Лучше быть головой кошки, чем хвостом льва (с) Takasugi
Название: Всему свое время
Автор: Тэрадо-сан
Рейтинг: PG
Персонажи: Ичиго, Рукия, Укитакэ
Жанр: джен
Краткое содержание: Сейрейтей через несколько лет после войны с квинси. Рукия, ставшая капитаном 8-го отряда, обращается к Укитакэ с просьбой
Дисклеймер: мой только сюжет, герои и мир «Bleach» принадлежат Кубо
Статус: закончен
Предупреждение: т. к. описываются события постканона, то возможен ООС персонажей
Хватит себя винить!
Ты же знаешь, что не настолько сильна,
чтобы нести на своих плечах такой груз.
Раздели его на моих плечах, на плечах Ичиго.
Неси понемногу и вставай понемногу.
Вот почему мы стали сильнее.
(с) Ренджи к Рукии
Укитакэ знал: всё меняется. Всё, хорошее и плохое, кончается. Ничто не вечно. Но разительные перемены на некогда такой знакомой территории восьмого отряда несколько обескураживали.
Прежний капитан был эпикурейцем, падким не только на саке с изысканной закуской, но и знавшим толк в иных удовольствиях. Укитакэ вспомнилось, что добрую половину подворья перед бараками занимала аллея из вечно цветущих алыми цветами деревьев, лепестками которых Нанао-чан осыпала Шунсуя по праздникам. Хотя у того каждый день мог стать праздником или внеурочным ханами с саке под сакурой. Присоединится мог любой желающий. Нередко даже и не в свободное от службы время.
Его преемница изгнала из отряда эти вольные нравы. От аллеи осталось только несколько деревьев, красиво обрамлявшие ворота по бокам, а дежурные каждое утро засыпали двор мелким белым речным песком. Во времена их с Шунсуем юности Генрюсай-сенсей так же готовил площадку для тренировок, чтобы босые ноги сражающихся не скользили по земле или в крови раненых.
Теперь про древний обычай вспоминали только перед плановым смотром спаррингов. Ведь отряд - не аналог Академии, где нянчились с каждым, устраивая каждодневную муштру. Шинигами подобало самим стремиться к совершенству, развивая навыки по мере сил.
Исключением был одиннадцатый отряд, который всегда стоял особняком от остальных, представляя из себя исключение из правил, нонсенс. Видимо, теперь восьмой тоже следовал этому примеру.
Рукия приняла его в просторном капитанском покое, украшенном лишь символом и девизом отряда. Она сидела в обманчиво расслабленной позе, её лейтенант стоял рядом, цепким взглядом всматриваясь ему в лицо. Поздоровавшись, Укитакэ вежливо улыбнулся обоим, не видя смысла настаивать на встрече с глазу на глаз. Даже на Собрания капитанов они приходили вместе и никто не смел указать лейтенанту на нарушение правил.
– Прошу вас, садитесь, - пригласила Рукия, показывая на ему циновку по правую руку от себя, а лейтенанту - по левую.
Укитакэ сел, вежливо полусклонившись в сторону маленькой фигурки, которая, даже сидя, успокоенная, неподвижная, была словно соткана из вибрирующей силы. Разглядывая Рукию, - впервые так близко за прошедший год, - он думал о том, как она изменилась. Выглядела она сейчас куда лучше, чем в их последнюю встречу; выражение затравленного зверька почти исчезло из её глаз. Сейчас эти глаза, в которых раньше была грустная отчуждённость, смотрели жестко. Даже когда Рукия улыбалась, в ней чувствовалась уверенность, решимость, властность. Наигранная девичья мягкость пропала, как и манера смотреть на него или Бьякую с таким выражением, будто они всё на свете знают.
Впрочем, разве они не все изменились? Последняя война с квинси не пощадила никого. Но в Рукии произошли какие-то более глубокие перемены, природу которых не получалось объяснить лишь капитанским хаори.
Как раз вовремя, чтобы его молчание не перешло в непочтительность, Укитакэ нашел нужные слова:
– Вас обоих можно поздравить. Я не поверил, когда Кьёраку со-тайчо рассказал мне про образцовый порядок в восьмом. Должен признать, порой бывает приятно ошибиться. Ты хотел что-то сказать, Ичиго-кун?
Он уловил только недовольное движение краешка губ, но тут же ухватился за эту соломинку. Рукия встрепенулась, впервые за всё время глянула лукаво, подлинно по-женски и кивнула.
Ичиго же вежливым кивком не ограничился:
– Девиз нашего отряда гласит: «Ничего лишнего и случайного». Я от себя добавил: «Раз должны, значит можем». Укитакэ-сан, скажите прямо, зачем вы пришли? - спросил он, хмурясь больше обычного.
Даже не прикрыв рот ладонью, Рукия откровенно уже посмеивалась, а сам Укитакэ досадливо покачал головой. Он не ожидал, что Ичиго так легко обрубит на корню завуалированные попытки сыграть на своей импульсивности. Похоже, его предсказуемость осталась в прошлом. Или оставался предсказуемым только для Рукии, смотря с какой стороны посмотреть. Хотя, весьма возможно, его прямолинейность всегда служила лишь ширмой. От ученика Урахары Киске следовало ждать чего-то подобного.
Но в данном конкретном случае Укитакэ предпочитал не вдаваться в столь щекотливые подробности. Ичиго вырос в порядочного шинигами, который стал воином до мозга костей и всегда отвечал за свои слова. Остальное не имело значения.
Рукия, словно невзначай, задела его рукав своим и Укитакэ почувствовал, как в ладонь легла записка. Он тайком развернул листок, где значился единственный иероглиф "тишина". Усмехнувшись, он начал читать заклинание. Это было славное, трудное кидо, которое знали считанные единицы среди шинигами. Стены на миг вспыхнули белым, отрезая комнату от внешнего мира магической тишиной.
В следующий миг белки глаз Ичиго затянуло чернотой, радужки пожелтели. Внимательно оглядев помещение, он показал большой палец и обратился к Рукии:
– Зангецу сказал, что сойдёт. Теперь можно разговаривать.
Глаза Рукии были полуприкрыты веками, и верхнее освещение мешало видеть их выражение. Укитакэ сделал в уме пометку, что надо бы запомнить этот эффект. А ведь раньше она строптиво вскидывала голову, когда ей пытались указывать или советовать младшие по рангу. Наверняка они с Ичиго отрепетировали ход беседы вплоть до реплик заранее, как и ненавязчивую демонстрацию способностей Зангецу. Вполне в духе Кучики-старшего, заметно сблизившегося с названной сестрой за последние годы.
Тут Укитакэ вспомнилось, как Генрей наставлял внука вести переговоры: неспешно, выжидая предписанные этикетом паузы, по ходу изводя собеседников полунамёками. Терпеть подобное он не собирался и заговорил первым, перехватывая инициативу:
– Вы хотели со мной поговорить. О чем же? Я слушаю. Только окружающим следует думать, что инициатива исходит от меня, не так ли? Иначе не было бы записки. Ведь после кидо с моей реяцу решат, что именно я настаивал на секретности. Это отчасти извиняет твой вопрос, Ичиго-кун, только в следующий раз не разговаривай так со старшими по званию.
Тот молча поклонился, в знак извинения коснувшись лбом пола. Ответила Рукия, причем ничуть не смущенная выговором своему лейтенанту, как полагалось бы:
– Конечно, вы правы. Но Ичиго выполнял мой приказ, когда спросил о цели вашего визита. Как вы совершенно справедливо заметили, по той же причине, по которой я написала вам записку. Пожалуйста, примите мои извинения.
Укитакэ кивнул, в свою очередь неприкрыто усмехаясь. Несмотря формулы вежливости, её голос был уверенным и властным. Но следующая реплика озадачила его по-настоящему:
– Выйдя из Академии, новички вынужденны приплачивать старшим товарищам за индивидуальные тренировки. Я хочу положить этому конец не только в пределах восьмого отряда. На следующем Собрании капитанов будет поднят вопрос про обязательное наставничество для старших офицеров. Могу ли я рассчитывать на вашу поддержку?
Не зная, как реагировать на такой поворот событий, Укитакэ предпочел выдержать церемониальную паузу. В среде капитанов всегда игнорировали этот слух, ещё ни разу не подтверждённый официально. А негласно даже одобряли подобный подход по отношению к "бесталанным недоучкам". В какой-то мере он тоже разделял бытовавшие взгляды.
Уже успевший выпрямиться Ичиго чуть подался вперёд. Похоже, ему ещё с трудом давалась церемониальная неподвижность. Рукия сидела в той же позе, полуприкрыв глаза.
Сам Укитакэ едва удержался от демонстративного вздоха. Вместо этого он ответил вопросом на вопрос:
– Неужели вы надеетесь, что Совет сорока шести одобрит подобное? Это при условии, если делу дадут ход на Собрании капитанов. А капитаны сошлются на пример Ичиго-куна, сумевшего, не смотря на отсутствие образования, достичь бан-кая. Кто может, тот добьётся. Сейчас много других забот: Пустых после войны стало в разы больше, в отличии от шинигами. Никто не захочет распылять силы старшего командного состава. По крайней мере, в ближайшие годы.
К его удивлению, Рукия улыбнулась, не скрывая облечения, словно только и ждала этих слов. С изящным поклоном она вручила ему извлеченный из рукава свиток, подтверждая зародившееся подозрение.
На плотном пергаменте, датированным вчерашним числом, значилась подпись Кенпачи, Хирако, Мугурумы и Хицугаи. Последним подписался Бякуя.
Не дожидаясь вопросов, Рукия заговорила снова:
– У нас уже есть план. На Собрании о нём расскажут капитаны, которые много лет практикуют обязательное наставничество. Их отряды понесли наименьшие потери в этой войне, это всем известно. Как и то, что рядовых, максимально развивших шикай, не так то просто убить. Так же среди офицеров этих отрядов есть обладатели бан-кай. К примеру, Мадараме Иккаку. Он бескорыстно помогал Ренджи освоить шикай.
На этот раз Укитакэ демонстративного вздоха сдерживать не стал. Беседу пора было заканчивать, осталось только сформулировать вежливый отказ. Но, не смотря на неубедительные аргументы, Рукии следовало отдать должное: заручиться поддержкой пятерых капитанов дорогого стоило. Только Укитакэ знал, что Шунсую этого будет мало, как и ему самому.
Рукия пристально посмотрела на него и сказала сердито:
– Да, Ренджи изначально подавал надежды, поэтому его зачислили в первый класс Академии. Меня зачислили во второй. И после выпуска мне было нечем похвастаться, кроме отменного знания кидо. Но под опекой Кайена-доно я развила зандзюцу до уровня шикай. Разумеется, есть те, кто после Академии в помощи не нуждается, только они скорее исключение, чем правило. Прошу извинить меня… мою несдержанность. И мою невежливость, - с усилием произнесла она, не поклонившись при этом.
Глядя на её пунцовые щёки и неосознанно прикушенную губу, Укитакэ мог только догадываться, как тяжело Рукии далось такое признание. Последний аргумент в пользу среднестатистических выпускников Академии действительно не был голословным. При этом она не могла не знать, что Бьякую точно не обрадует обнародование настолько личных воспоминаний. Не говоря уже о признании в слабости, пусть даже давно изжитой.
Такая готовность идти до конца заслуживала уважения, поэтому Укитакэ возразил мягче, чем намеревался вначале:
– Если повезёт, вы добьётесь только очередной переаттестации сенсеев Академии. Среди выпускников среднего уровня высокие результаты единичны, не смотря на индивидуальные тренировки. И не советую вам рассказывать о себе в качестве примера. Иначе Совет сорока шести обвинит вас в намеренном принижении достоинства, как капитана Готей 13, и вы лишитесь хаори. Я так понял, что, кроме капитана Зараки, обязательное наставничество практикует капитан Хицугая? Этого следовало ожидать, он всегда интересовался каждым бойцом в своём отряде. Вы должны подождать несколько лет, чтобы привести в пример побольше шинигами с сильными шикаями. Тогда шанс появится. Сейчас я не смогу вам помочь, Кьёраку со-тайчо тоже. Совет сорока шести потребует доказательств, которых нет.
Он не стал договаривать: "почти некому доказывать", этого не требовалась. Рукия изменилась в лице, её поджатые губы задрожали. Весь их с Ренджи выпуск погиб, каждый отряд спешно пополняли новичками, сведя требования вступительных экзаменов к минимуму. А немногие выжившие рядовые старой закалки навряд ли рискнут что-то доказывать Совету сорока шести.
Ичиго защитным жестом положил Рукии руку на плечо, зло глядя на него исподлобья: вот, мол, до чего довёл! Потом его лицо прояснилось и он предложил, с силой сжимая рукояти своих клинков:
– Можно спросить наши занпакто, если нужны ещё доказательства. Когда шинигами обучает товарища, их занпакто тоже общаются друг с другом, передавая опыт. Вот Забимару у Ренджи легко материализуется и мои могут...
Услышав такое, Рукия словно онемела; казалось, она не верит собственным ушам. Шокированный Укитакэ переглянулся с ней, потом обратился к осекшемуся под их взглядами Ичиго:
– Ты думаешь, свидетельства занпакто примут строго на веру? Твоих Зангецу тут же предоставят в полное распоряжение капитана Маюри, как и тебя! А Ренджи своего Забимару не покажет ни за что. Это квинтэссенция силы шинигами, её надлежит скрывать от чужих глаз.
Ичиго хотел было что-то сказать, но Рукия с размаху двинула ему под дых, возмущенно заорав, не сдерживая гнева:
– Придурок! Кретин! Хочешь сгнить в подвалах Маюри, да?! - потом добавила на тон тише, обращаясь уже к Укитакэ: – Я всё поняла, мы подождём. Осталось не так уж долго, у нас почти все в отряде тренируют шикай. Насчет капитана Хицугаи вы оказались правы, он тоже поощряет обязательное наставничество в своём отряде. Но официально приказать такого своим офицерам не может, как и мы.
Укитакэ внимательно посмотрел на неё, потом на присмиревшего Ичиго.
– А что, если... - он хитро улыбнулся. – Мы с Кьёраку со-тайчо можем составить систему официальных поощрений в обход Совета сорока шести, ведь это не новый закон и не отмена старого. К примеру, для тех, под чьим руководством трое шинигами развили сильный шикай. Чего законы Сейрейтея не запрещают, то разрешено. Таким образом мы постепенно подготовим почву и для закона про обязательное наставничество. Думаю, вы сами понимаете, что этот план должен остаться между нами.
Когда Рукия с Ичиго почтительно поклонились ему в знак согласия, он снял кидо, устало потирая виски. Оба вежливо проводили его к павильону цветущей сакуры, где они с Шунсуем тайком от Нанао-чан отмечали ханами. И Укитакэ искренне порадовался, что Рукия не тронула именно этот.
Ничуть не заботясь о приличиях, Ичиго влетел в додзе и столь же бесцеремонно плюхнулся на татами возле свободной площадки. С понимающей усмешкой Рукия следила, как он стащил таби, небрежно сбросил верхнее кимоно, затем начал разминку с серии уже знакомых ей движений. Издали это напоминало хакуда, но в действительности называлось "Карате Кёкусинкай". Она жестом велела всем присутствующим выйти, потом села у стены, положив Соде но Шираюки на колени. Хотелось закрыть глаза и не открывать до следующего утра. Но приходилось терпеть, ведь другу мог понадобиться спарринг-партнёр, чтобы окончательно выпустить пар. Никто другой не должен был видеть его смятение.
Серия их манипуляций оказалось даже более успешной, чем надеялся Хирако, когда они втроём составляли план. Он многое рассказал им с Ичиго, даже о любимом павильоне Кьёраку не забыл. Оставалось только дождаться прихода капитана Укитакэ. А сцена с якобы случайно заметившими его постовыми была лишь делом техники.
Но, не смотря на успех, в глубине души она чувствовала некоторое разочарование. Хотелось полной победы. В придачу подкрался неуместный сейчас стыд перед бывшим капитаном. Вот Ичиго, казалось бы, такой неотёсанный и бесхитростный, не колебался. Или он просто воспринял это, как реванш за давнюю историю со значком временного шинигами.
Она же играла роль лишь отчасти - меньше, чем наполовину.
Пережитое напряжение отпустило, на глаза навернулись слезы, но усилием воли Рукия заставила себя улыбнуться. Ичиго смотрел на неё, развалившись на татами. Его блестевшая от пота грудь ходила ходуном.
Отложив в сторону Соде но Шираюки, она подошла и взъерошила ему волосы, не обращая внимание на возмущенное фырканье.
Теперь она улыбалась уже искренне, от души.
Автор: Тэрадо-сан
Рейтинг: PG
Персонажи: Ичиго, Рукия, Укитакэ
Жанр: джен
Краткое содержание: Сейрейтей через несколько лет после войны с квинси. Рукия, ставшая капитаном 8-го отряда, обращается к Укитакэ с просьбой
Дисклеймер: мой только сюжет, герои и мир «Bleach» принадлежат Кубо
Статус: закончен
Предупреждение: т. к. описываются события постканона, то возможен ООС персонажей
Читать дальше
Хватит себя винить!
Ты же знаешь, что не настолько сильна,
чтобы нести на своих плечах такой груз.
Раздели его на моих плечах, на плечах Ичиго.
Неси понемногу и вставай понемногу.
Вот почему мы стали сильнее.
(с) Ренджи к Рукии
Укитакэ знал: всё меняется. Всё, хорошее и плохое, кончается. Ничто не вечно. Но разительные перемены на некогда такой знакомой территории восьмого отряда несколько обескураживали.
Прежний капитан был эпикурейцем, падким не только на саке с изысканной закуской, но и знавшим толк в иных удовольствиях. Укитакэ вспомнилось, что добрую половину подворья перед бараками занимала аллея из вечно цветущих алыми цветами деревьев, лепестками которых Нанао-чан осыпала Шунсуя по праздникам. Хотя у того каждый день мог стать праздником или внеурочным ханами с саке под сакурой. Присоединится мог любой желающий. Нередко даже и не в свободное от службы время.
Его преемница изгнала из отряда эти вольные нравы. От аллеи осталось только несколько деревьев, красиво обрамлявшие ворота по бокам, а дежурные каждое утро засыпали двор мелким белым речным песком. Во времена их с Шунсуем юности Генрюсай-сенсей так же готовил площадку для тренировок, чтобы босые ноги сражающихся не скользили по земле или в крови раненых.
Теперь про древний обычай вспоминали только перед плановым смотром спаррингов. Ведь отряд - не аналог Академии, где нянчились с каждым, устраивая каждодневную муштру. Шинигами подобало самим стремиться к совершенству, развивая навыки по мере сил.
Исключением был одиннадцатый отряд, который всегда стоял особняком от остальных, представляя из себя исключение из правил, нонсенс. Видимо, теперь восьмой тоже следовал этому примеру.
Рукия приняла его в просторном капитанском покое, украшенном лишь символом и девизом отряда. Она сидела в обманчиво расслабленной позе, её лейтенант стоял рядом, цепким взглядом всматриваясь ему в лицо. Поздоровавшись, Укитакэ вежливо улыбнулся обоим, не видя смысла настаивать на встрече с глазу на глаз. Даже на Собрания капитанов они приходили вместе и никто не смел указать лейтенанту на нарушение правил.
– Прошу вас, садитесь, - пригласила Рукия, показывая на ему циновку по правую руку от себя, а лейтенанту - по левую.
Укитакэ сел, вежливо полусклонившись в сторону маленькой фигурки, которая, даже сидя, успокоенная, неподвижная, была словно соткана из вибрирующей силы. Разглядывая Рукию, - впервые так близко за прошедший год, - он думал о том, как она изменилась. Выглядела она сейчас куда лучше, чем в их последнюю встречу; выражение затравленного зверька почти исчезло из её глаз. Сейчас эти глаза, в которых раньше была грустная отчуждённость, смотрели жестко. Даже когда Рукия улыбалась, в ней чувствовалась уверенность, решимость, властность. Наигранная девичья мягкость пропала, как и манера смотреть на него или Бьякую с таким выражением, будто они всё на свете знают.
Впрочем, разве они не все изменились? Последняя война с квинси не пощадила никого. Но в Рукии произошли какие-то более глубокие перемены, природу которых не получалось объяснить лишь капитанским хаори.
Как раз вовремя, чтобы его молчание не перешло в непочтительность, Укитакэ нашел нужные слова:
– Вас обоих можно поздравить. Я не поверил, когда Кьёраку со-тайчо рассказал мне про образцовый порядок в восьмом. Должен признать, порой бывает приятно ошибиться. Ты хотел что-то сказать, Ичиго-кун?
Он уловил только недовольное движение краешка губ, но тут же ухватился за эту соломинку. Рукия встрепенулась, впервые за всё время глянула лукаво, подлинно по-женски и кивнула.
Ичиго же вежливым кивком не ограничился:
– Девиз нашего отряда гласит: «Ничего лишнего и случайного». Я от себя добавил: «Раз должны, значит можем». Укитакэ-сан, скажите прямо, зачем вы пришли? - спросил он, хмурясь больше обычного.
Даже не прикрыв рот ладонью, Рукия откровенно уже посмеивалась, а сам Укитакэ досадливо покачал головой. Он не ожидал, что Ичиго так легко обрубит на корню завуалированные попытки сыграть на своей импульсивности. Похоже, его предсказуемость осталась в прошлом. Или оставался предсказуемым только для Рукии, смотря с какой стороны посмотреть. Хотя, весьма возможно, его прямолинейность всегда служила лишь ширмой. От ученика Урахары Киске следовало ждать чего-то подобного.
Но в данном конкретном случае Укитакэ предпочитал не вдаваться в столь щекотливые подробности. Ичиго вырос в порядочного шинигами, который стал воином до мозга костей и всегда отвечал за свои слова. Остальное не имело значения.
Рукия, словно невзначай, задела его рукав своим и Укитакэ почувствовал, как в ладонь легла записка. Он тайком развернул листок, где значился единственный иероглиф "тишина". Усмехнувшись, он начал читать заклинание. Это было славное, трудное кидо, которое знали считанные единицы среди шинигами. Стены на миг вспыхнули белым, отрезая комнату от внешнего мира магической тишиной.
В следующий миг белки глаз Ичиго затянуло чернотой, радужки пожелтели. Внимательно оглядев помещение, он показал большой палец и обратился к Рукии:
– Зангецу сказал, что сойдёт. Теперь можно разговаривать.
Глаза Рукии были полуприкрыты веками, и верхнее освещение мешало видеть их выражение. Укитакэ сделал в уме пометку, что надо бы запомнить этот эффект. А ведь раньше она строптиво вскидывала голову, когда ей пытались указывать или советовать младшие по рангу. Наверняка они с Ичиго отрепетировали ход беседы вплоть до реплик заранее, как и ненавязчивую демонстрацию способностей Зангецу. Вполне в духе Кучики-старшего, заметно сблизившегося с названной сестрой за последние годы.
Тут Укитакэ вспомнилось, как Генрей наставлял внука вести переговоры: неспешно, выжидая предписанные этикетом паузы, по ходу изводя собеседников полунамёками. Терпеть подобное он не собирался и заговорил первым, перехватывая инициативу:
– Вы хотели со мной поговорить. О чем же? Я слушаю. Только окружающим следует думать, что инициатива исходит от меня, не так ли? Иначе не было бы записки. Ведь после кидо с моей реяцу решат, что именно я настаивал на секретности. Это отчасти извиняет твой вопрос, Ичиго-кун, только в следующий раз не разговаривай так со старшими по званию.
Тот молча поклонился, в знак извинения коснувшись лбом пола. Ответила Рукия, причем ничуть не смущенная выговором своему лейтенанту, как полагалось бы:
– Конечно, вы правы. Но Ичиго выполнял мой приказ, когда спросил о цели вашего визита. Как вы совершенно справедливо заметили, по той же причине, по которой я написала вам записку. Пожалуйста, примите мои извинения.
Укитакэ кивнул, в свою очередь неприкрыто усмехаясь. Несмотря формулы вежливости, её голос был уверенным и властным. Но следующая реплика озадачила его по-настоящему:
– Выйдя из Академии, новички вынужденны приплачивать старшим товарищам за индивидуальные тренировки. Я хочу положить этому конец не только в пределах восьмого отряда. На следующем Собрании капитанов будет поднят вопрос про обязательное наставничество для старших офицеров. Могу ли я рассчитывать на вашу поддержку?
Не зная, как реагировать на такой поворот событий, Укитакэ предпочел выдержать церемониальную паузу. В среде капитанов всегда игнорировали этот слух, ещё ни разу не подтверждённый официально. А негласно даже одобряли подобный подход по отношению к "бесталанным недоучкам". В какой-то мере он тоже разделял бытовавшие взгляды.
Уже успевший выпрямиться Ичиго чуть подался вперёд. Похоже, ему ещё с трудом давалась церемониальная неподвижность. Рукия сидела в той же позе, полуприкрыв глаза.
Сам Укитакэ едва удержался от демонстративного вздоха. Вместо этого он ответил вопросом на вопрос:
– Неужели вы надеетесь, что Совет сорока шести одобрит подобное? Это при условии, если делу дадут ход на Собрании капитанов. А капитаны сошлются на пример Ичиго-куна, сумевшего, не смотря на отсутствие образования, достичь бан-кая. Кто может, тот добьётся. Сейчас много других забот: Пустых после войны стало в разы больше, в отличии от шинигами. Никто не захочет распылять силы старшего командного состава. По крайней мере, в ближайшие годы.
К его удивлению, Рукия улыбнулась, не скрывая облечения, словно только и ждала этих слов. С изящным поклоном она вручила ему извлеченный из рукава свиток, подтверждая зародившееся подозрение.
На плотном пергаменте, датированным вчерашним числом, значилась подпись Кенпачи, Хирако, Мугурумы и Хицугаи. Последним подписался Бякуя.
Не дожидаясь вопросов, Рукия заговорила снова:
– У нас уже есть план. На Собрании о нём расскажут капитаны, которые много лет практикуют обязательное наставничество. Их отряды понесли наименьшие потери в этой войне, это всем известно. Как и то, что рядовых, максимально развивших шикай, не так то просто убить. Так же среди офицеров этих отрядов есть обладатели бан-кай. К примеру, Мадараме Иккаку. Он бескорыстно помогал Ренджи освоить шикай.
На этот раз Укитакэ демонстративного вздоха сдерживать не стал. Беседу пора было заканчивать, осталось только сформулировать вежливый отказ. Но, не смотря на неубедительные аргументы, Рукии следовало отдать должное: заручиться поддержкой пятерых капитанов дорогого стоило. Только Укитакэ знал, что Шунсую этого будет мало, как и ему самому.
Рукия пристально посмотрела на него и сказала сердито:
– Да, Ренджи изначально подавал надежды, поэтому его зачислили в первый класс Академии. Меня зачислили во второй. И после выпуска мне было нечем похвастаться, кроме отменного знания кидо. Но под опекой Кайена-доно я развила зандзюцу до уровня шикай. Разумеется, есть те, кто после Академии в помощи не нуждается, только они скорее исключение, чем правило. Прошу извинить меня… мою несдержанность. И мою невежливость, - с усилием произнесла она, не поклонившись при этом.
Глядя на её пунцовые щёки и неосознанно прикушенную губу, Укитакэ мог только догадываться, как тяжело Рукии далось такое признание. Последний аргумент в пользу среднестатистических выпускников Академии действительно не был голословным. При этом она не могла не знать, что Бьякую точно не обрадует обнародование настолько личных воспоминаний. Не говоря уже о признании в слабости, пусть даже давно изжитой.
Такая готовность идти до конца заслуживала уважения, поэтому Укитакэ возразил мягче, чем намеревался вначале:
– Если повезёт, вы добьётесь только очередной переаттестации сенсеев Академии. Среди выпускников среднего уровня высокие результаты единичны, не смотря на индивидуальные тренировки. И не советую вам рассказывать о себе в качестве примера. Иначе Совет сорока шести обвинит вас в намеренном принижении достоинства, как капитана Готей 13, и вы лишитесь хаори. Я так понял, что, кроме капитана Зараки, обязательное наставничество практикует капитан Хицугая? Этого следовало ожидать, он всегда интересовался каждым бойцом в своём отряде. Вы должны подождать несколько лет, чтобы привести в пример побольше шинигами с сильными шикаями. Тогда шанс появится. Сейчас я не смогу вам помочь, Кьёраку со-тайчо тоже. Совет сорока шести потребует доказательств, которых нет.
Он не стал договаривать: "почти некому доказывать", этого не требовалась. Рукия изменилась в лице, её поджатые губы задрожали. Весь их с Ренджи выпуск погиб, каждый отряд спешно пополняли новичками, сведя требования вступительных экзаменов к минимуму. А немногие выжившие рядовые старой закалки навряд ли рискнут что-то доказывать Совету сорока шести.
Ичиго защитным жестом положил Рукии руку на плечо, зло глядя на него исподлобья: вот, мол, до чего довёл! Потом его лицо прояснилось и он предложил, с силой сжимая рукояти своих клинков:
– Можно спросить наши занпакто, если нужны ещё доказательства. Когда шинигами обучает товарища, их занпакто тоже общаются друг с другом, передавая опыт. Вот Забимару у Ренджи легко материализуется и мои могут...
Услышав такое, Рукия словно онемела; казалось, она не верит собственным ушам. Шокированный Укитакэ переглянулся с ней, потом обратился к осекшемуся под их взглядами Ичиго:
– Ты думаешь, свидетельства занпакто примут строго на веру? Твоих Зангецу тут же предоставят в полное распоряжение капитана Маюри, как и тебя! А Ренджи своего Забимару не покажет ни за что. Это квинтэссенция силы шинигами, её надлежит скрывать от чужих глаз.
Ичиго хотел было что-то сказать, но Рукия с размаху двинула ему под дых, возмущенно заорав, не сдерживая гнева:
– Придурок! Кретин! Хочешь сгнить в подвалах Маюри, да?! - потом добавила на тон тише, обращаясь уже к Укитакэ: – Я всё поняла, мы подождём. Осталось не так уж долго, у нас почти все в отряде тренируют шикай. Насчет капитана Хицугаи вы оказались правы, он тоже поощряет обязательное наставничество в своём отряде. Но официально приказать такого своим офицерам не может, как и мы.
Укитакэ внимательно посмотрел на неё, потом на присмиревшего Ичиго.
– А что, если... - он хитро улыбнулся. – Мы с Кьёраку со-тайчо можем составить систему официальных поощрений в обход Совета сорока шести, ведь это не новый закон и не отмена старого. К примеру, для тех, под чьим руководством трое шинигами развили сильный шикай. Чего законы Сейрейтея не запрещают, то разрешено. Таким образом мы постепенно подготовим почву и для закона про обязательное наставничество. Думаю, вы сами понимаете, что этот план должен остаться между нами.
Когда Рукия с Ичиго почтительно поклонились ему в знак согласия, он снял кидо, устало потирая виски. Оба вежливо проводили его к павильону цветущей сакуры, где они с Шунсуем тайком от Нанао-чан отмечали ханами. И Укитакэ искренне порадовался, что Рукия не тронула именно этот.
***
Ничуть не заботясь о приличиях, Ичиго влетел в додзе и столь же бесцеремонно плюхнулся на татами возле свободной площадки. С понимающей усмешкой Рукия следила, как он стащил таби, небрежно сбросил верхнее кимоно, затем начал разминку с серии уже знакомых ей движений. Издали это напоминало хакуда, но в действительности называлось "Карате Кёкусинкай". Она жестом велела всем присутствующим выйти, потом села у стены, положив Соде но Шираюки на колени. Хотелось закрыть глаза и не открывать до следующего утра. Но приходилось терпеть, ведь другу мог понадобиться спарринг-партнёр, чтобы окончательно выпустить пар. Никто другой не должен был видеть его смятение.
Серия их манипуляций оказалось даже более успешной, чем надеялся Хирако, когда они втроём составляли план. Он многое рассказал им с Ичиго, даже о любимом павильоне Кьёраку не забыл. Оставалось только дождаться прихода капитана Укитакэ. А сцена с якобы случайно заметившими его постовыми была лишь делом техники.
Но, не смотря на успех, в глубине души она чувствовала некоторое разочарование. Хотелось полной победы. В придачу подкрался неуместный сейчас стыд перед бывшим капитаном. Вот Ичиго, казалось бы, такой неотёсанный и бесхитростный, не колебался. Или он просто воспринял это, как реванш за давнюю историю со значком временного шинигами.
Она же играла роль лишь отчасти - меньше, чем наполовину.
Пережитое напряжение отпустило, на глаза навернулись слезы, но усилием воли Рукия заставила себя улыбнуться. Ичиго смотрел на неё, развалившись на татами. Его блестевшая от пота грудь ходила ходуном.
Отложив в сторону Соде но Шираюки, она подошла и взъерошила ему волосы, не обращая внимание на возмущенное фырканье.
Теперь она улыбалась уже искренне, от души.
Вопрос: Понравилось?
| 1. да | 12 | (100%) | |
| Всего: | 12 | ||
-
-
04.11.2014 в 19:14-
-
04.11.2014 в 19:21