"Притяжение", глава 10.

[[ Ice Bird ]]

Медленно, но верно продвигаемся к завершению)

Название: «Притяжение»
Автор:  gaarik
Бета: бечено совместными усилиями мозга и совести аффтора
Персонажи: Улькиорра, Орихиме, Гриммджоу, Гин, Айзен, + упоминается Ичиго, Исида, Рукия, Ренджи и Чад.
Пейринг: Улькиорра/Орихиме (основной), намёк на Гримм/Химе
Жанр: romance, ангст, хентай, AU
Рейтинг: PG-15
Фендом: Bleach
Дисклеймер: от прав отказываюсь
Статус: в процессе
Примечание: возможен некоторый ООС, но я старалась не отходить
Действие происходит после ухода Ичиго из Хуэко Мундо, последние события в манге не учитываются.
Размещение: запрещено
От автора: главы писались задолго до того, как мы наконец уяснили про тему "сердца" у арранкаров, поэтому в фике подразумевается его отсутствие.

Часть первая
Ссылки на предыдущие главы первой части тут

Часть вторая
Глава 8
Глава 9

Глава 10.

Лежать было на редкость уютно – настолько, что арранкар даже предположил, что мёртв – ну не мог же песок и в самом деле быть настолько мягким? Он словно парил в укутавшей его безмятежной невесомости, не чувствуя ничего – и тела в том числе, как если бы его сознание и разум больше не были заключены в тесную физическую оболочку, получив долгожданную свободу. Неужели… это действительно конец? Даже не верится. Вся его жизнь, вечная борьба, стремления... Всё ушло в небытие, оставив его покачиваться где-то в обволакивающих душу волнах долгожданного тепла, и Гриммджоу закрыл глаза, позволяя течению подхватить себя, унося далеко за пределы сознания.
Следующее пробуждение оказалось не столь приятным. Перед глазами то и дело вспыхивали жёлто-алые пятна и блики, и арранкар попытался открыть их – естественная реакция на внешний раздражитель, но радужку словно ожгло огнём – настолько нестерпимой была резь. Когда он, в попытке сдержать непрошенный стон, с силой выдохнул сквозь зубы, то понял, что дышит, а значит, не мёртв. И плевать, что каждый вдох отзывался слева в груди, под рёбрами колющими вспышками боли – он дышал, а значит, был жив. Так, лёжа и прислушиваясь к своим ощущениям, он заметил, что мрак, до этого окутывавший его своим вязким покрывалом, начал потихоньку рассеиваться. И первым лучом, ворвавшимся в его внутренний мир, был голос. Однажды, когда он так же лежал, стараясь пошевелить пальцами рук, где-то недалеко раздались голоса. Слов было не разобрать, но одного он узнал сразу. Узнал и ощерился – на большее ослабленный ранами организм был пока неспособен. Это бесило, дико – ему, Сексте Эспада, приходилось чувствовать себя немощным! Затем к шуму прибавился приближающийся топот ног, и скрип отъехавшей створки сёдзе. И к тому времени, когда Джаггерджек осознал, что жив, так и, более того, находится где-то недалеко от Ичиго, и что вряд ли это Хуэко Мундо, шаги, наконец, достигли назначения, и их обладатель появился на пороге. Первое, что Гриммджоу почувствовал, стоило Куросаки ворваться в комнату, была обида и какая-то отчаянная радость. И лишь потом к ним примешалась дикая, неконтролируемая ярость и гнев. Но это было потом, а сейчас… ему просто хотелось пить ту силу, которая плескалась рядом, так заманчиво притягивая своей густотой и живым теплом, что он едва сдерживался, чтобы не наброситься на шинигами и не впиться клыками в податливую плоть, разрывая мышцы и связки, и насыщаясь дарующей жизнь чужой реяцу. Той самой, давно желанной и недоступной, которая одна могла утолить его вечный голод – голод ненасытного, дикого зверя, а Куросаки никогда не умел скрывать свою реяцу. Вот и сейчас она буквально лилась через край, сводя с ума и без того несдержанного арранкара своей близостью и доступностью. Но дотянуться, испить, хоть глоток, не получалось, и это раздражало. Не отомстить, нет – ещё рано – раз уж Куросаки приволок его в свой мир, убить он его ещё успеет, но отхватить частичку чужой силы… Гриммджоу зарычал, в бессильной злобе кусая губу, до крови, до солоновато-сладкого привкуса во рту. Как же он жалел, что не может увидеть своего врага! Чувствовать себя беспомощным котёнком, когда не можешь даже пошевелиться, и когда вот он – стоит рядом, такой весь из себя гордый, прямо-таки переполненный силой, а ты сам не в состоянии даже урвать себе крупицу. Отвратительно! Поражение – казалось, что может быть хуже? Только то, что тебя вырывают из лап смерти, причём не кто-нибудь, а твой же противник, и – абсурдно – пытается вылечить раны! Возвращают из вечного забвения, и ради чего? Чтобы притащить в свой мир, где ты чужак всем, и в первую очередь – самому себе. Арранкар скрипнул зубами – чёртов ублюдок, слабак – раз не смог добить, бросить там, на песке – умирать, но свободным! А теперь он ему ещё и должен, тьфу!
- Куросаки, — хрипло выдохнул Джаггерджек, игнорируя боль под сломанными рёбрами, — какого хрена? – И подавился воздухом, когда тёплые, чуть шершавые руки осторожно приподняли его голову, когда шинигами поднёс к его губам чашку, от которой исходил ароматный пар.
- Я рад, что ты очнулся, Гриммджоу, — негромко ответил Ичиго, — а теперь пей.
- Я сам, — отмахнулся арранкар, тут же скривившись от боли, но всё-таки взял чашку.
То ли запах сделал своё дело, то ли сказано это было как-то иначе, но Гриммджоу, удивляясь самому себе, пригубил напиток. Жидкость оказалась тянуще-терпкой, но оставляющей на языке едва ощутимую горечь. Уже допивая, он почувствовал, как тяжелеет голова и смыкаются веки, а по телу разливается приятная лёгкость – в отвар было явно что-то подмешено, и не только снотворное. Чашка выскользнула из ослабевших пальцев, и Гриммджоу погрузился в глубокий, восстанавливающий сон.
Прошло ещё некоторое время – он затруднялся определить, сколько именно дней он так пролежал – без сознания и почти не двигаясь, но, когда бы он не открывал глаза, рядом всегда кто-нибудь был – или Ичиго, или Орихиме. Он научился узнавать их даже не по запаху, хотя без труда мог учуять чьё-либо присутствие в комнате, и даже не по реяцу. Это было что-то… другое. Незнакомое, но волнующее – он словно видел исходящий от них свет – свет их силы, чувств… или души? Он не знал ответа. Ичиго, чья сила буквально лилась через край, подобно лаве – такая же обжигающая и густая, отчего казалось, что ещё немного – и она захлестнёт всё вокруг, утягивая его на самое дно пьянящего водоворота, в который так хотелось нырнуть, каждой клеточкой своего тела поглощая драгоценный огонь. И робкий, светящийся заботой лучик Иноэ арранкар узнавал мгновенно – по обволакивающему его золотистому теплу, когда она ставила над ним щит. И пока он лежал под куполом, чувствуя приятное покалывание восстанавливающегося организма, девушка сидела рядом, осторожно обтирая его лоб влажным полотенцем, и он всем своим существом чувствовал всё, что происходило в её душе – все сомнения, невысказанные слова, пережитые эмоции. Свет девушки был чистым и свежим, с горьковатым оттенком отчаяния и боли. Наверное, он лучше всех знал, что она чувствует, буквально выдернутая из Лас Ночес. Такого и врагу не пожелаешь.
Был ещё один человек, чьё присутствие вызывало у Сексты явную неприязнь. Он глушил свою реяцу так, что от неё оставалось только слабое, непостоянное «мерцание», каким оно представлялось в подсознании арранкара. Очевидно, что незнакомец намного более силён, чем старался показаться. Он поддерживал дистанцию, в то же время давая понять, что достаточно опасен, но скрывая свои намерения за весёлостью и добродушием. Но звериное чутьё не обманешь, и Гриммджоу чувствовал, что тот прячет за напускной весёлостью и радушием угрозу – хоть и не прямую, но предупреждающую. Но хуже всего был именно Куросаки – стоило ему приблизиться, как зверь чувствовал, что начинает задыхаться от исходящего от парня сочувствия и невыносимой, невозможной… нежности? Не жалости, нет – этого он бы никогда не позволил, но… нежности? Невероятно. Это ещё больнее – знать, что за тебя беспокоятся, и не кто-то там, а твой недавний враг. И если девушку он мог понять – в конце концов, они успели сдружиться ещё во время её заточения, то Ичиго был готов убить. Так хотелось ударить как можно сильнее, разбивая костяшки пальцев в кровь, и своих, и чужих, чтобы выбить из головы шинигами всю эту сентиментальную дурь! Всё, что угодно – лишь бы не чувствовать на себе постоянный, полный немого укора взгляд карих глаз.

* * *
Гриммджоу проснулся оттого, что кто-то гладил его по волосам. Прикосновения были мягкими и лёгкими, и, потянувшись, он приоткрыл глаза, ожидая увидеть тёмную пустоту… но вместо этого прямо перед ним вспыхнули медью ярко-рыжие волосы. Неужели он, наконец, выздоровел?! И ладно, что всё, что дальше, похоже на одно неясное, расплывчатое пятно, главное, что к нему вернулось зрение! Рассеянно поглаживающая арранкара девушка вздрогнула, очнувшись от своих мыслей. Увидев, что он проснулся и, щурясь, смотрит на неё – яркий солнечный свет бил через окно прямо в лицо Шестому, Орихиме радостно улыбнулась, и тут, не думая, что делает, поцеловала Гриммджоу в веки. Затем вспыхнула от смущения и, вскочив на ноги, выбежала из комнаты. Откуда-то из коридора донёсся её звонкий голос: «Гриммджоу-кун может видеть!» Спустя пару минут к Гриммджоу ворвался радостный и глупо улыбающийся Ичиго, а за ним, прикрывая лицо веером, человек в зелёном кимоно и полосатой шляпе. Впрочем, улыбка быстро сползла с лица шинигами, стоило ему увидеть хмурый, не предвещавший ничего хорошего взгляд пронзительно-синих глаз. Вошедший в комнату следом за рыжим Урахара наткнулся на великолепную картину: их недавний «больной» держал на вытянутой руке прижатого к стене парня, который, в свою очередь, не переставая ругался сквозь зубы, силясь вырваться из захвата, но безуспешно.
- Яре-яре, арранкар-сан, не стоит так увлекаться, а то вдруг ещё сломаете нашему временно исполняющему обязанности шинигами шею. А он нам ещё нужен, причём желательно живым.
Побагровевший от напряжения Ичиго обиженно покосился на торговца.
- Ну спасибо, Урахара-сан, утешили, — просипел он.
- Оуу, всегда пожалуйста, Куросаки-кун.
- А ты вообще, кто такой? – Прорычал Джаггерджек, поворачиваясь к шляпнику, но Куросаки всё же отпустил.
- Ой, да у Вас никаких манер… Урахара Киске, скромный хозяин этого магазина, к Вашим услугам. – Говоря так, блондин слегка поклонился, правда, не спуская с «гостя» внимательных глаз. – А… Вы?
- Гриммджоу Джаггерджек, Секста Эспада, — последовал неохотный ответ.
- Рад знакомству, Гриммджоу-сан.
На этом арранкар посчитал разговор с шляпником оконченным, и, смерив Урахару ещё одним подозрительным взглядом, вновь повернулся к уже отдышавшемуся Ичиго, прошипев, но так, что это услышали все:
- Куросаки. Я. Тебя. Убью.
- Ага, — неожиданно легко согласился рыжий.
- Хочешь проверить? – Недобро ухмыляясь, спросил Джаггерджек, придвигаясь ещё ближе.
- И всё-таки, Гриммджоу-сан, я бы на Вашем месте повременил чуток, — встрял Киске.
- Это ещё почему? – И, предупреждая возможное возражение, добавил, — я прекрасно себя чувствую. – Сказав это, он расправил плечи, продемонстрировав торговцу упруго перекатившиеся под кожей волны мышц.
- О, я вижу. Ну что ж, раз Вам так не терпится размяться, то я вынужден согласиться. Однако, — заметил он, немного повышая голос, чтобы перекрыть заклокотавшее в груди Сексты рычание, — хочу добавить, что «разминаться» Вы будете не здесь… Если, конечно, не хотите потом ходить сюда на общественно-полезные работы по восстановлению магазина из руин.
- А где? – Не обращая внимания на понурившегося Куросаки, нетерпеливо перебил арранкар.
Урахара заговорчески улыбнулся, ткнув Ичиго тростью:
- Я думаю, Куросаки-кун с готовностью Вам всё покажет, не так ли?
Тот только вздохнул – со всех сторон обложили, никуда от них не деться!
- Превосходно, — буквально пропел Киске, открывая сёдзе и пропуская обоих «недругов» вперёд.
Уже будучи в коридоре, Гриммджоу положил руку на плечо шинигами, зашептав тому в ухо:
- Пошли, Куросаки. Показывай дорогу, а то у меня уже руки чешутся надрать тебе задницу.
- За что? – Негодующе возмутился парень, чувствуя, как горячая, чуть шершавая ладонь арранкара соскользнула с плеча, хотя и знал ответ.
Гриммджоу промолчал, подождав, пока они спустятся в пещеру, и лишь потом, ступив наконец на твёрдую почву тренировочной площадки, отрывисто бросил:
- За то, чтобы больше никогда не смел ничего решать за других. Начали!
- П-подожди, Гриммджоу, я ещё не… Ох, чёрт… Бан-кай!..

- Не хотите ли ещё чаю, Иноэ-сан? – Учтиво осведомился торговец, краем уха прислушиваясь к доносящемуся из-под земли грохоту.
Девушка подняла на него пустой, ничего не выражающий взгляд. Нет, конечно, она была рада выздоровлению арранкара, но сейчас эта радость куда-то делась, вытесненная новым приступом смертельной тоски. Ведь Гриммджоу был живым свидетелем её заточения в Лас Ночес, и он одним своим присутствием напоминал ей о том, кто остался далеко позади, по ту сторону вечности.
Слишком ярки воспоминания, слишком мало прошло времени, слишком больно было видеть перед собой любимое лицо. Дурочка, на что же она надеялась, полюбив его? Знала же, что у них нет будущего, и всё равно… Иноэ всхлипнула, чувствуя, как встаёт в горле ком.
- Н-нет, спасибо, Урахара-сан, — едва сдерживая подступающие к глазам слёзы, тихо ответила девушка, не замечая, как побелели сжавшиеся вокруг ребристой поверхности чашки костяшки пальцев, – я, пожалуй, пойду…
- Понимаю, Иноэ-сан. Тогда, до встречи?
- Спасибо… за чай, — поднявшись, сказала Орихиме, направляясь к двери. Уже у самого выхода, когда после особо сильной встряски в доме задребезжали стёкла, она остановилась. – А как же?..
- Не волнуйтесь, Иноэ-сан, — промурлыкал в веер блондин, — я позабочусь о том, чтобы наши друзья не разорвали друг друга на множество своих копий.
Иноэ неуверенно улыбнулась на шутку попытавшегося её подбодрить блондина – сейчас она не могла точно сказать, за кого волновалась больше – за Гриммджоу или за Ичиго. Наверное, за обоих. И, поблагодарив его ещё раз, тихонько выскользнула за дверь. Проводив взглядом удаляющуюся девушку, Урахара вернулся обратно и, пройдя вглубь дома, начал спускаться в пещеру – разнимать зарвавшихся драчунов.

Конечно же, одного раза им было мало, и на следующий день всё повторилось снова. Как и на второй, третий… Пока не вошло в привычку, традицию, так сказать. Ярость давно утихла, оставляя после себя простую необходимость к разрядке, к выплёскиванию накопившихся чувств и эмоций. Как тренировочные бои, где главное – не победа или поражение, а поддержание формы. И азарт, адреналин – когда с царапающим слух лязгом скрещиваются клинки, и расцветает искрами противостояния сталь. Способ доказать всем, и в первую очередь самому себе, что ты жив, и не собираешься сдаваться. То раннее желание убить исчезло под натиском соперничества, да и к тому же, сделай арранкар что-то с Ичиго, то больше всего пострадала бы Орихиме, а он не хотел причинять ей боль. Хватало и того, что она и так почти каждый вечер залечивала последствия этих тренировок. Он слишком долго добивался её доверия, чтобы всё потерять.

* * *
Прошло несколько недель после их возвращения из Хуэко Мундо. Первое время, пока Гриммджоу был без сознания, Орихиме ещё как-то держалась, но после того, как он полностью выздоровел, переключив всё своё внимание на Ичиго, сильно сдала. В ней словно сломался тот невидимый стержень, что заставлял её притворяться перед друзьями. Как если бы ничего не случилось – нет, конечно же, она никуда не пропадала, просто уехала на время из Каракуры. Сгибаясь под тяжестью лжи, которой она опутала себя из-за своего пленения и всего, что было связано с похищением, он наконец не выдержал и с треском лопнул, разлетевшись на острые осколки глубоко вонзившихся в сердце воспоминаний. Она стала сама не своя – всё валилось из рук, не хотелось ничего делать, никого видеть. Даже с Тацки она не могла быть откровенной, и та немного обижалась на это. Ичиго же, не особо вникая в подробности, с лёгкой руки списал её состояние на пережитый шок. Девушка вяло бродила по дому, задевая углы и роняя предметы, спотыкалась о них и падала, словно незрячая. На нежной коже один за другим вспыхивали синяки и ссадины, но она не замечала боли, кроме той, что терзала её изнутри. Приходила в школу с забинтованными руками, на все вопросы отвечая одинаково – оступилась, запнулась, наткнулась на острый угол и т.п. Что, в общем-то, так и было. Первой не на шутку забеспокоилась Тацки – она никогда не видела подругу в таком состоянии. Чтобы Орихиме, всегда такая жизнерадостная, беззаботно щебечущая о чём-то, ходила, замкнувшись в себе и была тише воды, ниже травы? И эти синяки – казалось, она даже не обращала на них внимания. Девушка пыталась узнать причину такого поведения, но Иноэ отмалчивалась или переводила разговор на другую тему, а иногда, после особо настойчивых вопросов, когда из её глаз начинали градом катиться слёзы – хватала сумку и, не попрощавшись, убегала, оставляя подругу в полном недоумении. Да, она по-прежнему встречалась с Ичиго, Чадом, Исидой и, изредка, Рукией, бывала в магазинчике Урахары – зачастую для того, чтобы подлечить излишне увлёкшихся друг дружкой шинигами и арранкара. Но что-то изменилось, и она начала отдаляться от них. Ходила в школу, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло, и она всё та же Иноэ Орихиме, какой была раньше, но обмануть окружающих оказалось не так-то просто – они видели, что с ней что-то не так, но не могли найти этому объяснение. И никто, кроме Джаггерджека, не знал, почему она стала другой – такой, словно из неё вытащили душу, а вместе с ней – и волю к жизни, но Орихиме избегала встреч с арранкаром. Может быть, потому, что он нашёл с Ичиго общий язык, а про неё, как ей почему-то хотелось в последнее время думать, забыл? Девушка могла часами бродить по городу или гулять в парке, выбирая при этом самые глухие места. Она перестала видеть сны – просто проваливалась по ночам в чёрную пустоту, в оглушающе-бездонную пропасть одиночества. И часто по вечерам, вместо того, чтобы ложиться спать, подолгу сидела у раскрытого окна или же поднималась на крышу, без устали вглядываясь в окутавшую город бархатно-синюю ночь с искорками звёзд.
Пока однажды, в одну из таких бессонных ночей, за её спиной не раздался знакомый голос:
- Йо.
Иноэ вздрогнула и оглянулась – на коньке крыши на корточках сидел Гриммджоу. Теперь, в гигае, он был больше похож на человека – исчезли маска и дыра в животе, и о его прошлом напоминала лишь цифра «6», которую арранкар оставил. Синие волосы, наглая ухмылка и грубость остались прежними. Как и его сущность – сущность дикого зверя, волею случая заключённая в оболочку человеческого тела.
- Гриммджоу-кун? Что ты здесь делаешь?
- А что, не видно? Гуляю, — Джаггерджек небрежно развалился на скате, подперев рукой голову. – А ты?
- Не могу заснуть… — тихо ответила девушка.
- А ты пробовала?
- Что?
- Пробовала уснуть?
- ….
- Прежде чем говорить, что не можешь что-то сделать, сначала попытайся сделать это, — глубокомысленно изрёк зверь. Иноэ едва сдержалась, чтобы не прыснуть в кулачок.
- А может… я и не хочу спать. Мне и здесь… хорошо… – И, не успела она оглянуться, как Гриммджоу уже оказался рядом и положил голову ей на колени.
- Ну?
Орихиме смутилась – она уже и забыла, как они проводили вместе время в Лас Ночес. Джаггерджек довольно заурчал, прикрыв глаза, когда почувствовал зарывшиеся в волосы тонкие пальчики – ни дать, ни взять кот, пригревшийся на коленях. Точно – большой кот. Девушка улыбнулась – хоть что-то между ними осталось прежним, и она была рада этому.
- Мне тоже… хорошо… — добавил он спустя несколько минут, подставляя шею под ласкающие прикосновения.
И тогда она, наконец, не выдержала. Давясь рыданиями и глотая слёзы, Орихиме поведала ему всё – о своих чувствах, сомнениях, переживаниях. Тёплые капли падали на загорелую кожу арранкара, оставляя на ней солёные полоски, пока он, слегка растерявшись, слушал плачущую девушку. Спустя несколько минут, когда всхлипы стали звучать реже, он приподнялся и посадил её к себе на колени, пока она плакала, спрятав лицо у него на груди. И тогда он впервые понял, что её доверие к нему – бесценно, раз она рассказала об этом только ему и никому больше. Сильные руки обняли за талию, прижимая хрупкое тело к себе, пока он гладил её по голове, успокаивая и делясь тем, что однажды подарила ему она – теплом человеческих чувств.

@темы: Урахара, Йоруичи, Ичиго, Уэко Мундо, Ангст, АУ, Орихиме, Улькиорра, Айзен, Гет, PG13, Каракура, Арранкары, Гин, Гриммджо, Романс, Фанфики

Comments

[Sina Natsume]

под конец меня пробило-таки на слезы....
замечательно!!
Я уже не знаю, какой пейринг мне нравится больше: Орихиме/Улькиорра или Орихиме/Гриммджо.
спасибо за доставленное удовольствие. С нетерпением жду продолжения!!))))

[[ Ice Bird ]]

Sina Natsume, спасибо)

Я уже не знаю, какой пейринг мне нравится больше: Орихиме/Улькиорра или Орихиме/Гриммджо.

Хех, они оба (пейринга) по-своему интересны=)

[Sina Natsume]

gaarik
согласна)))

[Cates]

gaarik в который раз читаю и все равно плачу

[[ Ice Bird ]]

Cates, я щаз тоже начну. Бум рыдать вместе?)

[Cates]

gaarik Я с нетерпением конца жду!!

[[ Ice Bird ]]

Cates, а я-то как жду!

[.Jerry]

gaarik Вот не люблю я пейринг Уляхиме... не люблю! но почему-то когда читаю ваш фик, то просто таю)) под конец этой главы тоже захотелось расплакаться))) с нетерпением жду продолжения!!)

[[ Ice Bird ]]

.Jerry, очень приятно это слышать)
*запасается платочками для читателей*

[Neriel*Cat,sEye*13]

ШЕДЕВР!!!!
gaarik это тебе

[[ Ice Bird ]]

KISSenok666, ^^
*окончательно смутилсо*

[.Jerry]

gaarik Да, если так пойдет дальше, то вам понадобится очень большое количество платочков XD

[[ Ice Bird ]]

.Jerry, а я запасливый) Когда "выходит" очередная глава, большинство ПЧёлок дружно рыдают. Поэтому пришлось запастись экстренным кол-вом платочков для таких случаев))

[.Jerry]

gaarik ну хоть один раз заставьте бедных пч посмеяться))))

[[ Ice Bird ]]

.Jerry, думаю, это буит в последней главе. Флафф правит балом!

[.Jerry]

gaarik ну тогда с нетерпением буду ждать)))

[Kumanomi]

Спс)))) Гримм в гигае - это забавно
А когда пообещаете продолжение?

[[ Ice Bird ]]

Yaponskiy_fanat ^^

А когда пообещаете продолжение?

Всему своё время. Как напишется, так и выставится=)

[Kumanomi]

Лааадно

Никогда не читала на пару УляХиме. Очень здорово написано

[[ Ice Bird ]]

Yaponskiy_fanat, спасибо=)