по губам пальцами.
Кровь должна была быть красной, но была черной. В этом подвале не осталось цветов, кроме черного и желтого. Ичиго попытался вспомнить, как выглядят другие цвета – и не смог.
– Ну, ты доволен? – Ишшин был слегка бледен и сильно помят, и смотрел в сторону выхода. Тяжелая дверь наверху лестницы медленно отворилась.
– Я просто хотел показать тебе, Ишшин-сан. Ты же не верил мне, - Урахара, на удивление, сегодня был без панамы и даже не пытался спрятать за веером серьезное лицо.
Ичиго щурился на его черный силуэт на фоне бледно-желтого неба.
«Не люблю, когда нас запирают».
Ичиго сглотнул соленое и вязкое. Ичиго был полностью согласен с пустым.

@темы: Урахара, Ичиго, Хичиго, Ишшин, Джен, PG13, Фанфики

---

[Глаз Бури]

Название: Назад, в прошлое
Автор: Katherin
Бета: Alira_Ayollo
Фендом: Bleach
Персонажи: Готей 13, Арранкары, Куросаки Ичиго
Рейтинг: PG-13,
Жанр: AU, ОСС
Размер: миди
Статус: в работе
Дисклаймер: Герои не мои и я на них не претендую.
Аннотация: Иногда простой отдых на море может обернуться путешествием в прошлое.
Предупреждение: Сильный ООС персонажей.
От автора: продолжение вот этого фика

Глава 10


«И чего это я так волновался? Это же обычная демонстрация банкая. Бог ты мой, можно подумать его никто и никогда не видел» - вздыхал над своей глупостью Ичиго спустя какое-то время после экзамена. Спустя какое точно он не знал, благодаря утащившим его отметить новое назначение Урахаре и Йороуичи.
Для того чтобы передать свои дела новому третьему офицеру и собраться для переезда Главнокомандующий выдал ему выходной до конца дня. Но разве с такими личностями как его бывшая капитан и её друг детства нормально подготовишься? Сразу же после того, как его официально объявили капитаном десятого отряда перед остальными тайчо Готей 13, эти двое утащили его в поместье Шихоуин отмечать новое назначение. А все заботы по передаче дел и сборам вещей для переезда переложили на плечи подозрительно ухмыляющегося Гриммджо и как обычно отмороженного Улькиорры.
Новоиспеченные шестой и четвертый офицеры десятого отряда клятвенно заверили своего владыку в том, что все будет отлично, и выставили его за порог пока еще собственных покоев на территории второго отряда. А за дверью Куросаки уже поджидали Нел и Тиа. С многообещающими улыбками они пообещали ему подготовить форму и хаори для завтрашнего представления отряду. Ичиго ой как не понравились эти улыбки, а так же то, как многозначительно переглянулись между собой оба третьих офицера и нибантай-тайчо. Наверняка ведь что-то затевают! Чувствуя, что все это ему еще триста раз выйдет боком, рыжик все-таки согласился оставить все в руках Эспады.
И вот теперь Ичиго Киске и Йороуичи сидели в одной из комнат поместья Шихоуин и самым банальнейшим образом соображали на троих. После очередного «ну, за…» и очередной пиалы саке временный шинигами почувствовал непреодолимое желание свернуться прямо здесь калачиком и уснуть, что он тут же и сделал.
Увидев, что новоиспеченный тайчо десятого отряда уже отключился, Урахара довольно усмехнулся и спрятал в рукав пузырек с мощнейшим снотворным – последней разработкой Бюро технологических исследований.
- Наконец-то, а то я уже начала уставать придумывать тосты, - капризно протянула Богиня Скорости. – Киске, мы с тобой плохо влияем на Клубничку-куна, еще пара десятков лет и он сможет пить с нами наравне, - оценив количество выпитого алкоголя, констатировала она.
- Что поделаешь, такова нынешняя молодежь – в первую очередь перенимает у своих наставников только дурные привычки, а уж потом и все остальное, - притворно тяжело вздохнул капитан двенадцатого отряда. – Но я хотел бы узнать, все ли готово, моя принцесса?
Вместо ответа женщина коварно усмехнулась и три раза хлопнула в ладоши. В тот же миг сёдзи отодвинулись, впуская в комнату трёх женщин одетых не в форму шинигами или онмицукидо, как ожидалось бы, а в традиционные кимоно.
- Все ли готово, мастерицы? – требовательно спросила Йороуичи у вошедших дам.
- Да, Шихоуин-сама, - весело прощебетала одна из них, судя по всему главная. – Где мальчик?
- Вот он, - указала на спящего сном младенца Ичиго, капитан второго отряда.
- Мы вернем его вам перед рассветом, Шихоуин-сама, - пообещала женщина, с совсем не женской силой поднимая рыжего шинигами и взваливая его мерно посапывающую тушку себе на плечо.
- Договорились, - хмыкнула Богиня Скорости, салютуя им пиалой саке.
Гостьи вежливо попрощались и ушли, унеся с собой новоиспеченного джубантай-тайчо.
- Нэ, принцесса, как думаешь, Куросаки на нас не сильно обидится за такое? – спустя несколько тостов внезапно спросил Урахара.
- Он может дуться на нас сколько угодно, но, в конце концов, он смирится, ведь это же только для его блага, - беспечно отмахнулась от старого друга Йороуичи. – Первое время на посту капитана всегда сложно, так что я всего лишь упростила ему задачу.
- Где-то я уже подобное слышал, - пробормотал Киске.
Глава Бюро технологических исследований к буквально пятой точкой ощущал надвигающиеся на них неприятности. Нет, не какие-то-там абстрактные неприятности, что не дают спокойно Шихоуин спать вот уже почти год, а более близкие и реальные – месть взбешенного подобным обращением к своей персоне Куросаки. Поверьте, этот мальчик только на первый взгляд кажется таким милым, ладно, может и на второй, а на самом же деле, он кровожадное и мстительное чудовище с богатой фантазией, которое с легкостью может устроить персональный ад для каждого из своих обидчиков. И приятельские отношения между Ичиго и самым кровожадным капитаном, о которых Урахара давно догадывался (слишком уж часто рыжик ошивался на территории одиннадцатого отряда) это только подтверждали.


*******


На утреннем представлении нового капитана десятого отряда собралась вся верхушка Готей 13. Слухи о вчерашнем экзамене и демонстрационном бое Куросаки Ичиго и Зараки Кенпачи уже успели разойтись по Сейритею, благодаря капитанам, не ставшим что-либо скрывать от своих лейтенантов. Так, что личность нового джубантай-тайчо вызывала немало толков и будоражила умы офицеров. Наконец, новый командир таки соизволил объявиться прямо за спиной у главнокомандующего.
Оценив эффектное появление Куросаки, а так же поняв, что, похоже, с этого дня он уже не самый непредсказуемый и взбалмошный капитан Готей 13, Хирако что-то пробурчал. Стоящие по обе стороны от него Унохана Рецу, Кучики Гинрей и их лейтенанты отлично разобрали что:
- Он что и в туалет с помощью шунпо перемещается? – раздраженно прокомментировал появление новичка Шиндже. – Интересно, Клубничка-тян вообще когда-нибудь пешком ходит?
Стоящий за его спиной лейтенант Айзен удивленно изогнул брови. Честно говоря, до сегодняшнего дня он вообще считал, что Шихоуин просто решила пристроить на теплое местечко своего любовника. Но учитывая тот факт, что Куросаки для неё слишком юн, то скорее всего мальчишка просто чей-то родственник.
Ходящие по Сейритею слухи не произвели на Соуске какого-либо впечатления, ведь все отлично знают, что такое эти слухи и насколько им можно верить. Так, что вряд ли этот мальчишка всерьез сможет помешать его планам – решил будущий властелин мира и вновь обратил внимание на новенького.

То, что новый тайчо десятого отряда шикарно сложен и что он мастерски умеет это подчеркивать, офицеры из ассоциации женщин-шинигами поняли сразу же. Как и то, что лет через пять, если конечно доживет, у Куросаки отбоя не будет от поклонниц. Хотя кое-какие дамы уже и сейчас были не против побороться за внимание рыжика. Мужественные черты красивого лица, слегка смягченные за счет шикарной рыжей гривы и теплые карие глаза, да плюс к этому еще и высокий уровень реацу… Интересно, где же хитрюга Шихоуин откопала такое сокровище? Правда все впечатление немного портили нахмуренные брови и взгляд, обещающий немедленную и неотвратимую кару всем, без исключения – судя по всему, новый капитан десятого отряда был чем-то сильно взбешен.
«Кавайная бука» – умилилась женская часть офицерского состава.
«А десятый отряд, похоже, весьма крупно влип, вряд ли этот Куросаки Ичиго будет столь же снисходителен как старик Ватанабэ» - позлорадствовали мужчины-офицеры.

В то время как кто-то на глазок определял степень его кавайности, а кто-то суровости, Ичиго просто-напросто хотел кого-нибудь убить. Медленно и с особой жестокостью. Оставалось только решить кого первым: Йороуичи с Урахарой или Эспаду?
Проснувшись в своих новых покоях за час до начала рабочего дня, юноша сначала не понял, что с ним случилось. Вопреки всем ожиданиям голова не болела, во рту не ощущалось привкуса выгребной ямы, а язык не был распухшим и не напоминал наждачную бумагу. В теле ощущалась приятная легкость, а в памяти присутствовали подозрительные пробелы о вчерашней попойке. Изумленный Куросаки хотел было озадаченно почесать затылок, но тут его взгляд зацепился за как-то подозрительно блестевшие на свету ногти. Рыжик посмотрел на свои руки и несколько опешил – все мозоли на его ладонях, образовавшиеся от долгих тренировок с Зангетсу бесследно исчезли, зато на ногтях появился маникюр, а сами ногти были покрыты бесцветным лаком.
Временный шинигами напрягся, попытавшись вспомнить подробности вчерашней попойки. Не хватало ему еще каких-то приключений на свою рыжую головушку и их последствий. Однако к его большому разочарованию, последнее что он помнил это очередной тост Йороуичи и в очередной раз подливающего ему саке в пиалу Урахару. Дальше шел один сплошной провал в памяти.
«А может лучше не вспоминать? - малодушно спросил сам себя Ичиго и тут же ответил. – Но придется»
Подойдя к большому, почти в человеческий рост зеркалу, юноша в два приема разделся догола и принялся осматривать себя на предмет появления каких-нибудь стремных татуировок в необычных местах. Зеркало несколько месяцев назад притащил ему Улькиорра, а у него, глядя в молящие принять подарок глаза Шиффера, не поднялась рука его выкинуть, вот теперь пригодилось. Хвала ками, духам или Королю Общества Душ, на его теле ничего подобного не обнаружилось – что ж, это радовало, вот только… кожа была какой-то странно-бархатистой, и от неё исходил приятный запах аромамасел. Куросаки озадаченно вскинул голову и… встретился взглядом со своим отражением в зеркале.
Покои капитана десятого отряда огласил яростный вопль. Короткий и емкий он, тем не менее, ясно выражал мнение их владельца по поводу перемен случившихся в его внешности. Прибежавшим на мат своего владыки арранкарам открылась чудная картина – перед зеркалом стоял их полностью обнаженный господин с дергающейся бровью рассматривающий свое отражение. Услышав звук отодвигающихся сёдзи и узрев в отражении в зеркале, кто вломился в его покои временный шинигами обернулся.
- К… Куросаки-сама, что-то случилось? – голос вечно невозмутимого Кватры дрогнул при виде своего хозяина в таком виде.
А Нел и Тиа так вообще казалось, потеряли дар речи. Обе Терцио Эспады замерли удивленными сусликами, и отмирать, похоже, не собирались. Единственным, кто не выпал в осадок при виде изменений произошедших во внешности владыки был Гриммджо. Он пристально взглянул в лицо джубантай-тайчо и пакостно усмехнулся. Ичиго пятой точкой почувствовал какую-то гадость. Гадость не заставила себя ждать.
- Оу, Куросаки, ты сменил прическу? – подергав его за ниспадающие на лоб над левым глазом три пряди, а так же оценив художественный беспорядок на голове, насмешливо поинтересовался Джаггерджак. – И выщипал брови? А что с твоим лицом, оно стало каким-то другим? – едва сдерживая смех, фыркнул, Секста и тут же пригнулся, пропуская над собой выпущенный в него злым Ичиго поток реацу в форме белой молнии.
Бьякурай Куросаки применил безо всякого предварительного заклинания исключительно на голых рефлексах и огромном желании запустить чем-то в этого паскуду. Но голубоволосый арранкар лишь расхохотался и вышел из комнаты, прихватив с собой пребывающего в прострации Улькиорру и молча положивших ему на постель свертки с одеждой Нел с Тиа. Тяжело вздохнув и подумав о том, что покой ему в этом дурдоме только снится, временный шинигами принялся одеваться.
То, что с его формой что-то не так, Ичиго понял сразу, но оценить все масштабы подложенной ему свиньи, смог, только окончательно одевшись и посмотрев на себя в зеркало. Мать его женщина, папочка бывший капитан Готея и как в ЭТОМ можно выйти на улицу? Теперь, когда одежда и перемены во внешности собрались в один образ, Куросаки стало не по себе.
Из зеркала на него смотрел кто-то совершенно чужой!
Да он же выглядит так, будто бы открыто демонстрирует себя!
Если бы он в таком виде и в своем времени прошелся по улочкам Каракуры, то его бы точно разорвали на сувениры, приняв за какого-нибудь идола!
«- Ох, эти суровые японские школьницы… - захлебывался от хохота в его внутреннем мире Пустой. – Айзена не боимся, стать капитаном не боимся, а каких-то школярок испугался!» - проскулил Хичиго, сквозь смех. Правда ржал аки лошадь он не долго, ровно до того момента, пока не увидел в отражении окон небоскреба изменения и в своем имидже.
«- Король! – возмущенно воскликнул он. – Выпусти меня отсюда, я их убью!»
«- Нет, - мрачно усмехнулся своему отражению джубантай-тайчо, - я сам их убью! Хотя нет, не убью, я буду издеваться над ними до тех пор, пока мне не надоест»
«- Отомсти им за нас обоих, Король» - потребовала его персональная шиза, и отправилась жаловаться Зангетсу на свою тяжкую долю.
Юноша не знал, что с ним делали этой ночью, пока был в отключке, но зато отлично знал, кого за это следует поблагодарить. И он обязательно поблагодарит – пообещал своему отражению в зеркале Ичиго.
Спустя несколько минут, после того, как юноша оделся и начал строить планы коварной мести, в его покои вошли Нел и Тиа с набором расчесок и какими-то тюбиками – опять ежедневный ритуал расчесывания и укладки его «богатства». Как же его это достало!

И вот сейчас стоя на главной площади Сейритея под множеством взглядов, Куросаки чувствовал себя полным идиотом. И это приводило его в состояние пусть и контролируемой, но ярости. Ему до одури хотелось призвать банкай и Гетсугой Теншо заставить всех перестать смотреть на него. До конца не запахивающееся на груди косоде, демонстрирующее всем желающим его торс, сильно зауженные хакама, на его взгляд слишком сильно зауженные, подчеркивающие его ноги… Ксо, он выглядит так будто бы отправляется в гей-клуб снимать себе парня!
Ичиго передёрнуло. Что за ужасная аналогия лезет ему в голову?
«У вас такое красивое тело, Куросаки-сама, грех его прятать в эти бесформенные тряпки» - мысленно он передразнил беспечное щебетание Ту Одершванк.
«Куросаки-сама, эти пряди необходимо собрать, вы же не хотите, чтобы они лезли вам в глаза?» - спародировал он про себя вопрос Халибел, когда та закалывала ему непонятно откуда взявшуюся челку тремя странными золотыми заколками.
Тогда, поглядев на себя в зеркало, юноша едва подавил в себе желание неприлично выразиться. Остановило его в тот момент только присутствие рядом девушек, напряженно ждущих оценки их трудов. Выглядел он в целом… неплохо. Его любимый «художественный» беспорядок на голове выглядел так, будто бы его сначала попытались подстричь газонокосилкой, а потом уложили получившееся безобразие с помощью лака, геля или еще чего-нибудь в этом же духе. От темени до левого глаза спускалось что-то вроде челки, разделенной на три пряди и перехваченной заколками в виде золотых колец шириной в полпальца. Тут Ичиго вспомнил, о ком ему напоминают эти пряди, перехваченные заколками, и настроение его упало ниже плинтуса. Для полного сходства не хватало только перекрасить волосы в черный цвет, сменить заколки на кейсекан, обмотаться гимпаку и состроить из себя ходячий холодильник - Бьякуя бы оценил.
Ками-сама, куда он катится?

@темы: Урахара, Йоруичи, Укитаке, Иккаку, Ичиго, Вайзарды, АУ, Улькиорра, Хичиго, Маюри, Айзен, Зараки, Джен, PG13, Приключения, Юмор, Кераку, Бьякуя, Юмичика, Арранкары, Нелиэл, Гин, Гриммджо, Фанфики, Сейрейтей

---

[Nhi]

Название: Вера
Автор: Nhi
Персонажи: Ичиго, остальные мельком или намеками
Жанр: ангст, дэсфик, частично хоррор
Размер: мини
Рейтинг: G
Дисклеймер: герои и мир - все Кубо
Предупреждения:
1. поскольку временные рамки арок вплоть до Экзекуции, насколько я помню, довольно размыты, то два месяца, о которых пойдет речь – это период, взятый с потолка;
2. открытый финал;
3. все медицинские аномалии объясняются только исключительной живучестью Ичиго.
Размещение: запрещено

читать

Место, в котором он просыпается – последнее, что он ожидал увидеть, придя в себя. Он думал, что очнется в магазинчике Урахары или у себя дома, но на деле это оказалась больничная палата. Подобное отклонение от привычного сценария настораживает уже само по себе, однако поспешных выводов Ичиго решает не делать. Для начала необходимо оценить свое состояние. Судя по тому, как тяжело далось ему просто открыть глаза, и как сложно ему сконцентрироваться даже на одной мысли, потеря сил синигами сказалась на нем сильнее, чем предполагалось.
Ичиго пытается сесть, но не может даже толком пошевелить рукой – все тело будто затекло, и мышцы совершенно не желают слушаться. Он начинает осторожно разминать сначала пальцы, потом запястья, локтевой сустав, плечи и, наконец, шею. На это уходит не меньше получаса, да и не то чтобы он достиг значительного результата, но, наверное, стоит довольствоваться хотя бы этим.
Когда Ичиго нечеловеческим усилием сдвигается чуть выше по кровати, чтобы опереться спиной на подушки, в палату вбегает взволнованная медсестра.
- Куросаки-сан, вы что делаете! Вам категорически противопоказаны физические нагрузки, вы же только очнулись! Как вы себя чувствуете?
- Сносно, - сипло отвечает Ичиго.
- Я позову доктора и немедленно позвоню вашим родственникам. Они будут счастливы узнать, что вы наконец пришли в себя.
Ичиго хочет спросить, сколько же он тут провалялся, но медсестра уже торопливо ушла из палаты.

- Братик! – Юзу в слезах бросается к нему и обнимает за шею. – Ты очнулся! Я так боялась, что… - она обрывает себя на полуслове и сбивчиво продолжает: - Мы так переживали за тебя! Пожалуйста, не пугай нас так больше.
Ичиго неловко похлопывает ее по спине, стараясь утешить, и осторожно спрашивает:
- Юзу, что вообще произошло? Я что, долго был без сознания?
Юзу поднимает на него заплаканные глаза и с расстроенным видом молча смотрит на него.
- Ты пролежал в коме два месяца, Ичи, - напряженно отвечает ему Карин, входя в палату. – Я рада, что ты наконец вернулся к нам.
Ичиго едва не подбрасывает на месте от этой новости. Два месяца… но как же… он ведь стал синигами, и мог возвращаться в свое тело, которое, он точно помнит, было в полном в порядке. Почему же Карин утверждает, будто все это время он пролежал в больнице? Это что, какой-то глупый розыгрыш? Но Юзу никогда не согласилась бы участвовать в такой жестокой шутке. Еще и Карин ведет себя слишком нехарактерно – подошла ближе и крепко сжала его плечо. Ичиго видит, что она храбрится, хотя в действительности едва сдерживает слезы.
- А где старик?
- Ему пришлось уехать на какой-то семинар, но так даже лучше – он все равно испортил бы момент своими воплями, - пытается пошутить Карин, чем вызывает у Ичиго слабую улыбку. – Мы останемся с тобой на ночь, если ты не против.
Ичиго согласно кивает.
Часом позже, обнимая заснувших у него под боком сестер, он строит догадки, что же с ним случилось на самом деле, пока не проваливается в дрему сам.

На следующий день он устраивает Карин основательный допрос. По ее словам, в их доме взорвалась газовая плита, как раз когда он был на кухне. Ожогов он каким-то чудом почти полностью избежал, но ударной волной его отбросило к буфету, об угол которого он крепко приложился затылком при падении. Очевидно, его череп был не настолько крепок, как ему хотелось бы, а буфет оказался куда более опасным противником, чем все местные отморозки, вместе взятые.

Выяснив все подробности, Ичиго почему-то чувствует неуместное облегчение – именно взрывами газа газеты всегда объясняли последствия нападений пустых. И пусть теперь он доподлинно знает: его материальное тело оставалось в больнице – но это вовсе не умаляет его уверенности, что он и вправду получил силу синигами. Возможно, он просто внушил себе, будто в кратких перерывах между вихрями происшествий в двух потусторонних мирах и охотой на пустых, он возвращается в тело, ходит в школу и занимается повседневными делами – а может, это была работа одного ушлого ученого. В конце концов, если хорошенько вспомнить, времени на жизнь обычного школьника у него почти не оставалось. А значит, все было взаправду.

- А мои друзья не появлялись? Высокий парень с дурацкой прической, весь в татуировках еще, и низенькая черноволосая девушка, – спрашивает Ичиго сестер во время их очередного визита.
Юзу растерянно хлопает ресницами, Карин хмурится.
- О ком ты толкуешь?
Вопрос ставит Ичиго в тупик. Его сестры совершенно точно были знакомы с синигами, пусть даже в качестве школьных товарищей брата. Может, Карин и Юзу забыли их, как весь его класс забывал личности любых синигами, стоило тем исчезнуть из Каракуры? Но ведь этот фокус не должен был сработать на обладателях пусть минимальной, но духовной силы!
Судя по виду Юзу, она собирается срочно вызвать доктора, если Ичиго продолжит расспросы в этом направлении, и он торопливо заминает тему до поры до времени:
- А, я забыл, что вы с ними не знакомы. Это были новенькие у нас в классе, говорили, что часто переезжают, может, уже и уехали.
- Да, наверное, иначе я бы знала о них, - лицо Юзу светлеет.

Время в больнице течет ужасно медленно, а кроме идиотской лечебной физкультуры пару раз в день ему не дают ничем заняться, и Ичиго сходит с ума от скуки. Кроме сестер и вернувшегося со своего семинара старика его никто не навещает, даже Чад. Хотя, пожалуй, сейчас Ичиго был бы рад компании даже вечно отстраненного квинси. Спросить у Юзу, знает ли вообще хоть кто-то из его друзей, что он очнулся, Ичиго все время забывает.
От нечего делать он пытается анализировать ту скудную информацию, которой располагает.
Гипотез можно строить бесконечно много, но он понимает, что не узнает правду, пока не выйдет из больницы. Железно Ичиго решил для себя лишь одно: он и мысли не допустит, будто слетел с катушек из-за комы – он не привык сомневаться в себе.

Ичиго не знает, сколько он уже провел времени в больнице, но с его точки зрения – непозволительно много. От его поначалу болезненного состояния не осталось и следа, он ощущает потребность в движении, все равно, куда и с какой целью – лишь бы больше не видеть этих стен, которые, по его твердому убеждению, единственные способны свести его с ума. Ему кажется, еще немного – и он голыми руками пробьет стену больницы и сбежит отсюда к чертям.

Когда врачи наконец подтверждают его полное, а вернее, достаточное для возвращения домой восстановление, Ичиго полон энергии и жажды деятельности. Выходя из больницы в окружении счастливого семейства, он резко останавливается, заметив здоровую тень посреди ярко освещенной солнцем улицы. Присмотревшись, Ичиго понимает, что через дорогу от него на тротуаре стоит огромный черный пес с рыжими подпалинами. Взгляд горящих алых глаз жжет кожу, и Ичиго нервно вздрагивает.
- Черт, ну и псина, - кивает он в сторону собаки.
Юзу смотрит на пса, сквозь пса и удивленно спрашивает:
- Где? Я не вижу никакой собаки. А ты, Карин?
Та озадаченно осматривает улицу и качает головой.
- Убежал, похоже. Только что был здесь, - сдавленно оправдывается Ичиго, с трудом сглатывая комок в горле и стараясь не обращать внимания на почти ощутимый взгляд неотрывно следящей за ним зверюги. Он думает о том, что даже если пес – призрачный, Карин должна была заметить его, ведь она видит призраков… Ичиго не понимает, что происходит, но обещает себе разобраться.

На следующее утро, кинув случайный взгляд за окно, Ичиго вздрагивает – в тени зеленой изгороди на противоположной стороне улицы лежит крупный черный пес. Когда, выйдя из дома, Ичиго направляется в сторону школы, то вновь чувствует на себе пристальный взгляд. Кажется, псина, держась на расстоянии, провожает его до самого школьного двора, и хоть присутствие зверя немало нервирует Ичиго, оно в равной же степени разжигает в нем азарт – пес слишком уж сильно напоминает ему кое-кого.

Его появление в школе обращается небывалой шумихой. Ичиго поздравляют с выздоровлением даже те, чьих имен он и близко не знает. Но ему важна реакция лишь трех человек.
- С возвращением, - коротко приветствует Чад.
- Рада видеть тебя в добром здравии, Куросаки-кун, - робко улыбается Иноуэ после длинной тирады Тацки о некоем беспечном невнимательном идиоте, который чуть себя не угробил.
Исида не удостаивает его даже кивком головы.
У Ичиго стойкое ощущение, будто он вернулся в прошлое.

На уроках Ичиго присматривается к Иноуэ, Чаду, Исиде – и не видит в них ничего необычного. Ничего, что позволило бы понять, что они тоже знают о синигами, что они тоже были замешаны в событиях, охвативших три мира. Как они могут не помнить? Они ведь все сражались там бок о бок с ним! Ведь так?
Ичиго решает закинуть пробную удочку и обращается к Иноуэ, зная, что о чем ни зайдет разговор, она никогда не задаст лишних вопросов.
- Иноуэ, я хотел спросить, тебе о чем-нибудь говорит слово «синигами»?
- Дай-ка подумать… - Иноуэ слегка краснеет, смущенная неожиданным вниманием Ичиго, и прижимает палец к губам, пытаясь вспомнить, где слышала о богах смерти. – Кажется, мы читали легенды о них на уроках литературы, верно?
Ичиго прилагает все усилия, чтобы не выдать своего неприятного удивления и разочарования.
Не то чтобы он не предвидел такой поворот, но, видит бог, он предпочел бы ошибиться. В его рукаве остается последний козырь – предположение, что синигами все же ухитрились стереть память его друзьям.
Его последней зацепкой, последней нитью к миру духов становится призрачный пес.

С этого момента каждый божий день Ичиго, едва проснувшись, делает как можно более незаинтересованный вид и, стараясь выглядеть невозмутимо, подходит к окну. Каждый день он выглядывает на улицу, чтобы убедиться, что черный пес ждет его. И за мгновение до того, как Ичиго различит темный силуэт в насыщенных утренних тенях, сердце у него замирает.

Пес никуда не исчезает, но день ото дня становится все более беспокойным – будто ему надоело ждать чего-то. Чего именно – Ичиго точно сказать не может, хотя и догадывается. Увы, он не знает, что ему сделать, чтобы все встало на свои места. Проходит не день и не два, прежде чем его осеняет – и он поражается, как не догадался сразу, как упустил из виду самый надежный и действенный вариант. Срываясь посреди урока – совсем как раньше, как в забытом всеми прошлом – Ичиго бежит к хорошо знакомому магазину, неприметному на первый взгляд. Как он мог забыть о единственном не-человеке, способном ему помочь? Когда он находит нужный квартал, ему кажется, его сейчас разорвет от переполняющей его надежды и предвкушения. Еще пять минут, еще несколько переулков – и Ичиго уже видит знакомую крышу. Врывается во двор и почти добегает до крыльца, когда понимает, что что-то не так. Вывеска исчезла, окна скрыты под пыльными жалюзи, а по пустой площадке перед домом ветер гоняет мусор с места на место.
Ичиго вздрагивает. Так быть не должно. Охваченный дурным предчувствием, он толкает дверь магазина, и бледному ноябрьскому солнцу едва хватает сил, чтобы высветить прогнившие доски пола, разбитый прилавок и пустые полуразвалившиеся стеллажи у стен.
Долгую минуту Ичиго просто смотрит на царящую в магазине разруху, а потом выбегает наружу, хлопнув дверью как можно сильнее – будто это сорвет какой-то покров, разрушит обман зрения, и когда он откроет дверь еще раз, внутри все станет так, как ему это помнится, а возле прилавка его будет ждать хозяин магазина.
Но Ичиго знает, что этого не произойдет. На этот раз его веры не хватит на то, чтобы его воспоминания, в реальности которых он начинает сомневаться, воплотились в жизнь.
Отчаяние обрушивается на Ичиго такой тяжестью, что он падает на колени. Он бессилен – во всех значениях слова.
Тягостную тишину нарушает его телефон, звенящий в кармане куртки. Механически он достает его и отвечает на звонок. Встревоженный голосок Юзу сообщает, что Тацки-чан сказала, будто братик неожиданно ушел с урока, и теперь Юзу волнуется, не случилось ли с ним чего. На заднем фоне голос Карин недовольным тоном интересуется, где его носит, и требует, чтобы он тащил свою задницу домой. Юзу что-то укоризненно бормочет сестре – наверняка прикрыла трубку рукой – и напоминает, что сегодня он записан к доктору, который следит за его восстановлением после болезни. Болезнь – именно так всегда говорит Юзу, и никак иначе. Ичиго горько усмехается – можно подумать, у него была ветрянка или простуда. Малышка Юзу иногда перебарщивает, пытаясь щадить его нервную систему. Ему это уже вряд ли поможет.
Все так же бездумно Ичиго отвечает, что все помнит и уже идет домой. Сбросив вызов, он кладет телефон обратно в карман и уходит, не оглядываясь на магазин. Он не хочет тешить себя напрасными надеждами.
Ичиго ускоряет шаг, чтобы оказаться дома поскорее. Все, во что он верит, во что ему хочется верить, разваливается у него на глазах, и единственное, что он может сейчас сделать – это хотя бы не вынуждать своих родных беспокоиться понапрасну.

Доктор с радостью сообщает ему, что он в отличной форме и восстанавливается на удивление быстро, после чего выдает какую-то сентиментальную чушь про молодость – Ичиго его уже не слушает. Прощается с врачом и бредет к вестибюлю, ощущая себя потерянным как никогда. Он будто вновь оказался на берегу реки в дождливый вечер, и вновь он – шестилетний мальчишка, и вот-вот появится тот пустой и убьет его мать. Но нет, он стоит абсолютно один посреди серых потоков воды, превращающих все вокруг в серую пелену, и нигде вокруг нет ни пустого, ни мамы.
Ичиго трясет головой, чтобы прогнать туманящее взгляд видение. Наверное, он должен радоваться, что теперь сможет выбросить всякую чушь из головы, сосредоточиться на учебе и найти работу. Наверное, он должен благодарить судьбу за то, что у него есть крепкая любящая семья и такие отличные друзья как Чад и Тацки. Наверное, он должен быть счастлив.
Широкие створки центрального входа больницы разъезжаются перед ним, выпуская наружу. Ичиго делает пару шагов и будто налетает на стену. Как и три недели назад, через дорогу его ждет сверкающий алыми глазами пес, будто пришедший из ада, чтобы отловить грешника, и прямо от ног зверя стелется к ногам Ичиго гладкая льдистая дорожка, в которой отражается клочок темного неба с единственной звездой посередине. Длинными когтями пес скребет лед в нетерпении, и от жуткого звука продирает мороз по коже. Будто зачарованный, Ичиго медленно идет к псу, и невыносимая яркость льда слепит его своим бликами, не позволяя заметить вывернувшую из-за угла машину, которая уже не успеет затормозить перед ним.
Боль от удара почти не чувствуется, ото льда исходит смертный холод, обволакивая, баюкая, сковывая мысли, но краем сознания, ускользающего от него шелком из пальцев, Ичиго ощущает, что изо льда прорастают искрящиеся сталагмиты, прошивая тело насквозь, а обжигающее дыхание пса на его шее сменяется на острые клыки и тепло крови, текучим шарфом укрывающей горло. Ичиго не понимает, что происходит. Нелепая детская обида затапливает его. Неужели он просчитался, все понял не так? Только сейчас он вспоминает, что за прошедшие три недели не встретил ни одного призрака, но почему же тогда видит этого пса? Может, он просто выдал желаемое за действительное? Или же и в самом деле сошел с ума?
Нет, это невозможно, он не мог ошибиться, а ни один больной разум не создал бы столь складную иллюзию. Последним решением в его земном существовании Ичиго отбрасывает все сомнения прочь и с трудом передвигает руку так, чтобы схватить пса за лапу. Как бы ни было глубоко его отчаяние, его вера в себя и своих товарищей всегда будет сильнее. Пальцы щекочет мягкая шерсть пса, и Ичиго, медленно затихая, безмолвно уговаривает самого себя, что это его друзья пришли за ним. Потому что за несколько вдохов от смерти – вовсе не лучшее время, чтобы перестать верить в загробную жизнь.

@темы: Ичиго, Ангст, Джен, Десфик, G, Фанфики

---

[Глаз Бури]

Название: Назад, в прошлое
Автор: Katherin
Бета: Alira_Ayollo
Фендом: Bleach
Персонажи: Готей 13, Арранкары, Куросаки Ичиго
Рейтинг: PG-13,
Жанр: AU, ОСС
Размер: миди
Статус: в работе
Дисклаймер: Герои не мои и я на них не претендую.
Аннотация: Иногда простой отдых на море может обернуться путешествием в прошлое.
Предупреждение: Сильный ОСС персонажей.
От автора: продолжение вот этого фика

Глава 9


С самого утра у Ичиго все валилось из рук: сначала он облился горячим чаем, потом поставил кляксу на важный документ и как апофеоз идиотизма – умудрился порезаться о лезвие Зангетсу. Несколько раз сорвался на ни в чем не повинного Улькиорру и послал в пешее эротическое путешествие не вовремя влезшего с «ценным» замечанием Гриммджо. Впрочем, последнего такое обращение ничуть не обидело, ведь для него посыл Куросаки был ничем иным как демонстрацией того, что владыка умеет при необходимости показывать зубы, а значит, только подтверждает его право командовать.
Утро у Ичиго не задалось, он ни о чем не мог думать, кроме предстоящего экзамена, но что удивительно – как только они с Йороуичи зашли на территорию первого отряда, вся его нервозность испарилась без следа. Рыжий шинигами обрел какую-то странную, совершенно не свойственную ему уверенность в себе, словно бы заразился пофигизмом от старика Зангетсу.
Перед самым полигоном, Шихоуин оставила его, чтобы присоединиться к остальным капитанам на трибунах. Временный шинигами даже отсюда почувствовал исходящую от них мощь. Невероятно, целых двенадцать капитанов собрались там для того, чтобы увидеть его банкай!
«-Это твой шанс, Ичиго, - раздался в его голове бесстрастный голос зампакто. – Помни о том, что тебе говорил Хоугиоку и не разочаровывай ждущую тебя почтенную публику».
- Не разочарую, - усмехнулся Ичиго, уходя в шунпо, чтобы возникнуть точно посередине полигона первого отряда.


******

За долгие годы пребывания на посту капитана восьмого отряда, он видел множество экзаменов. Более того, практически семьдесят процентов капитанов из нынешнего состава демонстрировали свои банкаи в его присутствии. Мужчина был экзаменатором, членом комиссии и даже простым зрителем столько раз, что со временем посещение очередной демонстрации превратилось для него во что-то похожее на светский раут с представлением для гостей.
Однако сегодняшний экзамен по всем параметрам обещал быть чем-то из ряда вон выходящим – решил для себя Шинсуй, окидывая внимательным взглядом собравшуюся на полигоне первого отряда публику. Помимо обязательных официальных рож в лице главнокомандующего, капитана отряда, в котором служит экзаменуемый и Уноханы с Урахарой в качестве членов комиссии здесь присутствовали почти все капитаны Готей 13 – не бывалая посещаемость для обычного экзамена. Не было только Укитаке, слегшего с очередным приступом еще неделю назад и Кенпачи, которого вообще ничего кроме сражений не интересует.
Испускаемая собравшимися на небольшом пятачке капитанами реацу давила на виски, лишая возможности связно мыслить, но одно Кеораку понял точно всем не терпится посмотреть на банкай третьего офицера второго отряда. Что, не удивительно, учитывая активные действия Йороуичи по продвижению своего подчинённого. Ажиотаж вызывало то, что за полтора года уже второй выходец из этого отряда займет пост капитана. Да и к тому же большой интерес вызывало то, что Куросаки Ичиго на данный момент тоже был третьим офицером, как некогда Урахара…
В какой-то момент давление реацу стало почти невыносимым, и Шинсуй обернулся, чтобы выяснить, кто же там такой нервный? К его огромному удивлению, впрочем, как и всех собравшихся, на соседней трибуне с максимальным комфортом расположился капитан одиннадцатого отряда вместе со своей крошкой лейтенантом. Главный бабник и выпивоха Готей 13 присвистнул - а ведь считается, что Кенпачи глубоко фиолетово на всякие светские мероприятия.
Кто-то тронул его за плечо и Кеораку резко обернулся, чтобы нос к носу столкнуться с бледным до синевы Укитаке.
- Джоширо? Что ты тут делаешь? – поинтересовался Шинсуй, недовольно глядя на то, как его друг с трудом пытается удержаться на ногах.
- Пришел посмотреть на экзамен, - вымученно улыбнулся капитан тринадцатого отряда. – Сегодня в ряды капитанов Готей 13 вольется новая кровь, и я должен присутствовать при этом, - непривычно серьезным тоном произнес он.
- Снова интуиция? – едва слышно спросил хачибантай-тайчо.
- Да, - почти прошептал его давний товарищ. – На Сейритей надвигаются большие перемены: плохо это или хорошо я не знаю, время покажет. Но знаю то, что этот юноша, ставленник принцессы Шихоуин, их предвестник.
- Ты хоть этого Куросаки Ичиго видел? – скептически хмыкнул Кеораку. – Нет? А я видел и даже перекинулся парой слов – весьма занятный юноша, должен тебе сказать. Но я очень сильно сомневаюсь, что он и есть тот предвестник перемен, о котором ты толкуешь. Да, он весьма силен и талантлив – все-таки в семнадцать лет овладеть банкаем это не шутки, но…
- В семнадцать лет? – недоверчиво хмыкнул умудрившийся подкрасться к ним незамеченным Хирако, что неудивительно, учитывая плотность капитанов на квадратный метр трибуны. – А я думал ему гораздо больше, просто сохранился хорошо!
Капитаны восьмого и тринадцатого отряда облегченно вздохнули – похоже, Шиндже услышал только часть их разговора, иначе не избежать им воплей о всемирном заговоре. Воистину у его лейтенанта просто божественное терпение, хотя что ему еще остается с таким-то тайчо?
Внезапно все разговоры смолкли – в центре полигона с помощью шунпо возник испытуемый, тем самым сразу же нарушив несколько негласных традиций проведения экзамена. Тем не менее, уровень владения искусством быстрого шага у рыжеволосого мальчишки впечатлял.
С того дня, что Шинсуй видел его в последний раз прошла всего пара-тройка месяцев, но за это время рыжий шинигами, кажется, успел стать еще сильнее. Мужчина недоверчиво прищурился: значит ли это, что сила этого мальчика еще только растет? И что же будет, когда он достигнет своего предела? Возможно, интуиция Джоширо права и именно он принесет перемены в Готей 13? Кто знает…
- Третий офицер второго отряда Куросаки Ичиго, продемонстрируй нам свою силу! – зычным голосом потребовал главнокомандующий.
Завсегдатаи подобных мероприятий недоуменно переглянулись – такое отхождение от заведённого ритуала было не в правиле старика Ямамото.
А где же пятиминутная лекция о важности экзамена? Где суровый взгляд, которым сотайчо по традиции должен пристально сверлить претендента на пост капитана? В свое время у кого-то, кажется у Роуза, под этим взором даже с первого раза банкай не получилось вызвать.
Смеху тогда было…
Шинсуй вновь обратил внимание на Куросаки Ичиго – тот выглядел совершенно спокойным, будто бы не находился под прицелом взглядов командиров отрядов и самим главнокомандующим. Буд-то бы такое внимание со стороны высших чинов Готей 13 для него было пустым звуком и это настораживало.
«Он настолько уверен в своих силах?» - спросил сам себя Кеораку и тут же получил ответ на свой вопрос, когда рыжий шинигами молниеносно вытащил из-за спины огромный тесак, почти с него размером. Направив острие в сторону старого Ямы, мальчишка выпустил из-под контроля свою реацу. Капитан восьмого отряда сглотнул – да уж, они не зря сегодня здесь собрались, духовная сила Куросаки просто потрясала.
- Банкай! – приказным тоном выкрикнул третий офицер второго отряда, и в тот же момент полигон заволокло пылью и песком, что поднялись от выброса реацу.
Почтенная публика на трибунах закашлялась.
- Тенса Зангетсу, - лениво протянул рыжий шинигами, легким всплеском реацу разгоняя пыль и песок.
Черный плащ до пят со стильно изодранными полами красиво развивающийся на ветру и… Шинсуй недоверчиво уставился на самый обычный зампакто в руках у Куросаки. Ладно, не совсем обычный – черная гарда, черный глинок и оборванная цепь свисающая с рукояти, так напоминающая цепь, соединяющую души людей с их телами… Все говорит о том, что банкай необычен но, если честно, мужчина был несколько разочарован, впрочем как большая часть собравшихся капитанов. И вот это вот то, чего они с таким нетерпением ждали? При таком выбросе духовной силы, они ожидали увидеть нечто грандиозное и величественное, а уж никак не простой клинок.
- Что? И все? – разочарованным голосом поинтересовался Хирако, словно бы ребёнок ожидавший на день рождения какой-то крутой подарок, а родители подарили ему только открытку.
На вопли капитана пятого отряда Куросаки Ичиго демонстративно возвел глаза к небу и пропал.
- Э? А где Клубничка-тян? – недоуменно выкрикнул Шиндже, даже на экзамене не сумев удержаться от того, чтобы не пройтись по имени подопечного Шихоуин и его длинным волосам.
- На себя бы посмотрел, образец брутальности, - фыркнул кто-то за спиной Хирако, больно дернув его за волосы. Тот подскочил, резко обернулся и едва не столкнулся с хмурым офицером второго отряда.
- Вау, вот это скорость! - пораженно присвистнула Йороуичи, повиснув на своем подчинённом.
Из всех собравшихся на этой трибуне она лучше других знала Куросаки, а так же его вспыльчивый характер, поэтому как могла, стараясь разрядить ситуацию. А учитывая, что напрашивался капитан пятого отряда давно и шикарно, это может плохо закончиться. Ведь с теми, кто ему действительно не нравится, Ичиго не станет размениваться на угрозы или словесные перепалки, он просто двинет пару раз по жизненно важным органам, а потом всласть наорет на обидчика, пока тот катается по земле от боли. И судя по всему, её подчинённый уже в шаге от этого, а допустить их драки было никак нельзя.
- Компактный и скоростной, Ичи, да твой банкай просто создан для второго отряда! – восхищённо воскликнула она. – Почему ты его раньше не использовал?
- Не было необходимости, к тому же я и без банкая достаточно скоростной, - пожал плечами рыжий шинигами. - Вам ли не знать об этом, тайчо? – с многозначительной улыбкой добавил он, явно на что-то намекая.
- О да, - Богиня Скорости с гордостью потрепала Куросаки по рыжей гриве. – Итак, Генрюсай-доно, удовлетворены ли вы экзаменом? Или желаете демонстрационный бой? – хитро подмигнула она главнокомандующему.
Ямамото задумчиво погладил бороду и наконец, изрек:
- Кто желает проверить способности Куросаки Ичиго?
- Я! – прежде чем кто-либо успел заявить о своём желании, пророкотал Кенпачи с соседней трибуны, поднимаясь в полный рост.
- Что ж, отлично! – ухмыльнулся рыжий шинигами и пропал, чтобы возникнуть на середине полигона. Следом за ним, под счастливый смех крошки-лейтенанта прям с трибуны спрыгнул капитан одиннадцатого отряда.
- Ичи, Кен-тян, повеселитесь на славу! – прокричала она им вслед.


******


Сражение с Кенпачи практически ничем не отличалось от их совместных тренировок, ведь все, что им обоим сейчас было нужно, так это продемонстрировать свои силы и возможность. Капитаны должны увидеть, что он достаточно силен, чтобы сражаться с демоном сражений, и что сам демон вполне себе не такой уж и демон.
За время пребывания в этом времени, Куросаки смог заметить, что тринадцать капитанов Готей 13, не смотря на то, что являются вполне себе сплоченной боевой группой, в мирное время предпочитали образовывать различные коалиции. Проще говоря, тайчо кучковались по интересам: жизненным и политическим.
Кучики Гинрей и Шихоуин Йороуичи, как главы благороднейших домов Общества Душ образовывали первую группу. К ним присоединился Урахара после того, как занял пост капитана двенадцатого отряда, вместе с капитаном кидо-отряда Тэссаем Тсукабиши. Хирако и его друзья детства Роуз и Кенсей с Айкавой составляли вторую. Третью же коалицию образовывали Кеораку Шинсуй и Укитаке Джоширо, как старейшие капитаны Готей 13.
Унохана Рецу, не смотря на то, что тоже не первое столетие занимала свою должность, не спешила присоединяться ни к какой группе. Оно и понятно, ведь четвертый отряд по сути своей всегда должен оставаться нейтральным. Ватанабэ Рюносукэ долгое время занимавший пост капитана десятого отряда держался особняком от своих коллег, предпочитая посвящать свободное время уходу за садом и стихосложению. А убитый Зараки Кенпачи Оониси Манабу по словам Йороуичи был слишком самодовольным ублюдком, чтобы вступать с кем-то в какие-то союзы. И не смотря на то, что его участие в первой коалиции капитанов кажется делом уже решенным, в будущем Куросаки планировал объединиться именно с непредсказуемым капитаном одиннадцатого отряда. Юноше казалось, будто бы они с ним неплохо понимают друг друга.
Для них с Кенпачи то, что происходило на полигоне первого отряда, выглядело как вполне себе обычная тренировка, разве что ран на теле джуичибантай-тайчо было в три раза больше за счет того, что Ичиго был в банкае. Все как всегда, все, как и обычно, ведь они оба до чертиков сильны и им нет смысла сдерживаться. Да и зачем, если Ичиго ударив в Гетсугой Теншо, отлично знает, что его противник с трудом, но сможет разбить её выпадом безымянного клинка? Но для собравшихся на трибуне капитанов это выглядело так, будто бы Зараки и Куросаки сражаются не на жизнь, а на смерть. Их глаза слезились от попыток уследить за мгновенными перемещениями Ичиго и искрами, высекаемыми из столкнувшихся клинков. Куросаки был быстр и точен, в то время как его противник действовал беспорядочно и хаотично, однако ни один из них не уступал другому! Но все, же капитанам казалось, будто бы победитель в этой схватке будет только один, слишком уж довольным выглядел капитан одиннадцатого отряда. Однако к огромному удивлению собравшейся на трибуне верхушки Готей 13 шинигами обошлись всего лишь ничьей.
- Поздравляю с удачной сдачей экзамена, Куросаки-тайчо, - добродушно усмехнулся главнокомандующий, явно довольный столь ярким зрелищем. Впрочем, не известно еще, чем он было доволен больше: демонстрационным боем или безуспешно пытающимися поднять челюсти с пола капитанами?

@темы: Урахара, Йоруичи, Укитаке, Иккаку, Ичиго, АУ, Улькиорра, Маюри, Айзен, Рангику, Зараки, Джен, PG13, Приключения, Юмор, Кераку, Бьякуя, Юмичика, Арранкары, Нелиэл, Гин, Гриммджо, Фанфики, Сейрейтей

---

Молоко, Гриммджо/Тоширо, статус - завершен.

[Dreamlandy]

Название: Молоко
Автор: _breakaway
Бета: Fernesia Erde
Рейтинг: PG-13
Жанр: romance, angst, бытовуха
Герои: Гриммджо/Тоширо - основные, есть Гриммджо/Улькиорра/Нелл, Ичиго/Урюу, Ичиго/Орихиме, Гин/Рангику, Соуске/Момо, Ренджи/Рукия, Тоширо/Карин, Гриммджо/Орихиме, Кайен/Орихиме
Дисклеймер: (с) Кубо
Предупреждение: ООС, АУ (оч большое, никаких шинигами), смерти второстепенных персонажей
Размер: миди
Статус: завершен
От автора: 1) меня попросили написать продолжение первого драббла. Я написала
2) история дописана, пусть это будет новогодним мини-подарком для тех, кто ждал конца и наконец его дождался. )
С Наступающим!
3) поскольку я не могу поднять старую запись, вот ссылка на предыдущие части: 1-ая и 2-ая

Читать дальше?

Иноуэ Орихиме.

Орихиме умеет отпускать.

Ичиго обнимал ее за плечи.
Сгреб в охапку и прижал к себе.
Школьный стадион был пуст, ненавязчиво подкрадывался вечер, когда еще не загорались желтым окна, но в комнатах и под деревьями уже сгущались тени.
- Ты очень хорошая, ты же знаешь. А я… Я такой дурак, и я люблю тебя, но не так, как ты бы этого заслуживала. – Говорил Ичиго; а она слушала его, молчала, не зная, что сказать – потому что из головы в один миг вылетело все; и снова слушала, пытаясь ухватиться за его слова, сквозь них стараясь разглядеть истину, к которой Ичиго хотел подойди.
Но почему у него не получалось? Почему он не смотрел ей в глаза? Почему он не мог смотреть ей в лицо, когда она пыталась поймать его взгляд?
- У тебя… – словно застряло в горле. – Кто-то появился? – Спросила она тихо.
Ичиго встрепенулся весь, нахмурился. Ответил:
- Нет.
Орихиме улыбнулась. Опустила голову, и с плеч ее стекли вниз тяжелые медные локоны.
- Хорошо, – ответила она.
У нее в груди закололо. Показалось, что из легких выбило весь воздух, и дышать стало нечем. Слез все не было, а так легко бы было заплакать. Так хотелось заплакать.
- Ты, наверное, ненавидишь меня? – Ичиго все не разжимал объятий. Он был уже не с ней, но он был. – Прости меня, если бы я только знал… Не начинал бы.
- Глупый. – Орихиме больше не пыталась смотреть на него. Она не пыталась обманывать себя, ведь Ичиго… Ведь она любила его. – Я не могу ненавидеть тебя.
И не говорили они раньше о любви. И сейчас незачем ему было знать, что она чувствовала.
- Останемся друзьями? – Спросил он.
У них получилось дружить. Орихиме приняла отношения Ичиго и Урюу намного быстрее, чем Ичиго принимал парней, оказывающих знаки внимания ей.
У него росли две сестры, но только Орихиме он говорил, что: «Этот мудак, оставь», «С этим не думай» или «Я же говорил». Последнее звучало редко, всего два раза, но Орихиме хватило. Или у Ичиго была хорошая интуиция в этом плане, или же у него были неплохие осведомители. Он часто оказывался прав, и Орихиме даже не думала с ним спорить. Она могла не слушать советов родного брата, но она всегда прислушивалась к мнению Ичиго.

Краны в ванной комнате вывернуты. Вода большим напором бьет в раковину, ударяется о белоснежную поверхность, разлетается в стороны. Приглушенный свет десятка ламп отражается в каплях, на полу и на шкафчиках, и на плитке – Орихиме так тяжело и стыдно, стыдно за те слезы, которые она сдерживала и не сдержала. Стыдно за привязанность. Или это боль так близко подошла к воображаемой в сознании границе со стыдом? И ей тяжело признать, что она давно любит, любит так сильно, что ей несложно закрыть глаза и представить себе его улыбку, или сведенные к переносице брови, когда он чем-то недоволен. Она до сих пор помнит, как он дышит, когда засыпал, и как смотрел, проснувшись.
Если любовь не в запоминании мелочей, то она знает, когда нужно было замолчать, чтобы он не разозлился. А где, наоборот, нужно было сказать несколько ласковых слов, чтобы он посмотрел на нее, возможно, улыбнулся и привлек к себе. Потому что, – Орихиме точно знает, – он ей благодарен.
И она думает сейчас: «Что будет со мной?». Она думает: «Почему так?»

Они столкнулись у Ичиго снова в праздничный ужин. Их было пятеро, и они довольно неплохо посидели. Год выдался для кого-то нелегким, а для кого-то очень нелегким, но никому бы и в голову не пришло поговорить об этом в канун праздника. Пусть и о самом празднике с годами изменилось представление, и уже никто не искал подарков под искусственными елками и соснами, да и, быть может, дело было и вовсе не в празднике. Но есть темы, разговаривать на которые можно лишь в своей голове, потому что собеседники будут еще долго избегать их, боясь задеть чувства, потревожить воспоминания. Словно кто-то умер. Только все были живы.
Решили ничего не готовить, заказали еду в ресторане, и никто не стал официально наряжаться. Устроились на огромном диване, низкий столик был завален небольшими коробками, палочками, обертками из-под конфет. На нем бокалы, наполовину полные, теснились с чашками, в которых остывал чай. Сбоку от дивана выстроились в неровный ряд пустые и нет винные бутылки, на их этикетках не было иероглифов, они были привезены из Европы.
- Я за нас предлагаю выпить, – сказал Урюу, потянувшись за одним из бокалов. Он описал им полукруг в воздухе, и вино в нем задрожало, волной поднявшись по прозрачной стенке из тонкого стекла. – Пусть все будет хорошо, – сказал он. – Пусть будет лучше, чем сейчас, – с нажимом повторил Урюу.
Орихиме улыбнулась, наклонив голову:
- Пусть.
Она быстро прожевала шоколадную конфету, и обхватив двумя ладонями большую круглую чашку, сделала глоток остывшего чая.
Кайен, дядя Ичиго, внезапно прилетевший в Токио из Гонконга, пригубил немного вина и, поморщившись, поставил бокал на столик:
- Никогда не понимал французов и итальянцев, но пусть так и будет.
Гриммджо было лень приподниматься, чтобы дотянуться до бокалов, стоящих на столе. Он опустил руку с подлокотника дивана, вслепую перебирая несколько бутылок, стоящих на полу. Приподнимая их, он искал те, содержимое которых они с Ичиго и Урюу еще не успели опустошить, потому что Кайен и Орихиме почти сразу же переключились на чай.
Гриммджо пил из горла, не заморачиваясь.
Ичиго пить надоело, он кивнул головой в знак того, что принимает тост.
Опьянели они не сразу, но никто не мог вспомнить, в какой момент все барьеры разорвало, дистанции сократились, и эмоции, так долго сдерживаемые, хлынули наружу, поднялись на поверхность, запутались в оборванных поначалу фразах, а потом распрямились, разгладились и потекли в монотонном потоке слов. Постыдных, задавленных поначалу, потому что никому не хотелось признавать, как больно было когда-то, как нехорошо. Говорили не только за прошедший год, за всю жизнь накопилось, и последние месяцы были тяжелые, по-разному у всех.
Урюу увел Ичиго в их спальню, когда тот закончил с воспоминаниями об отце и Юзу. Тогда еще не светало, и Урюу поправил очки устало:
- Утром уберем, – прокомментировал он постпраздничный беспорядок, и за руку потянул Ичиго из гостиной, переплетая их пальцы. В одном простом жесте Урюу говорил Ичиго: «Я с тобой». Он шептал: «Я тебя не оставлю». Он кричал: «Мы справимся».
Проводив их теплым взглядом, Орихиме поднялась с огромного дивана, на котором они запросто умещались впятером, одернула немного приподнявшееся платье, и стала складывать пустые коробки из-под еды друг в друга. В них же полетели конфетные обертки, салфетки, и стол сразу стал чище. Ее движения были точными, быстрыми. Не нужно было дожидаться утра, она справилась с уборкой меньше, чем за десять минут, сгрузила бутылки в отдельный пакет, выбросила мусор, протерла стол влажной кухонной тряпкой, и с легким вздохом опустилась снова на диван.
- Оперативно, – отметил Кайен, улыбнувшись.
Орихиме замерла на секунду. Что-то в нем показалось ей очень знакомым, настолько знакомым, что сердце защемило.
- Спасибо, Шиба-сан.
Наблюдая за ней, Гриммджо думал о многом: о том, что сегодня говорил; о том, не сказал ли он лишнего. В его сознании прошлое смешалось с настоящим, и он вспоминал запах Тоширо, чувствовал легкий ненавязчивый запах духов Орихиме и стойкий аромат одеколона Кайена и сравнивал их с запахам Тоширо. Он согнулся, когда Орихиме вышла из гостиной то ли выкинуть мусор, то ли сполоснуть тряпку, и запутался пальцами в своих волосах, несильно стягивая пряди.
- Хреново? – Поинтересовался Кайен, видимо, имея ввиду физическое состояние Гриммджо. А ему было хреново. Только внутри, совсем внутри, а не там, где органы.
- Есть немного.
Гриммджо, наверное, много выпил, потому что даже не услышал, как Орихиме вернулась, как села на диван между ним и Кайеном.
- Больно? – Спросила она у него, не нуждаясь в ответе.
Гриммджо опустил руки на колени, выпрямил спину.
- Ладно вам, Гриммджо-сан. Пройдет. Потом все пройдет, – прошептала она, накрывая его ладонь своею. Слабо сжались тонкие пальчики. Не сочувственно, ободряюще.
Она знала, о чем говорила. И он поверил. Посмотрел на нее, усмехнулся, словно лед треснул.
- Я спать. С Новым годом, – Гриммджо тяжело поднялся, припомнил, в какой стороне находилась комната, которую отвели ему для сна в эту ночь.
Орихиме снова встала, заходила по гостиной, успела выключить все еще горящий экран плазмы: начинались новости, первые в новом году.
- А ты еще не хочешь спать?
Повернувшись к Кайену, она встретила внимательный взгляд, и снова сердце ее сжалось.
Почему?
- Нет, а вы?
- Не особо.
Разговаривали они долго, очень долго, и потом Орихиме даже не помнила, что она говорила. Она смеялась, Кайен улыбался, и ей было так хорошо, так уютно, как когда-то давно-давно в школе, рядом с Ичиго.
Он неуловимо напоминал ей кого-то, но Орихиме не привыкла пить, и в одурманенной маленькой порцией алкоголя голове мысли хаотично сменяли друг друга, а она никак не могла ухватиться за нужную.
Они так заболтались, что уснули в гостиной на том же самом диване, а, открыв глаза ближе к полудню, Орихиме испуганно встрепенулась. Кайен обнимал ее за плечи одной рукой – она спала у него на плече.
Орихиме испугалась не того, что они заснули вместе. Ее пугало странное чувство, закручивающее что-то в животе, чувство полного нежелания выбираться из этих полуобъятий. Он дышал почти неслышно. Он почти не пил, и от него не пахло перегаром, а запах его одеколона до сих пор витал в комнате, окутывая Орихимепрозрачными нитями.
Стараясь не совершать резких движений, она медленно поднялась с дивана, и почти невесомой походкой устремилась к ванной, замерев на выходе из гостиной.
Кайен спал. Орихиме приложила ладонь к щеке, на которой все еще оставались розовые полоски-следы от складок на его рубашке. Отлежала щеку. Пальцы у нее были холодные.
Глубоко вздохнув, он открыл глаза. Проснулся, значит.
- Орихиме?
Она спохватилась, пробормотала:
- Доброе утро, Шиба-сан, – и вышла из комнаты.

Орихиме.
Такая добрая. Огромное сердце. Большая грудь, как следствие. Взгляд понимающий, печальный. Всегда искренняя улыбка. Идеальное тело. Белоснежная, чистая кожа. Волосы густые, длинные, словно впитавшие яркие краски осени. Приятный голос. Вся – такая идеальная. Кукла-кукла-куколка. Коллекционное издание. Одна на полке, на широкой длинной полке в пустой комнате.
Одинокая.

На морозном воздухе у нее посинели губы, и она постаралась спрятать лицо в складках шарфа.
- Замерзла? – Наверное, его голос прозвучал слишком громко. Да, именно так, потому Орихиме и вздрогнула.
- Нет, что вы! Все нормально, правда, – улыбнулась она так, что ресницы затрепетали, задрожали тени на бледных щеках. – Вы могли и не провожать меня, я же говорила, что идти мне недалеко, потому и такси не взяла.
Кайен только покачал головой, сворачивая под вывеску круглосуточного продуктового магазина.
- А вы куда?
Орихиме потопталась на месте, редкие прохожие сочувственно поглядывали на нее, а она только опускала взгляд.
Кайен обернулся:
- Ты идешь? – Кивком он указал в сторону уже открывшихся автоматических дверей. – Возьмем к чаю пирожных.
Шарф сполз вниз, Орихиме подхватила его замерзшими пальцами, на губах ее заиграла улыбка:
- И сельдерей. Вы пробовали вишневые пирожные с сельдереем и шоколадными конфетами? Это так вкусно, я в детстве обожала их есть.

Вагон немного потряхивает. Орихиме смотрит в окно, смотрит, как лучи заходящего летнего солнца обволакивают прощальным теплом поля подсолнухов. Черные головки с яркими, желтыми лепестками тянутся в небо, окрашенное оттенками розово-золотистого с голубыми просветами. В вагоне душно, и Орихиме тяжело вздыхает. Ей нехорошо, но она старается не думать о своих ощущениях, концентрируя внимание на мыслях, потом долго вспоминает, о чем думала, пока не отвлеклась на духоту, и поглядывает на электронное табло с бегущей строкой, прибитое над широкой раздвигающейся дверью вагона. Через двадцать три минуты электричка прибудет на конечную станцию. Орихиме поднимется, поправит лямку от сумки, вечно сползающую с ее плеча. В это время солнце только начнет клониться к линии горизонта, вдоль которой будут возвышаться и опадать старые дома вперемешку с вековыми деревьями.
Орихиме проигнорирует автобус, делающий долгую остановку на станции в это время. Она не обратит внимания на такси, выстроившиеся на парковке в ожидании спешащих по домам людей. Не то, чтобы она сама не спешит вернуться домой, но лето скоро закончится, а она так любит последние лучи еще согревающего солнца, перешептывающуюся под вялыми порывами ветра зеленую листву старых деревьев, и еще в это время можно купить картофельный пирожок на перекрестке, и там же взять к нему холодный клубничный йогурт – любовь к странным совмещениям в еде никуда не делась, но дома приходилось готовить по стандартным рецептам. Нет, по рецептам получалось очень вкусно, и те, кто пробовал, как готовит Орихиме по книжкам, очень хвалили ее кухню, только вот сама она считала, что это не то. «Цезарь» с курицей – не то, а вот, например, «Цезарь» с жареной селедкой и мармеладом намного вкуснее.
Она никогда не допивает йогурт, как и не доедает пирожок.
- Я все-таки никак не могу понять, зачем ты катаешься на электричке, когда в гараже стоит твоя машина, – Гриммджо перебирает бумаги, сваленные на стол, перечитывает заголовки, понятные только ему. Он отрывает от них взгляд и смотрит на Орихиме чуть осуждающе. Волнуется. Он всегда за нее волнуется – она это знает. У них не такая уж и большая разница в возрасте, но иногда Гриммджо обращается с ней, как со своей дочерью, которой у него нет.
Где-то под столом мяукает лысое чудо, требуя еды, воды или внимания – кто поймет этих кошек?
- Ты же знаешь, я могу задуматься и не заметить поворот. Или другую машину. – Орихиме отводит взгляд, представляет себе что-то, от чего вздрагивает, и Гриммджо качает головой. – Не хочу подвергать других людей опасности из-за моей невнимательности. – Она подходит к нему, встает за спиной, заглядывая через его плечо в бумаги. – Много работы? – Тонкими ручками обхватывает широкие плечи, и Гриммджо расслабленно откидывает голову ей на плечо.
- Много.

Вагон по-прежнему потряхивает. До выхода на станцию еще двадцать три минуты.

Она и забыла, как важно чувствовать. Как волнительно ожидать новые сообщения в течение дня, как приятно спешить после работы домой, чтобы в тишине и без лишних глаз и ушей ответить на видео-звонок с благодарностью, что умные люди придумали скайп, и появилась возможность видеть того, кто далеко, почти близко, почти рядом с собой, впуская его в свою жизнь через маленький глазок встроенной в макбук видеокамеры.
А потом Ичиго пригласил ее к ним с Урюу на ужин, и Гриммджо тоже был там.
- Почти как на Новый год, – сказала Орихиме, – только Кайена нет.
Ичиго нахмурился.
- Как ты сказала?
Орихиме смутилась, резко опустила голову, и спрятала глаза за пеленой волос.
- Мы собрались, как на Новый год, только Шиба-сан не с нами.
Урюу как раз закончил с раздачей горячего, тронул Ичиго за запястье:
- Иноуэ-сан права, только твой дядя не с нами.
Гриммджо лишь усмехнулся, проигнорировав волнение Ичиго.
- Куросаки, лучше бы объяснил, по какой причине нас собрал, ясно же, что по делу.
На самом деле, Ичиго долго думал. Принятое решение не далось ему легко, он вовсе не продумал все быстро, впопыхах, – наоборот. Он старался просчитать все возможные варианты и пришел к выводу, что так будет лучше. Лучше говорить, при Урюу и Орихиме… Орихиме. Орихиме, наверное, тоже стоит сказать. Или напомнить, если она не знает.
Только вот почему он?
Ичиго повернулся к Урюу, и тот ободряюще кивнул.
- У меня родился племянник, – сказал Ичиго, – и, – он посмотрел в свою тарелку, – летом нас с Урюу пригласили в Гонконг на свадьбу, в общем, по этому вопросу Кайен и прилетал на Новый год в Токио, заскочив к нам. Я думаю, Гриммджо, это тебя касается. И, Иноуэ, не стоит, честно. Кайен, конечно, красавчик, но.
Кажется, он не договорил. Да и не надо было. На столе стояло вино, то самое, что и в новогоднюю ночь собиралось сбоку от дивана.
Гриммджо взял бокал. Рука у него дрогнула. А может, Орихиме и показалось, она сама сидела, словно застыв. Замерзнув в мгновение.
Свадьба?
- Что ж, поздравляю. – Прохрипел Гриммджо. Откашлялся, залпом осушил бокал.
Орихиме переводила взгляд с Гриммджо на Ичиго и наоборот. Она забыла, что за столом сидел еще и Урюу, она забыла, что ей хотелось плакать, потому что Кайен (да-да, Кайен! Она называла его Кайеном, потому что доверилась, потому что не нужно было добавлять «сан», и он был давно не «кун») женится летом. Почему он ничего не сказал ей? Потому что она не спрашивала?
Орихиме только чувствовала, что ее боль не успела прорасти так глубоко, как проросли острые корни в сердце Гриммджо. Ведь проросли же. Она помнит, она видела, как Гриммджо смотрел на Тоширо. Он дышал Тоширо. И ей кажется, Гриммджо не так давно перестал видеть вообще. И ей стало страшно, что сейчас он начнет задыхаться, и они не смогут его спасти, потому что они не смогут вернуть Тоширо, потому что…
Все молчали за столом. Орихиме было жаль Гриммджо. Ичиго было жаль их двоих. Урюу жалел Гриммджо и Орихиме, потому что, кажется, они полюбили, и ему было жаль Ичиго, потому что Ичиго любил своих друзей, и именно ему пришлось им рассказать.
- Как назвали?
- Что?
Гриммджо налил себе еще вина.
- Как они назвали его, Куросаки?
Ичиго задумался, вспоминая.
- Майк.
- Что ж… – Гриммджо отпил на этот раз небольшой глоток. – За здоровье Майка.

Орихиме счастлива, потому что с детства она умеет играть в счастье. Например, в скайпе у нее больше нет своего профиля. Кажется, она забыла пароль, и, когда Гриммджо разговаривает с Ичиго, а она находится дома, у нее хорошо выходит перед камерой роль счастливой… Кто она Гриммджо для всех остальных, посторонних или просто не посвященных в их взаимоотношения людей? Кто-то думает, что они женаты. И у нее хорошо выходит роль жены. Да, Гриммджо часто говорят, что супруга у него прелестная. На нее даже засматриваются, ему завидуют. По-доброму. Восхищаясь.
Ей тоже завидуют. Гриммджо всегда следит за собой, он выглядит эффектно, и он умеет производить впечатление.
Возможно, в другой реальности Орихиме обязательно бы полюбила его, а он полюбил ее, если бы только они были в другой реальности.
По сути, они даже не целовались ни разу. Гриммджо сам уехал от прошлого, и ее прихватил с собой. По старой дружбе. Или по схожей проблеме.
Так вышло, что они встретились случайно, в зоомагазине. Орихиме рассматривала мелких грызунов в клетках, Гриммджо покупал кошачьи консервы, и они разговорились.
- Я уезжаю через пару неделю. По работе переводят.
- Куда?
- Далеко.
- Здорово уехать от воспоминаний. Уехать, а не убежать.
Наверное, что-то в ее голосе показалось Гриммджо знакомым. Что-то он узнал, зацепившись за интонации. Иначе бы ему в голову не пришла такая дикая, по-своему абсурдная идея.
- Хочешь со мной?
Орихиме показалось, что она ослышалась.
- Гриммджо-сан?
- Поехали со мной, – повторил он.

И она согласилась.

Конечно, они ничего никому не объясняли, ни перед кем не отчитывались, и им было неважно, как выглядели их отношения со стороны.
Орихиме даже стала забывать. Она надеялась, что чувства, так и не познавшие взаимности, не будут мучать ее долго, в отличии от Гриммджо. Иногда они разговаривали, и ей казалось, что он никак не может отпустить Тоширо. Возможно, Гриммджо не хотел его отпускать. Тоширо незримо всегда оставался рядом с ним, и если его след в душе Гриммджо не видел никто, то его клеймо, цифры на руках Гриммджо чернели, почти упрямо, совсем не поблекнув, доказывая всем и ему самому, что ничего не забыто.
Когда зазвонил телефон, Орихиме удивленно вслушалась в мелодию, стоящую на звонке, прежде чем очнулась, выпутавшись из своих мыслей. Гриммджо никогда не звонил ей в это время, как раз-таки сейчас он был завален работой, а с Ичиго они привыкли разговаривать по скайпу. Высветившийся номер был незнаком Орихиме, и она испытала страх. Непонятный, волнительный.
- Я думал, ты уже не ответишь, – прозвучало в ухо беспечно, как легкий стук, за которым следует оглушительный удар. – Кажется, мне надо объясниться. Не думаю, что это что-то изменит уже, но мне бы не хотелось, чтобы ты продолжала меня ненавидеть. Женщины – они такие злопамятные. Даже самые добрые в итоге всегда невовремя припомнят тебе какую-нибудь старую ошибку, совершенную еще сдуру, чаще – по молодости, но. Как твои дела, Орихиме?

Вечером вернулся Гриммджо. Глаза у Орихиме были опухшие, губы – искусанные, и он давно не видел ее слез, хотя она и не плакала больше, он все равно знал, что это не аллергия.
- Шиба? – Иногда Гриммджо умел говорить одним словом. В него он вкладывал множество оттенков, которые ровными слоями ложились друг на друга.
Орихиме только кивнула.
Она говорила много, сбито, даже больше, чем когда-либо. То, что было стыдно сказать Ичиго, она рассказывала Гриммджо. То, о чем страшно было думать даже наедине с собой, она выдавливала из себя по капле, словно избавляя тело и душу от яда, мучавшего и отравляющего их годами.
И как, оказывается, просто было сказать, что она любила Ичиго, любила и после их расставания; любила, когда Урюу стал помогать Ичиго с решением школьных контрольных работ; любила, когда они решили, что будут жить вместе; все еще любила в Новый год, когда Гриммджо пришел с Тоширо, любила… Когда ушла эта любовь? Орихиме даже не заметила. Наверное, в какой-то момент ее сердце устало. Ее преданная любовь умерла в тишине.
Кайен. Ей только казалось, что он кого-то неуловимо напоминает. На самом деле, он был другой. Он был…
- Я запуталась, – сказала она. Спокойно, без слез, глубоко дыша. – И устала.
Гриммджо притянул Орихиме к себе. Сгреб, обнял, погладил по волосам, отгородил от остального мира. Как папа.
- Мы вернемся в Токио на Новый год. Ичиго звал нас еще летом, а я неделю назад купил билеты, но забыл тебе сказать.
- Гриммджо…
- Пора перестать убегать. Особенно, когда тебя стараются догнать те, кто тебе небезразличен. И кому небезразлична ты.
Орихиме часто заморгала, стараясь, как в детстве, таким простым действием согнать слезы, снова подступившие к глазам.
- Черт, не заставляй меня нести такую херню, я чувствую себя гребаным романтиком, – проворчал Гриммджо, потерев лоб, и Орихиме засмеялась.
Она смеялась, а он старался быть суровым, хмурился, но улыбнулся, когда она успокоилась.
- Спасибо, – сказала Орихиме.

Токио встречает их пасмурным небом, голодным воздухом и старыми воспоминаниями.
- Больше пяти лет прошло с тех пор, как мы уехали, – говорит Орихиме, разглядывая огромные электронные щиты с рекламой, когда они выходят из метро.
Токио стоит, пробки тянутся на десятки километров, и они быстрее добираются до старой квартиры Гриммджо без помощи общественного транспорта.
- В Лондоне было хорошо, но дома мне нравится больше, – говорит Орихиме.
Они кормят лысое чудо и почти сразу же начинают собираться. Время пока еще их не поджимает, но Ичиго просил быть к восьми, поэтому Орихиме не тянет, а Гриммджо сразу же направляется в душ.
Орихиме волнуется. У нее внутри все трепещет, и она не понимает, почему почти традиционный ужин вызывает у нее столько эмоций. Она знает, что увидит Кайена у Ичиго. Она знает, что Кайен не женат. И она почти ничего не успела рассказать ему о себе и Гриммджо. А еще – ей стыдно. Орихиме не хочет оставлять Гриммджо. Ей некому его оставить. Словно Гриммджо – такое же мяукающее чудо, как и его кошка, и пусть они оба весьма самостоятельны, независимы и упрямы… Все равно. Орихиме думает, им нужен кто-то, кто будет присматривать за ними, потому что ее роль в этой игре близится к завершению.
Гриммджо и сам это чувствует. Чувствует, что она уйдет.
Когда они стоят в прихожей, уже одетые, и просто смотрят в зеркало, он говорит ей:
- Походу, моя очередь. – Усмехается привычно, и тянет по слогам: – спа-си-бо.

Конечно, ее не подводит предчувствие. Конечно, все далеко непросто, и Ичиго с Тоширо о чем-то переговариваются, стоя на веранде. Тоширо курит крепкие сигареты. Он первым замечает Гриммджо и Орихиме, весь собирается, а потухшие глаза на мгновение озаряются светом, и Орихиме не успевает прочитать, что было в этом свете. Она не умеет читать Тоширо, потому что она почти его не знает.
Она смотрит на Гриммджо, видит его напряжение, скрытое напускной расслабленностью и шепчет:
- Все будет хорошо.
Но он ее не слышит. Он до сих пор видит в глазах Тоширо намного больше, чем все остальные. Возможно, даже больше, чем ему самому хотелось бы.
В доме пахнет чем-то вкусным. Тут тепло, и мелочи, типа наряженной елки, расставленных по полкам рождественских игрушек и развешенных, продуманно и со вкусом, гирлянд, сохраняется праздничное настроение.
Кайен встречает Орихиме с двумя пакетами. В одном полно шоколадных конфет, в другом – сельдерей.
Он говорит: «С Наступающим», – и сердце Орихиме заходится в бешеном ритме.
Она низко-низко опускает голову, лепечет: «Спасибо», комом вставшее в горле, и чувствует, как щеки заливает румянец, про который она успела позабыть за годы жизни с Гриммджо, когда все было предельно честно, и ее ничего не смущало.
Кажется, Карин удивлена, но ей быстро удается взять себя в руки. Орихиме спрашивает, нравится ли ей роль мамы, и Карин честно отвечает, что да, и ей даже стыдно перед детьми за то, что они с Тоширо не взяли их с собой. И хорошо, что не взяли.
Ичиго всегда любил рисковать, но он признается, что приезд Карин и Тоширо стал для него неожиданностью. Орихиме боится, что напряжение, возникшее с их приходом, почти невесомое, никуда не денется, но Гриммджо быстро удается взять себя в руки, Тоширо тоже, ведь, все-таки, шесть лет прошло. За столом одна тема сменяет другую, а Орихиме все смотрит на Гриммджо, переводит взгляд на Тоширо, и надеется, что больше никто не замечает, какая тоска раскрывается в глазах Тоширо, когда Гриммджо говорит. И как тяжело Гриммджо говорить, когда он ловит взгляды Тоширо, вовсе не пристальные, нет. Они, наверное, понимают друг друга и сейчас. Орихиме фантазирует, собирая грязную посуду со стола, что, возможно, если допустить такую мысль… Гриммджо говорит Тоширо: «Я не забыл». А Тоширо отвечает ему: «Я скучаю». И они отворачиваются, чтобы не смотреть больше, чтобы не заметили, что…
После ужина Ичиго уводит Карин в одну их комнат, располагающихся на втором этаже дома, чтобы обсудить какие-то семейные дела. Урюу показывает Орихиме и Кайену новую машину Ичиго, стоящую в гараже, и как-то в этих разговорах все забывают о Тоширо и Гриммджо.
А они сидят за столом, напротив друг друга, и молчат. Куда-то пропадает весь остальной мир, повсюду расползается удушающая тишина, и Гриммджо больше не отворачивается, как и Тоширо. Они смотрят друг на друга, прямо, открыто, и все понимают.
Прошло шесть лет.
- Мне приятно видеть тебя, – говорит Гриммджо.
Тоширо вздрагивает, отворачивается, закатывая рукава тонкого свитера. Ткань поднимается вверх, обнажая светлую кожу. Гриммджо смотрит на мускулистые руки Тоширо, по-прежнему тонкие и аккуратные, но рельефные; смотрит на их цифры, чей цвет поблекнет, кажется, только после смерти; и ему хочется резко встать, уйти, потому что… Так не должно быть. Столько лет прошло, и так не должно быть.
Гриммджо поднимается из-за стола резко, размашистым шагом он пересекает гостиную, коридор. Он знает, Тоширо следует за ним. Они только обуваются наспех. Тоширо аккуратно прикрывает за ними массивную входную дверь – европейский вариант.
На улице давно стемнело. Снег в саду, нетронутый, переливается, пронизанный светом фонарных столбов.
Тоширо не опустил рукава. Он ежится от холода, выдыхает облачко белого пара. Гриммджо стоит к нему спиной. Он ничего не говорит. Расстегивает пуговицы, сковывающие запястья, медленно сворачивает рукава; и рубашка сминается, расползаются по ткани складки.
Шесть к десяти.
Беспорядочные мысли.
Какие холодные у Тоширо губы… Горькие сигареты.
Гриммджо, щетина, снова не побрился…
Десять к шести.
Я все помню. Волосы – жесткие. Теплое дыхание в шею. Какое безрассудство.
Кажется, снег пошел. Закружились в воздухе узорчатые хлопья.

Орихиме задергивает шторы.
На ее безымянном пальце появилось кольцо. В нем камень искрится совсем как снежинки, которые путаются сейчас в волосах Гриммджо и Тоширо, ведь эти двое…
Урюу говорит, что идет к Ичиго и Карин. Он хочет угостить всех десертом.
Объятия Кайена кажутся Орихиме родными. Такими забытыми.
Да, она умеет отпускать. Все умеют.
Но, порой, отпускать не надо. Некоторые люди не уходят никогда.

- Гриммджо… – Начинает Тоширо.
- Я знаю. – Вместо тысячи слов. – Я тебя тоже.

Конец

@темы: Ичиго, Ангст, Орихиме, Гет, PG13, Ишида, Хицугая, Каракура, Гриммджо, Романс, Слэш, Фанфики

---

Я вовсе не извиняюсь.

[Адская_Гончая]

Название: Я вовсе не извиняюсь.
Название на языке оригинала: I'm Not Sorry For Anything
Автор: peroxidepest17
Переводчик: Адская Гончая
Бета: myowlet
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: PG-13.
Основные персонажи: Кенпачи, Ячиру, Бьякуя.
Жанр: юмор
Дисклеймер: Не мое, а жаль.
Краткое содержание: Кенпачи никогда не извиняется.
Количество слов: 1135


Кенпачи отрывает голову от бумаг в пятый или шестой (или в седьмой, или в восьмой) раз за последний час, бросая взгляд на окно.
– Хорош дуться и займись чем-нибудь полезным, – кисло требует он.
Ничего.
– Эй, малявка, я сказал… – угрюмо начинает Зараки, но неожиданно замолкает, когда его лейтенант медленно оборачивается, впервые с самого обеда посмотрев на него. Он моргает.
Она ничего не отвечает, просто окидывает его одним долгим взглядом, прежде чем вздохнуть и снова отвернуться к окну.
В комнате становится на несколько градусов холоднее.
Зараки со злостью глядит ей в спину, думая, что вина за все это ее недавнее безразличие лежит лишь на текущем объекте их взаимного недовольства. Кенпачи решает добавить холодность Ячиру к огромному списку того, за что следует винить долбаную принцессу сегодня: никогда раньше малявке не приходило в голову использовать на нем это дерьмо с молчанкой.
Ладно. Хрен с ней. Если она не хочет с ним говорить – хорошо. Даже отлично. Первый день покоя и тишины с тех пор, как много лет назад он подобрал эту неблагодарную мелочь. Он надеется, что так целый день и будет. Что так будет вечно.
Зараки упрямо возвращается к бумажкам. Ячирка дуется, но это совсем не означает, что работы станет меньше.
Десять минут спустя она все еще тихо смотрит в окно. Игнорируя его.
Зараки скрипит зубами и отшвыривает ручку.
– Мы уходим, – ворчливо бросает он и встает. – Мне нужно купить… кое-что.
Ячиру прищуривается, отворачиваясь от окна.
– Правда?
Так она все-таки разговаривает. Офигеть.
Кенпачи кривится.
– Я же сказал, так? Ты идешь или что?
Ячиру точно знает, что это означает, даже если сам он пока не понимает – она со смехом взлетает на его плечо, тут же забывая все обиды – явные и мнимые.
– Йей!
Зараки не отпускает чувство, что он еще об этом пожалеет.

***

– Сюда!
– Я знаю.
– Налево, Кен-тян, налево же!
– Да знаю я.
– Мы близко! Почти пришли, почти пришли!
– Я же сказал, что знаю!
Ячиру хихикает, когда они тормозят у нужного места.
– Кен-тян, ты запомнил! Никто не поверит! – радуется она.
Кенпачи вздыхает, чувствую себя неуютно от ее похвал.
– Я знаю.
Он устало входит в магазин.
Пятнадцать минут и одного насмерть перепуганного продавца спустя руководство одиннадцатого отряда оставляет чайную лавку. Почти неповрежденной. В руках Кенпачи цветастый шуршащий пакет, который слегка компенсируется самым зверским выражением лица, на которое тот способен. Он направляется обратно в отряд.
Не тут-то было.
– Кен-тян, не туда! – заявляет Ячиру, дергая его за волосы, как за поводья, прежде чем он успевает повернуть к дому, чтобы разобраться с этим дерьмом раз и навсегда.
Зараки удивленно моргает.
– Чё?
Он чертовски уверен, что идет правильно. Даже ворота вон уже видно.
Но она не успокаивается, снова хватая его за волосы, уже сильнее.
– Налево! Налево! – произносит она нараспев, – Мы еще не закончили.
– Но, – протестует он, поднимая яркий пакет, – чай же.
Ячиру хмурится, словно он вовсе и не потратил свою двухнедельную зарплату на банку с листьями.
– Этого мало! Налево! Иначе совсем ничего не получится.
Теперь Зараки по-настоящему удивлен.
– Не получится?
– Не-а.
– Чушь!
Она с выражением крайнего неодобрения несколько раз лупит его по голове.
– Не чушь!
– Чо, правда?
– Ага!
Секунда.
– Нет, правда?
– Правда.
Молчание. А потом:
– Налево, да?
– Аг-га!
Он поворачивает налево.
Вскоре они подходят к магазину сладостей, в котором ему, скорее всего, придется оставить вторую половину своего месячного заработка. Кенпачи поверить не может, как хорошо работает ее чувство направления, когда дело доходит до такой ерунды, как сейчас.

В конце концов, выясняется, что этот чертов магазин со сладостями вовсе не последний в списке Ячиру – накупив безбожно дорогих конфет, они заходят еще в несколько совершенно необходимых мест, пока, наконец, малявка не чувствует себя полностью довольной.
До сегодняшнего дня его не касался никто более педерастически выглядящий, чем Юмичика; он выходит из салона, а потом из бутика со шмотками, в полной уверенности, что получил неизлечимую психологическую травму.

***

В семь часов они подходят к усадьбе Кучики. Волосы Кенпачи лежат вокруг лица, а одежда такая неудобная, что все тело зудит. Ячиру крепко сжимает цветастый пакет с чаем в своих лапках, а он несет коробку с пирожными, которые скорее всего сделаны из золота, учитывая сколько он за них заплатил. Надо заметить, что это Ячиру настояла на том, чтобы он нес их, в противном случае она стояла бы тут одна, а он сидел бы в каком-нибудь баре, заставив Иккаку платить за него, поскольку сам он теперь на мели.
– Я так волнуюсь, – Ячиру в новом наряде пританцовывает на крыльце особняка Кучики, перепрыгивая с одной ноги на другую. – Настоящая чайная вечеринка!
Кенпачи бросает раздраженный взгляд на ее макушку, когда она тянется, чтобы позвонить в дверь.
Несколько минут спустя дверь отворяется, и на пороге оказывается не напыщенный дворецкий, который всегда смотрит свысока на Зараки и Ячиру, и не чопорные горничные, которые неодобрительно кудахчут, завидя их.
Все куда хуже.
Намного, намного хуже.
Потому что их приветствует сам Кучики Бьякуя. Он изгибает идеальную бровь, обнаружив на пороге руководство одиннадцатого отряда, которое в кои-то веки выглядит приемлемо. Даже волосы Зараки выпрямлены и лежат на плечах, а на одежде не видно пятен крови и ошметков внутренностей. Пока.
Ячиру подпрыгивает, увидев Бьякую, ее глаза возбужденно сияют.
– Бьякусик, мы же не опоздали на чайную вечеринку? – спрашивает она немного взволнованно.
– Чайную церемонию, – автоматически поправляет он.
Она вздыхает, быстро продолжая:
– Ладно. Кен-тян извиняется за то, что накричал на тебя вчера и обозвал высокомерным снобом, когда ты пришел нас пригласить. Смотри, мы принесли подарки, чтобы ты его простил!
Кенпачи пытается подобрать челюсть с пола: откуда, черт бы ее побрал, в ее тупую голову влезла эта идиотская мысль?
– Мне не жаль! – протестует он, – И я не извиняюсь!
Ячиру не обращает на него внимания.
– Мы принесли очень хорошие подарки, Бьякусик! Мы правда хотим попасть на твою вечеринку и попробовать твои вкусности. Мы будем вести себя прилично и говорить с твоими гостями уважительно и вежливо, не компрометируя шинигами и не причиняя непоправимый вред твоей собственности, – она идеально цитирует капитана шестого отряда.
Бьякуя улыбается.
– Понимаю. Подарки чудесные.
– Да! Я запомнила все места, которые тебе нравятся. И Кен-тян тоже, а он ведь никогда не запоминает дорогу! – сообщает она, пихая шуршащий пакет ему в руки. – Так что, нам можно зайти и встретится с твоими друзьями?
– Конечно.
– Ура! – вопит Ячиру, но уважительно скидывает босоножки, прежде чем ворваться в дом, чтобы поиграть с остальными гостями. Оставляя Кенпачи с Бьякуей. Одного. С его новой чертовой одеждой и уложенными волосами.
– Что ж, тайчо, – подает голос капитан шестого мгновение спустя. Он кажется невероятно удивленным. – Я думал, вы весьма доходчиво выразили свой отказ принять мое приглашение вчера, но я все равно оставил места для вас двоих, на случай если вы измените свое решение. – Пауза. Ухмылка. – Кажется, вы принесли с собой и еду. Как предусмотрительно.
Кенпачи кривит губы от тона капитана и почти поддается соблазну потянуться и дать этой неженке в нос.
Почти, но не совсем: Зараки знает, что следующая зарплата ждет его не раньше следующей недели.
– Держи, – рычит он вместо этого и, словно смирившись, протягивает Бьякуе коробку с пирожными. – И лучше, чтобы это была чертовски удачная вечеринка, Ячирка на ней просто помешалась.
Кучики усмехается и закрывает за ним дверь.

@темы: Зараки, PG13, Переводы, Бьякуя, Фанфики

---

Царство бесконечных возможностей.

[Адская_Гончая]

Название: Царство бесконечных возможностей.
Название на языке оригинала: Into a Realm of Endless Possibility
Автор: peroxidepest17
Переводчик: Адская Гончая
Бета: myowlet
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: PG-13 за упоминание насилия.
Основные персонажи: Кенпачи, Ячиру.
Жанр: драма
Дисклеймер: Никто не пострадал.
Предупреждение: ООС (авторский)
Краткое содержание: Между умирающим и мертвым миллионы миль пути.
Количество слов: 782


– Он умирает, – раздаются вокруг растерянные шепотки, когда новости волнами расходятся среди толпы шинигами. – Зараки Кенпачи умирает.
– Я и не думал, что такого монстра можно убить.
– В конце концов, кровь у него идет так же, как и у любого другого.
– Животное и умирает как животное.
Кенпачи, распростертый на земле, слышит их. Рот полон крови, она сочится из ран по всему телу. Шинигами останавливаются посреди боя, чтобы поглазеть на его кишки, которые сегодня оказались снаружи – на виду у всех.
– Зараки Кенпачи все-таки убили, – с ужасом шепчут они.
Еще нет, – думает Кенпачи, потому что все еще может их слышать. Они словно муравьи, которые ползают по земле, пытаясь утащить насекомое побольше в свой муравейник.
– Капитан одиннадцатого отряда побежден. Передайте новости дальше! Зараки Кенпачи пал в битве! Пошлите бабочку командиру Ямамото. Без защиты капитана его фланг будет уничтожен. Зараки-тайчо мертв и, если не прибудет подкрепление, нам придется отступать.
Кенпачи не мертв.
И умирать сегодня не собирается.
Зараки оценивает ситуацию, игнорируя жужжание бесполезной мошкары вокруг него. Он прислушивается не к ним, а к обжигающей ледяной боли, от которой вопит его тело; боли, которая означает, что он все еще жив. В глазах мутнеет, конечности немеют с каждым вздохом, и двигаться уже невозможно, а дыхание становится мучительным. Он чувствует, как подрагивают внутренности, как замедляется стук сердца, как хлюпает под ним грязь, смешанная с кровью.
Зараки понимает, что муравьи в чем-то правы – он действительно умирает.
Но он еще не мертв.
И между этими двумя понятиями миллионы миль пути.
– Объявляйте отступление! – продолжают орать насекомые, ничего не подозревая об этой разнице.
Кровь все еще хлещет из ран Кенпачи, пропитывая землю.
Вставай, – рычит он сам себе, словно раздраженный лев, отгоняющий хвостом мух, – ты еще жив.
Это все, что сейчас важно.
Кенпачи всегда верил, что пока ты жив – возможно все. Именно поэтому он оставлял в живых стольких из тех, с кем сражался, невзирая на людские разговоры и пересуды, не обращая внимания на идиотские слухи, рождавшиеся в тени его славы.
Он пощадил так много противников, потому что знает – если ты жив, вокруг тебя мир, полный бесконечных возможностей.
Это значит, что, возможно, тебе придется драться с этим человеком в будущем, когда он станет сильнее, быстрее, и ваша схватка превратится в вызов. Когда он выследит тебя, жаждая мести. Быть живым – значит наслаждаться следующей битвой, потому что смерть в этом мире не несет ничего хорошего, смерть не дает возможности дать что-то или получить в ответ.
Жизнь означает, что все еще может случиться. Этот мир всегда меняется, если есть кому его менять, даже если ты умираешь. Пока ты еще не мертв окончательно.
Кенпачи, которого держит на плаву эта мысль, вздрагивает и закрывает глаза.
– Зараки все-таки умер, – бормочут они, – как ужасно.
Он сжимает руку вокруг меча.
– Он даже в смерти жаждет битвы, – размышляют они, – как это похоже на него.
А потом, досчитав до трех, Зараки Кенпачи рычит и встает. Снова.
Они ничего не говорят.
Вместо этого они вопят.
Он ухмыляется, слушая их крики, и зажимает одной рукой зияющую рану на животе, повторяя снова и снова «еще нет», чувствуя, как льется кровь и как от прикосновения его ладони пульсируют внутренности. Он думает, что не собирается сегодня умирать. Потому что жизнь – это возможность.
– Зараки-тайчо, – суетится насекомое у его ног, – пожалуйста, присядьте, вы ранены.
Зараки не обращает на него внимания и делает шаг вперед, туда, где чуть поодаль на холме слышен шум боя. С ним еще не покончено. Он все еще жив.
– Чудовище, – слышит он испуганный шепот шинигами. – Все-таки он чудовище.
Он улыбается себе под нос, когда привычные слова эхом расходятся среди других отрядов. Так-то лучше.
Зараки делает еще шаг, и знакомый вес приземляется на его плечо.
– Кен-тян, – замечает Ячиру, – ты выглядишь счастливым, нэ?
Кенпачи предполагает, что так оно и есть.
– Где тот мудак, что хотел меня прикончить?
Ячиру указывает прямо вперед:
– Туда.
Кенпачи выглядит скептически настроенным:
– Уверена?
Она кивает и привстает на цыпочках на его спине, вглядываясь вдаль.
– М-мм! На нем хаори Кен-тяна. Хотя теперь оно красное.
– Да?
– Ага!
Кенпачи смеется: слова Ячиру, наконец, притупляют боль. Ее вытесняет что-то еще, больше напоминающее предвкушение. Руку, удерживающую внутренности, сводит судорогой, все тело горит, когда он готовится закончить то, что начал сегодня здесь – во вселенной, полной бесконечных возможностей.
Позади него шинигами, которые глядели, как он умирает, теперь смотрят, как он взбирается на вершину холма, как будто и не был при смерти.
– Невозможно, – тихо шепчут они друг другу.
Зараки Кенпачи пропускает мимо ушей едва слышное жужжание насекомых под ногами, вместо этого он поднимает глаза к вершине высокого холма, направляясь прямо к врагу, которому впервые за долгое время удалось его удивить.
Он идет, чтобы вернуть свое хаори.
Позднее в палате госпиталя четвертого отряда рождается еще одна легенда, из тех, что окружают загадочного и ужасного капитана одиннадцатого.
– Он бессмертен,– говорят они.
Но самое страшное в этом то, что все они точно знают: его бессмертие – всего лишь чистая сила воли.

@темы: Зараки, PG13, Переводы, Драма, Фанфики

---

Клип про Старрка

[Марлет]

Название: Colt 45
Автор: Марлет
Рейтинг: G
Персонажи: Койот Старрк
Дисклаймер: ни на что не претендую
Музыка: Franco Micalizzi's music for the 1970 Italian western "Lo Chiamavano Trinita (They Call Me Trinity)"
От автора: Хотела сделать клип про Старрка на эту музыку с тех давних пор, как впервые увидела его рессурсьон в манге: имхо, они с этой песней просто созданы друг для друга. Ну и поскольку лучше поздно, чем никогда - я надеюсь, что про Примера Эспаду еще не все забыли, и делюсь результатом. Ну, и как следует из

текста

He's the guy who's the talk of the town
with the restless gun
don't shoot broad out to fool him around
keeps the varmints on the run, boy
keeps the varmints on the run

You may think he's a sleepy tired guy
always takes his time
soon I know you'll be changing your mind
when you've seen him use a gun, boy
when you've seen him use a gun

He's the top of the West
always cool, he's the best
he keeps alive with his colt 45

You won't bother to fool him around
when you've seen him use a gun, boy
when you've seen him use a gun

He's the top of the West
always cool, he's the best
he keeps alive with his colt 45

Who's the guy who's arriving to town
in the prairies' sun
You won't bother to fool him around
when you've seen him use a gun, boy
when you've seen him use his gun

, в моем АМВ Старрк непобедим.^^

@темы: Арранкары, Клипы