Страшнее всего та ложь, которая глагол
Фик давний, но все же.)
Название: Однажды много лет спустя
Автор: Serenada
Герои: Ичиго/Ренджи, Рукия, Бьякуя
Жанр: романс с налетом ангста, UST
Рейтинг: PG-13
Категория: слэш, гет (фоном)
Предупреждения: 1. Упоминание смерти второстепенных героев.
2. Постканонное AU
Примечание: к фику есть иллюстрации - Ичиго от Shizochka, два ИчиРена от kora1975, ИчиРен от Viviena.
читать дальше***
- Я настаиваю на том, чтобы разобраться с ними незамедлительно! Чего кота тянуть за… - мужчина кашлянул, не договорив, тряхнул рыжей гривой. – Куроцучи же представил материалы исследований!..
- Капитан Куроцучи, - проскрипел ученый, недовольно сверкнув на него глазами.
Ичиго сделал вид, что не услышал, и понесся дальше:
- От той группы седьмого отряда осталось меньше половины шинигами. Мы уже поняли, что это не просто Пустые, и нельзя позволять им уйти еще дальше. Может, они еще со времен экспериментов Айзена остались?! Мы до сих пор иногда натыкаемся на неприятные сюрпризы.
- Маловероятно, - заметил Хитсугая, поморщившись при имени предателя, о котором со времени той войны не любили вспоминать. Особенно не любили потому, что Ичиго был прав: Айзен, даже мертвый, все еще давал о себе знать. А про Хинамори Хитсугае до сих пор было слишком больно думать, несмотря на все эти годы. – Все его модифицированные Пустые давно погибли.
- Или мутировали и продолжали развиваться в Уэко, - твердо возразил Ичиго.
- До арранкаров им далеко, - неохотно заметил Маюри, - они просто посильнее обычных Пустых, и природа рейацу несколько отличается. Впрочем, я, пожалуй, возьму себе пару образчиков. Вдруг пригодятся.
- Их еще поймать надо, - Ичиго хмыкнул и снова повернулся к по обыкновению молчаливому Ямамото: - Я бы мог прямо сейчас отправиться в семьдесят первый район Руконгая с небольшим отрядом и покончить с этим, не откладывая в долгий ящик. Не стоит рисковать людьми просто так, лучше вмешаться сразу и наверняка.
- Поддерживаю, - сказал Ренджи, качнувшись чуть вперед, повернув голову якобы к Ямамото и выхватив взглядом точеный профиль друга.
Бьякуя, стоящий как раз между ними, почти беззвучно хмыкнул и вполголоса обронил:
- Кто бы сомневался.
И Ренджи знал, что его бывший капитан сейчас улыбается, даже если лицо у него остается неподвижным, как камень.
Ямамото стоял, сгорбленный и монументальный, и Ичиго уже начало казаться, что он вообще не слушал, что говорят на собрании, хотя это, конечно, было не так.
- Капитан Куросаки, - наконец заговорил главнокомандующий. – Разве у вас не было другого задания? Инспектирование Генсея…
- Решено начать завтра, - быстро вставил Ичиго, и сразу несколько пар глаз уставились на него с неодобрением: перебивать Ямамото-сотайчо, что за грубость!
Ичиго и сам спохватился, но это было выше его сил: с годами его несдержанность уменьшилась, но совсем исчезать и не думала. Старик Ямамото к этому даже почти привык, кажется: вот сейчас он не высказал ничего «дерзкому юнцу», а только глянул строго, как плетью огрел. Но это ничего, это и не считается почти.
Главнокомандующий продолжал молчать, и Ичиго понял, что от него ждут пояснений, раз уж он так торопливо влез с заявлением:
- Понимаете, там завтра будет праздник, большая часть населения Каракуры соберется на главной площади, так что это нам на руку: можно будет учет душ сделать в два счета. Заодно проверить активность пространства между мирами, найти…
- Довольно, - на этот раз уже перебил Ямамото, и Ичиго покраснел, как школьник, которого уличили во вранье. Но старик только пристукнул тростью по полу и добавил: - Решено. Куросаки, если ему так не терпится, лично может заняться беспорядками в Руконгае. Если больше никто не желает высказаться, собрание закончено.
Никто высказываться не пожелал.
Ичиго чуть замешкался в зале (Шухей окликнул его, чтобы напомнить о намечающейся пьянке в честь дня рождения Киры), а когда вышел, безошибочно нашел подпирающего стену Ренджи. Тот, конечно, его ждал.
- Ну и что там у тебя на самом деле?
- Где? – Ичиго изо всех сил постарался сдержать улыбку, но не смог.
- Ты это Яма-джи лапшу на уши вешай, - доверительно посоветовал Ренджи, смеясь темными глазами. - Какой еще, к черту, праздник?
Ичиго проводил взглядом Куроцучи, который прошел мимо с весьма заинтересованным видом, и признался:
- Карин в Токио сейчас, только завтра утром вернется.
- Как она?
- Ну… держится. Она же сильная, моя сестра, как-никак, - он тепло улыбнулся, хотя между бровей залегла морщинка. – Только скучает, конечно.
Ренджи вздохнул и решил с расспросами подождать. Когда Карин потеряла старшего внука, сбитого машиной, она сильно сдала, пусть и знала, что с ним все в порядке, насколько это вообще возможно после смерти. Ичиго, как узнал, лично помчался в Генсей, отшугнул от мальчонки дежурного шинигами, забрал его с собой, уладил все вопросы, подергав за ниточки, которыми он тут был плотно опутан, так что сложностей не возникло. У пацана была сильная рейацу, и это все упрощало. Конечно, он пока не мог поступить в академию, поэтому Ичиго договорился, что мальчика будут воспитывать в поместье Кучики, пока не подрастет. Карин об этом знала, и Ичико, мать парнишки, тоже знала, что «дядя Ичиго» его опекает, как сына, но менее тяжелой разлука от этого не становилась.
- Ладно, - Ичиго встряхнулся, сбрасывая так не идущее ему оцепенение, отвлекаясь от мыслей о семье, - Каракура будет завтра, а пока надо с этими Пустыми по-быстрому покончить. – Он хитро посмотрел на Ренджи и спросил скорее для проформы: - Ты со мной?
Тот фыркнул и даже отвечать не стал. В конце концов, у него никаких приказов от Ямамото не было, вольный, так сказать, капитан, и почему он не может помочь другу? Да и скучал за бумажками Ренджи не меньше Ичиго, чего уж там.
- Пошли, - позвал Ичиго и договорил уже на ходу: - Размяться охота.
Ренджи несколько секунд как завороженный смотрел ему в спину. Иероглиф «пять» прятался под огненной лавиной волос. Было почти забавно, что именно человек, прикончивший бывшего капитана пятого отряда, занял в итоге, пусть и много лет спустя, его место. Только если с Айзеном в пору его капитанства у Ренджи были простые отношения, то с Ичиго… ох, черт же тебя возьми, Ичиго…
- Кстати, - Ренджи наконец отмер, быстро догнал его и пошел рядом, косясь на спокойное лицо, чтобы увидеть, как по ровной глади пойдут круги от брошенного камешка, - ты придешь сегодня?
Никто другой и не заметил бы, конечно. Это раньше ему скажи что – и читай эмоции, как в открытой книге. Теперь капитан Куросаки владел собой куда как лучше, но ноздри дрогнули, двинулись брови, губы сжались плотнее. На одну секунду, которой Ренджи все-таки хватило – непонятно чему порадоваться и горько улыбнуться про себя: будто он что-то дурное спросил. Ведь нет же… Нет?
А Ичиго уже усмехался и говорил, не сбивая шага:
- Конечно. Рукия на это их заседание женской ассоциации срулит, мелкий отпросился к Укитаке в гости. Нет, правда, Укитаке - просто идеальная нянька, к нему дети так и липнут.
Он засмеялся, и Ренджи сделал вид, что не слышит натянутых ноток в его смехе. Главное, что он придет, с остальным на месте разберутся. Если будет, с чем разбираться, конечно.
- А Кучики-тайчо? – спросил, скорее чтобы просто спросить, почти не задумываясь.
Ичиго пожал плечами:
- Бьякуя? Ну, я не думаю, что он будет расстроен моим отсутствием.
- Вы что, до сих пор не ладите? – Ренджи все-таки вернулся в разговор не только телом, но и всем остальным. – Слушай, ну ты же муж его сестры!
- Вот в этом-то и загвоздка, - полусерьезно, полушутя вздохнул Ичиго. – Да как сказать, не то чтобы мы не ладили, но ты-то его знаешь, как никто другой. Я устал об него биться, как об утес. Не хочет себя по-человечески вести – пускай. Может, когда-нибудь ему надоест морду воротить. Так, - он остановился посреди улицы. Дорога в одну сторону вела к баракам пятого отряда, по другой можно было быстро добраться до третьего. – Ты с собой кого-то брать будешь?
Ренджи махнул рукой, зевнул:
- Не, чего ребят трогать лишний раз. Они только дежурство сдали, пускай прохлаждаются. А ты что, будешь?
Ичиго посмотрел с сомнением.
- Ну… я вроде старику сказал, что с отрядом пойду. – Он задумчиво покусал нижнюю губу, на которой, и Ренджи знал это слишком хорошо, был небольшой шрам, крохотное, незаметное на глаз уплотнение. – Хотя…
Видя, как мучительно друг придумывает оправдание для нарушения приказа, Ренджи нетерпеливо подсказал:
- Ты – сказал, а он – нет.
- Ну да, - с облегчением выдохнул Ичиго. – Я же могу «лично заняться беспорядками».
- Как в старые добрые времена? – подзадорил Ренджи, предвкушая отличное времяпрепровождение. – Вдвоем?
- Точно, - отозвался Ичиго и рванул в шунпо, только его и видали.
Ренджи припустил за ним, отмечая, что рыжий засранец опять бахвалится скоростью, и чувствуя себя странно счастливым и почти пьяным.
***
Весенний вечер лег на улицы Сейретея полупрозрачными зыбкими сумерками. Зажигать лампу было лень, и Ренджи, стоя у окна, старательно вчитывался в очередную никому не нужную бумажонку и еще более старательно не думал о том, что Ичиго задерживается. Впрочем, о времени они не договаривались, а вечер – понятие растяжимое. Наверняка он сейчас отчетность заполнял, чтобы потом не париться. Да и некогда будет: утром он отправится на грунт.
Заварушка с Пустыми в Руконгае получилась небольшая, но веселая. К Айзену они едва ли имели отношение, однако все же доставили хлопот своей скоростью. Немудрено, что предыдущая группа шинигами не справилась: как ни прискорбно, а шунпо из них владели человека два, и этого оказалось недостаточно. Вот двух капитанов хватило в самый раз, даже с избытком, хотя за одной тварюгой Ренджи в пылу беготни не уследил, за что и поплатился аккуратно распоротым вдоль бедром.
Совсем перестав вникать в написанное мелким аккуратным почерком Киры, Ренджи мыслями вернулся на несколько часов ранее, когда от нарушителей покоя Общества не осталось следа, и можно было обратить внимание на рану. Кровь хлестала, Ичиго орал, притом орал с таким энтузиазмом, что Ренджи не мог не смеяться, хоть и кривясь слегка от боли. Закончив короткую, но емкую (и громкую) отповедь, капитан Куросаки взялся лечить раненого товарища, и вот тут уже стало не до смеха, потому что Ичиго в умении применять лечебное кидо едва ли перещеголял Ренджи. А у того в учебные годы никогда не было выше «тройки», да и потом стало не лучше. После кратких препирательств сошлись на том, что кровь остановили, рану прочистили и подлечили, но продолжать это мучение Ренджи отказался наотрез и предпочел навестить владения капитана Уноханы.
В итоге до Сейретея они добирались раза в два дольше, чем могли бы, потому что Ренджи приходилось останавливаться, чтобы дать ноге отдых. Только он не показывал виду, что останавливаться можно было бы и пореже: несмотря на физический дискомфорт, прогулка приносила удовольствие. Пусть даже Ичиго хмурился и сердился на «невнимательного придурка». Зато спокойно шел рядом, плечом к плечу, и здесь, вдалеке от белых стен, среди глядящих на них кто с любопытством, кто со страхом душ между ними ничего не стояло. И никого.
Колебание долгожданной рейацу отвлекло от мыслей, улетевших уже куда-то совсем далеко. За годы службы Ичиго научился контролировать духовную силу, даже скрывать ее, что сейчас и делал. Не то чтобы ему не хотелось светить свое местонахождение, он ведь просто к другу в гости пришел… хотя да, пожалуй, не хотелось. Не потому, что что-то будет. Не будет ничего. Но это только их, его и Ренджи, «ничего».
Впрочем, как бы Ичиго ни шифровался, Ренджи почувствовал и оказался у седзи раньше, чем раздался стук. Открыл молча, посторонился, пропуская.
Ичиго бесшумно скользнул внутрь, с усмешкой покосился на руки Ренджи:
- Работа на дом так запарила?
Тот с ужасом понял, что успел смять дурацкую важную бумажку. Завтра придется переделывать. Ну да и черт с ней.
- А ты со своей тоже засиделся? – машинально пытаясь расправить изувеченный листок, спросил Ренджи. И даже ненавязчиво, не в лоб. Кажется.
Ичиго поморщился, как от зубной боли:
- Ага. Дело на десять минут, а отчетности – на пару часов, и лейтенанту сгружать как-то совестно, она до сих пор на должности не совсем освоилась. Пытался сбагрить Рукии, даже обещал ей все в красках живописать, но не прокатило: Бьякуя ее без работы тоже не оставляет, даром что сестра.
Ренджи усмехнулся и ничего не сказал. Он очень любил подругу, правда. Но говорить о ней с Ичиго в такие вечера не хотелось. Даже если в этих вечерах не было ничего особенного.
Ичиго, кажется, понял: сделал пару шагов, отмеряя паузу, и кивнул на ногу Ренджи:
- Залечил?
- Жить буду. Прямо в лапы… то есть руки капитана Уноханы попал.
- Отчитывала? – с плохо скрываемым злорадством поинтересовался Ичиго.
- Ну, до тебя ей далеко, - покачал головой Ренджи и, помолчав, добавил: - В плане выражений. А вот интонации и взгляд пробирающие, аж жуть.
- Мои, значит, не пробирающие? – возмутился Ичиго, блестя глазами.
Взгляд Ренджи сместился на губы, минуя его волю. «Пробирающие, Ичиго. Даже слишком». Он вовремя удержал язык за зубами и сказал совсем другое:
- А чего мы все у двери топчемся?
- Ты хозяин, - развел руками Ичиго.
- Да уж, - пробормотал Ренджи и прошел в комнату, где на полу стояла зажженная лампа и были приготовлены две чашечки, сакэ и легкий перекус. Ренджи прикинул, что если Рукия ушла на собрание лейтенантов, а мелкий ускакал к Укитаке, то Ичиго вряд ли стал ужинать в обществе Бьякуи, скорее в работу закопался.
Расчет оказался верен: больше не прикидываясь скромным гостем, Ичиго уселся возле столика, сцапал тайяки и уплел его в два счета, только хвостик и мелькнул.
- Где ваши манеры, капитан? – смеясь, спросил Ренджи и плюхнулся по другую сторону от него. На безопасном расстоянии.
- Дома оставил, - облизнувшись, ответил Ичиго. – Сдал дорогому шурину на хранение.
Плеснуло сакэ, Ренджи протянул Ичиго его чашечку:
- За это стоит выпить.
Ичиго не возражал. Он никогда не жаловался, но клан Кучики (в лице его главы в основном) порядком попортил ему нервы. Ренджи вообще долго не мог представить взрывного друга родственником Бьякуи, хотя Рукию-то тоже не мог когда-то. А теперь вот они были одной относительно дружной семьей, к которой Ренджи имел весьма условное отношение. И дело даже не в статусе, который теперь позволял им общаться на равных, а просто клан – это клан. Великий дом Кучики.
Он и сейчас был здесь, напоминая о себе кенсейканом. Ичиго пришел без хаори, как обычно, но эти штуки на голове он всегда носил. Как напоминание, как замок, от которого нет ключа. Этот кенсейкан был не таким, как у Бьякуи, Ичиго использовал его одновременно и как своего рода заколки, которые крепились с двух сторон, не давая волосам падать на лицо. Да, совсем не как у Бьякуи. И Ичиго это шло, если бы… если бы не. Всегда найдется что-то, что все испортит, а эти заколочки были слишком уж дорогими.
- Я, кстати, с Куроцучи успел встретиться, - сказал Ичиго, и это было правда кстати, как и все, о чем они говорили. То есть почти все, конечно. Некоторые темы не затрагивались с маниакальной аккуратностью.
- Случайно? – хмыкнул Ренджи, для которого лишняя встреча с Маюри была сродни строгому выговору от Ямамото.
- Да уж случайно, как же. Спрашивал, где его образцы.
- Где его что? – не понял Ренджи, а потом хлопнул себя по колену и расхохотался: - Пустые! На… на поводочке!.. Как же это мы с тобой?..
- Забыли, - Ичиго фыркнул и развел руками. – Он мне полчаса мозг прессовал тем, как важны были те Пустые для его исследований, хотя сам ведь на собрании сказал, что они ему нахрен не сдались. Ну, немного в другой формулировке.
- А ты что? – отсмеявшись, уже спокойнее спросил Ренджи.
- Посоветовал сгонять в Руконгай и поискать, может, еще парочка где завалялась.
- Представляю, что он тебе сказал.
- Ой, лучше не надо. Он свои манеры тоже кому-то сдал на хранение. На бессрочное, - Ичиго выпил сакэ, по лицу его растеклось блаженство, хотя морщинка между бровей так до конца и не разгладилась. Она вообще редко когда совсем исчезала, так всегда было, сколько Ренджи помнил. Еще с тех времен, когда Куросаки Ичиго был шестнадцатилетним пацаном с рыжим ежиком на голове. Впрочем, рыжим он и сейчас оставался, конечно, а вот выглядел старше.
Ему было двадцать семь, когда это случилось. Ичиго поехал в Токио на съезд молодых врачей, взял там мотоцикл на прокат и направлялся в клинику, где должно было проходить заседание. Пустой, учуяв душу шинигами, появился так неожиданно, что у Ичиго просто не было времени сделать хоть что-то, чтобы обезопасить себя. Он, конечно, убил тварь, но тело безнадежно пострадало, а главное, кругом была куча свидетелей, журналисты выскочили, как из-под земли, и в дневных новостях прозвучало сообщение о трагически погибшем молодом человеке, который «не справился с управлением транспортного средства, в результате чего получил травмы, не совместимые с жизнью». Потом были слезы сестер, нервная активность Ишшина, который за пару дней будто постарел лет на десять, обсуждение судьбы Ичиго на совете капитанов, споры, решения… Ичиго воспринимал все то с раздражением, то обреченно, и радовался только, что в этом несчастном случае больше никто не пострадал.
Теперь-то это все быльем поросло, и теперь каждая собака в Сейретее знала четко, как таблицу умножения, что Куросаки – один из самых молодых, самых сильных, самых безрассудных, самых-и-так-далее капитанов Готей-13. И, разумеется, муж Кучики Рукии.
Они начали встречаться примерно через год после того, как Ичиго попал в Общество. Он проходил ускоренный курс обучения в академии, в основном кидо учился, и это был сложный и тайный, как они думали, роман. Потом Ичиго поступил в Готей, семимильными шагами сделал карьеру, дослужившись до лейтенанта, и необходимость прятаться у них отпала. Все тогда вздохнули с облегчением, потому что можно было наконец-то обсуждать парочку открыто и не бояться, что Куросаки придет их убивать. А хотя нет, бояться все-таки стоило: Ичиго никогда не любил перемывания костей и попыток влезть в чужую личную жизнь.
Ну а после было повышение до звания капитана, официальная беседа с главой клана Кучики, куча церемоний, красивая невеста, сияющий жених… Они были счастливы, и Ренджи был счастлив за них. Это время осталось в памяти как самое спокойное, согретое ровным теплом любви и дружбы, которые горели двумя отдельными огоньками и не соединялись. Ренджи до сих пор пытался и не мог понять, где в прошлом затерялась та точка, когда все пошло не так. То, что казалось незыблемым, как крепость, разлетелось карточным домиком. Словно однажды снежок пустили с горы: минуты стали наматываться на часы, часы на дни, дни на месяцы… Сейчас эта снежная гора давила на грудь, мешая дышать, замораживала мысли о Рукии, о долге, о дружбе, зато другие неслись вскачь, подогретые сакэ.
А Ичиго продолжал что-то рассказывать, и Ренджи с ужасом понял, что не слушает его, потому что думает о глупостях и рассматривает лицо друга – по-мужски красивое, породистое, вызолоченное светом лампы.
Он с усилием сморгнул, словно настраивая четкость зрения. Словно оно у него и так не было обострено до предела. Налил еще сакэ, просто чтобы руки занять.
- Ты случайно не залез в запасы ко дню рождения Киры? – проницательно спросил Ичиго, принимая из его рук свою порцию.
- На его долю хватит, - ответил Ренджи и, случайно коснувшись его пальцев, чуть не выронил сакадзуки, как полный кретин. Объяснил себе тем, что чужая рейацу пробила, словно удар тока, полегчало. – На нашу тоже, не переживай. Хисаги еще притащить обещал, плюс Рангику-сан.
- Ладно, верю. Уж они-то позаботятся, чтобы всем хватило, - в зрачках у Ичиго плясали огоньки. Темнота за окном сгущалась. – Ты подарок-то придумал?
Они заговорили про подарки приличные, неприличные и такие, которые ввергнут Киру в состояние священного ужаса. Потом вдруг вспомнили, как Ренджи помогал Ичиго выбрать первый подарок Бьякуе и как они потом старались ему на глаза не попадаться пару недель. Потом заговорили зачем-то об их первой встрече, которая закончилась так печально для Ичиго, потом еще о чем-то… Еда на столе убавлялась, сакэ в бутылке – тоже, Ичиго пару раз вставал размять ноги, а потом опять садился, каждый раз немного ближе, и, когда он, потянувшись, заявил, что устал сидеть, совсем не вина Ренджи, что его бедро оказалось самой удобной подушкой.
Тяжесть его головы на ноге умиротворяла, будто так и надо. Мысли стали заторможенные и всё стопорились на мелочах, на ключице в вырезе косодэ, на глазах со зрачками-пропастями, на губах в трещинках. Ренджи мысленно плюнул на все и запустил пальцы в тяжелые рыжие волосы, то и дело касаясь кенсейкана, который белел, точно маяк для отчаявшегося моряка во время бури. Только моряку свет давал надежду, а у Ренджи – забирал.
В задумчивости он погладил Ичиго по щеке – и тут же об этом пожалел. Граница была очень зыбкая, это точно, но он все-таки умудрился ее переступить. Расслабленный Ичиго, может, и позволил себе вот так лежать на нем, позволил им обоим несколько минут близости, но забываться было опасно.
Он блеснул взглядом снизу вверх, замолк на полуслове и выговорил совсем другим, чужим безжизненным тоном:
- Мы вроде решили к этому не возвращаться.
Как ни избегай некоторых тем, а они, бывает, сами тебя находят. И вероломно всаживают клинок в живот, наматывают кишки на лезвие, когда этого ждешь меньше всего. Ренджи беззвучно вздохнул и как можно спокойнее отозвался:
- Ты решил. Не я.
Он должен был ответить по-другому, но не смог. Снежный ком давил слишком тяжело. Сил бороться с ним у Ренджи больше не осталось.
- Но ты согласился, - Ичиго пока лежал, но тело у него все напряглось, как перед прыжком в драке.
- А у меня выбор был?
- Ренджи… - не упреком, а горькой просьбой. Он все-таки сел, резко, выпутавшись из рук, которые попытались его удержать – скорее машинально, чем всерьез.
- Да я знаю, - с нажимом, будто боясь, что он не понимает, сказал Ренджи и повторил гораздо тише: - Я же знаю все. За кого ты меня принимаешь?
Ичиго поднялся пружинисто, словно не было разлитой в нем истомы минуту назад. Собранный, до звона трезвый. И напуганный. Расскажи кому из его подчиненных – не поверят ведь. В жизни не поверят.
Он отошел к окну, оперся о подоконник.
- Мы… даже так ее предаем, - Ичиго говорил через силу, слова будто не могли найти дорогу через его горло. - Мою жену. Твою подругу. Даже просто мыслями…
Оставаться неподвижным Ренджи тоже уже не мог. Вскочил, подошел к нему, сжимая кулаки, не в силах из тучи слов, роящихся на кончике языка, выхватить самые точные, причиняющие самую большую боль. Их хотелось вытащить из себя, как застрявшее жало пчелы.
- Ну прости… - надтреснуто выдохнул он, и Ичиго повернул к нему голову, показывая маску, исказившую черты лица. - Я могу держаться от тебя подальше. Нет, правда могу. Не привыкать. Но не думать… Как ты себе это представляешь? Просто взять и отключить мозги? А у тебя получается? Скажи... – Он твердо взял его за плечи, развернул лицом к себе и не отпустил, не нашел сил. Слегка встряхнул, почти требовательно: - Скажи мне, Ичиго.
Ренджи смотрел на него и неожиданно почувствовал, что огонь, вспыхнувший в его глазах, - это желание причинить боль, хлестнуть словами изо всех сил, чтобы до ожога, чтобы стало не плохо, а совсем хреново, но он сдержался. Выдохнул, мягко, но настойчиво освободился, отошел. Помотал головой, будто дурман разгоняя. И взглянул просто устало.
Это чувство Ренджи было хорошо знакомо. Уже не думая ни о чем, он сказал потухшим голосом:
- Вы самые дорогие для меня люди. И что нам делать, Ичиго? Что мне делать?
Ему уже начало казаться, что ответа не будет, но Ичиго все-таки отозвался.
- Поспать. Нам обоим надо выспаться и проветрить мозги.
Ренджи бы рассмеялся, если б мог. Они сделали еще один круг.
- Мне уже пора. Не провожай, - сказал Ичиго то, что должен был сказать. Манеры, черт возьми. Все-таки кое-что Бьякуя в него вбил. Уже от дверей он ломко, из последних сил пожелал: - Спокойной ночи.
Ренджи даже не стал вымучивать из себя ненужный ответ. Он снова сел к столу, поборол желание швырнуть бутылку в стену и поступил намного разумнее. Залпом допил все, что в ней оставалось.
***
День, проведенный с семьей, – лучшее средство от сумбура в голове, даже если семья живая, а ты вроде как лет пятьдесят уже мертвый. Собственный статус мертвеца нисколько не мешал Ичиго получать удовольствие от посещений Каракуры, которые неизменно погружали его в воспоминания о беззаботной поре, когда он гонял за Пустыми, невзирая на время суток, недосыпал, уставал, зато и забот особых не знал, не то что теперь.
Карин встретила его объятиями и вопросами о внуке, потом деловито пощелкала кнопками на телефоне, и через пять минут все семейство Куросаки, разбросанное по Каракуре, знало, что Ичиго опять пожаловал с того света. Поначалу родственников, не связанных с Ичиго кровно и не обладающих способностью видеть духов, это пугало, но со временем все привыкли, да и командировочный гигай был очень кстати. По крайней мере, позволял уплетать все те вкусности, что Юзу всегда наготавливала к его визитам.
Первым, конечно, примчал отец, которого годы нисколько не меняли. Внешне, впрочем, он теперь выглядел немного по-другому: Урахара лет двадцать назад сделал ему новый гигай, когда у жителей Каракуры начали возникать резонные вопросы по поводу долгожительства главного врача небольшой клиники. В остальном Ишшин оставался слегка прибабахнутым, не в меру активным и очень любящим отцом.
Следом появились Ичико с мужем и младшей дочерью, которая тут же маленькой обезьянкой повисла на шее «братика», как она упорно называла Ичиго. Все дети вообще свободно общались со своим дедушкой, который на вид годился им максимум в отцы. Юзу работала в детском саду и смогла прийти только через пару часов, тогда же подошли и остальные члены семьи. Старый дом Куросаки ожил, заговорил множеством голосов, задышал, и Ичиго, рассказывая о делах Общества и расспрашивая о жизни Генсея, с наслаждением чувствовал, как уходит выматывающее напряжение прошлого вечера.
Вообще, конечно, у Ичиго был не выходной, а вполне себе командировка, подразумевающая задание, но времена, когда он рьяно выполнял приказы Ямамото, минули, да и, признаться честно, были они не слишком продолжительны. Он, конечно, мог отправить выполнять нудную работенку двух офицеров, которые пришли из Общества вместе с ним, но Ичиго старался полномочиями не злоупотреблять и лишний раз выше других себя не ставить. Он отдыхает – значит, и остальные могут отдыхать. Все по-честному. Потому его, собственно, отряд и обожал. Ребята сейчас наверняка где-нибудь в развлекательном центре расслаблялись, а Ичиго выдирал свои волосы из цепких ручонок племянников, уплетал вторую порцию карри, в подробностях расписывал распорядок дня Такеши, своего маленького воспитанника, и рассказывал, как дела у Рукии и Ренджи. Для последнего приходилось приложить усилие, но только чуть-чуть. Если и заметил кто, то разве что отец, но он никогда не вмешивался.
День прошел именно так, как он и должен был пройти: весело, шумно и беззаботно. В самый раз для истрепанных нервов. Уже прощаясь со всеми под вечер, Ичиго, который и думать забыл о делах службы, все-таки сообразил, что надо бы к Урахаре заглянуть, забрать какой-то «особый заказ». Торгаш после истории с Айзеном и продолжительного внутреннего расследования больше не значился лицом вне закона. Не то чтобы это сильно отразилось на его положении, разве что за помощью к нему Готей теперь обращался более открыто. Разумеется, только когда была надобность, хоть Куроцучи и скрипел зубами. Видимо, в этот раз надобность опять возникла, а второй директор исследовательского института опять уступил своему предшественнику в полосатой панамке.
Магазинчик выглядел немного обветшавшим, а в остальном здесь ничего не менялось. Даже Уруру и Дзинта так же ссорились на улице, не повзрослевшие ни на день. Урахара обнаружился внутри и, как выяснилось, он даже ждал Ичиго. В перерывах между дремой.
Хорошей новостью стало то, что неведомый заказ был готов и дожидался отправки в Общество, а плохой новости вроде как и не было, но у Ичиго внутри шевельнулось смутное предчувствие грядущих неприятностей, когда в его ладонь опустился увесистый шар из странного матового материала, напоминающего камень. Просто Ичиго еще со времен Хогиоку сохранил некоторую предубежденность к изделиям производства Урахары, помещающимся в руку и выглядящим вполне невинно. С той чертовой штуковиной они еще долго маялись, пытаясь ее уничтожить, прямо даже удивительно, что Урахара такую качественную продукцию выпустил, чтоб его. Теперь вот непонятный матовый шарик оттягивал руку и отчетливо пах проблемами.
Ичиго спросил, что это такое. Урахара махнул веером и заковыристо, путано соврал. Тогда Ичиго уточнил, что, не получив ответ, никуда ничего не потащит. Видимо, в его глазах Урахара прочитал подтверждение словам, потому что еще разок махнул веером и расписал технические характеристики устройства, которое Ичиго мгновенно поименовал про себя как «Прощай, частная жизнь».
Суть оказалась проста до примитивности, хотя сложности исполнения это не отменяло. Человек берет шарик в руку, настраивается на рейацу того, кто его интересует, и если искомый объект находится в радиусе трех миль, то его разговор становится достоянием интересующегося. «Жучок» расширенного действия, так сказать.
Наблюдая за вытянувшимся лицом Ичиго, Урахара успокаивающе улыбнулся:
- Это, конечно, крайняя мера, и я уверен, что капитан Сой Фон не будет злоупотреблять возможностями вторжения в личную жизнь шинигами. Мы с Йоруичи ей вполне доверяем.
- Она-то, может, и не будет, - возразил Ичиго, мысленно ставя жирный знак вопроса даже над этим утверждением, - а остальные? Опасную игрушку вы придумали… опять.
- О, другие воспользоваться устройством не смогут. Как только оно попадет к Сой Фон, она заблокирует его на себя с помощью вот этих инструкций, - Урахара протянул ему конверт. – Пока же устройством – ой, кстати, я даже названия ему не успел придумать – может воспользоваться кто угодно, потому я и хотел передать его в Общество с тобой. Для подстраховки. Мы же все-таки старые друзья, Куросаки-сан.
Ичиго посмотрел на эту лисицу и только усмехнулся. Ученые… сколько их Ичиго на своем веку перевидал – все были немного не в себе, только проявлялось это по-разному. Вот им в Готее не повезло… уж лучше бы Урахара согласился тогда вернуться, и то проще было бы. Но уж что есть то есть.
- Ладно, я отнесу его завтра.
- Завтра? – удивился Урахара. – Я думал, ты вернешься уже сегодня. Просто… как бы это сказать…
- Что, у капитана Сой Фон уже возникла потребность в этой самой «крайней мере»? – хмуро усмехнулся Ичиго, взвешивая в руке похожий на безобидный кусок камня шар.
Урахара развел руками с видом «что поделать, Куросаки-сан, мое дело – наука». Ичиго вздохнул, прикинул, чего ему хочется меньше – тащиться сейчас в Общество или получить завтра два прицельных удара Сузумебачи в лоб. Инстинкт самосохранения отключался и голосовал за второй вариант.
- Хорошо, - Ичиго, пожалуй, вздохнул бы еще раз, но из соображений приличия не стал. Ему показалось, что за спиной мелькнула тень с развевающимся на ветру шарфом. – Отправлюсь прямо сейчас, только своим ребятам распоряжения оставлю.
Урахара, сбагрив свое изобретение, радостно распрощался с гостем, а Ичиго по духовным телефонам вызвонил подчиненных, которые явились незамедлительно, хотя и выглядели слегка огорченными.
- Мне нужно ненадолго вернуться в Общество Душ. Ваших планов это не меняет: начинайте здесь без меня, все по стандартной схеме, вам не впервой. Я постараюсь не задерживаться, вернусь – отправимся в соседний город. Готею нужен полный отчет о несанкционированном перемещении душ, особенно о тех, кто в итоге пропал без вести. Всё, отдых кончился, за работу!
- Так точно, капитан! – один из офицеров вытянулся в струнку, демонстрируя готовность трудиться на благо Готея, которой минуту назад и в помине не было. Не удержавшись, он сбился с официального тона и спросил, покосившись на странный предмет в руках Ичиго: - А что это у вас такое?
- Кусок неприятностей, - проворчал он и махнул рукой, отпуская подчиненных.
Шарик нагрелся от тепла руки и матово светился в жидком лунном свете, разбавленном фонарями. Насчет законности использования такого устройства Ичиго еще собирался поговорить с Ямамото (попытаться, во всяком случае), а сейчас его все-таки надлежало передать по месту назначения – во второй отряд. И миссия эта Ичиго не сказать чтобы радовала. Капитан Сой Фон его недолюбливала по той простой причине, что Ичиго не посчастливилось быть одним из толпы людей, видевших ее драгоценную Йоруичи-сама в чем мать родила. Откуда она узнала – оставалось только догадываться, но Ичиго склонялся к версии, что Йоруичи сама прихвастнула своей верноподданной о том, как когда-то стала «первым женским телом» для юного Куросаки. Ей-то хорошо, повеселилась и забыла, а Ичиго теперь отдувайся: уж больно Сой Фон оказалась ревнивая и с хорошей памятью.
Впрочем, Ичиго на память тоже не жаловался. Или наоборот? Она в последнее время подкидывала ему неприятные сюрпризы, вдруг выхватывая из прошлого живые, яркие, как наяву, фрагменты и швыряя прямо в лицо. Все воспоминания крутились вокруг одного человека, и ничего с этим нельзя было сделать. Прямо сейчас то, от чего Ичиго успешно убегал весь день, опустилось на него, как какой-нибудь мультяшный рояль, выброшенный на голову персонажу из окна небоскреба. Тепло чужого бедра, осторожные пальцы в волосах. Срывающийся голос: «А у тебя получается? Скажи мне!»
Способ вырубать мысли? Да… был такой у Ичиго. И ему на мгновение правда хотелось так и сказать, вывалить из себя разбухшие слова, сделать больно им обоим. «Когда я прихожу от тебя, мы с Рукией трахаемся, как ее хреновы кролики. До изнеможения, до тех пор, пока все мысли не уходят, не проваливаются в пропасть, откуда они уже не могут причинить вреда. И вот так – да, у меня получается, Ренджи».
Но он, конечно, не сказал. Да и мог разве? Так оскорбить Рукию, так плюнуть Ренджи в лицо, самому вываляться в грязи? Хотя… когда он в последний раз чувствовал себя чистым?
Вчера Ичиго нашел в себе смелость признать, что он в тупике, притом уже давно. Вернувшись в поместье, он заглянул к Рукии, наплел, что ему вставать ни свет ни заря, что не хочет ее будить утром и, чмокнув жену в щеку, ушел в другую спальню. И так вроде было правильно и честно, но спокойствия от этого не прибавилось. Ичиго рухнул в сон, как в пропасть, – он давно уже научился отключаться в любом состоянии тела и духа, – а проснулся с тяжелой головой и в полном эмоциональном раздрае. Потом, конечно, удалось отвлечься – отрядные дела перед уходом в Генсей, встреча с семьей, поход к Урахаре… но теперь он опять остался в одиночестве, и сумбур возвращался.
Уже взявшись за меч, чтобы открыть Сенкай, Ичиго передумал. Уселся на бордюр, идущий вдоль дороги, в круге желтого фонарного света. Набрал полные легкие сырого воздуха, медленно выдохнул, собирая мысли в неопрятную, но все-таки кучку. Это, конечно, была не медитация или что-то вроде, но обычно помогало взять себя в руки. Особенно хорошо помогало в первые годы тесного общения с Бьякуей, когда любезному шурину хотелось оторвать голову или другие жизненно важные части тела. Впрочем, в тех временах было много и хорошего, например Рукия. Конечно же, Рукия, которая была, есть и будет одной из лучших составляющих его жизни. Только вот Ичиго силился понять, когда все пошло наперекосяк, и не мог. Когда дружба стала не просто дружбой, когда брак начал выхолаживаться, словно Соде но Сираюки танцевала с ним свои танцы. И главное, одновременно ли это случилось, или Ичиго виноват в том, что первое повлекло за собой второе.
День за днем… огромная мельница времени перемалывала его отношения с Ренджи во что-то другое, и Ичиго был не готов к этому, потому что не думал, что так вообще бывает. И уж конечно, все началось задолго до той памятной пьянки, когда все просто обязаны были упиться до беспамятства. Когда давно заготовленный снежок кто-то пустил со склона горы.
Если повод у «пикника» и был, то о нем мало кто знал, зато приглашенной оказалась добрая треть офицеров сразу нескольких отрядов. Ичиго с Ренджи тоже, разумеется, потому что капитанские хаори не мешали рядовым шинигами считать их «своими ребятами», во всяком случае в свободное время. Шестой отряд поднимал тосты за своего бывшего лейтенанта, третий – за нынешнего капитана, пятый отряд не отставал, сакэ лилось рекой, закусок было маловато. Всё предвещало сильное похмелье наутро, но, как оказалось, не только.
Свои ошибки Ичиго всегда признавал, и в этот раз он тоже понимал более чем хорошо, что виноват был сам. Началось с того, что кто-то крикнул заветную фразу:
- У нас кончается выпивка!
Ренджи ответственно собрался принести еще, раз уж стратегические запасы хранились в закромах третьего отряда, а Ичиго, справившись с заплетающимся языком, вызвался ему помочь. Вот и все.
В следующий очень долгий момент он осознал себя прижатым к холодному камню стены, цепляющимся за широкие Абараевы плечи и отвечающим на жадный поцелуй. Кажется, была плохо освещенная дорога. Кажется, кто-то из них споткнулся и ухватился за другого. Кажется, сил расцепиться уже не нашлось. Еще смутно вспоминалась назойливая мысль, твердившая, что если он сейчас, немедленно, сию же секунду не поцелует Ренджи, то просто сдохнет. Впрочем, кто кого начал целовать первым, так и осталось загадкой. Может быть, у Ренджи была та же самая мысль. Ичиго не спрашивал. Он вообще никогда ничего не спрашивал о том случае, не пытался обсудить, пояснить, оправдаться, просто зачеркнул его жирной красной линией. Но это потом, а тогда, в духоте летней ночи, все казалось простым, захватывающим, будоражащим, и в затопленном сакэ разуме мысль о том, что творится что-то неправильное, выглядела бледной и лишней.
Как ни странно, опомнился Ичиго от возбуждения. Верней сказать, от слишком сильного, болезненного возбуждения, жаром текущего по венам с кровью, какого он давно уже не испытывал. И все тело подалось навстречу ладони Ренджи, просунутой в прорезь хакама Ичиго, а мозги вдруг прояснились, не то от испуга, не то от оторопи, когда он все-таки понял, что распластан по стене барака, когда сквозь грохот сердца и шум крови в ушах расслышал загнанное дыхание Ренджи и его сбивчивый шепот. Вырваться тогда из его объятий оказалось чуть ли не сложнее, чем одолеть Айзена на хогиокуевой батарейке. И вовсе не потому, что Ренджи его силком держал.
Сакэ они все-таки притащили. И оба упились в итоге до того состояния, когда конкретно взятый шинигами превращается в безжизненное тело, не реагирующее на внешний мир.
Конечно, тогда было просто. Притвориться, что пьяная выходка никакой основы под собой не имела, изобразить тотальную амнезию и постараться на самом деле забыть. У них довольно долго получалось морочить голову себе и друг другу. И как всегда, всё похерил случай…
Они должны были пойти туда вчетвером. Вчетвером, черт возьми! Но Шухея внезапно отослали на грунт, Кире поручили заняться новичками, только-только распределенными после академии, и Ичиго с Ренджи отправились на любимый полигон Йоруичи и Урахараы вдвоем. Нет, тренировка прошла отлично, и все было бы совсем хорошо, не будь там горячих источников. Они оба посчитали, что ничего страшного не случится, они оба переоценили свои силы. И даже если это был только поцелуй, свалить его уже оказалось не на что.
С того дня все окончательно вошло в новую колею. С одной стороны, стало проще, а с другой – еще сложнее. Петля на шее затянулась намертво, и оставалось только делать вид, что это галстук.
Они решили оставить все как есть. Ну ладно, Ичиго решил, да. Но Ренджи и не стал бы настаивать, потому что все нити, все эмоции вели к Рукии, и сделать ей больно – об этом и помыслить было нельзя. Потому Ичиго старался быть просто хорошим мужем и просто хорошим другом, как раньше. Он правда старался. Очень.
Только вот почему-то теперь он сидел на обочине дороги в Каракуре, вспоминал тепло пальцев Ренджи и не вспоминал нежные поцелуи Рукии, думал о своем правильном счастливом браке и не думал о том, что где-то он допустил крупную ошибку.
Сощурившись на подмигнувший ему фонарь, Ичиго поднялся и расправил плечи. Привести мысли в порядок не получилось, а времени рассиживать тут у него не было. Постаравшись отбросить в сторону все лишние размышления, Ичиго открыл врата, предвкушая встречу с Сой Фон.
***
Выйдя из Сенкая, Ичиго отмахнулся от адской бабочки, мельтешащей перед глазами, и зябко повел плечами: тут было прохладнее, чем в Каракуре. Охранники, только-только заступившие на смену, вытянулись в струнку при появлении капитана, и Ичиго рассеянно махнул им рукой. За столько лет он так и не привык к подобному отношению, хотя понимал, что субординация не просто так придумана.
Для возвращения в Общество Душ Ичиго выбрал главные врата, потому что от них до второго отряда было поближе добираться, хотя в других случаях личный «парадный вход» в поместье Кучики оказывался удобнее. Сейчас у него мелькнула мысль, что можно было бы и тем путем пойти, заодно заскочить домой, но что-то многовато в этом желании обнаружилось чувства вины. Раздраженно фыркнув на самого себя, Ичиго пошел в сторону владений Сой Фон. Хитрая фиговина Урахары неприятно оттягивала руку, и от нее хотелось поскорей избавиться. Но вопреки собственному желанию Ичиго замедлил шаг, а потом вовсе остановился, покрутил шарик перед носом, постучал по нему ногтем. Идея еще даже не успела толком оформиться, а нужная нить рейацу уже очутилась перед мысленным взором, словно только того и дожидалась. Из-за большого расстояния она была слабой, но ровной и крепкой, как всегда. А еще по ней можно было сказать, что ее обладатель сейчас спокоен, и Ичиго стыдно было признаться, что на миг он почувствовал облегчение. А ведь говорил же себе… обещал даже…
Как будто мало всего остального, Ичиго довелось познакомиться с одним чувством, которое раньше обходило его стороной. Будучи во всех смыслах живым, он редко встречался с девушками и ни с одной так до конца и не сблизился. Так что когда они принимали решение расстаться, Ичиго шел дальше, не слишком заморачиваясь. Иными словами, он так легко отпускал их, что поводов для ревности просто не находилось. Потом Ичиго умер, и первое время думать о каких-то отношениях вообще не приходилось, ну а когда они с Рукией решили расширить рамки дружбы, все пошло очень быстро. Не сказать чтобы просто, но быстро – это точно. Хотя и здесь ревности места не нашлось, потому что Ичиго сам был честен с Рукией и в ней тоже не сомневался, никогда.
А вот что происходило сейчас – это ни в какие ворота не лезло. Ложь тянет за собой другую ложь, но кроме того у нее вырастает длинный хвост из разных неприятных бонусов, и чем дольше врешь, – себе или другим, – тем развесистее этот хвост.
Несколько месяцев назад Ичиго, урвав свободное время между отрядными делами разной степени срочности, решил смотаться к Ренджи – посмотреть, как тот дрессирует новичков. Тренировочный полигон третьего отряда напоминал Помпеи после извержения вулкана, наверняка Ренджи не упустил момент выгулять своего бабуинового короля, чтобы, так сказать, закрепить эффект, произведенный на недавних студентов, а ныне молодых бойцов Готей-13. Молодые бойцы старались держаться группками и выглядеть ко всему привычными, хотя получалось у них неважнецки, а появление еще одного капитана только усугубило выражение встревоженных оленей, которое читалось на большинстве лиц. Прихода капитана Куросаки не заметил только сам Ренджи, занятый беседой с какой-то девчонкой. Они стояли так, что Ичиго мог хорошо ее рассмотреть, и увиденное ему неожиданно не понравилось. На кого-кого, а на оленя девушка не походила. Она внимательно слушала то, что терпеливо втолковывал ей Ренджи, неуверенно улыбаясь и то и дело поправляя густые черные волосы жестом, который часто выдает желание понравиться. Ну а почему бы и нет? Абсолютно свободный капитан, привлекательный, сильный, частенько несдержанный – женщинам такие нравятся. А у Ичиго не было повода интересоваться, как Ренджи относится к подобным отношениям внутри отряда, да и вообще…
- Какие у нас гости! – Ичиго вздрогнул, выдернутый из водоворота мыслей, которых минуту назад и в помине не было. Ренджи помахал ему рукой и не без доли сожаления обратился к своим питомцам: - Ладно, хватит на сегодня. Располагайтесь, осматривайтесь, это теперь ваш дом.
Шинигами бодро поскакали знакомиться с прочими прелестями дружной отрядной жизни, а Ренджи подошел к Ичиго и, кивнув обернувшейся на него девушке, которая шла одной из последних, сказал:
- Симпатичная, да?
Ичиго все еще с недоумением то так, то эдак вертел странное ощущение, посетившее его при виде этой девицы, и просто промычал что-то утвердительное.
- Жалко, что не в моем вкусе.
Вторая реплика вывела Ичиго из ступора – чтобы ввести в другой. Он повернулся к Ренджи, посмотрел в его серьезное лицо и смеющиеся глаза… и до него дошло.
- Нет, я… Ты вообще о чем подумал? Я просто… это не мое дело, - Ичиго заикался, как мальчишка, и его это бесило.
- Само собой, - с прежней деланой серьезностью кивнул Ренджи, хотя Ичиго отчетливо видел, как угол рта у него на мгновение уехал вбок. – Ты только про рейацу все-таки не забывай, а то вон моих молодцев как пришибло. А ты и не заметил, да?
Ичиго в ответ на это промолчал. Конечно, он не заметил. Он же стоял и, как баран, ревновал Ренджи к этой смазливой девчонке, которая разве что в рот ему не заглядывала. И это чувство было таким несправедливым и нечестным по отношению к Ренджи, что Ичиго пообещал себе больше такого не допускать. Хотя, как выяснилось, это проще задумать, чем сделать…
И разве не потому он сейчас стоял посреди улицы, прислушиваясь к знакомой тяжелой рейацу? Оставалось радоваться, что офис третьего отряда находится отсюда достаточно далеко, чтобы Урахарово изобретение не сработало: Ичиго только слежки не хватало для успокоения совести. Давно подчиненное и обузданное второе «я» умудрилось шепнуть, что можно ведь и поближе подойти, но он быстро свернул с опасной тропинки подобных размышлений и, лишь бы отвлечься, выискал светящуюся, как чистый ледяной клинок, рейацу жены, сосредоточился на ней, с удивлением улавливая в привычной силе ноты тревоги. Она часто проводила вечера с братом и Такеши, и странно было чувствовать такие эмоции во всегда спокойной рейацу. Ичиго чуть не выронил из рук чертов шар, когда в ушах у него зазвучал голос Рукии, и если бы он знал ее чуть хуже, то решил бы, что у нее дрожит голос.
- …слишком далеко. Даже так мы… предаем его. Бьякуя…
Слышимость была удивительная, Урахара просто превзошел себя. Ичиго с тем же успехом мог находиться в той же комнате, и Рукия шептала бы ему на ухо, переводя дыхание, будто сдерживая слезы. Ичиго не слышал ее собеседника: может, прибор так не работал, а может, Бьякуя в своей фирменной манере молчал, только… Только что? Держал ее за руку? Обнимал? Гладил по голове, как настоящий брат настоящую сестру? Это даже было любопытно.
Концентрация разлетелась на куски, голос смолк, зато теперь в голове у Ичиго навязчиво свербело начало дурацкого анекдота. «Возвращается как-то раз муж из командировки»… Руку от Зангецу он на всякий случай убрал. И порыв метнуться в поместье подавил довольно быстро. Лет двадцать назад тут бы уже пол-Сейретея в руинах лежало, красиво усыпанное лезвиями Сенбонзакуры, но теперь время было не то, Ичиго был не тот… и чувства – не те. Понадобилось только честно это признать – наконец-то честно. Он не увидел чувств Рукии, сосредоточенный на борьбе с самим собой. А она не разглядела, что с ним творится, потому что сама находилась в том же положении. Просто комедия какая-то, хоть сейчас на экран. Зато теперь понятно становилось, почему Рукия иногда смотрела с такой затуманенной любовью в глазах, почему не возражала, когда они стали больше времени проводить порознь, якобы занятые служебными обязанностями… почему отдавалась так отчаянно и безоглядно – как когда-то на заре их отношений. И она ведь правда была, эта заря, и был полуденный зной, и послеобеденный нежный покой. Только сумерек они не заметили, глядя каждый в свою сторону и все же раздувая погасший очаг – друг ради друга. Они все четверо увязли в этом, как мухи в варенье, и верили, искренне верили, что так надо. Что там было про благие намерения?.. Кажется, именно их случай.
Ичиго по максимуму скрыл свою рейацу и как во сне добрался до второго отряда, где с облегчением всучил весело поблескивающий шарик Сой Фон вместе с инструкциями. Та собиралась то ли что-то сказать, то ли спросить, но в итоге не стала. Даже Сой Фон чувствовала, когда с капитаном пятого отряда лучше не связываться без особой необходимости.
Избавившись от своей посылки, Ичиго подумал, что теперь надо возвращаться в Генсей, - и отключил мозг, предоставив телу действовать самостоятельно.
*из-за странного бага весь текст не помещается, поэтому окончание - в комментариях*
Название: Однажды много лет спустя
Автор: Serenada
Герои: Ичиго/Ренджи, Рукия, Бьякуя
Жанр: романс с налетом ангста, UST
Рейтинг: PG-13
Категория: слэш, гет (фоном)
Предупреждения: 1. Упоминание смерти второстепенных героев.
2. Постканонное AU
Примечание: к фику есть иллюстрации - Ичиго от Shizochka, два ИчиРена от kora1975, ИчиРен от Viviena.
читать дальше***
- Я настаиваю на том, чтобы разобраться с ними незамедлительно! Чего кота тянуть за… - мужчина кашлянул, не договорив, тряхнул рыжей гривой. – Куроцучи же представил материалы исследований!..
- Капитан Куроцучи, - проскрипел ученый, недовольно сверкнув на него глазами.
Ичиго сделал вид, что не услышал, и понесся дальше:
- От той группы седьмого отряда осталось меньше половины шинигами. Мы уже поняли, что это не просто Пустые, и нельзя позволять им уйти еще дальше. Может, они еще со времен экспериментов Айзена остались?! Мы до сих пор иногда натыкаемся на неприятные сюрпризы.
- Маловероятно, - заметил Хитсугая, поморщившись при имени предателя, о котором со времени той войны не любили вспоминать. Особенно не любили потому, что Ичиго был прав: Айзен, даже мертвый, все еще давал о себе знать. А про Хинамори Хитсугае до сих пор было слишком больно думать, несмотря на все эти годы. – Все его модифицированные Пустые давно погибли.
- Или мутировали и продолжали развиваться в Уэко, - твердо возразил Ичиго.
- До арранкаров им далеко, - неохотно заметил Маюри, - они просто посильнее обычных Пустых, и природа рейацу несколько отличается. Впрочем, я, пожалуй, возьму себе пару образчиков. Вдруг пригодятся.
- Их еще поймать надо, - Ичиго хмыкнул и снова повернулся к по обыкновению молчаливому Ямамото: - Я бы мог прямо сейчас отправиться в семьдесят первый район Руконгая с небольшим отрядом и покончить с этим, не откладывая в долгий ящик. Не стоит рисковать людьми просто так, лучше вмешаться сразу и наверняка.
- Поддерживаю, - сказал Ренджи, качнувшись чуть вперед, повернув голову якобы к Ямамото и выхватив взглядом точеный профиль друга.
Бьякуя, стоящий как раз между ними, почти беззвучно хмыкнул и вполголоса обронил:
- Кто бы сомневался.
И Ренджи знал, что его бывший капитан сейчас улыбается, даже если лицо у него остается неподвижным, как камень.
Ямамото стоял, сгорбленный и монументальный, и Ичиго уже начало казаться, что он вообще не слушал, что говорят на собрании, хотя это, конечно, было не так.
- Капитан Куросаки, - наконец заговорил главнокомандующий. – Разве у вас не было другого задания? Инспектирование Генсея…
- Решено начать завтра, - быстро вставил Ичиго, и сразу несколько пар глаз уставились на него с неодобрением: перебивать Ямамото-сотайчо, что за грубость!
Ичиго и сам спохватился, но это было выше его сил: с годами его несдержанность уменьшилась, но совсем исчезать и не думала. Старик Ямамото к этому даже почти привык, кажется: вот сейчас он не высказал ничего «дерзкому юнцу», а только глянул строго, как плетью огрел. Но это ничего, это и не считается почти.
Главнокомандующий продолжал молчать, и Ичиго понял, что от него ждут пояснений, раз уж он так торопливо влез с заявлением:
- Понимаете, там завтра будет праздник, большая часть населения Каракуры соберется на главной площади, так что это нам на руку: можно будет учет душ сделать в два счета. Заодно проверить активность пространства между мирами, найти…
- Довольно, - на этот раз уже перебил Ямамото, и Ичиго покраснел, как школьник, которого уличили во вранье. Но старик только пристукнул тростью по полу и добавил: - Решено. Куросаки, если ему так не терпится, лично может заняться беспорядками в Руконгае. Если больше никто не желает высказаться, собрание закончено.
Никто высказываться не пожелал.
Ичиго чуть замешкался в зале (Шухей окликнул его, чтобы напомнить о намечающейся пьянке в честь дня рождения Киры), а когда вышел, безошибочно нашел подпирающего стену Ренджи. Тот, конечно, его ждал.
- Ну и что там у тебя на самом деле?
- Где? – Ичиго изо всех сил постарался сдержать улыбку, но не смог.
- Ты это Яма-джи лапшу на уши вешай, - доверительно посоветовал Ренджи, смеясь темными глазами. - Какой еще, к черту, праздник?
Ичиго проводил взглядом Куроцучи, который прошел мимо с весьма заинтересованным видом, и признался:
- Карин в Токио сейчас, только завтра утром вернется.
- Как она?
- Ну… держится. Она же сильная, моя сестра, как-никак, - он тепло улыбнулся, хотя между бровей залегла морщинка. – Только скучает, конечно.
Ренджи вздохнул и решил с расспросами подождать. Когда Карин потеряла старшего внука, сбитого машиной, она сильно сдала, пусть и знала, что с ним все в порядке, насколько это вообще возможно после смерти. Ичиго, как узнал, лично помчался в Генсей, отшугнул от мальчонки дежурного шинигами, забрал его с собой, уладил все вопросы, подергав за ниточки, которыми он тут был плотно опутан, так что сложностей не возникло. У пацана была сильная рейацу, и это все упрощало. Конечно, он пока не мог поступить в академию, поэтому Ичиго договорился, что мальчика будут воспитывать в поместье Кучики, пока не подрастет. Карин об этом знала, и Ичико, мать парнишки, тоже знала, что «дядя Ичиго» его опекает, как сына, но менее тяжелой разлука от этого не становилась.
- Ладно, - Ичиго встряхнулся, сбрасывая так не идущее ему оцепенение, отвлекаясь от мыслей о семье, - Каракура будет завтра, а пока надо с этими Пустыми по-быстрому покончить. – Он хитро посмотрел на Ренджи и спросил скорее для проформы: - Ты со мной?
Тот фыркнул и даже отвечать не стал. В конце концов, у него никаких приказов от Ямамото не было, вольный, так сказать, капитан, и почему он не может помочь другу? Да и скучал за бумажками Ренджи не меньше Ичиго, чего уж там.
- Пошли, - позвал Ичиго и договорил уже на ходу: - Размяться охота.
Ренджи несколько секунд как завороженный смотрел ему в спину. Иероглиф «пять» прятался под огненной лавиной волос. Было почти забавно, что именно человек, прикончивший бывшего капитана пятого отряда, занял в итоге, пусть и много лет спустя, его место. Только если с Айзеном в пору его капитанства у Ренджи были простые отношения, то с Ичиго… ох, черт же тебя возьми, Ичиго…
- Кстати, - Ренджи наконец отмер, быстро догнал его и пошел рядом, косясь на спокойное лицо, чтобы увидеть, как по ровной глади пойдут круги от брошенного камешка, - ты придешь сегодня?
Никто другой и не заметил бы, конечно. Это раньше ему скажи что – и читай эмоции, как в открытой книге. Теперь капитан Куросаки владел собой куда как лучше, но ноздри дрогнули, двинулись брови, губы сжались плотнее. На одну секунду, которой Ренджи все-таки хватило – непонятно чему порадоваться и горько улыбнуться про себя: будто он что-то дурное спросил. Ведь нет же… Нет?
А Ичиго уже усмехался и говорил, не сбивая шага:
- Конечно. Рукия на это их заседание женской ассоциации срулит, мелкий отпросился к Укитаке в гости. Нет, правда, Укитаке - просто идеальная нянька, к нему дети так и липнут.
Он засмеялся, и Ренджи сделал вид, что не слышит натянутых ноток в его смехе. Главное, что он придет, с остальным на месте разберутся. Если будет, с чем разбираться, конечно.
- А Кучики-тайчо? – спросил, скорее чтобы просто спросить, почти не задумываясь.
Ичиго пожал плечами:
- Бьякуя? Ну, я не думаю, что он будет расстроен моим отсутствием.
- Вы что, до сих пор не ладите? – Ренджи все-таки вернулся в разговор не только телом, но и всем остальным. – Слушай, ну ты же муж его сестры!
- Вот в этом-то и загвоздка, - полусерьезно, полушутя вздохнул Ичиго. – Да как сказать, не то чтобы мы не ладили, но ты-то его знаешь, как никто другой. Я устал об него биться, как об утес. Не хочет себя по-человечески вести – пускай. Может, когда-нибудь ему надоест морду воротить. Так, - он остановился посреди улицы. Дорога в одну сторону вела к баракам пятого отряда, по другой можно было быстро добраться до третьего. – Ты с собой кого-то брать будешь?
Ренджи махнул рукой, зевнул:
- Не, чего ребят трогать лишний раз. Они только дежурство сдали, пускай прохлаждаются. А ты что, будешь?
Ичиго посмотрел с сомнением.
- Ну… я вроде старику сказал, что с отрядом пойду. – Он задумчиво покусал нижнюю губу, на которой, и Ренджи знал это слишком хорошо, был небольшой шрам, крохотное, незаметное на глаз уплотнение. – Хотя…
Видя, как мучительно друг придумывает оправдание для нарушения приказа, Ренджи нетерпеливо подсказал:
- Ты – сказал, а он – нет.
- Ну да, - с облегчением выдохнул Ичиго. – Я же могу «лично заняться беспорядками».
- Как в старые добрые времена? – подзадорил Ренджи, предвкушая отличное времяпрепровождение. – Вдвоем?
- Точно, - отозвался Ичиго и рванул в шунпо, только его и видали.
Ренджи припустил за ним, отмечая, что рыжий засранец опять бахвалится скоростью, и чувствуя себя странно счастливым и почти пьяным.
***
Весенний вечер лег на улицы Сейретея полупрозрачными зыбкими сумерками. Зажигать лампу было лень, и Ренджи, стоя у окна, старательно вчитывался в очередную никому не нужную бумажонку и еще более старательно не думал о том, что Ичиго задерживается. Впрочем, о времени они не договаривались, а вечер – понятие растяжимое. Наверняка он сейчас отчетность заполнял, чтобы потом не париться. Да и некогда будет: утром он отправится на грунт.
Заварушка с Пустыми в Руконгае получилась небольшая, но веселая. К Айзену они едва ли имели отношение, однако все же доставили хлопот своей скоростью. Немудрено, что предыдущая группа шинигами не справилась: как ни прискорбно, а шунпо из них владели человека два, и этого оказалось недостаточно. Вот двух капитанов хватило в самый раз, даже с избытком, хотя за одной тварюгой Ренджи в пылу беготни не уследил, за что и поплатился аккуратно распоротым вдоль бедром.
Совсем перестав вникать в написанное мелким аккуратным почерком Киры, Ренджи мыслями вернулся на несколько часов ранее, когда от нарушителей покоя Общества не осталось следа, и можно было обратить внимание на рану. Кровь хлестала, Ичиго орал, притом орал с таким энтузиазмом, что Ренджи не мог не смеяться, хоть и кривясь слегка от боли. Закончив короткую, но емкую (и громкую) отповедь, капитан Куросаки взялся лечить раненого товарища, и вот тут уже стало не до смеха, потому что Ичиго в умении применять лечебное кидо едва ли перещеголял Ренджи. А у того в учебные годы никогда не было выше «тройки», да и потом стало не лучше. После кратких препирательств сошлись на том, что кровь остановили, рану прочистили и подлечили, но продолжать это мучение Ренджи отказался наотрез и предпочел навестить владения капитана Уноханы.
В итоге до Сейретея они добирались раза в два дольше, чем могли бы, потому что Ренджи приходилось останавливаться, чтобы дать ноге отдых. Только он не показывал виду, что останавливаться можно было бы и пореже: несмотря на физический дискомфорт, прогулка приносила удовольствие. Пусть даже Ичиго хмурился и сердился на «невнимательного придурка». Зато спокойно шел рядом, плечом к плечу, и здесь, вдалеке от белых стен, среди глядящих на них кто с любопытством, кто со страхом душ между ними ничего не стояло. И никого.
Колебание долгожданной рейацу отвлекло от мыслей, улетевших уже куда-то совсем далеко. За годы службы Ичиго научился контролировать духовную силу, даже скрывать ее, что сейчас и делал. Не то чтобы ему не хотелось светить свое местонахождение, он ведь просто к другу в гости пришел… хотя да, пожалуй, не хотелось. Не потому, что что-то будет. Не будет ничего. Но это только их, его и Ренджи, «ничего».
Впрочем, как бы Ичиго ни шифровался, Ренджи почувствовал и оказался у седзи раньше, чем раздался стук. Открыл молча, посторонился, пропуская.
Ичиго бесшумно скользнул внутрь, с усмешкой покосился на руки Ренджи:
- Работа на дом так запарила?
Тот с ужасом понял, что успел смять дурацкую важную бумажку. Завтра придется переделывать. Ну да и черт с ней.
- А ты со своей тоже засиделся? – машинально пытаясь расправить изувеченный листок, спросил Ренджи. И даже ненавязчиво, не в лоб. Кажется.
Ичиго поморщился, как от зубной боли:
- Ага. Дело на десять минут, а отчетности – на пару часов, и лейтенанту сгружать как-то совестно, она до сих пор на должности не совсем освоилась. Пытался сбагрить Рукии, даже обещал ей все в красках живописать, но не прокатило: Бьякуя ее без работы тоже не оставляет, даром что сестра.
Ренджи усмехнулся и ничего не сказал. Он очень любил подругу, правда. Но говорить о ней с Ичиго в такие вечера не хотелось. Даже если в этих вечерах не было ничего особенного.
Ичиго, кажется, понял: сделал пару шагов, отмеряя паузу, и кивнул на ногу Ренджи:
- Залечил?
- Жить буду. Прямо в лапы… то есть руки капитана Уноханы попал.
- Отчитывала? – с плохо скрываемым злорадством поинтересовался Ичиго.
- Ну, до тебя ей далеко, - покачал головой Ренджи и, помолчав, добавил: - В плане выражений. А вот интонации и взгляд пробирающие, аж жуть.
- Мои, значит, не пробирающие? – возмутился Ичиго, блестя глазами.
Взгляд Ренджи сместился на губы, минуя его волю. «Пробирающие, Ичиго. Даже слишком». Он вовремя удержал язык за зубами и сказал совсем другое:
- А чего мы все у двери топчемся?
- Ты хозяин, - развел руками Ичиго.
- Да уж, - пробормотал Ренджи и прошел в комнату, где на полу стояла зажженная лампа и были приготовлены две чашечки, сакэ и легкий перекус. Ренджи прикинул, что если Рукия ушла на собрание лейтенантов, а мелкий ускакал к Укитаке, то Ичиго вряд ли стал ужинать в обществе Бьякуи, скорее в работу закопался.
Расчет оказался верен: больше не прикидываясь скромным гостем, Ичиго уселся возле столика, сцапал тайяки и уплел его в два счета, только хвостик и мелькнул.
- Где ваши манеры, капитан? – смеясь, спросил Ренджи и плюхнулся по другую сторону от него. На безопасном расстоянии.
- Дома оставил, - облизнувшись, ответил Ичиго. – Сдал дорогому шурину на хранение.
Плеснуло сакэ, Ренджи протянул Ичиго его чашечку:
- За это стоит выпить.
Ичиго не возражал. Он никогда не жаловался, но клан Кучики (в лице его главы в основном) порядком попортил ему нервы. Ренджи вообще долго не мог представить взрывного друга родственником Бьякуи, хотя Рукию-то тоже не мог когда-то. А теперь вот они были одной относительно дружной семьей, к которой Ренджи имел весьма условное отношение. И дело даже не в статусе, который теперь позволял им общаться на равных, а просто клан – это клан. Великий дом Кучики.
Он и сейчас был здесь, напоминая о себе кенсейканом. Ичиго пришел без хаори, как обычно, но эти штуки на голове он всегда носил. Как напоминание, как замок, от которого нет ключа. Этот кенсейкан был не таким, как у Бьякуи, Ичиго использовал его одновременно и как своего рода заколки, которые крепились с двух сторон, не давая волосам падать на лицо. Да, совсем не как у Бьякуи. И Ичиго это шло, если бы… если бы не. Всегда найдется что-то, что все испортит, а эти заколочки были слишком уж дорогими.
- Я, кстати, с Куроцучи успел встретиться, - сказал Ичиго, и это было правда кстати, как и все, о чем они говорили. То есть почти все, конечно. Некоторые темы не затрагивались с маниакальной аккуратностью.
- Случайно? – хмыкнул Ренджи, для которого лишняя встреча с Маюри была сродни строгому выговору от Ямамото.
- Да уж случайно, как же. Спрашивал, где его образцы.
- Где его что? – не понял Ренджи, а потом хлопнул себя по колену и расхохотался: - Пустые! На… на поводочке!.. Как же это мы с тобой?..
- Забыли, - Ичиго фыркнул и развел руками. – Он мне полчаса мозг прессовал тем, как важны были те Пустые для его исследований, хотя сам ведь на собрании сказал, что они ему нахрен не сдались. Ну, немного в другой формулировке.
- А ты что? – отсмеявшись, уже спокойнее спросил Ренджи.
- Посоветовал сгонять в Руконгай и поискать, может, еще парочка где завалялась.
- Представляю, что он тебе сказал.
- Ой, лучше не надо. Он свои манеры тоже кому-то сдал на хранение. На бессрочное, - Ичиго выпил сакэ, по лицу его растеклось блаженство, хотя морщинка между бровей так до конца и не разгладилась. Она вообще редко когда совсем исчезала, так всегда было, сколько Ренджи помнил. Еще с тех времен, когда Куросаки Ичиго был шестнадцатилетним пацаном с рыжим ежиком на голове. Впрочем, рыжим он и сейчас оставался, конечно, а вот выглядел старше.
Ему было двадцать семь, когда это случилось. Ичиго поехал в Токио на съезд молодых врачей, взял там мотоцикл на прокат и направлялся в клинику, где должно было проходить заседание. Пустой, учуяв душу шинигами, появился так неожиданно, что у Ичиго просто не было времени сделать хоть что-то, чтобы обезопасить себя. Он, конечно, убил тварь, но тело безнадежно пострадало, а главное, кругом была куча свидетелей, журналисты выскочили, как из-под земли, и в дневных новостях прозвучало сообщение о трагически погибшем молодом человеке, который «не справился с управлением транспортного средства, в результате чего получил травмы, не совместимые с жизнью». Потом были слезы сестер, нервная активность Ишшина, который за пару дней будто постарел лет на десять, обсуждение судьбы Ичиго на совете капитанов, споры, решения… Ичиго воспринимал все то с раздражением, то обреченно, и радовался только, что в этом несчастном случае больше никто не пострадал.
Теперь-то это все быльем поросло, и теперь каждая собака в Сейретее знала четко, как таблицу умножения, что Куросаки – один из самых молодых, самых сильных, самых безрассудных, самых-и-так-далее капитанов Готей-13. И, разумеется, муж Кучики Рукии.
Они начали встречаться примерно через год после того, как Ичиго попал в Общество. Он проходил ускоренный курс обучения в академии, в основном кидо учился, и это был сложный и тайный, как они думали, роман. Потом Ичиго поступил в Готей, семимильными шагами сделал карьеру, дослужившись до лейтенанта, и необходимость прятаться у них отпала. Все тогда вздохнули с облегчением, потому что можно было наконец-то обсуждать парочку открыто и не бояться, что Куросаки придет их убивать. А хотя нет, бояться все-таки стоило: Ичиго никогда не любил перемывания костей и попыток влезть в чужую личную жизнь.
Ну а после было повышение до звания капитана, официальная беседа с главой клана Кучики, куча церемоний, красивая невеста, сияющий жених… Они были счастливы, и Ренджи был счастлив за них. Это время осталось в памяти как самое спокойное, согретое ровным теплом любви и дружбы, которые горели двумя отдельными огоньками и не соединялись. Ренджи до сих пор пытался и не мог понять, где в прошлом затерялась та точка, когда все пошло не так. То, что казалось незыблемым, как крепость, разлетелось карточным домиком. Словно однажды снежок пустили с горы: минуты стали наматываться на часы, часы на дни, дни на месяцы… Сейчас эта снежная гора давила на грудь, мешая дышать, замораживала мысли о Рукии, о долге, о дружбе, зато другие неслись вскачь, подогретые сакэ.
А Ичиго продолжал что-то рассказывать, и Ренджи с ужасом понял, что не слушает его, потому что думает о глупостях и рассматривает лицо друга – по-мужски красивое, породистое, вызолоченное светом лампы.
Он с усилием сморгнул, словно настраивая четкость зрения. Словно оно у него и так не было обострено до предела. Налил еще сакэ, просто чтобы руки занять.
- Ты случайно не залез в запасы ко дню рождения Киры? – проницательно спросил Ичиго, принимая из его рук свою порцию.
- На его долю хватит, - ответил Ренджи и, случайно коснувшись его пальцев, чуть не выронил сакадзуки, как полный кретин. Объяснил себе тем, что чужая рейацу пробила, словно удар тока, полегчало. – На нашу тоже, не переживай. Хисаги еще притащить обещал, плюс Рангику-сан.
- Ладно, верю. Уж они-то позаботятся, чтобы всем хватило, - в зрачках у Ичиго плясали огоньки. Темнота за окном сгущалась. – Ты подарок-то придумал?
Они заговорили про подарки приличные, неприличные и такие, которые ввергнут Киру в состояние священного ужаса. Потом вдруг вспомнили, как Ренджи помогал Ичиго выбрать первый подарок Бьякуе и как они потом старались ему на глаза не попадаться пару недель. Потом заговорили зачем-то об их первой встрече, которая закончилась так печально для Ичиго, потом еще о чем-то… Еда на столе убавлялась, сакэ в бутылке – тоже, Ичиго пару раз вставал размять ноги, а потом опять садился, каждый раз немного ближе, и, когда он, потянувшись, заявил, что устал сидеть, совсем не вина Ренджи, что его бедро оказалось самой удобной подушкой.
Тяжесть его головы на ноге умиротворяла, будто так и надо. Мысли стали заторможенные и всё стопорились на мелочах, на ключице в вырезе косодэ, на глазах со зрачками-пропастями, на губах в трещинках. Ренджи мысленно плюнул на все и запустил пальцы в тяжелые рыжие волосы, то и дело касаясь кенсейкана, который белел, точно маяк для отчаявшегося моряка во время бури. Только моряку свет давал надежду, а у Ренджи – забирал.
В задумчивости он погладил Ичиго по щеке – и тут же об этом пожалел. Граница была очень зыбкая, это точно, но он все-таки умудрился ее переступить. Расслабленный Ичиго, может, и позволил себе вот так лежать на нем, позволил им обоим несколько минут близости, но забываться было опасно.
Он блеснул взглядом снизу вверх, замолк на полуслове и выговорил совсем другим, чужим безжизненным тоном:
- Мы вроде решили к этому не возвращаться.
Как ни избегай некоторых тем, а они, бывает, сами тебя находят. И вероломно всаживают клинок в живот, наматывают кишки на лезвие, когда этого ждешь меньше всего. Ренджи беззвучно вздохнул и как можно спокойнее отозвался:
- Ты решил. Не я.
Он должен был ответить по-другому, но не смог. Снежный ком давил слишком тяжело. Сил бороться с ним у Ренджи больше не осталось.
- Но ты согласился, - Ичиго пока лежал, но тело у него все напряглось, как перед прыжком в драке.
- А у меня выбор был?
- Ренджи… - не упреком, а горькой просьбой. Он все-таки сел, резко, выпутавшись из рук, которые попытались его удержать – скорее машинально, чем всерьез.
- Да я знаю, - с нажимом, будто боясь, что он не понимает, сказал Ренджи и повторил гораздо тише: - Я же знаю все. За кого ты меня принимаешь?
Ичиго поднялся пружинисто, словно не было разлитой в нем истомы минуту назад. Собранный, до звона трезвый. И напуганный. Расскажи кому из его подчиненных – не поверят ведь. В жизни не поверят.
Он отошел к окну, оперся о подоконник.
- Мы… даже так ее предаем, - Ичиго говорил через силу, слова будто не могли найти дорогу через его горло. - Мою жену. Твою подругу. Даже просто мыслями…
Оставаться неподвижным Ренджи тоже уже не мог. Вскочил, подошел к нему, сжимая кулаки, не в силах из тучи слов, роящихся на кончике языка, выхватить самые точные, причиняющие самую большую боль. Их хотелось вытащить из себя, как застрявшее жало пчелы.
- Ну прости… - надтреснуто выдохнул он, и Ичиго повернул к нему голову, показывая маску, исказившую черты лица. - Я могу держаться от тебя подальше. Нет, правда могу. Не привыкать. Но не думать… Как ты себе это представляешь? Просто взять и отключить мозги? А у тебя получается? Скажи... – Он твердо взял его за плечи, развернул лицом к себе и не отпустил, не нашел сил. Слегка встряхнул, почти требовательно: - Скажи мне, Ичиго.
Ренджи смотрел на него и неожиданно почувствовал, что огонь, вспыхнувший в его глазах, - это желание причинить боль, хлестнуть словами изо всех сил, чтобы до ожога, чтобы стало не плохо, а совсем хреново, но он сдержался. Выдохнул, мягко, но настойчиво освободился, отошел. Помотал головой, будто дурман разгоняя. И взглянул просто устало.
Это чувство Ренджи было хорошо знакомо. Уже не думая ни о чем, он сказал потухшим голосом:
- Вы самые дорогие для меня люди. И что нам делать, Ичиго? Что мне делать?
Ему уже начало казаться, что ответа не будет, но Ичиго все-таки отозвался.
- Поспать. Нам обоим надо выспаться и проветрить мозги.
Ренджи бы рассмеялся, если б мог. Они сделали еще один круг.
- Мне уже пора. Не провожай, - сказал Ичиго то, что должен был сказать. Манеры, черт возьми. Все-таки кое-что Бьякуя в него вбил. Уже от дверей он ломко, из последних сил пожелал: - Спокойной ночи.
Ренджи даже не стал вымучивать из себя ненужный ответ. Он снова сел к столу, поборол желание швырнуть бутылку в стену и поступил намного разумнее. Залпом допил все, что в ней оставалось.
***
День, проведенный с семьей, – лучшее средство от сумбура в голове, даже если семья живая, а ты вроде как лет пятьдесят уже мертвый. Собственный статус мертвеца нисколько не мешал Ичиго получать удовольствие от посещений Каракуры, которые неизменно погружали его в воспоминания о беззаботной поре, когда он гонял за Пустыми, невзирая на время суток, недосыпал, уставал, зато и забот особых не знал, не то что теперь.
Карин встретила его объятиями и вопросами о внуке, потом деловито пощелкала кнопками на телефоне, и через пять минут все семейство Куросаки, разбросанное по Каракуре, знало, что Ичиго опять пожаловал с того света. Поначалу родственников, не связанных с Ичиго кровно и не обладающих способностью видеть духов, это пугало, но со временем все привыкли, да и командировочный гигай был очень кстати. По крайней мере, позволял уплетать все те вкусности, что Юзу всегда наготавливала к его визитам.
Первым, конечно, примчал отец, которого годы нисколько не меняли. Внешне, впрочем, он теперь выглядел немного по-другому: Урахара лет двадцать назад сделал ему новый гигай, когда у жителей Каракуры начали возникать резонные вопросы по поводу долгожительства главного врача небольшой клиники. В остальном Ишшин оставался слегка прибабахнутым, не в меру активным и очень любящим отцом.
Следом появились Ичико с мужем и младшей дочерью, которая тут же маленькой обезьянкой повисла на шее «братика», как она упорно называла Ичиго. Все дети вообще свободно общались со своим дедушкой, который на вид годился им максимум в отцы. Юзу работала в детском саду и смогла прийти только через пару часов, тогда же подошли и остальные члены семьи. Старый дом Куросаки ожил, заговорил множеством голосов, задышал, и Ичиго, рассказывая о делах Общества и расспрашивая о жизни Генсея, с наслаждением чувствовал, как уходит выматывающее напряжение прошлого вечера.
Вообще, конечно, у Ичиго был не выходной, а вполне себе командировка, подразумевающая задание, но времена, когда он рьяно выполнял приказы Ямамото, минули, да и, признаться честно, были они не слишком продолжительны. Он, конечно, мог отправить выполнять нудную работенку двух офицеров, которые пришли из Общества вместе с ним, но Ичиго старался полномочиями не злоупотреблять и лишний раз выше других себя не ставить. Он отдыхает – значит, и остальные могут отдыхать. Все по-честному. Потому его, собственно, отряд и обожал. Ребята сейчас наверняка где-нибудь в развлекательном центре расслаблялись, а Ичиго выдирал свои волосы из цепких ручонок племянников, уплетал вторую порцию карри, в подробностях расписывал распорядок дня Такеши, своего маленького воспитанника, и рассказывал, как дела у Рукии и Ренджи. Для последнего приходилось приложить усилие, но только чуть-чуть. Если и заметил кто, то разве что отец, но он никогда не вмешивался.
День прошел именно так, как он и должен был пройти: весело, шумно и беззаботно. В самый раз для истрепанных нервов. Уже прощаясь со всеми под вечер, Ичиго, который и думать забыл о делах службы, все-таки сообразил, что надо бы к Урахаре заглянуть, забрать какой-то «особый заказ». Торгаш после истории с Айзеном и продолжительного внутреннего расследования больше не значился лицом вне закона. Не то чтобы это сильно отразилось на его положении, разве что за помощью к нему Готей теперь обращался более открыто. Разумеется, только когда была надобность, хоть Куроцучи и скрипел зубами. Видимо, в этот раз надобность опять возникла, а второй директор исследовательского института опять уступил своему предшественнику в полосатой панамке.
Магазинчик выглядел немного обветшавшим, а в остальном здесь ничего не менялось. Даже Уруру и Дзинта так же ссорились на улице, не повзрослевшие ни на день. Урахара обнаружился внутри и, как выяснилось, он даже ждал Ичиго. В перерывах между дремой.
Хорошей новостью стало то, что неведомый заказ был готов и дожидался отправки в Общество, а плохой новости вроде как и не было, но у Ичиго внутри шевельнулось смутное предчувствие грядущих неприятностей, когда в его ладонь опустился увесистый шар из странного матового материала, напоминающего камень. Просто Ичиго еще со времен Хогиоку сохранил некоторую предубежденность к изделиям производства Урахары, помещающимся в руку и выглядящим вполне невинно. С той чертовой штуковиной они еще долго маялись, пытаясь ее уничтожить, прямо даже удивительно, что Урахара такую качественную продукцию выпустил, чтоб его. Теперь вот непонятный матовый шарик оттягивал руку и отчетливо пах проблемами.
Ичиго спросил, что это такое. Урахара махнул веером и заковыристо, путано соврал. Тогда Ичиго уточнил, что, не получив ответ, никуда ничего не потащит. Видимо, в его глазах Урахара прочитал подтверждение словам, потому что еще разок махнул веером и расписал технические характеристики устройства, которое Ичиго мгновенно поименовал про себя как «Прощай, частная жизнь».
Суть оказалась проста до примитивности, хотя сложности исполнения это не отменяло. Человек берет шарик в руку, настраивается на рейацу того, кто его интересует, и если искомый объект находится в радиусе трех миль, то его разговор становится достоянием интересующегося. «Жучок» расширенного действия, так сказать.
Наблюдая за вытянувшимся лицом Ичиго, Урахара успокаивающе улыбнулся:
- Это, конечно, крайняя мера, и я уверен, что капитан Сой Фон не будет злоупотреблять возможностями вторжения в личную жизнь шинигами. Мы с Йоруичи ей вполне доверяем.
- Она-то, может, и не будет, - возразил Ичиго, мысленно ставя жирный знак вопроса даже над этим утверждением, - а остальные? Опасную игрушку вы придумали… опять.
- О, другие воспользоваться устройством не смогут. Как только оно попадет к Сой Фон, она заблокирует его на себя с помощью вот этих инструкций, - Урахара протянул ему конверт. – Пока же устройством – ой, кстати, я даже названия ему не успел придумать – может воспользоваться кто угодно, потому я и хотел передать его в Общество с тобой. Для подстраховки. Мы же все-таки старые друзья, Куросаки-сан.
Ичиго посмотрел на эту лисицу и только усмехнулся. Ученые… сколько их Ичиго на своем веку перевидал – все были немного не в себе, только проявлялось это по-разному. Вот им в Готее не повезло… уж лучше бы Урахара согласился тогда вернуться, и то проще было бы. Но уж что есть то есть.
- Ладно, я отнесу его завтра.
- Завтра? – удивился Урахара. – Я думал, ты вернешься уже сегодня. Просто… как бы это сказать…
- Что, у капитана Сой Фон уже возникла потребность в этой самой «крайней мере»? – хмуро усмехнулся Ичиго, взвешивая в руке похожий на безобидный кусок камня шар.
Урахара развел руками с видом «что поделать, Куросаки-сан, мое дело – наука». Ичиго вздохнул, прикинул, чего ему хочется меньше – тащиться сейчас в Общество или получить завтра два прицельных удара Сузумебачи в лоб. Инстинкт самосохранения отключался и голосовал за второй вариант.
- Хорошо, - Ичиго, пожалуй, вздохнул бы еще раз, но из соображений приличия не стал. Ему показалось, что за спиной мелькнула тень с развевающимся на ветру шарфом. – Отправлюсь прямо сейчас, только своим ребятам распоряжения оставлю.
Урахара, сбагрив свое изобретение, радостно распрощался с гостем, а Ичиго по духовным телефонам вызвонил подчиненных, которые явились незамедлительно, хотя и выглядели слегка огорченными.
- Мне нужно ненадолго вернуться в Общество Душ. Ваших планов это не меняет: начинайте здесь без меня, все по стандартной схеме, вам не впервой. Я постараюсь не задерживаться, вернусь – отправимся в соседний город. Готею нужен полный отчет о несанкционированном перемещении душ, особенно о тех, кто в итоге пропал без вести. Всё, отдых кончился, за работу!
- Так точно, капитан! – один из офицеров вытянулся в струнку, демонстрируя готовность трудиться на благо Готея, которой минуту назад и в помине не было. Не удержавшись, он сбился с официального тона и спросил, покосившись на странный предмет в руках Ичиго: - А что это у вас такое?
- Кусок неприятностей, - проворчал он и махнул рукой, отпуская подчиненных.
Шарик нагрелся от тепла руки и матово светился в жидком лунном свете, разбавленном фонарями. Насчет законности использования такого устройства Ичиго еще собирался поговорить с Ямамото (попытаться, во всяком случае), а сейчас его все-таки надлежало передать по месту назначения – во второй отряд. И миссия эта Ичиго не сказать чтобы радовала. Капитан Сой Фон его недолюбливала по той простой причине, что Ичиго не посчастливилось быть одним из толпы людей, видевших ее драгоценную Йоруичи-сама в чем мать родила. Откуда она узнала – оставалось только догадываться, но Ичиго склонялся к версии, что Йоруичи сама прихвастнула своей верноподданной о том, как когда-то стала «первым женским телом» для юного Куросаки. Ей-то хорошо, повеселилась и забыла, а Ичиго теперь отдувайся: уж больно Сой Фон оказалась ревнивая и с хорошей памятью.
Впрочем, Ичиго на память тоже не жаловался. Или наоборот? Она в последнее время подкидывала ему неприятные сюрпризы, вдруг выхватывая из прошлого живые, яркие, как наяву, фрагменты и швыряя прямо в лицо. Все воспоминания крутились вокруг одного человека, и ничего с этим нельзя было сделать. Прямо сейчас то, от чего Ичиго успешно убегал весь день, опустилось на него, как какой-нибудь мультяшный рояль, выброшенный на голову персонажу из окна небоскреба. Тепло чужого бедра, осторожные пальцы в волосах. Срывающийся голос: «А у тебя получается? Скажи мне!»
Способ вырубать мысли? Да… был такой у Ичиго. И ему на мгновение правда хотелось так и сказать, вывалить из себя разбухшие слова, сделать больно им обоим. «Когда я прихожу от тебя, мы с Рукией трахаемся, как ее хреновы кролики. До изнеможения, до тех пор, пока все мысли не уходят, не проваливаются в пропасть, откуда они уже не могут причинить вреда. И вот так – да, у меня получается, Ренджи».
Но он, конечно, не сказал. Да и мог разве? Так оскорбить Рукию, так плюнуть Ренджи в лицо, самому вываляться в грязи? Хотя… когда он в последний раз чувствовал себя чистым?
Вчера Ичиго нашел в себе смелость признать, что он в тупике, притом уже давно. Вернувшись в поместье, он заглянул к Рукии, наплел, что ему вставать ни свет ни заря, что не хочет ее будить утром и, чмокнув жену в щеку, ушел в другую спальню. И так вроде было правильно и честно, но спокойствия от этого не прибавилось. Ичиго рухнул в сон, как в пропасть, – он давно уже научился отключаться в любом состоянии тела и духа, – а проснулся с тяжелой головой и в полном эмоциональном раздрае. Потом, конечно, удалось отвлечься – отрядные дела перед уходом в Генсей, встреча с семьей, поход к Урахаре… но теперь он опять остался в одиночестве, и сумбур возвращался.
Уже взявшись за меч, чтобы открыть Сенкай, Ичиго передумал. Уселся на бордюр, идущий вдоль дороги, в круге желтого фонарного света. Набрал полные легкие сырого воздуха, медленно выдохнул, собирая мысли в неопрятную, но все-таки кучку. Это, конечно, была не медитация или что-то вроде, но обычно помогало взять себя в руки. Особенно хорошо помогало в первые годы тесного общения с Бьякуей, когда любезному шурину хотелось оторвать голову или другие жизненно важные части тела. Впрочем, в тех временах было много и хорошего, например Рукия. Конечно же, Рукия, которая была, есть и будет одной из лучших составляющих его жизни. Только вот Ичиго силился понять, когда все пошло наперекосяк, и не мог. Когда дружба стала не просто дружбой, когда брак начал выхолаживаться, словно Соде но Сираюки танцевала с ним свои танцы. И главное, одновременно ли это случилось, или Ичиго виноват в том, что первое повлекло за собой второе.
День за днем… огромная мельница времени перемалывала его отношения с Ренджи во что-то другое, и Ичиго был не готов к этому, потому что не думал, что так вообще бывает. И уж конечно, все началось задолго до той памятной пьянки, когда все просто обязаны были упиться до беспамятства. Когда давно заготовленный снежок кто-то пустил со склона горы.
Если повод у «пикника» и был, то о нем мало кто знал, зато приглашенной оказалась добрая треть офицеров сразу нескольких отрядов. Ичиго с Ренджи тоже, разумеется, потому что капитанские хаори не мешали рядовым шинигами считать их «своими ребятами», во всяком случае в свободное время. Шестой отряд поднимал тосты за своего бывшего лейтенанта, третий – за нынешнего капитана, пятый отряд не отставал, сакэ лилось рекой, закусок было маловато. Всё предвещало сильное похмелье наутро, но, как оказалось, не только.
Свои ошибки Ичиго всегда признавал, и в этот раз он тоже понимал более чем хорошо, что виноват был сам. Началось с того, что кто-то крикнул заветную фразу:
- У нас кончается выпивка!
Ренджи ответственно собрался принести еще, раз уж стратегические запасы хранились в закромах третьего отряда, а Ичиго, справившись с заплетающимся языком, вызвался ему помочь. Вот и все.
В следующий очень долгий момент он осознал себя прижатым к холодному камню стены, цепляющимся за широкие Абараевы плечи и отвечающим на жадный поцелуй. Кажется, была плохо освещенная дорога. Кажется, кто-то из них споткнулся и ухватился за другого. Кажется, сил расцепиться уже не нашлось. Еще смутно вспоминалась назойливая мысль, твердившая, что если он сейчас, немедленно, сию же секунду не поцелует Ренджи, то просто сдохнет. Впрочем, кто кого начал целовать первым, так и осталось загадкой. Может быть, у Ренджи была та же самая мысль. Ичиго не спрашивал. Он вообще никогда ничего не спрашивал о том случае, не пытался обсудить, пояснить, оправдаться, просто зачеркнул его жирной красной линией. Но это потом, а тогда, в духоте летней ночи, все казалось простым, захватывающим, будоражащим, и в затопленном сакэ разуме мысль о том, что творится что-то неправильное, выглядела бледной и лишней.
Как ни странно, опомнился Ичиго от возбуждения. Верней сказать, от слишком сильного, болезненного возбуждения, жаром текущего по венам с кровью, какого он давно уже не испытывал. И все тело подалось навстречу ладони Ренджи, просунутой в прорезь хакама Ичиго, а мозги вдруг прояснились, не то от испуга, не то от оторопи, когда он все-таки понял, что распластан по стене барака, когда сквозь грохот сердца и шум крови в ушах расслышал загнанное дыхание Ренджи и его сбивчивый шепот. Вырваться тогда из его объятий оказалось чуть ли не сложнее, чем одолеть Айзена на хогиокуевой батарейке. И вовсе не потому, что Ренджи его силком держал.
Сакэ они все-таки притащили. И оба упились в итоге до того состояния, когда конкретно взятый шинигами превращается в безжизненное тело, не реагирующее на внешний мир.
Конечно, тогда было просто. Притвориться, что пьяная выходка никакой основы под собой не имела, изобразить тотальную амнезию и постараться на самом деле забыть. У них довольно долго получалось морочить голову себе и друг другу. И как всегда, всё похерил случай…
Они должны были пойти туда вчетвером. Вчетвером, черт возьми! Но Шухея внезапно отослали на грунт, Кире поручили заняться новичками, только-только распределенными после академии, и Ичиго с Ренджи отправились на любимый полигон Йоруичи и Урахараы вдвоем. Нет, тренировка прошла отлично, и все было бы совсем хорошо, не будь там горячих источников. Они оба посчитали, что ничего страшного не случится, они оба переоценили свои силы. И даже если это был только поцелуй, свалить его уже оказалось не на что.
С того дня все окончательно вошло в новую колею. С одной стороны, стало проще, а с другой – еще сложнее. Петля на шее затянулась намертво, и оставалось только делать вид, что это галстук.
Они решили оставить все как есть. Ну ладно, Ичиго решил, да. Но Ренджи и не стал бы настаивать, потому что все нити, все эмоции вели к Рукии, и сделать ей больно – об этом и помыслить было нельзя. Потому Ичиго старался быть просто хорошим мужем и просто хорошим другом, как раньше. Он правда старался. Очень.
Только вот почему-то теперь он сидел на обочине дороги в Каракуре, вспоминал тепло пальцев Ренджи и не вспоминал нежные поцелуи Рукии, думал о своем правильном счастливом браке и не думал о том, что где-то он допустил крупную ошибку.
Сощурившись на подмигнувший ему фонарь, Ичиго поднялся и расправил плечи. Привести мысли в порядок не получилось, а времени рассиживать тут у него не было. Постаравшись отбросить в сторону все лишние размышления, Ичиго открыл врата, предвкушая встречу с Сой Фон.
***
Выйдя из Сенкая, Ичиго отмахнулся от адской бабочки, мельтешащей перед глазами, и зябко повел плечами: тут было прохладнее, чем в Каракуре. Охранники, только-только заступившие на смену, вытянулись в струнку при появлении капитана, и Ичиго рассеянно махнул им рукой. За столько лет он так и не привык к подобному отношению, хотя понимал, что субординация не просто так придумана.
Для возвращения в Общество Душ Ичиго выбрал главные врата, потому что от них до второго отряда было поближе добираться, хотя в других случаях личный «парадный вход» в поместье Кучики оказывался удобнее. Сейчас у него мелькнула мысль, что можно было бы и тем путем пойти, заодно заскочить домой, но что-то многовато в этом желании обнаружилось чувства вины. Раздраженно фыркнув на самого себя, Ичиго пошел в сторону владений Сой Фон. Хитрая фиговина Урахары неприятно оттягивала руку, и от нее хотелось поскорей избавиться. Но вопреки собственному желанию Ичиго замедлил шаг, а потом вовсе остановился, покрутил шарик перед носом, постучал по нему ногтем. Идея еще даже не успела толком оформиться, а нужная нить рейацу уже очутилась перед мысленным взором, словно только того и дожидалась. Из-за большого расстояния она была слабой, но ровной и крепкой, как всегда. А еще по ней можно было сказать, что ее обладатель сейчас спокоен, и Ичиго стыдно было признаться, что на миг он почувствовал облегчение. А ведь говорил же себе… обещал даже…
Как будто мало всего остального, Ичиго довелось познакомиться с одним чувством, которое раньше обходило его стороной. Будучи во всех смыслах живым, он редко встречался с девушками и ни с одной так до конца и не сблизился. Так что когда они принимали решение расстаться, Ичиго шел дальше, не слишком заморачиваясь. Иными словами, он так легко отпускал их, что поводов для ревности просто не находилось. Потом Ичиго умер, и первое время думать о каких-то отношениях вообще не приходилось, ну а когда они с Рукией решили расширить рамки дружбы, все пошло очень быстро. Не сказать чтобы просто, но быстро – это точно. Хотя и здесь ревности места не нашлось, потому что Ичиго сам был честен с Рукией и в ней тоже не сомневался, никогда.
А вот что происходило сейчас – это ни в какие ворота не лезло. Ложь тянет за собой другую ложь, но кроме того у нее вырастает длинный хвост из разных неприятных бонусов, и чем дольше врешь, – себе или другим, – тем развесистее этот хвост.
Несколько месяцев назад Ичиго, урвав свободное время между отрядными делами разной степени срочности, решил смотаться к Ренджи – посмотреть, как тот дрессирует новичков. Тренировочный полигон третьего отряда напоминал Помпеи после извержения вулкана, наверняка Ренджи не упустил момент выгулять своего бабуинового короля, чтобы, так сказать, закрепить эффект, произведенный на недавних студентов, а ныне молодых бойцов Готей-13. Молодые бойцы старались держаться группками и выглядеть ко всему привычными, хотя получалось у них неважнецки, а появление еще одного капитана только усугубило выражение встревоженных оленей, которое читалось на большинстве лиц. Прихода капитана Куросаки не заметил только сам Ренджи, занятый беседой с какой-то девчонкой. Они стояли так, что Ичиго мог хорошо ее рассмотреть, и увиденное ему неожиданно не понравилось. На кого-кого, а на оленя девушка не походила. Она внимательно слушала то, что терпеливо втолковывал ей Ренджи, неуверенно улыбаясь и то и дело поправляя густые черные волосы жестом, который часто выдает желание понравиться. Ну а почему бы и нет? Абсолютно свободный капитан, привлекательный, сильный, частенько несдержанный – женщинам такие нравятся. А у Ичиго не было повода интересоваться, как Ренджи относится к подобным отношениям внутри отряда, да и вообще…
- Какие у нас гости! – Ичиго вздрогнул, выдернутый из водоворота мыслей, которых минуту назад и в помине не было. Ренджи помахал ему рукой и не без доли сожаления обратился к своим питомцам: - Ладно, хватит на сегодня. Располагайтесь, осматривайтесь, это теперь ваш дом.
Шинигами бодро поскакали знакомиться с прочими прелестями дружной отрядной жизни, а Ренджи подошел к Ичиго и, кивнув обернувшейся на него девушке, которая шла одной из последних, сказал:
- Симпатичная, да?
Ичиго все еще с недоумением то так, то эдак вертел странное ощущение, посетившее его при виде этой девицы, и просто промычал что-то утвердительное.
- Жалко, что не в моем вкусе.
Вторая реплика вывела Ичиго из ступора – чтобы ввести в другой. Он повернулся к Ренджи, посмотрел в его серьезное лицо и смеющиеся глаза… и до него дошло.
- Нет, я… Ты вообще о чем подумал? Я просто… это не мое дело, - Ичиго заикался, как мальчишка, и его это бесило.
- Само собой, - с прежней деланой серьезностью кивнул Ренджи, хотя Ичиго отчетливо видел, как угол рта у него на мгновение уехал вбок. – Ты только про рейацу все-таки не забывай, а то вон моих молодцев как пришибло. А ты и не заметил, да?
Ичиго в ответ на это промолчал. Конечно, он не заметил. Он же стоял и, как баран, ревновал Ренджи к этой смазливой девчонке, которая разве что в рот ему не заглядывала. И это чувство было таким несправедливым и нечестным по отношению к Ренджи, что Ичиго пообещал себе больше такого не допускать. Хотя, как выяснилось, это проще задумать, чем сделать…
И разве не потому он сейчас стоял посреди улицы, прислушиваясь к знакомой тяжелой рейацу? Оставалось радоваться, что офис третьего отряда находится отсюда достаточно далеко, чтобы Урахарово изобретение не сработало: Ичиго только слежки не хватало для успокоения совести. Давно подчиненное и обузданное второе «я» умудрилось шепнуть, что можно ведь и поближе подойти, но он быстро свернул с опасной тропинки подобных размышлений и, лишь бы отвлечься, выискал светящуюся, как чистый ледяной клинок, рейацу жены, сосредоточился на ней, с удивлением улавливая в привычной силе ноты тревоги. Она часто проводила вечера с братом и Такеши, и странно было чувствовать такие эмоции во всегда спокойной рейацу. Ичиго чуть не выронил из рук чертов шар, когда в ушах у него зазвучал голос Рукии, и если бы он знал ее чуть хуже, то решил бы, что у нее дрожит голос.
- …слишком далеко. Даже так мы… предаем его. Бьякуя…
Слышимость была удивительная, Урахара просто превзошел себя. Ичиго с тем же успехом мог находиться в той же комнате, и Рукия шептала бы ему на ухо, переводя дыхание, будто сдерживая слезы. Ичиго не слышал ее собеседника: может, прибор так не работал, а может, Бьякуя в своей фирменной манере молчал, только… Только что? Держал ее за руку? Обнимал? Гладил по голове, как настоящий брат настоящую сестру? Это даже было любопытно.
Концентрация разлетелась на куски, голос смолк, зато теперь в голове у Ичиго навязчиво свербело начало дурацкого анекдота. «Возвращается как-то раз муж из командировки»… Руку от Зангецу он на всякий случай убрал. И порыв метнуться в поместье подавил довольно быстро. Лет двадцать назад тут бы уже пол-Сейретея в руинах лежало, красиво усыпанное лезвиями Сенбонзакуры, но теперь время было не то, Ичиго был не тот… и чувства – не те. Понадобилось только честно это признать – наконец-то честно. Он не увидел чувств Рукии, сосредоточенный на борьбе с самим собой. А она не разглядела, что с ним творится, потому что сама находилась в том же положении. Просто комедия какая-то, хоть сейчас на экран. Зато теперь понятно становилось, почему Рукия иногда смотрела с такой затуманенной любовью в глазах, почему не возражала, когда они стали больше времени проводить порознь, якобы занятые служебными обязанностями… почему отдавалась так отчаянно и безоглядно – как когда-то на заре их отношений. И она ведь правда была, эта заря, и был полуденный зной, и послеобеденный нежный покой. Только сумерек они не заметили, глядя каждый в свою сторону и все же раздувая погасший очаг – друг ради друга. Они все четверо увязли в этом, как мухи в варенье, и верили, искренне верили, что так надо. Что там было про благие намерения?.. Кажется, именно их случай.
Ичиго по максимуму скрыл свою рейацу и как во сне добрался до второго отряда, где с облегчением всучил весело поблескивающий шарик Сой Фон вместе с инструкциями. Та собиралась то ли что-то сказать, то ли спросить, но в итоге не стала. Даже Сой Фон чувствовала, когда с капитаном пятого отряда лучше не связываться без особой необходимости.
Избавившись от своей посылки, Ичиго подумал, что теперь надо возвращаться в Генсей, - и отключил мозг, предоставив телу действовать самостоятельно.
*из-за странного бага весь текст не помещается, поэтому окончание - в комментариях*
-
-
20.08.2010 в 14:02Засидевшись в офисе, Ренджи из желания развеяться так закопался в документы, что неладное почуял далеко не сразу. Только когда это «неладное» оказалось у него за дверью и громко постучало. Ренджи чуть не снес лампу со стола, в одну секунду перебирая десяток причин, которые могли бы заставить Ичиго вернуться в Общество и прийти сюда. А если учесть, что фантазия у Абараи всегда была будь здоров, к моменту, когда дверь открылась, он уже дошел до пункта «Восстание занпакто, эпизод второй». Вид Ичиго спокойствия тоже не добавил, и вопрос «Что случилось?» замер на губах, как способный спровоцировать взрыв. Ренджи уже такое видел, когда у Ичиго в отряде погиб парнишка, который, вопреки приказу, отправился на зачистку Пустых.
- Привет, - только и сказал Ренджи. Едва взглянув на него, Ичиго молча прошел внутрь. Ренджи удивленно проследил за ним и попробовал шутливый тон: – Да, заходи, конечно, располагайся.
Ответа не последовало. Со стула Ренджи поднялся еще с самого начала, а вот что делать дальше – понятия не имел. Он чувствовал, что это нечто серьезное. До такой степени, что Ичиго пришел сюда, будучи явно не в себе, теперь это было особенно хорошо заметно по его странно блуждающему взгляду. Наконец он увидел что-то, привлекшее его внимание.
На стене висело зеркало, которое еще физиономию Ичимару отражало. Ренджи о нем редко вспоминал, Кире оно тоже было без надобности, и пыль с него стирали по большим праздникам. Сейчас в зеркальной глади отражался пыльный Ичиго с осунувшимся лицом. Он несколько секунд разглядывал себя, точно видя впервые, а потом принялся расстегивать кенсейкан.
Первый отсоединился довольно быстро и лег на не менее пыльную полочку под зеркалом. Второй поддавался с трудом. Ренджи наблюдал, не веря глазам, боясь поверить. Ичиго поморщился, больно дернув себя за волосы. Если бы Ренджи знал его чуть хуже, то решил бы, что у него дрожат руки.
Ичиго между тем, кажется, дошел до решимости содрать с себя кенсейкан любым способом, вплоть до вырывания клочьев волос, и тогда Ренджи подошел к нему сзади, отвел в сторону его руки, которые тут же покорно повисли вдоль тела. Застежка тихо щелкнула – будто ключ провернули в замке. Знак принадлежности к роду Кучики занятной безделушкой пристроился в клочьях пыли. Пальцы Ренджи, будто очень осторожная расческа, пригладили немного топорщащиеся рыжие вихры. Взять за плечи, развернуть к себе – как в последний их разговор. Мизансцена та же, настроение другое. Почти пугающе другое – до сладко сжимающегося сердца, до знакомой отвратительной вины, до надежды, похожей на зашуганного зверька, который боится показать нос из норки.
- Ичиго, - позвал Ренджи, собираясь все-таки спросить, и хоть атомный взрыв – переживет как-нибудь. Только, кажется, он слишком крепко стиснул его плечи.
Ичиго вздохнул и посмотрел на него. Прямо, ясно, спокойно. Как уже давно не смотрел.
- Слушай, я как-то не интересовался… У нас тут в Обществе разводы практикуются? – спросил он все так же прямо, ясно и спокойно.
Ренджи онемел.
А Ичиго почти улыбнулся, будто кто-то стер с него слой пыли.
end
-
-
20.08.2010 в 14:38-
-
20.08.2010 в 14:56-
-
20.08.2010 в 15:57Надеюсь, не в очень плохом смысле вау.)
А неожиданно было даже для меня, да.)
.Aya.
Спасибо.
-
-
20.08.2010 в 16:13Не в плохом
-
-
20.08.2010 в 20:14-
-
20.08.2010 в 20:21-
-
20.08.2010 в 22:20Правда? Я думала, тут уже все вдоль и поперек перепахано.
Grimmjow Jagardjek - Sexsta Espada
Рада, что понравилось.)
vopyaschiysuslik
Спасибо.
-
-
20.08.2010 в 23:10-
-
21.08.2010 в 12:28-
-
21.08.2010 в 17:44ИчиРен - не мой пейринг, но Вас он так вкусно подан, да еще под таким соусом!
У Вас замечательный слог - мне комфортно от каждой фразы.
Спасибо за такую потрясающую вещь).
-
-
21.08.2010 в 20:00Спасибо.)
Осенний_Дождь
Я нежно и страстно люблю ИчиРены - видно, флюиды просачиваются в фики.
Очень рада, что вам понравилось.)
-
-
02.12.2010 в 16:35Очень понравилось.
-
-
02.03.2011 в 05:08Прелесть!