[Глаз Бури]

Название: Назад, в прошлое
Автор: Katherin, aka Restless Katherin aka Глаз Бури
Бета: Alira_Ayollo, Krestitel, Jeilen Di Kurotora
Фендом: Bleach
Персонажи: Готей 13, Арранкары, Куросаки Ичиго
Рейтинг: PG-13
Жанр: AU, ООС
Размер: макси
Статус: закончен, в процессе выкладки
Дисклаймер: Герои не мои и я на них не претендую.
Аннотация: Иногда даже простой отдых на море может обернуться путешествием в прошлое. Ичиго, Гриммджо, Нел и Улькиорре придется убедиться в этом на собственном опыте.
Предупреждение: Сильный ООС персонажей.


Глава 30


Два года - это ничто для долгоживущих шинигами, лишь краткий миг из жизни, не больше и не меньше. Молодые и талантливые бойцы, чья сила еще развивается, посчитают два года большим сроком, за который можно значительно улучшить свои навыки и развить способности. Ичиго не был шинигами-долгожителем, но и новичком его уже давно нельзя было назвать. Тем не менее последние два года прошли мимо него транзитом. Он отчаянно старался поспеть везде и всюду, но катастрофически не укладывался. Не успевал натаскать Ишшина для капитанской должности, но хоть сумел дотянуть его до пятого офицера - и то хлеб, а там уже и рукой подать до лейтенанта. Не успевал научить Бьякую сдержанности, но в принципе сейчас это было не столь важно. Если братец Рукии не хочет или не может этому научиться у своего капитана и наставника - не беда, жизнь научит. Правда, эта стерва не всегда выбирает самые гуманные методы… Но когда это вождя интересовали проблемы индейцев? Не успевал найти годных офицеров на замену Эспаде, когда им придется уйти. Что же до Акиямы, Харады и остальных милых личностей из его фан-клуба, то оставлять их в десятом отряде рыжий капитан не собирался, особенно зная о нулевой ценности рядовых офицеров для Готей 13. Ему же будет спокойнее, если он переведет всех хоть как-то выделяющихся из общей массы шинигами в одиннадцатый отряд, спрятав их до своего возвращения за широкой спиной Зараки Кенпачи, целее будут. Будь его воля, Куросаки упрятал бы туда же и Гина, но, увы, поздно спохватился - Айзен уже заметил необычайно талантливого для своего возраста новичка и явно начал строить планы по его привлечению на свою сторону.
Молодой мужчина тяжело вздохнул, открыл глаза и тут же потерял необходимую концентрацию. Летавшие до этого вокруг его головы три странных вспышки, так похожие на маленькие солнечные зайчики, мгновенно собрались в его золотые заколки. Эти вспышки - единственное, чего он смог добиться за полтора года тренировок по освоению силы Отрицания Иное.
А меж тем времени у него до дня икс становилось все меньше и меньше.
Одно радовало - они с Кенпачи в совершенстве овладели фокусом метафизических атак. И если у чокнутого капитана одиннадцатого отряда катализатором служили ярость и жажда убийства, то у самого рыжика - гнев и раздражение. Но тем не менее этого было явно недостаточно. Ками-сама, у него было еще два, максимум три года, чтобы подготовиться к своему путешествию, а он еще даже не нашел Матсумото и не пристроил в свой отряд!
Когда два с половиной года назад Ичиго говорил Гину о том, что до того, как Айзен начнет действовать, у них есть пять-шесть лет в запасе, он сильно погорячился. Несмотря на все его старания хоть как-то замедлить Урахару, создание оболочки для Хоугиоку шло полным ходом, о чем его периодически информировал довольный как слон артефакт.
Молодой мужчина вдохнул, наполняя легкие свежим воздухом, так непохожим на воздух в современных городах, и медленно выдохнул. Похоже, сегодня он уже ничего не добьется, так что пора возвращаться. Но перед этим не мешало бы ополоснуться. Метрах в ста от того деревца, у корней которого джубантай-тайчо проводил все свои тренировки по освоению силы Отрицания, было небольшое озеро. Осень в этом году выдалась поразительно теплой, мужчина старался не упускать ни дня из неожиданно затянувшегося лета и пользовался любой возможностью, чтобы сбежать к этому озеру, поплескаться и почувствовать себя хоть на пару часов беспечным подростком. Скоро золотая госпожа вступит в свои права, деревья оденутся в желтизну и багрянец и Куросаки уже не сможет сбегать сюда - в шестой район Руконгая в поисках уединения. И ему опять придется искать способ хоть как-то отвлечься от своих многочисленных проблем. Впрочем, посиделки в онсэне в компании Кенпачи и с парой-тройкой кувшинчиков саке или вина еще никто не отменял.

Вообще странно как-то получалось - лениво отметил временный шинигами, неторопливо раздеваясь и аккуратно складывая одежду на берегу озера. До своего путешествия в это время, если бы ему на выбор предложили вновь сразиться с Айзеном или же провести пару дней в компании джуичибантай-тайчо, Ичиго бы без колебаний отправился на битву с несостоявшимся ками. А сейчас как-то неожиданно сумасшедший капитан одиннадцатого отряда стал ему ближе и роднее, чем кто-либо в этом времени. Этот зверь в человеческом обличье подчас понимал Куросаки лучше, чем он сам себя. Лучший друг, заботливый старший брат и мудрый наставник в одном флаконе... ну, насколько это возможно, учитывая оригинальность мыслей этого демона сражений. Молодой мужчина только-только начинал с грустью осознавать, что дружить им с Зараки осталось недолго. В следующий раз он вернется в Общество Душ лишь через долгих сто три года, и вряд ли Кенпачи будет с прежним теплом относиться к странному мальчишке, носящему имя его пропавшего много лет назад друга. Насчет себя пятнадцатилетнего Ичиго не обольщался, прекрасно осознавая, как он выглядел в глазах Готей 13 во время своего первого вояжа в Сейретей. Чтобы сложилось верное впечатление, достаточно лишь пару часов пообщаться с нынешним Бьякуей - схлопотать головную боль напополам с глухим раздражением и желанием побить братца Рукии головой о ближайшую твердую поверхность.
Но что это?
Ичиго насторожился.
Появилось ощущение, что он не один на этом озере. Не то чтобы он это знал наверняка, но ощущения были такие, будто совсем рядом кто-то пытался скрыть свою реацу. Мужчина опасно прищурился и тут же без всплеска нырнул и проплыл под водой к берегу столько, насколько хватило воздуха в легких. Расчет джубантай-тайчо был прост: увидев, что он ушел под воду, его незадачливый соглядатай наверняка как-то проявит себя.
Так и случилось.
Эффектно вынырнув у самого берега, стоя по пояс в воде, мужчина с самым томным видом убрал челку со лба и якобы рассеяно провел пятерней по волосам, при этом осторожно оглядывая берег и окрестности. Этот трюк Ичиго как-то подсмотрел у Йороуичи - та пыталась его таким образом смутить после совместной тренировки, еще когда они с Эспадой служили под её началом. Он не поддался и правильно сделал, ибо этот эротический цирк весьма отвлекает внимание и позволяет неожиданно напасть, что Шихоуин и сделала. После будущий джубантай-тайчо пару раз применял такое еще в бытность третьим офицером второго отряда. Действует безотказно, даже несмотря на то что Куросаки парень, а не пышногрудая красотка. Сработало и в этот раз - на него с ярко-алым лицом и затуманенными глазами пялился Кучики Бьякуя.
«Твою же мать!» - выругался про себя временный шинигами, медленно и невозмутимо выходя из воды.
У десятого офицера румянец перекинулся на уши и шею, но глаз он не отвел. Ичиго с облегчением заметил, что тот пялится на шрам от плеча и до тазовой кости, оставленный им же спустя сто шесть лет, когда братец Рукии попытался лишить его сил шинигами.
- Бьякуя? - вскинув брови в вежливом изумлении, вопросительно протянул он, давая своему подчиненному возможность объясниться, начиная в то же время неспешно одеваться.
При этом одному небу было известно, чего ему стоила эта аккуратная неспешность и каменное выражение лица. Похоже, Ичиго нужно срочно что-то делать с восторженным обожанием этого мальчишки, пока оно не перешло на другой, качественно новый уровень. Вряд ли Гинрей-сан обрадуется, если его внук и единственный наследник вдруг воспылает отнюдь не невинной любовью к своему капитану. Хотя, возможно, он сгущает краски и Кучики просто раньше никогда не видел голых мужчин, кроме как в зеркале, вот и смутился. Но поговорить с рокубантай-тайчо все же стоит - так, на всякий случай.
- Тайчо, я... - замялось это недоразумение.
- Ладно, проехали, - отмахнулся от него Куросаки.
Он уже знал, кому нужно сказать спасибо за испорченное купание. И судя по плотно сжатым, побелевшим от ярости губам и стиснутым кулакам, Бьякуя тоже это понял. И, следовательно, по их возвращении в казармы десятого отряда Гина ожидали крупные неприятности.
- Давай немного пройдемся, тут недалеко должна проходить ярмарка, - предложил Ичиго, пытаясь дать мальчишке время хоть чуть-чуть остыть, чтобы избежать разрушений в расположении. Оно ему надо? Лишние проблемы, лишние затраты и куча макулатуры, которой ему придется написать во все инстанции, чтобы объяснить драку своих офицеров.
- Как прикажете, Куросаки-тайчо, - встал по стойке смирно Кучики, поедая начальство преданным взглядом.
- Я почему-то так и подумал, - хмыкнул джубантай-тайчо, касаясь плеча своего офицера и уходя вместе с ним в шунпо.

***

- Погуляем, вкусняшек накупим! - раздраженно перекривляла подругу Матсумото, от души врезав по яйцам явно нетрезвому молодчику, пытавшемуся её облапать. Тот жалобно взвизгнул и, схватившись за самое дорогое, бочком двинулся куда-то в соседний ряд. - Накупили, блин!
- Ну прости меня, Рангику-тян, кто же знал, что сюда сбежится вся окрестная шваль, - виновато потупилась однокурсница, тем не менее не забывая прицениваться к выставленным на лотках сладостям.
- Раньше думать надо было, - огрызнулась рыжеволосая девушка.
- Ран-тян, - лукаво улыбнулась шагавшая рядом с ней брюнетка, протягивая ей завернутые в кулек из промасленной бумаги сладкие бобы, - скушай вкусняшечку, и жизнь сразу станет прекрасной.
- Ой, спасибо! - радостно взвизгнула Матсумото, мигом забывая о том, что только что была раздражена. - Мне сразу же... - начала было говорить девушка, но тут она споткнулась и на полном ходу врезалась в шедшего ей навстречу шинигами. Сладкие бобы, врученные как утешительный приз от подруги, некрасивым пятном размазались по его форме.
В столкновении были виноваты оба: что Рангику, не смотревшая под ноги, что этот верзила в черном, увлеченно рассказывавший какой-то смешной случай своим друзьям и совершенно не видевший, куда прет. Однако виноватыми почему-то сделали Матсумото и её однокурсницу.
- Смотри куда прешь, идиотка! - зло рявкнул он на рыжеволосую студентку, и девушка поняла, что он и его дружки безбожно пьяны. - Я только вчера форму получил, а тут эта курица! - принялся громогласно жаловаться сбитый ею шинигами.
- Помолчал бы уже, козел безрогий, - огрызнулась Рангику. - Идем, Лиу-тян, - кивнула она подруге, делая шаг, чтобы уйти, и тут же наткнулась на преградившего ей дорогу молодчика.
- Куда собрались, красавицы? - похабно ухмыляясь, поинтересовался тот.
- Подальше от тебя, придурок, - опасно прищурившись, нагло заявила темноволосая девушка, все еще надеясь, что им удастся мирно разойтись, и не замечая, что их с подругой постепенно начинали окружать.
Когда же она заметила, то бежать было уже поздно - кругом, куда ни кинь взгляд, были крепкие ребята в черной форме, а ярмарка резво переместилась куда-то подальше от них.
- А я думаю, что нет, девочки, - многозначительно оглядев ладные фигурки двух студенток Академии шинигами, облизнулся здоровяк.
- Ран-тян, мне это не нравится, - прижавшись к спине подруги, прошептала Лиу.
- Ничего, прорвемся, - ободряюще сжав её руку, пообещала Матсумото, хотя на самом деле она уже не была так уверена в счастливом исходе их приключения.
- Так, красавицы, - с видом хозяина положения начал излагать шинигами, - сейчас мы с вами направляемся к ближайшему дому свиданий, где вы на деле демонстрируете мне, насколько вам жаль, что вы испортили мне форму, и тогда мы расстаемся полюбовно...
- У меня есть встречное предложение, - раздался за спинами обычной гопоты в форме бойцов Готей 13 недовольный мужской голос. - Вы сейчас же направляетесь в расположение своего отряда и молите ками, чтоб я не донес о вашем поведении капитану.
- Это кто там такой умный? - раздраженно поинтересовался уже почувствовавший себя победителем главарь и обернулся. - Ой! - заметив, кто именно решил обломать ему развлекаловку, вырвалось у него.
- Вот именно, что «ой», - хищно усмехнулся мужчина, подходя ближе и предоставляя Рангику с Лиу возможность как следует рассмотреть своего спасителя. Несмотря на то что с момента их мимолетной встречи прошло уже почти пять лет, Матсумото его узнала сразу - именно он уберег её тогда от изнасилования. - Из какого же вы отряда, смертнички?
- Мы из одиннадцатого, - вальяжно заявил один из банды. - Только в прошлом месяце поступили на службу в отряд Зараки.
Он отлично знал, что их капитана все обходят стороной, потому что боятся, а значит, этот длинноволосый красавчик точно не пойдет ему жаловаться на поведение его бойцов. Вот только этот самонадеянный молодой шинигами не знал, что нарвался на единственное в Готей 13 исключение.
- Какая прелесть, я - капитан десятого отряда Куросаки Ичиго, - представился рыжий тайчо, складывая пальцы в нехитрую комбинацию и опутывая бакудо троих неудавшихся насильников с самыми противными, на его взгляд, рожами, - а вы - трупы. Неприятно было с вами познакомиться.
- Чего? - не въехали в ситуацию новички из одиннадцатого.
- Цвети, Сенбонзакура, - раздался приказ за спиной у джубантай-тайчо, и на оставшихся свободными шестерых шинигами полетел рой из розовых лепестков.
- Отличная работа, Бьякуя, - обернувшись к невысокому симпатичному темноволосому юноше в черной форме, похвалил его Ичиго.
- Рад стараться, Куросаки-тайчо, - расплылся в озорной улыбке паренек, пальцем маня к себе розовый вихрь, который тут же метнулся к нему и сложился в зампакто.
Девушки оглянулись на тех шестерых и едва не вскрикнули - те лежали замертво, не подавая ни малейших признаков жизни, а из многочисленных глубоких порезов на их телах на землю вытекала кровь.
- Смотрю, ты как обычно в гуще событий, Матсумото, - тепло улыбнулся ей такой незнакомый знакомец.
- Смотрю, вы тоже не отстаете, капитан, - ехидно прищурилась Рангику, спиной чувствуя нараставшее любопытство подруги. - Раньше бы вы их всех убили, - дерзко добавила она.
- Ну, нужно же мне что-то оставить и для Кенпачи, - пожал плечами Куросаки. - Он как узнает, чем занимались его бойцы, лично открутит головы этим придуркам, - спеленутые несколькими бакудо горе-насильники протестующе замычали и задергались в путах - судя по всему, им отчаянно не хотелось встречаться со своим руководством.
- Все так серьезно? - усомнилась девушка.
- Более чем, - подтвердил вместо своего начальства Бьякуя. - Тайчо в хороших отношениях с Зараки Кенпачи.
- Знаешь, а ведь это уже второй раз, когда мы с тобой встречаемся при подобных обстоятельствах, - перешел на серьезный тон рыжий капитан. - Вот только в следующий раз тебе может и не повезти, так что давай-ка иди ко мне в отряд, да и за Гином заодно присмотришь, а то совсем уже от рук отбился.
- Ичимару служит у вас в отряде? - не веря своему счастью, вскрикнула Матсумото.
Она уже два года пыталась узнать, где её друг, а тут ей принесли эти сведения прямо на блюдечке. За все время, что Рангику училась в Академии, ей удалось выяснить, что такой студент поступил такого-то числа, такого-то года и за год прошел курс молодого бойца, а после по результатам экзамена был зачислен в один из отрядов Готей 13.
- Служит, - подтвердил Ичиго, - за два с половиной года твой приятель дослужился до девятого офицера. Далеко пойдет, если кто-нибудь не прикопает у забора за его выходки.
- Я... я согласна, Куросаки-тайчо! - выпалила девушка и тут же смутилась. - Ой, а как же быть с Академией?
- Не волнуйся, я все улажу, - заверил её будущий командир. - Десятый офицер Кучики, проводите девушку до общежития и возвращайтесь в казармы.
- Слушаюсь! - поклонился парнишка и, схватив Лиу за руку, вместе с ней умчался в сторону Академии.
- А мы с тобой, Рангику, отправляемся в расположение отряда, знакомиться с твоими будущими сослуживцами, - сообщил ей джубантай-тайчо.

@темы: Ичиго, АУ, Рангику, Джен, PG13, Приключения, Юмор, Бьякуя, Фанфики, Сейрейтей

---

[Глаз Бури]

Название: Назад, в прошлое
Автор: Katherin, aka Restless Katherin aka Глаз Бури
Бета: Alira_Ayollo, Krestitel, Jeilen Di Kurotora
Фендом: Bleach
Персонажи: Готей 13, Арранкары, Куросаки Ичиго
Рейтинг: PG-13
Жанр: AU, ООС
Размер: макси
Статус: закончен, в процессе выкладки
Дисклаймер: Герои не мои и я на них не претендую.
Аннотация: Иногда даже простой отдых на море может обернуться путешествием в прошлое. Ичиго, Гриммджо, Нел и Улькиорре придется убедиться в этом на собственном опыте.
Предупреждение: Сильный ООС персонажей.

Глава 29


Прошло уже два года с того момента, как Ишшин начал служить в десятом отряде. За это время он прошел путь от семнадцатого офицера - в свой первый же день получив должность пошедшего на повышения Кучики - до седьмого, обогнав в своем карьерном росте любимцев капитана Куросаки: Хаттори, Ичимару и все того же Кучики. За что удостоился от них особой нелюбви в дальнейшем.
Поработав на разных должностях, Ишшин смог привыкнуть ко многим обязанностям. К тому что приходилось помогать шестому офицеру Гриммджо Джаггерджаку и Улькиорре Шифферу вести учения и поддерживать порядок в расположении; вместе с Тиа Халибел и Нериел Ту Одершванк заполнять различные бумажки, устраивать подчинённым досуг или решать их личные проблемы. И за эти два года, проведенные в Сейретее, молодой шинигами мог с полной уверенностью заявить, что ему повезло оказаться в десятом отряде, на его взгляд, самом странном и сумасшедшем подразделении среди всех тринадцати отрядов Готей 13. Правда, кое-кто ошибочно считал, что самыми странными и сумасшедшими были ребята из одиннадцатого - ложь, они самые обычные отморозки, помешанные на драках.
А вот в его отряде типажи были поинтереснее.
Начнем, пожалуй, с преданной своему тайчо до колик в животе Эспады - четыре личности, одна другой страньше. По слухам пришли в Сейретей вместе с Куросаки-тайчо и вслед за ним пошли на незначительные должности во второй отряд лишь бы служить под его командованием. После перевелись в десятый, и тоже не для того, чтобы цветочки нюхать. Тут и к гадалке не ходи - явно вассалы. Ибо кто еще при капитанском и лейтенантском уровнях реацу будет сидеть на непыльных офицерских должностях? Пусть и в первой десятке, но все же...
Офицеры Одершванк и Халибел почти все время проводили за решением административных вопросов и бумагами. Дамы эти при любом удобном случае не упускали возможности обнять своего господина или устроиться расчесывать его шикарные золотисто-рыжие волосы.
Улькиорра Шиффер большую часть времени напоминал передвижную морозильную установку класса «Кучики обыкновенный», чем нормального шинигами. У Ишшина даже возникло подозрение, а не родственники ли они с кем-то из этого благородного дома? Единственное, что могло вызвать у зеленоглазого юноши потепление, это все, что было связано с его владыкой, за которым он тенью следовал повсюду, где можно и где нельзя. У четвертого офицера любимым времяпровождением было устроиться в ногах у своего господина и блаженствовать, пока тот перебирает ему волосы.
Шестой офицер Гриммджо Джаггерджак, по мнению Шибы, был наглой и кровожадной скотиной. Безбашенный, неконтролирующий свои эмоции, напропалую хамящий всем и вся, даже господину, он казался вообще неспособным выполнять хоть какие-то приказы. Однако, тем не менее, он их не только выполнял, но и выполнял хорошо - большую часть времени в его обязанности входило следить за порядком в отряде.
Все это, конечно, хорошо, вот только что-то он ничего не слышал о клане Куросаки, а клан, должно быть, не маленький, раз у его представителя такие сильные вассалы.
Лейтенанта в их отряде нет, впрочем, как и пятого офицера, но Куросаки-тайчо буквально вчера намекал ему, что планирует его повысить. А куда его еще могут повысить с должности седьмого офицера, как не до пятого? И судя по всему, на его место капитан планировал поставить кого-то из своих любимчиков.
Ичимару Гин, Кучики Бьякуя и Хаттори Акияма - знал бы кто, сколько нервов попортила ему эта троица за два года службы! Особенно старался первый со своим острым языком и привычкой язвить по поводу и без. Троица хвостиками таскалась за своим кумиром, восторженно глядя ему в рот. Иногда Ишшину даже казалось, будто эти трое как-то слишком уж восторженно относятся к их тайчо. Ну, по крайней мере Акияма и Бьякуя точно. Что же до Гина - по его вечно прищуренным глазам и ухмылке до ушей ничего нельзя было понять, но все же у Шибы иногда возникали весьма обоснованные подозрения, что Ичимару это делает за компанию, исключительно ради того, чтоб доводить Хаттори с Кучики. И ведь сильные же и перспективные шинигами, раз капитан тратит время на то, чтобы обучать их... как и его. А порой ведут себя как стайка девиц, делящих понравившегося им мужчину.
Что же до остальных бойцов отряда, то они, в большинстве своем, за исключением разнообразных тараканов в головах, ничем особо не выделялись, разве что патологической ленью. Но с последним быстро справлялся шестой офицер Джаггерджак, которого лентяи боялись как огня. Те же, что выделялись, были то ли приверженцами крайне близкой самурайской «дружбы», то ли их покусал периодически заскакивающий к ним в гости Айасегава-сан... Как можно понять, седьмой офицер этот вопрос не уточнял, да и не собирался. И правильно, зачем ему лишние проблемы на пятую точку?
По мнению Ишшина, его капитан был самой неординарной и яркой фигурой в нынешнем капитанском составе Готей 13. Что бы по этому поводу ни говорил искренне восхищающийся своим командиром Кайен, с которым они постоянно спорили на эту тему. Где бы Куросаки-тайчо ни оказался, он всегда привлекал к себе внимание - молодой, красивый и загадочный мужчина с яркой и запоминающейся внешностью, да еще и с зашкаливающим уровнем реацу... Как тут не выделиться? Но что больше всего нравилось Шибе в своем командире - это его явная нелюбовь к бездействию. Капитан каким-то непостижимым для седьмого офицера образом умудрялся быть в курсе всего, что творилось в его отряде. А также принимать участие во всех сферах его жизнедеятельности, начиная с разбора гор документов и отчетов и заканчивая повышением уровня боевой подготовки своих бойцов. Как он все это успевает - оставалось загадкой. Особенно, если при этом два раза в неделю тайчо занимается с Ишшином, Гином и Бьякуей, периодически чаевничает с Кучики Гинреем, играет в догонялки с Шихоуин Йороуичи, помогает Урахаре Киске в каких-то исследованиях и обязательно устраивает тренировочные спарринги с Зараки Кенпачи. Что же касается последнего, то приятельские отношения между капитанами десятого и одиннадцатого отрядов даже сейчас, спустя почти три с половиной года, все еще вызывали недоумение и множество толков разной степени приличности. Но напрямую спросить у обоих тайчо никто не решался... по вполне понятным причинам, разумеется.

***

Единственный день в году, когда студентов выпускали за ворота Академии шинигами, выдался теплым и солнечным. Оказавшись по ту сторону, Рангику улыбнулась солнцу и звонко рассмеялась - впереди её ждал чудесный день. Уже, между прочим, второй раз за последнее время.
После того как ей по счастливой случайности удалось избежать изнасилования, Гина, и без того не отличавшегося особой разговорчивостью и доброжелательностью, будто подменили. В него будто демон вселился - с каждым днем её друг все более и более напоминал ей затаившегося змея, готового в любой момент напасть на своего врага. Язвительные ремарки и насмешки сыпались с его губ практически не переставая, порою доводя Рангику до слез. Ичимару, конечно, потом долго и сердечно извинялся, но вскоре все повторялось снова и снова. Опять злые и ядовитые речи, опять долгие извинения и битье себя пяткой в грудь в заверениях, что такого больше не повторится... до следующего раза.
А еще Гина непреодолимо влекло в Сейретей - город шинигами. Настолько влекло, что он до изнеможения доводил себя и Матсумото в попытках угнаться за вчерашним днем. С раннего утра и до позднего вечера они все шли и шли через районы Руконгая, оставляя позади деревеньки и городки. Это невероятно выматывало, подчас у Гина и Рангику еле передвигались ноги от усталости, но они упорно двигались вперед, с каждым днем приближаясь к белокаменному городу. Выбранный ими темп был не под силу даже бывалым путешественникам, не то что двум подросткам, и рано или поздно кто-то из них не выдержал бы этой бешеной гонки. И этим кем-то оказалась Матсумото, где-то умудрившись серьезно простудиться, а потом и получить осложнения. Девочка до последнего скрывала, что у неё высокая температура, пока не стало слишком поздно и она не отключилась прямо на ходу.
Выздоровев и оправившись после затяжной болезни у пожилой семейной пары аптекарей в пятом районе Руконгая, не обнаружив рядом с собой своего друга и защитника, девушка растерялась. Решение пойти по стопам бросившего её Гина и поступить в Академию шинигами далось Матсумото нелегко. Рангику прекрасно осознавала, чем для неё может закончиться путешествие в Сейретей в одиночку, и вряд ли она могла ожидать, что в этот раз ей на помощь придет золотоволосый Куросаки Ичиго, так похожий на принца из сказки. Однако девочка нутром ощущала, что добром для Ичимару его затея не кончится, и боялась за него, поэтому все же отправилась в белый город, наплевав на собственную безопасность. Но, видимо, боги удачи были на её стороне, и до Сейретея Матсумото добралась без приключений, а после этого с легкостью поступила в Академию шинигами.
- Ну, куда пойдем, Рангику? - подбежала к ней черноглазая шатенка с коротко остриженными волосами.
- Не имею ни малейшего понятия, Лиу-тян, - повела плечами Матсумото Рангику, с удовлетворением замечая, что взгляды шедших рядом с ней одногруппников мужеского полу затерялись в её декольте. - А что, есть предложения? - лукаво спросила она.
- В четвертом районе Руконгая планируется крупная ярмарка, я думала сходить, - подмигнула ей подруга, - может, составишь мне компанию?
- Ярмарка, говоришь? - задумчиво переспросила девушка. - А что, это мысль!

@темы: АУ, Рангику, Ишшин, Джен, PG13, Приключения, Юмор, Фанфики, Сейрейтей

---

[Глаз Бури]

Название: Назад, в прошлое
Автор: Katherin, aka Restless Katherin aka Глаз Бури
Бета: Alira_Ayollo, Krestitel, Jeilen Di Kurotora
Фендом: Bleach
Персонажи: Готей 13, Арранкары, Куросаки Ичиго
Рейтинг: PG-13
Жанр: AU, ООС
Размер: макси
Статус: закончен, в процессе выкладки
Дисклаймер: Герои не мои и я на них не претендую.
Аннотация: Иногда даже простой отдых на море может обернуться путешествием в прошлое. Ичиго, Гриммджо, Нел и Улькиорре придется убедиться в этом на собственном опыте.
Предупреждение: Сильный ООС персонажей.

Глава 28

Ичиго знал, что за последнее время он сильно вырос в плане своих сил и умения ими пользоваться, но по-настоящему он смог осознать это только сейчас, когда с первого раза смог перехватить управление Сенбонзакурой, вышедшей из-под контроля Бьякуи. Зангетсу вскользь упоминал о возможности подобного, когда они вместе пытались придумать, что они могут противопоставить Айзену вместе с Хоугиоку в пузе. Но зампакто озвучил при этом такой список условий и различных «если», чтобы это произошло, что тогда еще временный шинигами схватился за рыжую головушку и предложил старику обсудить что-нибудь более реальное. Например, Финальную Гетсугу Теншо, которую ему, хвала ками, в конечном итоге так и не пришлось использовать.
Ичиго как-то незаметно справился с пятеркой адьюкасов. Даже разойтись как следует не успел, а они уже закончились. Капитанам не часто выпадала возможность поучаствовать в подобных заварушках, так может, ему стоило поиграть с ними подольше?
Еще каких-то три года назад Гриммджо, даже не переходя в релиз, едва не закатал его в асфальт, а сейчас он жаловался на то, что пяток адьюкасов как-то быстро кончился. Тут до Ичиго дошла вся ирония ситуации, и он, не сдержавшись, криво усмехнулся.
Ками-сама, да они с Кенпачи действительно друг друга стоят!
Помня одну из главных заповедей Хоугиоку о том, что капитан для своих подчиненных должен быть не только начальником, но и недостижимым идолом, разобравшись с недоарранкарами, Ичиго не стал сразу же развеивать банкай. Он эффектно возник прямо перед державшимися особняком от остальных бойцами своего отряда, прекрасно зная, как героически выглядит. И восхищенные взгляды подчиненных это только подтверждали.
Раньше Куросаки было глубоко параллельно, как и во что он одет, а также что об этом подумают остальные, тем более что у него всегда было особое мнение о красавчиках, пуще всего беспокоящихся о своей внешности. Теперь же, когда юноша стал капитаном, ему приходилось постоянно держать марку и, по выражению Шихоуин, следовать принципу ОСОиК, то есть быть всегда Очаровательным, Стильным, Очень опасным и Крайне мстительным. Правда, последнее появилось в аббревиатуре после того, как он умудрился перекрасить фиолетовые волосы Йороуичи в ядовито-зеленый цвет. Жалко только, что эффект был временный, ведь так ей шло гораздо больше.

Бойцы его отряда сгрудились вокруг странным образом знакомого ему юноши лет восемнадцати-двадцати. У джубантай-тайчо сложилось отчетливое ощущение, что он его знает. Вот только откуда? Этот парень был ранен, но он совершенно определенно не состоял в десятом отряде, впрочем, как и в остальных подразделениях Готей 13.
Заметив, что его скромная персона стала объектом внимания со стороны капитана десятого отряда, раненный залихватски улыбнулся и сидя попытался изобразить нечто, что должно было сойти за вежливый поклон.
- Шиба Ишшин, - представился он, и тут Ичиго понял, почему этот шинигами показался ему знакомым.
Это был его отец.
Похоже, список вопросов, что он хотел бы задать знакомым и близким по возвращению в свое время, только что дополнился еще одним пунктом.
Это был словно удар под дых. Он-то думал, что его после откровений Хоугиоку уже ничем нельзя пронять - ан нет, оказывается, есть чем. Нет, Ичиго и до этого знал, что его отец шинигами, более того - беглый капитан десятого отряда. Оказавшись в этом времени, юноша перелопатил кучу записей в поисках информации о шинигами по имени Куросаки Ишшин, но так ничего и не нашел. Теперь стало понятно, почему.
Но каков хитрец!
Сбежал из Общества Душ, потерял силы шинигами и женился на его матери, взяв себе фамилию Куросаки. А на самом деле он - Шиба. Что же, по крайней мере, теперь понятно, почему его сын так силен - в некогда великом клане, за исключением Гандзю, не было посредственностей. И его будущий папаша, даже несмотря на то что сейчас еще не владел шикаем, обладал достаточным потенциалом, чтобы стать капитаном.
Зато, похоже, теперь он знает, на кого оставит десятый отряд, когда придет время его следующего путешествия.
Ичиго улыбнулся. Забавно: сын стал джубантай-тайчо гораздо раньше, чем этот пост займет его отец. А еще у него теперь будет чем подколоть этого старого идиота, когда он вернется в свое время, но это случится еще не скоро.
У Куросаки в запасе есть еще лет пять до дня икс, так что пока ему нужно как следует заботиться о своем отряде, чтобы к тому моменту, как Ичиго придется покинуть Общество Душ, ему было, что и кому передавать.
- Рад знакомству, Ишшин, я - капитан десятого отряда, Куросаки Ичиго, - тепло улыбнувшись темноволосому парню, представился рыжий тайчо. - Как я понимаю, это ты первый вступил в сражение с Пустыми? Весьма похвально.
- А что мне еще оставалось? - смущенно пожал плечами Шиба. - Их было много, очень много, а я один, и...
- Он прикончил четверых низших, прежде чем мы вмешались, - вставил голубоволосый арранкар.
- Да? - окинув раненого парня внимательным взглядом, удивился бывший временный шинигами. - Неплохо, очень даже не плохо. Что скажешь, Гриммджо? - многозначительно улыбнувшись, спросил он у своего шестого офицера.
Остальные бойцы переводили взгляды с одного на другого и ничего не понимали.
- Годен, - вынес свой вердикт Джаггерджак.
- Нел? Тиа? - обратился к своим верным соратницам джубантай-тайчо.
Те смерили совершенно ничего не понимавшего Шибу оценивающими взглядами и хором выдали: «Пойдет».
- Поразительный пример единодушия, - хмыкнул Куросаки, подходя к все еще сидевшему на земле парню и приседая на корточки так, чтобы их глаза были на одном уровне. - Скажи мне, Ишшин, ты никогда не думал о том, чтобы стать шинигами? - спросил он у того.
Первые секунд тридцать его будущий папаша лишь озадаченно хлопал глазами, а затем состроил такую изумленную рожу, что Ичиго чуть не расхохотался. Право слово, ему стоило задать этот вопрос только для того, чтобы увидеть это на редкость уморительное зрелище. Впрочем, еще неизвестно, у кого лица были смешнее - у представителя некогда великого клана или у бойцов его отряда за исключением троих арранкаров? Эспада-то понятно, они уже давно на лету научились схватывать его мысли, в то время как остальным его подчиненным еще над этим работать и работать.
- Ну так что, пойдешь ко мне в отряд? - продолжил шокировать окружавших его шинигами рыжий капитан.
- Я... я подумаю, Куросаки-тайчо, - растеряно ответил Ишшин, но Ичиго по глазам видел, что тот пойдет. Более того, даже не пойдет, а побежит.
- Вот и отлично, я знал, что ты примешь правильное решение, - быстро произнес джубантай-тайчо. - Жду тебя завтра в восемь утра в своем кабинете со своими пожитками, - выдав юноше распоряжение, он тут же ушел в шунпо, чтобы тот не успел высказать ему что-то, что можно было бы принять за возражение.
Молчание - знак согласия, знаете ли, а промолчав, его новый боец тем самым автоматически согласился. И кого волнует, что чисто технически это было не совсем так? Хоть раз выходки этой наглой кошары сослужили ему хорошую службу.
Ичиго переместился к подозрительно терпеливо ожидавшему его Кенпачи и попросил не ждать его, упирая на то, что ему еще долго придется здесь возиться. В ответ грозный демон сражений отрывисто высказал, где и сколько раз он имел присутствовавших здесь «этих косоруких слабаков» в особо извращенных позах и пафосно удалился. Юноша на это лишь показательно вздохнул и развел руками, как бы показывая беспомощность в случае с грубостью своего приятеля. И тут же получил понимающие и снисходительные улыбки от Кеораку и Укитаке, мол, что взять с тупого и неотесанного вояки, который-то и выражать свои мысли по-другому не умеет.
- Ну ты и зажег, Куросаки! - добродушно выкрикнул Кенсей и со всей дури хлопнул его по плечу.
Дури у капитана девятого отряда было много, можно даже сказать - чересчур, его рыжеволосый коллега от богатырского хлопка пошатнулся и едва не уткнулся носом в утоптанную шинигами и Пустыми земельку.
- Благодарю вас, Мугурума-тайчо, - несколько церемонно ответил ему Ичиго, демонстративно потирая плечо и на несколько шагов увеличивая дистанцию между ними. Так сказать, во избежание.
- Это действительно было весьма впечатляюще, - мягко произнес капитан тринадцатого отряда, не уточняя, что именно его так впечатлило: перенаправление луча серо, перехват управления Сенбонзакурой или же то, с какой легкостью он справился с адьюкасами. - Как вам удалось отменить шикай Кучики Бьякуи? - все же задал наиболее интересовавший его вопрос Джоширо.
- Исключительно по чистому везению, - обезоруживающе улыбнувшись, ответил рыжий шинигами. - Будь это кто-то другой, не Бьякуя, я бы не рискнул проворачивать нечто подобное. Мне повезло, что мой семнадцатый офицер доверяет мне настолько, что я смог использовать его как проводник для своей реацу. К тому же это было первое применение шикая юным Кучики, иначе у меня ничего бы не получилось.
Ичиго улыбался, как и заповедовал Дейл Карнеги, книгу которого каким-то неведомым образом всучил ему Хоугиоку и висел над душой, пока он с ней не ознакомился. Юноша всеми силами старался показать свою безопасность для Общества Душ, ведь узнай кто, что он в действительности умеет, долго ему после этого не прожить. Да и к тому же - зачем присутствовавшим здесь знать о том, что у подозрительно сильного для своих лет джубантай-тайчо теперь есть хоть небольшое, но влияние на Сенбонзакуру? Как говорится, меньше знаешь и все такое...
- Да, но как вам вообще пришло в голову попытаться сделать такое? - мягко спросил его Кеораку.
Они с Укитаке пока еще не определились насчет него, поэтому использовали вежливую и ни к чему особо не обязывающую форму общения, просто отдавая должное занимаемой им должности. Куросаки использовал ту же вежливую форму только в двух случаях: если уважал своего собеседника или если наоборот - презирал и терпеть не мог. Учитывая, что в нынешнем капитанском составе и тех и других было приблизительно поровну, то он среди своих коллег-капитанов слыл весьма вежливым юношей, что было весьма удобно. Хотя порой ему так хотелось, подобно Кенпачи, с казарменным прямодушием высказать все, что он думает о том или ином шинигами.
- Это все Зангетсу, - нежно погладив лезвие черного клинка, ответил джубантай-тайчо, - он рассказал мне о том, что подобное возможно.
Капитаны восьмого и тринадцатого отрядов переглянулись, но комментировать ничего не стали. Их поразили столь тесные и доверительные взаимоотношение между Куросаки Ичиго и его зампакто, так несвойственные шинигами в этом возрасте. Но в целом рыжий коллега нравился им все больше и больше. Сила и ум в сочетании с пониманием лежавшей на его плечах ответственности, а также с умением добиваться своих целей всеми доступными ему способами. Он еще так юн и малоопытен, но когда вырастет... Наверное, многим капитанам придется потесниться с пьедестала сильнейших шинигами Общества Душ.

***

Бьякуя был напуган и растерян. В его голове набатом било: «Он чуть не убил своего капитана! Ками-сама, он чуть не убил Ичиго!»
А дальше... дальше на него накатывал полнейший ступор. И мысли о том, что могло бы произойти, шли по новому кругу.
В тот момент он не думал о том, что сам чудом избежал гибели: окажись джубантай-тайчо неспособным справиться со взбесившимся клинком - и главе клана Кучики пришлось бы искать себе нового наследника. Все его естество желало защитить Куросаки-сама единственным доступным ему образом, а после пусть хоть небо рухнет. Теперь же юноша только и мог, что стоять истуканом и, не отрываясь, смотреть на едва не погибшего по его вине шинигами.
«Ичиго такой удивительный», - немного придя в себя, со светлой грустью подумал Бьякуя, понуро опустив голову.
Что в десятом отряде ему больше не служить - это и к гадалке не ходи, тайчо не захочет держать рядом с собой офицера, едва не отправившего его на перерождение. Вон и замену ему уже нашли - одарил он ненавидящим взглядом из-под опущенных ресниц этого... Шибу.
В себя Бьякую привел едва не согнувший его пополам подзатыльник, отвешенный мощной дланью Джаггерджак-сана. Юноша обреченно поднял голову, встречаясь с внимательным взглядом шестого офицера. Вопреки ожиданиям юного Кучики в голубых глазах члена Эспады не было ненависти или злости на мальчишку, едва не угробившего его владыку. Гриммджо ободряюще похлопал его по плечу и молча отошел.
Оказывается, пока он стоял и рефлексировал, на месте происшествия остались только члены десятого отряда. Куросаки-тайчо уже успел вернуть себе привычный для своих подчиненных облик, то есть развеял свой невероятно стильный банкай и вновь надел капитанский хаори с цифрой десять на спине.
Бьякуя вздрогнул и опустил голову, ожидая, что именно сейчас его настигнет справедливая кара за содеянное, однако вместо этого Ичиго приказал третьим офицерам отвести бойцов в расположение отряда. И юноша, не поднимая головы, понуро побрел вслед за своими товарищами.
- Семнадцатый офицер Кучики, а вас я попрошу остаться, - негромко потребовал тайчо.
Наследник благородного дома еще раз вздрогнул и остановился. Он ссутулился и втянул голову в плечи, словно бы в ожидании удара. Лицом он к своему капитану так и не повернулся, просто не смел.
На плечо Бьякуи легла рука, а правое ухо обожгло горячим дыханием склонившегося к нему шинигами.
- Кажется, кого-то тут можно поздравить, да? - мягко протянул его тайчо.
Он чего угодно ожидал от этого требования остаться: от перевода в другой отряд, до удара мечем и неизвестно еще, что для него было предпочтительнее. Чего угодно, но не ободряющей тяжести руки на плече и голоса, в котором слышались забота, участие и гордость за своего ученика.
- Куросаки-сама... - всхлипнул юный Кучики и осел на землю, содрогаясь в рыданиях.
И тут же почувствовал, как сильные руки заключили его в объятия, а в груди вновь поселилось то странное тепло, что появлялось всегда, когда он думал об Ичиго.
- Ну что же ты, ведь ничего страшного не произошло, - произнес капитан самым успокаивающим голосом и осторожно погладил Бьякую по голове. - Ты ни в чем не виноват, - продолжил он мягко увещевать своего подчиненного, но тому было от этого ни жарко ни холодно. Вместе со слезами из него выходили напряжение и страх от всего пережитого за сегодняшний день. - Сенбонзакура очень своенравный клинок, весь в своего владельца, но никто не мог предположить, что он вырвется из-под твоего контроля. Если кто тут и виноват, то это я - не нужно было возникать на пути у твоего шикая, - с легким смешком закончил джубантай-тайчо.
Не ожидавший такого добродушия Бьякуя зарыдал еще сильнее, уткнувшись в затянутое белой материей плечо - Ичиго так добр к нему, а он...
«- А ты прав, - вдруг раздался в его голове виноватый голос Сенбонзакуры, - твой капитан действительно удивительный, я бы за такое просто убил».


* Дейл Карнеги (24.11.1888 - 1.11.1955) - американский педагог, психолог, писатель. Автор книги: «Как завоёвывать друзей и оказывать влияние на людей».

@темы: Укитаке, Ичиго, Вайзарды, АУ, Ишшин, Джен, PG13, Приключения, Юмор, Кераку, Бьякуя, Арранкары, Гин, Гриммджо, Фанфики, Сейрейтей

---

[Глаз Бури]

Название: Назад, в прошлое
Автор:Katherin, aka Restless Katherin aka Глаз Бури
Бета: Alira_Ayollo, Krestitel, Jeilen Di Kurotora
Фендом:Bleach
Персонажи:Готей 13, Арранкары, Куросаки Ичиго
Рейтинг: PG-13
Жанр: AU, ООС
Размер: макси
Статус: закончен, в процессе выкладки
Дисклаймер:Герои не мои и я на них не претендую.
Аннотация: Иногда даже простой отдых на море может обернуться путешествием в прошлое. Ичиго, Гриммджо, Нел и Улькиорре придется убедиться в этом на собственном опыте.
Предупреждение: Сильный ООС персонажей.

Глава 27

Приняв на один из клинков Соуге но Котовари серо гиллиана, Джоширо прикончил его выстрелом второго и остановился передохнуть. Сейчас для него даже такое простейшее, отработанное за века действие было настоящим испытанием. Тут же рядом с ним оказался Кеораку, но беловолосый капитан тринадцатого отряда махнул другу рукой, мол, все в порядке, продолжай развлекаться. Пользуясь короткой передышкой, Укитаке решил оглядеться, чтобы выяснить, как идут дела у остальных.
Мугурума, скооперировавшись со своей подчиненной, лейтенантом Сасакибе и Ядомару Лизой, весело косили меносов и в помощи явно не нуждались. Рядом носился его друг, играя с гиллианами в свои жестокие игры. Чуть поодаль от него сражались четыре офицера десятого отряда: исполняющие обязанности лейтенанта Тиа Халибел и Нериел Ту Одершванк, шестой офицер Гриммджо Джаггерджак и еще совсем юный парнишка с серебристыми волосами, чьего имени Джоширо, к своему стыду, не знал. Обычно он старался не упускать из виду многообещающих и талантливых шинигами, а то, что этот юноша в будущем мог занять высокий пост, видно было с первого взгляда. Беловолосый капитан перевел взгляд на оставшихся не у дел бойцов десятого отряда и похолодел - их с самыми убийственными намерениями обступило трое меносов.
Взгляд Укитаке с отчаянием метался между сражавшимися шинигами, но, к сожалению, все они были заняты и никак не могли отвлечься. Решив взять дело в свои руки, беловолосый капитан тринадцатого отряда попытался перейти в шунпо и чуть не рухнул, сраженный приступом кашля.

***

За свои почти шестнадцать лет Бьякуя никогда не чувствовал себя таким никчемным. До сегодняшнего дня. И еще до сегодняшнего дня ему никогда не было так страшно. Юноша осознал, что быть шинигами не так уж и круто, как он себе воображал. Более того, он уже тысячу раз успел проклясть себя за то, что возмущался и доставал Эспаду, требуя какого-нибудь реального дела. И самое обидное для него - что в этой отвратительной ситуации, в которой очутилась их группа, эта бледная немочь Ичимару оказался куда более полезным, чем он, а все из-за того, что у юного Кучики до сих пор нет шикая - Сенбонзакура, зараза эдакая, уперся - и ни в какую. Все попытки Бьякуи сделать что-то полезное, доказать, что он и без шикая может на три счета валить меносов, резко пресекались Джаггерджак-саном.
Будто он не семнадцатый офицер, а какое-то дитятко несмышленое!
За своими внутренними переживаниями будущий глава благородного дома Кучики как-то пропустил подло подкравшихся к ним гиллианов, собравшихся распылить их на духовные частицы. До него только-только начало доходить, что у него есть все шансы сложить свою буйную головушку на этой равнине.
Что о нем подумает Куросаки-тайчо?
Даже в такой момент неожиданно возникшая мысль об Ичиго отозвалась странным робким теплом где-то в солнечном сплетении - несмотря ни на что Бьякуя очень хотел увидеть своего капитана. И пусть он будет в нем разочарован...
«- Ками-сама, как же ты меня достал! - взвыл в его голове Сенбонзакура. - Получай уже свой шикай и прекрати ныть, сил моих уже нет!»
«- Что делать-то?» - опешив от неожиданной щедрости своего зампакто, растерянно спросил Кучики.
«- А это ты должен почувствовать сам», - зловредно ответил ему меч, только что язык не показал, и пропал.
Юноша на такое поведение только фыркнул - горбатого могила исправит, но все же закрыл глаза, чтобы не видеть несшиеся на него алые лучи, и попытался найти островок спокойствия внутри своего сознания.
У него все получится, не может не получиться.
А еще он снова увидит Куросаки-тайчо.
Поднявшаяся откуда-то изнутри волна тепла окутала его с ног до головы, даря телу приятную легкость, а из глубин подсознания сами собой всплыли слова:
- Цвети, Сенбонзакура! - выкрикнул он, и с какой-то сумасшедшей радостью пронаблюдал за тем, как его зампакто разлетелся на тысячу розовых лепестков.
Он смог! У него получилось! Теперь и у него есть шикай!
Темноволосый шинигами счастливо рассмеялся и направил ураган из лезвий прямо наперерез слившимся воедино трем лучам серо. И только отдав команду, он увидел, что прямо на пути лепестков возник его капитан.
- Нет! - испуганно вскрикнул Кучики, пытаясь отменить атаку, но это было его первое применение шикая, он не смог справиться с Сенбонзакурой и лезвия как ни в чем не бывало продолжили лететь в сторону джубантай-тайчо. - Нет... - сдавленно выдохнул он.
Шунпо семнадцатый офицер десятого отряда владел неплохо для своего возраста и уровня реацу. Конечно, с мастерами техники быстрого шага ему не сравниться, но на то, чтобы мгновенно переместиться и обнять своего капитана, выставив навстречу летевшим лезвиям свою беззащитную спину, его мастерства хватило с лихвой.

***

Он отчаянно пытался успеть к оказавшимся запертыми между тремя Меносами Гранде раненым бойцам десятого отряда, но пока он бежал, внук капитана шестого отряда сумел воспользоваться шикаем. Разлетевшийся розовыми лепестками меч вначале озадачил Укитаке, но, приглядевшись, мужчина понял, в чем загвоздка, и одобрительно усмехнулся - хорошая растет смена Гинрею: и красиво, и смертоносно одновременно. Однако на этом все улыбки и закончились. Дальнейшие события напоминали какой-то странный сон и мелькали перед ним как страницы книги, которую листал нерадивый читатель.
Вот на пути у розового вихря из ниоткуда возник джубантай-тайчо - видимо, Улькиорра Шиффер все же нашел свое начальство. Бьякуя отчаянно закричал и ушёл в шунпо, чтобы повиснуть на Куросаки, на несколько секунд опережая собственный вышедший из-под контроля шикай.
А дальше...
Джоширо не поверил своим глазам, когда увидел, как рыжий капитан десятого отряда, приобняв своего офицера за талию правой рукой, левой поглотил летевший на него луч серо и перенаправил его в сторону гиллианов. Такое вот Соуге но Котовари получилось. Расскажи ему кто об этом - и он бы не поверил, если бы не видел собственными глазами! Но это было не все, Куросаки Ичиго было ещё, чем удивить капитана тринадцатого отряда.
- Сейчас ведь не сезон для сакуры, Бьякуя, - наставительно произнес он все еще висевшему на нем подчиненному и, протянув теперь уже правую руку в сторону бесновавшегося вихря лезвий, приказал: - Завянь, Сенбонзакура!
Под дружное клацанье челюстей всех, имевших возможность наблюдать эту картину шинигами, к ногам джубантай-тайчо рухнула самая обычная катана. Не веря своему счастью, Бьякуя отлип от Ичиго и подобрал клинок. Выглядел он при этом до ужаса смущенным.
- Поверить не могу, что ты начал без меня! - раздался позади Укитаке низкий хриплый голос, и почти сразу же беловолосого капитана едва не прижала к земле убийственная реацу Зараки Кенпачи.
Джоширо обернулся - так и есть, самый непредсказуемый и опасный капитан Готей 13 стоял от него буквально в двух шагах, а он почувствовал его реацу только тогда, когда тот возмутился. Видимо, совсем плохой стал - решил джусанбантай-тайчо. В то, что его сумасшедший коллега овладел шунпо, он не верил.
- А кто тебе доктор, что ты где-то потерялся по дороге? - распылив полезшего на него немного ошалевшего Пустого Бьякураем, раздраженно поинтересовался Куросаки. Бедняга ценой неимоверный усилий, проявив чудеса изобретательности, сбежал от Ичимару и пал смертью храбрых, нарвавшись на его капитана. - Опять ведь, небось, Ячиру завела?
- Кенпачик сам виноват, он меня не слушал, - возмущенно защебетала, выскакивая из-за спины своего капитана, крошка-лейтенант. - А если бы послушал, добрался бы даже быстрее тебя, Ичи!
- Сомневаюсь, - смерив «компас» своего приятели скептическим взглядом, пробормотал он.
Розововолосая девчушка показала ему язык. Ичиго возвел глаза к небу.
- Хорош базары разводить! - рявкнул на них Зараки, обнажая свой безымянный зампакто, и Куросаки последовал его примеру. Ссадив Кусаджиши на землю, он приказал ей: - Будешь считать. - И повернувшись к своему приятелю, спросил: - Ну что, на счет «три»?
- Идет, - согласился Ичиго. - Три! - вдруг выкрикнул рыжий шинигами и ломанулся в сторону ближайшего Меноса Гранде.
- Вот засранец же, - расхохотался Кенпачи и последовал его примеру.

Любуясь тем, как капитаны десятого и одиннадцатого отрядов носились по небольшому пяточку равнины и отправляли в небытие попадавшихся им под зампакто Пустых и меносов, Укитаке чувствовал, как поселившееся в его груди волнение понемногу начинает отступать. Теперь он верил, что все будет замечательно. В самом деле, а как можно думать иначе, когда наблюдаешь за слаженной работой этих двоих?
Спина к спине, практически не говоря вслух и едва ли не читая мысли друг друга, - такому взаимопониманию можно было только позавидовать.
«А все-таки странные у них отношения», - не мог не отметить Джоширо. - «Интересно, каким же образом эти двое смогли подружиться?»
У них не было ничего общего, кроме занимаемой ими капитанской должности.
Да и как можно представить себе кровожадное чудовище из Зараки водящим дружбу с юным красавцем из десятого отряда? Впрочем, чужой внутренний мир - потемки, а их многовековая дружба с Кеораку тоже продолжала удивлять не одно поколение шинигами и до сих пор.
- Дружба с Куросаки явно идет ему на пользу, - поделился своими мыслями Шинсуй, возникая рядом с капитаном тринадцатого отряда.
- Но идет ли она на пользу самому джубантай-тайчо? - отмечая какой-то нездоровый блеск в глазах рыжего капитана и кровожадный оскал, сделавший бы честь самому Зараки, спросил Укитаке.
- Кто знает, время покажет, - пожал плечами капитан восьмого отряда.

***

С момента попадания в это время Ичиго никогда не чувствовал себя так хорошо, не ощущал такого душевного подъема и вдохновения, как в тот момент, когда они с Кенпачи носились, опережая ветер, и выкашивали незваных гостей из Уэко Мундо.
Когда гиллианов не осталось (счет восемь-семь в пользу Кенпачика! - прим. Ячиру), адьюкасы занервничали, ситуация резко перестала им нравиться. Пять покрытых костяной броней зверушек разной степени уродливости явно прикидывали, как бы им покрасивее свалить в гарганту, но при этом чтоб никто, не дай ками, не подумал, что они куда-то сбегают.
- Их нужно зачистить, - высказал очевидное Кенпачи. - Давай, жги, Куросаки!
- А чего сразу Куросаки? - возмущенно вскинулся Мугурума, делая грудь колесом, явно намекая на себя, любимого.
Зараки раздраженно нахмурился, и в воздухе запахло незапланированным сражением между капитанами. Заметив, что ситуация накаляется, Маширо подскочила к своему начальству и заткнула ему рот обеими руками.
- И ты что, даже не поможешь мне? - удивленно изогнул бровь бывший временный шинигами, проигнорировав выступление Кенсея. - А как же твои неимоверно пафосные принципы?
- Со слабаками не интересно, - разочаровано буркнул джуичибантай-тайчо, - а тебе нужно тренироваться.
- Какая забота, - хмыкнул Ичиго, передавая Нериел Ту Одершванк, возникшей за его спиной подобно тени, свою «пустышку» и доставая из рукава обломок Зангетсу.
- Что вы собрались делать, Куросаки-тайчо? - у подошедшего к коллегам Кеораку от изумления округлились глаза.
Он еще никогда не видел, чтоб на бой с адьюкасами отправлялись без зампакто, зато брали с собой какую-то железячку, когда-то бывшую весьма недурным мечем.
Временный шинигами снял с себя капитанское хаори, аккуратно сложил его и передал Тиа Халибел. Ранее с интересом наблюдавшие за его действиями капитаны и лейтенанты посмотрели на него как на умалишенного. Они пока ничего не понимали.
- Отбрось свой страх, смотри вперёд. Иди вперёд. Никогда не останавливайся. Промедлишь - и ты состаришься, остановишься - и ты умрешь. Твое имя - Зангетсу! - выкрикнул рыжий капитан десятого отряда, и почти сразу же ощутил в руках привычную тяжесть своего ставшего уже таким родным громадного тесака. - Банкай, - спокойно проговорил джубантай-тайчо, направив зампакто в сторону адьюкасов, начавших медленно-медленно пятиться в сторону открытой гарганты. В тот же момент равнину заволокло пылью и песком. - Тенса Зангетсу, - лениво протянул рыжий шинигами, легким всплеском реацу разгоняя их.
И тут же пропал из виду.
Куросаки закрыл гарганту и встретил адьюкасов многообещающей улыбкой. Настоящий враг спустя столько времени, да еще и в количестве пяти штук - прямо праздник какой-то!

@темы: Укитаке, Ичиго, Вайзарды, АУ, Ишшин, Зараки, Джен, PG13, Приключения, Юмор, Кераку, Бьякуя, Арранкары, Нелиэл, Гин, Гриммджо, Фанфики, Сейрейтей

---

Возвращаюсь сюда после долгого отсутствия. Лучше поздно, чем никогда, верно?(2)

[Глаз Бури]

Название: Назад, в прошлое
Автор:Katherin, aka Restless Katherin aka Глаз Бури
Бета:Alira_Ayollo, Krestitel, Jeilen Di Kurotora
Фендом:Bleach
Персонажи:Готей 13, Арранкары, Куросаки Ичиго
Рейтинг: PG-13
Жанр: AU, ООС
Размер: макси
Статус: закончен, в процессе выкладки
Дисклаймер:Герои не мои и я на них не претендую.
Аннотация: Иногда даже простой отдых на море может обернуться путешествием в прошлое. Ичиго, Гриммджо, Нел и Улькиорре придется убедиться в этом на собственном опыте.
Предупреждение: Сильный ООС персонажей.

Глава 26


Очередной приступ скрутил его по дороге в собственный кабинет. Кашель ожег легкие огнем, а во рту стало солоно от крови.
Сколько он уже вяло борется со своей болезнью? И сколько ему еще осталось?
Это невыносимо... Невыносимо столетие за столетием наблюдать за тем, как молодые, здоровые и талантливые шинигами один за другим уходят на перерождение.
А он... Как и когда он умрет? Если сможет вообще. Иногда, когда он присутствовал на очередной церемонии погребения очередного талантливого капитана, ему становилось тошно от своего подвешенного состояния: и жить нормально не может, и умереть не получается.
У самого пола его подхватили сильные руки. Нос уловил знакомые запахи саке, пыли и полыни. Шинсуй - лучший друг и соратник.
- Как же тебя так угораздило? Тебе же еще лежать и лежать после предыдущего приступа, - причитал Кеораку, помогая ему принять вертикальное положение.
- Не знаю... не лежится что-то, - вымученно улыбнулся ему Укитаке.
- А падать вот так средь бела дня? - прикрикнул на него друг и проворчал чуть тише: - Не лежится ему...
Джоширо постарался вздохнуть как можно незаметнее для друга. Шинсую не было равных в умении долго и со вкусом читать ему нотации по поводу его здоровья. От очередной лекции о том, что нужно себя беречь, его спас подбежавший младший офицер Сентаро, едва не сбивший с ног все еще стоявших едва ли не в обнимку капитанов.
- В чем дело, Котсубаки? - слабым голосом спросил Укитаке.
- Беда, тайчо, беда! - глядя куда-то между командирами восьмого и тринадцатого отрядов, сообщил парнишка. - Только что Куротсучи Маюри из Бюро Технологических Исследований сообщил о прорыве Уэко Мундо между вторым и третьим районами Руконгая! Незадолго до этого туда как раз направилась группа быстрого реагирования десятого отряда под руководством шестого офицера Гриммджо Джаггерджака! - захлебываясь словами от переполнявших его эмоций, выпалил Сентаро.
- И почему двенадцатый отряд беспокоит капитана тринадцатого вместо того, чтобы обратиться к Куросаки, как к непосредственному руководителю десятого? - придерживая пытавшегося ринуться на подмогу друга, недовольно поинтересовался Кеораку.
- Приборы третьего офицера Куротсучи засекли большое скопление Пустых рангом не ниже гиллианов и даже несколько адьюкасов! - панически всплеснул руками младший офицер. - К месту действия уже выдвинулись капитан Мугурума и лейтенанты Маширо и Сасакибе.
- А что Куросаки? Ему сообщили? - продолжил допытываться хачибантай-тайчо, в должной степени проникшись ситуацией.
- Эм-м-м... ну... - неожиданно замялся Котсубаки, но наконец справился с собой и выпалил: - Капитана Куросаки нет в расположении десятого отряда.
- А где он? - напряженно спросил Джоширо у своего подчиненного, пытаясь собраться с силами для того, чтобы отправиться на помощь попавшим в трудное положение подчиненным джубантай-тайчо.
Двадцатый офицер тринадцатого отряда неопределенно пожал плечами.
- Понятно, - многозначительно переглянувшись с другом, выдохнул Шинсуй. - Пошли, - бросил он и ушел в шунпо, потащив за собой больного друга.


Десятый отряд встретил их запертыми воротами и полным спокойствием. За ворота не проникало никаких звуков, свидетельствовавших о какой-либо деятельности. Это настораживало.
- Это капитаны Кеораку и Укитаке, откройте! - потребовал Шинсуй, придерживая капитана тринадцатого отряда за плечо.
Они оба знали, что Джоширо лучше было бы вернуться в расположение своего отряда и продолжить соблюдать постельный режим, но так же они знали, что сейчас удерживать Укитаке от необдуманных поступков настолько же бесполезно, как носить воду в решете.
Ворота десятого отряда начали медленно, можно даже сказать торжественно распахиваться. Это настолько не вязалось с причиной, по которой капитаны оказались здесь, что Укитаке почувствовал, как в нем начинало расти раздражение. В проеме ворот как черт из табакерки возник невысокий темноволосый шинигами. Его видели несколько раз сопровождавшим Куросаки Ичиго, еще до того как тот возглавил десятый отряд.
- Четвертый офицер Улькиорра Шиффер, - одарив незваных гостей пустым взглядом зеленых очей, безэмоционально представился шинигами. - Что привело сюда двух капитанов?
Укитаке встретился взглядом с подчиненным рыжеволосого тайчо и вздрогнул: в больших, как две плошки, зеленых глазах ничего не отражалось. В них были только пустота и равнодушие - точь-в-точь как у куклы из лаборатории Урахары Киске. Вот только ни у одной куклы не могло быть реацу почти капитанского уровня.
- Вы что, не получали извещение от третьего офицера Куротсучи? - недоверчиво прищурился Кеораку. - Между вторым и третьим районами Руконгая произошел прорыв Уэко Мундо, вырвались гиллианы и адьюкасы как раз в том месте, куда направилась ваша группа.
Офицер десятого отряда на мгновение прикрыл глаза, явно что-то обдумывая, а затем посторонился, приглашая войти.
- Мусор, - негромко, но требовательно произнес Шиффер. В тот же миг один из двух рядовых бойцов, до этого мирно сметавших в кучку несколько опавших с дерева зеленых листиков и пару занесенных лихим ветром травинок, бросил метлу и рысью подбежал к начальству. - Проведи господ капитанов в административный корпус к офицерам Халибел и Ту Одершванк, - даже не оборачиваясь, приказал он. - Я сообщу Куросаки-сама, - бросил Улькиорра слегка ошеломленным отношениями внутри отряда Кеораку с Укитаке и ушел в шунпо.
По пути в административный корпус отряда Джоширо с удивлением отмечал в расположении образцовые порядок и дисциплину, ранее столь несвойственные этому подразделению; деловито сновавших туда-сюда с документами служащих из канцелярии; дежурных, старательно вылизывавших до идеального блеска территорию отряда; занимавшихся строевой подготовкой на плацу бойцов. Нет, не то чтобы беловолосый капитан ожидал от Куросаки Ичиго такого же запустения дел отряда, как от его предшественника, но все же глядя на этого рыжеволосого шинигами не скажешь, что он педант и такой уж ревнитель дисциплины. От нынешнего джубантай-тайчо скорее ожидаешь некой небрежности в ведении дел, чем дотошности, присущей руководству шестого и лейтенанту восьмого отрядов.

Две обворожительных особы с впечатляющими формами и не менее впечатляющим уровнем реацу, до их прихода занимавшиеся какой-то бумажной работой, внимательно выслушали сообщение обоих капитанов, переглянулись между собой и одновременно встали.
- Мы идем с вами, - прощебетала зеленоволосая красавица, кажется, Нериел Ту Одершванк, в то время как её коллега - темнокожая блондинка - ограничилась лишь подтверждающим кивком.


***


Уклонившись от очередной вспышки серо и взмахом Пантеры прервав бренное существование очередного гиллиана, Гриммджо подавил в себе желание грязно выругаться.
Шестой.
Его никогда не останавливало от сквернословия присутствие рядом с ним посторонних лиц, более того, обычно ему было глубоко наплевать на это, однако в этот раз сдерживающим эффектом послужили непрекращавшиеся атаки двух с половиной десятков Меносов Гранде. Рядом сдавлено прошипел нечто нецензурное почти выбившийся из сил Ичимару. Вылезшие вместе с гиллианами адьюкасы вступать с ними в схватку не спешили. Эти твари ожидали, пока их с Гином вымотают, чтобы после взять их тепленькими.
Седьмой.
Секста Эспада оглянулся на горстку бойцов, занявших круговую оборону вокруг раненых, и отшвырнул в сторону пытавшихся оказать им с Ичимару посильную помощь Кучики с Хаттори.
В первые девять минут после открытия гарганты его маленькое войско из тринадцати шинигами резко сократилось до шести, еще способных держать в руках зампакто, остальные получили ранения разной степени тяжести. Не подохли они только благодаря Гриммджо, вовремя вытащившему их из-под контрольного залпа серо. Из оставшихся на ногах реальное сопротивление могли оказать только он с Ичимару, в отличие от лезших, куда их не просят, Кучики с Хаттори. Первый еще не договорился со своим зампакто, а без шикая ему в сражении с меносами делать нечего. Способности второго ничем не помогут против гиллианов - заставить их сражаться друг против друга нереально, они слишком тупы для этого, а на то чтобы опробовать свой фокус на адьюкасах, у него банально не хватит силенок.
Восьмой.
И самое обидное в сложившейся ситуации то, что он даже полностью сосредоточиться на схватке не может, ему нужно заботиться о том, чтоб, не дай ками, не задело подчиненных Куросаки, иначе тот арранкару потом за них всю плешь проест. Если бы рядом с ним не было балласта в виде бойцов отряда и мальчишки, чем-то отдаленно напоминавшего папашу их незабвенного владыки, он бы в два счета расправился с наглецами, посмевшими покуситься на его территорию. Не нужно даже переходить в релиз, достаточно лишь перестать скрывать свою силу и вдарить несколько раз со всей дури серо.
Девятый.
Секста Эспада скосил взгляд на едва державшегося на ногах от усталости союзника, а потом быстро пересчитал оставшихся меносов. По всему выходило, что тот за это время расправился с тремя. Неплохо! А ведь Джаггерджак был почти уверен в том, что, воспользуйся он сейчас при нем своей силой, Гин бы не выдал его. Не потому что он предан десятому отряду, а потому что у них с Куросаки свои дела, сулившие мелкому какую-то выгоду.
- Прорви, Гонрёмару! - выкрикнул лейтенант первого отряда, возникая перед как раз нацелившимся на Джаггерджака меносом.
Гриммджо зашипел как рассерженный кот - быть спасенным шинигами-лейтенантом, какой позор! Будь тут отмороженный ублюдок Шиффер, он бы точно не упустил шанса поддеть его этим.
- Сдувай, Тачиказе! - приказал подбежавший к их милой компании Мугурума.
Его зампакто принял вид ножа, арранкар как-то видел такой по телевизору еще в том времени. Кенсей пропустил через него реацу, и двоих ближайших к нему гиллианов снесло синим лучом, внешне настолько похожим на серо, что Гриммджо испытал почти нестерпимое желание воспользоваться своими силами.
До этого равнодушно висевшие в воздухе адьюкасы заволновались, им явно не понравились действия капитана девятого отряда. Один из них, чем-то напоминавший покрытого костяным панцирем орангутанга, взвыл подобно голодному низшему. И тут же словно бы в ответ с разных сторон раздались ответные вопли. Похоже, эта обезьяна только что призвала на помощь всех Пустых в округе.
Пользуясь предоставленной объявившейся подмогой передышкой, Гриммджо остановился и наконец-то с наслаждением выругался. Сложившаяся ситуация ему нравиться перестала давно. Очень уж все происходившее напоминало ему локальный звездец за авторством Айзена. Если это так, то целью были не они, а те, кто припёрся и еще припрётся их спасать.
Мило, блин, ничего не скажешь!
Арранкар перевел взгляд на бойцов своего отряда и с облегчением заметил присоединившуюся к ним стремную девку - лейтенанта девятого отряда. Она как раз оказывала медицинскую помощь раненым, припахав к этому занятию обуянных жаждой бурной деятельности Хаттори с Кучики.


***


Ишшин находился в каком-то странном состоянии, но юношу можно было понять - у него неудачный день. Сначала им едва не закусило почти полсотни Пустых, и ему пришлось вступить с ними в безнадежное сражение; потом его спасли, но вскоре и его спасители оказались в тяжелом положении; а затем заявились еще спасители. И еще. Ситуация изменялась прежде, чем представитель некогда славного клана Шиба успевал за ней следить.
Он никогда не видел столько важных шишек из Готей-13, собранных в одном месте. Однако наблюдать за их слаженной работой было неожиданно приятно - это внушало некую уверенность в том, что у него есть шансы пережить сегодняшний день. О том чтобы убежать и оставить своих спасителей самих выпутываться из передряги, Ишшин даже и не подумал. Но все же в сложившейся ситуации Шиба более симпатизировал шинигами десятого отряда, несмотря на присутствие здесь же столь уважаемого Кайеном качавшегося, словно лист на ветру, Укитаке Джоширо. Они были более земными, что ли, более понятными для юноши из низвергнутого клана. Хотя присутствие среди этих бойцов мальчишки из клана Кучики удивляло. Странно, он думал, что они рождаются с уже атрофированными чувствами и эмоциями, больше похожими на ходячие глыбы льда, чем на нормальных людей, а этот был не таким - он был живым, что ли.
Юноша как-то пропустил тот момент, когда на зов странной обезьяноподобной твари стали собираться Пустые, казалось, со всего Руконгая. А вот появление в его поле зрения Меносов Гранде, каким-то образом прорвавшихся сквозь сплоченные ряды сражавшихся шинигами, он пропустить не смог. Три огромные черно-белые твари гигантских размеров одновременно открыли свои пасти, готовясь выпустить серо.

@темы: Укитаке, Ичиго, Вайзарды, АУ, Улькиорра, Ишшин, Зараки, Джен, PG13, Приключения, Юмор, Кераку, Арранкары, Нелиэл, Гин, Гриммджо, Фанфики, Сейрейтей

---

солянка

[[ Ice Bird ]]

Что-то я уже давненько сюда ничего не закидывала...

♦ Цубаки|Орихиме
Пре-гет, романс, G. Ткнуло после этого арта © Rusky-Boz

Ох и не повезло же ему с хозяйкой, говорит себе Цубаки каждый раз, как в ответ на её вызов несётся к противнику. Все девушки – как девушки, а она... Робкая, ранимая, но всё равно смотрящая вперёд. И ведь, что необычно – движет ею не смелость или решительность, а банально безрассудство. И ещё: когда она атакует, то почему-то совершенно не думает о себе или других. Ну, о них. О нём.

Когда они тренируются в том огромном пустом ангаре и она промахивается, или бьёт слишком сильно, или не туда, и он, ударившись о препятствие, отлетает в сторону, она вопит так, что закладывает уши, и подбегает к нему, и, протянув руки вперёд, ловит его в пригоршне, поднимая выше и прижимая к груди. Цубаки ругается, вырываясь, и орёт на неё едва ли не громче, чем она только что, а Орихиме, ничуть не заботясь о себе, продолжает обнимать его, кивая каждому гневному возгласу: да, она виновата, что опять не рассчитала, и она такая неуклюжая и, ещё, – «прости, Цубаки-кун».
От этого кроткого «Прости» весь его пыл куда-то улетучивается, оставляя после себя мутный, как потревоженный ил, осадок на самом дне сердца. Цубаки ворчит, кривится, уворачиваясь от её солоноватых щёк: ему странно, и приятно, и неловко, и, чтобы скрыть это, он рычит сквозь зубы, не переставая отчитывать её как провинившуюся перед сенсеем школьницу, на что она только улыбается.
Но, к своей чести, не отступается.
– Единый Разящий Щит. Отрази!
Грохот, брызги камня, причудливая вязь трещин на стене и летящие в лицо осколки.
Уходи, дура, поранишься, – хочет предупредить он, но слова застревают в горле и вместо крика с губ слетает злое шипение. Потому что она не уклоняется – просто стоит и смотрит.
«Это невыносимо», – думает он, когда уходит вниз, обгоняя куски штукатурки и острые грани стёкол – чтобы вынырнуть у неё под ухом, дёрнув за ворот формы и прокричав яростное «Женщина!», и только тогда Иноуэ выходит из ступора, пригибается, и Цубаки словно в замедленной съёмке видит, как пролетают в нескольких сантиметрах от её лица осколки.
Успел.
– Ой! Прости, Цубаки-кун! – виновато восклицает она, порываясь поймать – или хотя бы коснуться, но он только отлетает прочь.
– Ещё раз!
Аяме, Байгон, Хинагику, Лили, Сэньо смотрят на неё с восхищением, и только он разрывается между желанием прикрыть рукой глаза или стукнуть её посильнее.
Орихиме встаёт, ведёт плечом вверх и вбок, стряхивая пыль и бетонную крошку, втаптывая её в землю, и только гулкое эхо взрыва ещё аукается где-то в тёмных углах ангара. В серых глазах – твёрдость.
Даже если у неё дрожат руки и подкашиваются колеи. Даже если на теле не осталось ни одного живого места, – хотя это чушь, конечно – он ей такого не позволит, но... Пусть.
Орихиме. Его прекрасная, слабая, сильная, яркая, чуткая, верящая в добро... принцесса.
– Я готова, Цубаки-кун.
И тишина в ответ.
– Единый...

Она слишком мягкая для него, – думает он. И ещё: она не может по-настоящему бить в того, кто ей небезразличен.
Но в противном случае она будет неспособна защитить себя, а этого Цубаки допустить уже не может. Если она не уверена – он поможет ей поверить в свои силы и в них. В него. В себя. Поэтому всё повторяется и будет повторяться до тех пор, пока она не победит.

Она пытается сопротивляться, даже когда противник многократно превосходит её – вставая раз за разом, глядя вперёд – отчаянно, но не ломаясь. Будто это не её только что отшвырнули через лужайку, будто это не у неё в волосах застряли комья земли и травы и будто не на её коленке-плече-шее багровеет свежий кровоподтёк. Ничего страшного, она же не умерла, правда? Это лишь царапины.
Она справится. Она – справится.

Цубаки никогда не признается себе, но он благодарен ей за это. За то, что не сдаётся. Какая бы она ни была – она не сдаётся.
Ведь в этом они похожи.

♦ Хицугая/Халибелл. Случайно встретить в Генсее
552 слов, почти-джен, постканон, АУ

Апрель светится весенним солнцем, играет бликами на окнах и крышах и слепит глаза до слёз. Тоуширо хмурится, мотает головой и раздражённо проводит ребром ладони по векам, стирая соль без следа. Поэтому он не сразу обращает внимание на идущую ему навстречу женщину. А когда замечает, просто отойти в сторону уже не выходит.
Его увидели. И, несомненно, узнали.
А вот он – ещё нет. Хицугая поднимает руку к глазам "козырьком" и, щурясь, смотрит вперёд, туда, где высокий точёный силуэт сливается с льющимся с неба золотом.
Женщина уверенно движется вперёд, не пытаясь обойти или разминуться, и идёт прямо к нему. Каким-то шестым чувством капитан осознаёт, что она совершенно определённо знает его.
Тоуширо не мог бы объяснить, почему он так уверен в её с ним знакомстве – с другого конца улицы ему не видно даже её лица, он просто чувствует это.
Лишь когда расстояние между ними сокращается до пары-тройки десятков метров, он узнаёт её. Тиа Халлибелл. И почему-то не может удержаться от глубокого вздоха – значит, выжила.
Хотя, с чего бы она не должна была выжить? Ведь тогда, в небе над ложной Каракурой, он бил не в полную силу. Оставляя лазейку ей и надежду – себе. Шанс выбраться.

Халлибелл замечает его издалека, но считает лишним уклоняться от встречи. Она идёт ровно, не замедляясь, словно и не видит, сколько смятения в глазах цвета морской волны.

Он смотрит на неё, почти не отрываясь. Кажется, он должен был бы удивиться, встретив её в Мире Живых, но вместо удивления он ощущает лишь чувство удовлетворения. Как будто все эти месяцы он только и делал, что ждал. Этой встречи.

Тоуширо хмурится так, что белые брови сливаются в линию, и глядит исподлобья, считая свои и её шаги и метры до их пересечения. Пять, четыре, три, два, один...
Халлибелл не останавливается, не поворачивает головы, не произносит ни слова. Просто проходит мимо.
Просто мгновение, за которое их взгляды встретились, прежде чем вновь уткнуться на дорогу перед собой.
Просто мгновение, за которое оба поняли всё.
Просто несколько миллисекунд тишины, для которой слова излишни.
Маленький капитан прикрывает веки и трогается с места. Он никогда не признается себе, что за секунду до того, как они прошли возле друг друга, он замедлил шаг – чтобы посмотреть на неё чуть дольше, чем если бы так же, как и она, прошёл мимо.
Её волосы по-прежнему цвета ярких солнечных лучей. Её глаза по-прежнему цвета сочной майской травы.
И она всё так же холодна, как и тогда.

Тоуширо не любит солнце – оно слишком яркое, слишком жёлтое и слишком напоминает ему о близости лета, когда наступает зной, от которого не спасает даже лёд. Оно слишком живое. А ещё оно напоминает ему о женщине, которую он когда-то победил.
И ещё оно – полная противоположность Халлибелл.

Тоуширо не любит солнце, но ищет тепла.
Тоуширо ищет тепла у женщины-арранкара, Тиа Халлибелл, которая живёт в Генсее и которую он однажды встретил там. И которая не может дать ему ничего, кроме холода внутри себя. Но он всё равно продолжает приходить в Мир Живых, надеясь на новую встречу.
В конце концов, они оба остались живы. Что это, если не знак?
Даже несмотря на то, что он никогда не верил в судьбу и прочее, Хицугая ощущает, что хотел бы узнать её.
Он думает, что ей больше подошла бы стихия льда, нежели воды. Он думает, что ей, возможно, тоже жарко – даже сейчас, весной.

Зато теперь он знает, что ему нужно. Осталось выяснить, нужно ли это ей.
Их общее – зимнее солнце.

♦ Ренджи/Рукия. “Сохрани моё сердце, если не боишься моей боли”
Драббл, ангст, PG

Теперь Ренджи наблюдает за ней издалека. Он – лишний. Он – друг, не больше. В отличие от.
– А нашу Рукию повысили до лейтенанта! Вот Куросаки-то удивится! – слышит он мимоходом, и слова осколками впиваются в сердце.
Рукия... Ичиго...
Что ж, давно пора, но... почему-то у Ренджи не получается радоваться так, как должно. Он ощущает только грусть и ещё то чувство, которое появляется, когда теряешь того, на кого ты не имеешь права.
Ренджи знает, как она смотрит на него и как – на Ичиго. Он знает, что никогда не увидит в её глазах того, что предназначается Ичиго. Так же как этого не видит и сам Куросаки.
Абарай видел, каково Рукии было эти долгие-долгие, невыносимо одинокие полтора года. Знает, что она чувствовала, когда Урахара позвал её назад. И только Ренджи было позволено видеть тогда её слёзы. Но – без возможности обнять иначе, не по-дружески. Он помнит ту боль, какую испытал сам, ещё когда Рукия стала Кучики. И он слишком хорошо знает, как быстро можно разрушить всё одним лишь неверным прикосновением или вовремя не сказанным словом.

Рукия смеётся, и в её глазах сияет счастье. Её сердце, чистое и трепещущее, бьётся чаще, когда она думает об Ичиго. Ренджи слишком хорошо знает, сколько раз в день с её губ слетает сказанное шёпотом не его имя. Он давно уже сбился со счёта.

На несколько дней перед её приходом в Каракуру напряжение нарастает до предела и он теряет голову. Смятение, и так усугублённое предстоящей встречей, достигает своего пика, стоит им оказаться в одной комнате вдвоём.
Когда девушка в очередной раз произносит "Ичиго", он дёргается вперёд, хватая её за руку.
– Рукия!
Она вскидывает на него взгляд – сначала непонимающий, растерянный. Слова, готовые вырваться наружу, замирают в горле, стоит ей увидеть то самое, невысказанное, затерявшееся в самой глубине чужих зрачков.
– Рукия... – выдыхает Ренджи, поняв, что она видит его насквозь. И что слова не нужны; они лишние и чересчур неряшливые для этого момента. И что так он только всё испортит.
Она тоже помнит.
– Ренджи. – просто говорит она, и в её голосе столько искренности и нежности, что он почти видит, как входит в его тело острый тонкий осколок льда. Осколок, посланный её же рукой. – Ренджи.
– Сохрани моё сердце, если не боишься моей боли, – отрывисто бросает он и, не в силах более терпеть резь внутри себя, срывается прочь. Он чувствует, что застрявший в его сердце кусок льда останется там навсегда. И не растает, нет – только не с ним. Он упустил свой шанс ещё тогда, когда она впервые переступила порог поместья Кучики.

– Ичиго!

Ренджи наблюдает издалека. Он – лишний. Он – друг, не больше. В отличие от.

♦ Урахара/Йоруичи, по арту. "За сто лет ничего не изменилось"
Романс, 870 слов, АУ, глубокий постканон, в котором Ичиго – Король Духов. Местами пафос-мод, на заднем плане вполне определённый намёк на Ренджи/Рукия

Even though we know its forever changing
Even though we know we lie and wait
Even though we know the hidden danger
I hope its not too late
Morcheeba – Even Though

Облака всё так же плыли по небу, ветер всё так же трепал листву, и Пустые всё так же приходили в Мир Живых на охоту, пока торговец и кошка лежали на деревянном настиле мостков, ухватившиеся за краткий миг июльской безмятежности и утонувшие в нём, как в первый раз.
– Новое лето, новые лица, новые должности... За сто лет так ничего не изменилось.
Для тех, кто умеет читать между строк, его слова звучали иначе.
Всё по-старому, изучено, знакомо до невозможности.
– А ты что хотел? – Йоруичи перевернулась на живот, опустила лапу в воду, лениво разгоняя греющихся у поверхности рыбок. – Ещё одно Хоугиоку?
– Йоруичи-сан, если я Вам сейчас скажу, чего я хотел, вы или рассмеётесь, или влепите мне куда-нибудь...
– Я тебе и так влеплю... За то, что ты опять повесил на меня своих, с позволения сказать, "учеников". Ничего не умеют, а гонора-то сколько!
– Ичиго тоже ничего не умел... когда-то.
– Он и сейчас не умеет. Только и может, что вопить «Бан-кай» и мечом размахивать. И от девушек всё так же шарахается.
– От девушек?.. Или Вы опять испробовали на нём один из своих любимых приёмов?
– Ну так а надо же ему когда-нибудь взрослеть? Вон, уже без пяти минут Король Духов, а от вида обнажённого тела до сих пор в обморок падает!
– Мне кажется, от вида Вашего обнажённого тела кто угодно бы в обморок упал... – вполголоса пробормотал шляпник, и, не глядя, подскочил и откатился в сторону. Там, где он только что лежал, на тёмной древесине светлели пять продольных борозд от когтей.
По-прежнему острых, но уже кое-где трескающихся. Он знает это, потому что мажет их по вечерам лечебной мазью.

Мир вечен, неумолимо лишь время.
Урахара никогда не скажет этого вслух, но он знает, насколько в чёрном мехе его спутницы стало больше серебристых волосков, и что её некогда янтарные глаза теперь излучают куда больше мудрости и сытого спокойствия, чем когда нога риока впервые коснулась земли у белых стен Сейрейтея. Да что там – и на его лице заметно прибавилось морщин, пусть даже они почти незаметны.

Ветер донёс приглушённый расстоянием взрыв и всплеск столкнувшихся реяцу. Лежащие на завалинке без труда узнали всех троих: Ичиго, Ренджи и Рукию.
– Они всё никак не угомонятся?
– А ты что хотел? Мы не меняемся. И они тоже.
– Они больше не дети.
– Скажи им это в следующий раз, как будешь разнимать, – фыркнула Йоруичи. – Не дети, а пол-города разнести – как нефиг делать.
– Да и вам тоже... как нефиг делать.
– «Да и нам тоже», ты хотел сказать? Не забывай, мы всё такие же.
– Разве что постарели, Йоруичи-сан.
– Киске-ее...
– Хм?
– Посмотри на меня и только попробуй ещё раз сказать, что мы постарели! Мы стали старше.
– На сто лет.
– Пфф, подумаешь, сто!
– И то правда... Йоруичи-сан, а сколько Вам лет?
– Женщинам подобные вопросы не задают, – отвернулась кошка.
– А вы женщина? – сделал «круглые глаза» Киске.
– Прекрати дурачиться. Вот кто после этого поверит, что ты успел побывать в составе Готей-13, возглавлял Исследовательский Институт, был изгнан в Генсей, изобрёл и потерял Хоугиоку, чтобы затем вернуть его через участие в Зимней войне, и вообще всячески строил козни кому ни попадя? Да никто.
– Ага, – с самым невинным видом отозвался Урахара. – А всё-таки?
– А тебе?
– Пожалуй, вот об этом я скромно умолчу... Ай! Йоруичи-сан, не царапайтесь!..
– Терпи, ты же мужчина!
Солнце нырнуло в облака, и на мостки упала длинная сонная тень. Она принесла с собой ставшую неуютной после тёплых лучей прохладу, и Йоруичи, недовольно покинув полюбившееся ей место у воды, перешла ближе к торговцу. Легла на живот, вытянув передние лапы с тонкими иголками-коготками ему на грудь, позволяя запустить в мех пальцы и гладить её против шерсти, хотя в другой раз укусила бы за это.
– Я вот подумал...
– Мррр?
– Кто мы такие, Йоруичи сан? Мы смотрим в будущее, живя прошлым. Мы – пережиток настоящего.
В его голосе не было и капли смеха, и это резало так... по-живому.
– Нет, прошлое – это мы сами. Но ты погляди... – кивок в сторону, – на них. В них – наше будущее. В Рукии, в Ренджи, в их детях, в детях и сёстрах Ичиго... А Ичиго так уже и вовсе строит его сам, по кирпичику избавляясь от древних законов, устанавливая свои. В чём-то он прав, в чём-то – нет, но время дано нам, чтобы понять, и он научится, как учились мы сами.

Облака всё так же плыли по небу, ветер всё так же трепал листву, и Пустые всё так же приходили в Мир Живых на охоту, пока торговец и женщина лежали на деревянном настиле, скрытые от чужих глаз плотным коконом из реяцу, и, закрыв глаза и слушая голос друг друга, видели то, чему были свидетелями. Жизнь, безудержная и неумолимая, сейчас текла рядом подобно воде под ними, и самое близкое слово, которое можно было бы подобрать всему – это безмятежность.
Может быть, когда-нибудь и они тоже догонят её, чтобы остановиться, бросить свой нескончаемый бег в хороводе Миров. Чтобы лежать так же, как они лежали сейчас, но без ожидания, что скоро придётся встать и уйти, и что можно взять и остаться. Не думая, что будет дальше, или что справятся ли без них.
Слушая настоящее, заглядывая в будущее и помня прошлое, они уже знали: эти – справятся.
Иначе бы не быть им собой.
Иначе не быть им Куросаки Ичиго, Кучики Рукией и Абараи Ренджи.

@темы: Урахара, Йоруичи, Ренджи, Рукия, АУ, Орихиме, Джен, Драбблы, Хицугая, PG, Романс, Фанфики

---

[Психо-Заэль]

Название: Невозможный
Автор: Ильфорте Гранц (Психо-Заэль)
Пейринг/персонажи: Тоширо, Ичиго
Рейтинг: G
Жанры: слэш
Предупреждения: OOC
Дисклеймер: Всё Кубо Тайто
Саммари: В названии вся суть.

В первый раз Тоширо узнаёт об Ичиго, когда ему сообщают об аресте Кучики Рукии. Тогда он ещё не знал его имени, возраста или способностей. Просто какой-то смертный мальчишка, которому офицер тринадцатого отряда передала свою силу, нарушив тем самым один из законов Общества Душ. Хицугая отмахнулся от мыслей об этом парне, лишь на секунду пожалев несчастного смертного, который всего лишь стал жертвой обстоятельств.

Во второй раз Тоширо узнаёт об Ичиго, когда на собрании капитанов объявляют о вторжении риока в Сейретей. Тогда он ещё не связал главу вторженцев со знакомым Кучики из Генсея. Только после докладов офицеров одиннадцатого отряда и лейтенанта Абараи он понимает — это тот самый смертный мальчишка. И имя ему — Куросаки Ичиго.

В третий раз Тоширо, наконец-то, удаётся увидеть Ичиго. Это случилось вскоре после бегства Айзена и его приспешников, когда Хицугая был в больнице. Капитану десятого отряда надоело лежать в палате и он решил проведать Хинамори. Его немного шатало из-за слабости и потери крови, но маленький капитан упрямо шёл вперёд, цепляясь за стены и каждые пять-шесть шагов останавливаясь, чтобы перевести дыхание. Тоширо уже почти дошёл до нужной двери, как вдруг в глазах потемнело, ноги подкосились, и он почувствовал, что падает. Хицугая зажмурился, ожидая болезненного падения, но... Никакого падения не произошло. Его вовремя подхватили чьи-то сильные руки, аккуратно, почти нежно прижимая к груди.

— Эй, малыш, тебе плохо?

Хицугаю перекосило от подобного обращения. Никто в Сейретее не смеет так называть одного из капитанов! Тоширо задрал голову вверх, чтобы высказать всё, что думает об этом самоуверенном наглеце...

— Что с тобой? Может, позвать кого-нибудь?

... и утонул в том океане заботы, беспокойства и нежности, который плескался в янтарных глазах. На него никто так не смотрел. Даже Хинамори. А это парень... Да кто он вообще такой?

— Н-нет, спасибо, — с трудом выдавил из себя Хицугая. — Кто ты? Я тебя раньше не видел.

— Не удивительно. Я Куросаки Ичиго, — парень улыбнулся. Тоширо на миг показалось что от этой улыбки даже теплее стало.

— А тебя как зовут, малыш? — риока вопросительно посмотрел на капитана. Хицугая нахмурился, вновь услышав это унизительное «малыш». Но в устах этого человека это слово звучало не обидно, а даже... ласково. Но гордый владелец Хьёринмару всё равно этого так не оставит. Тоширо отошёл на шаг от собеседника и, невольно гордо задрав нос, произнёс:

— Капитан десятого отряда Хицугая Тоширо.

Шокированное лицо риоки немного подняло ему настроение.

С тех пор Тоширо всегда внимательно слушал новости из Мира Живых. В особенности те, что приходили из города Каракура. Он и сам не мог понять, почему. Просто чем-то его зацепил тот рыжий риока. «Рыжий, сильный, наглый» — так его коротко описал Абараи Ренджи, и Хицугая с ним полностью согласился. Он бы и не сказал лучше. Лишь добавил бы: «Добрый».

После нескольких месяцев, прошедших с момента побега Айзена, Тоширо придумал, как можно охарактеризовать Куросаки одним словом.

Невозможный.

Невозможный мальчишка.

Кинулся спасать совершенно незнакомую девушку из-за дурацкого чувства долга. Пошёл против всего Общества Душ, чтобы не позволить этой девушке умереть. Не раз приходил на помощь Готэй 13, даже тогда, когда его не просили. Пошёл в Уэко Мундо, по сути, на верную смерть. Дважды умер. Победил Айзена, когда даже Ямамото оказался бессилен. Пожертвовал своей силой синигами ради Общества Душ и Мира Живых. Простил их, когда узнал правду об удостоверении Временных Синигами.

— Невозможный мальчишка... — шепчет Тоширо, когда за Куросаки закрывается Сенкаймон.

Невозможный. Бессмертный. И... Такой нужный. Всем им. Каждому в отдельности. Ему лично.

@темы: Ичиго, Драбблы, Хицугая, Слэш, Фанфики, Сейрейтей

---

Фанфик про Нноитору в библиотеке

[helldogtiapa]

Автор: helldogtiapa

Персонажи: Ичимару, Тесла, Айзен, Нноитора

Рейтинг: детский

Жанр: юмор

Содержание: Нноитора идет в библиотеку

Дисклеймер: мопед герои не мои

Пословица гласит, что книга - наш лучший товарищ.

Ичимару Гин не смог бы поручиться за это в точности, потому что иных, худших, товарищей у него не было. Но, однако, его страсть к чтению была действительно велика. В голодном руконгайском детстве, правда, он был лишен возможности читать часто и помногу, но зато позже, в Сейретее, оторвался по полной. К тому моменту, когда ему присвоили капитанское звание, в Большой Библиотеке Готэя (равно как и в библиотеке дома Кучики) уже не осталось непрочитанных им книг. Кто-то другой на его месте мог бы впасть в отчаяние, но только не Ичимару: исчерпав ресурсы мира душ, он не пожалел сил и времени, раздобыл поддельные документы на Грунте и записался в одну из токийских библиотек.

Перед ним словно отверзлись двери сокровищницы. Куда более полное и разнообразное собрание всевозможной литературы оказалось целиком и полностью к его услугам. Сначала он пил из этого чудесного кладезя один. Затем, ощутив, что счастье переполняет его и требует с кем-нибудь поделиться, он начал также брать книги для своего лейтенанта Киры Изуру. Старательно выбирал самые смелые, самые постмодернистские, самые... в общем, самые тошнотворные образчики современной литературы. Верный Кира покорно читал, намертво терял сон и аппетит, а Ичимару безыскусно радовался.

Под настроение он брал детектив или любовный роман для Рангику, а несколько раз особенно понравившуюся книгу показывал капитану Айзену. И в этом, как показало время, была его роковая ошибка - Ичимару понял это, едва переселившись в Лас Ночес, но исправлять что-то было уже поздно.

Ичимару поражал тот фанатичный энтузиазм, с котором владыка Айзен занимался духовным облагораживанием арранкаров и насаждал разумное, доброе и вечное в, прямо скажем, малопригодную для этого почву. Но еще больше Ичимару поразило известие, что лично ему отныне вменяется в обязанность снабжать Эспаду развивающей литературой.

Он тогда плюнул чаем в соседей по столу (новость эта накрыла его во время очередного чаепития Эспады) и долго кашлял и утирался салфеткой, размышляя параллельно, следует ли сразу уйти в глухой отказ или сначала попытаться извлечь из предложения какую-нибудь выгоду. Но какая, с другой стороны, тут может быть выгода?

- Я, владыка, глубоко преклоняюсь перед твоим острым умом и незаурядным педагогическим рвением, - сипло сообщил он наконец, - но то, что ты предлагаешь, решительно невозможно. Во-первых, мне на руки выдают только три книги за раз, чего, как ты понимаешь, явно недостаточно для поднятия культурного уровня Эспады. Во-вторых, - он широким жестом указал на Гриммджо, с хлюпаньем лакавшего из своей чашки, и Ямми, который меланхолично откусывал от блюдца, - первые же книги, которые я им принесу, они доведут до такого состояния, что новых мне в библиотеке уже не выдадут никогда. Нет-нет, владыка, это совершенно неосуществимо...

Владыка улыбнулся ему ободряющей улыбкой и предложил использовать смекалку.

Смекалка и впрямь редко подводила Ичимару Гина. Поэтому, поняв, что отвертеться от просветительской миссии ему не удастся, он быстро обустроил все наилучшим образом. Благодаря липовой справке, удостоверяющей, что он занимается волонтерской деятельностью в интернате для умственно неполноценных подростков, он сумел расширить лимит выдаваемых на руки книг до десяти штук и кроме того заручился благожелательным отношением дежурных библиотекарей.

Первые недели он брал книги наугад и расставлял их на этажерке в холле первого этажа. Довольно быстро среди арранкаров выделился кружок тех, кого чтение действительно интересовало, и постепенно у этих немногих интеллектуалов сформировались литературные пристрастия. Так что теперь просветительская деятельность Ичимару Гина осуществлялась по заведенному порядку. В течение недели арранкары-читатели высказывали ему пожелания. В пятницу был ответственный день: с утра Ичимару собирал с этажерки в холле первого этажа книги, которые пришло время возвращать, затем отправлялся на Грунт, посещал там кино, музеи и рестораны, предавался разнузданному шоппингу и вообще всячески отдыхал душой. Под конец визита он забегал в библиотеку, сдавал старые книги, брал новые - и возвращался в Уэко Мундо, усталый и не считающий нужным скрывать свою усталость. Пусть окружающие понимают, что общение с библиотекарем - это вам не фунт хурмы.

Сегодня была пятница, и потому, окончив завтрак, Ичимару по заведенной традиции проследовал в холл первого этажа и принялся перебирать содержимое этажерки, откладывая в сторону те книги, которые предстояло вернуть.

- Доброе утро, - промолвил у него за спиной владыка Айзен.

Тон его показался Ичимару чуть более доброжелательным, чем требовали обстоятельства, и какое-то недоброе предчувствие сжало сердце. Однако Ичимару ничем не выдал своей тревоги.

- Доброе утро, владыка, - ответил он рассеянно и углубился в “Органическую химию” Моррисона и Бойда, давая понять, что библиотечные дела требуют от него полной сосредоточенности.

- Ах да, сегодня же пятница, - улыбнулся Айзен. - Ну, нам в соответствии с программой, как обычно. Что там у нас дальше? Бальзак, кажется.

Не доверяя вкусу своих подопечных, владыка Айзен составил для них взвешенную программу чтения, которая охватывала все те сокровища мировой литературы, с которыми следует познакомиться образованному человеку. Увы, следовал этой программе один только верный Улькиорра. Не столько по зову сердца, сколько из уважения к владыке он преодолевал один классический роман за другим и с каждой трагической историей человеческих судеб, разворачивающейся перед его внимательными глазами, все глубже укоренялся в мысли, что люди странные существа и понять их невозможно.

- Что там с Иллюстратором? - продолжал Айзен. - Все еще не выдал себя?

Иллюстратором они с Ичимару называли между собой злонамеренного арранкара, который с некоторых пор повадился рисовать в библиотечных книгах. Это точно был кто-то из читательского кружка, так как картинки (выполненные, к слову, не без таланта) соответствовали сюжету, если только в произведении был сюжет.

Поскольку книги свободно лежали в холле и любой, дочитав одну, мог вернуть ее в этажерку и взять другую, вычислить Иллюстратора было нелегко. Конечно, Ичимару мог бы подойти к делу решительно, запереть книги под замок, записывать, кто что читает и тому подобное - но одно соображение его останавливало.

Уже некоторое время он лелеял в сердце своем мысль о стенгазете. Любому коллективу - это он знал совершенно точно - просто необходима стенгазета, и ему больно было видеть, как арранкары чахнут, не имея возможности излить свое творческое начало на ее страницы. Он уже присмотрел будущих авторов, он знал, кому поручит бытовые зарисовки, а кому - колонку юмора, но одно обстоятельство пока не позволяло ему официально созвать редакцию. Можно выпускать стенгазету без колонки юмора. Можно выпускать стенгазету без бытовых зарисовок. Можно даже обойтись без рубрики “Они позорят отряд” (хотя не очень понятно, зачем тогда вообще все). Но одно должно быть у стенгазеты обязательно - оформление и иллюстрации. Если вы не нашли человека, который будет рисовать для вашей газеты заголовки и карикатуры, то никакая колонка юмора, сколь бы искрометной она ни была, ее не спасет.

Никто из арранкаров до сих пор открыто не проявил художественных способностей, так что Ичимару был кровно заинтересован в том, чтобы установить личность Иллюстратора. Однако, опасаясь активными действиями спугнуть жертву и заставить ее затаиться, он пока что избрал наблюдательную тактику.

- Увы, владыка, - молвил он, шелестя страницами, - круг подозреваемых все еще широк. Но, полагаю, мы можем очистить от подозрений Заэля Аполло Гранца.

И показал собеседнику обложку “Органической химии”. Обложку украшало бензольное кольцо, которому мятежная рука Иллюстратора пририсовала ручки, ножки, голову и придала явное и обидное сходство с Заэлем.

- Да, - кивнул Айзен. - Я склонен с тобой согласиться, Гин. У Заэля недостанет для такого самоиронии. Кстати о Заэле...

“Вот оно”, - подумал Ичимару и внутренне напрягся.

- Хорошо, что ты мне напомнил, - продолжал Айзен преувеличенно беззаботным тоном. - Как раз сейчас говорил с Заэлем. Он ожидает после обеда вылупления нового образца. Это из закладки Б-12, будет интересно. Сожалею о твоих планах, Гин, но, боюсь, тебе сегодня придется остаться дома. Ты же не хочешь пропустить эксперимент?

Заэль Аполло Гранц, вивисектор-энтузиаст, был штатным сумасшедшим ученым Эспады, и ничего в мире Ичимару не жаждал так сильно, как пропустить очередной его тошнотворный эксперимент.

- Ай-ай-ай, владыка, - ответил он скорбно, - Какая, право, жалость! Если бы дело было только во мне, я бы, разумеется, остался. Но сегодня, увы, я не вправе располагать собой. Сегодня обязательно нужно вернуть “Органическую химию” и “Гордость и предубеждение”, так что, к сожалению, выбор, стоящий передо мной, кристально ясен. Я не могу идти в подвалы к Заэлю, я должен идти в библиотеку. Кроме того, у меня заканчивается читательский билет. Боюсь даже представить, что случится, если я его сегодня не продлю. Я слышал историю об одном читателе, который не продлил вовремя читательский билет, так вот его призрак до сих пор иногда видят...

- Твоя преданность делу, Гин, достойна всяческого восхищения, - отмахнулся Айзен, - но ты перегибаешь палку. Думаю, один раз ты вполне можешь делегировать свои библиотечные обязанности - вместе с гигаем, в котором ты туда ходишь - кому-нибудь другому. Вот хоть...

Тут он замолк и приложил руку к уху, словно ожидая подсказки от невидимого суфлера. Ичимару удивился было, но в следующий миг и сам услышал размеренный скрежет, доносившийся из западного коридора. Скрежет надвинулся, а затем из тьмы коридора появился Нноитора Джируга, пятый Эспада. Скрежетала Санта-Тереза, которую он волочил за собой по полу.

- Здрасьте, - буркнул Нноитора и двинулся через холл. Двое великих злодеев провожали его взглядами.

- Да вот хоть Нноитора! - сказал Айзен запальчиво. - Нноитора сходит в библиотеку вместо тебя, Гин.

- Почему я? - спросил Нноитора, обернувшись.

- Почему он? - спросил Ичимару, вздрогнув.

- А почему нет? - парировал Айзен с улыбкой. - Впрочем, если вам нужны причины, могу назвать по крайней мере три. Во-первых, Нноитора уже вполне успешно подменял тебя, Гин, у него есть опыт*. Во-вторых, у него располагающая улыбка и он легко сходится с людьми, а значит, понравится библиотекарям...

“Уму непостижимо”, - подумал Ичимару. Он знал, что Айзен бесконечно мудр. Не могло быть ни малейшего сомнения в том, что он читает в чужих сердцах как в открытой книге - до того точно срабатывали все его хитроумные планы. И все же, слушая его сейчас, Ичимару не мог отделаться от мысли, что его старый друг и командир именно таков, каким считали его до недавнего времени в Сейретее - бесконечно наивный простак-добряк.

С какой-то стороны, конечно, Нноитора вполне успешно подменил меня тогда в Академии - мне потребовался всего месяц, чтобы разобраться с последствиями. И да, можно сказать, что Нноитора легко сходится с людьми - останки этих людей потом запросто помещаются в обувной коробке...

- Если Нноитора так хорошо меня замещает, - сказал он вслух, - то, может быть, он лучше вместо меня сходит понаблюдать Заэлевских кадавров?

- Нет, я лучше в библиотеку, - быстро возразил Нноитора.

- Отлично! - заключил владыка Айзен. - Потому что третья причина, которую я собирался назвать - та, что ты, Нноитора, до сих пор не присоединился к нашему читательскому кружку. Ты манкируешь чтением, и это глубоко меня огорчает. Ты сам не понимаешь, какого наслаждения лишаешь себя из одного только глупого упрямства. Уверен, если бы ты только попробовал, тебя уже нельзя было бы оторвать от книги. Взгляни на своих товарищей, на Старрка, на Неллиэль, на Гриммджо с Заэлем и особенно на Улькиорру: какими богатыми красками расцветился их мир с тех пор, как они открыли для себя чтение. На общих чаепитиях их разговоры теперь постоянно вращаются вокруг прочитанного, а ты лишен возможности поддержать эти беседы. Да что там, вспомни хотя бы своего фраксьена. Посмотри, как облагораживающе влияют на него все эти книги по психологии, которые он заказывает Гину. - При этих словах лицо Нноиторы дернулось. - В общем, пора бы тебе переступить через свою предубежденность - и поотому, я считаю, тебе весьма полезно будет посетить библиотеку - этот величественный храм знаний - оглядеться, так сказать, под ее сенью и подышать ее благословенным воздухом. Вот, - он перевел дыхание. - Ну а тебя, Гин, я жду здесь же после обеда. Лично я постараюсь особо не наедаться.

И, одарив обоих собеседников приветливой улыбкой, владыка Айзен бодрой походкой удалился прочь.

- И вот - победоносен, - пробормотал Нноитора ему вслед.

Ичимару уставился на него в изумлении.

- Чё? - спросил Нноитора резко.

- Мне показалось, - медленно ответил Ичимару, - что ты только что процитировал Саймака.

- Я чё сделал?

Да нет, сказал себе Ичимару, нет, конечно, что за глупости? Это же Нноитора! Он просто повторил фразу, которую услышал от Неллиэль... Или от Гриммджо? Не помню, для кого я брал “Заповедник гоблинов”.

А вслух произнес:

- Неважно, друг мой. Ладно, владыка дал приказ, ничего не попишешь. Зайди ко мне через часок, я тебя проинструктирую.

Означенный часок он провел, при помощи ластика и бритвы устраняя творчество Иллюстратора там, где бумага это позволяла. Устранить удалось далеко не все.

Спустя час в дверь постучали.

- Войдите, - молвил Ичимару.

Дверь открылась, и на пороге появился Тесла.

- Господин Ичимару, - произнес он, - вы просили господина Нноитору зайти.

- Совершенно верно, друг мой, - ответил Ичимару.

- Господин Нноитора сейчас очень занят и не может уделить вам внимание. Поэтому он прислал меня.

- Хм, - сказал Ичимару.

Налицо был явный демарш. Возможно, следовало бы что-то предпринять по этому поводу и донести до Нноиторы, что он слишком зарвался - но по зрелом размышлении Ичимару решил не предпринимать ничего. Тесла по крайней мере способен был понять и запомнить инструкции.

- Хорошо, - сказал он. - Слушай меня внимательно, юноша, повторять дважды я не буду. Вот это - книги, которые нужно вернуть. Вот это - список книг, которые нужно взять. Это - координаты места, куда открывать гарганту. Там переулок, оттуда сразу видно библиотеку - красное кирпичное здание. Нноитора должен войти через главный вход под табличкой. Он окажется в вестибюле. Напротив входа будет деревянная дверь, ее нужно открыть. За ней будет помещение с длинной стойкой, за которой сидят суровые пожилые женщины. Это библиотекари. Пока все понятно?

Тесла сосредоточенно кивнул.

- Нноитора должен подойти к любой из женщин и отдать ей читательский билет и книги. Она станет их просматривать, найдет рисунки на полях и начнет возмущаться. Тут - не знаю уж, как ты это до него донесешь - Нноитора должен выразить сожаление. Допустим, сказать: “Весьма прискорбно, но вы же знаете, какие дети это читают” - и развести руками, вот так. Это поможет снять конфликт. Когда женщина перестанет ругаться, пусть он отдаст ей список новых книг, а также мое заявление на продление читательского билета - вот оно. Когда книги ему выдадут, а читательский продлят, он должен попрощаться и, нигде не задерживаясь, возвращаться сюда. Ты все запомнил?

- Да, господин Ичимару, - ответил Тесла.

- Молодец. И вот еще что. Это я говорю не для Нноиторы - ему такие рассуждения все равно недоступны - а для тебя, друг мой. Уясни себе, пожалуйста, что если Нноитора сожжет библиотеку, или съест библиотекаря, или потеряет мой читательский - в общем, если он, находясь в моем гигае, совершит что-то непоправимое, у него будут потом неприятности. Очень большие неприятности, я гарантирую это. Понятно?

- Вполне, господин Ичимару.

- Тогда можешь идти. И пусть он не откладывает, библиотека сегодня до шести.

Тесла поклонился и ушел, а Ичимару, терзаемый дурными предчувствиями, вздохнул и поглядел на часы. Близилось время обеда.

Хотя в перспективе Заэлевских перформансов обед, пожалуй, лучше было бы пропустить.

Спустя еще два с половиной часа Ичимару на подгибающихся ногах вошел в свой кабинет и тяжело опустился на стул. Он поступил совершенно правильно, не притронувшись ранее к обеду, и все равно его как-то мутило.

Ему хотелось бы думать о чем-то приятном и отвлеченном, но единственные мысли, которые лезли ему в голову, были о Заэле Аполло Гранце и о том, как хорошо было бы вогнать Шинсо ему в глотку, затем выпотрошить, похоронить и засыпать на всякий случай известью.

В дверь постучали.

- Войдите, - молвил Ичимару утомленно.

- Господин Ичимару, - сказал Тесла, просунувшись в дверь. - Рад видеть, что вы уже вернулись.

С этими словами он втащил в комнату большой туго набитый мешок.

- Что это? - вопросил Ичимару, поднимаясь из-за стола. Под впечатлением Заэлевских трудов ему первым делом подумалось, что в мешке лежит расчлененный библиотекарь.

- Одну минуту, господин Ичимару, я только принесу второй.

Тесла скрылся за дверью, а Ичимару приблизился к мешку и с опаской пощупал сквозь ткань.

На ощупь в мешке были книги.

- Ну вот, - Тесла возник на пороге со вторым мешком, еще больше первого. - Господин Ичимару, вот ваш читательский билет.

Одно бесспорное достоинства у Заэлевских штудий все-таки было: в течение двух часов Ичимару думать не думал о том, как Нноитора общается с библиотекарями и позорит его гигай. Но теперь эти мысли нахлынули на него, словно могучая океанская волна.

- Насколько я понимаю, - сказал он мертвым голосом, - Нноитора ограбил библиотеку.

Тесла взирал на него снисходительно.

- Если вам интересно, как все прошло, господин Ичимару, я расскажу. Господин Нноитора хотел, чтобы на всякий случай руки у него были свободны, и потому я отправился с ним. Я нес сумку с книгами.

- Валяй, рассказывай, - кивнул Ичимару, возвращаясь за стол. Его насторожила фраза “хотел, чтобы у него руки были свободны”. Ему не хотелось думать, что Нноитора этими свободными руками устроил в библиотеке.

- Господин Нноитора открыл гарганту, - начал Тесла хорошо поставленным голосом, - и мы очутились в каком-то темном и затхлом проулке, который вывел нас на площадь. Впереди мы увидели большое здание из красного кирпича. На нем была вывеска “Библиотека №44”, и господин Нноитора сразу догадался, что нам туда.

- Сверхъестественная проницательность, - отметил Ичимару.

- Господин Нноитора открыл дверь, и мы вошли. Мы миновали пустой вестибюль и открыли следующую дверь. За ней мы увидели пять женщин, сидевших за деревянной стойкой. Все пять были стары и уродливы, а в их глазах горело злобное пламя. “Ну и грымзы!” - сказал мне господин Нноитора, и все пять фурий тут же зашипели на нас со своих насестов и потребовали соблюдать тишину. Но господин Нноитора не дрогнул перед их гневом и смело подошел к самой свирепой на вид. “Вот книги,” - сказал он, и я подал ему сумку, и он выложил книги на стойку...

“И возле Лежнева они встретили сэра Пеллинора, - подумал Ичимару, - однако Мерлин сделал так, что Пеллинор не заметил председателя.” Напыщенная декламация Теслы была такой нелепой, что даже не раздражала.

- ... И сначала она листала книги с благодушным выражением на лице, но затем на полях “Гордости и предубеждения” ей попалась иллюстрация, на которой Лиззи избивала недостойного мистера Уикхема ридикюлем, и лицо библиотекарши исказилось от ярости. “Кто? - вскричала она. - Кто посмел осквернить страницы Джейн Остин этой отвратительной мазней?!” Но господин Нноитора ни единым жестом не выдал, как задела его столь несправедливая оценка его трудов, и только пожал плечами...

В этот миг, миг внезапного и потрясающего откровения, Ичимару тоже ни единым жестом не выдал своего торжества. Лишь пальцы его ног, надежно скрытые под столом, хищно поджались, точно когти ястреба.

- В “Гордости и предубеждении” были и другие иллюстрации, - продолжал Тесла, не догадываясь, что только что сдал своего патрона с потрохами. - Злобные старухи сгрудились над книгой, кудахтая наперебой. Я видел, что праведное негодование постепенно охватывает господина Нноитору и уже готово выплеснуться наружу... Но в этот миг отворилась дверь с табличкой “Читальный зал”, и оттуда вышел непримечательный человек. Он кивнул всем нам и пошел к выходу. По пути он нечаянно задел господина Нноитору плечом. Господин Нноитора в ответ тоже нечаянно задел его плечом. И, проламывая своим телом стойку, этот человек выронил из-за пазухи книгу. Библиотекарши немедленно столпились вокруг него. Послышались крики “Это он! Это он!”, а затем они... - Тесла на мгновение смешался. - В общем, из всех, кого я знаю, _так_ обойтись с живым существом мог бы только господин Заэль. Признаюсь, цепенящий ужас охватил меня при виде беснующихся кровожадных фурий. Даже господина Нноитору, кажется, немного проняло.

- Оказалось, - продолжал он после короткой драматической паузы, - что этот человек уже давно повадился выносить книги из библиотеки, и его никак не могли поймать. Теперь же благодаря господину Нноиторе он был схвачен и понес заслуженное наказание. После этого отношение библиотекарш к нам в корне переменилось. Они превозносили силу и храбрость господина Нноиторы и пели ему хвалу. Они сказали, что отныне господин Нноитора - самый желанный гость в их библиотеке, и ему всегда найдется место в читальном зале. Они разрешили нам впредь брать столько книг, сколько мы захотим. Они продлили ваш читательский билет на неограниченный срок. И они обещали повесить портрет господина Нноиторы на доске почета. То есть, - добавил он, слегка помрачнев, - повесят они ваш портрет, потому что гигай-то ваш... Но висеть он будет во славу господина Нноиторы. После этого мы набрали книг - мешки нам выдали там же - сердечно попрощались с библиотекаршами и вернулись домой.

Ичимару помолчал, разглядывая читательский билет, где в графе “до” был вписан 2100-й год. Он размышлял о непостижимости мира. Очередной странный и нелепый план владыки Айзена неожиданно сработал самым наилучшим образом - так же, как и все предыдущие странные и нелепые планы, свидетелем воплощения которых был Ичимару. В этом таилась какая-то удивительная загадка мироздания, и с минуту Ичимару пытался разгадать ее, но так и не преуспев.

- Потрясающе! - сказал он наконец. - Нет слов! Ты молодец! Господин Нноитора молодец! Попроси его зайти ко мне, пожалуйста. Хочу выразить восхищение лично.

- Господин Нноитора сейчас отдыхает.

- Лучший отдых - в перемене занятий, - парировал Ичимару. - Мне нужно с ним поговорить, и немедленно.

- Я ему это передам, - ответил Тесла дипломатично. Затем, помедлив, с некоторой тревогой спросил: - А о чем вы с ним собираетесь говорить?

Отложив читательский билет, Ичимару рылся в ящиках своего стола.

- Ну как же, - ответил он. - Прежде всего, конечно, о литературе. О влиянии печатного слова на нашу жизнь. А также... Да где же они? Ах, вот! - он наконец отыскал свои старые наброски к первому выпуску “Арранкарской правды”**. - Еще поговорим об изобразительных искусствах.

* подробнее о предыдущем случае, когда Нноитора подменял Ичимару, см. здесь: www.diary.ru/~toshokan/p92063393.htm

** подробнее о Нноиторе в должности художника-оформителя см. здесь: www.diary.ru/~toshokan/p101441444.htm

@темы: Айзен, Юмор, Арранкары, Гин, Фанфики

---

[Психо-Заэль]

Название: Спаситель для Героя
Автор: Ильфорте Гранц (Психо-Заэль)
Пейринг: Урахара/Ичиго
Рейтинг: G
Жанры: слэш
Предупреждения: OOC
Дисклеймер: Всё Кубо Тайто
Саммари: Есть непобедимый герой. А есть скромный торговец, который оберегает героя.

Если бы кто-нибудь спросил у Урахары, любит ли он Куросаки Ичиго, то Киске в ответ рассмеялся бы и ответил: «Нет, что вы. Определённо, нет». И ведь даже не солгал бы.

Урахара Ичиго не любит. Он им одержим.

Как Пигмалион. Вот только Куросаки совсем не похож на прекрасную, изящную Галатею. Он совершенно другой. Сильный, стойкий, надёжный.

Доверчивый. Наивный.

И чем больше времени Киске проводит с ним, тем больше нового узнаёт.

Например, что Ичиго выглядит младше, когда спит. И что во сне он перестаёт хмуриться.

— Гетсуга Теншоу!

— Кричи, Бенихиме!

Яркая голубая вспышка в форме полумесяца столкнулась с кроваво-алым щитом. Щит треснул под напором духовной силы Временного Синигами. В сознании Киске испуганно вскрикнула Бенихиме. Урахара усилил поток реяцу, проходящей через занпакто. Щит Крови выдержал, а вот Ичиго, утратив концентрацию, не смог удержать атаку, и его Гетсуга тут же распалась на духовные частицы.

— Тебе нужно поработать над концентрацией, Куросаки-сан, — бывший капитан двенадцатого отряда осмотрел то, что осталось от его тренировочной базы. — Твоя атака очень нестабильна. Ты вкладываешь в неё либо слишком мало сил, либо слишком много.

— Да знаю я, — Ичиго устало закрыл глаза и сел на землю прямо там, где стоял, положив свой занпакто рядом. Вид у него был очень уставший. Киске даже стало немного стыдно, что он так загонял бедного ребёнка. Совсем чуть-чуть. — Зангецу мне тоже это говорил.

— Я бы порекомендовал тебе начать с медитации, — начал Урахара, отвернувшись от рыжего парня и с помощью кидо приводя полигон в нормальный вид. — Обычно её используют синигами, не достигшие шикая, для общения со своим духовным мечом. Но в твоём случае, думаю, будет полезно использовать динамическую медитацию. Не знаю, знаком ли ты с учением Ошо, но он разработал... Куросаки-сан, ты меня слушаешь?

Не услышав ответа, Киске обернулся. В его понимании словосочетание «молчащий Ичиго» уже давно стало равносильно слову «проблемы».

— Ох, Куросаки-сан, — Урахара невольно улыбнулся. — Кто бы мог подумать, что мой голос так действует на тебя... Или ты просто устал? Хотя, вряд ли ты мне ответишь.

Временный Синигами сладко спал, свернувшись компактным клубочком и положив голову на забинтованный Зангецу. Судя по всему, ему было очень удобно и комфортно. Киске подошёл поближе, чтобы полюбоваться на такое редкое зрелище — беззащитный Куросаки Ичиго. Урахара присел рядом с парнем, пристально разглядывая его лицо.

Это было очень странно — Временный Синигами выглядел младше своего реального возраста без этой вечной складки между нахмуренных бровей. Сейча ему можно было дать лет четырнадцать. А если положить рядом плюшевого мишку, так и вообще двенадцать. Хотя это, конечно, уже преувеличение. Но Ичиго действительно казался маленьким, беззащитным ребёнком. Которого кидают в самое сердце настоящего Ада. Которого посылают туда, откуда он может не вернуться. Урахара на секунду представил себе, как Куросаки лежит неподвижно на пропитанной кровью земле. Его кровью. Как его глаза теряют какое-либо осмысленное выражение и медленно закрываются. Как дыхание рыжего мальчишки становится всё более прерывистым, как оно превращается в кровавый кашель. Как он бессильно скребёт руками землю и беззвучно проклинает свою слабость.

Как тело Временного Синигами распадается на духовные частицы.

Киске представил это лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы в его душе поселился неприятный холодок. Прямо около сердца. Тот самый холодок, который по ночам противно нашёптывает в ухо: «А что, если...»

Урахара касается кончиками пальцев щеки Ичиго, чувствуя, как пульсирует реяцу Куросаки в такт сердцебиению. И понимает — все его опасения беспочвенны. Ведь это уже всем известно — Куросаки Ичиго непобедим. И бессмертен.

Но если вдруг появится враг, который будет сильнее?

А на этот случай у Ичиго есть всезнающий бывший капитан двенадцатого отряда, который поможет стать ещё сильнее.

Урахара улыбается.

Он не позволит Куросаки проиграть. Пока Ичиго будет спасать мир, Киске будет спасать Ичиго.

@темы: Урахара, Ичиго, Драбблы, Слэш, G, Фанфики

---

Так смотрит вода.

[Laora]

Название: Так смотрит вода
Автор:  Laora
Пейринг: Бьякуя/Рукия
Тип: гет
Рейтинг: PG
Жанр: флафф
Количество слов: 691 слово
Дисклеймер: Кубо Тайто
Саммари: Бьякуя фапает на Рукию.
Авторские примечания: ООС; осторожно, легкий крэк; фанфик был написан на Секретного Санту для yahinata_97

Коленки у Рукии острые, костлявые — так и сверкают, когда она надевает короткое платье. Уж лучше форма шинигами, размышляет Бьякуя; у Рукии острые коленки, а лежать на них головой удобно. Необъяснимо. Не иначе как дело в форменных хакама. Надень Рукия платье, полежать так не вышло бы.
Хотя нет, не в хакама. Если подхватить ее на руки, коленки окажутся именно такими острыми, какими выглядят, а сама Рукия замрет неловко, не зная, как себя вести.
Не по ней это — бескомпромиссная мягкость, связывающая по рукам и ногам. Рукия резкая и решительная, товарищ в бою, и отлеживаться у себя на коленях только потому позволяет, что признает за Бьякуей право на аристократическую лень. Кто бы сомневался: на свежем воздухе спится лучше, а за подушкой не всегда удобно посылать. А еще можно после какого-нибудь ранения, по сути пустякового, к Рукии на колени завалиться. Шуметь и каменеть от смущения не станет, все как должное воспримет.
Вообще, конечно, непорядок. Но на прямое нарушение каких-либо законов не тянет. Несерьезно слишком, шалость.
Только Рукии объяснять не стоит — она все за чистую монету принимает, ей и в голову прийти не может, что просто лежать рядом с ней удобно. Раньше Бьякуя себе таких вольностей не позволял. Он и смотрел-то на Рукию изредка, по праздникам, а разговаривать вовсе не разговаривал. Это потом стало можно, после Куросаки Ичиго.
Бестолочь этот Куросаки еще та, хороших манер ни на грамм. Даже обращаться к кому-либо уважительно не удосуживается, неудивительно, что с Кенпачи общий язык нашел. Да и с Ренджи. Рукия с такими, помнится, всегда хорошо ладила.
Эти мысли Бьякуе откровенно не нравились. В них самих ничего особенного не было, конечно, да и в снах недавних тоже. Например, приснилось, что Рукия пришла к нему, краснея, и объявила: за Кенпачи замуж собираюсь, онии-сама, не вели судить. После того сна Бьякуя целый день в растерянности пребывал. Хорошо еще, что собраний тогда не было, не хватало выдать себя перед посторонними.
Ко второму сну, где он был почетным гостем на свадьбе Рукии и Куросаки Ичиго, Бьякуя подготовился. Когда дошло до вручения букетов, вместо оного в его руках оказался меч, ну а дальше было просто — «Цвети, Сенбонзакура». Последующее спасение Рукии от в который раз умыкнувшего ее Куросаки затерялось в спокойном пространстве блаженного небытия, куда Бьякуя обычно погружался, стоило уснуть. Проснулся он с чувством собственного превосходства, хотя велика заслуга — победить во сне. А тут в реальности Ренджи топчется, краснея, и ждет страшной кары за неподобающие чувства к сестре капитана, да и Куросаки не дремлет. Небось в нужный момент и на помощь Рукии прийти не удосужится — другие цели, что поделать, все друзья одинаково важны.
Но, конечно, целенаправленно Бьякуя о такой ерунде не думает. Даже когда Рукия будто случайно появляется на веранде и удается использовать ее острые коленки вместо подушки — не в первый, не в последний раз.
Он в такие моменты позволяет себе роскошь не думать вообще. Лежать удобно, Рукия маленькая и теплая, пахнет от нее приятно, а главное — никаких отвлекающих звуков не издает. Понимает.
С ней можно молчать, сколько заблагорассудится.
Вот в глаза ей лучше не смотреть. Слишком на омуты похожи. Так вода глядит: обманчиво неглубокая.
Потому и с Куросаки ладит, и с ним, Бьякуей, знает, как молчать. Вода на всех смотрит одинаково, вода принимает всех, и каждому рано или поздно хочется напиться, подпитаться от нее; в этом ее особенность, Рукии. Да еще в острых коленках.
Ей, конечно, и в голову бы не пришло. Вздумай Бьякуя написать ей хайку — как пить дать не поняла бы. Ни о воде, ни о стали в бархатной перчатке… или текко.
Офицер, что тут сказать. От нежной девушки вроде ничего нет и в помине, но женственности Рукии не занимать. Потому такая стойкая.
Разумеется, Бьякуя не думает о женственности Рукии и о хайку, которые мог бы написать, и об омутах глаз, и о стали в бархатной перчатке. Он даже о недавних снах не вспоминает. Если Бьякуя вообще думает о Рукии — так только о ее стойкости. Рукия, конечно, не бессмертная. И способности ее выдающимися не назвать — обычная рядовая шинигами. Амулета, отводящего смерть, у нее нет тоже.
Просто за ее спиной — тень. Темная, темная тень.
И это не изменится, как и глубина спокойного взгляда...
До тех пор, пока жив Кучики Бьякуя.

@темы: Рукия, Флафф, Гет, Бьякуя, PG, Фанфики

---

На ветру, Кенпачи/Бьякуя, автор - Tasha911, макси, закончен (13-16 главы + Эпилог)

[Puhospinka]

Название: На ветру
Фандом: Блич
Автор:  Tasha911
Бета:  Jenny,  Пухоспинка (с 9 главы)
Пейринг: Кенпачи/Бьякуя, упоминаются Иккаку/Юмичика, Бьякуя/Кайен, Кенпачи/НМП и др.
Рейтинг: NC-17
Жанр: Драма/романс/экшн
Размер: макси (111 тыс. слов)
Предупреждения: Кучики у меня не бывает без пафоса и кимоно, а Кенпачи – без сквернословия. Модерн!АУ, обусловленный им ООС некоторых персонажей.
Статус: закончен
Посвящение: Эта валентинка пишется для Пухоспинки-тайчо, которая хотела: Заракуйную АУшку про современность. Зарисовка про богатого аристократа и нефтяного магната из низов, встретившихся в закрытом клубе Готей-13.
В принципе, все условия заказа будут почти соблюдены, за исключением главного, наверное. Это никоим образом не «зарисовка» )))
Комментарий: выкладывается с разрешения автора

Главы 1-8
Главы 9-12

Читать дальше

Глава 13

— Ну чего, так и будем сидеть?

Противник попался разговорчивый, совершенно уверенный в собственной неуязвимости и довольно подлый. Правда, во всем этом Кенпачи раздражала только болтливость. На японском киллер говорил неплохо, вот только, когда делал это с набитым жратвой или патронами ртом, понять его было трудно.

— Есть другие предложения? Когда прожуешь, говори.

Кенпачи недовольно посмотрел на свои ноги. Всякая херня редко случается по расписанию, но сегодня был определенно его день. Он еще на кухне почувствовал, как накатывает слабость; поэтому так спешил на мосту и снял только одного из противников, но это ничего… Кучики потратит меньше патронов. Может, еще и болтуна удастся пришить? Руки пока слушаются, пуль в обоймах полно, а вот у ублюдка гранаты, похоже, заканчивались. По крайней мере, швыряться ими, как мартышка бананами, тот, наконец, перестал.

— Ты выходишь, и я всаживаю тебе пулю прямо между глаз. Обещаю быть гуманистом.

— Ха.

— Сомневаешься? Мы что, знакомы?

— Дела говорят о человеке лучше него самого, Нойтора.

— Значит, знакомы. Я тоже кое-что слышал о тебе, Зараки. Ты у нас вроде бы непотопляемый кусок дерьма. Впрочем, сейчас это не имеет значения. Мне тошно тратить на тебя время. Вдруг Гриммджо доберется до твоего приятеля Кучики раньше меня.

Кенпачи рассмеялся.

— Чувствую себя оскорбленным. Я убил твоего подчиненного, а тебе подавай Кучики?

— Тесла был полезен. Мозги у него неплохо варили, он всего три месяца в твоей компании проработал, а столько всего узнал... Они с Шиффером даже прослушку организовали. Надежный был исполнитель, а я не люблю расставаться с вещами, к которым привык. Он был мне еще нужен, поэтому ты умрешь. Из-за него и по приказу Айзена.

— Значит, для Кучики ты найдешь другие причины?

— Он мне статистику испортил. У меня были все шансы обойти Койота, я моложе и сильнее, намного сильнее. Вот только от этого ублюдка жертва никогда не уходила живой, а ты, сука, благодаря Кучики спасся. Ебаный Старк оборжется. Сколько бы я народу ни перевалил в будущем, стопроцентной эффективности у меня уже не будет. — Судя по ругательствам, парень и впрямь переживал. — Так как насчет моего предложения?

— Неприемлемо.

— Ну, как знаешь. Рыпаться тебе некуда, я тоже удобную позицию менять не буду, а скоро подтянется Лларго. Его в вертолете укачивает, он пешком пошел. Ямми, конечно, всего лишь тупой, большой и скотоподобный кусок мяса, но вдвоем мы тебя сделаем в считанные секунды.

— У тебя со мной как-то не складывается. Смирись, неудачник.

Судя по пуле, ударившей в ствол дерева, предложение Нойторе не понравилось. Кенпачи начал обдумывать, стоит ли вывести его из себя, заставив разбазарить как можно больше патронов, когда в лесу прогремели взрывы.

— А ведь это с твоей стороны, — не смог не позлорадствовать Нойтора.

— Да уж. Похоже, вашим мальчикам там несладко приходится.

— Или твоему Кучики.

Кенпачи даже мысли такой не допускал. Кучики был из тех, кто много думает о противнике, это верно, но отключаться от своих мыслей он тоже умел. Правильно. Убивать проще с пустой головой и стылым сердцем. Его многому обучили. Сражаться и побеждать, но не умирать. Нет. Проигрывать Кучики не способен. Это единственное, что делало их с Кенпачи похожими друг на друга. Значит, нет нужды тратить время на пустой треп. Пора действовать.

Он улыбнулся. Пожар давал отличную возможность напасть. Жарко, ветрено… Деревья будут вспыхивать, как спички, но дым накроет поляну раньше, чем сюда дойдет огонь. У Нойторы отличная позиция, если верить тому, что он разглядел, пару раз рискнув высунуться из укрытия, но она станет его ловушкой. Главный вопрос — как быстро до него это дойдет?

Распотрошив свой рюкзак, Кенпачи нашел фляжку с отваром. Кучики предупреждал насчет передозировки, но сейчас было не время осторожничать. Хлебнул и, ожидая результата, отрезал от майки рукав. Намочил, повязал на лицо, защищая нос и рот от дыма, еще не слишком густого, но уже заставлявшего горло першить. Плохо, что Нойтора заткнулся — кажется, начал понимать, чем может обернуться для него пожар. Кенпачи выругался, закрепил два пистолета в кобурах и вытряхнул из ружья патроны. Вскрыл их ножом, обсыпал рюкзак порохом и швырнул в центр поляны, едва не получив за свою выходку пулю в руку. Ничего, теперь его очередь стрелять. Нойтора, похоже, лихорадочно соображал, что внутри его «подарочка». Гранаты? Шашка тротила?

Ноги чуть согнулись в коленях. Сильнее запахло гарью, дыма на поляне стало больше. Пора. Орудуя локтями, Кенпачи обполз дерево, увернулся от очередной пули и выстрелил в стальную пряжку замка. От искры порох вспыхнул, охватывая огнем рюкзак. Синтетическая ткань не подвела. Дымовая шашка вышла впечатляющей, а если прибавить к ней сизое марево, что уже заволокло поляну, он мог быть уверен, что враг ни черта не видит.

Судя по треску дерева, Нойтора пытался выбраться из своего укрытия. Но он так долго вползал в него на животе, что задним ходом вышло еще медленнее. Кенпачи успел добраться до горящего рюкзака и, обжигая пальцы, швырнуть его в дыру между сухими корнями. Для уверенности он несколько раз пальнул в темноту; из-за дыма пришлось делать это наугад, но расчет оправдался.

Парочку гранат профессиональный убийца приберег. Взрыв, другой… Кенпачи не считал, не оглядывался, просто катился по земле со всей скоростью, на которую был способен, зажимая ладонями уши. Спину секло падающими ветками.

Неужели все?

Но он не ошибся. Что за война без шашки тротила? Рвануло так, что вместо залитой лунным светом поляны осталась лишь глубокая воронка. Дерево, за которым Кенпачи снова спрятался, едва устояло. Он прислонился к шершавому стволу спиной, задыхаясь от дыма. Мокрая тряпка съехала с лица и осталась где-то в траве, пока он изображал гусеницу. Выдернув из руки корявый сучок, Кенпачи почувствовал боль и обрадовался ей. Контузило прилично, до тошноты, но картинка в глазах не двоилась, да и треск пожара был слышен. Хотя, возможно, это было лишь воспоминание, которое прокручивала его голова, пытаясь собраться с мыслями.

С трудом поднявшись на еще негнущихся ногах, Кенпачи взглянул на дом в зарослях на вершине горы. Пожар лез прямо туда, вспыхивая огненными столбами, когда в земле перегревались заложенные мины. Он не успеет добраться до запертого толстяка. От понимания этого сделалась тошно. Кенпачи уже был в огненном аду, где люди горящими факелами носились по охваченным пожарам коридорам. Он ничего не чувствовал, слушая их крики, думал лишь о собственном спасении, пока не увидел через зарешеченное окно одной из дверей кучку детишек, которых привезли для трансплантации.

Возможно, они еще вчера не знали друг друга, но тут сбились в один отчаянно воющий комок рук, ног и мокрых от слез лиц. Он приложился плечом к двери, один раз, другой, но та оказалась слишком крепкой. Устояла, даже когда взрывом разнесло одну из стен в палате. Штукатурка, обломки кирпичей разорвали человеческий ком в клочья. Кого-то просто отшвырнув в сторону, других порвало на кровавые куски. Один мальчишка, чудом поднявшейся на ноги, взглянул на пролом в стене… Оттуда вырывались лишь языки пламени. Тогда мальчик обернулся к нему, колотящему в дверь, и потрескавшимися от жара губами попросил: «Беги».

Тогда Кенпачи еще мог помнить. Этого мальчика. Ту одноглазую девчонку, которая, казалось, не чувствовала боли и не сопротивлялась, пока ее тащили к машине приехавшие арестовать его солдаты, прекрасно понимая, что отправляется на верную смерть. Ему всегда было тошно от такой безысходности. Сейчас он вспомнил, что никогда бы не выстрелил, как это сделал Ги. Потому что, уезжая из дома, дал себе слово: больше не чувствовать ни любви, ни жалости. Только отчаянно цепляясь за собственную жизнь, он мог стать тем самым монстром, которого с самого рождения видели в нем родители. Жалко, конечно, что он не плевался огнем еще в колыбели, может раньше поверил бы, что его место в аду. Кому-то станет одиноко без такого дерьма, как он. Благодаря тому, что он населил свою преисподнюю чудесными бесами, жестокими и предприимчивыми, он зависел от них. От тех, кто бросил к его ногам свое отчаянье, а не глупые мечты, попросив разобраться, что с этой хернью делать. Именно им, своим друзьям, он был обязан знанием, что умеет не только причинять боль, но и избавлять от нее. Даже монстры бывают надежными товарищами. Встречаются в этом мире ебанутые сознанья, которые только им доверять и могут.

«Не стой столбом, Кенпачик. Беги к озеру, это твой единственный путь к спасению!» — звучал звонкий голос в его голове Ячиру.

«Какого хера вы медлите, босс!» — рычал Мадараме.

«Да уж, более глупую смерть и придумать сложно, — растягивая слова, злился Аясегава. — Не ходите в дом. Пусть Шиба сгорит. Кто он такой, чтобы что-то для вас значить?»

Странно, но он всем им пытался ответить.

«Еще один человек, которого я убил просто потому, что не посчитал нужным подумать о его безопасности? Это ведь отняло бы такую кучу моего ебаного бесценного времени!»

Только это мгновение плохо подходило для злости. Кенпачи двинулся по горе вниз, к сухому бурелому, который с приближением огня мог вспыхнуть за несколько секунд. Шагая, он старался удержать в голове лишь одну картинку. Черные волосы, рассыпавшиеся по влажной от пота подушке. Теперь он понимал, зачем бежит от смерти. Не для того, чтобы обернуться, когда огонь, судя по целой череде взрывов, уже добрался до дома на горе… Кучики обещал ему пережить эту ночь. Желание убедиться в этом, было таким сильным, что все остальное могло катиться к черту. Кенпачи глотнул из фляжки горькую бурду. Его хватило только на «Прости» для одного конкретного покойника. Кенпачи, как мог, ускорил шаг. Сейчас его волновал только один бес, которого так отчаянно жаждала его преисподняя. С ним она не стала бы прохладнее, просто монстры тоже иногда нуждаются в ком-то, чтобы из последних сил двигаться вперед.

****

Кенпачи сидел по плечи в воде, но не чувствовал ее прохлады. Небо, кроваво-красное на западе, начинало бледнеть к востоку. Лес все еще горел. Кенпачи казалось, он слышал шум вертолетных лопастей и удар падающей на землю воды. Устроенное шоу не скроет ни один салют, и, похоже, на противоположной стороне горы уже вовсю трудились пожарные расчеты. Как скоро они его обнаружат? Что будет потом? Кенпачи не хотел об этом думать, он мог только ждать. Чего? Появления уцелевших членов «Эспады»? Глупо. Он больше не мог сражаться. Фляжка опустела, кровь стучала в висках, но тело больше не подчинялось. Кенпачи не чувствовал не только ног, левая рука полностью отказывалась слушаться, хорошо еще, что у него рабочей всегда была правая. Сжимая в ней пистолет, он держал его над водой, рассчитывал, что враги придут до того, как он потеряет возможность стискивать пальцы. Впрочем, он ждал не их. Ему нужен был совсем другой человек, действительно нужен.

Когда на противоположной стороне озера зашевелились кусты, он не смог избавиться от разочарования. На берег выскочил огромный мужик, покрытый смолой, с кровоточащей раной на бедре, оставленной заточенным колом. Кенпачи лениво задал себе вопрос: «Каким идиотом надо быть, чтобы попасться в одну из ям?».

Ответ стал очевиден после первого выстрела. «Идиотом в бронежилете». Надо было целиться в голову. Ямми Лларго, полный отморозок, если верить досье, присланному Готеем, даже не пошатнулся от удара пули в грудь. Зарычав от гнева, он бросился в воду. Не осталось патронов или этот тип был слишком зол, чтобы уладить все парой выстрелов?

Как бы то ни было, Кенпачи счел это везением. Пока не понял, что на самом деле удача его давно покинула. Лларго хорошо плавал, уходил на глубину, всплывая лишь, чтобы глотнуть воздуха. Всякий раз Кенпачи пытался сбить его выстрелом, но, судя по скрежету железа, попадал только в жилет. У него оставался всего один патрон, когда его за ноги потащили с мелководья в одну из глубоких подводных ям. Он разглядел среди водорослей перекошенную злорадством морду и почувствовал удар в бок, окрасивший воду кровью. Ему воткнули между ребер нож. Если бы не возможность расстаться с воздухом, он бы рассмеялся, а так осталось только прижать ствол — увы, не к голове противника. Поднять руку ему не дал профессиональный захват, а пуля, выпущенная в защищенный броней живот, заставила Лларго лишь болезненно скривиться. Ладно, хоть осечки не было. Странное удовольствие в безвыходной ситуации, но Кенпачи почти с сожалением разжал пальцы, отпуская хорошо послужившие оружие.

Что дальше? Решение было настолько очевидным, что он не стал его обдумывать. Из последних сил пошевелив еще послушной рукой, он сжал чужие яйца под камуфляжными штанами и вцепился зубами в шею Лларго, пытаясь порвать артерию. Не получилось. Слишком внушительные у этого мудака оказались мышцы. Кенпачи атака стоила остатков воздуха, но и из Ларго боль в паху, заставившая заорать, выбила все содержимое его могучих легких. Он пытался всплыть, яростно работая руками. Кенпачи тянул вниз, видя, как темнеет вода от его собственной крови. Какой еще в сложившейся ситуации был выход? Он был практически неподвижен, весил меньше Ларго; вздохнув, тот утопил бы его за считанные секунды. Кенпачи разжал зубы и снова укусил, вгрызаясь в мышцы и мясо. На затылок обрушился лишь слегка смягченный водой удар кулаком. Потом второй, третий… Он чувствовал, что рука, превращавшая всякую надежду здоровяка иметь детей в бессмысленную мечту, начала неметь. Похоже, этот бой он проиграл. Легкие уже жгло огнем, когда что-то почти резануло его по губам. Он едва успел отцепиться от Ларго, с плеч которого снес голову точный удар клинка, а его тело уже ушло на дно. Кровь этого ублюдка раскрашивала воду в черный, будто по его венам текла нефть. Она казалось саваном, тьмою, окутавшей человека со сверкающим клинком в руке. Бьякуя… Кенпачи бы рассмеялся, если бы мог. Он уже хотел протянуть руку и рвануть на себя эту ускользающую тень, впиться в ее губы голодным поцелуем. Но в их преисподнюю нырнули другие, чужие и ненужные, покрытые въевшейся в кожу сажей и вздувшимися волдырями ожогов руки. Они подхватили Кенпачи под мышки, выталкивая наверх. К зареву пожара и рассвету нового дня. Шиба Гандзю неловко спешил вытащить его на камни.

Он задыхался не меньше Кенпачи, но отчего-то попытался припечатать к его губам свой рот, за что и получил слабый удар в плечо.

— Отвали, извращенец.

— Ну и пожалуйста…

— Я не нахлебался.

Почему он счел нужным это объяснить, жадно вдыхая коктейль из гари и прохладного ночного воздуха? С трудом повернув голову, Кенпачи увидел, как Кучики выбирается из воды. Мокрые, опаленные, прилипшие ко лбу волосы. Черное от сажи и крови лицо, без бровей и ресниц, серые зрачки глаз в окружении лопнувших сосудов на белках. Вплавившиеся в кожу штаны и неповрежденные участки кожи там, где тело раньше было прикрыто истлевшей майкой. Изувеченные руки… Это существо не было Кучики Бьякуей, но оно Кучики Бьякуя никогда не казался Кенпачи более красивым. Живым и понятным. Этого Кучики было так просто схватить и никогда не отпускать. Если бы рукам еще доставало силы, Кенпачи поступил бы именно так. Увы… Ему осталось только из последних сил улыбаться в ответ. Кучики шагнул к нему, но пошатнулся, медленно оседая на землю. Среди всей этой крови и копоти дырку от пули трудно было заметить, но она, судя по всему, была.

— Ты ранен.

— Ты ранен, — повторил за Кенпачи Кучики. Его голос был хриплым от дыма.

— Толстяк, позаботься о нем, — попросил Кенпачи.

Кучики не обратил на его слова никакого внимания, махнув рукой в сторону кустов.

— Шиба, приведи заложника, а потом позаботься о Зараки.

Что за игнорирование? Может, мнение Кенпачи Кучики не волновало, но тогда зачем он так пристально смотрел, словно не мог даже на секунду отвести глаза? Гандзю встал. Кривоногий, в своей грязной яркой рубашке он выглядел самым живым из них троих. Если бы, конечно, не его до странности унылое выражение лица, так констатирующее с безумной улыбкой Бьякуи.

— Он ничего не слышит, — отчитался Гандзю. — А после того количества болеутоляющего, которое себе вколол, и соображает с трудом. Потому что даже по губам едва читает. Но я предпочитаю с ним не спорить. Чокнутый или нет, но он меня спас. Может, как раз потому, что спятил. Ты, кстати, истекаешь кровью. Зажми рану рукой, разорваться я не могу.

Еще чувствительной ладонью Кенпачи нащупал порез на боку и попытался стянуть края пальцами, но понял, что это уже не поможет. Все слишком сильно плыло перед глазами. Картинка распадалась на фрагменты. Остались только светлые глаза, похожие на кубики льда, брошенные в кровавое месиво. Гандзю тем временем вытолкал на поляну скалящегося типа, из-под задранной маски которого торчал клок неестественно синих волос. У него не только были скованы руки, но и связаны ноги так, что он мог делать лишь крохотные шаги. Кенпачи понял, почему. Судя по бугрящимся мышцам на бедрах, махал этими конечностями Гриммджо Джаггерджак не хуже, чем обошедший многих профессиональных бойцов Мадараме.

Глядя на них, этот мудак присвистнул.

— Ну, когда враги выглядят так жалко, собственное поражение не слишком огорчает. — Он, чуть склонив голову влево, по-кошачьи слизнул кровь с раны на плече. — Хотя знаешь, твой приятель меня пугает, здоровяк. Каким ебанутым надо быть, чтобы идти против стволов с одной блестящей железкой.

— Да заткнись уже, — Гандзю толкнул его на землю.

Было непонятно, что его раздражало: нахальство Гриммджо, или Кучики, на которого он не мог заставить себя посмотреть. Кенпачи догадывался, что это, должно быть, трудно — презирать и ненавидеть человека, который расплатился за твою шкуру собственной. Просто от застарелой обиды сложно избавиться так быстро.

— Толстяк, я за тобой не полез, — признался Кенпачи. — Никто бы в здравом уме этого не сделал для человека, который ничерта не значит.

— Ага, он псих. Заткнись уже, а... — Гандзю, проигнорировав Кучики, натирающего меч охапкой травы, подошел к Кенпачи. Немного настороженно сел на корточки, разглядывая дыру в его боку. — Хреново, знаешь ли. Я не лучший целитель в семье, но даже мне это понятно. Кровь такая темная, что, похоже, задета печень. У тебя полчаса, не больше. Повезло, что ты ничего не чувствуешь, иначе потерял бы сознание от болевого шока. — Гандзю кивнул на Кучики. — Он сказал. Велел не обманываться тем, что ты не орешь, когда в тебе дырки.

— Догадываюсь.

Страха не было. Однажды это должно было произойти. Он знал, что быстрым шагом спешит к могиле. Но до этого дня ему просто хотелось многое успеть, завоевать, пережить. А сейчас он просто собирался чуть подольше подышать. Может, попробовать протянуть до того момента, когда Кучики сможет услышать, что Кенпачи ему скажет?

Гандзю достал бинты и лекарства из карманов своих грязных шорт, а потом неумело наложил тугую повязку.

— Антисептик? — Кенпачи кивнул, подставляя руку. Гандзю сделал укол. — Антибиотик?

— Да.

— Обезболивающее?

— Нет, не нужно.

Видать, Кенпачи слишком отвлекся на свое лечение. Или из-за потери крови начал терять связь с реальностью. Но когда ствол пистолета уткнулся в висок, он попытался отмахнуться от него, как от назойливой холодной мухи. Возможно, это подарило Кучики пару мгновений, или он просто оказался настороженнее и быстрее, чем Кенпачи когда-либо будет. Кучики, в том числе и по его вине, слишком хорошо знал цену смерти; она больше не могла подкрасться к нему незамеченной.

Вот тот, кто прижимал пистолет к его виску, ни черта в ней не смыслил, хотя его руки не дрожали, а зеленые глаза, обведенные, как мазками туши, черными тенями бессонницы, смотрели решительно.

— Развяжи веревки. Брось меч или я выстрелю.

Бесполезно торговаться с глухим. Кучики оказался за спиной Гриммджо раньше, чем Кенпачи успел набрать в легкие воздух, чтобы от души выматерить свою беспомощность. Своим отполированным до блеска клинком Кучики нарочито медленно провел по шее Гриммджо. Кровь брызнула на камни. А потом лезвие просвистело в воздухе. Нападавший рухнул рядом с Кенпачи. Улькиорра Шиффер оказался тощим парнем с бледной кожей. Он с немым удивлением в глазах разглядывал собственную кровь. Гандзю, не растерявшись, опустил на его голову тяжелый камень.

— Если бы я понял, что он выстрелит, убил бы, — пожал плечами Кучики.

— Выстрелил бы. Не тот человек, насчет которого стоит заблуждаться. Но спасибо, что проткнул ему руку, а не горло. С меня причитается. — Гриммджо кивнул. Зажимая неглубокую рану на шее, он трудом встал и подошел к своему напарнику. И с таким бешенством на лице наклонился к нему, что на миг Кенпачи показалось, что сейчас вырвет меч из раны и кого-то прикончит — или самого Кенпачи, или валявшегося Шиффера. Почему-то в тот момент казалось, что он бесит Гриммджо намного сильнее, чем все они, вместе взятые. Кучики, наблюдая за этой сценой, оставался неподвижным, как будто происходящее его не волновало. Гриммджо хмыкнул, отшвырнул катану, снова наклонился и, взвалив Шиффера на плечо, резко выпрямился. — Огонь приближается. Не справляются ваши японские пожарники.

— Идите вниз. Этого не развязывать, — приказал Кучики Гандзю.

Толстяк нахмурился.

— А ты?

Не «Вы». Впрочем, Кенпачи не сомневался, что так и будет. Кучики вопроса не услышал. Он только подобрал меч и рассерженно взглянул на Шибу.

— Иди.

— Он догонит, — пообещал Кенпачи, и толстяк, подобрав пистолет Шиффера, неохотно подчинился.

Когда они ушли, Кучики продолжал стоять над ним, сжимая меч.

— Ну, вот и все, — Кенпачи заставил себя улыбнуться. — Давай, ты сделаешь мне одолжение.

Пепел опускался на волосы Кучики, отчего тот выглядел седым и очень усталым.

— Я умру не здесь.

Кенпачи не знал, имеют ли его слова смысл для того, кто их вообще не слышит, но он сказал:

— Да, здесь останусь только я.

Кучики посмотрел на окровавленный клинок и покачал головой.

— Слишком просто. Ты не заслуживаешь такой легкой смерти.

Кенпачи растянулся на земле, разглядывая разовое от зарева пожара небо. Красивое оно было. Почти такое же охренительное, как растерявший свои маски Кучики. Вот только не место было здесь тому — даже такому понятному сейчас. Никому, кроме него, этот рассвет уже не принадлежал.

— Тогда оставь меня огню. Такая смерть будет достаточно сложной? — Кенпачи не понимал, отчего начал злиться, а ведь гнев плохой спутник расставаний. — Проваливай, Кучики. Я хочу побыть один.

К сожалению, тот не слышал.

— Я умру не здесь, — повторил он, садясь на землю, опуская руку на бесчувственное плечо Кенпачи, словно стараясь поделиться своей уверенностью, удачей или, может быть, безумием. Пепел продолжал бессмысленную пляску, Кучики всматривался в нее, как будто мог разглядеть что-то в дыму, а Кенпачи просто лежал и ждал, когда же его мир станет черным как сажа.

***

Наверное, он прожил слишком долго с ничтожными обрывками чувств, раз уже забыл, что такое настоящая боль. Что ж, теперь эта мстительная сука накинулась на него. Как и положено бешеной собаке, она вгрызалась в тело, кусая отчаянно и жадно, а он даже рукой не мог пошевелить, чтобы ее отогнать. Сколько длилась эта агония? Часы, месяцы, может быть, даже годы. Глубокие ямы беспамятства и все новые пытки. Таков ад? Черт, даже там он не желал быть настолько беспомощным.

Иллюзия собственной смерти разбилась о слабый, почти неощутимый запах. Ничто не пахнет так красноречиво, как больница. Лекарствами, страхом, стерильной чистотой, от которой глаза слезятся сильнее, чем от дыма. Он ненавидел все это. Людей, отчаянно цепляющихся за надежду, «чавкающие» шаги медсестер в обуви на резиновой подошве. Звуки, похожие на объявления в аэропорту: «Доктор Джинаки, пройдите в палату триста четыре, кажется, ваш пациент собираться вылететь прямиком в рай». Когда-то он начал новую жизнь в клинике, но заканчивать ее там же он не планировал. Не под аккомпанемент голосов, рассуждавших о нем, как о куске мяса. Кажется, самые бурные споры вызывал вопрос его приготовления.

— Я считаю, что нужно попробовать еще несколько вариантов болеутоляющих. — Красотка Унохана настаивала на приправах, но другой повар с резким голосом был с нею категорически не согласен.

— Он столько лет отравлял себя медикаментами и наркотиками, что теперь неосторожное применение лекарств может вызвать ухудшение.

Кенпачи было все равно, на каком решении они сойдутся. Кажется, он начал привыкать к боли. Агония не позволяла думать. Сначала он злился, но постепенно понял: как это хорошо — чувствовать себя одним огромным куском дерьма, не обремененным лишними мыслями.

Очередная вспышка звуков и запахов.

— Что ты делаешь, девочка?

Тьма под опущенными веками. Док… В голосе ни раздражения, ни сочувствия, просто спокойное любопытство. Он действительно изменился. Стал старше, мудрее и равнодушнее.

— Всего два колокольчика. У него так сильно отросли волосы. Если привязать их к концам, я услышу, когда он пошевелится.

Она не сказала «если». Кенпачи улыбнулся бы, если бы смог. Ячиру была в том возрасте, когда для людей не существует ничего невозможного. Может, положиться в этом на нее?

— Для этого есть самое современное оборудование, а тебе следовало бы…

— Нет! — она прервала его со странной решимостью. — Не смейте мне указывать! Никто, кроме него, не вправе.

— Девочка, — в голосе дока чувствовалась усталость. — Ничего не изменится от того, что ты себя мучаешь. Обе операции прошли хорошо, но доктор Исида вынужден был резать без анестезии. Она не подействовала, да и болеутоляющие не помогают. Твоему отцу лучше бы подольше не приходить в сознание, может, так он быстрее наберется сил.

— Так он слабеет! — в голосе Ячиру была непоколебимая уверенность. — Кен-чан не боится боли, он вообще ничего не страшится.

Ей легко было говорить… Какого черта он заставил ее верить в свою неуязвимость? А с другой стороны, на что ей можно было надеяться? Когда-то она плакала — еще во времена вонючих рыбных складов и рассованных по карманам пистолетов. Он мог заявиться домой под утро, пьяным, с пулей в плече, а она ждала. Сидела на полу, прижимая к груди потрепанного зайца, и ее лицо было мокрым от слез. Однажды он раздраженно сказал: «Может, прекратишь? Кому хочется возвращаться к плаксе. Своим нытьем ты не добавишь твердости моей руке и жестокости сердцу, а мне нужно и то, и другое. Иначе я не выживу». Она стерла слезы рукавом. Когда он в следующий раз вернулся засветло, Ячиру спала в своей постели. Он растолкал ее, она только стукнула его обрадованно в живот маленьким кулачком и ускакала готовить завтрак. Тот отказ от слез был единственным, в чем его девчонка проявила безоговорочное послушание. Может, потому что поняла — ему это действительно от нее было нужно.

— Ладно, можешь остаться тут со своими колокольчиками.

Док ушел, а Ячиру наклонилась к его уху и зашептала:

— Отец, что я должна сделать? — Он удивился. Думал, если она так его и назовет, то только, когда в землю будут опускать его гроб. Пока он чувствовал себя слишком живым для такой тоски в ее голосе. — Хочешь, я буду как все богатые дурочки? Приличная школа, уроки танцев и все такое? Какой я нужна тебе? Ты только скажи, я правда все сделаю. Для тебя — что угодно. Только открой глаза.

Он попробовал. Веки поднимались медленно, казалось, что он слышит скрип вращения сломанного механизма, а мозг пронзают тысячи раскаленных игл. И какова награда за такие титанические усилия? Невероятно яркий свет, к которому он никак не мог привыкнуть, трясущееся в истерике плечо Ячиру. Дрожащие пальцы, украшенные серебряными колечками, за которыми она прятала лицо.

Он хотел сказать «можно плакать», но понял, что не в состоянии пошевелить губами. Ячиру долго и часто дышала, старясь успокоиться, потом быстро вытерла щеки, состроила какую-то глуповатую улыбку и все-таки не удержалась. Наверное, никогда не умела не переживать за него, просто хорошо притворялась. Он смотрел на ее слезы почти с радостью. Отмечал, как краснеет нос и опухают веки, которые она терла кулаком.

Кто-то вбежал в палату. Звенели станины капельниц, суетилась хорошенькая медсестра в белой форме, док с черными кругами под глазами коротко кивнул ему, сверяя показания на приборах. Боль была невыносимой. Кенпачи держался, пока его девочка немного не успокоилась. Но стоило ей робко улыбнуться, веки рухнули вниз. «Потом, я потом позвоню для тебя колокольчиками», — пообещал он.

***

Это был сон. Впервые… Не безоглядное падение в лишенную боли темноту, а настоящее сновидение. Он шел по мощеному плитами двору, такой сильный, здоровый и настороженный, что даже сам себе немного нравился. Любить себя беззаботным? А он разве знал, что такое покой? Нет, пока не заметил какую-то почти затаенную радость в глазах вытянувшегося по струнке мальчишки. Тот смотрел с восторгом на голубое небо, но отчего-то ужасно боялся улыбнуться, показать, как он рад этому утру, солнцу, легкому ветерку, что колышет его волосы. А ведь, в отличие от окружающих, у него не было никаких причин сдерживать себя, опасаться этого дня.

Кенпачи не помнил, зачем подхватил его под мышки и подбросил вверх. Глупый ребенок рассмеялся и перестал быть идеальным; просто радостный прекрасный мальчик с густыми ресницами и счастливой улыбкой, от которой становилось так горько — до нелепой жалости к самому себе. Если бы это был другой день, другой ребенок, существовала хоть крохотная вероятность… А может, ее и не было. Прошлое — не то, что легко изменить одним своим огромным желанием, но он обещал себе, что уже завра все будет иначе. Он больше никого не убьет. Звонкий смех мальчика заставлял верить в это. Надеяться на лучшее. Не только его. Родители этого чудного ребенка взялись за руки, взглянув друг на друга с улыбкой. Возможно, каждый мысленно давал себе обещание что-то изменить, хоть немного приблизиться к искренней радости этого маленького сорванца, увидеть мир его глазами. Почему этот идиллический сон показался ему кошмаром?

— Херня какая, — произнес он.

Голос прозвучал незнакомо и надтреснуто, но сиделка резко вскинула голову и бросилась в коридор со скоростью хорошо вышколенной гончей. На ее лай пришел еще моложавый седой доктор. Сверкая глазами из-за стекол очков, он осмотрел приборы и холодно дал несколько указаний. Это резкость понравилась в нем Кенпачи, еще когда док их свел в первый раз.

— Когда вас доставили в больницу, требовалась срочная пересадка печени. Вы необыкновенно удачливы. Подходящий донор умирал на соседнем столе, вашему юристу не пришлось даже прибегать к угрозам, чтобы договориться с его родными. Они оказались людьми одновременно благородными и корыстными.

Кенпачи хмыкнул.

— Хорошо. С моих парней сталось бы пришить кого-нибудь подходящего.

Доктору пожал плечами. Люди и их проблемы его волновали мало. Он запрашивал огромные гонорары и всего лишь отрабатывал их. Кенпачи был для него еще одним золотым тельцом, которого нужно было умело разрезать, чтобы пополнить свой счет.

— Возникли сложности с наркозом. Когда мой анестезиолог отчитался, я понял, что ваше бессознательное состояние — мой единственный шанс провести операцию на костном мозге, которую мы оговаривали. Двух таких серьезных хирургических вмешательств без возможности как-то снять боль и облегчить последующую реабилитацию вы могли физически не вынести. И я, как изволил выразиться ваш приятель Куросаки, решил «валить все в одну кучу».

— И что теперь?

— Операция прошла успешно. Насколько, покажет только время и ваша способность переносить боль. Рекомендую запастись очень большим терпением и для начала поменьше говорить. Ваши связки сильно пострадали от дыма.

— Кучики Бьякуя… — Он не спросил. Сказал. Сил придать голосу интонацию уже не было.

— Жив.

— Сколько…

— Полгода. Если быть точным, пять месяцев и семнадцать дней. Но вы еще в самом начали пути, Зараки. Если намерены идти дальше, могу дать лишь один совет — не торопитесь.

Кенпачи мог бы сказать: «Да пошел ты!», заорать, что и так потерял слишком много времени, но перед глазами стояло лицо дрожащей от страха Ячиру. И, сжав зубы, он пообещал:

— Я не буду.

***

Говорить легко, а вот следовать обещаниям гораздо сложнее. Месяц ушел на то, чтобы научиться сидеть и есть без помощи капельниц, привыкнуть чувствовать ноги и руки как нечто болезненное, сопротивляющееся и неохотно подчиняющиеся приказам. Он вроде никуда не спешил, но губы каждую ночь превращались в кровавое месиво, пока он жевал их, удерживая перед собой ладони, приказывая дрожи уняться. Это оказалась самая изнуряющая война в его жизни, но он не прекращал боя ни на минуту.

Усилия обходились дорого. Мука орать на Аясегаву, когда тот отказывался обсуждать с ним дела, едва замечая намеки на усталость. Пытка не гнать Мадараме, если он считал нужным сидеть рядом, настороженно наблюдая за каждым действием врачей. Испытание оставаться равнодушным к необычайной покладистости Ячиру, зная, что она видит то же самое, что и он сам, глядя в зеркало. Обтянутый кожей скелет с седыми висками и горящими от лишь изредка отступающей боли глазами. Кенпачи всегда было наплевать на свою внешность, пока он чувствовал себя сильным. Откуда же взялся этот стыд, такой выматывающий, что его заметил Юмичика, осмелившийся предложить:

— Может, парочка уколов, пока не вернетесь к нормальным физическим нагрузкам? Всего лишь разгладить морщины и убрать следы усталости, ничего лишнего.

— Нет.

Он больше не собирался ничего менять в человеке, которым стал. Это Джону Джонсворду было наплевать на свое прошлое. Тот не знал себя и понятия не имел, кем на самом деле является. У сомнений может быть тысяча лиц, но Зараки Кенпачи оставлял за собой право лишь на одно и намерен был вернуть его себе. Все расставить по своим местам, отводя их для тех или иных вещей свои дни. Упрямо и одержимо, зная, что именно ему нужно.


— Значит, так, — он, до хруста в пальцах вцепившись в поручни, пересел в инвалидное кресло. Отдышался. — Они говорят: ждать. Я понимаю и принимаю их правоту, девка, но лежать в четырех стенах, трясясь на больничных стимуляторах… Нет. Мне нужна не охающая слезливая сиделка, которая будет носиться со мною, как со стекляшкой, опасаясь людей, которые впервые получили возможность обо мне позаботиться и теперь не знают, что с этой херней делать. Мне нужен боец, на плечо которого можно опереться, а ты боец, Иноуе Орихиме.

Она немного нервно сглотнула и кивнула. Еще, кажется, не закончив спор с самой собой, уже толкала его кресло к выходу из палаты. По коридорам, полным сочувствующих взглядов и окриков врачей, по улице перед больницей, стараясь не обращать внимания на топающую за спиной охрану, которая понаставила синяков ей на руках, прежде чем он прокашлялся и сумел приказать им прекратить мешать. Старенький парикмахер остриг его волосы, и от жалости в глазах этого ублюдка, едва справлявшегося с собственными ножницами, Кенпачи хотелась убить его, себя и девку, но злость помогала. Если он не хотел терпеть все это паскудство, то должен был встать и оттолкнуть его руку. Послать нахрен медсестру, которой проще было подложить ему судно, чем смотреть, как он ползет к туалету, цепляясь за поручни, пытается хоть мгновение устоять на ногах и стянуть штаны, прежде чем без сил рухнуть на унитаз. После пытки стрижкой он задал безучастно привалившейся спиной к стене Орихиме важный вопрос:

— Ты где живешь?

Если Аясегава и оплатил ей жилье, то не слишком потратился. А может, девка не пожелала брать у него больше, чем ей действительно было нужно. Многоквартирный дом с ржавой наружной лестницей и завешенными бельем балконами выглядел убого. Но он подходил, потому что был построен для людей, которые живут, не оглядываясь на собственную беспомощность, им и так достаточно хреново. Когда Аясегава заговорил о переделках, пандусе и лифтах, Кенпачи его едва не ударил, а потом приказал Мадараме снять охрану. Даже Иссину, считавшему, что он умом тронулся, запретил являться. Док оставался доком, немного рассеянным ублюдком, которому нравилось людей спасать, а не мучить. Так что Кенпачи настоял, чтобы приходил лишь его седой коллега, которому на многое было наплевать. Девку он тоже научил этому. Пониманию, что он не пытается себя угробить, и что если помощь понадобится, то, сжав зубы, он ее попросит. А в остальном все было лучше предоставить Зараки Кенпачи ему самому.

Труднее всего, оказалось, договориться с Ячиру. Она долго не понимала, почему он не может доверить себя ей, но потом неожиданно успокоилась. Кенпачи предполагал, что без участия Орихиме тут не обошлось. Она уговорила его позволить девчонке перевестись в школу в Каракуре, оставаться рядом, если она окажется достаточно сильной, чтобы принять его правила. Ячиру выдержала.

Позавтракав, он выползал из квартиры без своего кресла, медленно, за пару часов преодолевал террасу. Потом, вцепившись в перила, начинал спуск. Несколько ступеней, посидеть, отдышаться на подушке, сшитой для него рыжей. Рывком подняться, пройти еще немного… Соседи быстро перестали обращать на него внимание, а он научился спускаться к возвращению Ячиру из школы. Они вместе съедали купленный ею обед, она убегала наверх, а он медленно, как гусеница, полз следом. С каждым днем спуск занимал все меньше времени, да и подъем перестал затягиваться. Он стал успевать до того, как Ячиру заканчивала с уроками, и они некоторое время сидели у телевизора, обсуждая котировки. Его компания прекрасно существовала без него. Сначала это было неприятным откровением, потом он решил, что время от времени неплохо кому-то довериться.


— Знаешь, я всегда думал о том, сколько вложил в своих девочек, чтобы они стали сильнее, уцелели в жерновах нашей не самой простой жизни. И никогда не задумывался о том, как много сил они тратят, защищая меня самого. — Если Иноуе Орихиме и удивил неофициальный визит в ее дом министра обороны, то свои эмоции по этому поводу она спрятала куда подальше. Налила чай, как любому, кто пришел бы навестить Кенпачи, и, недовольно поджав губы, исчезла в своей комнате, когда на столе появилась бутылка.

— Вам нельзя, — только и напомнила она, стоя в дверях.

Кенпачи лишь пожал плечами, и Кераку сам достал и шкафа на кухне стаканы, но все же засомневался.

— Тебе печень пересадили.

Кенпачи усмехнулся, глядя на яркую рубашку Кераку и его собранные в небрежный хвост волосы, в которых уже начала появляться первая седина. Он сам сейчас выглядел намного старше этого ублюдка, значит, ему и решения принимать.

— Теперь она лучше, чем была когда-либо, но это ненадолго, — Кенпачи вдохнул терпкий запах дорогого саке и отодвинул стакан. — Однако во мне сейчас и так слишком много сломано. Расскажешь, как остался в живых?

Кераку взглянул на белую стену и отрицательно покачал головой. Впрочем, его сосредоточенность быстро сменила плутовская улыбка.

— Если ты мне расскажешь о проблемах с Бьякуей.

— Нет никаких проблем.

— Вижу. Вмешательство Готея, похоже, не потребуется.

— Иди ты.

Кераку улыбнулся.

— Что ж… Я бы никогда не стал частью этой организации, если бы она не оставляла каждому из нас право на личное пространство. Мы не ее рабы, пока сами не решим, что стать ими — это наш единственный способ кого-то защитить. Ямамото хочет отойти от дел.

— Поздравить или посочувствовать?

Фыркнув, Кераку заговорил:

— Я велел Яма-джи зубами цепляться за жизнь. Он сильно пострадал. В его возрасте тащить на плечах такое бремя — значит быть окруженным слишком эгоистичной молодежью. Мы слишком хорошо понимаем цену его ноши, но никто из нас добровольно не откажется от иллюзии свободы.

Зараки рассмеялся.

— Всегда считал, крикни кто: «Тут очередь в большие боссы», народу до хуя сбежится.

— Все зависит от понимания того, во что человека превращает та или иная работа. Из всех членов Готея только Айзен с легкостью пошел бы на такие перемены в себе. Знаешь, когда он был одним из нас, я не представлял человека, который бы подходил для этой жертвы больше. Многие сейчас говорят, что он ненавидел все, что мы собой представляем, всего лишь умело притворялся тем, кто уважает и защищает Готей и его традиции, но знаешь… Я не до конца верю, что он всего лишь носил маску.

— Этот ублюдок?

Кераку со вздохом пригубил саке.

— Большая ненависть — это другая сторона сильной любви. Ты не сможешь обречь себя на агонию, начать призирать то, что поколениями потом и кровью возводили другие люди, если то, что они построили, тебе совершенно безразлично.

— Я далек от таких высокопарных бредней, ты же понимаешь.

— Знаю и завидую, — устало улыбнулся Кераку.

Кенпачи пожал плечами.

— Нельзя бежать от своей судьбы вечно. Старик давно решил, что это будешь ты. Мне кажется, его волю видят даже те, кто предпочел бы не знать об этом выборе.

Кераку рассмеялся. Кенпачи нравился его тихий смех, небритые щеки, сильное тренированное тело и ленивая улыбка. Она никого не обманывала: со своими врагами Кераку был беспощаден, но он всегда ценил их, по-своему уважал и старался понять природу сделанного этими людьми выбора. Он дрался без удовольствия, предпочитая избегать ненужных баталий, не бравировал своей силой, взбирался по карьерной лестнице без особого энтузиазма и всегда поступал верно. Сталкиваясь с его выбором, каждый впоследствии вынужден был признать его разумным. В отличие от Ямамото, Кераку никогда не требовал от других того, что не мог сделать сам. Нет, старик тоже понравился Кенпачи с первой минуты, как их представили друг другу, но и раздражал он не меньше. Кераку был другим.

— У нас никогда не было повода схлестнуться.

— О чем ты?

— С тобой я бы подрался и без особой причины, просто ради удовольствия, но не уверен, что победил бы. Вот только ты ведь никогда не дашь мне возможности разрешить мои сомнения?

— Не дам. Кровь не так дешева, как кажется большинству людей. Я знаю цену чужой, и это подталкивает к мысли, что и моя тоже чего-то стоит. Я никогда не стану разбрызгивать ее с таким усердием, как ты, Зараки.

— Я не единственный, кого можно упрекнуть в этом.

— Разве я упрекаю? — перебил Кераку. — Если тебе запретить драться, захватывать чужие компании, быть варваром в дорогом костюме, который чувствует себя живым, лишь размахивая топором во время набегов, значит, если не уничтожить Зараки Кенпачи, то подтолкнуть его к бунту. Ты нужен мне такой, какой ты есть. Сильный и безудержный. Или будешь нужен.

— Когда ты займешь место старика.

— Если у меня не останется другого выбора, а однажды его не будет. Так что я меньше всего желаю смерти Яма-джи. Пока он в силах перебирать эти камни, они не свалятся на мои плечи.

Кенпачи хмыкнул.

— Они давно на них, даже если ты этого пока не заметил, а я сейчас не лучший союзник. У меня есть деньги, есть возможности, люди, которые некоторое время будут безукоризненно выполнять приказы, пока не почувствуют, насколько слаб их вожак. Но я еще долго не смогу водить свою стаю. — Он посмотрел на пальцы, с силой сжимающие стакан. — Дело не в слабости. Сила быстро вернется.

— Тогда в чем проблема? — удивился Кераку.

Кенпачи признался:

— Я больше не знаю, куда иду.

Кераку снова рассмеялся.

— Думаешь, кто-то из нас это знает? Ты на самом деле в это веришь? Взгляни на Готей. Сказать, с чего начался этот путь? Два кугэ никак не могли поделить маленькую деревушку на границе своих владений. Каждый имел на нее примерно равные права и отрицал какие бы то ни было притязания родича. Они могли бы легко договориться, там всего имущества было — несколько домов да нищие крестьяне, вылавливающие рыбу в озере и собирающие скудный урожай. Но эти снобы были порабощены своими амбициями. Они видели не разоренную землю, не нищенствующих людей, а только свое желание властвовать. В итоге каждый из них послал по отряду самураев, чтобы решить этот спор.

— Кровью?

— Нет. Деревня должна была отойти к тому, чье имя назовет большинство крестьян. Но соглашаясь на сделку под влиянием своего императора, ни один из двух спорящих за землю кугэ в глубине души не был согласен с его решением. Они отдали одинаковый приказ: убивать каждого, чьи уста назовут имя соперника. Крохотный клочок земли утонул в крови. Сражаться друг с другом у самураев приказа не было, но они старательно вырезали крестьян. Разумеется, те сопротивлялись. Пытались сбежать от страшного выбора, но их возвращали и требовали назвать имя.

— Каким бы оно ни было, исход был один?

— Да. Люди, у которых, по сути, не осталось выбора, так или иначе приняли свою судьбу. Из отчаянья родилась невиданная смелость. Мужчины бросались на воинов, женщины, идущие на площадь провозгласить имя своего господина, поджигали за собой дома и топили собственных детей в жиже рисовых полей, чтобы те умерли крестьянами, а не от меча, как преступники. У этих людей осталось только право умереть так, как они сочтут должным, и многие воспользовались им. Другие дрались, упрямо сжав зубы, некоторые отрезали себе языки, чтобы не просить ни у кого пощады или не делать выбор, обрекая семью своим решением. К концу этой бойни от деревни остались лишь головни. Поля были залиты кровью и засыпаны пеплом, а дичь ушла из лесов, спасаясь от огня.

— Никто не выжил?

— Остался лишь маленький мальчик и тринадцать самураев. Они привели ребенка на пепелище и потребовали назвать хозяина этого ада. Знаешь, что он им сказал? «Я хозяин. Один из вас, тех, кто познал и понял истинную цену этой теперь уже мертвой земли. Не спорьте о том, чего нет. В наших руках угли, но новая жизнь пробьется сквозь них, пусть даже нескоро. Теперь эта земля только моя». Он произнес одно имя, как и хотел император. Свое. — Кераку улыбнулся. — Все выжившие самураи присягнули ему.

— Ребенку?

— Тому, в ком не осталось ничего, кроме собственной воли и любви к земле предков. Тринадцать самураев разошлись в разные стороны, чтобы вершить по воле этого дитя свой суд. Но никто из них не назвал бы его справедливым, лучшее из избранных для него имен: «защищающий». Хотя есть и другие, множество… Но людям не приравнять себя к богам. Даже стань мы духами или шинигами, будем бороться только за свою правду, потому что есть и другая, всегда есть. Никто никогда не избежит выбора. Мальчик, который провозгласил эту истину, все понимал.

— Как его звали?

— История не сохранила таких подробностей. Да и нужно ли имя пророку? Я иногда спрашиваю себя, каким он был. Зрячим, ловким, жестоким? Что он чувствовал, называя вассалами людей, которые разрушили его мир? Обнимая их за плечи, целуя в покатые лбы? Каково ему было оставаться босоногим отшельником? Жить одному в разрушенной деревне? Он никогда не искал встреч с людьми, которые назвали его своим господином. Они приходили к нему сами. Со своей горечью, победами и справедливостью. Что-то изменил в их сердцах этот ребенок. Они всегда помнили о нем, даже отыскав свое место в мире. Построив собственные роскошные дома и взяв в жены красивейших женщин. Они не были праведниками, но каждый возвращался к месту, с которого начал свой путь перемен. Поисков чего-то большего, чем горсть серебра в уплату за чужую кровь. Они до конца дней стремились к пепелищам. К тому, кто стал истинным хозяином давно погасших углей. Он просил своих гостей об одном: по мере сил следить, чтобы у людей всегда был выбор, оставалась надежда. Он требовал защитить само их право думать, грешить и умирать. Он велел уничтожать тех, кто лишает нас воли.

— Кровавая сказка.

Кераку усмехнулся.

— Но мы, так или иначе, живем в ней. Это не лучшая страна, я не верю, что бывают хорошие, не знаю, как может существовать идеальное правительство. Власть — всегда путь интриг, меньшей или большей крови, сделок с совестью. Я часть всего этого. Готей — составляющая нашего понимания мира, но выбор всегда есть. Хорош он или плох… Спроси не меня. — Кераку выпил саке в своем стакане залпом. — Когда я только вступил в клуб, было четыре семьи, ведущие начало от людей, вошедших в первый Готей. Теперь остался лишь один клан. Ушли Шиба, сбежала от своей судьбы Шихоин Йоруичи, еще одна семья сейчас возглавлена маленькой девочкой, и любые попытки Ямамото втянуть ее во все это вызывают у меня только раздражение. Остаются Кучики. Сильные и холодные как лед. Люди, которые веками коллекционирует тайны, назначают цену своим и чужим слабостям. Властные рабы, помнящие, какой ошейник носят, даже если их хозяин забыл о нем. Они как гидра, пожирающая себя с хвоста. Кучики больше, чем Готей, эти люди убивают друг друга за страх и еще более безжалостно уничтожают за желание перемен. Потому что они кажутся себе единственными, кто помнит, с чего все началось. Но знаешь, им не выстоять в войне с судьбой. Однажды Готей станет лишь клубом богатых идиотов, решивших поиграть в богов и ищущих в этом союзе лишь собственное могущество. Так сказал Айзен, и я ему верю. Следующие поколения игроков, так же как ты, назовут мои слова старыми сказками и забудут о них. Кучики не изменить этого. Я всего лишь хочу, чтобы мы выбирали в свои ряды тех, кто помнит — боги не только кара. Они еще и забота о завтрашнем дне людей, что в них верят.

— Кераку…

Тот налил себе еще саке и немного нервно глотнул из стакана.

— Знаешь, я всего лишь завистливый ублюдок. Вторая ветвь первых Готей. Вполне себе ценный побег древа Готея, который вырастил старик Ямамото, вкладывая в него свои знания и опыт. У меня ведь с рождения все было. Деньги, женщины, власть… Но он привел болезненного хилого мальчика, чтобы показать мне, чего все это наследие стоит. Привел Укитаке. Родовитого, но нищего, никогда не знавшего одиночества в кругу своей многочисленной семьи, но стремившегося к нему с той же скоростью, с какой я, единственный наследник своего клана, бежал от этого бремени. Несмотря на всю его слабость и болезненность, этот мальчик всегда был сильнее меня, он стоил для Яма-джи дороже. Как мы ненавидели друг друга… Слишком убогое для меня соперничество, слишком банальная задача для его ума. Однажды мы попали в передрягу. Не буду вдаваться в подробности, но живым из нее мог выбраться лишь один. Тогда он сказал мне: «Иди». Взвесил все мои достоинства, придумал себе несуществующие недостатки и принял в расчет объективные. Но я его выбор не принял. Тогда он произнес: «Иди не потому, что должен, не из-за того, что можешь бежать быстрее. Причина, по которой ты обязан жить, одна — я никому другому не доверю то, что для меня важно».

— Ты его бросил?

Кераку рассмеялся.

— Нет, конечно. Потому что понял — без него я не достигну того, что важно мне. На этом пути мне нужен соперник и друг, человек, ради которого умру я, и который, не задумываясь, отдаст за меня жизнь. Как видишь, иногда упрямство оказывается важнее всех возможных расчетов.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Кучики, который ни с того ни с сего принимает на себя чужую пулю. Ваше исчезновение из клиники… Многих членов Готея волнует то, что происходит между вами двумя. Мы ведь, так или иначе, делаем общее дело. Немногие захотят назвать себя командой, но, знаешь, откровенная вражда между членами Готея мне понятнее вашего странного союза. Сначала Бьякуя готов был на многое, чтобы не пустить тебя в клуб, потом первым поднял руку на голосовании. Как вы оба оказались на той горе, Зараки? Почему решили выманить членов Эспады и разобраться сами, а не бросили в бой свои маленькие армии?

— Вали к черту.

Он не мог сейчас позволить себе вспоминать. О своем прошлом, о том, сколько всего успел пережить в доме, от которого огонь оставил только головни. Хоть что-то… Покрытые сажей камни. Едкий дым. Кучики же отрекся от него так, будто у них ничего не было вовсе. Даже тишины, рассвета и пепла, грязными горячими мухами опускающегося на изможденные лица. Он не пришел. Не посмел явиться к человеку, которого собою проклял. Кенпачи не принял бы его. Не таким усталым и жалким, не разбитым на куски калекой. Но он, твою мать, заслужил свое право его прогнать! Или нет? Не всякое прошлое можно искупить. Будь все иначе, столько людей не затягивали бы петли на своих шеях. Ему это нахрен не нужно. Поэтому сейчас ему меньше всего хотелось думать о Кучики. Копаться в своих чувствах. Это одиночки легко шагают с мостов, а он, оказывается, успел нажить слишком многое.

— Яма-джи велел задать вам один вопрос: «Это конец, или всех нас ждет продолжение спектакля?».

Кенпачи ненавидел надеться. Но что ему оставалось сейчас? Оскалившись, рыкнуть: «Да!»? Потому что этого отчаянно хотелось? Не всякую гору на пути можно разрушить только своим желанием. Ему отчего-то впервые в жизни надо было знать. Сжать ладони на чьих-то плечах, вцепиться в кого-то. Зараки не волновало, хотят ли Аясегава и Мадараме стать частью его жизни. С Бьякуей чертово согласие было нужно до одури. Без него нихрена бы не вышло. Но в белую больничную палату тот его не принес. Почему? Какого хера? Нет. Не думать. Не сейчас.

— Иди со своими вопросами к Кучики.

— Я ходил, — усмехнулся Кераку. — Он отправил меня за объяснениями к тебе.

Кенпачи пожал плечами. Странная причина для радости, но он улыбнулся.

— Что сделано, то сделано. Хочешь копаться в этом и искать правду, я тебе не помощник.

— Знаю. Если честно, то мне не нужна эта ваша правда. Мне просто необходимы вы оба. Как две важных составляющих Готея. То, что между вами, никого не касается, но если это помешает делать одно дело… От нас зависит слишком многое, чтобы упиваться глупостями и упрямством. С тех пор, как ты стал одним из нас, твоя жизнь принадлежит не только тебе, Зараки.

— Хочешь сказать, что сейчас ты бы бросил Укитаке? Прислушался к его словам?

Кераку снова пожал плечами.

— Поумнел не только я. Он больше не считает свою жизнь разменной монетой, которой можно оплатить чужое существование. Она слишком важна для нашего общего долга. Наладишь ты свои отношения с Кучики или прекратишь их вовсе — решай сам. Все, что мне нужно, это уверенность в том, что вы оба принадлежите Готею, а не своим разногласиям.

Когда из школы вернулась Ячиру, Кераку уверил Кенпачи, что у того столько времени на выздоровление, сколько ему нужно. И, потрепав по волосам девчонку, покинул квартиру.

Кенпачи понял, что этот разговор пробил в нем какую-то важную брешь. Не то чтобы раньше он намеренно запрещал себе думать о Кучики и обо всем, что произошло между ними: о прошлом, едва не стоившем ему настоящего, о чужих волосах, рассыпавшихся по плечам и седых от пепла. Просто он считал себя слишком слабым для этих мыслей. Все время говорил себе: «Сначала нужно встать на ноги». Вот только откровения Кераку обнажили суть этого притворства. Если бежать от необходимого выбора, то силы на принятие решения не найдутся никогда. Больше нельзя отворачиваться от того, что произошло между ними, слабостью оправдывать собственные страхи.

— Завтра я возвращаюсь в Токио.

Плевать на инвалидное кресло, в котором ему придется проводить большую часть времени. На полные сочувствия взгляды и презрительные улыбки акул, которыми кишит этот город. Он Зараки Кенпачи, тот, кто не тонет в самой мутной воде.

— Значит, уроки можно не делать? — было непонятно, радуется Ячиру или ей впервые жаль оставлять школу.

— Ты остаешься. — Она бросила на него полный злости и отчаянья взгляд. — Прости, но есть одно дело, которое я должен завершить в одиночку. Обещаю, что потом меня не придется собирать по кускам. После него ты будешь сопровождать меня повсюду, где захочешь.

Она кивнула, немного нервно рассмеявшись.

— Ты обещал.

Похоже, жизнь научила Ячиру терпению лучше, чем он сам. Вопрос в том, какие новые знания судьба припасла для него.

Окончание в комментариях

@темы: АУ, NC17, Зараки, Приключения, Бьякуя, Драма, Романс, Слэш, Фанфики

---

Прошу о помощи

[ДеткаДжо]

Прошу прощения, что пишу сюда, но хотелось бы попросить о помощи.
Есть человек в городе Старый Оскол, который хочет посмотреть Блич, но у которого все крайне плохо с интернетом. У человека есть внешний жесткий диск. Может быть найдутся проживающие с ним в одном городе и имеющие Блич (сериал) в уже скаченном виде? Никто не может им случайно поделиться? Извините и большое спасибо заранее.

@темы: Благотворительность, Вопросы

---

Инстинкты

[Ктая]

Название: Инстинкты
Фандом: Bleach
Автор: Ктая
Персонажи: Заэль-Апорро Гранц, Исида Урю, Абарай Ренджи.
Рейтинг: R
Жанры: агнст, психология, намек на слеш
Размер: мини
Статус: закончен
Аннотация: Согласно официальной книге персонажей Блич, дыра пустого Заэля расположена на головке полового члена, да и имя у его занпакто более чем красноречивое. Исходя из этого, инстинкты Октава Эспады несколько отличаются от инстинктов прочих пустых.
Навеяно ресурексионом Заэля и информацией о нем в официальной книге персонажей Блич.
Дисклаймер: Все права на персонажей и мир принадлежат Кубо Тайто. Выгоды не извлекаю, персонажей обыгрываю ради фана.

Принято считать, что пустые способны испытывать лишь голод и порожденную им жажду убийства. Причины для подобных выводов были, но на самом деле пустые не так уж далеко ушли от людей. По крайней мере, всеми основными инстинктами они обладали*. Просто в начале развития на первое место выходило самосохранение. Новообразованный пустой стремился выжить, пожирая души и убивая конкурентов. Но стоило ему немного поднакопить силы, как во всей красе вылезало желание власти. Полноценной власти над другими минусами пустые могли добиться только к уровню адьюкаса — гиллианы в большинстве своем были слишком тупы и неповоротливы для этого, низшие же пустые еще находились большей частью под влиянием самосохранения. Хотя поглумиться над противником, показывая свое превосходство, или поиграть с жертвой и для них было вполне обычным поведением.
Проведя простейшую аналогию, можно было сделать вывод, что к моменту достижения уровня васто лорде у пустых пробуждался и третий инстинкт. Конечно, беременный васто лорде — это даже не смешно, но ведь не стоило забывать, что все пустые рождались из человеческих душ. Из тех существ, которые научились использовать сексуальный инстинкт не для размножения, а для собственного удовольствия.
Правда, желающих расспросить васто лорде об их личной жизни как-то не находилось.
Заэль Апорро в своем самостоятельном развитии таких вершин не достиг. Зато с помощью бывших шинигами и их Хоугиоку сумел сразу перескочить на следующую ступень. В Уэко Мундо были свои легенды о сломавших маски, но если в существовании васто лорде никто не сомневался, то существование безмасочников, увеличивших от этого свою силу, считалось чем-то вроде байки. Любой пустой знал, что повреждения маски — самое опасное, что может с ним случиться. Думал так и сам Заэль, пока не испытал этот процесс на себе.
Возможности новой формы оказались восхитительны. Арранкаризация позволяла не тратить время на охоту из-за опасности регресса, повышала силу и увеличивала количество реяцу — не говоря уж о ее влиянии на интеллект. Подумать только, совсем недавно Заэль не смог бы понять большую часть своих нынешних изобретений, не то что повторить их.
Увлеченный открывшимися возможностями, Гранц не сразу понял, что были у формы арранкара и свои неприятные моменты. Нет, она не пробуждала воспоминания о человеческой жизни — да и какими бы были эти воспоминания у сущности, слившейся из огромного количества душ? — но основные черты, свойственные ведущей личности, сформировавшей адьюкаса, проступали гораздо более явно. В большинстве своем сильными пустыми становились любители подраться, в этом не было ничего удивительного. Для них арранкаризация меняла не слишком многое.
Заэлю не повезло дважды.
Его основная черта оказалась для пустых несколько… нестандартной. Достаточно было сравнить названия занпакто — Форникарас* уж точно нельзя было поставить в один ряд с «Пантерой», «Высокомерным», «Чернокрылым демоном» и прочими клинками Эспады. Впрочем, на это Гранцу было наплевать — он всегда считал себя выше тупых дуболомов, только и способных занпакто махать.
Гораздо более неприятным оказалось то, что место расположения дыры у Заэля тоже было нестандартным*. Как ученый он был готов игнорировать этот факт — на ясность мышления такое положение дыры влиять не должно было — но проклятые инстинкты не давали покоя. Они давили, затуманивали ясность мысли, тело требовало своего и отвлекало от исследований, а невозможность удовлетворения этих желаний попросту сводила с ума. Некоторое облегчение приносил ресурексион, но его было нельзя использовать слишком часто и без весомого повода.
Временами Заэлю казалось, что он хочет убить Айзена, проводившего арранкаризацию, гораздо сильнее Баррагана.

***
Вторжение чужаков на территорию Лас Ночес Заэля заинтересовало, а приказ не покидать свои покои особой проблемой не стал. В отличие от того же Ноиторры, Октава был достаточно умен, чтобы нужные противники сами пришли к нему. Достаточно сильные, чтобы поиграть с ними… и достаточно изученные, чтобы эта игра не была опасной для самого Заэля. Это только квинси мог считать, что он сам нашел место к полю боя, а хозяин апартаментов его не заметил. Такая наивная самоуверенность… а уж предположение, что Октава Эспаду можно убить одной-единственной стрелой, Заэля порядком развеселило. Он даже почти решил ограничиться только первым действием спектакля, но тут красноволосый шинигами примотал себя к Октаве при помощи собственного занпакто. Поза вышла довольно двусмысленной, и если бы шинигами вместо кидо в упор выбрал другой вариант действий, Заэль мог бы даже продемонстрировать некоторые свои небоевые таланты… Но все равно эти двое оказались достаточно сильны, чтобы использовать ресурексион.
Активация Форникарас прокатилась по телу привычным удовольствием, сорвав с губ сладкий стон. Можно было бы и сдержаться, но зачем? Распутница любила зрителей, и Заэль показательно облизнулся — пожалуй, это стоило еще как минимум одного действия. Впрочем, самое приятное он оставил напоследок.
Поглощение противников Форникарас, пусть и временное, доставляло ему удовольствие, сравнимое с сексом. Заэль даже не мог определить, что приятнее — эта фаза или полная власть над противником, его беспомощность и вопли боли, когда части куколки медленно крошатся под пальцами… Первым в кокон попал квинси. Уж больно хорош он был, чтобы оставлять его на потом. Весь такой самоуверенный, холодно-неприступный… Заэлю нравилось, когда его глаза пораженно округлялись после того, как очередная атака оказывалась бессмысленной. А уж его трепыхание в коконе Форникарас можно было сравнить по силе ощущений с активацией ресурексиона. Такая сладкая беспомощность, такая восхитительно гладкая кожа, острые вспышки реяцу, которой было слишком мало, чтобы вызвать что-то, кроме дразнящих покалываний.
Заэль не раз жалел, что не может продлить пребывание своей жертвы в коконе, получить еще больше таких волнующих ощущений бьющегося в тисках Форникарас тела, изучить его щупальцами гораздо подробнее, проникнуть максимально глубоко. Но и того, что было, хватало, чтобы заставить его дыру сладострастно пульсировать. О, да-а-а… мальчишка, сломанной куклой упавший на камни, еще не знает, что этой куклой и стал. Вот так… покровительственно провести пальцем по щеке, давая понять… щелкнуть по лбу, наказывая слишком много возомнившую о себе игрушку… насладиться ужасом красноволосого шинигами, решившего, что его товарища сейчас разорвет пополам. Добраться до главного, поглаживая и перебирая яркое содержимое куколки, зная, что квинси сейчас чувствует каждое прикосновение, каждое движение пальцев. Медленно, почти ласково, усыпляя бдительность… и резко сжать пальцы, ломая выбранную часть. Вопль боли прошелся по телу жаркой волной. Впрочем, не стоит спешить, иначе удовольствие закончится слишком быстро. У него ведь есть и вторая игрушка…
Шинигами был не так хорош, как квинси, зато сопротивлялся куда более отчаянно, и реяцу у него тоже было гораздо больше. Банкай на пустом месте не получишь… Заэль никогда не любил таких прямолинейных вояк вроде того же Ноиторры, но тем слаще было чувствовать их в своей власти, ловить испуганно расширенные глаза и стекающие по лицу капли пота, пить проступающее понимание ими своей беспомощности.
О да-а, это стоило разрушенных покоев…

***
Исида уже успел убедиться, что на фоне большинства шинигами Куросаки является прямо-таки образцом логики и здравого смысла. То, что пустые еще более безумны, Урюу не слишком-то удивило. Однако нынешний выделялся даже среди них.
Исида честно не обратил внимания на розовые волосы — такая мелочь не стоила того, чтобы отвлекаться от боя. Противный гнилостно-сладкий привкус реяцу тоже не заставил насторожиться… по крайней мере, иначе, чем стоило бы опасаться сильного противника. А этот противник не мог быть слабым, плачевное состояние лейтенанта шестого отряда свидетельствовало об этом более чем ясно. Поэтому Исида не слишком-то надеялся устранить его парой выстрелов.
Короткий бой дал понять, что противник любит подлые приемы и вообще довольно сильно напоминает безумного ученого Куроцучи Маюри. Урюу почти ждал, что тот предложит добровольно пойти к нему в подопытные с условием постоянной кормежки и щадящего режима экспериментов, но арранкар до такого, видимо, еще не дорос. Пожирание Октавой своего фрасьона на фоне этого сходства вышло почти ожидаемым.
В первый раз психика Урюу чуть дрогнула в момент применения арранкаром ресурексиона. Настолько… непристойной активации занпакто ему еще видеть не доводилось. И эти звуки, издаваемые Октавой… Да, Урюу был квинси, обладал высоким хладнокровием и имел большую практику общения с Рюукеном. Но кроме этого он был еще и подростком со всеми радостями гормонального буйства, а стоны Заэль Апорро, как и хлюпающие звуки его ресурексиона, можно было смело пускать на озвучку порно. А еще эти трубки-щупальца и разморенный, можно даже сказать — томный вид Октавы… Исида усилием воли встряхнулся и сосредоточился на бое.
Октава оказался очень неприятным противником. Эти его штучки с клонами, запретом и возвращением отдельных способностей противников начинали бесить. Урюу и Абарай выматывались все сильнее, а розововолосый пижон наслаждался представлением, сидя на своем кресле-троне! И облизывался. Урюу, краем глаза заметившего этот жест, натуральным образом передернуло.
Когда Ренджи при помощи банкая сломал проклятую комнату-ловушку, Исида был ему благодарен, даже несмотря на придавивший его камень. Сразу стало легче дышать, да и приторная реяцу Заэля словно бы уменьшила свою концентрацию. Появилась надежда все же одолеть арранкара, а в крайнем случае отступить в сторону Куросаки и объединить с ним силы.
А потом Урюу попался в кокон. Он мог ожидать чего угодно — шипов или зубов на внутренней стороне захвативших его красных выростов, плеснувшей кислоты или банального сжатия до переламывания тела в кровавую кашу… Но никак не того, что кокон вдруг выпустит множество тонких щупалец, которые начнут пленника самым натуральным образом лапать! Исида задергался, пытаясь освободиться, хотел закричать… но открывать рот оказалось очень плохой идеей. Щупальца немедленно влезли и туда, дернулись и дальше к горлу. Попытка откусить мерзость ничего не дала — отростки оказались слишком прочными для человеческих зубов. И лезли буквально везде, совершенно не обращая внимания на одежду. Урюу задыхался — от омерзения и банальной нехватки воздуха — и мысленно клялся себе, что никогда, никогда больше не будет смотреть хентай с тентаклями!
Уже потом он понял, что пробыл в коконе от силы секунд десять. Но и этого хватило, чтобы почти перестать воспринимать реальность, все еще чувствуя на себе фантомные прикосновения щупалец. Если бы не присутствие Абарая, прийти в себя было бы намного сложнее. Но красноволосый шинигами, как и Куросаки, относился к тем, чье присутствие очень сложно игнорировать. А главное, его тяжелая алая реяцу, вызывающая у Исиды ассоциации с острым перцем, ничуть не была похожа на липкую, приторно-сладкую реяцу Октавы, в которой Урюу буквально искупался. Это помогло быстрее прийти в себя, но остаточные ощущения от мерзких щупалец очень быстро сменились такими же фантомными, но гораздо более опасными прикосновениями Заэль Апорро к полученной куколке. И если несильно сдавившую его руку Урюу еще мог относительно спокойно перенести, то когда Октава открыл куколку и запустил свои длинные пальцы внутрь…
— Видишь? Они похожи на игрушки. С их помощью можно получить большое удовольствие…
Исида, на свою беду, обладал очень живым воображением. И чувство ме-едленно ощупывающих его изнутри пальцев, тон Заэля и сказанные им слова заставили представить натуральный хентай. Это Абарай мог не среагировать на столь прозрачные намеки — как-никак сто лет назад на земле еще не была настолько развита секс-индустрия. А Урюу не мог отделаться от ощущения, что его вот прямо сейчас попросту поимеют. Боль, ударившая по нервам после того, как Заэль раздавил первую «игрушку», избавиться от этого противного чувства не помогла. И только мысль, что при таком раскладе они могут попасть в руки Октавы живьем, заставляла держаться.
Появление Куроцучи можно было сравнить с приходом в мир благих ками. А уж когда капитан победил Заэль Аппоро, Исида был почти готов его расцеловать.
В основном за то, что Куроцучи Маюри удовлетворял за счет подопытных только свое любопытство, а не сексуальные инстинкты.

@темы: Ренджи, Уэко Мундо, Ангст, Заэль, Ишида, Арранкары, R, Фанфики

---

Не держа зла, Глава 2

[-Benihime-]

Название: Не держа зла
Автор: Simply Christian
Переводчик:  -Benihime- (familiargirl)
Бета: Ginger Hobbit
Пэйринг:: Ичимару/Мацумото
Рейтинг: PG-13
Тип: гет
Жанр: драма, приключения, AU
Предупреждения: неизбежный OOC некоторых персонажей, спойлеры до 423 главы, плюс-минус
Размер: макси
Статус: в процессе
Размещение: запрещено
Саммари: Трое мужчин не встречают на своем пути Рангику. Из-за того, что они ее не встречают, они и не наносят ей вреда. Из-за того что Рангику не ранили, Гин не клянется отомстить. Из-за того что он не клянется отомстить, он не присоединяется к Айзену. Это сказка о том, как преданность Гина сказалась на Готей 13, а также о неизбежных последствиях, плохих и хороших.

Глава 1.

Глава 2. Вторжение.

Глава 2. Вторжение.

Изумление Ичиго, вызванное невероятной силой стража Западных ворот, сменилось замешательством, когда тот внезапно застыл как вкопанный.

— В чем дело, Дзиданбо? — спросил он, приблизившись к гиганту.

При более внимательном рассмотрении оказалось, что охранник дрожит от страха, широко раскрытыми глазами уставившись прямо перед собой. Ичиго обернулся и увидел лишь мужчину, неспешной походкой двигающегося в их сторону. Как и все остальные шинигами, которых встретил на своем пути исполняющий обязанности (если учесть, что их можно пересчитать по пальцам одной руки), этот был облачен в черное шикахушо и хакама. Единственным заметным отличием было лишь белое хаори на плечах.

Рыжеволосый подросток, не впечатлившись, усмехнулся:

— Ну и кто на этот раз?

— Т-Тоусен Канаме, капитан Девятого отряда, — заикаясь, пробормотал Дзиданбо.

— Что здесь происходит? — поинтересовался новоприбывший, оглядывая открывшуюся ему картину.

Дзиданбо склонил голову и пояснил:

— Я потерпел поражение; побежденный страж ворот должен уступить дорогу своему победителю.

— Вовсе нет, — с укоризной проговорил капитан, подходя к все еще дрожащему великану. — В твои обязанности охранника входит предотвращение любого проникновения незваных гостей в Сейрейтей, даже если это будет стоить тебе жизни.

— Н-Но они пощадили меня, когда я проиграл, — возразил Дзиданбо.

— Тогда ты не только изменник, но еще и трус, — безапелляционно заявил Тоусен и обернулся к неудавшимся лазутчикам. — Я предупреждаю вас лишь раз: уходите прочь, и тогда я пощажу вас. У меня нет никакого желания проливать кровь, но если вы не оставите мне выбора, то ощутите на себе все последствия ваших поступков.

— Спасибо за предложение, — оскалился Ичиго, — но у меня есть правило: никогда не убегать от тех, кто угрожает безоружным. Вот идея получше: уходи подобру-поздорову, и я не надеру тебе твой полный сожаления зад.

— Ичиго! — прикрикнула Йоруичи. — Прекрати! Нам надо отступить!

— Что? — неверяще переспросил он, оглядываясь на говорящую кошку. — Я не могу так просто уйти; дай мне секундочку, я разберусь с ним и…

— Ты Куросаки Ичиго?

Рыжий и.о. шинигами остановился на полуслове и вновь обернулся к своему противнику.

— Эм, да, откуда ты знаешь?

— Тогда у меня еще больше причин не пустить тебя внутрь, — ответил Тоусен и в очередной раз достал свой занпакто, сейчас, правда, держа клинок вертикально перед лицом. — Кричи, Сузумуши.

Ичиго замер, и безмолвный крик ударил ему по ушам. Простояв так пару секунд, парень упал на колени и заорал от боли. Дзиданбо повезло куда меньше: его мгновенно вырубило Шикаем капитана.

Гигант рухнул, и массивные ворота начали стремительно падать на них с Ичиго.

— Шо!

Простой, но сильный, залп капитанского кидо поднял беспомощных вояк в воздух и отбросил подальше — один был в полной отключке, а второй ощущал себя языком какого-то чертовски звонкого колокола.
Остальные вскрикнули, а Исида обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, что Тоусен, даже не попрощавшись, уходит прочь от в ворот, захлопнувшихся буквально через секунду.

— Ты в порядке, Куросаки-кун? — испуганно спросила Орихиме, в компании еще двух обитателей мира живых подбегая к другу.

— С ними все будет хорошо, — заверила ее Йоруичи. — Дзиданбо просто без сознания, а как очнется, будет страдать от той же головной боли, что и Ичиго.

— Что это было? — простонал вышеупомянутый человек, мотая головой в попытке избавиться от назойливого звона в ушах.

— Звуковая атака, — ответила кошка. — На тебе она сказалась куда меньше лишь благодаря твоей огромной реяцу. У Дзиданбо же не было и шанса.

— Он?.. — с беспокойством поинтересовался Ичиго.

— С ним все будет хорошо, — терпеливо повторила Йоруичи, понимая, что в первых раз исполняющий обязанности наверняка ее не расслышал из-за последствий удара.

— А что с воротами? — Ичиго глянул в их сторону, чтобы лишний раз убедиться, что они встретились со свой старой подружкой землей. Он выругался, проклиная собственное невезение.

— Не переживай по этому поводу, — проговорила кошка. — Когда твой противник Тоусен, то это единственный вариант развития событий. Радуйся, что он великодушно наградил тебя лишь головной болью.

***

— Приветик, извиняюсь за задержку, — без всякого намека на чувство вины заявил Гин, входя в зал для собраний и насчитывая там еще одиннадцать облаченных в хаори мужчин и женщин. Хоть остальные, более четко придерживающиеся правил, капитаны и поглядывали на него с легким раздражением, Гина не шибко волновал факт того, что он опоздал, но вплоть до тех пор пока он не заметил, что Кенпачи тоже здесь. Среди капитанов гуляло негласное правило: если пришел после Кенпачи, то это ужасно, просто непростительно поздно. Затем он заметил, что еще кое-кто отсутствует, а этот кто-то обычно всегда пунктуален. — А где Укитаке-тайчо? Что-то случилось?

— Ему нездоровится, — ответил Тоусен, стоя в самом центре между выстроившимися в две линии шинигами. Даже если допустить, что капитанам в принципе положено держать себя в руках, его спокойствие казалось просто нереальным, учитывая, что созвали их всех сюда лишь из-за его выходки у Западных ворот.

— Снова? — Улыбка Гина сменилась искренним беспокойством. — Надеюсь, он вскоре поправится.

— Да бросьте вы уже, — нетерпеливо гаркнул Кенпачи. — Лично я куда больше хочу спросить у этого парня, что там за игры он затеял с этими риока.

— Ладно-ладно, — хохотнул сереброволосый, с привычной улыбкой на лице занимая свое место возле Айзена. — Спрашивай на здоровье.

— Как я и сказал, — продолжил любитель подраться, переключая все свое внимание на Тоусена, — с чего вдруг ты пошел и затеял с ними драку? Или точнее, почему ты их не прикончил?

— Справедливость следует по Пути Меньшей Крови, — просто ответил Тоусен. — Я дал им возможность отступить. Не было причин марать руки.

Гин, конечно, знал о помешанности Тоусена на «Справедливости» и «Пути Меньшей Крови» (обязательно с большой буквы), но было в его рассказе что-то не так. Все логично и в его характере, но Гин чувствовал, что были у него и другие причины отпустить риока.

— Только не говори мне, что стал щепетильным в этом вопросе, — свысока бросил Кенпачи.

— Лишь то, что я не стал устраивать бойню тогда, когда в ней не было никакого смысла, не значит, что я буду колебаться, когда надо будет их убить, — парировал слепой капитан. — Не все здесь бездумно следуют животным инстинктам.

Сердитый стук генеральского посоха прервал гневные возражения капитана Одиннадцатого отряда.

— Тоусен-тайчо, вам прекрасно известно, что не следует церемониться с нарушителями, какой бы силой они ни обладали, — отчитал его Ямамото.

— Я понимаю, господин Главнокомандующий, — покорно склонил голову Тоусен.

Гин отдал ему должное за то, что он не начал оправдываться.

Прежде чем было сказано что-либо еще, взвыла сирена, оповестив капитанов, что вновь нагрянули незваные и нежеланные гости.

— Вторжение? — удивился Айзен.

— Похоже, ваши риока решили вернуться, — с насмешливой улыбкой заявил Гин представшему пред их судом.

— Неразумно с их стороны, — заметил Тоусен.

— Вы хоть сейчас сожалеете, что отпустили их?

— Нет. Я их предупредил, и они не вняли моим словам; их кровь будет на их же руках.

Ни для кого не стало неожиданностью, что Кенпачи не выдержал и стремительно покинул зал, вне всяких сомнений решив первым сразиться с этими лазутчиками.

— Тц. По-другому и быть не могло, — лишь прокомментировал Ямамото и обратился к остальным капитанам: — Собрание временно окончено; все вопросы, ровно как и наказание Тоусена, обсудим позже. А сейчас возвращайтесь к своим подчиненным.

Донесся хор утвердительных ответов, и группа высших чинов Сейрейтея направилась к выходу.

Однако Гину хотелось бы еще успеть переговорить с Тоусеном, до тех пор пока они не разойдутся по отрядам.

— Как вовремя появились риока, — заметил он, подходя к слепому.

— Что вы имеете в виду? — уточнил Тоусен.

— То, что стоило Яма-джи заикнуться о вашем проступке, как раздалась сирена, и вот — ваше наказание отсрочено, — объяснил Гин. — А это в свою очередь означает, что стоит вам поймать нарушителей — и Яма-джи наверняка забудет про скромное недоразумение у Западных ворот, и не предпримет никаких мер в отношении вас.

В голосе непреклонного мужчины прибавилось резкости:

— Надеюсь, вы не намекаете на то, что я все это подстроил?

— Конечно нет, — с легкостью ответил лис. — Вы не настолько умны.

— Ичимару-тайчо, — невозмутимо проговорил Тоусен, — если вы и дальше собираетесь раздражать меня, то прошу, приберегите свой пыл до тех пор, пока мы не разберемся с вторженцами.

Не дожидаясь ответа, слепой капитан двинулся прочь.

Боковым зрением Ичимару заметил, как Айзен хитро посмотрел в его сторону.

— Вы хотите что-то сказать, Айзен-тайчо? — обернувшись к нему, спросил Гин.

— Лишь то, что вы выбрали не лучшее время для своих шуток, — ответил капитан Пятого отряда. — Как верно подметил Тоусен, в Сейрейтей проникли риока.

— Вы правда думаете, что, пошути я в другое время, он бы посмеялся?

— Вряд ли, — с едва заметной улыбкой признал Айзен. — Ладно, идемте, пока Ямамото-сетайчо не начал ворчать.

От Гина не укрылся внимательный взгляд, которым наградил их Хицугая. Какие бы подозрения ни родились в голове у маленького капитана, Гин был уверен, что они ошибочны. Впрочем, подразнить этого беловолосового мелкого параноика было бы забавно.

Возможно, в другой раз, после того как они покончат со всем этим.

***

— Тревога! Тревога! Проникновение в Сейрейтей! Всем отрядам занять боевые позиции! Повторяю…

Кира Изуру живо бежал по улицам, всего на пару шагов отставая от своего капитана.

— Смотрите!

Они оба остановились на крик и глянули в сторону, где что-то привлекло чье-то внимание.
На западе виднелась небольшая светящаяся точка, не сильно превышающая по размерам утреннюю звезду, она летела прямиком к невидимому барьеру Сейрейтея.

Кира ахнул, увидев, как этот шар врезался в щит и, несмотря на сопротивление, продолжил двигаться дальше. Это было просто нереально; нечто столь крошечное должно было немедленно разрушиться. Он взглянул на капитана, надеясь понять его реакцию, но тут же осознал, что все бестолку. Лицо Хицугаи было как обычно холодным и непроницаемым, словно кусок льда. Оно не изменилось, даже когда нарушители проделывали нечто подобное.

— Они почти прорвались, — спокойно заметил Хицугая. Если он и удивился, то по голосу этого было не понять.

Белокурый лейтенант вновь взглянул наверх и понял, что командир совершенно прав. Раздался треск электрических разрядов, по защитному куполу прошли невидимые волны — и маленькая светящаяся сфера успешно проникла внутрь.

Мгновение спустя раздался взрыв, и четыре оранжевых луча разлетелись в разные стороны.

— Итак, их как минимум четверо; это подтверждает доклад Тоусена, что желающих пройти через Западные ворота было пятеро, — холодным тоном продолжил Хицугая и наконец взглянул на своего помощника. — Кира, предупреди остальных членов отряда; скажи им, чтоб начинали поиски там, где примерно приземлились риока.

— Есть, сэр! — откликнулся тот и кинулся исполнять приказ.

***

Гин еще не вернулся с собрания, так что Рангику взяла на себя подготовку Третьего отряда к противостоянию вторженцам. Она лично вела патруль наперехват, когда заметила в небе приближающийся к ним источник света. Судя по траектории его падения, можно было смело предположить, что один из риока приземлится как раз неподалеку.

— Приготовиться, — скомандовала Рангику, наблюдая за стремительно приближающимся к ним метеоритоподобным объектом.

Они дружно замерли и обнажили мечи, но как раз в тот момент, когда неизвестное падающее нечто должно было в них врезаться, оно внезапно ярко вспыхнуло и исчезло.

Рангику озадаченно моргнула, не обнаружив перед собой врагов.

— Кто-нибудь еще видел кота?

Судя по взглядам из разряда «с ума сошла?», не видели. В любом случае, что бы это ни было, им надо его найти. И пусть она не чувствовала больше незнакомой реяцу, злоумышленники (коты или еще кто) совершенно точно не могли уйти далеко.

***

Краснеющий небосвод возвестил Рангику о том, что, к величайшему облегчению, время патрулирования подходит к концу. Несмотря на непрерывные поиски от рассвета до заката с единственным тридцатиминутным перерывом на обед, они достигли не большего успеха, чем остальные в Готей-13. С другой стороны, все, кто их нашли, сейчас отдыхают в Четвертом отряде, так что, возможно, удача и была на ее стороне. С каждым новым докладом приходилось признавать, что риока намного сильнее, чем они думали.

Рангику уже собралась командовать отбой, как вдруг совсем рядом ощутила выброс знакомой духовной силы вперемешку с чьей-то еще.

— Ренджи! — ахнула она и резко обернулась к ребятам: — Абараи Ренджи сражается с врагом! Мы должны добраться до него как можно скорее!

Но когда они подбежали, битва уже завершилась. И к ужасу и удивлению Рангику, не в пользу ее друга. Ренджи лежал лицом вниз в мерно растущей луже собственной крови, а его реяцу истощалась с каждой секундой.

Двое кинулись к лейтенанту — проверить его состояние.

Рангику поняла, что даже после стольких жертв они все еще недооценивали риока. Если они смогли одержать победу над Ренджи, одним из сильнейших лейтенантов, это означает, что остановить их смогут лишь капитаны.

— Похоже, его противник сбежал, — доложили ей. — Нам последовать за ним?

Рангику задумалась. С одной стороны, хоть риока и победил Ренджи, ей было ясно, что победа эта далась ему не так-то просто. Схватка окончилась лишь несколько минут назад, следовательно, нападавший не мог уйти далеко. Если погнаться сейчас, есть неплохой шанс поймать и одолеть нарушителя, пока он не успел зализать раны.

Однако ощутив, что силы покидают Ренджи прямо на глазах, она тут же отбросила эту мысль. Ему требовалась медицинская помощь, немедленно.

— Нет, — решила наконец она. — Приготовьте носилки и доставьте его в ближайший госпиталь.

Посылать вслед за риока одного-двух офицеров она не стала, так как знала, что если они и перехватят его, то наверняка потерпят поражение. В конце концов, раз уж он умудрился, выстояв против Ренджи, уйти и не потерять много крови, то вряд ли он ранен настолько сильно, чтобы с ним справилась парочка шинигами низших рангов. Рангику подумывала было самой пойти за ним, но все же решила сначала убедиться, что с Ренджи все будет в порядке.

Как только ребята обеспечили пациенту безопасную транспортировку, Рангику их отпустила. Сама же осталась, не столько потому что парню требовался уход, а из-за того что почувствовала, как к госпиталю приближаются двое знакомых шинигами. Через секунду после того, как ушли ее подчиненные, в комнату ворвались Кира с Хинамори.

— Мы почувствовали, что исчезла реяцу Абараи-куна! — выпалила миниатюрная девушка. — Как он?

— Не умер, — заверила ее Рангику, — но серьезно ранен. Думаю, если медики займутся им как можно скорее, он выживет.

— Я свяжусь с Четвертым отрядом и попрошу прислать специальную команду, — вызвался Кира.

— В этом нет необходимости.

Лейтенанты замерли, услышав голос обычно молчаливого командира Ренджи. Они обернулись и увидели направляющегося в их сторону Кучики Бьякую.

— Кучики-тайчо? — вопросительно проговорила Хинамори, словно не веря словам, вылетевшим из благородного рта.

Не замечая ее, тот продолжал:

— Поместите его в камеру.

— Н-Но он сражался с риока один на один! — заспорила Хинамори.

— Не желаю слышать никаких оправданий, — прервал ее Кучики. — Если вступаешь в битву один на один, то поражение совершенно неприемлемо. Мне не нужен глупец, который этого не понимает. Он словно бельмо на глазу. Уведите его немедленно.

Отдав приказ, глава клана развернулся и пошел прочь.

Хинамори была вне себя от такого наплевательского отношения к состоянию лейтенанта. Она яростно сжала кулаки и, не сдержавшись, крикнула:

— Прошу, подождите! Вы так говорите, словно Абараи-кун…

— Хватит! — Кира схватил ее за руку, не позволяя наломать дров, ослушавшись строгого капитана, который неспешно остановился и обернулся, стоило той открыть рот.

— Кира-кун…

Рангику видела, что оскорбленный тон Хинамори задел Киру, но прекрасно его понимала: если бы он не остановил девушку, неизвестно, как поступил бы капитан Кучики, чтобы поставить ее на место. И если уж ни приговоренная к смерти сестра, ни раненый лейтенант для него ничего не значат, то вряд ли она бы легко отделалась.

— Примите мои глубочайшие извинения, — низко склонившись, проговорил Кира.

Нехотя Хинамори осознала, к чему он ведет, и, следуя его примеру, через силу произнесла:

— Примите мои глубочайшие извинения.

Рангику присоединилась к ним и, тоже склонившись, вымолвила слова раскаяния.

Удовлетворенный тем, что лейтенанты могут должным образом выразить уважение старшим по рангу, капитан Кучики молча удалился.

Стоило ему скрыться, как троица выпрямилась, и Рангику заговорила первой:

— А сейчас давайте следовать приказу и доставим Ренджи в камеру…

— Но он же ранен! — возмутилась Хинамори.

— …в камеру Четвертого отряда, — лукаво улыбаясь, закончила Рангику.

Кира с Хинамори пару раз моргнули и с облегчением улыбнулись, оценив ее умение находить лазейки.

— Да, но Четвертый довольно далеко, — заметил Кира. — Не уверен, что с такими повреждениями его вообще стоит куда-то тащить. Но раз Кучики-тайчо запретил нам звать их сюда…

— Вообще-то я уже отправила запрос, — призналась Рангику. — Я знала, что Ренджи потребуется тщательное лечение, и отослала Адскую бабочку сразу же, как мы его доставили.

— Так что когда Кучики-тайчо сказал нам не звать никого… — неверяще пробормотал Кира.

— Он не знал, что мы это уже сделали, — радостно закончила Хинамори.

— Ловко, — одобрительно проговорил кто-то.

Рангику вскрикнула от неожиданности, и все трое обернулись и увидели Гина, прислонившегося к стенке с таким видом, будто он все это время тут и стоял.

— Гин! — недовольно воскликнула Рангику. — Сколько раз повторять, чтобы ты меня не пугал так больше?

— Но это так забавно, — дразнился тот, подходя к троице.

— Будет не так весело, когда однажды я помру от сердечного приступа, а все потому, что ты слишком часто застаешь меня врасплох, — рыкнула она.

— Простите, Ичимару-тайчо, — осторожно обратилась Хинамори, — а зачем вы здесь?

— Просто захотелось провести время со своей прекрасной женой, — ответил Гин.

Рангику старалась сдержать улыбку; она не была еще готова окончательно простить его, но комплименты значительно ускоряли этот процесс.

— А, ну и убедиться, что она не попадет в неприятности за то, что связалась с Четвертым отрядом наперекор Кучики-тайчо, — продолжил он. — Если начнет возмущаться, скажу, что сделал это сам.

— Не стоит, — запротестовала Рангику.

— Ты лейтенант, — возразил Гин, — а он капитан. Если сделаешь что-то, что ему не понравится, Кучики-тайчо устроит тебе массу проблем за неповиновение. Если же что-то натворю я, ему останется лишь сверлить меня взглядом. Сообразила?

Она кивнула и пришла наконец к выводу, что муж заслужил прощение.

— Так ты готова? — поинтересовался капитан с серебряными волосами.

— Нет еще, — ответила она. Хочу убедиться, что медики успешно доберутся до сюда.

— Как скажешь, — пожал он плечами.

— Похоже, Абараи нарвался на неприятности.

Подпрыгнув, лейтенанты взглянули на Хицугаю, который появился за их спинами так же тихо и неожиданно, как до того Кучики-тайчо и Гин. Если капитаны и дальше продолжат так подкрадываться, Рангику не удивится, если еще до рассвета заявится Сой-Фон и окончательно сведет их в могилу.

— Тоширо! — воскликнула Хинамори, перепугавшаяся больше всех.

— Если ты забыла, то Хицугая-тайчо, — холодно поправил тот. — Уверена, что хочешь так неформально обращаться к старшему по званию?

— Да плевать! Куда важнее, почему вы, капитаны, так бесшумно ходите?! — недовольно поинтересовалась Хинамори, которой уже порядком надоело, что ее третий раз за несколько минут так пугают.

Гин, единственный, кого не удивило внезапное появление Хицугаи, радостно наблюдал за разворачивающейся сценой, но его прибытие явно не понравилось Рангику, чья рука тут же легла на занпакто, стоило тому подать голос.

На первый взгляд между Кучики и Хицугаей не было особой разницы. Оба строго держались законов, были невозмутимыми и, как показывала практика, бессердечными. Но все дело было в том, что с аристократичным капитаном Рангику чувствовала себя чуточку спокойнее, нежели в компании юного дарования. На них обоих можно было смело положиться, когда дело касалось безопасности Сейрейтея, но первый действовал из чувства ответственности и гордости за свое благородное происхождение. Хицугая же для нее был темной лошадкой.

И все же следовало признать, что у нее не было веских оснований опасаться капитана Десятого отряда. Он был сильным шинигами, знающим свое дело, и полноправно заслужил белое хаори, невзирая на юный возраст. Репутация среди низших рангов у него была неоднозначной. В Десятом все уверяли, что Хицугая — лучший из капитанов, но идеализировать своего командира — вообще в порядке вещей среди подчиненных. Впрочем, оспорить тот факт, что за своих ребят он искренне переживал, было нельзя. Да, он всегда действовал по уставу и следил за тем, чтобы все в отряде выполнялось согласно правилам, но это было лишь своеобразное проявление заботы.

Ничто из вышеназванного не могло объяснить, почему у Рангику всякий раз, как Хицугая проходил мимо, по спине бежали мурашки. Ей хотелось бы списать все на побочный эффект от его ледяной реяцу, но никто больше не реагировал на него так, как она.
По правде сказать, Хицугая, кажется, очень хорошо относился к Хинамори, но даже то, что она близка с девушкой, не могло заставить Рангику полюбить этого жутковатого подростка.

***

Ассоциация Женщин-шинигами проводила мероприятие, во время которого ее члены на целую неделю становились «сестрами» для новичков. Рангику досталась Пятый офицер Пятого отряда, крошечная брюнеточка Хинамори Момо. «Старшая сестра» была рада заполучить в «младшие сестры» такую душку. Эти двое мгновенно нашли общий язык и сейчас, пока Рангику водила ее по любимым магазинам, оживленно болтали.

— Тоширо! — внезапно крикнула Хинамори, заметив кого-то. Она энергично замахала ему рукой, и Рангику глянула в ту же сторону, чтобы рассмотреть, кто же это.

Паренек, которого очевидно звали «Тоширо», был маленького роста, сердитым и держал под мышкой стопку бумаг. А еще он был милым, очень милым. Не в смысле «я бы пригласила его выпить», а «я бы затискала его, как плюшевого мишку». Он поглядывал на зовущую его девушку с легким раздражением.

Стоило им подойти, как он заявил:

— Сейчас я «Хицугая-фукутайчо», Хинамори.

Тогда Рангику впервые заметила у него на руке лейтенантский шеврон.

— Я раньше не видела тебя на собраниях, — проговорила она.

— Меня недавно назначили, — ответил Тоширо. — С тех пор собраний еще не было.

— Поздравляю, — улыбнулась Рангику, желая быть дружелюбной, но на беловолосого мальчишку это не произвело никакого впечатления. Впрочем, она не сильно расстроилась. — О-о, похоже, кого-то нужно обнять…

Паренек одарил ее ледяным взглядом, и все желание обнять «милашку» мгновенно улетучилось. Очаровательная внешность сбивала с толку, но стоило Хицугае почуять угрозу физического контакта, как Рангику смогла отчетливо разглядеть в его глазах весь холод полярной зимы. В них явно читалось, что если девушка протянет к нему руки, то он за себя не ручается.

— Однако ты как-то не похож на любителя объятий, так что я, пожалуй, пас, — закончила она.

— Ой, сестренка, ты вроде как говорила, что где-то поблизости есть магазинчик, который ты хотела мне показать, — взволнованно вклинилась Хинамори, ощутив растущее напряжение, и обратилась к Хицугае: — Еще увидимся, Тоширо!

Мальчишка кивнул и продолжил свой путь.

— Извиняюсь за Тоширо, — поспешила объясниться Хинамори. — Он не очень-то общительный.

— Я заметила, — сухо ответила Рангику.

***

— В любом случае, что ты здесь делаешь?! — продолжала бесноваться Хинамори, затем притормозила, будто до нее только дошел смысл сказанного, и еще раз спросила, уже более спокойным тоном: — Зачем ты здесь?

— Пришел лично посмотреть, с чем мы имеем дело, — ответил Хицугая, оценивая, в каком состоянии находится красноволосый. — Я слышал, что как минимум один риока достаточно силен, чтобы справиться с лейтенантом.

Он замолчал и посмотрел прямо Хинамори в глаза:

— И поэтому я назначаю Киру тебе в сопровождающие.

— Тоширо! — возмутилась она. — Я могу сама о себе позаботиться.

— Хинамори, так будет разумнее, — возразил он. — Мы имеем дело с врагами, отправившими лейтенанта на больничную койку. Никому ниже ранга капитана не безопасно передвигаться в одиночку. Так что Кире это необходимо так же, как и тебе.

— Я буду с другими офицерами Пятого отряда, а не одна!

— Они сейчас здесь?

— Нет…

— И ты веришь, что они по силе сравнятся с Кирой?

— Нет, но у него есть и свои дела, разве не так?

— Кира, — Тоширо повернулся к своему лейтенанту, — что для тебя важнее: твои обычные отрядные обязанности или безопасность Хинамори?

— Безопасность Хинамори-кун, — не раздумывая, ответил Кира.

Девушка сокрушенно всплеснула руками.

— Вы слишком сильно обо мне печетесь, я буду в полном порядке!

— Хинамори, кто старше: капитан или лейтенант? — спросил тогда парнишка, чьи волосы безумно напоминали глыбу льда.

— Капитан, — неохотно ответила она.

— Тогда как капитан я приказываю тебе позволить Кире сопровождать тебя.

— Ты безнадежен, — вздохнула Хинамори и чуть улыбнулась. — Но думаю, я должна быть благодарна, что у меня есть два друга, которые так за меня переживают.

Рангику с изумлением отметила, что Кира смутился, и той оптимистичной ее половине, которая видит в людях лишь хорошее, показалось, что на щеках Хицугаи на мгновение мелькнул тот же румянец. Впрочем, более вероятно, что это была лишь игра воображения.

— Ичимару, — обернулся Хицугая ко второму капитану, — нам нужно идти: Ямамото созвал очередное экстренное собрание.

— Очередное? Это вторжение никому не дает расслабиться, — простонал серебряный лис и чмокнул жену. — До встречи.

Рангику кивнула, одарив мужа прощальной улыбкой, и капитаны ушли.

— Ты же знаешь, что оправдание было притянуто за уши, лишь бы ты только согласилась на охрану, — заметил Кира, едва оба гения покинули помещение.

— Он просто чрезмерно беспокоится за меня, — возразила Хинамори, слегка покраснев. — Тоширо всегда был ко всем холоден, но стоит только узнать его получше, как понимаешь, что на самом деле он очень заботлив.

От Киры не укрылось, как Рангику закатила глаза, но, к счастью, вслух ничего не сказала. Он знал, что Хицугая не был среди ее любимчиков, но она редко это показывала ради своих же друзей.

— Думаю, точнее будет сказать, что он заботлив по отношению к тебе, Хинамори-кун, — с кривой улыбкой уточнил он.

— Что это значит? — нахмурилась она, ей не понравился его всезнающий тон.

При взгляде на Хинамори, занявшую оборонительную позицию, у Рангику на лице появилась ухмылочка, чертовски напоминающая ухмылку ее мужа.

— Возле офиса капитана всегда царит холод, — объяснил Кира. — Так, что мы одеваем под униформу еще несколько слоев одежды. Но с каждым твоим визитом становится заметно теплее.

— Ты просто выдумываешь; сколько бы я ни заходила, там никогда не было прохладно и я никогда не чувствовала никакого потепления.

— Это потому, что он издалека чувствует твою реяцу, — ответил Кира. — А мы можем предугадать твое появление по резкому повышению температуры. Голову на отсечение даю, что, одолжи я у Куроцучи-тайчо термометр, он бы засек разницу градусов в пять, не меньше, в зависимости от того, рядом ты с Хицугаей-тайчо или нет.

— Спорим на неделю бумажной волокиты, что ты ошибаешься.

— Заметано, — тут же согласился Кира, и его губы искривила усмешка.

***

— Знаешь, — проговорил Гин, пока они с Хицугаей шли к залу собраний, — однажды тебе все же придется рассказать мне, чем ты так напугал Рангику.

— Намеренно я ничего не делал, — ответил беловолосый капитан так, словно это его вовсе не волновало. — Глупо с ее стороны; мне нет смысла причинять ей вред.

— До тех пор, пока ты придерживаешься этой позиции, я спокоен. Немного страха даже полезно для нее: не позволяет расслабиться и окончательно разлениться.

— Удивлен, что ты так считаешь. Я ожидал, что ты будешь куда больше переживать за нее.

— Я ее уважаю и не сую нос в ее дела; вмешиваюсь лишь тогда, когда понимаю, что она собирается прыгнуть выше своей головы. Эта боязнь тебя — как раз то, что ей нужно, чтобы держать ухо востро. Если влезу, сделаю только хуже.

— Интересный подход, — заметил Хицугая.

— Не такой уж и интересный, — возразил Гин. — В конце концов, я не всегда буду рядом, чтобы ее защитить, так что должен быть уверен, что она сама сможет о себе позаботиться.

Хицугая заинтересованно хмыкнул.

— Думаю, ты меня понимаешь, — продолжил лукавый капитан, — ведь сам так же переживаешь за Хинамори-тян. Любой, у кого есть глаза, подтвердит, что ты сильно к ней привязан.

Тоширо даже не глянул в его сторону.

— Тогда как ты узнал?

— Хэй, у меня есть глаза!

— Ага, я в курсе.

— Вау, у Хицугаи-тайчо есть чувство юмора, мне стоит немедленно связаться с Хисаги-куном, чтобы он опубликовал это открытие в следующем выпуске «Вестника Сейрейтея».

В ответ маленький капитан лишь прищурился, посматривая на своего раздражителя.

— Серьезно, — продолжал Гин, — тебе стоит расслабиться; я заметил, что ты не шибко-то дружелюбен с людьми.

— Тебя самого не назовешь чересчур общительным.

— Ты о чем? Мне нравится общаться.

— Да, но ты больно редко кого впускаешь внутрь и позволяешь узнать себя получше. Обычно все твое общение сводится только к подкалыванию окружающих.

Гин помолчал секунду, затем как-то застенчиво хихикнул.

— В точку, — признал он. — Мне нравится болтать с людьми, но мне непросто им довериться.

— Это не так уж и плохо, — сказал Хицугая.

— Ага, но ты зашел слишком далеко, — проговорил Гин. — У каждого должен быть по крайней мере кто-то один, кому он может полностью доверять. Понимаешь, к чему я веду?

Хицугая ответил не сразу, но сереброволосый уловил промелькнувшее у него во взгляде раздумье, хотя лицо его по-прежнему так и оставалось непроницаемым.

— Кажется, да, — наконец ответил он.

Бонус: Иллюстрированный Путеводитель Шинигами (с любезного разрешения Ичимару Рангику).

— Итак, — заявил Ичимару Хицугае по пути на собрание, — мы оба пришли к выводу, что у нас не так-то много друзей; почему бы нам не поработать над улучшением наших отношений?

— Не вижу необходимости.

— Да ладно тебе, всего лишь небольшое упражнение на дружбу, чтобы получше узнать друг друга; чего ты больше всего боишься?

— В данный момент — тебя, — бросил Хицугая. — А чего ты боишься?

— Того же, чего и все, — ответил лис, входя в зал собраний. — Улыбки Уноханы.

— А что с моей улыбкой?

— Она прекрасна!

— Благодарю, Ичимару-тайчо.

Таинственным образом тон женщины содержал в себе искреннюю благодарность за комплимент и в то же время ясно давал понять, что на его отмазку она не купилась. Проговорив это, Унохана чинно прошла мимо него и заняла свое место.

— И похоже, серебряным лисом тебя называют не за цвет волос, — тихо сказал ему Хицугая, — а за твой язык*
_________________________________________________________________________________
* - Игра слов: серебряным лисом (silver fox) по-английски называют мужчину, который умеет произвести хорошее впечатление на дам; Хицугая же имеет в виду, что Гина так зовут за его острый язычок (silver tongue)

Примечание автора:
Также вы могли заметить, что Хицугая сильно не похож на каноничного. Это одно из последствий альтернативной временной линии, в которой Рангику — лейтенант Гина, а не Тоширо. Другими словами, до момента описанного выше, он ни разу с ней не встречался.

@темы: АУ, Рангику, Гет, PG13, Переводы, Приключения, Драма, Гин, Фанфики

---

Не держа зла. Глава 1

[-Benihime-]

Название: Не держа зла
Автор: Simply Christian
Переводчик:  -Benihime- (familiargirl)
Бета: Ginger Hobbit
Пэйринг:: Ичимару/Мацумото
Рейтинг: PG-13
Тип: гет
Жанр: драма, приключения, AU
Предупреждения: неизбежный OOC некоторых персонажей, спойлеры до 423 главы, плюс-минус
Размер: макси
Статус: в процессе
Размещение: запрещено
Саммари: Трое мужчин не встречают на своем пути Рангику. Из-за того, что они ее не встречают, они и не наносят ей вреда. Из-за того что Рангику не ранили, Гин не клянется отомстить. Из-за того что он не клянется отомстить, он не присоединяется к Айзену. Это сказка о том, как преданность Гина сказалась на Готей 13, а также о неизбежных последствиях, плохих и хороших.

Глава 1. Гвоздь*

Глава 1. Гвоздь*

— А-пчхи! — несмотря на все попытки его сдержать, изо рта юной Рангику вырвался очередной невероятно милый чих.

Когда девушка проснулась сегодня утром, чихая и шмыгая носом, Гин велел ей никуда не ходить и отдыхать. Из-за врожденной вредности и упрямства она оспорила его диагноз и отказалась от постельного режима. По ее мнению, та лачуга, в которой ребята поселились, была пригодна разве что для сна и в качестве временного укрытия от снега и дождя. В солнечные, хоть и малость прохладные дни, как сегодняшний, Рангику предпочитала гулять и наслаждаться свежим воздухом.

Но Гин продолжал настаивать, что она слишком легкомысленно к этому относится.

— Я еще раз тебе говорю, — ворчал ее лучший друг (впрочем, Рангику в этом уже сильно сомневалась), — ты болеешь, тебе следует остаться здесь и как следует отдохнуть.

— Я не больна, — уперто возразила девушка. И тут же, сама себе противореча, добавила: — А-пчхи!
— Либо больна, либо кто-то слишком много о тебе говорит.

— Ты сам сейчас говоришь обо мне!

— Я говорю тебе, есть разница.

— Какая еще… еще… А-пчхи! — шмыг, — разница?

— Ты должна сегодня остаться дома и отдыхать, — проигнорировал ее Гин и завел старую пластинку. — Если не будешь слушаться, придется тебя наказать.

— Ты мне не мать, так что… А-пчхи! — шмыг, — так что не можешь мне указ… Черт возьми, Гин!

В тот момент, когда она прикрыла глаза, чтобы чихнуть, он ускользнул от нее. Опять. И не сказал, куда пошел. Опять.

Рангику вздохнула и откинулась назад. Тело тут же приятно расслабилось, и ей с неохотой все же пришлось признать, что, возможно, Гин был прав и, возможно, ей все-таки стоит отдохнуть. Кроме того как пойти на улицу и наслаждаться поздней осенью, пока еще не выпал снег, не было больше ничего, чем ей бы обязательно следовало сегодня заняться. Это была ее последняя мысль, прежде чем организм полностью отключился и она провалилась в сон.

Гин рыскал по лесу, высматривая свою любимую хурму, ну и заодно краем глаза поглядывая в поисках дров, как вдруг услышал какой-то шум и скрылся в ближайших кустах. Он выглянул сквозь ветки и увидел компанию из трех мужчин. К счастью, они его не заметили. Вместо того чтобы воспользоваться этим и убежать, Гин решил проследить за ними и выяснить, не представляют ли они какой угрозы.

Он знал, кто они такие — шинигами. В этих лесах он их часто видал, всяких разных. Были среди них и хорошие — те, что уничтожали Пустых и всегда были добры с жителями Руконгая, но таких было мало и встречались они довольно редко, особенно в этих местах. Обычно шинигами были в лучшем случае неплохими: делали свою работу и ничего более, поддерживая порядок, но не обращая особого внимания на низшие слои Общества Душ.

Но попадались еще и такие, что, например, встретились Гину сейчас. Эти были настоящими головорезами и издевались над более слабыми душами ради забавы.

Те трое мужчин, которых он заметил, отличались от подобных шинигами лишь тем, что мучили жителей Руконгая не ради праздного удовольствия. Нападая на людей в, казалось, совершенно случайном порядке и крадя частицы их души, они выполняли своего рода миссию. Для чего, Гин не знал, да его это и не волновало. Единственное, что заботило его, — это то, что жертвы таких шинигами обычно умирали: у них была украдена сама суть существования.

Пока эти громилы бродили поблизости в их краях, Гин был очень рад, что Рангику сегодня осталась дома.

У него родилась отчаянная мысль попробовать выследить и убить одного или нескольких из них. Гин сомневался, что кто-то сильно опечалится их смерти, а всем оставшимся зато можно было бы чуть меньше беспокоиться о различных придурках.

Подумав, он отверг эту идею. Ему не хотелось оставлять Рангику одной дольше, чем требовалось, пока она болеет.

Однако мысль о том, что Гин мог бы убить одного из них, родила другую. Если он, обычный оборванец из Руконгая, может убить их, обученных шинигами, то зачем ему и Рангику прятаться каждый раз, как появится кто-то вроде них? Здесь, в Руконгае, выживает наиболее приспособленный. Ему в этом помогал ум, и Гин знал, что у них обоих — у него и его единственной подруги — достаточно духовной силы, чтобы для выживания нуждаться еще и в пище. Не значило ли это, что у них достаточно силы и для того, чтобы не бояться этих головорезов, слоняющихся по лесам Руконгая? Главная проблема заключалась в том, что им не хватало знаний, чтобы эту силу использовать. А все знали, что единственное место, где тебя могут этому обучить, — Сейрейтей.

Отложив пока эту мысль в сторонку, Гин вернулся к поискам еды и вскоре наконец нашел нужную рощицу. Набрав полные руки хурмы и нужное количество хвороста, он решил вернуться назад в лачугу. Так как хурма была свежесобранная, с деревьев, он не мог засушить ее до своего любимого состояния, но все было лучше чем ничего.

Добравшись до убежища, Гин свалил ветки в маленькую кучку у небольшой пристройки. Затем он нырнул внутрь — проверить, как там Рангику.

Стоило ему только увидеть золотоволосую девушку, спокойно дремавшую на полу, как по лицу тут же расползлась самодовольная улыбка. Стараясь не шуметь, он сложил хурму горкой у стенки и вновь выскочил на улицу, задумав что-то еще.

Пока Рангику болела, кроме еды и хорошего отдыха ей требовалось пить побольше жидкости. Река была недалеко, но девушке будет довольно неудобно ходить туда-сюда, как только захочется пить. Так что Гин решил взять на себя ответственность и набрать воды в миски, кувшины или еще куда-нибудь.
Достав все необходимое и наполнив емкости водой, он вернулся к хижине. Рангику к тому времени уже проснулась и поприветствовала его очередным «А-пчхи!»

— Я смотрю, ты до сих не болеешь, — самодовольно заметил Гин, входя в убежище с кувшином в одной и парой мисок в другой руке.

— Куда ты ходил? — в нос пробубнила Рангику, решив не обращать внимания на его подколку.

— Набрать немного еды и воды.

— Ты никогда не говоришь мне, куда идешь.

Он занялся приготовлением обеда, упорно не смотря в ее сторону.

— Это имеет значение?

— Да! Что если с тобой что-то случится и… и… А-пчхи!

— Не волнуйся, Рангику. Я могу о себе позаботиться, — заверил ее Гин, наливая воду в две кружки и одну ставя перед ней. — Кстати, вокруг бродят какие-то придурки, так что нам стоит залечь на дно.

— Ты уже заставил меня отсиживаться здесь на время болезни, — возмутилась она. — Если хочешь, чтоб я залегла еще глубже, тебе придется достать лопату и зарыть меня куда-нибудь.

— Если продолжишь жаловаться, то так и сделаю.

— Но я терпеть не могу здесь сидеть! Здесь уныло и скучно!

— Лучше поскучать, чем умереть.

— Я тебя ненавижу.

— Неа.

— А-пчхи!

— Всегда есть что сказать, а, Рангику?

— Заткнись.

Гин в ответ лишь ехидно улыбнулся и протянул ей хурму. Чуть оттаяв, Рангику кинула на него равнодушный взгляд и откусила. Повисла уютная тишина, пока друзья ели свой обед.

— Рангику, я тут подумал… — съев одну штучку, начал Гин.

— О чем?

— Зачем нам постоянно прятаться, как только на горизонте появляются какие-нибудь гады? Держу пари, у нас больше реяцу, чем у всех в округе.

— Но мы не знаем, как ей пользоваться.

— Мы можем научиться.

— Как? А-пчхи!

— Легко — мы станем шинигами.

Рангику помолчала, обдумывая его слова, затем спросила:

— А разве это не опасно?

— Без небольшого риска не так весело.

Она приподняла бровь.

— Не ты ли недавно говорил, что «лучше поскучать, чем умереть»?

— Это другое. Если мы станем шинигами, то у нас появится достаточно сил и шанс умереть будет гораздо меньше, чем если мы останемся тут.

Златовласая малышка около минуты взвешивала все «за» и «против».

— Хорошо, давай по… — А-пчхи! — шмыг, — попытаемся, — закончила она.

— В любом случае все лишь после того, как ты выздоровеешь.

***

— Примите мои поздравления, Ичимару Гин, — торжественно проговорил директор, вручая свиток, перевязанный черной лентой. — Вы прошли весь курс всего за один год — быстрее всех за всю историю Академии. В награду за ваше достижение вы можете сами выбрать, в какой отряд вступить. До капитана вам еще долго, но место офицера — гарантировано. Итак, какой отряд вам ближе по способностям и интересам?

Юное дарование заранее знал ответ на этот вопрос. Он изучил все о капитанах и их отрядах сразу же, как только понял, что может закончить обучение в небывалые сроки — за год. С таким-то рекордом, подозревал Гин, они бы приняли его в легендарный, очень престижный Первый отряд, стоило ему только попросить. Его это, правда, не интересовало, просто потому что он считал их всех снобами.

Его привлекал Второй отряд, ведь ему всегда удавалось быть незаметным. Также прельщал бонус в виде капитана, имеющей репутацию свойской и веселой женщины. Но все же он решил, что Второй отряд не для него: если бы ему хотелось провести остаток жизни, оставаясь в тени и ударяя врагов в спину, он бы остался в Руконгае. Плюс, он хотел быть вместе с Рангику. Те несколько лет, что ей остались до выпуска, он планировал провести в отряде, который устроил бы обоих. А компания ассасинов явно не была подходящей для его лучшей подруги, так что Второй отряд он окончательно исключил из своего списка.

Помимо того чтобы рядом была Рангику, важным аспектом в решении Гина была личность капитана. Для начала ему бы хотелось, чтобы он был веселым. Ему совершенно не хотелось мучиться под командованием какого-нибудь строгого приверженца всех законов и правил, который не понимает шуток и наизусть декламирует историю Общества Душ. По этой причине отпадали Первый, Шестой и Девятый отряды.

Наравне с этим фактором стояло еще и обучение. Гин хотел научиться сражаться и, что самое главное, побеждать. Жизнь в Руконгае дала ему понять, что в битве нет чести. Это борьба на выживание, и нет ничего важнее, чем остаться в живых. Одиннадцатый отряд идеально подходил для того, чтоб стать сильнее, но Гин не хотел рассчитывать лишь на это. Он знал, что если однажды и станет капитаном, то всегда найдется кто-то еще более сильный.

Единственным решением было найти отряд, где бы учили грамотно пользоваться силой, развивать скорость и быть достаточно сообразительным, чтобы победить. На ум снова шел Второй отряд, но оставались еще и Пятый, и Тринадцатый. Он немного раздумывал над Двенадцатым отрядом, но все же отказался от этой идеи, потому что их капитан был еще совсем новичком. Как бы ни было интересно в первых рядах наблюдать за его адаптацией, Гин решил сделать ставку на капитана с более прочной репутацией.
И больше всего его все-таки манил…

— Восьмой отряд, под командованием Кьёраку-тайчо.

***

— Так ты хочешь, чтобы я обучил тебя военному искусству?

Гин кивнул Кьёраку в ответ на его торжественно произнесенный вопрос.

— Зачем? — спросил капитан.

— Мы шинигами, разве нет? — ответил молодой Пятый офицер. — Поэтому мы должны стараться изо всех сил, чтобы стать сильнее и лучше.

Ярко разодетый капитан пригладил щетину.

— Верно. Но немногие приходят ко мне с просьбами об уроках. В конце концов, я не лучший боец в Готей 13.

— Именно, — резко согласилась Лиза. — Само собой разумеется, что и Ямамото-сетайчо, и Унохана-тайчо сотрут вас в порошок.

— А что насчет остальных капитанов? — заранее зная ответ, спросил Гин.

— Никто из них не выстоит против Кьёраку-тайчо, — с той же интонацией ответила лейтенант.

— Ой, да ладно тебе, Лиза-тян, — хихикнул Кьёраку. — Ты правда так плохо думаешь о своих начальниках?

— Я просто констатирую факт, — сказала Лиза. — Настоящая причина, по которой вы не хотите давать Гину уроки, в том, что вместо этого вы лучше предпочтете гоняться за женщинами, пить саке или спать.
— Стой, погоди-ка… — запротестовал капитан.

— Твой первый урок с Кьёраку-тайчо завтра, через час после обеда, — заявила Лиза молодому шинигами.

— Э-э… а разве я не должен сначала сказать «да» Гину?

— Он — гений, который окончил Академию всего лишь за год, и он просит вас об уроке, — сказала лейтенант. — Вы не хотите, чтобы он понапрасну растратил свой талант.

— Полагаю, что так, — усмехнувшись, признал Кьёраку. Он тяжко вздохнул и поднялся. — С вами двумя, если не буду держать ухо востро, я могу ненароком стать приличным капитаном.

— Меня в дрожь бросает от одной мысли, — улыбнулся Гин.

***

Гин нашел ее в столовой Восьмого отряда. Он знал, что сегодня у нее первый день и замкнутая молодая девушка наверняка будет есть в полном одиночестве.

За прошедшие пять лет Четвертый офицер видел Рангику не так часто, как хотелось бы, пытаясь одновременно совмещать свои служебные обязанности и ее занятия в Академии. Они продолжали регулярно встречаться, но со временем еженедельные совместные посиделки превратились в посиделки раз в две недели, потом раз в месяц и так далее. Он в конце концов умудрился-таки прийти на ее выпускной, но с глазу на глаз они так и не могли поговорить до сего момента.

Поначалу стоило ему окинуть взглядом помещение в поисках конкретной рыжеватой блондинки, как он понял, что не может ее найти. Это его озадачило; он знал, что она должна быть здесь, сейчас ведь обеденный перерыв, но выискать Рангику среди сидящих в одиночестве так и не мог.

— Пожалуйста, миледи, позвольте принести вам что-нибудь?

— Не стоит! Этот тип — жадная свинья, он сожрет все еще по пути! Я сам принесу вам еды!

— Наглая ложь!

Гин обратил внимание на группу молодых людей за столиком и решил свернуть к ним и разобраться, в чем проблема.

— У меня есть кувшинчик отменного саке! Прошу, попробуйте!

— Пробовал я это твое пойло! Вот, это саке намного лучше!

— Мальчики, успокойтесь! — пропел женский голос, настолько знакомый, что брови Гина удивленно взлетели вверх. — Я всем вам благодарна за помощь!

Никаких сомнений, это она. И кажется, она нашла новый способ поразвлечься. Внутри всколыхнулось какое-то мимолетное чувство, которое он позже определил как «ревность». Затем он натянул озорную улыбку и громко прокашлялся.

Мужчины оглянулись на шум и вновь вернулись к объекту своего восхищения. Секунду спустя, запоздало осознав, кто же стоит позади них, дружно вытянулись по струнке и уставились на вышестоящего по званию офицера.

— Доброе утро, Четвертый офицер Ичимару! — хором проорали они.

Единственной, кто не встал, была та самая девушка, к которой парни подлизывались. Она сидела за столом и с интересом поглядывала на того, кто только что оторвал от нее фанатов. По мере узнавания на лице Рангику растягивалась сияющая улыбка.

— Гин! — радостно воскликнула она и тотчас кинулась ему на шею.

Подросток с волосами серебристого оттенка не был вообще-то любителем обниматься, но для Рангику сделал исключение. Прижав к груди подругу детства, Гин заметил устремленные на него хмурые взгляды тех ребят.

— Я тоже рад тебя видеть, — проговорил он, аккуратно отстраняясь. — Не возражаешь, если я составлю тебе компанию?

— Конечно нет! — светилась Рангику.

— Вы, — Гин указал на парочку, что все порывалась притащить ей поесть, — принесите нам чего-нибудь пожевать.

— Да, сэр, — вяло ответили они.

— А вы, — он перевел взгляд на энтузиастов по части напитков, — принесите воды.

— Да, сэр, — так же отреагировали и эти двое.

Четвертый офицер плюхнулся на сиденье и повернулся к ним спиной.

— Остальные могут наслаждаться своим завтраком.

— Спасибо, сэр, — нестройно отчитались оставшиеся поклонники.

— Воды? — скривилась Рангику. — А как же саке?

— Позже, — сказал Гин. — Сегодня твой первый день в Восьмом отряде. Сразу же напиться — не лучшая идея.

— Но капитану же можно!

— Это не его первый день, — парировал он. — Вот будешь капитаном в течение нескольких веков, тогда и разрешу тебе пить саке по утрам.

— Пф, — надулась Рангику.

Официанты-добровольцы принесли им завтрак, и Гин, небрежно махнув рукой, отпустил их.

— Ну и как тебе в Восьмом? — спросил он, принимаясь за еду.

— Замечательно! — радостно пропела она.

— Всегда пожалуйста, — улыбнулся он в ответ.

— Э? — вопросительно глянула она на него.

— Кто, как ты думаешь, приложил руку к тому, чтоб ты тут оказалась?

Она моргнула и озадаченно на него посмотрела.

— Ну, я все-таки Четвертый офицер в отряде, — пояснил Гин. — А с капитаном легко найти общий язык, так что с его помощью я и потянул за ниточки, чтобы тебя определили к нам.

Она еще мгновение молча разглядывала его, затем улыбнулась и проговорила:

— Спасибо, Гин.

***

— Она сейчас нуждается в ком-то, кто оказал бы ей моральную поддержку, — продолжала гнуть свое Рангику, пока они шли по коридорам Восьмого отряда. — А капитан этого сделать не может: с уходом Лизы он погряз в бумажках.

— Ну так пожалуйста, я тебе не мешаю, — ответил Гин.

— Да, но ты сейчас в отряде второй после капитана, — продолжала она. — Проверить, все ли с ней в порядке, — часть твоих обязанностей.

— Ты в этом разбираешься куда лучше меня, — засопротивлялся он.

— Именно поэтому я пойду с тобой, — сказала Рангику. — Послушай, Гин, если ты продолжишь продвигаться по службе с той же скоростью, я не удивлюсь, если однажды ты станешь капитаном…

— Ох, спасибо, Рангику…

— Заткнись и дай закончить. Как я и говорила, ты станешь капитаном, так что тебе заранее надо научиться общаться с людьми без своих идиотских шуточек.

Они подошли к комнате, в которой обустроился их самый молодой член отряда, и Гин вздохнул. Он знал, что Рангику с самого начала преднамеренно тащила его сюда, но решил не сопротивляться: подозревал, что это был как раз тот случай, когда она не собиралась сдаваться.

Подруга решительно постучала в дверь и крикнула:

— Нанао-тян, ты здесь?

После небольшой паузы девичий голосок робко откликнулся:

— Кто там?

— Это Рангику и Гин, — ответила она. — Можно войти?

Снова молчание, потом девушка наконец произнесла:

— Да.

Рангику отодвинула седзи и вошла внутрь, Гин держался позади нее. Закрыв за собой дверь, они взглянули на крохотную обитательницу комнаты. Та сидела на футоне, прижимая к груди огромную книгу.

— Как ты себя чувствуешь? — ласково спросила Рангику, присаживаясь возле своей младшей соратницы. Гин, скрестив руки на груди, прислонился к стене и озадаченно наблюдал за разворачивающейся картиной.

— Я в порядке, — ответила Нанао.

— Ты уверена? — мягко уточнила ее более опытная подруга. — Знаешь, если захочется поговорить, то мы с Гином здесь, чтобы помочь тебе.

Девушка с книжкой с опаской оглядела визитеров и тихо проговорила:

— Я просто скучаю по Лизе.

— Как и мы все, — откликнулась Рангику. — Но ведь для тебя она была больше, чем просто друг, не так ли?

— Она была как старшая сестра, — подтвердила Нанао. — Каждый месяц она приходила и читала мне вслух. В тот вечер, как исчезла, она как раз должна была зайти.

— Ох, — участливо выдохнула блондинка.

Краем глаза Рангику заметила, что Гин, с тех пор как они зашли в комнату, так ни разу и не сменил выражение лица. Она изучила его за столько лет и понимала, что улыбка у него сейчас куда более грустная, нежели обычно, но Нанао-то этого не знала.

— Гин! — прошипела она.

— Что?

— Выкажи хоть немного сочувствия и прекрати улыбаться!

— Все хорошо! — поспешила вмешаться Нанао.

— Ничего не хорошо, — не согласилась Рангику, сверля взглядом друга.

— Нет, правда! — настаивала девушка. — Когда он не улыбается, только хуже.

Гин и Рангику взглянули на нее с интересом и удивлением, соответственно.

— С чего ты так решила? — спросил парень, своим тоном давая понять, что действительно хочет знать ответ на этот вопрос.

— Когда вы улыбаетесь, создается ощущение, что все в порядке, у вас все под контролем, — объяснила девушка. — А если нет — значит случилось что-то действительно плохое.

— Вроде того, что произошло с Лизой? — проговорила Рангику.

— Да, — кивнула Нанао. — Не стоит улыбаться, когда происходит что-то ужасное, не только уход Лизы, а вообще, но если это Ичимару-сан, то я спокойна. Пока на его лице сияет улыбка, я знаю, что все образуется.

Так как говорила она это опустив голову, то не видела, как Гин и Рангику обменялись удивленными взглядами.

Прежде чем они успели вымолвить хоть слово, в дверь постучали.

— Входите, Кьёраку-тайчо, — сказал Гин.

— Знаешь, довольно жутко, что ты вот так запросто можешь определить, что это я, — хохотнул капитан, входя внутрь, и повернулся к девушкам. — Приветик, Рангику-тян, Нанао-тян.

— Привет, — чуть улыбнулась в ответ Рангику.

Увидев, кто вошел к ней в комнату, Нанао вскочила.

— Большая честь — видеть вас здесь, Кьёраку-тайчо!

— А чего это ты меня так не приветствовала? — удивился Гин.

Юная хозяйка дома побледнела, поняв, что не оказала должного уважения Третьему офицеру, и начала заикаться:

— П-прошу п-прощения, Ичимару-сан, я…

— Да не переживай ты, — весело улыбнулся шутник. — Я просто дразнюсь.

Девушка, казалось, чуть успокоилась, стоило этому лису пояснить свои слова, но все еще выглядела немного сконфуженной.

— Не стоит быть такой официальной, — хихикнул Кьёраку и тут же посерьезнел. — Ну как ты тут?

— В полном порядке, — ответила Нанао, осторожно присаживаясь. — Ичимару-сан и Мацумото-сан зашли меня проведать.

— Это очень мило с их стороны, — улыбнулся старик. — Не возражаешь, если я украду Гина на секундочку? Мне надо с ним кое о чем поговорить.

— Если он вам нужен, Кьёраку-тайчо, не стоит даже спрашивать, — поспешно ответила Нанао.

— Но так будет невежливо, — возразил капитан и кивком приказал Гину следовать за ним.

Стоило только мужчинам выйти, как Рангику повернулась к своей собеседнице с такой «я-все-знаю» ухмылочкой, что у Нанао мурашки по спине побежали.

— Ты, — с озорным оскалом возвестила девушка, — запала на Гина.

— Что?! — мгновенно покраснев, воскликнула Нанао. — Нет, ни в коем случае!

— Ох, Ичимару-сан, — звонко пропела Рангику, — пока на вашем лице сияет улыбка, я знаю, что все образуется!

У Нанао даже очки запотели, и она тут же их сняла.

— Я не это имела в виду! В смысле, я не это хотела сказать!

— Просто признай, детка, он тебе нравится.

— Нет, клянусь! — упиралась Нанао, черным косоде протирая очки.

— Признай это!

— Это не так, поверьте!

— Признай!

— Я честно вам говорю, он весь ваш!

— Приз… стой, что?

Рангику внезапно почувствовала, что разговор свернул не туда, и ей это не понравилось. Осложнял положение тот факт, что она сама же его и начала.

— Он ваш, — невинно повторила Нанао, затем оторвала-таки взгляд от очков и продолжила: — Вы разве не поэтому спрашивали?

— Конечно нет! — возмутилась Рангику (и она не покраснела).

— Тогда почему вы все время с ним? — спросила девушка.

— Он мой лучший друг! И все!

Нанао вернула очки на нос и задумчиво приставила пальчик к щеке.

— Мне кажется, вы просто сами себе боитесь в этом признаться, — заключила она.

— БО-юсь признаться?! — шепотом воскликнула Рангику; она вовсю сдерживала себя, стараясь никого не перебудить, но это было не так-то просто, когда Нанао несет такую чушь.

— Отказываетесь допустить истинность данного высказывания, — заботливо пояснила «книжный червь».

— Я знаю, что это значит! И я не боюсь себе в чем-то там признаться!

— Не волнуйтесь, я уверена, Ичимару-сану вы тоже нравитесь. Но если хотите, я могу спросить у него, как он к вам относится…

— Даже. Не. Смей. — Пауза. — Это приказ!

***

— Гин, ты уверен, что это хорошая идея?

— Эй, Кьёраку-тайчо сказал, что рассчитывает на меня — я должен проследить за тем, чтоб он обязательно закончил все дела.

— Не думаю, что он мог себе даже представить такое…

— Тем более! Давай, на счет «три».

Вместе со смиренным вздохом донеслось: «Ладно».

— Один. Два. Три!

Два ведра ледяной воды опрокинулись на мерно посапывающего капитана в розовой накидке, и в ту же секунду Гин с Рангику припустили к главному офису Восьмого отряда.

— Не кажется ли тебе, что лейтенант в свой первый день мог бы быть и поласковей с тем, кто назначил его на эту должность? — проорала Рангику, с бешеной скоростью несясь по коридорам.

— Он мне этот шеврон вручил не для того, чтоб я нежничал!

— Хорошо, если так!

Парочка вбежала в кабинет капитана и замерла на месте. Перед ними стоял Кьёраку, заливая пол стекающей с накидки холодной водой. Он скрестил руки на груди и с улыбкой смотрел на них сверху вниз, чуть приподняв брови.

— А я-то думал, ты додумаешься до чего-нибудь более оригинального, нежели ведро с водой, — проворчал он.

— Это было быстро, просто и эффективно, — начал оправдываться Гин. — Если хотите творческого подхода, я вам продемонстрирую его в следующий раз, идет?

— Хочу, — кивнул Кьёраку. — Если меня выдергивают из чудного сна и заставляют копаться в бумажках, то я предпочитаю, чтобы это делалось в несколько более изобретательной манере.

— Буду иметь в виду, — шутливо отдал честь новоиспеченный лейтенант.

***

— Пока-пока, Яма-джи, — окликнул Гин, вместе со своим капитаном выходя из кабинета.

Старый военачальник лишь проворчал что-то вслед своевольному юноше — совсем не та реакция, на которую рассчитывал шутник.

Выйдя в коридор, Гин повернулся к капитану и спросил:

— Почему он не рассердился, когда я назвал его «Яма-джи»?

— Потому что его давным-давно не волнует, кто и как к нему обращается вплоть до тех пор, пока они исполняют его приказы, — улыбнулся Кьёраку. — Большинство думают, что раз он стоит во главе шинигами, то предпочитает, чтобы к нему обращались по званию. Возможно, в этом и есть доля истины, так что я не советовал бы распространяться о том, что я тебе только что сказал, — будет лучше, если подчиненные начнут с ним фамильярничать по собственной инициативе.

***

Нанао решительно шагала по коридорам Восьмого отряда. Будучи здесь самой молодой, на вид так и вовсе настоящий подросток, она использовала любую возможность самоутвердиться и безупречно выполняла свои обязанности. И прямо сейчас ей было необходимо доставить сообщение лейтенанту.

Она остановилась перед кабинетом заместителя капитана и опустилась на колени, должным образом выказывая уважение второму по старшинству шинигами в отряде. Нанао коротко постучала и, опустив взгляд, положила руки на пол.

— Ичимару-фукутайчо! — произнесла она. — У меня для вас послание!

Когда никто не ответил, она повторилась. И снова ответом ей была лишь тишина.

Его не было на месте? Нет, быстрый взгляд и внутреннее чутье подсказывали ей, что лейтенант был внутри, вместе с Пятым офицером.

Она рискнула отворить дверь. Нанао знала, что так не положено, но успела понять за это время, что в Восьмом отряде все подражают своему капитану и спустя рукава относятся к соблюдению формальностей. Она не видела причин вести себя иначе и, решив, что состоит в довольно неплохих отношениях с обоими находящимися внутри шинигами, отважно отодвинула сёдзи.

Нанао чуть в обморок не упала от увиденного.

Пятый офицер Мацумото лежала на столе лейтенанта Ичимару, а над ней, страстно целуя, склонился и сам владелец вышеупомянутого стола.

Она, конечно, была в курсе, что эти двое недавно (и наконец-то) официально стали парой, но одно дело просто знать, и совсем другое — увидеть собственными глазами.

Абсолютно неопытная в этом вопросе, брюнетка могла лишь, замерев, зачарованно наблюдать, как парочка, не замечая ничего и никого вокруг, продолжает наслаждаться друг другом.

Очнулась Нанао, лишь когда поняла, что их руки уже блуждают в очень неприличных местах.

Вместо того чтобы прервать сугубо личное общение начальства, она как можно тише прикрыла дверь. Хоть они и не должны были заниматься этим на службе, Нанао было слишком стыдно окликнуть их, выдав тем самым свое присутствие (как же несправедливо, что это их застукали целующимися, а она лишь смущается). Покрасневшая и взволнованная, она пришла к выводу, что сообщение все же не настолько срочное и может немного подождать. Также она официально решила сама для себя, что устав был придуман не на пустом месте и с этого самого момента она не будет отступать от него ни на шаг. Таким образом у нее в будущем будет куда меньше душевных травм.

***

— Из всех возможных мест ты решил отправиться в отпуск именно сюда?

— Почему нет?

Рангику раздраженно взмахнула руками, охватывая этим жестом округу.

— Мы в самых диких районах Руконгая! Это не совсем то место, где девушка мечтает провести романтический вечер.

Гин беспечно улыбнулся и плавно прошел мимо нее.

— Ну, ты могла бы отказаться.

— Я все еще пытаюсь вспомнить, как ты меня уговорил.

— Думаю, нам это пойдет даже на пользу. — Он притормозил у высокого дерева и похлопал по стволу, чуть склонившись над ним, словно желая подробно изучить кору. — Поможет понять, как многого мы достигли.

Она сокрушенно вздохнула и пошла следом. Гин и Рангику обошли 64 района Руконгая, осматривая знакомые места, в которых не бывали уже больше пятидесяти лет.

— И отпразднуем это дело, занявшись любовью в нашей старой лачуге?

— Ну, если ты так настаиваешь…

Рангику фыркнула и задумалась.

— Так странно — думать о том, сколько всего произошло с тех пор, как мы здесь были в последний раз, — заметила она. — Мы стали шинигами, ты теперь лейтенант и только что достиг Банкая, имеешь все шансы получить звание капитана, я Третий офицер…

— …который станет моим лейтенантом после моего назначения, — вставил Гин.

— …ну и… мы… вместе, — закончила она, застенчиво крутя достающие до плеч локоны. Успокаиваясь, Рангику втянула носом воздух и выдохнула через рот. — Столько нового, такого значительного, я так и не могу до сих пор поверить, что мы…

— Женаты?

— Я имею в виду, много ли вообще шинигами женятся, ну за исключением аристократов? — спросила она.

— Мы первые, насколько я знаю, — сказал Гин, положил руку ей на плечо и указал куда-то вправо. — А вот и она.

Так и есть, старая хижина, где молодожены провели свое детство, к их удивлению, стояла на том же месте. Годы ее не пощадили. Чудо, что она вообще еще не развалилась.

Порассуждав еще немного, как они и все вокруг изменилось за последние несколько десятков лет, Гин взял ее за руку. С легкой улыбкой Рангику оплела пальцами ладонь мужа.

— Ну ладно, — вздохнула она, — пошли займемся любовью в нашей старенькой лачужке.

— Если ты настаиваешь.

***

В открывшуюся перед ним дверь зала для собраний капитанов Гин входил в новенькой развевающейся хаори, так хорошо смотревшейся у него на плечах.

— Ичимару-тайчо, — тут же проговорил с другого конца старый генерал, — займите место среди своих товарищей.

Новый капитан Третьего отряда неспешно прошел вдоль всего ряда и встал рядом с приветливо улыбнувшимся ему Айзеном. Объявляя собрание открытым, главнокомандующий один раз стукнул своим посохом.

— Первая на повестке дня у нас — церемония приветствия нашего нового члена, — начал он. — Как вы знаете, некоторое время было вакантно место капитана Третьего отряда. Вчера я в компании еще трех капитанов провел Квалификационный экзамен, чтобы определить, достоин ли он этого звания. И мы заключили, что его способности и личные качества отвечают нашим требованиям. Таким образом, лейтенант Восьмого отряда, Ичимару Гин, назначен на пост главы Третьего отряда.

Церемония пошла своим чередом, и в заключение Гин официально озвучил свое решение относительно лейтенанта. Сделанный им выбор никого не удивил. Едва сдерживая улыбку, Ичимару Рангику сделала шаг вперед и приняла шеврон из рук Первого лейтенанта Сасакибе Чоуджиро. Ее сияющее выражение лица напомнило старику, что надо улыбнуться в ответ, и он тихо, но со всей душой, пробормотал: «Поздравляю», наблюдая, как она крепит на плечо свою повязку.

По окончании собрания Ямамото окликнул:

— Ичимару-тайчо, Ичимару-фукутайчо, задержитесь.

Слегка озадаченные, они подчинились; дождавшись, пока остальные капитаны и лейтенанты покинут помещение, главнокомандующий начал:

— Полагаю, мне не стоит напоминать вам, что с новой должностью на вас накладывается и больше ответственности.

Только что получившая повышение парочка молчала, зная, что генерал еще не закончил.

— И с тем, что капитан состоит в браке со своим лейтенантом, у нас нет никаких проблем, — продолжил он. — Однако.

— Вот оно, долгожданное «однако», — буркнул Гин своей жене. Рангику, хоть и хотела осадить его, призвав к молчанию, все же не выдержала и улыбнулась.

Ямамото посмотрел на них сквозь полузакрытые веки, и молодой капитан ответил ему аналогичным невинным взглядом.

— Однако, — рыкнул главнокомандующий, убедившись, что этот лис не собирается вновь его перебить, — я все же надеюсь, что сей факт не станет отвлекать вас от ваших прямых обязанностей.

— Конечно нет, — заверила его Рангику.

— В связи с этим я искренне надеюсь, что все отчеты от Третьего отряда будут лежать у меня на столе вовремя.

Супруги Ичимару незаметно скривились, прекрасно понимая, что объем их работы заметно увеличится.

— Я ясно выразился? — нетерпеливо повторил Ямамото.

— Да, сэр.

— Еще бы, Яма-джи.

— Отлично. Вы свободны.

***

Во время знакомства с остальными членами Третьего отряда Рангику держалась по левую руку от мужа. Она знала, что отсутствие и капитана, и лейтенанта одновременно сильно сказалось на боевом духе офицеров, и, судя по взглядам, полным надежды, можно было с уверенностью сказать, что им здесь рады. Однако были и те — их было немало, — кто кидал на капитана опасливые и сомневающиеся взгляды — репутация Гина шагает впереди него.

— Кто из вас Третий офицер Кира Изуру? — начал он.

— Я, сэр, — сделал шаг вперед светловолосый паренек из первого ряда.

— Подойди и встань рядом со мной, — приказал капитан.

Слегка озадаченный, Кира занял место справа от Гина.

— В то время как Рангику мой лейтенант, — объяснил он, — ты — тот, кто был с этими ребятами все время, а следовательно, будешь делиться со мной всеми отрядными секретами.

Рангику улыбнулась прозорливости мужа. Капитаны были единственным и абсолютным авторитетом в своих отрядах, и всегда выбирали себе кого-либо в качестве личного ассистента, также известного как лейтенант. А поскольку оба старших по званию между собой тесно связаны, различия в их полномочиях были менее заметны, нежели между лейтенантом и Третьим офицером. Официально объявив, что Кира теперь его помощник, то есть стоит почти на одном уровне с лейтенантом, Гин продемонстрировал остальным подчиненным, что намерен руководить ими честно, открыто и приложив максимум усилий.

Ее мужу может до сих пор недоставать сопереживания и сочувствия, но он определенно знает толк в управлении.

***

— Ну и кто тут у нас?

Голос мужчины, которого она так старательно разглядывала, вырвал Рукию из забытья. Он смотрел прямо на нее, и она вдруг почувствовала себя кроликом под носом у лисицы. Она не могла сказать конкретно, но было что-то… отталкивающее в этом капитане с волосами цвета серебра.

— Моя сестра, Кучики Рукия, — официально представил ее приемный брат. — Рукия, это Ичимару Гин, капитан Третьего отряда.

Она низко поклонилась в знак уважения.

— Для меня большая честь — встретиться с вами, — проговорила она, надеясь, что не опозорит своим поведением аристократичного брата. Она изучила все тонкости этикета, но с каждым разом ей все больше казалось, что она не оправдывает возложенных на нее ожиданий.

— Рад вас видеть, — оскалился лис. — Я смотрю, такая холодность — это у вас семейное.

— Прошу меня простить, если я чем-то вас обидела, Ичимару-тайчо, — поспешно сказала Рукия.

— Не беспокойся насчет этого, — слегка хохотнул Ичимару. — Я просто дразнил тебя. В конце концов, у вас с братом у обоих отсутствует ген, отвечающий за чувство юмора.

— Она не кровная родственница, — поправил Бьякуя. — Мы лишь недавно приняли ее в клан Кучики.

— Ого! Ни за что бы не подумал, говорит и держится — все как положено, — проговорил витиеватый, словно змей, капитан. — Так откуда ты, Рукия-тян?

— Руконгай, сэр, — ответила она, беспокоясь, как бы не оскорбить Бьякую упоминанием своего низкого происхождения.

— Не может быть! — воодушевился Ичимару. — Прям как я! Рад встретить собрата по выживанию.

И что ей сказать на это? К счастью, Ичимару не стал дожидаться ее ответа.

— Как видишь, я — живое доказательство тому, что любой в Готей 13 может добиться успехов. Я родом из 44-го района, и только посмотри на меня сейчас — капитан уважаемого отряда и муж настоящей красавицы!

Рукия мысленно посочувствовала этой несчастной женщине.

—Да ты и сама уже неплохо устроилась, вступив в один из благородных домов! Кто знает, быть может однажды ты сама встанешь во главе какого-нибудь отряда, — продолжал Ичимару.

— Сильно сомневаюсь в этом, Ичимару-тайчо, — проговорила Рукия.

— Она еще и скромная. Кучики-тайчо, а вы знаете толк в людях.

— Мы еще нужны вам, Ичимару-тайчо? — холодно спросил Бьякуя.

Гин приставил палец к щеке, словно бы всерьез об этом задумавшись, и ответил:

— Неа.

— Тогда мы пойдем, если вы не против.

Они откланялись, и Рукия потрусила вслед за братом. Она никак не могла ни обернуться назад, ни избавиться от неприятного ощущения, что Ичимару все еще смотрит им вслед из-под своих полуопущенных век и с раздражающей улыбочкой на лице.

***

— Кто это, Рангику?

Шухей застыл как вкопанный, услыхав, увы, хорошо знакомый ему голос Капитана Ичимару.

— А, Гин! Это Хисаги Шухей! Он новый лейтенант Девятого отряда! — радостно возвестила Рангику. — Хисаги-сан, вы уже встречались с Гином?

— Мы не были официально представлены друг другу, так что это большая честь для меня, — поклонился Шухей, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрогнул. Они с Рангику не занимались ничем неподобающим, но всем было известно, что Капитан Ичимару не был самым уравновешенным на свете. Кто знает, что он сочтет «неподобающим» по отношению к своей жене?

Или он преувеличивает? В конце концов, Шухей хоть и был едва ли не единственным, кто положил глаз на эту красавицу, он никогда не решился бы приставать к ней, учитывая, что она замужем. Да и ходили тут разные слухи о тех, кто все же рискнул.

— Рангику, ты не могла бы оставить нас одних? У нас с Хисаги-саном сейчас будет сугубо мужской разговор.

— Ладно, только прошу, не переходи границы.

Даже несмотря на то что капитан и ответил: «Буду паинькой», Шухей резко обернулся и неверяще глянул в ее сторону.

Рангику слегка чмокнула мужа в губы и ушла, оставив Шухея наедине с Ичимару Гином.

— Я знаю, что ты считаешь мою жену привлекательной, — начал сереброволосый капитан, и лейтенант в ужасе сглотнул. — И знаю, что ты думаешь, будто я начну тебе угрожать, лишь бы ты ее и пальцем не тронул.

Шухей попытался было пробормотать, что ни в коем случае не собирался предпринимать никаких неуместных попыток по отношению к такой уважаемой, красивой, но недоступной, даме, однако пронзительный взгляд грозного на вид мужчины свел все старания на нет.

— Не беспокойся, я бы ни за что не убил парня, который косо глянул в ее сторону, — проговорил Ичимару, но для Шухея это прозвучало так, словно он пытался его обнадежить.

Затем капитан приблизился вплотную, улыбаясь еще шире, и добавил:

— Я просто помогу Рангику спрятать тело.

У Шухея отвисла челюсть. Капитану этого хватило, и он отошел в сторону, по пути хлопнув его по плечу. Дрожа, лейтенант пытался понять, сможет ли он вообще как-нибудь различить, когда Ичимару шутит, а когда — нет.

***

За совершенное преступление, а именно передачу способностей шинигами живому человеку, Кучики Рукия приговаривается к казни при помощи Сокиоку, что состоится ровно через двадцать пять дней. Это окончательно решение Совета Сорока Шести.

В офисе Третьего отряда Гин и Рангику переглянулись, получив сообщение от Адской бабочки.

— Бедная Рукия-тян, — беспокойно покачал головой бывший бродяга, и его улыбку тронул оттенок грусти.

— Не ожидала, что Совет 46 приговорит ее к смерти, — согласилась Рангику, отвлекшись от заполнения бланков. — Интересно, с чего они решили, что она заслуживает этой участи.

— Потому что они настоящие тупицы.

— Ну, это само собой разумеется, вот только не верится, что у них хватило духу отправить на казнь кого-то из клана Кучики без всякой задней мысли.

— Не похоже, чтобы Кучики-тайчо сильно переживал по этому поводу, — сказал Гин. — Хотя не похоже, чтобы он вообще переживал по какому-либо поводу.

— Ты видел его?

— Мы с Кенпачи встретили его сразу же после того, как он огласил Рукии-тян ее приговор.

Рангику отложила документы в сторону и повернулась к мужу.

— Ты оставил Зараки и Кучики одних в комнате?

— Не глупи, — возразил Гин, не отрываясь от бумажек. — Мы столкнулись на улице.

— А, ну конечно. И поэтому ты решил, что они будут вести себя прилично, — саркастично вставила она.

— Не волнуйся, я увел Кенпачи, едва обстановка начала накаляться, — заверил ее Гин.

— …ты увел Зараки Кенпачи от драки?

— Ага.

— Я думала, на это способны лишь Унохана и Ямамото. Ну или Ячиру, когда ей сильно уж хочется вкусненького.

— Это было не так уж и сложно. Я просто утащил его за собой.

В офисе повисла тишина. Затем:

— …ты утащил его за собой.

— Он был не в восторге.

Рангику еще какое-то время таращилась на мужа, пытаясь отыскать хоть малейший признак того, что это очередная его шуточка. Потерпев неудачу, она проговорила:

— Гин, каждый раз, как мне кажется, что ты превысил лимит невозможного, ты вытворяешь нечто, что бьет все рекорды.

— Все, лишь бы сделать твою жизнь ярче, Рангику.

Она улыбнулась, и они тут же оба взяли себя в руки, вспомнив предмет их беседы.

— Я буду скучать по Рукии-тян, — мрачно заявил Гин с такой же грустной улыбкой.

— Жаль, что нет ничего, что мы могли бы сделать, лишь бы сохранить ей жизнь, — согласилась Рангику. — Но если уж Совет 46 приказал казнить члена одного из четырех Великих домов, то они ни за что не смягчат приговор, что бы мы ни сказали.

— Мы убьем их, — предложил он.

— Не смешно.

Гин повернулся к ней и широко раскрыл глаза.

— Думаешь, я шучу?

— Да. — Это был не столько ответ на его вопрос, сколько приказ не делать глупостей.

Бонус: Энциклопедия Арранкаров.

Гин вышел к зрителям со своей обычной улыбкой на лице. Вместо привычной формы шинигами на нем было надето стандартное одеяние обитателей Лас Ночес. В одной руке была указка, которой он дважды стукнул по ладони, прежде чем начать.

— Всем привет и добро пожаловать на наш первый выпуск «Энциклопедии Арранкаров»! — радостно поприветствовал он публику. — Сегодня мы поговорим об альтернативных сюжетных линиях.

Он отошел в сторонку и приготовил указку в ожидании слайд-шоу, а когда на экране ничего не появилось, в замешательстве захлопал глазами.

— Нет, нет, нет, НЕТ!

Замешательство лишь усилилось, стоило в кадре стремительно появиться раздраженной Рангику.

— В чем дело, Ран-тян?

— В этом фанфике НЕ будет Энциклопедии Арранкаров!

— Э? Но почему?

— Потому что в их компании ты был предателем Общества Душ! И что самое главное, без меня! А так как Гин в этот раз НЕ покинет Готей 13, то он и НЕ будет представлять отрывки этой дурацкой Энциклопедии!

— Ой, да перестань, это ж просто чтобы поразвлечься!

— Я серьезно, Гин! ЗАКАНЧИВАЙ!

Заявив это, Рангику потянулась к верхней части экрана и опустила вниз черную шторку с большими белыми буквами посередине: «КОНЕЦ».

Гин выглянул из-за угла экрана и проговорил:

— Не переживайте, бонусы продолжат выходить в конце каждой главы. Увидимся!
___________________________________________________________________________________
* - Название главы - отсылка к детскому стишку «Гвоздь и подкова», перевод С. Маршак

@темы: АУ, Рангику, Гет, PG13, Переводы, Приключения, Драма, Гин, Фанфики

---

Бог мёртв

[Психо-Заэль]

Название: Бог мёртв
Автор: Ильфорте Гранц (Психо-Заэль)
Фэндом: Bleach
Персонажи: Улькиорра, упоминание других арранкаров и Айзена
Рейтинг: PG
Жанры: Ангст
Предупреждения: OOC
Дисклеймер: Всё Кубо Тайто
Саммари: Просто проигравшие. Просто у них больше нет Бога. Просто они остались одни.

Они проиграли.

Эти слова гулким эхом отдавались в ушах Четвёртого Эспады. Бывшего Четвёртого Эспады. Сейчас он один из пленников Готэя, запертый камере, сдерживающей реяцу. Он, Гриммджоу, Халлибел, Старк, Лилинетт и ещё несколько нумеросов – единственные, кто выжил после того, как капитаны и лейтенанты ворвались в полуразрушенный Лас Ночес.

Айзен проиграл.

Почему так вышло? Логически мыслящий Улькиорра не мог подобрать правильный ответ. Точнее, он казался ему нелогичным и оттого невозможным – просто они оказались слабее. Но как? В Эспаде было как минимум двое, по силе равные Вастер Лорду. Этого вполне бы хватило, чтобы отразить атаку Готэя.

Они не смогли.

Когда Айзен ушёл с сильнейшей троицей в фальшивую Каракуру, то остальным было приказано сидеть и ждать. Ждать победы, которой не было. Неужели они оказались беспомощными детьми?

Владыка бросил их.

Человек, которым Улькиорра восхищался, погиб. Позорно, как предатель. Но он узнал об этом уже тогда, тогда очнулся в камере. Рядом сидел Шестой, без привычной презрительной усмешки на лице и задорного блеска голубых глаз. Хищника посадили в клетку.

Они – пленники.

Так сказал синигами, навестивший их в первый день. Но они и так об этом знали. Ведь в противном случае, их бы здесь не было. А ещё у них теперь нет имён. Только номер. И Четвёртый стал зваться «Образец №2-34».

Никто не придёт.

Владыка бросил их, это так. Но почему... Почему он не позволил им погибнуть вместе с ним? Разве они не достаточно верно ему служили? Он был для арранкаров Богом, Создателем, Отцом... Они шли за ним, чтобы осуществить его мечты.

Они были не правы?

Улькиорра притянул колени к груди. Даже он, не чувствительный к низким температурам, начинал ощущать холод, противными щупальцами проникающий под тонкую белую лабораторную одежду. Ещё один чёртов эксперимент. Даже Гранц на фоне этого капитана выглядел не таким безумным.

Смерть – лучшее, что могло с ними случиться.

За стеной послышался рассерженный рык и последовавший за ним крик. Кажется, Гриммджоу приходится нелегко. За него взялись основательно. Шиффер попытался представить, что могло заставить кричать самого гордого и нечувствительного к боли эспадовца. Лучше бы он этого не делал – перед глазами предстали картины жутких пыток, вплоть до вырывания суставов. Улькиорра невольно сжался. В данный момент все они жутко завидовали своим умершим собратьям.

Их Бог мёртв.

Всё, что им остаётся — терпеть боль и молить судьбу о скорой смерти. Халибелл повезло — она умерла три дня назад, после тестирования на ней ядов. Бывший Четвёртый навсегда запомнит её вымученную улыбку и слова: «Увидимся в следующей жизни, парни. Заходите на чай». Тиа была очень гордой женщиной и не могла себе позволить плакать в присутствии мужчин. После её исчезновения стало как-то тоскливо. Даже Шиффер ощущал это. Но ничего. Скоро... Очень скоро они все вновь встретятся... И Владыка, улыбнувшись, снова скажет им: «Приветствую, моя дорогая Эспада!»

Но сейчас они одни...

@темы: Ангст, Улькиорра, Драбблы, Арранкары, PG, Фанфики

---

Принцип отражения. Эпилог

[Daewen]

Название: Принцип отражения
Автор: Daewen
Фэндом: Bleach
Персонажи: Куросаки Ичиго, Улькиорра Шиффер, Гриммджоу Джагерджак, Готей-13, остальная Эспада.
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш, Юмор, AU
Аннотация: Посмотрев на бардак, царящий в Уэко Мундо после проигрыша Айзена, Улькиорра решил найти эспаде нового Владыку. И его выбор пал на...
Пишется по заявке: После победы над Айзеном Ичиго теряет свои силы и два года живет как обычный человек. Все это время его не оставляет ощущение, что за ним кто-то следит. И как оказалось позже, не напрасно - за ним следит Улькиорра, выживший после сражения с временным шинигами. Что-то (на усмотрение автора) у него в голове щелкнуло и теперь Шиффер считает Куросаки своим Владыкой. Он искренне верит в то, что когда-нибудь у Ичиго восстановятся силы, а пока он его охраняет от голодных Пустых, гопников и еще чего-нибудь на усмотрение автора, попутно фапая на рыжика. Однажды Шиффера засекает кто-то из друзей Ичиго из Готея решивших навестить его. Завязывается сражение и пока Улькиорра занят рыжика затягивают во всю эту историю с фуллбрингерами.
В это время в Уэко Мундо. После того, как капитаны вместе с Ичиго и его друзьями покинули Уэко Мундо, арранкары были предоставлены сами себе. Эспада зализывает раны, потихоньку восстанавливает дворец Владыки и через какое-то время перед ними встает вполне закономерный вопрос "а что дальше?". На всеобщем собрании Гриммджо решил прикольнуться и предложить сделать Куросаки новым Владыкой. К его удивлению остальной Эспаде идея понравилась...
Как Ичиго будет из всего этого выкарабкиваться на усмотрение автора)) Но хочу хеппи-энда, хочу арранкаров хвостом ходящих за Ичиго и упрашивающих его отправиться с ними в Уэко Мундо.
Предупреждения: OOC
Размер: макси

Ссылки на другие части

Части 1-2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
Часть 7
Часть 8
Часть 9
Часть 10
Часть 11
Часть 12
Часть 13
Часть 14
Часть 15
Часть 16
Часть 17
Интерлюдия
Часть 18
Часть 19
Часть 20
Часть 21

Эпилог

Эпилог

Вывод – то место в тексте, где вы устали думать.
Закон Мерфи

Некоторое время спустя…

– Согласен я, согласен! – Ичиго запустил в арранкар подушкой.
За последний месяц Эспада все уши прожужжала, что Лас Ночес готов приветствовать своего Владыку, и пора бы уже ему появиться в Уэко Мундо.
Хотя бы просто заглянуть – посидеть в главном зале, чайку попить.
А тут еще прибавилось событие: арранкары дорвались и, наконец, опробовали на Ичиго меч со своей реяцу. Его пустой так оживился, что еще пару дней они во внутреннем мире заново решали, кто король, а кто – лошадь. Пока корона осталась за рыжим шинигами, но Хичиго, мерзко хихикая и отпуская ехидные комментарии, пообещал своему «Я» не давать послаблений. И когда стало понятно, что сила Эспады отлично усвоилась, арранкары окончательно обнаглели. Они не оставляя Ичиго ни на минуту, упрашивая занять, наконец, трон и приступить к исполнению обязанностей Владыки.
– Что вам еще нужно? – парень поморщился и потер лоб – голова от всего навалившегося трещала по швам.
Шиффер с Джаггерджаком переглянулись, не спеша конкретизировать свои пожелания. Куросаки прошелся по комнате: поставил на ножки уроненный стул, подобрал подушку и забросил ее обратно на постель.
У него экзамены на носу, а эти никак не угомонятся. Будто бы, простояв десяток тысячелетий без Ичиго, Уэко Мундо не могло подождать еще пару дней.
– Это только предположения, – пояснил Шиффер, – Мы сами не уверены в правильности алгоритма, поэтому эксперимент…
Договорить ему не дал Джаггерджак:
– Короче, Куросаки, не мешай нам ставить на тебе опыты! – хохотнул Секста.
– Маюри сдам, – пригрозил Ичиго, – Он-то уж точно знает толк в опытах.
Гриммджо не проникся.
Наглый арранкар давно сообразил, что хоть Владыка и ворчал, открещиваясь от свалившихся на него «поданных», но успел по-настоящему прикипеть к ним, и никому бы не позволил их обижать. Правда, самоубийцу рискнувшего обидеть Эспаду стоило еще поискать… но это уже была другая проблема.
Начавшего метаться по комнате Ичиго перехватил Улькиорра, осторожно сжав ладонь своего Владыки и подтянув его к себе поближе.
– Это действительно важно, – тихо произнес Шиффер, и Куросаки успокоился.
Он уткнулся лбом в плечо Кватры и устало закрыл глаза. Улькиорра провел ладонью по растрепанным волосам Владыки, пропуская между пальцев рыжие пряди. На красноречивый взгляд Гриммджо он не обращал никакого внимания, благо Юзу и Карин уже сделали свое «черное» дело, осветив ему некоторые теоретические аспекты. Впрочем, практикой Ичиго и Улькиорра тоже не пренебрегали.
Ичиго довольно выдохнул, чувствуя, как от прикосновений головная боль уходит, и напомнил:
– Мне к тесту готовиться надо…
Джаггерджак «сочувствующе» похлопал Куросаки по спине.
– А мне не терпится посмотреть, как ты потом будешь совмещать работу и… ну, например, разборки с адьюкасами, накатавшими жалобу на своего васто лорда.
– Если когда-нибудь случится прецедент, то разбираться с ними будешь ты. И без помощи серо, – пообещал Ичиго. – Хорошо, слушаю. Что от меня требуется?
Арранкары оживились. Готового к сотрудничеству Владыку усадили на стул и критически осмотрели со всех сторон – бледный, не высыпающийся из-за подготовки Куросаки, под глазами которого наметились темные круги, как-то не особо внушал уверенность в успех эксперимента.
– Нужно, чтобы ты перестал воспринимать Уэко Мундо, как нечто… враждебное, – выступил с первой рекомендацией Гриммджо.
– Место, где полно кровожадных тварей, которые только и ждут возможности кого-нибудь сожрать? – уточнил Ичиго. Последние недели «слегка» уменьшили его сговорчивость и доброту. – Без проблем! Сейчас закрою глаза и представлю, как вместо холодной пустыни зеленеет трава…

…Не столь давно Секста и Кватра поделились с Владыкой соображениями и домыслами Гриммджо на тему «отражения», которые среди Эспады уже превратились в целую теорию. Куросаки не покрутил пальцем у виска только по одной причине: в тот момент его руки были заняты учебником.
– Мы перестали быть монстрами, когда ты перестал их в нас видеть, – возразил Улькиорра.
Тогда же свою лепту внесла и Неллиел:
– Никто не сможет сделать так, чтобы люди умирали счастливыми. Пустые продолжат появляться повсюду. Их можно уничтожать, отправляя на новый круг перерождений – этим и занимаются шинигами, правда, все равно не могут уследить за каждой душой. А можно контролировать это через Уэко Мундо – пусть вместо плюсов минусы пожирают друг друга. Пустые смогут быстрее становиться гиллианами, те – адьюкасами. Без хогёку дальнейшая трансформация усложнится, до васто лордов всегда дотягивали единицы. Но и с адьюкасами можно иметь дело. На этой стадии разум уже возвращается и, худо-бедно, но реально контролировать свои инстинкты. Это тоже жизнь. Она даже чуточку лучше неизвестности, которую таит перерождение. Нас можно организовать…
– Так ты защитишь гораздо больше людей, чем бегая по городу с мечом наперевес, – добавил Гриммджо.
И Куросаки задумался.

Вот и сейчас Ичиго помассировал виски, пытаясь сосредоточиться на словах Кватры и Сексты. Звучало все интересно… и вроде даже выполнимо – пропустить через себя, как через призму, надежды арранкар на другую жизнь, и изменить мир пустых. Отразить в нем то хорошее, что нашлось у Эспады – преданность Улькиорры, уверенность Гриммджо, оптимизм Нел, исполнительность Халибел, жизнелюбие Лилинет, спокойствие Старка, упрямство Нойторы; может, что-нибудь хорошее и у Ямми отыщется.
Вдруг все действительно поменяется?
Не сразу, конечно, но...
– Я постараюсь, – улыбнулся Ичиго.

…Он шел по холодному песку к Лас Ночес, не пытаясь забыть, сколько крови пролилось здесь. Наоборот – вспоминал каждую рану, каждую каплю и понимал, что ничего не было напрасно. Теперь это был его мир. Он нес за него ответственность, взвалив на плечи тяжкий долг многих душ, ставших пустыми не по своей воле.
Он верил, что сможет все изменить.
И почему-то отступала холодная серость; реальность медленно, по песчинке, насыщалась другими оттенками. В плотных слоях низких облаков виднелись первые, робкие прорехи.
А за спиной Ичиго, в его следах, появлялась бледная, еще слабая, но настоящая трава…


Спустя еще некоторое время…

За окнами раздавался шум – гневные выкрики, мат, грохот взрывов, шипение и вспышки серо…
– Какого хрена? – Ичиго уронил лицо в учебник.
Вступительные экзамены в университет… последний рывок! – а Лас Ночес напоминает место проведения боевых действий. Куросаки же специально сбежал из мира живых в Уэко Мундо, предупредив арранкар, чтобы те ходили на цыпочках и ни в коем случае его не беспокоили. Им-то хоть приказать можно было, в отличие от сестер и отца. Но Эспада и пары дней не смогла прожить спокойно.
На секунду наступила оглушительная тишина, а потом Ямми взревел так, что комната содрогнулась, а в соседних покоях раздался звон битого стекла. Улькиорра оставил любимое занятие – перестал перебирать заметно отросшие за прошедшее время волосы Владыки и подошел к окну, чтобы узнать, чем страдает Эспада.
– Какой-то мусор… чужаки, – сообщил он.
– И?
– Пытаются прорваться город, – голос Улькиорры остался беспристрастен.
Куросаки выругался.
– Узнай, что им нужно, или прогони в шею.
– Как прикажешь, Владыка – Кватра высвободил ресуррексион и вышел в окно, распахнув крылья.
Но надеждам Куросаки, что уж теперь точно станет тихо и спокойно, не суждено было сбыться. Стоило ему удобнее устроиться на диване и вернуться к параграфу, как шум боя ударил по ушам с новой силой. Мимо окна просвистело серо оскурас, затем парочка зеленых копий духовной силы. Протяжно и голодно взвыли волки Старка. С ненавистью захлопнув учебник и кинув его на пол, Ичиго уже собирался присоединиться к разборкам, как в дверь вежливо постучали.
– Куросаки-сама? – к этому обращению тоже пришлось привыкнуть.
В комнату заглянул Заэль, бренча пробирками.
– Опять за кровью? – Ичиго, закатав рукав, протянул руку ученому.
Каким образом Куросаки смог оживить Заельапорро оставалось загадкой. Просто в один из дней, заглянув в пустующие лаборатории, Ичиго подумал, что в Лас Ночес не хватает какого-нибудь безумного гения. Для полного комплекта. А спустя пару часов в ворота поскребся ошалевший Гранц и сообщил, что он имел сомнительное удовольствие эволюционировать из какого-то тупого адьюкаса. Точнее, само преображение его весьма обрадовало, а вот процесс Заэль описал как крайне болезненный.
Зато теперь ученый был предан новому Владыке более чем полностью.
И усиленно пытался понять, как Ичиго провернул тот фокус, а заодно каким образом, без помощи хогеку, Куросаки регулярно помогал адьюкасам и васто лордам становится арранкарами.
– Ты знаешь, что там происходит? – Ичиго кивнул за окно.
Гранц, бережно убрав заполненные пробирки, тонко улыбнулся.
– Нас пытаются захватить, Владыка.
Ичиго недоверчиво моргнул и фыркнул.
– Да, Старк и Нойтора, когда господа в белом сообщили о своем намерении, тоже посмеялись. И указали направление, в котором им следовало бы идти дальше.
Ичиго мог поспорить, что направление было неприличным. По-другому посылать Квинта не умел. Заэль, уловив поворот мыслей Куросаки, кивнул.
– Господа обиделись и попытались применить силу. В этот момент проснулся Ямми и, решив, что сейчас драка закончится без него, бросился на гостей…
Гранц потянул театральную паузу.
– Его пыл несколько остудили, после чего предводитель этих господ позволил себе несколько некорректных высказываний в адрес нашего Владыки. На его беду, именно в этот момент на шум подтянулись Шиффер и Джаггерджак.
«Господам в белом» Ичиго уже категорически не завидовал.
– И-и… – поторопил он Заэля.
Ученый приблизился к окну и, прищурившись, вгляделся в творящееся там непотребство.
– В данный момент Улькиорра как раз готовится в излюбленной манере продырявить серо бородатого мужчину в черном плаще. Кажется, именно он был главным у наших гостей.
– Ты же сказал, что они в белом? – переспросил Куросаки.
– В белом все остальные, – уточнил Гранц. – Должен же глава как-то отличаться от подчиненных? Гриммджо, кстати, заканчивает ощипывать какого-то блондина. Ох, как Нел изящно засветила копытом своей противнице! Владыка, думаю, можно считать, что сражение уже завершилось.
– Неужели! – возликовал Ичиго. – Тишина!
– Не уверен, – ученый разрушил мечты Куросаки. – Подраться – подрались, а теперь надо убрать тела и привести все в порядок… Эспада обрушила северную стену и часть башни. Шиффер как раз раздает указания.
Ичиго застонал. Ну что мешало «захватчикам» заглянуть хотя бы на неделю попозже? Он бы с удовольствием сам размялся… Поднявшись с мягкого дивана, Куросаки побрел подбирать учебник. Впрочем, шум действительно начал сменяться отдельными выкриками – Эспада обменивалась мнениями и информацией.
Заэль отошел от окна, освобождая подоконник для Улькиорры. Тот вежливо поздоровался с ученым, компактно сложил крылья за спиной, обернувшись, погрозил кому-то кулаком, после чего, наконец, наступила долгожданная тишина.
– Если тебя интересует материал, поторопись. Ямми обещал перетащить тех, кого выберешь, в лабораторию, – сообщил Шиффер Октаве, и тот, попрощавшись с Владыкой, поспешил вниз.
– Думаю, сегодня больше никто шуметь не будет, – пообещал Кватра.
Ичиго потянулся к Улькиорре, решив наплевать на учебник и подступающие экзамены, но был остановлен укоризненным взглядом арранкара.
– Только после того, как перескажешь выученный материал.
– Кто из нас Владыка? – усмехнулся Куросаки, нагибаясь за учебником, и, не удержавшись, погладил кончик крыла Шиффера, пока тот не свернул свой ресуррексион.
– Ты, – Кватра остался не умалим и, с некоторым трудом высвободив (ибо не очень-то и хотелось высвобождать) конечность из цепкого захвата Владыки, убрал Мурсьелаго в ножны и спокойно разместился на диване. – Но этот факт вряд ли поможет тебе сдать экзамены без подготовки.
Ичиго тут же воспользовался моментом, устроив голову на коленях Кватры, чтобы он снова принялся перебирать ему волосы. Прикосновения Улькиорры успокаивали, хоть и не настраивали на рабочий лад.
– Кто хоть это был? – лениво уточнил Куросаки, перелистывая страницу.
– Они представились, как квинси.
– Э-м? Ох… как некрасиво получилось. Исида расстроится, – смутился Ичиго: – Скажи Эспаде, что знать об этом инциденте больше никому не нужно.
– Как прикажешь.
За окном Лас Ночес солнце клонилось к закату, вызолачивая башни и купола дворца. Улькиорра самозабвенно перебирал длинные рыжие пряди своего Владыки и в этот момент чувствовал себя самым счастливым арранкаром.

Конец.

Примечания от автора:

Через неопределенный промежуток времени фик будет переделан в ориджинал.
Это к тому, что если вы в один прекрасный день увидите что-то похожее на «Принцип отражения», не спешите бить автора – возможно, это будет та самая переделка.
Но на всякий, как ориджинал появится, добавлю сюда информацию и ссылки.

На тему второй части или сборника драбблов-зарисовок о дальнейшем житии Владыки Ичиго и его Эспады… пока думаю.

Огромнейшее спасибо всем читателям! И тем, кто ставили плюсы и комментировали, подкармливая Муза печеньками и интересными предположениями, и тем, кто безмолвствовали, но приятно повышали статистику посещений!
Отдельная благодарность Автору Заявки!
Katherin-сама, нижайший Вам поклон!

С уважением, Daewen.

@темы: Ичиго, АУ, Улькиорра, PG13, Юмор, Арранкары, Гриммджо, Слэш, Фанфики

---

Принцип отражения. Часть 21

[Daewen]

Название: Принцип отражения
Автор: Daewen
Фэндом: Bleach
Персонажи: Куросаки Ичиго, Улькиорра Шиффер, Гриммджоу Джагерджак, Готей-13, остальная Эспада.
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш, Юмор, AU
Аннотация: Посмотрев на бардак, царящий в Уэко Мундо после проигрыша Айзена, Улькиорра решил найти эспаде нового Владыку. И его выбор пал на...
Пишется по заявке: После победы над Айзеном Ичиго теряет свои силы и два года живет как обычный человек. Все это время его не оставляет ощущение, что за ним кто-то следит. И как оказалось позже, не напрасно - за ним следит Улькиорра, выживший после сражения с временным шинигами. Что-то (на усмотрение автора) у него в голове щелкнуло и теперь Шиффер считает Куросаки своим Владыкой. Он искренне верит в то, что когда-нибудь у Ичиго восстановятся силы, а пока он его охраняет от голодных Пустых, гопников и еще чего-нибудь на усмотрение автора, попутно фапая на рыжика. Однажды Шиффера засекает кто-то из друзей Ичиго из Готея решивших навестить его. Завязывается сражение и пока Улькиорра занят рыжика затягивают во всю эту историю с фуллбрингерами.
В это время в Уэко Мундо. После того, как капитаны вместе с Ичиго и его друзьями покинули Уэко Мундо, арранкары были предоставлены сами себе. Эспада зализывает раны, потихоньку восстанавливает дворец Владыки и через какое-то время перед ними встает вполне закономерный вопрос "а что дальше?". На всеобщем собрании Гриммджо решил прикольнуться и предложить сделать Куросаки новым Владыкой. К его удивлению остальной Эспаде идея понравилась...
Как Ичиго будет из всего этого выкарабкиваться на усмотрение автора)) Но хочу хеппи-энда, хочу арранкаров хвостом ходящих за Ичиго и упрашивающих его отправиться с ними в Уэко Мундо.
Предупреждения: OOC
Размер: планируется макси

Ссылки на другие части

Части 1-2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
Часть 7
Часть 8
Часть 9
Часть 10
Часть 11
Часть 12
Часть 13
Часть 14
Часть 15
Часть 16
Часть 17
Интерлюдия
Часть 18
Часть 19
Часть 20

Часть 21

Часть 21

Непредусмотрительность – вот точная наука.
Закон Мерфи

Ичиго посмотрел на кончик светящегося лезвия, которое торчало у него из груди, на лицо Гинджоу, отразившее весь спектр охреневания, на Цукишиму, который также выглядел удивленно, пытаясь аккуратно заглянуть за спину Куросаки и понять, что там происходит. И сообразил, что в дело влезла третья сторона.
Первым порывом было проворчать: «Наконец-то! Сколько можно ждать?», затем парень понял, что это бестактно, и передумал. Урахара предупреждал, что шинигами очень хотели сделать ему сюрприз, и расстраивать их было бы некорректно. Поэтому Ичиго изобразил непонимание и боль и медленно повернул голову. Киске незаметно показал ему кулак, а отец красноречиво ухмыльнулся.
И чтобы такого сказать?
– Отец? Урахара-сан? Он и ваши воспоминания изменил? – Куросаки из последних сил сдерживал довольный оскал, предвкушая, как сейчас наваляет подчинителям.
– Болван! Это не мы. Посмотри, кто держит меч, – Ишшин «поддержал» беседу.
Судя по тому, как подмигнул Киске, «испуганный подросток» удался на славу.
Цепи, сдерживающие внутри духовную силу, со скрежетом рвались, и Ичиго ощущал, как реяцу переполняет его, выплескиваясь в реальный мир. Подчинение, которое Гинджоу не успел отнять, переплеталось с реяцу Куросаки. Костяной доспех перестраивался, стремясь перетечь в привычную форму шинигами и останавливаясь где-то на грани. В ладони ощущалась привычная тяжесть Зангецу. Судя по тому, как прищурилась проявившаяся в воздухе Рукия, гибридизация сил вышла любопытной.
– Давно не виделись, Ичиго! – улыбнулась подруга, пытаясь засветить ему за излишнюю эмоциональность и неспособность противостоять врагу без ее помощи.
– Ты здорово изменилась, – Куросаки увернулся и ответил на улыбку, – Лейтенант… поздравляю!
Ичиго подумал, что если бы обстоятельства сложились по-другому, он был бы безумно рад видеть такой привет из прошлого. Но сейчас Куросаки знал, что шинигами специально медлили, а потому жаждал сказать им много ласковых о доверии и контроле...
Но уже после того, как он объяснит Куго, куда тот может пойти со своими планами стать сильнее за чужой счет.
Ичиго приветливо помахал появившимся в ночном небе Каракуры капитанам, а затем повернулся к Урахаре.
– Помогите, пожалуйста, Улькиорре.
– Уже, – согласился торговец.
И они вместе с Ишшином, подхватив гигай Кватры, бодро потащили его куда-то в сторону, освобождая место для драки.
– Кстати! – Ичиго вспомнил, что на крыше имеются и другие действующие лица. – С вами я еще поговорю об устроенном фарсе…
Орихиме, Чад, уже вылеченный Иноуэ, Исида и Гриммджо синхронно занялись изучением собственной обуви. Особенно вид «я тут вообще не причем» удался девушке. Орихиме даже пролепетала что-то вроде: «Мы же хотели как лучше, Куросаки-кун!». А вот гнусную ухмылку Джаггерджака замаскировать оказалось делом невыполнимым, впрочем, Секста и не особенно старался.
Покосившись в сторону Цукишимы, Ичиго убедился, что его психике был нанесен непоправимый ущерб. Шуруко беспомощно таращился на таких послушных и безотказных «кукол», которые напрочь игнорировали силу его подчинения. Казалось даже тонкий шрам, пересекающий левую бровь, стал менее заметен – настолько побелело его лицо. Из увиденного можно было сделать один вывод: Цукишима выведен из строя на продолжительное время, и его можно в расчет не брать.
– Все, Куго, молись! – мрачно посоветовал Ичиго и, удобнее перехватив рукоять Зангецу, взмахнул широким лезвием – верхушки деревьев в направлении взмаха срезало подчистую.
Гинджоу впечатлился и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, предпринял попытку тактического отступления. Спустя пару отчаянных рывков по воздуху, Куго ощутил, как чужие пальцы сжались на его плече, а затем подчинителя бесцеремонно швырнули на землю. Пока он отплевывался от травы, Куросаки с тоской оглядел «поле боя» – как раз подоспели остальные подчинители. Судя по их вытянувшимся лицам, они ожидали увидеть совсем иной расклад и теперь усиленно мимикрировали под окружающий пейзаж.
– Теперь я, кажется, понимаю Кенпачи, – разочарованно вздохнул Ичиго. Его переполняла реяцу, а объекты, на которых можно было бы ее направить, выглядели крайне потрепанно и без дополнительного силового воздействия. – Если бы вы хоть подчинение успели забрать… а так это похоже на избиение младенцев.
Куго ухмыльнулся.
– Почему ты считаешь врагом меня, а не тех, кто следил за тобой и контролировал твою реяцу? И кто это придумал?! Укитаке Джууширо! Нас обманул самый миролюбивый человек в Готее! Неужели тебя не беспокоит, что тобой просто воспользовались? Твоей силой и доверием?
– А кто ими не пользовался? – логично вопросил Куросаки: – И уточняя ситуацию… именно ты собирался, шантажируя жизнями сестер и друзей, отнять мое подчинение и убить, а не шинигами. Или я что-то не так понял? Нет, они, конечно, тоже пытались, но тот конфликт мы уже разрешили. Капитан Укитаке гораздо умнее меня, если бы он действительно хотел обмануть – придумал бы что-то более правдоподобное про значок временного шинигами.
Лезвия мечей столкнулись, высекая искры.
– Мы могли бы быть на одной стороне…
– Сомневаюсь, – Ичиго отразил очередной выпад.
Шинигами с интересом наблюдали за ними сверху. Поначалу, приметив остальных подчинителей, вроде как дернулись заняться ими, но сил Исиды, Иноуэ и Чада хватило, чтобы согнать друзей Шуруко и Куго в одну кучу. Гриммджо в стороне помогал Урахаре. Цукишима продолжал пребывать в прострации.
– Учитывай, что люди редко прощают предательства, – добавил Куросаки.
Гинджоу, вспомнив, что у него осталась сила пустого, решил применить последний козырь. Безрезультатно. Встреться их пустые отдельно от своих людей, то вряд ли бы чудовище, мирно… почти мирно проживающее во внутреннем мире Ичиго, вообще заметило постороннюю мелочь. А если бы тому и удалось привлечь к себе внимание, то пустой Куросаки наглядно бы продемонстрировал естественный отбор на наглядном примере, а заодно вкусно перекусил.
Следующим ударом рыжий шинигами рассек грудь Куго, и тот, выронив меч и неловко прижав руки к ране, упал в траву. Рядом ударом кулака по затылку Чад отправил в беспамятство Шуруко.
Первым к Ичиго вниз спрыгнул Ренджи. Хлопнул его по плечу и уважительно присвистнул.
– Хотел бы я теперь посмотреть на новую Гецуга Теншоу.
Поблизости опустились остальные капитаны и Иккаку. Дело свое они вроде завершили, в благонадежности Куросаки убедились, но возвращаться в Сообщество, даже не обнажив мечи, было как-то неспортивно. Особенно опечаленным выглядел Зараки, который рассчитывал на хорошую драку.
– Тебе прямо сейчас продемонстрировать? – Ичиго недвусмысленно перехватил Зангецу обеими руками.
– Не-не! Я подожду, пока появится кто-нибудь, кого будет не жалко, – хохотнул Абарай.
Куросаки согласно кивнул и, опустив вертящиеся на языке замечания, обратился к шинигами.
– Спасибо.
– Не стоит, мы возвращали долг, – Бьякуя, как обычно, был спокоен и беспристрастен. Ичиго даже подумал, что если бы между Готеем и Уэко Мундо удалось установить перемирие, Кучики неплохо бы сошелся с Шиффером – эти двое явно бы нашли, о чем… помолчать, составляя отчеты.
– Вы сделали это очень вовремя!
Дальнейший обмен любезностями пришлось прервать.
Реальность выгнулась, затрещала по швам, и рядом с сенкаймоном открылся черный зев гарганты. Шинигами потянулись к занпакто.
Первым показалось заинтересованное лицо Нойторы. Несколько мгновений он смотрел перед собой, не понимая, где противник, а потом додумался опустить взгляд чуть ниже. Углядев массивную фигуру Кенпачи, Квинта растянул тонкий рот в зубастой ухмылке и только после этого выбрался из гарганты целиком. Однако сразу кинуться в драку ему не удалось. С той стороны раздалось протестующее попискивание. Чертыхнувшись, арранкар опять перегнулся через разрез реальности и спустя секунду вытащил за шкирку маленькую Нел, которая просто не дотянулась до края гарганты.
– Ицуго! – восторженно завопила Ту Одершванк, протянув ручки к Куросаки.
– На! – Нойтора вручил свою ношу опешившему Ичиго и, убедившись, что тот подставил плечи, на которые Нел сразу же взобралась, пошел в сторону Зараки.
Следом из гарганты выбрались Койот с Лилинет. Мелькнула Халлибел, но, увидев, что спасать Владыку не нужно… разве что от Неллиел, Тиа ушла обратно, пока в отсутствие Эспады фрассьоны не разломали Лас Ночес окончательно.
– А что? Никого бить не надо? – Лилинет разочарованно ткнула носком ботинка бессознательного Цукишиму и ускакала знакомиться с Тоширо.
– Нет, уже не надо.
Ичиго убедился, что шинигами и арранкары хоть и смотрят друг на друга весьма скептично и безрадостно, но все же не спешат устраивать побоище. Даже Нойтора, посмотрев на Ячиру, уютно восседающую на плече капитана, и покосившись в сторону Нел, что-то сочувственно втолковывал Зараки.
Старк зевнул.
– Какие-нибудь указания, Владыка?
Куросаки передернуло. Какой-то частью он уже смирился с тем, что никуда от этого арранкарского детского сада не денется, но все еще сомневался, что столь сомнительное удовольствие ему нужно. Доказательством его мыслей, Нел вцепилась парню в уши, принявшись тянуть за мочки.
– Вопросы? Предложения? – Ичиго повернулся к оставшимся подчинителям, и они синхронно замотали головами – особенно старался Юкио. – Тогда убирайтесь отсюда. А этих… – временный шинигами мрачно посмотрел на Цукишиму и Гинджоу, – Можете хоть на опыты забрать.
К счастью, в этот момент Ту Одершванк удалось передать Рукии, и, воспользовавшись тем, что и шинигами, и арранкары временно потеряли к нему интерес, Куросаки поспешил к Урахаре.
– Все в порядке? – не то, чтобы он сомневался в мастерстве бывшего капитана двенадцатого отряда, но некое странное чувство царапалось изнутри, стоило только Ичиго вспомнить окровавленного Улькиорру.
– А что ж ему сделается? – фыркнул Гриммджо. Он тоже расстался с тесным искусственным телом, и теперь с удовольствием потягивался, разминая затекшие мышцы.
Ичиго присел рядом с Шиффером. Кватра уже пришел в сознание и смотрел на Владыку несколько виновато.
– Ну и зачем вы это устроили?
Урахара попытался кашлем скрыть смешок. Гриммджо совершенно ненатурально засвистел и отвернулся. Кватра промолчал, намекая, что правды от него не удастся добиться ни пытками, ни приказами.
– Я, между прочим, действительно переживал, – тихо проворчал Куросаки
Так, чтобы остальные не заметили, он осторожно нашел пальцами холодную ладонь Улькиорры. Шиффер удивленно моргнул, а в следующий момент Ичиго почувствовал слабое ответное прикосновение.
И сразу стало спокойно.

***
За некоторое время «до»…

– Нет, я не рехнулся! – опережая логичный вопрос Шиффера заявил Гриммджо.
Кватра поднял на него усталый взгляд.
– Нет, не издеваюсь! – заржал Джаггерджак. – Это идея девчонок, между прочим!
Вокруг них шуршали вечные песни Уэко Мундо, совсем близко возвышался величественный Лас Ночес, где-то в мире живых Владыка ждал его, Улькиорру, вместе с Эспадой, а у Сексты так не вовремя сорвало крышу. Ничем иным объяснить то, что сначала Гриммджо набросился на него с угрозами, а потом выдал абсолютно идиотский план, Шиффер не мог.
– И в чем смысл «попасть под подчинение Цукишимы»? – уточнил Кватра, отодвигая от своей шеи лезвие Пантеры.
– Ща-а! – многообещающе протянул Джаггерджак и, сунув меч в ножны, зашарил по складкам хакама, выудив клочок бумаги. – У меня все записано. Во-первых: отведем от себя внимание шинигами. Раз Цукишима нас подчинил, значит, мы не представляем для них угрозы.
Улькиорра обошел Сексту и тоже заглянул в список. Прочитал, нахмурился.
– Карин сказала, что Куросаки быстрее согласится стать Владыкой, если окажется в ситуации, когда за нас надо переживать.
Джаггерджак ткнул в строчку записанную Орихиме: «Он должен понять, что вы ему небезразличны… особенно, Улькиорра!» – Шиффер на интуитивном уровне подозревал, что Иноуэ вкладывала в слова несколько иной смысл, нежели чем пытался ему втолковать Гриммджо, но сформулировать это не мог.
– Почему я?
– А ты против? – подозрительно оживился Секста. – Разве не хочешь, чтобы Куросаки относился к тебе… по-особенному?
Улькиорра хмуро уставился на Гриммджо. Тот вроде не издевался и не зубоскалил, хотя смотрел все равно как-то странно. И улыбался тоже. Однако перспектива была заманчивой, поэтому Шиффер решил проанализировать свои желания.
– А ты – нет? – уточнил он.
– Не-не! Как-нибудь без этого обойдусь.
Кватра кивнул, принимая ответ, и честно согласился.
– Ты прав. Это было бы неплохо.
– Тогда за дело! Остальные уже в курсе нашего плана. Сейчас сообщим Халибел, чтобы они не явились в самый неподходящий момент и ничего не испортили, а потом быстро к Цукишиме за «порцией подчинения».
Гриммджо бесцеремонно пихнул Улькиорру: тот продолжал пребывать в задумчивости, пытаясь подобрать определение к этому «особенно», которое появлялось внутри вместе с мыслями о Владыке. Не получалось. Но Шиффер рассчитывал, что Карин и Юзу или же Иноуэ смогут все объяснить.

@темы: Ичиго, АУ, Улькиорра, PG13, Юмор, Арранкары, Гриммджо, Слэш, Фанфики

---

[Голубой вагон]

Полноразмер по клику на большую картинку.

@темы: Ямамото, Фанарт

---

Принцип отражения. Часть 20

[Daewen]

Чуть припозднившийся подарочек.))
С Новым Годом, товарищи!

Название: Принцип отражения
Автор: Daewen
Фэндом: Bleach
Персонажи: Куросаки Ичиго, Улькиорра Шиффер, Гриммджоу Джагерджак, Готей-13, остальная Эспада.
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш, Юмор, AU
Аннотация: Посмотрев на бардак, царящий в Уэко Мундо после проигрыша Айзена, Улькиорра решил найти эспаде нового Владыку. И его выбор пал на...
Пишется по заявке: После победы над Айзеном Ичиго теряет свои силы и два года живет как обычный человек. Все это время его не оставляет ощущение, что за ним кто-то следит. И как оказалось позже, не напрасно - за ним следит Улькиорра, выживший после сражения с временным шинигами. Что-то (на усмотрение автора) у него в голове щелкнуло и теперь Шиффер считает Куросаки своим Владыкой. Он искренне верит в то, что когда-нибудь у Ичиго восстановятся силы, а пока он его охраняет от голодных Пустых, гопников и еще чего-нибудь на усмотрение автора, попутно фапая на рыжика. Однажды Шиффера засекает кто-то из друзей Ичиго из Готея решивших навестить его. Завязывается сражение и пока Улькиорра занят рыжика затягивают во всю эту историю с фуллбрингерами.
В это время в Уэко Мундо. После того, как капитаны вместе с Ичиго и его друзьями покинули Уэко Мундо, арранкары были предоставлены сами себе. Эспада зализывает раны, потихоньку восстанавливает дворец Владыки и через какое-то время перед ними встает вполне закономерный вопрос "а что дальше?". На всеобщем собрании Гриммджо решил прикольнуться и предложить сделать Куросаки новым Владыкой. К его удивлению остальной Эспаде идея понравилась...
Как Ичиго будет из всего этого выкарабкиваться на усмотрение автора)) Но хочу хеппи-энда, хочу арранкаров хвостом ходящих за Ичиго и упрашивающих его отправиться с ними в Уэко Мундо.
Предупреждения: OOC
Размер: планируется макси

Ссылки на другие части

Части 1-2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
Часть 7
Часть 8
Часть 9
Часть 10
Часть 11
Часть 12
Часть 13
Часть 14
Часть 15
Часть 16
Часть 17
Интерлюдия
Часть 18
Часть 19

Часть 20

Часть 20

Ошибаться человеку свойственно,
но сваливать ошибки на других – еще типичнее.
Закон Мерфи

Дом Цукишимы притаился в глубине парка, скрытый старыми дубами и диким, колючим кустарником. Когда Ичиго вышел на дорожку к нему, выложенную облицованными камнями, уже давно перевалило за полночь. Куросаки остановился и смахнул с лица дождевые капли: пока он шел сюда, успел промокнуть и продрогнуть, кажется, до самых костей. Пальцы нервно сжимали значок временного шинигами.
Наверное, Ичиго так и простоял бы здесь минут пять – десять, пытаясь собраться с мыслями и еще хоть немного оттянуть время. Впрочем, на помощь он уже не рассчитывал – за прошедшее время можно было несколько раз сгонять в Лас Ночес и притащить всех свободных арранкаров. Значит, либо что-то случилось, либо он зря решил довериться Улькиорре… Куросаки глухо, сквозь сжатые зубы ругнулся. Неизвестно, что было сложнее и хуже – волноваться еще и за пропавших Кватру и Сексту или же снова зачислить их в группу противников.
– Так и будешь таращиться? – рядом появился Юкио.
Брезгливо изучив мокрого и растрепанного Куросаки, он, больше ничего не говоря, развернулся и направился к дому.
Ичиго ничего не оставалось, как пойти следом. Несколько затруднительно было считать планом «если получится – всех прикончу!» с запасным вариантом «да пусть подавятся они моим подчинением!». Он прошел за Юкио через темный холл и празднично украшенную гостиную, где собрались все: за то время, что Ичиго бродил по улицам, чертов Цукишима успел притащить сюда и Карин с Юзу, и Тацки с Кейго и Мизуиро, и даже Унагию. Кажется, Шуруко и Куго постарались собрать в одном месте всех людей, которые были дороги Куросаки. Неужели они настолько боялись его, что обезопасили себя таким гнусным и грубым образом?
Затем Юкио поднялся на второй этаж, где Ичиго скупо поприветствовали остальные подчинители. Теперь, когда Цукишима вернул им воспоминания, они смотрели на бывшего шинигами совсем иначе. Голодно, злобно. Будто бы именно Куросаки был виновен во всех их бедах.
Но Юкио не задержался в комнате, ведя Ичиго дальше, к неприметной лестнице на чердак.
– О-о! – усмехнулся Куросаки, – Что может быть лучше сражения на крыше? Пожалуй, Кучики будет огорчен… нашелся тот, кто любит пафос не меньше него.
– Заткнись, – посоветовал Юкио, – ты явно нервничаешь, раз стал насколько болтлив.
Он не то чтобы не был прав… Некоторое волнение действительно тревожило Ичиго, но куда сильнее сейчас в нем была злость на Цукишиму. И Куго, конечно же, но на него меньше. По сути, Гинджоу со своим огромным мечом мало чем отличался от других врагов Куросаки, а потому какой-то особенной бури негатива не вызвал. От подчинения же Шуруко несло подлостью и трусостью. И сейчас бывший шинигами страстно мечтал разбить подчинителю лицо и переломать большую часть костей. Чтобы впредь неповадно было использовать в качестве щита близких Ичиго.
Но к тому, что открылось его взгляду на крыше, Куросаки готов не было.
Точнее, Куго и Цукишима, с эдакой небрежностью сидящие на парапете, были вполне ожидаемы. Замершие по правую руку от них Чад, Исида и Иноуэ – тоже… С левой же стороны в своих гигаях стояли Кватра и Секста Эспады и смотрели перед собой одинаково равнодушно.
На Ичиго они даже глаз не скосили.
Неужели «Книга Конца» действовала и на арранкар? Или так получилось, потому что оба в момент нападения находились в искусственных телах с ограниченной реяцу?
Ичиго запнулся. В горле появился тугой комок, мешающий дышать.
– Улькиорра? – позвал он.
Сердце бешено забилось о ребра. Он сам не заметил, какой важной частью его жизни стал Кватра. И в голове Ичиго не как не мог уместиться тот факт, что Улькиорра попался. Это могло случиться с Чадом; Орихиме регулярно вляпывалась в неприятности, из которых ее надо было спасать. Даже Гриммджо со своей кипучей энергией и неуемным любопытством вполне мог оказаться в такой ситуации. Но не Шиффер же! Внимательный, рассудительный, когда нужно – осторожный…
Куросаки отказывался верить тому, что видел.
Арранкар остался глух к зову, зато тонкий рот Цукишимы исказила змеиная усмешка.
– У тебя нашлись интересные друзья, которые едва не спутали нам все планы. Едва, – тягуче повторил он. Гинджоу за его спиной гулко расхохотался. – Но они были слишком самоуверенными.
Шуруко спокойно прошел мимо Гриммджо и остановился возле Шиффера.
– Вот у этого было совершенно удивительное восприятие тебя, Куросаки… пришлось повозиться. Но получилось даже интереснее, чем с твоими милыми сестрами. Да, Улькиорра?
– Как вам угодно, Владыка, – бесстрастно сообщил Кватра.
Возможно, Ичиго только показалось, но на одно мгновение в голосе Улькиорры мелькнуло сомнение. Но даже, если это и было так, то внешне никак не проявилось.
– Думаю, с такими союзниками, мы сможем замахнуться на более грандиозные дела, – спокойно продолжил Шуруко, потеряв интерес к Улькиорре. Теперь он внимательно изучал Ичиго. – Хотя в данный момент есть куда более важный вопрос. Ты закончил свое подчинение? Или мне придется терять свое время и натаскивать тебя?
Гинджоу, сообразив, что шпилька направлена в его адрес, выругался.
– Если нужно именно полное подчинение – это твои проблемы, – Ичиго, несмотря на категорически катастрофическую ситуацию, почему-то развеселился. Лишнее время было весьма кстати.
– Действительно, – признал Цукишима. – Ну что ж, в таком случае, думаю, ты не откажешься показать, чему научился… или же мне попросить Улькиорру, чтобы он уменьшил количество твоих друзей ровно на одного? Или же… сразу начнем с Карин и Юзу?
Ичиго сжал значок временного шинигами.
– Ты не посмеешь!
Он не был уверен, что обращался именно к Шуруко. Тот бы посмел и еще как! Но вот Кватра, который возился с девчонками, конечно, не то чтобы с удовольствием, но и не без интереса… И, как иногда казалось Куросаки, Улькиорра действительно привязался к ним. Неужели подчинение сильнее этого?
– Проверишь? Хорошо, начнем с чего-нибудь попроще. Чад, ты же сделаешь это для меня? Держи.
Шуруко развернулся к Ясуторе и кинул ему небольшой нож с деревянной рукоятью.
– Конечно, – невозмутимо ответил гигант, – ты столько для меня сделал, что это лишь малая толика, которую я могу вернуть тебе.
С этими словами Чад, так и не переменившись в лице, вонзил нож себе в грудь. Несколько мгновений он продолжал таращиться пред собой, словно не чувствовал боли, а затем с хриплым стоном осел на настил крыши.
– Если ты перестанешь упрямиться, Куросаки, Орихиме успеет его вылечить до того, как станет слишком поздно. Или мне все-таки следует пригласить кого-то из твоих милых сестренок?
Ичиго выдохнул. Расслабил пальцы и позволил силе перетечь из значка в руку. Незавершенное подчинение обнимало его тонкими потоками. Перестраивалось. Оно словно чувствовало, насколько близко его хозяин подошел к краю. Что сейчас в этом облаке неструктурированной силы Куросаки слаб. И поэтому, используя внутренние резервы, само достраивало себя. Белые костяные полоски, словно дань его маске пустого, создавали прочный каркас нового доспеха.
– Улькиорра, – тихо позвал бывший шинигами, – Я стану Владыкой. Но только если ты докажешь, что достоин. Приведи Эспаду.
Куросаки, не отрываясь, следил за Цукишимой, который медленно сокращал разделяющее их расстояние. Но на самой периферии зрения заметил, как медленно, с трудом, Шиффер закрыл глаза, словно пытаясь показать, что обращение было услышано.
– Пожалуйста… – прошептал Ичиго.
А в следующий момент, бросив вперед тело вперед, он атаковал Шуруко. Пока Куго не вмешивался, продолжая наблюдать за разыгрывающейся партией с парапета, у него был шанс. Главное дать Шифферу время справиться с подчинением и все-таки привести остальных. А дальше… они покажут, чего стоят жалкие потуги Гинджоу и его друзей получить чужую силу.
Цукишима легко уклонялся, словно играл с Куросаки. Казалось, он двигался, следуя ритму столько ему слышимой музыки. И также легко он отражал удары Ичиго. Лезвия сталкивались, рассыпая вокруг искры силы.
А в следующий момент раздался гневный возглас Гинджоу.
Гигай Улькиорры, опустев, также поспешил упасть на крышу.

***

Кватра Эспады, проклиная про себя Гриммджо и идиотские идеи того, замер. После второго выхода из гигая его ощутимо потряхивало, было пусто и мутно – голос Цукишимы еще отдавался внутри головы гулким эхом.
За несколько секунд обстановка изменилась кардинально: теперь на Ичиго нападали уже двое – Куго после недолгих раздумий присоединился к другу. И Куросаки, несмотря на полное подчинение, вынужден был понемногу отступать. Кроме того, в любой момент были готовы присоединиться к сражению другие подчинители… впрочем, это было еще ожидаемо. Куда менее приятным оказалось то, что рядом угадывалась духовная сила шинигами. Кто-то из друзей Куросаки находится совсем близко и наблюдал за безобразной дракой.
И почему-то не спешил на помощь.
Шиффер мог бы сейчас в несколько ударов покончить с подчинителями. Но в памяти накрепко отпечатались слова Киске – если в Готей-13 увидят, что Ичиго не нуждается в их помощи – ему никогда не вернут силы шинигами. Значит, надо выжидать...
С некоторой досадой опустив меч, Кватра приблизился к продолжающему изображать столб Гриммджо.
– Сам потом будешь перед Халибел отчитываться, почему мы допустили такую ситуацию, – сухо оповестил он и уже примерился, чтобы выбить из Сексты следы подчинения Шуруко, как отвлекся на схватку.
Ичиго пропустил удар Куго и, держась за распоротый бок, неловко отступил к самому краю крыши. Рыжие волосы слиплись от крови, левая рука повисла плетью. Цукишима и Гинджоу, понимая, что теперь Куросаки неопасен, надвигались на него с двух сторон.
А с третьей…
– Владыка! – позвал Улькиорра, уже зная, что Ичиго его не услышит.
Со спины к бывшему шинигами шла Иноуэ, следуя приказу Шуруко.
Кватра понимал, зачем им потребовался этот ход. Куроски не сможет причинить вреда подруге. Отвлечется на нее, пропустит еще один удар, подставит спину подчинителям.
– Владыка…
За один удар сердца Улькиорра вернулся к брошенному гигаю. Киске так и не успел снять ограничения. Оставалось надеяться, что за пару следующих часов с торговцем не случиться ничего… летального, и он сможет вытащить Кватру из клетки искусственного тела.
Ичиго уже повернулся к Орихиме и что-то кричал. Словно надеялся, что слабая девчонка, сможет самостоятельно избавиться от подчинения. Исида натянул тетиву лука, ожидая приказа. Реяцу шинигами беспокойно всколыхнулась, будто бы ее обладатель засомневался – подходящий ли момент. И тут же опала, снова затаившись.
Гинджоу, усмехаясь, поднял меч в последнем замахе.

***

Ичиго понимал, что подставляется, но ничего не мог поделать. С Цукишимы ведь станется убить Иноуэ, чтобы уж точно убедить бывшего шинигами в самых серьезных намереньях получить его полное подчинение. В чем он весьма неплохо преуспел на примере Чада. Но с силой Орихиме у них еще оставался шанс излечить Ясутору.
А если что-то сейчас случится с Иноуэ…
Короткий замах страшного меча Куго он отметил краем сознания. Но в следующий момент кто-то вытолкнул его из-под удара, опрокинув на холодную и мокрую крышу.
– Надо же! – насмешливо прокомментировал Шуруко. – Похвальная, но глупая преданность.
Ичиго, извернувшись, увидел, как Улькиорра цепляется за лезвие меча в своей груди, чтобы не дать Гинджоу его вытащить, раскраивая ладони слабого искусственного тела. Куго усмехнулся и, уперевшись ногой в живот Кватры, резко дернул рукоять на себя. Кровь была самая обыкновенная – в ночных сумерках почти черная; она выплескивалась резкими толчками, словно внутри гигая сломался какой-то вентиль. Густой металлический запах забился в ноздри.
– Сдохни, ублюдок, – пожелал Гинджоу и повторно замахнулся, чтобы рассечь арранкара на две части.
Ичиго не знал, откуда нашлись силы. Несколько мгновений назад казалось, что даже встать на ноги – непосильная задача, а теперь, отшвырнув Цукишиму в сторону, Куросаки в последний момент успел подставить меч под удар.
– Урахара быстро поставит тебя на ноги, – пообещал он Шифферу.
Главное, чтобы торговец вытащил арранкара из тела, а дальше регенерация залечит все повреждения самостоятельно. Улькиорра кивнул и, закрыв глаза, позволил гигаю опрокинуться назад.
– Ичиго! – яркая стрела квинси едва опередила удар Цукишимы.
Исида в изящной словесной конструкции выразил все, что думает об умственных способностях Куросаки и о том, что он забывает про врагов. Шуруко, наступив на воздух, в несколько стремительных движений взбежал вверх; ушел от еще шести стрел и переключился на Урю.
А затем Куросаки увидел, как Гриммджо на секунду скосил глаза куда-то в сторону, затем, оскалившись, заговорчески подмигнул бывшему шинигами, после чего продолжил изображать истукана.
– Кажется, у Цукишимы подчинение сломалось, – доверительно сообщил Ичиго Гинджоу, отбивая очередной удар.
Ответ Куго был категорически нецензурен.
Впрочем, удача вновь отвернулась от Куросаки. Исида в ближнем бою, конечно, кое-чего стоил, но в основном оказывался бесполезен. А потому, Цукишима достал его быстро. А вместе с этим подошли к концу и крохи сил самого Ичиго.
Он опустился на колени, рядом с телом Улькиорры. Почувствовал, как намокает и тяжелеет от крови форма. И воззвал к мирозданию, чтобы то не думало прибирать Шиффера к своим рукам. А то с Кватры станется – восстановиться после знакомства с версией пустого Куросаки, и отдать конца от пустяковой раны.
– Держись, – тихо попросил он, – бессмысленно становится Владыкой, если твое место опустеет.
А в следующий момент грудь Ичиго пробил меч.

@темы: Ичиго, АУ, Улькиорра, PG13, Юмор, Арранкары, Гриммджо, Слэш, Фанфики