Райтер-изврайтер
Название: Ожидания
Автор: Торетти
Бета: ворд и компания.
Рейтинг: R
Персонажи: Кучики Бьякуя, Зараки Кенпачи, Гриммджоу, Заэль, Гин и т.д., в перспективе выдуманный персонаж.
Жанр: ангст, экшн.
Краткое содержание: Бьякуя украден для экспериментов в лаборатории Заэля, дальнейшее развитие сюжета покажет, что из этого вышло (автор ещё сам не в курсе, персонажи диктуют свою волю)
Дисклеймер: персонажи не мои.
Предупреждение 1: Противникам Mpreg категорически не рекомендуется! Я предупредил, претензии по этому поводу не принимаются.)))
Предупреждение 2: Бешеным фанатам, которые всё знаю лучше, чем Кубо, лучше не читать, ибо ООС крепчал.
Не радикальный ООС, размах на макси, с продолжением, мой первый фик по Бличу. Рейтинг определялся первый раз в жизни на глазок.
Сразу скажу — да, я не считаю Гриммджоу просто тупым махателем кулаками, так что Кисо самый ООС из всех. Простите, дядя Кубо.
Конструктивная критика приветствуется.
Размещение: с шапочкой и оповестите, плиз)
Примечание: третья часть несколько короче, в дальнейшем исправлюсь))
Часть первая
Часть вторая
Часть третьяВстреча Гриммджоу и Зараки Кенпачи прошла вполне мирно. Насколько это вообще возможно. Но при этом случилось мини-чудо — двое любителей подраться объявили перемирие. Заключалось же перемирие в том, что они сначала как следует сцепились, словно прощупывая перспективы сражения, которое непременно проведут. Позже. Чуть позже. А пока — только проба пера. Как в своё время заметила Ячиру: «Кенчик научился ждать». Приятности характеру капитана это не добавило, но, по крайней мере, перестало страдать дело.
— Почему Кучики-тайчо говорил о том, что Рукия тоже в Лас-Ночес? — без обиняков задал вопрос Юмичика, и Гриммджоу скривился так, как будто хлебнул уксуса. Понятливый Аясегава хмыкнул и многозначительно покивал. Секста только сплюнул. С этим самодовольным, но почему-то простым шинигами можно было разговаривать взглядами, и разговор этот арранкара не радовал.
«Ты же можешь рассказать нам всё»
«Могу. Могу, да. Но — не могу, мне противно, понимаешь?»
«Я — понимаю. Они — не поймут»
«Да всё я скажу, только непривычно это, я же привык действовать вот как эти твои двое, лысый шинигами и бешеный Кенпачи»
«Ничего, Гриммджоу. Я подожду. Только не тяни, а то ты же знаешь…»
«Знаю! Заткнись и не смотри на меня такими глазами!»
Иккаку со стороны наблюдал за этими визуальными беседами и тихо кипятился. Зараки только презрительно кривил губы, с горечью осознавая, что терпения у него не настолько много. Вытаскивать Бьякую из передряги — побочный эффект хорошей битвы, а надрать Айзену задницу у него же в логове — это крайне соблазнительно.
— Короче, — Кенпачи поставил точку в беседе, — я могу пройти в Лас-Ночес в любой момент. И уж поверь, меня останавливать — зряшный труд. А время потеряем. Кто-то мне втолковывал, что если считать одни и те же монетки вразнобой, то денег больше не станет. Поэтому нет большой разницы — покалечу я всю эту толпу арранкаров до того, как найду Кучики, или после этого. По крайней мере, мне и арранкарам будет похрен. Не похрен будет только самому Кучики, и тут, если подумать, стоит сделать так, как ему лучше.
— Ему будет лучше, если он сдохнет, — фыркнул Джаггерджак, — просто поверьте на слово все трое. Объяснить сейчас не могу — начинаю беситься сразу, как подумаю об этом. И провести вас в Лас-Ночес тайком — как-то это подло, и вообще тухло. Я на самом деле не знаю, как поступить. Хотя — есть один вариант.
Иккаку вопросительно посмотрел на Сексту, но он снова буравил глазами Юмичику. Взгляд арранкара из угрожающего быстро превратился в насмешливо-ехидный и Аясегава занервничал, потом покраснел, разозлился и выкрикнул:
— Только через мой труп! Никогда больше! Я не выдержу это ещё раз!
— Не понял, — с недоумением протянул Мадараме, глядя, как Гриммджоу корчится от смеха.
Пятый офицер заносчиво покосился на развеселившегося Сексту и сдался:
— Ладно. Только скажи ей… Ему… Короче! Чтобы не доставало меня это отродье, а не то я… Я же в гневе страшен!
— О, конечно, — иронично протянул Гриммджоу, — я так и знал, куда там. Не переживай ты так, зато никто не хватится. Если будет доставать — просто убей его. Опыт у тебя уже есть, ага. По убийству эдакой красотени.
Юмичика, не помня себя от злости, схватился за занпакто, но Джаггерджак уже свалил, только ветер донёс его хохот.
Шарлотта Кулхорн явился незамедлительно. Несмотря на то, что Гриммджоу не был его непосредственным начальством — Секста был чертовски обаятелен, а хрупкое и ранимое сердце Шарлотты к тому же разрывалось на части от тревоги за красивого шинигами, пленника Заэля. Именно Кулхорну Джаггерджак решил доверить миссию по сопровождению троих шинигами в Лас Ночес — после того, как он застал его возле спящего Бьякуи с расчёской в руках и с заплаканными глазами, Секста Эспада счёл, что комедия затянулась, и нужно бегом как-то разруливать ситуацию.
Да, проще было бы всех перебить и на этом закончить. Но рука не поднималась. Теперь же, вернувшись в лабораторию Гранца, и застав там только тишину и пустоту, Гриммджоу неожиданно почувствовал страх. Не было ни Бьякуи, ни ребёнка, ни самого Октавы. От души выругавшись, он кинулся на поиски и нашёл достаточно быстро.
— Бьякуя, ну что за чёрт упрямый! — только и вырвалось сквозь зубы.
Кучики заблудился во времени — он не мог понять, почему ребёнок вырос так быстро. Малыш выглядел трёхлетним, но чувство времени подсказывало, что прошло всего ничего с момента рождения. Если операцию можно так назвать. Заэль взахлёб восторгался, и вопреки обыкновению даже не собой — а этим созданием, которое научилось смеяться и плакать так выразительно, что у Бьякуи сдавали нервы. В какой-то момент любопытство пересилило желание разнести тут всё к чёртовой матери, и шинигами уступил просьбам Октавы взглянуть на ребёнка.
Это оказался красивый мальчишечка, очень похожий на самого Кучики, вот только глаза у него оказались тёплого светло-коричневого цвета, даже желтоватого. Бьякуя с минуту рассматривал мальчика, не заметив, как тот теребит его за руку.
— Ну вот… Я же говорил, — лёгкое шуршание ткани и рядом с ребёнком присел Заэль, ласково погладив малыша и поднимая к лицу шинигами взгляд. Пленник с ненавистью смотрел на совершенно одинаковые глаза, которые уставились на него с таким разным выражением. Гранц — с торжеством, гордостью и каким-то упоением. И ребёнок — просто с радостным ожиданием существа, которое ещё не успело прочувствовать, насколько мир жесток и несправедлив.
Невольно стараясь говорить потише, чтобы не напугать ребёнка, Бьякуя выдохнул:
— Уйди… и убери это. Пока я…
— Ну и глупо, — Заэль показался оскорблённым, но встал и подхватил на руки мальчика, — сухарь ты, и зачем я тебя лечил, такого идиота.
— А кстати, и правда, зачем? — вкрадчиво спросил Ичимару, неслышно переступая порог.
Октава замер на месте, ребёнок с любопытством протянул ручку к Гину, и тот улыбнулся шире, чем обычно:
— Ути-пути, какая прелесть, нэ? Кого-то он мне напоминает, хммм… А вот мы сейчас дядю Айзена спросим, кого он мне напоминает. Да, малыш?
С этими словами Ичимару как-то естественно забрал мальчика у остолбеневшего Гранца и вышел восвояси. Октава в панике оглянулся на пленника — безучастное холодное лицо с пустыми глазами. Учёный застонал и ринулся следом за Гином, на ходу окликая его.
Открытая дверь. Никто не держит, кажется. Бьякуя осторожно потрогал кончиком пальца свою ладонь, в которой только что лежала смешная ручонка с маленькими пальчиками. Если бы сейчас кто-то мог лизнуть его сердце — отравился бы, настолько горько было шинигами в данный момент. Он хотел детей. Он мечтал о сыне. Но не так. И не с такими глазами — а с глазами Хисаны. А она хотела, чтобы сын был похож на мужа. И — вот результат. Он похож, но он чужой. Он даже не человек.
«А я человек?»
Бьякуя встал и неслышно выскользнул из комнаты.
Айзен с мудрой печалью в глазах созерцал малыша, с которым нянькался Гин. Сам же Ичимару больше наслаждался выражением тихого страха в глазах Заэля. Ему было только интересно — почему Бьякуя ещё не здесь. Может быть, он совершенно не чадолюбив? Что же, это было можно понять — ситуация не та, с чего бы капитану переживать за это мелкое создание, которое силой выдрали из его генофонда?
Хотя именно Ичимару мог бы сейчас рассказать о сладком ощущении, которое обычно кроется за торжествующими словами «Я так и знал» — это именно его занпакто вонзился в грудь Кучики на холме Соукиоку. Гин мог по праву гордиться своим умением ласково взламывать спокойствие и невозмутимость окружающих. Это благодаря его словам надрывно кричала Рукия, снова почувствовавшая вкус к жизни перед казнью. Это его подколки и подковырки выводили из равновесия кого угодно, причём настолько, что и у шинигами и у арранкаров вырабатывался условный рефлекс. Один взгляд на улыбку Ичимару — и настроение испорчено надолго.
— Гранц, — проговорил Айзен, изящно поманив его ближе к трону, — ну что же ты…
— Айзен-сама, — сдавленно прошептал Заэль, сделав шаг вперёд.
Большинство присутствующих арранкаров с торжеством наблюдали за выражением страха в обычно надменных глазах Октавы. Неподалёку подпирал стену Нойтора, язвительно улыбаясь. Кажется, теперь Ичимару нашёл себе новую забаву и перестанет трепать его имя, чтобы поразвлечься. А что в роли игрушки выступает Гранц — тем лучше, будет знать своё место.
— Ммм, наш дорогой ками, ну скажи же, на кого похож этот маленький человечек? Ай, какие мы симпапушечки, нэ? И глазки у нас, и носик у нас. А это дядя Тоусен, смотри, какой дядя суровый! А какой у нас дядя Айзен-сама красивый. А скажи дяде «здрасте»!
— Как ты это сделал, Гранц? — спокойно осведомился Айзен, снисходительно усмехнувшись в ответ на сюсканья Ичимару. Он-то хорошо знал цену этой улыбки, особенно вот этого хищного изгиба в уголках губ.
— Я… — Заэль закашлялся и замолк.
— А мы знаааем, да? Мы всё-всё знаем! — красный огонёк мелькнул сквозь ресницы Гина в тот момент, когда Айзен протянул руки за ребёнком. Ичимару отдал малыша и мягко обошёл замершего Октаву, шепнув ему на ухо, — с самого начала, Гранц…
Айзен улыбнулся, когда малыш схватил его за палец, а потом начал увлечённо хлопать маленькой ручкой по его ладони. Да, его руки были любимы слабыми существами. Это он помнил прекрасно.
— Гин, убей ребёнка.
Спокойные слова прозвучали почти ласково. Альбинос со своей дежурной улыбкой обнажил клинок.
— Шинсо…
— Нет.
От этого голоса обернулись все, кроме Ичимару, Айзена и ребёнка. Разве что ещё Заэль застыл на месте, безумными глазами глядя на кончик занпакто Гина. В какой-то паре сантиметров от шеи малыша.
— Отлично, вот теперь все на месте, — констатировал Айзен, — ещё раз добро пожаловать, Кучики-тайчо. Вы настойчиво продолжаете жить. Я бы удивился, но почему-то не удивлён. Почему же нет?
Бьякуя остановился перед троном.
— Убери занпакто, Гин.
— Я бы рад, Кучики-сан, но не могу — у меня приказ.
— Айзен, — глухо уронил шинигами, — прикажи ему убрать оружие.
— Зачем? Что тебе в этом ребёнке? — Айзен улыбался, наблюдая, как мальчик пытается поймать сверкающую острую игрушку ручками. Ичимару играл лезвием, не давая его схватить. Октаву била крупная дрожь, а Нойтора пытался взять себя в руки и не устроить немедленно разборку с допросом на тему обмана со смертью пленника.
Бьякуя медленно выдохнул и устало кивнул.
— Он мой.
— Он твой, — сладким голосом подхватил Ичимару, — и что ты готов сделать?
Выражение лица Айзена не изменилось ни на йоту, но в глазах мелькнуло неоднозначное пожелание. Тишину нарушал только лепет ребёнка и шумные судорожные вздохи Октавы. Бьякуя помедлил, прикрыв глаза, и медленно опустился на колени.
— Отдай мне ребёнка.
Ичимару тихо фыркнул, Айзен участливо уточнил:
— И всё?
Кучики с трудом перевёл дыхание, открыл глаза и отчётливо произнёс, глядя снизу вверх в лицо бывшего капитана пятого отряда:
— Отдайте мне ребёнка, Айзен-сама.
— Ичимару, убери занпакто…
Малыш шёл к Бьякуе, и за ним следило множество глаз. Гриммджоу, вошедший как раз в ту минуту, когда шинигами преклонил колена, только зло скалил зубы, удерживая себя на месте. И удержал бы, если бы не этот несносный Ичимару и не глупый ребёнок.
— А кто это у нас там? — ласково спросил мальчика Гин, указывая на Сексту. Малыш с интересом посмотрел, куда показала тонкая рука, засиял улыбкой и звонко рассмеялся:
— Киса!
Расхохотался даже Айзен, покидая зал и поманив за собой Ичимару и Тоусена. Джаггерджак злобно выругался и подскочил к Заэлю:
— Забирай детёныша, я возьму этого… этого… короче этого шинигами, и сваливаем к тебе, пока вас тут не порвали в куски!
Гранц, наконец, отмёрз и схватил мальчика на руки, озираясь, как загнанный. Гриммджоу дёрнул было Кучики за плечо, но шинигами уже вышел из своего заторможенного состояния, и взгляд не был больше пустым. Секста довольно ухмыльнулся, когда увидел то лицо, которое перед ним представало в моменты яростных схваток. Целеустремлённое прохладное выражение, гордое и слегка равнодушное. Аристократ, глава одного из благородных домов, а не просто пленник, которого шантажируют жизнью сестры. Да и то ложно.
— Гранц, как это снять? Очнись, как это снять? — Джаггерджак отчётливо понимал, что вокруг слишком много желающих сейчас наброситься них, особенно ему не нравилось лицо Нойторы. Впрочем, оно ему никогда не нравилось. Теперь же он схватил шинигами за руку и пытался сломать браслеты из смертного камня. Заэль как под гипнозом протянул руку и поддел ногтем скрытую пружину в замках. Браслеты упали на пол и Секста нетерпеливо выдохнул:
— Давай.
— Рано, — уронил Бьякуя, чувствуя, что сейчас его на кидо не хватит, а если и хватит — то ненадолго, — где мой занпакто?
— Хрен знает, — оскалился Гриммджоу и отшвырнул первого же, кто попытался протянуть руку. Вспышка кидо над плечом заставила его поморщиться, но путь к двери был относительно свободен. Там стоял только Джируга и торжествующе улыбался.
— Подержи-ка, — Заэль вручил мальчика Сексте и шагнул вперёд, а Джаггерджак опешил, неумело пытаясь держать ребёнка.
— Киса! — повторил малыш и звонко чмокнул в щёку остолбеневшего от изумления арранкара.
— Джируга, — мягко промурлыкал Октава, успевший сообразить, в каком положении находится, — тебе поступило распоряжение нас убивать или задерживать?
Квинта Эспада вопросительно моргнул, а Гранц улыбнулся едва ли не слаще самого Ичимару.
— Ведь не поступало такого распоряжения, хммм. Не боишься перенойторить? В этот раз тебе подковырками не отделаться, а предугадывать планы, которые строит Айзен-ками-сама… Не много на себя берёшь? — Заэль высокомерно сузил глаза и обвёл насмешливым взглядом сборище арранкаров, — и вы все, кстати… Мы уходим. Если буду нужен ками — пришлите за мной кого-то, я буду у себя.
С этими словами Октава изящно кивнул и пошёл к дверям, при этом стараясь следить краем глаза, чтобы и Бьякуя и Гриммджоу шли за ним. Только в коридоре его лицо перекосилось, и он глухо уронил:
— Отдай… — схватил ребёнка и прибавил шагу.
Кучики сохранял спокойствие. Он получил возможность использовать кидо, и хотя его силы не до конца восстановились, это придавало уверенности. Арранкар, к которому он успел привыкнуть за время плена, шёл рядом, время от времени пытливо заглядывая в лицо, и от этого сверкающего сапфирового взгляда у Бьякуи появилось нелогичное желание улыбнуться. Впрочем, это желание без труда удалось придушить. Гриммджоу же не стал сдерживаться и задал вопрос в лоб:
— А как же твоя хвалёная гордость?
Шинигами усмехнулся и промолчал, но Секста не собирался отвязываться. Поэтому, едва за ними закрылась дверь покоев Гранца, Гриммджоу снова повторил:
— Как это согласуется с твоей позой и словами «Айзен-сама»?
Заэль занимался ребёнком, вокруг шныряли фраксьон, но к Джаггерджаку и Кучики никто старался не подходить. Отчего бы и не объяснить, тем более, то объяснение требовалось и самому Бьякуе. Он странным образом не чувствовал себя униженным и оскорблённым. Напротив, появилось стойкое ощущение правильности поступка.
— Когда мы с тобой сражались, ты много раз падал мне под ноги. Я тоже падал. В том числе и на колени, оба. Как считаешь, в сражении это допустимо?
— Это другое дело, — нетерпеливо перебил Секста. Ответ на риторический вопрос он не собирался давать.
— Ты ошибаешься, — спокойно парировал Бьякуя, — это тоже сражение. Мне нанесли удар, сбив с ног. Я встал. Это — нормально. То, что у Айзена другое мнение — это его проблема.
— Почему, Бьякуя? — Секста смотрел на ребёнка, — это существо, оно тебе никто.
— Он Кучики, — отрезал шинигами, — остальное не столь важно. Не Ичимару решать его судьбу, и не Айзену. Что же касается Шинсо — у меня нет намерения позволять ему снова пить кровь Кучики. Одного раза более чем достаточно.
— Одного раза?
— Да. Было дело. Опять же… — пленник прикрыл глаза, — это обязанности главы клана, а этого звания с меня ещё никто не снимал. Теперь мне нужно вытащить Рукию. Отдай мне занпакто, Гриммджоу.
— Его у меня нет, — неохотно признался Секста. В ответ на взгляд стальных глаз собеседника только кивнул, ещё раз подтверждая сказанное.
Если кто-то впоследствии спросил бы, с какой стати он поверил арранкару, Бьякуя проигнорировал бы глупый вопрос. Был ли в этом замешан ненормальный Куросаки, который по какой-то одному ему известной причине считал Гриммджоу не совсем арранкаром? Это если сравнивать с остальными. Кучики имел удовольствие послушать также и рассказ Шунсуя о том, что Старк не настолько плох, как можно судить об арранкарах вообще. Ещё бы — два сапога пара, что Прима Эспада, что Кьораку-тайчо. Подобное привлекает подобное, если уж Гриммджоу и Куросаки были в чём-то похожи, то с этим буйным арранкаром вполне можно было найти общий язык.
— Как он тебя назвал? — неожиданно спросил Бьякуя, — Киса?
Секста смутился и буркнул что-то неразборчивое. Не мог Джаггерджак объяснить, с чего вдруг где-то в груди стало подозрительно тепло и мягко. Объясняться с пленником он не стал, предпочитая обрушиться на уже пришедшего в себя Заэля:
— Гранц, чтоб тебя твои же фраксьоны сожрали, как получилось, что вы ломанулись показываться Айзену?!
— Твою дивизию, — вздрогнул Заэль, — что ты так орёшь? Ичимару пришёл, неожиданно, от меня это, сам понимаешь, не зависело. И вообще, какого ты чёрта тут делаешь?
— Какого? А тебе-то что? Я где хочу, там и хожу, — вызверился Гриммджоу, скаля зубы.
Октава Эспада мучительно возвёл очи к потолку и еле сдержал стон. Всё пошло наперекосяк, его чуть было не лишили наследника, а тут ещё и психованный Секста читает морали. А неприятнее всего был тот факт, что пленник оказался на высоте в такой сложной ситуации. Пленник, а не он, учёный и совершенство во всех отношениях.
— Кучики… сан.
Шинигами равнодушно пожал плечами. Благодарность была ему ни к чему.
— Кстати, Бьякуя, что ты собираешься делать с нашим очкастым приятелем? — с интересом хохотнул Гриммджоу.
— Да ничего, — спокойно ответил аристократ, — я убью его. Не сейчас. Но скоро.
Гранц не нашёл, чем ответить. Его мир медленно рушился, где-то был просчёт. Учёный остро осознавал один факт, который знает каждый родитель — с появлением любимого ребёнка он стал уязвим. Слабое звено в психике, лишающее самообладания — страх за ребёнка. Это злило, и в то же время он не мог ничего поделать.
— Как его зовут? — спросил Гриммджоу, глядя на малыша. Заэль озадаченно посмотрел на мальчика, потом перевёл взгляд на Бьякую и словно ожидал ответа.
Шинигами смотрел куда-то перед собой и, наконец, прошептал непослушными губами:
— Кучики Амэ.
Последний такой провал Заэль ловил только в момент, когда послал группу зачистки следом за вторженцами, в бытность игр Айзена этой рыжей смешной марионеткой — девушкой, которая оказалась настолько добра… До такого идиотизма добра, что Гранц начал подозревать, что если позволить Иноуэ укусить, к примеру, Нойтору, то Квинта немедленно начнёт говорить разные приятные вежливые слова и научится смотреть влажными всепрощающими очами. Тогда Айзен отреагировал вполне мирно, хотя на самом деле, рассудить по логике, наглый Гриммджоу меньше отсебятины вытворял. Но — Айзен-сама ценил благие намерения. Тут поневоле задумаешься — а какие же благие намерения можно придумать из его эксперимента?
— Ничего, — рассеяно произнёс Октава, стараясь накормить ребёнка вполне человеческой едой, — всегда можно сказать, что эксперименты по селекции арранкаров могут принести больше пользы, чем использование хоугиоку. Знания украсть труднее, чем такой маленький предмет… Ками, что делать, а?
— Для начала стоит вернуть мне занпакто, — раздался над головой спокойный голос Кучики, и Заэль нервно облизал губы.
— Это было бы преждевременным решением, шинигами, — он старался говорить обычным тоном, и пока это вполне удавалось, — я и браслеты с тебя снял потому, что Джаггерджак застал меня врасплох. Хотя, должен признать, что это сыграло свою роль.
— Где Рукия?
— В надёжном месте.
— В очень надёжном, — раздался новый голос, от которого у Бьякуи моментально расширились зрачки, — чё за херня тут у вас происходит? Рукия в самом надёжном в мире месте — в твоём поместье, Бьякуя. Аясегава, подтверди?
В дверном проёме было тесно от одной только фигуры Кенпачи, а сзади его старательно подталкивал ещё кто-то, и Кучики только постарался не открыть рот от изумления.
— Кенпачи-тайчо, вы уже?
— Пффф… — Зараки фыркнул, — не уже, а ещё. Не было тут Рукии, я проверил. Так что собирай в горсть свою ледяную аристократическую задницу и пошли, там тебя все обыскались. Хотя нахрен ты вообще нужен, понять не могу.
Если бы Гриммджоу пришла в голову эта мысль, он сейчас начал бы с независимым видом посвистывать, глядя куда-то в небеса прямо сквозь потолок. Мол, и я — не я, и затея не моя. Но прямой как рельса Секста даже и не подумал шифроваться, только с интересом смотрел. А посмотреть было на что.
Для начала, такого лица у Бьякуи Джаггерджак ещё не видел. Он был готов поспорить на свою руку, что если бы у Кучики была возможность пойти и немедленно утопиться — он бы это сделал. Ну, или зарядил бы себе же в висок какое-нибудь хадо номер какой-то, чтобы только прекратить эту спасательную операцию.
Заэль только прикрыл глаза, и мысленно проклинал тот день и час, когда он решил поиграть с гаргантой с рулетку. Внимания заслуживала также обиженная рожа Шарлотты — видимо, Юмичика так и не признал неземную красоту арранкара. Сам же Аясегава сделал то, что ему велел капитан — подтвердил, что Кучики Рукия не покидала Общество Душ с того самого момента, как Бьякуя пропал. У Иккаку на лице постоянно светилась хищная улыбка, которая яснее ясного выдавала его намерение повеселиться тут на всю катушку — а катушки у всех отрядов разные. Что касается катушки одиннадцатого отряда, то она самая большая. И, наконец, слегка очумевший взгляд самого Зараки, который он переводил с лица Бьякуи на заинтересованное личико ребёнка, потом обратно. Сравнивающий взгляд, оценивающий, моментально вычисляющий степень сходства, возраст ребёнка. И выводы. Вагон неправильных выводов, который сделал при этом капитан.
— Бьякуя, ты… — на лице Кенпачи отчётливо читалось слово «мудак», — мог бы и сказать, между прочим, что у тебя мальца спёрли. Вместе и сбегали бы, а чего тут миндальничать. Это ж дитё, малое и неразумное ещё. Вот моя Ячирка порой такое вытворяет, а если её кто тронет… да и не успеет тронуть, одним словом. А тыыы…
— Этот ребёнок — мой,— с вызовом процедил Заэль, выпрямляясь, — как я понимаю, вы тут со спасательной миссией?
— Да каким местом он твой? — отмахнулся Кенпачи.
Юмичика одобрительно улыбнулся:
— Какой красивый мальчик, — цепкий взгляд оценил сходство ребёнка с Бьякуей и так же прицельно выхватил глаза арранкара.
Гранц от похвалы совершенно нелогично расцвёл улыбкой, но Аясегава уже смотрел в глаза Гриммджоу.
Секста даже кивнуть себе не позволил — неизвестно откуда взявшаяся душевная чуткость позволила ему только на миг прикрыть глаза. В уголках губ Юмичики тут же появились еле заметные озабоченные складочки. Всю эту игру взглядов со стороны мог оценить только Бьякуя, и каждый из взглядов теперь ранил его гордость.
Да, чёрт побери, ему было плевать на божественные заскоки Айзена, но жалости он не вынес бы.
— Так что? Уходим, или может попробуем договориться по-плохому? — Кенпачи явно издевался. Вполне возможно, что удалось бы просто уйти, прихватив с собой ребёнка. Если бы в комнату с изяществом перепуганного насмерть Меноса не ввалился Нойтора.
— Гранц!!! — бешено выкрикнул Джируга, врываясь в покои Октавы, и тут же замолк, потому что всем телом налетел на нечто массивное и твёрдое. При ближайшем рассмотрении это нечто оказалось никем иным, как Кенпачи.
Зараки скучающе зевнул над головой Нойторы.
— Опять ты… Тут кроме тебя что, вообще никого нет, что ли?
Быстрое движение руками, тихий хруст шейных позвонков — и Квинта просто упал на пол, потеряв сознание.
— Что-то это на вас совершенно не похоже, капитан, — Мадараме потрогал ногой арранкара в отключке и нетерпеливо покосился на дверь.
— Шарлотта, может проводишь их в зал? Там как раз Эспада без Айзена мается дурью. А наши гости немного развлеклись бы, — Заэль был бы рад сплавить их куда угодно, поэтому и ляпнул не думая. Откуда же ему было знать, что незваные гости примут это предложение с неподдельным энтузиазмом? Одиннадцатый отряд в неполном составе моментально скрылся за дверью, Гриммджоу рванул было за ними, но притормозил на пороге и вернулся, бросая через плечо жадные взгляды.
— Ну вот, теперь они не вернутся, — пожал плечами Гранц.
— Вернутся,— равнодушно уронил Бьякуя, — ты сам не знаешь, что предложил — Зараки там камня на камне не оставит. Гриммджоу, забери, пожалуйста, Амэ в мою комнату. Мне нужно поговорить тут… А его фракции я просто не доверяю. Побудешь с ним?
— Я вам не нянька, — проворчал Секста, но мальчишка с восторгом вцепился в шею арранкара и начал болтать ногами, пару раз чувствительно пнув Джаггерджака в дыру на животе. Счастья это ему, конечно, не добавило, но почему-то спорить не хотелось. Впрочем, это не помешало Гриммджоу проворчать чисто для порядка:
— Я его сожру, если что.
Когда за ним закрылась дверь, Бьякуя снова смерил Заэля холодным взглядом с головы до пят и процедил:
— Значит, Рукия тут даже и не появлялась. Впрочем, мне стоило бы догадаться. Где мой занпакто, Октава?
— Что ты собираешься делать? — Гранц проигнорировал вопрос, и шинигами этого ему просто не спустил. Короткий рывок к себе, и ледяные глаза цвета грозовой тучи оказываются слишком близко, а голос по-прежнему тих и спокоен.
— Где мой занпакто? Что я собираюсь делать — это тебя уже не касается, методов давления у тебя не осталось. Я забираю всё своё и ухожу. Впрочем, ты мог бы открыть гарганту, оказать такую любезность. Тогда, возможно, останешься в живых.
— Не факт, что меня оставят в живых.
— Это уже не моя проблема, Гранц. Могу найти сам, просто не хочу тратить время. В конце концов, без этих браслетов я снова прекрасно чувствую рейацу, и могу просто позвать Сенбонзакуру…
Имя сорвалось с языка, и рядом тут же материализовался Сенбонзакура — Октава растеряно моргал, рассматривая маску. Бьякуя только кивнул. Они оба были не очень разговорчивы, что занпакто, что шинигами. По идее, им и не требовались длинные беседы, разве что за время плена Кучики сказал больше, чем говорил за год.
Получив таким образом назад своё оружие, Бьякуя только медленно сжимал пальцы вокруг рукояти — рука соскучилась, оказывается. Не хватало постоянного присутствия катаны.
Нойтора, оклемавшись после простого сворачивания шеи в исполнении Кенпачи, поднялся с пола.
— Что, чёрт меня побери, у вас тут происходит? Гранц, ты меня подставил. Подставил, подстроив смерть этого шинигами, и именно из-за тебя Ичимару так долго прохаживался языком на мой счёт, — Квинта ухмыльнулся. Теперь-то никто не скажет, что он на что-то там не имеет права. Он просто размажет учёного по стенам его же собственной лаборатории, и вряд ли шинигами станет защищать виновника всех своих бед. Он оказался прав — Бьякуя просто повернулся спиной к арранкарам и удалился в свою комнату. Сзади тут же раздался грохот, издевательский хохот Нойторы и невнятные жалобные вскрики Гранца.
Оставшись с малышом наедине, Гриммджоу не знал, куда себя деть и чем занять. Крайне неуютным и непривычным оказалось это тёплое и мягкое внутри, где-то в груди — такое ощущение, что вместо сердца свернулся клубочком и дремлет пушистый котёнок.
— Сиди тихо, иначе я тебя съем, понял? — грубо рявкнул Секста, сгружая мальчишку на кровать. Тот в ответ залился таким звонким смехом, что арранкар почувствовал себя идиотом.
— Я съем! — радостно выкрикнул Амэ и цапнул Гриммджоу за палец. Тот ойкнул от неожиданности и сделал вид, что сейчас укусит малыша за ногу.
Уже спустя несколько минут оба катались по кровати, имитируя бурную драку. Секста безбожно поддавался, позволил маленькому наглецу сесть на грудь и торжествующе вопить «Попался, Киса!»
— Не Киса, а дядя Гриммджоу, — строго поправил он мальчика, — что это за Киса? С чего ты взял?
— Ну, вот так — дядя Гриммджоу, — рассудил малыш, — а если вот так…
Маленькие пальчики потянули за уши, потом попытались отколупнуть маску с щеки, потянули за волосы — не получилось, разумеется, но Джаггерджак только тихо удивлялся. Откуда мальчишке знать, как он выглядит в истинной форме?
— Вот если так — то Киса.
— Я не киса, я хищник, и я тебя съем, — прорычал Гриммджоу, давясь смехом, и начал щекотать Амэ. Тот хохотал, отбрыкиваясь, в конце концов начал отбиваться подушкой.
Когда Бьякуя вошёл в комнату, его глазам открылась картина чудная в своей нелепости. Амэ дремал, уютно устроившись в объятиях арранкара. Сам же Секста в состоянии релиза попытался свернуться вокруг него клубком и вполголоса ворчал ему на ухо, прерывая речь громким мурчанием и старательно зализывая чёлку мальчишки со лба.
— Воооот… А потом мы обязательно устроим охоту. Ты пойдёшь со мной на охоту, когда вырастешь, и я научу тебя вычислять, где прячется жертва. Я научу тебя драться, не растрачивая время на разговоры — поговорить можно будет и потом. Нравится план?
— Нравится, — сонно зевнул Амэ, обнимая арранкара за шею.
— Ты правильный парень, если нравится. А то вокруг сплошное бабьё — а мы с тобой всех поставим на уши.
— Гриммджоу, что ты мелешь? — спросил Бьякуя, — и уйми свою рейяцу…
Джаггерджак с прищуром посмотрел на шинигами и фыркнул:
— На тебя давит моя рейацу? А ты посмотри на Амэ…
Кучики уже уловил — мальчику было глубоко плевать на полыхающую рейацу арранкара. Несмотря на давящую атмосферу в комнате, на то, что стены совершенно не скрывали тяжёлых всполохов рейацу Нойторы, отзвуки гаснущей рейацу Заэля, а Гриммджоу едва ли не искрил, Амэ собирался со вкусом вздремнуть минуток шестьсот.
— Спи, спи, — Секста снова лизнул макушку мальчика и предложил, — Бьякуя, добавляй свою… Уж зверю-то поверь, мальчик даже не почешется…
— Я верю, — задумчиво проговорил Кучики, — и мне это не нравится. Он не может быть неуязвимым, тут что-то не так.
— Не гони, тайчо, — арранкар оскалился, — или завидуешь мальчишке? Кстати, я смотрю, там Нойтора очнулся?
— Очнулся, и разбирает Гранца на запчасти. А в зале веселится Кепачи-тайчо сотоварищи.
Гриммджоу прислушался и потянулся, довольно постукивая хвостом по покрывалу и обнимая спящего малыша. Бьякуя сел на край кровати, задумчиво рассматривая странное зрелище — мирный и мурлыкающий арранкар в боевой форме, совершенно по-кошачьи облизывающий его сына. Поймав себя на мысли, что он перестал называть ребёнка «это», Кучики только обречённо вздохнул.
Автор: Торетти
Бета: ворд и компания.
Рейтинг: R
Персонажи: Кучики Бьякуя, Зараки Кенпачи, Гриммджоу, Заэль, Гин и т.д., в перспективе выдуманный персонаж.
Жанр: ангст, экшн.
Краткое содержание: Бьякуя украден для экспериментов в лаборатории Заэля, дальнейшее развитие сюжета покажет, что из этого вышло (автор ещё сам не в курсе, персонажи диктуют свою волю)
Дисклеймер: персонажи не мои.
Предупреждение 1: Противникам Mpreg категорически не рекомендуется! Я предупредил, претензии по этому поводу не принимаются.)))
Предупреждение 2: Бешеным фанатам, которые всё знаю лучше, чем Кубо, лучше не читать, ибо ООС крепчал.
Не радикальный ООС, размах на макси, с продолжением, мой первый фик по Бличу. Рейтинг определялся первый раз в жизни на глазок.
Сразу скажу — да, я не считаю Гриммджоу просто тупым махателем кулаками, так что Кисо самый ООС из всех. Простите, дядя Кубо.
Конструктивная критика приветствуется.
Размещение: с шапочкой и оповестите, плиз)
Примечание: третья часть несколько короче, в дальнейшем исправлюсь))
Часть первая
Часть вторая
Часть третьяВстреча Гриммджоу и Зараки Кенпачи прошла вполне мирно. Насколько это вообще возможно. Но при этом случилось мини-чудо — двое любителей подраться объявили перемирие. Заключалось же перемирие в том, что они сначала как следует сцепились, словно прощупывая перспективы сражения, которое непременно проведут. Позже. Чуть позже. А пока — только проба пера. Как в своё время заметила Ячиру: «Кенчик научился ждать». Приятности характеру капитана это не добавило, но, по крайней мере, перестало страдать дело.
— Почему Кучики-тайчо говорил о том, что Рукия тоже в Лас-Ночес? — без обиняков задал вопрос Юмичика, и Гриммджоу скривился так, как будто хлебнул уксуса. Понятливый Аясегава хмыкнул и многозначительно покивал. Секста только сплюнул. С этим самодовольным, но почему-то простым шинигами можно было разговаривать взглядами, и разговор этот арранкара не радовал.
«Ты же можешь рассказать нам всё»
«Могу. Могу, да. Но — не могу, мне противно, понимаешь?»
«Я — понимаю. Они — не поймут»
«Да всё я скажу, только непривычно это, я же привык действовать вот как эти твои двое, лысый шинигами и бешеный Кенпачи»
«Ничего, Гриммджоу. Я подожду. Только не тяни, а то ты же знаешь…»
«Знаю! Заткнись и не смотри на меня такими глазами!»
Иккаку со стороны наблюдал за этими визуальными беседами и тихо кипятился. Зараки только презрительно кривил губы, с горечью осознавая, что терпения у него не настолько много. Вытаскивать Бьякую из передряги — побочный эффект хорошей битвы, а надрать Айзену задницу у него же в логове — это крайне соблазнительно.
— Короче, — Кенпачи поставил точку в беседе, — я могу пройти в Лас-Ночес в любой момент. И уж поверь, меня останавливать — зряшный труд. А время потеряем. Кто-то мне втолковывал, что если считать одни и те же монетки вразнобой, то денег больше не станет. Поэтому нет большой разницы — покалечу я всю эту толпу арранкаров до того, как найду Кучики, или после этого. По крайней мере, мне и арранкарам будет похрен. Не похрен будет только самому Кучики, и тут, если подумать, стоит сделать так, как ему лучше.
— Ему будет лучше, если он сдохнет, — фыркнул Джаггерджак, — просто поверьте на слово все трое. Объяснить сейчас не могу — начинаю беситься сразу, как подумаю об этом. И провести вас в Лас-Ночес тайком — как-то это подло, и вообще тухло. Я на самом деле не знаю, как поступить. Хотя — есть один вариант.
Иккаку вопросительно посмотрел на Сексту, но он снова буравил глазами Юмичику. Взгляд арранкара из угрожающего быстро превратился в насмешливо-ехидный и Аясегава занервничал, потом покраснел, разозлился и выкрикнул:
— Только через мой труп! Никогда больше! Я не выдержу это ещё раз!
— Не понял, — с недоумением протянул Мадараме, глядя, как Гриммджоу корчится от смеха.
Пятый офицер заносчиво покосился на развеселившегося Сексту и сдался:
— Ладно. Только скажи ей… Ему… Короче! Чтобы не доставало меня это отродье, а не то я… Я же в гневе страшен!
— О, конечно, — иронично протянул Гриммджоу, — я так и знал, куда там. Не переживай ты так, зато никто не хватится. Если будет доставать — просто убей его. Опыт у тебя уже есть, ага. По убийству эдакой красотени.
Юмичика, не помня себя от злости, схватился за занпакто, но Джаггерджак уже свалил, только ветер донёс его хохот.
Шарлотта Кулхорн явился незамедлительно. Несмотря на то, что Гриммджоу не был его непосредственным начальством — Секста был чертовски обаятелен, а хрупкое и ранимое сердце Шарлотты к тому же разрывалось на части от тревоги за красивого шинигами, пленника Заэля. Именно Кулхорну Джаггерджак решил доверить миссию по сопровождению троих шинигами в Лас Ночес — после того, как он застал его возле спящего Бьякуи с расчёской в руках и с заплаканными глазами, Секста Эспада счёл, что комедия затянулась, и нужно бегом как-то разруливать ситуацию.
Да, проще было бы всех перебить и на этом закончить. Но рука не поднималась. Теперь же, вернувшись в лабораторию Гранца, и застав там только тишину и пустоту, Гриммджоу неожиданно почувствовал страх. Не было ни Бьякуи, ни ребёнка, ни самого Октавы. От души выругавшись, он кинулся на поиски и нашёл достаточно быстро.
— Бьякуя, ну что за чёрт упрямый! — только и вырвалось сквозь зубы.
Кучики заблудился во времени — он не мог понять, почему ребёнок вырос так быстро. Малыш выглядел трёхлетним, но чувство времени подсказывало, что прошло всего ничего с момента рождения. Если операцию можно так назвать. Заэль взахлёб восторгался, и вопреки обыкновению даже не собой — а этим созданием, которое научилось смеяться и плакать так выразительно, что у Бьякуи сдавали нервы. В какой-то момент любопытство пересилило желание разнести тут всё к чёртовой матери, и шинигами уступил просьбам Октавы взглянуть на ребёнка.
Это оказался красивый мальчишечка, очень похожий на самого Кучики, вот только глаза у него оказались тёплого светло-коричневого цвета, даже желтоватого. Бьякуя с минуту рассматривал мальчика, не заметив, как тот теребит его за руку.
— Ну вот… Я же говорил, — лёгкое шуршание ткани и рядом с ребёнком присел Заэль, ласково погладив малыша и поднимая к лицу шинигами взгляд. Пленник с ненавистью смотрел на совершенно одинаковые глаза, которые уставились на него с таким разным выражением. Гранц — с торжеством, гордостью и каким-то упоением. И ребёнок — просто с радостным ожиданием существа, которое ещё не успело прочувствовать, насколько мир жесток и несправедлив.
Невольно стараясь говорить потише, чтобы не напугать ребёнка, Бьякуя выдохнул:
— Уйди… и убери это. Пока я…
— Ну и глупо, — Заэль показался оскорблённым, но встал и подхватил на руки мальчика, — сухарь ты, и зачем я тебя лечил, такого идиота.
— А кстати, и правда, зачем? — вкрадчиво спросил Ичимару, неслышно переступая порог.
Октава замер на месте, ребёнок с любопытством протянул ручку к Гину, и тот улыбнулся шире, чем обычно:
— Ути-пути, какая прелесть, нэ? Кого-то он мне напоминает, хммм… А вот мы сейчас дядю Айзена спросим, кого он мне напоминает. Да, малыш?
С этими словами Ичимару как-то естественно забрал мальчика у остолбеневшего Гранца и вышел восвояси. Октава в панике оглянулся на пленника — безучастное холодное лицо с пустыми глазами. Учёный застонал и ринулся следом за Гином, на ходу окликая его.
Открытая дверь. Никто не держит, кажется. Бьякуя осторожно потрогал кончиком пальца свою ладонь, в которой только что лежала смешная ручонка с маленькими пальчиками. Если бы сейчас кто-то мог лизнуть его сердце — отравился бы, настолько горько было шинигами в данный момент. Он хотел детей. Он мечтал о сыне. Но не так. И не с такими глазами — а с глазами Хисаны. А она хотела, чтобы сын был похож на мужа. И — вот результат. Он похож, но он чужой. Он даже не человек.
«А я человек?»
Бьякуя встал и неслышно выскользнул из комнаты.
Айзен с мудрой печалью в глазах созерцал малыша, с которым нянькался Гин. Сам же Ичимару больше наслаждался выражением тихого страха в глазах Заэля. Ему было только интересно — почему Бьякуя ещё не здесь. Может быть, он совершенно не чадолюбив? Что же, это было можно понять — ситуация не та, с чего бы капитану переживать за это мелкое создание, которое силой выдрали из его генофонда?
Хотя именно Ичимару мог бы сейчас рассказать о сладком ощущении, которое обычно кроется за торжествующими словами «Я так и знал» — это именно его занпакто вонзился в грудь Кучики на холме Соукиоку. Гин мог по праву гордиться своим умением ласково взламывать спокойствие и невозмутимость окружающих. Это благодаря его словам надрывно кричала Рукия, снова почувствовавшая вкус к жизни перед казнью. Это его подколки и подковырки выводили из равновесия кого угодно, причём настолько, что и у шинигами и у арранкаров вырабатывался условный рефлекс. Один взгляд на улыбку Ичимару — и настроение испорчено надолго.
— Гранц, — проговорил Айзен, изящно поманив его ближе к трону, — ну что же ты…
— Айзен-сама, — сдавленно прошептал Заэль, сделав шаг вперёд.
Большинство присутствующих арранкаров с торжеством наблюдали за выражением страха в обычно надменных глазах Октавы. Неподалёку подпирал стену Нойтора, язвительно улыбаясь. Кажется, теперь Ичимару нашёл себе новую забаву и перестанет трепать его имя, чтобы поразвлечься. А что в роли игрушки выступает Гранц — тем лучше, будет знать своё место.
— Ммм, наш дорогой ками, ну скажи же, на кого похож этот маленький человечек? Ай, какие мы симпапушечки, нэ? И глазки у нас, и носик у нас. А это дядя Тоусен, смотри, какой дядя суровый! А какой у нас дядя Айзен-сама красивый. А скажи дяде «здрасте»!
— Как ты это сделал, Гранц? — спокойно осведомился Айзен, снисходительно усмехнувшись в ответ на сюсканья Ичимару. Он-то хорошо знал цену этой улыбки, особенно вот этого хищного изгиба в уголках губ.
— Я… — Заэль закашлялся и замолк.
— А мы знаааем, да? Мы всё-всё знаем! — красный огонёк мелькнул сквозь ресницы Гина в тот момент, когда Айзен протянул руки за ребёнком. Ичимару отдал малыша и мягко обошёл замершего Октаву, шепнув ему на ухо, — с самого начала, Гранц…
Айзен улыбнулся, когда малыш схватил его за палец, а потом начал увлечённо хлопать маленькой ручкой по его ладони. Да, его руки были любимы слабыми существами. Это он помнил прекрасно.
— Гин, убей ребёнка.
Спокойные слова прозвучали почти ласково. Альбинос со своей дежурной улыбкой обнажил клинок.
— Шинсо…
— Нет.
От этого голоса обернулись все, кроме Ичимару, Айзена и ребёнка. Разве что ещё Заэль застыл на месте, безумными глазами глядя на кончик занпакто Гина. В какой-то паре сантиметров от шеи малыша.
— Отлично, вот теперь все на месте, — констатировал Айзен, — ещё раз добро пожаловать, Кучики-тайчо. Вы настойчиво продолжаете жить. Я бы удивился, но почему-то не удивлён. Почему же нет?
Бьякуя остановился перед троном.
— Убери занпакто, Гин.
— Я бы рад, Кучики-сан, но не могу — у меня приказ.
— Айзен, — глухо уронил шинигами, — прикажи ему убрать оружие.
— Зачем? Что тебе в этом ребёнке? — Айзен улыбался, наблюдая, как мальчик пытается поймать сверкающую острую игрушку ручками. Ичимару играл лезвием, не давая его схватить. Октаву била крупная дрожь, а Нойтора пытался взять себя в руки и не устроить немедленно разборку с допросом на тему обмана со смертью пленника.
Бьякуя медленно выдохнул и устало кивнул.
— Он мой.
— Он твой, — сладким голосом подхватил Ичимару, — и что ты готов сделать?
Выражение лица Айзена не изменилось ни на йоту, но в глазах мелькнуло неоднозначное пожелание. Тишину нарушал только лепет ребёнка и шумные судорожные вздохи Октавы. Бьякуя помедлил, прикрыв глаза, и медленно опустился на колени.
— Отдай мне ребёнка.
Ичимару тихо фыркнул, Айзен участливо уточнил:
— И всё?
Кучики с трудом перевёл дыхание, открыл глаза и отчётливо произнёс, глядя снизу вверх в лицо бывшего капитана пятого отряда:
— Отдайте мне ребёнка, Айзен-сама.
— Ичимару, убери занпакто…
Малыш шёл к Бьякуе, и за ним следило множество глаз. Гриммджоу, вошедший как раз в ту минуту, когда шинигами преклонил колена, только зло скалил зубы, удерживая себя на месте. И удержал бы, если бы не этот несносный Ичимару и не глупый ребёнок.
— А кто это у нас там? — ласково спросил мальчика Гин, указывая на Сексту. Малыш с интересом посмотрел, куда показала тонкая рука, засиял улыбкой и звонко рассмеялся:
— Киса!
Расхохотался даже Айзен, покидая зал и поманив за собой Ичимару и Тоусена. Джаггерджак злобно выругался и подскочил к Заэлю:
— Забирай детёныша, я возьму этого… этого… короче этого шинигами, и сваливаем к тебе, пока вас тут не порвали в куски!
Гранц, наконец, отмёрз и схватил мальчика на руки, озираясь, как загнанный. Гриммджоу дёрнул было Кучики за плечо, но шинигами уже вышел из своего заторможенного состояния, и взгляд не был больше пустым. Секста довольно ухмыльнулся, когда увидел то лицо, которое перед ним представало в моменты яростных схваток. Целеустремлённое прохладное выражение, гордое и слегка равнодушное. Аристократ, глава одного из благородных домов, а не просто пленник, которого шантажируют жизнью сестры. Да и то ложно.
— Гранц, как это снять? Очнись, как это снять? — Джаггерджак отчётливо понимал, что вокруг слишком много желающих сейчас наброситься них, особенно ему не нравилось лицо Нойторы. Впрочем, оно ему никогда не нравилось. Теперь же он схватил шинигами за руку и пытался сломать браслеты из смертного камня. Заэль как под гипнозом протянул руку и поддел ногтем скрытую пружину в замках. Браслеты упали на пол и Секста нетерпеливо выдохнул:
— Давай.
— Рано, — уронил Бьякуя, чувствуя, что сейчас его на кидо не хватит, а если и хватит — то ненадолго, — где мой занпакто?
— Хрен знает, — оскалился Гриммджоу и отшвырнул первого же, кто попытался протянуть руку. Вспышка кидо над плечом заставила его поморщиться, но путь к двери был относительно свободен. Там стоял только Джируга и торжествующе улыбался.
— Подержи-ка, — Заэль вручил мальчика Сексте и шагнул вперёд, а Джаггерджак опешил, неумело пытаясь держать ребёнка.
— Киса! — повторил малыш и звонко чмокнул в щёку остолбеневшего от изумления арранкара.
— Джируга, — мягко промурлыкал Октава, успевший сообразить, в каком положении находится, — тебе поступило распоряжение нас убивать или задерживать?
Квинта Эспада вопросительно моргнул, а Гранц улыбнулся едва ли не слаще самого Ичимару.
— Ведь не поступало такого распоряжения, хммм. Не боишься перенойторить? В этот раз тебе подковырками не отделаться, а предугадывать планы, которые строит Айзен-ками-сама… Не много на себя берёшь? — Заэль высокомерно сузил глаза и обвёл насмешливым взглядом сборище арранкаров, — и вы все, кстати… Мы уходим. Если буду нужен ками — пришлите за мной кого-то, я буду у себя.
С этими словами Октава изящно кивнул и пошёл к дверям, при этом стараясь следить краем глаза, чтобы и Бьякуя и Гриммджоу шли за ним. Только в коридоре его лицо перекосилось, и он глухо уронил:
— Отдай… — схватил ребёнка и прибавил шагу.
Кучики сохранял спокойствие. Он получил возможность использовать кидо, и хотя его силы не до конца восстановились, это придавало уверенности. Арранкар, к которому он успел привыкнуть за время плена, шёл рядом, время от времени пытливо заглядывая в лицо, и от этого сверкающего сапфирового взгляда у Бьякуи появилось нелогичное желание улыбнуться. Впрочем, это желание без труда удалось придушить. Гриммджоу же не стал сдерживаться и задал вопрос в лоб:
— А как же твоя хвалёная гордость?
Шинигами усмехнулся и промолчал, но Секста не собирался отвязываться. Поэтому, едва за ними закрылась дверь покоев Гранца, Гриммджоу снова повторил:
— Как это согласуется с твоей позой и словами «Айзен-сама»?
Заэль занимался ребёнком, вокруг шныряли фраксьон, но к Джаггерджаку и Кучики никто старался не подходить. Отчего бы и не объяснить, тем более, то объяснение требовалось и самому Бьякуе. Он странным образом не чувствовал себя униженным и оскорблённым. Напротив, появилось стойкое ощущение правильности поступка.
— Когда мы с тобой сражались, ты много раз падал мне под ноги. Я тоже падал. В том числе и на колени, оба. Как считаешь, в сражении это допустимо?
— Это другое дело, — нетерпеливо перебил Секста. Ответ на риторический вопрос он не собирался давать.
— Ты ошибаешься, — спокойно парировал Бьякуя, — это тоже сражение. Мне нанесли удар, сбив с ног. Я встал. Это — нормально. То, что у Айзена другое мнение — это его проблема.
— Почему, Бьякуя? — Секста смотрел на ребёнка, — это существо, оно тебе никто.
— Он Кучики, — отрезал шинигами, — остальное не столь важно. Не Ичимару решать его судьбу, и не Айзену. Что же касается Шинсо — у меня нет намерения позволять ему снова пить кровь Кучики. Одного раза более чем достаточно.
— Одного раза?
— Да. Было дело. Опять же… — пленник прикрыл глаза, — это обязанности главы клана, а этого звания с меня ещё никто не снимал. Теперь мне нужно вытащить Рукию. Отдай мне занпакто, Гриммджоу.
— Его у меня нет, — неохотно признался Секста. В ответ на взгляд стальных глаз собеседника только кивнул, ещё раз подтверждая сказанное.
Если кто-то впоследствии спросил бы, с какой стати он поверил арранкару, Бьякуя проигнорировал бы глупый вопрос. Был ли в этом замешан ненормальный Куросаки, который по какой-то одному ему известной причине считал Гриммджоу не совсем арранкаром? Это если сравнивать с остальными. Кучики имел удовольствие послушать также и рассказ Шунсуя о том, что Старк не настолько плох, как можно судить об арранкарах вообще. Ещё бы — два сапога пара, что Прима Эспада, что Кьораку-тайчо. Подобное привлекает подобное, если уж Гриммджоу и Куросаки были в чём-то похожи, то с этим буйным арранкаром вполне можно было найти общий язык.
— Как он тебя назвал? — неожиданно спросил Бьякуя, — Киса?
Секста смутился и буркнул что-то неразборчивое. Не мог Джаггерджак объяснить, с чего вдруг где-то в груди стало подозрительно тепло и мягко. Объясняться с пленником он не стал, предпочитая обрушиться на уже пришедшего в себя Заэля:
— Гранц, чтоб тебя твои же фраксьоны сожрали, как получилось, что вы ломанулись показываться Айзену?!
— Твою дивизию, — вздрогнул Заэль, — что ты так орёшь? Ичимару пришёл, неожиданно, от меня это, сам понимаешь, не зависело. И вообще, какого ты чёрта тут делаешь?
— Какого? А тебе-то что? Я где хочу, там и хожу, — вызверился Гриммджоу, скаля зубы.
Октава Эспада мучительно возвёл очи к потолку и еле сдержал стон. Всё пошло наперекосяк, его чуть было не лишили наследника, а тут ещё и психованный Секста читает морали. А неприятнее всего был тот факт, что пленник оказался на высоте в такой сложной ситуации. Пленник, а не он, учёный и совершенство во всех отношениях.
— Кучики… сан.
Шинигами равнодушно пожал плечами. Благодарность была ему ни к чему.
— Кстати, Бьякуя, что ты собираешься делать с нашим очкастым приятелем? — с интересом хохотнул Гриммджоу.
— Да ничего, — спокойно ответил аристократ, — я убью его. Не сейчас. Но скоро.
Гранц не нашёл, чем ответить. Его мир медленно рушился, где-то был просчёт. Учёный остро осознавал один факт, который знает каждый родитель — с появлением любимого ребёнка он стал уязвим. Слабое звено в психике, лишающее самообладания — страх за ребёнка. Это злило, и в то же время он не мог ничего поделать.
— Как его зовут? — спросил Гриммджоу, глядя на малыша. Заэль озадаченно посмотрел на мальчика, потом перевёл взгляд на Бьякую и словно ожидал ответа.
Шинигами смотрел куда-то перед собой и, наконец, прошептал непослушными губами:
— Кучики Амэ.
Последний такой провал Заэль ловил только в момент, когда послал группу зачистки следом за вторженцами, в бытность игр Айзена этой рыжей смешной марионеткой — девушкой, которая оказалась настолько добра… До такого идиотизма добра, что Гранц начал подозревать, что если позволить Иноуэ укусить, к примеру, Нойтору, то Квинта немедленно начнёт говорить разные приятные вежливые слова и научится смотреть влажными всепрощающими очами. Тогда Айзен отреагировал вполне мирно, хотя на самом деле, рассудить по логике, наглый Гриммджоу меньше отсебятины вытворял. Но — Айзен-сама ценил благие намерения. Тут поневоле задумаешься — а какие же благие намерения можно придумать из его эксперимента?
— Ничего, — рассеяно произнёс Октава, стараясь накормить ребёнка вполне человеческой едой, — всегда можно сказать, что эксперименты по селекции арранкаров могут принести больше пользы, чем использование хоугиоку. Знания украсть труднее, чем такой маленький предмет… Ками, что делать, а?
— Для начала стоит вернуть мне занпакто, — раздался над головой спокойный голос Кучики, и Заэль нервно облизал губы.
— Это было бы преждевременным решением, шинигами, — он старался говорить обычным тоном, и пока это вполне удавалось, — я и браслеты с тебя снял потому, что Джаггерджак застал меня врасплох. Хотя, должен признать, что это сыграло свою роль.
— Где Рукия?
— В надёжном месте.
— В очень надёжном, — раздался новый голос, от которого у Бьякуи моментально расширились зрачки, — чё за херня тут у вас происходит? Рукия в самом надёжном в мире месте — в твоём поместье, Бьякуя. Аясегава, подтверди?
В дверном проёме было тесно от одной только фигуры Кенпачи, а сзади его старательно подталкивал ещё кто-то, и Кучики только постарался не открыть рот от изумления.
— Кенпачи-тайчо, вы уже?
— Пффф… — Зараки фыркнул, — не уже, а ещё. Не было тут Рукии, я проверил. Так что собирай в горсть свою ледяную аристократическую задницу и пошли, там тебя все обыскались. Хотя нахрен ты вообще нужен, понять не могу.
Если бы Гриммджоу пришла в голову эта мысль, он сейчас начал бы с независимым видом посвистывать, глядя куда-то в небеса прямо сквозь потолок. Мол, и я — не я, и затея не моя. Но прямой как рельса Секста даже и не подумал шифроваться, только с интересом смотрел. А посмотреть было на что.
Для начала, такого лица у Бьякуи Джаггерджак ещё не видел. Он был готов поспорить на свою руку, что если бы у Кучики была возможность пойти и немедленно утопиться — он бы это сделал. Ну, или зарядил бы себе же в висок какое-нибудь хадо номер какой-то, чтобы только прекратить эту спасательную операцию.
Заэль только прикрыл глаза, и мысленно проклинал тот день и час, когда он решил поиграть с гаргантой с рулетку. Внимания заслуживала также обиженная рожа Шарлотты — видимо, Юмичика так и не признал неземную красоту арранкара. Сам же Аясегава сделал то, что ему велел капитан — подтвердил, что Кучики Рукия не покидала Общество Душ с того самого момента, как Бьякуя пропал. У Иккаку на лице постоянно светилась хищная улыбка, которая яснее ясного выдавала его намерение повеселиться тут на всю катушку — а катушки у всех отрядов разные. Что касается катушки одиннадцатого отряда, то она самая большая. И, наконец, слегка очумевший взгляд самого Зараки, который он переводил с лица Бьякуи на заинтересованное личико ребёнка, потом обратно. Сравнивающий взгляд, оценивающий, моментально вычисляющий степень сходства, возраст ребёнка. И выводы. Вагон неправильных выводов, который сделал при этом капитан.
— Бьякуя, ты… — на лице Кенпачи отчётливо читалось слово «мудак», — мог бы и сказать, между прочим, что у тебя мальца спёрли. Вместе и сбегали бы, а чего тут миндальничать. Это ж дитё, малое и неразумное ещё. Вот моя Ячирка порой такое вытворяет, а если её кто тронет… да и не успеет тронуть, одним словом. А тыыы…
— Этот ребёнок — мой,— с вызовом процедил Заэль, выпрямляясь, — как я понимаю, вы тут со спасательной миссией?
— Да каким местом он твой? — отмахнулся Кенпачи.
Юмичика одобрительно улыбнулся:
— Какой красивый мальчик, — цепкий взгляд оценил сходство ребёнка с Бьякуей и так же прицельно выхватил глаза арранкара.
Гранц от похвалы совершенно нелогично расцвёл улыбкой, но Аясегава уже смотрел в глаза Гриммджоу.
Секста даже кивнуть себе не позволил — неизвестно откуда взявшаяся душевная чуткость позволила ему только на миг прикрыть глаза. В уголках губ Юмичики тут же появились еле заметные озабоченные складочки. Всю эту игру взглядов со стороны мог оценить только Бьякуя, и каждый из взглядов теперь ранил его гордость.
Да, чёрт побери, ему было плевать на божественные заскоки Айзена, но жалости он не вынес бы.
— Так что? Уходим, или может попробуем договориться по-плохому? — Кенпачи явно издевался. Вполне возможно, что удалось бы просто уйти, прихватив с собой ребёнка. Если бы в комнату с изяществом перепуганного насмерть Меноса не ввалился Нойтора.
— Гранц!!! — бешено выкрикнул Джируга, врываясь в покои Октавы, и тут же замолк, потому что всем телом налетел на нечто массивное и твёрдое. При ближайшем рассмотрении это нечто оказалось никем иным, как Кенпачи.
Зараки скучающе зевнул над головой Нойторы.
— Опять ты… Тут кроме тебя что, вообще никого нет, что ли?
Быстрое движение руками, тихий хруст шейных позвонков — и Квинта просто упал на пол, потеряв сознание.
— Что-то это на вас совершенно не похоже, капитан, — Мадараме потрогал ногой арранкара в отключке и нетерпеливо покосился на дверь.
— Шарлотта, может проводишь их в зал? Там как раз Эспада без Айзена мается дурью. А наши гости немного развлеклись бы, — Заэль был бы рад сплавить их куда угодно, поэтому и ляпнул не думая. Откуда же ему было знать, что незваные гости примут это предложение с неподдельным энтузиазмом? Одиннадцатый отряд в неполном составе моментально скрылся за дверью, Гриммджоу рванул было за ними, но притормозил на пороге и вернулся, бросая через плечо жадные взгляды.
— Ну вот, теперь они не вернутся, — пожал плечами Гранц.
— Вернутся,— равнодушно уронил Бьякуя, — ты сам не знаешь, что предложил — Зараки там камня на камне не оставит. Гриммджоу, забери, пожалуйста, Амэ в мою комнату. Мне нужно поговорить тут… А его фракции я просто не доверяю. Побудешь с ним?
— Я вам не нянька, — проворчал Секста, но мальчишка с восторгом вцепился в шею арранкара и начал болтать ногами, пару раз чувствительно пнув Джаггерджака в дыру на животе. Счастья это ему, конечно, не добавило, но почему-то спорить не хотелось. Впрочем, это не помешало Гриммджоу проворчать чисто для порядка:
— Я его сожру, если что.
Когда за ним закрылась дверь, Бьякуя снова смерил Заэля холодным взглядом с головы до пят и процедил:
— Значит, Рукия тут даже и не появлялась. Впрочем, мне стоило бы догадаться. Где мой занпакто, Октава?
— Что ты собираешься делать? — Гранц проигнорировал вопрос, и шинигами этого ему просто не спустил. Короткий рывок к себе, и ледяные глаза цвета грозовой тучи оказываются слишком близко, а голос по-прежнему тих и спокоен.
— Где мой занпакто? Что я собираюсь делать — это тебя уже не касается, методов давления у тебя не осталось. Я забираю всё своё и ухожу. Впрочем, ты мог бы открыть гарганту, оказать такую любезность. Тогда, возможно, останешься в живых.
— Не факт, что меня оставят в живых.
— Это уже не моя проблема, Гранц. Могу найти сам, просто не хочу тратить время. В конце концов, без этих браслетов я снова прекрасно чувствую рейацу, и могу просто позвать Сенбонзакуру…
Имя сорвалось с языка, и рядом тут же материализовался Сенбонзакура — Октава растеряно моргал, рассматривая маску. Бьякуя только кивнул. Они оба были не очень разговорчивы, что занпакто, что шинигами. По идее, им и не требовались длинные беседы, разве что за время плена Кучики сказал больше, чем говорил за год.
Получив таким образом назад своё оружие, Бьякуя только медленно сжимал пальцы вокруг рукояти — рука соскучилась, оказывается. Не хватало постоянного присутствия катаны.
Нойтора, оклемавшись после простого сворачивания шеи в исполнении Кенпачи, поднялся с пола.
— Что, чёрт меня побери, у вас тут происходит? Гранц, ты меня подставил. Подставил, подстроив смерть этого шинигами, и именно из-за тебя Ичимару так долго прохаживался языком на мой счёт, — Квинта ухмыльнулся. Теперь-то никто не скажет, что он на что-то там не имеет права. Он просто размажет учёного по стенам его же собственной лаборатории, и вряд ли шинигами станет защищать виновника всех своих бед. Он оказался прав — Бьякуя просто повернулся спиной к арранкарам и удалился в свою комнату. Сзади тут же раздался грохот, издевательский хохот Нойторы и невнятные жалобные вскрики Гранца.
Оставшись с малышом наедине, Гриммджоу не знал, куда себя деть и чем занять. Крайне неуютным и непривычным оказалось это тёплое и мягкое внутри, где-то в груди — такое ощущение, что вместо сердца свернулся клубочком и дремлет пушистый котёнок.
— Сиди тихо, иначе я тебя съем, понял? — грубо рявкнул Секста, сгружая мальчишку на кровать. Тот в ответ залился таким звонким смехом, что арранкар почувствовал себя идиотом.
— Я съем! — радостно выкрикнул Амэ и цапнул Гриммджоу за палец. Тот ойкнул от неожиданности и сделал вид, что сейчас укусит малыша за ногу.
Уже спустя несколько минут оба катались по кровати, имитируя бурную драку. Секста безбожно поддавался, позволил маленькому наглецу сесть на грудь и торжествующе вопить «Попался, Киса!»
— Не Киса, а дядя Гриммджоу, — строго поправил он мальчика, — что это за Киса? С чего ты взял?
— Ну, вот так — дядя Гриммджоу, — рассудил малыш, — а если вот так…
Маленькие пальчики потянули за уши, потом попытались отколупнуть маску с щеки, потянули за волосы — не получилось, разумеется, но Джаггерджак только тихо удивлялся. Откуда мальчишке знать, как он выглядит в истинной форме?
— Вот если так — то Киса.
— Я не киса, я хищник, и я тебя съем, — прорычал Гриммджоу, давясь смехом, и начал щекотать Амэ. Тот хохотал, отбрыкиваясь, в конце концов начал отбиваться подушкой.
Когда Бьякуя вошёл в комнату, его глазам открылась картина чудная в своей нелепости. Амэ дремал, уютно устроившись в объятиях арранкара. Сам же Секста в состоянии релиза попытался свернуться вокруг него клубком и вполголоса ворчал ему на ухо, прерывая речь громким мурчанием и старательно зализывая чёлку мальчишки со лба.
— Воооот… А потом мы обязательно устроим охоту. Ты пойдёшь со мной на охоту, когда вырастешь, и я научу тебя вычислять, где прячется жертва. Я научу тебя драться, не растрачивая время на разговоры — поговорить можно будет и потом. Нравится план?
— Нравится, — сонно зевнул Амэ, обнимая арранкара за шею.
— Ты правильный парень, если нравится. А то вокруг сплошное бабьё — а мы с тобой всех поставим на уши.
— Гриммджоу, что ты мелешь? — спросил Бьякуя, — и уйми свою рейяцу…
Джаггерджак с прищуром посмотрел на шинигами и фыркнул:
— На тебя давит моя рейацу? А ты посмотри на Амэ…
Кучики уже уловил — мальчику было глубоко плевать на полыхающую рейацу арранкара. Несмотря на давящую атмосферу в комнате, на то, что стены совершенно не скрывали тяжёлых всполохов рейацу Нойторы, отзвуки гаснущей рейацу Заэля, а Гриммджоу едва ли не искрил, Амэ собирался со вкусом вздремнуть минуток шестьсот.
— Спи, спи, — Секста снова лизнул макушку мальчика и предложил, — Бьякуя, добавляй свою… Уж зверю-то поверь, мальчик даже не почешется…
— Я верю, — задумчиво проговорил Кучики, — и мне это не нравится. Он не может быть неуязвимым, тут что-то не так.
— Не гони, тайчо, — арранкар оскалился, — или завидуешь мальчишке? Кстати, я смотрю, там Нойтора очнулся?
— Очнулся, и разбирает Гранца на запчасти. А в зале веселится Кепачи-тайчо сотоварищи.
Гриммджоу прислушался и потянулся, довольно постукивая хвостом по покрывалу и обнимая спящего малыша. Бьякуя сел на край кровати, задумчиво рассматривая странное зрелище — мирный и мурлыкающий арранкар в боевой форме, совершенно по-кошачьи облизывающий его сына. Поймав себя на мысли, что он перестал называть ребёнка «это», Кучики только обречённо вздохнул.
-
-
26.02.2010 в 17:12-
-
26.02.2010 в 19:40-
-
26.02.2010 в 20:23-
-
26.02.2010 в 20:57-
-
26.02.2010 в 21:06AuTierr, честно — понятия не имею, что с Заэлем будет О_О
iris M, надеюсь, что Бьякуя и дальше будет таким же замечательным)
Martes, клановая мораль штука веская)
А Нойтору мне жалко даже почему-то. Что-то ему не везёт. Надо ему щастя отсыпать)
-
-
26.02.2010 в 21:16Торетти Надо всем арранкарам счастья всып... отсыпать))) Гриммджо больно хорошо с Юмичикой переглядывался)))Кошак и Птыщька)))
-
-
26.02.2010 в 21:23-
-
27.02.2010 в 10:17-
-
27.02.2010 в 13:25Martes, вот так живёт фиерайтер и думает —та напишите про меня хто-то! Ну хоть што-та! И штобы щастя!!!
Виверныш, непременно)) Она будет —никуда не денется))
-
-
27.02.2010 в 16:50-
-
27.02.2010 в 16:54-
-
27.02.2010 в 19:16-
-
08.01.2014 в 16:11