=_)))

[Тётя_лошадь]

Всех людей, шинигами, квинси и арранкаров - с Новым Годом!
А теперь подарок:
Название: Месть Ямамото или Новый Год с шинигами.
Автор: ПалеоЗоич_Мураки
Рейтинг: R (ИМХО до НЦ не дотянул, хотя старался)
Жанр: стеб, юмор, в конце позорно подмешался флафф
Пейринг: Ренджи/Бьякуя, Ичиго/Исида, Гин/Хитсугая, Гриммджо/Улькиорра, где-то мелькает Кира/Шуухей
Отказ от прав: ничего не знаю, никого не видел, поигрался и вернул персонажей на место))
Предупреждения: фантазия у Зоича богатая, но больная (с) Himnar
От автора: не ищите здесь великой философской ценности, написанно для "посмеяться"

если не страшно...

В Сейретее царил настоящий бардак. Ямамото-тайчо бегло просмотрел очередной отчет и тихо выматерился на древнеяпонском.
Ему самому, да и многим капитанам, нужен был отдых после всех тех бед, что свалились на Общество Душ за прошедшие несколько месяцев.
Унохана-тайчо зачитывалась женскими романами и бездельничала.
Кьераку-тайчо глушил саке ведрами и писал хокку непристойного содержания, кои тайно переправлял Укитаке-тайчо для «ознакомления». В результате их сверхсекретности стишки, от которых краснели даже Ренджи, Юмичика и Матсумото, знала наизусть половина Сейретея. Вторая половина их пока только разучивала.
Укитаке-тайчо разболелся окончательно. Симптомы недомогания были странные - покрасневшие глаза, синяки по всему телу и, пардон, боль в пятой точке, которая уже вроде и прошла. Остальные капитаны и лейтенанты мужественно делали вид, что не в курсе причин появления этих признаков.
Хитсугая-тайчо просто не справлялся с объемом работ, ибо слишком много времени уходило на ругань с лентяйкой-разгильдяйкой Матсумото-фукутайчо.
Зараки-тайчо периодически порывался прорваться на грунт, чтобы набить морду Ичиго. К счастью последнего, капитана одиннадцатого отряда туда категорически не пускали. Лишившись счастья подраться с «рыжим с банкаем», Зараки пытался вызвать на честный бой всех, начиная от Хинамори и кончая самим главнокомандующим.
Сой Фонг грезила о Йоруичи.
Комамура-тайчо переживал из-за Тоусена.
Даже правильно-старательный и образцово-показательный Кучики-тайчо ходил злой и холодный, как будто его только что из морозилки вытащили, и срывался на всех шинигами, попавшихся в поле зрения капитана.
Что уж говорить о тех отрядах, что остались без капитанов?
Фактически, работоспособным остался только Куротсучи-тайчо, которому все было пофиг, лишь бы из лаборатории не выгоняли.
Ямамото с тоской вспоминал о тихих и мирных днях, когда капитанский состав был полон, все жили относительно дружно и мирно, отчетов было мало, свободного времени в двадцать раз больше, а яойщиков в двадцать раз меньше. Ибо девушек в отрядах было мало, шашни водить было не с кем, а некие деликатные проблемы решались долгими выматывающими тренировками, или на крайняк в душе. Теперь же кто-то (Матсумото, кажется) протащил с грунта яойную мангу, и шинигами уверились, что яой – это норма, и начали активно интересоваться однополыми отношениями. И не только интересоваться….. Правда, манга в стены Сейретея просочилась гораздо раньше того, как Айзен начал подумывать о предательстве, но это делу не мешало.
А ведь кто-то успел и порезвиться, разрушив половину построек, во время последних событий, и уйти от отчетности и прочих проблем. Да-да, Куросаки и компания спокойно сидели на грунте, ходили в школу, жили обычной жизнью и плевать хотели на то, что разрушений, оставленных ими, набралось настолько много, что восстановить все сразу, после чего заплатить мастерам и выплатить зарплату одним только капитанам не представлялось возможным.
Вот бы этому рыжему банкаистому риоке хоть пару дней повозиться с капитанами, лейтенантами и прочими рядовыми шинигами!
И тут Ямамото-тайчо осенило!!!
Конечно, Ичиго заместо себя не поставишь и весь Сейретей ему не сплавишь, но….
Похвалив себя за гениальность и взяв с полки пирожок, главнокомандующий наметил план действий, захихикал и бодро вскочил на ноги. Со стола спланировал листочек с отчетом, Ямамото нагнулся, чтобы его поднять, и тут…
ХРУП!!!
Боясь даже вздохнуть, дедушка замер попой кверху. Нет, это не яой, это гораздо страшнее!!!
Это радикулит.
Приступы этой болезни тревожили почтенного тайчо первого отряда не так уж и часто (спасибо Унохане), но все же они случались.
Вошедший в комнату Сасакибе Шоуджиро с грохотом уронил стопку очередных отчетов и потрясенно замер, оглядывая своего патрона, замершего в позе популярного членистоного.
«Совсем с ума сошел, пенек старый!!! Если он от меня сейчас потребует того, что требуют в яойной манге, я закричу!!!» - подумал фукутайчо, набирая в легкие побольше воздуха, чтобы заорать «Помогите, насилуюююют!!!!!!».
- Т-тайчо, а что это вы так… необычно медитируете? – все же поинтересовался он.
- Радикулииит, - замучено прохрипел Ямамото. – Унохану позови!
Обрадованный Сасакибе рысью дунул в медчасть, от облегчения забыв закрыть дверь. Все шинигами первого отряда, толкавшиеся в приемной, тихо офигели…. А потом кто-то позвал знакомого, и еще одного знакомого, а потом знакомого из другого отряда, и за те пятнадцать минут, которые потребовались расторопному фукутайчо первого отряда, чтобы привести Унохану, стоявшего в пикантной позе дедулю Яму успела перевидать добрая половина шинигами Сейретея и даже пофотографировать контрабандными фотоаппаратами с грунта. Причем все делалось настолько бесшумно и осторожно, что занятый собственным горем Ямамото-тайчо ничего не заметил.
***
На очередной летучке капитанов было тихо, только почти бесшумно похрюкивал от смеха прикрывающий широкую ухмылку шляпой Кьераку-тайчо, буквально за пять минут до начала собрания (собственно, за десять минут до вышеозначенного события он только проснулся и последующие пять минут упрашивал Исе Нанао заменить его на летучке, а он-де пойдет вместо нее на сбор лейтенантов) увидевший фотку главнокомандующего, скрученного безжалостным радикулитом. Этот снимок видели уже все, включая самого Ямамото, что не доставляло старичку радости, ибо наказывать кого-либо было уже поздно. В какой-то момент он даже порадовался, что Гин оказался предателем и эту злополучную фотку не видел, ибо бледная язва этого просто так бы не оставила.
После выслушивания всех докладов Ямамото-тайчо наконец-то объявил о своем решении.
Капитанов и их лейтенантов отсылали в отпуск.
Это-то ладно, но….
Капитанов и их лейтенантов отсылали в отпуск на грунт.
***
Бьякуя закончил заполнять формы об уходе в отпуск для него и для Ренджи, перепроверил документы отряда, которые утром нужно было отдать главнокомандующему, и написал список задач и обязанностей для офицеров-заместителей. Работа была завершена.
Внезапно раздался оглушительный грохот. Кучики-тайчо нервно вздрогнул, опрокидывая чернильницу. За окном суетились шинигами шестого отряда, поднимая упавшего сотоварища вместе с двумя ведрами краски. Куда он их тащил и как умудрился упасть так, что ведра прогрохотали пять метров по брусчатке, осталось белым пятном в истории. Причем даже не столько белым, сколько ядерно-оранжевым, ибо краска в ведре, веселыми брызгами разлившаяся равномерно по всему двору и даже чуть-чуть по стенам, была именно этого цвета.
Однако Бьякую не волновали пятна в истории или пятна во дворе, его волновало пятно от чернил, расплывшееся поверх всех документов и стекающие со стола прямо на дорогой паркет. Кучики-тайчо побелел от гнева и буквально вылетел в коридор.
Суетящиеся шинигами застыли ледяными статуями почти в прямом смысле этого слова, ибо холод, исходящий от их капитана, был прямо-таки материально ощутимым. Панорама двора перед казармами могла бы служить отличной иллюстрацией к популярной детской игре «море волнуется раз», если бы не напряженная атмосфера и волны давящего капитанского рейяцу.
Нет, Кучики-тайчо не буйствовал и не орал. Он тихим голосом, напоминающим метель на Северном полюсе холодной темной ночью, отчитывал подчиненных, и каждое его слово было точно забиваемый в крышку гроба гвоздь. Шинигами отчетливо понимали, что список заданий, который им оставит Бьякуя на период своего отпуска, вырастет хорошо если всего в три раза.
- Абараи-фукутайчо.
- М-мама,.. – аж присел бедный Ренджи, мигом сравнявшись цветом лица с капитанским хаори, однако усилием воли выпрямился. – В смысле, да, Кучики-тайчо?
- За мной.
Кучики-тайчо повернулся к Абараи спиной и величественно поплыл обратно. Тихий звук его шагов отдавался у Ренджи в голове похоронным маршем, шинигами шестого отряда сочувственно смотрели ему вслед, а сам фукутайчо чувствовал, как декабрист, ведомый на казнь.
Наконец они дошли до кабинета Бьякуи. Кучики-тайчо присел за стол, мрачно оглядел залитые чернилами документы и паркет. Ренджи нервно переминался с ноги ногу у двери.
- Фукутайчо, - негромкий голос капитана шестого отряда заставил лейтенанта вздрогнуть и отвлечься от мысленного составления завещания. Друзей у Ренджи было много, имущества – не очень.
- Да, Кучики-тайчо? – нервно сглотнув, спросил лейтенант, мысленно прося у всех знакомых прощения.
- Уберитесь здесь. И принесите мне новых бумаги и чернил. Затем заварите чай. И еще. Не забудьте, что завтра в шесть утра мы отправляемся на грунт, поэтому приготовьтесь к выходу заранее.
Я вас ждать не буду.
Абараи застыл столбиком, неверяще глядя на начальство. Неужели его убивать не будут?
- Что-то еще, фукутайчо? – в голосе Бьякуи прорезался металл.
- Никак нет! – почти выкрикнул Ренджи, срываясь с места на третьей космической.
Кучики-тайчо подождал, пока тот скроется за дверью и умчится искать тряпку и ведро с водой, а потом тяжело вздохнул. Поначалу пить чай, приготовленный Ренджи, было просто невозможно. Большей гадости тайчо не пробовал никогда в своей долгой жизни. Зато после недели ночных послерабочих практикумов по заварке чая у фукутайчо начало что-то получаться (он семь дней ходил зеленый от недосыпа, завистливо глядя на вечно свежего и аккуратного капитана). Правда, такой напиток пах вениками. Слава Богу, Бьякуя так и не понял, почему это происходило. Просто Ренджи поначалу часто ронял шаткие пакетики с заваркой на пол и, привыкнув в Руконгае не разбазаривать имущество, аккуратно сметал ладонью рассыпавшийся чай обратно вместе с пылью и крошками. В дальнейшем, правда, он отучился от этой привычки, да и вообще стал гораздо лучше заваривать благородный напиток, однако на аристократический взгляд Бьякуи, получающаяся жидкость все равно была не очень. Тайчо и сам не знал, почему он с таким упорством заставлял Ренджи постигать искусство приготовления чая. Наверно, по традиции…. Вот только до Абараи трое его бывших лейтенантов из пяти совсем не умели заваривать чай, и Бьякуя всегда делал это сам.
Наконец фукутайчо все прибрал, притащил нужные вещи, заварил чай и встал около двери, всем своим видом показывая, что хочет задать вопрос.
Пятнадцать минут и полчашки чая спустя Бьякуя соизволил обратить взор на незадачливого подчиненного.
- Что-то хотели спросить, фукутайчо?
- Д-да, - замялся на миг почти заснувший стоя Ренджи, а потом выпалил. – А где мы будем отдыхать, фукутайчо?
Воображение лейтенанта мигом нарисовало ему следующую картину. Солнце, море, песок, уединенный пляж, из воды выходит Кучики-тайчо, весь в сверкающих на солнце соленых каплях, красивый, как античный бог, потом садиться рядом с Абараи и томным голосом просит натереть ему спинку кремом от загара.
Ренджи украдкой вытер слюнки рукавом и вздохнул.
- В Каракуре.
- ГДЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ????!!!!!!!!!!!!!!
- Фукутайчо, сбавьте тон. Ямамото-тайчо дал на этот счет точные указания. Там сейчас неспокойно, слишком много Пустых и этот (полная аристократического пренебрежения пауза)… рыжий риока…. Вобщем, главнокомандующий решил, что присутствие капитанов и лейтенантов в Каракуре лишним не будет. У вас больше нет вопросов?
- Нет, Кучики-тайчо, - обреченно выдохнул Ренджи. Все его мечты о хорошем отпуске летели Забимару под хвост.
- Можете идти.
- Есть!
***
Солнце только-только показало свой ясный лик из-за горизонта, ласковыми лучами разгоняя ночной мрак, по ясному голубому небу плыли легкие облачка, птицы пели свои утренние песенки, шинигами в казармах еще спали, мир дышал тишиной и покоем. По наполненным спокойствием и умиротворением улочкам несся Ренджи, тихо матерившийся сквозь зубы.
Он опаздывал. В очередной раз. Кучики-тайчо за такое может показать, где сакура цветет.
Бррррррр…
При воспоминании о капитане и его зампакто Ренджи ощутимо передернуло.
Наконец, галопирующий Абараи вылетел к месту встречи. На небольшой площади стоял только странный мужик в необычной одежде. Фукутайчо пронесся мимо него, сделал пару «кругов почета» по периметру, чуть ли под брусчатку не заглядывая в поиске шефа, а затем плюхнулся на пятую точку и, старясь отдышаться, выдал пару непечатных фраз и буркнул что-то типа «фух, успел». Странно было то, что пунктуального Бьякуи еще не было, хотя Ренджи по всем прикидкам опоздал.
- Интересно, сколько времени? - вслух спросил лейтенант.
- Шесть часов пять минут и тридцать восемь секунд, - сообщил внезапно ледяным тоном такой очень знакомый голос.
- Т-тайчо? – удивленно вопросил Ренджи, обшаривая взглядом площадь. Капитана не было, только этот чудной мужик таращился на него как-то слишком по-кучиковски…. Не таращился даже, а просто пригибал к земле властным взглядом….
- ТАЙЧО????? – внезапно осознал Абараи. Еще через несколько секунд фукутайчо понял, что капитан выглядит настолько необычно потому, что тоже уже в гигае, готовый к немедленному отправлению на грунт.
На рокубантайчо была одета свободная черная майка с синей непонятной надписью завитушками на груди, черные же джинсы, расклешающиеся книзу, но соблазнительно обтягивающие капитанскую задницу и бедра, а так же темно-синие кроссовки. На руке черный проклепанный браслет, на голове – неизменный кейсенкан, странным образом не выбивающийся из общего ансамбля. В руках тайчо держал теплый свитер с капюшоном, черный с синим узором-пламенем на груди и объемистую спортивную сумку.
Пока Ренджи откровенно пялился на капитана, тот холодно рассматривал своего фукутайчо.
Абараи тоже уже выдали гигай. Видимо, старичок на складе очень любил неформалов, ибо лейтенант оказался облачен в черную майку с ядовито-красной надписью «Punk Rock”, опять же черную джинсовую безрукавку с короткой бахромой, искусственно заляпанную красными брызгами, и черные кожаные штаны, очень выгодно подчеркивающие форму нижних конечностей Абарая. На руках Ренджи болтались браслеты с шипами, а на штанах висела тройная цепочка.
Кучики-тайчо брезгливо оглядел лейтенанта, затем посмотрел на свои руки-ноги и промолвил:
- Мы одеты, как изгои.
- Ну, знаете ли, Кучики-тайчо, - возмутился Ренджи. – В Руконгае за такие шмотки прибить бы могли! И вообще, классная одежда! По мне!
Бьякуя скептически оглядел ярко-красноволосого татуированного фрика и вздохнул.
- Отправляемся!
- Есть, тайчо!

- Тайчо, сколько нам выдали денег?
- …
- Сколько-сколько??????? Да нам же даже на нормальную гостиницу не хватит!!!
- И что ты предлагаешь?
Минутная пауза…
- Ну, я знаю, куда еще можно пойти….
- Не к Урахаре-сану, я надеюсь?
- Ну что вы, Кучики-тайчо, как можно….

Ичиго сидел за столом и усердно сверлил тетрадь взглядом. Проклятые логарифмы не хотели решаться ни в какую. Черт, ну хоть бы Айзен с арранкарами появились, что ли, можно было бы схватить Зангецу и ринуться в битву… или в мордобой, это уж как получится. Хичиго в последнее время надоел до ужаса. Пару раз Куросаки в голову закрадывалась шальная мысль – выпустить Альтер-эго рядом со школой, пусть он ее разнесет по кирпичикам, а пока ее отстраивают – вдоволь пострадать фигней.
Вздохнув, Ичиго посмотрел в окно. Светило солнце, морозный воздух был свежим, чистым и прозрачным.
Хорошо хоть, скоро каникулы…
Что, Ичи, расслабона захотелось? – раздался в голове металлический голос его белого альтер-эго.
Иди нафиг, не мешай!!! Не видишь, я уроки делаю? – попытался отвертеться от разговора Куросаки.
Ха, плевать мне на твои уроки! Давай, я твою школу пылью развею? Думаешь, мне слабо будет? Три ха-ха и фантик сверху!
А ну пошел прочь!!!!! Не надо! Лучше бы чем-нибудь полезным занялся!!! – Ичиго помотал головой, сражаясь с искушением позволить Хичи развеять ненавистное заведение по ветру.
Вооооот как… Ичи-Ичи, ты такой грубый и некультурный! Ну ты сам подумай, чем мне у тебя внутри можно заняться? Как Зангецу только может тут куковать?
Как-то может! Почему бы тебе не взять с него пример?
Не дождешься! Хочешь второго отмороженного типа в мозгах завести помимо тараканов? Гы-гы-гы, а их тут у тебя много!
Кого?
Тараканов, дубина! Толстых, рыжих таких пруссаков…. Чего еще ждать от твоего сдвинутого по фазе внутреннего мира?
Да пошел ты лесом!!! Только тебя не спрашивали про мой внутренний мир! Не нравится жить в нем – убирайся!!!!
А ведь и уберусь… только совсем не туда, куда хочешь, это верно…. Я вырвусь отсюда и займу ТВОЕ место, Ичи! – мерзкое ощущение, словно кто-то провел ногтем вдоль позвоночника, и ржавый смех выдавшего очередную порцию гадостей и угроз Хичиго затихает в глубине подсознания.
- М-мать!!!! – рявкнул Куросаки, запустив в стену учебником.
Оттуда слышится испуганное «Ичи-ни, что случилось?» Юзу, и парень спешит заверить сестренку, что у него просто нелады с уроками.
Хичиго, урод, надо было еще сильнее настроение испортить!!!!
Ичиго подумал, что хуже быть уже не может, и сел было за примеры, но тут в дверь позвонили.
- Ичи, открой, папочка занят!!! – донеслось откуда-то снизу. Ишшин отдыхал после работы, смотря вместе с Карин трансляцию УЕФА. Из их комнаты доносился громкий хруст чипсов и периодические вопли: «Да куда ж ты бьешь, корявый?».
Временный шинигами мрачно вздохнул поплелся открывать.
- Да? – негостеприимно буркнул он, открывая дверь. Увиденное за порогом заставило его попытаться захлопнуть дверь как можно быстрее, однако ботинок звонившего вклинился между дверью и косяком.
- Как невежливо, рыжий!
- От рыжего и слышу! – механически рявкнул в ответ Куросаки, офигело пялясь на Ренджи и Бьякую. Ладно то, что оба шинигами оказались перед дверью его дома, но вот шмотки, в которые они вырядились…. На Ренджи они, конечно, смотрелись довольно органично, но вот на Бьякуе…. Ичиго невольно скользнул взглядом по ладной фигуре рокубантайчо и неохотно признался про себя, что на нем они тоже весьма и весьма неплохо смотрелись, но согласитесь, опанкрокившийся аристократ Кучики Бьякуя – это круче ядерной войны.
- Чего пялишься? – буркнул Ренджи, неожиданно для себя ревниво проследив взгляд Куросаки.
- А… ну… это,.. – внезапно засмущавшегося Ичиго осенило, и парень прямо-таки просиял. - Вас ограбили по дороге, да?
Пока Бьякуя заскрежетал зубами от бессильной злости, пытаясь нашарить у пояса отсутствующую Сенбонзакуру, Абараи резко крутанулся на пятке, вклиниваясь между Кучики и Куросаки, попой и спиной впихивая Ичиго в дом и героически закрывая его от разъяренного тайчо.
- Тайчо, он шутит.
- Шутит?.. - Куросаки почувствовал, что от голоса Бьякуи у него немеют конечности.
- Шутит! Ну, он дурак, и шутки у него, - Ренджи кинул предупреждающий взгляд через плечо возмущенно запыхтевшему риоке. – соответствующие…
Кучики чуть-чуть подумал, потом надменно кивнул и прошествовал в дом, небрежно оттеснив лейтенанта с дороги.
- Привет, Ичи! – рявкнул Ренджи, дождавшись, пока тайчо поднимется на второй этаж (окна комнаты Ичиго Абараи показал ему с улицы, так что найти нужную дверь Кучики смог легко). Фукутайчо хлопнул приятеля по плечу и продолжил:
- А нам отпуск дали! На десять дней, представляешь?
- Рад за вас,.. – мрачно протянул Ичиго. – Неужели, проведать меня пришли?
- Типа того! Мы у тебя поживем, оки?
- ЧТО??????
- Чего орешь? Ты в Сейретеи жил? Жил! Уж можно пустить на десять дней двух одиноких путников!
- Только двух или весь Сейретей? – подозрительно уточнил Ичиго.
- На данный момент – двух! – «успокоил» его Ренджи и пошел наверх.
И как я это родителям объясню?
Жопа настала, верно, малыш?
Заткнись!!!!!!
Хичиго довольно ржал в глубине сознания, а Ичиго поплелся «размещать гостей».
Когда парень вошел в комнату, Бьякуя как раз стоял на пороге, презрительно обводя взглядом скромное жилище Куросаки, и прижимал ногой к полу Кона, хрипевшего что-то типа: «Простите меня, что принял вас за Рукию-нее-сан!!!!».
- И мы будем здесь жить? – надменно вопросил Кучики-тайчо.
- Так вы все-таки свалите? – просиял Ичиго, правда, немедленно стушевавшись под суровым взором рокубантай-тайчо.
С другой стороны, не так уж у него было и грязно. Всего одна футболка на полу перед шкафом, да кучи учебников пополам с тетрадками, щедро присыпанными крошками, на столе. Ну и что? У других и похуже бывает!
Бьякуя вздохнул и принялся распаковывать спортивную сумку. Ренджи последовал его примеру, а несчастный Ичи поплелся докладывать отцу о двух новых постояльцах.


Сигналы машин….
Топот миллионов ног…
Шум сотен разговоров….
Хлопанье дверей….
Вопли, и хохот, и гудение, и плач, и….
- Шуухей, давай где-нибудь передохнем….
- Хорошо. Сколько у тебя денег?
Шум мегаполиса врывается в уши.
- Кира, ты меня слышишь?
Мелькание ярких пятен, скорость, движение и бешенный ритм.
- Кира!
Никому нет ни до кого дела…
- Изуру, елки-палки!!!!
Так, наверное, и надо жи…
Тяжелая рука ложиться на узкое плечо, вынуждая Киру снова вернуться к реальности.
- А? Что? Шуухей, я снова задумался, да?
Хисаги вздыхает.
- Ага…. Знаешь, Кира, тебе надо отвлечься как-нибудь…
- Наверное, ты прав, - вяло и безразлично. Этот разговор затевается не впервые, но на этот раз…
Шуухей срывается с места и хватает Изуру за рубашку на груди.
- Да ты пойми наконец, придурок упертый, ты так просто сдохнешь без всякой пользы!!!
Лейтенант третьего отряда вздрагивает и немного виновато улыбается.
- Ты знаешь, а ты, наверное, прав… Я обязательно найду, на что отвлечься. Только давай сначала где-нибудь отдохнем.
- Предлагаю сразу снять номер в гостинице и передохнуть там.
- Сколько у тебя денег?
Хисаги назвал цифру.
- Дааа… маловато будет.
- Черт возьми! Даже если снимем одноместный номер на двоих, на нормальный расслабон денег уже не хватит!
- А ты уверен? Все-таки не такая уж и маленькая сумма…
Шуухей вздохнул. Будь он один, он бы просто снял дешевый номер в каком-нибудь клоповнике и поставил бы барьер от блох и тараканов. Но тащить педанта и маниакального чистюлю Изуру в дрянной отель…. Да он бы там сам за просто так убираться бы стал в силу своей природы, испортив весь отпуск.
- Спокойно, Кира. Сейчас звякну Ренджи, может, он чего посоветует…
- Абараи-кун?
- Угу, он в этом городе уже бывал.
Лейтенант девятого отряда достал мобилку, сосредоточено потыкал в кнопочки новенькой Нокии и стал вслушиваться в гудки. Примерно пять минут, матеря приятеля на все лады, Хисаги дозванивался до Ренджи, и, когда уже решил прекратить бесполезное занятие, трубку сняли.
- Але? – хмуро буркнул недовольный голос.
- Ренджи? Это Шуухей. Где вы с Бьякуей остановились? Или вам выдали больше отпускных?
- Нихера подобного. Всем мало отсыпали, я уже проверил! А мы теперь живем у Куросаки. Адрес дать?
- Ага…. Так, Кира, записывай!
Через некоторое время парни двинулись к дому ничего не подозревающего Ичиго.

Стоит ли говорить, какой скандал разразился в доме Куросаки? Однако Ишшин вклинился-таки в самый подходящий момент, когда Ичиго и Ренджи уже всерьез решили подраться с применением банкаев, и заявил, что рад такому количеству гостей, а он-де уезжает вместе с доченьками к бабушке, будет на кого дом оставить и этого оболтуса-сынулю. Означенный «сынуля» мысленно выматерился, кляня себя за то, что двумя днями раньше слезно умолял не брать его к престарелой родственнице.
В тот момент, когда Ичи уже собрался биться головой об стену, в дверь позвонили.
Рыжий заскрипел зубами, но поплелся-таки открывать.
Сначала в проеме показался необъятный бюст, а потом и сама Матсумото. На вошедшего Хитсугаю внимания, как всегда, обратили мало.
- Плюнь в глаза тому, кто скажет, что может объять необъятное, - пораженно выдохнул Ишшин, руками обрисовывая в воздухе контуры необъятностей фукутайчо.
- И-чи-го! Мы пришли у тебя немного пожить! – радостно воскликнула Матсумото, махая рукой, отчего ее бюст заходил ходуном. Отец Ичиго аж дышать перестал, в его глазах запрыгали розовенькие сердечки. Фукутайчо десятого отряда мигом смекнула, что к чему. – Я надеюсь, твой милый папа не будет против?
- Нет, что вы, сударыня, какие могут быть вопросы, оставайтесь, сколько угодно! – радостно запрыгал вокруг девушки Ишшин, довольно потирая лапки.
Рангику хитро улыбнулась, послала Куросаки-старшему воздушный поцелуй и удалилась наверх.



На окраине Каракуры внезапно разошлось небо. Просто так разошлось, убравшись квадратиками, словно внезапно заглючило монитор компьютера. Из черной дыры вышли двое, и небо снова закрылось.
Арранкары постояли немного молча и без движения.
- Что будем делать? – спросил один из них, болезненного вида хрупкий невысокий юноша с лицом несчастного Пьеро и огромными зелеными глазищами.
- Снимать штаны и бегать! - грубо рявкнул второй, накачанный панковатого вида тип с буйной голубой шевелюрой.
- Это неконструктивно, Гриммджо.
Джаггерджек злобно сплюнул на землю и промолчал. Сарказма Улькиорра не понимал. Или делал вид, что не понимал. Гриммджо в который раз спросил себя мысленно, что он забыл на грунте вместе с этим замороженным идиотом. Если бы ни «вежливый приказ» Айзена, он бы сейчас искал Куросаки, чтобы с ним подраться, а в таком виде….
Два часа назад, Лас Ночес
Айзен-сама с легкой улыбкой наблюдал за двумя арранкарами, замершими у подножья трона.
- Улькиорра, Гриммджо, я ценю ваши старание и энтузиазм, которое вы проявили, помогая мне достичь….
Улькиорра привычно пропускал торжественную и напыщенную речь Айзена, размышляя о том, что ему стоит взять почитать в библиотеке Лас Ночес. Менее морально устойчивый Джаггерджек спал стоя.
Бывший тайчо пятого отряда, а ныне новоявленный Ками-сама (неплохой карьерный взлет, согласитесь) понял, что пора переходить к сути вопроса.
- Короче говоря, я решил послать вас… в смысле, отправить в отпуск. На грунт.
- Что, можно прямо сейчас?! – мигом проснулся Гриммджо, у которого слово «грунт» мгновенно вызывало единственную логическую цепочку «грунт-Ичиго Куросаки-драка!!!!».
- Нет, дорогой Гриммджо. Вы пойдете туда не драться, а отдыхать. Развлекаться, наслаждаться жизнью и прочее.
Джаггерджек злобно выматерился себе под нос.
- Это приказ? – вздохнул Улькиорра.
- Именно!
- Тогда ладно. Разрешите идти, Айзен-сама?
- Идите. Соберитесь, а потом отправляйтесь.
Арранкары развернулись и пошли к выходу. На пороге их остановил голос Айзена:
- И кстати, не забудьте зайти в лабораторию, забрать экспериментальные модели гигаев для арранкаров.
- ЧТОООООООООО????!!!!!!!
Когда Пустые успокоились и ушли наконец, из-за трона поднялся Гин и, мерзко хихикая, сообщил Айзену:
- Чувствую, они здорово помучаются две недели в обществе друг друга. Жаль, я не увижу!
- Им вовсе не обязательно быть все время рядом.
- Так-то оно так, но вот им наверняка будет неуютно в пробных гигаях на грунте, и держаться они будут вместе, это точно. Кстати, Айзен-сама, а меня вы отдохнуть не отпустите? Хотя бы пару деньков под Новый Год?
Владыка пару минут подумал, потом решил, что скучающий и злобный Гин в Лас Ночес – штука похлеще ядерной войны, и кивнул.
- Спасибочки! – еще шире улыбнулась главная язва всех времен и народов.
Новоявленный Ками-сама снова величественно кивнул, встал, не менее величественно поплыл в сторону выхода… и со всей дури налетел лбом на дверной косяк. Что поделаешь, очки Айзен выкинул в самый первый день пребывания в Уэко Мундо, а полезную привычку ежедневно вставлять линзы еще не выработал и периодически забывал совершить по утрам это священнодейство, отчего количество углов, косяков и прочих выступов, еще не повстречавшихся с крепким лбом владыки, быстро уменьшалось. Собственно, Гин подозревал, что легкая, не сходящая с лица Айзен улыбка, которой он в тайне завидовал (раньше он один ходил вечно улыбчивый, а теперь конкурент появился), - следствие многочисленных контузий.
Гриммджо еще раз сплюнул и буркнул:
- Это наш заслуженных отдых, так?
Улькиорра кивнул.
- Нам Айзен-сама приказал отдыхать и развлекаться, так?
Новый кивок.
- Ну, так пошли развлекаться.
- Как?
- Лично я собираюсь развлечься тем, что начищу рожу Ичиго.
- Айзен-сама запретил тебе с ним драться.
- Но он приказал нам развлечься.
- Гриммджо… Ты забываешься.
Джаггерджек раздраженно сплюнул, развернулся и пошел к выходу из переулка, в котором очутились арранкары.
- Куда ты?
- Какая тебе разница, Улькиорра? Я – сам по себе, ты – сам по себе! Свидимся в Уэко Мундо.
Сексту Эспаду Улькиорра бесил просто до зеленых Меносов, однако разница в силе не давала Гриммджо придушить меланхоличного ублюдка голыми руками.
Шиффер тоже вышел из переулка и пошел в противоположную сторону. Впрочем, далеко ему уйти не дали.
- Эй, иииимо!
В первые пару секунд Улькиорра даже не понял, что растрепанный пацан – заводила местной шпаны – обращается именно к нему. Что поделаешь, в ознакомительном курсе о жизни на грунте Тоусен ни словом не обмолвился о всяких субкультурах и связанных с ними музыкальных направлениях, хотя его так и подмывало просветить арранкаров, что такое настоящий рэп и классический блюз.
- Эй, эй, эмокид, ты что, глухой?
Кватра Эспада раздраженно обернулся.
- Это вы мне?
- Тебе, эмочка, а кому же еще?
Надо сказать, что экспериментальный гигай Ульке выдали соответствующий обычному понятию об эмо (автор плохо понимает смысл эмо-движения, деления на тру и позеров, а все его представления об эмо почерпнуты из суровой реальности), то есть черно-розовые шмотки, стилизованный череп с глазками-сердечками на майке и куча мелких значков печальной тематики.
- Ты хочешь мне что-то сказать, мусор? – вежливо осведомился Улькиорра.
- Ну, эмобой, ты попал! – прошипел заводила и попытался зарядить арранкару в глаз. Кватра Эспада отшвырнул спортивную сумку с вещами, перехватил хулигана за руку, дернул главаря за конечность, заставляя того еще сильнее завалиться вперед, и резко рванул кисть парня назад, выворачивая кости из сустава. Раздался мерзкий влажный хруст, и воющий от боли хулиган рухнул в пыль, баюкая покалеченную руку.
Остальные взревели и кинулись в атаку. В обычном состоянии Улькиорра перебил бы их за полторы секунды, даже не обнажая зампакто, но сейчас арранкар, еще плохо управлявший тесным и неудобным гигаем, не мог нормально двигаться. Вдобавок ко всему, оболочка была слишком слабой, так что Ульку скрутили и повалили в пыль.
- Ну что, имо, пришла расплата? – злобно протянул один из парней, нависая над Кватрой Эспада. – Сейчас ты у меня….
Договорить хулиган не успел, потому что на его макушку опустился тяжелый кулак.
- Не ждали, придурки? – мрачно вопросил Гриммджо, кидаясь в бой.


Гриммджо и Улькиорра тащились по залитым солнечным светам улицам Каракуры. У Джаггерджека под глазом наливался здоровый фиолетовый фонарь, что не добавляло ему хорошего настроения.
- Зачем ты меня спас? – наконец нарушил молчание Шиффер.
- Хотел, чтобы тебя побили? Что, блин, садо-мазо инстинкты разыгрались?
- Мне интересны причины, - ответил Улька, игнорируя грубость Сексты Эспады.
- Не хотел, чтобы твоему гигаю фасад раскрасили, - фыркнул Гриммджо. – Или оторвали что-нибудь важное. Нас с тобой обоих бы за порчу экспериментального образца на кусочки бы порвали.
Кватра Эспада немного подумал и кивнул.
- Итак, куда пойдем?
- Искать, где поселиться, а там придумаем.
- Хорошо.


В жилище Куросаки снова раздался звонок. Ичиго сморщился, как от зубной боли, и почувствовал жгучее желание достать банкай и покрошить в капусту всех «пришельцев», а потом тихо слинять куда-нибудь в тундру. Уж больно знакомая рейяцу ощущалась под дверью.
Ишшин крикнул откуда-то снизу.
- Я открою, надеюсь, придет еще одна девушка вроде Матсумото!!!
Отец Ичиго подлетел к входной двери, распахнул ее, радостно улыбаясь… и замер с открытым ртом. Затем стал меееедленно поднимать голову вверх, пока не встретился взглядом с немного безумным взором Зараки-тайчо.
- Здорово, мужик! Ичиго дома?
Ишшин ткнул пальцем за спину. Спустившийся со второго этажа Куросаки-младший пожалел, что не уметь становиться невидимым. Глаза капитана одиннадцатого отряда засветились нездоровым энтузиазмом пополам с рейяцу.
- Кен-чан! – из-за спины амбала высунулась маленькая девочка с милой мордашкой и розовыми волосами. – Главнокомандующий запретил тебе драться на грунте!
- Помню, помню! – раздраженно рявкнул Зараки.- Короче, рыжий, мы остаемся у тебя в хате. Жить, понимаешь ли, где-то нужно, а денег нет.
Ичиго мрачно кивнул. Ссориться с Зараки не хотелось. Парень тяжело вздохнул и пошел наверх.

В результате массового «переселения народов» квартира семейства Куросаки стала напоминать коммуналку. Хорошо хоть, Ишшин, Карин и Юзу уехали через пару дней, и стало чуть-чуть посвободнее.
Однако теперь, выходя утром из своей комнаты, которую Ичиго делил с Бьякуей (нагло оккупировавшем кровать) и Ренджи (с коим приходилось еще делить и «спальное место» в виде футонов на полу), нужно было успеть добежать до ванны, чтобы не ждать, пока остальные шинигами там поплещутся. Легче всего приходилось Кучики – аристократ вставал в семь утра (отпуск, как-никак, можно позволить себе поваляться в кровати) и сразу же шел в ванную, которую занимал, не позволяя себе излишеств, максимум на полчаса (причем пятнадцать минут он только цеплял свои белые бигуди). Вслед за патроном по привычке вскакивал, матерясь, Ренджи, при этом он нечаянно будил Куросаки, и все то время, пока рокубантай тайчо прихорашивался в ванной, они, попутно одеваясь, цапались по любому поводу и без оного. Когда свежий и благоухающий легким ароматом сакуры Бьякуя, одетый во все те же рокерские шмотки и кейсенкан, снова вплывал в комнату, парни наперегонки неслись в душ.
Чистили зубы, толкаясь над раковиной, умывались, и ругались рыжие весьма быстро и оперативно, затем не менее быстро бежали вниз на кухню, потрошили холодильник, а потом, доедая бутерброды на ходу, мчались куда-то напару. И Ренджи, и Ичиго подозрительно часто видели у магазинчика Урахары.
В девять просыпались Хитсугая, Кира и Юмичика. Первым мылся Тоширо, вторым – Изуру, а вот потом в ванной застревал Айясегава, откуда не выходил примерно до пол-одиннадцатого, когда Иккаку и Шуухей, встававшие около десяти, уставали долбаться в дверь, и, матерясь сквозь зубы, начинали ее снимать с петель. В двенадцать из комнаты Юзу и Карин торжественно выползала мрачная и сонная Матсумото, плелась в ванную и занимала ее до двух, то есть до того момента, когда вставали Зараки и Ячиру. Стуком в двери тайчо одиннадцатого отряда себя никогда не обременял, вынося их с полпинка, поэтому Рангику всегда безошибочно успевала закончить свой туалет то того, как Кенпачи выходил из комнаты Ишшина.
Дальше, в принципе, все занимались своими делами. Днем дом фактически пустовал, шинигами гуляли по окрестностям, сидели в кафе, барах, клубах и библиотеках. Правда, последнее заведение посещали исключительно Бьякуя и Хитсугая. Кира тоже был не против такого расклада, но Шуухей был категорически против, заставляя товарища больше гулять и развлекаться.
Зато поздним вечером, когда народ начинал стекаться к дому, начинались образовываться очереди – к холодильнику, телевизору, компьютеру, и опять-таки к ванной, которую вечером занимали подолгу.
Легче всех было Хитсугае, Кире и Шуухею, которые возвращались первыми и могли пару часов побыть в доме одни, щелкая по любимым каналам, таская еду из холодильника и просто читая в тишине.
Лафа продолжалась четыре дня.
Потом кончились последние продукты, чистая посуда, засорилась ванна, а комнаты стали напоминать свалку.
Первым не выдержал Кучики Бьякуя.
На четвертый день утром, выходя из комнаты, он запнулся об валяющуюся на полу штаны Иккаку, обошел горку фантиков, которые сквозняком выдуло из комнаты Ячиру и Зараки, зайдя в ванную, обнаружил, что в раковине засор. Тяжело вздохнув, Бьякуя отдернул шторку, залезая в ванную… и едва ни въехал лицом в лифчик Рангику, сушившийся на веревке. Кучики слегка покраснел, отодвинул сию деталь дамского туалета, встал под душ и обнаружил, что в баночке с его любимым шампунем, где было чуть больше половины, теперь плещется едва ли четверть (явно щедро разведенная водой). Что поделаешь, Юмичика решил попробовать бьякуин шампунь и немного увлекся….
Кучики сдержанно зарычал, принял душ, оделся и отправился мстить.

В восемь утра (небывалое дело) все шинигами, как по команде, поднялись и скоренько пошли вниз, на кухню. Причина была очень проста – в доме двое суток не было ВООБЩЕ никакой еды (сожрали даже запас крупы, поэтому шинигами перебивались бутербродами в кафешках, где подешевле), а теперь снизу пахло очень аппетитно. Ссыпавшаяся по ступеням компания удивленно замерла, глядя на Кучики Бьякую-тайчо, восседающего на кухне во главе стола, заставленного простой, но вполне сытной и очень вкусно выглядящей еды. Аристократ невозмутимо ел рис из небольшой пиалы.
- Тайчо…. А это вы себе одному все приготовили, да? – в тоне голодного Ренджи звучала такая надежда на противоположный ответ, что будь он профессиональным нищим, выпрашивающим таким тоном «на базаре копеечку», к вечеру он мог бы уехать отдыхать на Канары. Однако Кучики остался холоден и непокобелим.
- Если вы сейчас все дружно уберетесь как следует, то я, так и быть, оставлю вам еду в холодильнике. Так же я составил список обязанностей каждого из вас и для себя в том числе, чтобы в доме был порядок. Извольте выполнять. Это и вас касается, Зараки-тайчо.
Шинигами и их и.о. понурились, однако бумажки с расписанием взяли все, даже Кенпачи. Есть хотелось всем, а связываться с Кучики Бьякуей – себе дороже.

А в это время Хинамори-фукутайчо творила. Раз ни сетайчо, ни Широ-тян, ни Кира-кун и Хисаги-кун, ни остальные ее друзья не могли ей помочь, то она обязательно найдет Айзена-саму собственноручно!!!
Высунув кончик языка от усердия, Момо дорисовывала портрет тайчо на восмитысячи сорок восьмой листовке. Плоды семи бессонных ночей будут готовы к утру…
…На утро весь Сейретей содрогался от хохота. По всему Сообществу Душ были развешаны листовки с приблизительно следующим текстом:
«Пропал тайчо, высокий, красивый, волосы коричневые, глаза карие. Плохо видит без очков или линз. Откликается на «Айзен Соуске-сама». Нашедшему вознаграждение гарантируется. Обращаться: Хинамори Момо, пятый отряд».
Ниже была нарисована картинка, призванная изображать Айзена. Но только редкий шинигами с ходу признавал в этом кошмарном сне авангардиста новоявленного Ками-саму.
Шедевр мирового искусства представлял собой туловище-треугольничек, ручки-веточки и ножки-колбаски. Жуткий блин с косыми палочками в верхней части символизировал голову, а на лице были старательно намалеваны скорбные, немного испуганные глаза разного размера. Хинамори очень старалась.
Листовки были развешаны везде. На любых стенах, воротах, досках почета, стендах «особо опасные преступники», на доске «наши юные дарования» и на досках «они позорят наш отряд».
Еще часть листовок были расклеены в Каракуре, только вместо номера отряда Хинамори указала свой номер телефона и адрес магазинчика Урахары на всякий случай.
Надо сказать, что через день Киске доставили трех Айзенов, восьмерых Соуске и даже одного Айзена Соуске, который здорово смахивал на свой портрет и из-за которого Уруру (и, что греха таить, самому Урахаре) снились ночью кошмары.
Однако на этом деятельная девушка не остановилась. Ведь неохваченным оставалось еще Уэко Мундо….
***
Старательная Хинамори наклеила трехсот пятнадцатый плакат на стену Лас Ночес. Дворец Владыки был очень большим, но девушка была трудолюбивой.
Каким образом она попала в Уэко, сколько заплатила за портал Урахаре (а то типа никто не знает, как попадают в ж… Уэко) и как дошла до Лас Ночес – сие есть отбеленое пятно истории.
Пока девушке никто не встретился, но когда она дошла до лабораторий Заэля, из-за угла собственной персоной вышел Гин. Он получал у ученого гигай для отпуска на грунте и уже шел к порталу, когда на его пути попалась Момо.
- Хинамори-кун! Какая встреча!
- Добрый день, Ичимару-сан, - вежливо поклонилась девушка. Вообще-то, после предательства Айзена ее долго и вдумчиво лечили Унохана и Маюри, но то ли чего-то не поняли, то ли чего-то перемудрили, но психика Хинамори все еще давала солидный крен в сторону «Айзен-сама лучший». Правда, она уже не думала, что его совратил… то есть своротил с пути истинного Ичимару. Гина она теперь считала просто другом тайчо.
- А что ты здесь делаешь?
- Я ищу тайчо! – радостно откликнулась Момо, пихая Ичимару под нос листовку. По ее мнению, экс-тайчо мог знать что-нибудь о нынешней дислокации блудного Айзена.
Гин вытаращился на портрет, да так, что узкие щелочки его глаз превратились в почти правильные круги, затем титаническими усилиями подавил дикий ржач.
- Хинамори-кун! Ты правильно сделала, что обратилась ко мне! Я совсем недавно видел Айзена рядом! – расплывшись в широченной улыбке, которую можно было рассмотреть аж со спины, промурлыкал Гин. – Пойдем скорей, пока он не ушел!
Счастливая девушка просияла и стремительно засеменила вслед широко шагавшему Ичимару.
- И это… Хинамори…
- Да?
- Подари мне одну листовку, а? Я ей буду непослушных арранкаров пугать… в смысле, над кроватью повешу, уж больно реалистичным у тебя Айзен вышел!



Его Божественное Величество, Айзен Соуске Ками-сама сидел на троне и скучал. По залу, мерзко жужжа, летала мелкая холлоу-муха. Отточенным и совершенным движением Айзен поймал ее, оторвал крылья и пустил пешком бегать по подлокотнику трона. Больше делать было нечего.
Внезапно в коридоре раздались шаги. В дверь постучали.
- Айзен-сама… Я на секундочку! – раздался голос Гина.
Новоявленный ками-сама недоуменно нахмурил брови. Ичимару уже должен был быть на грунте. Зачем же ему возвращаться, раз он так хотел слинять? Это было очень подозрительно!
- Входи.
Дверь со скрипом начала открываться, на пороге стояли Ичимару Гин и… В первый миг Айзен не поверил глазам. Это могло быть все, что угодно – глюк, кошмарный сон, результат длительного переутомления и нервотрепки, бунт Киока Суйгецу, но никак не…
- А? Мне показалась, я слышала голос Айзена-самы? – удивленно сказала Хинамори Момо, входя в зал и оглядывая его внимательным взглядом.
- Все может быть… - непонятно к чему протянул Гин.
За троном раздалось оглушительное чихание. Там было НУ ОЧЕНЬ пыльно, в божественном носу Соуске неимоверно засвербило, и как Айзен не старался заглушить звук чиха, ничего у него не вышло.
- Айзен-сама! – мгновенно идентифицировала личность чихавшего Хинамори и кинулась на звук. Рассекреченный Айзен – в запасную дверь в углу зала. Веселые догонялки начались.
Гин пакостно улыбнулся, вышел из зала и неспешно направился к порталу, навстречу законному отпуску.


Наконец-то наступил день Нового года. На улицах происходили праздничные шествия, народ стекался в храмы, все были веселы и счастливы. Воздух, казалось, был наполнен счастьем, радостью и ожиданием чуда.
Вечером, когда начали зажигать фонари, как обычные, так и праздничные, в доме Куросаки кипела бурная деятельность по подготовке к торжеству.
Рангику, Рукия, Орихиме и Бьякуя готовили праздничный ужин. Самой готовкой, кстати, занимался фактически один только Кучики, который готовил, как заправский шеф-повар, его сестра же следила, чтобы хоть часть продуктов были спасены от сомнительных кулинарных экспериментов Иноуэ, а фукутайчо в основном разглядывала собственное отражение в кастрюлях и стеклах шкафчиков.
Остальные в то же время пытались нарядить елку и украсить гостиную.
Получалось у них плохо, ибо сколько людей – столько и мнений, и в процессе наряжания начинались выяснения типа «кто вешает желтый шарик рядом с синей звездочкой, у того нет чувства вкуса», «здесь лежала гирлянда, кто упер?» или «а ну-ка отдай мне фонарик, а то как дам в глаз»! В конце-концов руководить вызвался Кенпачи.
Капитан одиннадцатого отряда лежал, привалившись спиной к стене и обняв любимый зампакто, слушал советы радостной Ячиру и зычным командирским голосом озвучивал ее команды, изредка разнимая самых злостных спорщиков.
- Кстати, а куда ушел Тоширо? – спросил Ичиго, безуспешно пытавшийся нормально накрутить гирлянду так, чтобы не закрывать половину шариков. Перевесить гирлянду на другой край здоровенной елки не разрешала Ячиру.
- Его Матсумото только сегодня с утра просвятила, что на Новый Год принято дарить друг другу подарки, так что капитан пошел по магазинам. К вечеру обещал придти, - откликнулся Ренджи.
- Кстати, о птичках. А точнее, о капитанах! – Юмичика ехидно посмотрел на Абарая из-за густых еловых ветвей. – А это правда, что ты в своего капитана втюрился?
- Юмичика, что за чушь ты несешь? – удивился Иккаку, но посмотрел на красного, как маков цвет, лейтенанта шестого отряда, и завопил. – Что-о?!! Так это правда?!!
Физиономия несчастного Ренджи колером сравнялась с цветом его буйной шевелюры.
Теперь уже все собравшиеся в комнате неотрывно глядели на него.
Абараи попытался было отвертеться от ответа, но тут его бегающий взгляд наткнулся на пылающий любопытством взгляд Зараки.
- Только соври, парень, верх от низа откручу! – пообещал капитан.
Забимаруносец нервно сглотнул и выпалил:
- ДА!
«Я так и знал! Так и знал!» - ликовал Юмичика.
«Ну ни фига себе!» - ошарашено думал Ичиго.
«А мальчишка-то вырос! Уже на Бьякую нацелился», - благодушно размышлял Зараки.
«^*&###@#@# твою мать!» - выражал примерно те же мысли Иккаку.
«Хм… Интересно,..» - подумал проходящий мимо комнаты Кучики Бьякуя.



Тоширо битых два часа бегал по огромному торговому центру и ужасно устал. От обилия людей, пестрых реклам, музыки и объявлений по радио, а так же яркой предпраздничной круговерти у него заболела голова. К тому же, половина продавцов обращались к Хитсугае очень фамильярно – «малыш». Это страшно бесило молодого капитана, но поделать он ничего не мог. Не ругаться же с каждым продавцом, в самом деле?
Хитсугая остановился перед очередной витриной кондитерского магазина и стал пересматривать мысленно список покупок. Вроде бы все, осталось только купить банку консервированных персиков. Сделать эту покупку его попросила Орихиме, боявшаяся, что имеющегося у Ичиго дома количества данного продукта не хватит на праздничный торт.
Юный шинигами зашел в супермаркет, расположенный на цокольном этаже торгового центра, купил персики и пошел к выходу, когда внезапно кто-то, подкравшись сзади, закрыл ему руками глаза.
- Угадай кто, То-ши-ро-ку~ун! – прошептал ему в ухо…
- Ичимару, мерзавец! – рявкнул Хитсугая, выдираясь из цепкой Гиновой хватки.
Прохожие удивленно оглядывались на них, и старались обойти странную парочку как можно быстрее.
- Ты что здесь делаешь, а? Отвечай!
Гин хитро посмотрел на мальчика.
- О, видишь ли, Айзен был столь добр ко мне, что отпустил в отпуск. И вот, я выбирал здесь подарки ему, Тоусену и нашей дорогой Эспаде.
- Выбрал подарки… в супермаркете? – удивленно переспросил Тоширо, не переставая, впрочем, подозрительно следить за каждым движением Ичимару.
- Ну да. У меня не так много денег на всякую ерунду, пришлось взять, что подешевле. Хочешь посмотреть?
И прежде, чем капитан десятого отряда успел отказаться, вытащил из пакета большую коробку и сунул ее обалдевшему Хитсугае под нос.
- Это же?..
- Именно, - хихикнул Гин, глядя на заливавшегося краской мальчика.
- Ты собрался дарить Айзену на Новый Год упаковку, - тут Тоширо невольно понизил голос и покраснел еще сильнее, - презервативов?!
- Совершенно верно, мой дорогой Тоширо-кун! – Ичимару прямо-таки лучился самоуверенностью и оптимизмом. – В коробке четырнадцать пачек по шесть штук в каждой. Десять пачек раздам Эспаде, две – Айзену и Тоусену, одну себе… ойя… еще одна осталась! О! Придумал!
С этими словами альбинос споро расковырял коробку, вытащил одну пачку и сунул обалдевшему Тоширо в руки.
- С Новым Годом, Тоширо-кун!
Молодой капитан вздрогнул и заорал:
- Ты совсем с ума сошел, Гин?! Мне-то они зачем?
Ичимару улыбнулся ехидно, торжествующе и очень мерзко.
- Ах, ты не знаешь…. Ну, пошли, я покажу, зачем.
С этими словами экс-тайчо схватил Тоширо за руку и куда-то потащил, не слушая воплей последнего.
***
- Ты вернулся, Гриммджо, - безучастно прокомментировал возвращение Сексты Улькиорра. Уже несколько дней, стоя на пороге, Джаггерджек слышал эти слова, до боли похожие на извращенную попытку приветствия.
Гриммджо только злобно рыкнул в ответ, стаскивая куртку и стряхивая с ушей снег.
Кватра бесил его до потери пульса. Его голос, его манера держать себя, плавные движения и беззвучные шаги пробуждали в Сексте только одно желание – догнать и разорвать, раскрасить алой кровью белое равнодушие, и выцарапать яркие глаза, смотревшие с гордым презрением ко всему миру. Шиффер вел себя тихо, и иногда Гриммджо забывал о существовании второго Эспады, но когда Улькиорра что-то говорил или смотрел сквозь Сексту, тот понимал, что это для Кватры нет его. Вообще.
Гриммджо мало кто любил, и много кто ненавидел, но только Улькиорру он выделял из череды арранкаров и шинигами перед собой. Потому, что Шиффер был полностью к нему равнодушен. Совсем. Словно Секста был тумбочкой или подушкой на диване. Или мусором, который невозможно применить к делу.
- На, - Джаггерждек швырнул на кровать рядом с Улькиоррой коробку с DVD-диском. Гриммджо больше слонялся по городу, наблюдая за повседневной жизнью людей, а Кватра же в основном сидел в номере и читал либо смотрел фильмы.
Джаггерджек мельком глянул на экран. Там шла новогодняя комедия, сам Секста смотрел ее вчера и хохотал до слез, Шиффер же смотрел ее с таким видом, словно ему сообщили, что недавно умер Айзен.
- Гриммджо, - внезапно сказал Улькиорра, поворачиваясь к Сексте. – Я хочу отпраздновать Рождество.
- Что?! – обалдело вопросил Джаггерджек.
- Я хочу справить Новый Год, - повторил Шиффер, показывая пальцем на телевизор. – Как они.
Секста, находившийся в полной прострации после такого заявления, перевел взгляд на экран. Там как раз счастливая семья рассаживалась за столом, ломившемся от еды. Взрослые шутили и смеялись, какой-то юноша целовал девушку в щеку, дети бегали вокруг и голосили. Идиллия, в общем.
Гриммджо фыркнул и хрипло рассмеялся.
- Улькиорра, ты что, совсем рехнулся? Тебе ведро твое все мозги отдавило?! Вернемся назад, пройди на всякий обследование у Заэля, не повредит.
На мгновение Сексте показалось, что в бездонных зеленых глазах Шиффера мелькнула тень обиды. Гриммджо удивленно моргнул, однако весь облик Улькиорры выражал полное равнодушие.
- Мусор.
- Что-о?! А ну-ка, повтори!
- Мусор. И неудачник. Ты не можешь сделать даже этого.
- Да пошел ты, нытик! Как будто я буду стараться ради тебя! – раздражение, копившееся в Джаггерджеке с момента их совместного отпуска, наконец-то нашло выход. В ярости Секста подскочил к Улькиорре, сгреб его за воротник и принялся трясти. – Думаешь, если бы мы были в Уэко Мундо, я бы стал вообще терпеть твое общество, не то, что праздники устраивать!
Шиффер молча отвел взгляд в сторону. Это было настолько для Кватры не характерно, что Гриммджо отпустил его от неожиданности.
После пары секунд молчания Секста выматерился и выбежал из комнаты. Некоторое время Улькиорра слышал, как он возится в коридоре, натягивая куртку, зашнуровывая шнурки и бормоча ругательства себе под нос, а потом бухнула входная дверь и все стихло.
Кватра долго сидел в тишине, обхватив колени руками, затем встал и отправился к двери. Он сам себе устроит Новый Год, без помощи всякого мусора.

Прода в комментах_)

@темы: Иккаку, Ренджи, Ичиго, Улькиорра, Стеб, Ишида, Хицугая, Юмор, Бьякуя, Арранкары, Гин, R, Гриммджо, Слэш, Фанфики

Comments

[Jazvo4ka]