Аватары

[Aerial & Brain]

Аватары, общее кол-во 32 шт.
1. 2. 3.
остатки

тут

www.diary.ru/~aerial-sama/p92480165.htm

@темы: Аватары

---

Фанфик про Нноитору и шахматы.

[helldogtiapa]

Автор: helldogtiapa.
Персонажи: Нноитора, Ичимару, Айзен.
Жанр: юмор.
Рейтинг: детский.
Дисклеймер: мопед герои не мои. Описание шахматной партии (до 11-го хода) потырено из найденной в сети партии Лемана-Мюллера 1950 г.

- Товарищи! - заверещал одноглазый. - Смотрите все! Любителя бьют.
(Двенадцать стульев)

Мертвый белый месяц в зените черного неба... Мертвые белые пески , черные тени на них - словно зияющие раны.... Белое, черное и мертвое. Как скучно.
Владыка Айзен поерзал в кресле, из которого обозревал унылый пейзаж ночного Уэко Мундо, и молвил:
- Чем порадуешь, Гин?
Ичимару Гин ступил на балкон, словно соткавшись из темноты и бледного лунного сияния. Белые волосы, черная щель улыбающегося рта - белое и черное, но определенно не мертвое. И не скучное.
- Владыка, - торжественно произнес Ичимару, - я принес тебе добрую весть. Похоже, твой шахматный кружок вот-вот восстанет из праха.
Мраморное чело Айзена омрачилось. Вспоминать о шахматном кружке было неприятно.
Среди многих облагораживающих мероприятий, более или менее удачных, владыка попытался обучить арранкаров играть в шахматы. Ибо, во-первых, шахматы дисциплинируют человека, способствуют воспитанию воли, выдержки, развивают память, быстроту и сообразительность; и, во-вторых, Айзен надеялся, что кто-нибудь из воспитуемых окажется талантлив и вырастет со временем в интересного противника.
Хотя шахматы, казалось бы, мало должны были трогать струны хищной и жестокой арранкарской натуры, в шахматный кружок записалось довольно много народу. Сперва Айзен обрадовался этому факту, но вскоре понял, что причиной был не столько интерес к высокоинтеллектуальной игре, сколько готовность с энтузиазмом воспринимать все исходящее от владыки. Шахматы, однако, действительно не нашли отклика в пустых душах арранкаров, необходимость подолгу сидеть за столом и работать мозгом тяготила, и кружок вскоре начал таять. Спустя три месяца у Айзена осталось лишь два ученика: верный Улькиорра, который наизусть зазубрил "Первую книгу шахматиста" Панова, но которому, увы, просто было не дано - и Зуритта, седьмой Эспада с дыркой в горле и куском челюсти, приставшем к левому уху. Этот, напротив, был явно талантлив, все схватывал налету и отличался острым, оригинальным умом. Айзен не без удовольствия сыграл с ним несколько партий, но Зуритта, к сожалению, сделал из этого неправильные выводы, зазнался и начал проводить между владыкой и собой какие-то совершенно неуместные параллели. В конце концов Айзен закрыл кружок, не принесший ничего, кроме разочарования.
- И кто же он? - сказал владыка, отринув тягостные воспоминания. - Кто этот энтузиаст умственной гимнастики?
- Нноитора Джируга, восьмой Эспада.
Вообще Айзен несколько путался в своих подчиненных - уж очень их было много и очень уж они были несуразные - но Нноитору Джиругу он помнил хорошо. Еще бы! На одном из первых обязательных чаепитий для Эспады идиотский занпакто этого самого Нноиторы, прислоненный к стене, внезапно упал с таким звоном и грохотом, что владыка, с головой ушедший в свои злодейские замыслы, от неожиданности подскочил на троне и облился горячим чаем.
Нноитора Джируга не производил впечатление энтузиаста умственной гимнастики. Категорически.
- Я тоже был удивлен, - заверил собеседника Ичимару, - но впоследствии всему нашлось свое объяснение. Видишь ли, владыка, вышло так...
... Вышло так, что бывшему капитану Ичимару тоже стало скучно под черным небом Уэко Мундо. Но, в отличие от своего владыки, он не стал сидеть в кресле и ждать, пока что-нибудь интересное придет к нему, а отправился на поиски сам. И скоро его рвение было вознаграждено: в одном из огромных и пустых залов Лас Ночес он обнаружил стол, на столе свечу, а за столом - Нноитору, вооруженного шахматной доской и толстой книгой.
На лезвиях брошенной и позабытой Санта-Терезы сиял лунный блик. Нноитора согнулся над столешницей, почти уткнувшись подбородком в острые колени, не помещающиеся под столом. Костлявые пальцы неуверенно передвигали фигуры на доске. Лицо было искажено умственным усилием. Взгляд единственного безумного глаза с булавочной головкой зрачка впился в книгу. Тонкие губы шевелились, и в мертвой тишине Ичимару отчетливо расслышал: "е2... е4... твою мать, как сложно все..."
Эта интригующая картина определенно скрывала какую-то историю. Поэтому Ичимару изобразил на лице самую доброжелательную улыбку, прислонился к стене и стал ждать развития событий.
Ему не пришлось ждать долго.
- Нечего лыбиться, - буркнул Нноитора, не отрывая взора от книги. - Тут не бесплатный цирк.
- Не могу не согласиться, - с готовностью поддержал разговор Ичимару. - Очень точно подмечено: здесь и в самом деле отнюдь не цирк. Ведь в цирке - поправь меня, если я ошибаюсь - должно быть весело, а здесь скорее уныло, а? Хотя, впрочем, что это я? Всегда невыразимо приятно видеть арранкара, занятого интеллектуальным самосовершенствованием...
- В гробу я видал это долбанное интеллектуальное совершенствование! - исчерпывающе ответил Нноитора...
- ... И вот так, владыка, слово за слово, - рассказывал Ичимару, - я и выяснил, в чем дело. Вкратце, если опустить эмоциональные комментарии Нноиторы - не несущие, уверяю тебя, повествовательной нагрузки - история выглядит так: однажды, находясь в обществе коллег, седьмой Эспада Зуритта, хорошо известный нам обоим, завел свою обычную пластинку о том, какие они с владыкой Айзеном молодцы и как им тягостно среди ограниченных и необразованных арранкаров. Это выступление произвело на слушателей удручающее впечатление. Нноитора, глубоко потрясенный несправедливостью заявленных претензий, выразил сомнение в умственных способностях Зуритты и высказался в том смысле, что передвигать фигурки по доске может и человек с явными пороками интеллектуального развития. Обменявшись разнообразными аргументами, оппоненты в итоге договорились через неделю провести шахматный поединок, чтобы выяснить, кому из них принадлежит умственное превосходство. На недельной отсрочке настоял Нноитора - за это время он рассчитывает ознакомиться с правилами игры.
- За неделю, - задумчиво повторил Айзен. - И что ты скажешь об этом, Гин?
- Я скажу, владыка, что эта ситуация мне чрезвычайно импонирует. В решимости за неделю научиться хорошо играть в шахматы ощущается светлый, позитивный идиотизм. С учетом того, что наши арранкары продуцируют в основном идиотизм унылый и беспросветный, это не может не порадовать. Такие начинания надо поддерживать. Поэтому я взял над Нноиторой шефство.
- Вот как?
- Именно так, владыка. Я начал с того, что выдал ему Панова - потому что он добыл где-то "Стратегию эндшпиля" для разрядников и пытался постичь из нее азы...
- Самообразование иногда принимает поистине устрашающие формы, - согласился Айзен. - Значит, ты собираешься за неделю сделать из него шахматиста?
- Уже за четыре дня, владыка, не считая сегодняшнего, - бодро ответил Ичимару. - Но да, я собираюсь. Мы вместе победим или вместе проиграем!
Взгляд владыки Айзена обратился к горизонту - почти ровной границе черного и белого.
- Пожалуй, - промолвил владыка, - я буду за него болеть.

- Ну? - спросил Айзен спустя три дня, когда улыбающееся лицо его приспешника проступило в ночных тенях. - Как ваши шахматные экзерсисы?
- Мы достигли значительных успехов, владыка, - тон Ичимару был неискренне, преувеличенно бодр. - Мы выучили, как ходит конь. Конь у нас практически всегда теперь ходит безупречно верно. Но, как ни горько признать, это, пожалуй, тот потолок, выше которого нам не подняться.
- О? - молвил Айзен.
- Я подозреваю, владыка, что стиль игры моего протеже несколько страдает из-за уверенности в том, что если король так беззащитен и слаб, то остальным фигурам следует бросить его на произвол судьбы - пусть сам выбирается как умеет.
- Подобное убеждение может навредить шахматисту, - задумчиво сказал Айзен.
- Безусловно, владыка. Но я не пытался его переубедить - учитывая, как мало времени у нас было, мои аргументы вряд ли произвели бы эффект. Поэтому основное внимание мы уделяли ходу конем, - Ичимару помолчал мгновение, затем добавил. - Но настроение у моего ученика боевое. Он верит в свои силы, в победу и просто-таки э... рвется.
- У меня есть предчувствие, - сказал Айзен и потер по привычке переносицу, на которой не было больше очков, - что завтрашняя партия не состоится.
- Это было бы очень печально, - ответил Ичимару, - ибо тогда весь мой педагогический талант, все приложенные усилия - немалые, доложу я тебе - оказались бы приложены даром.

Новый день расцвел над Уэко Мундо и умер, сменившись новой ночью.
- Увы, владыка, - произнес Ичимару, выныривая из темноты, павшей на бескрайнюю белую пустыню. - Я принес тебе печальную весть.
Айзен поднял бровь.
- С глубоким прискорбием сообщаю тебе, - продолжал Ичимару, улыбаясь, однако, веселой улыбкой, - что место седьмого Эспады отныне вакантно. Очень жаль, право слово.
- А, - сказал Айзен удовлетворенно. - Я предчувствовал, что поединок не состоится.
- Нет, отчего же? - изумился Гин. - Поединок состоялся, владыка. Наш протеже победил э... как бы это сказать... насмерть.
- Вот как? - Айзен был заинтригован. - тебе известны подробности?
- Разумеется, владыка. Не мог же я оставить своего ученика в его первом турнире! Я выступал судьей.
- Так рассказывай.
- Владыка, мне давно не случалось видеть такой вдохновенной, напряженной игры. Зуритта предложил Нноиторе играть белыми, но тот отказался, сказав, что в чужих подачках не нуждается. Игра началась. Гамбит был разыгран по всем правилам: развитие фигур, борьба за центр, подготовка к рокировке. На четвертом ходу белые отдали крайнюю пешку в обмен на быстрейшее развитие фигур. Далее черным пришлось сделать несколько защитных ходов, в то время как Зуритта использовал перевес в развитии фигур. Наш ставленник держался молодцом, но тем не менее ситуация для черных складывалась достаточно неприятная. Но на одиннадцатом ходу все мгновенно изменилось: в то время как Зуритта размышлял над ходом (я полагаю, он собирался выводить слона на с3), Нноитора схватил своего слона - на b6 - и воткнул противнику в глаз. И пока Зуритта пытался понять, куда исчезла фигура с доски и почему ему так нехорошо, мой протеже взял Санта-Терезу и довершил начатое. И я, владыка, присудил ему техническую победу - хотя бы по той причине, что на доске оставалось еще много фигур, которые можно было бы куда-нибудь воткнуть.
Айзен задумчиво потер переносицу.
- Да, - молвил он наконец, - это был изящный ход. Скажи, Гин, видишь ли ты урок, который следует извлечь из этой истории?
- Разумеется, владыка, - усмехнулся Ичимару. - Еще бы не видеть: изумленное лицо Зуритты с черным слоном, торчащим из глазницы, так и стоит у меня перед глазами. Важно помнить, что даже очень хороший стратег абсолютно беспомощен при прямом столкновении с дубиной.
Айзен покачал головой.
- Важно помнить, - сказал он, - что хороший стратег - не тот, кто хорошо играет в шахматы, а тот, кто помнит: есть кое-что и за пределами шахматной доски.

@темы: Айзен, Юмор, Арранкары, Гин, Фанфики

---

Аватары 100*100

[Laite]

Брать и отписываться в дневнике

@темы: Аватары

---

icons

[Amadeya]

Источник: Bleach, Kuroshitsuji
Количество: 15
Размер: 120x120

......

брать здесь

@темы: Ангст, Аватары

---

Новый год в Токио

[nataniel-la]

Продолжение фика Поступление

Название: Новый год в Токио
Автор: nataniel-la
Рейтинг: G
Пейринг: Исида Рюукен, Исида Урюу.
Жанр: хз))
Размер: мини.
Тип: джен.
Саммари: По времени - первая сессия Урюу.
Дисклеймер: Блич (с) Кубо Тайто
Размещение: нет.
Предупреждение: постканон. Знаки препинания - авторские.
Комментарий: вдохновение тут: toshokan.diary.ru/p82756877.htm
Комментарий 2: возможно, впоследствии чуть подредактирую.

Рюукен припарковался возле университетского общежития, достал мобильный и набрал номер. Пара гудков и знакомое "Алло!" в трубке. Когда они разговаривали по телефону, впечатление почему-то всегда было такое, будто Урюу стоит за спиной.
- Я в Токио.
- Надолго?
- Нет. Заберу тебя - и в Каракуру.
- Рюукен... - В голосе Урюу послышалась растерянность. - Ты сейчас где?
- Возле общежития.
- Я спущусь. - И Урюу положил трубку.
Через несколько минут дверь распахнулась и он быстрым шагом вышел на улицу. Расстегнутое полупальто, тонкий шарф, непокрытая голова - как обычно, одет совершенно не по погоде. Он покрутил головой, заметил лексус и сбежал вниз по ступенькам. Рюукен перегнулся через пассажирское сиденье и приоткрыл дверцу. Устроившись в машине и рассеянно оглядевшись, Урюу спросил:
- По работе?
- Отчасти.
- Угу. - Он помолчал. - Рюукен... Ты же не предупредил. Я с ребятами собрался отмечать. И потом - у меня сессия, нужно готовиться... Я не смогу поехать домой. - Он очень виновато смотрел на отца.
Рюукен потянулся было за сигаретами, но передумал и положил руки на руль.
- Ясно. А свободные пара часов у тебя сейчас есть?
- Да, наверное. - Пожал плечами Урюу.
- Пристегнись.

*
Полгода назад Урюу и не подумал бы, что такое возможно. Покружив по украшенным улицам, они остановились пообедать в небольшом ресторанчике. Было удивительно приятно сидеть в полутемном зале, смотреть на падающий за окном снег, на торопливо проходящих людей и неспешно разговаривать. Он по мелочам рассказывал Рюукену про занятия, про новых знакомых, про то, что выбирает уже, куда устраиваться на практику - про все новое, что произошло с последней встречи, благоразумно умалчивая лишь о постоянных тренировках и своих достижениях в искусстве управления духовными частицами. Он говорил медленно, с паузами, словно нехотя, но жадно ловил каждый наклон головы, каждый поощрительный взгляд, и особенно - каждое сдержанное "молодец" и "хорошо".
- Я так понимаю, сессия будет сложной для тебя?
Урюу отчетливо услышал невысказанное: "Будешь готовиться круглые сутки и именно поэтому не заедешь домой даже ненадолго?"
- Ну относительно... Просто - сборы, дорога... Да и не смогу я там нормально готовиться...
В глубине души Урюу прекрасно осознавал, что это только отговорки, на самом деле он просто не представлял, как это будет выглядеть. После поступления, летом, он хоть и виделся с Рюукеном чаще, но жил у себя. А сейчас тот вряд ли приехал отвезти Урюу в его квартиру. Он должен будет жить у Рюукена? Или как? Рюукен не спешил об этом говорить, а Урюу не хотел спрашивать.
- Ясно. Так новый год - с сокурсниками? В общежитии?
- Угу, - Урюу опустил глаза, разглядывая чашку.
- Весь день? Или куда-то еще пойдете?
- Да я не знаю. - Он пожал плечами. - Мне все равно, если честно.
- Помнится, в детстве ты с большим воодушевлением ждал новогодних праздников.
Урюу молча усмехнулся. Это было безумно давно, и кроме смутного ощущения лихорадочного волнения и предвкушения чуда он мало что мог вспомнить.
Повисла пауза. В тишине они допили чай и Рюукен расплатился. Вышли на улицу тоже молча, так что для Урюу стало неожиданностью, когда Рюукен повернул в противоположную от машины сторону. Но молчание было неожиданно уютным и Урюу без возражений просто пошел рядом.
Улочка вся сверкала: на деревьях и домах гирлянды, в витринах - елки, свечи, фонари, открытки. Урюу оглядывался по сторонам, пытаясь прочувствовать дух праздников, вновь ощутить радостное предвкушение. Но понимание, что он сам недавно отказался от призрачного шанса на семейный праздник, этому совсем не способствовало.
Внезапно, когда Урюу засмотрелся на очередную витрину, Рюукен чуть тронул его за локоть, направляя ко входу в магазин. Он походил на оранжерею, столько всевозможных растений там было. Рюукен направился к самому большому и яркому сейчас стеллажу. Придирчиво осмотрел выставленные на нем небольшие ёлочки в горшках и, выбрав одну, повернулся и вопросительно посмотрел на удивленного сына.
- Я могу помочь, господин? - Подошел молоденький, ненамного старше Урюу, продавец.
- Мы возьмем вот это. - Указал Рюукен на ёлочку. - И, пожалуй, - он огляделся и подцепил пальцем связку бус, - синие и белые.
Дождавшись, пока мальчик-продавец проворно обмотает нитями ёлку, он расплатился и передал ее Урюу.
- Рюукен? - Вопросительно произнес Урюу, когда они вышли из магазина.
- Вряд ли вы озаботились украшением общежития, - слегка насмешливо заметил он. - А так, возможно, с большим удовольствием будешь ждать нового года.
Поступки Рюукена удивляли, но настолько грели душу, что совсем не хотелось анализировать его мотивы. Урюу шел, крепко пржимая к груди ёлку, почти не глядя под ноги и прислушиваясь к себе. Из задумчивости его выдернул звонок телефона и голос Рюукена:
- Слушаю. Нет, отмени. И завтра. Я задержусь в Токио до конца праздников. Вечером перезвоню. Да.
Они уже подходили к машине, когда Урюу спросил:
- Где ты остановился?
- Как обычно. - Рюукен помедлил. - Заедем выпить чай?
Урюу кивнул, чуть ли не впервые понимая, как же здорово, когда твои желания угадывают по такой общей фразе.

*
Рюукен поселился в том же отеле, что и летом. Еще на подъезде к нему у Урюу появилось чувство, что они направляются домой - все-таки только здесь они жили вдвоем в обозримом прошлом.
Они поднялись на лифте и Рюукен открыл дверь. Стандартный гостиничный номер, явно не могущий называться домом, но в шкафу у входа вещи Рюукена, в гостиной на столе его закрытый ноутбук и пачка сигарет, на подлокотнике два галстука... Урюу стоял на пороге комнаты и понимал, что уезжать не хочется.
Рюукен пристроил портфель на стул и поднял телефонную трубку. Заказав чай в номер, он перевел глаза на сына:
- Торопишься? Я отвезу тебя сразу после чая.
Урюу помялся еще немного, но, понимая, что в этот раз Рюукен вряд ли угадает, чего ему хочется, прошел по комнате и спросил, будто продолжая прерванный разговор:
- Так ты остаешься в Токио?
- Да, дней на пять. - Ответил Рюукен, и после паузы добавил: - возможно, у нас получится еще встретиться в эти дни.
Урюу кивнул, огляделся и поставил ёлочку рядом с ноутбуком.
- Возможно. А, может быть, заедем сегодня в общежитие за моими вещами и я это время поживу здесь? - Он пристально смотрел на отца.
Удивление, мелькнувшее на его лице, было настолько мимолетным, что Урюу не успел испугаться или отругать себя за допущенную вольность. Рюукен улыбнулся. Еле заметно, конечно, но улыбнулся; и на мгновение опустил ресницы, соглашаясь:
- Хорошая идея.
Урюу улыбнулся отцу в ответ, понимая, что главное изменение в их отношениях - что они постепенно перестают бояться показывать свои чувства.
Паузу нарушил стук в дверь и приглушенный голос служащего и Урюу пошел открывать дверь.
А Рюукен, с легким вздохом облегчения опустившись в кресло, подумал - как же здорово снова чувствовать, что твои истинные желания могут уловить по такой отвлеченной фразе.

the end

@темы: Флафф, Джен, Ишида, G, Фанфики

---

[helldogtiapa]

"Взрослые отношения капитана Ичимару"
Автор: helldogtiapa.
Персонажи: Хицугая, Ичимару, Мацумото.
Жанр: юмор.
Рейтинг: детский.
Варнинг: есть опасение, что тут наличествует ООС.
Дисклеймер: мопед герои не мои.

Принимая на себя капитанские полномочия, Хицугая Тоширо понимал, что в будущем он неминуемо столкнется с проблемами. Из-за маленького роста, возраста, отсутствия опыта - да мало ли...
Чего он и предположить не мог, так это того, что проблемы у него возникнут из-за женщины. А именно они-то и накрыли его первыми.
В роли женщины выступила роковая и ветреная лейтенант Мацумото. А сама проблема впервые обрисовалась на четвертый рабочий день, под вечер, когда Хицугая, понаблюдав за тренировками отряда, направил стопы в кабинет и в приемной обнаружил чинно сидящего на диванчике для посетителей капитана Ичимару.
Хицугае капитан Ичимару не нравился: было что-то неприятное в том, как он щурился и склонял голову набок, когда вы ему что-то говорили. А кроме того, на церемонии посвящения Ичимару смотрел на Хицугаю подчеркнуто сверху вниз. То есть на него все капитаны смотрели сверху вниз, но Ичимару смотрел так, что сразу было понятно: дело тут не в росте.
Внутренне напрягшись, Хицугая натянул на лицо вежливое выражение и спросил:
- Вы ко мне?
- Добрый вечер, капитан Хицугая, - отвечал Ичимару, мгновенно расплываясь в ослепительной улыбке. - Увы, нет. Как ни горько это говорить, но я не к вам... Хотя к вам я бы тоже зашел с большим удовольствием, да. Но сейчас я пришел к вашему лейтенанту.
- Мацумото нет на месте? - произнес Хицугая, мгновенно суровея; у него уже зародились определенные подозрения насчет добросовестности лейтенанта вверенного ему отряда.
- Нет, почему же? - удивился Ичимару. - Есть, еще как есть. Только знаете, капитан Хицугая, я бы вам, честно сказать, не советовал...
Но Хицугая уже распахнул дверь кабинета.
- Мацумото!.. - начал он - и не закончил, ибо в этот миг его прекрасный и женственный лейтенант недрогнувшей рукой метнула в дверной проем большую чугунную пепельницу, которой Хицугая - как и значительная часть его предшественников - обычно придавливал бумаги.
Маленький рост спас здоровье и честь новоиспеченного капитана: пепельница свистнула у него над головой и вылетела в приемную.
Хицугая моргнул.
- Мацумото!.. - вновь начал он, и теперь его голос был холоднее северных ветров.
- Ой, извините, капитан, - виновато пролепетала Мацумото. - Я не знала, что это вы! А где эта... этот...
- Я здесь, моя голубка! - радостно отозвался Ичимару, следом за Хицугаей протискиваясь в кабинет. - Капитан, вот ваша пепельница, я поймал ее на излете. Она не пострадала, курите на здоровье. Хотя знаете, лично я на вашем месте постарался бы избавиться от этой вредной привычки. Юному, растущему организму...
- Я не курю, - молвил Хицугая ледяным тоном. - Мацумото, извольте объяснить, почему вы швырнули тяжелый предмет в старшего по званию.
- Моя вина, целиком и полностью, - мгновенно откликнулся Ичимару, хотя его ни о чем не спрашивали. - Все в порядке, на месте лейтенанта Мацумото так поступил бы каждый. Э...
Лейтенант Мацумото сверлила его яростным взглядом поверх головы Хицугаи, а руки ее шарили по столу в поисках чего-то, способного по аэродинамическим свойствам заменить пепельницу.
- Ну я, пожалуй, пойду, - заключил Ичимару и сунул пепельницу Хицугае в руки. - С удовольствием задержался бы еще, но дела, дела... Приятного вечера, капитан! Пока-пока, Рангику!
И поспешно исчез за дверью.
Хицугая водрузил пепельницу на стол и уставился на лейтенанта тяжелым взглядом:
- Я все еще жду объяснений.
- Ах, капитан, понимаете, - забормотала Мацумото, потупившись, - все получилось совершенно случайно. Гин... э... капитан Ичимару сказал такое, что просто... не знаю даже, как... я просто вынуждена была! Мне и в голову не приходило, что за дверью окажетесь вы! Если б я об этом подумала, я бы, разумеется, не стала бросать так высоко, но я думала, что там Гин, и...
Грудь Мацумото вздымалась и опадала в вырезе формы, ресницы трепетали так, что по кабинету гулял ветер, но Хицугая оставался глух ко всем этим трюкам: понимание, снизошедшее на него внезапно, совершенно его ошеломило и полностью завладело вниманием.
Лейтенанта Мацумото и капитана Ичимару, осознал он в молниеносном озарении, связывают отношения! Выходящие за пределы рабочих! Иначе с чего бы она стала кидаться в него пепельницей?
Хицугая, разумеется, знал об отношениях, возникающих между мужчинами и женщинами. Но одно дело знать теоретически, а совсем другое - когда это знание непосредственно относится к твоему лейтенанту. Ну надо же...
Юный капитан десятого отряда ощутил беспокойство, неудовольствие и, в наибольшей степени, смущение. Как-то неприятно было даже думать в таком ключе о Мацумото... и о капитане Ичимару тоже. И Хицугая решил не думать.
- Для выяснения личных вопросов у вас есть личное время, - пробормотал он и счел тему закрытой.
Но он ошибся: тема вовсе не закрылась.

Спустя три дня Хицугая незадолго до отбоя решил заскочить в свой кабинет - взять кое-какие донесения, чтоб было что почитать перед сном. Однако на пороге приемной он остановился: в его кабинете, за закрытой дверью, спорили два голоса, причем спорили громко и переходя на личности. Первый голос принадлежал Мацумото, а второй...
"Так," - сказал про себя Хицугая и рванул дверь.
Дверь распахнулась, и на Хицугаю вывалился капитан Ичимару, державшийся за ручку с той стороны.
- Ба! - воскликнул он, расцветая гостеприимной улыбкой. - Какая неожиданная, но все равно приятная встреча! Добрый вечер, капитан Хицугая! Надеюсь, вы не спешите? Вот и замечательно, тогда будьте добры, подождите еще пять минут, ага?
И дверь закрылась у Хицугаи перед носом, а спор и крик за ней зазвучали с новой силой.
Несколько мгновений Хицугая стоял перед дверью неподвижно. С одной стороны, он был разъярен. С другой стороны, ему было очень неловко. В конце концов неловкость победила: юноша уселся на диванчик для посетителей и принялся смотреть на часы.
Капитан Ичимару покинул кабинет спустя восемнадцать минут, очень поспешно, а в дверь, которую он за собой прикрыл, что-то мягко стукнуло и зашуршало, словно там, в кабинете, кто-то рассыпал бумажную кипу.
- Невероятно приятно было с вами встретиться, капитан Хицугая, - выпалил Ичимару на бегу. - Ну, не смею дольше навязывать вам свое общество. Пока-пока!
- Добрый вечер, лейтенант, - произнес Хицугая, входя в кабинет; его голосом сейчас можно было морозить овощи.
- Добрый вечер! - выдохнула красная и растрепанная лейтенант Мацумото, отбросила волосы с лица и уткнулась в какую-то бумажку. Особенностей капитанского голоса она, похоже, не заметила, и Хицугая вновь ощутил смущение: хотя он по-прежнему был разгневан, он не знал, как заговорить с лейтенантом на такую тему, и рассчитывал, что она начнет сама.
- Я видел, капитан Ичимару заходил, - неловко сказал он наконец, нарушая затянувшееся молчание.
- Заходил, - буркнула Мацумото.
- А зачем он заходил? - поднажал Хицугая, чувствуя, что у него краснеют уши.
- Занес документы по переведенным офицерам из третьего.
- А, - сказал Хицугая. Разговор ушел не в ту сторону, но юноша был этому, пожалуй, только рад. - И где же они?
- Вот, - Мацумото указала ему под ноги. Хицугая опустил взгляд и понял, от чего увернулся капитан Ичимару, спешно покидая его кабинет.

Два дня спустя ему снова пришлось посидеть на диванчике для посетителей, ожидая, пока Мацумото и капитан Ичимару закончат выяснять отношения в его кабинете. Потом еще через день. И еще три раза на следующей неделе.
"Что же это за отношения такие? - думал он в отчаянии, сидя под дверью и слушая в пол-уха эмоциональную перебранку оккупантов. -Да кому нужны такие отношения, когда люди каждый день ссорятся?"
Очевидно, где-то за пределами Хицугаиного кабинета Мацумото и Ичимару столь же регулярно мирились, но на долю юного капитана приходились исключительно раздоры, и это действовало на него удручающе.
Кроме того, Мацумото после визитов Ичимару становилась раздраженной и рассеянной и работала еще хуже, чем обычно. Да еще порывалась время от времени жечь в чугунной пепельнице бумаги, присланные из третьего отряда - что тоже производительности труда не способствовало. Чувство неловкости, вынуждавшее Хицугаю принимать все как есть, постепенно истощалось перед лицом всех этих неблагоприятных обстоятельств.
В конце концов случилось так, что ему пришлось принимать заглянувшего в гости капитана Укитаке на диванчике для посетителей, под аккомпанемент ругани в соседнем помещении. Капитан Укитаке, человек невероятно тактичный, сделал вид, что все в порядке, но пара удивленных взглядов, брошенных им на дверь кабинета, не ускользнула от внимания Хицугаи. И он почувствовал, что смущение, прежде связывавшее ему руки, больше их не связывает.
- Мацумото, - сказал он сурово, когда сначала Укитаке, а потом и Ичимару покинули расположение десятого отряда, - я должен серьезно с вами поговорить.
- Да, капитан? - спросила Мацумото рассеянно.
- Речь пойдет о капитане Ичимару, - предупредил Хицугая.
Лейтенант подняла на него глаза:
- Капитан! Право, не стоит говорить об этом ужасном человеке!
- Я только хотел довести до вашего сведения, Мацумото, - твердо продолжал Хицугая, - что у капитана Ичимару тоже есть личный кабинет. Насколько я знаю, по площади даже больший, чем мой. И я настоятельно просил бы вас, лейтенант, впредь выяснять отношения с капитаном Ичимару в его кабинете.
Мацумото изумленно всплеснула руками:
- Капитан, но это же невозможно! Неужели вы не понимаете?!
Хицугая не понимал и вынужден был это признать.
- Это же так очевидно! Кабинет Гина - это его территория. Если мы будем ругаться там, то у него будет моральное преимущество - на своей территории-то! А ваш кабинет - это моя территория, и здесь моральное преимущество на моей стороне. Теперь вам понятно?
Капитан Хицугая позорно спасовал перед женской логикой.
Но в целом не сдался. На следующий день, направляясь в столовую, он очень удачно столкнулся с капитаном Ичимару и решил, что это добрый знак.
- Капитан Ичимару, - молвил он веско, - мне надо с вами поговорить.
- Я весь внимание, капитан Хицугая, - просиял Ичимару, увлекая собеседника в сторону, с прохода. - Надеюсь, на службе у вас все в порядке?
- Я вынужден просить вас, - проговорил Хицугая холодно; во второй раз речь давалась ему гораздо легче, - впредь выяснять отношения с лейтенантом Мацумото у вас в кабинете. Мой нужен мне для работы.
Капитан Ичимару задумчиво почесал в затылке; улыбка его сделалась какой-то виноватой.
- Боюсь, дорогой капитан Хицугая, здесь я ничего не могу для вас сделать. Видите ли, у Рангику есть какие-то дурацкие идеи насчет того, что она должна ругаться именно в вашем кабинете, потому что это ее территория... и еще что-то там такое. Чушь, конечно, но вы же сами знаете: проще пойти у женщины на поводу, чем пытаться ее переубедить...
Ничего такого Хицугая не знал, но пока он смотрел в сощуренные глаза собеседника, его вдруг поразила догадка: а не ревнует ли капитан Ичимару часом? Может быть, он день за днем таскается в Хицугаин кабинет, чтобы показать, что ему, Хицугае, рядом с лейтенантом Мацумото ничего не светит?
От этих мыслей уши юноши незамедлительно покраснели, но он был полон решимости дойти до конца.
- Но вы, капитан, тоже можете ко мне заходить, когда вам заблагорассудится, - журчал меж тем Ичимару. - Порадуете моего лейтенанта: он, знаете, все время заваривает мне чай и очень обижается, когда я не пью. Такое лицо делает... А у меня, признаться, этот чай уже скоро из ушей потечет...
- Капитан Ичимару, - сказал Хицугая, дождавшись секундной паузы, - может быть, вам бы хотелось, чтобы... э... чтобы лейтенант Мацумото была вашим лейтенантом?
Ичимару вздрогнул.
- Нет, что вы, - ответил он. - Ни в коем случае, у меня слабая печень. Я уж лучше чаек... Ну так вы заходите, капитан, ага? Пока-пока!

Но Хицугая был упрям.
"Если уж нельзя заставить их перестать ругаться в моем кабинете, - сказал он себе на следующий день, сидя на ставшем таким родным диванчике в приемной, - значит, нужно исключить сам повод для ругани."
Где-то на задворках сознания шевельнулась мысль, что у него нет никакого морального права лезть в отношения двух взрослых людей. Но Хицугая подавил ее в зародыше: как всякий подросток, он очень хорошо разбирался в отношениях окружающих взрослых и ясно видел, что Ичимару и Мацумото совершенно друг другу не подходят - иначе не ругались бы с такой силой и частотой! Да и на нервах Мацумото это сказывается не лучшим образом...
Приняв решение, Хицугая не стал медлить с реализацией: тем же вечером он сурово сказал лейтенанту:
- Мацумото, нам нужно поговорить.
- Только не о капитане Ичимару! - взмолилась лейтенант.
- Нет, - ответил Хицугая. - Я собираюсь поговорить о вашем женском самосознании, лейтенант.
По тому, как округлились глаза Мацумото, он понял, что задел ее за живое: еще бы, не зря же он предыдущие полтора часа провел в библиотеке, листая феминистическую литературу!
- Мацумото, - продолжал он, - вы - женщина! И это значит, что вы должны сохранять женское достоинство...
Хицугая говорил в течение получаса. Его спич был необычайно эмоционален и красноречив: сказано было и о том, что женщина должна иметь гордость, и о том, что поведение, подобное поведению капитана Ичимару, неминуемо унижает любую женщину, и о том, что таких людей, как капитан Ичимару, женщины должны гнать от себя взашей. Если, конечно, у них есть самоуважение.
Мацумото слушала его с открытым ртом и выпученными глазами, и так она сидела еще с минуту после того, как он замолчал. Потом закрыла рот, моргнула и спросила:
- Капитан, где вы такого набрались?
Невооруженным глазом было видно, как сильно поразило и взволновало ее выступление Хицугаи. Он снисходительно улыбнулся: что ж, кто-то ведь должен был открыть бедной женщине глаза!
- Просто подумайте над моими словами, - сказал он мягко.

...Спустя неделю, значительную часть которой Хицугая провел на диванчике, пришлось признать, что Мацумото не сделала правильных выводов из его лекции. А значит, у него осталось одно, последнее средство. Если уж и оно не сработает...
Совет капитанов подходил к концу и участники уже начали переминаться с ноги на ногу, готовясь взять резкий старт, когда капитан Хицугая звонким и ясным голосом попросил слова.
Слово было предоставлено. Под гнетом недовольных взглядов Хицугая нервно поправил плащ.
- Уважаемые коллеги, - начал он, чувствуя, что уши его неумолимо краснеют, - в вашем присутствии я хотел бы призвать к порядку находящегося здесь капитана Ичимару. Дело в том, что капитан, пользуясь служебным положением и личным обаянием, оказывает давление на моего лейтенанта Мацумото Рангику, втягивает ее в конфликты, оскорбляет и провоцирует, причем делает это регулярно. Это бесстыдное преследование, разумеется, тяготит лейтенанта Мацумото, отнимает все ее моральные силы и подрывает боевой дух, она страдает, переживает и иногда даже... даже пьет! Так дольше не может продолжаться. Я прошу коллектив оказать на капитана Ичимару влияние и заставить его вести себя так, как подобает капитану Готея-13.
Долгое молчание повисло в зале. Затем капитан Кьераку поднял руку:
- Я хотел бы внести уточнение, - сообщил он. - При всем моем уважении к капитану Ичимару, лейтенант Мацумото пьет не из-за него.
- А почему же она пьет? - спросил Ямамото с интересом.
- Потому что у нее есть вкус к жизни! - улыбнулся капитан Кьераку. И, подумав, добавил: - У меня все.
Вновь воцарилась тишина. Уши Хицугаи малиново сияли в полумраке зала.
- А что скажет нам капитан Ичимару? - поинтересовался наконец Ямамото.
- О, - улыбка Ичимару была безмятежна, как всегда. - Я бесконечно рад, что капитан Хицугая привлек внимание общественности к этой теме. Он успел раньше, но так случилось, что я и сам собирался сегодня поднять вопрос о невыносимом давлении, которому порой подвергаются наши лейтенанты. Вкратце обрисую сподвигшую меня на это ситуацию: не далее как вчера я шел себе по улице и вдруг столкнулся со своим лейтенантом. Его вид, признаюсь честно, меня поразил. Лицо его было бледно, как у мертвеца, глаза ввалились и лихорадочно блестели, губы были искусаны, и он... Нет, он, разумеется, не плакал, потому что настоящие мужчины не плачут, а лейтенант Изуру - настоящий мужчина... Э... о чем я? Да, так вот, он не плакал, но явно был близок к этому. От столь печального зрелища у меня защемило сердце. "Лейтенант Изуру! - вскричал я. - Что с вами случилось? Кто вас обидел? Назовите только его имя!.."
- Да сколько ж можно трещать? - пробормотал бесчувственный капитан Зараки.
- ... А он мне и отвечает, что его никто не обижал, он просто очень устал, составляя отчеты. "Как же так? - изумился я. - Ведь все знают, что в составлении отчетов вам нет равных, вы их щелкаете как орешки!" "Капитан Ичимару, - ответил мне бедный юноша, - что касается отчетности по нашему отряду - это бремя я несу с радостью. Но необходимость также писать отчеты для десятого отряда угнетает меня и лишает воли к жизни..." И с этими словами он пал мне на грудь и зарыдал - оставаясь, однако, настоящим мужчиной...
Если раньше уши Хицугаи пламенели как флаги, то теперь от них можно было прикуривать. До последнего момента он пребывал в счастливом заблуждении, что отчеты десятого отряда пишет лейтенант Мацумото.
- И сейчас, - заключил Ичимару, излучая доброжелательность и оптимизм, - нам с капитаном Хицугаей, я считаю, следует объединить усилия и плечом к плечу выступить против жестокой реальности. Ибо кто, если не мы? Побеждает тот, кто действует, и все такое... Да, пожалуй, это все, что я могу сказать по данному вопросу.
После совета красный как рак Хицугая намеревался сразу идти в казармы и разъяснять с лейтенантом Мацумото вопросы отчетности — но был изловлен капитаном Укитаке, который жаждал обсудить совместные тренировки десятого и тринадцатого отрядов.
Хицугая смотрел в сторону, говорил невпопад, и в конце концов тактичный Укитаке над ним сжалился и предложил продолжить обсуждение как-нибудь позже.
- И знаете, капитан Хицугая, - добавил он напоследок, - это, конечно, не мое дело, но вы, мне кажется, совершенно напрасно подняли на совете вопрос о... м-м...
- Да я уж понял, - горько ответил Хицугая и пулей рванул к себе в кабинет.
Но он опоздал. Когда, тяжело переводя дух, он ввалился в приемную, дверь кабинета уже была плотно прикрыта и из-за нее слышался возмущенный голос капитана Ичимару, успевшего раньше.
Хицугая со вздохом опустился на диванчик и стал ждать.
В этот раз, отметил он про себя, перебранка звучала не так, как обычно. Если раньше ее можно было сравнить с хорошим спаррингом, то сейчас — так Хицугае показалось — бой за дверью шел не на жизнь, а на смерть. «Как ты...», «А ты сам...», «Что ты вообще...» раздавалось все громче и громче...
… А потом вдруг повисла тишина, и в этой тишине Мацумото свистящим голосом произнесла что-то, чего Хицугая не разобрал (то есть не то чтобы он прислушивался специально...). Снова тишина, потом Ичимару столь же тихо что-то ответил. Потом, после еще одной паузы, тяжелой, словно гиря, Мацумото сказала: «Ну и катись отсюда!» А потом раздался грохот.
Хицугая вскочил с диванчика, готовый броситься на защиту своего лейтенанта, но тут дверь распахнулась, и на пороге показался Ичимару. Он улыбался кривой, словно приклеенной улыбкой.
- А, капитан Хицугая, - сказал он. - Вы знаете, я нечаянно сломал вашу пепельницу. Такое горе, мне очень жаль. Не беспокойтесь, я вам обязательно принесу другую, еще тяжелее. Точнее, мой лейтенант ее сюда занесет.
И он покинул приемную.
Хицугая шагнул в кабинет. Изгнание капитана Ичимару так его вдохновило, что он временно даже забыл о злополучных отчетах.
- Мацумото, - начал он, - я вами горжусь! Вы поступили абсолютно... Э?
Лейтенант Мацумото, прямая, как палка, стояла посреди кабинета, и по ее персиковым щекам катились огромные слезы.
Капитан Хицугая растерялся.
- Извольте немедленно прекратить, - проговорил он неубедительно.
Лицо Мацумото перекосилось, губы задрожали, и вдруг она осела на пол и зарыдала в голос.
- Он уше-ел! - с трудом разобрал Хицугая. - Он думает, это я вас подучила... А я ему еще сказала, что он не имел права... подставлять меня с этими отчетами... И поступил как последний... и он... он больше не верне-ется!..
Хицугая впал в ужас. Плачущие взрослые и плачущие девчонки пугали его одинаково сильно, а лейтенант Мацумото попадала в обе эти категории.
Он робко опустился на колени и приобнял лейтенанта за плечи... Точнее, он долго пытался приобнять лейтенанта за плечи, но под руками каким-то образом все время оказывался сотрясаемый рыданиями бюст. Наконец ему удалось найти достаточно целомудренное положение, и так он замер, не имея ни малейшего понятия, что делать дальше. А Мацумото, подвывая и всхлипывая в его неуверенных объятьях, неразборчиво рассказывала о том, что она знает Гина всю жизнь, и Гин - это главное, что у нее есть, и если не будет Гина, то все остальное тогда тоже смысла не имеет, и что же теперь делать... Хицугая внимал этим излияниям, и охвативший его ужас рос.
Спустя какое-то время - как показалось капитану, спустя целую вечность - Мацумото немного успокоилась и позволила отвести ее в приемную и уложить на диванчик для посетителей. Вскоре она заснула, укрытая запасным капитанским плащом, подпихнув под щеку кулак и изредка длинно, по-детски вздыхая.
Хицугая, сидя у своего лейтенанта в ногах, смотрел прямо перед собой остановившимся взглядом и пытался осознать масштабы произошедшей трагедии. Получалось, что масштабы эти глобальны.
Итак, капитан Ичимару только что бросил лейтенанта Мацумото, разбив последней сердце. И виноват в этом никто иной, как он, Хицугая, вылезший на капитанском совете со своей дурацкой инициативой. Возможно, и его феминистическая лекция также сыграла свою роль: не было бы лекции, может быть, Мацумото была бы сдержанней в выражениях, и до таких ужасных результатов бы не дошло.
Так или иначе, именно Хицугая виноват в том, что личная жизнь лейтенанта Мацумото оказалась под угрозой. А значит, ему и исправлять.
Он поправил плащ, под которым спала Мацумото, и решительно вышел из приемной.

До казарм третьего отряда он добрался очень быстро: отчасти его подгоняла решимость вернуть лейтенанту Мацумото личное счастье, а отчасти - то, что небо, еще днем обещавшее пролиться дождем, наконец сдержало свое обещание, да так, словно у него вдруг отвалилось дно. За пять минут Хицугая промок и продрог до костей.
В караулке третьего отряда дежурный сообщил ему, что капитан Ичимару "вот только что прямо пришел", и немедленно препроводил в капитанский кабинет. Хицугая постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел.
Капитан Ичимару стоял посреди кабинета с несколько растерянным и виноватым лицом. Мокрые волосы облепили его череп, с плаща капало на пол. Лейтенант Изуру, присев на корточки, заметал на совок какие-то черепки. Вокруг черепков расползлась лужа, а на стене над ними виднелось мокрое пятно с прилипшими чаинками. Хицугая очень ясно представил, как Ичимару долго бродил по улицам Сейретея, пытаясь успокоиться, не преуспел, вернулся в казармы, спасаясь от дождя, и, когда Изуру сунулся к нему с чаем, от души наподдал чайник ногой.
Капитан и лейтенант уставились на Хицугаю: Изуру смотрел с беспокойством, а выражение лица Ичимару юноша истолковать не смог - кроме того, что оно было неприятным.
- Добрый вечер, - сказал Хицугая, не зная, с чего еще начать.
- Да мы с вами уже здоровались, - бодро ответил Ичимару. - Решили-таки зайти на чай, а? А чая-то как раз и нету, - он указал на осколки.
- Мне нужно с вами поговорить, - твердо продолжал Хицугая. И добавил, чувствуя, как привычно краснеют уши: - Насчет лейтенанта Мацумото.
Нога Ичимару еле заметно дернулась, и Хицугая непроизвольно сделал шаг назад: повторить судьбу чайника ему не хотелось.
- Я смотрю, это у вас любимая тема, - голос Ичимару был одновременно сладким и злым. - Вы не пробовали говорить с людьми о чем-нибудь другом, а? О погоде, скажем. Попробуйте, вам наверняка понравится.
- Я хотел бы поговорить без свидетелей, - упрямо гнул свое Хицугая.
- Ну надо же! А мне показалось, вы предпочитаете гласность...
- Я настаиваю, - сказал Хицугая беспомощно.
Изуру вопросительно взглянул на своего капитана. Тот покачал головой.
- Не думаете же вы, капитан Хицугая, что я воспользуюсь тем моральным преимуществом, которое мне дарят стены кабинета? Пойдемте, прогуляемся.
Вслед за Ичимару Хицугая под встревоженным взглядом лейтенанта Изуру покинул кабинет, прошел длинным извилистым коридором и вышел на улицу.
Дождь уже не лил, а скорее висел в воздухе. Свет, падающий из открытой двери, освещал мокрую дорожку, убегающую в темноту.
- Идемте, - бросил Ичимару и зашагал по дорожке первым. Хицугая двинулся следом.
Некоторое время они шли в молчании. Во тьме влажно шелестела листва, капли звонко шлепались в лужи, и Хицугая был бы рад идти так еще очень-очень долго. Но в конце концов Ичимару остановился.
- Ну? - спросил он, не оборачиваясь. - Так что же вы мне такое хотели сказать, капитан Хицугая?
Глядя ему в спину, Хицугая вспомнил всхлипывавшую во сне лейтенанта Мацумото и стиснул замерзшие кулаки.
- Капитан Ичимару, - сказал он твердо. - я хотел довести до вашего сведения, что Мацумото не имеет отношения к моему выступлению на совете. Это была целиком моя инициатива.
Ичимару повернулся к нему. Хицугая благословил темноту, которая все уши делает одинаково серыми.
- Признаюсь, - медленно произнес капитан третьего отряда, - такого я не ждал. То есть я подозревал, капитан Хицугая, что вы способны на многое, но вы превзошли все мои ожидания. Поздравляю. Это все?
- Нет, - ответил Хицугая. - Я знаю, что вы расстались с лейтенантом Мацумото, потому что она вас обидела. И я... - он помялся. - Если это возможно, я просил бы вас простить ее и вернуться.
Ему плохо было видно, однако он готов был поклясться, что глаза Ичимару на мгновение открылись.
- Удивительное дело, - сообщил Ичимару, - но на совете у меня сложилось впечатление, что вам хочется прямо противоположного. Вы очень убедительно это демонстрировали.
- Чего мне хочется, это не имеет значения, - отвечал Хицугая, начиная постепенно закипать. - Я представляю сейчас интересы Мацумото Она очень тяжело переживает ваш... разрыв, и именно поэтому я прошу вас...
- Вы так опекаете наши отношения, капитан Хицугая, как будто надеетесь, что когда-нибудь мы с Рангику вас усыновим.
- Оставьте ваш дурацкий сарказм! - рявкнул Хицугая. - Если в вашем сердце есть хоть капля чувства к Мацумото, вы...
- Мы с Мацумото уже договорились, что у нас будет девочка, - как ни в чем не бывало продолжал Ичимару. - Учтите это, капитан Хицугая... Так вы решили, что я бросил бедняжку Рангику навсегда?
- Э... - сказал Хицугая. - Да.
- Вы знаете, капитан Хицугая, - сказал Ичимару доверительно, - о юности и о свежести восприятия почему-то принято говорить как о неких достоинствах. Это просто удивительно, я считаю! Совершенно необъяснимо...
- Так вы не собираетесь бросать Мацумото? - уточнил Хицугая.
- Ну как сказать... Когда я уходил из вашего кабинета, я, конечно, был уверен, что ухожу насовсем. Поскольку Рангику, как вы справедливо заметили, меня обидела, и даже довольно сильно. Я, впрочем, тоже ее обидел... Да. Но потом я немного поостыл и решил, что все поправимо. Думаю, и она придет к такому же выводу, когда успокоится.
Хицугая беспомощно заморгал. Впервые ему пришло в голову, что неуставные отношения взрослых пока немножко слишком сложны для него, и неплохо было бы прочитать по этому поводу какое-нибудь руководство. Ичимару словно уловил его мысли.
- Я знаю Рангику уже очень, очень давно, - сказал он. - Ну и она, разумеется, тоже меня знает давно. Мы слишком дорожим нашими отношениями, капитан Хицугая, чтобы вот так их перечеркнуть.
- Но почему тогда?.. - выдавил Хицугая в отчаянии. - Зачем?..
- Потому что таковы нормальные взрослые отношения, - ответил Ичимару, и по голосу было слышно, что он улыбается как кот. - Нужно время от времени сбрасывать пар и сливать взаимное недовольство, капитан Хицугая. Это очень бодрит и освежает. Если не сбрасывать и не сливать, отношения неизбежно начнут хиреть и чахнуть, можете мне поверить... Впрочем, вы обязательно это поймете, когда вырастете. А сейчас, - добавил он прежде, чем Хицугая успел возмутиться, - не смею вас больше задерживать. Час уже поздний, погода, опять же, не благоприятствует. Если пойдете по этой дорожке, выйдете к задней калитке, и часовой вас выпустит. Спокойной ночи, капитан Хицугая!
Хицугая в молчании смотрел ему вслед, пока белый плащ Ичимару не пропал во мраке. Юношу переполняли разнообразные эмоции, но возмущение превалировало над прочими.
- Да кому нужны такие дурацкие отношения?! - сказал он наконец, обращаясь к мирозданию в целом. - Когда я вырасту, ни за что не буду заниматься подобной ерундой...
- Надеюсь, вы сумеете убедить в том же лейтенанта Хинамори, - шепнула темнота у него над ухом.
Хицугая резко обернулся - на дорожке, кроме него, никого не было.
- Лейтенант Хинамори тут вообще не при чем! - сказал он на всякий случай.
И зашагал в темноту. Нужно было проверить, как там Мацумото...

@темы: Рангику, Хицугая, Юмор, Гин, Фанфики

---

Пока смерть не разлучит нас

[Торетти]

Название: Пока смерть не разлучит нас
Автор: Торетти
Персонажи: Мурамаса и /сюрприз/
Жанр: романс, флафф
Рейтинг: G (general)
Дисклеймер: я тут вообще мимо пробегал.
Размер: мини

Предупреждение: написано только из-за последних серий, включая 253(без перевода). Это не предсказание, не заявление, просто выбрык воображения на тему "возможно и такое". Скорее всего это ООС, АУ и всё, что отводит к чёртовой матери от канона. Я предупредил, поэтому тапки на эту тему буду рвать на кусочки.)))

Читать и материться

Пока смерть не разлучит нас

Этот вопрос больше всего занимал занпакто. Любознательный, с мощным интеллектом, с умением управлять. И непонятно, почему вдруг…
— Скажи, почему? — он в который раз вопросительно заглядывал в глаза, которые смотрели на него с нежной гордостью.
— Потому что ты — мой занпакто, Мурамаса.
— Не может этого быть…
— Конечно может. Я ведь тобой владею, разве нет? Ты слышишь мой голос, я могу видеть тебя в своём внутреннем мире, и самое главное — мне с тобой хорошо и надёжно.
— Катана - это всего лишь инструмент, — его голос прозвучал глухо и надтреснуто, в нём проскользнула чёрная тоска и смертельная обида.
— Вовсе нет, ты повторяешь глупости, которые тебе сказал не очень умный человек. Иди сюда, я тебе помогу разобраться.

И он шёл. Каждый раз шёл на голос, который однажды поклялся, что не оставит, не бросит. Особенным теплом в душе отзывалась фраза, произнесённая в конце клятвы, с запинкой: «Пока смерть не разлучит нас». Пока между ними не установилось доверие, Мурамаса считал, что эта запинка была от неуверенности. Только спустя время понял, что от волнения.

— Как? Как можно было решиться? Это нужно быть совершенно безумным и безголовым существом, чтобы вот так принять чужой занпакто, отвергнутый, испорченный!
— У меня иногда создаётся ощущение, что ты мной не доволен.
Мурамаса всплеснул руками. Не доволен? Да он каждый день до немоты поражался тому, что он настолько необходим кому-то.
— Прости, пожалуйста… — он покаянно опустил голову.
— Ты такой замечательный, и мне с тобой тепло… И я горжусь тем, что ты — мой занпакто. Вчера на тренировке нам удалось выстоять против Кучики Бьякуи! Против самого Кучики Бьякуи! Разве это не чудо?
— Он поддавался, — непримиримо взвился Мурамаса, — он постоянно поддаётся тебе!
— Он не может поддаваться мне, потому что меня учила драться сначала Рукия, а потом и сама Шихоуин Йоруичи. А вот Йоруичи-сан он недолюбливает, и был бы рад завалить мне тренировку.
Дразнящая улыбка, полная тепла. Мурамаса понял, что над ним подшучивают. Дружески подтрунивают и задевают специально.
— Перестань мной любоваться…
— Ты иногда такой ребёнок, хуже чем Куросаки.

Он прекрасно помнил первое прикосновение этих рук. Помнил первый взгляд — испуганный и недоверчивый. И никогда не сможет забыть, как эти тонкие руки пробивались через его броню его горя и обиды. И как она долго лечила его, возвращая время вспять и стирая с его души толстую корку грязи.
— Ты даже не шинигами!
— Я знаю, — лёгкая улыбка.
— Занпакто рождается и умирает вместе с хозяином!
— Всё когда-то случается в первый раз, Мурамаса. Ты исключение.
— Почему?!
— Потому что ты мой занпакто. Самый лучший занпакто в мире, и я тобой горжусь.
— Хозяйка…
Иноуэ задорно хмыкнула, рыжие пряди волос рассыпались по плечам.
— Ах, как официально, — она постоянно любовалась этим сумасшедшим и непримиримым занпакто, — нам пора. Мне пришла в голову прекрасная идея — нужно отработать комбинированную атаку. Поработаешь в паре с Цубаки, может получиться интересно!
— Девчонка, — Мурамаса попытался спрятать улыбку, но взгляд погасить не удалось.
«Ты правду говоришь, ведь так? Мы останемся вместе?»
«Пока смерть не разлучит нас»

@темы: Драбблы, Занпакто, Фанфики

---

[armant]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Фанфик.

[helldogtiapa]

"Педагогика капитана лейтенанта Ичимару."
Автор: helldogtiapa.
Персонажи: Ичимару, Кира.
Жанр: юмор.
Рейтинг: детский.
Дисклеймер: мопед герои не мои.

Пустой стоял, свесив голову и изредка уныло переступая с ноги на ногу.
Кира поднял меч.
Пустой мгновенно развернулся к нему и воздел переднюю, богомолью, пару рук.
Кира опустил меч.
С сегодняшним практическим заданием из всего курса не справился он один. Задание было - уничтожить тренировочного Пустого, безобидный муляж, наделенный зачатками интеллекта. Казалось бы, ничего сложного. Один за другим курсанты выходили на площадку и разили монстра, но когда очередь дошла до Киры, он попросту не смог. От одной мысли, что сейчас придется тыкать мечом в это, ему стало так нехорошо, что пришлось отойти и присесть на скамейку. Бледное туловище Пустого, суставчатые мосластые конечности, безглазое рыло - все это было так отвратительно, так чуждо, что от одного взгляда в животе что-то тошнотворно сжималось и переворачивалось.
И Кире назначили дополнительную тренировку.
Пустой слегка покачивался на тонких, вывернутых в суставах ногах. На его морде, казалось Кире, застыл упрек. "Что ты возишься? - словно бы говорила морда. - Давай уже, сделай и вали отдыхать!"
Кира робко шагнул вперед.
Пустой, щелкнув суставами, подался назад и снова занес для удара переднюю пару рук.
Кира отшатнулся. От омерзения у него подкашивались ноги.
"Я не смогу, - подумал он обреченно. - Я не смогу, и меня выгонят."
Теперь безглазая морда противника казалась ему ехидной. "Выгонят, выгонят!" - словно говорил Пустой, злорадно приплясывая на месте.
Внезапно Кира разозлился.
"Нет! - сказал он себе. - Не может такого быть! Ведь меня зачислили в академию, а это значит, что я могу быть шинигами! Я способен убивать Пустых - настоящих, опасных Пустых, не то что эту куклу. Да, она гнусно выглядит, но вреда мне причинить не может! А я ей - могу! Я же не трус? Нет, не трус! Я сын своих родителей и должен быть достоин их имен! Я набрал максимальный проходной балл! Я не боюсь! Я силен и зол! Я смогу! Я шинига..."
- О чем задумались, курсант? - раздался у него над ухом мягкий, вкрадчивый голос.
Поглощенный аутотренингом Кира вздрогнул и обернулся.
- Э... - сказал он. - Я...
- Не стесняйтесь, курсант, - посоветовал нарушитель его спокойствия. Нашивки на форме свидетельствовали о том, что он лейтенант пятого отряда. - Я здесь, чтобы помочь вам.
Его дружелюбная улыбка ободрила Киру.
- Вот, - сказал он. - Я... у меня не получается убить Пустого. И я сейчас думал о том, что в этом нет ничего сложного, что я сильный, быстрый и подготовленный, и у меня все получится...
Лейтенант пятого отряда покачал головой:
- Вы думаете совсем не о том, о чем надо, курсант.
- А о чем надо? - спросил Кира доверчиво. Сияющая улыбка лейтенанта внушала ему спокойствие.
- Вы должны подумать о том, курсант, что лишь благодаря счастливой случайности вашим противником сейчас является муляж. А если бы на его месте был настоящий Пустой, ваш бой протекал бы совсем иначе. Пустой атаковал бы вас первым - они очень проворны. Прежде чем вы успели бы вспомнить о своей силе, уме, красоте - и что там у вас еще - так вот, к этому моменту он бы уже успел насадить вас на руку - видите, каким она заканчивается острым когтем? Этот коготь ударил бы вас как копье и пробил вашу грудную клетку насквозь. Кровь брызнула бы во все стороны, испачкав и вас, и Пустого. Пустым нравится запах крови. Затем он бы поднял вас в воздух - вы бы трепыхались, как бабочка на булавке - и с удовольствием, не торопясь, выпил бы вашу душу. И после этого, курсант, вы незамедлительно стали бы таким же бледным и членистоногим, у вас появились бы такие же пустые глазницы, и вы так же забыли бы все чувства, кроме голода. И в самом скором времени, не исключено, кто-нибудь из бывших однокурсников оборвал бы ваше жалкое существование, - лейтенант пятого отряда заглянул в остекленевшие от ужаса глаза Киры и улыбнулся еще безмятежнее. - Вот о чем, если коротко, вы должны думать. Ну, не буду вам мешать. Пока-пока!
И он зашагал прочь. На выходе с площадки он столкнулся с Ренджи, посторонился, сказал: "А, пришли подбодрить товарища? Хорошо, хорошо!" - и исчез.
- Чего этот хмырь от тебя хотел? - спросил Ренджи, приблизившись.
Кира не ответил. Он неотрывно смотрел на Пустого. Если раньше вид твари внушал ему отвращение, то теперь - цепенящий ужас.
Ренджи тоже посмотрел на Пустого.
- Никак? - спросил он озабоченно.
И вновь Кира не ответил. В ушах у него, не умолкая, звучал вкрадчивый голос и рассказывал, рассказывал о крови, голоде и слепых глазницах.
Пустой возвышался над ним, угрожающий, страшный. Внезапно Кире почудилось, что на месте костяного рыла возникло иное, человеческое лицо: худое, улыбающееся, с сощуренными глазами.
Страшно закричав, он поднял меч над головой и ринулся вперед...
- Ого! - сказал Ренджи после поистине гробовой паузы.
- И так будет с каждым! - непонятно к чему ответил Кира, убирая меч в ножны.
- Так все-таки, что этому мужику было надо?
- Объяснял, - Кира посмотрел на фрагменты тренировочного Пустого, медленно растворяющиеся в воздухе, - о чем надо думать, когда сражаешься с Пустыми.
- А, - Ренджи тоже посмотрел на фрагменты муляжа - надо сказать, довольно мелкие. - Хороший, похоже, он педагог, да?

@темы: Кира, Юмор, Гин, Фанфики

---

И снова...

[helldogtiapa]

Ну, я предупреждала

"Глаза капитана Ичимару"
Автор: helldogtiapa.
Персонажи: Ичимару, Кира.
Жанр: юмор.
Рейтинг: детский.
Дисклеймер: мопед герои не мои.

- В общем, за самого исполнительного и ответственного лейтенанта, который еще всем покажет! - гаркнул Ренджи.
- Да ладно вам, - пробормотал красный от лести и выпитого свежеиспеченный лейтенант Изуру Кира. Он сидел с лучшими друзьями в кабаке, обмывал свое назначение и сейчас как раз начинал подозревать, что ему уже хватит. Точнее, что "хватит" наступило несколько чашек назад.
- А как тебе Ичимару в роли капитана? - спросила Момо.
- Да нормально, - пожал Кира плечами. - Капитан как капитан. У нас сложились хорошие, доверительные отношения.
- Да ладно! - изумился Ренджи. - С Ичимару?
- Я бы вот не хотела оказаться при нем лейтенантом, - задумчиво сказала Момо. - Он какой-то... противный. Улыбается все время...
- Да, лыба та еще...
- И в глаза ему не заглянешь. А когда человек прячет глаза, это значит, он врет много!
- Ничего он не врет! - возразил Кира.
- Может, у него просто глаз нету? - хохотнул Ренджи.
- Да есть у него глаза! - обиделся Кира за капитана.
- Ты видел, что ли?
- Не видел. Но знаю, что есть!
- На спор? - спросил Ренджи.
- В смысле, на спор?
- В смысле, если у вас такие хорошие, доверительные отношения, так выясни, какого цвета у него глаза...
- И есть ли они вообще, - добавила Момо.
- ... И есть ли они вообще. Сроку на выяснения - три дня. Идет?
- Идет! - воскликнул пьяный и азартный Кира.

На следующее утро, проснувшись с гудящей головой и ужасным привкусом во рту, он пожалел о прошлом вечере вообще и о дурацком пари в частности. Вчера он, конечно, хвастался хорошими и доверительными отношениями с капитаном, но сейчас, на свежую голову, не мог не признать, что отношения эти были, может, и доверительными, но при этом удручающе односторонними.
Однако спор есть спор, и проигрывать Кира не собирался. Выяснить, какого цвета глаза у капитана Ичимару - что может быть проще? Надо просто внимательно следить за капитанским лицом, и рано или поздно истина откроется. В смысле, глаза откроются, и истина тоже.
К вечеру Кире пришлось признать, что миссия его не так проста, как казалось поначалу. Весь день он, насколько позволяли служебные обязанности, внимательно следил за лицом капитана и пришел в итоге к выводу, что капитан щурится постоянно. Может, он близорукий?
И, хотя в запасе было еще два дня, спать Кира лег с тревожным чувством.
Второй день начался с забавного события: некий злоумышленник похитил штаны пятого офицера и повесил их на верхушке росшей во дворе хурмы. Несчастный пятый офицер, препоясанный одеялом, прыгал под деревом и умолял товарищей по отряду вернуть пропажу. Сам он лезть на дерево не мог - боялся потерять одеяло. В другой раз ситуация позабавила бы Киру, но сейчас на сердце его лежала слишком тяжкая ноша. Он, даже не улыбнувшись, вскарабкался на дерево, вернул штаны владельцу, громко пообещал урыть злоумышленника, если он не совершит до обеда явку с повинной, - и возобновил наблюдения.
Увы, сегодня удача снова ему не сопутствовала. Кончилась его слежка тем, что под вечер, заглядевшись на капитанское лицо, Кира едва не навернулся с лестницы, вызвав среди присутствовавших при этом коллег радостное оживление.
"Что это с вами такое, лейтенант Изуру? - спросил, не переставая щуриться, Ичимару. - Ваше пристальное внимание, конечно, лестно, но хотелось бы обойтись без бытовых травм. Может, вам мой портрет подарить? На доске почета вроде висит один... Вы его повесите у себя над кроватью и сможете удовлетворять свои эстетические потребности по утрам и вечерам, и даже среди ночи, а в рабочее время будете смотреть под ноги..."
Лейтенант Изуру покраснел страшным багровым румянцем и пялиться на капитана перестал.
Вечером того же дня он сидел на лавочке под сенью криптомерии и думал, что делать. Двое новобранцев, беседуя, прошли мимо него по дорожке и остановились неподалеку. Видимо, в сумерках они не заметили лейтенанта. Тот же против воли прислушался к их разговору.
- И вот, - говорил один новобранец другому, - я, значит, запихиваю эти проклятые штаны под крыльцо, запихиваю, и вдруг сзади: "Что это вы тут делаете, рядовой? Прячете портки товарища по оружию, а?" Я чуть не помер с перепугу. А капитан мне: "Ну кто же так прячет портки товарища по оружию? Их же тут сразу найдут. Наряд вне очереди вам за бездарность. Дайте их сюда и смотрите, как надо!" А сам, знаешь, так лыбится, лыбится, и еще глаза...
- Что - глаза?! - страшным голосом крикнул Кира, вскакивая с лавочки.
Новобранцы подпрыгнули от неожиданности.
- Прищуренные, лейтенант Изуру, - нервно ответил похититель штанов. - Как обычно. Страшно, аж жуть! А что?
Удрученный Кира не ответил и растворился во тьме, оставив новобранцев теряться в догадках.

Ночью ему ему приснился кошмар. То есть начался сон очень хорошо: Кире снилось, что он - капитан Ичимару и стоит перед большим зеркалом.
"Ага, - подумал Кира. - Сейчас уж я все узнаю!"
Он пальцами поднял себе веки и увидел, что у него нет глаз...
Реальность оказалась не лучше сна. Рано утром капитан сообщил ему, что отбывает с важной миссией на Грунт, а Кира пусть остается за старшего, пишет еженедельный отчет, составляет список дежурств на будущую неделю и не падает с лестниц. Он, капитан, вечером вернется и все проверит.
Оставшись за старшего, Кира впал в отчаяние. Положение его выглядело совсем безнадежным: сейчас он прокукует до вечера, потом вернется Ичимару, пробежит сощуренными глазами отчет, и Кира отправится на встречу с друзьями признавать свое поражение.
Чисто теоретически, подумал он, можно было бы пойти и прямо, не таясь, спросить самого капитана. В надежде на доверительные отношения. Но практически - нет, ни за что на свете!
Кого бы еще спросить, подумал он дальше. Капитан Айзен наверняка знает, какого цвета глаза у Ичимару. Или вот лейтенант Мацумото, она тоже, наверное, в курсе.
Капитан Айзен наверняка бы ему ответил. Но после этого, к сожалению, капитан Айзен вполне мог рассказать Момо, какие странные материи волнуют ее приятеля. А лейтенант Мацумото могла наябедничать самому Ичимару. Да и вообще Кира как-то стеснялся подходить к ней с такими вопросами.
От отчаяния он накатал идеальный отчет, подробный и точный, на десять страниц. Затем вдохновенно составил список дежурств. И в тот момент, когда он прикреплял список на доскуе объявлений, его вдруг посетило озарение.
Сначала он уколол палец канцелярской кнопкой и рассеянно подумал: надо же, такое крохотное острие, а так больно! А потом вдруг словно кто-то другой произнес у него в голове: а ведь если капитан Ичимару случайно сядет на кнопку, тут-то глаза у него, наверное, откроются. И даже, скорее всего, очень широко.
"Нет, это немыслимо!" - сказал себе Кира.
"Это, конечно, вопиющее неуважение к старшему по званию, но..." - сказал он себе через час.
"Тварь я дрожащая или право имею?!" - спросил он еще через полчаса.
"На войне все средства хороши!" - решил он еще спустя пятнадцать минут.
И когда на закате сияющий безмятежной улыбкой Ичимару распахнул двери своего кабинета, ловушка уже была расставлена: на столе лежал отчет, возле стола маячил напряженный Кира, а на капитанском стуле лежала кнопка и сверкала, как казалось Кире, так хищно и ярко, что не заметить ее было невозможно.
- Привет, привет! - пропел капитан Ичимару, стремительно проходя к столу. - Ну как, все нормально? Неприятностей не было? С лестницы не падали?
- Никак нет, капитан, - ответил Кира, стараясь не выдать голосом обуревавшее его волнение. - Я составил отчет, вот он.
- Отлично, сейчас почитаем, - кивнул капитан, зависая над стулом.
"Сейчас сядет!" - подумал Кира, холодея от ужаса и предвкушения.
Ичимару выпрямился.
- А Мацумото не забегала? - спросил он.
- Нет, капитан.
- Ага, - капитан начал было садиться, но тут же снова выпрямился. - А это что? - спросил он, указывая на толстую папку на столе.
- Из шестого отряда принесли. Просили, чтоб вы посмотрели.
- Ясно, - кивнул Ичимару, опускаясь на стул. Кира почувствовал, что у него сейчас сердце разорвется от волнения.
- Эй, - Ичимару вскочил, так и не успев сесть, - смотрите, птичка!
- Где?! - исступленно крикнул Кира и сам испугался своего крика.
- На подоконнике сидела, - вздохнул капитан. - Вы ее спугнули. Жалко, красивая такая...
И сел.
Точнее, он сел бы, но в этот момент Кира не выдержал. Отчаянным, рвущим жилы прыжком он преодолел разделяющее их пространство, метким ударом ноги вышиб стул из-под садящегося капитана и рухнул на пол, громко стукнувшись локтем и коленом.
- Ого! - сказал Ичимару, замерев на полусогнутых ногах. - Отличный бросок, лейтенант Изуру. Вы не ушиблись, а? Лично я не ушибся. Но испугался, это да. Вы были великолепны, просто великолепны. Но, если это было покушение, то должен все-таки с прискорбием признать, что вы немного промахнулись. Увы.
Кира поднялся, старательно отводя взгляд, поднял стул вверх ножками, встряхнул, поставил, провел на всякий случай рукой по сиденью и выдавил:
- Я... э... извините, мне показалось, что там грязно. Вот, садитесь, пожалуйста.
- Ах, вот в чем дело! Большое спасибо, лейтенант, - проворковал Ичимару, однако не сел. - Такая забота о старшем по званию достойна самой высокой похвалы. А какая впечатляющая реакция! Эффект неожиданности и умение застать противника врасплох - это очень важный момент в работе шинигами. Если вам когда-нибудь удастся на поле боя хоть немного приблизиться к тому результату, что вы продемонстрировали только что - Пустым, которые подвернутся в этот момент вам под руку, можно будет только...
Под жизнерадостный щебет командира Кира все глубже и глубже погружался в холодные глубины отчаяния. И там, на самом дне этих глубин, он вдруг обрел решимость, о которой не мог помыслить прежде.
- Капитан Ичимару, - проговорил он мертвым голосом, - позвольте задать вам один вопрос?
- Разумеется, лейтенант, задавайте хоть десять!
- Э... Капитан, какие у вас глаза?
Ну вот. Он спросил. Дороги назад нет.
- Они у меня прищуренные, лейтенант Изуру! - ответил Ичимару без малейшего промедления. - Странно, что вы спрашиваете. Мне казалось, это заметно...
Кира почувствовал, что у глубин отчаяния, которые он, как ему казалось, изучил достаточно хорошо, внезапно открылось фальшивое дно.
- Нет, я имел в виду: какого они цвета? - выдавил он.
Улыбка капитана Ичимару поблекла, лицо сделалось задумчивым.
- Какого цвета у меня глаза? - повторил он удивленно. - Надо же, лейтенант Изуру, какой вы интересный человек! А мне-то казалось, я неплохо вас знаю. Но и в голову, знаете, не приходило, что вы втайне бьетесь над подобными загадками...
"Зачем я спросил, идиот?!" - подумал Кира.
- Извините, - молвил он вслух. - Разумеется, это было совершенно неуместно...
- Да поздно уже извиняться, лейтенант. Поздно. Меня теперь тоже будет неотрывно мучить один вопрос. Знаете, какой?
- Нет, капитан, - сказал Кира с покорностью судьбе.
- С чего бы это вам сдалось узнать цвет моих глаз. А?
"Да вот, - мог бы ответить Кира, - мы с другом поспорили по пьяни: он говорит, что у вас совсем нет глаз, а я говорю, что есть, добрые-добрые. От вашего ответа зависит моя честь, капитан!"
Но вслух он сумел выдавить лишь:
- Мне... очень надо, капитан!
Несколько томительных мгновений Ичимару задумчиво разглядывал его прищуренными глазами, а Кира мечтал провалиться сквозь землю.
- А! - сказал наконец капитан и просиял. - Знаю! Вы собрались написать родителям о вашем повышении и хотите приложить к письму словесный портрет своего капитана. Угадал?
"Интересно, он издевается или серьезно?" - подумал Кира, а вслух сказал:
- Я сирота.
- Ах, да, и правда... Это очень прискорбно, лейтенант, примите мои соболезнования. Кому же в таком случае вы хотите послать мой словесный портрет?
- Никому, - молвил Кира, мучительно желая умереть.
- Никому? - повторил Ичимару. Уголки его рта печально опустились. - Отчего так, лейтенант? Вы считаете, он для этого недостаточно хорош?
- Кто?
- Мой словесный портрет.
- Простите, капитан, вышло какое-то недопонимание... Я никому не собирался писать о своем повышении и прилагать э... ваш портрет.
- А, значит, я не угадал. Зачем же тогда вам знать цвет моих глаз? - Ичимару склонил голову набок, созерцая бледного и до крайности удрученного подчиненного. - Слушайте, может, это в вас говорит какая-то травма детства?
Кира поднял на него измученный взгляд.
- Ну да, может, с вами в детстве случилась какая-то неприятность, связанная с глазами? И теперь вы испытываете тревогу и неуверенность, если не знаете цвета глаз собеседника. Скажем, вам слишком часто пели песенку про зеленые глаза, которые бегут-бегут по стенке... У вас было трудное детство, а, лейтенант?
"Наверное, все-таки издевается," - подумал Кира.
- Да нет, капитан, нормальное, - проговорил он вслух.
- Ничего, лейтенант, в нашем отряде вы это быстро наверстаете, - Ичимару отечески похлопал Киру по плечу. Тот вздрогнул. - Так все-таки, что вам до моих глаз?
"Отпустили бы вы меня," - подумал Кира с тоской.
- Может быть, вы... О! Лейтенант Изуру, так вот оно что! Как мило с вашей стороны!
- Что? - спросил Кира испуганно.
- Как мило, что вы решили сделать мне подарок, - Ичимару улыбался так ослепительно, что больно было смотреть. - Под цвет глаз. Это так неожиданно! Так приятно! Жаль, что сюрприза не получится, но все равно...
В потухшем взгляде Киры забрезжила тень надежды. "У капитана, возможно, и есть какие-то недостатки, - подумал он, - но он безусловно гений!"
- Да! - выдохнул он. - Вы угадали, капитан! Я хотел сделать вам подарок - по случаю вашего повышения. Что-нибудь под цвет ваших глаз. Поэтому мне и нужно было узнать, какого они цвета!
- Я ужасно тронут, лейтенант, - пропел Ичимару. Внутри Киры тоже все пело в предвкушении триумфа. - Такая внимательность с вашей стороны... Но раз это все равно уже не сюрприз, то я позволю себе кое-что вам посоветовать...
Недоброе предчувствие сжало сердце Киры.
- ... Как мы уже установили совместными усилиями, глаза у меня прищуренные. А значит, лейтенант, нет смысла покупать что-то под их цвет - этого все равно никто не оценит. Так что лучше просто подарите мне что-нибудь на ваш вкус, идет? Не надо заморачиваться...
Кира пошатнулся.
- Что-то вы плохо выглядите, - сказал заботливый Ичимару. - Устали, наверное, а? Еще бы, первая неделя на новой должности... Знаете что, лейтенант Изуру? Идите-ка вы отдыхать. Отчет ваш я посмотрю позже, там наверняка все в порядке. Приятного вам вечера!
- Спасибо, капитан, и вам тоже, - деревянным голосом ответил Кира и выпал из кабинета.
На подгибающихся ногах он вышел на улицу и двинулся к воротам. В голове было пусто.
- Лейтенант Изуру! - окрикнули его сверху. Он задрал голову.
Капитан Ичимару лежал грудью на подоконнике и подпирал щеку кулаком, отчего его доброжелательную улыбку перекосило насторону.
- Знаете что, лейтенант, - молвил он задушевно. Двое рядовых, подметавших дорожку, прекратили подметать и с интересом переводили взгляд с капитана на лейтенанта и обратно. "Завтра весь отряд будет в курсе," - подумал Кира фаталистически.
- Лучше всего подарите-ка вы мне что-нибудь из драгметаллов, - сказал Ичимару. - Все, не смею вас больше задерживать.
И Кира побрел прочь.
Сумерки сгустились над Сейретеем. Воздух был прозрачен и свеж, потемневшее небо казалось бездонным. Все вокруг располагало к покою и умиротворению. Но Кира не мог умиротвориться.
Им владело отчаяние. Он так старался, он сделал все, чтобы победить - и все равно проиграл. Горечь поражения была так сильна, что на ее фоне тот факт, что капитан только что цинично развел его на подарок, выглядел пустячным и незначительным.
Ведь казалось бы, что может быть легче, чем выяснить, какого цвета глаза у твоего капитана? А если ты не смог выяснить, то о каких вообще доверительных отношениях можно после этого заикаться?! Себя-то хоть не обманывай!
И Ренджи с Момо не обманывай тоже, неудачник.
Однако... В последнее время Кира чувствовал, как под неумолимым давлением обстоятельств что-то в нем начинает меняться. К лучшему или к худшему - кто знает? - но меняется необратимо.
Могла ли еще три дня назад прийти ему в голову мысль подложить капитану кнопку?
А час назад, подкладывая ее, мог ли он подумать о том, что...
Потрясенный Кира остановился и провел ладонью по лицу.
... о том, что его товарищи знают о глазах капитана Ичимару ровно столько же, сколько знает он сам?
Кира улыбнулся безумной улыбкой и побежал.

- Опаздываешь? - хмыкнул Ренджи.
- Как дела? - спросила Момо.
- Они красные! - выпалил Кира, плюхнувшись за стол, выхватил у Ренджи из рук чашку с саке и выпил залпом.
- Кто? - спросила Момо.
- Че, правда? - поразился Ренджи.
- Как помидоры, - кивнул Кира, обводя довольным взглядом ошеломленные лица друзей. Да, цвет он определенно выбрал удачно. - Выглядит, между прочим, довольно жутко...
- Он тебе прямо сам показал? - недоверчиво спросил Ренджи.
- Ага. Я спросил, он показал. Я ж вам говорил, что у нас хорошие, доверительные отношения.
- Здорово! - воскликнула Момо. - Кира, это же замечательно! Мы волновались, если честно, сможешь ли ты сойтись с таким человеком...
- Да, - нахмурился Ренджи, - но это все голословно. Ну а как насчет доказательств?
К этому вопросу Кира был готов.
- Какие еще доказательства? - спросил он высокомерно. - Разве моего слова недостаточно? Или ты думал, что я притащу капитана Ичимару сюда и начну поднимать ему веки?
Наслаждаясь пусть нечестным, но все же триумфом, он не заметил, как закаменели вдруг лица друзей.
- Нет, - продолжал он, - наши с капитаном отношения, конечно, очень товарищеские, но все же не до такой степени...
- Не могу с вами не согласиться, лейтенант, - прозвучал сзади мягкий голос.
Кира застыл. Затем медленно обернулся:
- Здр... здр...
- Здравствуйте, капитан Ичимару! - отмерла Момо.
- Здрасьте! - бухнул Ренджи.
- Здравствуйте, ребятки, - нежно улыбнулся Ичимару. - Я заберу у вас ненадолго лейтенанта Изуру, ладно? Ему надо кое-что исправить в отчете. Исправит и сразу вернется...
И вдруг без малейшего предупреждения капитан Ичимару открыл глаза.
- О-па! - проговорил Ренджи в наступившей ошеломленной тишине.
- Кира... - прошептала Момо.
Глаза капитана Ичимару были ярко-зеленые, словно у кошки.
- Ребята! - прохрипел Кира. - Ребята, я...
- Идемте, лейтенант, - сказал Ичимару, сверкая глазами. - Ребята вас подождут.

До казарм третьего отряда они дошли в молчании. Кира шагал, глядя прямо перед собой остановившимся взором. Он не ощущал уже даже отчаяния - только огромную, всепоглощающую опустошенность.
На пороге кабинета, где менее часа назад ему пришлось пережить столько мук - и главное, абсолютно зря! - он ущипнул себя за руку, слабо надеясь проснуться. Но не проснулся.
- Ну вот, сейчас все исправите - и будете свободны как птичка, - говорил капитан, перебирая - видимо, в поисках пресловутого отчета - какие-то документы на столе. Кира пустыми глазами смотрел в широкую капитанскую спину. - Там сущая ерунда, но правильно писать отчеты лучше приучаться с самого начала, - он повернулся к подчиненному. - Вот... э? Лейтенант Изуру? Все в порядке?
Лейтенант Изуру издавал нечленораздельные звуки и, нарушая субординацию, тыкал в капитана дрожащим пальцем.
- Лейтенант, вам нехорошо? - заботливо спросил Ичимару. - Вас что-то беспокоит? Доверьтесь мне.
- У вас... - прохрипел Кира. - У вас... глаза разные! Один зеленый, а другой... красный...
- Да я смотрю, у вас это уже навязчивая идея, а? - хмыкнул Ичимару. - Это называется "контактные линзы", лейтенант. Штучка с Грунта, забавная, только глаза от нее устают. Вот, смотрите, - он поднял руку к лицу и вытащил что-то из правого - зеленого - глаза. Показал Кире ладонь с прозрачным зеленоватым кругляшом. - Присели бы вы, а? А то что-то совсем бледный, еще свалитесь...
Кира обессиленно опустился на свой стул... и тут же подскочил с пронзительным воплем.
"А план-то у меня был беспроигрышный", - пронеслось у него в голове. Глаза от боли едва не выскакивали из орбит.
Ичимару молниеносно склонился над стулом.
- Да тут кнопка! - воскликнул он. - Ну надо же! Ай-яй-яй, лейтенант, как же это вы так неосторожно... Можно подумать, это судьба вас за что-то наказывает.
- За что? - простонал несчастный Кира, держась руками за седалище.
- Ну это уж вам виднее, - ответил Ичимару, щурясь и улыбаясь. - Мне-то откуда знать?

@темы: Кира, Юмор, Гин, Фанфики

---

Фанфик опять.

[helldogtiapa]

Еще раз хочу поблагодарить всех, кто прокомментировал фанфик про Нноитору и сессию: спасибо вам, люди! Но своими добросердечными словами вы разбудили лихо: фанфиков по "Бличу" у меня много, и, если меня не остановят, я постепенно перетащу сюда их все. Муа-ха-ха!
Фанфик про Нноитору и Новый Год.
Автор: helldogtiapa.
Персонажи: Нноитора, Ичимару, Тесла, Неллиэль.
Жанр: юмор.
Рейтинг: детский.
Дисклеймер: мопед герои не мои.

- Это что? - спросил Нноитора.
Тесла перестал подметать и придирчиво оглядел комнату. Все было в порядке.
- Что именно, господин Нноитора? - спросил он.
- Вот это что за хренотень? - уточнил Нноитора, тыча длинным пальцем.
Тесла посмотрел.
- А, - догадался он. - Это елочка, господин Нноитора.
- Елочка?
- Елочка, - подтвердил Тесла.
Нижним концом елочка была воткнута в какую-то распорку с винтами, похожую на пыточный инструмент. Верхний конец, увенчанный картонной звездой с блестками, еле доставал Нноиторе до подмышки.
Нноитора задумчиво обошел елочку кругом, потрогал за верхушку. Елочка звякнула аляповатыми шариками и перекосилась на сторону.
- Ай, накренилась, - огорчился Тесла. - Будьте так добры, господин Нноитора, подержите ее ровно... - и, пав перед командиром на колени, он принялся отпускать и подтягивать пыточные винты.
Нноитора задумчиво взирал сверху на светлую макушку.
- Зачем у меня в комнате елочка? - спросил он наконец. - Ты что, решил тут дрен... дерн...
- Дендрарий, господин Нноитора? - уточнил Тесла снизу.
- Ты что, решил тут, блин, дендрарий развести?
- Никак нет, господин Нноитора. Я только следую приказу владыки Айзена.
- Какому приказу?
- Который висит на доске объявлений в холле первого этажа, господин Нноитора.
Гордый Нноитора никогда не читал приказы на доске объявлений. Таким образом он демонстрировал владыке Айзену свою независимость.
Приказы за него читал Тесла.
- И что там написано, в этом приказе? - спросил Нноитора независимо.
- На сегодня назначено культурное мероприятие, господин Нноитора: всем предписано праздновать Новый Год, по русскому обычаю. В целях расширения кругозора и сплочения коллектива, - Тесла выполз из-под елочки и посмотрел критическим взором. - Пожалуйста, чуть-чуть левее, господин Нноитора... - и снова приник к винтам.
Нноитора наклонил верхушку левее.
- И как велит русский обычай? - спросил он скептически.
- Всем членам Эспады приказано нарядить елочку и передать господину Ичимару подарок для владыки Айзена. Я взял на себя смелость от вашего имени передать в качестве подарка бутылку.
- Ага, - кивнул Нноитора.
- Вечером всем арранкарам надлежит собраться во дворе, где будет проходить торжественная часть мероприятия. Владыка Айзен скажет речь, потом приедут на санях Дед Мороз и Снегурочка, проведут несколько игр и веселых конкурсов и подарят подарки.
- Что еще за Дед Мороз?
- Это ками русского Нового Года, господин Нноитора. А Снегурочка — его внучка.
- Что, Айзен целого ками из России выписал?
- Никак нет, господин Нноитора. В роли Деда Мороза — господин Ичимару... Чуть правее, будьте добры... В роли Снегурочки — госпожа Неллиэль.
- Нелл?!
Это было сказано... нет, это было выдавлено таким тоном, что Тесла в изумлении высунулся из-под елочки.
- Да, господин Нноитора.
- Причем тут Нелл?! - проскрежетал Нноитора. - Что, пока мы все будем, как последние кретины, владыку слушать, она будет... будет с Ичимару?
- Видимо, так, господин Нноитора, - осторожно молвил Тесла, поднимаясь на ноги. - Большое спасибо, можете отпускать.
Нноитора разжал пальцы и рассеянно уставился на свою ладонь, липкую от смолы и колкую от приставших иголок. Отпущенная верхушка елочки печально поникла — он так крепко сжал ее в кулаке, что размозжил дерево.
Все так же рассеянно он вытер руку о штаны, после чего издал не вполне печатное восклицание и вышел из комнаты.
Тесла проводил его встревоженным взглядом. Он предчувствовал неприятности.

В холле первого этажа Нноитора бесцеремонно отпихнул Старрка, который, встав перед доской объявлений, спал с открытыми глазами, и впился взглядом в злополучный приказ. Прочел. Потом прочел еще раз. Потом особенно поразившее его место — о распределении ролей — прочел вслух, добавив: «Совсем, блин, охренели!»
- Это точно, - кивнул Старрк, подавляя зевок. - Никакого покоя с этими нововведениями, а?
Последнюю фразу он договаривал уже в пустоту, потому что Нноитора, сорвав приказ с доски, взял очень стремительный старт. Путь его лежал в покои Ичимару Гина.
Ичимару оказался на месте: откинувшись в кресле и задрав ноги на стол, он читал.
- Это что? - с порога заорал Нноитора, потрясая приказом.
Ичимару оторвался от книги.
- Какая-то бумажка, - молвил он невозмутимо. - Если, друг мой, ты перестанешь ею так размахивать и поднесешь поближе, я смогу ответить тебе более точно... Ах, да это же приказ нашего дорогого владыки! Интересно, почему он такой мятый...
- Какого хрена эта коза будет играть Снегурочку? - уточнил Нноитора свой вопрос.
- Очевидно, ты имеешь в виду нашу дорогую Неллиэль, - предположил проницательный Ичимару. - У нее, видишь ли, типаж очень подходящий. Волосы - голубые, глаза — большие, и прочие... хм... достоинства тоже большие. Владыка Айзен считает, что из нее получится отличная Снегурочка. А в чем, собственно, дело?
- Да во всем, блин! - отозвался Нноитора. - Выдумали какой-то, блин, уродский Новый Год под елочкой! В гробу я, блин, этот Новый Год видал! Что за фигня? Почему вообще говорим мы по-японски, организация наша называется по-испански, а Новый Год справлять будем по-русски? Какая-то, на хрен, эклиптика получается.
- Эклектика, - поправил его Ичимару. - Не могу с тобой не согласиться, друг мой, действительно выходит довольно эклектичненько. Но что ж тут поделаешь? Владыка старается ради вашего же блага, так что нужно стиснуть зубы и терпеть. Расширяться кругозором, сплачиваться коллективом и что там еще от вас требуется... Так я не понял, что там за проблемы с нашей замечательной третьей Эспадой?
- Да не хочу я, чтоб она мне подарки вручала! Я буду, значит, как дурак ночью во дворе торчать, а она в это время будет где-то там с тобой в одних санях раскатывать?!
Ичимару взглянул на собеседника с интересом.
- А чем, собственно, плохо, что она будет раскатывать со мной в одних санях? - спросил он вкрадчиво.
Этот вопрос поверг Нноитору в замешательство. Он совершенно не мог объяснить, что плохого будет, если Нелл окажется в одних санях с Ичимару, но при одной мысли о таком повороте событий кровь у него в жилах почему-то вскипала и сердце перехватывало от испепеляющей ненависти.
- Если, друг мой, ты беспокоишься, что она, скажем, из саней выпадет, - пришел ему на помощь чуткий Ичимару, - то ты не беспокойся: я ее подстрахую, поддержу... под локоток...
Всегда бледный Нноитора при этих словах стал совсем белым и непроизвольно сжал древко Санта-Терезы так, что кровь отлила от ногтей. Ичимару наблюдал за ним с доброй, отеческой улыбкой.
- Вот что, - произнес Нноитора низким, сдавленным голосом. - Я ничем ее не хуже. Если она будет Снегурочкой, то я тогда хочу быть этим... Дедом Морозом!
Ичимару посмотрел на него грустно.
- А вот это, к глубокому моему сожалению, никак невозможно.
- Почему? - спросил Нноитора подозрительно.
- Ну во-первых, - пояснил Ичимару, - потому, что я предпочитаю сидеть на раздаче лично. А во-вторых, скажи-ка, пожалуйста: «Хо-хо-хо!»
- Зачем еще?
- Скажи, скажи.
- Хо-хо-хо! - произнес Нноитора с угрозой.
- Ну вот, - печально кивнул Ичимару, - как я и думал. Новый Год, чтоб ты знал — это светлый, добрый праздник, а от твоего «хо-хо-хо» с кем-нибудь из низших арранкаров нервический припадок может случиться. Нет-нет, уж лучше «хо-хо-хо» буду говорить я... хотя, возможно, я буду говорить и не «хо-хо-хо», а... - он зашуршал страницами и с выражением прочел: - «Тепло ль тебе, девица? Тепло ль тебе, милая?» Я, честно говоря, уже сам немного запутался. М-да. В общем, ничем не могу помочь. А теперь мне надо учить роль, ага? Пока-пока. До вечера.
Нноитора, глухой к этим тонким намекам, продолжал нависать над столом и сверлить собеседника яростным взглядом.
- Ну не знаю, не знаю, что тут можно сделать, - промолвил Ичимару. - Ну вот разве что... если тебе так уж хочется попасть к нам в сани... - он положил руку на рукоять Шинсо — просто так, совершенно ничего не имея в виду. - В сценарий можно, в принципе, запихнуть роль Зайчика. Или Снеговичка, а?

Песок был белым, а небо - черным и словно бы твердым. Как будто кто-то пришел и на ночь закрыл Уэко Мундо крышкой.
Человек с очень богатым воображением мог бы пойти еще дальше и представить, что под крышкой осталась не пустыня, а бескрайняя снежная равнина. Но Нелл, к сожалению, не обладала настолько сильным воображением.
Только безграничное уважение к владыке Айзену не давало ей охарактеризовать всю эту затею с Новым Годом как идиотскую.
Она устало переступила с ноги на ногу и оттянула пальцем меховой воротник дурацкого голубого кимоно. Поправила сползший набок кокошник. Господин Ичимару что-то уж очень опаздывал.
Они договорились встретиться где-нибудь в стороне от Лас Ночес, чтобы до срока не попасться никому на глаза, и далее выступить единым фронтом. И случиться это должно было примерно час назад.
- Еще десять минут подожду и пойду одна, - мрачно сказала она в пространство.
Меховой воротник противно кололся.
Вдруг ощущение чужой реяцу заставило ее поднять голову: вдалеке показалась движущаяся черная точка. Ну наконец-то!
Спустя минуту Нелл поняла, что ждать придется еще долго, и зашагала повозке навстречу. Еще спустя десять минут участники грядущего представления наконец воссоединились.
Трое низших пустых с черепашьей скоростью волокли сани по песку. Маски у них были в мыле, бока ходили ходуном. Полозья саней гнусно скрежетали.
Как и положено гению, к бытовым мелочам владыка Айзен был равнодушен.
- Добрый вечер, господин Ичимару, - приветливо обратилась Нелл к сутулой красной фигуре на облучке. - Я, кажется, понимаю, почему вы так задержались. Можете не извиняться.
- Хо-хо-хо, - неразборчиво донеслось из глубины белой бороды.
Жалея несчастных ездовых пустых, Нелл не стала садиться в сани и медленно пошла рядом, держась за резную спинку.
Полозья визжали, из глоток пустых рвался хрип. Согбенная фигура на облучке безмолвствовала, и в ее молчании и неподвижности было что-то пугающее.
- Пешком, наверное, получилось бы быстрее, - заметила Нелл, надеясь завязать беседу.
- Хо-хо-хо, - откликнулся Ичимару.
"Волнуется?" - предположила Нелл.
- Господин Ичимару, - спросила она через некоторое время, заглянув от нечего делать внутрь саней, - а где мешок с подарками?
- Хо-хо-хо, - раздалось в ответ.
"Странно," -подумала Нелл, и какое-то недоброе предчувствие сжало ей сердце. Что-то было неправильно, что-то...
- Господин Ичимару! - воскликнула она, внезапно поняв, в чем дело. - Лас Ночес же совсем в другой стороне!
- Хо-хо-хо?
"Спятил от страха сцены?" - встревожилась Нелл.
- Господин Ичимару, - произнесла она мягко, - я понимаю, что вы в образе, и все такое. Но куда, ради всего пустого, мы едем?
Дед Мороз повернулся к ней и одним движением сорвал бороду, седые кудри и шапку с помпоном. Его единственный глаз горел радостным безумием.
- Подальше в пустыню, - ответил он, ухмыляясь. - Где нам никто не помешает.
- Привет, Нноитора, - сказала Нелл растерянно. - А где господин Ичимару?
Она прыгнула в сонидо за мгновение до того, как Нноитора, выхватив из-под облучка Санта-Терезу, развалил сани пополам.
- Почему тебя это интересует? - рявкнул он.
- Да так, - Нелл пожала плечами. - Просто мы сейчас должны быть в Лас Ночес, проводить идиотский конкурс с воздушными шариками и дарить подарки.
- В ж...пу подарки, - сурово ответил Нноитора.
Нелл посмотрела на него задумчиво. Ей нравилась определенность, звучащая в его словах.
- А как же праздник? - спросила она больше для проформы.
- И праздник туда же. Мы будем драться всю ночь напролет, нам никто не будет мешать, и на этот раз я тебя уделаю, потому что в Новый Год все желания исполняются, ясно?
Он широко улыбался и явно был очень горд, что так здорово все устроил, и на секунду ей стало грустно. В книгах, которые господин Ичимару регулярно приносил из мира живых, если герой увозил героиню в неизвестном направлении, то уж точно не затем, чтобы драться с ней всю ночь напролет...
Но здесь был не мир живых. И они не были людьми.
- В таком случае с Новым Годом, - сказала она и обнажила меч. - Воспой, Гамуза!
- Зажгись, елочка! - ответил Нноитора, поднимая Санта-Терезу.

Когда продолжительность речи владыки Айзена перевалила за два часа (владыка держался очень хорошо - правда, осип слегка, но останавливаться явно не собирался), Тесла забеспокоился. Деда Мороза и Снегурочки не было и в помине, и господин Нноитора тоже куда-то делся, и естественно было предположить, что два эти факта как-то между собой связаны.
Тесла шкурой чувствовал грядущие неприятности. Поэтому он потихоньку выбрался из толпы и отправился на поиски командира.
Вообще он был довольно средним следопытом, но след реяцу господина Нноиторы - такая вот странность - мог взять всегда. Сейчас этот след вел его вглубь пустыни, и Тесла шел под темным и твердым небом, и представлял, что может ждать его в конце пути, и картины, которые подбрасывало ему воображение, были, прямо сказать, не радужными.
Но реальность оказалась куда изощреннее фантазии. Тесла не нашел ни хладного трупа господина Нноиторы, ни еще живого господина Нноитору, избиваемого массовиками-затейниками. Вместо этого он совершенно неожиданно для себя нашел господина Ичимару.
Господин Ичимару, без саней, бороды и шубы, восседал на огромной куче празднично выглядящих круглых жестяных коробочек. Рот и подбородок у него были измазаны темной подсохшей кровью.
- Ох, устал я, детвора, - сообщил он, когда Тесла приблизился. - Отдохнуть пришла пора! Ну-ка, маленький дружок, расскажи-ка мне стишок!
- Здравствуйте, господин Ичимару, - осторожно ответил Тесла, несколько опешив от такого приема. - Вы... э... Господин Нноитора угнал ваши сани?
- Учитывая, какую скорость эти сани способны развить в принципе, - сказал Ичимару, - я не могу признать слово "угнать" подходящим к данной ситуации. Но во всяком случае уехал он в санях. Суть, мой мальчик, ты ухватил верно.
- И у него теперь будут неприятности? - спросил Тесла озабоченно.
Ичимару почесал в затылке.
- Когда-нибудь - несомненно, - пообещал он. - Но зато ему не придется участвовать в идиотском конкурсе с воздушными шариками. А мне - что тоже немаловажно - не придется этот конкурс проводить.
Несмотря на потенциальные проблемы в будущем, Тесла ощутил прилив гордости за своего командира.
- Надеюсь, - молвил он, как мог, тактично, - что господин Нноитора не очень сильно вам... э... врезал.
- О чем ты говоришь, дитя? -изумился Ичимару. - Господин Нноитора мне вообще не врезАл, что это за ужасное выражение, кстати? Мы с господином Нноиторой расстались абсолютно полюбовно: он получил сани, а я мешок.
Только тут Тесла понял, что на губах у его собеседника не кровь, а шоколад. И открыл рот, не зная, что сказать.
- Надеюсь, ты хорошо вел в себя в уходящем году, а? Не замышлял заговора против владыки, не таскал хлеб из столовой? - поинтересовался Ичимару и протянул ему подарочный набор. - Тогда хватит болтать, деточка, садись и кушай. С Новым Годом!

@темы: Юмор, Арранкары, Гин, Фанфики

---

[Жаворонок Жана Ануя]

две картЫнки...

@темы: Кераку, Фанарт, Гин

---

Фанфик.

[helldogtiapa]

Фанфик про Нноитору и сессию в Академии шинигами. На злобу дня
Автор: helldogtiapa.
Персонажи: Нноитора, Ичимару и разнообразные студенты.
Жанр: юмор.
Рейтинг: детский.
Дисклеймер: мопед герои не мои.


- Ну, - протянул капитан Ичимару, когда пауза стала совсем уж невыносимой, - так и какие же вы знаете заклинания Бакудо четвертого уровня?
Его жертва улыбнулась жалкой и болезненной улыбкой и пролепетала:
- Извините, я... я не понимаю вопроса...
- Очень жаль, - ответил Ичимару, - потому что это вопрос из вашей экзаменационной программы. Ну что ж, - он вздохнул, - думаю, больше тут говорит не о чем. Вы свободны.
- Свободен? - прошептал его собеседник, не веря своему счастью.
- Совершенно.
- Можно идти?
- Это было бы чрезвычайно желательно.
- А... а что вы мне поставите?
- А это, молодой человек, - сказал Ичимару с расстановкой, - мы с вами выясним на пересдаче.
Цепляясь за стену, его жертва выпала из аудитории. Ичимару обвел взглядом оставшихся и лучезарно улыбнулся.
Хотя студентам Академии шинигами, возможно, трудно было в это поверить, на самом деле Ичимару относился к ним очень хорошо. Ему нравилось, какие они веселые и бойкие в начале семестра. Нравилось, как они порхают с пары на пару, яркие и бездумные, как бабочки. Нравилось то безрассудное упорство, с которым они манкировали учебным процессом. И очень, очень нравилось, как менялись их лица, когда внезапно они осознавали, что следующая неделя - зачетная.
Особенно же он любил принимать экзамены.
Некоторые капитаны, обремененные преподавательской деятельностью, проявляли в этом вопросе малодушие и во время сессии призывали на помощь своих лейтенантов, а то и вовсе сбегали, переложив весь груз ответственности на хрупкие плечи последних. Но Ичимару был не таков. Ни за что на свете он не допустил бы лейтенанта Изуру на свой экзамен - лейтенант Изуру был слабохарактерен, он проявлял снисходительность, ставил студентам незаслуженные четверки и вообще вселял совершенно неуместную надежду. Поэтому лейтенант Изуру сейчас руководил ландшафтными работами - Ичимару внезапно получил квоту на реорганизацию территории Третьего отряда, и теперь повсюду там вскапывали и тут же сравнивали с землей клумбы, прокладывали дорожки и красили заборчики, а лейтенант Изуру безуспешно пытался упорядочить это хаос и не мешал своему капитану заниматься любимым делом, то есть валить.
Сегодня Ичимару был в хорошей форме. Среднестатистическим студентом, пообщавшимся с ним в течении трех минут, можно было взбивать коктейли.
- Кто следующий? - поинтересовался он, озирая аудиторию хищными сощуренными глазами. - Есть желающие?
Под его взглядом студенты горбились и втягивали головы в плечи, всячески давая понять, что желающих среди них нет.
- Тогда посмотрим по списку. Отвечать пойдет...
В дверь постучали.
- Войдите, - сказал Ичимару.
Дверь приоткрылась, и внутрь просунулось интеллигентное и доброе лицо капитана Айзена.
- Добрый день, - молвил он и одарил студентов ободряющей улыбкой. - Капитан Ичимару, можно вас на два слова?
- Разумеется, - ответил Ичимару, вышел и прикрыл за собой дверь. За дверью сразу зашептались и зашуршали шпаргалками.
Айзен схватил его за рукав и потащил куда-то по коридору.
- Эксперимент, - говорил он на ходу, - начал развиваться по совершенно неожиданной схеме. Мы и не предполагали таково варианта... Ты должен сейчас быть в Уэко, Гин, ты должен это увидеть!
- Э, владыка, - Ичимару попытался слегка притормозить стремительный ход злого гения, но это было все равно что пытаться затормозить локомотив. - У меня прямо сейчас экзамен, я не могу в Уэко...
- Все предусмотрено.
В конце коридора располагался выход на черную лестницу. Обычно здесь толпились курящие и галдящие студенты, но с началом сессии желания курить и галдеть у них резко поубавилось. Полутемная лестничная клетка была пуста. Айзен подтолкнул Ичимару вперед.
- Экзамен, - сказал он, - вместо тебя примет он.
И навстречу Ичимару из темного угла шагнул...
- А-а-а! - заорал Ичимару и зажал себе рот, впечатленный раскатившимся по черной лестнице эхом.
Перед ним стоял он сам, точная его копия, от беловолосой макушки до задников форменных сандалий. Но поразило Ичимару не столько удивительное сходство, сколько не менее удивительная мимика двойника. Рот его скалился в жуткой, как у мертвеца, и совершенно безумной ухмылке. Левый глаз скрывала повязка, правый же был широко открыл и горел мрачным алым огнем.
- Йо! - поздоровался кошмарный доппельгангер, но Ичимару опознал бы его и без этого характерного приветствия. Такую улыбку трудно было не узнать.
- Привет, Нноитора, - сказал он напряженным голосом и повернулся к Айзену. - Вижу, владыка, Гранц таки доработал эти свои маскировочные личины?
- Да, - кивнул Айзен, - Фактически, сейчас они как раз проходят полевые испытания. Совмещаем полезное с полезным. Так что ты сейчас отбываешь в Уэко, а Нноитора...
- Но это решительно невозможно! - возразил Ичимару. - Он все провалит! Он же ничего не понимает ни в кидо, ни в студентах. Он совершенно на меня не похож - я в жизни не смогу скорчить такую рожу! Он спалится, и на этом моя карьера в Сейретее закончится! Ради всего пустого, если я так нужен в Уэко, то пусть меня подменит Киока Суйгецу... кстати, а где он?
- Киока Суйгецу, - ответил Айзен терпеливо, - сейчас замещает меня на экзамене по истории у второкурсников. Да ты не волнуйся, Гин, ничего он не провалит, я ему все объяснил. У тебя же первый курс, там вообще ничего знать не надо. Все будет нормально.
Ичимару с мукой взглянул на своего предполагаемого заместителя.
- Ну конечно, - вздохнул он, подчиняясь неизбежному. - Кому-то Киока Суйгецу, а кому-то - артист самодеятельности. Но почему Нноитора-то? Почему не кто-нибудь адекватный?
- Сначала, - признался Айзен, - я подумал об Улькиорре. Но ты же знаешь, какой он мрачный и серьезный. Еще и глаза пучит. Нет, там совершенно неподходящая мимика, а Нноитора все время улыбается...
В подтверждение этих слов Нноитора улыбнулся еще кровожадней.
- Ага, - кивнул Ичимару, - так, конечно, получилось очень похоже, да. Одно лицо просто. А что у меня... у него... с глазом?
- Покажи, что у тебя с глазом,- велел Айзен, и Нноитора послушно задрал повязку.
Левый глаз, широко раскрытый, немигающий, неподвижный, слепо уставился Ичимару в лицо.
- Надень повязку, - выдавил тот в ужасе. - Надень и больше не снимай. Никогда!
- Я не учел, - пояснил Айзен извиняющимся тоном, - что фактически глаз-то у него все равно один, так что ни видеть, ни моргать он им не сможет... Ладно, Гин, на споры нет времени. Про кидо я ему основное рассказал, что писать в зачетке и в ведомости, объяснил. Если тебе есть что добавить - добавляй, и отправляемся.
Ичимару вздохнул.
- Зайдешь, - сказал он, - и спросишь, кто готов отвечать. Если никто не будет готов,там на столе лежит список с фамилиями и временем, кто когда взял билет. У кого было более получаса на подготовку, тех можно вызывать. Еще несколько человек могут подойти - велишь им взять билет, они на столе слева, - он нахмурился, вспоминая, что бы еще сообщить. - А, еще мой лейтенант может зайти. Такой белобрысый, с челкой, лицо как у страдающего диспепсией теленка. Гони его в шею. И только попробую меня дискредитировать!
- Делов-то! - хмыкнул Нноитора. Ичимару этот ответ не удовлетворил.
- Подожди меня здесь, Гин, - велел Айзен, - я доведу его до кабинета и вернусь, - и, цепко взяв Нноитору под локоть, темный владыка увлек его в коридор.
"И помни главное, -донеслось до Ичимару. - Студентов убивать нельзя!"
"А калечить?" - с энтузиазмом спросил его собственный голос, наделенный непривычными модуляциями.
Капитан Ичимару задумчиво поскреб в затылке. Что-то подсказывало ему, что экзамен у его первокурсников будет веселый.

Нноитора стремительно вошел в аудиторию и уселся за преподавательский стол. Его появлению предшествовали шелест и шепот, но едва он распахнул дверь, все звуки смолкли, и пятнадцать пар глаз уставились на него в немом ужасе: похоже, перемены во внешнем виде экзаменатора произвели на студентов сильное впечатление.
Нноитора непроизвольно облизнулся. Эти недо-шинигами были такие маленькие, слабые и перепуганные... Какая жалость, что приказ владыки связывает ему руки. Если бы не это, он устроил бы тут кровавую баню, о да, он бы убивал, убивал, убивал, пока на пути у него не встал бы кто-то достаточно сильный, чтобы убить его самого. К сожалению, владыка по этому поводу высказался с полной определенностью, и, поскольку шанс уцелеть в Сейретее и прорваться в Уэко Мундо был хоть и маленький, но все же не нулевой, Нноитора не хотел рисковать.
Так что придется принимать экзамен.
- Кто готов отвечать? - поинтересовался он и приглашающе улыбнулся.
Гробовая тишина была ему ответом.
- Тогда, - Нноитора сверился со списком, - отвечать пойдет... Каташи.
С задней парты поднялась низенькая щекастая девочка и побрела к нему. Брела она на подгибающихся ногах, очень медленно, и к тому моменту, как она добралась до преподавательского стола, Нноитора уже успел заскучать.
- Ну? - спросил он нетерпеливо.
- Билет № 8, - сообщила девочка, положила перед собой листок, исписанный крупным аккуратным почерком, уткнулась в него, отгородившись от Нноиторы длинной челкой, и далее тихо и неразборчиво мямлила в течении десяти минут.
После чего подняла голову и посмотрела на Нноитору с робостью и надеждой.
Нноитора затруднялся оценить ответ, из которого ему удалось расслышать едва ли пятую часть слов, но владыка научил его, как поступать в спорных ситуациях.
«Задавай им дополнительные вопросы, - сказал он. - Скажем, спроси, что такое кидо. Если студент не сможет ответить, что такое кидо, это однозначно двойка.»
- Что такое кидо? - спросил он.
- Это заклинания... магия демонов... которую используют шинигами, - пролепетала девочка.
И тут Нноитора внезапно осознал уязвимость своего положения. Да, задавать дополнительные вопросы владыка его научил. Вот только не объяснил, каковы должны быть ответы. Видимо, как всякому человеку, отлично разбирающемуся в предмете, ему и в голову не приходило, что кто-то, не будучи студентом, может не знать, что такое кидо.
Между тем Нноитора этого не знал.
Девочка смотрела на него покорными овечьими глазами и ждала вердикта.
- И что же это означает? - выкрутился он с поистине дьявольской находчивостью.
Девочка моргнула.
- Это, - прошептала она, - это магия... такая магия... демонов...
- И? - спросил Нноитора грозно.
Девочка в панике уткнулась в свою бумажку. Повисло тяжелое, полное напряженности молчание.
- Ну? - спросил Нноитора спустя примерно минуту.
В ответ раздался всхлип. На девочкину бумажку капнула и расплылась кляксой слеза.
Нноитора опешил. Никто не предупреждал его, что студенты на экзаменах плачут. Нормально это или нет? И что в таком случае должен делать преподаватель?
- Нечего рыдать,- сказал он растерянно.
Слезы закапали часто-часто, словно у девочки под челкой кто-то отвернул кран.
- Учить надо было лучше, - добавил Нноитора.
- Ы-ы-ы, - тихонько завыла девочка, хлюпая носом.
До сих пор у Нноиторы не было возможности сформировать свое отношение к женским слезам, ибо ни одна женщина перед ним еще не плакала. Сейчас же он осознал, что подобное проявление чувств ему глубоко неприятно. Как, ради всего пустого, можно рыдать из-за такой фигни?
- Четыре, - сказал он в отчаянии, не зная, как еще заткнуть этот фонтан.
Его слова оказали поистине волшебное действие. Слезы перестали капать. Девочка подняла мокрое, но сияющее лицо.
- Спасибо! Спасибо, капитан! - пропищала она, приняла из его рук зачетку и исчезла, словно ее унесло ветром.
Нноитора нахмурился. Он чувствовал, что лопухнулся с этой пигалицей и дал неуместную слабину. Ну ничего, со следующим студентом он все наверстает.
- Следующий... - начал он.
В дверь постучали.
- Кто там? - рявкнул Нноитора.
В аудиторию шагнул молодой человек. Один глаз у него был скрыт светлой челкой, и Нноитора нашел, что он чем-то похож на Теслу.
- Здравствуйте, капитан, - поздоровался он.
- Чего стоишь? - хмыкнул Нноитора. - Бери билет.
Молодой человек удивился:
- Зачем, капитан?
- Ты экзамен пришел сдавать или как? - спросил Нноитора раздраженно.
Молодой человек посмотрел на него дико.
- Вообще-то нет, - сказал он. - Я его сдал лет восемь назад, капитан.
Тут Нноитора обратил внимание на челку, на обще-унылое выражение лица, и в голове у него что-то щелкнуло.
- Ты - лейтенант Ичимару! - догадался он.
- Так точно, - отозвался лейтенант. И, подумав, уточнил: - Ваш.
- Ну и че пришел?
- Капитан, возникла проблема с дорожками. Я про ту, которая должна идти позади тренировочной площадки. Так, как указано на плане, она проходит ровно по тому месту, где растет ваша хурма. Наверное, нужно ее как-то перенести, да?
Нноитора совершенно ничего не знал насчет проблемы с дорожками, но вот про хурму, так случилось, он был в курсе. А как же! Ичимару регулярно притаскивал мешочек сушеной хурмы в Уэко Мундо и угощал всех, кто попадался ему под руку. Сила его убеждения была такова, что рано или поздно вы начинали есть сушеную хурму, даже если ненавидели ее всеми фибрами души. Нноитора был с этим феноменом знаком очень хорошо.
- Выкорчуй ее нафиг, - ответил он, не раздумывая.
Лейтенант выпучился на него.
- Выкорчевать? - переспросил он.
- Ага.
- Вашу хурму?
- Ну!
- Будет сделано! - воскликнул лейтенант с таким пылом, что Нноитора понял: у него с этим деревом личные счеты. - Капитан... э... а что у вас с глазом?
- Потерял, - ответил Нноитора.
Лейтенант посмотрел на него с беспокойством; сходство его с Теслой стало просто поразительным.
- Капитан, - молвил он осторожно, - а вы хорошо себя чувствуете?
- Вали отсюда, - отозвался Нноитора, которого этот разговор уже несколько утомил.
- Так, - продолжил он, когда лейтенант очистил помещение, - отвечать пойдет... Тацуя.
Тацуя оказался бодрым и уверенным в себе парнем. Свой билет - про разрушающие заклятия с десятого по пятнадцатый уровень - он, периодически заглядывая в листочек, рассказал хорошо, но Нноитора ему не поверил.
- Что такое кидо? - спросил он, когда с билетом было покончено.
- Это магия демонов, которую шинигами используют при нападении и защите, - отчеканил Тацуя.
- И что же это означает?
- Ну, это значит, что когда шинигами надо напасть или защититься, он использует кидо.
Нноитора посмотрел на собеседника задумчиво. Он чувствовал, что его водят за нос. Затем, осененный внезапной идеей, он заглянул в лежащий на столе список экзаменационных вопросов.
- Тен-тей-ку-у-ра, - прочел он с усилием. - Это что?
И понял, что попал в яблочко: Тацуя несколько спал с лица и углубился в свою бумажку. Нноитора косился на него не без тревоги - а ну как тоже начнет плакать - но вдруг произошло событие, заставившее его позабыть о студенте: дверь распахнулась без стука, и в аудиторию впорхнула рыжеволосая женщина с таким... с такими...
Не то чтоб он никогда не видел женской груди. Если разобраться, то Нелл, пожалуй, была наделена природой в не меньшей степени. Но у Нелл это все было скрыто формой, а тут - разве что не выпрыгивало наружу.
Такого ему еще видеть не доводилось.
Танцующей походкой шинигами подошла к столу. Нноитора не мог оторвать ошарашенного взгляда от ее бюста: он жил своей жизнью, он поднимался и опускался, он волновался, как песчаные холмы под ветром... "Какое счастье, - подумал он элегически, - что у Нелл форма закрытая. Иначе я бы вообще не смог на нее напасть: меня бы укачало..."
- Привет, - проворковала шинигами, облокотившись на стол.
Ее груди двигались еще некоторое время после того, как она остановилась, и Нноитора следил за ними завороженным взглядом.
- Принимаешь? - спросила красавица участливо.
- Ага, - выдавил он, сглотнув.
- Тупые или ничего?
- Ага.
- Вечером прогуляемся?
- Ага.
Она потянулась, и Нноитора почувствовал, что у него сейчас сердце выскочит через глотку.
- Я вообще за ведомостью тринадцатой группы. Она же у тебя?
Нноитора ничего не мог ей сказать по этому поводу, но она сама нагнулась над столом так, что ее природное богатство чуть ли не вывалилось из глубокого выреза черного косоде.
- Ах, вот она. Ну, до вечера, Гин, ладно? Кстати, а что это у тебя с глазом?
- Бандитский сюрикен, - прохрипел Нноитора.
- Ах ты бедняжка, - умилилась она, потрепала его по щеке, тряхнула напоследок бюстом и исчезла, как исчезает, оставляя после себя легкую тоску по несбыточному, прекрасный сон.
Нноитора немного посидел неподвижно, затем встал, подошел к окну и распахнул его настежь: ему что-то захотелось подышать свежим воздухом.
Несколько придя в себя, он вернулся за стол и томным голосом сказал:
- Три.
- Согласен, - столь же томно ответил Тацуя. Глаза его мечтательно блестели; чувствовалось, что явление прекрасной шинигами и его не оставило равнодушным.
Вручив Тацуе зачетку, Нноитора рассеянно обмахнулся списком экзаменационных вопросов. После чего воззвал:
- Ватануки!
Тощий и сутулый Ватануки, сверкая стеклами очков и заглядывая в неизменный листочек, подробно и довольно убедительно рассказал ему о фундаментальной разнице между наступательной и оборонительной магией. Нноитора спросил, что такое кидо, но ясности это не принесло: в данном вопросе Ватануки придерживался той же версии, что и его предшественники. Однако пока он отвечал, Нноитора внезапно догадался, как можно действительно проверить его знания.
- Теперь, - сказал он бодро, - практическая задача. Представь, что я - голодный и злобный Пустой, и я на тебя напал. Твои действия?
- Ну, - протянул Ватануки и поправил указательным пальцем очочки, - наверное, я попробую применить технику Бакудо четвертого уровня...
Нноитора поднялся из-за стола и жестом велел собеседнику сделать то же самое.
- Давай, - сказал он, - применяй.
- Против вас? - изумился Ватануки.
- Ну да.
- Но у нас же теоретический экзамен?
- Теория без практики бесполезна, - важно ответил Нноитора.
Студент неуверенно топтался на месте.
- Давай телись, - подбодрил его Нноитора. - Твоя оценка зависит от этого!
Ватануки еще раз поправил очки, затем сложил из пальцев некую фигуру:
- Хадо Но Йо-оххх...
Мощный апперкот отшвырнул его к стене, о которую он звонко треснулся затылком и по которой сполз на пол. Нноитора повернулся к аудитории.
- На экзамен, - сказал он с мрачным торжеством, - надо приходить подготовленными.
Мертвая тишина установилась в помещении. Нноитора вернулся за стол и сверился со списком.
- Есть желающие отвечать?
На него смотрело множество немигающих, круглых от ужаса глаз. Затем в конце среднего ряда поднялась рука.
- Валяй, - пригласил Нноитора.
Обладатель руки вылез из-за парты.
- Капитан, - промолвил он, - можно, я приду на пересдачу? Я чувствую, что не готов сегодня отвечать.
- Можно, - сказал Нноитора, слегка удивленный таким пораженческим настроением.
Еще одна рука взмыла вверх.
- Да? - спросил Нноитора.
- Капитан, можно я тоже приду на пересдачу?
- Можно, - пожал Нноитора плечами.
Тут в воздух поднялся целый лес рук.
- Все, кто сегодня не готов, могут прийти на пересдачу, - сказал Нноитора растерянно.
Послышались стук и грохот: вся его группа вылезала из-за парт и собирала вещи.
- Этого захватите, - распорядился Нноитора, ткнув пальцем в бесчувственного Ватануки, и вскоре аудитория опустела.
Лишь на третьем ряду за последней партой остался сидеть юноша.
- Ну? - спросил его Нноитора. - А ты чего сидишь?
Юноша поднялся из-за парты; он был бледен, но решителен.
- Капитан, - молвил он, - поставьте мне, пожалуйста, тройку. А я тогда не приду к вам на пересдачу.
Владыка что-то объяснял ему насчет халявы. Слов Нноитора не запомнил, но общий смысл, как ему казалось, уловил верно.
- Что такое кидо? - спросил он.
- Не знаю, капитан, - с пленяющей искренностью ответил юноша.
- Что ты будешь делать, если на тебя нападет огромный и страшный Пустой? - спросил Нноитора.
- Закричу и убегу. Пожалуйста, капитан, не бейте меня!
- Иди сюда, - велел Нноитора и нарисовал сначала в зачетке, потом в ведомости красивую пятерку. У него было чувство, что он делает что-то очень правильное и даже единственно верное.
- Спасибо, капитан, - поклонился студент. - Огромное вам спасибо! Э.. капитан, а можно вопрос?
- Ну?
- Капитан, а что у вас случилось с глазом?
- Не сошелся во мнениях с капитаном Айзеном, - невозмутимо ответил Нноитора.
- Ничего себе, - пробормотал студент, изменившись в лице. - А мы ему медицину сдаем... Скажите, капитан, а на экзаменах все преподаватели дерутся?
- Учить надо, - ответил Нноитора веско.
Владыка строго велел ему никуда не выходить из аудитории и ждать, пока он, владыка то есть, не вернется и не отпустит его с поста. После того как студент-халявщик покинул помещение, Нноитора смирно сидел примерно пятнадцать минут. За это время он успел изгрызть карандаш и сложить из каких-то бумажек с печатями пять журавликов и одну уточку, и, в принципе, он мог бы еще чем-нибудь себя занять, но уединение его было внезапно нарушено. В дверь постучали, и вслед за тем в помещение вошел шинигами в капитанском плаще и с длинными седыми волосами.
- Здравствуйте, капитан Ичимару, - приветливо улыбнулся он. - Как, у вас уже все?
- Ага, - сказал Нноитора и выплюнул огрызок карандаша. Появление как бы коллеги застало его слегка врасплох.
- Быстро вы их, - одобрительно сказал шинигами. - А я ведь вам помочь шел. Группа большая, а принимаете вы один... Ну что ж, очень рад, что помощь моя не понадобилась, - он немного потоптался на месте, а затем спросил: - Ну, а как Ватануки?
Ватануки, как представлялось Нноиторе, ближайший месяц обречен был провести в постели, но седовласый капитан, видимо, был еще не в курсе, иначе бы не спрашивал.
- В каком смысле "как"? - уточнил Нноитора осторожно.
- Ну помните, мы про него говорили? Что мальчик хороший, очень талантливый, только малость несобранный. Я вас еще просил быть к нему помягче. Сдал он в итоге или не сдал?
- Не сдал, - ответил Нноитора.
- А-а, - запечалился его собеседник. - Ну ладно, что уж... Готовиться надо было. Пусть хоть к пересдаче выучит, так-то он способный...
Нноитора не был уверен, что к пересдаче Ватануки оклемается - своим апперкотом он гордился по праву - но решил от этого комментария воздержаться.
- Ну тогда пойдемте, - меж тем сказал его собеседник.
- Куда? - опешил Нноитора.
- Ну как куда? Ведомость сдавать.
Ни о чем таком владыка его не предупреждал.
- Я... я лучше тут посижу, - промямлил Нноитора, непроизвольно вцепляясь в стул.
- Ну-ну, - улыбнулся незнакомый капитан, как-то очень ловко подцепил Нноитору за рукав, извлек из-за стола и поволок к двери, - и чего вы будете тут сидеть? Идемте, идемте. Кстати, не сочтите за бестактность, что это у вас с глазом?
- Я его спрятал под повязкой, - ответил Нноитора слабым голосом. Капитанскую хватку он оценил: о том, чтобы рвануться и сбежать, и думать было нечего.
- Понятно, - невозмутимо ответил капитан. - Ну, вперед. Ведомость не забудьте!
Следуя за проводником по длинным, скучным, как две капли воды похожим один на друга коридорам, Нноитора предавался мрачным мыслям. Он почти сразу перестал понимать, где осталась аудитория, в которой ему велели сидеть, и теперь представлял, как владыка будет его искать по всей Академии и особенно что он скажет, когда все-таки найдет.
Но все оказалось гораздо хуже, чем он мог вообразить. Седовласый капитан толкнул какую-то дверь, и волосы у Нноиторы на загривке встали дыбом, как у волка, которого обложила свора: он оказался в комнате, битком набитой шинигами. Причем все они были очень, очень сильны. Воздух звенел от реяцу и голосов.
- ... Восемь двоек. А у тебя?
- Что, и Сета сдал?
- Ну, положим, не он сдал, а я сдался...
- Слыхали, от Ичимару кого-то вынесли! Ногами вперед...
- А, привет, Ичимару! Ты чего это, Зараки изображаешь?
- Меня изображаешь, Ичимару? - прорычал одноглазый шинигами, выглядящий так, словно его только что выдернули из сердца яростного сражения и он вот-вот нырнет обратно. - Здорово!
- Здрассьте, - выдавил Нноитора.
"Вот это противник, - восторженно подумал он, под радостный звон бубенчиков пожимая жесткую от мозолей ладонь, - как бы с ним подраться бы, а? Повод бы какой найти..."
Но придумать повод он не успел.
- Капитан Ичимару, - раздалось у него над ухом.
Он обернулся и увидел строгого шинигами в голубом шарфике и с бигудями в волосах. Нноиторе он как-то сразу не понравился.
- Что произошло между вами и студентом Ватануки? - холодно продолжал этот несимпатичный субъект. - Он оказался в больничном крыле и выбыл из учебного процесса по крайней мере на две недели. Вы считаете подобное обращение со студентами допустимым?
"Еще мне тут мужик в бигудях будет мораль читать!" - подумал Нноитора.
- Я считаю, - ответил он вслух, - что естественный отбор рулит. Хорошие студенты останутся, а плохих не жалко.
На щеках типа в бигудях перекатились желваки.
- Ваш юмор совершенно неуместен, Ичимару, - проговорил он. - Кстати, пользуясь случаем, хотелось бы получить от вас комментарий к жалобе студента Тэцу. Вы не нашли видимо, возможности ответить на мои служебные записки, так потрудитесь здесь и сейчас объяснить, как участвовала бутылка "Слез феникса" в процессе получения студентом Тецу зачета?
Нноитора моргнул. Он не мог дать по этому поводу никакого комментария. Он только чувствовал интуитивно, что и владыка, и Ичимару, чтоб ему пусто было, утаили от него самое главное, самое лучшее, что только есть в преподавательской деятельности.
В помещении вдруг стало очень тихо: все смотрели на него и ждали, что он скажет. Никогда еще Нноитора не был так близок к провалу.
Он уже нацелился в горло мужику с бигудями, робко надеясь, что успеет потом хоть разочек вмазать одноглазому...
- Капитан Бьякуя, прошу прощения, - раздался в тишине мягкий и добрый голос капитана Айзена. - Капитан Ичимару мне нужен буквально на минутку. Очень срочно. Извините, пожалуйста.
- Спасибо, - прошептал Нноитора, вываливаясь в коридор.
- Ходу, ходу! - ответил владыка.
- Ну как, - спросил он чуть позже, когда черный ветер гарганты дохнул им в лицо, - понравилось принимать экзамен?
Нноитора прикрыл глаз: события насыщенных последних часов пронеслись перед ним пестрой чередой.
- Очень, - сказал он с чувством. - Можно, я еще что-нибудь приму? Я даже готов выучить, что такое кидо!

Тем же вечером капитан Ичимару, как и обещал, выгуливал лейтенанта Мацумото по облагороженным территориям Третьего отряда.
Он уже навестил Ватануки в больнице и пожелал ему скорейшего выздоровления.
Капитана Бьякую он пока не видел и впредь собирался не видеть как можно дольше.
- Гин, а Гин? - промурлыкала Рангику.
- Что, моя голубка? - спросил Ичимару расслабленно. Близость Мацумото, запах ее духов, маленькая, но твердая рука в его руке, рыжий локон, щекочущий ему подбородок - все дарило покой его истрепанным нервам.
- Гин, а кто вместо тебя принимал утром экзамен?
Этот вопрос застал Ичимару врасплох. Если бы Мацумото вдруг нанесла ему удар в спину, она не смогла бы удивить его сильнее и неприятнее.
- Э, - выдавил он. - А... Я же и принимал, моя радость. Кто же еще его мог принимать?
- Не пудри мне мозги, Гин, - ответила Рангику. - Ты в жизни так не пялился на мой бюст, даже когда тебе было тринадцать... Гин?
Ичимару с перекошенным лицом тыкал перед собой пальцем и издавал какие-то всхлипывающие звуки. Мацумото на всякий случай огрела его между лопаток, и это помогло.
- Хурма! - прохрипел он. - Где моя хурма?!

@темы: Айзен, Юмор, Гин, Фанфики

---

Да здравствует король!

[Neon_lights]

Название: Да здравствует король!
Автор: Neon_lights
Фендом: Bleach
Дисклеймер: не моё
Бета: не бечено
Жанр: драббл. ангст?
Рейтинг: PG
Герои: Айзенгин мерещится везде Айзен


Поднимаясь всё выше над Сейретеем, Айзен не может сдержать снисходительного смешка, и дело даже не в том, что с высоты птичьего полёта лейтенанты и капитаны напоминают незначительных муравьёв, какими, по сути, и являются. Удовольствие доставляют скорее выражения их лиц – поражённые, возмущённые и, безусловно, выжидающие.
«Ещё чуть-чуть, Айзен, ещё чуть-чуть, и…» - Соуске уверен, что так сейчас думает каждый. Внимание всех шинигами обращено на него и его свиту, в чьих-то глазах можно увидеть насмешку.
Глупо, мысленно фыркает мужчина. Божьей кары не будет, как не будет и неба, упавшего бы предателям на безрассудные головы. Будет только движение ввысь, сурово поджатые губы слепого правосудия и ехидная улыбка серебряного капитана. А затем гарганта закроется, поглотив меносов вместе с бывшими офицерами Готея, и наступит гробовая тишина, полная растерянности и недоверия.
И тогда оставшимся в Сообществе Душ придётся признать – место Бога действительно было свободно.
Король умер. Да здравствует король.

@темы: Айзен, Драбблы, Фанфики, Сейрейтей

---

семейка кучики

[imjustashadow]

что-то вроде вступительных взносов

fan girl mode on
ах Бьякуя-сама, почему вас так сложно рисовать? наверно, потому что вы идеальны
fan girl mode off

кто пройдет по указанной ссылке и посмотрит рисунок в полном размере, получит с полки пряничек


Nii-sama by ~imjustashadow on deviantART

@темы: Рукия, Гет, Бьякуя, Фанарт, PG

---

2 драбблика)

[-Cruciatus-]

Название: Personal Heater
Автор: StrawberryChann
Переводчик: Cruciatus
Бета: Yasei_sama
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Ичиго/Хичиго
Жанр: романс
Саммари: Не было ничего лучше теплоты тела Хичиго.
Дисклеймер: права - Кубо, фанфик - автору, а перевод мне
Разрешение на перевод: отправлено, ждем

Ичиго/Хичиго и Улькиорра/Гриммджо

Ичиго никогда не нравилось спать одному после того, как они были вместе. Ему было холодно, если Хичиго не мог остаться. Когда такое случалось, парень все время ворочался и не мог уснуть.

Он перепробовал все, но не было ничего лучше тепла Хичи. Пустой был похож на личный обогреватель Ичиго. И подростку приятно, и Хичиго особо не возражал.

По правде говоря, Куросаки снились приятные сны, когда они ложились спать вместе, их ноги переплетались - Хичиго как будто отгонял все плохое от мальчика.

- Готов ко сну, малыш? – шинигами оторвался от домашней работы и нежно улыбнулся одетому в боксеры альбиносу.

- Конечно, - Хичиго улыбнулся в ответ и, выключив свет, последовал за парнем к кровати.

- Приятных снов.


Название: Never Tell
Автор: StrawberryChann
Переводчик: Cruciatus
Бета: Yasei_sama
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Улькиорра/Гриммджо
Жанр: романс
Саммари: Улькиорра не может жить без Гриммджо, но никогда не скажет ему об этом.
Разрешение на перевод: отправлено, ждем

Улькиорра никогда не скажет этого, но он не мог жить без Гриммджо Джагерджека. Грубый, шумный, надоедливый… но у него были самые красивые глаза. Они пронзали Улькиорру, и хотя он никогда не показывал своих эмоций, он мечтал, чтобы эти глаза посмотрели на него.

Гриммджо был силен, более мускулист, чем Улькиорра. Черноволосый Эспада тоже не был слабым. Но он был не так хорошо сложен, чтобы соответствовать своей силе и способностям. Джаггерджак усердно работал, чтобы быть таким, каким он был сейчас и Улькиорра восхищался силой, которая делала Сексту как нельзя лучше подходящим на 4 место в Эспаде.

- Ты чё смотришь? – грубый, заманчивый и знакомый голос прервал мысли Улькиорры.

Он разглядывал арранкара, неторопливо ведя взгляд от ног до головы, любовался накаченными мышцами, которые были намного больше, чем его собственные.

- Ну? – грубо спросил Гриммджо, находясь примерно в пяти-шести футах выше Эспады.

Улькиорра спокойно смотрел на него снизу вверх, даже не бровью не повел. Он не показал своих эмоций. А если бы захотел их показать, то смог бы? Улькиорра не знал ответа. Он не лгал той девочке Орихиме, когда сказал, что не понимает того, что у людей называется сердцем и любовью. Арранкар не знал, что это такое, да и не хотел знать.

- Я просто думал, как Айзен-сама мог создать такого, как ты, Джагерджек-сан…

Но Улькиорра никогда не признается об этом Гриммджо.

@темы: Ичиго, Улькиорра, Хичиго, PG13, Переводы, Драбблы, Гриммджо, Романс, Слэш, Фанфики

---

тЫгер)

[Urahara-kun]

И снова жуткий криворукий художник пытается напугать всех своим артом!)

Кто не испугался, вам сюда!

@музыка: Из Блича что-то

@настроение: Хдддддддд

@темы: Ичиго, Флафф, Фанарт

---

Аватары 100 x 100

[Kawaii_Mokona]

@темы: Косплей, Аватары

---

"Led astray", Айзен/dark!Ичиго

[AnaisPhoenix]

Название: Led astray ***
Автор:  AnaisPhoenix
Тип: формально – джен
Персонажи/пейринг: Айзен/Ичиго, намёк на Ичиго/Рукия
Рейтинг: R
Жанр: Dark Angst
Примечание: постканон
Предупреждения: кровь, психодел и dark!Ичиго (не синоним Хичиго)
Размер: мини
Disclaimer: Кубо – кубово, а автору – авторское. Русский алфавит – Кириллу и Мефодию, вдохновение – авторской музе, а фик – читателям.
От автора: Написано по заявке в подарок для  Chirsine
Размещение: С разрешения автора и вместе с "шапкой".
Аннотация:
Говорят, что для победы все средства хороши. Говорят, что сила решает всё. Говорят, что враг твоего врага – твой друг.
А ещё говорят, что у всего на свете есть оборотная сторона.
______________

***

*** to lead astray – вводить в заблуждение, сбивать/сходить с пути истинного (англ.; идиом.)

Читать

Шелк, шелк, лицо мое скрой,
Оставив глаз угольки.
Коллапс восходит чёрной звездой,
И бездны его глубоки.

Я прячу в себе такую же тьму
Под маской желтого шелка,
Лицо собрав себе самому
Из костяных осколков.
С. Аверкин


Помните: страх, гнев и ненависть – всё это ведёт на тёмную сторону силы.
Опасайтесь Тёмной Стороны: стоит лишь раз ступить на неё, и она навсегда поглотит вас.
“Star Wars”

Уэко Мундо – странное место. В нём нет жизни, в этом мире мрака, и время над ним не властно, а холодные серые пески в мгновение ока заметают все следы прошлого. Казалось бы, не так давно смерч сильнейших реяцу бушевал в самом сердце этого мира, унося в иную вечность души Пустых и шинигами, оставляя неприступный Лас-Ночес лежать в руинах. Но мир мёртвых быстро зализывает свои раны, и сейчас ничто уже не напоминает о тех страшных событиях. Спекшийся песок скрыт холодными дюнами, рассеялись в прах тела и души, а Лас-Ночес вновь высится под беззвёздными небесами – ещё более огромный, чем раньше, и такой же пустынный. Эспады уж нет – война унесла почти всех их, лучших слуг самозваного ками, но Айзену нет нужды создавать новых. Его новый слуга стоит их всех – и даже больше. Его новый соратник важнее их всех – и не только их.
Шинигами больше не появляются в Уэко Мундо. Зимняя война была проиграна – проиграна в самый последний момент, проиграна неожиданно, целиком и полностью – и остатки Готей-13 с упорством смертников оберегают то, что осталось от некогда цветущего Общества Душ, самоотверженно сражаются с ордами Пустых, наводнивших мир живых после победы Айзена. Им теперь не до Уэко – слишком неравны силы.
Айзен знает, что осталось совсем немного времени до того, как последний шинигами сложит оружие, и Сейрейтей будет полностью уничтожен. Боги смерти, испокон веков безраздельно властвовавшие в мире духов, теперь потеряли слишком многих, потеряли слишком многое для того, чтобы продолжать бороться – они потеряли веру. А ведь именно вера всегда залог победы – уж это-то ками Айзен знает совершенно точно.
Бывший капитан Готей-13 давно уже на пике абсолютной власти: он – владыка обоих миров, нет воинов сильней, чем под его началом, нет силы страшней, чем в его руках. А когда последний шинигами развеется в прах, даже власть над самой судьбой будет принадлежать ему. И этого будет вполне достаточно, усмехаясь, думает Айзен.


В замке Лас-Ночес царит вечный холод, в бесконечных каменных лабиринтах гуляют сквозняки. Сквозняки проникают всюду, заглядывают они и в тронный зал, но тот, кто стоит у высокого резного окна, не чувствует холода. А ветер едва касается белого одеяния, чтобы тут же унестись прочь, словно даже он не в силах терпеть удушающе-тяжелую реяцу, исходящую от второго властелина мира мёртвых. Некоронованного – но детали не меняют сути. Удивительно, как двоевластие, невозможное в любом другом мире, здесь, в Уэко, не стало гибелью для трона.

Он для всех загадка, этот лучший слуга и ближайший соратник Айзена. Не аррканкар, конечно, нет. Хогиоку никогда не касался его, не дарил ему силу, потому что невозможно даровать ему то, что есть у него в избытке. Он не шинигами; его меч давно не похож на занпакто богов смерти – несущий лишь разрушение, он не может очищать; заклеймённый мраком, он не способен вести к свету. И давно уже не человек: слишком часто умирая, он ни разу не возрождался. И погибнув в последний, – умер навеки.

Он ощущает реяцу за многие мили, и уж точно слышит шаги, но не оборачивается, даже когда его плеч касается знакомая рука.

– Айзен.

Он никогда не добавляет “-сама”, но владыка, кажется, совсем не против такой фамильярности.

– Ты снова был в мире живых, – чуть укоряюще констатирует Соске. – И это при том, что я, кажется, говорил…

В подлунном мире не найдется смельчака, кто посмел бы перебивать владыку. Но некоторым позволено невозможное.

В подлунном мире не найдется безумца, рискнувшего бы пойти вопреки воле ками. Но некоторым разрешено всё.

– Мне было скучно, – странный шелестящий смешок эхом отражается от белых каменных стен. – При чём здесь ты? Мне просто было скучно.

– Неужели?

Айзен не выглядит недовольным, не убирает руки и лишь улыбается. Понимающе. Мягко. Так, как способен улыбаться только он один. Но те, кто умеют бояться, знают, что владыка одинаков и тогда, когда выражает одобрение, и тогда, когда убивает – с улыбкой на устах. Тот, кто не знает слова “страх” – лишь усмехается в ответ. Нервно вздрагивают уголки губ, глаза вспыхивают под пологом светлых ресниц. Они разного цвета, эти глаза. Один – живой, янтарно-карий, а другой нечеловеческий, матово-чёрный, мёртвый, с золотой искрой безумия внутри. И искра эта с каждым днём разгорается всё сильней.

– Тебе как всегда не хватает рациональности, Куросаки-кун, – едва ли не разочарованно вздыхает он. – Если было так скучно, мог бы посетить Общество.

Золотая искра ярко вспыхивает, губы изгибаются в широкой усмешке, по залу острыми звонкими осколками рассыпается смех.

– Сладкое лучше оставлять на десерт.

Владыка Лас-Ночес одобрительно улыбается. Свобода, – знает он, – привязывает лучше любого подчинения. Но и с ней нужно быть осторожным. Впрочем, не его учить, как создавать иллюзии.

Холеные руки почти нежно касаются рыжих волос, перебирают длинные пряди.

В зале ни ветерка.

.* * *

Ичиго не помнит своего прошлого – настоящее давно уже интересует его гораздо больше. Но изредка, редкими одинокими ночами, в его сознании рождаются странные бессвязные картины – то ли сны, то ли обрывки воспоминаний из какой-то прошлой жизни. Как давно она была, и была ли вообще, Ичиго не знает.
Сквозь плотный мрак, всегда окружающий его, он слышит женские крики. Женщина зовёт его по имени. Кажется, у неё серые глаза, думает Ичиго, очень грустные глаза, и рыжие волосы – точь-в-точь, как у него самого. Но он не помнит ни её лица, ни имени, да и не думает об этом.
Он видит громадные чёрные крылья и сгустившийся вокруг воздух, и огонь, словно молния, пылающий в чьих-то руках, и чувствует страх, боль и ненависть. И гнев – тёмный гнев – его Ичиго ощущает всегда очень живо, словно и не спит вовсе. Видит слёзы в серых глазах и странный живой свет, и медленно кружащийся пепел, и кровь на мече, и свой ужас. Чего так боится он – он, сейчас не страшащийся ничего, – Ичиго не знает.
А потом остаётся лишь чья-то насмешливая улыбка, и ощущение бесконечной решимости, и боль, и рассыпающийся чёрный полумесяц, остановленный голой рукой. И вновь улыбка – и снова боль – теперь уже в сердце. А потом один и тот же – или уже не один? – голос настойчиво шепчет в его ухо: “Ты не можешь проиграть, Куросаки. Ты ещё можешь победить – со мной. Ты ведь хочешь стать сильнее?..” И Ичиго мечется в плотных объятьях кошмара, снова и снова повторяя, что – да, хочет, хочет. Он должен обрести силу, любой ценой. Любой! И слышит смех – странно знакомый смех, и в нём – победа.
А потом сон прерывается, и Ичиго надолго погружается во мрак, в котором лишь изредка вспыхивают статичные, словно кадры слайд-шоу, картины.
Кровь, растекающаяся по песку.
Песок, спекшийся под ногами в сплошную, похожую на стекло, массу.
Горячий воздух, обжигающий легкие, и ощущение гигантской силы, бурлящей в крови.
И дикая боль, разрывающая тело, туманящая разум. Не безумие ли – смеяться, испытывая такое?..

И вновь в глубинах сознания он замечает ту проклятую улыбку, но не может увидеть всего лица.

Кровь течёт по рукам, по клинку странного чёрного меча – сейчас у меня другой меч, отвлечённо думает Куросаки, – всё кругом окрашивается в красный цвет. В ушах звучат крики, перед глазами встаёт стена пламени – и опадает, когда он, смеясь, вступает в неё...
Но самый мучительный момент всегда наступает, когда из пышущей жаром тьмы, скрывающей горящий город, тьмы, наполненной стонами и криками, выступает тонкое женское лицо. Короткие чёрные волосы на висках слиплись от крови, а в огромных сапфировых глазах стынет страх. Нет, не страх – ужас, перемешанный с болью и отчаянием, – такой мучительный, что Ичиго стонет и утыкается вспотевшим лбом в подушку, но сон не уходит. И он снова и снова обречён видеть обломки белой катаны, хрустящие, как лёд, под его ногами, и тонкую руку, до последнего тянущуюся к нему, и мириады стальных лепестков, летящих в лицо, и слышать, как в их звоне растворяется и тает чьё-то имя. Почему-то Ичиго кажется, что это имя ему знакомо. И он пытается вслушаться, угадать, произнести... Но всегда проваливается во тьму без возврата.

А потом прохладная ладонь касается лба, и Ичиго ощущает, как всё это отступает, расплывается туманом, уплывает – с каждым днём всё дальше и дальше, туда, куда уходят все сны и все забытые воспоминания. И когда на следующее утро он откроет глаза, в нём ещё меньше останется от того человека, что оплакивал во сне дорогую ему женщину.

Айзен невесомо касается его волос, отводит с лица влажные рыжие пряди.

– Это всего лишь кошмар, Куросаки-кун, – мягко произносит он. – Всего лишь кошмар.

А ты сам выбрал его.

Ты был слишком наивен, мальчик.

– Kudakero, Kyouka Suigetsu, – одними губами шепчет он, и улыбается.

Тот, кто не помнит своих ошибок, не может о них и пожалеть.

Тот, кто не сожалеет, никогда не усомнится.

Тот, кто не сомневается, никогда не свернёт со своего пути.

Уж это-то ками Айзен знает совершенно точно.

@темы: Ичиго, Ангст, Айзен, Джен, R, Фанфики

---

[|Snusmumriken|]

Название: «А что если бы…»
Автор: Daykiry
Бета: нет
Фэндом: Bleach
Размер: драббл
Персонажи/Пейринг: Кучики Рукия
Рейтинг: G
Жанр: размышления
Предупреждение: POV Рукии, может быть, чуть-чуть ООС и мелкое АУ.
От автора: писалось минут за десять под настроение, поэтому излишние перескоки, странные фразы и предложения вполне возможны. Ни в коем случае, на резкую критику не обижусь, потому что сама знаю, что вышло невесть что.



Скажите, вы часто задумываетесь о том, как изменилась ваша жизнь, если бы не тот или иной фактор?.. Я вот часто. Мою голову практически не покидают мысли о том, что было бы если бы я не вступила в клан Кучики, если бы я не убила Кайена-доно, если бы я не спасла семью Ичиго, если бы не передала свои силы ему, если бы Ичиго не был так похож на Кайена… Таких "если бы" слишком много, чтобы рассказывать о них. Просто иногда хочется узнать, как бы повернулась моя судьба, и к чему бы это привело…
Нет, я безусловно благодарна брату, Ренджи, Иноуэ, Исиде, Чаду и, конечно же, Ичиго. Они все рисковали своей жизнью, своими принципами и моралью ни раз, чтобы защитить меня. И это ставит в меня в ещё более неудобное положение. Ведь я не на столько сильна, чтобы защищать их, и нет во мне этого максимализма, который плещется в глазах у Куросаки. Я просто… я, Кучики Рукия. Седьмой офицер тринадцатого отряда. Не больше и не меньше.
Иногда я ставлю себя на место того или иного человека. И думаю, смогла бы я поступить так же, как он. Например, на месте Ренджи я бы никогда, слышите, никогда бы не отпустила своего друга в клан Кучики. Я помню, когда он это сделал, я чувствовала себя такой ненужной… В первую очередь ему. Если бы я была нужна ему, он бы не отпустил меня. Это уже потом, через полсотни лет, он мне рассказал, что чувствовал на самом деле.
А если бы я стояла на месте брата, и мне нужно было выбрать между собой или законом, наверное, я выбрала бы второе. Я точно знаю, что брат не делает неверных решений. И его решение было правильным. Ведь я действительно заслуживала наказания за преступление, которое совершила.
А если бы вместо Иноуэ в Лас Ночес забрали меня? Сдалась бы я так просто, как она? Не знаю… Может быть… Может быть, я бы постаралась как-то исправить ситуацию, дать о себе знать, не уйти просто так. А может быть и нет… Иноуэ рассказывала потом, что ей дали попрощаться с одним лишь человеком, с кем она прощалась, я не знаю, но могу предположить… А с кем попрощалась бы я? С Ренджи, которого я знаю большую часть моей жизни, с братом, которого я безмерно уважаю, а может быть с Ичиго, ставшим таким близким мне человеком за максимально короткий срок? Вопросы без ответов… Но их нельзя назвать риторическими, потому что решения на них есть, но они спрятаны в глубине души и я сомневаюсь, что хочу знать хоть один ответ…
Часто я вспоминаю день казни. По истине этот день один из самых запоминающихся в моей жизни. Я помню, как меня вели по этому треклятому мосту, помню, как я почувствовала угасающую реяцу Ренджи, помню Ичимару… И знаете, гораздо позже, уже после Хуэко Мундо, Айзена и войны в целом, я внезапно поняла, что благодарна Ичимару за тот сомнительный диалог. Он действительно помог мне вернуться в этот мир, помог перестать быть травинкой, которую несёт течение. И мне, наверное, даже жаль, что Ичимару погиб…
В моей жизни произошло много событий хороших и плохих, о которых мне хочется забыть, и которые я хочу помнить вечно, но я знаю одно – и хорошее, и плохое одинаково важно в судьбе человека. Это формирует характер, помогает на жизненном пути и, в конце концов, балансирует Вселенную. А баланс Вселенной, души, тела и разума очень важен…для всех.
…Рукия вдохнула ночной воздух и подняла взгляд к небу, попутно отмечая в который раз, что звёзды в Каракуре намного ярче звёзд в Сейретее. Она спустилась с крыши дома Куросаки, и бесшумно скользнуло в окно комнаты Ичиго. Такой же неслышной тенью она прокралась к шкафу и спокойно заснула, чтобы увидеть во сне счастливые лица друзей и самой невольно улыбаться, легонько сминая уголок подушки в ладони.

@темы: Рукия, Драбблы, G, Фанфики