Название: Связь, что не прервется
Фэндом: Bleach
Жанр: АУ, life-story
Рейтинг: R
Пейринг: Ннойтора/Тесла
Автор: Ouji-Sama
Бета: Hikaru_
Саммари: написано на заявку - АУ, Ннойтора - рок-музыкант, Тесла - его фанат, на фразу "Я едва увидел тебя, и уже лишился разума. Мне кажется, мы когда-то встречались."
читать дальшеТесла совсем не хотел никуда идти. Ему хотелось остаться одному и жалеть себя. Выпить, или еще лучше накуриться. Лежать без движения, смотреть в грязно-белый потолок со змеящейся трещиной и видеть радужные сны наяву. Забыть о том, что он слабый и трусливый. И неважно, что в шестнадцать лет это еще позволительно. Это только древние сорокалетние старики считают шестнадцатилетних детьми, у которых не может быть ни серьезных мыслей, ни серьезных проблем. А у Теслы проблема была. Тесла не хотел жить. Не вообще, а конкретно сейчас. И даже скорее не хотел жить так, как он жил сейчас, а шанс все изменить он потерял из-за своей трусости.
С Авелем они познакомились на одной из вечеринок, устроенных на чьей-то квартире в отсутствии родителей. Тот совсем не был похож на Авеля из Библии, которую их заставляли читать в воскресной школе. Тот Авель представлялся Тесле стройным юношей со светлыми кудрями и небесно-голубыми грустными глазами. А этот пьяно усмехнулся ему из-под кричаще-зеленой челки, закрывающей глаза, и протянул свой косячок. Стекла вздрагивали от гремящей музыки, и басы гулко отдавались где-то в груди. Пронзительный визг Лорда Дэни заглушал голоса, поэтому Тесла просто принял подарок и глубоко затянулся. В голове тут же приятно поплыло. Вечеринка шла уже вовсю, и было уже неважно, кто есть кто и откуда, почему здесь и чего хочет. В сладковатом дымке и рваных гитарных аккордах было заложено что-то такое, делающее этих мальчиков и девочек почти зеркальными отражениями друг друга – крашеных волос, обведенных темным глаз и губ, действий, взглядов, одиночества и потерянности в огромном мире. Заставляющее волчат относительно доверять друг другу и признавать друг в друге своих. Когда заиграли первые аккорды относительно мелодичной «Bathory Aria», Авель уже стоял на коленях перед Теслой и умело отсасывал ему. Это был первый раз, когда такое с ним делал парень. В девушках недостатка он никогда не испытывал, будучи симпатичным от природы, чего не скрывал даже устрашающий макияж. Уже потом Тесла узнал, что Авель не только умеет делать сногсшибательные минеты, но и является довольно интересным человеком, и быстро подружился с ним. Тот был старше на три года, учился в престижном университете, имел свою музыкальную группу, достаточно денег, чтобы оплачивать свои кутежи, и ненавидел свою жизнь и семью. И сегодня он, наконец, уехал. Точнее, сбежал из дома, прихватив денег из отцовского бумажника и исписанную нотную тетрадь. Пошел искать свое счастье - так он сказал. Он звал с собой Теслу, но тот отказался. После долгих мучительных размышлений он струсил и остался в этом занюханном городишке. А Авель просто купил билет на первый попавшийся поезд и свалил куда подальше.
Тесла совершенно не хотел никуда идти. Ему хотелось остаться одному и жалеть себя. Он тоже хотел сбежать отсюда в большой город, где все постоянно в движении, а не лениво борется с разложением, как здесь. Но остаться одному ему не дали. Какие-то почти знакомые потащили его за собой в единственный маленький клуб – развеяться после расставания с другом. Или любовником, такие ходили слухи в маленьком городе, где все друг друга знали.
Конечно, на начало концерта они опоздали. Тесла привычно протолкался поближе к сцене и только тогда поднял глаза.
Позже Тесла много раз думал, что не зря хотел остаться дома. Наверное, это Бог предупреждал его, мельком взглянув-таки на творение рук своих и заметив парнишку, который чувствовал себя совсем одним во всем мире.
Еще чаще он думал, что знай он, как все обернется, стремглав помчался бы на тот злосчастный концерт.
А теперь его просто шибануло узнаванием. Это был он. Просто «он». Тесла понятия не имел, кто, но это было абсолютно неважно сейчас.
Их музыка была странной, нервной: с ударными, которые словно никак не могли попасть в такт; гитарами, больше похожими на плачущие скрипки и дешевым синтезатором, плохо имитирующим орган. И в то же время печальная, словно ищущая что-то – как все подростки, собравшиеся здесь. Настоящая, живая, несовершенная. И голос их вокалиста, он сам был под стать музыке: нескладный, но какой-то правильный, тоже настоящий – гармонично вплетался в их странную музыку то тихим раскатистым рычанием, почти мурлыканьем, то звучал чистым, совсем слегка хрипловатым а-капелла, перекрывая шум толпы, то срывался на страшный и нечеловеческий почти рев, которому невозможно было не вторить. В нем соединились отчаяние, страх, злоба, безысходность, протест. Зрители двигались единым организмом, в такт, невольно повторяя движения певца. А тот казался совсем другим, каких Тесла никогда не встречал раньше. Он изгибался, кружил по маленькой сцене, поводил, взмахивал руками, то замирал изваянием; и только пальцы шевелились, словно он нащупывал в воздухе невидимые нити музыки; то вдруг вскидывался с криком, выламывался назад, складывался пополам, падая на колени и едва не катаясь по сцене… Он пел только для себя, изливая какую-то свою боль, и его глаза не видели беснующейся толпы у его ног. Невозможно длинный и тонкий, он не казался хрупким и не вызывал ассоциаций с прекрасными мифическими существами вроде эльфов. Скорее, он был неприятен, как чересчур реалистичная, но неидеальная, в чем-то неправильная копия человека, но невозможно, невероятно, гипнотически притягателен. Героиновый мессия, встретивший приход.
Тесла не помнил Авеля. Не помнил его отъезда и своей боли, не помнил совсем ничего. Все его существо было сосредоточено на человеке, изрыгающем в микрофон грязные проклятия миру.
Тесла первый раз поверил.
Написать текст, который найдет отклик в сердцах подростков, легко, парень всегда осознавал это. Протест, приправленный одиночеством – вот ключ к любви большинства слушателей. Это были правильные тексты. О том, как страшно остаться одному против равнодушного мира, о клетках, в которых они заперты, о сладкой невозможной свободе и понимании, о забытом тепле и неизбежности.
Этот парень верил в то, что пел, и Тесла верил ему. Это был он, тот, кто нужен. У Теслы не было ни единой мысли о том, что неизвестный певец даже не станет слушать его, если мальчишке удастся пробраться к нему. Это просто невозможно, потому что только он сможет спасти Теслу. Только он. Вернуть веру и краски жизни, настоящие, а не подаренные цветными картинками, растворяющимися на языке. Он был живой, самый живой из всех людей, встречавшихся Тесле в этом Богом забытом месте; даже живее Авеля, который сейчас казался бледной тенью прошлого. Ради него Тесла пойдет на что угодно. Больше он не струсит.
Не было ничего кроме беснующегося в луче прожектора человека. Тесла не замечал ни музыкантов, ни толпы вокруг, ни того, что сам выкрикивает припев, вскинув руки. Певец был пугающе прекрасен в своей искренности. Тесла бы никогда не решился выставить напоказ все свои эмоции, выплеснуть их на ревущую толпу. Но нет. Больше он не позволит страху помешать.
Попасть в помещение, гордо именуемое гримеркой, было до смешного просто. Его никто не останавливал и не спрашивал, что он тут забыл. Он просто толкнул дверь и вошел.
Вокалист был один, и Тесла мысленно поблагодарил за это Бога, в которого не верил. Лишние свидетели были ни к чему. Ннойтора. Его зовут Ннойтора Джируга - это Тесла узнал у людей в зале. Ему понравилось это имя. Хлесткое и запоминающееся.
Вокалист сидел, задрав длинные ноги на небольшой столик и опасно балансируя на двух ножках стула. На звук шагов он лениво повернулся и без интереса уставился на Теслу. Тот неуверенно остановился у двери, но потом сделал еще пару шагов навстречу, поняв, что прогонять его не собираются. По крайней мере прямо сейчас.
Вблизи Ннойтора казался еще длиннее. Казалось, он не сможет выпрямиться в полный рост в этом помещении. Певец постоянно щурился, словно у него болели глаза, или он плохо видел, и это придавало его лицу чуть презрительное выражение. Мокрые от пота волосы были в беспорядке. Тесла невольно снова залюбовался им, и снова подумал, что тот разительно отличается от жителей этого города. В нем бурлила внутренняя энергия, злость, готовность отстаивать свое.
- Ну? – его голос вернул Теслу к реальности. Он слегка сипел после концерта, но кажется, не замечал этого.
- Я… - начал было парень, но запнулся и замолчал. Он невольно робел перед Джиругой, чего никогда с ним не случалось. Обычно сверстники удостаивались лишь вежливого интереса. Ннойтора выглядел лет на двадцать. Может, двадцать пять. Не больше. Люди до тридцати обычно считались «своими», если разделяли взгляды на жизнь. Вокалист явно разделял. Хотя бы часть. Но робость все равно не уходила. – Концерт был классный.
- Понятно, – невозмутимо кивнул музыкант, отворачиваясь. – Все?
- Да... Нет. Куда ты собираешься после концерта? Пошли вместе. Переночуешь у меня. В нашей гостинице отвратительные кровати.
Ннойтора удивленно приподнял брови и снова посмотрел на мальчишку, уже внимательнее. Пожалуй, тому удалось удивить его. Фанатов у них было немного, играли они не так давно… И так откровенно к нему в компанию еще никто не набивался. Уголки его губ поползли вверх, обнажая в оскале ровные зубы. Оскал?.. Нет, показалось. Просто улыбка такая. Дикая. Согласен?..
- Ну разве что кровати… - усмехнулся Джируга и со стуком опустился на все четыре ножки. Тесла неуверенно улыбнулся в ответ.
Они ушли сразу же. Ннойтора не стал дожидаться возвращения музыкантов, которые пошли за холодным и халявным для выступающих пивом, а Тесла решил не прощаться с друзьями. Это все успеется, все потом. Ничего не важно, кроме вышагивающего рядом парня выше почти на две с половиной головы. Ведь это он, он, он - тамтамом отдавалось в мыслях. Несколько человек обернулись им вслед, но большего интереса они не вызвали. Это и хорошо, Тесле едва ли не впервые хотелось поскорее выбраться из ставшего родным клуба с гремящей музыкой и толпой почти-знакомых друзей. Ему хотелось быть только с Ннойторой.
Ночной воздух в первый момент показался холодным после душного клуба и Тесла поежился. Это не укрылось от взгляда музыканта.
- Сопляк, – сообщил он парнишке, беззлобно усмехаясь, и кинул свою косуху. Как подачку. Но не обидно. И тот почему-то улыбнулся в ответ, накинул ее на плечи. Он никогда не любил чужие вещи, но она была не чужая. Она была его, Ннойторы.
- Сразу домой? Или прогуляемся? – спросил он, заглядывая в лицо певца. Понять, о чем тот думает и какое у него настроение, почти невозможно. У него постоянно одно и то же хищное выражение на лице, и это Тесле очень нравится. Злость, сила, энергия… Ему кажется, что он сам подпитывается ею, а Джируга продолжает расплескивать ее, и ничуть ее не убывает.
- Гуляем, – решительно заявил Ннойтора, размашисто шагая вперед. Создавалось впечатление, что он прекрасно знает, куда идти.
- Тогда можно сходить в городской парк, – предложил Тесла, набравшись смелости и беря мужчину за руку, потянув за собой. – Там сейчас никого.
Ннойтора только пожал костлявыми плечами и послушно свернул за мальчишкой. Ему было абсолютно все равно куда гулять. Хотелось просто проветриться немного после концерта.
Откровенно говоря, они ему ничуть не нравились. Но ему нравилось петь. А чтобы продолжать этим заниматься, нужны деньги. Которые они зарабатывают концертами. Круг замкнулся. Поэтому он будет продолжать петь для безмозглых детишек, которые все равно ни слова не поймут правильно, закидываясь кислотой под его хрипы. Ему нет дела до них – его пение не даст ему сойти с ума. Это главное. Неважно кто его слушает, и слушает ли. Главное – он может петь.
В парке и правда было абсолютно безлюдно. Совсем. Казалось, что они оказались за тысячи миль отсюда, где-нибудь в лесу. Тут даже пахло как-то так. Как на природе. Джируга сел прямо на землю. Ну, как сел… Тесле показалось, что тот шел-шел, а потом внезапно просто переломился пополам. Он даже хотел спросить, все ли в порядке, но потом подумал, что такой человек, как Ннойтора, не нуждается в подобных проявлениях заботы. Поэтому мальчишка просто сел рядом и выжидающе уставился на него.
- А? – певец приподнял бровь.
Тесла мотнул головой и немножко виновато улыбнулся. Робость еще не прошла полностью, и он не знал, о чем можно поговорить с Джиругой. Мальчишка вытащил две самостоятельно скрученные сигареты и протянул одну новому знакомому.
- Не курю, – равнодушно отозвался Ннойтора и отмахнулся. Он оперся на руки, откидываясь назад, и смотрел на небо, вытянув длинные ноги. Тесла щелкнул дешевой зажигалкой и затянулся, с удовольствием чувствуя, как отпускает напряжение после первого же вдоха.
Пощечина едва не выбила челюсть вместе с сигаретой.
Тесла не успел даже сообразить, что произошло. Щека уже начинала гореть, а сам он оказался приподнят над землей за ворот рубашки.
- Траву куришь, сопляк? – вкрадчиво поинтересовался Ннойтора у парнишки. Его оскал стал еще более угрожающим и явно не сулящим ничего хорошего. – Жить скучно? На тот свет раньше времени захотелось? Или, может, надеешься, что это тебя от скуки спасет? Так вот, даже не надейся. Так поступают только слабаки, а их ничто не спасет. Все равно сдохнут, как бы ни крутились. Я ненавижу слабаков.
И это вдруг показалось очень важным. Раньше Тесла флегматично посылал таких учителей жить куда подальше и продолжал поступать по-своему, но не в этот раз. В этот раз он подумал, что ему страшно не хочется портить о себе впечатление, и больше того, ему хочется нравиться Джируге. Он просто такой… Он просто он. Тот самый, кого Тесла всю жизнь искал, не подозревая этого. Дикий и настоящий. И если Ннойтора возненавидит его, Теслу, казалось, все потеряет смысл. Он просто уйдет, оставив Теслу прозябать одного, и больше не будет этой яростной энергии. Поэтому парнишка тут же примирительно поднял руки.
- Я больше не буду курить это.
И это было правдой. Не сейчас, пока его видят, а вообще. Одна только мысль, что он будет делать что-то ненавистное Ннойторе, казалась дикой. Поэтому отказаться от приятной привычки вот так просто было сиюминутным порывом; а секундной позже Тесла понял, что так оно и будет. А Джируга поверил и отпустил его воротник. Тоже вот так просто. Просто знал, что глупый мальчишка действительно не будет больше гробить свою жизнь. По крайней мере вот так. Не то чтобы ему было какое-то дело до того, что станет с большеглазым блондинчиком, так преданно заглядывающим ему в лицо… Просто у него были принципы. Может, немного странные, а может не немного. А то что произошло сейчас… Это даже не принцип был. Просто мелкий поступал неправильно. А Джируга не любил, когда что-то идет неправильно.
Они молча сидели на траве, запрокинув головы и глядя на звезды в иссиня-черном небе. Сегодня их было необычно много, и Тесла пытался отыскать в этой куче знакомые созвездия, а Ннойтора просто бездумно разглядывал их. Ночной ветер становился прохладным, но это не волновало ни одного из них. Ветер пах затхлой водой, травами и совсем чуть-чуть поджаренным бифштексом. Наверно, принесло из какого-нибудь дома.
Тесле было спокойно. Как никогда. Он ощущал себя рядом с этим певцом так, будто постиг смысл жизни и выполнил свое предназначение. Хотелось смеяться и делиться с миром своей эйфорией, но он не смел. Джируга вряд ли бы оценил.
Когда стало совсем холодно, Ннойтора забрал у парня свою косуху; ничуть не смущаясь, накинул ее себе на плечи, а Теслу подтащил поближе к себе, устраивая меж острых коленей и обнимая, грея своим телом. И это тоже было так правильно и совсем неудивительно, что мальчишка ничуть не смутился. Джируга и правда был жутко тощим и неожиданно горячим. Кровь дурная да быстрая, вспомнились почему-то слова бабушки и тут же снова забылись. Домой никто идти даже не думал. Несмотря на удобные кровати. Они просто сидели, греясь друг о друга, пялились в небо, думая каждый о своем, но чувствуя одинаково.
И в какой-то момент Тесла почувствовал это. Он не смог бы описать природу этого ощущения, но был уверен, что Ннойтору тоже накрыло. Словно их мысли и эмоции, с первого взгляда такие разные, попали в резонанс друг с другом и шибанули с удвоенной силой. Свои мысли, чужие мысли, незнакомые и чуждые, такие родные и привычные. Парень даже дернулся от неожиданности и стукнулся затылком о подбородок Ннойторы, за что заслужил длинную речь, полную красочных многоэтажных эпитетов – Джируга из-за этого прикусил язык. Однако его ругань была скорее удивленной. Еще бы, ощущение, будто ты спал всю жизнь и вот-вот проснешься, да еще такое яркое, не каждый день сваливается. Тесла сравнил бы его с началом прихода, когда сердце вдруг начинает колотиться как бешеное; бросает ежесекундно то в жар, то в холод; а мысли, несмотря на кристальную ясность, путаются и словно бессмысленно летают по голове, рикошетя от черепной коробки.
Парень резко обернулся и снова уставился на певца, как в первый раз, но еще более жадно, разглядывая каждый миллиметр его лица, словно выискивая что-то. Но на этот раз Ннойтора ответил таким же взглядом. Мысли продолжали набатом биться в голове, но ни одну из них не удавалось схватить.
- Сопляк…
- Знаешь… - начали они одновременно, и тут же осеклись. Потом Джируга кивнул, приказывая Тесле продолжить. Именно приказывая, в этом не оставалось никаких сомнений.
- Я только увидел тебя, и уже лишился разума… - пробормотал Тесла, все так же ошеломленно и жадно глядя на него. – Мне кажется, мы когда-то встречались…
Певец только ухмыльнулся, жадно, хищно, угрожающе, и, схватив Теслу за волосы, рванул к себе. Не задумываясь ни о чем, просто делая то, что казалось правильным сейчас. Казалось, он собирается поцеловать парня, но Джируга, не прекращая ухмыляться, провел носом по щеке, спустился на шею, длинно мазнул языком… Он знакомился с ним, словно животное, пробуя на вкус, на запах, на какое-то свое внутреннее чувство. Не шестое, не седьмое и даже не десятое, куда более глубокое и необъяснимое. И это чувство говорило, что да, этот субтильный мальчишка, нагло заявившийся к нему в гримерку, это он. Кто «он», чувство умалчивало, но это было уже и не так важно. Главное, что он, а значит можно. Все можно, подпустить, не довериться, но доверить что-то, что Ннойтора пока не мог вспомнить или понять, и даже не врать ему. Не говорить правду, но быть искренним, как на сцене. И этот глупый мальчишка примет все как есть, все его безумие и боль, которые, казалось, были с ним еще до рождения, словно он принес их из какой-то другой, прошлой жизни. Может, даже поймет.
Тесла замер, не смея ни противиться, ни податься навстречу, показать как-то, что все правильно, все так, как должно быть, как было когда-то много жизней назад. Словно все давно решено за них обоих, и им только и остается выполнять предначертанное. У Джируги костлявые хваткие пальцы, которые наверняка оставят синяки – с такой силой он сжал плечи Теслы. Не из-за страсти или желания – из-за изумления и какого-то странного страха лишиться того, кого не знал еще пару часов назад, и кто был до боли дорог пару жизней назад. Ннойтора смотрел ему в лицо и не мог насмотреться. Казалось, он вот-вот вспомнит что-то очень важное, вспомнит, кто такой Тесла – но никак. Певец рыкнул раздраженно и будто бы со злости резко подался вперед, жестко поцеловал мелкого в губы и тут же отстранился, прежде тот успел сообразить, что произошло. Облизнулся тоже почти по-звериному как-то, и одним движением завалил Теслу на траву, прижимая своим весом сверху. Смотрел на него совершенно диким, бешеным взглядом, и парень с удивлением понимал, что ничуть не боится, словно давно привык к этому урагану эмоций. Потому скользнул руками по его спине, мягко, почти нежно и благоговейно, в противовес порывистому Джируге. Задирая футболку, прослеживая пальцами позвонки, обнимая и притягивая ближе, позволяя, отзываясь – да, можно, я тоже ощущаю, это ты, а это я, и так и должно быть.
Ннойтору ничуть не смущало, что они валяются на траве в парке, что он лезет в штаны фанату, и что их в любой момент могут увидеть. Хотя было бы кому, в такое-то время… Раньше он никогда не позволял себе никаких интрижек с фанатками, а с фанатами просто как-то даже возможности не подворачивалось… Но тут все совсем по-другому. Это же Тесла, и Джируга сам не мог понять, отчего же его так переклинило на этом мальчишке, отчего он оказался таким нужным, словно смог заполнить дыру в груди певца, которую он старательно заполнял своей музыкой. И только сейчас, пряча чувства и эмоции в темноту ночи от посторонних глаз, можно поддаться слабости. Поддаться с удовольствием, наслаждаясь ею и собственным падением. К чертям летят все принципы, да и какие могут быть принципы, когда Тесла так сбивчиво тяжело дышит и вздрагивает в такт движениям мозолистой ладони; а взгляда не отводит и смотрит преданно и настолько открыто, что кажется, в душу заглянуть можно через глаза. И Ннойтора смотрит, вглядывается, стараясь увидеть все, что есть в глубине зрачков – а там только безграничная любовь и знание неизвестно чего, которым накрыло их.
Джируга не позволил прикоснуться к себе, когда Тесла потянулся к его ремню на старых кожаных джинсах, прижал его руки к земле над головой, и тот покорился, не предпринимая больше никаких попыток, пока Ннойтора исследовал его тело руками и губами. Не ласкал, а именно исследовал, узнавал, вспоминал. И когда толкнулся внутрь, парень подавился стоном, сжал зубы, будто бы тоже побоявшись неодобрения Джируги за явственность эмоций; но рокер больно пальцами надавил на челюсть, заставляя открыть рот и явно показывая, что требует реакции.
И это тоже было странно-привычно, почти дежавю. Как будто уже когда-то они делали это, так же в темноте, жадно и торопливо.
Оргазм оставил обоих оглушенными и опустошенными, и в то же время словно обновленными. Ннойтора снова посмотрел на Теслу, осмотрел внимательно, будто впервые видел. Тот смотрел с любовью, не фанатской влюбленностью, но спокойным осознанием; и это было хуже всего. Это было опасно, и не только потому, что связывало обоих, лишая свободы и делая уязвимыми. Эти причины никогда не волновали Теслу, и отошли на задний план для Ннойторы. Это было опасно, потому что однажды уже погубило их. Черт его знает, откуда взялась такая уверенность. Видимо, все оттуда же, откуда и знание, что Тесла – это «он».
- Вставай, задницу отморозишь, – грубоватая забота тоже была привычна и приятна, и Тесла с улыбкой ухватился за протянутую руку, поднимаясь с земли.
- Домой? – он уже легче чувствовал себя в обществе певца. Благоговение осталось, но осознание того, что он тоже понимает то странное чувство, успокаивало.
- Похрен, – отозвался Джируга, и Тесла, пожав плечами, повел его к дому. Они молчали, и каждый думал об одном – о том, что нашел кого-то, кого и не надеялся встретить в реальности, кто являлся только в самых смутных отголосках снов, которые забывались к утру.
- Тихо, – Тесла отворил дверь, медленно, чтобы она не скрипнула, и кивнул Ннойторе. Родители вряд ли обрадовались бы тому, что он шатается ночами неизвестно где и таскает домой незнакомых мужиков устрашающей наружности. Тот вошел, едва не зацепив затылком притолоку, и одними губами выругался. Уж сколько лет на свете живет, а все никак не привыкнет, что двери делают для среднестатистических людей, а не таких, как он.
По лестнице они поднимались, стараясь идти по краю и не наступать на середину ступенек. Ннойтору это неожиданно развеселило, словно он вернулся в собственное детство, когда так же ночами сбегал из детского дома гулять через окно и возвращался под утро. Иногда удавалось проскользнуть незамеченным, иногда нет, но в любом случае оно того стоило.
Чтобы добраться до кровати Теслы, пришлось преодолеть препятствия в виде разбросанной одежды, книг, дисков и прочего домашнего хлама – и это тоже напомнило Ннойторе его самого. На кровати он снова притянул мальчишку к себе, на этот раз просто желая чувствовать его рядом, впитывать его присутствие и вспоминая-запоминая. Тесла не сопротивлялся, просто замер покорно, только нашел в темноте руку Джируги, переплетая пальцы. Этой ночью жизнь для обоих внезапно приобрела целостность и будто бы смысл. Будто бы раньше оба жили, как сквозь грязное стекло глядя на мир, и все свершалось только ради этой встречи.
Только Ннойтора помнил больше.
Когда Тесла уже заснул, уютно устроившись под его боком, он так и не смог даже задремать. Мысли не было ни одной, зато ощущения наскакивали друг на друга, наслаивались, перекрывали друг друга и сливались в одну пугающую стужу где-то в солнечном сплетении. Хотелось сжать объятия крепче, вжать незнакомого еще вчера мальчишку в себя, вплавить, чтобы больше не случилось ничего плохого с ним, чтобы вечно под его защитой… Но разве ж это дело? Превращать его в бесполезного слабака. Такого любовника рядом с собой Джируга не потерпит. А по-другому не сможет – слишком глубоко где-то засела вина перед ним неизвестно за что и страх. Кажется, самое время начать верить в реинкарнации. Да и непозволительна такая слабость для Ннойторы. Вот так по-глупому привязаться, позволить остаться рядом, стать уязвимым хотя бы для одного человека… Нет уж, даже представить такого нельзя. Вот когда вырастет, возмужает, закостенеет в своих принципах и повадках… Тогда кто знает. Может, и не доживут до такого. Или не «он» это уже будет. А может и «он». Долго предаваться размышлениям Ннойтора не любил.
***
Тесла проснулся от того, что в лицо светило солнце. Он сел на кровати и закрыл лицо руками. Не нужно было открывать глаза, чтобы тут же почувствовать, что он опять стал пустым. Теперь эта пустота явственно ощущалась, после того как была возможность ощутить себя-вместе-с-ним.
Рука наткнулась на что-то твердое, и парень наконец неохотно разлепил веки. Диск в пластиковой коробке, а на диске маркером жирно выведено название группы. Тесла усмехнулся и неожиданно почувствовал отголосок того ощущения в груди, когда был рядом, как в какой-то другой реальности.
Ведь Джируга шикарно пел. И с его-то злостью он обязательно выгрызет себе место под солнцем. А Тесла больше не струсит. Ннойтора не любит слабаков.
Фэндом: Bleach
Жанр: АУ, life-story
Рейтинг: R
Пейринг: Ннойтора/Тесла
Автор: Ouji-Sama
Бета: Hikaru_
Саммари: написано на заявку - АУ, Ннойтора - рок-музыкант, Тесла - его фанат, на фразу "Я едва увидел тебя, и уже лишился разума. Мне кажется, мы когда-то встречались."
читать дальшеТесла совсем не хотел никуда идти. Ему хотелось остаться одному и жалеть себя. Выпить, или еще лучше накуриться. Лежать без движения, смотреть в грязно-белый потолок со змеящейся трещиной и видеть радужные сны наяву. Забыть о том, что он слабый и трусливый. И неважно, что в шестнадцать лет это еще позволительно. Это только древние сорокалетние старики считают шестнадцатилетних детьми, у которых не может быть ни серьезных мыслей, ни серьезных проблем. А у Теслы проблема была. Тесла не хотел жить. Не вообще, а конкретно сейчас. И даже скорее не хотел жить так, как он жил сейчас, а шанс все изменить он потерял из-за своей трусости.
С Авелем они познакомились на одной из вечеринок, устроенных на чьей-то квартире в отсутствии родителей. Тот совсем не был похож на Авеля из Библии, которую их заставляли читать в воскресной школе. Тот Авель представлялся Тесле стройным юношей со светлыми кудрями и небесно-голубыми грустными глазами. А этот пьяно усмехнулся ему из-под кричаще-зеленой челки, закрывающей глаза, и протянул свой косячок. Стекла вздрагивали от гремящей музыки, и басы гулко отдавались где-то в груди. Пронзительный визг Лорда Дэни заглушал голоса, поэтому Тесла просто принял подарок и глубоко затянулся. В голове тут же приятно поплыло. Вечеринка шла уже вовсю, и было уже неважно, кто есть кто и откуда, почему здесь и чего хочет. В сладковатом дымке и рваных гитарных аккордах было заложено что-то такое, делающее этих мальчиков и девочек почти зеркальными отражениями друг друга – крашеных волос, обведенных темным глаз и губ, действий, взглядов, одиночества и потерянности в огромном мире. Заставляющее волчат относительно доверять друг другу и признавать друг в друге своих. Когда заиграли первые аккорды относительно мелодичной «Bathory Aria», Авель уже стоял на коленях перед Теслой и умело отсасывал ему. Это был первый раз, когда такое с ним делал парень. В девушках недостатка он никогда не испытывал, будучи симпатичным от природы, чего не скрывал даже устрашающий макияж. Уже потом Тесла узнал, что Авель не только умеет делать сногсшибательные минеты, но и является довольно интересным человеком, и быстро подружился с ним. Тот был старше на три года, учился в престижном университете, имел свою музыкальную группу, достаточно денег, чтобы оплачивать свои кутежи, и ненавидел свою жизнь и семью. И сегодня он, наконец, уехал. Точнее, сбежал из дома, прихватив денег из отцовского бумажника и исписанную нотную тетрадь. Пошел искать свое счастье - так он сказал. Он звал с собой Теслу, но тот отказался. После долгих мучительных размышлений он струсил и остался в этом занюханном городишке. А Авель просто купил билет на первый попавшийся поезд и свалил куда подальше.
Тесла совершенно не хотел никуда идти. Ему хотелось остаться одному и жалеть себя. Он тоже хотел сбежать отсюда в большой город, где все постоянно в движении, а не лениво борется с разложением, как здесь. Но остаться одному ему не дали. Какие-то почти знакомые потащили его за собой в единственный маленький клуб – развеяться после расставания с другом. Или любовником, такие ходили слухи в маленьком городе, где все друг друга знали.
Конечно, на начало концерта они опоздали. Тесла привычно протолкался поближе к сцене и только тогда поднял глаза.
Позже Тесла много раз думал, что не зря хотел остаться дома. Наверное, это Бог предупреждал его, мельком взглянув-таки на творение рук своих и заметив парнишку, который чувствовал себя совсем одним во всем мире.
Еще чаще он думал, что знай он, как все обернется, стремглав помчался бы на тот злосчастный концерт.
А теперь его просто шибануло узнаванием. Это был он. Просто «он». Тесла понятия не имел, кто, но это было абсолютно неважно сейчас.
Их музыка была странной, нервной: с ударными, которые словно никак не могли попасть в такт; гитарами, больше похожими на плачущие скрипки и дешевым синтезатором, плохо имитирующим орган. И в то же время печальная, словно ищущая что-то – как все подростки, собравшиеся здесь. Настоящая, живая, несовершенная. И голос их вокалиста, он сам был под стать музыке: нескладный, но какой-то правильный, тоже настоящий – гармонично вплетался в их странную музыку то тихим раскатистым рычанием, почти мурлыканьем, то звучал чистым, совсем слегка хрипловатым а-капелла, перекрывая шум толпы, то срывался на страшный и нечеловеческий почти рев, которому невозможно было не вторить. В нем соединились отчаяние, страх, злоба, безысходность, протест. Зрители двигались единым организмом, в такт, невольно повторяя движения певца. А тот казался совсем другим, каких Тесла никогда не встречал раньше. Он изгибался, кружил по маленькой сцене, поводил, взмахивал руками, то замирал изваянием; и только пальцы шевелились, словно он нащупывал в воздухе невидимые нити музыки; то вдруг вскидывался с криком, выламывался назад, складывался пополам, падая на колени и едва не катаясь по сцене… Он пел только для себя, изливая какую-то свою боль, и его глаза не видели беснующейся толпы у его ног. Невозможно длинный и тонкий, он не казался хрупким и не вызывал ассоциаций с прекрасными мифическими существами вроде эльфов. Скорее, он был неприятен, как чересчур реалистичная, но неидеальная, в чем-то неправильная копия человека, но невозможно, невероятно, гипнотически притягателен. Героиновый мессия, встретивший приход.
Тесла не помнил Авеля. Не помнил его отъезда и своей боли, не помнил совсем ничего. Все его существо было сосредоточено на человеке, изрыгающем в микрофон грязные проклятия миру.
Тесла первый раз поверил.
Написать текст, который найдет отклик в сердцах подростков, легко, парень всегда осознавал это. Протест, приправленный одиночеством – вот ключ к любви большинства слушателей. Это были правильные тексты. О том, как страшно остаться одному против равнодушного мира, о клетках, в которых они заперты, о сладкой невозможной свободе и понимании, о забытом тепле и неизбежности.
Этот парень верил в то, что пел, и Тесла верил ему. Это был он, тот, кто нужен. У Теслы не было ни единой мысли о том, что неизвестный певец даже не станет слушать его, если мальчишке удастся пробраться к нему. Это просто невозможно, потому что только он сможет спасти Теслу. Только он. Вернуть веру и краски жизни, настоящие, а не подаренные цветными картинками, растворяющимися на языке. Он был живой, самый живой из всех людей, встречавшихся Тесле в этом Богом забытом месте; даже живее Авеля, который сейчас казался бледной тенью прошлого. Ради него Тесла пойдет на что угодно. Больше он не струсит.
Не было ничего кроме беснующегося в луче прожектора человека. Тесла не замечал ни музыкантов, ни толпы вокруг, ни того, что сам выкрикивает припев, вскинув руки. Певец был пугающе прекрасен в своей искренности. Тесла бы никогда не решился выставить напоказ все свои эмоции, выплеснуть их на ревущую толпу. Но нет. Больше он не позволит страху помешать.
Попасть в помещение, гордо именуемое гримеркой, было до смешного просто. Его никто не останавливал и не спрашивал, что он тут забыл. Он просто толкнул дверь и вошел.
Вокалист был один, и Тесла мысленно поблагодарил за это Бога, в которого не верил. Лишние свидетели были ни к чему. Ннойтора. Его зовут Ннойтора Джируга - это Тесла узнал у людей в зале. Ему понравилось это имя. Хлесткое и запоминающееся.
Вокалист сидел, задрав длинные ноги на небольшой столик и опасно балансируя на двух ножках стула. На звук шагов он лениво повернулся и без интереса уставился на Теслу. Тот неуверенно остановился у двери, но потом сделал еще пару шагов навстречу, поняв, что прогонять его не собираются. По крайней мере прямо сейчас.
Вблизи Ннойтора казался еще длиннее. Казалось, он не сможет выпрямиться в полный рост в этом помещении. Певец постоянно щурился, словно у него болели глаза, или он плохо видел, и это придавало его лицу чуть презрительное выражение. Мокрые от пота волосы были в беспорядке. Тесла невольно снова залюбовался им, и снова подумал, что тот разительно отличается от жителей этого города. В нем бурлила внутренняя энергия, злость, готовность отстаивать свое.
- Ну? – его голос вернул Теслу к реальности. Он слегка сипел после концерта, но кажется, не замечал этого.
- Я… - начал было парень, но запнулся и замолчал. Он невольно робел перед Джиругой, чего никогда с ним не случалось. Обычно сверстники удостаивались лишь вежливого интереса. Ннойтора выглядел лет на двадцать. Может, двадцать пять. Не больше. Люди до тридцати обычно считались «своими», если разделяли взгляды на жизнь. Вокалист явно разделял. Хотя бы часть. Но робость все равно не уходила. – Концерт был классный.
- Понятно, – невозмутимо кивнул музыкант, отворачиваясь. – Все?
- Да... Нет. Куда ты собираешься после концерта? Пошли вместе. Переночуешь у меня. В нашей гостинице отвратительные кровати.
Ннойтора удивленно приподнял брови и снова посмотрел на мальчишку, уже внимательнее. Пожалуй, тому удалось удивить его. Фанатов у них было немного, играли они не так давно… И так откровенно к нему в компанию еще никто не набивался. Уголки его губ поползли вверх, обнажая в оскале ровные зубы. Оскал?.. Нет, показалось. Просто улыбка такая. Дикая. Согласен?..
- Ну разве что кровати… - усмехнулся Джируга и со стуком опустился на все четыре ножки. Тесла неуверенно улыбнулся в ответ.
Они ушли сразу же. Ннойтора не стал дожидаться возвращения музыкантов, которые пошли за холодным и халявным для выступающих пивом, а Тесла решил не прощаться с друзьями. Это все успеется, все потом. Ничего не важно, кроме вышагивающего рядом парня выше почти на две с половиной головы. Ведь это он, он, он - тамтамом отдавалось в мыслях. Несколько человек обернулись им вслед, но большего интереса они не вызвали. Это и хорошо, Тесле едва ли не впервые хотелось поскорее выбраться из ставшего родным клуба с гремящей музыкой и толпой почти-знакомых друзей. Ему хотелось быть только с Ннойторой.
Ночной воздух в первый момент показался холодным после душного клуба и Тесла поежился. Это не укрылось от взгляда музыканта.
- Сопляк, – сообщил он парнишке, беззлобно усмехаясь, и кинул свою косуху. Как подачку. Но не обидно. И тот почему-то улыбнулся в ответ, накинул ее на плечи. Он никогда не любил чужие вещи, но она была не чужая. Она была его, Ннойторы.
- Сразу домой? Или прогуляемся? – спросил он, заглядывая в лицо певца. Понять, о чем тот думает и какое у него настроение, почти невозможно. У него постоянно одно и то же хищное выражение на лице, и это Тесле очень нравится. Злость, сила, энергия… Ему кажется, что он сам подпитывается ею, а Джируга продолжает расплескивать ее, и ничуть ее не убывает.
- Гуляем, – решительно заявил Ннойтора, размашисто шагая вперед. Создавалось впечатление, что он прекрасно знает, куда идти.
- Тогда можно сходить в городской парк, – предложил Тесла, набравшись смелости и беря мужчину за руку, потянув за собой. – Там сейчас никого.
Ннойтора только пожал костлявыми плечами и послушно свернул за мальчишкой. Ему было абсолютно все равно куда гулять. Хотелось просто проветриться немного после концерта.
Откровенно говоря, они ему ничуть не нравились. Но ему нравилось петь. А чтобы продолжать этим заниматься, нужны деньги. Которые они зарабатывают концертами. Круг замкнулся. Поэтому он будет продолжать петь для безмозглых детишек, которые все равно ни слова не поймут правильно, закидываясь кислотой под его хрипы. Ему нет дела до них – его пение не даст ему сойти с ума. Это главное. Неважно кто его слушает, и слушает ли. Главное – он может петь.
В парке и правда было абсолютно безлюдно. Совсем. Казалось, что они оказались за тысячи миль отсюда, где-нибудь в лесу. Тут даже пахло как-то так. Как на природе. Джируга сел прямо на землю. Ну, как сел… Тесле показалось, что тот шел-шел, а потом внезапно просто переломился пополам. Он даже хотел спросить, все ли в порядке, но потом подумал, что такой человек, как Ннойтора, не нуждается в подобных проявлениях заботы. Поэтому мальчишка просто сел рядом и выжидающе уставился на него.
- А? – певец приподнял бровь.
Тесла мотнул головой и немножко виновато улыбнулся. Робость еще не прошла полностью, и он не знал, о чем можно поговорить с Джиругой. Мальчишка вытащил две самостоятельно скрученные сигареты и протянул одну новому знакомому.
- Не курю, – равнодушно отозвался Ннойтора и отмахнулся. Он оперся на руки, откидываясь назад, и смотрел на небо, вытянув длинные ноги. Тесла щелкнул дешевой зажигалкой и затянулся, с удовольствием чувствуя, как отпускает напряжение после первого же вдоха.
Пощечина едва не выбила челюсть вместе с сигаретой.
Тесла не успел даже сообразить, что произошло. Щека уже начинала гореть, а сам он оказался приподнят над землей за ворот рубашки.
- Траву куришь, сопляк? – вкрадчиво поинтересовался Ннойтора у парнишки. Его оскал стал еще более угрожающим и явно не сулящим ничего хорошего. – Жить скучно? На тот свет раньше времени захотелось? Или, может, надеешься, что это тебя от скуки спасет? Так вот, даже не надейся. Так поступают только слабаки, а их ничто не спасет. Все равно сдохнут, как бы ни крутились. Я ненавижу слабаков.
И это вдруг показалось очень важным. Раньше Тесла флегматично посылал таких учителей жить куда подальше и продолжал поступать по-своему, но не в этот раз. В этот раз он подумал, что ему страшно не хочется портить о себе впечатление, и больше того, ему хочется нравиться Джируге. Он просто такой… Он просто он. Тот самый, кого Тесла всю жизнь искал, не подозревая этого. Дикий и настоящий. И если Ннойтора возненавидит его, Теслу, казалось, все потеряет смысл. Он просто уйдет, оставив Теслу прозябать одного, и больше не будет этой яростной энергии. Поэтому парнишка тут же примирительно поднял руки.
- Я больше не буду курить это.
И это было правдой. Не сейчас, пока его видят, а вообще. Одна только мысль, что он будет делать что-то ненавистное Ннойторе, казалась дикой. Поэтому отказаться от приятной привычки вот так просто было сиюминутным порывом; а секундной позже Тесла понял, что так оно и будет. А Джируга поверил и отпустил его воротник. Тоже вот так просто. Просто знал, что глупый мальчишка действительно не будет больше гробить свою жизнь. По крайней мере вот так. Не то чтобы ему было какое-то дело до того, что станет с большеглазым блондинчиком, так преданно заглядывающим ему в лицо… Просто у него были принципы. Может, немного странные, а может не немного. А то что произошло сейчас… Это даже не принцип был. Просто мелкий поступал неправильно. А Джируга не любил, когда что-то идет неправильно.
Они молча сидели на траве, запрокинув головы и глядя на звезды в иссиня-черном небе. Сегодня их было необычно много, и Тесла пытался отыскать в этой куче знакомые созвездия, а Ннойтора просто бездумно разглядывал их. Ночной ветер становился прохладным, но это не волновало ни одного из них. Ветер пах затхлой водой, травами и совсем чуть-чуть поджаренным бифштексом. Наверно, принесло из какого-нибудь дома.
Тесле было спокойно. Как никогда. Он ощущал себя рядом с этим певцом так, будто постиг смысл жизни и выполнил свое предназначение. Хотелось смеяться и делиться с миром своей эйфорией, но он не смел. Джируга вряд ли бы оценил.
Когда стало совсем холодно, Ннойтора забрал у парня свою косуху; ничуть не смущаясь, накинул ее себе на плечи, а Теслу подтащил поближе к себе, устраивая меж острых коленей и обнимая, грея своим телом. И это тоже было так правильно и совсем неудивительно, что мальчишка ничуть не смутился. Джируга и правда был жутко тощим и неожиданно горячим. Кровь дурная да быстрая, вспомнились почему-то слова бабушки и тут же снова забылись. Домой никто идти даже не думал. Несмотря на удобные кровати. Они просто сидели, греясь друг о друга, пялились в небо, думая каждый о своем, но чувствуя одинаково.
И в какой-то момент Тесла почувствовал это. Он не смог бы описать природу этого ощущения, но был уверен, что Ннойтору тоже накрыло. Словно их мысли и эмоции, с первого взгляда такие разные, попали в резонанс друг с другом и шибанули с удвоенной силой. Свои мысли, чужие мысли, незнакомые и чуждые, такие родные и привычные. Парень даже дернулся от неожиданности и стукнулся затылком о подбородок Ннойторы, за что заслужил длинную речь, полную красочных многоэтажных эпитетов – Джируга из-за этого прикусил язык. Однако его ругань была скорее удивленной. Еще бы, ощущение, будто ты спал всю жизнь и вот-вот проснешься, да еще такое яркое, не каждый день сваливается. Тесла сравнил бы его с началом прихода, когда сердце вдруг начинает колотиться как бешеное; бросает ежесекундно то в жар, то в холод; а мысли, несмотря на кристальную ясность, путаются и словно бессмысленно летают по голове, рикошетя от черепной коробки.
Парень резко обернулся и снова уставился на певца, как в первый раз, но еще более жадно, разглядывая каждый миллиметр его лица, словно выискивая что-то. Но на этот раз Ннойтора ответил таким же взглядом. Мысли продолжали набатом биться в голове, но ни одну из них не удавалось схватить.
- Сопляк…
- Знаешь… - начали они одновременно, и тут же осеклись. Потом Джируга кивнул, приказывая Тесле продолжить. Именно приказывая, в этом не оставалось никаких сомнений.
- Я только увидел тебя, и уже лишился разума… - пробормотал Тесла, все так же ошеломленно и жадно глядя на него. – Мне кажется, мы когда-то встречались…
Певец только ухмыльнулся, жадно, хищно, угрожающе, и, схватив Теслу за волосы, рванул к себе. Не задумываясь ни о чем, просто делая то, что казалось правильным сейчас. Казалось, он собирается поцеловать парня, но Джируга, не прекращая ухмыляться, провел носом по щеке, спустился на шею, длинно мазнул языком… Он знакомился с ним, словно животное, пробуя на вкус, на запах, на какое-то свое внутреннее чувство. Не шестое, не седьмое и даже не десятое, куда более глубокое и необъяснимое. И это чувство говорило, что да, этот субтильный мальчишка, нагло заявившийся к нему в гримерку, это он. Кто «он», чувство умалчивало, но это было уже и не так важно. Главное, что он, а значит можно. Все можно, подпустить, не довериться, но доверить что-то, что Ннойтора пока не мог вспомнить или понять, и даже не врать ему. Не говорить правду, но быть искренним, как на сцене. И этот глупый мальчишка примет все как есть, все его безумие и боль, которые, казалось, были с ним еще до рождения, словно он принес их из какой-то другой, прошлой жизни. Может, даже поймет.
Тесла замер, не смея ни противиться, ни податься навстречу, показать как-то, что все правильно, все так, как должно быть, как было когда-то много жизней назад. Словно все давно решено за них обоих, и им только и остается выполнять предначертанное. У Джируги костлявые хваткие пальцы, которые наверняка оставят синяки – с такой силой он сжал плечи Теслы. Не из-за страсти или желания – из-за изумления и какого-то странного страха лишиться того, кого не знал еще пару часов назад, и кто был до боли дорог пару жизней назад. Ннойтора смотрел ему в лицо и не мог насмотреться. Казалось, он вот-вот вспомнит что-то очень важное, вспомнит, кто такой Тесла – но никак. Певец рыкнул раздраженно и будто бы со злости резко подался вперед, жестко поцеловал мелкого в губы и тут же отстранился, прежде тот успел сообразить, что произошло. Облизнулся тоже почти по-звериному как-то, и одним движением завалил Теслу на траву, прижимая своим весом сверху. Смотрел на него совершенно диким, бешеным взглядом, и парень с удивлением понимал, что ничуть не боится, словно давно привык к этому урагану эмоций. Потому скользнул руками по его спине, мягко, почти нежно и благоговейно, в противовес порывистому Джируге. Задирая футболку, прослеживая пальцами позвонки, обнимая и притягивая ближе, позволяя, отзываясь – да, можно, я тоже ощущаю, это ты, а это я, и так и должно быть.
Ннойтору ничуть не смущало, что они валяются на траве в парке, что он лезет в штаны фанату, и что их в любой момент могут увидеть. Хотя было бы кому, в такое-то время… Раньше он никогда не позволял себе никаких интрижек с фанатками, а с фанатами просто как-то даже возможности не подворачивалось… Но тут все совсем по-другому. Это же Тесла, и Джируга сам не мог понять, отчего же его так переклинило на этом мальчишке, отчего он оказался таким нужным, словно смог заполнить дыру в груди певца, которую он старательно заполнял своей музыкой. И только сейчас, пряча чувства и эмоции в темноту ночи от посторонних глаз, можно поддаться слабости. Поддаться с удовольствием, наслаждаясь ею и собственным падением. К чертям летят все принципы, да и какие могут быть принципы, когда Тесла так сбивчиво тяжело дышит и вздрагивает в такт движениям мозолистой ладони; а взгляда не отводит и смотрит преданно и настолько открыто, что кажется, в душу заглянуть можно через глаза. И Ннойтора смотрит, вглядывается, стараясь увидеть все, что есть в глубине зрачков – а там только безграничная любовь и знание неизвестно чего, которым накрыло их.
Джируга не позволил прикоснуться к себе, когда Тесла потянулся к его ремню на старых кожаных джинсах, прижал его руки к земле над головой, и тот покорился, не предпринимая больше никаких попыток, пока Ннойтора исследовал его тело руками и губами. Не ласкал, а именно исследовал, узнавал, вспоминал. И когда толкнулся внутрь, парень подавился стоном, сжал зубы, будто бы тоже побоявшись неодобрения Джируги за явственность эмоций; но рокер больно пальцами надавил на челюсть, заставляя открыть рот и явно показывая, что требует реакции.
И это тоже было странно-привычно, почти дежавю. Как будто уже когда-то они делали это, так же в темноте, жадно и торопливо.
Оргазм оставил обоих оглушенными и опустошенными, и в то же время словно обновленными. Ннойтора снова посмотрел на Теслу, осмотрел внимательно, будто впервые видел. Тот смотрел с любовью, не фанатской влюбленностью, но спокойным осознанием; и это было хуже всего. Это было опасно, и не только потому, что связывало обоих, лишая свободы и делая уязвимыми. Эти причины никогда не волновали Теслу, и отошли на задний план для Ннойторы. Это было опасно, потому что однажды уже погубило их. Черт его знает, откуда взялась такая уверенность. Видимо, все оттуда же, откуда и знание, что Тесла – это «он».
- Вставай, задницу отморозишь, – грубоватая забота тоже была привычна и приятна, и Тесла с улыбкой ухватился за протянутую руку, поднимаясь с земли.
- Домой? – он уже легче чувствовал себя в обществе певца. Благоговение осталось, но осознание того, что он тоже понимает то странное чувство, успокаивало.
- Похрен, – отозвался Джируга, и Тесла, пожав плечами, повел его к дому. Они молчали, и каждый думал об одном – о том, что нашел кого-то, кого и не надеялся встретить в реальности, кто являлся только в самых смутных отголосках снов, которые забывались к утру.
- Тихо, – Тесла отворил дверь, медленно, чтобы она не скрипнула, и кивнул Ннойторе. Родители вряд ли обрадовались бы тому, что он шатается ночами неизвестно где и таскает домой незнакомых мужиков устрашающей наружности. Тот вошел, едва не зацепив затылком притолоку, и одними губами выругался. Уж сколько лет на свете живет, а все никак не привыкнет, что двери делают для среднестатистических людей, а не таких, как он.
По лестнице они поднимались, стараясь идти по краю и не наступать на середину ступенек. Ннойтору это неожиданно развеселило, словно он вернулся в собственное детство, когда так же ночами сбегал из детского дома гулять через окно и возвращался под утро. Иногда удавалось проскользнуть незамеченным, иногда нет, но в любом случае оно того стоило.
Чтобы добраться до кровати Теслы, пришлось преодолеть препятствия в виде разбросанной одежды, книг, дисков и прочего домашнего хлама – и это тоже напомнило Ннойторе его самого. На кровати он снова притянул мальчишку к себе, на этот раз просто желая чувствовать его рядом, впитывать его присутствие и вспоминая-запоминая. Тесла не сопротивлялся, просто замер покорно, только нашел в темноте руку Джируги, переплетая пальцы. Этой ночью жизнь для обоих внезапно приобрела целостность и будто бы смысл. Будто бы раньше оба жили, как сквозь грязное стекло глядя на мир, и все свершалось только ради этой встречи.
Только Ннойтора помнил больше.
Когда Тесла уже заснул, уютно устроившись под его боком, он так и не смог даже задремать. Мысли не было ни одной, зато ощущения наскакивали друг на друга, наслаивались, перекрывали друг друга и сливались в одну пугающую стужу где-то в солнечном сплетении. Хотелось сжать объятия крепче, вжать незнакомого еще вчера мальчишку в себя, вплавить, чтобы больше не случилось ничего плохого с ним, чтобы вечно под его защитой… Но разве ж это дело? Превращать его в бесполезного слабака. Такого любовника рядом с собой Джируга не потерпит. А по-другому не сможет – слишком глубоко где-то засела вина перед ним неизвестно за что и страх. Кажется, самое время начать верить в реинкарнации. Да и непозволительна такая слабость для Ннойторы. Вот так по-глупому привязаться, позволить остаться рядом, стать уязвимым хотя бы для одного человека… Нет уж, даже представить такого нельзя. Вот когда вырастет, возмужает, закостенеет в своих принципах и повадках… Тогда кто знает. Может, и не доживут до такого. Или не «он» это уже будет. А может и «он». Долго предаваться размышлениям Ннойтора не любил.
***
Тесла проснулся от того, что в лицо светило солнце. Он сел на кровати и закрыл лицо руками. Не нужно было открывать глаза, чтобы тут же почувствовать, что он опять стал пустым. Теперь эта пустота явственно ощущалась, после того как была возможность ощутить себя-вместе-с-ним.
Рука наткнулась на что-то твердое, и парень наконец неохотно разлепил веки. Диск в пластиковой коробке, а на диске маркером жирно выведено название группы. Тесла усмехнулся и неожиданно почувствовал отголосок того ощущения в груди, когда был рядом, как в какой-то другой реальности.
Ведь Джируга шикарно пел. И с его-то злостью он обязательно выгрызет себе место под солнцем. А Тесла больше не струсит. Ннойтора не любит слабаков.
-
-
28.06.2012 в 23:55-
-
29.06.2012 в 00:01-
-
29.06.2012 в 07:52-
-
09.07.2012 в 02:26ох
ах
Я в восторге. Ну и пофиг, что слэш. Почему-то кажется, что по Ноиторе и Тесле ну не могут написать что-то плохое. Будь то джен или слэш - все равно. А ваше восхитительное просто!
-
-
09.07.2012 в 09:14